Фомичёв Сергей: другие произведения.

Ренегат

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Оценка: 7.55*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Победитель конкурса ПВ-3. Рассказ опубликован в журнале "Новый дорожный детектив" N1 (2005)


  • Пролог



    Хальцевич слыл в Академии Сыска фигурой загадочной, даже легендарной. Был он настолько стар, что называл "молодым человеком" любого, не исключая и самого ректора, и ходили слухи, что старик начинал карьеру ещё в НКВД. Возраст, однако, не мешал Хальцевичу раз в неделю читать в академии лекции. Его факультативный курс по криминальному мышлению собирал неизменный аншлаг, хотя и не предполагал сдачи экзамена или зачёта. Причиной повышенного интереса слушателей были "рассказы из жизни", помогавшие усваивать любой материал гораздо вернее, чем скучные теоретические конструкции.
    Не менее легендарным считался и вместительный чёрный портфель Хальцевича. Рассказывая очередную историю, старик запускал в него руки и либо вытаскивал оттуда нечто иллюстрирующее тему, либо просто копался в кожаных недрах всю лекцию напролёт, словно возился там с фотоплёнкой.

    ***



    Хальцевич открыл дверь и, взглянув на заполненный амфитеатр, направился к столу. Проследовал мимо кафедры (которую не признавал), плаката с особенностями фальшивых банкнот, мимо надувного глобуса... и уже почти добрался до цели, когда боковым зрением углядел висевшего на стене Дзержинского.
    Едва заметно вздрогнув, старик поморщился. Острая, как стрелка компаса, бородка Феликса Эдмундовича потеряла идеальный перпендикуляр с полом и указывала чуть правее, прямо на стенд с автоматом Томпсона. Портрет покосился самую малость, однако, достаточно, чтобы слывший аккуратистом Хальцевич, приостановил движение, поставил портфель и взялся за раму.
    Раздался негромкий хлопок, и из-под портрета ударил пыльный протуберанец. Крутанувшись пару раз, серый вихрь накрыл голову и плечи преподавателя. В странном этом порошке можно было узнать фальшивую перхоть, что продавалась в магазинчике приколов вместе с синтетической кровью, пластиковыми соплями и резиновыми какашками.
    По большому счёту, такие шутки выходят из моды уже в старших классах обычной школы. Но слушатели академии с развитием запаздывали. Нашкодить преподавателю, сыграть в волейбол надувным глобусом, отмечая конец последней пары, или искупаться в фонтане после успешно сданного экзамена, считалось у них доброй традицией.
    Старик, как ни в чём не бывало, поправил портрет и только потом обвёл взглядом аудиторию. Студенты прятали усмешки, прикрывая лица тетрадями.
    Одни из них, закончив академию, уйдут на госслужбу, другие займут места в корпоративных отделах безопасности, или найдут работу в частных детективных агентствах. Два-три человека с потока станут писателями, а два-три других преступниками. Кого-то загодя поджидает приличная должность, а кому-то предстоит ещё лет десять таскать каштаны для других.
    А пока они тужились изо всех сил, чтобы предстать эдаким бесшабашным студенческим братством. В собственных глазах, прежде всего.
    Хальцевич достал из портфеля расчёску и, чуть склонив голову, принялся выгребать из редких волос фальшивую перхоть. Делая это, он невозмутимо приступил к лекции.
    - Вы удачно использовали знание моих привычек, чтобы подстроить ловушку.
    Из портфеля появилась влажная салфетка. Старик тщательно вытер лицо, затем руки.
    - Что ж, это и станет нашей сегодняшней темой. Знание о жертве, как инструмент преступления.
    Оглядев грязный комок, он рассудил, что салфетка ещё кое на что годна и принялся собирать перхоть с плеч.
    - Кто может предложить иные виды знания, кроме привычек? Фантастические или абсурдные гипотезы не принимаются.
    Студенты уже успокоились и мало-помалу втянулись в тему.
    - Знание о заболеваниях... - предложил один.
    - Противопоказания... - добавил другой и пояснил. - Аллергия, там... подсунуть препарат и на тот свет спровадить...
    - Дальтонизм.
    Предложения посыпались отовсюду.
    - Ну а кроме недугов? - спросил Хальцевич.
    Пауза была не долгой.
    - Знание фактов биографии можно использовать для шантажа.
    - Неплохо, молодой человек. Ещё?
    - Страсть к коллекционированию, или азартной игре.
    - Этика.
    - Суеверия.
    - Знание о точных физических параметрах жертвы. Вес, рост, группа крови...
    - Прокрустово ложе наоборот, - кивнул старик. - Неплохо.
    Аудитория понемногу разогрелась. Ещё минут пять сыпались версии, но, наконец, фантазия иссякла, и студенты поняли, что пришло время "рассказа из жизни".

    - Ваша глупая шутка вызвала у меня одно любопытное воспоминание, - начал Хальцевич. - В те годы я служил в одной нелюбимой всеми организации, в отделе занимающемся, э-э... скажем так, паранормальными явлениями. Моим шефом был известный... впрочем, это неважно...

