Рецензии на повесть "Горечь зёрен"

Рецензия N1

Отзыв на работу автора Эта "Горечь зерен"

Интересный исторический детектив о временах гражданской войны в России. В стране царит голод, и Совнарком принимает решение о продразверстке. В центре повествования - один из отрядов, который как раз этой продразверсткой и занимается.

Сам детектив хорош и интересен, написано грамотно, однако надо что-нибудь раскритиковать на три тысячи знаков, а посему пройдусь по стилю. Тут, к сожалению, есть что отметить.

Отсюда и затея Совета народных комиссаров. И неважно, что идея заимствована у свергнутого Временного правительства...

Если это неважно, то зачем это в тексте? Тем более без какого-то раскрытия темы. Выглядит так, будто бы прорвалось желание автора пнуть вороватых коммунистов, заплагиативших чужую идею, причем это пинание не имеет ни художественной, ни даже образовательной ценности - сама идея принадлежит не Временному правительству, а Империи и уходит корнями в 1916 год.

На мой взгляд, тут лучше было бы потратить пару предложений на то, чтобы сразу кратко указать, в чем суть идеи. Это "старая школа" в курсе дела, а для кого-то продразверстка - лишь "дела давно минувших дней", вроде похода Ивана Грозного на Казань.

Даже Глеб согласился участвовать в этой авантюре.

Тут через "даже" вырисовывается противопоставление, в котором Глеб либо равен Совнаркому - сам Глеб согласился участвовать - либо, напротив, Глеб является самым последним из участников - мол, даже последнего мыша зазвали на кошачью драку. Однако по тексту ни то, ни другое. Просто обстоятельства сложились так, что Глебу пришлось вступить в продотряд, хотя сам он продразверстку не жаловал.

Тут, кстати, и сразу хорошая база для внутреннего конфликта вырисовывается. Глеб против продразверстки, но семью надо кормить, надо собрать денег на бегство за границу, и ему приходится идти в продотряд. На мой взгляд, это лучше, чем поручик Глеб, оказавшийся в подчинении у бывшего унтера, которого к тому же Глеб уважает, что окончательно хоронит внутренний конфликт. А ведь можно было и подозрения на Матвея кинуть, организовав ложный след, и драматизм событий через их противостояние показать. Кроме того через этот конфликт, через споры Матвея и Глеба можно было бы подавать картину мира.

Вообще, диалоги в повести заслуживают отдельного нарекания. Очень часто они нарочитые, обращенные вроде бы друг к другу, а на самом деле - к читателю. Это как один космонавт рассказывает другому устройство корабля, на котором они вместе летят уже двадцать лет. Вот, например:

Один раз Глеб все же прервал Кошкина:

- Извините, Матвей Матвеевич, вы упомянули однорукого Капитона Иванова. Конечно, иметь в России фамилию Иванов все равно что вовсе не иметь фамилии. Но...

Мол, вы говорили про одного Иванова, и хотя мало ли в Бразилии Педров, но... Но слишком откровенно эта фраза адресована не Матвею, а читателю, которого надо бы проинформировать о Капитоне. Хорошо бы вводную фразу про Капитана от Матвея, а Глеб уже подхватил бы тему.

Аналогично и со следующим примером:

- Под пирогом, думаю, грибочка три по полштофа - того и гляди зазвенят. Наслышан, вы главная в Липовке по ним мастерица.

"Вот всё про вас читателю расскажу". Заметил Глеб - хорошо, а остальное лучше бы оставить Матвею, который знает односельчан. И дальше, во второй главе:

- Дурья ты башка, Гриша! - горячился командир. - Забыл уже, как при царизме к нам стражников и казаков присылали? И на продотряды, слыхал, мужики иногда поднимаются - неужели не слыхал? Дескать, и от новой власти уже каратели появились... И дай бог, чтобы не пришлось мне за подкреплением в лагерь посылать.

Опять же, не Григорию он это говорит, а читателю. Тут я бы подал суть дела через пример. Мол, в такой-то деревушке зашли отрядом, а мужики их с топорами/вилами встретили. В той деревне при царской власти казаки "отличились", вот они и решили, что к ним уже от новой власти каратели пожаловали. А продотряд, это, мол, не каратели, а представители революционного народа. В таком вот духе. Опять же, картина мира, как Матвей видит продотряд и, возможно, как его видит Глеб.

Матвей прислушался, перекрестился и озабоченно проговорил:

- Кажись, беда какая-то у Зотовых приключилась... Поехали за народом.

А то ж полтора десятка человек, и никто односельчанину ни словечка не скажет...

В общем и целом, диалоги я бы рекомендовал вдумчиво проработать. Ну и заодно при этом обратить внимание на речь главного героя.

Тем не менее городского гостя сразу зауважали - он всех запомнил, называл каждого по имени-отчеству...

- Нет, ничего не находил. Что потерял-то, Гриша?

По имени-отчеству? И дальше:

- Мне очень жаль, - сухо ответил Глеб. - Но я уже давно не поручик. К тому же помочь вам не в силах. Плакальщик и утешитель из меня никудышный, а в блаженство в загробном мире не верю...

