Ад-8(3): В канун конца света
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
Колокольный звон плыл над крышами домов и цветущими яблоневыми садами, таял в ослепительно голубом майском небе.
"Экое благолепие, - не без иронии подумал Михаил, - и не скажешь, что эти голубые небеса таят угрозу для нашей хрупкой планетки".
Поравнявшись с храмом преподобного Сергия Радонежского, источником колокольного перезвона, Михаил увидел выходивших из него новобрачных в окружении ликующих родственников. Жених - во фраке и с белым галстуком-бабочкой, невеста - в подвенечном платье с узкой длинной юбкой и волочащимся по ступеням шлейфом. "Покайтесь, грешники!" - взвизгнула, высунувшись из-за спин, местная кликуша Пелагея. Взвизгнула - и снова спряталась за спинами.
Михаил представил на месте жениха себя, а на месте невесты - Таинственную Незнакомку. Впрочем, Незнакомка хороша в любом наряде, даже в платочке и ситцевой юбке... Тряхнув головой, чтобы отогнать видение, он двинулся дальше.
Михаил Белозеров, молодой, но уже приобретший неплохую репутацию вольнопрактикующий врач, намеревался навестить свою пациентку Пульхерию Тихоновну Лядову, жившую неподалеку. Однако прежде нужно было зайти в аптеку.
Колокольчик у входа звякнул, возвестив о появлении посетителя. Скучавший за массивным, темного дерева прилавком аптекарь при виде Михаила встрепенулся.
- Рад вас видеть, Михаил Алексеевич!
- День добрый, Адам Иванович! Гляжу, вы в одиночестве... Неужели всемирная паника из-за кометы охватила и наш город, и все бросились скупать антикометные пилюли, позабыв об обычных?
- Слава богу, нет, Михаил Алексеевич, - усмехнулся аптекарь. - Местные обыватели, как вам известно, придерживаются принципа "двум смертям не бывать, одной не миновать". Потому и затея Жоржа Сагалова с продажей так называемых антикометных пилюль с треском провалилась. По словам Жоржа, у них в столицах за этими пилюлями, которые от ядовитого газа спасут, очереди выстраиваются, вот он, мол, и решил облагодетельствовать наш Тихореченск. В столицах, может, и выстраиваются... Вы ведь за микстурой для Пульхерии Тихоновны? Почти готова, один момент!
Адам Иванович удалился в глубины своего царства банок и склянок.
- А ведь Жорж и меня пытался втянуть в это дело, - сообщил он, возвращаясь с пузырьком в руках. - Представляете, предлагал продавать антикометные пилюли в моей аптеке! Забудьте, мол, Адам Иванович, о своих порошках и притирках! На антикометных пилюлях мы вмиг озолотимся! Хвастал, что в его предприятие вложатся солидные люди нашего города, которым он, дескать, рекомендательные письма "с самого верху" показывал. И что? Где, спрашивается, его золотые горы? Это Жоржу не перед девицами на велосипеде разъезжать да мускулами поигрывать... А читали ли вы, Михаил Алексеевич, свежий выпуск "Тихореченского вестника"? Прелюбопытное, скажу я вам, пишут!
- Неужели о том, что комета Галлея развернулась и начала отдаляться от Земли? Конец света отменяется?
- Напротив, пишут, что в мире 19 мая сего 1910 года ждут с ужасом. - Адам Иванович достал из-под прилавка газету, развернул и пробежал глазами по строчкам. - Многие по-прежнему пребывают в уверенности, что комета, задев Землю хвостом, отравит атмосферу нашей планеты ядовитыми газами. В Италии переполнены дома для сумасшедших, персы роют ямы, в которых собираются прятаться от небесного гнева, в Вене горожане запасаются кислородом, в Париже духовенство не успевает исповедовать всех желающих... Фельетончик из "Голоса Москвы" перепечатали-с, позвольте, я вам зачитаю.
Как-то у нас обойдется?
Беды все ближе и ближе.
Где-то земля уж трясется,
И наводненье в Париже.
Эйфеля башня осела,
Люди - те ходят в тревоге;
Верно, комета задела
Башню хвостом по дороге!
- Лучше всех смеется тот, кто смеется последним, - напомнил Михаил. - Переживем конец света, тогда все вместе и посмеемся. Хорошего дня, Адам Иванович!
- И вам, Михаил Алексеевич!
