Ад-9: Василиса (романтический детектив)
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
Лифт не работал. Да кому нужен лифт, если живешь на третьем этаже?
- And burn,
You will burn, - предупредил парень из "Muse", в лайве пробивая голосом шум зала.
- Добрый день, - я сдвинула наушники, кивнула соседке с нахальной рыжей собачонкой, и в кои-то веки принялась выгружать из почтового ящика счета, бесплатные газетки и прочий спам. С охапкой макулатуры в руках пробежала четыре лестничных пролета.
- You will burn,
You will burn in hell,
You'll burn in hell,
Ты сгоришь в аду! - не унимались Музы. Свернула в закуток к своей квартире и вздрогнула. "Сдохни!" - было намалевано на двери черной краской из баллончика.
Наверно, мне следовало разрыдаться или грязно выругаться. Я уже почти выбрала второе, даже вдохнула поглубже, но остановилась. Краска воняла ровно так же, как растворитель в бутылке, что стоял на антресолях в самом дальнем углу.
- Ага, - сказала я самой себе и, не разуваясь, пробежала на кухню, взобралась на табуретку...
Краска оттёрлась легко. Правда, пришлось извести целый рулон бумажных полотенец, зато следы вандализма были уничтожены совершенно. Появилось желание найти урода. И что этим малолеткам в интернете не сидится?! Хотя, это же для того и нарисовано, чтобы потом запостить. Вот что у придурка в голове?
Я сразу подумала про видеокамеру перед входом в подъезд, и сразу махнула рукой на это дело. Камера там, а моя квартира здесь, то есть это надо, чтобы злоумышленник засветился с баллончиком в руках и никак иначе. Но даже если так, предъявить мне теперь нечего, дверь-то чистая. Да ну его! К тому же есть хочется сильнее, чем восстанавливать справедливость.
Ехать в универ ко второй паре - это самое настоящее наслаждение. Солнце, никаких толп на улицах и троллейбус бежит легко, не застывая на остановках в бессильных попытках вместить невмещаемое.
- Давай, будь моей малышкой, - пристает Эд Ширан. А я что? Я ничего, я просто еду в универ, весенний погожий денёк, музыка и впереди ненапряжная лекция по экологии, потом, правда... но это потом.
- Привет, Премудрая! - Это Ромка Лужин, а раз изгаляется, не Васькой, как всегда зовет, значит, что-то ему нужно.
- Привет! - Я прищурилась на одногруппника, изо всех своих сил источающего обаяние. Васька - это, стало быть я, то есть Василиса. Уж не знаю, в честь бабушки, Василисы Петровны, или просто моим родителям по фану было единственную дочь так назвать, но уж как есть.
- Мне бы знаешь чего, одолжи захарьевские конспекты денька на четыре, - аж засветился своей харизмой Ромка в ответ на мое приветствие.
Захарьева - это такая преподша по ПРТС, вообще-то, нормальная тетка, разве что душная очень. Нет, говорят, сдать ей можно без проблем, но только если конспекты есть.
- Так, ты что, переписывать всю тетрадь будешь? - не поверила я.
- Ага, - подмигнул Ромка, но почуяв недоверие в моем взгляде сдался. - Да нет, конечно, своему мелкому отдам, он скатает. - Причин для недоверия у меня стало больше. Ромкин брат учится на первом курсе, у него своей писанины выше крыши. - Да там просто, - объяснил Лужин-старший, - я на его перса в онлайн-игрухе закину десяток брюлей...
- Чего закинешь?
- Бриллиантов, донатская валюта такая. Один брюль - сто рублей. Вот предложил бы ему просто штуку деньгами, он фиг бы согласился, а за брюли сделает. Так что, одолжишь, Прекрасная?
- Прекрасная, это Елена, - усмехнулась я.
Ромка с сомнением покосился на Ленку Стрыгину и вынес вердикт:
- Не. Не в моем вкусе.
Ну да, ну да, у Ленки ему конспекты не обломятся. Я тоже глянула на Ленку, а она, в свою очередь, проводила долгим взглядом Макса. Хотя Макса в его кислотно-желтой футболке с криповым принтом сложно было не проводить взглядом. А Макс... Макс, кажется, направлялся к нам.
- Так это, что насчет конспектов, Вась, договорились? Да? С меня мороженное.
- Договорились, - вздохнула я.
- Позвольте пригласить девушку на танец, - тоном брутального мачо прорычал Макс, пытаясь отодвинуть Ромку в сторону и занять место рядом со мной.
- Девушка не танцует, - расправил свои действительно широкие плечи Ромка.
- Идиоты, - я отвернулась от напыжившихся индюков, заметила, что мой шоппер свалился на пол и из него даже вывалились ключи. Точно идиоты, иначе и не скажешь, я надела наушники.