    -1-



    ...Шеф встречает меня вопросом.
    - Ты знаешь о краже в Институте Археологии Востока?
    Мне хватает нескольких секунд, чтобы извлечь дело из памяти.
    - Да, читал в сводках. Похищены какие-то раритеты. То ли скифские, то ли сарматские. Сигнализация не сработала, следов взлома не обнаружено. Главный подозреваемый - сотрудник хранилища - в бегах. Но там, товарищ майор, вроде бы обычная кража. Никакой мистики, ничего аномального. К нашему отделу никак не цепляется.
    - Не раритеты, а артефакты, - шеф ставит меня на место. - Раритетами они станут, если их не вернут институту. Ну так вот, в деле открылись новые обстоятельства и руководство решило подключить к следственной группе нас.
    Шеф делает паузу и поясняет:
    - Нас, это значит тебя. Я настоял на твоей фамилии в приказе.
    - Спасибо за доверие, - бурчу я.
    Ясно, что всякую сомнительную дыру затыкают Хальцевичем. А чужое, да к тому же давно начатое следствие, дыра та ещё. Чёрная. Чернее некуда.
    Шеф на мгновение отводит взгляд.
    - Сам знаешь, как наш интерес воспринимают посторонние. Пальцем у виска крутят. Поэтому, не жди, что тебя будут на руках носить. Скорее пакость какую подстроят. Мой тебе совет, не лезь в споры о версиях, уликах, и тому подобном. И не берись за рутину, по всяким там проверкам, облавам, которую они, конечно же, попытаются на тебя спихнуть. У тебя статус независимый, вот и работай по профилю. На помощь отдела не рассчитывай. Только если проклюнется что-то совсем из ряда вон...
    Короче, вот адрес. Серый дом на улице Восстания. Найдёшь. Пропуск заказан. Тебя будут ждать через час. Старшим у них майор Сенчук.

    Закончив напутствие, шеф выставляет меня за дверь.

    -2-



    Возле вахты молодой милицейский капитан.
    - Романов, - представляется он, пока мне выписывают пропуск.
    - Хальцевич.
    Мы жмём друг другу руки.
    - Майора Сенчука сейчас нет. Мне поручено ввести вас в курс дела. Пойдёмте. Группа занимает кабинет шесть-ноль-шесть.
    - На шестом этаже, надо полагать? - спрашиваю я.
    - На самом что ни на есть шестом, - улыбается Романов. - И лифт на ремонте.

    Что такое в молодости десять пролётов, пусть даже и сталинского проекта? Вхожу в тесный кабинет, ничуть не запыхавшись.

    - Собственно, следственная группа, это громко сказано, - начинает Романов, вытаскивая из сейфа папки. - Вы будете пятым. Кроме меня и Сенчука ещё двое летёх пашут как папы карлы. Но они на подхвате... Оперативки по утрам, в десять. Завтра со всеми и познакомитесь.
    Капитан вываливает папки на стол и усаживается в единственное, видимо майорское, кресло. Сажусь рядом на стул.
    - Ну вот, - начинает он. - Четвёртого сентября сего года, в хранилище Института Археологии Востока обнаружена недостача трёх золотых фигурок, относимых к байбарской культуре. Дракон, весом два килограмма сто шестнадцать грамм. Бык, весом один килограмм, девятьсот семьдесят два грамма. Олень, в полтора килограмма ровно. Итого общий вес похищенного - пять килограмм, пятьсот восемьдесят восемь грамм. Золото не ахти какое, однако, золото. Вот фотографии. Предметы готовились к экспозиции в музее истории Средней Азии. И последний раз с ними работали накануне, третьего сентября.
    Пока я рассматриваю фотографии, Романов продолжает.
    - Сигнализация не срабатывала. Следов взлома или использования дубликатов ключей не обнаружено. Допрошены шестеро сотрудников архивного отдела, имеющие доступ к хранилищу. Здесь протоколы. У всех более или менее надёжное алиби. Седьмой, младший научный сотрудник Соняшников, в день, когда обнаружилась пропажа, на работу не вышел. Не нашли его и по домашнему адресу.
    Разумеется, майор назначил этого кадра в основные подозреваемые. И дальше мы занялись его разработкой.
    Биография. Соняшников Андрей Николаевич. Родился первого, ноль девятого, пятьдесят пятого, в городе Гарм Таджикской ССР. Закончил там среднюю школу с отличием и в тот же год поступил в Институт Археологии Востока. Закончив его, остался в аспирантуре, параллельно работая младшим научным сотрудником. Готовился к защите.
    - Угу, - киваю я.
    - Теперь, что сделано. Проведён обыск в квартире подозреваемого. Ничего необычного не найдено. Несколько номеров Нэйшнл Джиографик и письмо из Египта. Из тамошнего Министерства Древностей. Вернее не письмо, а конверт. Штампы ещё майские. Много пустой посуды из-под водки. Книги по археологии, истории... рукописи. Рукописи, кстати, по всей комнате валялись. Но мы проверили - взлома не было.
    Затем, опросили друзей, бывших коллег.
    - Бывших?
    - Да, ранее он работал по отдельной теме. Потом, года три назад, тему прикрыли. Соняшникова перевели на архивную работу. Он потерял перспективы роста, сорвалась защита. В общем, вечный мэнээс.
    - Вот и мотив...
    - Ну, да, - соглашается Романов и продолжает рассказ, уже не заглядывая в папки. - Мы подали в розыск. По запросу в аэрофлоте нашли его фамилию в списке пассажиров рейса Москва-Нукус. За третье сентября. Направили ориентировку в Каракалпакскую АССР. И вот, два дня назад, нам сообщили, что Соняшникова нашли в республиканской психиатрической больнице. Нашли случайно, по описанию. Он полностью невменяем, имени своего не назвал, и никаких документов при нём не сохранилось.
    Я вчера вернулся оттуда. Сверил личность - точно он. Пытался допросить, но он бормочет что-то о демонах, о новолунии, о заклятии. В общем, съехал мужик конкретно. Собственно после этого вас и подключили. Не то чтобы мы на его бред повелись, но, учитывая то, что он по работе с разными штуками мог сталкиваться, решили на всякий случай...
    - Понятно, - киваю я. - Его уже перевели в спецбольницу МВД?
    - Через неделю обещали этапировать. Заминка с документами вышла.
    - А в Нукусе следы он оставил, может, встречался с кем?
    - Куда там, - отмахивается Романов. - Я, пока время было, обошёл с фотокарточкой гостиницы, вокзал, аэропорт. Никто его не признал. А местной милиции до нас дела нет. Так что полномасштабный поиск исключён.
    Сейчас мы пытаемся выйти на похищенные предметы. Отрабатываем нумизматические и антикварные рынки, магазины, коллекционеров и тому подобное... Сенчук хотел использовать ваши связи для контроля за каналами контрабанды, чтобы ценное достояние не уплыло за рубеж.
    "Ну вот оно, началось!" - вспоминаю я наставление шефа. И как можно более резко отвечаю.
    - Исключено. Сперва мне нужно ознакомиться с материалами и увидеть подозреваемого.
    - Как знаете, - пожимает плечами капитан. - Вы человек вольный. Часа хватит?
    - На что?
    - На ознакомление. Через час я должен уйти, оставив сейф запертым. Потом решите с Сенчуком вопрос о допуске. А пока...
    - Понятно. Думаю, хватит.

