Аннотация: Магия, круг тринадцати.. Как все красиво! Хорошо, что только во сне. В Москве ведь живем, как никак..
Пролог
Кап..
Глухой звук капающей воды детонировал по стенам и эхом отражался от холодного камня, возвращая меня в этот мир из забытья.
Голова даже не болела - трещала, словно накануне я перебрала с гномьей бражкой или крепким сельским самогоном, а постоянная капель на этом фоне вызывала стойкое желание кого-нибудь убить.
Кап..
С трудом пытаясь пошевелиться, узнала, что тело отзывается на это желание категорическим 'нет', проявляя его в виде сильной боли и чего-то еще, сковывающего движения. Да и леденящий спину камень отнюдь не способствовал пробуждению бодрости духа.
Кап..
Кажется, я застонала. От отчаяния, не иначе. В самом деле, ну как так можно издеваться надо мной, маленькой?
Сквозь закрытые глаза пробивалось неровное мерцание игры света и тени, словно рядом горела не слишком качественная свеча с дешевым воском.
Кап..
Убью. Я еще не знаю кого, но кого-нибудь наверняка убью.
Вместе со злостью в меня потихоньку начала возвращаться жизнь, и с мрачной решимостью я, наконец, разлепила глаза. Ну, разлепила, это, конечно, сильно сказано. Уже одна попытка их открыть вызвала резкую боль и резь в глазах, а полумрак, царивший вокруг, не давал возможности сообразить, где же я нахожусь.
Кап..
Оп-паньки. А я, оказывается, привязана к этому милому, холодному камушку.
Открытие было впечатляющим, даже перебило стон от очередной капельки. Меня тут в жертву приносить будут, или куда?
Стон все-таки вырвался, хоть и по более приземленной причине - неловко повернув затекшие руки, я сразу пожалела, что вообще пришла в себя, и откинула голову обратно, надеясь, что такие качественные кошмары все же когда-нибудь да заканчиваются.
Кап..
А пещерка-то живая.
Решив пока больше не шевелится, я тупо разглядывала потолок - единственное, на что не было нужды скашивать глаза или поворачивать голову. Ох, и болит же у меня все сегодня.
Тем временем мое внимание привлекли тонкие прожилки, расписывающие свод пещеры запутанным узором-паутинкой. Где-то я такой узор уже видела, равнодушно подумалось мне. Точно, в учебнике минералогии. Там еще была пометка на полях 'особо опасно, держаться как можно дальше от подобных мест'. Куда уж дальше, чем внутри.
В этом же учебнике было что-то про то, что она питается эмоциями, и чем сильнее переживания, тем быстрее и болезненнее будет кончина.
Кап..
А вот теперь до меня потихо-онечку начинает доходить, и я медленно, но верно начинаю впадать в панику. Какого лешего здесь происходит?
Почему я привязана, и не где-нибудь, а на ритуальном алтаре Судьбы в самом центре живой пещеры.
Я резко попыталась сесть, и тут же поняла, какая это была глупость. Мало того, что мне бы это все равно не удалось, из-за жестких пут, так еще и голова начала болеть с удвоенной силой. Как не кстати. И как больно!
В глазах потемнело, тело отшатнулось обратно, уверенно приложив меня затылком к холодному камню, и стало понятно, что моя глупость неизлечима.
Впрочем, свою пользу боль сыграла - я перестала паниковать.
И даже смогла придти в себя через пару мгновений.
И уже более осторожно и аккуратно поворачивая голову осмотреть окружающее пространство.
Серые, местами темные ото мха и воды стены. Овальный зал почти правильной формы. Парочка сталактитов-сталагмитов, освещаемых неровным светом, словно за ними и притаились те свечи.
И, для разнообразия я, пока еще живая. Хотя не уверена, что здоровая - сколько бы я здесь не лежала, но воспаление всего, что только можно, мне обеспечено. Это уж наверняка.
Кап..
А вот это меня уже совсем не радует. Присмотревшись к стене, я с удивлением обнаружила, что она не только сама по себе живая. Она еще и прикрывала кого-то. Наверно, тоже живого, в чем я сумела убедится буквально через несколько мгновений, когда из стен стали выходить люди.
Я сказала: выходить люди? Забудьте. В своих черных балахонах с капюшонами они казались призраками, бестелесными тенями, чему вполне соответствовал тот факт, что и двигались они бесшумно, словно скользя по земле, а не шагая, как все обычные люди.
Медленно приблизившись, они замерли в паре метров от меня, молчаливые, мрачные, готовые. К чему? Наверно, к обряду. К какому? Ой, вы какие любопытные. Самой бы знать.
Стараясь не слишком дергаться, попробовала сосчитать находящихся. Сбилась на десяти, попробовала еще раз.