- Плачь, милый, плачь, плачь, плачь... - безутешно запричитала Дженис Джоплин.
- Вась, тебя подвезти? - Макс высунулся из окна машины.
Я зависла. С чего вдруг? Как там говорил тот смешной дядька? "Никогда так не было, и вот опять".
- Не, спасибо, я сейчас не домой, - соврала я и отправилась в кофейню, хотя не собиралась, и кофе мне не хотелось совсем.
Мажоров у нас в группе нет. Да и вообще, что им делать на нашем факультете? С машинами, по такому поводу тоже не богато. И Макс не из них, не из мажоров, но понты - это же наше всё. Только, пардон за французский, какого... ему от меня надо? Вон, Ленка теперь аж зеленая ходит и смотрит в мою сторону даже не волчицей, а чупакаброй какой-то. До вчерашнего дня Макс только ее на своей тачке катал, а тут на тебе.
С Ромкой проще. Конспекты - конспектами, они тут ни при чем, но раз Максу что-то от меня нужно, так не бывать этому! Не любит Ромка альфа-самцов.
Нет, кофе совершенно точно не хотелось. Я взяла трубочку с кремом, на потом, на вечер, себе под сериальчик, затем заглянула в соседний магазин с кормами для животных. Обычно Ваське его любимый паштет я покупаю утром, перед парами, это потому что торговая точка под вывеской "Четыре лапы" на другой стороне улицы, там, где троллейбусная остановка, на которой я выхожу, по пути в универ. А Васька... Да, моего полосатого красавца-сибиряка тоже зовут Васькой. Прошу прощения, конечно не моего, а своего собственного. Когда-то он был котом моей бабушки, а так как я с самого рождения прописана в бабушкиной квартире, то, получается, почти десять лет тёзок в небольшой двушке на третьем этаже девятиэтажной панельки числилось и вовсе трое. Но два года назад бабушка умерла.
Это случилось как-то совсем неожиданно, ведь ничем таким и не болела, поликлинику всегда десятой дорогой обходила. Еще вчера бабушка-Вася купила на рынке мясо, накрутила фарша и собиралась утром пожарить котлеты... Соседки, пожилые тетки, все наперебой твердили, как ей повезло, мол, и пожила немало, и не мучилась под конец, а папа плакал, и я вместе с ним. А Василий забился под бабушкину кровать и отказывался выходить. Ничего не ел, только пил воду из большой чашки, принесенной туда же, под кровать. Бабушку похоронили, а он все лежал там, и только сверкал из полумрака зелеными глазами.
Из мудреного диагноза ветеринара я поняла, что речь идет об остром сердечном приступе, и запомнила только одно слово "транзиторный", стало быть, проходящий. Слава Богу! Но врач предупредил, что с этого момента, кроме тех уколов, что он сделает, кот будет нуждаться в постоянном внимании и заботе. Это понятно, это само собой, да и как можно не обращать внимания и не позаботиться о таком добряке и умнице. Вот только я знала, что у папы на кошачью шерсть страшная аллергия, а шерсти у сибиряков гораздо более, чем достаточно, уж вы мне поверьте. Мне со шваброй чуть не каждый день собирать ее с паркета приходится.
В общем, с тех пор, то есть еще с первого курса я живу сама в своей собственной квартире, при том Василий уверен, что это он приютил меня на бабушкиной жилплощади.
Из магазинчика уже около дома я выскочила под бодрое "Бутылка кефира, полбатона" Чайфов. Сумка приятно оттягивала руку не одной только тяжестью тетрадей и учебников. Про трубочку я не забыла, и, укладывая покупки, бережно пристроила ее сверху. Полюбовавшись на идеально чистую дверь, я щелкнула замком и...
- Блллин! - Это чтобы не сказать грубее. Картина за дверью выглядела реально трешово. Вещи из шкафа в прихожей валялись на полу, перевернутый стул, какие-то стеклянные осколки... Сделав шаг вперед, я сразу отступила обратно, на лестничную клетку. Прислушалась. В квартире было тихо. Всем нам прямо с детства внушают, что в подобной ситуации ни в коем случае входить внутрь, по крайней мере, в одиночку нельзя. Я представила, как я прошу кого-нибудь из соседок, этих сверх всякой меры любопытных тёть Свет и тёть Кать проводить меня... Да ну нафиг! Позвонить папе? Сорвать его с работы, перепугать... А может это Василий? Хотя ничего такого он не то чтобы не позволял, наоборот, любой непорядок и даже не заправленная в воскресенье постель его заметно огорчала. А тут... - Ах! Васька! - Я не раздумывая бросилась в квартиру.
Василий вышел из-за холодильника с видом недовольного монарха, которого в гостях попросили разуться и надеть тапочки. Только я-то знала, что он испуган, просто показывать свой испуг ему невместно.