    В протоколах допросов ничего неожиданного не всплывает. Все, и друзья, и начальство, отзывались о Соняшникове, как о человеке старательном, аккуратном и обязательном. Никаких намёков на отмщение. Недовольство нынешним положением, конечно, имело место, но до проявлений крайней степени ненависти дело не доходило.
    Друзья подозреваемого - Буртин и Мохолапов и вовсе сомневались, что кража дело рук Соняшникова. Директор института Даниленко того же мнения. Прочие осторожно уклонились от оценки.

    Оперативку придётся пропустить. Надо лететь в Нукус.

    -3-



    Прямого рейса не случилось. Вылетаю через Ташкент, на чём теряю три лишних часа.
    Нукус встречает жарой. Прилипшая к спине рубашка, перестаёт быть белой после первого же пыльного ветерка. Приходится накинуть пиджак. Ожидая автобуса, перекусываю шашлыком. Хм. Мясо превосходное, не жилистое, а цена по московским меркам просто смешная.
    Сшит каракалпак не по каракалпаковски, не выкаракалпаковывается каракалпак. Улицы в один слой домов, за которыми сразу начинается пустыня. Песок шлифует асфальт. Полноводная, судя по картам, Амударья, на поверку оказывается речушкой грязной и мелкой. По колено играющим в ней детишкам. Понятно, почему Арал потихоньку сохнет. Удручающее впечатление.
    Психушка на общем фоне выглядит даже уютно. Деревья вокруг не такие чахлые как в городе. Внутри всё чистенько, вымыто. Прохладно. Пахнет дезинфекцией. Хотя чего тут, у психов, нужно дезинфицировать? Небось, не заразные.

    Врач слушает меня, плохо скрывая раздражение.
    - Его уже допрашивал некто Романов. То есть пытался допрашивать. Но пациент не реагирует на вопросы и повторяет только, что видел демона. О заклятии бормочет, о новолунии. Обычный бред.
    - Вопрос в том, считаете ли вы бредом любые утверждения о встрече с демонами?
    Врач ухмыляется.
    - Отчего же, бывает ещё симуляция бреда.
    - Понятно...

    Врач оставляет меня наедине с пациентом. Хочет, видимо, дежурно предупредить об опасности, но потом решает, что ничего страшного не произойдёт, если, скажем, псих и задерёт чекиста. Психушка-то гражданская, а нашего брата в таких не жалуют.
    В своей жизни и сумасшедших, и симулянтов, я перевидал немало. И потому сразу понимаю, что Соняшкин относится к первой категории. Вопрос, как далеко зашло его помешательство.
    - Андрей Николаевич, - начинаю я вежливо. - Мне нужно задать вам несколько вопросов.
    И сразу, "хлоп", выкладываю перед ним фотографии раритетов.
    Его аж передёргивает. Он пытается откинуться назад, но стул не поддаётся.
    - У-у... демон... у-у... проклятье... бу-бу-бу... хрю-хрю-хрю...
    Пускает слюну, рыдает и больше ни слова.
    Врач оказался прав. Он определённо был сумасшедшим, этот Соняшников. Спятил младший научный сотрудник. На почве ответственности за утерю раритетов спятил.

    - Есть ли шансы, что к нему вернётся рассудок? - спрашиваю у врача, когда учёного увели санитары.
    - Со временем, может быть.
    - А стимулировать процесс никак нельзя?
    - Ваши живодёры из спецклиники наверняка попробуют. Но чем бы секретным они его не напичкали, эффекта, поверьте, не будет. Только время может вылечить, как банально это не прозвучит.
    Банально, не банально, а мою миссию можно считать законченной. Мнимые демоны нас не интересуют. Пусть в этой помойке копаются эмвэдэшные следователи. Прощаясь с больничной прохладой, направляюсь к выходу...
    Меня останавливает врач. Прежним ехидным голосом он спрашивает:
    - Вы заберёте вещи, или пришлёте ещё кого-нибудь?
    - Вещи? - разворачиваюсь на каблуках. - Вы не сообщили следователю об изъятом у арес... э-э... пациента?
    Так хочется хоть чем-то напугать эту сволочь.
    - Как же не сообщил? - улыбается врач. - Сообщил. Капитан даже провёл осмотр. Но не нашёл ничего интересного.
    Жара подождёт. Врач отводит меня в каптёрку и выдаёт фанерный ящичек. Его взгляд полон сарказма - "Это ваше любимое занятие копаться в грязном белье".

    Одежда. Только одежда. Карманы и подкладки сто раз до меня прощупаны, и наткнуться на что-то новое нереально. Но я натыкаюсь. Заплатка на джинсах оказалась с секретом. Милиция как обычно схалтурила. Романов, небось, искал золото. Тяжёлое байбарское золото. Ну а нас учили искать нечто другое.
    Аккуратно отпоров заплатку, понимаю, что мой уход из следственной группы откладывается. С внутренней стороны ткань покрывают исполненные химическим карандашом знаки. Они непохожи ни на один из известных мне алфавитов. Что это? Шифр? Древний язык?