Вдова председателя мещанской управы Пульхерия Тихоновна Лядова, дама пятидесяти лет со следами былой красоты, трепетно относилась к своему здоровью и требовала, чтобы Михаил навещал ее едва ли не каждый день. После обмена мнениями о болезнях и способах их лечения пациентка и доктор пили чай с пирожными и собственноручно сваренным хозяйкой дома малиновым вареньем и вели задушевные беседы. Разливать чай тетушке частенько помогала ее прехорошенькая племянница Варя. К чести Пульхерии Тихоновны, она не предпринимала попыток сосватать Варю Михаилу, хотя разговор о том, как нелегко подыскать скромной девушке хорошую партию, заводила неоднократно. Городской лесничий Чубенко стар и для его лет недостаточно богат, крестник столоначальника Батурина глуп, сын генеральши Кузнецовой дурно воспитан...
- Не за Жоржа же Сагалова ее выдавать! - сокрушалась Пульхерия Тихоновна. - Хотя по части манер Жорж многих за пояс заткнет. Без "бонжур" не сядет, без "мерси" не встанет, с ножами-вилками управляется без запинки, косточки обгрызенные на тарелке горкой не складывает, давеча сама видела - завернет тихонечко в салфетку да с глаз долой... Варвара! Нравится тебе Жорж?
Варя краснела и опускала глаза. Поди разбери, что у этих девиц на уме!
Обширные связи в тихореченских кругах и природное любопытство способствовали тому, что Пульхерия Тихоновна всегда первой узнавала все городские новости. В число ее воздыхателей и, по всей видимости, "осведомителей" входил даже помощник исправника Викентий Антонович Домашевич. К слову, солидной клиентурой Михаил обзавелся во многом благодаря рекомендациям Пульхерии Тихоновны.
За чаем Михаил поделился с вдовой своими размышлениями о бренности бытия.
- Вот ведь, Пульхерия Тихоновна, кому конец света, а кому - свадьба, веселье...
- Купец Лыков дочку замуж отдает, - сказала, намазывая на кусок ситника толстым слоем масло, Пульхерия Тихоновна. - Звал меня, попозже подъеду, поздравлю молодых. Что ж вы, хотите, Мишенька, пока конец света не наступил, людям нужно и свадьбы играть, и деток рожать... Вот коли, не приведи Господи, наступит, то уж не до веселья будет.
Пульхерия Тихоновна знала Михаила, по ее выражению, "с младых ногтей", поэтому, в отличие от других его пациентов, позволяла себе называть не по имени-отчеству, а по-домашнему, Мишенькой.
- Вот и спирит наш, Бубенцов, говорит, что конец света непременно скоро наступит, но, возможно, еще не сейчас. Дескать, дух матушки императрицы Елизаветы Петровны ему поведал.
- А дух Наполеона ничего не просил передать? - хмыкнул Михаил.
Савва Бубенцов страшно гордился тем, что похож на поэта Александра Блока и даже для усиления сходства повязывал вместо галстука большой черный бант. Прямая спина и осанка выдавали в нем бывшего гимнаста. Однако популярность у дам Тихореченска он завоевал не столько этим, сколько своими спиритическими сеансами. Михаил в подобных модных забавах участия не принимал, о происходящем знал со слов Пульхерии Тихоновны: все сидели, взявшись за руки, Савва по просьбе кого-либо из присутствующих вызывал духа, замогильным голосом задавал ему вопросы и пересказывал неслышимые никому ответы. Более впечатлительная публика с придыханиями рассказывала, что во время сеансов стол ходит ходуном и сами собой зажигаются свечи, но убедительных доказательств сих чудес не имелось. Михаил полагал, что общение с духами приносило Савве неплохой доходец, однако кухарка Пульхерии Тихоновны видела, как Бубенцов покупал на рынке мясные обрезки, из чего Пульхерия Тихоновна заключила, что Савва в средствах весьма ограничен. В последнее время Бубенцов начал, по слухам, проводить индивидуальные сеансы - возможно, как раз в надежде поправить свое шаткое материальное положение.
- А вот как по мне, Мишенька, так у нас в Тихореченске светопреставление уже началось. - Пульхерия Тихоновна сделала глоток из чашки, которую держала, манерно отставив мизинчик. - Вы ночью шум с другого конца улицы слышали?
- Слышал, - кивнул Михаил, - хотел у вас спросить, что там стряслось.
- Мурашко арестовали!
- Афанасия Петровича? Как? За что?