- Иди ко мне, чудо мое полосатое, - я протянула руки, и Васька позволил себя взять и прижать к груди.
Раздался звонок в дверь, и мы вместе с Василием вздрогнули. Я неслышно, с котом на руках пробралась в прихожую. Дверь я прикрыла, но благоразумно, как мне казалось две минуты назад, не заперла на задвижку. Теперь тому пришельцу, что у меня за дверью, стоит потянуть за ручку...
Я осторожно глянула в глазок. У порога стоял Семен Тимофеевич, наш председатель ТСЖ. Я выдохнула, спустила Ваську на пол, приоткрыла дверь и выскользнула на площадку.
- Здрасте, Семен Тимофеевич, - защебетала я. Тьфу! Вот с какого перепуга я всегда с нашим председателем разговариваю голосом примерной ученицы не самых старших классов? - Вы извините, там у меня беспорядок, - не соврала я, махнув рукой на закрытую дверь.
Председатель кивнул, отодвинул меня в сторону... Сердце мое замерло. Однако Тимофеич шагнул к двери и только провел ладонью по стальной поверхности.
- Мне Катерина, Катерина Андреевна то есть, сказала, будто у тебя дверь вчера краской разрисовали. Она, видишь ли, хотела в полицию звонить, а потом глянула, а дверь-то у тебя чистая.
- Да ну ее, - только и сказала я, недовольно поджав губы.
- Знаю-знаю, хотела бы позвонить, так и позвонила бы. Ей другого хотелось. Она видишь ли не углядела, кто это сделал, так сегодня ко мне пришла, просила показать вчерашнюю запись с камеры.
Теперь я вопросительно глянула на Семена Тимофеевича.
- А я что, сказал, что не ее это хм... дело. Так это, дверь правда размалевали? Смотрю, слишком она у тебя чистая, будто только вымытая.
- Ну, - я опустила глаза.
- Понятно. Будешь камеру смотреть?
- А давайте, - встрепенулась я.
Семен Тимофеевич неспешно спускался по ступенькам в свою каморку, я - за ним. На каждом пролете председатель останавливался, то и дело качал головой и что-то ворчал себе в усы при виде паутины по углам, облупившейся краски на перилах, а по трещине в штукатурке на втором этаже даже провел пальцем.
- Василиса Батьковна, ты когда договор переоформишь? Все сроки уж прошли, - наконец спросил он, не найдя изъянов между первым и вторым этажом.
- Я? Семен Тимофеевич, в следующем месяце. В следующем месяце сессию сдам, и сразу все сделаю.
- Сделает она, - пробурчал председатель, отпирая дверь кабинета.
Ну, что сказать? То, что хотела, я увидела. Парень в бейсболке, надвинутой на глаза, джинсах и бомбере оверсайз... А парень ли? Я почему-то сразу подумала о Ленке, ее каре вполне можно упаковать под бейсболку. Фигура... Ну, Ленка - девица спортивная, по крайней мере, хрупкой ее не назовешь. Кроссовки плохо видны, камера сверху снимает. Фигня, короче. Важно другое. Этот тип посетил наш подъезд примерно в одно и то же время вчера и сегодня, буквально за полчаса до моего прихода. Вот так вот.
Качество записи такое себе, так что долго в древний монитор в комнатушке председателя я пялиться не стала. Пошла домой. Там у меня... ой-ой-ой.
Пока поднималась по лестнице, мысли беспорядочно метались, будто весенние мухи у оконного стекла, и так же как мухи бились головой о неперодолимый, в моем случае, неразрешимый вопрос: "Нафига это все?" И что теперь? Тоже вопрос. Только, наверно, главным вопросом для меня был примерно такой: "Что пропало, и стоит ли теперь вызывать полицию?" Нет, серьезно, вот если ничего не пропало, а я вызову полицию, то есть произведу неизгладимое впечатление на соседей, напугаю родителей, и в итоге дело сведется к хулиганству со взломом, то что? Будут доблестные работники органов такого хулигана искать? Сомневаюсь. А всякой головной боли у меня сильно прибавится. "Нет, вот как убьют, тогда и позвоню", - подумала я стандартную шутку дежурных по отделению полиции.