    -4-



    - Байбарское письмо, - сообщает эксперт.
    Перед тем как сделать заключение, он последовательно доставал с полок толстые атласы, средних размеров справочники, книги, но закончил серенькой брошюркой академии наук.
    - Отлично, - радуюсь я. - Сколько времени вам потребуется на перевод? Имейте в виду, следующим утром мне нужно явится в конкурирующее учреждение, а там непременно наложат на улику лапу.
    Эксперт смотрит на меня словно на идиота.
    - Проблема заключается в том, что разгадать байбарские письмена никто не может. Вернее даже не так. Разгадать их может всякий, но у каждого получается своя интерпретация. Язык не шифр. При небольшом объёме исходных текстов, понять его дохлый номер. Это как с этрусскими письменами. Сколько учёных столько и разгадок.

    Сколько учёных столько и разгадок.
    Конечно же! Соняшников учёный. У него могла быть своя версия. И рассказать о ней, могут в первую очередь его друзья и коллеги.

    -5-



    К Буртину пришлось ехать на окраину.

    - Андрей простым перебором подставлял вместо знаков буквы известных алфавитов, и в результате получил персидское письмо.
    - Он знает персидский язык?
    - Андрей вырос в Таджикистане. Язык практически тот же. Только в фарси графика арабская, а в таджикском с недавних пор русская. И, кроме того, классическим персидским владел Игорь Мохолапов. Так что мы втроём с энтузиазмом взялись за дело.
    - И что, до такого примитивного шифра никто до вас не додумался?
    - Не такой уж он и примитивный. Два знака байбарского письма означают одну букву. Вернее фонему. Плюс изафетные связки и тому подобное...
    Я не отношу себя к тем следователям, что дотошно вникают в суть всякого, встреченного по ходу дела знания. Меня интересуют общие выводы.
    - Но почему такая простая и изящная версия не получила распространения в научном мире? - спрашиваю. - Это же сенсация, я так понимаю?
    - Это и стало трагедией Соняшникова. И началом конца нашей темы. Переводы давали нелепицу. Знаки, звуки превосходно складывались в слова, в девяти случаях из десяти, но вот слова упорно не желали выстраиваться в осмысленные фразы. Директор настоял, чтобы мы прекратили возню с дешифровкой, а через год нас и вовсе разогнали.

    - Вы часто встречались втроём после этого?
    - Только на дне рождения у Соняшникова. Раз в год, значит. Андрея-то я регулярно встречал. Забегал по делам на старое место. А Мохолапов из науки совсем ушёл. В Совинторг работать устроился. С его хозяйственными способностями и знанием языков... в общем, не пропал Игорёк.
    Настало время вытащить из шляпы кролика. С деланной небрежностью кладу перед Буртиным светокопию соняшниковской заплатки.
    Он вздрагивает. Суетится. Лезет в недра шкафа за толстым словарём, за рабочими записями.
    Час или больше я растягиваю остывший чай, не желая отвлекать учёного от работы. Раскрыв таблицу Соняшникова, он старательно выводит на листочке переложение текста. Затем, копаясь в словаре, надписывает перевод.
    - Не может быть!
    - Осмысленный текст, не правда ли? - ухмыляюсь я, давая понять, что так и предполагал с самого начала.
    Буртин трясёт головой.
    - Три или четыре слова не сложились. Здесь возможны варианты с архаичными формами. Если вы найдёте хорошего специалиста по среднеперсидскому, возможно, вопросов вообще не останется.
    - Не томите, - улыбаюсь я.
    - Примерно так:
    Шах Авгала сообщает младшему сыну, что наследство он получит, явившись в усыпальницу отца. В какую-то (непонятно) ночь.
    Нужно поставить дракона на Марс, повернув хвостом к Земле (я даю привычные нам названия), быка поставить на Солнце, повернув хвостом к Венере. На пересечение их взглядов, нужно поставить оленя, он и укажет (непонятно) на камень под которым сокрыто кольцо.
    Призвать демона... здесь абракадабра... и открыть тайные врата.

    - Авгала?
    - Предположительно это его захоронение было обнаружено восемь лет назад под Нукусом. Ну, то есть имя так читается только по Соняшникову. В литературе, да и в народе, усыпальницу называют Курганом Старца. И знаете, там на полу действительно изображён гороскоп. Нет, не предсказание, а карта планет и звёзд.
    - А перечисленные вами зверушки как раз и пропали из Института Археологии Востока.
    Буртин подавленно молчит.
    - Листочек я заберу. Мало того, вы мне подпишите ещё один. О неразглашении.

    -6-



    Сомнений не осталось, рыжьё из хранилища выкрал Соняшников. То есть самая первая, и основная версия следствия всё-таки подтвердилась. Но что-то не даёт мне покоя.
    И я понимаю что именно. Соняшников! Он никак не тянет на преступника. Он выглядит как жертва. Вот! Не преступник, а жертва.
    Допустим, получил подтверждение своей гипотезе. Позаимствовал из хранилища экспонаты и сорвался в Нукус. Собирался проверить гипотезу на месте, быстро закончить и вернуть ценности в хранилище, пока их там не хватились. Именно так. Иначе не стал бы он светиться в аэрофлоте, поехал бы поездом. Да и не поехал бы вообще. Зачем?
    Но он поехал, и его ограбили.
    Кто? Демоны? Повылазили из могилы и, наваляв непрошеному гостю люлей, отобрали все артефакты, словно спички у ребёнка?
    Кто же тогда преступник? Получается демоны. Это да, это по нашему ведомству, но что-то не очень верится...
    Не с того конца я зашёл, вот что. То есть, зашёл с конца, а надо бы с начала. Откуда учёный неудачник мог получить уникальный текст? Вот основной вопрос философии. На раскопки он не ездил уже несколько лет. В научный оборот этот текст не вводился. Только два возможных ответа: либо Соняшников случайно наткнулся на него в хранилище, либо подсобил свой собрат, учёный.