- Среди ночи до постового городового донеслись крики из двора Мурашко, городовой, разумеется, поспешил туда, - принялась рассказывать Пульхерия Тихоновна. - Афанасий Петрович объяснил, что выбежал, разбуженный отчаянным лаем Черноуха, во двор и увидел человека, переваливающегося через забор.
- И за это Афанасия Петровича арестовали?! - воскликнул Михаил.
- Дослушайте. При этом Мурашко нервничал, мямлил и явно хотел поскорее выпроводить городового со двора. Жена и дочь Афанасия Петровича также выглядели чрезмерно взволнованными, особенно дочь. Городовому такое поведение показалось подозрительным, и он решил осмотреть место, так сказать, происшествия. В дальнем углу двора, за кустами сирени у забора обнаружилась взрыхленная клумба, на которой... - Пульхерия Тихоновна сделала паузу... - сверкали в лунном свете бриллианты!
- А... почему на клумбе? - едва не поперхнувшись чаем, спросил Михаил.
Однако Пульхерия Тихоновна его вопрос проигнорировала.
- И это были бриллианты... - она сделала паузу еще длиннее предыдущей... - Ады Гродецкой!
Дело об исчезновении бриллиантов супруги владельца кожевенного завода Юлия Борисовича Гродецкого в Тихореченске наделало больше шуму, чем известие о приближении к Земле злополучной кометы Галлея. Бриллиантовое колье и серьги исчезли несколько дней назад при обстоятельствах, которые сами супруги называли загадочными. В то утро Ада Николаевна достала бриллианты из шкатулки и разложила на туалетном столике в будуаре, намереваясь надеть, когда поедет, как обычно, с визитами. Затем супруги по обыкновению сели завтракать в небольшой столовой, расположенной, как и будуар, на втором этаже их двухэтажного особняка. Из столовой была хорошо видна дверь в будуар, и Гродецкие утверждали, что у них на глазах туда никто не входил. Тем не менее после завтрака Ада Николаевна бриллиантов на туалетном столике не обнаружила.
Не нашли их и люди, присланные помощником исправника Домашевичем, хотя и перевернули дом вверх дном. Опросы прислуги, в момент исчезновения драгоценностей исполнявшей свои обязанности, ничего не дали. Дворник тоже утверждал, что никого не видел, а уж мимо дворника в дом не мог проникнуть никто из посторонних...
- Как бриллианты Гродецкой могли оказаться на клумбе Мурашко? - спросил Михаил, не особо рассчитывая получить ответ. - И потом, как городовой узнал, что это те самые бриллианты?
- По словам Викентия Антоныча, фотографические изображения драгоценностей раздали всем городовым, - сказала Пульхерия Тихоновна. - На всякий случай оповестили и все ювелирные магазины, но вряд ли вор настолько глуп, чтобы немедля снести добычу в магазин. Викентий Антоныч думал, что вор либо бежал из Тихореченска, либо... Погодите, сейчас вспомню, как это называется... А, отсрочил ликвидацию! Выходит, Афанасий Петрович бриллианты и похитил. И зарыл у себя во дворе. Тем более что от дома Гродецких до его дома рукой подать, раз, два - и в дамках.
- Прошу меня извинить, Пульхерия Тихоновна, но это совершеннейшая чушь! - воскликнул пораженный Михаил. - Афанасий Петрович, мой пациент, человек глубоко порядочный! Он не способен на преступление! Да еще такое... Зачем ему чужие бриллианты, он и сам вполне зажиточен!
- Человек-то, может, и зажиточный, но колье и серьги Ады мно-огие тыщи стоят, - заметила Пульхерия Тихоновна. - Сам Афанасий, разумеется, твердит, что ни сном, ни духом, что разрытую клумбу и сокровища увидел за миг до появления городового...
- Я уверен, что арест Афанасия Петровича - чудовищная ошибка, - твердо заявил Михаил. - Кроме того, у него подагра, ему тюрьма противопоказана!
- Ох, Мишенька, чужая душа - потемки, - вздохнула Пульхерия Тихоновна, - в особенности в канун конца света...
На следующий день Пульхерия Тихоновна сообщила Михаилу, что он не зря усомнился в виновности Афанасия Мурашко: в деле появился новый подозреваемый!
- Косьма Яковлевич, наш дьякон, - она так торопилась рассказать Михаилу сногсшибательную новость, что позабыла выдержать театральную паузу. - Чудны дела твои, Господи!