- Допустим, Даша, ты права.

Вообще, для поручика нормально обращаться на "ты" к нижним чинам, к которым может быть отнесена и простая крестьянка, однако тогда "тыкать" он должен был начать сразу. Ведь про социальный статус Даши он уже знал, а так выглядит, будто бы она к нему с просьбой и уже из-за этого он переходит на ты.

Опять же, заявлено, что Глеб ко всем по имени-отчеству, ну или просто по отчеству, как в случае с самогонщицей, но ее имени он мог и не знать. Здесь же он точно знает, что Даша - Дарья Титовна. Впрочем, девица так откровенно на него вешается, что, наверное, у Глеба есть основания для фамильярности, но это если он готов пойти девице навстречу, а Глеб поначалу Дашу довольно сухо отшил. В общем, очень резкий переход получился.

Подводя итоги этой своей критики, повторю, что сама по себе повесть мне понравилась. Я даже в стремительное развитие любовной линии поверил. Оставшись одна на селе, умная, практичная и привыкшая к более-менее достойной жизни крестьянка вполне могла положить глаз на "молодого барина", а тот, примерив на себя сверкающие рыцарские доспехи, вполне мог увлечься попавшей в беду дамой. Поэтому моя критика касается не самой истории, а исключительно того, как она рассказана.

Рецензия N2

"Горечь зерен" - исторический детектив времен гражданской войны. Историческая обстановка описана настолько реалистично и честно, без политических шараханий, что я сразу заподозрила наличие некоего литературного источника в виде мемуаров или воспоминаний. Что автор и подтвердил в комментариях. Прекрасно, что автор показал детали работы продотрядов, их стремление сохранить спокойствие, избежать конфликтов, выдать какую-никакую компенсацию в виде отрезов сукна. Тут же наделялись хлебным пайком неимущие. Это подтверждало справедливость, даже гуманность изъятия "излишек". Но здесь же и дотошность при обысках, винтовки под сеном и вооруженный отряд в лесу. Для деревни это были еще вегетарианские времена перед коллективизацией. Главный герой Глеб Бежин, бывший поручик царской армии, вполне осознает необходимость проведения изъятий, но и понимает, что этим власть не ограничится. Это разовая мера. Кто будет сеять и убирать хлеб на следующий год, зная, что собранное изымут? Очень интересный исторический фон рассказа. Он налагает отпечаток на сюжет рассказа, прежде всего ожесточения и безнадежности.

Мне понравилось, что мрачная обстановка революционной деревни с грубыми нравами, пьянством, хитростью и жадностью скрашена зарождением светлой романтической любви Глебы и Даши. Их любовь тут же подверглась испытаниям, собственно, она из испытаний и вышла, хочется надеяться, что у них все сложится хорошо.

Основная интрига - неудачливый поклонник Даши, предводитель деревенской бедноты, брат командира продотряда Григорий Кошкин, получив полный отворот от отца Даши, решает проблему кардинально. Он травит метиловым спиртом родителей и брата Даши в то время, когда она сама была в отъезде. Судя по описанию отца, Глебу нечего особо расстраиваться о потере потенциального родственника. С одной стороны отец Даши хороший хозяин и правдолюб. С другой стороны, получив похоронку на сыновей, он изобличает всех липовых белобилетников, которых тут же направляют на фронт. Мои сыновья погибли, так пусть и ваши тоже. Не самые приятные качества характера.

Что мы знаем о Григории? Ему двадцать два года, по нашим меркам, чуть не подросток. А у него за спиной три года войны, он научился выживать любой ценой. Отсюда и его жестокость. Он побывал и в госпитале, поработал фельдшером - подразумевается, что там поднабрался каких-то знаний в медицине. Дашу он давно обхаживает, но не только не находит понимания у ее отца, но и взаимности у самой Даши. На что он рассчитывал, осуществляя свой преступный замысел? Погибнет семья, Даше некуда будет деться, и она бросится к нему в объятья. Судя по разговорам сельских кумушек, именно на это. Не однозначный мотив. У Даши все же родные тетки осталась поблизости, да и не нищая она, не деревенщина, с барышнями жила. Может распродать имущество и уехать в город. То, что при таком раскладе Григорий решается все же попробовать, еще раз говорит о том, насколько не имеет для него значения человеческая жизнь. Попробую, а не выйдет, ну, значит не выйдет...