Кап..
'Одиннадцать', пронеслось в голове с какой-то спокойной и отстраненной ясностью. Но тогда это вообще ни на что не похоже! В мире, где действует магия числа 'тринадцать' глупо ожидать, что будет завершен обряд с иным количеством участников. Разумеется, если это не Совет Ордена.
Впрочем, если можно одним, почему не могут попробовать другие?
В то же момент, не иначе, как соблюдая правила театральности, прямо из воздуха у меня в ногах материализовалась еще одна фигура, ничем не отличающаяся от прочих, за исключением белого, место черного, пояса.
Отличительный знак начальства, куда ж без этого?
Не успев появиться, руководящее звено воздело руки к потолку, словно собираясь испрашивать совета всевышних. Только слова в этой молитве ему были не нужны. Вдохнув, он певуче затянул мелодию, которую почти тут же слаженно подхватили остальные. Хор на распевах. Мелодия была красивая, но мрачная-а!
Мне захотелось сжаться в комок, прижать колени к груди, забиться в самый дальний и темный угол, и тихонько выть от безысходности.
Моральная атака потерпевших, или отличный способ сосредоточится.
Последняя мысль чуть помогла, заставив перестать обреченно метаться по алтарю, и со всевозможной аккуратностью выпрямиться на холодном камне.
Плевать на боль, я не герой и не отважная воительница, не боящаяся ничего и никого. Я обычная пугливая девчонка, но это еще не повод, чтобы рыдать перед толпой экзальтированных придурков.
Кап..
В этот момент я была благодарна судьбе, что что-то осталось постоянным. Звук капающей воды донесся до меня, словно из другого мира, выдернув на мгновение в сознание. А я и не заметила, как стала продавливаться под чужой волей, безропотно отдавая возможность править своим телом и мыслями.
Меня тут же стало затягивать обратно, но этой секундной свободы хватило, что бы сообразить, что я-то этого, кажется, не хочу!
И попытаться что-нибудь предпринять.
Ну да, я иногда очень наивна, вы не знали?
Из всего, что я могла, единственным, что было мне доступно, это попытаться распознать нить подчинения, и выгнать ее из собственного сознания, осознав, что это не мое. Подумать оказалось намного проще, чем сделать.
А в голове сложилась мозаика - им тринадцатый и не нужен, у них есть я. Нельзя забрать у человека его силу и магию, если он с ней родился. Но мне то ее привязали уже потом! Так почему они не могут попытаться и забрать ее? Ведь это будет много эффективней, чем просто поставить не слишком сильного колдуна в круг.
А то, что донор силы при этом умирает, это, право, такие мелочи!
Ой-ёй-ёй.. мама дорогая.. А меня кто-нибудь спрашивал, хочу ли я принимать участие в собственной экзекуции? Додумать мне не дали.
Как только они поняли, что я их засекла, мягкое внушение прекратилось, и началась боль.
Ой, я говорила, что мне было больно, когда пришла в себя? Не верьте, тогда я еще ничего не знала о боли, и идея начать рыдать казалась уже милой и домашней.
Мою душу выворачивали наизнанку, пытаясь сломить остатки воли, ногти ломались, напрасно пытаясь проткнуть твердую поверхность алтаря, а веревки в кровь перетерли напрасно пытающиеся освободиться запястья. Было чувство, что от меня пытаются оторвать по отдельности кусочки души, хотя до сих пор я и считала ее чем-то совершенно не материально-физическим. Снимаю свои претензии, очень даже материально. Особенно по ощущениям. Мир, кажется, перестал существовать, окружающее так просто растворилось в неописуемо нехорошем состоянии, которое с огромной натяжкой, примерно как слона мухой, можно было бы обозвать Болью.
И вдруг все резко прекратилось. Ушла боль, закончилось пение, и стоявший в ушах страшный полустон-полувой. Но до меня это дошло лишь через несколько мгновений. Словно меня, выкрутив в стиральной машине, наконец вытащили из нее, и бросили на пол. И это было счастье, что меня просто оставили в покое.
Несколько минут стояла тишина, разбавляемая лишь редким капаньем воды, да моими громкими всхлипами. Горло нещадно саднило, и я поняла, что тихий вой, раздававшийся где-то рядом, был моим собственным..
Кап..
Они так и не откинули капюшоны, но мне это было совершенно не интересно. Вряд ли я доживу до того момента, когда вернется рассудок и захочется отомстить. Я все еще не понимала, почему до сих пор жива, и почему не потеряла сознания.
- Ас та ла верет, дэ прендзе госторн лурис, а вене пошес теро..
Голос у хозяина мероприятия оказался низким и каким-то грубым.
