Что самое трудное в написании детектива? Прежде я никогда не задавалась этим вопросом. Лишь попытавшись сотворить что-нибудь в этом жанре, стала думать об этом и пришла к выводу, что, пожалуй, самое сложное - найти золотую середину. Сделать так, чтобы детектив получился не слишком простым (ведь если сразу будет очевидно, кто преступник, читать будет не очень интересно), но одновременно и не слишком сложным (в противном случае читателю надоест разгадывать головоломки). Удалось ли автору детектива "Три жизни на двоих" найти таковую?
По сюжету, главная героиня Надежда Стоумова едет на такси к шаману, чтобы разобраться в своих проблемах, но попадает в аварию и получает травмы несовместимые с жизнью. Её случайная попутчица Лиза Рогалёва, которая имеет шансы выжить, но не хочет, отдаёт ей своё тело и воспоминания. На прощание просит Надю прожить счастливую жизнь и найти убийцу.
Очнувшись в реанимации, Надя-Лиза вспоминает, что протаранивший их КАМАЗ вёл себя подозрительно, явно намереваясь убить пассажиров такси, и пытается понять, кому выгодна была смерть Лизы. Но из воспоминаний девушки о бурном прошлом (употребление наркотиков, телефонный роман с женатым мужчиной) не находится никого, кто имел бы веский мотив убивать Лизу сейчас.
Тем временем подруга Нади Ксения Траубен получает от Лизы Рогалёвой электронное письмо о последних словах её подруги про завещание, после чего отправляется к ней в больницу. Узнав от Нади-Лизы, что полиция исключает версию об умышленном убийстве, Ксения нанимает частного детектива. Сама она подозревает психически неадекватную мать Лизы - мадам Ткаченко, а также её второго мужа, от которых Надя много лет скрывалась. Мотивом, по её мнению, послужила квартира, доставшаяся Нади в наследство от бабушки.
Ночью Надю-Лизу пытаются убить, и только бдительность соседки спасает девушку. После покушения Ксения нанимает для неё сиделку-телохранительницу. Становится ясным, что цель убийцы - именно Лиза. Подозревая её родственников, с которыми у девушки были не слишком тёплые отношения, Надя-Лиза не находит ни у кого их них весомых мотивов для убийства.
Нанятый Ксенией частный детектив выходит на след крупного бизнесмена Сергея Водопьянова, которому помощник Овсеп Мовсесян передавал информацию о состоянии здоровья Лизы. Но копаясь в воспоминаниях Лизы, Надя-Лиза делает вывод, что девушка с ним незнакома и насолить ему ничем не могла. Вдвоём с Ксенией они рассматривают биографию Водопьянова, а также информацию о родственниках Лизы, пытаясь найти возможные точки пересечения. Но возможного мотива отомстить родственникам Лизы её смертью не выявляется.
Между тем после снятия повязки на голове Нади-Лизы обнаруживается характерная вмятина, свидетельствующая о родственной связи между Лизой и Водопьяновым. Полагают, что либо сам бизнесмен, либо его отец имели роман с Лизиной матерью, легкомысленной Виталиной. Но дважды разведённому и нажившему своё состояние без помощи отца Сергею нет смысла убивать свою непризнанную дочь или сестру.
Мотив остаётся только у четверых: родителей Сергея, сына от первого брака Григория и приёмной дочери Златы. Но все они, кроме Григория, живут за границей. Григорий же имеет не только веский мотив, но и неплохие возможности для совершения преступления.
Выясняется, что Водопьянов, изменивший своей первой жене с Ириной, опасаясь гнева тестя и желая защитить любимую женщину и будущего ребёнка, поручил Мовсесяну подменить детей в роддоме, в результате чего их с Ириной дочь стала Лизой Рогалёвой, а настоящая Лиза - Златой, которую он вместе с матерью отправил за границу. Вернувшись в Россию после развода с Ириной, Водопьянов незаметно наблюдал за жизнью родной дочери и помогал, когда требовалась его помощь. Григорий, узнавший о существовании Лизы от секретарши, которая закрутила роман с Мовсесяном, испугался за наследство и поэтому решил убить сводную сестру.
В конце Надя-Лиза получает письмо-исповедь от Водопьянова. Чтобы не ломать жизнь многим людям, отец и дочь решают не признавать официально своего родства, но Сергей оставляет Наде-Лизе в наследство шестую часть своего состояния. Сына-убийцу он из завещания вычёркивает.
На мой взгляд, баланс между простотой и сложностью соблюдён в полной мере. Несмотря на то, что в рассказе присутствуют элементы мистики (гипноз с воспоминаниями Нади о прошлой жизни, обмен телами с Лизой), само расследование происходит путём логических умозаключений. Читатель не может отследить работу частного детектива, но ход мыслей Нади-Лизы и Ксении чётко прослеживается.
Нельзя не вспомнить любимый приём авторов детективов - пустить читателя по ложному следу, заставить подозревать в преступлении человека, который впоследствии окажется невиновным. Причём этот самый главный подозреваемый должен иметь веский мотив и быть способным совершить преступление. До поры до времени такой подозреваемой является мадам Ткаченко на пару с мужем. Автор неслучайно акцентирует внимание на таких её качествах как чудовищный эгоизм и актёрский талант. Неслучайно упоминается история семьи Нади. Кроме того, погибает именно она. Но как только читатель перестаёт сомневаться, кто убийца, происходит покушение на ту, чья смерть не принесла бы главной подозреваемой никакой выгоды.
Ко времени также приведена биография другого подозреваемого - бизнесмена Водопьянова, и краткие сведения о родственниках Лизы, что даёт читателю возможность порассуждать, с кем и где мог пересечься крупный бизнесмен. Когда выясняется, что Лиза и Водопьянов - родственники, автор до последнего сохраняет интригу, заставляя читателя поверить в роман между ним или его отцом и Виталиной.
И, наконец, весьма распространённая ошибка, которую допускают не только авторы детективов - увлечение жанром настолько, что он становится самоцелью. По моему мнению, автору рассказа удалось успешно обойти эту ловушку и вывести на первый план не само расследование, а идею. Это прежде всего мысль о выборе, который есть у каждого человека. Выбор, кем быть: жертвой обстоятельств, которой вечно что-то и кто-то мешает жить, или хозяином своей судьбы, творцом собственной жизни. Как главная героиня, которая, несмотря на все выпавшие на её долю испытания, в конечном итоге выбирает второе.
Таким образом, можно смело говорить о том, что автору рассказа удалось создать оригинальное произведение с интересным, захватывающим сюжетом, и притом оформить его красивым языком. Всё это оставляет хорошее впечатление от прочтения.
РЕЦЕНЗИЯ 2.
Лично мне "Три жизни на двоих" было интересно не только читать, но и разбирать.
Во-первых, мы с автором увидели тему конкурса "Корни преступления - в прошлом" под одним углом. Оба - не сговариваясь! - подняли тему прошлых жизней. Это меня сразу зацепило. Во-вторых, автор в ладах с основами, и мне не придется писать еще одну рецензию о стилистике текста. Нет, я не против, но разнообразия тоже хочется, и автор "Трех жизней..." это самое приятное разнообразие привносит. Конечно, я всё равно найду, до чего докопаться, но, и это уже в-третьих: копать придется глубже, а это всегда интереснее.
По стилю всё же малость пройдемся. Так, для разминки.
В первую голову стоит обратить внимание на именование. В одной и той же главе персонаж, к примеру, именуется то Надей, то Надеждой. Ксения обращается к Елизавете то на "ты", то на "вы". А уж вот этот экзерсис:
Авария произошла 29 мая в Дмитровском районе Московской области, неподалёку от станции ***.
