На дикий крик хозяйки в спальню несчастной девушки сбежалась вся прислуга. Хозяин появился последним и схватился за сердце - на раме картины с изображением очаровательной девушки у берега реки поверх траурной черной перевязи висело жемчужное ожерелье.
- Алеша, это оно, то самое... - прошептала хозяйка и забилась в рыданиях на груди мужа.
- Не может быть, душа моя, - неуверенно отвечал тот. - Я же собственноручно уложил ожерелье с ней... Хотя, кажется, это действительно оно... Неисповедимы дела твои, господи...
- Не господни то дела, а дьявольские, - раздался хриплый мужской голос.- Предупреждал я вас, барин! Не слушали вы меня!
- Вон! - рявкнул хозяин. - Не твоего ума это дело!
- Зря вы кричите,барин, - послышался тихий девичий голос. - Чувствуете, что прав истопник, а сердитесь на себя... Между прочим, я ее вроде бы сейчасвидела... Ну, не ее самоё, конечно...
Полтора месяца спустя
Увидеть такую ужасную пакость в постелигосподин Логиновникак не ожидал - несмотря на все сегодняшние происшествия. Вернувшееся было душевное спокойствие в мгновение ока сменилось ужасом. Логинов попятился, едва удерживаясь от крика, и в голове за доли секунды вновь пронеслись воспоминания о сегодняшнем безумном дне...
Глава 1. Неясности и нелепости
С каждой минутой уездный город Н. вызывал все большее раздражение надворного советника Павла Павловича Логинова. Началось оно еще накануне в поезде - не в меру разговорчивый обер-кондуктор счел нужным поделиться с солидным столичным пассажиром многочисленными байками. Одна и вовсе оказалась в тему командировки господина Логинова, так что Павел Павлович даже задал несколько скептических уточняющих вопросов. Не мог он поверить, что внезапно скончавшийся молодой брюнет через полчаса вдруг воскрес и бранил железнодорожного служащего, который привел со станции санитаров с носилками и городового. Тем более что сам обер-кондуктор не был очевидцем удивительного воскрешения - пересказывал со слов товарища. А тот даже через полгода был под впечатлением загадочной истории и по сей день божился, что неподвижный пассажир и вправду лежал лицом к стенке, а пульс ни на запястье, ни на шее близ темной родинки не прощупывался... Сердитый молодой господин и городовой накричали тогда на беднягу и объявили, что тот не то с похмелья, не то сел не в свои сани с проверкой пульса...
Как нарочно, первым, кого Логинов увидел на перроне на станции Н., был статный молодой брюнет лет двадцати пяти или чуть более. Одетый в добротный светло-серый сюртук и серые лаковые туфли, тот явно принадлежал к высшим слоям городского общества. Он внимательно осматривал каждого сошедшего с поезда, но, видимо, не дождался нужного пассажира. Встретившись взглядом с Логиновым, брюнет хмыкнул, пожал плечами и быстро зашагал прочь.
Мужик-носильщик, помогавший Логинову, буквально испарился, получив плату, а на пристанционной площади не обнаружилось ни одного извозчика. Да разве могло в подобном захолустье произойти что-либо сверхъестественное! Скорее всего, померещилось нечто со страху темным местным обывателям. Если бы не глубокое уважение к Дмитрию Ивановичу, Логинов ни за что не согласился бы на заведомо бессмысленную поездку.
Немногочисленные пассажиры, сошедшие в Н., быстро разъехались с родственниками и друзьями. Никто и не подумал предложить помощь солидному приезжему из столицы, хотя тот явно выделялся пышными каштановыми усами и бакенбардами, могучим сложением и новеньким отлично сшитым коричневым дорожным сюртуком.
Логинов несколько минут переминался с ноги на ногу возле чемоданов, нетерпеливо озираясь в поисках какого-нибудь человека. К счастью, вскоре на площади появился невысокий худой мальчик лет четырнадцати с ящиком и щетками. Логинов достал монету и немедленно окликнул чистильщика.
Васька (так назвался отрок) умело и споро начистил туфли приезжему господину. Получив поручение, умчался вихрем, а через пять минут уже приехал на извозчике.
- Поезжайте, барин, в "Три креста", - бойко посоветовал Васька, пока угрюмый бородатый мужик загружал чемоданы в экипаж. - Другой гостиницы у нас нет, но место приличное, вашему чину весьма подобающее.
Логинов с сомнением покосился на отталкивающий лик молчаливого бородатого возницы, и что-то вдруг кольнуло внутри, разбередило неприятное воспоминание из детства. Десятилетний Пашка отдыхал тогда летом в имении дядюшки - Лавра Логинова. Почти все время проводил с кузеном Павликом. Прислуга их часто путала, да и не мудрено, когда отцы и матери - близнецы... Однажды оба мальчишки, невзирая на запрет, пробрались подсмотреть, как в хлеву будут забивать свинью. Из деревни пригласили здоровенного мужика-забойщика. Отроки едва не лишились чувств, увидев его уродливое лицо: неподвижное с одной стороны, с толстыми губами - оно выглядело какой-то фантасмагорической маской. Пашка с Павликом, не сговариваясь, едва узрели огромный нож, схватились за руки и зажмурились - так и выбежали вместе из хлева. Оба не могли потом заснуть всю ночь: перед глазами Пашки стояло уродливое губастое лицо забойщика, а в ушах звучал пронзительный визг умирающего кабанчика...
Пока неспешно ехали к "Трем крестам", раздражение Логинова стало уступать место глубокой хандре. Уродливый возница пробудил тяжелые воспоминания, а почти забытая в Петербурге патриархальная провинциальная Русь предстала перед гостем во всем своем убожестве. Едва отъехали от станции, начались разбитые грязные улочки - в коровьих лепешках, конских яблоках и овечьих и козьих орешках. Кудахтали куры, пели петухи, утки и гуси деловито плескались в лужах и прудах.
Лошади монотонно и размеренно тянули экипаж, а Павел Павлович вспоминал уже кузена Павла Лавровича. Так получилось, что в науке пути их разошлись: один помогал в 1876 году работе Комиссии по изучению медиумических явлений во главе с Менделеевым, а другой активно содействовал химику Александру Бутлерову и публицисту Александру Аксакову в подготовке статей в защиту спиритизма...
Павел Павлович не видел кузена уже года три. Во время их последней встречи Павел Лаврович тщетно пытался перетянуть материалиста на свою сторону. Даже игриво рассказывал о встречающихся иногда в провинции хорошеньких молодых ведьмочках, не обремененных излишней стыдливостью. Подобные рассуждения Павел Павлович отметал, что называется, с порога. А вот некоторые из описаний и рисунков, собранных кузеном в поездках по всей России, нашел заслуживающими внимания и дальнейшего изучения... Кажется, упоминался в материалах Павла Лавровича и город Н., черт бы его побрал...
Пролетку вдруг тряхнуло, и воспоминания мгновенно улетучились. Извозчик натянул поводья, остановив лошадей - путь экипажу преградила похоронная процессия. Возница не счел нужным даже снять шапку и перекреститься. У Логинова тоже рука не поднялась для крестного знамения, когда увидел лицо покойной старухи в простом деревянном гробу - посиневшее и распухшее. Очевидно, и при жизни усопшая была весьма уродлива, смерть же превратила ее лик в совершенно жуткий. Не случайно гроб сопровождали лишь десятка полтора человек, и то половина - цыгане. Никто не плакал и не причитал - шли молча. К процессии тут же присоединился невесть откуда возникший Васька - Логинов сразу понял, что проныра приехал на том же извозчике, прицепившись к экипажу сзади. На душе приезжего стало совсем погано. Хуже всего было то, что лик покойный показался смутно знакомым - совершенно точно Логинов его видел. Вот только где и когда? Вспомнить не получалось. Что за чертовщина!
Чем-то похожая на покойную молодая миловидная простоволосая женщина, сопровождавшая гроб, вдруг повернулась в сторону Логинова, рассеянно глянула на экипаж - и в мутных хмельных глазах ее внезапно сверкнула ненависть.
- Прочь! Прочь, Павлушка! - закричала она что есть мочи. - Охальник!
Мрачные люди разом повернулись в сторону Логинова, но по-прежнему молчали.
- Гони уже! - раздраженно распорядился ничего не понимающий Логинов, которому вдруг стало нестерпимо жутко.
Извозчик неторопливо двинул экипаж дальше, однако разъяренная фурия, позабыв про гроб с прахом родственницы, подбежала к пролетке и неожиданно ловко запрыгнула вверх. Ее пальцы с длинными грязными ногтями мелькнули у лица приезжего, однако тот резко отстранился и схватил нападавшую за руку - словно клещами. Та с визгом начала скакать на месте, пытаясь освободиться. Мгновение спустя в пролетке оказался Васька и прыгнул обезумевшей женщине на спину. Отрок что-то шепнул ненормальной на ухо, и та враз обмякла и перестала бесноваться. Васька резко дернул ее за руку, и оба выбрались из экипажа и вернулись к процессии.
- Нельзя ли побыстрее, любезный? - зло сказал Логинов извозчику, но лошади ни на вершок не прибавили ходу...
*
Гостиница "Три креста", как поначалу показалось Логинову, по виду мало чем отличалась от постоялого двора для простонародья - Васька явно перехвалил неказистое двухэтажное строение с сараями и конюшнями на дворе. Однако потрясенному нелепым происшествием надворному советнику уже не хотелось искать что-то другое. Еще и страшный лик покойной никак не изглаживался из памяти. Извозчик, словно почувствовав настроение барина, показал на пальцах цену за доставку почти вдвое выше столичной. Уставший Логинов не стал торговаться с немым, вспомнив про себя стихи Николая Добролюбова про другого ваньку:
Я ограблен канальей безвестною...