Теперь в квартиру возвращалась с опаской, готовая, если что, со всех ног бежать вниз, обратно к Семену Тимофеевичу. А вы бы нет? Я запас бесстрашия, или безбашенности на сегодня выбрала весь. Что любопытно, бардак в квартире носил какой-то очаговый характер. На кухне разбита пара стаканов и рассыпаны по полу макароны и мука. На святое, на холодильник, злодей замахнуться не посмел. В прихожей - осколки еще одного стакана и еще отдельно расколотая банка с мамиными помидорами. Одежда свалена в кучу, но по счастливому стечению обстоятельств мухи отдельно, а котлеты... в смысле, помидоры растеклись кровавой кучей в одном углу, а мои вещи - в другом. В спальне вообще трудно устроить кавардак, если, как я говорила, там постель не заправлена, то больший беспорядок уже изобразить сложно. Впрочем, драматичности сцене негодяй смог прибавить сорванной и повисшей на одном гвозде гардиной. В зале картина была эпичней. Книги, почти все, свалены с полок на пол. Ящики письменного стола выдвинуты, но к их содержимому, незваный гость большого интереса не проявил. Зато, гад такой, явно что-то искал в бабушкином фотоальбоме, причем некоторые фотографии были вынуты и валялись тут же на полу. Обыску подверглись ящики с постельным бельем и прочими разными вещами. Я ужаснулась: сколько же мне теперь придется стирать!
Подошла к стойке с аппаратурой, тут все было в порядке, и телевизор висел на стене на своем обычном месте. Я включила звук и ткнула пальцем в первый попавшийся трек. Не люблю 'Алису', эта зануда вечно со мной пререкается, лучше я сама, своими руками...
- У бабочки всего лишь день,
Последний день,
Чтобы влюбиться и умереть. - Пропел мне 'Lumen'.
С уборкой в общих чертах справилась за два часа, и только тогда сообразила, что ничего не ела с утра. Проявила волю и не стала покушаться на припасенное пирожное, по причине того, что на вечер я все-таки вызвала папу, сказав, что у меня заедает замок и его лучше поменять совсем. Соврала, в общем. Но во благо же. Я надеюсь.
Тут у меня неожиданно прорезалось мамино воспитание, и я решила, раз уж мужчина в доме будет что-то делать, то его надо накормить. Только... Только вот у меня в доме никогда нет хлеба. Ну не ем я его. А папе...
Если вы думаете, что бабки на скамеечках перед подъездами остались только в мемах из прошлого века, то вы ошибаетесь.
- Петр Сергеевич тебя уже минут десять ждет, - объявила мне тетя Катя. Наверное, ей было страсть как обидно, из-за незамеченного на месте преступления расписывателя дверей, и теперь соседка решила установить перед входом в подъезд наблюдательный пост, чтобы в случае чего не хуже видеокамеры зафиксировать личность нарушителя.
- Ага, спасибо, - кивнула я и ускорила шаг.
У папы, само собой, ключ имеется, но без меня в квартиру он заходить не стал, ждал на лестничной площадке, и не потому что дома Васька, как причина аллергической реакции. Так повелось, он и в прежние времена, еще в своей же квартире в мою комнату только несколько раз постучавшись входил.
- Замок у тебя хороший, надежный, - объявил мне родитель. - А саму личинку я поменяю. У тебя уж совсем простенькая стоит, надо бы классом повыше поставить. Сейчас схожу в строительный магазин, тут есть такой недалеко, и поменяю за пять минут.
Я без лишних слов чмокнула подставленную папину щеку и побежала на кухню жарить картошку с грибами, ну как с грибами, с шампиньонами.
А завтра была суббота. И завтра уже наступило. Мало мне было пятницы что ли? По пятницам в универе физкультура. Вроде бы еще у прошлого курса на физкультуру отводилось четыре семестра, то есть на третьем курсе такой бесполезной траты времени и сил уже не было. А нам, выходит, повезло - еще два семестра бегать вокруг стадиона и слушать самые бесполезные из всех лекции.
В субботу, в свой законный выходной, когда у наших пацанов военка, Светка ни свет ни заря, в полдесятого, подняла меня на пробежку. Пробежались. Потом выпили кофе и чуть-чуть поболтали. Чуть-чуть, потому что я все время думала о вчерашнем налете на свою квартиру и все время отвечала невпопад.
Домой из парка я пешком не пошла, и так ноги гудели. Как обычно, взяла самокат, надела наушники и, не спеша, поехала знакомым маршрутом, таким, чтобы бордюров и прохожих было поменьше. Детский голосок "Die Antwoord" нашептывал:
- All I want is for someone to play with me
Я всего-то хочу, чтобы кто-нибудь поиграл со мной.
Катила по дорожке вдоль детсадовской ограды и думала все о том же, вот только что-то не думалось. Вот чего и кому от меня может понадобиться кроме тех несчастных конспектов? Если в универе, то больше ничего и никому. Нет в этом никакого смысла, как в тех парах по физкультуре. Вспомнился кислый запах пота в раздевалках на первом этаже. Кажется, я за что-то зацепилась мыслями... Нет! Не мыслями! Самокат кувыркнулся и полетел куда-то в сторону. Ни закричать, ни испугаться я не успела, выпустила руль, взмахнула руками и тоже полетела, недалеко, зато строго по направлению движения.