В рассказе очень тщательно прописаны мотивы поступков действующих лиц, последовательность и логика их действий. Если что-то покажется неясным, при повторном прочтении можно найти ответ. Например, я сначала не поняла, как Глеб определил место для засады. Видимо, по схеме на бумаге из-под червонца, заманившей Павлушу. Одно только я никак не смогла принять - сковородку с жареными грибами. Григорий заходит к Лукьянихе за самогоном, крадет у нее сковороду с грибами и через всю деревню идет со сковородкой к дому Зотовых, чтобы инсценировать отравление грибами. Даже если он уже был там, и знает, что они отравились спиртом и мертвы, к чему так рисковать? Вдруг его заметят на улице, или Лукьяниха хватится сковородки сразу после его ухода? Между прочим, странно, что она не хватилась. Скорее всего, она действительно сразу хватилась и прекрасно знает, кто увел сковородку, таким образом, самогонщица в смертельной опасности. Думаю, когда у нее прихватил живот после вопроса Глеба, она не притворялась. Но зачем Григорию этот риск? Что его связывает с метиловым спиртом? Отравилась семья метонолом, ну и кто виноват? Где они его взяли? Там уже нет. Если Карп что и заподозрит, мол, знал про тайник друг его Григорий? Но ведь и кто другой мог добраться, подглядеть или случайно. Ни к чему инсценировка отравления грибами. Риску много, а смысла - не очень.

В целом же хочу отметить явную авторскую удачу. Реалистичный, атмосферный, настоящий детективный рассказ. Спасибо.

Рецензия N3

Все верно, все правильно. С точки зрения присутствующих исторических фактов, перед читателем предстает самый настоящий 1919 год. Продразверстка, комбеды, Деникин...

Не с этого надо было начинать. Давайте так. Мне бы следовало извиниться за предшествующие, настоящую и последующие рецензии, ибо негатива... лучше сказать, в них больше всего замечаний, часто абсолютно субъективных, гораздо меньше конструктивных предложений, и совсем немного слов одобрения и похвалы. Такой уж я вредный тип. Если же хотите знать мое настоящее мнение, честное и беспристрастное, то делите значения неприятных высказываний на два, а то и на три. Мало? Тогда помножьте на ноль и забудьте.

Так вот, не убедил меня девятнадцатый год, не ощутил я его. Сложилось у меня впечатление, что историческая реальность рассказа выступает даже не фоном, а лишь предлогом для приезда в героя с продотрядом в Липовку. И резоны Глеба поехать в составе продотряда несколько... Заработать он хотел на дорогу до Парижа, в девятнадцатом-то годе. Большевистским декретом владение драг. металлами и иностранной валютой запрещено, цены на черном рынке заоблачные и никак не стыкуются с размером денежного довольствия бойцов и служащих. Выручает лишь карточная распределительная система, по карточкам товары продаются на порядок, а то и на порядки дешевле. Как средство выживания в голодное время честная служба у большевиков может себя оправдать, но уж точно не как средство накопления. Не слишком честная служба... но наш герой не такой. А какой? Бывший поручик, золотопогонник, как он попал в компанию красноармейцев? Воевал вроде, но в окопах с мужиками его благородие сидеть не изволили-с. Страшно далек он от народа, даже дальше, чем декабристы. По собственному его заявлению "крестьян видел в основном издали, чаще из экипажа", ни дать ни взять, персонаж Салтыкова-Щедрина, не генерал, но поручик Генерального штаба. Я не издеваюсь... Хорошо, издеваюсь, но только из-за того, что для меня непонятен главный положительный герой повести. Кто он? Человек, который не приемлет революции и бежит от ужасов войны, заранее согласившись на работу таксиста на чужбине?

Другие герои -- они второстепенные, с ними проще. Матвей -- герой, что подтверждено еще царскими наградами и командирской должностью уже при новой власти. Нарочитый герой, без малейшего изъяна "шевалье, значить, сан пер э сан-репрош" (с).

К Даше Зотовой претензий нет, разве только вот тут:

"Она резко встала и дико закричала:

- А! Объявились, грабители! Радуйтесь - забирайте теперь все, кровопивцы!

Ноги ее подкосились, и она упала бы без чувств - но Глеб был начеку и подхватил девушку под руки.

- Помогите мне... Пожалуйста... - прошептала Даша, теряя сознание".

Конец цитаты.

Истерика вдруг сменяется осознанной просьбой? Будет натуральней, если просьба останется невысказанной, товарища Бежина просить не надо, он и так поможет.

Гришка. Негодяй, убийца, оборотень в... в санкюлотах. На самом деле отъявленный мерзавец, интересно, какой приговор ему вынесло бы деревенское обчество? А брательник, весь такой положительный, прописал ему, значит, поездку на фронт. Я так и вижу, как отсидится Гришка где-нибудь при снабжении, а потом вернется в родную деревню геройским... Мало никому не покажется. Такие на войне не гибнут.

Общее впечатление. Повесть, скорее, понравилась, хотя и не в том виде, в котором я ее прочел. Многое хотелось бы поправить, добавить атмосферу уже разрушенного старого мира, бешеного ветра войны, рвущего на части мечты, ломающего судьбы. Зыбкий и наивный, безжалостный и прекраснодушный новый мир. Людей, сражающихся за что?

И Глеб. Я не настаиваю на том, чтобы он непременно сделал выбор между красными и белыми, но и считать героем человека, в трудное для страны время... Ведь он сам ловил драпающих с фронта, а теперь... Нет, он -- не герой, всего лишь персонаж.

Рецензия N4

Впечатление от литературной части.