- Локни тере прошесте, заристу венде картиту..
По шелестению я поняла, что он, наконец, откинул капюшон, и не удержалась от соблазна взглянуть в глаза своему врагу.
Пока я собиралась с силами, что бы повернуть голову, остальные так же успели открыть свои головы, и я натолкнулась взглядом на до боли знакомые глаза. Обычно смеющиеся, сейчас они были серьезны и сосредоточены, превратившись из светло-серых в почти черные. Что там было все предыдущее, по сравнению с подобным предательством?
Наконец пришло спасительное забытье, оторвавшее меня от окружающего, лишив воли и желания бороться. Теперь не для чего, теперь не зачем, теперь не для кого.
Но прежде, чем я потеряла сознание, разбитые губы не произнесли, выдохнули:
- Ты..
Часть 1
Глава 1. Жизнь как жизнь.
От судьбы не уйдешь.
А если и попытаешься, она все равно догонит и даст по заднице.
(народная мудрость)
-Привет, мам! Пока, мам! - Я вбежала на кухню, схватила яблоко, и сразу повернулась к выходу, уже понимая, что опоздания на работу не миновать.
- Стой! Выпей хотя бы кофе! - и уже в закрытую дверь, - несносная девчонка!
А я уже сбегала по ступенькам, стараясь не подвернуть ногу на повороте.
Выскочила из подъезда, вдохнула запах поздней весны и еще чего-то знакомого с самого детства, но не поддающегося описанию. Предвкушения. Может быть, сегодня, может быть, хоть что-нибудь?..
Этим предвкушением была наполнена моя жизнь последние полгода, примерно с того момента, как я очнулась в больнице после трех лет комы. Говорят, меня сбила машина, но при этом почему-то упорно отводят глаза, а проверить я, увы, не могу. Говорят, я сильно изменилась, стала более уравновешенной и спокойной. Они еще много чего говорят, не менее странного. Впрочем, у меня нет оснований не верить, или сомневаться в словах своих родных. То, что это мои родные, я уверена. Мы слишком похожи внешне с моими родителями и сестрой, и потом, я видела множество фотографий, где я запечатлена рядом с ними, с самого рождения.
Да, я еще не сказала? После того, как я пришла в себя, выяснилось, что я потеряла память.
Добравшись, наконец, до работы, я с преувеличенной готовностью к трудовым подвигам открыла дверь в свой кабинет. Конечно, это не только мой кабинет, кроме меня там сидят еще шестеро других сотрудников, обычно занятых своими делами. Ну да, обычно, может быть, и занятых, а сегодня к нам, как оказалось, пожаловало высокое начальство, и, разумеется, оно не могло выбрать для первого визита никакой иной кабинет, кроме нашего. Все, могу начинать давать объявление: 'молодой дизайнер с неоконченным высшим, без вредных привычек, но потерей памяти ищет работу. Желательно, с заработное платой'.
Звучит?
- А это еще один наш молодой специалист, очень хороший дизайнер, - бодрый голос начальника не шел ни в какое сравнение с метающими молнии глазами. Мда, сейчас, он меня, может, и прикроет, но потом будет головомойка. Сослуживцы сусликами замерли около своих столов, натянуто улыбаясь, и боясь вдохнуть лишний раз. Ой, мама, а я в джинсах! Все, Сергеич меня точно убьет.
- Ирина Беспалова, - закончил свое представление Сергеич, а я поморщилась при произнесении имени. Не знаю, как раньше, но после больницы оно стало для меня странным, и я предпочитала ему записанную в паспорте Арину.
Мама говорит, раньше было как раз наоборот. Я всегда комплексовала по поводу этого старого имени, говоря, что оно напоминает мне времена Пушкина и его няню. Возможно. Но это было раньше, теперь же..
Начальство, представленное в двух лицах, мужском и женском, критически осмотрело мою скромную персону (женское при этом чуть поморщилось, а мужское лишь равнодушно прошлось взглядом, как по чайнику), осталось осмотром явно недовольно и вновь повернулось к Сергею. Последний быстренько сориентировавшись, захлопотал, заохал и, бросив на нас последний укоризненный взгляд, отправился показывать остальные свои владения, несомненно, более привлекательные и способные.
А, ну и леший с ним!
Я обреченно прислонилась спиной к двери, из-под челки мрачно разглядывая присутствующих. Последние в свою очередь, издав на редкость слаженный вздох облегчения, стали потихоньку приходить в себя. Альбина, поправив свою безупречную прическу, отправилась делать себе кофе, Андрей, засунул карандаш за ухо и откинулся на спинку крутящегося кресла, остальные тоже потихоньку рассаживались. Пока что в полном молчании.