Пульхерия Тихоновна поискала глазами икону, но взгляд ее упал на начищенный до блеска самовар, и вышло, что она перекрестилась на самовар.
- А дьякон-то там каким боком? - подал реплику Михаил, уверенный в том, что продолжение немедленно воспоследует.
- Дьякона видел ночной сторож из соседней лавки. По его словам, вначале Косьма Яковлич завис на мурашкинском заборе, затем с Божьей помощью спустился с него на грешную землю и пустился наутек..
- И сторож уверен, что не обознался?
- Говорит, ночь была лунная, а отец дьякон пронесся всего в паре саженей. Волоса, мол, развеваются, ряса пузырится, выражение лица зверское... Или про лицо сторож не говорил, это уже я домыслила?.. - засомневалась Пульхерия Тихоновна. - А, еще сказал, разило от отца дьякона за версту... одеколоном.
- Что же получается? - откладывая серебряную ложечку, которой размешивал сахар в чашке, задумчиво произнес Михаил. - Допустим, кто зарыл бриллианты, тот их и украл. Неужели вор - наш дьякон?! Но, если ему удалось их спрятать, почему не удалось забрать? Что ему помешало? Еще и ночь выбрал лунную - как будто нарочно, чтобы каждый встречный-поперечный мог его хорошенько разглядеть...
Поколебавшись, какое пирожное взять с блюда - яблочное или миндальное, Михаил взял оба.
- Не что, а кто, - поправила его Пульхерия Тихоновна. - Черноух. Этот пес своим лаем не то что хозяев - мертвого подымет. Как хотите, Мишенька, а теперь мой черед не верить. Косьма Яковлевич, конечно, чревоугодник и ловелас, даром что дьякон, но чтоб пойти на столь богопротивное дело, как кража...
- Что тогда он делал на заборе Мурашко?
- Ума не приложу! - с досадой воскликнула Пульхерия Тихоновна. - Задачка не из легких. Это вам, голубчик, не диагнозы ставить.
- А с чего мы все решили, что бриллианты Ады Николаевны украли? - вдруг спросил Михаил. - Может, она их потеряла, подарила, продала? Ада Николаевна - дама внушаемая, быть может, ей позарез понадобились, к примеру, те же антикометные пилюли. А супруг денег не дал - или она у него просить не захотела. Вот и пустила в ход свои бриллианты, а мужу сказала, что украли... Полиции Гродецкая об этом рассказывать постеснялась, а вот вам, Пульхерия Тихоновна, как ближайшей подруге, может и рассказать. Особенно на радостях, что колье и серьги к ней вернутся. Вам ведь хочется попытаться разобраться в этом деле? Мне - очень!
Пульхерия Тихоновна с легкостью согласилась съездить с визитом к Гродецким - поздравить с возвращением бриллиантов, заодно и повыспросить у Ады, что да как. Михаил в свою очередь сообщил о намерении прогуляться по улице, на которой стоит особняк Гродецких, понаблюдать, так сказать, снаружи. Тем более что ему, мол, по дороге.
Была у него и тайная надежда, о которой он умолчал, - встретить возле дома Гродецких свою Таинственную Незнакомку. Ведь именно там Михаил видел ее уже дважды. Даст Бог, в третий раз удастся придумать предлог для знакомства.
Прогулявшись по улице перед домом Гродецких из конца в конец, Михаил решил заглянуть и во двор. В залитый солнцем и благоухающий жасмином дворик, отделенный решетчатой оградой от улицы и стоявшего по соседству трехэтажного доходного дома, выходили и подъезд особняка Гродецких, и окна второго этажа. Михаил на втором этаже не бывал, но без труда определил, что окно с поднятыми жалюзи - это столовая, а комната с балконом, дверь которого по случаю жары распахнули настежь - будуар хозяйки. Перед домом красовалась высокая ветвистая липа, затенявшая балкон. В глубине двора виднелся небольшой флигель - дворницкая. Дворник, широкоплечий бородатый мужик в фуражке, как раз мел двор. Завидев Михаила, он явно обрадовался поводу прервать свое занятие.
- Здравия желаю, Михал Лексеич! Вы к Юлию Борисычу или к Аде Николавне? Вроде как не говорил барин, что доктора ждут, гости у них...
- Здравствуй, Трофим Степаныч. Я, собственно, хотел выразить Юлию Борисовичу и Аде Николаевне свой восторг в связи с тем, что бриллианты нашлись. Они, наверное, оба испереживались... Но ничего, могу зайти в другой раз.