Совсем ни в какие ворота. Станция Коньяково - три звездочки?! Что за стилизация под путевые заметки XIX века? Да назовите ее какая-нибудь "платформа захернадцатый километр", если уж нет карты под рукой. Дальше еще интереснее:
Девушка еле слышно объясняет, что ехала в Иваньково, к известному психологу Алику ***.
"Народ и партия... в смысле шаман и станция - едины"? Или это такой тонкий намёк, что Алик еще и станционный смотритель? Да нет, никак по тексту это не обыграно. Ну и зачем тогда эти звездочки? С Аликом-то вообще нет никаких оправданий - его просто можно было Аликом и оставить. А фамилия его слишком известна, чтобы ее называть!
Второй очередью пойдет слишком вольное перемешивание действия с прямой речью. Поскольку большая часть повествования подается от первого лица - это объяснимо, но лучше от этого не становится.
- Лиза, извините за откровенность, но с моей стороны это не благотворительность. ... Вчера же вечером вот этот господин - Ксения опять поколдовала над смартфоном и показала мне новое фото, на этот раз - узколицего мужчины лет сорока с породистой восточной внешностью, - занял пост у калитки, за которую выходит покурить народ из больницы, и подловил там медсестру из вашего отделения.
Надо всё-таки отделить слова Ксении от рассказа Нади-Лизы. Запятая после "господин", "занял пост" - с большой буквы. Поскольку автор использует тире не только для выделения прямой речи, но и в тексте рассказа Нади-Лизы, то приходится притормаживать, разбираясь, где тут кто сейчас речь держит. Тем более что речь Ксении и Нади-Лизы не настолько характерны, чтобы их сходу различать.
На этом разминку закончим, и перейдем собственно к истории с переселением душ.
В прошлой своей жизни Надежда была монахом буддистского монастыря. Обладая большой внутренней силой, она-он шла к духовному совершенствованию ускоренным маршем, пока в пьяной драке в кабаке... в смысле, в стычке с монахами соседнего монастыря эту высокодуховную личность не отмутузили по полной программе. Что именно не поделили монахи - осталось за кадром, а читателю представлен только результат: к монаху с визитом пришли Учитель и Карачун. Первый указал на ошибки и предупредил, что в следующем воплощении внутренней силы уже не будет, второй просто настал. После чего он же незаметно подкрался к Надежде и в этой жизни. Некто неизвестный на камазе протаранил такси, в котором она ехала. Внутренней силы нет, тело в состоянии, к дальнейшему использованию непригодном, короче опять Карачун.
Но тут попутчица Надежды - Елизавета, во время судьбоносной встречи двух душ на мосту, решает отдать Надежде свое тело. Мол, она всё равно оставаться в этом мире не хочет, а Надя жаждет жить - так вот ей носитель. Вообще-то, этот важный момент заслуживает более подробного и красочного описания, но суть дела передана достаточно ясно. Две души временно сливаются, в результате чего Надежде становятся доступны воспоминания Лизы, а сама та уходит.
Завязка интригует так, что дальше некуда. С молодым телом Лизы, опытом Надежды и монаха - что сделает героиня? Она проваляется всё повествование в постели, пока ее подруга Ксения будет вести расследование. Ну ёшкин же кот!
Даже в сцене, когда Надю-Лизу в больнице навещает потенциальный убийца:
Моё тело реагирует прежде ушибленных мозгов. Сердце вдруг переходит на бешеный ритм, плечо отрывается от косяка, рука захлопывает дверь, спина к ней прижимается, ноги упираются в пол. Я ещё не понимаю, чем так напугана (не забинтованной же головой - здесь, в отделении нейрохирургии!), а глаза лихорадочно обшаривают палату в поисках орудия защиты...
Казалось бы вот! Идеальный момент, чтобы вернуться к опыту прошлой жизни. Тех сил нет, но есть опыт монаха. Сейчас, сейчас... Героиня хлопается в обморок. В финале о монахе просто забыли, хотя опять же тема вполне благодатная. Ксения вспоминает, что Надя шарахалась от мужчин, да и теперешняя Надя-Лиза не очень-то настроена выйти замуж и рожать детей, но никакого обращения к прошлому, где Надежда была мужчиной. Детские фобии, и всё тут.
Теперь обратимся к Ксении. Это подруга Надежды, мало отличимая от нее на уровне рассказа от первого лица. Она ведет расследование, и поначалу тоже интригует. Сразу вырисовывается потенциальный конфликт с матерью Надежды - мадам Ткаченко, которого не избежать, если Ксения хочет побывать на похоронах Надежды. Как он разрешается? Да никак!
Павел по каким-то своим каналам узнал, какой ритуальной конторе мадам Ткаченко вверила тело дочери, и выяснил дату кремации. Если бы это были традиционные похороны, я бы туда не пошла, поплакала бы на Надькиной могилке днём позже. А в крематорий поехала. Явиться на церемонию прощания так себя и не уговорила, только заглянула в зал...
За расследование Ксения берется так, что опять же, хочется ее похвалить и поставить в пример. Вместо того чтобы подобно героиням современного женского иронического романа, лихо и глупо влезать в неприятности, она нанимает частного детектива, а когда к Наде пытается подобраться убийца - приставляет к ней телохранителя. Опытные оперативники делают свое дело, Ксения с ее неординарным умом тоже крутит в голове ситуацию - и в конечном итоге вычисляет злодея. После чего первым делом не бежит к тому разоблачать его, а звонит нанятому ею частному детективу. В общем, ее хочется похвалить.
А, уже похвалив, отметить: большая часть этого разумного расследования осталась опять же за кадром. Да, в тексте раскрыта тема детектива, расследование есть и для особенно проницательного читателя его, возможно, даже достаточно, чтобы вычислить убийцу самостоятельно. Проблема не в этом. Проблема в том, что скрыв расследование, автор в финале вываливает целый ушат информации. И не вывалить его он не может, надо же объяснить, что случилось на самом деле и почему. Но ведь можно же было выдавать всё это постепенно, в ходе расследования.
Говорят, что афоризм - это правильно отредактированный роман. Если свести мою рецензию к одной фразе, эта фраза будет: "размах на рубль, удар на копейку". Моё стойкое (возможно, неправильное!) впечатление от прочитанного: будто бы автор сам испугался своего размаха. Как в "Бриллиантовой руке": "боюсь, смогу ли я, способен ли?" Кстати, по моему опыту, явление ни разу не уникальное. Обычно оно всплывает, когда автор берет новую для себя планку. Он уже готов творить на большом полотне, но старые привычки еще держат, и автор начинает мельчить, теряя замысел за второстепенными деталями и сворачивая на проторенную дорожку, где рука уже набита.
Этот период в творчестве, с одной стороны, достаточно волнительный - открываются новые горизонты, новые возможности. С другой, на мой взгляд, чертовски паршивый. Если стилю, композиции и прочим мудрёным вещам можно научить, то вот этот переход на следующую ступеньку - это место, где каждый умирает в одиночку. И все эти "автор, у тебя то не так и это не эдак" подъему духа не способствуют. Как и невидимые пока новые горизонты, данные автору только в ощущениях. Но выбираться из скорлупы всё-таки надо. Наверное.
Однако тут я уже начинаю переходить на личности (хотя личность автора мне пока не известна), поэтому просто пожелаю автору удачи и твердости духа. Надеюсь, он справится с переходом.
РЕЦЕНЗИЯ 3.
Первый текст, который меня увлек, "зацепил"" по-настоящему. Идея замечательная (я не говорю - новая, поскольку, как известно, в литературе принципиально новых тем нет, а есть более или менее удачные перепевы).
Другой вопрос - детектив ли это? Кто ведет расследование? Ксения, подруга главной героини. И где-то в середине привлекает еще частного сыщика... Кто в итоге оказывается "главным плохишом"? Сводный брат героини; он фактически не фигурирует, говоря театральным языком, "на сцене не появляется", и отсюда вытекает логичный вопрос - реально ли читателю вычислить негодяя (это такая "священная корова" любителей детективов - читателю даются равные с сыщиком шансы на разгадку преступления)? Не уверен...