Весело мигая огоньками, самокат лежал на клумбе, а я рассматривала стертые в кровь об асфальт ладони, порванные брюки любимого спортивного костюма и разбитую коленку. Совсем как в детстве! Вру. В детстве подобных развлечений я старательно избегала. На улице было не то чтобы многолюдно, но очевидцев моего падения имелось в достатке. Некоторые даже сделали шаг в мою сторону, но остановились в своем порыве, заметив, что я встаю, а не продолжаю лежать, как это пишут в книгах: "в луже собственной крови" и обязательно "неестественно вывернув шею", в крайнем случае, ногу или руку. И только одна свидетельница происшествия решила прийти мне на помощь. Это я так подумала в первое мгновение. Тетя Катя, да, именно она, с неизменной клетчатой сумкой подскочила ко мне со скорбным лицом, но разглядев, что если я и убилась, то не на смерть, принялась проклинать тех ненормальных, которые придумали эти чертовы самокаты, на которых носятся как ненормальные... и так далее. То что с ненормальными у нас в городе все нормально я поняла, но заинтересовало меня другое, точнее другой. Это наше с тетей Катей шоу с приличного расстояния снимал на телефон парень в знакомом темном бомбере и бейсболке. Нет, теперь я разглядела, что это точно парень, это только в комедиях девочки переодеваются мальчикам, и всем невдомек, откуда потом... В общем, это был он! Я сделала шаг в его сторону и снова чуть не растянулась на земле. Точно на уровне лодыжки над дорожкой была натянута леска.
Сидела на диване и смотрела на свои подсыхающие ладони, обработанные перекисью водорода. В голове туманом клубилась какая-то липкая пустота. Туман - это же и есть пустота... или почти пустота. Пустота скрывающая в себе что угодно, часто неприятное и опасное что угодно.
- Cause I might break
If you're gonna die, not by mistake
Ведь я могу сломаться,
если ты умрёшь, не по ошибке, - предупредила меня из колонок Билли Айлиш.
Зачем это все? - задавала я себе, казалось, единственный вопрос, имеющий смысл. Но ответа не было. То есть и смысла никакого.
Ленка, тетя Катя, разве могут они иметь отношение к этому извращенцу в бейсболке и бомбере? Ощущение такое, будто тот тип выполняет какой-то дурацкий квест. Хм, бессмысленные квесты - в этом есть хоть какой-то смысл. К тому же он все снимал на телефон... Точно! Именно все. Дверь с надписью - это же настоящий арт-объект, потом вчерашний погром... Я прямо представила, как каждая свалка, в каждой отдельной комнате выглядит в кадре. Сегодня тоже вышло феерично - я в разорванных брюках и проклинающая самокаты тетя Катя. А вот интересно, этот фотохудожник знает, что вчера я ни в какую полицию не обращалась? И еще, может, весь этот движ только для того, чтобы отвлечь меня от чего-то одного, от главного? От чего?
Я подула на свои ладони, так и сяк повертела ими перед собой и подумала, что если надеть перчатки, то ничего страшного не случится, и уборку можно будет продолжить. Да. А вы думали, что вчера за те два часа, про которые я говорила, у меня получилось навести порядок? Ага, щас. Я только и успела все позабрасывать обратно в шкаф, кое-как расставить на полках книги и вытереть пол. Сегодня надо было разгребать эти конюшни... ну те, которые Геракл тоже чистил.
Со всеми этими приключениями мусора у меня собралось уже два полных пакета, и теперь я достала третий, в который пристроила брюки от спортивного костюма, порванные тапочки, их давно пора было выкинуть и свои старые, еще школьные тетрадки. И как они оказались тут, в этой квартире? Из-под тумбочки в прихожей достала пачку той макулатуры, что приперла еще позавчера. Счет за капремонт отложила в сторону, остальное... А это что? "Приглашение принять участие в специальной программе для пенсионеров. Льготы и социальные выплаты". Это для бабушки, догадалась я и вздохнула.
- Для бабушки, - повторила я вслух. И альбом с фотографиями... Может быть этот гад надеялся найти что-то из бабушкиных вещей? Какую-то почему-то никому неведомую семейную реликвию? Вот тебе и туман, и тайны с загадками.