- Да уж, барыня сильно убивалась, - кашлянув, подтвердил Трофим.
- И ведь как хитер похититель, как он всех обвел вокруг пальца! Даже тебя, Трофим Степаныч. Я вот как ни приду, ты всегда на своем посту, всегда при деле. Ты ведь и в то утро никуда не отлучался, правда?
Трофим с минуту помолчал, потом зачем-то посмотрел по сторонам, почесал в затылке, придвинулся к Михаилу и зашептал.
- Меня в полиции уже трижды спрашивали и, боюсь я, снова спросют... Михал Лексеич, вы человек добрый, ежели я вам расскажу все без утайки, вы за меня словечко замолвите? Не то меня и с места выгонят и, чего доброго, в кутузку упекут.
- Ты смело можешь мне довериться, - заверил Трофима Михаил.
- Я ж как есть ни в чем не повинен! Все она, треклятая!
- Кто? - у Михаила защекотало внутри от предвкушения удачи.
- Да комета ж!
Михаил в изумлении воззрился на Трофима.
- Машу я, значит, метлой, - начал рассказывать Трофим. - Стою вот на этом самом месте, не сойти мне с него, ежели вру! Вдруг меня по затылку чем-то - хр-рясь! В голове помутилось, в глазах потемнело, упал я, как подкошенный... И лежал так незнамо сколько. Очнулся, гляжу - Анютка, горничная, бежит, к барину зовет, в доме переполох, все хозяйкины брильянты ищут...
- И что же это тебя по затылку так хряснуло, что ты сознание потерял?
- Не знаю, Михал Лексеич. А только думаю, что метерит.
- Что?!
- Метерит. Кусок кометы этой, чтоб ей, гадине, пусто было. Отвалился от нее и к нам во двор прилетел ровнехонько, когда брильянты барыни выносили... У нас в деревне говорят, от земли до неба - семь верст, долго ли лететь-то! У меня и шишка от него осталась, извольте сами убедиться! Вот, пощупайте! Я барину побоялся об этом рассказывать - не поверит, осерчает, с места выгонит.
Метеорит - не метеорит, но что-то Трофиму в голову, похоже, действительно угодило, подумал Михаил. И прилетело это что-то, надо полагать, сверху. Михаил задрал голову. Гродецкие в своего дворника тяжелые предметы точно не бросали, значит, "метерит" прилетел с верхнего этажа доходного дома. Не помешало бы узнать, кто там проживает.
В этот самый миг во двор сквозь решетчатую ограду проскочил большой черный с белыми лапами и грудкой кот. Судя по доносившемуся с улицы звонкому лаю, котяра спасался бегством. Беглец в три прыжка пересек двор и стал сноровисто взбираться по стволу липы.
"Вот шельмец, сейчас перескочит на балкон!" - восхитился проворством кота Михаил.
Однако кот, вскарабкавшись едва ли не на самую верхушку дерева, замер в листве.
- Михал Лексеич, так вы замолвите за меня словцо, ежели что? - жалобно спросил Трофим. - Вам, доктору, у полиции больше веры-то будет, нежели мне...
- Что? - не успев додумать какую-то важную мысль, переспросил Михаил. - А, да, разумеется. Но только если ты говоришь правду! А скажи-ка мне еще, Трофим Степаныч... Я возле вашего дома дважды встречал девушку. Высокая, ладная, глаза, кажется, серые, над верхней губой родинка. В платочке синем - по всей видимости, из простых. Не знаешь ли случайно, кто такая?
- Высокая, ладная? - упавшим голосом повторил Трофим.
- Да.
- Глаза серые, над губой родинка?
- Да!
- Не, не видал.
Михаилу показалось, что Трофим Степаныч покривил душой. Или не показалось?
В тот же день разъяснилась причина странного поведения отца дьякона минувшей ночью. Вначале Косьма Яковлевич запирался, однако, когда в полиции его припугнули арестом, сознался: в сад Мурашко он забрался потому, что там ему назначила тайное свидание дочь Мурашко Лизавета, которую он долго обхаживал. О собаке Лизавета его не уведомила. Сверкающие на клумбе бриллианты дьякон увидел, как только перелез через забор, но не успел он удивиться, как на него с жутким лаем набросилось черное лохматое клыкастое чудовище, вынудившее его ретироваться тем же способом.