Наконец и я, отделившись от двери, прошла к своему столу.
- Народ, а что это было?
- Смена власти, Ирочка, смена власти. А ты как думала?
Я вопросительно подняла бровь. С Сергеем мы не то, чтобы не ладили, но упустить возможность сказать другу колкость редко упускали.
- А я думала, что по понедельникам ты особо сильно любишь поспать подольше. Тем неожиданнее тебя лицезреть.
- Ой, Ириш, в самом деле, неужели ты забыла, что Сергеич специально в пятницу нас всех предупреждал, что новые владельцы придут проверять свои владения?
Признаю. Забыла. Напрочь вылетела из головы такая мелочь.
Я уткнулась носом в уже включенный монитор, делая вид, что последнее замечание меня не касается.
Боже, что я здесь делаю? Почему все это мне так знакомо, и так чуждо?
Почему я каждую ночь просыпаюсь в поту от своих снов, которые могли бы быть моим прошлым, если бы не были сюрреальностью?
Откуда эти постоянные воспоминания о замках, людях, магии, и бесконечно родных серых глазах?
Три с половиной года назад я была студенткой второго курса престижного университета, собиралась замуж за симпатичного парня (который, впрочем, успел за это время жениться на другой), постоянно участвовала в научных конференциях, и в этой жизни не было места ничему из того, о чем пишут в столь популярных книгах фэнтези.
Потом был пьяный водитель, проехавший на красный свет и я выпала из жизни на время комы.
А может, у меня что-то с головой стало, после столь продолжительного нахождения в полусне, вот подсознание и выдает эти образы, как родные?
Я постаралась выбросить из головы эти вопросы хотя бы до вечера, и занялась работой.
В это агентство меня пристроили родители, когда поняли, что в четырех стенах я сойду с ума без дела. Работа мне нравилась и хорошо у меня получалась. Благодаря своим снам идей было, хоть ложками черпай, а ребята в команде дополняли и отшлифовывали их.
Я уже восстановилась в институте, и с сентября должна была приступить к занятиям.
В общем, жизнь потихоньку начала налаживаться.
Только друзей почти не осталось - да и мало кто мог бы вспомнить обо мне через три года.
***
Вечером пошел дождь. Обычный такой осенний ливень. С громом, молниями и порывистым ветром. Красота!
Все бы ничего, но даже будь у меня зонтик, он бы мне не помог. Легкая блузка плотно облепила тело, а волосы мокрыми змейками упали на лицо.
Я стояла под козырьком на автобусной остановке, и сквозь стеклянную крышу рассматривала ручейки воды. Остановка совершенно определенно была не моя, но выйти обратно под дождь у меня не хватало мужества, и я отчаянно надеялась, что надолго это бедствие не затянется - все же и домой сегодня попасть хочется.
Увы! Мои надежды это всего лишь мои надежды. Словно в подтверждение крушения моих надежд, наверху сверкнуло, и почти тут же громыхнуло.
- Уа-уа-уа-уа, - запели в окрестных дворах машины.
Я поморщилась, осознав, что ситуация почти точно соответствовала анекдоту.
С тоской посмотрела налево, наверх, на право, снова наверх.
Похоже, ближайшее время мне предстоит провести на этой остановке, а у меня даже нет никакой книжки с собой!
Мимо проносились машины, обдавая фонтанами брызг прилегающие к проезжей части газоны. На остановке потихоньку прибывало таких же несчастных, как я. Впрочем, длилось это не долго, и все счастливцы загрузились в подошедший автобус. Увы и ах. На остановке я осталась в гордом одиночестве.
Я с отстраненным видом смотрела на происходящее, начиная подмерзать - мокрая одежда, постоянные брызги, и, прямо скажем, далеко не слабенький ветер начали меня одолевать.
Мимо пронеслась очередная красная иномарка, внезапно затормозившая, и сдавшая назад. Остановившись перед остановкой, водитель начал громко сигналить. Интересно, кому это он? На всякий случай оглядевшись, убедилась, что все так же одна. Хм. А что, если мне мама не разрешает садиться в незнакомые машины?
Водителю мое невнимание к его персоне явно не понравилось, и с правой стороны опустилось окно. Я удивилась - за рулем сидела молодая рыжая девчонка, с досадой жестикулируя и что-то мне крича.
Чуть подавшись вперед, я разобрала свое имя, и предложение сесть к ней.
А, чем черт не шутит, подумала я, и решила рискнуть.
Пробежавшись до машины, быстро юркнула в теплый салон и посмотрела на ее владелицу.
- Прости, но ты уверена, что ни с кем меня не спутала?
