Дернова Ольга Игоревна : другие произведения.

Предсказание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В одной выдуманной стране, в одной глухой местности, в одном старом доме происходит странное убийство. Каждый из свидетелей имеет собственные тайны и скрытые мотивы; каждый тем или иным образом причастен к тому, что случилось. Ключ к происходящему - гадальная карта "Перевёртыш", но об этом все узнают только к финалу истории:)
  "И тысячи безумных грёз -
  благоуханье диких роз,
  грядущих бедствий витражи,
  страданья острые ножи <...>
  ему явились в этот миг.
  Он отшатнулся... но поник
  и в полуобморочном сне
  покорно грезил при луне,
  пока, багров и шестикрыл,
  её рассвет не заступил..."
  Лайен, 14.
  
  Предисловие
  
  Действие этого детектива происходит в несуществующем государстве. Кабрия, моя любимая воображаемая страна, имеет богатую и бурную историю. Расположена она где-то в Европе, но малодостижима по целому ряду причин. Самыми главными помехами для путешествующего в Кабрию являются её обособленное географическое положение, политика изоляции, последовательно проводимая государством, и загадочный мистический щит незаметности, которым, по вере самих кабров, окружены эти земли.
  Из-за этой обособленности в стране сложилась особая культура, ценности которой не всегда совпадают с европейскими. Некоторые эпизоды повествования могут показаться читателю тёмными и требующими разъяснений. Для удобства все основополагающие моменты были собраны воедино и вынесены мной в начало текста. Таким образом, читателю на выбор предлагаются два метода чтения: он может пропустить это предисловие и сразу, без подготовки, погрузиться в реалии Кабрии, либо начать с пояснений и, вооружившись базовыми знаниями, перейти к частному детективному сюжету.
  *
  Государственный строй Кабрии - абсолютная монархия. Точнее, такой она была до недавнего времени. В описываемый период в Кабрии усилились те процессы, которые остальная Европа преодолела несколько веков тому назад. Предпоследний император Кабрии Энофол Архид (урождённый Довкис), по общему мнению, был слабым и бездарным правителем. Его правление характеризуется распадом экономики, инфляцией и ростом народного возмущения. Потакая своим фаворитам, император отдалился от государственной деятельности, сосредоточившись на интригах и светских развлечениях. Чудом избежав нескольких покушений, он скончался после долгой болезни накануне восстания брагольдеров.
  Брагольдеры - свежая политическая сила, зародившаяся на Севере. Но и у этого нового движения были свои исторические корни. В сущности, брагольдеры действовали достаточно мягко и умеренно: на первых порах они занимались тем, что пропагандировали среди населения конституционную монархию. Лишь после кончины Энофола Архида, в связи с начавшейся смутой, брагольдеры перешли к более решительным действиям, взяв под контроль весь кабрийский Север.
  Контроль над Севером - это контроль над воротами Кабрии. Горная цепь, служащая естественной северной границей, прорезана Туннелем, который связывает Кабрию со всем остальным внешним миром. Оттуда кабрам угрожает вторжением контрреволюционная организация "Кацилиад".
  Что касается административного деления, то в Кабрии оно двухступенчатое. Три крупные провинции - Северная, Западная и Южная, в свою очередь, дробились на более мелкие единицы, называемые реценазами. Чиновников в каждый реценаз император назначал самолично. Правитель реценаза назывался реценассием; эта должность была пожизненной.
  *
  Другой культурной особенностью можно считать отсутствие какой-либо государственной религии. Начитанные граждане знакомы с христианством, но неплохо обходятся и без него. Правда, у кабров имеется свой национальный святой. Лайен, персонаж древнего кабрийского эпоса и легендарный прародитель императорского рода, в обиходе зовётся Искупителем. "Слава Искупителю" - распространённое выражение, эквивалентное нашему "слава богу". Ругаясь, кабры часто поминают "чёрную Эви" - персонажа того же эпоса. Чёрная Эви, владеющая тёмной магией, воплощает для них всё низменное и подлое в мире и человеке.
  Эпос - это, пожалуй, единственное, что объединяет кабров на общегосударственном уровне. Дальше идут уже местные культы и верования, для каждой провинции свои. Дикие леса Севера находятся под контролем лесных братств - коггередов, каждое из которых имеет свой тотем. Обитало на Севере и племя энчей, которые считались коренными жителями этих земель. К моменту повествования энчи предпочитали жить только в самых труднопроходимых областях Хайда. Точное их число определить сложно, поскольку энчи - это, фактически, лесные кочевники. В глазах кабров, скапов и гаутларов они являлись потомками легендарного племени тиггунов и в этом качестве легко становились частью северного фольклора. В южных областях страны отправляли свой тайный культ Хорентайские Ткачи, а в префектуре Шад пользовалось популярностью учение о Тьме. Тьма, в понимании кабров, - это безличная сила, которая связывает воедино всех живых и мёртвых.
  Гадательные карты, которыми в повествовании пользуется Тэй, представляют собой кабрийский вариант широко известного Таро. Кабры, плохо знакомые с христианской религией, заменили названия некоторых карт другими, более доступными их пониманию. Так, 15-я карта Таро, носящая в Европе название "Дьявол", в Кабрии превратилась в "Оборотня" и т. д.
  *
  Вот, пожалуй, то главное, что следует знать об этом государстве. Осталось разъяснить несколько терминов кабрийского языка. "Мита", "миц" - стандартное обращение к представителям поместной знати. "Кэдо" - по-кабрийски "капитан" (именно так герои повествования величают Абеля). Гаутлары, а по-нашему - цыгане, селились на территории Кабрии небольшими таборами. Им были дарованы особые привилегии; важнейшая из них - право дважды в году устраивать большую ярмарку под Рыжевицем. Словом "хорда" обозначались крупные железнодорожные магистрали, жёстко контролируемые государством. Лефонойская магистраль была самой молодой и самой короткой из кабрийских хорд.
  *
  Последние абзацы этого предисловия - самые древние, они были написаны по настоянию моих первых въедливых читателей, пытающихся точнее представить себе обстоятельства убийства. Они посвящены запутанной планировке Арканы - усадьбы, в которой разыгрывается действие.
  Центральная часть усадьбы - самая обширная и высокая, она включает два этажа и чердак. К ней пристроены веранда, расположенная по центру, и два крыла - левое и правое. За верандой начинается холл, из которого можно пойти направо, налево и прямо. В левом крыле расположены реликварий и кабинет Антеи Архид. Кабинет граничит с её же спальней, но разделяет их глухая стена. Правое крыло отведено под хозяйственные помещения - кухню, прачечную, продовольственные погреба. Там же находятся комнаты для прислуги. В центральной части дома располагается вход в гостиную. Над ним нависает галерея, ведущая на второй этаж. Второй проход, расположенный правее, опоясывает по периметру весь дом. В нём есть дверь, ведущая в столовую: когда слуги несут обедающим подносы с едой, они идут именно этим путём. Гости же обычно попадают в столовую из гостиной. Есть в гостиной и ещё одна дверь, за которой начинаются хозяйские апартаменты, но они заколочены и абсолютно пусты. Там когда-то жили дети Антеи. Длинный коридор, которым пользуются слуги, огибает столовую, заворачивает за угол, идёт вдоль гостиной, опять заворачивает и заканчивается около хозяйской спальни. Таким образом, он опоясывает всю центральную часть усадьбы.
  Второй этаж этой центральной части был предназначен для размещения гостей, поэтому планировка его гораздо проще. Лестница ведёт на галерею, где устроен гардероб. С галереи вглубь второго этажа ведут два параллельных коридора. В ближнем к гардеробу коридоре обитали: Антоний (дверь направо), Иоген (дверь налево) и в дальнем конце (по прямой) - Абель. Второй коридор имеет схожую планировку. Ближайшая дверь (налево) - реценассий, чуть глубже (дверь направо) - Молингоки; в конце коридора расположена личная комната Тэя.
  *
  На этом, слава Искупителю, автор завершает свои псевдоисторические комментарии и отсылает читателя непосредственно к тексту.
  
  Пролог
  
  Зима в старинном реценазе Букешт по словам старожилов выдалась отменная. Мягкий снег, заваливший долину, кое-где доходил людям аж до бедра. Даже оленям приходилось туго. Но местная почта, по мере сил, старалась работать без перебоев. В понедельник с раннего утра тяжело нагруженные сани ожидали сопровождающего у задних дверей лефонойского почтамта. Рядом с ними стояли другие, менее вместительные и плохо приспособленные для багажа. Это был транспорт нового реценассия Тайрабальда. Как и всякий вновь прибывший чиновник, Тайрабальд горел служебным рвением; и хотя знающие люди убеждали его переждать пору снегопадов в Лефоное, он решительно заявил, что долг призывает его в дорогу. В самом деле, из Лефоноя управлять таким удалённым реценазом, как Букешт, было трудновато. Летом сообщение затрудняли болотистые низины Липаста, зимой - высокие сугробы. Центром Букешта официально считался городок Ксивальдо, туда-то и лежал путь ноявленого чиновника.
  Тайрабальд был мужчина крупный, осанистый, но без охраны ехать всё же не рискнул. Этим объяснялось присутствие в составе кортежа третьего путника, представляющего местную полицейскую власть. Троица допивала чай в служебном помещении почтамта, согласовывая детали предстоящего пути.
  - Нет, господин реценассий, - говорил высокий чернобородый почтарь, видом больше напоминающий разбойника, - пока не пройдут январские снегопады, нечего и думать добраться до Хайда. Эти ваши санки столичные - они, конечно, для мостовых хороши...
  - Какой же способ передвижения лучше подходит для Букешта? - с оттенком недовольства перебил Тайрабальд.
  - Какой? Лыжи на ноги - и вперёд.
  Молодой капитан, слушая объяснения почтаря, понимающе усмехнулся.
  - Вы вскоре приспособитесь к нашему образу жизни, - бросил он недоумевающему реценассию, поднимаясь с места. - Ну как, почтенный Курт, поедем низом?
  - Иначе не получается, - развёл руками почтарь.
  - Ну, нет худа без добра, - согласился капитан, покосившись на чиновника. - Я ещё не бывал в Аркане.
  - Так... милое дело. Если погода продержится, успеем до позднего ужина.
  - Не будем загадывать...
  Выходя на крыльцо вслед за капитаном, Тайрабальд поинтересовался:
  - Что за место эта Аркана?
  - Загородное поместье, - отозвался капитан, - владелицу зовут Антея Архид. Ей уже под девяносто. Здешние помещики большую часть времени проводят на природе. А развлечений тут не так уж много. Я слышал, что зимой Аркана становится для них приютом. Думаю, вам предстоит много знакомств...
  Он договаривал это, уже усаживаясь на место погонщика. Реценассий в своей тяжёлой шубе грузно ворочался за спиной. Что касается Курта, бывалого скитальца, то он не стал обременять своим весом почтовых оленей. Схватив за длинный ремень вожака упряжки, почтарь встал на лыжи и резво побежал вперёд. Капитан тряхнул вожжами, гикнул и пустил вдогонку чиновничьи сани. Кортеж тронулся в путь.
  
  1. Переправа. Рассказ Абеля
  
  Над северными долинами бродили сизые тучи, но снега пока что не было. Я подозревал, что он посыплется ближе к вечеру. Полгода службы в северной провинции могли приучить к осторожности и самого безрассудного искателя приключений. А я никогда не считал себя безрассудным. Рано привык к самостоятельности.
  Моё имя - Абель Бернштейн - слишком явно свидетельствовало, что я не кабр. Возможно, именно поэтому я избрал службу на севере. Сюда никогда не прекращался приток свежей крови извне. Начали это скапы, ещё несколько веков назад: они перевалили через горы и оттеснили кабров к центру страны. Следующими были гаутлары, и после них тонкий ручеёк переселенцев уже не иссякал. Оглядевшись на новой земле и слегка обжившись, пришельцы начинали отстаивать свои права. Поэтому назначение в северные реценазы столь непопулярно среди имперских чиновников. Мало кому понравится безвылазно сидеть в Букеште, разбирая мелкие дрязги между его жителями и обитателями, например, соседнего Хайда.
  Хайд - это крайняя провинция Кабрии с центром в Рыжевице. Чистокровных кабров там раз-два - и обчелся. Население Хайда в основном состоит из рудокопов и бродяг-гаутларов. Букешт в этом отношении куда респектабельнее. Он охватывает многочисленные притоки реки Липаст, разграничивающие реценаз на небольшие укромные долины. Многие из них считаются родовыми угодьями кабрийских и скапских аристократов. А восточнее начинается обширный реценаз Оскаде, где ничего, кроме лесов, не сыщешь. Вот где настоящая дикость! Половина лесных обитателей Оскаде, если верить молве, промышляет на большой дороге. Одним словом, неспокойное место - северная провинция, а за последние годы, когда и в столице творится хрен знает что, - в особенности.
  Тут мои мысли перекинулись на личность нового реценассия. Если верить вездесущим слухам, Тайрабальд был известен в столице как ученый. Поэтому я ожидал увидеть перед собой какого-нибудь плюгавого старикашку, припудренного кабинетной пыльцой, а отнюдь не крепкого здорового мужчину, едва перешагнувшего сорокалетний рубеж. В нём бурлила жажда деятельности, в такое запутанное время даже избыточная. Что касается меня, то рвение чиновника самолично разрешать конфликт на границе двух реценазов казалось мне нелепым. Ну да, кого-то из наших опять порезал кто-то из хайдосских, и столь же логично, что реценассий Хайда не выдаёт преступника. Полицейская власть с ним в этом солидарна. Ибо попробуй выдай - на этой стороне его вмиг порвут на ёлочные украшения. В приграничье у каждого, если хорошо поискать, найдётся с десяток кровников. Сказывается горячая гаутларская кровь в сочетании с традиционной для скапов круговой порукой...
  Плавное течение мыслей прервалось, когда освоившийся реценассий начал закидывать меня вопросами. Время приближалось уже к полудню, и перед нами раскрылся истинный Букешт: лес, кое-где перерезанный чёрным пунктиром речек, сбегающихся к Липасту. Промелькнули и сгинули сосновые кроны Берканеума - мимо них пролегала удобная колея на Рыжевиц. Будь моя воля, я выбрал бы этот, более длинный, но и более удобный путь. Однако нам предстояло весь остаток дня спускаться вниз.
  Я тогда знал об Аркане ничтожно мало, чуть больше - о хозяевах. Архиды - старинный кабрийский род - распался на две ветви пару веков назад, в результате гражданской войны. Ариштайнорской ветви достались почёт и верховная власть, их соперникам - северное отщепенчество. Не думаю, что им это понравилось. Интересно, может ли ещё старая леди Антея Архид претендовать на престол? И есть ли у неё наследники?
  
  Под вечер, когда мы ехали наискосок по льду неширокой речушки, сани реценассия неожиданно подпрыгнули на каком-то ухабе и остановились.
  - Проклятье! - ругнулся я, передавая вожжи Тайрабальду. - Когда скажу, несильно хлестните оленей. Я подтолкну сани.
  Я выбрался на снег Букешта. Курт, увидев, что мы встали, остановил свою упряжку чуть поодаль. Кажется, он намеревался прийти к нам на помощь. Я не обратил особого внимания, куда сильнее меня занимало, обо что мы запнулись? Неровную поверхность льда скрыли пушистые наносы - результат последнего снегопада. Под плавно изогнувшимся сугробом притаилась та самая смёрзшаяся глыба, в которой завязли наши полозья. Я подумал, что впредь следует быть осмотрительнее, и, упершись покрепче, толкнул сани плечом.
  - Давайте! - вот и всё, что я успел скомандовать реценассию. Что-то тяжёлое просвистело в воздухе и шмякнулось о замёрзшую поверхность реки в аккурат у меня за спиной. Я даже треска не расслышал, когда лёд под моими ногами ушёл вниз.
  Я проваливался и прежде, но всегда - один. Сейчас положение было опаснее: я болтался в ледяной воде, всё ещё цепляясь за опасно накренившиеся сани. Передние концы полозьев угрожающе раскачивались в воздухе. Теперь я услышал, как оглушительно трещит лед под задниками.
  Курт, бегущий в нашу сторону, что-то кричал и махал рукой, указывая назад. Обернуться я не мог и попытался свести свои движения к минимуму. Вся надежда была на оленей, лишь бы они не начали пятиться назад. Я это понимал, а вот Тайрабальд, кажется, нет. Помню, в тот момент его метания в санях меня не столько пугали, сколько раздражали. И в то же время - я ощущал их каждой клеточкой своего тела, чувствовал, как миллиметр за миллиметром мы сползаем в полынью.
  - Сидите спокойно! - прохрипел я. - Подберите поводья!
  Дальнейшее представляется мне куда более смутно. Издалека доносились выстрелы. Меня всё сильнее тянуло разжать руки и соскользнуть в глубину. Вода уже не обжигала.
  - Не отпускайте сани! - убеждал меня незнакомый голос. - Сейчас...
  Потом - рывок, ещё один, и мы пробкой вылетели на твердую поверхность.
  Голоса вокруг меня трепетали, как обрывки лент на ветру, то сплетаясь друг с другом, то распадаясь на отдельные фрагменты.
  - ...Слава Тьме! - это Курт. - Бросайте нас и...
  - Быстро! Вашу шубу и шарф! - а это снова тот голос, что призывал меня к борьбе. - Обувь...
  - ...А далеко это? - опасливые нотки в вопросе чиновника.
  Меня тормошили, переодевали во что-то сухое, куда-то вели. Всё это происходило словно не со мной.
  - Вот, выпейте, - снова настойчиво донеслось до сознания, и я послушно отхлебнул из фляги. Закашлялся, поперхнувшись. Какой-то очень крепкий алкоголь с сильным привкусом лекарственных трав. Качка, стремительное движение вперед... потом долгожданные тепло и покой.
  
  Я лежал на спине и тупо смотрел на потемневшие от времени бревна. Массивные, грубо отёсанные. Странные в Аркане потолки... Я пробормотал это вслух, не задумываясь, и рядом засмеялись.
  - В Аркане мы будем завтра. Это лишь граница поместья.
  - В-вы кто? - спросил я, повернув голову на голос. Информатор выглядел чуть моложе меня. Русый, светлокожий, с живыми, пытливыми глазами.
  - Тэй Шадис, - представился он. - Секретарь миты Антеи.
  Я вяло кивнул.
  - Я провожал пару гостей и на обратном пути решил дождаться Курта, - добавил он. И обезоруживающе улыбнулся. - Но мне не сиделось на месте.
  - Вы появились вовремя, - ответил я, припомнив недавние события. - Мне показалось, я слышал выстрелы.
  - Это люди мица Юслика. У него давняя вражда с митой из-за долины Декрона. Хотя там давно никто не живёт. Глупость! - сердито добавил он. - А недавно старый Юслик выжил из ума и решил, что сможет добиться своего силой.
  - В Лефоное о таком не помышляли, - я подивился тому, как быстро испарялись вокруг приметы мирного времени.
  - Теперь ему это аукнется, - сказал Тэй с оттенком злорадства. - Нападение на представителя власти, ничего себе.
  - И часто такое бывает?
  - Почти каждый раз, как мы ездим этой дорогой. Хотя до сих пор обходилось без катапульты.
  - Ничего себе! А где..?
  - Курт не мог бросить почту. Но они скоро должны подъехать. Кстати... - Тэй поднялся. - Надо вывесить фонарь.
  Теперь, когда туман в голове почти рассеялся, я начал регистрировать окружающее. Я лежал в простой охотничьей избушке, под ворохом меховых одеял. Изголовье моих нар упиралось в боковую стенку большой печи, нары у противоположной стены пустовали. Кроме стола и скамеек, здесь больше ничего не было. Тэй распахнул дверь в сени, и в комнату повалил белый пар. Я поёжился и убрал руки с воздуха. Помимо меховых одеял на мне была тёплая шуба реценассия, но где-то глубоко внутри, несмотря на это, всё ещё жила противная слабая дрожь. Я заворочался, рука случайно скользнула в карман шубы. Под пальцами хрустнула бумажная полоска. Надо поспать, подумал я. Только теперь меня по-настоящему отпустило напряжение. Повернувшись набок, я провалился в глубокий сон.
  