По моему мнению, перед нами - очень хорошая бытовая проза, мелодрама, эдакий "женский роман", однако без излишней приторности, безо всех этих "рюшечек" и прочих глупостей. У автора - неплохое литературное будущее. И совершенно необязательно - в рамках детективного жанра.
Теперь можно немного "пройтись по тексту".
Герои - все! - выписаны весьма достоверно. Особенно Ксения: это такая ходячая добродетель. Я вообще довольно спокойно отношусь к тому, что герои литературные ведут себя "не как в жизни". Потому что "как в жизни" - это скучно, это документализм, то есть совсем другой жанр. Мама Надежды, мадам Ткаченко - это отдельный разговор. Стерва, на которой пробы ставить негде. Вот этот персонаж - весьма даже достоверный и, как говорят иногда на просторах Интернета, "доставляющий".
Перед автором стояла непростая задача - соединить в одном персонаже два типажа. И ему, автору, это удалось. Хотя я уверен, что автор - это "она". То бишь, женщина. Потому что так точно, с психологической точки зрения, описать женский характер мужчине крайне непросто.
Язык легкий, читается повесть... Ну, почти на одном дыхании. Как соринка в глазу - слово "швырнулась", употребленное два раза. Я больше за привычное "бросилась". Опять же, возвращаясь к канонам детективного жанра - главный злодей должен почаще мелькать в тексте.
Если говорить об ассоциациях, которые всплыли... Вспоминается бессмертный фильм "Привидение" с Патриком Суэйзи в главной роли. Вот если бы эту голливудскую слезливую историю перенесли на российскую почву... Само расследование показано немного, на мой взгляд, хаотично, что, однако, общего впечатления совсем не портит. Ход с подменой ребенка в роддоме - это, конечно, штамп. Но важно не это, а то, что автор его, этот штамп, умело использует. Является ли недостатком то, что главная героиня, Надя-Лиза, почти и не участвует в расследовании? Кто-то скажет "да", а я говорю - "нет". Поскольку, как уже говорилось выше, повесть как чистый детектив не рассматриваю. Тем не менее, убежден, что Нефрит (автор повести) - один из претендентов на победу в конкурсе. Текст, помимо всего прочего, заставляет задуматься - а вдруг, и вправду, есть в этом что-то, и мы, меняя обличья, проживаем не одну, а множество жизней?..
Думаю, автор заслуживает оценки "пять", с небольшим, скорее, символическим, минусом - за вот это самое, "неполное", соответствие текста детективным канонам...
РЕЦЕНЗИЯ 4.
После прочтения произведения остался один главный вопрос: почему три жизни на двоих? Такая математика кажется не правильной. Ведь на самом деле наоборот: три человека (Надя, Лиза и Ксения) и две жизни (жизнь оставшейся в живых Лизы с "душой" Нади, и жизнь Ксении). Или рецензент что-то сильно недопетривает в душеобмене?
Теперь детально:
Жанр: наверное, это эзотерический детектив. Рецензент впервые встречается с детективом, где труп и оставшийся в живых меняются душами. С другой стороны, в самом расследовании ничего сверхъестественного не происходит, а посему рецензент затрудняется с определением жанра данной повести.
Идея. Рецензент был под очень глубоким впечатлением от эзотерического сюжетного поворота в виде обмена душами, поэтому и в самом тексте искал глубокий эзотерический смысл, и-таки, нашёл его. В начале произведения мы читаем пассажи про реинкарнацию, главная идея которой - тебе воздастся по заслугам в следующей жизни. А где-то ближе к концу мы читаем высказывание одного из героев, что это неправильно, воздаваться должно в этой жизни, в этом больше смысла, ведь в следующей реинкарнации ты можешь и не помнить, за что тебе такие блага или страдания. Поскольку рецензенту эта мысль близка, он, естественно, решил, что это и есть главная идея произведения. Надо признать, по тексту проскальзывают и другие идеи: нехорошо подсаживаться на наркоту, нехорошо предавать любовь, женская дружба может быть бескорыстной и сильной.
Анализ композиции. На взгляд рецензента, убийства приходится слишком долго ждать, да и описание самого убийства какое-то невнятное. Пришлось перечитывать, а что там, собственно, произошло, и кого убили? Само расследование происходит достаточно динамично, в конце - объяснялка. И после объяснялки ещё эпилог. В соотношении с объёмом самого произведения, эпилог весьма длинный (две с половиной страницы из тридцати двух - восемь процентов) и ничего не добавляет к собственно детективной линии, поэтому рецензенту было непонятно, почему после развязки его ещё заставляют читать и читать? Или всё-таки это не детектив, а некое эзотерическое произведение, и главное - в нём история про переселение душ?
Сюжет. У рецензента сформировалось неоднозначное отношение к сюжету: с одной стороны, мы имеем сверхъестественное событие, а с другой - весьма прозаичный мотив к убийству. Одно с другим плохо вяжется. Если честно, рецензент ожидал, что и мотив преступления будет связан с реинкарнацией: жертва насолила кому-нибудь в прошлой жизни и в этой получает возмездие. Но нет, эзотерическая линия (= вторая линия) так и повисла в воздухе.
В умных книжках также пишут, что преступник должен фигурировать на первых же страницах детектива, чтобы у читателя не создавалось впечатление, что его водят за нос, чтобы у него была возможность погадать, а кто же убийца. В этой повести у читателя такой возможности нет. Фамилия убийцы появляется только в конце, и ничего ее не предвещает. А уж метка на голове, благодаря которой, как в индийском фильме, мы узнаем, что жертва и убийца - родственники, - вообще ни в какие ворота не лезет.
Стиль. Стиль высокопарный, читать интересно первые несколько параграфов, а потом становится скучно. Всё-таки детектив, - как правило, лёгкое чтиво. Хочется видеть побольше диалогов и поменьше текста сплошняком, даже если он написан грамотно и витиевато.
Второй момент, который хотелось бы отметить, - повествование от первого лица от трёх лиц сразу. То есть повествование идёт от имени Лизы-Нади и от имени Ксении. И все три человека употребляют "Я". Рецензент такое встречает в литературе впервые, хотя за свою жизнь прочитал очень-очень много всяких книг. Наверное, автор посчитал это интересным шагом, но рецензенту он не понравился. Приходилось всё время напрягаться и вспоминать, а кто, собственно, сейчас "якает" - Лиза с Надей или Ксения?
В общем, рецензент рекомендовал бы автору выбрать одно из двух: либо писать полностью эзотерический детектив, либо обычный. А то получилось, как в той пословице про зайцев: за двумя погонишься, ни одного не поймаешь. Эзотерическая линия не проработана, а детективная оказалась слишком банальной и притянутой за уши.
РЕЦЕНЗИЯ 5.
1. Сюжет и композиция
Надежда, одинокая и несчастливая женщина, имеющая лишь одну близкую подругу, попадает в аварию. При этом она переселяется в тело шестнадцатилетней попутчицы, Лизы Рогалевой (та погибает).
Но единственная подруга Надежды Ксения Траубен, обладающая способностями и средствами к расследованию, решает, что авария была запланированным убийством. Она намерена найти злодея.
Первые подозреваемые - жестокая и эгоистичная мать Надежды и ее отчим. Мотив - шикарная квартира бабушки, которую последняя отписала внучке.
Не обнаружив явного подтверждения этой версии, Ксения встречается с выжившей "Лизой", написавшей ей письмо, задает ей вопросы. Ее удивляет правильная, грамотная речь девушки.
Ксения нанимает человека для расследования, но параллельно пытается разгадать загадку сама. Появляется личность Водопьянова.
На лежащую в больнице Лизу совершают покушение. Соседка по палата успевает поднять тревогу. Ксения нанимает для девушки неприметную телохранительницу. После этого успокоенная девушка идет на поправку.