Но не это меня сокрушало:
Горько было, что ложью бесчестною
Эта шельма закон искажала...
Однако в самой гостинице настроение приезжего несколько улучшилось - повсюду чисто, на полах дорожки, а коридорный и красавица горничная в униформе имели весьма опрятный вид. В номере оказалось очень уютно и были здесь даже столь необычные для провинции умывальная комната с водопроводом и ватерклозетом.
Пока успокоившийся Логинов с аппетитом степенно ужинал в номере, коридорный умело растопил печку в умывальной и быстро нагрел воду в титане. Симпатичная молодая горничная, убрав посуду, застелила свежее белье. Приезжий поймал себя на мысли, что любуется стройной девушкой, ее мягкими движениями. Словно почувствовав его взгляд, горничная повернулась к постояльцу и мило и приветливо улыбнулась. На душе Логинова стало совсем хорошо. Щедро дав на чай, он отпустил прислугу. Заперся изнутри, оставив на всякий случай ключ в замке, и отправился принимать душ.
Через полчаса вышел из умывальной в халате и решил еще раз внимательно перечитать материалы, приложенные к обозрению Н-ского уездного исправника Комарова. Обстановка располагала поработать, лежа в постели, а не за столом.
Логинов откинул одеяло - и вдруг увидел ЭТО... Сердце буквально ухнуло в пятки, а на лбу выступил холодный пот. На подушке лежал отвратительный коричневый череп и, казалось, мерзко скалился. Желто-черные зубы сжимали нить, удерживавшую табличку с надписью: "Добро пожаловать в Н.!" В глазницах что-то светилось и дымилось, чувствовался едва уловимый запах чеснока и спичек...
Приезжий попятился, не сводя взгляда с невесть откуда взявшегося страшного предмета. Но, даже невзирая на страх, объявший все существо, Логинов обратил внимание, что окна закрыты, а ключ по-прежнему торчит в двери. Два резких шага назад, поворот ключа - и металлический стержень легко отломился, а бородка осталась в замке... Только этого еще не хватало! На какое-то время постояльцу стало трудно дышать, во рту появился противный привкус, а происходящее в номере стало восприниматься как-то отстраненно...
Однако невольная слабость продолжалась недолго. Страх и дурноту вытеснила дикая злоба. Громко выругавшись, Логинов разбежался и вышиб дверь.
- Коридорный! - рявкнул приезжий что было силы.
На львиный рык Павла Павловича прибежала та самая хорошенькая горничная и пояснила, что из мужской прислуги остался только старик-швейцар. Но она и без него справится с любой проблемой.
- Ну, попробуй, - с сарказмом сказал Логинов. - Как там тебя кличут, девица?
- Зиной меня зовут, барин.
- Что ж, пошли, Зина!
Они ступили в номер, и девушка быстро промчалась вперед. Недоуменно осмотрела постель, подошла к окну, глянула на улицу... Логинов ничего не понимал: на белоснежной постели не было никаких следов черепа.
- Может, вам приснилось, барин? - с сомнением в голосе предположила Зина и вновь одарила постояльца теплым приветливым взглядом. - С дороги, с устатку сомлели от водочки - вот и примстилось что-то... Со страху аж ключ сломали. Ну и силища у вас, барин! У нас еще один люкс есть - давайте вас туда переведу.
Однако Логинов отказался. Плевать, что выставил себя в неприглядном свете - пусть эта девица думает о нем что угодно. Хотя если вспомнить тот момент дурноты, когда едва не упал в обморок... Или гипноз? Чей? Нет, ерунда. Что могло приключиться за несколько мгновений? Нет места в этом городке Н. ничему сверхъестественному!
Размышляя о нелепом происшествии, Логинов мужественно вытерпел полтора часа, пока старый швейцар при помощи Зины устанавливал новый косяк в дверной проем взамен сломанного постояльцем. Рассматривал злополучный ключ - излом выглядел совершенно свежим. Непонятно - ключ же был абсолютно нормальным...
Щедро наградив прислугу по завершении ремонта, приезжий вновь заперся в номере и приступил к самому тщательному осмотру. Проверил багаж - все в порядке, в тайник между двойным дном главного чемодана никто не проник. На постели ни малейших следов присутствия постороннего предмета, даже ямки на подушке... Логинов обследовал ее даже с лупой - увы. А вот на полу у кровати обнаружилась черная крупица. По запаху - гуталин. Видимо, упала с туфлей. Раздраженный Логинов резко рванул нижний шпингалет и распахнул окно - рамы откинулись бесшумно. Глянул вниз - роскошные клумбы, благоухание донеслось до второго этажа. Вверх - крыша. Ничего подозрительного. Неужели проклятый череп все-таки померещился?
Логинову ничего не оставалось делать, как все же лечь в постель - не без опаски. Однако теперь обошлось благополучно. И в материалах дела никакого упоминания о черепах. В университет досье переслали из Министерства внутренних дел после изучения обозрения Н-ского уездного исправника господина Комарова за первое полугодие 1882 года.
Множество слухов в уезде породила трагедия в семье крупного Н-ского промышленника Алексея Викентьевича Полякова. Под Рождество утонула в проруби младшая дочь - восемнадцатилетняя Софья. А в мае разбилась, упав с крутого волжского утеса, дочь старшая - двадцатилетняя Лиза. Несчастная погибла через несколько дней после обручения с молодым графом Никитой Курковым - свадьбу должны были сыграть в сентябре. Обезображенное тело обнаружили в воде только через неделю...
А в июне начались странные вещи. В погруженном в траур доме Поляковых на портрете Лизы откуда ни возьмись появилось жемчужное ожерелье. Алексей Викентьевич заказал его в Петербурге и собирался присовокупить к приданому дочери вместе с прочими украшениями. Но почти все так и остались в шкатулке, а ожерелье безутешный отец положил в гроб дочери - у изголовья.
Происшествие наделало много шума. Прислуга вроде бы видела в ту ночь призрак усопшей. Затем с духом Елизаветы Поляковой общался заезжий медиум. И все присутствовавшие на сеансе как будто слышали ее голос: дух Лизы вещал что-то о тайне гибели, которую однажды раскроет, вот только еще время для этого не пришло.
Алексей Викентьевич сразу направил прошение уездному исправнику с обвинением в гибели дочери живописца Ильи Репина. Прошлым летом, будучи с прочими передвижниками в Н., Илья Ефимович написал портреты Сони и Лизы. Алексей Викентьевич разрешил, хотя блаженный истопник Тимошка предупреждал, что Репин давно продал душу дьяволу и записывает всех через портреты в войско к антихристу. Теперь Алексей Викентьевич глубоко сожалел, что не прислушался к пророчеству мужика...
Логинов изучил справку Министерства внутренних дел. В 1866 году Репин по случаю сделал зарисовку портрета террориста Каракозова во время казни. С тех пор смерть натурщика вскоре после позирования Репину стала обычным делом. В скорбном списке наиболее известных лиц значились поэт Федор Тютчев - в 1873 году; литератор Алексей Писемский, композитор Модест Мусоргский и хирург Николай Пирогов - в 1881 году... Но с другой стороны, многие люди и после написания портретов продолжали здравствовать!
Перед отъездом Логинов говорил с одним из передвижников. Тот согласился с вроде бы разумными доводами ученого, однако признался, что сам недавно отказался позировать Илье Ефимовичу. "Ну, вы, батенька, прямо как троглодит!" - возмутился тогда Репин. "Троглодитам тоже жить хочется!" - парировал собрат по кисти.
В Петербурге Логинов посмеялся над этой историей, но после сегодняшних странных происшествий начал понимать осторожного художника. И от каждого листа в деле, казалось, веяло чем-то особо зловещим. Появились новые вопросы к уездному исправнику. Павел Павлович собрался уже написать ему и с утра послать письмо, но решил не доверять ничего бумаге.
Черт побери, где же он видел проклятую старуху? Отвратительный лик покойной вновь встал перед глазами. Увы, вспомнить не получилось... Забыть тоже. Тогда Логинов позвал Зину и велел принести в номер полштофа хорошей водки и холодных закусок. Достал из чемодана темно-синий академический профессорский мундир с красными суконными воротниками и обшлагами и золотым шитьем, велел хорошенько вычистить и выгладить, а наутро найти извозчика для поездки к уездному исправнику.
Глава 2.В компании с уездным исправником
Уездный исправник Захар Зенонович Комаров оказался невысоким плешивым толстяком. Однако в темно-зеленом мундире с оранжевой окантовкой и галунами с золотым шитьем господин Комаров выглядел солидной и значительной персоной. Гладкий череп блестел на свету, а сам полицейский чиновник постоянно энергично потирал руки.
- Превосходно, превосходно, любезнейший Пал Палыч! - несколько раз повторил исправник. - Мне рекомендовали вас с Министерства внутренних дел наилучшим образом. Пишут, вы чуть ли не правая рука самого Дмитрия Ивановича Менделеева, в тридцать два года уже профессор и химии, и физики. Я так разумею, коли батюшка не может с нашими чудесами разобраться и темные силы усмирить, значит, господу угодно сделать сие силой науки!
- Разумеется, Захар Зенонович. Странностей в Н. действительно предостаточно. Вот кстати... - приезжий профессор замялся, бессознательно поглаживая пышные баки, - не могли бы вы узнать, что за уродливую старуху хоронили вчера? Удивительно, но определенно я это ужасное лицо где-то видел раньше... Надеюсь вспомнить с вашей помощью. Не исключено, что сие как-то поможет пролить свет на ваши чудеса.