  2. Приезд
  
  - Да-а, неласково встречает нас Аркана, - с усмешкой протянул Тайрабальд.
  - У нас говорят, - миролюбиво откликнулся Тэй, - что десять мелких несчастий лучше одного большого.
  Он специально пустил свою зверюгу рядом с колеёй, чтобы отвечать на расспросы чиновника. Зверюгой про себя Абель называл старого ездового лося, которому, казалось, были нипочём высокие сугробы...
  Конец вчерашнего вечера Абель помнил смутно. Он то просыпался, слыша краем уха беседу попутчиков, то вновь проваливался в дрёму. В одно из таких пробуждений ему бесцеремонно сунули в руки тарелку с едой, он выскреб её дочиста и заснул уже окончательно. Наутро трагизм ситуации почти выветрился из памяти, тем более что купание в проруби не оставило по себе никаких последствий.
  - Крепкий организм, - одобрительно заметил Курт, запрягая оленей. - Побольше бы нам сюда таких парней.
  - Кому это "нам"? - сразу насторожился реценассий.
  - Мирным жителям, - спокойно пояснил подошедший Тэй. - Самые последовательные патриоты выходят из переселенцев, вот и Курт такой.
  - Моему роману с Севером почти двадцать лет, - растолковал почтарь. - Переехать врачи присоветовали. Здесь у меня семья, связи, всё.
  - А я-то голову ломал, - Тайрабальд усмехнулся. - Шадисы - фамилия известная.
  - Даже слишком. Впрочем, я Шадис больше по названию, чем по крови.
  - Тем не менее, вчера вы поминали Тьму?
  - Привычка молодости, - отрезал Курт. Было видно, что он тяготится беседой.
  - У нас в Букеште практически нет приверженцев Тьмы, - сказал Тэй. - Здешняя вера проще и конкретнее. Охотничьи суеверия, знаки. Изредка, ранней осенью, сюда забредают энчи. Это тоже часть фольклора... да вам не хуже моего известно!
  - Да-да, - как-то рассеянно отозвался чиновник, после чего надолго погрузился в раздумья.
  Местность неуклонно понижалась, и к полудню, обогнув по широкой дуге незамерзающий ключ, путники въехали в еловый лес. Отсутствие ветра, с утра незаметно набиравшего силы на равнине, всем показалось приятным сюрпризом. Даже воздух слегка потеплел, и животные побежали резвее.
  - Ну вот, самое трудное позади. Теперь, если и начнётся снегопад, он не успеет завалить дорогу.
  Тэй оказался прав. Лес окружил их торжественным хороводом, и ехать по нему было приятно. Лица путешественников разгладились и смягчились. Абель ничуть не удивился, когда вблизи за стволами промелькнула фигура деревянного идола. Таких идолов, с зажмуренными глазами и широко разинутыми ртами, он видел и прежде. А спустя ещё час деревья поредели, ёлки сделались приземистей и пушистей, признавая первенство берёз, дубов и кленов, и впереди, за рощей, замаячили хозяйственные постройки. Подъезжали к усадьбе, над которой ещё держался серенький зимний день.
  
  Внешний вид Арканы разочаровывал всех, кто видел дом впервые. Покойный владелец, в надежде хоть как-то облагородить фамильную усадьбу, пристроил к фасаду приземистого строения застеклённую веранду. Должно быть, летом, оплетённая плющом и гостеприимно открытая нараспашку, веранда эта выглядела привлекательнее. Однако сейчас её пыльные окна неприязненно таращились на путников. Упряжка Курта, не останавливаясь, повернула налево; сани реценассия, минуя ворота, въехали на широкий двор. Сквозь стекло веранды Абель различил голые стены и кусок грязного дощатого пола. Молодой человек без шапки, в накинутом на плечи полушубке, выскочил на снег со словами "Добро пожаловать", и, поймав взгляд капитана, усмехнулся.
  - Кошмарное сооружение, правда? Зимой им почти не пользуются.
  - И держат там лыжи, - добавил Тэй. - Это Иоген Кохай, он художник.
  - Пешком обошёл половину Букешта, - похвастался молодой человек. - Курт куда поехал? К себе на подворье?
  Тэй кивнул.
  - Пойду к нему! - подхватился художник и уже на бегу прокричал:
  - Тут все чахнут по свежим газетам!
  - Давайте ваш багаж, - сказал Тэй, по всей видимости, нимало не смущённый таким небрежным приёмом. Капитан последовал его примеру; нагруженные личными вещами реценассия, они вступили в Аркану.
  За выстуженной, загромождённой инвентарём верандой обнаружился вполне приличный холл, с дубовыми половицами, матерчатыми обоями на стенах и лестницей, которая вела на галерею второго, жилого этажа. Из мебели в холле имелась пара кресел да несколько столиков, уставленных безделушками.
  - Гардероб вон там, - Тэй махнул рукой в сторону галереи: там, в округлой нише около лестницы, действительно, висели в беспорядке шубы, накидки, платки, а на половике теснилась разнообразная обувь. Капитан с реценассием поднялись по ступенькам и, раздеваясь, услышали, как хлопнула входная дверь.
  - Привет! - раздался молодой, жизнерадостный женский голос. - А мы с Оскаром ходили в гости.
  - Иогена встретили? - спросил Тэй.
  - Нет. Видели издали упряжку Курта. Он что, не задержится?
  - Надеется обогнать непогоду.
  - Между прочим! Где обещанная буря?
  - Ночью начнётся... Вот, знакомьтесь, - Тэй кивком указал собеседнице на спускавшихся капитана и реценассия, - господа Тайрабальд и Бернштейн. А это Оскар и Гихана Молингоки, наши соседи.
  - Брат и сестра? - галантно спросил реценассий, кланяясь темноволосой девушке и её тощему, молчаливому спутнику. Оскар раздражённо прицокнул языком, Гихана сдержанно улыбалась.
  - Молодожёны.
  Все обменялись формальными словами приветствия.
  - Мита у себя? - обратился к Молингокам секретарь.
  - Да, - ответила девушка. - Ну, не будем вас задерживать...
  Её супруг сквозь зубы пробормотал что-то неразборчивое.
  - А где Антоний?
  - Ему нездоровится. Но, думаю, к ужину он спустится.
  - Хорошо, - заключил Тэй и предложил гостям пройти в кабинет.
  
  Если в гостиной, расположенной по центру первого этажа, концентрировалась вся светская жизнь Арканы, если в кухне и подсобках правого крыла протекали события местного быта, - то под крышей левого крыла были сосредоточены все духовные и фамильные ценности. Следуя за секретарём, приезжие миновали узкую нетопленую комнату, представляющую собой подобие домашнего музея, каждый экспонат которого был якорем, цепко держащим семейную память. Каждого, кто входил сюда, плотной толпой обступали письма, грамоты, портретные куклы, охотничьи рога, ружья, топоры, походные фляги, шкатулки, знамёна, ордена - масса вещей, от которых рябило в глазах, так что продвижение гостя по комнате всё больше походило на бегство, а строгий, аскетичного вида кабинет Антеи Архид представлялся спасительным убежищем. Здесь тоже топили умеренно; вполголоса бормотало радио; зимний свет, отражаясь от высоких сугробов за окном, усиливал ощущение прохлады и бодрости. Владелица поместья сидела спиной к окну, в кресле с высокой спинкой. Стол перед нею был весь завален бумагами. Её платье, хоть и простое, домашнего покроя, демонстрировало гостям цвета Дома Архидов: малиновый с чёрным. Толстая, абсолютно белая коса дважды обвивала голову миты Антеи. Эта гордая голова повернулась к вошедшим, и гости почувствовали на себе взгляд глубоко посаженных серых глаз.
  - Значит, вы - новый реценассий, - сказала старуха, обращаясь к Тайрабальду. Чиновник поклонился.
  - Нелёгкая вам досталась должность, в нелёгкие времена, - всё тем же ровным, низким голосом продолжала хозяйка. - Северу нужны твёрдая рука и беспристрастный ум... Впрочем, вы можете рассчитывать на нашу помощь.
  - Благодарю вас за... - начал реценассий, но взгляд Антеи уже покинул его лицо и обратился к фигуре Абеля.
  - Кэдо Бернштейн? - Она приподняла брови. - Вы очень молоды. Иногда я думаю, что мы взваливаем на плечи молодых непосильный груз.
  - Спасибо, но я не жалуюсь, - ответил Абель. По губам хозяйки скользнула тень улыбки.
  - Похвально. Отдыхайте, сколько потребуется. - И она обратилась к своему секретарю:
  - Домочадцы ещё на гаутларской ярмарке. На время их отсутствия освобождаю тебя от ведения дел. Занимайся только гостями.
  Тэй послушно кивнул.
  - Ну что ж, полагаюсь на тебя. Господа, мы продолжим общение за ужином.
  С этими словами старая хозяйка склонилась к бумагам, завершая свою аудиенцию.
  
  3. Пустая карта. Рассказ Абеля (продолжение)
  
  К вечеру я более-менее освоился на новом месте и успел получить кое-какое представление о жителях Арканы. К числу постоянных обитателей относились ныне отсутствующие слуги, хозяйка, её верный секретарь и Курт Шадис, который обитал с семьёй отдельно. Ружена, его жена, временно взяла на себя обязанности кухарки. Гостей, не считая нас с Тайрабальдом, было четверо. Они заняли все комнаты второго этажа. Моим ближайшим соседом стал художник - подвижный, оживлённый молодой человек с чёрными как смоль, вечно взъерошенными волосами. Он с аппетитом ел, много говорил и ещё больше смеялся.
  Другого соседа, занимавшего ближнюю к галерее комнату, я понаслышке знал. Это был Антоний Овенвер, тощий неряшливый старик из поместья Шиповники, расположенного севернее Арканы. Овенвер слыл гостем капризным и требовательным, как помещик - был довольно прижимист; он и его сестра Александра состояли в дальнем родстве с митой Антеей.
  Следует уточнить, что с галереи, где располагался гардероб, в недра второго этажа вели два параллельных прохода. Мне выделили комнату в конце левого коридора, рядом с Овенвером и Кохаем; в правом обитали Тэй, реценассий и чета Молингоков. Гихана, крепкая кареглазая брюнетка, производила впечатление очень уравновешенной девушки. Чего нельзя сказать о её супруге. Люди, отстаивающие гипотезу о вырождении аристократии, могли бы использовать Оскара Молингока в качестве иллюстрации к своим идеям. Это был щуплый, дёрганый субъект, относящийся к блондинам того вялого типа, которые в силу своей бесцветности никогда и никому не кажутся красивыми. Молингока вдобавок портили прыщи и неприязненная манера общения. Он почти не участвовал в застольной беседе, мрачно поглядывая на всякого, кто заговаривал с его женой.
  Одним словом, компания подобралась настолько пёстрая, что я не горел желанием застревать в Аркане надолго. Служебное рвение Тайрабальда, как мне показалось, подпитывали похожие соображения. Он порывался непременно быть на границе с Хайдом, пока не кончена ярмарка.
  - Чёрта с два у вас это выйдет, почтеннейший, - едко заметил Овенвер, - если грянет предсказанная буря. А она грянет, это я вам могу сказать без всяких пророческих штучек, которые так любит нынешняя молодежь...
  Старикан продырявил воздух костлявым пальцем и взял тоном ниже, договаривая уже себе под нос:
  - Хорошо бы ещё они занимались только погодой, без метафизических планов и прочей дребедени... - Успокоившись, он безо всякого перехода обратился к Антее. - Так вы напомнили Шадису-старшему, что я сам отвезу в Шиповники корреспонденцию?
  - Антоний имеет в виду, - пояснила Гихана для проезжего чиновника, - так называемого Берканского пророка. Некоторые из его предсказаний уже сбылись.
  - Вот как? - заинтересовался Тайрабальд. - И что он говорит относительно грядущей бури?
  - Как всегда, нас ожидают сплошные несчастья, - вмешался Оскар. - С пророками иначе не бывает.
  - Отчего же, - запротестовала Ги. - Он много помогал местным жителям. Помнишь наводнение на Пшун? А новую шахту около Рыжевица?
  Оскар неприятно засмеялся, глядя на реценассия.
  - Моя жена заражена суевериями в той же мере, что и местные жители. Пророчества, магия энчей и тому подобная чушь... Вы, кажется, тоже этим увлекались, сидя в столице?
  - О да, - с некоторым усилием отвечал чиновник. - Всё это... потрясающе.
  - Только не на мой взгляд.
  - Вы слишком категоричны, Оскар, - вступил в разговор Кохай. - В роду Архидов, например, встречались истинные провидцы.
  Все невольно взглянули на миту Антею. Она невозмутимо кивнула.
  - Мой отец однажды предупредил голод, а прадед в деталях описал собственную смерть. Но они не могли контролировать свой дар. У Архидов нет никакой монополии на ясновиденье.
  - Возможно, это глупая идея, - вновь заговорил художник, бросая на стол салфетку, - но мне кажется, дело не в наследственности, а в климате. Или в чём-то ещё. Я замечал, что у лесных жителей очень развита интуиция.
  - Например? - не сдавался Оскар.
  - Пример сидит у вас под боком и мажет себе бутерброд, - усмехнулся Кохай, указывая на Тэя. - Наслышан от Курта о переправе через Декрон.
  Секретарь вспыхнул, а я почувствовал досаду. Следовало, конечно, предвидеть, что инцидент всплывёт в разговоре.
  - В чём дело? - строго осведомилась Антея. Тэй нехотя, лаконично обрисовал эпизод.
  - Ловко вы всё повернули, - сказал Тайрабальд в финале рассказа. Он адресовался к художнику. - И вы действительно видите здесь руку провидения?
  - Возможно, - всё с той же самоуверенной улыбкой ответил Кохай.
  - А вы? - обернулся ко мне чиновник. Я только руками развёл, не находя ответа.
  - Мне кажется, кэдо, как человек, знакомый с опасностью, не думает о таких вещах, - вполголоса заметил Тэй. Подняв глаза от тарелки, он ободряюще мне улыбнулся. Я кивнул.
  - Так и есть. Моя наследственность тут ни при чём.
  - Вам надо познакомиться с детективом Мальвасом, - сказала Гихана. - Он страстный апологет логики.
  
  После ужина мы перешли в соседнюю гостиную, и общество распалось на небольшие группки. Овенвер завладел вниманием реценассия и с насупленным видом излагал ему свои взгляды на управление провинцией. Гихана, Оскар и Кохай затеяли игру в лото. Хозяйка с секретарём тихо обсуждали какие-то детали, касающиеся ведения хозяйства. Я отошёл к дальней стене и отодвинул штору, ожидая увидеть улицу, но всё, что разглядел - это тёмный узкий коридор, который, видимо, шёл, огибая столовую и гостиную, по периметру дома. Напротив меня из ряда окон, расположенных в коридоре, подслеповато щурилась белизна, смягчённая сумерками. В простенках между окнами я различил чёрные прямоугольники.
  - Это картинная галерея, - раздался со спины голос Тэя. - Скучаете?
  Я пожал плечами и отступил от шторы.
  - Снимите, - он протянул мне колоду карт.
  - Зачем?
  - Хочу кое-что проверить.
  Удержавшись от новых проявлений недоумения, я сдвинул часть колоды. Секретарь перетасовал её и вытащил одну карту из середины.
  - Пустая.
  - И о чём это говорит?
  - Не знаю. - Он посмотрел мне в лицо и тихо рассмеялся. - Не бойтесь, это не имеет отношения к застольной беседе.
  - Тогда зачем вы это делаете?
  - Для себя.
  Я поднял брови. Между нами установилось краткое молчание.
  - Нет, вы только послушайте! - неожиданно громко воскликнул Овенвер, читающий газету. - "Загадочное убийство на Лефонойской Хорде! В двух километрах от Лефоноя, на железнодорожной насыпи, обнаружено тело неизвестного. Лицо мужчины страшно изуродовано, а сам он лишён вещей и одежды, по которым полиция могла бы установить его личность. По предположению детективов, покойный был выкинут из поезда, который на этом участке обычно сбавляет скорость. Полиция обращается с просьбой ко всем пассажирам экспрессов..." и так далее, и тому подобное. Но вы только подумайте, а?! Кражи и убийства! Я всегда говорил, что нам нужна полицейская реформа...
  - Странные вещи творятся в Букеште, - не глядя на меня, задумчиво сказал Тэй. - Эта самая буря... Вы что-нибудь знаете о брагольдерах?
  Я невольно вздрогнул и ответил сухо:
  - Очень мало.
  - Во время гражданской смуты три сотни лет назад Стильба Архид вышла замуж за младшего брата Яна Брагольда. Забавно, да?
  - Насколько мне известно, - осторожно сказал я, - современные брагольдеры не имеют отношения к древним.
  - Да, история не повторяется...
  Он искоса и как-то испытующе посмотрел на меня.
  - Ну ладно, скоро все разойдутся по комнатам. Так что пойду варить кофе по просьбе реценассия. Если что-то вам понадобится - стукните мне в стенку.
  - Спасибо, - поблагодарил я, хотя прекрасно знал, что усну, едва коснусь затылком подушки.
  Разговор в гостиной постепенно сходил на нет, становился сумбурнее. Первой, пожелав всем спокойной ночи, ушла Антея. Следом за ней удалились Молингоки и Кохай. Тайрабальд сказал, что должен разобрать кой-какие бумаги, извинился и вышел. Один Овенвер продолжал сидеть у камина. В его морщинистой руке дымилась трубка; редкие стариковские пряди стлались по воротнику. Кажется, он уже клевал носом, поэтому я покинул комнату без лишних слов.
  
  4. Перед сном
  
  Тэй в одиночестве колдовал над плитой, когда прозвучали три осторожных стука. Отставив с огня закипавший кофейник, он поспешил отпереть дверь чёрного хода. На его лице при этом не отразилось никакого удивления или волнения, поскольку ночной гость хорошо был ему известен. Действительно, хотя они говорили через порог, фигура Курта легко угадывалась во мраке.
  - Итак, - сказал Тэй, - ты задержишься?
  - Да, - отозвался ночной гость. - Но лучше им не знать об этом. Я отправил с почтой Хауля. Он завтра пришлёт дозорных.
  - Ты думаешь, этот человек уже здесь, Валезий? - В голосе секретаря прорезались тревожные нотки.
  Почтарь, названный почему-то не тем именем, под которым он был всем известен, промолчал.
  - Нет; ты перестраховываешься, - после паузы сказал Тэй. - Впрочем, дело твое. Ты захватил письма для Овенвера?
  - Ах да, - спохватился собеседник и, вытащив из-за пазухи свёрток, передал его секретарю. - Там ещё какая-то посылка.
  - Занесу по дороге наверх. Ну, удачи.
  Почтарь вдруг схватил Тэя за рукав и удержал на месте.
  - Так помни, что меня здесь нет. А я постараюсь уехать на рассвете.
  - Хорошо.
  - И береги себя.
  - Ты тоже.
  - Увидимся.
  Курт, он же Валезий, сделал шаг назад и растворился в окружающей темноте. Тэй тщательно запер дверь, спеша возобновить прерванное занятие. Лёгкий шорох со стороны холла заставил его вздрогнуть и обернуться.
  - А, это вы, Иоген, - быстро сказал он, заметив художника.
  - Решил заглянуть на огонек. Можно?
  Не дожидаясь приглашения, Иоген Кохай подсел к столу.
  - Где вы были? Я обыскал весь этаж.
  - Снаружи. Проводив миту до спальни, я обычно делаю обход усадьбы.
  - Неужели вам не страшно?
  - Это ведь частное владение, - напомнил Тэй. - Чужих тут не бывает. Долго вы меня ждали?
  - Минут десять. Я устроил засаду в реликварии - оттуда просматривается холл. А потом увидел свет на кухне и услышал голоса.
  - Я не владею искусством чревовещания. Похоже, вы всё-таки задремали, иначе бы услышали, как я гремел засовом на веранде.
  - Странно... - Художник помолчал и, поёрзав на сиденье, продолжил:
  - Как насчет небольшого гадания, а?
  - Я говорил, что не гадаю ради забавы.
  - Но вы гадали для Бернштейна.
  - Послушайте, Иоген, - насмешливо сказал секретарь, поворачиваясь к нему лицом, - в гостиной стоит ваза с сухими ромашками. Выберите себе любую и гадайте, сколько душе угодно!
  - Обречён на неудачи, - Кохай вскинул руки ладонями вверх и беззлобно засмеялся. - Но я не в обиде: вы как волшебное животное, заточённое в четырёх стенах.
  - Слуга по ночам превращается в лисицу и бегает по Берканским холмам. Это старая сказка.
  - Мне бы хотелось оживить её.
  - Без моего участия!
  - Чего вы боитесь? - Художник положил подбородок на переплетенные пальцы, наблюдая, как Тэй что-то сосредоточенно размешивает в кофейнике.
  - Ничего. Возможно - метафизической бури.
  - Вы и правда обладаете даром предвиденья. Я уверен, вы свернули на Декрон, почувствовав запах несчастья...
  - И всю дорогу бежал на четырёх лапах, чтобы успеть вовремя... Вы болтун, Иоген.
  - Я творческая личность. Ладно, не вздыхайте! Уже ухожу.
  - Спокойной ночи.
  - Вы потеряли отличный шанс.
  - Знаю, - улыбнулся Тэй. - Ничего личного, поверьте.
  - Слабое утешение. - Кохай поднялся и двинулся к выходу. - Желаю вам крепкого сна.
  