Повествование начинается неспешно, в классической манере, когда читателю без утайки раскрывается и образ главного героя, и обстановка, и перспективы развития сюжета. Продовольственный отряд под командованием георгиевского кавалера направляется в деревню для изъятия излишков зерна.

Изымает после непременной попойки с комитетом бедноты, но, что удивительно, без пролития крови. Главный Герой, Глеб, предстаёт перед нами умным, математически одарённым и очень наблюдательным человеком, который неизбежную офицерско-интеллигентскую спесь и неудовлетворённость положением успешно скрывает.

В третьей главе автор добирается до детективной завязки. Вся семья признанной деревенской красавицы лежит мертвой, на столе - жареные грибы и пустая бутылка из-под самогона. Главный Герой подхватывает упавшую в обморок Дашу, передаёт женщинам - всё по канонам. Любовь именно так и должна зарождаться - в стрессовой ситуации.

Детективность в повести появляется по заказу. Даша заказывает расследование. Она указывает на странности групповой смерти, которые явно свидетельствуют об отравлении. Глеб принимается за расследование и намечает нескольких подозреваемых, одним из которых является его недруг, однорукий Капитон. Но косвенные улики, хоть и собранные в изрядном количестве, так и не дают Глебувозможности вычислить отравителя. Тем временем его математические способности в очередной раз позволяют обнаружить утаённое зерно и муку. В том же потайном помещении обнаруживается и метиловый спирт, разлитый по бутылкам, и золото, припрятанное Капитоном.

Нападение обиженного Капитона резко обостряет ситуацию. Глеб получает удар по голове, брат командира отряда приводит бойцов к тайному убежищу Капитона, где последний и погибает в перестрелке. Даша благодарит Главного Героя за разоблачение отравителя, но Глеб оказывается прозорливее - он уже вычислил настоящего преступника.

И спровоцировал. На удивление, отравителем оказался Григорий, председатель комбеда и брат командира продотряда. Никто никого убивать не стал, просто Глеб, командир и его брат-отравитель вынуждены были расстаться, а наказание отдать в руки провидения. Даше и Глебу автор позволил надеяться на супружеское счастье.

Хорошая такая повесть получались. Спокойная, словно из первой половины прошлого столетия к нам пришедшая. Никакой пошлятины, ненужного смертоубийства, зато много разумного, обстоятельного поведения.

Впечатление от детективности текста.

Всё на месте у автора. Есть загадка, есть неторопливое расследование со множеством подозреваемых и есть неожиданная разгадка, до которой никто, кроме Главного Героя и автора, разумеется, додуматься не смог бы. Шучу. Конечно, исходя из особенностей детективного мышления для любого мало-мальски искушённого читателя вероятным преступником автоматически становится самый невиновный внешне персонаж. Такими в рассказе выставлены Матвей и Григорий. Но после обнаружения метилового спирта подозревать Матвея становится невозможно, так что Григорий был мною не уличён, а именно угадан.

Это не в упрёк автору, просто констатация факта. В детективе, когда некто известный слишком чист - он и привлекает особое внимание.

Способ отравления, предложенный автором, не слишком хорош и правдив. Но вдаваться в детали, расписывать допущения и упущения - не стану. Что меня напрягло и не понравилось, так чрезмерная замысловатость индуктивно-детективной мысли Главного Героя. Тут и заношенная эротическая картинка, выпавшая при драке, тут и подсыпанная дорожка из зёрен, и золотые монеты... Не перебор ли?

Ладно, с одним талантом в маленькой повести, я говорю про Глеба, можно смириться. Верю, бывают такие, щедро одарённые природой люди. Одного я знал лично, и его философские работы читал. И понял, что понять его логические построения способны лишь считанные единицы из миллионов. Но делать равно талантливым и преступника? Автор, вы уверены, что Григорию, простому деревенскому парню, и по плечу такие сложные комбинации, да ещё и настолько успешные?

Из практики мне, как и большинству людей, известно, что сложные планы разрушаются, едва его величество Случай с дивной непредсказуемостью вступает в свои права. У вас же Григорий довольно долго ведёт свою игру без сбоев: удачно травит Зотовых, удачно наводит продотряд на укрытое зерно, удачно подставляет Капитона...

Посмотрите, сколько строк вы отвели на "объяснялово", порученное Глебу. На мой вкус, читателю гораздо приятнее самому понять взаимосвязь улик и фактов, пусть даже после разоблачения, сделанного Главный Героем. С восклицанием:

- Как я сам не догадался!

Но не после утомительного разъяснения, где авторская аргументация сопровождается пожиманием плечами:

- С чего это ГлавГер сделал такой вывод?

Итог.

Да нормальный детектив получился! И всё моё ворчание вызвано лишь отвычкой от классики. Повесть получилась не хуже, чем у Агаты Кристи. А что не люблю я чересчур "вумных" преступников и ещё более "вумных" расследователей - так это мои личные печали. Не напрасно же сказано про многие знания... В том числе практические...

Рецензия N5

ОПРОКИНУТЫЙ МИР

"Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые...". Вряд ли с этим утверждением Федора Ивановича Тютчева могли согласиться те, кому довелось оказаться в вихре страшных перемен, обрушившихся на Россию сто лет тому назад.