- Ирк, я конечно сумасбродная девица, но не до такой же степени, что бы не узнать лучшую школьную подругу! - она улыбнулась задорной белоснежной улыбкой, - чего явно нельзя сказать о тебе. И ты не представляешь, как я рада, что ты наконец-то пришла в себя!
Заявление многообещающее. Вряд ли она, конечно, расскажет мне что-либо новенькое о моем прошлом, но, похоже, когда-то мы неплохо ладили, почему бы не попробовать опять?
- Прости, я вовсе не хотела тебя обижать, но, дело в том, что.. я, к сожалению, совершенно не помню кто ты. Так же как и большинство других.
На лице собеседницы появилось легкое недоумение, сменившееся недоверием.
- То есть, ты меня вообще не помнишь?
- Нет, но.. может быть, мы сможем восполнить этот пробел в моей памяти? - я робко улыбнулась, надеясь, что она примет предложение.
- Ага. Ну да, конечно. Слушай, поехали ко мне, муж в командировке, так что торопить нас никто не будет, и ты сможешь рассказать мне все произошедшее. Хотя, думаю, и у меня получится тебя удивить..
Квартира у Ксени - а ее звали именно так - оказалась далеко не маленькой, и совершенно не соответствовала принятому предрассудку о бедных студентах. Устроившись на ее кухне, занимавшей больше места, чем вся моя комната, Ксюха разливала ароматный час с только что купленными пирожными.
- Не каждый день встречаешь давно запропастившихся подруг, - объясняла она мне.
Что ж, я совершенно не против наладить старые отношения! Пусть даже пока и не знаю, с кем.
- Так ты что, в самом деле ничего не помнишь? - удивлялась она.
Я лишь пожала плечами.
- Знаешь, - виновато сказала Ксеня, - а я ведь даже не удосужилась узнать в больнице, как ты. Вот ты уже полгода как здорова, а я до сих пор была уверена, что ты все еще там. И безумно удивилась, увидев тебя на той остановке. Прости меня, - тихо закончила она.
Занятно, но я не чувствовала ни досады, ни огорчения таким пренебрежением к моей персоне. После выписки из больницы меня не навещала ни одна подруга из прошлого. Это, конечно, было странно, но мама сказала, что не может найти их телефоны, а сами родители переехали во время моей болезни.
- Брось. Я вообще тебя не могла вспомнить, да и до сих пор не могу, но почему-то знаю, что ты не врешь. А.. можно тебя попросить? Расскажи мне что-нибудь о моем.. о нашем прошлом?
Ксеня бросил на меня косой взгляд, и сделала большой глоток чая.
- Вопрос в лоб. Узнаю свою подругу, - усмехнулась она, - но что тебе рассказать, жэнщина?
Она театрально потрясла руками, словно прося совета всевышнего.
'Словно прося совета всевышнего' - прошелестело в голове, и я вспомнила, что видела уже этот жест в своем сне, постоянно преследующем меня. Да ну, глупости, сон есть сон, и не могла Ксюха быть в том кошмаре. Я потрясла головой, прогоняя дурные мысли, и улыбнулась.
- Ну, например о чем-то, что знали только мы?
- О парнях. О парнях точно знали только мы, пока ты не встретила своего Костика, и стала хранить ему верность, - она поморщилась, - вот чего я до сих пор не понимаю, так это что ты в нем тогда нашла?
- Не знаю, - я улыбнулась, - да и вряд ли теперь смогу тебе это сказать.
О, в этот вечер я узнала о себе много нового. Не сомневаюсь, что родители даже зная подобные факты, ни за что не стали бы мне их рассказывать, боясь повторения.
Насколько я была сорванцом, настолько я была и непоседой. А мы были лучшими подругами не только в старшей школе, но и пошли вместе в один институт. Вот только мне доучится не получилось, а Ксенька получила диплом полгода назад. Как раз, когда я только пришла в себя.
- А потом ты поехала на эту конференцию в Новгород, и уже не вернулась с нее здоровой.
Я удивилась.
- Подожди, почему в Новгород. Я думала, что авария произошла здесь, в Москве.
- Авария? - недоверчиво переспросила она.
- Ну да, я же попала под машину. Вот только думала, что это произошло где-то здесь. Это не так?
Глаза у Рыжей странно забегали.
- Ну, если твои родители считали, что тебе стоит рассказывать так, то, возможно они и правы..
- Ксень, - я почему-то начала волноваться, - они рассказали мне одно, но это ведь не вся правда, так ведь?
Она неохотно кивнула.
- Пожалуйста, расскажи мне, что было на самом деле? - попросила я.
Она неохотно вздохнула.