  Без двадцати двенадцать, когда по воздуху пронёсся первый тёплый вздох, Тэй собрал кофейный поднос и ушёл наверх. Две минуты спустя, когда оконные рамы начинали уже вибрировать, он вручил Овенверу сверток. От кофейника, оставленного на столике в галерее, ещё поднимался пар. Без пяти двенадцать Тайрабальд в соседнем коридоре получил свой кофе. Тем временем снаружи продолжались странные и стремительные перемены. Ветер безжалостно выворачивал деревьям пальцы. Потом он наотмашь хлестнул по ним мокрой тряпкой шквала - и это послужило сигналом к началу снегопада. Художник перестал насвистывать и потушил свою лампу, но ещё ходил взад-вперёд по комнате, не натыкаясь на предметы, как всякий, кто истинно дружен с темнотой. Овенвер, проваливаясь в сон, заворочался на постели и поправил сползшее одеяло. На стуле, приставленном к изголовью, веером лежали письма и журналы, придавленные маленькой бархатной коробочкой. Абель крепко спал. В коридоре по соседству Оскар в сотый раз скрипнул зубами и перевернулся на другой бок, что никак не отразилось на снах его жены, привычной к причудам супруга. Тайрабальд лихорадочно подбирал с пола случайно рассыпанные бумаги. Тэй у себя в комнате лежал на спине и недремлющими глазами всматривался во тьму. В завываниях бури ему мерещились голоса призраков будущего.
  
  5. Труп. Рассказ Абеля (продолжение-2)
  
  Около пяти утра отчаянный грохот сорвал меня с кровати. Спросонья почудилось, что рушится весь дом. Но нет - в дверь моей комнаты всего-навсего колошматили чем-то тяжёлым. Бренное тело на такие штуки реагировало быстрее сознания: в два прыжка я очутился возле порога и гаркнул:
  - Кто?!
  Стук немедленно прекратился.
  - Тэй Шадис. Откройте, пожалуйста.
  - Зачем? - спросил я, но всё-таки подчинился. В мозгу постепенно оживала способность соображать, подсказывающая мне, что произошло нечто экстраординарное.
  В коридоре, несмотря на горящие лампы, было сумрачно. Тэй, увидев меня воочию, обмяк, словно из него выпустили воздух.
  - Что случилось? - спросил я, прислушиваясь. Где-то по соседству хлопнула дверь, мне послышались шаги и приглушённые встревоженные голоса. Кажется, все в доме были на ногах.
  - Убийство, - выговорил секретарь, опершись о дверную притолоку. - Реценассий убит.
  - Что..? - Я вытаращил глаза.
  - Он там... на галерее. Я подумал, что вы должны это видеть.
  - Ладно... Я сейчас, - попятившись, я невежливо захлопнул дверь у него перед носом. В голове у меня царила полная неразбериха. Машинально одеваясь, я слышал в коридоре гудение нескольких голосов. Похоже, гости уже в курсе кошмарной новости. Только теперь меня осенило, во что я вляпался. Тэй прав, как официальный представитель власти, я обязан взять инициативу в свои руки. Если это действительно убийство, конечно же... Интересно, у них тут есть телефон?
  Когда, спустя пару минут, я вышел одетый и, так сказать, во всеоружии, то увидел в коридоре остальных жильцов. Прервав горячее обсуждение, они все уставились на меня.
  - А... э-э-э... вы уже видели тело?
  Отлично, сам себя поздравил я. Очень умный вопрос.
  При слове "тело" многих передёрнуло. Оскар сделал нервный жест в сторону галереи.
  - Он нас близко не подпускает! Как собака на сене!
  - Ну, ради бога, идите же туда! - глядя на меня расширенными от страха глазами, прошептала Гихана.
  - Не волнуйтесь, - кивнув, ответил я. - Просто подождите здесь.
  Я шагнул вперёд, но художник неожиданно преградил мне путь.
  - "Здесь" - это обязательно в коридоре? Или мы можем устроиться с большим удобством?
  Вот уж кто не утратил хладнокровия. Улыбка, играющая на лице этого типа, казалось, говорила: "Происходящее меня забавляет, но я не намерен принимать в нём участие. Я забочусь только о своем комфорте".
  - Можете взять стулья из моей комнаты, - отчеканил я. - Не расходиться - в ваших же интересах.
  Вот так. Я был доволен найденным компромиссом. Пускай наблюдают друг за другом, пока я занимаюсь осмотром трупа. Заодно в должной мере проникнутся серьёзностью происходящего...
  
  Реценассий лежал на галерее ничком, перегородив лестничный спуск. Заострившимся носом он словно пытался продырявить половицы. В неверном, тусклом свете лампы кровь на виске казалась чёрной.
  - Вы правы, - сказал я, обращаясь к секретарю. - Похоже, убийство. Кто его обнаружил?
  - Я. Незадолго до пяти. Мне почудился какой-то грохот на лестнице...
  - Вы не спали?
  - Нет. - Он вздохнул. - Неспокойная ночь.
  Кому как. Лично я ещё испытывал раздражение, вызванное ранней побудкой. Дело это не понравилось мне с самого начала. Шестеро - нет, пятеро человек, каждый из которых мог беспрепятственно совершить убийство! Учитывая характер раны, я был склонен с определённой долей колебаний исключить из числа подозреваемых Гихану Молингок и Антония Овенвера. Остаются трое. Я припомнил дёрганые манеры Оскара и неприятную улыбку Кохая; потом непроизвольно взглянул на Тэя.
  - Не торопитесь с выводами, - предупредил он. И, встав рядом со мной, задумчиво изучил тело.
  - Надо бы чем-то его прикрыть...
  - Что вы имели в виду? - Моя подозрительность росла как на дрожжах. Казалось, сам дом с его шорохами и скрипами подпитывал подобные чувства.
  - Присмотритесь внимательней. Кровь... - начал он, но осёкся, услышав шелест у подножья лестницы. Мы синхронно повернули головы. Снизу вверх из полумрака на нас воззрилось лицо Антеи Архид. Оно показалось мне сейчас лицом дряхлой старухи. При свете лампы поперечные морщины на лбу превратились в глубокие борозды; от углов тонкогубого рта к подбородку протянулись резкие складки.
  - Не следует говорить о важных вещах на лестнице, - проронила она и в ответ на мой непроизвольный жест добавила: - Вижу. Реценассий мертв.
  Секретарь подался вперед.
  - Не просто мертв, мита...
  - Вижу, - повторила Антея. - Убит. Нам следует вызвать Мальваса. А пока закройте тело.
  
  Небо нависало над землей, словно его обложили серыми, давно не стиранными перинами, но несмотря на это, в Аркане постепенно светало. В гостиной, куда в срочном порядке согнали гостей, царило подавленное настроение.
  - М-да, - разгибаясь, прокряхтел детектив Мальвас. - Неплохое время вы тут выбрали для убийства. Снегу навалило по самый пояс.
  Мальвас, детектив в отставке, слыл в Букеште знаменитостью местного розлива. Для меня было большой неожиданностью узнать, что он арендует коттедж на землях Арканы. Хотя внешность экс-детектива разочаровала: он был плешив, толст и не отличался опрятностью. На меня он поглядывал с отеческой снисходительностью, которую я, стиснув зубы, терпел.
  - Как по-вашему, - спросил я, кивнув на труп, вновь раскрытый для осмотра, - чем воспользовался убийца? Подручными средствами?
  - Скорее всего, подручными. Но не убийца. Кстати... - Мальвас повернулся к Тэю. - С галереи ничего не пропало?
  - Бюст короля Северина, - кивнул секретарь. - Значит, моя догадка подтвердилась?
  - Да, мой мальчик, - отозвался Мальвас, пробуя на вкус сенсацию. - Когда реценассия стукнули по голове, он был уже мёртв.
  
  6. Расследование
  
  - Вас ввело в заблуждение то, что было темно, - сказал детектив, чтобы хоть как-то утешить Абеля. Они переместились в кабинет миты, где можно было без помех допрашивать присутствующих. - И к тому же: много вы видели трупов на своем веку? Я-то достаточно их навидался.
  - Да, но он как-то понял, - заметил Абель, имея в виду отсутствующего Тэя.
  - У него было время внимательно все рассмотреть. Вы ведь не спрашивали, сколько минут он провёл около тела?
  - Нет, - капитан смущенно развел руками.
  - Маленький совет, - заявил проницательный Мальвас, - если вам приятно общество подозреваемого, не испытывайте комплексов по этому поводу.
  - Постараюсь...
  - Хорошо. Наше с вами открытие исключает из круга подозреваемых одного человека. Тот, кто боролся с покойником, был напуган и ошеломлён и поэтому вряд ли окажется нашим убийцей. Тот - человек дерзкий и расчетливый.
  - Почему нет? - спросил Бернштейн. - Возможно, убийца подстраховался. Или хотел запутать следствие.
  - Тогда, - мрачнея, ответил детектив, - нам будет тяжело его вычислить. Но не стоит пугаться заранее. Кстати. Хорошо бы обнаружить исчезнувший бюст в одной из комнат... Убийца мог подбросить его кому-то из гостей.
  - Другой вариант - бюст могли выкинуть за окно.
  - Это более вероятно, но менее приятно. В сугробах пускай копаются мелкие сошки из Лефоноя, а мы с вами будем рассуждать логически. Каким образом был умерщвлён Тайрабальд?
  - Раз других следов насилия на теле нет, то, думаю, при помощи яда.
  - Я тоже. А значит, убийство было тщательно спланировано. Это проливает некоторый свет на мотив.
  - Политика? - Бернштейн поморщился.
  - В точку! Месть маловероятна, так как покойник не здешний. Что касается политических пристрастий... Нет, мальчик мой, - сам себя перебил Мальвас, - к инциденту с бюстом убийца непричастен! Смерть должна была выглядеть естественной.
  - Но тогда... что покойному понадобилось на галерее? - возразил капитан.
  - А! Это совсем другой вопрос! - с удовлетворением воскликнул Мальвас. - Вы заметили? На лице у убитого выражение крайней паники. В левой руке зажаты рыжие волоски, по всей видимости, выдранные из шубы.
  - Он от кого-то прятался?
  Капитан и детектив посмотрели друг на друга. Синхронно вздохнули.
  - Кажется, - смиренно заметил Абель, - пора перейти к следственным мерам?
  
  - Я ничего не слышал, - брюзгливо заявил Овенвер. - И, в отличие от вас, нимало этим не удивлен.
  - Почему? - спросил Мальвас.
  - Антее пора делать ремонт. Я думал, что ветер снесёт крышу, - так надо мной завывало.
  - И вы ни разу не выходили из комнаты?
  - Выходил. Около четырёх утра. Юный Шадис забыл про воду.
  - Какую воду? - удивился Абель.
  - Которая должна стоять у изголовья, когда я проснусь, - проворчал помещик. - Вам, молодым, невдомёк, что такое старость...
  Мальвас благодушно улыбнулся.
  - Будем снисходительны к юности, дорогой миц. Вокруг было тихо?
  - Да. Я утолил жажду и снова улёгся в постель. Но уже через час покою в доме настал конец.
  - Благодарим вас, миц Овенвер. Это всё, что мы желали знать.
  - Могу я зайти к себе? - раздражённо спросил старик. - Мне холодно ходить в халате, я опасаюсь за свой ревматизм.
  - Конечно, - с радушием ответил Мальвас. - Но я попрошу вас об одной услуге...
  И, наклонившись к уху помещика, он прошептал несколько слов.
  
  - У меня нет никакого алиби, - сказал художник, вызванный следующим. - Полагаю, остальные не в лучшем положении.
  - Выясним, - туманно отозвался детектив. - Что сподвигло вас приехать на Север?
  - Зов музы, - Кохай улыбался дерзко и открыто, говоря это. - Я довольно популярен в Ариштайноре, но сейчас там кислая жизнь. Мне хотелось развеяться.
  - И как? Довольны результатом?
  - До чего гостеприимный народ северяне: даже на допросе ведут себя любезно.
  - Это не допрос; и я не полицейский, - сказал, усмехаясь, Мальвас. - Но мне жаль коллег из Лефоноя. Видно, что вы - человек зубастый.
  Кохай наклонился вперед, как бы приглашая собеседников разделить его веселье.
  - Тёртый калач. Но вам, должно быть, интересно, чем я был занят ночью...
  - Сделайте одолжение.
  - Я покинул сборище где-то в половине двенадцатого, после полуночи лег в постель и банально проспал основную часть драмы.
  - Я ушёл предпоследним, - ровным тоном заметил Абель, - в вашей комнате было темно.
  - Привычка экономить свет. Впрочем, вы правы: перед сном я забежал на кухню.
  - Зачем?
  - Поболтать с Шадисом.
  - Вы дружны?
  Кохай фыркнул.
  - Мне необходимо общество, неважно какое. Благодарные слушатели...
  - Неважно какие, - подхватил Мальвас. - Ладно, опишите ваше пребывание на кухне. Шадис был там один?
  - Да. Он только что вернулся с улицы.
  - И чем занимался?
  - Как я понимаю, варил кофе. Покойник привык работать допоздна, и поэтому...
  - Мы в курсе, - Мальвас жестом прервал излияния художника. - Ничего странного не заметили?
  - Странного? - художник задумался. - В обстановке кухни или в поведении Шадиса? Мне показалось, он нервничал.
  - Нервничал?
  - Немного.
  Лицо Мальваса выражало скепсис. Для следующего вопроса он подбирал слова с особым тщанием.
  - А как насчет интерьера? Чего-то не хватало или... наоборот?
  - С чего вы взяли? - Художник начал терять терпение.
  - Вы сказали, - голос детектива был обманчиво мягок, - "в обстановке кухни или в поведении Шадиса". Значит, помимо нервозности собеседника вас зацепило что-то ещё. Я доверяю вашему чутью художника.
  Да, Мальвас был виртуозом в своей области. Кохай выглядел польщенным.
  - Дайте сосредоточиться, - он нахмурился. - Мне кажется, на столе лежала какая-то корреспонденция... и ещё... Точно. Маленькая квадратная коробочка, завёрнутая в коричневую бумагу.
  - Благодарю вас.
  Детектив опустил набрякшие веки, скрывая самодовольство.
  - Это всё?
  Абель вопросительно взглянул на толстяка; тот ответил коротким кивком.
  - Не мое дело, господин детектив, но какое отношение это имеет к убийству?
  Не отвечая, Мальвас достал носовой платок и промокнул увлажнившиеся глаза.
  - Кэдо, дружочек, пригласите сюда Молингоков, пожалуйста. Да-да, обоих. Время близится к обеду, а у нас ещё много дел...
  
  - Я не спал. - Оскар враждебно уставился на обоих мужчин.
  - Отлично, - не теряя выдержки, отозвался Мальвас. - Может быть, вы прольёте немного света на обстоятельства преступления.
  - Не думаю.
  Прямо-таки квинтэссенция снобизма и недоверия, подумалось Бернштейну. Из него каждую фразу придётся вымучивать. И попробуй пойми, что это: его обычная подозрительность или стремление замести следы?
  - Вы были у себя, когда произошло убийство?
  - Да, - отрывисто сказал Оскар. - Услышал... шум.
  - И что предприняли?
  - Разбудил жену.
  - Зачем? - быстро спросил Мальвас.
  - Как это зачем?!
  - Если вы не знали, насколько серьёзна причина шума, логичнее было бы не тревожить супругу.
  - Вы... Вы что же, подозреваете меня?
  Лицо Молингока исказилось от страха и ярости. Явно не владея собой, он вскочил со стула и навис над неподвижным Мальвасом. Гихана потянула мужа за рукав.
  - Детектив подозревает всех, дорогой, - спокойно сказала она. - Такая у него работа.
  Оскар круто обернулся к жене.
  - Тебе легко рассуждать! - процедил он сквозь зубы. - Думаешь, ты тут чище всех, да?
  - Ничего я такого не думаю, - возразила Гихана. - Уймись, Оскар.
  Молингок горько засмеялся.
  - Знаю, ты считаешь меня ненормальным. Все так считают! И ты заодно с ними! Заодно! - закончил он почти торжествующе.
  Гихана, глядя прямо на детектива, развела руками.
  - Думаю, этот разговор не имеет смысла.
  Мальвас кивнул понимающе.
  - Согласен...
  - Подожди меня за дверью, Оскар, - ровным тоном сказала жена. - Я хочу объясниться с господином Мальвасом.
  - Я тебе запрещаю. - Супруг схватил её за руку. - Или мы уйдём отсюда вместе, или...
  - Или что?
  Под её немигающим взором Молингок попятился. Весь его гнев выплеснулся на голову толстяка.
  - Вы... вы подлец, вот вы кто! - закричал он. И натолкнулся на выжидательный, настороженный взгляд Бернштейна. Капитан вышел из-за стола и загородил собой детектива.
  - Вы ведёте себя как капризное дитя, - устало заметил Мальвас. - Поймите наконец, в доме произошло убийство. С этим не шутят.
  - Но... секретничать с моей женой... - уже не агрессивно, а обиженно начал Оскар.
  - Как-нибудь перетерпите, - открывая в себе ехидство, о котором и не подозревал, отозвался Абель.
  