Жители села Липовка уже пережили угар, обуявший их во время разграбления барской усадьбы. Теперь пришел черед и самим крестьянам оказаться жертвами экспроприации. Страшное и не совсем понятное слово "продразверстка" взмахнуло над ними крыльями, подобно мрачному черному ворону, вещующему гибель.

Впрочем, липовчанам , вроде бы, еще повезло. Глава продотряда Матвей Кошкин их соотечественник, бывший Георгиевский кавалер, человек имеющий понятие о совести и чести. Таков же и недавний поручик, а ныне боец продотряда Глеб Бежин. Его, "белую кость", покуда что ценят за блестящие математические способности. Говоря современным языком, у него в голове компьютер, позволяющие быстро и точно подсчитывать объем продукции, изымаемой в каждом крестьянском хозяйстве.

Столкновение интересов крепких хозяев и комитета бедноты, возглавляемого Григорием Кошкиным, братом Матвея, проходит бурно, обнажая затаенные обиды и конфликты. Именно в этой непростой атмосфере случается чудовищное убийство семейства крепкого середняка Зотова. На первый взгляд, хозяева с младшим сыном отравились грибами, но оставшаяся в живых дочь Даша замечает несоответствия: на обеденном столе возле места каждого из ее погибших родственников лежит не его ложка и так далее, и тому подобное.

Девушка обращается за помощью к Бежину. И это понятно, главный герой не только производит впечатление толкового, разумного и сострадательного человека, он к тому же еще и красив. А это, как известно, особенно располагает юных чувствительных дев. Я не иронизируюю. Психология действий и поступков всех действующих лиц великолепно обоснована. Точно так же убедительно и логично обосновано преступление и его раскрытие.

Удачно раскрыта и тема конкурса - "перевертыш". Кому-то, подобно Глебу Бежину, пришлось "перевернуться" и заняться глубоко противным ему занятием для того, чтобы спасти и прокормить мать и сестер. Другие, как Григорий Кошкин, надев личину борца за народные права, скрывают под нею стремление к сугубо личным, "шкурным" интересам. Этот человек внешне куда обаятельнее Булгаковского Шарикова, но суть та же ( если даже не страшее ). Малосимпатичный мельников сын, которого очень хочется признать преступником, на самом деле оказывается безвинной жертвой, его предает и убивает бывший друг.

Композиция не поражет сложными "вывертами", повествование ведется плавно, без экскурсов в прошлое-будущее. И, тем не менее, получаешь огромное удовольствие и от интриги, и от ее литературного оформления: хорошего языка, ярких образов, крепко выстроенного сюжета. За внешней простотой скрывается большая и серьезная работа, проделанная автором для воссоздание жизни, быта, нравовов и социальных конфликтов, присущих российской деревне на изломе Первой Мировой, Октябрьской революции и Гражданской войны.

На мой взгляд, у автора это получилось превосходно. Окунаешься в царящую тогда атмосферу и ощущаешь горечь не только от того, что происходит, но и от того, что еще только маячит вдали. Потому что, в отличие от персонажей повести, которых еще поддерживает надежда на лучшее, нам, их потомков, хорошо известна жуткая участь постигшая впоследствии множество работящих крепких крестьян, множество "спецов", вроде Бежина, и просто хороших порядочных людей.

Такой внутренний подтекст, лейтмотивом сопровождающий все повествование ( для меня, во всяком случае), делает повесть по-настоящему серьезным литературным произведением.

Детективная линия тоже построенна отлично. Она не перегружена, но чиста и логична. У меня не получилось разгадать авторскую загадку, но, перечитав повесть вторично, я увидела, что подсказок было немало и главная из них таилась в самой теме конкурса. Так что со своей задачей автор справился блестяще.

"Горечь зерен" читается с большим интересом и, помимо увлекательного раскрытия преступления, автор повести дает еще и немало сведений о том непростом времени, в которое он заставляет нас заглянуть.

Конечно, можно придраться, например, к тому, что погибший младший Зотов уж очень начитан для сельского мальчугана. Он был хорошо знаком с "Приключениями Тома Соера и Гекельбери Фина", пытался подражать любимым героям. Впрочем, известно, что в сельских школах тех времен зачастую преподавали прекрасно образованные, увлеченные энтузиасты своего дела, а в крепких крестьянских семьях имелись книги. Столетие не слишком долгий срок для истории, но для человеческой памяти он достаточно прололжителен, а потому не берусь судить о таких вот отдельных "мелочах", о которые я споткнулась.

В любом случае, повесть автора Эта серьезная и хорошая книга. Я рада, что "горечь" происходящего в ней чуть-чуть смягчена благополучием любовной линии. Очень хочется надеяться, что, невзирая ни на что, Глеб и Даша обретут свое счастье. Ведь даже в диком пожаре революции, братоубийственной войны и "красного террора" были те, кто сподобился выжить, пережить, устоять, сохранить свою человеческую сущностью, обрести любовь и семейное благополучие.