Исходя из собранной информации, Ксения предполагает, что убить Лизу хотел ее отец (у которого оказывается общая с ней внешняя черта, передающаяся практически исключительно по наследству). Но это оказывается не так. На самом деле отец Лизы пытался уберечь ее от своего приблатненного тестя.
Тем временем, Ксения находит у Лизы все больше сходств со своей "погибшей" лучшей подругой.
В итоге выясняется, что за рулем КамАЗа, сбившего женщин, находился младший Водопьянов. К сожалению, дать ему полный срок будет практически невозможно, но Ксения надеется хотя бы на короткое заключение.
В финале она окончательно убеждается в том, что ее подруга жива.
2. Язык, стиль, слог, грамотность
Повесть хорошо вычитана, язык живой. С грамотностью проблем нет. Объема не чувствуешь - так плавно и увлекательно развивается история.
Замечаний всего ничего:
"Доктор сообразил, что известие о трупе попутчицы..." - мне кажется, лучше будет "о смерти попутчицы".
"... не успела связаться с московскими коллегами на предмет ее опечатывания" - звучит немного по-канцелярски. Возможно, подразумевалась ирония, но тогда недотянуто.
"Надеже" - "д" отвалилась.
"... подавлена и расстроена, думая об умирающей Надьке, которая из последних сил выдавливала..." - близко два однокоренных слова.
"... она швырялась на мужа" - хм... возможно, имеет право на существование, но как-то странно звучит.
"Миру этот эпизод известен в версии "хищная провинциалка облапошила доверчивую москвичку" - эта фраза меня на секунду озадачила. Я подумала, что это ссылка на какое-то другое произведение. Потом, конечно разобралась, но мне кажется, это лучше попроще, понятней выразить.
"Я думала о Надьке и ее истории, пыталась решить, идти ли на похороны, читала книжку. Тоже ничего" - учитывая то, насколько тяжело Ксения восприняла смерть подруги, такой легкомысленный переход кажется неправдоподобным.
"С тех пор процесс моего выздоровления пошел семимильными шагами" - вряд ли выздоравливающий человек подумает об этом таким канцелярским образом.
"Бывает. - Флегматично пожала плечами моя "сиделка". - Не бери близко к сердцу" - после "бывает", по-моему, нужна запятая.
3. Психологическая достоверность
Мне не встретились в повести неправдоподобные герои. Верю и в запуганную Надежду, и в деятельную Ксению. Образ матери-истерички впечатлил. Она мне напомнила жутковатую хитрую социопатку из "К востоку от Эдема" Стейнбека.
4. Общее впечатление
Мне понравилось то, что вначале за ходом повествования было очень легко следить. Затем, ближе к финалу, я немного запуталась в действующих лицах:
Список многочисленных родственников показался длинен и суховат. Этих людей невозможно запомнить, наделить в голове какими-то отличительными чертами. Но понимаю, что список нужный. Вполне возможно, придираюсь зря. Ведь работа следователя как раз преимущественно состоит из копания в скучных документах...
Мне понравился фантдоп с переселением в другое тело. Но насчет прошлой жизни и монашества - субъективно не понравилось. Заранее было какое-то недоверие к повести, которая с такого начинается. Тем более, что мистика получилась однократная, и дальше идет полный реализм.
Однако: это самая большая претензия. В остальном впечатление от повести более чем положительное. Женщина-сыщик привнесла приятное оживление в ряд весьма похожих друг на друга следователей мужского пола из предыдущих рассказов. Ее индивидуальность более выражена. За ходом ее мыслей приятно и интересно следить. И просто как человек она вызывает теплые чувства.
Еще моменты, которые мне очень понравились: то, каким образом Надя-Лиза в финале выдает себя.
Понравилось приведенное в тексте стихотворение. И еще раз спасибо за то, как легко и незаметно читается эта далеко не маленькая повесть!
РЕЦЕНЗИЯ 6.
ОТРЕЖЬТЕ ХВОСТ, ПРИШЕЙТЕ НОГИ!
Повесть, о которой пойдет речь, с первых страниц показалась рецензенту одной из самых сильных на конкурсе, и именно это неравнодушие вызвало в жизни тот пафос, которым пропитан сей краткий анализ. Как говорится: кого люблю, того и бью - но начнем с пряников.
Итак, о плюсах.
Умение зацепить читателя если не с первой строки, то с первой страницы, не прибегая при этом к приемам "за гранью" наподобие детального описания полового акта - несомненное достоинство, и приятно отметить, что автор "Трех жизней на двоих" им обладает в полной мере. Без долгой раскачки он начинает рассказ, поддерживая хороший темп практически до самого финала, так что за динамичность и отсутствие "провисания" действия однозначно плюс.
Второй плюс - за небанальную завязку. Ну, не чтоб идея с обменом телами была совершено новой в современной культуре, но применительно к детективному жанру она выглядит достаточно свежо.
Третий - за самое главное: добросовестное и качественное развитие главной линии. Как приятно, черт побери, читать детектив, в котором докапываются до истины путем подключения головы, а не мощных кулаков, быстрых ног или хорошо слышащих ушей (хотя существенная часть расследования все же проходит "за кадром". Автор, как и положено, приглашает читателя поучаствовать в расследовании, подбрасывая ему одну версию за другой.
Однозначно удались образы трех главных героинь: Надежды, Лизы, Ксении. Их характеры убедительно мотивированы анамнезом, так сказать; поведение не вызывает вопросов. Вообще очень радует введение в текст темы женской дружбы, даже, можно сказать, сестринства: и само по себе, и по уровню реализации. В страницах, посвященных отношениям героинь, отчетливо виден изрядный творческий потенциал автора - и это не комплимент.
А теперь о слабых местах, которые, к сожалению, тоже есть.
Прежде всего бросается в глаза мелодраматическая демонизация ряда персонажей. Оно бы и ничего, учитывая специфику жанра; но злодеи, чтобы казаться подлинными, а не картонными, должны быть тщательно проработаны в плане психологической достоверности (да и бытовой тоже). А в повести представители советской элиты - высокоумный конструктор и его жена, железный педагог, не в силах отвадить от сына девицу из простонародья - настолько она опасна и непобедима. (Впрочем, эпизод, в котором юной парочке снимают квартиру, еще менее правдоподобен: это где в начале 1970-х сдавали квартиры не законным супругам? И откуда такая не советская мысль появилась в сознании заслуженного педагога?). Правда, отношения Юлии с дочерью описаны хоть и не без гипербол, но вполне правдоподобно, так что этот образ еще можно принять с рядом оговорок. Но отец Татьяны граничит с пародией. "Узнай отец Татьяны о нас с Ириной и о тебе, он уничтожил бы всех, не колеблясь". Читатель перестает понимать, о ком идет речь: не то о колумбийском наркобароне, не то о советском номенклатурщике. Пожалуй, колумбиец будет поубедительнее, особенно если учесть излюбленный сюжетный поворот всех латиноамериканских сериалов - подмену младенца.
Кстати, сам сюжет весьма почтенен - первые подмененные и подброшенные младенцы появляются в промысловых количествах еще в аттических романах III ст. до н.э. И даже нельзя сказать, что он совсем неуместен в детективе. Но не в таком - неправдоподобном до смеха - варианте. И дело даже не в том, что подобные вопросы решаются намного проще. Водопьянов - по тексту - сколотил состояние и выжил в 1990-е, когда выживали лишь самые хладнокровные и ушлые. Можно догадываться, сколько "стрелок" и разборок пришлось ему пережить, с какими людьми пить в кабаках и сколько взяток занести в высокие кабинеты: тесть тестем, но командовали парадом при Ельцине отнюдь не горбачевские или брежневские мастодонты. И этот тертый, битый и стреляный мужик хочет сделать харакири при одной мысли об ужасном гневе тестя? В малодушие 18-летнего мальчика можно поверить, но в такой перепуг взрослого мужчины - нет.