  В тишине, воцарившейся после ухода Молингока, умиротворяюще тенькала лесная птица.
  - А-а-ах, покой и благодать, - обмякнув на стуле, протянул Мальвас. - Поймите меня правильно: я предпочитаю, чтобы дела решались без лишнего шума.
  Гихана кивнула слегка смущённо.
  - Простите.
  - Ничего... Не стану спрашивать, почему вы за него вышли.
  - Именно поэтому.
  - Вы дальние родственники, верно?
  - Троюродные кузены. - Девушка улыбнулась каким-то своим мыслям. - Мы с детства знакомы.
  - Дальше можете не продолжать, - отмахнулся толстяк, поворачиваясь к Абелю. - Давняя история. Аристократы часто идут на внутрисемейные браки... чтобы не допустить дробления фамильных угодий.
  - Совершенно верно, - подтвердила Ги. - Таким образом, семья остаётся в курсе всех дел. Благодаря мне, потому что Оскар...
  - Для этого непригоден.
  - Не судите его строго.
  - Для меня это не составит труда, - галантно откликнулся Мальвас. - Но хотелось бы знать, отчего ваш супруг вошёл в такой раж?
  - Дело в том... - Гихана замялась. - Как вам объяснить? Он видит призраков.
  - В каком смысле? - удивился капитан.
  - В прямом. Знаю, в это трудно поверить... Но их масса в старых домах. Потому что люди рождались и умирали в этих стенах.
  - То есть, вы хотите сказать, - сформулировал Мальвас, - что постоянные сношения вашего мужа с потусторонним миром расшатали его психику?
  - Не смейтесь. Пожалуйста.
  - Я абсолютно серьезен. Если привидения помогут мне найти убийцу, я согласен поверить и в них.
  Абель с восхищением взглянул на толстяка. Он всё больше проникался его манерой ведения допроса.
  - Так что же призраки? - подбодрил детектив.
  - Обычно, по словам Оскара, они ведут себя тихо. Но в эту ночь...
  - Да?
  - Поймите, я только передаю слова мужа. Он сказал: тени были встревожены.
  - Ещё до убийства? - уточнил капитан.
  - Всю ночь, - твёрдо повторила Гихана. - Я не поверила его словам; мне-то ничто не мешало заснуть. Но Оскар убеждён: призраки заранее знали о преступлении.
  
  7. Находки. Рассказ Абеля (продолжение-3)
  
  - Ну? Что скажете? - спросил Мальвас, закуривая сигару. Я отодвинулся подальше от клубов вонючего дыма и послушно ответил:
  - Молингоки что-то скрывают. Впрочем, как и Кохай. Я склонен верить одному Овенверу.
  - Овенверу... да, пожалуй. А Кохай озабочен спасением собственной шкуры гораздо сильнее, чем хочет показать. Вы заметили, как упорно он переводил стрелки на Шадиса?
  - Думаете, солгал?
  - Никто из них не лгал, - рассеянно отметил Мальвас. - Но и не говорил всей правды. Однако кое-что начало проясняться...
  Уж не знаю, что он имел в виду. С моей точки зрения, дело выглядело таким же запутанным, как и прежде. Но пока я собирался с духом, чтобы поведать об этом Мальвасу, из глубины дома донеслись какие-то стоны, шаги и шелест.
  - Что там такое? - насторожился я. Толстяк повёл себя странно: на цыпочках подошёл к двери, приоткрыл её и ухом приник к образовавшейся щели. Его лицо выразило удовлетворение.
  - Ага, - сказал он. - Вот и следующий акт драмы. Бернштейн! Быстро наверх!
  Двигаясь с небывалым проворством, он пересёк полутёмный реликварий и нырнул в холл. Я поспешил следом и настиг Мальваса уже на ступеньках лестницы. Судя по звукам, источником которых оказалась гостиная, что-то собрало там всех обитателей дома.
  - Вы не хотите узнать, что произошло? - прошептал я. Необычность его поведения заставила меня понизить голос.
  Мальвас фыркнул.
  - Ни в коем случае! Овенвер отлично справляется с ролью. А наша задача - осмотр второго этажа.
  - Ах, вон оно что! - Мы усмехнулись друг другу, как заговорщики. - С кого начнем?
  - С Молингоков.
  Эти слова толстяк бросил уже на ходу.
  - Только ничего не трогайте, - предупредил он, когда мы проникли в комнату.
  - Хорошо.
  Я занял наблюдательный пост у двери и заслужил его одобрительный взгляд. Мальвас перемещался по комнате, как маленький смерч. Первым делом он бросился к окну.
  - Раму открывали - видите? Окно распахивается наружу, а снег на карнизе сглажен. Снегопад был ночью, следовательно...
  - Наверное, мне всё-таки стоит покопаться в сугробах, - отозвался я. - Ради вас.
  Мальвас засмеялся.
  - Вы схватываете на лету. Ладно, здесь всё. Визит себя оправдал!
  Я был уверен, что следующей целью станет комната секретаря, и слегка удивился, когда мы снова вышли на галерею.
  - Заглянем к художнику, - пояснил толстяк. - Секретаря и реценассия я оставил на потом.
  - Значит, он тоже в списке подозреваемых, - сказал я, имея в виду первого.
  - Я не исключаю ни-ко-го.
  Мы уже были в апартаментах Кохая.
  - Как странно, - пробормотал Мальвас, - здесь тоже открывали окно.
  - О Искупитель...
  - За купание в снегу обещаю наградить вас порцией алкоголя... - Мальвас с кряхтением встал на колени и заглянул под кровать. - Верёвка.
  - Увы, я не пью... Так что: Кохай вылезал наружу или принимал кого-то у себя?
  - Проклятье. Эти открытия портят всю картинку.
  - Здесь натоптано, а у Молингоков - нет, - заметил я.
  - Действительно. Вы молодчина, Бернштейн, острый глаз.
  - Это как-то влияет на наши планы?
  - Мне надо подумать. Пройдёмте к Овенверу.
  В стариковских покоях было душно и пахло затхлостью.
  - Слава Искупителю, тут нет никаких окон, - пробормотал я.
  - Серьёзнее, дружок, серьёзнее. Видите?
  Я видел.
  - Коробочка, которая фигурирует в показаниях Кохая?
  - Или похожая. Но она пуста.
  Я обвёл взглядом захламлённое помещение. Антоний Овенвер не отличался аккуратностью. Пол устилали газетные обрывки, из нечищеной трубки на стол просыпался табак, а под одной из ножек кровати притаилась засохшая корка хлеба. Из-под подушки торчали охвостья халата. Мальвас тем временем просматривал почту, загромоздившую стул.
  - Любопытно, - сказал он, - но нам тут делать нечего.
  В холле, у подножия лестницы, на сей раз стоял Тэй. Вид он имел смущённый и нерешительный, как будто не знал, куда двинуться дальше. Заметив нас, он с явным облегчением помахал рукой и сказал полушёпотом:
  - Вы закончили? Мита велела передать, что скоро обед.
  - Это великолепно, - ответил детектив. - Через десять минут я позволю всем вернуться в свои комнаты.
  Секретарь серьёзно кивнул.
  - Это хорошо, потому что гости начинают роптать.
  - Объясните им.
  - Разумеется. - Он послушно скрылся за порогом гостиной. Мальвас обернулся ко мне.
  - Кэдо, у нас мало времени, - заговорил он встревоженным тоном. - Мы должны разделиться.
  - Приказывайте, - не раздумывая отозвался я.
  - Обойдите вокруг дома. Мы должны найти этот проклятый бюст! А я осмотрю оставшуюся часть дома.
  - Слушаю и повинуюсь, - я улыбнулся. Вряд ли Мальвас будет отчитываться передо мной о находках, сделанных в одиночестве. С другой стороны, я был уверен, что чувство справедливости не позволит ему скрыть от меня ничего действительно важного. Да и меня самого уже охватил азарт расследования. Наскоро одевшись и обувшись, я выбрался на улицу через кухонную дверь.
  О вчерашнем буйстве летящего снега напоминали только подросшие сугробы. Воздух был влажным, тучи - плотными, и весь день казался коротким обещанием. На языке природы он обещал не останавливаться на достигнутом. Взбудораженный детектив прав: зимой никакие следы не держатся долго.
  Ёжась от сырых прикосновений ветра, я зашагал вдоль стены усадьбы. От нечего делать считал шаги, время от времени сверяясь с окнами, и шаге примерно на двадцатом обнаружил искомое.
  Можно было возвращаться, но я почему-то медлил. Бороздя сугробы, добрёл до торца и заглянул за угол. Из-за тёмных окон первого этажа на меня смотрели фамильные портреты. Даже сквозь немытое стекло я угадывал в их чертах семейное сходство. Отвернувшись от нарисованных лиц, я уставился на лес. Меня преследовало чувство неловкости, словно весь дикий край Оскаде пытливо вглядывался мне в душу из-за сомкнутых стволов. Всё-таки Север слишком обширен; человек теряется на его просторах... Что-то заставило меня обернуться и посмотреть наверх: окно в комнате секретаря было распахнуто настежь, из него выглядывала русая голова. Тэй смотрел на меня без улыбки. Несколько секунд мы изучали друг друга, а затем секретарь подался назад и тихо исчез в глубине комнаты. Я покачал головой и по собственным следам отправился обедать.
  
  Обед прошёл в подавленном молчании. Овенвер и Шадис на нём отсутствовали: помещик сослался на недомогание, а что касается Тэя - мита Антея заявила, что секретарь ей нужен бодрым и выспавшимся. Старуха, на мой взгляд, демонстрировала просто феноменальную выдержку. Она не часто открывала рот, но весь её облик выражал спокойствие и твёрдость. Мы с Мальвасом до обеда ухитрились обменяться лишь несколькими фразами, и я искренне наслаждался, глядя на снедавшее его нетерпение. Только после трапезы мы сумели поделиться друг с другом новостями.
  - Итак? - сказал детектив, остановившись в центре моей комнаты.
  Я подошёл к брошенному на постель полушубку и жестом фокусника выудил из кармана мраморный бюст.
  - Браво! - воскликнул Мальвас. - Это он. Бюст короля Северина. Не разбейте. Очень ценная вещь.
  - Может, спрятать его в сейфе? - предложил я. При слове "сейф" детектив поморщился.
  - Пусть пока украсит вашу комнату. Ключ у вас есть?
  Я кивнул, хотя и не был в восторге от соседства с вещдоками.
  - А теперь, - толстяк уселся, - как бы мне ни хотелось обойтись одними похвалами, я вынужден пожурить вас, голубчик...
  - В чём дело? - удивился я.
  - Почему вы не рассказали мне о происшествии на переправе?
  Замявшись, я развёл руками. Действительно, почему? Единственное оправдание моей забывчивости - я закрутился в водовороте событий. Не таких объяснений ждал от меня Мальвас. Поэтому я просто уточнил:
  - Вы узнали об этом от Шадиса?
  - Да. И это повлекло за собой кое-какие... непредвиденные открытия.
  Я был заинтригован.
  - Да... - повторил Мальвас. - Естественно, я захотел побольше узнать о тяжбе между Юсликом и Антеей Архид. Тэй обещал достать мне нужные бумаги, но спустя несколько минут вернулся с известием, что сейф в кабинете Антеи пуст и все документы из него исчезли.
  Я присвистнул.
  - Надо сказать, он был потрясён.
  - Ещё бы... Вы, конечно, сразу осмотрели сейф.
  - Ювелирная работа, мой дорогой. Там потрудился мастер. В общем, - он потёр руки, - перед обедом я провернул массу дел. Дозвонился аж до самого Ариштайнора...
  - Успешно?
  - Отчасти, - уклончиво ответил Мальвас. - Кстати, завтра с утра готовьтесь встретить экспертов из Лефоноя.
  - Значит, результаты вскрытия мы узнаем лишь послезавтра?
  - Да, время ещё есть. Давненько мне не попадалось таких запутанных дел.
  - То, что радует прославленного Мальваса, - сказал я, - не радует меня.
  - Бросьте, голубчик! Что за дурацкий комплекс неполноценности?
  - Но...
  - Сколько вам лет, Абель? - резко сменив тему, спросил детектив.
  - Двадцать, а что?
  - Тэю двадцать один. Вы почти ровесники... А мне, дорогой кэдо, уже сорок три.
  - Я думал, Шадис моложе, - признался я. - Но что означает вся эта нумерология?
  - Только то, что вам легче найти общий язык.
  Видя моё недовольное лицо, детектив добавил:
  - Уверяю вас, в этом доме нет свидетеля ценнее.
  - А если он - убийца? Что тогда?
  - Ну, это вряд ли. Тэй патологически честен.
  - Мне казалось, наоборот: патологически скрытен, - пробурчал я.
  - Не путайте причину и следствие. Его скрытность и есть патологическая сторона честности.
  - Для меня это как-то сложновато... - Я деликатно вернул Мальваса к теме расследования. - Значит, теперь этот Юслик тоже под подозрением?
  - Не знаю, не знаю... - Толстяк поднялся и начал прогуливаться по комнате. - А как вам кажется?
  - Можно предположить, что его целью на переправе был Тайрабальд. Но...
  - Ага, вы видите это "но"! - обрадовался Мальвас.
  - Между первым покушением и вторым прошло всего несколько часов, - смущённо закончил я.
  - И обратите внимание на разницу в методах. Примитивная и глупая агрессия в первом случае и тонкий яд - во втором.
  - Яд... - машинально повторил я. И понял, что меня беспокоит. Не считая пятна крови на виске, которое ввело меня в заблуждение, реценассий выглядел абсолютно здоровым. Ну, по крайней мере, жертву отравления я представлял себе иначе. С другой стороны, какая-то опасность, неважно - реальная или мнимая, выгнала его в волчьем часу на галерею. Это было похоже на паническое бегство...
  Отвлёкшись, я едва не прослушал прощальные слова детектива. Он взял с меня обещание помалкивать и удалился к себе. А я до самого вечера просидел взаперти, строя различные гипотезы. Раз от разу они становились всё фантастичнее. Проклятое дело лишило меня заслуженного отдыха.
  
  8. Гадание
  
  Вечер согнал всех в гостиную, как хорошо обученная овчарка сгоняет овец к пастуху. Женщины, молодая и старая, завели разговор о хозяйстве. Мужчины, напротив, не были расположены к отвлечённой беседе. Обмениваясь настороженными взглядами, они налегли на спиртное.
  - Так я и думал, - тихо сказал Мальвас, входя и кивком поприветствовав Абеля. - Спать идти ещё рано, а сидеть взаперти скучно... Или опасно, - добавил он. - С их точки зрения.
  - Ещё бы, - криво усмехнулся капитан. - Мало ли что выкинет наш убийца.
  - Единственное, что он мог бы выкинуть, - это поскорее убраться отсюда...
  - Не передёргивайте, - сказал незаметно подошедший Овенвер, - я бы тоже сейчас предпочёл оказаться дома. Я не любитель острых ощущений.
  - Помилуйте, - протянул толстяк, - а вам-то чего бояться?
  - В моём возрасте сама мысль о насилии укорачивает жизнь. Приятно ли сознавать, что какой-то юный спортсмен караулит тебя на лестнице?
  Детектив снисходительно засмеялся.
  - Успокойтесь, дорогой миц! Наш убийца, наоборот... Что там такое? - Прислушавшись, Мальвас прервал объяснение.
  - Вот только не рассказывайте сказки! - горячился Оскар на другом конце комнаты. - Мне известно, как в нашей стране поставлено правосудие. Разве судей волнует истина? Преступление повесят на того, кто более уязвим!
  - Вы имели в виду себя? - едко уточнил художник. Молингок вспыхнул и, сжав кулаки, подступил к обидчику.
  - Не ссорьтесь, господа, - примирительно сказал Тэй. - Иоген, прошу вас, оставьте эти богемные замашки... А вам, Оскар, не хватает доверия к людям. Вы - последний, кого я стал бы подозревать в убийстве.
  - Ты, как всегда, великодушен, Шадис, - съязвил Молингок. - Рассчитываешь поразить этим ищеек?
  Секретарь вздохнул.
  - А ты всегда отвергал любую помощь, видя в ней что-то унизительное.
  - Помощь одного отверженного другому! - Оскар фыркнул. - Да меня бы ославили на весь колледж!
  Невозмутимо слушавший Мальвас поднял брови и повернулся к Гихане.
  - Оскар и Тэй были однокашниками, - пояснила та.
  - Лефонойский императорский колледж? - тоном знатока осведомился детектив.
  - Он самый.
  - Не думал, что у них столь давнее знакомство.
  - Оскар... бывает нетерпим к тем, кто... ниже его по положению в обществе, - запинаясь, ответила Ги.
  Детектив при этом признании хмыкнул. А Кохай неожиданно хлопнул в ладоши и выдвинулся вперед.
  - Господа, у меня появилась отличная идея! Мальвас ничего нам не скажет, так почему бы самим не заняться поисками убийцы?
  Общество, поражённое этим заявлением, не проявило должного энтузиазма.
  - Каким это образом? - резонно заметил Овенвер. А Молингок буркнул вроде бы про себя, но достаточно ясно:
  - Ну вот, уже надрался...
  Художник, однако, даже ухом не повел.
  - Так или иначе, но мыслей на эту тему нам не избежать. А, раскинув карты, мы убиваем сразу двух зайцев...
  - Гадание? - уточнила Гихана. Оскар скривился.
  - Очередная чушь!
  Художник, улыбаясь, скрестил руки на груди. Каждая линия его тела, казалось, излучала уверенность. Мальвас с любопытством посмотрел на него.
  - Оригинальный способ снять с себя подозрения...
  - Вы тоже против, детектив?
  - Нет, отчего же... Это очень интересно... с точки зрения психологии.
  - Сомневаюсь, что гадание вообще получится, - Тэй медленно, словно в нерешительности, перебирал пальцами колоду. Абелю он показался похожим на музыканта, настраивающего свой инструмент.
  - Как вы это себе представляете?
  - Ну... возможно, каждый вытащит по карте, а потом вы...
  - Ничего не выйдет, - секретарь покачал головой.
  - Хорошо. Предложите свой вариант.
  - Допустим, все мы сосредоточимся на общем вопросе. Надо образовать круг. Потом я достану одну карту... Да, это может сработать. Но вряд ли она покажет на убийцу.
  - Тогда в чём смысл? - разочарованно прокаркал Овенвер.
  - Как в любом гадании: это совет или ценное указание. Или какой-то намек.
  - Звучит интригующе, - засмеялся художник. - Все согласны попробовать?
  Скептики остались в меньшинстве; большинство в нетерпении окружило стол, за которым устроился гадатель. Поблуждав по лицам присутствующих, взгляд Тэя остановился на Антее Архид и из сосредоточенного стал вопросительным. По сухим губам старухи скользнула лёгкая улыбка.
  - Гости не должны скучать, это твоя прямая обязанность. Каким образом ты этого добьёшься, меня уже не касается.
  - Эта игра требует и вашего участия, мита.
  - Само собой.
  - Хорошо. - Секретарь опять обратился к обществу. - Каким будет вопрос?
  Молингок снова фыркнул.
  - Кто из нас виновен, разумеется.
  - Оскар! - Гихана дернула его за рукав.
  - А что, не так?
  - Давайте, - взвешивая каждое слово, предложил Мальвас, - лучше спросим, как нам отыскать преступника.
  - Все согласны? - Руки секретаря безостановочно тасовали колоду. Казалось, они живут своей отдельной жизнью. Гости заворожённо кивнули.
  - Вопрос принят. Хотя... - он энергично смешал карты, - мне кажется, куда важнее знать, за что убили реценассия...
  - Не тяните, Шадис! - воскликнул кто-то. Общее напряжение нарастало, присутствующие теснее сомкнули круг. Быстрым, каким-то кошачьим движением Тэй выхватил из середины колоды одну карту и не глядя бросил её в центр стола. Несколько голов склонились над столешницей, а затем по гостиной пронёсся вздох, полный разочарования. Лучше всех общее настроение выразил Оскар:
  - Здесь же ничего нет!
  - Это пустая карта, - ответил секретарь. - Наше гадание потерпело фиаско.
  Художник мизинцем прикоснулся к краешку картонного прямоугольника.
  - Белая, как снега Севера, - пробормотал он.
  - Кажется, - виновато сказал секретарь, - она меня полюбила.
  Абель не смог удержаться от красноречивого взгляда, выражавшего его отношение ко всей этой метафизике. Тэй пожал плечами и собирался добавить что-то ещё, как вдруг Овенвер у него за спиной пронзительно взвизгнул.
  Всех настолько поразило необычное поведение старого помещика, что они не сразу разглядели причину его испуга. Бледный, глаза навыкате, Антоний трясущимся пальцем указывал на окно гостиной. То самое, выходящее в картинную галерею, которое так удивило Абеля. Прежде чем существо, притаившееся с той стороны, метнулось в сторону, гости успели разглядеть короткую бурую шерсть и пару белых клыков в разинутой пасти. Комнату заполнили изумлённые и испуганные возгласы. Капитана вывел из оцепенения Мальвас, кинувшийся вперёд. Выхватив револьвер, Абель бросился следом. За ним уже спешили Кохай и Тэй. Столпившись около окна, все некоторое время всматривались в неподвижный сумрак. Но галерея выглядела пустой.
  - Что бы это ни было, оно сбежало, - тяжело дыша, изрёк Мальвас.
  - Я согласен с вами, детектив, - отозвался художник. - Но что это было?
  - Лично я увидел прямоходящего медведя. А вы?
  - Да, - раздался нестройный хор голосов.
  - Слава Искупителю, хоть в этом мы единодушны. Значит, увиденное - не галлюцинация. Но, честно говоря, у меня нет никаких гипотез...
  - У меня тоже, - сказал Кохай.
  - Кэдо?
  Абель покачал головой.
  - Я не уверен... - произнёс Тэй. - Возможно, бродячий энч?
  Детектив скептически хмыкнул.
  - Хорошее объяснение для остальных. Но меня оно не устраивает...
  Собеседники дружно отвернулись от окна. После созерцания холодной темноты комната показалась им особенно мирной. Ещё звучали жалобные причитания Овенвера, но и они, благодаря стараниям Гиханы, постепенно сходили на нет. Оскар, державший в руке пустой бокал, пребывал в блаженной прострации.
  Но уже в следующее мгновение тревога начала терзать Абеля с удвоенной силой. Потому что Антея Архид незаметно исчезла из комнаты.
  