Рецензия N6

Итак, открываем очередное заседание народного любительского литературного суда по делу "Горечь зерен". Ответчик по делу - юридическое лицо Эта. Участники суда - Обвинитель (О), и Защитник (З).

Итак, Секретарь, прошу ознакомить присутствующих с существом дела.

Секретарь: Суть дела такова. Начало революции, продразвёрстка. В село приезжает продотряд во главе с бывшим унтером Матвеем Кошкиным. Его ближайший помощник - бывший царский офицер Глеб Бежин. В селе происходит таинственное происшествие - погибает от отравления семья Зотовых: отец, мать и сын-подросток. В живых остаётся красавица-дочь Даша, внимания которой тщетно добиваются многие парни. Но она никому предпочтения не отдаёт, да и её отец хотел для дочери жениха богатого и знатного, поэтому также отказывал женихам дочери.

Происшествие похоже на простое отравление грибами, но Глеб - обладающий недюжинным умом, не верит в это, и постепенно раскручивает запутанный узел. Отравление оказывается не случайным, а организованным младшим братом Матвея, Гришкой, чтоб устранить отца Даши, не дающего согласия на свадьбу.

Сложное расследование успешно завершается, у Даши с Глебом возникает глубокое чувство, и они уезжают в город.

С: Итак, переходим к рассмотрению дела. По традиции, слово предоставляется обвинению.

О: Ваша честь, дамы и господа! Мы с вами рассматриваем дело юридического лица Эты с повестью "Горечь зёрен". Первый вопрос, который у меня возникает - а детектив ли это? Значительная часть повести посвящена взаимоотношениям продотрядовцев и жителей села, сложностей изъятия зерна, фронтовым воспоминаниям и любовным многоугольникам.

З: Я протестую! Весь этот антураж необходим для раскрытия дела!

С: Протест удовлетворён! Многие детали становятся очень важными для раскрытия преступления, а выбор времени и места действия являются совершенно законным правом автора.

О: Далее, зададимся вопросом, насколько точно переданы обстановка и колорит того времени? Почему бывший "золотопогонник" столь активно участвует в работе продотряда? Ведь его чужеродность так и бросается в глаза: простые бойцы и даже командир, все на "ты" и по имени, а Глеб выкает, называет командира Матвеем Матвеевичем.

З: Я протестую! По сути дела поясняю следующее. В первые годы революции бывшие офицеры и гражданские специалисты, перешедшие на сторону революции, охотно использовались новой властью, им доверяли зачастую очень ответственные посты. Гонения на них и репрессии "за происхождение" начались гораздо позже. Глеба в отряде уважают за незаурядный ум, проницательность - всё это служит делу революции, поэтому относятся к нему хорошо, в худшем случае подсмеиваясь над "интеллигентской отрыжкой" в виде выканья и правильной речи, считая, что вскоре эта блажь пройдёт.

С: Суд удовлетворён вашим объяснением, и отклоняет претензии обвинения по данному вопросу.

О: По поводу параллельных версий. С одной стороны читателя настойчиво наводят на сына мельника Капитона. Даже несколько навязчиво. Из-за этого и не веришь в его виновность. Может даже появиться мысль о хитрой девушке Даше, погубившей родню ради какой-то высшей цели. Может, её в имении завербовали на сторону контрреволюции? Да, читатель может предположить несколько ложных версий. Но с другой стороны... Эксперты отмечают, что подозрение на Григория Кошкина, который и оказался злодеем, падает уже в начале повести, когда он схватился за задний карман, искал что-то на сеновале. А когда появилась картинка, сложенная так, будто лежала в заднем кармане, всё становится ясным. Читатель всё ещё следует по ложному пути, подозревая во всём Капитона, но понимает, что тот является лишь орудием настоящего убийцы. Вызывает некоторое отторжение образ Глеба Бежина - слишком уж он умён, основываясь на своих умозаключениях и некоторых следах - без экспертиз, допросов, исследований, раскручивает далеко не простое преступление, затеянное не меньшим умником, сельским самородком, так сказать, Гришкой. Вообще, по уровню своему, Глеб выступает эдаким Шерлок Холмсом, зачастую оставляя читателя в непонятках: он в одно касание распутывает сложный узел из метилового спирта, золотых червонцев, срамных картинок и целой кучи второстепенных персонажей, вываленных на голову читателя почти одновременно. Трудно сходу разобраться во всех этих Мишках, Пашках, Гришках, Капитошках. Поэтому читается повесть тяжело, не возникает лёгкости восприятия, приходится всё время возвращаться назад и разбираться во всех обстоятельствах. По грамотности могу отметить явное упущение - паронимы типа "Однако признавал, что большевики не ошиблись в выборе командира - личность сильная. Да и внешне Матвей не подкачал: мощный коренастый удалец с черной курчавой шевелюрой. Однако...".

Исходя из всех этих обстоятельств, учитывая, однако, имеющиеся достоинства, прошу для повести "Горечь зёрен" места в середине рейтинга.