    Перерыть хранилище в одиночку - работа для Геракла. Я в герои не лезу. Припираю главного хранителя к стенке и требую подать на гора весь массив по байбарской культуре. Тот подаёт.
    На поверку массив оказывается не таким уж и обширным. К счастью, байбары, или как там они называются, не отличались любовью к эпистолярному жанру. Книг они тоже не придумали, и писали только на предметах.
    Ничего я не нахожу. То есть всякого подписанного добра пылилось изрядно (аж четырнадцать единиц хранения), но совпадений не обнаружилось. Я понимаю, что был не прав. Что Соняшников давно, вдоль и поперёк изучил эти четырнадцать надписей. И значит, разгадку нужно искать среди живых.
    А тут кроется опасность. Возьмись я допрашивать кого-то из институтских, и об этом узнают все. Никакими подписками о неразглашении свой интерес мне не утаить. И тогда возникает риск предупредить того единственного, кто подсунул Соняшникову текст.
    Следовало подобраться к институту исподволь. Со стороны.
    Буртина я уже допросил. Остались Игорь Мохолапов и Катя Старинова, бывшая подруга Соняшникова, которую, кстати сказать, мои коллеги из МВД так и не удосужились навестить.

    -7-



    Из автомата набираю номер Совинторга. Представителям моего учреждения отказывать не принято и Мохолапова быстро зовут к трубке.
    - Вы где сейчас? - спрашивает он.
    - В ИАВ.
    - Я живу там неподалёку. Мы можем встретиться у меня, или в скверике перед кинотеатром "Алтай".
    - В скверике.
    - Через полчаса. Скамеечка возле фонтана.
    - Договорились.

    В щёголе, одетом в заграничный костюм, издалека узнаю Мохолапова.
    - Что с Андреем, его нашли?
    - Нашли. Правда он не в себе и пока не может говорить. Чтобы не сесть надолго, ему нужна помощь.
    - Можете располагать мной.
    - Вы владеете фарси, не так ли?
    - Практически с детства. Отец работал в Тегеране.
    - У меня возникли затруднения с переводом некоторых слов, - протягиваю блокнот, куда выписал непонятые Буртиным фрагменты. - Вот тут какая-то ночь.
    Мохолапов действительно знает фарси.
    - Ночь девичьей смерти, - отвечает он. - Поэтический синоним новолуния.
    - Увлекаетесь поэзией?
    - Соняшников приохотил. И знаете, в моей нынешней работе от этого больше толка, чем от экономических пособий.
    - Почему вы ушли из науки? Буртин вон перешёл в другой институт...
    - Димке хорошо. У него древние греки в запасе были. А мы с Андрюхой на байбарские памятники с учёбы запали. Куда от них уходить? В подмастерья к какому-нибудь жлобу?
    - Не понял...
    - Знаете, какое болото эта наука? Старики сидят на своих темах, гипотезах, теориях, и выметают всякого, кто думает поперёк. Задача молодого учёного сходна с вашей - добывать доказательства в пользу концепции вышестоящего начальника. Никакой свободы, пока сам в начальники не выйдешь. Но тогда бывает уже поздно заниматься наукой.
    - Но вы терпели почти восемь лет?
    - Андрюха меня держал. Ему я согласен был помогать.
    Я сую Мохолапову светокопию заплатки.
    - Что скажете?
    Минут пять он шевелит губами. Потом спрашивает.
    - Это из-за него Андрюха...?
    - Возможно.
    - Детский сад. Из приключенческих романов текст. Про пиратов и искателей сокровищ. Только Андрей и мог такому поверить. Жаль, не посоветовался с друзьями...

    Отправляюсь к Екатерине Стариновой. Она уже в курсе, никаких вводных не требуется.
    - Мы года два не живём вместе.
    - Почему вы расстались?
    - Он стал каким-то замкнутым и раздражительным. А кроме меня срываться ему было не на ком.
    - Вы были на его дне рождения?
    - Да.
    - Ничего странного за ним не заметили? Он не говорил о найденной рукописи или чём-то подобном?
    - Нет. Думаю, он не удержался бы и рассказал друзьям. Их дружба ведь только воспоминаниями и жила. Печально.
    - А когда вы жили вместе, он делился с вами идеями, рассказывал о работе?
    - Даже на раскопки брал. Жутко интересно, но всё лето в палатке жить мне надоедало.
    - И про свою теорию рассказывал, про дешифровку?
    - К этой мысли, как я думаю, его подтолкнул Игорь. Он генерировал идеи пачками, и ему не жалко было одной для друга. А Соняшников уцепился, как за откровение...
    - А коллеги из института, особенно старшие, не питали какой-нибудь ревности к Соняшникову? Научную ревность я имею в виду. Знаете, завидовали успеху?
    - Нет, мне не показалось.