  9. Перевёртыш. Рассказ Абеля (продолжение-4)
  
  Исключительно ради того, чтобы не волновать гостей, мы приняли на веру версию Тэя. Было много хлопот, направленных на то, чтобы успокоить присутствующих. Овенвер то порывался немедленно ехать прочь, то обессиленно хватался за сердце. В разгар суматохи вернулась Антея.
  - Я открыла для вас арсенал, - лаконично сообщила она. - Вы, должно быть, хотите осмотреть окрестности?
  И все мужчины, за исключением Оскара, вооружившись, отправились в обход усадьбы. Морозный уличный воздух ударил мне в голову и немного прочистил мозги. Я сопоставил некоторые факты и понял: в свете последних событий мне действительно надо поговорить с секретарём. В поисках удобного случая я описывал петли вокруг дома. Снег оглушительно скрипел у меня под ногами, на многие километры вокруг - ни огонька... Стоило мне подумать об этом, как в отдалении, за тесно стоящими ёлочками, вспыхнул жёлтый светлячок окна. Судя по направлению, это было там же, где располагалось жилище Шадисов. Ну что ж, вполне естественная реакция: убедиться в безопасности тех, кто тебе дорог... Тут я осознал, что эта последняя мысль входит в диссонанс со всем, что я знал о Тэе. Он ни капли не походил на старших Шадисов, и я не заметил между ними той интимности отношений, которая характерна для членов семьи. Впрочем, последняя могла быть скрыта от посторонних глаз... Да, единственное, что их всех объединяло, - это, пожалуй, предельная скрытность.
  Уж не связано ли это со статусом младшего Шадиса? А что, стандартная ситуация: родители стараются вести себя как можно незаметнее, чтобы не навредить карьере сына.
  Пока в голове прокручивались эти соображения, ноги сами собой несли меня к жилью. Раздвинув еловые лапы, я увидел в свете приоткрытой двери две фигуры. Секретарь, должно быть, уже завершил визит: одна из фигур спустилась с крыльца и вскинула руку в прощальном жесте. С кем он прощался, я не разглядел, но силуэт в дверном проёме принадлежал мужчине. Если это младший брат, то комплекцией он явно пошёл в Курта.
  Из-за еловых пиков показалась луна, снежный покров украсился синими тенями. Тэй шёл в мою сторону, и я собрался его окликнуть, однако меня опередили.
  - Это вы, Шадис? - прозвучало справа от меня. Я узнал голос Мальваса.
  - Да. - Секретарь остановился, поджидая детектива.
  - Навещали родню? Логично... Вот что я хотел спросить у вас, голубчик... наедине, так, сказать, тет-а-тет.
  - Ммм?
  - Скажите... способны ли вы на сокрытие убийства? Если с убийцей вас связывают, например, близкие отношения?
  - Разрабатываете новую версию?
  - Ну что вы, вопрос чисто теоретический.
  - Однако неприятный... - Тэй вздохнул. - Это зависит от обстоятельств, но, наверное, я...
  - Ну-ну?
  - Я бы... - Он поднял голову. - Секунду! Здесь кто-то есть.
  - Что? - не понял Мальвас.
  - Тш-ш-ш! Кто-то стоит... вон там.
  Он указал прямо на меня. Внутренне досадуя, я покинул свое укрытие.
  - Бернштейн! - недовольно воскликнул толстяк. - Что вы здесь рыщете?
  Мой взгляд был полон укора. Я не выдал себя ни единым движением, но голову мог прозакладывать, что Тэй меня почуял. Слишком уж безошибочно выбран момент для прекращения беседы. Эти мысли просвистели в моей голове россыпью метеоров. Вслух же я ответил:
  - Вам не хуже меня известно, по какой причине мы все здесь рыщем.
  - От такого усердия можно и надорваться... Предлагаю вернуться в дом.
  Мы с секретарём кивнули и обменялись натянутыми улыбками.
  - Где вы меня положите? - обратился к нему Мальвас.
  - Я уступлю вам свою комнату.
  - Распоряжение хозяйки?
  - Ну да.
  - У Антеи тяжёлый характер. Как вы с ней уживаетесь?
  - Не лезу на рожон.
  - Похоже, вы очень ей преданы...
  - Ну, вот мы и пришли, - сказал секретарь. - Позже всех, если верить следам.
  Ускорив шаги, он распахнул перед нами дверь. Я замешкался на пороге; детектив, протискиваясь вперёд, многозначительно прицокнул языком. Раздражённо пожав плечами, я двинулся следом.
  В гостиной царили полумрак и неразбериха. Чья-то заботливая рука опустила все шторы и погасила верхний свет, оставив зажжённой только матовую настольную лампу. Белые лучи веером разбегались от неё во все стороны, и казалось, что поверхность стола взломана паутиной трещин. Я поднёс руку к свету, и тень от неё скользнула по потолку, как гигантская бабочка. Моё внимание привлёк клочок бумаги, лежащий на полу. Я извлёк его из-под ножки стула и хмыкнул. Карта. Её товарки сиротливой кучкой лепились на столе.
  - Кэдо...
  Я обернулся. Не слышал ни его шагов, ни дыхания, однако секретарь оказался рядом.
  - Кто научил вас так подкрадываться?
  - Почему вы не в постели?
  Решив придерживаться его тактики, я пропустил мимо ушей дурацкий вопрос и протянул ему свою находку.
  - Вот... Она была на полу, когда я вошёл.
  Нахмурившись, он придирчиво изучил карту.
  - Это о чём-нибудь вам говорит?
  - Номер 15, Перевёртыш.
  - Кто?
  - Оборотень. Забавно... Вы помните, как звучал вопрос?
  - Слабовато, - сознался я. - И что, по-вашему, тот человек в окне... это он совершил убийство?
  - Об этом можно только мечтать, - грустно ответил Тэй. - Нет. Убийца находился в доме.
  - И вам известно его имя?
  Он покачал головой.
  - Мальвас считает вас ценным свидетелем, - буркнул я.
  - Это он подослал вас ко мне?
  - Не совсем. - Я откашлялся. - На Севере много людей, не желающих платить налоги Короне. Они называют себя "вольницей Оскаде", а живут в лесу, куда не забредают переписчики населения.
  Его молчание было утвердительным. Я продолжил:
  - Группируясь в шайки, они терроризируют Оскаде. И у каждой шайки есть свой тотем. Обычно они берут имя какого-нибудь животного. Например, люди-олени, люди-лисицы... или люди-медведи.
  Тэй поежился:
  - Всё это верно. Но члены медвежьего братства никогда не покидают своих угодий.
  - Какое же дело погнало нашего оборотня в такую даль? - задумчиво вопросил я.
  Мы помолчали, собираясь с мыслями.
  - Оскаде бурлит, - неожиданно сказал секретарь. - Это лесные люди, никто не учил их... но даже они чуют запах перемен. И если брагольдеры не возьмут инициативу в свои руки, это может сделать кто-то другой.
  - Вижу, эта тема не даёт вам покоя, - сухо заметил я. - Почему?
  - Возможно, я им симпатизирую, - отозвался Тэй.
  - Ну... по крайней мере, вы сказали о себе хоть что-то определенное.
  Он засмеялся.
  - Спрашивайте меня о чём угодно. Что вас интересует? Я сирота; ничего не знаю о родителях. Сколько помню, моим воспитанием всегда занимался Курт. Первые три года моей жизни прошли на юге, потом Курт переехал сюда и женился на Ружене. Сначала мы жили в Дивенции. Но когда Курт подрядился развозить почту, он познакомился с митой Антеей. Она как раз подыскивала помощника. Так мы оказались в Аркане.
  - Вы ни слова не сказали про колледж, - напомнил я.
  - А, разумеется. Это было условие миты: три года в лучшем учебном заведении Лефоноя. И хотя оно предназначено для аристократов, директор Надекиль не смог отказать троюродной тётке.
  Я усмехнулся:
  - Вот откуда пошла поговорка: связи сильнее денег.
  - Так оно и есть, - невозмутимо подтвердил собеседник.
  - Тяжело было? - полюбопытствовал я.
  - Только на первых порах. Оскар слишком всё драматизирует. Нас таких было трое: он, я и ещё один мальчик, сын промышленника.
  - А вам известно, что Молингок... э...
  - Духовидец, - закончил Тэй. - Да. Был один инцидент...
  - То есть, вам это кажется нормальным?
  - Мне жаль его, - сказал он так же легко, как сообщал про всё остальное. - Для духов не существует преград. Им наплевать, что в момент их появления вы, возможно, исполняли супружеский долг...
  Не сдержавшись, я прыснул.
  - Вот-вот, представили?
  - Ну ладно, - всё ещё смеясь, отозвался я. - А как насчёт остальных?
  - Вряд ли мои наблюдения сильно отличаются от ваших. Кохай - обаятельный, но скользкий тип. Снаружи - столичный лоск, внутри - холодный расчёт. Мне кажется, он засел в Аркане с какой-то целью.
  - Не связанной с убийством?
  - Нет. Что касается Овенвера... - он исподлобья посмотрел на меня. - Вы заметили, у него проколоты уши?
  - Что?
  - Неважно. Просто передайте это Мальвасу. Ему понравится.
  - Шадис, - не выдержал я, - вы что, всегда изъясняетесь загадками?
  - Если дело касается чьей-то интимной жизни.
  - Синдром гадателя, - подколол я.
  - Вижу, вы бывали на гаутларской ярмарке. Хотите ещё одно маленькое пророчество? Безвредное.
  - Ну?
  - Думаю, завтра... то есть, уже сегодня... Мальвас пойдет ва-банк. Нам обоим лучше иметь свежие головы.
  - Ну что ж, тогда спокойной ночи. - Я поднялся.
  - Приятных снов.
  - Аналогично...
  Возле двери я задержался.
  - Тэй.
  - Да?
  - Скажите мне одну вещь. - Я не смотрел в его сторону. - Вы ведь никак не связаны с братством медведя?
  Долгая пауза за спиной заставила меня напрячься. Потом я услышал смешок и облегчённо выдохнул.
  - Нет, - сказал невидимый собеседник. - Я совсем из другого братства.
  - Рад, что не ошибся, - быстро ответил я и вышел из комнаты.
  
  Наутро прибыли эксперты и полиция. Я заметил среди них Нимрода и искренне ему обрадовался. Естественно, мы делали вид, что не знакомы.
  Эксперты пробыли в доме почти весь день. Кажется, они сняли отпечатки пальцев со всех доступных поверхностей. Наконец, ближе к вечеру, когда мы уже ломали голову, как разместить в переполненном доме всех блюстителей порядка, они упаковали труп, вещдоки и стремительно отбыли в Лефоной. В наше распоряжение перешли только двое, мелкие сошки.
  Во время проводов кортежа я вкратце пересказал Мальвасу содержание ночной беседы. Опустил только финал. Его глаза удовлетворённо блестели.
  - Отлично, голубчик, благодарю вас! Вы окажете мне последнюю любезность, если соберёте всех в гостиной через полчаса.
  - Хорошо, детектив.
  Направляясь к дому, я видел, как он отдаёт распоряжения. Пророчество Тэя сбывалось на глазах.
  
  10. Кое-что об иллюзиях
  
  - Перед тем, как предать огласке ход моих рассуждений, - начал толстяк, - я обращаюсь ко всем с последней просьбой. Если есть нечто, о чём вы забыли (или не захотели) упомянуть, прошу вас, сделайте это сейчас. Итак...
  Он прошёлся взад-вперёд по комнате.
  - Желающих нет? Ну что ж, я честно предупредил вас. Настало время разоблачений.
  - Да полноте, уважаемый, - Кохай криво усмехнулся. - Мы ведь не малые дети. Какие-такие ужасные тайны вы собираетесь раскрыть?
  - Те, на которые указывает карта Оборотня. Шадис! Покажите им карту!
  Секретарь подчинился без видимой охоты, и картинка с изображением Перевёртыша пошла по рукам.
  - Я рассудил так: оборотень - существо, ведущее двойную жизнь. Он тщательно прячет звериную суть от чужих глаз. Но иногда он вынужден сбрасывать маску, и самое подходящее время для этого - ночь.
  Прервавшись, толстяк перевёл дух.
  - Разумеется, я не вкладываю в это утверждение никакой мистики. Все необычные факты (а их немало) легко объяснить с позиций здравого смысла. Достаточно избавиться от пары-тройки иллюзий, которыми вы опутали друг друга... Да-да, я говорю о вас, дамы и господа. Большинство, например, считает, что Тайрабальд умер от удара по голове. Я сознательно поддерживал это заблуждение, надеясь подловить убийцу на какой-нибудь мелкой оплошности. К сожалению, здесь мне не повезло... Но ближе к делу! Сейчас мы восстановим истинную картину той ночи. Оскар Молингок! - Детектив возвысил голос, и Оскар вздрогнул при виде бюста, выставленного капитаном на всеобщее обозрение.
  - Когда вы ударили этим бюстом реценассия, он был уже мёртв. Арест не грозит вам, Оскар, но я хотел бы знать правду о том, что случилось на галерее.
  Молингок, ошарашенный, но не сдающийся, вскинул голову.
  - А что, если, - заговорил он, - это ловушка, придуманная вами, чтобы вытянуть из меня признание? Что, если...
  - Нет, дорогой! - перебила Гихана. - Мальвас не лжёт. Я... я чувствую это.
  - Ты, похоже, влюбилась в этого типа!
  - Прошу вас, сейчас не время для семейных сцен. Молингок! Вы вышли на галерею без чего-то пять, правильно? Возможно, вас потревожила буря... Вокруг было тихо; но затем случилось нечто, что привлекло ваше внимание. Вооружившись бюстом, вы спрятались в гардеробе среди одежды. Это естественное стремление напуганного человека. Вам померещился призрак?
  - Нет, - ответил молодой помещик. - Сначала в правой части дома мелькнул какой-то огонёк. Я подошёл ближе к гардеробу. Потом... - Он нервно сглотнул. - Кто-то стал подниматься по лестнице. Не призрак. Незнакомая женщина.
  - Незнакомая? Вы уверены?
  - Так я и знал, - с горечью отозвался Оскар. - Вы сочтёте это бредом... Впрочем, мне уже наплевать. Я видел её, она из плоти и крови. Не Антея и не моя жена.
  По гостиной, как круги по воде, распространялся взволнованный шепот. Но толстяк и бровью не повел.
  - Опишите нам эту незнакомку.
  - Зачем? - тускло отозвался молодой человек. Казалось, признание выпило из него все силы. - Ну, хорошо. Пожилая. В красном халате. Я подумал: возможно, это воровка. Уже собирался поднять тревогу. И тут на меня навалились сзади.
  - Это был покойник, - констатировал Мальвас. - Он умер между вторым и третьим часом, на галерее, запутавшись в тяжёлых шубах.
  - Неприятная смерть, - поёжившись, прошептал Овенвер.
  - Что было дальше, Оскар? Вы решили, что подверглись нападению сообщника воровки?
  - В тот момент мне было не до раздумий, - угрюмо ответил Молингок. - Я понял, что натворил, когда оказался в собственной спальне, с бюстом в руках.
  - Тогда вы разбудили жену и сообща решили избавиться от вещдока.
  - Я рада, что он цел и невредим, - заметила Антея Архид.
  - Кто, мита? Оскар?
  - Бюст. Это работа легендарного скульптора Эгмила.
  - С удовольствием возвращаю его вам, - откликнулся детектив, вручая злосчастное изделие секретарю.
  - Да-а-а, - протянул художник. - Дело и впрямь непростое. Выходит, реценассия убила посторонняя женщина?
  - Ошибаетесь, - возразил Мальвас. - В ночь убийства в доме не было чужих.
  - Тогда кого увидел Молингок? Или это галлюцинация?
  Оскар скрипнул зубами. Но прежде чем между ним и Кохаем завязалась новая перепалка, вмешался детектив:
  - Известно, что Антоний Овенвер требовал передать ему всю корреспонденцию, адресованную в Шиповники. Так говорит Шадис. А Кохай, побывавший на кухне незадолго до убийства, видел на столе кипу писем.
  - Совершенно верно, - подтвердил Овенвер. - Юный Шадис занёс их мне в ночь убийства, без чего-то двенадцать.
  - И каким боком это связано с делом? - иронизировал художник.
  - Мы ещё вернемся к этому пункту. Но там ведь были не только письма, верно? - продолжал детектив, в упор глядя на старого помещика. - Хотя даже те из них, что не распечатаны, могут поведать о многом...
  - Вижу, вы раскрыли мой маленький секрет, - с грустной улыбкой отозвался Овенвер. - Ну что ж, спросите напрямую.
  - Зачем вы это сделали, Александра?
  - Александра?! - в смятении воскликнула Гихана. Быстро приблизившись, она схватила старого помещика за руку. - Вы хотели сказать: Антоний?
  - Нет, дорогая, он прав. Это было пари.
  Александра Овенвер повернулась к толстяку.
  - Спор между мной и моим братом. Мы ведь близнецы. Антоний почти не участвует в жизни поместья, однако находит в себе наглость утверждать, что женщина не может занять место мужчины. Он довёл меня до белого каления...
  - И тогда вы придумали эту маленькую мистификацию?
  - Именно. Но погорела на письмах. Естественно, я читала только те, что адресованы мне.
  - Была ещё посылка, - напомнил Мальвас. - Вы вскрыли её перед сном.
  - Ах да. Серьги. Золотые серьги, в каждой по изумруду. Мне ужасно хотелось примерить их.
  - Вот вам и вся тайна незнакомки, - сказал детектив, обращаясь к Оскару. - Ложась в постель, Александра забыла снять серьги. Плюс, разумеется, красный халат.
  - Он лежал у неё под подушкой! - вспомнил капитан. Мальвас кивнул.
  - Я прихватила его по ошибке, - сообщила Александра. - Он весь в рюшечках. В ту ночь я проснулась от жажды и накинула первое, что подвернулось...
  - Итак, Александра, сама того не подозревая, до полусмерти напугала Оскара. Они обеспечивают друг другу алиби с четырёх до пяти утра. Оскар, в свою очередь, может засвидетельствовать, что его жена не покидала спальни.
  - Похоже, дошла очередь до меня, - с усмешкой сказал художник. - Забавный парадокс: я невиновен, но абсолютно лишён алиби.
  - Нет, - закуривая, ответил Мальвас. - Вы его имеете.
  - Не знал об этом, - развёл руками Кохай.
  - Вы отлично владеете собой, несмотря на двусмысленность вашего положения. Это делает вам честь. Конечно, алиби, которым вы располагаете, такого рода, что его лучше не афишировать. Вы тщательно взвесили все "за" и "против", не так ли? Уверены, что от подозрения в убийстве очиститься легче, чем от обвинения в краже?
  - Сейф! - Тэй вскочил. - Вы вскрыли сейф в кабинете у миты!
  - Стоять! - В руке у художника блеснуло тонкое лезвие. Схватив Гихану за локоть, он притянул её к себе. Девушка испуганно вскрикнула.
  - Замрите все, - повторил Кохай. Из горла Оскара вырвалось сдавленное рычание. Детектив придержал его за рукав: "Спокойно, спокойно".
  - Иоген, как вы могли? - печально сказал секретарь.
  - Слушайте внимательно. Я не хочу доводить до насилия, так что разойдёмся полюбовно.
  - Хорошо, - покладисто согласился Мальвас. - Давайте обсудим это.
  - Скажите, Иоген, - вмешалась Антея, - вас нанял Юслик?
  - Разумеется. В былые годы я считался самым искусным медвежатником столицы. Если б не проклятое убийство, я был бы уже на полпути домой.
  - Убийство реценассия спутало вам все карты, - констатировал толстяк. - Верёвка и окно, Кохай, вы не успели уничтожить улики. И я отправил запрос в Ариштайнор...
  - Послушайте, - подавшись вперёд, с нажимом сказал Тэй. - Ещё не поздно все уладить. Если вы вернёте бумаги, дело можно замять. Ведь правда, детектив?
  - Хм-м-м. Допустим. Я мог бы закрыть глаза на случившееся.
  - Исключено. - В голосе художника промелькнули нотки сожаления. - Старикан дал мне приличную сумму. Если я верну документы, он выйдет сухим из воды, а значит, руки для мести у него развязаны.
  - А вы посмотрите на проблему с другой стороны, - возразил Мальвас. - Путь к Юслику - с документами или без, - вам теперь заказан. А искать вас будут как его подручные, так и полицейские власти. Вопрос в том, кому повезёт оказаться первым.
  - Короче, я крупно влип, - спокойно отозвался взломщик. - А животное, загнанное в угол, сражается до последнего.
  - Но ведь вы не животное, Иоген, - сказал секретарь. - Не могли бы вы отпустить Гихану? Я хочу переговорить с вами наедине.
  - Что вы задумали, Шадис?
  - Ничего. Честное слово.
  - Тогда поставьте бюст, - ворчливо сказал Кохай. - Когда вам это выгодно, вы весьма убедительны. Но я - человек злопамятный.
  - Неправда. Ну, я прошу вас, поговорим.
  После паузы взломщик кивнул.
  - Хорошо. Абель, дайте ваш револьвер. Я не хочу рисковать.
  Поколебавшись, капитан с кислой миной отдал оружие.
  - Благодарю, - насмешливо сказал Иоген. - Дамы и господа, вам придётся временно покинуть помещение.
  