С разгадками было похуже. Если этот недоброжелатель каждый раз появлялся за полчаса до моего прихода домой, значит, он точно знал, когда у меня заканчиваются занятия. А когда вчера он забрался в квартиру, так и вовсе рисковал попасться на горячем, если бы я не задержалась в кафе и магазинах. Какой отсюда можно сделать вывод? А такой - у этого гада был ключ, иначе, если только он не суперпрофи, урод минут пятнадцать-двадцать провозился бы со взломом замка. Ключи... Тут уж я сразу вспомнила вчерашние "вывалившиеся" из сумки ключи перед лекцией. Вот же засада! То есть кто-то их сперва свистнул из моего шопера, скорее всего, из раздевалки на физре, потом сгонял в ларек и за десять минут сделал копии... Есть у нас такой ларек прямо напротив универа. Затем на лекции... Макс? Ромка? Да кто угодно! Любой из всего потока. С заднего ряда тоже легко можно подбросить, а в наушниках я бы не услышала, как они брякнулись об пол. Ну, хоть тетя Катя ни при чем, уже легче.
С целями и причинами этого терроризма, разобраться мне по-прежнему не светит. Наверно и у Ш. Холмса дедукции на такое не хватило бы, однако, похоже, меня тупо заказали кому-то из однокурсников.
Ого! А ведь это явный прогресс в расследовании! За это надо выпить. Я отправилась к холодильнику и налила себе стакан апельсинового сока.
- За логику! - отсалютовала стаканом своему отражению в зеркале.
Та-а-ак. Заказать-то заказали, но парнишка реальный ущерб причинить опасается. Вернее, опасается присесть за свои действия всерьез и надолго. Я глянула на бедные мои, ни за что пострадавшие ладони. Угу, а не пострадали бы они, могла бы и головой об асфальт... Это что - не серьезно?
Ладно. А что дальше? Положим, ключи у меня теперь новые, и с надежностью замка, вроде получше. Как там пел один из поросят: "Никакой на свете зверь, не откроет эту дверь". Ага, пока снова ключи не сопрет. А что, это идея! Я же его на краже ключей не поймала... Решено! А пока, как говорил уже совсем другой поросенок: "До пятницы я совершенно свободна", то есть до пары по физре. Только... Да, это важно, нужно быть ну очень осторожной: переходить на зеленый, смотреть под ноги и следить за своими вещами, особенно за ключами и телефоном.
В телеке крутились клипы из какого-то древнего плейлиста. Под удаляющиеся голоса "Pink Floid", огни неопрятного и суетливого ночного города, наконец, погасли, на экране появился чувак из "Madness" с гитарой, в черных очках и заявил:
- Hey you, don't watch that, watch this!
This is the heavy heavy monster sound...
Эй ты, туда не смотри - сюда смотри...
И дальше, как было обещано, тот самый их вайбовый саунд. У меня даже настроение поднялось.
Всю неделю я вела себя примерно, передвигалась в пространстве жуть как осторожно, не надевала туфли с высоким каблуком, тщательно мыла руки, не покупала ничего подозрительного, вроде картофельных чипсов со вкусом супа том ям, и много чего еще выполняла строго по инструкции. Устала. Хотелось... И ведь не объяснишь же, чего такого мне хотелось. Пройтись по газону? Съесть шаурму, купленную у таджиков в ларьке на остановке? Съехать по перилам лестницы, что ведет от главного входа на второй этаж в универе? Ничего этого я никогда не делала, а вот теперь почему-то хотелось. Теперь вы представляете, как я была зла на этого...
В пятницу перед физкультурой я, чтобы подстраховаться, подменила ключ от квартиры на связке на какой-то левый, найденный на дне ящика стола. Точно знаю, в любом уважающем себя письменном столе через год-другой такие ключи откуда-то появляются. Пара уже началась, но я отпросилась "в деканат". Так все девчонки делали, когда... в общем не важно.
Перед входом в раздевалку маячила широкая спина Ромки Лужина. Кстати, конспекты он мне так и не отдал пока. Может, его братишка цены поднял, и они не сторговались? Ромка стоял, отвернувшись к окну, и делал вид, что играет в телефоне. Нет, а что, было очень похоже - пальцы бегали по экрану, из телефона раздавались негромкие звуки, какие обычно сопровождают... разное, ну, знаете, когда руду копают или черепа раскалывают, или еще что-нибудь в этом роде. Только Ромка поглядывал больше не на экран, а в окно, вернее сказать, на отражение в оконном стекле, то есть выходит, себе за спину. Я прошла мимо и решила, что это совсем неплохая идея. Вон, шагах в десяти дверь на боковую лестницу. Там тоже стекло, и дверь можно повернуть так, как надо, и тогда в отражение я смогу наблюдать за Ромкой, причем сама буду невидима.
Минуты полторы я собой гордилась, а потом на всякий случай огляделась по сторонам, нет ли того, кто наблюдает в каком-нибудь отражении, как я наблюдаю за Ромкой, как наблюдает он? Кажется, нет. Да ну, точно нет! Это просто неделя жизни по строгим правилам на меня так подействовала.