При желании можно придраться не только к психологии, но и к стилистике. Искренне хочется пожелать большей однородности речевым средствам. Навскидку: "....заметно увеличившийся досуг заполнила традиционными для делинквентных подростков развлечениями". Слово "делинкветный" - часть научного термина, и в художественном тексте не слишком уместно. Впрочем, с употреблением жаргонизмов и арготизмов тоже надо быть осторожным. Точнее, их надо хорошо знать. Иначе получится так: "....навесив на неё ярлык "зубрилки-отличницы", завёрнутой исключительно на учёбе." В учебу завернуть нельзя, а если автор хотел употребить арготизм, обозначающий психологическую зацикленность на чем-либо, следовало написать "повернутой".
В целом впечатление от текста сложное. Словно видишь портрет девушки, прекрасно выполненный, рассматриваешь красивое лицо, легкие, светящиеся в лучах солнца волосы, покатые плечи, тонкие руки, кружевное платье - и вдруг взгляд упирается в рыбий хвост. Вместо ног художник намалевал хвост, да еще грубоватыми мазками, а чтоб никто не ошибся, подписал картину "Тайна русалки". И первоначальное восхищение улетучивается, сменяясь недоумением. Это русалка? Эта девушка русалка? Да с какой стати? Или перед нами сюрреализм? Тоже не похоже. В сюрреализме соединение несоединимого порождает особую гармонию и новые смыслы, а здесь хвост отдельно, девушка - отдельно, и кажется, что картину испортили. И хочется отрезать к чертям нелепый мелодраматичный хвост и пришить девушке, то есть повести, нормальные ноги, то есть достоверную, убедительную и лишенную намека на бразильский сериал развязку.
Хотя... Возможно, автор рецензии просто ничего не понимает в русалках.
РЕЦЕНЗИЯ 7.
Понравилась повесть, хотя сначала воспринял её с некоторым недоверием, как экзотическое блюдо, вроде жареных тараканов. А как ещё можно было мне, твердокаменному материалисту, да ещё языческого толка, воспринять перенос души из одного тела в другое, да по согласию, по предложению второй, отчаявшейся души?
Одно дело, когда я перед охотой на медведя своему тотему губы салом мажу, обретая таким образом уверенность, что от неблагоприятного исхода охоты "отмазался"! Тут всё просто, понятно и привычно. А стоять мокрой душой на мосту, с которого тебя только что сбило Камазом и рассуждать о будущем - это самый настоящий вынос мозга.
Но прекрасный слог и ожидание незаурядного сюжета, с кудреватыми приплётами и выплетами - добавили терпения. Через слишком мистический кусочек текста мне удалось пройти без потери интереса. А дальше случилось ожидаемое - увлёкся. Я всегда читаю грамотные и стилистически безгрешные текст взахлёб, потому что не продираюсь сквозь словесные конструкции, а несусь над ними, словно Тарзан по джунглям, перелетая с лианы на лиану, ой - с абзаца на абзац, с эпизода на эпизод.
Это приятное занятие. Но после прочтения наступает малоприятный этап - методичное потрошение. И ради него приходится отрешаться от вкусовщины, задумываться, припоминать - а ведь что-то показалось, померещилось? Или не померещилось?
Второе прочтение даёт ответ на: где в этой вкусной рыбе та косточка, что в горло вонзилась?
Слог? Нет, он хорош, тем более что знаком давно.
Манера изложения от первого лица? Да, приелось, ведь начинающие обожают так писать, про себя, любимого. Но здесь два "я", и оба самодостаточные, самобытные. Получилось стильно, выразительно, с привычными словообразованиями зрелого человека, имеющего солидный запас знаний. К слову, в повести Ксения очень точно определила странность девочки Лизы: несвойственный молодёжи словарный запас и умение оперировать полноценными предложениями, а не обходиться примитивным сленгом. Это я к тому, что богатый опыт и яркий внутренний мир позволяют-таки манере изложения от первого лица стать выразительной и нескучной.
Персонажи? Тут, как раз, поворчать не премину. Не так я, битый-клятый-морёный соглашатель, как мои тараканы, дурно воспитанные, которые упрямо отворачиваются от Форестов, Мышкиных, Сонь, Родионов, Анн на шее и на рельсах...Ну, не нравится им, когда авторы бьют на жалость. Тараканам хочется чего-то героического. Не жалеют мои тараканы страдальцев вроде проглоченных Ион, принужденных к детоубийству Авраамов, влюблённых Квазимод... Так сложилось, что тараканы живут инстинктами, по Дарвину, и неумолимое ОТК естественного отбора им понятнее, нежели социально вымученное из меня сочувствие. По счастью, разнесчастная Надя сумела частично преодолеть свою общественную ничтожность, иначе я бы затосковал, не найдя добрых слов для повести.
Для разгона - маленькое отступление от правил рецензирования, чтобы объяснить, почему я так копаюсь в персонажах:
Автор всегда, не только в этой повести "отстаивает права" людей, которые отличаются от большинства. Это не упрёк, боже упаси, вовсе нет - лишь констатация и одобрение. Мы занимаем примерно одинаковые позиции, как мне представляется, только я исповедую защиту прав любого человека в свете теории здорового эгоизма, как бы рассматривая проблему сквозь приросшие к лицу естественнонаучные окуляры. Выгляжу жестоким? Но это не так. Я всего лишь пытаюсь быть рациональным.
Итак, персонажи - люди себе да люди, живые, колоритные, пусть и чрезмерно несчастные. Согласен, это особая выборка, представители сегмента "жертв". Два наглядных пособия, субъекты виктимологии. И путь они выбрали необщий - искать опору, истину, смысл продолжения жизни не в религии, как делает большинство несчастных, а у гипнотизера-сенсетива Алика (тут при чтении вдруг пахнуло Э. По. Почему бы?).
Что царапнуло? Относительная недостоверность, недостаточная для меня мотивированность Лизы. Отказ от жизни показался "перебором", или подростковая лабильность психики подана с недобором. Чего-то мне не хватило. Следи за рассуждением:
Да, Надя пожила, помучилась с родительницей, пожила улиткой-отшельницей, убедилась в неправильном выборе образа жизни и неспособности изменить его. Согласен, в таком раскладе желание окончить очередной цикл можно принять, как должное.
Но бога ради, объясни, вот с чего Лиза-то обрадовалась возможности сбежать из тела? Что у неё такое случилось в коротенькой жизни, ну, напрочь непереносимое? Не нужна никому из родителей? На это каждый второй подросток пожалуется, даже я мог бы, хоть дело прошлое. Меня, конечно, дома не лупцевали чем ни попадя, это с наслаждением делала улица, но зато родителей своих я видел реже, чем учителей.
И вот смотрю я на Лизу и не верю в её странный поступок - что за невзгоды жизненные, такие чрезвычайные, чтобы вдруг толкнуть к суициду после аварии, в которой тело её выжило? Наркоманка? Так вылечилась же! Фальшивый принц? Так любовные разочарования - обязательное условие взросления.
Не вижу особенных причин, ну, не вижу, хоть режь меня! Дура она какая-то, право слово. Как следствие сомнения, по здравому размышления я пришёл к выводу, что причина отказа от жизни у девочки совсем иная. Отнюдь не отвратительное детство, отрочество и юность толкнули её к побегу из тела, а порок развития, патология в голове, в мозге, которая изначально была заложена.
Дерзкое заявление? Но позволю его себе я вот почему. С общеизвестным товарищем Чезаре Лобмрозо я во многом не согласен, но врач он наблюдательный, что проявилось в "Гениальности и помешательстве", не говоря уж про отменное доказательство главного женского инстинкта - размножение. Речь о нём, об инстинкте. Ни у Нади, ни у Лизы я попыток реализовать его не заметил. Вот тебе и признак патологии!