Исправник сразу изменился в лице и как будто немного испугался. Он встал, повернулся к образам в углу кабинета, зацепившись шпагой за кресло, и перекрестился. Потом сел и медленно заговорил, зачем-то крутя пуговицы на обшлагах:
- Нда, любезный Пал Палыч, боюсь, ваше дело окажется сложнее. Оно, конечно, наука наукой, но старуха Федулиха подлинной ведьмой, сказывают, была. Слышал от городовых и урядников, что ей и дочерям в городе никто ничего не продавал. У них тоже не покупали. Дом у них сгорел. Не хотели люди, чтобы скот мимо них ходил. Падеж случался... А после пожара на окраине рядом с цыганами хибарку какую-то ведьма отстроила.
- Кто же ее хоронил? - с недоумением поинтересовался Логинов.
- Наверное, родня, да дьяволисты местные. Какое-то у них учение странное. Будто бы индийский бог неба Дьяус и есть по сути дьявол, но не враг он рода человеческого, а просто другая ипостась господа нашего... Вы человек ученый, лучше поймете.
- Надо признать, некоторая логика в таких суждениях есть, хоть и вывернутая наизнанку - заметил профессор и добавил, улыбнувшись: - Только священнослужителям сие не рассказывайте. "Дьяус" означает "солнечное небо", от него произошли наше слово "день" и английское day. Так что ваши дьяволисты формально соединили небо-Дьяуса-дьявола с господом.
- Правильно, значит, их еретиками объявили и от церкви отлучили, - заявил исправник. - Ишь, чего удумали! Но по нашей полицейской части хлопот от них, честно признаю, не было.
Сам толком не зная, для чего это ему нужно, Логинов попросил исправника подготовить справку о покойной Федулихе и ее семье. Потом долго расспрашивал о несчастном семействе Поляковых и их несостоявшемся зяте графе Никите Куркове.
Алексею Викентьевичу было пятьдесят лет, его супруге Ольге Ниловне сорок пять. Оба из почтенных купеческих семей. Получив более четверти века назад после женитьбы солидное приданое, господин Поляков повел дела с большим размахом. Никто из городских купцов и фабрикантов теперь и в подметки не годился ему по размеру состояния. "Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме", - часто отвечал Алексей Викентьевич на вопрос, почему он с семейством до сих пор не переехал в какой-нибудь губернский город. Не только в Н., но и в Казани, Нижнем, Симбирске, Саратове у Полякова работали ткацкие фабрики и рестораны, по Волге, Каме и Оке ходили его пароходы...
Лишившись за полгода обеих дочерей, Алексей Викентьевич ничуть не утратил деловую хватку, но в свете больше не появлялся. Ольга Ниловна и вовсе не покидала родных стен. Спиритический сеанс, на котором Поляковы вроде как слышали дух Лизы, тоже проходил в их доме на Волге.
А вот несостоявшийся зять граф Никита Курков к Поляковым больше не заезжал. Все чаще видели его в обществе молодых шалопаев - в портретных, бильярдных и ресторанах. С тяжелым вздохом исправник рассказал, что в этой компании любил появляться один из молодых становых приставов. Не так давно выяснилось, что после крупного проигрыша в карты злополучный полицейский начал дерзко вымогать взятки у владельцев кабаков. Дело удалось деликатно замять, а утративший доверие пристав написал прошение об отставке, и недавно пришло высочайшее решение об удовлетворении оного прошения.
Логинов также узнал, что тринадцать лет назад через год после кончины первой жены Курков-старший отправил двенадцатилетнего Никиту в Париж учиться живописи. Граф Сергей Сергеевич к тому моменту женился снова, а молодая веселая супруга не горела особым желанием видеть в доме пасынка. Так что граф Никита все эти годы даже не приезжал в Н. Вернулся в родительский дом лишь в прошлом году в начале декабря - уже после кончины родителя. Наследовать к тому времени особо было нечего...
- Вот Поляковы с Курковым и нашли друг друга, - пояснил исправник. - Любовь, конечно, дело хорошее, божеское. Тем паче молодому графу в самый раз было дела поправить, а Алексею Викентьевичу весьма хотелось с благородным старинным семейством породниться: промышленник наш со старым графом Сергеем Сергеевичем весьма дружен был. Хотя, будь его воля, давно мог бы Алексей Викентьевич сам потомственное дворянство исхлопотать - с его-то заслугами перед отечеством!
- А что мачеха графа Никиты? - поинтересовался Логинов, насупив брови.
- Бедная Дарья Макаровна, конечно, сильно загоревала после кончины Сергея Сергеевича. Но сынка его теперь приняла от всей души и весьма способствовала новому сближению оного с Поляковыми.
- Разумеется! - не без сарказма заметил Логинов. - Полагаю, Захар Зенонович, будет лучше всего, если вы представите меня уважаемому заявителю и его семейству.
*
Пролетка исправника простучала колесами по мощеной мостовой и остановилась у роскошного двухэтажного особняка над Волгой. Вокруг простирался обширный парк, однако ничто не мешало обитателям дома любоваться великой российской рекой.
Логинов не удержался, прошел мимо многочисленных клумб саженей двадцать до самого берега и оперся на белые мраморные перила. Полюбоваться было на что. Непосредственно к реке по обрыву спускалась каменная лестница с двумя площадками со скамьями для отдыха. Зеленая лужайка плавно переходила в песчаный пляж, а чуть в стороне покачивались на волнах прогулочный катер и небольшая яхта.
С Волги дул несильный ветерок, и в жаркий день живительная прохлада оказалась весьма кстати. Исправник вытер обширным носовым платком гладкий блестящий череп и молчал, не мешая петербургскому гостю. А тот размышлял, как несправедливо устроен мир. В таком райском благословенном уголке вдруг оборвались две молодые жизни, и теперь здешним обитателям ничто не в радость...
Ниже по течению Волга поворачивала на юго-восток, и открывался хороший вид на окраину города Н. в полуверсте от особняка. Обрыв там был усеян неказистыми домишками, а выше на ровном месте располагались огородики мещан. Саженях в ста - ста двадцати от парка над Волгой гордо высился каменный утес - голый со стороны реки и заросший кустарником со стороны берега. Чуть дальше - небольшой островок, тоже покрытый густым лесочком.
- Есть на Волге утес, диким мохом оброс от вершины до самого края... - продекламировал Логинов. - Не тот ли самый, Захар Зенонович?
- А кто ж его знает, Пал Палыч! - бодро откликнулся исправник. - Однако именно с этого утеса упала несчастная Елизавета Алексеевна, а сестрица ее Софья в проруби аккурат под той же скалой утопла...
- Нда-с, не завидую я вашей профессии, Захар Зенонович, - вздохнул Логинов. - Я тут мечтаниям предаюсь, живописными видами любуюсь, а для вас сие лишь место, где произошли два несчастных случая.
- Если б только два! То подерутся спьяну и сбросят кого в реку, то, глядишь, с жизнью кто задумает расстаться - и сейчас же на Зеленый утес. Хоть городового там ставь...
- О, люди-человеки... - разочарованно пробормотал приезжий. - Захар Зенонович, раз уж вы заговорили об этих печальных происшествиях, думаю, мне будет полезно узнать все детали полицейского расследования о гибели сестер Поляковых.
Исправник хорошо помнил оба нашумевших случая. За два дня до Рождества Софья и Лиза в компании молодых людей и девиц катались на коньках по волжскому льду. Поднялись от Н. до Зеленого утеса и островка. Затеяли играть там в прятки, веселились. Полиция позже опросила всех участников прогулки, которые единодушно отметили внимание молодого графа Куркова к обеим сестрам Поляковым. Именно граф Никита первым поднял тревогу, что Соня долго не появлялась. Нашла несчастную минут через десять горничная Палашка. Так получилось, что почти все прятались на островке, а Соня укатилась за утес. Там, очевидно, не заметила промоину - лед проломился, и несчастная девушка оказалась в ледяной воде. Выбраться не смогла, хотя руки утопшей так и лежали на льду...
Иначе обстояло дело с Лизой. Она объявила, что ей нужно по делам в Н. Экипаж отвез ее в порт. Через два часа, как было велено, возница вернулся за дочерью хозяина, но та не появилась. Прождав напрасно весь день, мужик вернулся и доложил об исчезновении Лизы Полякову. Целую неделю потом Алексей Викентьевич, Ольга Ниловна и полицейские объезжали больницы и монастыри, но тщетно. А через неделю цыгане в Волге на окраине Н. выловили принесенное течением обезображенное тело со сломанной шеей и сообщили в полицию. Поляковы опознали на несчастной изорванное Лизино платье, а горничная Палашка даже нижнее белье. Показала место, которое сама штопала. Потом уже полиция определила, что Лиза упала с Зеленого утеса - там обнаружился ее шарфик, а на обрыве - клочья того самого платья, что было на ней надето...
- Может быть, и вправду дьявольские козни, - сделал вывод исправник.
*
Алексей Викентьевич Поляков произвел на Логинова благоприятное впечатление: гладко выбритый рослый мужчина плотного сложения, но не отнюдь не толстяк. Темный сюртук отлично сидел на могучем теле, а густые черные волосы наполовину поседели. Супруга его Ольга Ниловна, хоть и сохранила отчасти былую привлекательность, была одета во все темное и со своим потухшим взглядом выглядела почти старухой.
Однако, узнав о цели визита петербургского профессора, несколько оживилась.
- Признаться, мы не рассчитывали на столь пристальное внимание, Павел Павлович, - удивленно проговорила хозяйка. - Неужели в столице прислушались к прошению простого купца? И мы можем рассчитывать, что проклятый живописец будет наказан?
- Пока ничего не могу обещать вам, сударыня, - с легким поклоном ответил гость. - Моя миссия - только научная сторона расследования.