  11. Самостоятельные шаги. Рассказ Абеля (продолжение-5)
  
  Возмущению Оскара не было предела.
  - Мне этот тип всегда казался подозрительным! Детектив, отпускать его на волю немыслимо!
  - И что вы предлагаете? - устало спросил Мальвас.
  - Арестовать его, разумеется.
  - Конечно, если мы не достигнем консенсуса, я его арестую.
  - Могу поспорить, что он вернёт бумаги, - заявила Александра. - Очень здравомыслящий молодой человек.
  Оскар не удостоил её ответом.
  - Потрясающий бардак! Зарубите на носу, детектив: ваши сомнительные методы мне не по душе...
  - Сомнительные? - Мальвас поднял брови. - Что вы имеете в виду?
  - Ну, как же! Вы откровенно потакаете этому... этому взломщику. Делаете всё возможное, чтобы он ушёл безнаказанным! Как вы думаете, чем он сейчас занимается?
  - Вот именно, чем?
  - Лезет через окно наружу!
  - При содействии моего секретаря, как я понимаю, - холодно обронила Антея.
  - При всём уважении к вам, мита Архид, - сквозь зубы сказал Молингок, - я бы не был так уверен в лояльности Шадиса. Что, если убийца - он?
  Я принципиально не встревал в разговор, но тут покосился на Мальваса. Что ответит толстяк?
  Мальвас невозмутимо пыхнул сигарой.
  - Я рассматривал такую возможность.
  - И?
  - Это маловероятно в силу того, что Шадис начисто лишен алиби.
  - Простите, но я как-то не поспеваю за полётом вашей гениальной мысли...
  - Попробую объяснить. Если мы предполагаем, что убийца прибегнул к яду, Шадис оказывается в самом незавидном положении. Он готовил кофе для реценассия, и он же обнаружил тело. Это практически сразу ставит знак равенства между ним и предполагаемым преступником. Почему же в таком случае он никак не обезопасил себя?
  - Возможно, не успел, - пожал плечами Оскар. А у меня в ушах прошелестела реплика, оброненная секретарём возле мёртвого тела. "Неспокойная ночь", - сказал он.
  - В любом случае, - уверенный голос толстяка пробился сквозь стену моей отрешённости, - пока мы не выяснили, что это был за яд, наши догадки лишены твёрдой основы.
  - Господин детектив, - ответил молодой помещик, - я бы хотел как можно скорее покинуть этот дом.
  Отходя от группы товарищей по несчастью, я расслышал ответ Мальваса:
  - Терпение, скоро мы с этим покончим.
  - Послушайте, - вмешалась Александра, - пока суть да дело, не переместиться ли нам на кухню?
  - Здравое предложение. Вы идёте, кэдо?
  - Оставьте его в покое. Пошли, - приглушённо сказал толстяк.
  Его интуиция работала как хорошо отлаженный механизм: я и впрямь крепко задумался. Вдобавок не хотелось мотать окружающим нервы - в атмосфере таинственности, которую Мальвас нагнетал вокруг этого дела, я чувствовал себя неуютно. Должно быть, именно тогда меня посетили первые сомнения в ценности нашего расследования.
  Невесёлые мысли заставили меня несколько раз измерить шагами холл, а затем загнали в реликварий. Холод и полумрак как нельзя лучше соответствовали моему настрою. Машинально вертя в руках каталог, найденный на столе при входе, я думал о том, насколько, в сущности, ничтожными покажутся нынешние события, если монархия рухнет. В том, что это вскоре случится, не было никаких сомнений, а подробности меня волновали мало. Поднимется ли буря перед самой кончиной императора или грехи молодости загонят его в могилу раньше, - на мой взгляд, уже не имело значения. Весь последний год я и мои друзья держали глаза и уши открытыми, пытаясь свести воедино официальные сводки новостей и письма столичных доброжелателей. Я не был столь наивен, как правые, чтобы сваливать все неприятности Дома Архидов на отсутствие законного наследника. Претила мне и нетерпимость ультралевых, с их слепой ненавистью к власть имущим. Я считал (и не изменил этому мнению до сих пор), что идеальный вариант для Кабрии - конституционная монархия. Чего-то похожего три века тому назад добивался Ювилл Архид, поддержанный типичным уроженцем Оскаде Яном Брагольдом.
  Вспомнив, что секретарь говорил о близости этих исторических личностей, я заглянул в каталог. Разумеется, вот оно: "Номер 11, курительная трубка Яна Брагольда". На соседнем листе располагался перечень вещей, принадлежавших его брату Филипу. Тому самому, что породнился с Арканой. Я перевернул страницу. Экспонат номер 27, первоначальный план усадьбы, висел у меня перед глазами, над запыленной бутылью. Бутыль помещалась в узком стеклянном ящике. В каталоге ей соответствовал довольно длинный текст, набранный убористым шрифтом. Пробежав глазами пару строчек, я не смог оторваться, пока не дочитал до конца:
  "В году *** от заселения Кабрии началась великая смута в Букеште. Множество нездешних семейств под водительством Хилингаристов, Белинагов и Юсликов объединились и возвысили голос против произвола, чинимого, по их словам, Грианом Архидом в отношении скапов и гаутлари. Мятежники распространяли по реценазу слухи о тесной дружбе имярека Архида с энчами, в пользу которых он решает дела о свободных угодьях в Букеште, и намеревались отправить его венценосному родичу жалобу о плохом управлении провинцией...
  Прослышав об этом и воспылав великой яростью, но делая вид, что все эти разногласия могут быть улажены полюбовно, Гриан Архид пригласил мятежников в Аркану. Сам же, пока они были заняты сборами, отправился к энчам, стоявшим о ту пору в Берканеуме. Там попросил он старейшин изготовить для него особый яд... И вот, во время пира в Аркане, куда съехалась половина знатных семейств Севера, совершил он своё страшное злодеяние. Ибо, угостившись отравленными блюдами, гости почувствовали такое отчаяние, что уже не помышляли о сопротивлении ни на словах, ни на деле. Имярек же Архид нагнал на них такого страху, что в панике разъехались они по домам, где многие почувствовали сильное недомогание. Итак, в течение года все, кому довелось пировать в Аркане, скончались от ужаса и неясной тоски. Сам же Гриан, хотя пировал вместе с ними, остался здоровёхонек. Таков был этот загадочный яд, приготовляемый энчами, что на имевших с ними общую кровь он не оказывал смертоносного действия, в то время как остальные теряли вкус к жизни и медленно угасали. И никакого средства от сего яда не было найдено ни тогда, ни теперь..."
  Я захлопнул каталог - и вдруг меня как током ударило! Яд, который бьёт по самому базовому инстинкту человека - по инстинкту самосохранения! Какова вероятность того, что в ожидании рокового часа эта отрава пару веков пролежала в семейном музее и не испортилась? Я заставил себя собраться с мыслями и, засунув руку в ящик, осторожно извлёк бутылку. Завтра покажу её экспертам, а там видно будет...
  Звук скрипнувшей двери заставил меня выпрямиться.
  - Вы здесь, кэдо? - Секретарь, держа под мышкой толстый пакет, сделал несколько шагов мне навстречу. Я кивнул и повернулся так, чтобы он не заметил кражи.
  - Надо полагать, переговоры прошли успешно?
  - Более чем. - Он понизил голос. - Вам я могу сказать, что от имени лисьего братства обещал Кохаю защиту...
  Я промычал в ответ что-то неопределённое. Снаружи бледное солнце прорвало заграждения туч. Оранжевые и зелёные ромбы, украшавшие окно реликвария, налились сочным светом. Это продолжалось недолго, но у наших ног словно пёстрый ковер расстелили.
  - Послушайте, Шадис, - нерешительно начал я, - вы как-то обмолвились, что ночь убийства была для вас неспокойной. Почему?
  Он замялся, пальцы стиснули край пакета.
  - Ну... Ничего серьёзного. Честное слово.
  - Бросьте вы эти детские игры, - сердито оборвал я. - Вы что-то видели или слышали. Или... выходили из комнаты, так?
  - Ох, - его губы вытолкнули беззвучное ругательство. - Вы неправильно поняли. Эта ночь была неспокойной исключительно для меня.
  Я видел, что он говорит правду, но упрямство не позволяло отступить без боя.
  - А поконкретнее?
  - Настырный вы человек, кэдо. Вы и с подчинёнными так себя ведете?
  - С подчинёнными - ещё хуже, - отрезал я.
  - Ладно, сами напросились, - язвительно сказал Тэй. - Половину ночи я провёл, вися на подоконнике. Заблевал все сугробы, так что если вам нужны доказательства...
  Он завершил фразу выразительным жестом.
  - Вы выпили кофе, оставшийся после Тайрабальда? И признаётесь в этом только теперь?
  Секретарь хмыкнул.
  - Моё молчание не нанесло ущерба расследованию.
  - Ой ли?
  Он раздражённо пожал плечами.
  - Умри я в ту ночь - вам пришлось бы ломать голову над двумя трупами.
  - А, кстати, почему вы не умерли? - спохватился я. Не слишком-то вежливое замечание, но меня порядком утомили сюрпризы.
  - Ну, знаете! - От неожиданности он прыснул, но быстро вернулся к серьёзному тону. - Тайна, покрытая мраком. Если этот яд склонен к образованию осадка, то я получил более сильную дозу, чем Тайрабальд.
  - Возможно, твоими предками были энчи, - ляпнул я. Его брови поползли вверх.
  - Так, - сказал Тэй после паузы. - Чем вы тут занимались, Бернштейн? Искали отраву?
  Он попытался заглянуть мне за спину, я рефлекторно заслонил улику.
  - Мне прекрасно всё видно, - укорил секретарь. И, шагнув вперед, потянулся к моему грузу. - Верните экспонат.
  - Нет, - отказался я. Его пальцы сомкнулись на горлышке бутылки.
  - Не глупите, Абель, - почти ласково сказал он. Обманный манёвр, понял я, и покрепче вцепился в свою находку. Его рывок пропал даром.
  - Чёрная Эви тебя разрази!
  - Грубо, - ответил я, удостоверившись, что физическое превосходство на моей стороне. - Грубо и неоригинально.
  - Поставьте на место, - повторил секретарь. - В бутылке обычное вино. Мы оставляем его для Курта.
  - Так вино или экспонат? И позвольте узнать, почему вы так всполошились?
  - Не хочу, чтобы вы сели в лужу!
  - Помилуйте, это уж мне решать!
  - Тише! - воскликнул он. За дверью реликвария кто-то четко сказал: "И что, искать их теперь по всему дому?" Мы замерли, как два заговорщика, уставившись друг на друга. Дверь приоткрылась на пару сантиметров, потом захлопнулась, и мы услышали удаляющуюся поступь кого-то из гостей. Я перевел дух.
  - Глупая сцена, - словно бы извиняясь, шёпотом сказал Шадис.
  - Так в чем проблема? - отозвался я. - Отдайте мне бутылочку.
  - Вы меня до белого каления доведёте.
  - Очень страшно! - Я фыркнул. Секретарь со свистом втянул воздух сквозь зубы и больно пнул меня по лодыжке. Дальнейшее произошло само собой. Со мной такое бывает: сильно разозлившись, я теряю над собой контроль. Кажется, я здорово пихнул его под дых; он приглушённо охнул и потерял равновесие. А бутылку я поймать уже не успел. Звон бьющегося стекла подействовал на меня отрезвляюще. С глаз будто пелена спала, и картина нашего побоища приобрела пугающую четкость.
  Тэй скорчившись сидел на полу, в оранжевом пятне света. Один его рукав намок и потемнел от вина. Под ногами похрустывала стеклянная крошка. Кроме этого хруста, не было слышно ни звука.
  Надо было что-то говорить, и, переборов неуверенность, я опустился перед ним на корточки. Он всё ещё держался за живот.
  - Болит? - участливо спросил я. Секретарь помотал головой. Я рассеянно поднял с пола пакет и стряхнул с него пару винных капель.
  - Вот. Я спас документы.
  Тэй снова скорчился - на этот раз от смеха. Отсмеявшись, он сказал:
  - Ну и балда же ты, Абель.
  - Сам балда.
  - Кто, в здравом уме и трезвой памяти, будет оставлять яд в таком ненадёжном месте? - продолжал он, пропустив мою реплику мимо ушей. - Он исчез из этого ящика больше века тому назад.
  - Исчез?
  - По словам миты, тогдашний владелец Арканы, её дед, надёжно спрятал остатки отравы. Настолько надёжно, что никто не знает, где они сейчас.
  - Но тогда... - я собрал воедино разбегавшиеся мысли, - на яд мог наткнуться кто-то из домочадцев.
  - С тем же успехом можно предположить, что тайник со временем прохудился и отрава попала в кофе случайно.
  Говоря это, он подбирал и аккуратно складывал в общую кучку то, что осталось от бутылки.
  - Ты, конечно, можешь забрать это для анализа. Но ручаюсь, ничего, кроме вина, здесь не найдут.
  - Допустим, - я упрямо вздёрнул подбородок. - И все же я воспользуюсь твоим предложением.
  - Ты так стремишься найти убийцу? - Тэй сокрушённо покачал головой. - Каковы твои цели, кэдо?
  - А твои? Ты всё время сбиваешь меня с толку.
  - Мне не нравится ход твоих мыслей, - честно признался он.
  - Значит, я на верном пути. Мне придётся сообщить об этом Мальвасу. Прости.
  - Не извиняйся, - отобрав у меня пакет с документами, он поднялся с пола. - Это не имеет ровно никакого значения.
  - Для меня - имеет, - возразил я. - Терпеть не могу незавершённых дел.
  
  12. Тайна покойника
  
  И снова они стоят в гостиной - утомлённые, взбудораженные, недоумевающие. Оскар Молингок кидает угрожающие взгляды в сторону Кохая, и когда он не грызет ногти, против чего шёпотом восстает его супруга, то бессознательно начинает кусать губы, - так интенсиво его беспокойство. Иоген Кохай тоже переменился: сбросив наконец личину беззаботности, он сторонится компании, и в его повадках теперь сквозит настороженность, смешанная с дерзостью. Последняя дана ему от природы, так что даже те знаки уважения к дому и его хозяевам, которые он считает нужным выказывать, в исполнении взломщика граничат с непочтительностью.
  Антея Архид по-прежнему отгорожена от остальных стеной гордыни и высокомерия, но даже её нервы начинают сдавать. Она украдкой взглядывает на секретаря, словно хочет сообщить ему нечто важное.
  А между секретарём и капитаном пробежал холодок отчуждения. Они последними явились в гостиную, и пока детектив молчит, Тэй пытается убедить Александру Овенвер в лояльности лже-художника. Мнительность Александры сводит на нет все его доводы. Абель тем временем секретничает с патроном, и по тому, как блеснули глаза у Мальваса, можно догадаться, что новости капитана пришлись ему по душе. Но всё-таки детектив испытывает смущение, и потому тянет паузу, пока Оскар не выражает свой шумный протест. Его инициативу в той или иной степени поддерживают остальные, и Мальвас вынужден уступить...
  