- Ну Лизка! Ну зараза! Так поступить с отцом дьяконом! - то ли возмущалась, то ли восхищалась Пульхерия Тихоновна. - Как думаете, почему она не предупредила Косьму Яковлевича о Черноухе? Забыла? Или хотела таким образом избавиться от назойливого ухажера? Не хочет дьяконицей становиться, к другому неровно дышит?
- А сама Лизавета что сказала? Она вообще подтвердила слова отца дьякона?
- Подтвердила, хоть это и не в пользу ее отца, который остается под арестом... Никак не возьму в толк, что же произошло минувшей ночью в мурашкинском дворе, - развела руками Пульхерия Тихоновна. - Ну, с отцом дьяконом, положим, ясно, он пришел на свидание с Лизаветой, а свиделся с Черноухом...
- Может, Черноуху одеколон отца дьякона не понравился, - не без ехидства вставил Михаил.
- ...А что было до того, как туда пожаловал отец дьякон? Если вор пришел за бриллиантами и уже их выкопал, то почему не унес, а оставил на клумбе? И отчего на отца дьякона Черноух лаял, а на вора - нет?
- Мало того, вор умудрился еще и зарыть их там, не наделав шума, - добавил Михаил. - Послушайте, а что, если клумбу раскопал... Черноух? Собаки, знаете ли, обожают рыть ямы...
- А украл и зарыл бриллианты, по-вашему, тоже он?
- Зарыл тот, кого Черноух хорошо знает, - предположил Михаил. - Это либо кто-то, кто сумел задобрить Черноуха и расположить его к себе, либо...
- ...Его хозяин, то бишь Афанасий Петрович, - закончила фразу Пульхерия Тихоновна. - Ну? Где же ваше "не верю"?
Михаил, насупившись, промолчал.
- Пойдемте-ка, Мишенька, обедать, - со вздохом предложила Пульхерия Тихоновна, - а то силы на исходе, а нам с вами над этим делом, похоже, еще думать и думать!
После обеда Михаил решил проверить сразу два своих предположения. Для этого он снова наведался во двор дома Гродецких. Первый пункт плана удалось выполнить быстро, тем более что проводить эксперимент на себе Михаил не рискнул - дабы не смущать умы возможных свидетелей и прежде всего дворника Трофима. Но возможность оценил. Второй пункт плана оказался посложнее. На этот раз Трофим не только не обрадовался приходу доктора, но при виде Михаила замахал метлой с удвоенным усердием, всем своим видом показывая, что оторвать его от работы может только падение еще одного "метерита".
- Трофим Степаныч, - подойдя к нему вплотную, вкрадчиво начал Михаил. - А ведь ты мне солгал!
Трофим застыл на месте, чисто почуявший опасность суслик.
- Побойтесь Бога, Михал Лексеич! Так все и было, как я вам доложил. Хр-рясь, упал подкошенный, шишка...
- Я не о шишке. Я о девушке, - буравя Трофима взглядом, сказал Михаил. - Ты ведь знаешь ее. Когда, где, при каких обстоятельствах познакомился? Живо отвечай, не то я за тебя в полиции такое словечко замолвлю, кутузка раем покажется!
Перепуганный Трофим, малость поупиравшись, сознался, что в момент похищения хозяйских бриллиантов принимал в дворницкой гостью - ту самую сероглазую в синем платочке. Познакомился он с ней за пару недель до происшествия - она спросила дорогу, он растолковал, слово за слово... Денька через три-четыре сероглазая снова шла мимо, поздоровалась приветливо, улыбнулась, остановилась побеседовать.
- Очень она мне приглянулась! - едва не плача, сказал Трофим. - Думал, что и я ей, раз согласилась в гости прийти. Сговорились на то самое утро, когда бриллианты барыни пропали. Я, знамо дело, подготовился - купил леденцов, пряников, раздул самовар, сапоги начистил... Не обманула, пришла. Посидели хорошенечко, чайку попили, поговорили по душам... Только проводил гостью - Анютка, горничная, бежит, к барину зовет, в доме переполох, все хозяйкины брильянты ищут. Барин с барыней спрашивают, не видел ли кого возле дома, не отлучался ли со двора... А что я им скажу?! Что, заместо мести двор, в дворницкой с зазнобой чаи гонял? Вот я и... Зазноба моя еще прийти обещалась, а только с тех пор носу не кажет, ни ответа, ни привета.
- А историю про метеорит зачем сочинил? - спросил Михаил.
- Так шишка у меня взаправдашняя - третьего дня о притолоку стукнулся...