- Но ваш патрон Дмитрий Иванович, как я понимаю, отрицает мистическую суть таинственных явлений, - с сомнением в голосе произнес Алексей Викентьевич и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. - Я читал его вывод по итогам работы комиссии по спиритизму шесть лет назад: "Спиритические явления происходят от бессознательных движений или сознательного обмана, а спиритическое учение есть суеверие". Насколько мне известно, усилиями Дмитрия Ивановича мода на сие таинственное явление у нас прошла. Но ведь я слышал своими ушами голос духа нашей несчастной Лизоньки! Можем ли мы рассчитывать на вашу объективность, господа материалисты?
- Господин Менделеев один из самых выдающихся ученых современности, - строго сказал Логинов. - Он и мы, его скромные ученики, принимаем во внимание только факты. И если факты о таинственных происшествиях в доме будут свидетельствовать в пользу вашего прошения, Алексей Викентьевич, не извольте беспокоиться - предвзятости с нашей стороны не возникнет.
Дипломатичная реплика гостя, очевидно, пришлась по душе хозяевам. Супруги стали более разговорчивы и охотно показали злополучные портреты. Картины, ранее висевшие в зале, теперь обрели место в спальнях покойных девиц. В уютных комнатах поддерживались чистота и порядок.
У Логинова сжалось сердце, когда он увидел портрет совсем юной Сони - девушке еще жить бы и жить... На портрете она была изображена на фоне парка у дома и широко и весело улыбалась. Лизу Илья Ефимович написал на фоне Волги. Девушка сидела за переносным столиком прямо у воды. На губах играла едва заметная улыбка, столь же загадочная, как у знаменитой тезки - Моны Лизы. На столике лежали яблоко, веточка с цветами жасмина, голубой сибирский ирис, гроздь винограда и арбуз. Логинов обратил внимание, что Ольга Ниловна разглядывала картину с некоторым недоумением.
- Что-то не так? - осторожно поинтересовался гость.
- Мне кажется... - неуверенно заговорила хозяйка. - Господи, мы особо и не разглядывали тот натюрморт на столике, Лизонькой любовались... Алеша, по-моему, тут другие цветы были изображены, а яблока вовсе не было...
- Не могу сказать, душа моя, - отозвался Алексей Викентьевич. - Но склонен доверять твоему наблюдению. Вот-с, извольте, Павел Павлович - на этой самой картине, на раме, ожерелье Лизоньки таинственным образом возникло. Но я сам его у изголовья в гроб положил!
- Вы уверены, что ожерелье то самое? - поинтересовался Логинов. - А когда положили - до или после отпевания?
- Разумеется, то самое! - подтвердил Поляков, доставая драгоценное изделие из шкатулки. - Извольте взглянуть, Пал Палыч. Ожерелье весьма дорогое, изготовлено по моему заказу в Петербурге. Здесь обыкновенного белого жемчуга почти нет. Чередуются кремовый, розовый, черный и голубой - a propos, самый редкий и дорогой. А когда положил... Дай бог памяти... Точно, до отпевания - спросил еще у отца Серафима, можно ли положить. Батюшка разрешил.
- Свечи по гробу он сам расставлял?
- Пал Палыч, да неужто я помню... - смущенно ответил Поляков. - Такое горе, не до чего было... Вроде, кто-то из нашей прислуги ему помогал.
- По-моему, Палашка, горничная, - неуверенно произнесла Ольга Ниловна. - Или путаю? Много ж народу было, все как раз свечи разбирали для отпевания.
- Захар Зенонович, а эксгумацию праха не проводили? - поинтересовался Логинов у исправника.
- Прошения такого не было-с, - откликнулся тот, промокая влагу на черепе. - И слава богу, ибо со священнослужителями сей вопрос решить весьма и весьма непросто...
В этот момент мужичок из челяди доложил Полякову, что из управления прибыл посыльный к господину исправнику. Через несколько минут Захар Зенонович отбыл по безотлагательному делу на своем экипаже, а Поляков заверил господина Комарова, что после сам доставит петербургского гостя в город.
- Удивительно кстати господин исправник уехал, - заметил Поляков. - При нем я не стал бы рассказывать о совершенном нарушении обычаев и закона. Но вы человек чести, Павел Павлович, и, полагаю, сохраните в тайне мое признание. Надеюсь, оно поможет вашей благородной миссии.
- Слово дворянина! - очень серьезно подтвердил Логинов. - Я весь внимание, Алексей Викентьевич!
Глава 3.Тяжелые воспоминания
- Дай бог никогда не пережить вам такого, что выпало на нашу долю, Пал Палыч, - начал долгий рассказ Поляков. - Только начали приходить в себя после гибели Сонечки, как новый удар обрушился на наш дом. Господи, как все это было страшно, Пал Палыч! Я с вашего разрешения стопочку выпью. Не угодно ли составить компанию? Ну, как знаете... Так вот, незадолго до сорокового дня приключилось странное происшествие с ожерельем, про которое вы читали в деле. Да-с, одно дело читать, а нас с Оленькой до сих пор трясет, как вспомним. Нас пробудил какой-то шум в доме. Я не придал этому значения, а Оленька сразу побежала в спальню Лизоньки - а там ожерелье на картине. Горничная Палашка сказала потом, что видела тень девушки в коридоре у спальни.
А сам я терялся в догадках. Прочитал в газетах, что в Саратов приехал медиум Вайсберг для проведения нескольких сеансов. Я немедленно выехал в Саратов и выписал герра Вайсберга в свой дом. На сеанс пригласил нескольких друзей и родных, даже на всякий случай господина исправника - только он отказался. И случилось чудо, Павел Павлович! Мы все слышали голос Лизоньки! Он раздавался откуда-то сверху, был хриплый, что-то потрескивало. Мы не все разобрали, но основное поняли. Призрак поведал, что гибель Лизоньки окутана тайной, и однажды тайна сия раскроется. Мы не разобрали толком: то ли призрак придет снова, то ли загадку разгадает кто-то из смертных; но пока время для этого не пришло.
Мы все были потрясены. Как мне показалось, герр Вайсберг больше всех - он вроде бы даже испугался. Очень быстро уехал, даже на ужин не остался. Я частным образом переговорил с господином Комаровым, но официальное прошение на вскрытие захоронения действительно не подавал.
Павел Павлович, и тогда я решился. Какой еще бояться божьей кары, если господь уже наказал меня, отняв самое дорогое в жизни? Я нанял нескольких лихих молодцов, которым тоже было без разницы - грехом больше, грехом меньше. Еще один нанятый мной человек напоил кладбищенского сторожа. Водка была со снотворным, так что ничего не мешало задуманному мной предприятию. Ночью мы выкопали гроб Лизоньки из могилы... Боже мой, что стало с телом за небольшое время! Но я не мог потерять лицо перед наемным сбродом и никак не проявил скорбь и ужас, что объяли все мое существо. Я сам тщательно обыскал гроб. Даже останки на время вынимали. Ожерелья не было, вот вам крест! Еще водочки, с вашего позволения... Да-с, потом захоронение вернули в прежнее состояние, чтобы никто ничего не заподозрил... Вот вы ученый человек, Пал Палыч! Как можно объяснить сии происшествия, как ни чудом? Значит, правду говорил Тимошка про антихристово войско, которое Репин вербует через свои портреты!
- Даже если допустить, что ваша версия верна, Алексей Викентьевич, она недостаточно логична, - заметил гость. - Вы рассуждаете про антихристово войско, но если Лизина душа тоже в нем, почему она пытается раскрыть вам какую-то тайну?
- Значит, ангельская душа Лизоньки не годится для антихриста, - неуверенно произнес хозяин, наливая себе еще стопку, - и пытается то нечестивое войско покинуть. Может быть, она хочет раскрыть тайну потустороннего мира.
- Допустим, - невозмутимо продолжал Логинов. - Согласитесь, даже если вы правы, дано ли смертным проникнуть в тайны сверхъестественного? Хорошо, проникли в одну из тайн, которую, как вы полагаете, поведает дух Лизы. Поможет ли это привлечь к ответственности того, которого вы считаете виновным? А если даже поможет, что ему людское наказание, если он служит антихристу?
- Признаться, над столь тонкими материями я не задумывался, - угрюмо заметил Алексей Викентьевич. - Может, все-таки не побрезгуете выпить со мной, Пал Палыч?
Логинов и на этот раз отказался и попросил уточнить, где проводился спиритический сеанс. Оказалось, в зале на втором этаже. Профессор тщательно осмотрел помещение, даже слазил на чердак. Походил над залом, остановился у темного пятнышка на стропилах - взял соскоб в пробирку. Спустился в дом и снова долго рассматривал портреты несчастных девушек, даже лупу достал, чтобы тщательно изучить рисунки яблока и жасмина.
Казалось, что Лиза кого-то смутно напоминает - из тех, кого Логинов видел совсем недавно. Он поинтересовался у хозяина о родне в Н. Алексей Викентьевич подробно ответил, и Логинов задумался. Получалось, вряд ли он мог встретить кого-либо из перечисленных. Что ж такое - ни проклятую старуху не получалось вспомнить, ни похожую на Лизу женщину...
Потом разглядывали семейные фотографии, и у приезжего вновь сжималось сердце: как же несправедливо устроен мир, что такая драма произошла в благополучной счастливой семье. Было заметно, что Ольга Ниловна едва сдерживает слезы, так что пояснения давал хозяин дома.
Наибольшее внимание приезжего привлекли два снимка. На одном чета Поляковых стояла на волжском берегу - мраморного парапета еще не было - в обществе графов Курковых. Двенадцатилетний темноволосый Никита держал на руках пятилетнюю Сонечку, а она обнимала его за шею.