Какое-то время, минут, наверно, десять ничего не происходило. Вот совсем ничего. Потом, та-дам! Появился Макс. Я фыркнула и немного испугалась, что этим себя выдам. Обошлось. Теперь тут не хватало только Ленки... и тети Кати. Макс глянул на спину "геймера" и проскользнул-таки в раздевалку. Тут уж и геймер, не торопясь, сунул в карман гаджет, покачался с носка на пятку, оглянулся по сторонам, словом, выждал сперва, потом развернулся и последовал за Максом. А я растерялась. Ненадолго, секунд на несколько, но когда из раздевалки послышался шум, проклиная себя за то, что всю неделю вела себя как дура, я бросилась выяснять... Нет, только не спрашивайте, что я думала там увидеть.
Ромка стоял посередине между низенькими физкультурными скамейками, а Макс по стеночке, шатаясь и заливая кровью из носа свою на сей раз жутко-зеленую футболку, пытался покинуть помещение. При моем появлении в глазах явно "поплывшего" одногруппника появилась какая-то осознанность и страх. Пострадавший вдруг как-то сразу подобрался и выскочил вон, если бы он еще хлопнул дверью, то я сказала бы, "как пробка из бутылки". Интересно, он что думал, я ему еще добавлю?
Жаль, только эта сцена мне так ничего и не объяснила. Наверно, сейчас был удобный момент прижать к стенке Ромку, раз уж с очной ставкой вышла накладка. Но я неожиданно для себя накинулась на дурака:
- Не, ты реально гонишь! Он же сейчас дойдет до деканата, и тебя завтра отчислят.
- Не пойдет он в деканат, - не слишком уверенно огрызнулся этот чемпион Мортал Комбат.
- Ладно, давай, рассказывай, - вернулась я к первоначальному плану, - что благородные доны забыли в женской раздевалке? - Для начала требовалось смутить допрашиваемого, чтобы потом уже расколоть его до самого донышка.
Ромка и в самом деле заозирался по сторонам, будто соображая, как он сюда попал, но, видно, адреналин уже схлынул, и подследственный только потер костяшки правой руки и сказал:
- Вась, ты глянь пока, у тебя в сумке все на месте? Я этого урода подловил, когда он в твоих вещах копался. Я снаружи подожду.
Обследовав содержимое шопера, я недосчиталась липовых ключей и банки кошачьего паштета. Банка нашлась на полу, под лавкой, а телефон... не мой, чужой телефон отлетел под вешалку. Видимо, Ромка его выронил, когда обрабатывал Макса. Еще на полу обнаружился пятикубовый шприц и аптечный пузырек. "Парацетамол, раствор для приема внутрь, 2,5%", - прочла я, пожав плечами, собрала вещественные доказательства и поплелась на выход.
- Вот, - выложила я перед Ромкой на подоконник найденные вещи.
- Что, вот? - не понял Лужин.
- Телефон, говорю, забирай. Надеюсь, целый?
- Это не мой, это Макса телефон. Он как раз снимал на него, когда я... - Ромка опять тронул свои костяшки. - Ха, а что тут у нас? Так, паштет куриный. Понятно. А это ведь не твое, Вась? - Ромка кивнул на шприц с пузырьком.
Я мотнула головой.
- Опа... - Лужин повертел в руке банку с паштетом. Этикетка на банке с одного края была отклеена, а под ней тонкая жесть проколота то ли шилом, то ли прямо так, иглою шприца.
Я уже догадалась, в чем дело, но все же спросила:
- Ну и что это значит?
Чтобы дать ответ, Ромке потребовалось меньше минуты. Сперва он достал из кармана свой телефон, что-то набрал в поисковике и заявил:
- Урод он конченый.
Я продолжала вопросительно смотреть на Ромку, хотя все и так уже было понятно.
- Парацетамол - смертельный яд для кошек, - тем, кто в танке пояснил Лужин.
- Зачем? - прошептала я. Но Ромка не расслышал, он рассказывал, как еще в прошлую пятницу заметил, что эта падаль крутилась у моих вещей. Но тогда он его спугнул, и сам ничего такого не заметил. Тогда он решил... Но зачем? - повторила и взяла с подоконника телефон Макса. Было ужасно неприятно, как будто это... ну, может, не змея... может, жаба. Там ведь, наверняка, все эти фотки...
- Заблокирован, - вздохнула я.
- А? - встрепенулся Лужин, забрал у меня айфон Макса, немного поколдовал с ним и протянул обратно, но теперь "жаба" уже светилась кучей цветных иконок.
Фотографии нашлись быстро. Дверь, разгромленная квартира, самокат на клумбе, особенно удачно вышла тетя Катя с лицом, перекошенным в праведном гневе. Последней была сфоткана банка...
- Вот же...