- Тебя тогда отправили в срочном порядке. Ты и о поездке узнала только в день отъезда. Что-то там было, что требовало нашего представителя, выбрали тебя. Ты даже попрощаться ни с кем толком не успела. Собрала вещи и в путь. А на следующий день сообщили, что там с тобой что-то такое случилось, и ты потеряла сознание. Была суббота, никого, конечно, найти не смогли. А когда приехали, местные начальники объясняли, что ты упала с лестницы. Выглядела, прямо скажем, ужасно. А я-то увидела тебя только две недели спустя, когда тебя уже переправили в Москву. Но знаешь, по тебе как будто каток проехал - все, что можно было сломано и разбито. В падение с лестницы никто, конечно, не поверил, но доказать ничего не смогли. Только один какой-то странный дерганый парень твердил что-то, что ты появилась ниоткуда, но он оказался местным воришкой, так что его быстро повязали, и в эту ерунду никто тоже не поверил.
Головы там полетели, страх. Но и поделом им. Не смогли за одной девчонкой присмотреть, козлы, - в сердцах ругнулась она.
В голове вспышкой-молнией промелькнул образ
... серый широкий коридор, поворот направо, я бегу за каким-то молодым мальчишкой, злая и расстроенная, а он, обернувшись, ругается и скрывается за поворотом.
- Отдай сумку!
Зря я это, дыхание сразу сбивается, и, повернув, я уже не вижу беглеца.
- Черт, черт, черт, - я в сердцах бью по стене...
Я словно вынырнула с большой глубины - сделала резкий вдох и непонимающе уставилась на трясущую меня девушку.
- Эй, что с тобой?! - взволновано спрашивала Ксюха, обеспокоено заглядывая мне в лицо.
- Да нет, ничего, показалось..
- Показалось? - с сомнением переспросила она.
- Да, ерунда просто. Так что там было дальше со мной?
Бросив на меня очередной сомневающийся взгляд, она с неохотой продолжила.
- Да ничего больше и не было. Но только странно все это было, до ужаса. Твои родители пытались там хоть что-то узнать, наше начальство тоже без дела не сидели, но сама понимаешь, город чужой, да и никто так ничего толком узнать не смог. Хотя им кажется, удалось что-то раскопать, но что именно, я не знаю. Да и удалось ли..
Она замолчала, опустив глаза и разглядывая свою чашку. Сомневаюсь, что она ее первый раз видит.
- Что-то еще?
- Да. Нет. Не знаю, - она почесала нос, - понимаешь, я же тебя увидела уже спустя полмесяца, но..
- Но?
- У тебя волосы были другой длины.
Я удивленно приподняла бровь.
- Ну, так их может в больнице отрезали.
- Ты не поняла, они были намного длиннее..
***
Вечером подруга отвезла меня домой. Она хотела оставить меня на ночь, но я настояла. Хотела поговорить с родителями, и попробовать подумать. Разобраться.
Почему-то мне казалось важным узнать, что на самом деле случилось со мной три года назад.
Попрощавшись с подругой, я сердечно поблагодарила ее за откровенность. Поцелуи, ахи, вдохи, обещания видеться теперь каждый день, ну или хотя бы не многим реже, а в голове только проносилось 'узнай, узнай'.
Зайдя в подъезд, я медленно, словно оттягивая неизбежное, стала подниматься.
Сестренка еще две недели назад уехала на море, а папа в командировку.
Я неслышно открыла дверь и прошла в квартиру. Прислонившись к косяку, я наблюдала, как мама что-то готовит, перемещаясь по кухне. Тихо жужжал телевизор, пахло тимьяном и корицей.
Вдруг, видимо что-то почувствовав, она обернулась, увидела меня, испугалась и выронила миску с еще не чищенными грецкими орехами.
- Ну что ты меня пугаешь? - возмущенно проговорила она.
- Ма, прости, просто не хотела тебя беспокоить. Я..
Я помогала ей собирать орехи с пола, и, подняв последний, не смогла поднять на нее глаза.
- Да? Ир, тебя что-то беспокоит?
- Да, мам. Я.. Почему вы не сказали, что я заболела в Новгороде?
Зря мы столько времени собирали эти чертовы орехи. Они опять разлетелись во все углы.
- Кто тебе рассказал? Впрочем, не важно. Ты бы все равно потом узнала.
Я усадила ее на кухонный диванчик, и попробовала успокоить, но это оказалось лишним, она быстро взяла себя в руки.
- Да, наверно нам с самого начала надо было рассказать тебе правду, но проблема в том, что этой-то правды мы и не знали. И чтобы не заставлять тебя искать ответы на бессмысленные вопросы, рассказали про выдуманную аварию. Она вполне устроила бы тебя, и окружающих. Мы же даже переехали, чтобы тебя не мучили потом, пытаясь потешить свое любопытство.