- Снимались незадолго до отъезда Никиты в Париж, - пояснил Поляков. - Лизоньки на снимке нет, она гостила тем летом у бабушки. А Никита шутил, что женится на Сонечке, когда вернется. Она еще глупенькая была, долго потом это всем рассказывала, даже на картинках молодого графа рисовала.
- Неужели? - изумился Логинов.
Ольга Ниловна тут же принесла несколько альбомов с детскими рисунками, и профессор тщательно изучил их. Некоторые действительно повторяли - разумеется, в детском примитивном исполнении - сюжет того самого снимка. На плече черноволосого человечка, под которым подразумевался граф Никита, Сонечка неизменно рисовала черную точку и красные полоски. "Это она так свой поцелуй изображала", - пояснила гостю Ольга Ниловна.
На другом снимке, сделанном прошлым летом, улыбающиеся сестры Поляковы держались за руки, стоя рядом со своими портретами. Часть картины с изображением Лизы была закрыта рукой девушки. На столике видны были только виноград и арбуз, а рядом с ними из-под девичьей ладони на полотне просматривался цветок, но не ириса, а флокса...
- Ничего не понимаю, - растерянно произнес Алексей Викентьевич. - Картина писалась за несколько сеансов. Возможно, на снимке не окончательный вариант портрета. Илья Ефимович, помнится, готов бесконечно исправлять свои работы... Или исправлял уже не он, а призрак?
- Думаю, вы весьма близки к истине, - задумчиво произнес Логинов. - Изменив картину, призрак, будем называть его так, что-то хотел вам сказать. На снимке не видно, что за букет был изображен изначально, но флокс там весьма уместен. Во время долгого цветения флокса уже созревают и виноград, и арбузы. А вот жасмин цветет гораздо раньше, весной. Он не мог быть написан с натуры. Значит, для призрака та веточка цветущего жасмина особенно важна. Эх, разгадать бы нам сию тайну...
Логинов заметил, что хозяйка от его предположения почему-то сразу оживилась и поймал на себе несколько ее пристальных взглядов. Про себя приезжий уже почти догадался, что означал ребус в натюрморте на столике, и чрезвычайно разволновался от такого открытия. Однако делиться версией с Поляковыми не стал - мало ли что, вдруг показалось... А сообщать такое можно лишь будучи полностью уверенным. Логинов просто поинтересовался у Алексея Викентьевича:
- Откуда ваш блаженный истопник Тимошка знал про Репина? Не могу ли я поговорить с этим мужиком?
Поляков рассказал, что Тимошка - дальний родственник бабки Федулихи, которую в Н. считали ведьмой. Зналась она только с родней, цыганами и горсткой сектантов, именующих себя дьяволистами. Эта секта заочно считала знаменитого художника своим, и Тимошка слышал о Репине от Федулихи. Сам он был неграмотный и немного не в себе. После смерти Лизы замучил Полякова упреками, и тот рассчитал истопника. Позже от прислуги слышал, что теперь Тимошка работает извозчиком.
- Не он ли угрюм, бородат и на лицо весьма уродлив? - живо поинтересовался Логинов.
- Точно, он самый! - подтвердил Поляков.
- Значит, это Тимошка подвозил меня вчера со станции... Получается, у вас был сильно разговорчивым, а мне почему-то представился немым. И на похоронах Федулихи он не был - вез меня, когда ее в гробу несли. Вот уж и вправду блаженный! Алексей Викентьевич, а где тогда девка Палашка, которая видела призрак?
- Тоже больше у нас не работает. Мы Палашку после смерти Лизоньки оставили - в доме убираться, а прежнюю уборщицу, старушку, рассчитали. Но Оленька после истории с ожерельем вдруг Палашку невзлюбила, жаловалась, что дерзит девка. Пришлось рассчитать. Где теперь Палашка - не знаю.
- А как долго она у вас проработала? - поинтересовался Логинов.
- Года два, кажется. Очень работящая девка, все в ее руках спорилось. И улыбка такая добрая и милая... Девочкам нашим прислуживала с величайшей охотой. А уж как горевала после их смерти! Но Оленьке видней в данном случае... Пал Палыч, тяжкие воспоминания вы нынче пробудили. Может быть, отдохнем, отобедаем чем бог послал?
На этот раз Логинов не стал отказываться. За обедом уже не говорили о темном деле, которое привело профессора из Петербурга в Н. Поляковы более или менее оживились, обсуждая с гостем столичные новости. Логинов был рад такому повороту разговора: несчастная чета вынесла столько горя, пусть хоть в легкой светской беседе хозяева немного забудутся. Алексей Викентьевич не брезговал и другим средством от хандры, усердно налегая на водку из запотевшего графинчика, так что к концу обеда язык хозяина стал заплетаться. Гость делал вид, что ничего не замечает. Но Ольге Ниловне, похоже, стало неловко из-за мужа и с помощью прислуги она отвела Алексея Викентьевича в спальню.
Вскоре вернулась и почти залпом осушила фужер шампанского. Потом смело посмотрела в глаза гостю, и Логинов с величайшим изумлением обнаружил, что взгляд убитой горем женщины вдруг изменился на взгляд тигрицы. Ольга Ниловна в одночасье словно помолодела, и если сначала выглядела на десяток лет старше своих сорока пяти, то теперь, напротив, на десяток моложе... Столь неожиданное преображение несколько озадачило гостя, и тот осторожно заговорил:
- Бесконечно благодарен за ваше гостеприимство, Ольга Ниловна, и не смею далее вас беспокоить. Полагаю, Алексей Викентьевич успел распорядиться насчет экипажа, как собирался...
- Вы отнюдь не беспокоите меня, - хозяйка впервые за день улыбнулась. - Напротив, я умоляю вас о помощи. Не сочтите меня безумной, Павел Павлович, но помощь совершенно деликатного свойства... Ах, похоже, я лгу, я действительно сошла с ума... Но я не могу больше носить в себе эти тайны и разочарования... Мне кажется, если вы поможете, станет хоть чуть-чуть легче на душе...
- Ничего не понимаю...- пробормотал Логинов.
- Я тоже, - прошептала Ольга Ниловна. - Идите же за мной!
Как ни аккуратен был Логинов, лишь пригубляя за компанию с хозяином, теперь хмель сразу ударил в голову. Мало что понимая, он покорно зашагал за хозяйкой, тоже не задумываясь о правилах приличия. Они спустились по лестнице к Волге и через несколько минут были на яхте. В Петербурге Логинов не раз ходил под парусом, и Ольга Ниловна в очередной раз изумила гостя, умело работая со снастями. Впрочем, вскоре Логинов взял управление в свои руки. Ветер после обеда сменился на северо-западный, и яхта легко летела по волжским водам к левому берегу. Ольга Ниловна помогала петербургскому гостю и указывала направление.
Наконец, яхта мягко ткнулась носом в песок в небольшой заводи. Логинов перенес Ольгу Ниловну на руках на берег и пришвартовал судно к иве, склонившейся к воде. Миниатюрный пляж сменился полянкой, окруженной плотной стеной кустарника. Здесь же совсем недалеко от воды располагался небольшой неприметный домик, выкрашенный в темно-зеленый цвет с черными и коричневыми полосами - с реки Логинов поначалу и не разглядел замаскированное таким образом строение.
- Наш купальный домик, - негромко сказала Ольга Ниловна. - Я, знаете ли, не переношу эти soi-disant* приличные купальни, мокрые купальные платья... Люблю наслаждаться водами всем естеством, как принято у простонародья. Сюда мы частенько наезжали или с Алексеем Викентьевичем, или с девочками, чтобы купаться nues**... (*так называемые; **голыми (франц.))
Они прошли в домик с его нехитрым убранством, и Ольга Ниловна заговорила горячо и страстно:
- Поль, сейчас вы услышите кучу ужасных и неприличных глупостей, но умоляю вас - не перебивайте, пожалуйста... Скажите, Поль, я еще могу быть желанной для такого сильного и красивого молодого мужчины как вы? Вы не побрезгуете сорокапятилетней старухой? Мне очень нужно это, Поль... Это не любовь с первого взгляда и даже не простая похоть... Точнее, не только похоть... Это и месть, и средство покаяния, и очищения, и наказания... Я же предупреждала, что буду говорить сплошные глупости... Сжальтесь над несчастной, Поль...
Ошеломленный Павел Павлович смотрел на измученную женщину, не зная, что ответить. Невесть откуда в голове возник миловидный образ горничной Зины, с укоризной глядевшей на постояльца. Но тут из глаз Ольги Ниловны ручьем хлынули слезы, и руки гостя словно сами собой потянулись снимать с нее платье...
Через полчаса они искупались nues в тихой теплой волжской заводи и улеглись на покрывале на лужайке. Ольга Ниловна загадочно улыбалась и, приподнявшись на локте, играла травинкой с густыми баками и усами молодого мужчины. А тот, прикрыв глаза, мысленно вновь переживал минуты неописуемого блаженства - Логинов даже представить не мог, что зрелая женщина способна на подобные прямо таки звериные страсти...
- Вы имеете право знать, Поль, почему я так поступила, - заговорила Ольга Ниловна. - Мне действительно стало гораздо легче на душе - уж не знаю, надолго ли. Конечно, мы с Алексеем Викентьевичем очень любим друг друга, у нас замечательная семья. Но он все-таки мужчина, и ничто мужское ему не чуждо. Тем более он постоянно ездит по делам, встречается с самыми разными людьми, в том числе блестящими, интересными женщинами - не чета мне, простой домохозяйке. Конечно, у него бывали порой небольшие интрижки. Я, разумеется, злилась, обижалась, но прощала. Ведь он всегда возвращался домой из некоторых особо затянувшихся деловых поездок. Но все равно иногда мне ужасно хотелось отомстить ему за свои страдания и слезы... И вот наконец я решилась - и ничуть не жалею. Теперь мы с ним квиты. Впрочем, главное не в этом. Боюсь, я каким-то образом виновата в смерти наших девочек. Мне нужно было почувствовать себя, если хотите, развратной шлюхой - такая вот месть провидения за мою глупость и близорукость. Но вы были так нежны, что шлюхой почувствовать себя не получилось...