Михаил не знал, радоваться ему или печалиться. С одной стороны, в деле о пропаже бриллиантов кое-что начало вырисовываться. Теперь, по крайней мере, понятно, как вор проник в дом Гродецких и выбрался оттуда незамеченным. С другой стороны, мало того, что Таинственная Незнакомка помогла вору, хотелось верить, что невольно, так у Михаила еще и появился счастливый соперник в лице дворника Трофима...
- Думаю, что знаю, как вор забрался в будуар Ады Гродецкой, - заявил Михаил Пульхерии Тихоновне. - Он вошел туда через дверь - через балконную дверь. А на балкон залез по дереву. Кстати, на такой трюк способен не каждый, для этого определенная сноровка требуется.
- Боже мой! - воскликнула Пульхерия Тихоновна. - А если бы Ада в это время была в будуаре? Все могло закончиться гораздо хуже, бедняжка даже не догадывается, какой опасности она избежала!
- А если вор знал, что во время его "визита" в будуаре никого не будет? - продолжил размышлять вслух Михаил. - И все рассчитал?
- Откуда он мог знать?
- Вот и мне хотелось бы понять откуда, - пробормотал Михаил. - Пульхерия Тихоновна, вы виделись с Адой Гродецкой? Она поведала что-нибудь интересное?
- Ада клялась и божилась, что колье и серьги никому не дарила и не продавала и что все произошло именно так, как они с мужем рассказали полиции. Я уверена, что она была со мной откровенна, - сообщила Пульхерия Тихоновна. - Тогда я спросила, с кем она говорила о бриллиантах до их исчезновения. Ада сказала, что ни с кем, кроме покойного дядюшки.
- Кого?!
- Покойного дядюшки.
- Она... сама с ним говорила? - уточнил Михаил.
- Разумеется, не сама, - пожала плечами Пульхерия Тихоновна. - Она общалась с дядюшкой, то бишь с духом дядюшки, на индивидуальном спиритическом сеансе, с помощью медиума, то бишь Саввы Бубенцова. Дядюшка выражал беспокойство по поводу бриллиантов, интересовался, в надежном ли месте они хранятся, не оставляет ли Ада их без присмотра, как часто и куда надевает... Ада теперь думает, что дядюшка хотел ее предостеречь, а она не поняла...
- А вы? - спросил Михаил. - Вы что думаете? То же, что и я?
Решить, что делать с осенившей их догадкой, доморощенные сыщики не успели: Михаил вспомнил о своем обещании навестить одного из пациентов, подхватившего в разгар жары инфлюэнцу.
На землю спустился мягкий майский вечер. Идя мимо ресторации "Комета", еще недавно носившей название "Зеленая дубрава", Михаил невольно замедлил шаг. Огромные окна ресторации сверкали огнями, изнутри доносились звон посуды, веселая музыка и раскатистый смех.
"Кому конец света, а кому веселье, - в который раз за последние два дня подумал Михаил. - А может, потому и веселье? Чтоб успеть получить удовольствие от жизни..."
У аптеки Адама Ивановича зажегся теплым желтым светом фонарь. Из аптеки вышла дама в модном платье с высокой талией, обозначенной атласным поясом. Лицо скрывали кружевные поля шляпки. Дама пошла в ту же сторону, что и Михаил, и вскоре свернула за угол.
Ее походка показалась ему знакомой.
Михаил ускорил шаг, почти бегом повернул за угол и огляделся в поисках незнакомки. Но ее и след простыл.
Вернувшись назад, он зашел в аптеку.
- Рад вас видеть, Михаил Алексеевич! - приветствовал его аптекарь. - У вас что-то срочное?
- Нет... Да... Да, срочное, - путаясь в мыслях, заговорил Михаил. - Адам Иванович, от вас только что вышла дама. Она часто к вам заходит?
- Третий раз за последний месяц.
- Она... У нее серые глаза и родинка над верхней губой? - спросил Михаил.
- Родинка точно есть, а глаза... Вроде как серые. А вы с какой целью интересуетесь, Михаил Алексеевич? Небось впечатлились? - подмигнул Адам Иванович. - Хороша, ничего не скажешь. А только, сдается мне, опоздали вы, друг мой. Видел я, с кем под ручку она в прошлый раз по улице перед моей аптекой прохаживалась. Не знаю, как его прочие дела, а сердечные, видать, в полном порядке.
- Чьи дела? - спросил Михаил.
И почти не удивился, услышав ответ.