  - Я в затруднительном положении, - признался детектив. И, прочитав на лицах безмолвное "почему?", пояснил:
  - Во-первых, трудно восстановить цепочку умозаключений, когда тебя прерывают, - он покосился на Кохая, - столь драматично и ошеломляюще.
  Взломщик отвесил шутовской поклон.
  - Вы правы, - согласилась Гихана. - Я была настолько взволнована, что напрочь позабыла, к какому выводу вы нас подвели.
  - Ну, это легко исправить, - утешил Мальвас. - Я повторю вкратце. Итак. Мы с кэдо считаем, что реценассий был умерщвлён при помощи яда, порцию которого он получил вместе с кофе. Отраву могли подсыпать либо на кухне, во время варки, либо за тот короткий промежуток времени, когда Тэй заходил к Александре. Последнее вероятнее всего. Но, как мы помним, все гости уже разошлись по комнатам. И хотя никто из них не имеет стопроцентного алиби, косвенные факты указывают на их непричастность к акту отравления. У Кохая была другая миссия; Молингоки не разлучались, да и вообще - ни один убийца не повёл бы себя так глупо, как Оскар; что же касается Александры, то у неё просто не хватило бы времени на убийство. Вдобавок, убийца успевал отравить кофе только в том случае, если он шёл со стороны холла. Всё это, вместе взятое, подводит нас к неприятному "во-вторых".
  Тут Мальвас прервался, маскируя смущение кашлем и внезапной жаждой. Пока он пил, Александра сказала громким шёпотом:
  - Что он темнит, я не понимаю?
  - Не удивляйтесь, дорогая, - наклонившись к ней, ответила Антея Архид. - Детектив находится в непростой ситуации. Бросая тень подозрения на хозяев Арканы, он попирает все законы гостеприимства. Будучи в глубине души человеком сентиментальным...
  - Минуточку, - прервал предмет обсуждения. - С чего вы взяли, что я сентиментален? Насколько могу судить, я не давал к этому повода.
  - Только глубоко сентиментальный человек способен так умиляться удачным мыслям, приходящим ему в голову. На этом основан ваш метод поиска убийцы: радуясь каждой найденной мелочи, вы проживаете преступление вместе с ним.
  - Я поражён, - сказал толстяк. - Вам бы следовало пойти в детективы вместо меня.
  - Не раньше, чем вы очистите нас от подозрений, - отозвалась Антея. - О чем вы желали спросить?
  - Вот уже много лет, как вы живете уединённо, не вмешиваясь в политику и светскую жизнь реценаза. Даже чересчур уединённо, по мнению многих.
  - Попросишь молодых назвать имя хозяйки Арканы, - они и не вспомнят, - подтвердила Александра.
  - Это неважно. - Антея отмахнулась. - О себе я не сожалею.
  - Тем не менее, я хотел бы уточнить: знаком ли вам Тайрабальд по прежним временам?
  - Нет. - Хозяйка сложила руки на коленях. - Я никогда не знала этого человека.
  - Я выяснял обстоятельства его назначения. В столице за внимание императора сражаются две фракции. Их называют: "фракция изоляции" и "фракция перемен". Тайрабальд не принадлежал ни к одной из них. Однако, будучи умеренным консерватором, он склонялся к идеям изоляционизма.
  - Разумная позиция, - сказала мита. - В смутные времена открывать границы опрометчиво.
  - Но не все на Севере думают так же.
  - Разумеется. Гаутларам и пришлым эта политика принесёт одни убытки.
  - Потому его величество Энофол и назначил на должность человека со стороны, вдобавок учёного. Боюсь, следующий реценассий окажется более жёстким.
  - И это позволяет предположить, что цель убийства - спровоцировать в реценазе хаос и беспорядки. Надеюсь, вы не думаете всерьёз, что мне это выгодно?
  - Вам - нет, но что касается ваших слуг...
  - Интересный поворот беседы, - прокомментировала Антея.
  - Я вызвал сюда ещё одного человека, - хладнокровно продолжал толстяк. - Или, лучше сказать, моего главного подозреваемого. Я позволил себе наглость сделать это от вашего имени... О! Кажется, я слышу его шаги.
  Напряжённо прислушиваясь, гости различили топот ног по террасе. Затем скрипнула дверь, ведущая в холл, и тяжёлая поступь сделалась громче. Александра Овенвер, ахнув, шарахнулась в дальний угол. Вслед за ней непроизвольно попятились Молингоки; Антея, наоборот, застыла от неожиданности. Один Кохай сохранял самообладание. Вытащив из кармана заряженный револьвер, он ловко перебросил его капитану. Абель благодарно кивнул, и в этот момент дверь гостиной распахнулась. На пороге стоял человек, только что заклеймённый именем убийцы.
  - Вызывали, мита? - осведомился он.
  - Вот он - недостающий член вашей компании, - сказал Мальвас. - Старший Шадис, который роковую ночь провел в Аркане.
  - Что всё это значит? - озираясь по сторонам, спросил почтарь.
  - Курт Валезий Шадис, вы арестованы по подозрению в убийстве.
  Растерянность на лице вошедшего быстро уступила место пониманию. Курт, или Валезий, что было одно и то же, скрестил руки на груди и ответил с лёгкой усмешкой:
  - Как патетично! Интересно, чем вы намерены подкрепить свои обвинения?
  - Я связался с почтамтом Ксивальдо: они видели Хауля, но не вас. Младший сын подменял вас на работе, пока вы, Курт, околачивались вокруг усадьбы. Что мешало вам войти в дом и вслед за вашим приёмышем прокрасться на галерею? И потом, яд. Я почти уверен, что в этом доме имеется тайник с отравой, и вам известно его местонахождение. Никто другой, кроме слуги или доверенного лица, не мог бы добраться до этого тайника!
  К финалу своей страстной речи толстяк немного осип и был вынужден прерваться ради глотка воды. Курт продолжал выжидательно смотреть на него, пока Мальвас не заговорил снова:
  - Осматривая комнату реценассия, я был удивлён. По всему выходило, что Тайрабальд собирался в ужасной панике. С чего бы вдруг? Ведь гостиную он покинул в приподнятом настроении. И я подумал: возможно, он вспомнил нечто такое, что здорово его напугало. Тайрабальд мог встретить в Аркане человека, которого знал прежде. Яд уже начал оказывать действие на его нервную систему - и вот лёгкое беспокойство, которое испытывал реценассий, сменилось нарастающей тревогой, а затем - настоящим ужасом. Он неожиданно осознал, что его жизни угрожает опасность.
  - Стойте, - перебила Антея, - теперь я вижу, куда вы клоните, но я клянусь вам, что Курт непричастен к этому...
  - Мита! - Почтарь предостерегающе вскинул руку. И добавил, взяв ниже тоном: - Я сумею оправдаться. Дадим Мальвасу высказаться.
  - Я уже заканчиваю, - откликнулся детектив. - Я заинтересовался вашей биографией на следующий же день после трагедии. И раскопал много интересного. Перед вами, дамы и господа, внук прославленного Кантора Валезия Шадиса.
  - Ну да, - после паузы сказал Курт. - Что здесь криминального?
  - Первый Шадис взял себе такую фамилию в честь независимой префектуры Шад, в старосты которой его избрали. Далее, несколько поколений Шадисов сменили его на этом посту. А в прошлом столетии философ Кантор Шадис создал своё учение о Тьме, которое сделало его знаменитым. Шад - префектура маленькая, все жители так или иначе связаны узами родства, поэтому никто не удивился, когда они назвались валезианцами и ещё сильнее замкнулись в узком кругу своей секты. Так обстояло дело в дни вашей молодости, Курт, когда вы, бросив первую семью, из родной земли бежали на Север. Вы были паршивой овцой среди родичей?
  - Всего лишь белой вороной. Мне никогда не сиделось на месте.
  - Это верно, - сказал Мальвас. - В юности Курт Шадис занимал пост индектима в элитной императорской гвардии. Оттуда он тоже ушел... довольно спонтанно.
  - Я покинул пост в результате интриг, - заявил чернобородый, - и ни разу не пожалел об этом.
  - Так-таки ни разу? Вы могли иметь зуб на императора.
  - Докажите.
  - В полицейском участке, - любезно парировал детектив. - Вы ведь не против проехаться со мной в Лефоной?
  - Подождите! - попросил Тэй. И, сделав несколько шагов вперёд, пытливо заглянул в лицо Мальвасу.
  - Могу я ещё раз услышать, за что вы арестовали Валезия?
  - Конечно, - ответил толстяк удивлённым голосом. - Я подозреваю его в отравлении Тайрабальда.
  - Без оговорок?
  - Какие тут могут быть оговорки? Должно быть, для вас это сильный шок, но, поймите...
  - Большое спасибо, - непочтительно перебил Тэй. - При такой формулировке арест незаконен.
  - Почему?
  - Потому, - сказал никем не останавливаемый секретарь, - что под личиной Тайрабальда скрывался совсем другой человек.
  
  13. Заключительный аккорд. Рассказ Абеля (продолжение-6)
  
  - Достойный финал запутанного дела, - сказал Мальвас, прощаясь со мной за руку. - Само собой, эти факты ещё нуждаются в проверке, но...
  - Можете не хорохориться, - отозвался я. - Мне это ударило по самолюбию так же сильно, как и вам.
  Детектив кивнул.
  - Подумать только! Столько времени и сил потрачено впустую...
  - М-да.
  - Ну ладно, пора! - после паузы сказал Мальвас. - А вы знаете, я даже рад тому, что отбываю в город. В глуши как-то незаметно обрастаешь мхом...
  - Ну, в Лефоное вам скучать не придётся, - усмехнулся я.
  - Заезжайте через пару деньков, голубчик. Уверен, что уже получу результаты розысков.
  - Непременно заеду, - пообещал я. Толстяк, продолжая улыбаться, отступил к саням, и через полчаса только двойной след от полозьев указывал на его отъезд.
  Наша с Мальвасом прощальная беседа происходила на следующее утро после поразительного признания. Тэй передал нам все письма настоящего Тайрабальда, чтобы мы имели возможность сличить его почерк с почерком убитого. По словам секретаря выходило, что учёный ехал на Север не впервые.
  "Когда возле озера Урленас построили санаторий, - рассказывал он, - Тайрабальд оказался в числе первых пациентов. Мне было десять, Хаулю - шесть. Сами знаете, как дети тянутся к новизне. И мы чуть ли не каждый день бегали к грязевым источникам..." - "Значит, там вы и познакомились?" - поторопил детектив. "Да. По его просьбе мы исполняли местные песни. Кроме того, он интересовался культурой энчей". - "И что потом?" - "Потом он вернулся в столицу. Оставил нам свой адрес - я вспомнил об этом через несколько лет, когда пытался сказать новое слово в науке. Мне ужасно хотелось, чтобы мою статью напечатали в журнале по фольклористике. Я решил, что через Тайрабальда статья быстрее попадёт по назначению и без колебаний приложил её к письму. Но был немного удивлён, когда сам учёный мне ответил. Оказалось, он хорошо меня помнит. Так завязалась наша переписка..." - "Значит, когда вы увидели покойного, то сразу поняли, что это самозванец?" - "Я сомневался. Детские воспоминания - такая зыбкая вещь. К тому же это мог быть родственник или однофамилец..." - "Ну, хорошо, - прервал вышедший из себя детектив, - но намекнуть-то вы могли?!" - "Я намекал, и не раз, - ответил разобиженный Тэй. - Но, похоже, недостаточно прозрачно". Лично меня на этом месте разобрал смех. Сердиться на нашего непутёвого свидетеля не было никакой возможности.
  Погружённый в эти воспоминания, я медлил на пороге дома. С утра неожиданно распогодилось, и краски Букешта, очистившись, приобрели потрясающую яркость. На голубом фоне отчётливо выделялись медные, зелёные, сизо-багровые оттенки леса. И Аркана тоже преобразилась. Из-за дверей долетали взрывы весёлого смеха, над кухонной трубой вился гостеприимный дымок. Слуги вернулись в усадьбу, к своим повседневным делам.
  А гости, наоборот, спешили разъехаться. На заднем дворе уже укладывали сани для Александры; Молингоки тоже вызвали по телефону свою упряжку - они планировали уехать после обеда. Один только взломщик неприкаянно слонялся по дому, развлекая анекдотами горничных. Антея вела себя как всегда, что же касается виновника вчерашней сцены, - он напал на меня прямо в холле.
  - Представь себе, - зачастил он, не дав мне и рта раскрыть, - эти идиоты оставили шубу! Что мне с ней делать, хотелось бы знать?
  - Какую шу... - начал я, но тут взгляд мой упал на знакомое рыжее одеяние. Та самая шуба, что уберегла меня от простуды в начале пути. Это было всего три дня тому назад. А казалось, что от купания в проруби до сегодняшних проводов прошло не менее полугода.
  - Кэдо, - вкрадчиво произнёс Тэй, - мне кажется, ты должен забрать этот вещдок с собой.
  - Кому я это должен? - огрызнулся я. - И потом, с чего ты взял, что я собираюсь в Лефоной?
  - Ты решил остаться здесь? Вот это новость! Пойду сообщу Антее.
  - Стой! - спохватился я. - У меня... другие дела поблизости.
  - Вот и прекрасно. - Он сгрузил проклятую шубу мне на руки. - Закончишь свои дела - и доставишь одёжку по назначению. Заодно и в пути не замёрзнешь, а я пошёл.
  - Она не моего размера! - крикнул я вдогонку. С нулевым успехом. Вздохнув, я перевёл взгляд на неожиданную ношу. Кость у меня широкая, а вот с ростом повезло меньше. В этой одежде я бы утонул с головой.
  Я поднимался к себе, таща шубу в охапке, и вдруг остановился как вкопанный. По инерции мы все продолжали думать о покойном, как о настоящем Тайрабальде. Но если к подмене готовились серьезно, то наверняка позаботились и о гардеробе. А значит, Тэй, сам того не подозревая, оказал мне хорошую услугу. Я опрометью бросился по коридору в свою комнату. Бумага! Я помнил, что в кармане лежал какой-то документ.
  От волнения я не сразу нашёл искомое. Однако память меня не подвела. Вытащив из кармана шубы сложенную вчетверо полоску, я осторожно разгладил её на столе. Это была карта, нарисованная от руки. Место показалось мне знакомым. В левом верхнем углу листа стояла завтрашняя дата.
  
  Наутро, тайно покидая Аркану, я испытывал удовольствие при мысли о проявленном хладнокровии. Когда первый приступ остолбенения миновал, я начал действовать чётко и собранно. Мне удалось воспользоваться телефоном в кабинете, не привлекая внимания хозяев. Я не стал напрямую дозваниваться до Нимрода, полагаясь на то, что сигнал быстрее дойдёт по другим каналам. Лыжи и удобный рюкзак, в котором поместилось всё необходимое, я позаимствовал на веранде. В комнате лежала записка с извинениями.
  Влажное утро наводило на мысли о скорой оттепели, но его предсказания не сбылись. Через пару часов подморозило, и солнце прочно утвердилось на небосклоне. Скользить по затвердевшему насту стало легко и приятно; однако в долине Явса я сделал приличный крюк, избегая появляться около людных мест. Поблизости начинались владения Овенверов, а мне сейчас меньше всего на свете хотелось бы столкнуться с кем-то из недавних знакомых. Поэтому, когда я свернул на Берканеум, небо уже начало наливаться синевой. Мускулы ныли от долгой ходьбы - вот что случается с непривычки, стоит лишь несколько дней провести взаперти. К вечеру я пересёк большую укатанную дорогу и краем просеки доехал до низины, надёжно укрытой от посторонних глаз еловыми лапами. Двое брагольдеров, обряженных в охотничьи костюмы, ждали меня там вместе с Нимродом. Мы пожали друг другу руки, и заместитель отвёл меня в сторонку. При свете карманного фонарика я показал ему карту.
  - Да, - после короткой паузы подтвердил Нимрод, - это она. Заброшенная сторожка Берканского лесничества. Карта схематичная, но на ней достаточно ориентиров.
  - Кто им пользуется, этим приютом? - быстро спросил я.
  - Все, кому не лень. Усталые охотники, почтовые служащие, просто путешественники...
  - Плохо. Интересно, для какой цели халупа потребовалась самозванцу?
  Нимрод флегматично пожал плечами. Я и сам понимал, что вопрос риторический, поэтому резко сменил тему:
  - Наблюдение выставили?
  - После полудня, - сказал мой помощник.
  - И..?
  - Ещё не успел выяснить. Прибыл всего за пять минут до тебя.
  - Так пошли! - сказал я. Сердце сжала неясная тревога. Мы повернули обратно и увидели бегущего навстречу наблюдателя.
  - Кэдо! - окликнул он. - Докладываю. Только что к избушке подъехал человек. Молодой, по виду - охотник.
  - Верхом, на лыжах? - деловито спросил Нимрод.
  - Верхами. Зверюга просто огромная; кажется, это лось.
  Я поперхнулся. На язык просилось матерное ругательство. Проглотив его, я с удвоенной энергией бросился вперед. Добравшись до сторожевого поста, выхватил из рук второго наблюдателя бинокль и направил в сторону хижины.
  - Ах, поганец! - вырвалось у меня.
  - Ты его знаешь? - заинтересовался помощник.
  - Младший Шадис, как пить дать, - процедил я сквозь зубы. - Его скотина стоит у входа. Вот артист! А ведь я почти ему поверил!
  - Будем брать?
  - Обязательно. - Злясь на себя за проявленную доверчивость, я поклялся, что выбью из подлого секретаря все сведения, которые тот утаил. Я вернул бинокль камраду и распорядился:
  - Двое заходят справа, один - слева. Четвёртый останется тут.
  - Секунду, кэдо, - сказал наблюдатель. - Кто-то вышел наружу... Тот, кто приехал раньше.
  - Ч-что? - не понял я. - Так их что там, двое?
  Слушая его сбивчивые объяснения, я вновь прилип к окулярам. Никто из приезжих не зажигал света, и теперь, в темноте, сторожка казалась огромным черным грибом, выросшим среди сугробов. Фигура незнакомца растворилась на фоне сруба. Должно быть, он, как и мы, выжидал и прислушивался. Но вот смутная тень отделилась от стены и скользнула в сторону. Лось, привязанный у крыльца, тревожно фыркнул. Похоже, этот звук подстегнул незнакомца. Он нагнулся, закрепляя лыжи, и быстро, бесшумно метнулся прочь, на ходу поправляя странный головной убор.
  - Он приехал около часа тому назад, - бубнил над ухом наблюдатель. - Мужчина в медвежьей маске... вошёл в дом и больше не показывался... Мы как раз хотели вам доложить, когда появился второй...
  - Всё ясно, - перебил я, стараясь не показывать беспокойства. - Нимрод, бери этих двоих, и отправляйтесь за ряженым. Мне нужно знать, зачем он тут ошивался.
  - Задание понял, - отозвался заместитель. - Но... разумно ли оставлять тебя без прикрытия?
  - Как-нибудь справлюсь, - буркнул я. - Хотя, сдаётся мне, борьбы никакой не будет.
  
  И все-таки, приближаясь к жилищу, я осторожничал. Заходил то справа, то слева, напряжённо прислушивался. Ничто, кроме фырканья испуганного животного и моих шагов, не нарушало молчания ночи. Так что вскоре я плюнул на все уловки и открыто шагнул на крыльцо. Ездовой лось вскинул голову, принюхиваясь, но не отступил. Кажется, он запомнил меня, или же появление человека в форме его успокоило... Стараясь не делать резких движений, я извлёк револьвер и толкнул дверь, ведущую в помещение. Она растворилась с лёгким скрипом. Я по стенке прошёл внутрь и замер.
  Глаза ещё не привыкли к перемене освещения, поэтому всё, что я увидел в первый момент, - это светлый предмет на полу. Присев на корточки, я протянул к нему руку и ощутил под пальцами волосы Шадиса. Теперь я более-менее ясно видел и все остальное. Тэй лежал головой к порогу, лицом вверх. Его дыхание было затруднённым. Похоже, ряженый застал его врасплох. Покачав головой, я перетащил в постель бездвижное тело и занялся обустройством ночлега. Задал корма животному, раздул огонь в очаге, повесил над ним котелок со снегом... Когда талая вода в котелке начала закипать, я заметил, что глаза секретаря открыты. Но, стоило мне повернуться в его сторону, как он поспешно прикрыл веки. Я многозначительно кашлянул.
  - Не спишь?
  - Да. - После паузы он добавил: - Пакет с крупой - на полке слева от тебя. И чай тоже. Я бы чего-нибудь съел.
  Я хмыкнул в ответ.
  - Тарелка каши в обмен на правдивую информацию. Что вы здесь не поделили?
  - "Вы" - это кто? - Приподнявшись на локте, Тэй с недоумением взглянул на меня.
  - Ты и твой знакомый из Оскаде. Тип в маске медведя, который едва не проломил тебе голову.
  Мой собеседник округлил глаза и невольно потянулся к затылку.
  - Вот, значит, как? Друзья сообщили нам, что медведи проявляют подозрительную активность. Мы знали, что они отправили посланца, но не знали - к кому. Именно это пытался выяснить Валезий.
  - А ты?
  - Я решал другие дела братства. Просто фантастика, что я на него наткнулся... А это точно не твои брагольдеры?
  - Тоже мне, пророк, - буркнул я. - Уж во мне-то мог бы не сомневаться.
  - Не мог, - спокойно ответил он. - Ты для меня - закрытая карта, Абель. Направляясь к Декрону, я знал, что встречу кого-то очень важного, но это мог быть в равной степени и друг, и враг.
  - А теперь?
  - А как ты думаешь?
  Я прикинул в уме все "за" и "против", хотя, в принципе, это уже не имело значения. И сказал:
  - Кажется, интуиция тебя не подвела.
  