Закончу о Лизе. Не убедила меня автор, что у девочки были основания отказаться от жизни. Хотя мастерская работа пером не позволила в первом чтении заметить эту слабину, но толика неудовлетворения легла в осадок.
Зато с удовольствием отмечу образ Ксении, который настолько контрастировал с разнесчастной парой, что при втором чтении хотелось выискивать и перечитывать только главки, отведённые этой героине. Собственно, хотя расследование и поделено почти поровну, но подлинным расследователем воспринимается Ксения, почему-то...
Из второстепенных - полноценно выглядит только Сергей Водопьянов, а вот преступник, его сын, почти не появляется. О нём порой идёт речь, но его присутствие в повести эфемерно, чуть больше участия тени отца в "Гамлете". Сказать, что Григорий меня интересовал во время чтения - солгать.
Так, с персонажами разобрались. Теперь немного о сюжете и интриге.
Поскольку повесть повествует (о? э-э-э... а, пусть так и звучит!) о сложностях расследования в условиях переноса души в иное тело, то следить за процессом сближением "Лизы" с Ксенией намного интереснее, нежели за сбором сведений.
И волнующий эпизод опознания Нади в Лизе мне лично очень понравился и запомнился, как естественный финал. Я бы на той высокой ноте и закончил повесть, вымарав эпилог. Но автору виднее.
Детективность? Загадка, расследование и разгадка - присутствуют, вне всякого сомнения. Но своеобразие повести в том, что она, в принципе, не о поиске убийцы, и не о шоковом лечении такого расстройства психики, как нежелание жить. Так о чем?
О попаданстве. Да, это литературно-художественное произведение о "попаданце", только не в жанре альтернативной истории или фентези, а в детективном с примесью... Нет, это оставлю напоследок, так эффектнее. Отстранимся и посмотрим на развитие событий по-крупному, чтобы не тонуть в частностях:
Грузовик намеренно сносит с моста легковой автомобиль, в котором погибает женщина забальзаковского возраста и травмируется молоденькая девушка. Мистическим образом личность женщины полностью переселяется в мозг девушки, где сохранились и воспоминания прежней обладательницы тела.
Придя в себя, женщина принимает решение найти преступника и ловко привлекает к расследованию подругу. В результате деятельных поисков удается найти злодея. Им оказывается полукровный брат девушки, предпринявший попытку убийства ради грядущего наследства.
Попутно выясняются пикантные подробности о подлинных родителях девушки, которая была подменена в роддоме тайком от всех, кроме отца... В финале женщина опознаёт подругу в девичьем теле. И вот они снова вместе.
Кто-то будет спорить, что тут мелодрама?
Подводя итоги, скажу, что повесть удалась. Полагаю, женщины будут в полном восторге. Более того, я почти уверен, что большинство участников отметит литературно-художественные достоинства работы, как и я. Мои замечания касаются лишь дисбаланса, поскольку мелодраматизм заслоняет детективность. Но это не порок, а формальная придирка, чтобы хоть как-то ужалить автора, которому опять удалось создать интереснейшую вещь на стыке жанров.
Хм, запишу рецептик. Так... Запустить своеобразного попаданца в слабоконцентрированный детективный бульон, добавить мелодраматизма по вкусу и варить на медленном огне, без бульканья. За пару минут до конца резко добавить огня, быстро довести до кипения...
РЕЦЕНЗИЯ 8.
Помолившись (всё-таки 135К!) - начинаем читать:
молодой монашек, прожитых монашком, не дорос ещё монашек - разве так говорят?
стоящий под парами автобус я со своими душевными гематомами как-нибудь справлюсь сама, судьба в последнее время что-то стала чересчур уж щедра на колотушки. сливаясь с пейзажем (или с интерьером, короче - с фоном).. - понравилось
напоминает истерику карликового шпица, обнаружившего, что к его мисочке тянется носом полугодовалый щенок афганской борзой - очень живо, класс
упомянутое им название кафедры физтеха, которую он закончил - кафедру не заканчивают, там он, наверное, работает. Заканчивают факультет.
Книжка, ухваченная мной - м-да, интересная у вас лексика
5. Надя-Лиза - в этой части пляшут времена и фокал (перескок времени ещё объясним и приемлем, а вот фокал...)
ливер молчит, в каком я расколбасе, Отелла - молодца!
Впечатления:
- Классные ненавязчивые, но детальные "фотографические" описания героев.
- чистый и лёгкий язык, приятно читать - даже не заметил, как проглотил довольно объёмный текст
- образность, описательность, грамотность - это, кажется, первое прои на конкурсе, которое поразило своим неоспоримым профессионализмом. Во всяком случае, на настоящий момент - Нефрит для меня в лидерах. Хотел бы я тоже так писать...
- мистическая вводная ввелась так легко и непринуждённо, что вообще не напрягала, как будто так и надо. Эх, есть грех - люблю всё потустороннее!
На сына подозрение пало сразу, как Л-Н заподозрила своё родство с олигархом. А вот описание любовных похождений его немного напрягло (но боязнь о проведении генетической экспертизы как бы оправдало всё и утрясло).
А теперь - по пунктам шпаргалки:
Сюжет - оригинален и логичен. И, что примечательно, вполне достоверен даже при фэнтезийных допусках. Немного не к селу, ни к городу показалось описание буддистского прошлого ГГ. Эта линия показалась провисающей и к чему не привязанной, если не считать психиатра, роль которого тоже можно было бы видоизменить.
Композиция - в норме. Все части соразмерны, сюжет развивается плавно. Понравились перескоки с одного рассказчика на другого, маркировка разделов. Очень интересен рассказ от двух ГГ.
Язык - без комментариев. Боюсь своим косноязычием испортить картину профи.
Психологическая достоверность - это надо же было додуматься "всунуть" трёх персов в одного ГГ! Автор легко ушёл в этом прои от необходимости персонифицировать язык персонажей - они то все, как говорится, "три в одном". Даже подросток говорит обычным, взрослым слэнгом, что отмечается в тексте неоднократно - но это же так и должно быть. Насколько могу судить, психологические метания души, попавшей в чужое тело, описаны вполне логично.
Загадка - интересная и оригинальная. Ведь действительно сперва можно думать на кого угодно в качестве жертвы покушения, но не на пигалицу. Следовательно и подозрение уходит на других возможных покушающихся. Правда автор недолго водит нас за нос, сделав всего несколько ложных шрихов-шажков в сторону. А вот окончательная разгадка - немного напрягла: ничего не поделаешь - дань нынешним сериалам с потерянными родителями и найденными детьми...
Качество расследования - следака, как такового, в прои нет: Павел на горизонте не в счёт, Ксения мелькает и появляется время от времени. Расследование идёт где-то там, за пределами больницы. Нас ставят уже только перед фактами сложенного пазла. В этом, в общем, и вся игра с читателем. Думаю любителям и знатокам нынешних сериальных мелодраматических многоходовок не составило труда (впрочем, не доставило и удовольствия) вывести олигарха на чистую воду. Но, честно говоря, ожидалось и хотелось чего-нибудь большего. Многообещающее начало и мистические допуски позволяли, по моему мнению, запулить и завернуть в конце более оригинальные ходы, а не сводить всё к банальному соцреалу.
И в конце - несмотря на небольшие недостатки и недоработки, повесть собрана профессиональной рукой и, думаю, после конкурса её вполне можно с учётом всех замечаний довести до коммерческого состояния. Очень понравилось!
С пожеланием успехов...
РЕЦЕНЗИЯ 9.
... Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя -
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья -
Останешься свиньею.
(В.Высоцкий, "Песенка о переселении душ")
- Житие мое...
- Какое житие, пес смердящий? Ты на себя посмотри!