Михаил с трудом поборол искушение как можно быстрее поделиться с Пульхерией Тихоновной своей новой догадкой, но клятва Гиппократа вынуждала вначале оказать помощь больному, что он и сделал.
Пульхерия Тихоновна не удивилась, снова увидев Михаила на пороге своего дома.
- Мишенька, как хорошо, что вы пришли! Только что заезжал Викентий Антоныч, он, по моей подсказке, истребовал список жильцов доходного дома - того, что рядом с особняком Гродецких. Взгляните-ка, очень любопытно.
Михаил знал, чью фамилию увидит в этом списке. И на этот раз не ошибся.
- Мы с вами, уважаемая Пульхерия Тихоновна, не знаем, как было на самом деле, - сделав глоток ароматного чая с мятой, начал Михаил, - но можем предположить. Да, два часа назад мы решили, что бриллианты Ады Гродецкой мог похитить Савва Бубенцов: он бывший спортсмен, то есть способен влезть на дерево, пытается заработать на жизнь любыми способами, в том числе и сомнительными, проявлял вкупе с духом дядюшки Ады Гродецкой большой интерес к ее бриллиантам и покупал на рынке мясные обрезки. Не для Черноуха ли? Однако мне кажется, что Савва и духи все же ни при чем.
Настоящий похититель тщательно спланировал кражу. Чтобы изучить распорядок дня Ады Гродецкой, снял квартиру на третьем этаже доходного дома, окна которой "смотрели" на окна Гродецких. Он мог видеть, что происходит в будуаре и столовой, и, полагаю, немало часов провел у окна, наблюдая за своей будущей, так сказать, жертвой. Хорошая физическая форма позволяла ему забраться в будуар Ады Николаевны по дереву через балкон. К слову, ни Афанасию Петровичу с его подагрой, ни весьма тучному отцу дьякону подобное упражнение оказалось бы не под силу. Каким только чудом отец дьякон мурашкинский забор преодолел? На крыльях любви, не иначе...
Помехой осуществлению дерзкого плана мог стать дворник Трофим, но его похититель нейтрализовал с помощью... своей знакомой, которая, прикинувшись простой девушкой, очаровала Трофима и сделала так, чтобы в момент ограбления он бросил свой пост.
- Погодите-ка, Мишенька, - перебила Пульхерия Тихоновна. - Дворника похититель устранил, но неужто он не опасался, что его увидит и узнает еще кто-нибудь? Соседи по доходному дому, например?
- Он подсказал своей знакомой переодеться в простую одежду, мог и сам, идя "на дело", изменить внешность, - подумав, ответил Михаил. - Приклеить усы и бороду, например... Я, с вашего разрешения, продолжу. По моей версии, наличие "знакомой" не помешало злоумышленнику вскружить голову дочери Мурашко Лизе, получив возможность в качестве будущего жениха беспрепятственно гулять по двору Афанасия Петровича и заранее выбрать место, где он намеревался сразу после кражи спрятать украденные бриллианты. Держать их на съёмной квартире в двух шагах от места кражи похититель, по-видимому, посчитал рискованным, а мурашкинские задворки счел вполне подходящим местом, решив, что там драгоценности будут под его присмотром, пока он не придумает, что с ними делать дальше. Кто ж знал, что Черноух, заранее подкупленный вкусными косточками, так ему подкузьмит! Возможно, в день кражи злоумышленник нес бриллианты и завернутые в тряпицу косточки в одном кармане, что было ошибкой: Черноух потому и раскопал сокровища, что они вкусно пахли... Однако, повторюсь, пока это всего лишь наши с вами умозаключения.
- Как чувствовала, что ему нельзя доверять! - вздохнула Пульхерия Тихоновна. - И все же, как он мог?
- Думаю, его обуревало желание не только нажиться, но и досадить Юлию Гродецкому, которого он винил в провале своей затеи с антикометными пилюлями. Быть может, Гродецкий пообещал Жоржу Сагалову помощь и поддержку, а потом отказал. Вот Жорж и...
- А я думаю, что нужно рассказать обо всем Викентию Антонычу, - заявила Пульхерия Тихоновна, - а там уж пусть сам решает... Мы с вами славно потрудились! По такому случаю не грех и рюмочку пропустить.
- Не возражаю, Пульхерия Тихоновна, - улыбнулся Михаил. - Правда, осталось еще пережить конец света...
- Переживем, Мишенька! Чай, не один уже пережили. Переживем и этот...
Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.