    -8-



    Итак, пора осаждать институт. Начнём с самого верха. С директора. С Даниленко.
    Совсем он не похож на того профессора из "Джентльменов удачи", что носился со шлемом Александра Македонского. Плотный мужик с волевым лицом. Знает чего хочет и прёт как бульдозер. И на меня поначалу пытается переть.
    - Меня уже допрашивали раньше ваши коллеги, - холодно замечает Даниленко.
    - Всех допрашивали раньше мои коллеги, - развожу руками. - Только я из другой конторы.
    - Правда? Вы так мелькнули корочками, что мне не удалось разобрать даже вашего имени.
    Я держу удостоверение подольше, наблюдая за изменением директорского лица. С презрения на что-то близкое к страху.
    - Здесь, что, замешена иностранная разведка?
    Не разочаровывать же человека.
    - Да, иранские фундаменталисты. Сам Аятолла Хомейни курирует эту тему.
    - Надо же...
    - Можете ли вы назвать поимённо тех, кто знаком с теорией Соняшникова? Я имею в виду его интерпретацию байбарского письма.
    - Я бы не стал называть это теорией.
    - А вот иранцы думают иначе, - несёт меня.
    - Двое ребят, кто с ним работал. Мохолапов и Буртин. Руководитель среднеазиатского сектора Васильева. Учёный секретарь Каневский. И я. Пожалуй, больше никто.
    - Он так и не рискнул опубликовать гипотезу или же ему помешали?
    - Бог с вами. Кто ему мог помешать? Дело в том, что все кто хотя бы косвенно занимался байбарским письмом, его версию знали и так.
    - Ну вот, - улыбаюсь. - Чего же вы мне голову морочите с перечислением каких-то там четверых человек.
    - Знаете ли вы, сколько всего фрагментов текста обнаружено?
    - Нет.
    - Шестнадцать!
    - И четырнадцать из них вами? Я видел в хранилище.
    - Все шестнадцать нами. Просто две надписи на стенах, мы понятно в институт не перевезли. В некотором роде мы обладаем монополией на байбарское письмо.
    Первый текст обнаружила экспедиция под моим руководством. В семьдесят пятом году. Двух тогдашних студентов, показавшихся мне особо смышлёными, Соняшникова и Мохолапова, я потом взял в аспирантуру. Соняшникову даже квартирку выхлопотал в Химках. Ну а когда стал директором, выделил им тему.
    - Буртин пришёл позже? - уточняю я.
    - Да, он до этого занимался античностью в Институте Истории. Крым перекапывал. Но чего нового можно найти в Крыму? А тут совершенно нетронутая тема. Перспективы, как тогда казалось. Он и подключился.
    - Почему же вы так рьяно противодействовали Соняшникову?
    - С текстами, что найдены были первыми, его гипотеза не сработала. Слова походили на персидские, но и только. Многие знаки не совпадали. То есть натяжка выходила большая. Но главное не в этом. По его гипотезе получалось, что это не отдельный язык, а просто тайнопись. Словно язык офеней, от которого пошла ваша блатная феня...
    - Что значит, наша блатная феня? - свожу я брови.
    - Извините. Я хотел сказать, что...
    - Неважно, продолжайте.
    - Ну так вот. Одно дело изучать мёртвый язык и совсем другое какую-нибудь коммерческую тайнопись, придуманную кланом торговцев для своих треб. Согласитесь, совершенно разные масштабы.
    - И, тем не менее, даже осадив Соняшникова, вы уже через год зарезали тему совсем.
    - Зарезал. Молодых людей заносило на антинаучную стезю. Увлеклись Фоменко, Носовским, знаете таких?
    - Нет. Они имеют отношение к делу?
    - Сомневаюсь.
    - Тогда оставим.
    - Короче, дело запахло дискредитацией института, и молодых людей попросили. Я лично и попросил. Буртин вернулся к эллинам в Институт Истории. Опять копает безнадёжный Крым. Но перспектив у него стало ещё меньше, годы потеряны. Мохолапов вообще ушёл из науки, что лично мне жаль. Он прекрасно справлялся с организацией экспедиций. А Соняшникова я перевёл в архивный отдел. И поверьте, это лучшее, что ему светило.

    -9-



    Пора было доложиться шефу.
    Он хмуро слушает мои соображения. И, заметив вскользь, что не наше дело преступников ловить, начинает по привычке проверять версию на крепость.
    - Почему Соняшников не изготовил муляжи, почему пошёл на такой риск?
    - Скорее всего, ему подсунули текст накануне. У него не оставалось времени до новолуния.
    Следует ещё пара вопросов, но загнать меня в угол не получается.

    - Хорошо, - говорит шеф. - Передашь свои соображения ребятам из МВД, а я пробью у начальства бумагу о твоём отзыве. Нечего тебе там делать. У нас тут завал, оборотни в метро объявились, а ты прохлаждаешься на стороне.
    - Товарищ майор, дайте мне пару дней.
    - Зачем?
    - Хочу докопаться. С этой мистикой мы больше загадок находим. Хоть бы одно дело до ума довести.
    - Молодой ты ещё, Хальцевич. Жизни не знаешь. Раскроешь ты преступление и что? Майор Сенчук получит премию. А ты выговор.
    Шеф думает и машет рукой.
    - Ну да чёрт с тобой. Два дня дам.

    -10-




    - Каневский здесь? - заглядываю в кабинет.
    - В Туркмении, - отвечает какая-то девушка.
    - Давно?
    - С июля...

    Остаётся Васильева.

    - У нас, в среднеазиатском секторе, тем много. Байбарская культура далеко не приоритет. Так, случайно натыкались. В тех местах, знаете ли, где ни копни, всё на древний слой наткнёшься. Мы на согдийской культуре основной упор делали. Самарканд, Бухара, Афрасиаб. Да на парфянских царях.
    Но тут появился Соняшников. Завёлся как неофит. Пробивал экспедицию за экспедицией и сам не пропускал ни одной. Во многом благодаря ему, мы собрали такой материал.
    - Получается, все тексты байбарского письма обнаружены группой Соняшникова?
    - Ну нет, первое обнаружил профессор Даниленко. Соняшников тогда ещё студентом был. К тому времени как сформировали байбарский археологический отряд, уже четыре надписи нашли. Но потом, да. Потом локомотивом стал Андрей. И самую последнюю надпись он нашёл.
    - А Даниленко остыл?
    - Он директором стал. Забот столько, что в поле изредка выбирается. А кроме нашего сектора на нём ещё и Кавказ, и Сибирь, и Сирия... монографию второй год закончить не может.
    - По байбарской культуре?
    - В том числе и по ней.
    - А Каневсий?
    - Этот на парфянских царях завёрнут. На раскопы Соняшникова заглядывал иногда, просто потому что рядом. Посмотрит день-два, посоветует что-нибудь, и к своим парфянам учешет.