Логинов слушал Ольгу Ниловну с нескрываемым изумлением: разум отказывался верить, что столь грубые слова легко произносятся устами казавшейся поначалу такой добропорядочной и почтенной степенной матери семейства. А Ольга Ниловна продолжала:
- Два с половиной года назад на имя Алексея Викентьевича пришло письмо. Сам он отсутствовал - уехал на неделю по делам в Нижний. Адрес был написан круглыми аккуратными буквами. Такой почерк часто встречается у молодых девиц. Я вдруг разнервничалась и вскрыла письмо. Его содержание повергло меня в шок, Поль... Моему мужу писала его внебрачная дочь! Как я поняла, Алексей Викентьевич был близок с матерью этой девушки более двадцати лет назад. Мы недавно поженились, и я никак не могла забеременеть. Не один год ездила на курорты и воды, пока, наконец, господь не послал мне сначала Лизоньку, потом Сонечку. Потом приключилась тяжелая простуда, и больше детей я иметь не могла... Получилось, пока я страдала и лечилась, мой муж сошелся с простой швеей Н-ской фабрики. Разумеется, связь была недолгой, и та женщина успела выйти замуж за рабочего и уверить, что забеременела от него. А тайну происхождения открыла дочери незадолго до смерти. Муж ее скончался еще раньше. К письму прилагались любовные записки Алексея Викентьевича той паскуднице Василисе... Я сразу узнала его почерк. Девушка осталась сиротой с младшим братом на иждивении и просила тайного отца о помощи - им нечем было платить за жилье, вот-вот квартирный хозяин должен был выгнать их. Я пришла в ярость и сожгла письмо. И с тех пор внимательнейшим образом просматривала почту. Через месяц от вымогательницы пришло еще письмо. Я успела изъять его до того, как корреспонденцию отнесли мужу. Бросила в печь не читая. Не запомнила ни фамилии, ни имени той нахалки... И вот теперь по прошествии времени мне кажется, что та девица все-таки пришла в наш дом под видом горничной Палашки. Она чем-то неуловимо похожа была и на Сонечку, и на Лизоньку... Младшего брата упоминала изредка, будто бы живет в деревне за Волгой, но я его, по-моему, никогда не видела. Хотя вроде был с Палашкой какой-то мальчик на похоронах Лизоньки... Боюсь, Поль, это Палашка, не получив ответа на письма, озлобилась и жестоко отомстила нам... A propos, я вспомнила! Палашка помогала Илье Ефимовичу растирать краски и делать черновые наброски - господин Репин даже похвалил ее за художественные способности. Может быть, она приобрела часть его демонической силы и погубила единокровных сестер...
- Несколько часов назад Алексей Викентьевич рассказывал об этой горничной совершенно противоположное, - напомнил Логинов.
- Совершенно точно, Поль. Только теперь я думаю, что Палашка искуснейшим образом притворялась будто любит наших девочек и скорбит о их смерти. Я давно не могла отделаться от этих смутных подозрений, поэтому и солгала мужу, будто она стала груба и невыносима. Он мне поверил. Потом я спохватилась: а вдруг она захочет убить и нас? Наводила справки у Захара Зеноновича. И что вы думаете? Оказалось, никакой Пелагеи Вороновой двадцати двух лет от роду или около того в городе Н. нет! Получается, она пришла к нам под вымышленным именем, чтобы мы не узнали отправительницу письма...
- Действительно, сие очень странно, - задумчиво произнес Логинов. - А вы на редкость удивительная и проницательная женщина!
- Правда? - Ольга Ниловна улыбнулась. - Тогда идемте в домик, Поль... Надеюсь, вы не против еще раз согрешить? А потом поедем обратно - как раз ветер меняется, чувствуете?
Глава 4. Загадки множатся
Минуло еще полчаса, прежде чем неистовые любовники наконец-то начали собираться. И вдруг Ольга Ниловна замерла и воскликнула:
- О, господи! Смотрите, Поль, там под топчаном розовая лента... Лиза любила заплетать такие в косы. Но я убрала отсюда все Лизины вещи!
- Может быть, просто не заметили эту ленту? - Логинов достал ее из-под топчана. - Смотрите, будто и не особо запылилась. Наверное, кто-то чужой здесь был и обронил.
- А я думаю, это проделки призрака. - Ольга Ниловна взяла ленту у Логинова и прижала к губам. - Мне даже кажется, я чувствую запах моей несчастной девочки...
Логинов никакого запаха не чувствовал, но не стал спорить. Наконец, они выбрались из домика - теперь уже прилично одетые. Изумлению обоих от увиденного не было предела - яхта уже покачивалась на волнах саженях в ста от берега и медленно двигалась вниз по течению.
- Черт побери! - в сердцах воскликнул гость. - Но я же завязал конец простым штыком с двумя шлагами! Это очень надежный морской узел!
Но Ольга Ниловна не слушала. Она дико завизжала, указывая пальцем на ужасный предмет на песке, и рухнула без чувств. Павел Павлович едва успел подхватить ее и бегом унести обратно в домик. По пути Логинов несколько раз оглянулся, с яростью взирая на проклятый дымящийся череп. В зубах все та же табличка: "Добро пожаловать в Н.!"
Мягко похлопывая женщину по щекам и брызгая на лицо водой, Логинов постепенно привел Ольгу Ниловну в чувство. В процессе он несколько раз выглядывал в оконце и успел увидеть, как череп вдруг скользнул по песку и тихо исчез в волжских водах...
- О, господи, опять дьявольские козни! - прошептала Ольга Ниловна. - Расплата за грехи мои тяжкие ... Что нам делать, Поль?
- Пойдем по берегу вниз по течению, - решительно предложил Логинов. - До Н. не более версты. Наверняка мы встретим напротив города кого-нибудь с лодкой или разведем костер, и за нами пришлют лодку с правого берега.
Идти по песку вдоль воды было не очень просто, но терпимо. Над водой с криками летали стаи чаек, докучая путникам. Было уже около шести часов пополудни, но июльская жара ничуть не спадала. К счастью, близ воды зной не очень чувствовался, к тому же в любой момент можно было освежить в Волге лицо и руки.
Яхта тем временем вышла на фарватер и медленно двигалась дальше. Ольга Ниловна горько вздыхала, глядя на милое сердце судно, ставшее вдруг недоступным. А Логинов заметил, что яхта постепенно погружается в воду - очевидно, до гибели ее оставалось недолго. Послышались гудки - и Ольга Ниловна с Логиновым одновременно оглянулись. Вниз по Волге шел пассажирский пароход - расстояние между ним и яхтой быстро сокращалось. От путников до судна было несколько сот саженей, однако Павел Павлович снял свой профессорский темно-синий мундир и начал размахивать над головой. Однако их то ли не заметили с парохода, то ли не сочли нужным откликнуться.
А вот безлюдная яхта, похоже, заинтересовала экипаж - пароход двинулся на сближение с ней. Но было уже поздно - прежде чем паровое судно добралось до парусного, волжские воды бесследно поглотили несчастную яхту. Ольга Ниловна заплакала, словно вновь потеряла близкого человека. А Логинов в бессильной ярости сжимал кулаки. Когда же наступит конец всем этим нелепым загадкам?..
Через четверть часа они набрели на компанию рыбаков и быстро договорились о переправе. Еще через полчаса лодка высадила измученных путников в порту города Н. Пароход только что причалил к пристани, и Логинов увидел издали безбилетного пассажира. Маленький человек ухитрился цепко держался сзади за судно, невидимый с палубы. Теперь он легко спустился в воду и поплыл к берегу мимо пристани. Павел Павлович очень заинтересовался увиденным, но безбилетник тут же исчез из вида, смешавшись с толпой. Ольга Ниловна тем временем прочитала название судна:
- "Сувар"! Это пароход Алексея Викентьевича! Капитан наверняка узнал нашу яхту и уже послал матроса к мужу... Боже, наверняка они думают, что я погибла... Поль, к капитану мне лучше пойти одной. Не волнуйтесь, далее о жене хозяина позаботятся. Вот только я не знаю, что теперь сказать мужу.
- Правду. Но не всю. Мы поехали на левый берег в рамках моего расследования - поискать предметы, связанные с гибелью ваших дочерей. А яхта отвязалась из-за дьявольских козней...
- Разумеется, вы правы... Я до сих пор не могу прийти в себя от того жуткого видения... Господи, Поль, вы наконец-то убедились, что нас окружает нечистая сила?
- Весьма и весьма нечистая, сударыня... - согласился Логинов.
Они распрощались, и Павел Павлович на извозчике направился было в гостиницу. Но по пути передумал и велел ехать в церковь. Там пришлось подождать, пока закончится вечерняя служба. Логинов щедро пожертвовал на нужды храма и поставил свечки как за здравие, так и за упокой семейству Поляковых.
Потом подробно поговорил с отцом Серафимом и вместе с ним просмотрел записи в приходской метрической книге об отпевании в первой половине 1879 года - именно тогда Ольга Ниловна перехватила письмо внебрачной дочери мужа. Поиски были недолгими. Василис за это время схоронили нескольких, но по возрасту подходили только две мещанки: Василиса Ивановна Голубева сорока пяти лет и Василиса Андреевна Митюшина сорока трех лет. Более профессор не стал задерживать уставшего батюшку, однако заручился его помощью на завтра, пообещав новое пожертвование. Отец Серафим к тому времени пообещал найти записи о крещении детей обеих Василис.