С: Благодарю Вас. Слово предоставляется защите.

З: Ваша честь, дамы и господа! Я защищаю повесть "Горечь зёрен" автора Эта. Мой уважаемый коллега Обвинитель очень подробно и основательно разобрал её и высказал свои замечания. Я попробую возразить ему. Итак, обвинение не отрицает, что возможные версии происходящего возникают у читателя в процессе чтения. И сложенная особым образом бумажка из заднего кармана является одной из них. Да и внимание на эту самую бумажку обращаешь далеко не сразу, а только в середине повествования. Поэтому никак не могу считать это недостатком. Далее, Глеб Бежин просто не может не быть умнее своих коллег - простых мужиков, бывших солдат, в лучшем случае - унтера. Он воспитан, получил образование, является боевым офицером. Не думаю, что его способности были намного выше, чем у его коллег-офицеров. А некоторые "шерлок-холмовские" способности не являются чем-то сверхординарным - если почитать воспоминания очевидцев тех лет, то среди дворян, офицеров, умнейших людей было предостаточно.

Что касается обилия второстепенных персонажей, не могу также согласиться. Каждый из них играет свою роль, так же, как и различные предметы - золотые червонцы, например. Мне кажется, что вдумчивый читатель легко разберётся в этих хитросплетениях. Ну и вопрос грамотности, поднятый моим уважаемым коллегой, просто вызывает улыбку. Один-единственный замеченный им пароним, причём, довольно далёкий, аж через две строки, не может служить показателем низкой грамотности автора.

Наоборот, я хочу обратить внимание высокого суда на хорошую грамотность автора, интересную интригу, убедительность персонажей, удачный образ ГГ - Глеба Бежина. Особенно понравилось нам его предубеждение к начинающейся гражданской войне и нежелание участвовать в ней ни с какой из сторон.

Учитывая все вышеперечисленные достоинства повести, прошу для неё самой высокой оценки.

С: Благодарю Вас, суд удаляется на совещание. Приговор будет оглашён после рассмотрения протокола Высшей инстанцией.

Рецензия N7

Ну-с, начнем...

Первые послереволюционные годы, российская деревня, военный коммунизм.

Глеб Бежин - образованный человек, бывший поручик царской армии, перешедший на сторону большевиков, участвует в рейде продотряда. Командир отряда Матвей Кошкин - личность харизматичная, герой войны с германцами. Его бойцы направляются в Липовку (малую родину командира) для изъятия излишков зерна у зажиточных крестьян.

В селе Матвей встречается со своей родней, в частности, с младшим братом Григорием, членом местного комитета бедноты и тоже участником недавней мировой войны. Упоминается, что Григорий служил фельдшером.

Наутро, после бурного застолья, Гриша Кошкин что-то озабоченно разыскивает на сеновале, где заночевал Бежин (для меня как для читателя это был, если можно так выразиться, "первый звонок").

Отряд приступает к выполнению своего задания. Изымаются излишки зерна у Алексея Французова (который, к удивлению главного героя, оказывается еще и неплохим художником).

Бежин показывает себя отличным специалистом по бухгалтерии, да еще и уличает хозяина подворья в попытке укрыть часть зерна от экспроприации. В тайнике, помимо зерна, оказываются и запасы самогона ("второй звонок" для внимательного читателя, ибо к чему вообще это упоминание про алкоголь?).

И только в начале третьей главы происходит, собственно, преступление.

Члены семьи Зотовых - отец, мать и младший сын - отравлены. В живых осталась лишь старшая дочь Зотовых - Даша (упомянут тот факт, что Григорий Кошкин пытался за нею ухаживать, но был отвергнут Зотовым-старшим как неперспективный кандидат в женихи).

Покойный отец Даши, вроде бы, привечал другого претендента на руку дочери - Капитона Иванова, но тот получил тяжелое ранение на фронте.

Появившаяся на месте трагедии старуха Лукьяновна с подозрительным тщанием осматривает объедки на столе - жареные грибы, бутыль самогона и прочее.

Продотряд продолжает свое дело, а Глеб Бежин начинает расследование - он проникся симпатией к Даше и желает отыскать убийцу ее родных (хотя в убийство верят далеко не все, списывая происшествие на отравленные грибы).

Под подозрением у ГГ - хромой сын мельника Капитон (который, как выясняется, еще и дезертир), сам мельник, а также зажиточный крестьянин Алексей Французов: именно у этих людей были мотивы желать Зотовым зла.

Линия повествования - непрерывная, без флешбэков и прочих премудростей.

Персонажи выглядят достоверно - ну, насколько вообще мы имеем представление о той эпохе. Герой ограничен в своем расследовании временными рамками (продотряд вот-вот собирается уезжать из деревни), а также и отсутствием технических средств. Ибо он - не профессиональный сыщик.

Учитывая это, расследование он проводит неплохо. К списку подозреваемых добавляется и Мишка Французов, сын Алексея (еще один потенциальный жених Даши Зотовой). Правда, во плоти этот персонаж так до конца и не появится...