    Возвращаясь от Васильевой, в коридоре случайно встречаю Буртина. Спрашиваю на ходу:
    - А что за история с Фоменко, Носовским?
    - А это Игорёк. Он всегда относился к науке не слишком серьёзно. Когда гипотезу Соняшникова завернули, Мохолапов вовсе с катушек съехал. Стал выдвигать версии одну другой бредовей. Вроде инопланетного следа или пересмотра датировок. И не просто среди друзей, под пиво, а стал заваливать статьями журналы...
    Андрей не приструнил его вовремя. Вот нас и ушли.

    -11-



    На улице Восстания зарываюсь в аэрофлотовские списки. Пусто. Ни одной знакомой фамилии.
    Романов с летёхами возвращается из рейда по подпольным антикварам. Уставшие, злые. Сидим, молчим. Натыкаюсь взглядом на конверт из Египта. Беру, рассматриваю штампы.
    - А вы молодец, - говорю Романову. - Даты разобрали.
    ...
    - А вот почтовое отделение упустили. Соняшников в Химках живёт, а здесь центр Москвы.
    - Чёрт! - вскакивает Романов.
    Один из "пап карлов" хватает справочник и через минуту всё выясняется.
    - Институт Археологии Востока.
    Я беру пиджак и направляюсь к двери.
    - В институт?
    - В Нукус.

    -12-



    Прошлый шашлык благополучно переварился. Но рейс поздний и шашлычная закрыта. Автобусов тоже не видно. Беру частника.
    - Куда?
    - Курган Старца.
    - Полтинник.
    - Тридцатник, - возражаю я.
    - Сорок, - уступает мужик. - Ночь скоро. За меньше не повезу. Пешком иди.
    - За сорок в оба конца.
    - А ждать сколько?
    - Час не больше. Потом обратно. Успеешь ещё кого-нибудь подцепить.
    Мужик мнётся.
    - Ладно, поехали.

    На входе в усыпальницу решётка. Из саманного домика на шум выходит аксакал с карабином.
    - Здорово, отец! - показываю корочки.
    - Здаров начальник!
    - Приезжал сюда кто-то из этих? - протягиваю пачку фотографий.
    Он подсвечивает фонарём и отбирает.
    - Этот был. Этот был. Этот был. Эта была.
    Старый дурак отобрал всех. И на всех показал, что были. Не догадался я парочку левых портретов в колоду замешать. А так... Жаль. Зря съездил.
    - А сменщик у тебя есть?
    - Нет, один сторожу. Каждую ночь. Только когда учёные работают, тогда в сторожке сплю.
    - И давно все они были? - спрашиваю на всякий случай, уже косясь в сторону "Жигулей".
    - Кто как, - отвечает аксакал. - Этот вот (показывает Мохолапова) самым первым появился. Восемь лет назад. Весной, когда газик колесом провалился, и дыру в кургане обнаружили. Я с тех пор и сторожу.
    А летом эти понаехали (Соняшников, Даниленко, Васильева, Буртин, Каневский). Эпидиция. Каждое лето кто-то из них приезжал. Чаще молодые.
    - И ты, что же, всех помнишь, кто, когда был?
    - Да. Всех помню.
    - А последним, кто был?
    - Молодой. Этот, - показывает на Соняшникова. - Как раз неделю назад.
    - Один?
    - Один. Взял с вечера ключ и ушёл работать. А я спать.
    - Ключ он вернул?
    - Нет. Добрый человек не захотел будить. Всё запер и под дверь мне ключ сунул.

    Всё-таки пусто. Надежда, что злодей засветился здесь до Соняшникова или после него, растаяла. Видимо, преступник подождал, пока учёный получит ключ, и только тогда проник следом. Ну а там, обезумивший археолог убежал в пустыню. А преступник спокойно всё запер и сунул ключ под дверь. Никаких свидетелей, никаких следов.

    - В город поехали, - говорю водителю.
    - Как скажешь, начальник.

    Всю ночь и весь следующий день брожу по гостиницам, вокзалам, сую карточки в нос служащим и сотрудникам милиции. Пусто. Никто никого не признал. Пора улетать.

    -13-



    Настроение никакое. Да ещё место в ветхом Ан-24 досталось напротив пропеллера. Очень мне не по себе, когда винт перед носом раскручивается.
    Летим.
    Стюардесса разносит лимонад и карамельки. Открываю столик, чтобы поставить чашечку и чуть не выливаю на себя липкое пойло.
    На столике...
    Честно говоря, не помню, что там было нацарапано. Кто кого любит, кто дурак, или дембель какого-то года. Вот ведь, как корова языком слизала из хвалёной моей памяти.
    Факты построились как кусочки мяса на шампуре. Возникшая мысль... нет, не мысль - озарение... смущает. Потому что даёт ответ вовсе не на ту задачу, что стоит перед следствием.

    Из аэропорта звоню шефу с просьбой посодействовать. Рассказываю о догадке.
    - Мы занимаемся мистикой, а не мистификацией. Чуешь разницу?
    Молчу.
    - Ладно, будет тебе машина. И пограничников предупрежу.
    Шеф явно благоволит ко мне. А может, и его достало заниматься чертовщиной.

    -14-



    Шереметьево-2. С олимпиады прошло всего ничего, а половина лампочек уже не работает. На первом этаже полумрак. На втором посадка на рейс в Анкару. К моему приезду ребята вывернули Мохолапова наизнанку. Но золота не нашли.
    Увидев меня, он понимает причины шмона.
    - Я арестован?
    - Пока задержаны.

    Спускаемся. Садимся в чёрную "Волгу". Уже на трассе, возле кафе, прошу водителя остановиться.
    - Можете потратить немного денег, - предлагаю Мохолапову.
    Он не спорит. Заказывает шашлык. Жилисто-жирный. Никакого сравнения с каракалпакским. Ест и слушает.