Вернулся в "Три креста" Логинов поздно, когда время ужина давно миновало. В гостинице с пакетом под мышкой расхаживал невысокий худой околоточный надзиратель в темно-зеленом двубортном мундире и черной шапке с оранжевым канатом. На полицейского с опаской посматривали горничная Зина и старик-сторож. Но при виде Логинова тот явно обрадовался:
- Ваше высокоблагородие, слава богу, прибыли! Два часа уже вас поджидаю. Их высокоблагородие господин Комаров меня к вам прислали с пакетом-с. Велели вручить собственноручно-с. Извольте расписаться в получении!
Гостиничная прислуга вздохнула с явным облегчением, когда околоточный, скрипя сапогами, наконец-то покинул "Три креста". А Логинов, спрятав пакет за пазуху, радостно потер руки и весело обратился к горничной:
- Зина, подавай, пожалуйста, ужин! Голоден, как стая волков!
- Конечно, конечно, барин! Сию секунду! - девушка приветливо улыбнулась.
У Логинова сразу стало светло на душе. И недавние таинственные происшествия, казалось, произошли в какой-то другой жизни. От хмеля за обильным обедом у Поляковых ("Неужели это случилось сегодня?" - подумалось вдруг Павлу Павловичу) не осталось и следа. Так что постоялец велел подать к столу еще и полштофа водки и с большим аппетитом поужинал. Зина умело прислуживала, весело хохотала над шутками приезжего. Однако наблюдательный Логинов заметил, что девушка не так уж проста. Удивительно располагающая к себе, веселая и милая, от заданных как бы между прочим вопросов о себе предпочитала уклоняться: "Да кому сие интересно, барин... Ой, барин, сие так давно было, я уже запамятовала... Лучше не спрашивайте, барин, сразу тошно на душе становится..."
Памятуя о вчерашнем происшествии, Логинов на время принятия душа велел караулить в номере сторожу. А когда вышел из умывальной, тот храпел, сидя в кресле. Павел Павлович расхохотался, одарил старика чаевыми и заперся в номере. Пакет от исправника из предосторожности брал с собой даже в умывальную и только теперь распечатал.
В справке полиции излагались запрошенные Логиновым сведения о ведьме Федулихе и ее родне. Скончалась она вскоре после шестидесяти лет, а в действительности называлась Анна Федуловна Индейцева, урожденная Шварц. Происходила из обрусевшей немецкой семьи, была замужем за крещеным индусом. Супруг ее через шесть лет брака скончался от чахотки, не выжил никто из их детей.
Зато позже распутная вдова прижила в общей сложности восемь детей - как сообщали соседи, от друзей мужа. Половина умерла в младенчестве, вырастить Федулихе удалось лишь четверых. Старший сын Константин служил в армии и геройски погиб под Шипкой в августе 1877 года (Логинов сразу с волнением вспомнил, как сам сражался на той войне - может быть, где-то рядом с Константином). Еще один сын - Андрей - еще отроком отрекся от матери, крестился и служил графу Сергею Сергеевичу Куркову. Тот весьма доверял Андрею и даже отправил его, семнадцатилетнего, в Париж - прислуживать графу Никите Сергеевичу. По возвращении Курков рассказал, что его слуга недавно скончался на чужбине во время эпидемии. Младшая дочь Федулихи, двадцатилетняя Елена, пропала без вести в мае. К настоящему времени в живых осталась только двадцатипятилетняя дочь Ирина.
"Вот, значит, кто на меня бросался, - догадался Логинов. - Но почему? И откуда она знала мое имя? Интересно, не она ли могла изображать горничную Поляковых? Или под личиной Палашки скрывалась пропавшая Елена? Почему бы и нет?" На душе вновь стало неприятно, и профессор продолжил изучение немногочисленных оставшихся документов. Тимофей Зайцев оказался двоюродным братом покойного мужа Федулихи. Никаких неприятностей с полицией блаженный никогда не имел. Напротив, именно Тимошка, будучи в мае в гостях у Федулихи, узнал от нее о неизвестной утопленнице и уговорил цыган сообщить о находке полиции.
Просмотрев документы, Логинов достал пробирку с соскобом, сделанным на чердаке дома Поляковых. Без особого труда определил, что темное пятно на стропиле - от гуталина. Ничего необычного... Тем не менее картинка, объединяющая странные мистические происшествия в единое целое, потихоньку начала складываться. И профессор долго не мог заснуть, размышляя о бесчисленных тайнах городка Н.
Глава 5. Беседы туманные...
Утро профессор Логинов встречал с головной болью - сказалась полубессонная ночь. Даже от завтрака приезжий отказался и велел Зине подать в номер лошадиную дозу кофе и немного посидеть рядом за столом - за компанию. То ли от лучезарной улыбки девушки, то ли от кофе, но обруч, сдавливавший виски профессора, начал понемногу разжиматься.
- А знала ли ты, Зина, покойную старуху Федулиху? - поинтересовался он у горничной.
- Да кто ж ту ведьму не знал, барин!
- А дочерей ее?
Зина вдруг насторожилась, нахмурилась и даже изменилась в лице. Она встала и угрюмо буркнула, поставив кофейный набор на поднос:
- Знать не знала, но слышала что-то... Господи, я-то думала, врут люди, а вы и вправду...
- Какие люди, что врут? - с величайшим изумлением спросил Логинов. - Зина, куда же ты?
Ему показалось, девушка вот-вот заплачет. Она прошмыгнула мимо постояльца, на мгновение остановилась в дверях, оглянулась и произнесла сдавленным голосом, едва сдерживая слезы:
- Все вы одинаковые... Или, может быть, этим ведьмочкам Федулиха свою распутную силу передала...
- О чем ты, Зина?
Но горничной уже след простыл. Внезапной бурной перемене в приятной милейшей девушке Логинов изумился не меньше, чем всем чудесам города Н., вместе взятым. Размышляя по дороге о новой загадке, Павел Павлович не заметил, как доехал до церкви. Он едва успел до начала утренней службы, однако отец Серафим еще не добрался до метрических книг.
Взволнованный Логинов, сам от себя не ожидая, вдруг поведал батюшке о внезапной нервной вспышке добрейшей горничной. Признался, что такая разительная перемена настроения девушки волнует его куда больше, чем должна бы. В ответ батюшка улыбнулся, похлопал молодого мужчину по плечу и непринужденно заметил:
- Сильно ученый вы человек, господин надворный советник, а простых вещей понять не можете. Так подумайте на досуге, почему девку рассердили упоминанием о распутных бабах...
Однако Логинов сломал голову по дороге к дому графов Курковых, но ничего так и не надумал. Добравшись до места, отпустил извозчика и передал привратнику визитную карточку. Через пять минут Павел Павлович уже был в гостиной и целовал руки графине Дарье Макаровне Курковой и ее юной компаньонке графине Мари и расточал обеим комплименты. Вдова графа Сергея Сергеевича в свои тридцать шесть лет действительно их заслуживала и петербургскому гостю не пришлось лицемерить, восхищаясь ее красотой. Вот только оказалось, что граф Никита спит и вряд ли скоро проснется.
- Мальчику срочно нужно жениться, - вздохнула графиня Дарья Макаровна, обмахиваясь веером. - Слишком много развлечений с товарищами... Надеюсь, господин надворный советник, вы его не осуждаете. Мальчику нужно забыться после ужасной потери невесты...
Компаньонка при этих словах хихикнула, а графиня вдруг слегка покраснела. "Видимо, "мальчик" оказался весьма восприимчив к легкомысленным парижским нравам, - догадался Логинов. - А молодая вдова теперь не столь строга к пасынку... Господи, какое распутство... Хотя сам-то я тоже не ангел... Но ведь Ольга Ниловна - совсем другое дело, хоть и не дворянских кровей..."
- Весьма жаль, - вслух произнес гость. - Я весьма рассчитывал на помощь графа Никиты Сергеевича в моей научно-исследовательской миссии. Но не буду мучить очаровательных дам разговорами о столь скучных материях... Служба! Зато недавно мы были с Дмитрием Ивановичем на приеме у государя...
Столичные светские сплетни всегда безотказно действовали на провинциальных дам, и Павел Павлович дал волю красноречию. Легкомысленная беседа не требовала никаких умственных усилий, и Логинов за пустой болтовней, всецело захватившей собеседниц, успевал размышлять над своим расследованием и пытливым взором изучать скромную обстановку дома. Уездный исправник был прав: наследство графу Никите досталось с гулькин нос. А при нынешнем образе жизни шалопая ожидать финансового краха можно было в любой момент. Но найдется ли в Н. для молодого Куркова еще один авторитетный и богатый тесть? По утверждению исправника, Алексею Викентьевичу Полякову никто из местных и в подметки не годился.
Собственно, и разговор с недалекими дворянками эти наблюдения подтверждал. Умело подкидывая реплики и как бы случайные вопросы Логинов время от времени переводил беседу в нужное русло и выуживал из собеседниц крупицы полезной информации. Оказалось, что дом кое-как держится на плаву только благодаря удачной игре графа Никиты на бильярде и особенно в карты. Окружающие терялись в догадках - не то молодой Курков редкий везунчик, не то хитроумный шулер. Увы, деньги так же легко уходили, как и приходили. Логинов догадался, что часть их перепадала и мачехе молодого графа и даже пожалел вдову: получалось, что она была вынуждена зарабатывать на жизнь подобно женщинам древнейшей профессии...
- А я знаю, почему Никите так везет! - вдруг объявила компаньонка. - Он знался с покойной ведьмой и цыганами. У этого сброда тоже можно научиться чему-то полезному!
- Как - с ведьмой и цыганами? - искренне изумилась графиня.