Ромка не ожидал от меня услышать такое. А я поняла, если бы не он, то я просто не заметила бы... Захотелось то ли обнять Лужина, то ли догнать Макса, и тогда он бы у меня на своих ногах из универа точно не вышел бы. Но я только набрала побольше воздуха, будто собиралась крикнуть так, чтобы повылетали оконные стекла, а потом выдохнула.
- Зачем? Зачем это все? - повторила я, наверно, уже в десятый раз.
- А сейчас посмотрим, - подмигнул мне Ромка и забрал этот злосчастный телефон.
Лужин копался в айфоне Макса, я стояла рядом и не понимала, что я тут делаю. Хотелось поскорее избавиться от отравленного паштета и самого лекарства, оказавшегося ядом для моего Васьки. В наушниках, давно сброшенных на шею, едва слышно играла какая-то музыка, кажется "Флёр", эта их страшненькая песня про формалин. Я стояла и просто ждала, постепенно сознавая, что все закончилось.
- Ага, - наконец, подал голос Ромка, - сейчас проверим. - И опять залип, листая окошки мессенджеров и сверяясь с чем-то уже в своем телефоне. - Ну, что же, Василиса Петровна, мне все ясно, - произнес Лужин тоном опытного врача.
- Что ясно? - сказала просто так, иначе этот гад продолжал бы тянуть паузу. Честно говоря, мне было уже все равно. Я устала.
- Ты у нас - Василиса Петровна Черезова, девяносто девятого года рождения, братьев и сестер у тебя нет, верно?
- Ну, допустим, - прищурилась я.
- Детей у тебя нет, это я и сам знаю. - Тут уж Ромка сам чуть не огреб, по крайней мере я от души так замахнулась, а он понарошку уклонился и выставил защиту. - Чё сразу драться, я же по делу. Идем дальше, загадочным образом ты прописана по адресу... с тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Это как?
- Это моя бабушка. Она умерла.
Ромка посерьезнел.
- Извини. Тогда такой вопрос, твою бабушку звали точно так же, Василисой Петровной Черезовой?
Я кивнула.
- Знаешь как это делается? - стал растолковывать мне Лужин. - Когда кто-то из одиноких стариков умирает, его имущество типа обращается в доход государства. На деле, главное имущество практически всегда - жилплощадь. Квартира выставляется вроде как на аукцион, но есть способы, чтобы кроме своих, никто не смог принять участие в этом аукционе. Тогда квартира продается за копейки... Дальше надо объяснять?
- Надо. - Я упрямо повела подбородком. - Нет, понятно, Макса, выходит, нанял этот аукционист. Так получается? А меня перепутали с бабушкой. Но как? Макс же точно знал, на кого он охотится.
- Угу, - Ромка продолжал копаться в телефоне. - Это просто. Муниципальный хрен искал в сети того, кто готов устроить для Василисы Петровны Черезовой, проживающей по указанному адресу, некий перформанс, не слишком нарушающий уголовное законодательство. Отозвался Макс, потому что лично знал тебя, а не твою бабушку, которую имел в виду заказчик. Такое вот недоразумение вышло. А дальше, - Ромка развернул ко мне экран айфона, - вот, смотри, смски из банка. За дверь Максу капнула всего пятерка, за разгром в квартире - червончик, и столько же за фото с самокатом. Кстати, если бы эта вот бабка в кадр не влезла, то гадёныш мог бы и обломаться с последней транзакцией. - Ромка снова взялся за трофейный телефон. - Фоточки мы сейчас у него грохнем, не возражаешь? - не спросил, поставил в известность. - На всякий, я тебе копии сбросил. Потом, с этим работодателем. Как бы ему написать, чтобы задумался о своем поведении? Не охота школотой выглядеть, дескать, "мы твой айпишник вычислили, жди, скоро приедем". А так-то и все, тему закрывать можно, только телефон лучше в деканат отнести. Сказать, что в раздевалке на полу валялся. Кстати, ты на Тех.Маш идешь? И да, совсем забыл! Я же конспекты твои принес.
Я слушала, как серьезная речь Ромки постепенно становится обычным трёпом, и вдруг, вот честное слово, такого сама от себя не ожидала, взяла и поцеловала его. Нет, не в щеку чмокнула, а нормально так. И Лужин растерялся. Не сразу, потом, когда мы перестали целоваться. Стоял и смотрел на меня ошалевшими глазами. Потом моргнул, откашлялся и спросил:
- Вась, а что у тебя там? - И кивнул на мою шею. - Музыка?
Я улыбнулась и протянула ему наушники, в них размеренно и неторопливо вещал Боб Марли:
- Тo the rescue here i am
want you to know just if you can
where i stand
- Я здесь чтобы спасти тебя
просто хочу, чтобы ты знал, если можешь,
на чьей я стороне.
Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.