Старые "панельки" грелись от первых лучиков солнца. Люди спешили на работу, дворники разгребали тротуары после ночного листопада. Город просыпался, и вместе с ним просыпались бомжи.
Он шёл к мусорным бакам, подволакивая левую ногу. Животное чувство голода подталкивало его к скопищу отходов и гнили. Пятно на джинсах, олимпийка с рванью на плече притягивали взгляды прохожих.
Он сопел, кашлял и задыхался, но продолжал двигаться к источнику еды. Последний рывок, последний импульс и смрад ударил в ноздри бомжа. Словно добытчик жемчуга, он нырнул в толщу мусора - ноги зависли, а туловище на мгновение скрылось из виду. Ещё секунда, и он вернулся. Сегодня банка борща оказалась его уловом.
Нет, он не стал прятаться и отходить далеко, спазмы в желудке заставили сесть на поребрик, расположенный через дорогу. Крышка щёлкнула и в нос врезал запах кислятины.
Он вытянул губы трубочкой, свёл брови и начал жадно втягивать красную жижу. Капли повисали на подбородке и падали на грязные джинсы. Наконец, в желудок попал овощной бульон и он закрыл глаза от облегчения.
Он засовывал грязные пальцы как можно глубже, чтобы подцепить побольше гущи. Непослушный кусочек капусты приклеился к уголку губ. Закончив трапезу, он поставил банку на асфальт, вытер ладонью лицо и опорожнил ноздри.
Это была телесная оболочка, которая осталась от некогда успешного инженера Артёма. Восемь лет на улице превратили сорокалетнего мужчину в старика.
Звук домофона потревожил утреннюю тишину. Дверь скрипнула, и на крыльцо вышли женщина и девочка восьми лет. Пышные банты и косички, рюкзачок и лакированные туфельки делали девчушку неотразимой. Она, словно ангелочек, порхала над дорогой. Увидев бомжа на поребрике, девочка дёрнулась, высвободила руку и побежала в его сторону.
- Катя, остановись! - закричал мама. - Я запрещаю, слышишь?! Запрещаю подходить к этому дяденьке!
Но дочка словно не слышала, а может быть просто не хотела слышать.
- Я знаю, ты мой папа. - сказала она и прикоснулась к его грязной щеке своей ручкой. - Пап... а ты вернёшься? Мама говорит, что ты чужой дядя, но я ведь знаю, что это не так. Бабушка Наташа говорила, что ты мой папа. Я вырасту и обязательно заберу тебя. Ты только потерпи немного, ладно!
Бомж смотрел на неё "остекленелыми глазами". Ни одна мышца не дрогнула на его лице. Он напрягал разум и не мог понять, что хочет от него девчонка.
- Ой, ты ведь голодный?! Сейчас, сейчас, подожди! Я тебя обязательно накормлю.
Она вытащила из рюкзачка контейнер с бутербродами и протянул его бомжу.
- Ах да! Я совсем забыла! Папа, это тебе.
Она протянула ему открытку, склеенную из цветной бумаги.
- Мама говорила, что ты родился 9 сентября, в год собаки. Я немного опоздала, но не беда. С днём рождения, папа! Красиво? Тебе нравится?
Он молча слушал ангелочка с косичками, но ничего не понимал, словно она говорила на другом языке.
- Ладно, мне пора на уроки, да и мама будет ругаться. Пока!
Девочка подбежала к маме, взяла её за руку, и они направились в сторону школы. Бомж Артём сидел неподвижно, провожая взглядом девчушку и женщину. В руке он держал цветную открытку, а по грязной щеке "катилась слеза".