  - Мальвас считал, что нападение в долине Декрона как-то связано с реценассием, - сказал он чуть погодя, когда мы дочиста выскребли наши тарелки. Во время трапезы оба молчали: в глуши очень быстро начинаешь жить по лесным законам. Должно быть, это инстинктивное чувство, присущее каждому человеку.
  Его реплика меня поразила.
  - А разве не так?
  - Разумеется, нет. Юслик разглядел в бинокль полицейскую форму и рассудил, что миссия Кохая провалена. С его стороны это была отчаянная попытка спасти положение...
  - Проклятье... - пробормотал я. - Откуда ты всё это знаешь?
  - Я был у него предыдущей ночью. Надавил как следует, пригрозил судебным разбирательством...
  - И всё это ради Кохая?
  - Не только. Я соблюдаю интересы Арканы.
  - Как тебе удается вести двойную жизнь, при таком-то ревностном отношении?
  - Долго это не протянется, - отозвался Тэй. И мне почудилось, что от его тона в сторожке стало на полградуса прохладнее. - Кабрия балансирует на краю пропасти.
  - А ты не хочешь стоять в сторонке, когда она упадёт.
  - Как и ты, кэдо.
  Всё, что он говорил, было правдой. В ту ночь я стал лучше понимать его мотивы. И чуточку лучше разбираться в своих.
  А на рассвете мы услыхали далёкое эхо выстрела. В полудрёме мне представилось, как звуковая волна катится через долины и перелески Букешта. Сначала она была прозрачной, но по мере движения мутнела и затуманивалась, пока не превратилась в стеклянный грозовой шар гигантских размеров. Этот шар мчался прямиком к нашему убежищу, и я все явственней слышал треск и хруст подминаемых стволов.
  Я вздрогнул и проснулся. Дверь в сторожку была распахнута, сквозь клубы пара я разглядел несколько тёмных фигур на пороге. Тэй тихо переговаривался с кем-то из новоприбывших. Затем он посторонился и сделал приглашающий жест. Гости вошли, и я наконец-то разглядел среди них Нимрода.
  - Доброе утро, кэдо, - поздоровался он. Я пальцами протёр глаза и хрипло вымолвил:
  - Сколько времени?
  - Около шести, - отозвался Тэй. - Они пришли с докладом.
  - Вы его нагнали? - сообразил я, вспомнив про человека-медведя. Сон отодвинул все события мира на недосягаемое расстояние.
  - Я сделаю кофе, - сказал Шадис, снимая котелок с крюка над очагом. И, засмеявшись, добавил: - Этот точно будет без яда.
  Внезапно обострившимся чутьём я уловил настроение своих товарищей. Они как-то расслабились и оттаяли, несмотря на присутствие постороннего. Как будто здесь было его законное место.
  - Рассказывай, - велел я Нимроду.
  - Мы нагнали объект на льду Явса. Пришлось, конечно, чуток его потрепать...
  - Матёрый, как зверь, - вставил один из брагольдеров.
  - Он раскололся?
  - Само собой, - Нимрод слегка пожал плечами. - Он был полномочным представителем своего братства. Дружки отрядили его на встречу с реценассием. О том, что реценассий - подставная фигура, они не знали. Да им и не требовалось. Он вёл переговоры от лица хозяина...
  - И кто же хозяин? - Тэй, сцепив пальцы, подался вперёд. Нимрод покосился на него, но в обмен на мой безмолвный кивок ответил:
  - Некто Лангомер. Обретается за границей. Но, видимо, планирует урвать свой кусок пирога, когда скончается император.
  - Получается, тот, кто убил самозванца, сыграл на руку нам, - задумчиво подытожил я. - Фактически, убийца аннулировал крупный сговор...
  - Получается, - Нимрод поднялся. - Ладно, задание выполнено. Могу я идти?
  - Встретимся на общем собрании, - благодарно кивнул я. Я выделял Нимрода за природную живость ума и не стал спрашивать, куда он направится сейчас. Меньше знаешь - крепче спишь, не правда ли?
  Не спрашивал я об этом и Шадиса - но по другой причине. Мы простились через час с небольшим, пообещав друг другу напоследок слать письма. Он вернулся в Аркану, я - в Лефоной, где исправно выполнял свои обязанности и помалкивал о сделанных открытиях. Такое положение продержалось до весны.
  
  Эпилог
  
  В том году весна наступила рано, словно сама природа торопилась расставить точки на "и". Была только середина марта, но по мостовой безостановочным потоком текла талая вода. Она тащила за собой размокшие листовки, на большинстве из которых стояло имя Кацилио Лангомера. Анонимные доброжелатели уверяли горожан, что те найдут надёжное прибежище от хаоса в широких объятиях "Кацилиад". Наши комитетчики, обеспокоенные этим фактом, созвали верхушку на внеочередное заседание. Всего час назад верхушка постановила, что будет противостоять режиму Циля с оружием в руках. Эти слова ещё звенели у меня в голове, когда я вышел на яркое мартовское солнце.
  - Бернштейн! Да погодите вы! Не слышите, я вас зову?
  Обернувшись на зов, я увидел старого знакомца.
  - Кохай?
  - А я уж думал, вы меня позабыли, - улыбнулся тот и за край рукава потянул меня за собой. - Пойдёмте ко мне в галерею. Это в двух шагах.
  - В галерею?
  - Ну да. Я тут устроил небольшую выставку своих работ.
  - В такое время? - поразился я.
  - Бурление жизни идёт на пользу искусству, - назидательно произнёс он, - искусством оно поглощается и преобразуется в шедевры.
  - Ну-ну, - пробормотал я с сомнением.
  - Что - не верите? - И Кохай беззлобно засмеялся. - Ремесло художника похоже на ремесло взломщика. Именно оно открывало мне двери богатых домов.
  - Забавный взгляд на искусство. - Уступив его натиску, я вошёл в галерею и огляделся. Тишина, пастельных тонов стены и рассеянный, мягкий свет. Я словно ступил в другой мир, где слыхом не слыхивали об уличных митингах и покушениях.
  - Здесь в основном портреты. Всё, что я сотворил во время странствий по Букешту. Уделите им десять минут, а потом мы выпьем крепкого чёрного чаю.
  - Где же вы прятались всё это время? - с интересом спросил я, прогуливаясь возле картин.
  - В санатории на Урленас, - ответил Кохай, возясь с чашками и термосом.
  - Ну да. Я мог бы и сам догадаться...
  - Испытал беспримерный прилив вдохновения! - Он помахал в воздухе ложкой. - Прошу к столу.
  - Иду. - Я ускорил шаг, рассеянно скользя глазами по нарисованным лицам, но замер, дойдя до последнего.
  - У меня и бутерброды есть... Что вы там узрели, Бернштейн?
  Он подошёл и встал у меня за спиной.
  - А. Удачно получилось, правда?
  - Более чем. - Я кивнул.
  - Шадис собственной персоной. Знали б вы, как долго я его уламывал!
  Должно быть, в этот момент меня и осенило. Нет, я не хлопал себя по лбу и не кричал "Эврика!" Выпил чаю с художником, любезно откланялся; заглянул в библиотеку; по дороге домой забежал в полицейское управление. С кем-то встречался и разговаривал. Но глубоко на подкорке шла кропотливая, безостановочная работа мысли. На следующий день я, словно в нагрузку, получил письмо от Тэя и понял: Аркана зовет меня к себе.
  
  "У нас тут более-менее тихо, - писал мой корреспондент, - поскольку братства, соблюдая данное обещание, отлавливают агентов "Кацилиад". Оборотной стороной этой деятельности стало брюзжанье окрестных помещиков: жалуются, что в округе появились странные люди. Нетрудно догадаться, что Овенверы - запевалы в этом хоре.
  Впрочем, я, кажется, нашёл выход. Несколько дней наши лесовики работали над починкой изгороди; общество сочло миту сумасшедшей, однако вынуждено было признать, что и в Оскаде живут приличные люди. Возможно, когда миры смешаются, этот опыт спасёт кому-нибудь жизнь...
  Не знаю, стоит ли мучить тебя бытовыми подробностями? Мой сводный братец решил заняться разведением яков, и на сооружение стойл и загона ушли почти все деньги Валезия. А в Аркане случился небольшой пожар. Вся кухня пропахла дымом, и вся еда - тоже, так что пришлось нам разыскать ключи от чердака и задействовать старую систему вентиляции. Звучит красиво, хотя на самом деле мы просто открыли все чердачные люки; дом на несколько суток превратился в гудящее, пронизанное сквозняками место..."
  Вот и последний фактик в мою копилку, подумалось мне. Пора составлять план путешествия. Мне хотелось вновь побывать в долине Декрона, но все притоки Липаста, перенасыщенные водой, распухли и вздулись, как вены на руках у больного. Так что я выбрал кружной путь, купив билет на вечерний поезд до Берканеума. Взятый в Берканеуме олень оказался довольно резвым, и, расплатившись за быстроту передвижения обильными потёками грязи на штанах, к утру я уже был в Аркане.
  Утро выдалось тёплым, и я заметил пар, подымающийся над проталинами. Усадьба ещё отдыхала, но мой предварительный звонок не прошёл даром: хозяйка оставила открытой дверь чёрного хода. Глубоко вздохнув и машинально пригладив волосы, я прошёл в кабинет. Антея Архид сидела на своём обычном месте, вертя в руках настольную фотографию. Я вежливо склонил голову в знак приветствия, она сделала то же самое и заговорила первой:
  - Итак, кэдо Бернштейн, не молчите. Интересно узнать, какое дело привело вас ко мне?
  - Для этого я и зашёл, - отозвался я. - Поговорить.
  - Присаживайтесь.
  - Спасибо. - Но я остался стоять на ногах. Волнение не позволяло мне расслабиться. Я сказал, просто чтобы помешать его росту:
  - Скажите, известны ли вам итоги того расследования?
  - В общих чертах, - ответила Антея. - Ведь тело настоящего Тайрабальда так и не нашли?
  - Нашли, - возразил я. - Хотя опознать его было трудно. Ему изуродовали лицо и выбросили труп на железнодорожную насыпь. И хотя главный подозреваемый мёртв, мы думаем, тут работала целая шайка.
  - Под главным подозреваемым вы имеете в виду самозванца?
  - Да. Его настоящая фамилия - Вероцис.
  - Это мелькало в криминальной хронике, - сказала хозяйка.
  - Да, - согласился я. И перешел к тому, ради чего пересек Букешт. - Вы помните, Мальвас как-то задал вам пару вопросов. Тогда мы ещё не знали о планах самозванца... Теперь я снова хочу спросить.
  - О чём? - сказала Антея. Двор за окном окрасился в жёлтые цвета восходящего солнца.
  - Знали ли вы человека по имени Марк Вероцис? Возможно, его знали ваша дочь или сын? Марк Вероцис был любовником Эрет Лангомер, первой пассии императора. А о ревности Эрет Лангомер к вашей дочери известно всем.
  - Я никогда в жизни не видела Вероциса, - отрезала старуха. - До того дня, пока он сам, под чужим именем, не просочился ко мне в поместье.
  - Но вы слышали о нём. А экс-индектим Валезий Шадис знал его в лицо.
  - Почему же в таком случае он молчал?
  - Вы запретили ему, мита. Вероцис был причастен к смерти вашей дочери, не так ли?
  Гримаса боли на миг исказила черты хозяйки. Но вот передо мной снова бесстрастное лицо, и ровный голос отвечает:
  - Мы так и не смогли доказать, что Латилла была убита.
  - Я понимаю вас. Долгие годы тоски и разочарования - и вот ваш давний враг сам загоняет себя в ловушку.
  - С его стороны это была беспримерная наглость, - яростно сказала старуха, - явиться в дом, которому он принёс одни несчастья!
  - И тогда вы составили безупречный план. Уничтожить его при помощи фирменного яда энчей. Знали ли вы, что Марк Вероцис однажды уже перенёс инфаркт?
  Её молчание было красноречивее любого ответа.
  - Вы рассчитывали, что ужас и страшное напряжение, которое он испытает, приведут к остановке сердца. Не вмешайся в дело случай, это сошло бы вам с рук.
  - И что же вы намерены делать?
  - Пока что, - ответил я, - меня интересуют подробности. В преддверии убийства вы отпустили прислугу в Хайд и достали яд из тайника, устроенного вашим дедом. Вечером, убедившись, что самозванец вот-вот вернётся в свои апартаменты, вы пожелали всем спокойной ночи и удалились к себе. Что дальше? Должно быть, у вас хранились ключи от чердака. По чердачным перекрытиям вы добрались до кухни, где открыли вентиляционный люк. Я проверил, он расположен прямо над плитой.
  - Я побывала там дважды, - сказала Антея. - Следовало убедиться, что петли не заскрипят.
  - Какая предусмотрительность... Генеральная репетиция прошла успешно, и вы подсыпали отраву в стоящий на плите кофейник.
  - Я недооценила вас, кэдо. Массивная челюсть и мускулы спортсмена ввели меня в заблуждение.
  - А знаете, что самое забавное? Мы с самого начала рассматривали возможность мести. Однако, к счастью для вас, пошли по неправильной дороге.
  - Вы предъявите мне обвинение? - тихо спросила она.
  - Нет. - Я вдруг почувствовал страшную усталость и сел. - У меня нет к вам ни капли сочувствия. Но ради вашего внука я скрою правду.
  - Ах, вам и это известно? - отозвалась Антея. Весенний свет безжалостно высветил бремя её возраста. Мне вдруг подумалось, что хозяйка Арканы уже стоит на пороге дряхлости.
  - Это стало ключом к разгадке, - ответил я, хотя предпочел бы помолчать. - Кохай нарисовал его портрет, знаете ли...
  В нарисованном Тэе проступило то, что не бросалось в глаза при общении с оригиналом: семейное сходство со всеми Архидами. Художник хорошо знал свое дело.
  - Он пришёл ко мне уже взрослым воспитанником Валезия. Я... Наверное, я была разочарована. Он мало похож на мою дочь.
  - И вы взвалили на плечи родного внука заботу о поместье, а потом едва не отправили его на тот свет, - жёстко сказал я. - Вот к чему приводят гордыня и высокомерие.
  Мой упрёк задел ее, и старуха гневно вскинула голову.
  - Это была проверка! Кровь Архидов пересилила действие яда.
  - Кровь Архидов? Неужели это единственное, что вас беспокоит?
  - Не смейте осуждать меня! - возвысила голос Антея. - Вы же ничего не знаете! Этот тюфяк, который всю жизнь был игрушкой в руках своих фаворитов, этот горе-император... что моя Латилла нашла в нём? Он околдовал её, но не сумел защитить. И ни разу не вспомнил о бастарде, которого сделал!
  - А вы - часто вы о нём вспоминали?
  - Думайте что хотите. - Она прикрыла глаза рукой и устало скорчилась в кресле. - Но я очень привязана к Тэю. Я хочу передать ему поместье.
  - О да. Свяжите его по рукам и ногам, прикуйте к себе цепью долга и кровного родства. Пусть продолжает служить вам - не в качестве секретаря, а в качестве внука. Не мытьём - так катаньем, вы добьётесь своего...
  - Хватит! - крикнула старуха. Я послушно замолчал. Часы на стене пробили семь, и когда механизм отыграл своё, тишина вернулась на прежнее место.
  - Что я могу для него сделать? - еле слышно спросила Антея.
  - Не скажу: "отпустить", - поднимаясь, ответил я. - Потому что Тэй - не ваша собственность. Но вы можете с уважением отнестись к любому его выбору.
  - Да... Пожалуй, могу, - задумчиво согласилась она. Я благодарно кивнул.
  - Очень рад это слышать. А теперь, если позволите...
  - Конечно, - рассеянно откликнулась хозяйка. - Не стану более вас задерживать. Вы ведь приехали не ради меня?
  - Нет, - улыбнулся я. - Я прибыл повидаться с другом.
  
  Друга я отыскал по одинокому следу. Этот след, старательно огибающий проталины, привёл меня к берёзовой рощице на задах усадьбы. За деревьями царило полнейшее безветрие. Казалось, вот-вот я услышу, как под щедрыми и яркими солнечными лучами плавится слежавшийся снег. Всего один след вёл к месту, где стоял Тэй, но несколько других разбегались от него веером в разные стороны. Впрочем, их хозяева уже давно скрылись в чащобах Оскаде.
  - Пятиминутка заговорщиков? - спросил я, приблизившись.
  Мой собеседник не выказал ни малейшего удивления.
  - Иногда они приходят просто так. Посоветоваться.
  - Ну да. Ты же их пророк, - заметил я.
  - Я служу не только своему братству, - ответил он, почти дословно повторив то, что я говорил Антее. - Но любому, кто нуждается в помощи. В том числе - тебе и брагольдерам.
  - Вчера в Лефоное мы решили выступить против Циля. - Я засунул руки поглубже в карманы. - Тебе известно, чем это обернётся?
  Он пожал плечами.
  - Это и ребёнку понятно.
  - Но много ли будет смысла в грядущем кровопролитии? Верно ли мы поступаем?
  - Много ли смысла в жизни? Жизнь развивается, множится, бурлит, доходит до высшей точки кипения. И в этой точке она должна переродиться. Раз и навсегда.
  - Но ради чего? Чтобы жить стало лучше?
  - Нет. - Он покачал головой. - Всё намного проще, Абель. Чтобы не погибнуть. Не сгинуть окончательно.
  - Довольно слабое утешение. - Я усмехнулся. - Ты, похоже, пессимист.
  - Скорее, циничный романтик... Пойдем-ка в дом, а то промёрзнем до костей.
  - Сейчас. - Я чувствовал, как на душе постепенно легчает. Но мне хотелось довести разговор до конца. - Обещай мне одну вещь. Никогда не рассказывай мне о будущем. Даже если что-то пойдёт не так. Если я и сделал неправильный выбор, то не желаю об этом знать.
  - Но ты сделал правильный выбор. - Он выглядел удивлённым. - Ты - очень цельная натура, Абель. То, к чему ты инстинктивно тянешься, и есть самое лучшее для тебя.
  - Никогда не любил заниматься самокопанием, - проворчал я. - Но мне взаправду не по себе.
  - Верю. Только дураки делают важный выбор, не раздумывая.
  - Забавно. А ты не находишь, что мы поменялись ролями? Я сомневаюсь, а ты - гордо плюёшь на все доводы?
  - Значит, мы взаимно обогатили друг друга, - со смехом ответил он. - Но, думаю, это лёгкий приступ рефлексии, который скоро пройдет.
  - Думаю, да, - согласился я, уступая его легкомысленному тону. - Даю гарантию, что он закончится после сытного завтрака...
  Тут я, конечно, чуточку слукавил. Меня по-прежнему волновало признание, вырванное у Антеи Архид. Та его часть, которая касалась Тэя. Рано или поздно тайна будет раскрыта - и как она отразится на нашем будущем?
  Впрочем, в то мартовское утро я быстро выкинул из головы эти мысли. Зимние предсказания исчерпали себя, и дело самозванца тоже отступало в прошлое, давая дорогу другим, более насущным и интересным делам.
  
  Скользит на землю стряхиваемый с ветки
  бесшумный и серебряный водопад.
  И мрачен час торжественный, предрассветный,
  и все жильцы загадками говорят.
  Но так непритязателен и так лёгок
  твой завтрак, наспех собранный на столе,
  что чувствуешь лопатками вещий клёкот,
  как пулю, ожидающую в стволе.
  Судьба запечатлеется в каждом слове.
  А после вспомнишь, к жизни неприхотлив,
  ту в пальцах дрожь, и сладкий азарт, и крови
  к щекам неконтролируемый прилив.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"