(из фильма Л.Гайдая "Иван Васильевич меняет профессию")
Повесть "Три жизни на двоих" представляет собой нереалистический мелодраматический детектив с элементами остросюжетника. Расследование обстоятельств гибели относительно молодой (42-летней) женщины Надежды Стоумовой и покушения на ее выжившую случайную попутчицу Лизу Рогалёву организовывает подруга потерпевшей Ксения Траубен, которая прибегает к помощи частного детективного агентства Павла Краевского.
Интрига повести заключается в интеллектуальном поединке Ксении и Лизы-Нади с неизвестным лицом - организатором покушения.
Завязка сразу погружает читателя в удивительное загадочное происшествие: невесть откуда возникший КамАЗ таранит на мосту такси с двумя пассажирками, и сознание погибающей Надежды переселяется в тело Лизы, образуя новую личность. Аллюзии на "Четыре стихии" Р.Шекли (там разным сущностям было некомфортно в одном мозге, пока не соединились все, ранее расщепленные) и "Чужое тело" З.Юрьева (там, напротив, новое сознание почти полностью подавило прежнее - для окружающих шок, и лишь один ученый-программист постепенно логически доходит до разгадки).
Сюжет основан на расследовании подоплеки этого происшествия - с пространными экскурсами в прошлое, рассказами о тайнах нескольких семейств - благо в повести практически три фокальных персонажа: Ксения, Надежда и Лиза. Весьма удачным получился переход к расследованию: Ксению подтолкнуло на него необычное электронное письмо Лизы о местонахождении завещания Надежды. При этом наблюдательная Ксения, детально проанализировав поведение Лизы в больнице, почти сразу выдвинула фантастическую версию, что в девушку переместилось сознание погибшей Нади (но высказала свою версию ближе к концу повести после характерного собаководческого замечания Лизы по поводу Ирины - подлинной матери ("На хаски похожа"): ""Какая же ты свинюка, Надька", - шепчет она, закрывает лицо руками и заходится в беззвучном рыдании"). Первая версия о подоплеке преступления при проверке оказалась ложной (что Лизу хотела убить психопатка-мать - чтобы заполучить шикарную квартиру). И вот по итогам работы частника всплыл некто Сергей Водопьянов.
С этого момента детектив как таковой начал ломаться. Не очень хорошо, что столь важный персонаж предъявлен читателю довольно поздно. Хотя у автора была возможность дать намек на подлинного отца Лизы гораздо раньше - например, подбросить некие штрихи в связи с поддерживавшим девушку в трудное время женатиком Андреем (позже выяснилось, что тот действовал по заданию Водопьянова). Информация о Водопьянове и его окружении добывается Краевским где-то за кадром и выдается Наде-Лизе в готовом виде. Два удачных логических действия: сравнение ямок на черепе Водопьянова и Лизы - с правильным выводом о ее подлинном отце; анализ Ксенией хронологии событий в больнице, что позволило снять подозрения с Водопьянова-старшего и переложить их на младшего. Улик при этом у Ксении не было, только догадка - теоретически таковая могла бы возникнуть и у читателя, но только по принципу "ищи кому выгодно". Ибо про девушку-предательницу из окружения Водопьянова, покушавшуюся на Лизу в больнице (а ведь в результате умерла соседка девушки по палате: "сосуд у ней в мозгу лопнул"), читателю становится известно только после пояснений Ксении. Они были бы куда интереснее читателю, если бы намеки-ключики на эти события давались автором раньше. Увы, ключики практически не выдавались, и данное обстоятельство существенно обедняет детективную канву повести.
При этом литературный уровень произведения весьма высок. Язык хороший, образный; встречаются сочные сравнения ("...цветовая гамма её "портрета": белоснежная шапочка-повязка до бровей, а ниже - жёлто-лилово-зелёные разводы подживающих фингалов. Такое впечатление, будто девчонку с обеих рук лупил по лицу озверевший боксёр. Но по-настоящему поразил меня её испуг. Завидев в дверях незнакомую тётеньку вполне мирного вида, Елизавета воззрилась на неё (то есть на меня) так, словно я была тем самым боксёром, который её отметелил. Причём, судя по виноватому виду, отметелил за дело"). Персонажи живые и убедительные, терзаемые страстями. Фантастическое допущение с переселением сознаний определенным образом помогает расследованию (без такого допущения расследование и не началось бы). Избыточными показались подробные биографические описания. Для нужд детективной повести их наверняка можно было бы сократить ("отжать воду"). Есть же в повести подходящий пример - извлечение из сознания Лизы. Несколькими штрихами (без многословных деталей) нарисована целостная картина житья-бытья девушки в плохой компании: "Грязные подвалы, лестничные клетки, застарелая вонь мочи, бессмысленное ржание, слюнявые поцелуи, угреватая кожа нездорового оттенка, липкий пот, суетливые подёргивания". По духу повести "Три жизни на двоих" во многом соответствует роман А.Марининой "Иллюзия греха" - о несчастных детях тайного Отца-уникума. В том романе, к слову, тоже достаточно семейных хроник, но они при чтении ничуть не напрягают - органично вписаны в сюжет, и ничего в них избыточным не кажется.
Неясные моменты и огрехи:
"Электричка, подав гудок, отчалила от платформы" - вообще-то отчаливают суда от причала, в противном случае глагол "отчалить" используется в разговорном или сниженном значении.
"заметно увеличившийся досуг заполнила традиционными для делинквентных подростков развлечениями", "Если не считать общевидовых, расовых и гендерных черт..." - подобные канцеляриты временами проскакивают в тексте.
Резюме. Как детектив повесть "Три жизни на двоих" произвела неоднозначное впечатление. Написано хорошо, ярко, интересно - погружение при чтении полное. При этом детектив внезапно сломался и быстро выродился в объяснялку - приложение к закадровому расследованию. Тем не менее рекомендовать к прочтению стану обязательно.
РЕЦЕНЗИЯ 10.
Оказалось, что мне совсем непросто написать рецензию на вашу повесть, хотя с другими произведениями никаких проблем не возникало. Не верите? Нет, правда! Вот, и Наталья Станиславовна мне не даст соврать.
Позвольте мне сразу покончить с критикой общих мест, во что вас будут тыкать носом на что прочие рецензенты, несомненно, вам укажут в первую очередь.
1. Не вполне убеждает фант. составляющая сюжета. Реинкарнация - это факт или галлюцинация? Обмен сознаниями убеждает читателя, скорее, в первом. Вообще, пролог настраивает на эпический поединок героини если не со вселенским злом, то уж как минимум с древним и могущественным демоном. На деле малозначительность преступника разочаровывает и разрушает мастерски созданную атмосферу фантастического триллера. Ради чего все это было?
2. Раскрытие преступления происходит не логическим путем, а, вернее, френологическим.
3. Игра с читателем не складывается. Даже интуитивно убийцу невозможно заподозрить, пока случайно не выясняется наличие прямой родственной связи Лизы и Сергея.
Таковы основные претензии к детективу, думаю, другие читатели/рецензенты добавят и еще несколько пунктов.
Чуть подробнее я хотел коснуться ваших героев. Делайте что хотите, а для меня герои - самое главное, они - то, на чем держится произведение. Те - ради кого пишется рассказ/повесть. Да, вот такой я извращенец, даже Его Величество Читатель у меня стоит лишь вторым в этой очереди, сам автор третий, а остальных можно и не считать.
Вы не думайте, я проникся и глубочайшей симпатией, и всякими сопереживательными чувствами к обеим, пардон, ко всем троим главным героиням повести, но... Да, опять это проклятое "но"! Великолепно выписанные вами персонажи не смогли убедить меня в своей настоящести. Вместе с тем не может быть ни речи, ни даже малейшего намека, на то, что ваши герои какие-нибудь там плоские-картоннык-деревянные. Велика ли беда? Вон сколько других, гораздо менее правдоподобных, серых и невнятных литературных фигур прекрасно существуют и двигают вперед, порой, весьма захватывающие сюжеты. Есть такое дело. Только мне бы хотелось поверить именно вам. Уж больно вкусно написана повесть! Ан нет.