    - Мне пришло в голову, что все находки байбарского письма сделаны при вашем с Соняшниковым участии. Сперва как студентов, затем аспирантов, наконец, сотрудников института. Все остальные менялись, и только вы двое оказывались неизменно рядом с находками. И заметьте, они прекратились с закрытием темы.
    А ваша научное ренегатство и всегдашняя любовь к розыгрышам, как раз и подтолкнули меня на верную мысль. Тем более что вы часто появлялись на раскопках прежде других - готовили хозяйственную часть.
    - Не пойму, к чему вы клоните... - отрывается от шашлыка Мохолапов.
    - Вы испортили дурацкими каракулями предметы, имеющие историческую и культурную ценность. В количестве четырнадцати наименований. Да ещё две надписи на стенах. Это уголовная статья. Вандализм.
    Мохолапов на миг бледнеет. Затем улыбается.
    - Профессор Даниленко за такое убил бы. А у вас всего-навсего вандализм. Но, следуя вашей логике, это мог сделать и Андрюха.
    - Не мог. Иначе его не удалось бы провести с подложным текстом. Бедняга искренне верил, что близок к разгадке великой тайны.
    - Сдаюсь, - улыбается Мохолапов. - Розыгрыш имел место. Не поверите, за пару часов шифр разработал, ну и набил во время практики. Не думал, что поверит кто. Просто пошутить хотел над снобами этими. А они повелись. Я через год ещё раз такую же штуку устроил. Опять все поверили. Ну и втянулся. Вроде как игра такая...
    Мохолапов вынимает изо рта жилистый комок и кладёт на салфетку.
    - А теперь скажите. Ваши рассуждения касаются только мистификации. Вы же не хотите обвинить меня в краже из института?
    - Вы и не совершали кражи. Вы ограбили Соняшникова, а это совсем другая статья. Впрочем, если вернёте золото и согласитесь сотрудничать со следствием, можете сойтись и на мошенничестве.
    Игорёк улыбается.
    - Могу предположить, как всё вышло... - предлагаю я.
    Молчание.
    - Не пошло бы у вас дальше мистификации, но нужда приключилась. Всё проклятая работа в Совинторге. Запутались в долгах. Чего стоит одно только поддержание респектабельного вида. Кто-то из ваших коллег приворовывает, кто-то фарцует. Кто-то секреты государственные продаёт или сделки в убыток казне проводит... Но вы человек новый, связей ещё не нагуляли.
    Друга подставлять не хотелось. Но деньги были нужны. В мае вы получили письмо из Египта. Либо сами послали его себе, когда мотались туда в командировку. Почтовое отделение с институтом у вас одно, что в начале и сбило меня с толку.
    Надо признать, конверты доходят до адресатов изодранные. Так на них и пишут - пришло, мол, в повреждённом виде. Сами знаете, вскрывать каждое аккуратно мои коллеги не успевают. Возможно, это натолкнуло вас на идею извлечь из студенческой шутки корысть.
    Срезав свой, вы наклеили на конверт адрес Соняшникова. Затем изготовили фальшивку. Возвращаясь со дня рождения, опустили липу в почтовый ящик, а сами отбыли поездом в Нукус.
    Наутро Соняшников якобы получил письмо из Египта. Понятно, увидев содержимое, он не слишком смотрел на штампы, а даже если и смотрел, отнёс задержку на счёт нашей организации...
    Дальше вы разыграли в усыпальнице явление демона и...

    Тут бы Мохолапову процитировать популярный фильм. "Тебе бы, мол, начальник романы писать..." Но он в заимствовании не нуждается.
    - То, что вы рассказали, - говорит Мохолапов. - Очень походит на байбарское письмо.
    Пожимаю плечами.

    Из тормознувшей возле кафе "Волги" вылезает Романов. За ним майор Сенчук. Я вспоминаю, что так и не посетил ни одной оперативки.
    - Забирайте, - киваю на Мохолапова. - Мне он больше не нужен.
    - Что, с демонами пустышка? - спрашивает Романов участливо.
    - С демонами? Ах да, пустышка. Кстати, улик против него никаких. Золото пропало. Не представляю, что вы представите в суд?
    - О, за это не беспокойтесь, - Романов обнимает ладонью кулак и смачно хрустит костяшками. - Обвинение мы построим на признательных показаниях.

    Эпилог



    ... - Рассудок к Соняшникову так и не вернулся, хотя кое-что из прошлой жизни он стал вспоминать. Академия Наук изъяла всякое упоминание о байбарском письме из оборота. В те времена провернуть такое было ещё возможно. Золото так и не нашли. Мохолапов получил пятнадцать лет строгого режима с конфискацией и о его дальнейшей судьбе мне ничего неизвестно.
    Лектор выпил воды.
    - Вот вам пример, когда преступник не просто использовал сведение о специфическом знании жертвы. Но сам же загодя и создал это специфическое знание.
    И кстати, пример грандиозной студенческой мистификации. Это вам, не Феликса Эдмундовича перхотью заряжать...

    Подцепив портфель, Хальцевич в полной тишине покинул лекцию.
    Спустя несколько секунд аудитория взорвалась весельем.
    - Последняя пара. Где глобус?
    - Чёрт!
    - Да вот он, закатился под стол.

    На третьем ударе Атлантический хребет разошёлся, Земля разверзлась, континенты съёжились. Глобус лопнул, и на студентов обрушились обильные хлопья жирной и чёрной сажи.


    28 апреля - 2 мая 2004 года


  • Комментарии: 67, последний от 20/05/2004.
  • © Copyright Фомичёв Сергей
  • Обновлено: 14/04/2009. 44k. Статистика.
  • Рассказ: Детектив
  • Оценка: 7.55*10  Ваша оценка:

    Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

    Как попасть в этoт список