- Они несколько раз приходили к нему с черного хода. Я думала, вы знали, Долли... Должен же он был им сказать, что ведьмин сын умер в Париже.
- Зачем, Мари? Андрей отрекся от нее!
- В Никите заговорила христианская добродетель - даже по отношению к этим падшим людям...
- Держу пари, в "благодарность" они украли у него парижские диковинки, - ухмыльнулся Логинов.
- Как вы догадались, Павел Павлович? - изумилась Мари.
- А что еще можно ожидать от того сброда... Я так понимаю, граф в полицию не обращался - не надеялся, что поможет.
- Разумеется, - согласилась графиня. - Вот только ума не приложу, зачем ворам был нужен тот странный предмет...
- Хотите угадаю? - ухмыльнулся Логинов. - Странный предмет - большой ящик с трубой и восковым валиком. Я читал про такие, но даже я, профессор, толком не понимаю, как они работают, для чего нужны. А цыгане наверняка пустили ящик на дрова. А государь между прочим...
Так и не дождавшись пробуждения молодого графа, около полудня профессор Логинов раскланялся и уехал в церковь. Там он узнал от отца Серафима, что у скончавшейся два с половиной года назад Василисы Митюшиной остались двое детей: Зинаида, родившаяся в 1860 году, и Василий - на восемь лет моложе сестры.
Многое стало понятным, хотя далеко не все. Только бы не спугнуть теперь эту странную девушку, такую обаятельную и пленительную. Нельзя показывать, что он знает о ней гораздо больше, чем ей представляется...
Однако никакие меры предосторожности не потребовались. Вернувшись в гостиницу, Логинов узнал, что горничная Зина срочно взяла расчет и исчезла, а фамилия ее действительно Митюшина. Работала она в гостинице примерно месяц, здесь же и жила в служебной комнатушке.
Внезапно Логинов почувствовал величайшую досаду и опустошение. Что-то он сделал не так, чего-то не додумал. На душе было скверно и пусто, а без милой улыбки Зины номер люкс сразу опостылел. Но ничего иного не оставалось, как взять себя в руки, стиснуть зубы и продолжить исследование.
Логинов велел изумленному донельзя сторожу проводить себя на крышу и тщательно, с лупой, осмотрел черепицу над своим окном. Обнаружив то, что искал, вяло улыбнулся. Аккуратно изъял пинцетом застрявшие в черепице миниатюрные волокна от веревки и убрал в пакет. Логинов посмотрел на городок вокруг - весьма и весьма убого... При этом показалось, что какие-то люди наблюдают с соседней улицы за гостиницей. "Слишком подозрительным становлюсь, - подумал профессор. - Сие никуда не годится".
Затем Логинов отобедал в номере с традиционным полуштофом и лег в постель. Водка не очень помогла: на душе так и скребли кошки. Зато получилось быстро уснуть.
Глава 6. Вечерние раздумья и ночные хлопоты
Проснувшись около пяти часов пополудни, Логинов почувствовал себя немного лучше. Однако ощущение некой тяжелой потери никак не отпускало. Эх, Зина, Зина... Забыться в размышлениях, срочно! Логинов крепко задумался, что же значили обидные слова Зины о ведьмочках. А ведь он сам на днях вспоминал какие-то рассуждения про ведьмочек из провинции... Чьи же?
Столько всего произошло за каких-то два дня, что вспомнить не получалось. Хорош наблюдатель! Давно бы мог догадаться, на кого похожи Соня и Лиза Поляковы - на Зину... Но была ли Зина Палашкой? И была ли Палашка преступницей или подручной дьявола, как утверждала Ольга Ниловна? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было увидеть графа Никиту, хотя бы его шею. Рано приехал к Курковым... В какой теперь бильярдной искать шалопая?
Логинов давно заметил: стоит усиленно что-то вспомнить по заказу, почти наверняка не получится. Или много времени убьешь. Но если думать о другом, то ответ на жгучий вопрос может внезапно всплыть сам собой. О чем же он думал? Ах, да, о ведьмочках... Как там кричала ему дочка Федулихи на похоронах: "Прочь! Прочь, Павлушка! Охальник!"
Так вот оно что! Наконец-то вспомнилось! Павлушка! Павлик! Павел Лаврович: "Пашка, а ведь встречаются иногда в провинции хорошенькие молодые ведьмочки, не обремененные излишней стыдливостью!" Многое сразу встало на места. Конечно же, Павел Лаврович был в Н. Среди его рисунков и фотографий Павел Павлович и видел портрет уродливой Федулихи... Смазливая дочь была явно не в мать - вот тебе и ведьмочка-бесстыдница... Наверняка кузен не растерялся. Вот хмельная Ирина и приняла за него Павла Павловича, да еще охальником обозвала. Может, кузен обрюхатил ее невзначай или предпочел ей более молодую Елену, а то и с обеими сразу имел связь...
Получается, похождения петербургского гостя не забылись. Васька, конечно, рассказал о нападении на экипаж старшей сестре. А когда Логинов сам заговорил с Зиной о дочерях Федулихи, девушка вспылила... Откуда ж Зине было знать, что Павел Павлович просто хотел с ее помощью прикинуть, кто из дочерей "ведьмы" подходит на роль исчезнувшей Палашки? Так что же получается? Лучезарные милые улыбки и внимание Зины были искренними, а не прилагались к уходу за постояльцем? Значит, Павел Павлович Логинов отнюдь не безразличен двадцатидвухлетней очаровательной девице Зине? Именно на это намекал отец Серафим...
Стоп, а вдруг все не так? Может быть, Зина-Палашка почувствовала угрозу разоблачения и опять играла свою дьявольскую роль? Эту версию окончательно отбрасывать не стоило, хотя теперь Логинов был почти уверен, что дело обстояло совершенно иначе...
В номер постучал коридорный:
- Пакет вам, барин.
Логинов нетерпеливо разорвал конверт и прочитал письмо, явно написанное женской рукой: "Ваше высокоблагородие милостивый государь П.Логинов! Мне пришлось внезапно покинуть гостиницу в силу безотлагательных обстоятельств. Теперь придется срочно покинуть и город Н. Но я не хочу уезжать, не попрощавшись с Вашим высокоблагородием. Надежные люди увезут меня на лодке. Ежели желаете попрощаться, Тимошка привезет Ваше высокоблагородие на берег, когда стемнеет. Выходите в половине одиннадцатого вечера из гостиницы - Тимошка будет ждать. Ваша П."
Логинов спросил у коридорного, кто принес письмо. Оказалось, пакет просто подложили под дверь. Возбужденный сверх всякой меры постоялец отказался от ужина и несколько томительных часов провел в номере. То ложился, то нетерпеливо шагал из угла в угол. Несколько раз говорил сам себе, что можно было бы убить время, поискав в увеселительных заведениях графа Куркова.
Однако теперь Логинов не мог заставить себя куда-то пойти, не встретившись с отправительницей письма. Почему она так странно обращалась к нему? Хотела подчеркнуть охлаждение, возникшее из-за разговора о дочерях Федулихи? Но зачем тогда предложила встретиться? И почему так странно подписалась? Решила таким образом признаться, что Зина и Палашка - одно лицо? И кто она в конце концов такая - интриганка, преступница, прислужница нечистого или ангельская заблудшая душа? И главное - она ли сие написала? Уверенности в этом не было. Возможно, за гостиницей все же следили, так что знали о бегстве Зины... Но что гадать? Как говорят философы, практика - критерий истины.
Логинов пошарил по чемоданам и извлек из заветного тайника в двойном дне американский револьвер Смит-Вессон. Около половины одиннадцатого переоделся в легкий походный серый сюртук и спрятал оружие в специальном кармане под мышкой. Вышел из гостиницы, предупредив сторожа, что вернется поздно.
Извозчик уже стоял у гостиницы. Начинало темнеть, и уродливое бородатое лицо Тимошки выглядело особенно отталкивающе.
- Так кто прислал тебя, братец? - любезным тоном поинтересовался Логинов, располагаясь в экипаже. - Что молчишь, Тимошка? Я ж знаю, что ты не немой.
Однако блаженный по-прежнему не произносил ни слова. Стегнул лошадей вожжами, и пролетка покатилась по грязным городским улицам. Через полчаса экипаж остановился на окраине Н., почти у обрыва к Волге, и Тимошка на пальцах вновь запросил солидную сумму.
- Ох, и жаден ты, братец, - миролюбиво сказал Логинов, доставая деньги. - Хотя господин исправник о тебе весьма лестного мнения. А где лодка-то?
Странный мужик проигнорировал вопрос и показал знаками Логинову, чтобы выбирался из экипажа.
- Не мучай убогого, Павлуша! - послышался женский голос, и из темноты вынырнула Ирина, дочь Федулихи. - Он обет молчания зачем-то дал...
Сегодня молодуха не была пьяна, одета опрятно и выглядела совсем иначе, чем на похоронах матери - от злобной фурии не осталось и следа. Женщина цепко взяла Логинова под руку и увлекла по едва заметной тропинке вниз по крутому берегу.
- Ты не серчай, Павлуша, за нашу нелюбезную встречу на похоронах, - тараторила Ирина. - Я тогда во хмелю была, сильно расстроенная. А тут ты - таким щеголем едешь, прямо как назло. А уж какие слова тогда говорил, забыл? Ребеночек твой, кстати, мертвым родился - что тут поделаешь. Знать, так Дьяусу угодно... У Ленки-то и вовсе выкидыш случился. Какое-то семя у тебя паршивое. И куда та Ленка пропала? Вечно этот хитрый братец что-то надумает... Но маменька всегда велела его слушаться. Говорила, вы все глупые курицы, а он орел, с ним не пропадете... А Ленка все-таки пропала... Ну да ладно, что я разболталась...