Надежда.
Она появляется в самый критический для себя период (непонятно с чего этот период наступил именно сейчас, а не год назад). Воспоминания о прошлой(монашеской) жизни, невнятны и никак не объясняют затравленное состояние духа героини. И что читателю делать с этими воспоминаниями? С другой стороны, если эти воспоминания выкинуть, то причины перманентно угнетенного существования взрослой, образованной и психически здоровой женщины не кажутся убедительными. В таком состоянии Надежда находится чуть ни с детства. В биографическую экскурсию автор, нас отправляет несколько позже (то есть вы отправляете, это я сбиваюсь с разговорного на рецензионный:)) Да, психологические травмы и все такое, но, елки палки, сколько лет-то прошло! Не верю! Затравленность заканчивается с переселением в тело Лизы.
Лиза.
У нее тоже кризис, так как она находится в одном шкафу со скелетами своего пока неизвестного отца. Хорошо. Для шестнадцатилетней девчонки (проблемы+гормоны) состояние объяснимо. Принимается.
Надя-Лиза.
Это совсем другой человек. Рациональность и решительность, при минимуме возможностей. Все, как обещал учитель того монаха. Как тут было не затаить дыхания? При классическом развитии сюжета из новообразованной героини должна была выйти супергероиня с суперспособностями. Выйти и порвать могущественных противников на тысячу... Эх! Она этого не сделала. И хорошо, что не сделала, ибо в Голливуде таких штампованных супергероев уже складывать некуда. Пусть так, принимается с поправкой на поразительные психотерапевтические свойства процесса переселения в тело Лизы.
Ксения.
Она здесь главная, потому что это она ведет расследование, выручает, размышляет и платит. Ксения описана очень симпатично, за нее читателю предлагается думать. Она тоже думает вместе с читателем, а оплаченный ею частный детектив за кадром собирает информацию. Бесполезно, концов много и связать их не получается. Что в ней не понравилось: настоящая женская дружба, вплоть до самопожертвования, и это при том, что Лизу как Надю Ксения идентифицирует лишь на последних страницах повести; в это же время упоминания о родных "ёжиках" и непростых отношениях с ними и их отцом проходят четвертым или даже пятым планом. Я придираюсь? Возможно. Конечно все зависит от ракурса, от того что рассматривается зрителем/читателем, и по законам перспективы меньшее может заслонить большее, но все же...
Юлия.
Злобные зацикленные истерики встречаются в природе, с этим трудно спорить, но... Нет, извините меня, я не разделяю воодушевленных комментариев, и мне не кажется убедительным чересчур эмоционально воспроизведенный образ матери Надежды. И как тут не вспомнить стихотворение о "чудовищах вида ужасного". И ведь классик был почти прав: "Зарыто наследство старушкино под камнем...на площади Пушкина!" Всего на несколько остановок ошибся С. Михалков.
Но. На этот раз очень важное и положительное "но". Если это кому-нибудь нужно, все вышесказанное можно взять и бросить на одну чашу весов. Тогда на другую следует положить прекрасный слог, замечательно переданную виртуозную и яркую игру человеческих отношений, эмоций и душевных состояний. У каждого отдельно взятого читателя результат взвешивания может получится разный. На мой взгляд, художественная... нет, высокохудожественная составляющая повести перевешивает все сюжетно-детективные и прочие разные недочеты, и никакой критик тире рецензент ничегошеньки не могёт супротив настоящей литературы.
РЕЦЕНЗИЯ 11.
Приветствую, Нефрит!
Ваша история мне очень понравилась оптимизмом, с которым рассказывается, причём рассказывается психологически достоверно, о тяжёлых ситуациях, в которых жили Надя и Лиза, из которых они выкарабкиваются, и которые Надя перерастает, приняв ДТП, в котором прежнее её тело было убито, и новую жизнь в новом теле, как великолепный шанс.
В повести разворачивается две детективные линии. Первая - кто тот убийца на Камазе? Читателю последовательно предъявляются улики и аргументы - всё простроено логично, хотя при этом, на мой вкус, игра с читателем затруднена запутанностью семейной истории Лизы. Радует продуманность и психологическая достоверность персонажей, в том числе - второстепенных. Признаюсь Вам - понимание родственных связей, да ещё и таких разветвлённых и пересекающихся - моё слабое место. Не могу запомнить (а иногда и вникнуть) кто кому кем приходится и кого как зовут. Здесь же - для каждого старого-нового обсуждаемого родственника Нади-Лизы всегда были зацепки, помогающие разобраться, кто этот человек и в каких (корыстных-некорыстных, холодных-тёплых и т д) он отношениях с девушкой.
Вторая линия - узнает ли Ксения в новом теле свою подругу. Тут мы с самого начала знаем, что произошло, а перед Ксенией встаёт тревожащая загадка. У Ксении нет причин рассматривать гипотезу, связанную с переселением душ? Как она будет выпутываться? А - никак. Надя-Лиза просто "сознаётся" сама: оговаривается, сравнив Ирину на фотографии с хаски.
История написана на фантастическом допущении о переселении душ из тела в тело. Это допущение даёт дополнительную загадку для Ксении и новые возможности интересно рассказать предысторию событий - у Нади-Лизы в больнице самое время для осмысления прошлого и воспоминаний.
Теперь немного о том, что, на мой взгляд, упущено.
Как на терапию к Алику попала Лиза? Она же - бывшая наркоманка, которой далеко ещё до окончания восстановительного периода и проблема, которая видна её тайным родственникам, выведшим девушку на Алика - наркомания. Но для чего могла понадобиться от наркомании регрессивная терапия, да ещё и в такой жёсткой форме? Такой девушке (тем более, совсем юной, с неокрепшей психикой) логичнее было бы помочь "заземлиться", а не дать новые способы "ловли глюков".
В основном упущена история, как в новом юном теле осваивается Надя.
Далее, Надю, и Лизу, - особенно, Надю, - можно характеризовать, как травматиков. Но при этом, на мой взгляд, описание ощущений, поведения, речи психологически травмированной девушки, у которой травма ещё не стала только эпизодом жизни не вполне достоверны: нет даже описания повторения травмирующих ситуаций: "Ну почему я опять?". К слову, как раз подобные ситуации у Нади могли бы трактоваться в "оевропеенном" буддизме как что-то такое "кармическое" и при этом предчувствоваться, что в реальном буддизме всё не так сложно и категорично. Это логично: на буддистском востоке тоже существуют травматики, истеричные родители, грубые отчимы и т п , а законы развития человеческой психики действительны для всех жителей Земли.
Линия переселения душ не используется для расследования, его запутывания или игры с читателем. Хотя в этой истории почти все персонажи состоят друг с другом в непростых или запутанных отношениях, притом у Надежды есть опыт воспоминания из прошлой жизни под руководством Алика, опыт перехода в другое тело. Должны были бы быть хотя бы ощущения, сны и т п. кто кому кем мог прийтись в прошлой или в этой жизни, может быть даже, сработающие ложными версиями.
Ещё. Почему учитель уверен, что: "Если найдёшь [силу], в следующем перерождении я буду говорить с тобой на равных"? Учитель не сможет сам за предстоящие жизни, да и за время, остающееся ему в той, где он говорит это умирающему монашку, "оступиться на тропе"? Учитель не может оказаться не прав?
Из сильных сторон истории - ещё раз повторю про ёмкость и достоверность образов персонажей.
Понравилась ироничность Ксении.
Интересно (и повествование выходит более динамичным) читать главы в чередовании, где восприятие Ксении сменяется восприятием Надежды.