Я не хотела тебя отпускать, тем более так поспешно. Ты только прилетела из института, покидала в сумку вещи, и поставила меня перед фактом, что тебя послали в Новгород в деканате. Поезд почти сразу отъезжал, и ты так же быстро убежала, оставив меня волноваться за тебя. На утро даже не позвонила, за что я ругалась на тебя. А днем на нас вышли из твоего института, и сообщили, что ты разбилась, и впала в кому. Представь себе наш ужас, когда мы приехали туда, и увидели в больнице нашего ребенка, не живого и здорового, как накануне, а.. С тобой словно маньяк поработал! Все, что нам удалось узнать, это что тебя видели на открытии конференции, а спустя полчаса тебя нашли в коридоре в состоянии, мало совместимом с жизнью.
Она судорожно вдохнула, прижимая меня к себе, а мне стало нестерпимо стыдно, что я заново заставила ее проходить через эту боль.
***
Я сделала большой глоток крепкого кофе, и прикрыла глаза от удовольствия. День сегодня выдался солнечным, и у моего стола последние полчаса обосновался яркий солнечный зайчик.. Работа спорилась - я почти доделала дизайн маленькой симпатичной фирмочки по производству канцелярских принадлежностей, начальство временно забыло о моем существовании и не спешило устраивать нагоняй за очередное опоздание, коллеги на редкость дружно разбежались по своим делам и я наслаждалась редкими минутами одиночества.
Давний разговор с мамой ввел меня в замешательство, и сколько бы я ни пыталась выбросить их из головы, вопросы все равно лезли в нее с удвоенной силой. Вопреки ожиданиям, даже спустя почти месяц во мне не поубавилось любопытства узнать, что именно произошло со мной. Да и кто бы этого не хотел знать на моем месте?
Новое начальство оказалось пофигистами поболее старого. Старое хоть иногда нас проверяло, новое лишь познакомилось, и занялось своими делами.
Сегодня ровно полгода, как я пришла в себя, вдруг вспомнила я, и решила, что это дело стоит отметить. Все же полгода новой жизни. Живем!
Схватив сумку, я подорвалась из-за стола, вылетела на дверь, и тут же столкнулась с новым начальником.
Я ничего не сказала. Честно. Я только подумала. Но от мыслей у меня покраснели уши. Судя по ушам начальника, его мысли так же были далеки от цензуры.
- Ну и куда мы так летим? - демонстративно глядя на часы, спросил он. А я судорожно пыталась вспомнить его имя-отчество. Непробиваемо. Чужие имена мне всегда запоминались через чур долго, и то, если я постоянно общалась с человеком. С начальником же мы лишь изредка встречались в коридоре, а в бумагах он всегда значился как Каренин Р.В.
- Мне позвонили из деканата, сказали, срочно надо привезти документы о предыдущем обучении, - уверенно врала я. Попыталась улыбнуться, вспомнила, что я опять в джинсах, мысленно застонала, и задалась вопросом, а какого такого этому Каренину Р.В. понадобилось у нашего кабинета.
Дело в том, что планировка нашего офиса представляет собой интересную лабиринтообразную систему. Поплутав здесь с пару недель, вы, безусловно, привьете себе навыки выхождения даже из лабиринта Минотавра, но до этого.. Я, например, залетала в первый попавшийся кабинет, и спрашивала: 'куда?'. И так на каждом повороте.
А наш кабинет находится в одном из таких тупиков, причем дальше него - только стены. Вот и гадай теперь, какого лешего его сюда занесло. Может, тоже заблудился?
- Из деканата, значит.
- Ну, да. Вот я сейчас к Сергей Сергеевичу собиралась заглянуть и отпроситься!
- Ну, да, - эхом повторил.. Роман! Точно, вот как его зовут! Каренин Роман Викторович? Валерьевич? Васильевич? Владимирленинович? - а вы что, еще учитесь?
Он обаятельно улыбнулся, на щеках заиграли ямочки, темные глаза смотрели с заботой и участием..
А я поняла, что за этот месяц так ни разу и не удосужилась его как следует разглядеть. Ну и зря. Он оказался не таким уж молодым, как показалось при первой встрече, - лет двадцать восемь, может даже тридцать. Высокий, стройный, красивый этакой холеной красотой, напоминающей, что и меня могут посещать грешные мысли.
Все, сейчас влюблюсь. А что? Я девушка молодая, свободная, если очень постараться, то и симпатичная.
'Джинсы', - пробежалась отрезвляющая мысль. Вообще-то, хоть у нас не было это обязательным, но все сотрудники старались ходить на работу в костюмах. Но поскольку я была самой младшей, и не самой карьероозабоченной, предпочитала ходить, в чем мне удобно.
Стоп! Мысль о влюбленности забраковать как бесперспективную.
- Вообще-то да. У меня пока нет законченного образования, но я над этим работаю.
- Ясно. Что ж, не буду вас задерживать, - он посторонился, пропуская меня к выходу. Я кивнула, и поторопилась скрыться, спиной чувствуя его взгляд.
Недавно рядом с нами открылась замечательная французская кондитерская, куда я и направилась, обоснованно надеясь утопить свое горе в сладком.
Три тяжелых пакета совершенно определенно были мне не по силам. Надо было дождаться кого-нибудь из ребят, и взять их с собой в роли грубой физической силы.
Когда я, как войлочная лошадь, появилась с поклажами в коридоре, ведущему к 'моему' коридору, на встречу мне вышел сами догадайтесь кто.
Я сейчас заплачу. Не знаю, чем я провинилась перед вселенским разумом, но такого я явно не заслуживаю.
- Я смотрю, ваш институт находится совсем рядом! - мне послышалась насмешка в его голосе. Ну да, признаю. Сегодня попалась как школьница, - да там еще и кормят совсем не плохо!
- Да нет, это я по дороге решила забежать в магазин. У меня сегодня почти что день рождения, - я решила не сдаваться до последнего.
- Почти - это именины?
- Нет, просто я ровно полгода назад пришла в себя в больнице после тяжелой болезни.
- Вот как, - с сомнением произнес он, попутно отбирая у меня сумки, - ну что ж, думаю, тогда это действительно стоящий повод. Надеюсь, вы не будете против, если я так же поздравлю вас с этим, безусловно, радостным событием?
Никогда не чувствовала себя бараном перед новыми воротами до этого момента. Если бы он не забрал у меня продукты, сейчас они живописным натюрмортом раскинулись бы на полу. Он что, издевается? Или ему заняться больше нечем, кроме как ко всяким непонятным сотрудницам на чай-кофе заходить?
Я пожала плечами и взялась за ручку двери:
- Конечно, мне будет очень приятно, если вы примете участие.
Сказать, что сослуживцы были в шоке от этой новости, значит погрешить против истины. Пожалуй, две минуты назад в коридоре я выглядела по сравнению с ними образцом воспитанности и самообладания.
Встретив хор хмурых взглядов в кабинете, Каренин торопливо сгрудил пакеты в угол, и вышел, пообещав обязательно присоединиться чуть позже. Выглядело это, как поспешное бегство от степняков.
- Живем, народ! И пьем, конечно же..., - я постаралась дождаться, когда в коридоре стихнут его шаги, и объявила окружающим повод. Здесь все знали, что я попала в аварию, и потом долго не приходила в себя, так что повод отметить они нашли более чем стоящим.
Импровизированная пьянка удалась. Хотя того, что я притащила на нее начальника, они мне еще долго не простят. Или простят. Особенно, если судить по плотоядному взгляду Альбинки, готовой живьем съесть лихо отплясывающего 'прошу вас, называйте меня просто Рома'. Или улыбающемуся потолку Сергею. Или Машке, строящей глазки неприступному Андрюхе. В общем, всем было хорошо. Мне тоже. Пока я не вспомнила о действительном поводе, почему я все же и попала в передрягу.
***
Ночью снилось, что я выхожу замуж, и какая это была свадьба!! В старинном замке, с тысячей гостей, белым свадебным платье, огромным свадебным тортом и великолепным в своей красоте и мужественности женихом. Нет, я не видела его лицо, только глаза, но почему-то не сомневалась, что их я узнаю из тысячи. И почему-то так же не сомневалась, что именно они были у предателя в той злополучной пещере, сон о которой стал моим постоянным спутником еще со времени выписки.
Разумеется, я понимаю, что пора заканчивать с мелодрамами, но чего стоил один его поцелуй, пусть и во сне. Пусть и в сказке.
***
- Ох, до чего же ты красивая! - восхищенно протянула Ксюха, глядя на меня-в-белом. На деле, свадебное платье выглядело как огромный воздушный торт в количестве сливок, близком к бесконечности. Что безмерно меня раздражало, поскольку я-то хотела чего-нибудь простого и элегантного, строгого и классического. Но разве против этой толпы устоишь?
Мне не удалось убедить родственников и друзей, что это все-таки моя свадьба, и не плохо было бы предоставить выбор наряда мне, но, увы! Они покивали, посаглашались, и поставили меня перед фактом. Который теперь отражается в зеркале с кислой физиономией.
- Ты ошиблась, это не я. Это вообще что-то невероятное.
- Ой, Ирка, да хватит тебе уже ворчать. Платье и правда великолепное, и идет тебе сказочно. Будешь самой красивой невестой месяца, - с долей зависти произнесла подруга.