Возникает и материальная улика - золотой червонец, который где-то обнаружил покойный младший брат Даши, мальчик Павлуша. Версия о "таинственном кладе" является неплохим отвлекающим следом. Еще одна улика - рисунок, сделанный Алексеем Французовым, где Даша изображена в неглиже.

Детские рисунки и записки Павлуши также становятся важными деталями расследования.

Не совсем ясно, как Глебу Бежину удалось расшифровать тайные символы, которыми пользовались для переписки Павлуша и его друг, да еще и "без труда" - было бы неплохо прояснить это чуть подробнее.

И опять расследование приводит Глеба на мельницу Ивановых, где обнаруживается "хитрый механизм" для отвода муки. А также и тайник с червонцами. Но личность убийцы - так и останется тайной, до самого конца.

В погоне за ним герой даже получает "традиционный" удар по голове, что обычно означает - сыщик на верном пути.

Подозрения против Капитона Иванова усиливаются - ведь он мог желать Глебу зла после обыска на мельнице.

Однако... Загадка разрешается лишь в конце, как и положено по законам жанра. Хотя мотив оказался прост, на удивление.

Подведем итоги (воспользуемся привычной пятибалльной системой).

Язык - простой, и без изысков. На четыре с минусом.

Грамотность... Есть кое-где огрехи, по-видимому, текст вычитывался раз или два, не более. На троечку.

Сюжет (и достоверность) тянут на пятерку с минусом.

Игра с читателем - на твердую четверку.

Общее впечатление неплохое. Ну, для какого-нибудь сетевого ресурса или же для издания типа "Советская милиция" вполне сойдет.

Извините, если что не так.

Автору - удачи!

Рецензия N8

Cтрасти, слёзы и любовь

Горечь зёрен, Повесть: Детектив. Конкурс Современный детектив - 2018 (СД-7) Журнал"Самиздат" http://samlib.ru/d/detektiwklub/heta_sd_7.shtml

No Copyright Эта

Повесть производит впечатление добротно сделанного маленького романа и вполне могла бы стать таковым при более подробной разработке некоторых сюжетных линий. На такие мысли наводит, во-первых, спокойная, неторопливая манера изложения. Описывая сельскую обстановку, автор словно сам попадает под очарование её основательности, неторопливости и бессуетности и передаёт это ощущение настолько ярко, что читатель с первых же строк погружается "в материал" и во всё время чтения наблюдает за событиями как бы изнутри. Рассказчику некуда спешить и он вполне мог бы оставаться со своими персонажами гораздо дольше. Несмотря на то, что кругом кипят нешуточные страсти и происходят события столь же таинственные, сколь и трагичные, в произведении находится место и для зримого пейзажа, и для весьма выразительных портретов. Звучит хорошо переданная, в меру стилизованная речь персонажей. Отсутствуют излишние красивости и длинноты.

Следуя за описанием событий, вдумчивый читатель, может быть, и сможет выйти на правильную версию несколько раньше, чем это запланировано автором, но впечатление от повести этим, скорее всего, испорчено не будет. Потому что текст не просто выполняет роль, так сказать, вместилища интриги, но обладает и самоценностью.

И не только благодаря вышеперечисленным достоинствам.

Автор не только предлагает читателю занимательный сюжет. И не просто рисует интересные картины исторического быта, которые многими сегодняшними читателями уже наверняка будут восприняты как экзотика. Буквально несколькими штрихами он умудряется провести и любовную линию, которая безусловно украшает произведение и придаёт ему колорит настоящего романа. Но и это ещё не всё. Он ставит один из важнейших вечных вопросов - вопрос о разрушающем влиянии войны на человеческую личность. Вопрос, который в наше жестокое время актуален как никогда. Вопрос, который при его надлежащей разработке может стать основной темой произведения. Той, которая сделает всю эту рассказанную нам детективную историю лишь одним из эпизодов, освещающих её. Темой, которая в искусстве толком не разрабатывалась, пожалуй, со времён выхода фильма А. Вайды "Пепел и алмаз". Не беда, что у Эты она лишь намечена. Не стоит забывать, что, приняв участие в конкретном конкурсе, автор преследовал несколько иную цель. Но представленное нам произведение показывает, что он обладает потенциалом, благодаря которому трудно уложиться в рамки чистого детектива. Потенциалом, для реализации которого автору стоит взяться за сложные и крупные темы. Пожелаем ему в этом удачи!

Возвращаясь же к повести, пожалуй, стоит сказать о не вполне ясной роли в ней эпилога. И эпилог как таковой, и появление в нём вживую Клавдии Петровны, без которой и автор, и читатели прекрасно обходились на протяжении всего действия, вызывает некоторое недоумение. Может быть, родившееся внезапно выражение "Лошадь, казалось, зевала на ходу", само по себе превосходное, спровоцировало автора на создание "живой картинки" там, где можно было отделаться двумя-тремя заключающими фразами?

Рецензия N9

Рецензия - дружеский шарж на детективную повесть "Горечь зёрен"

На этот раз при написании непосредственно рецензии постараюсь не растекаться мыслью по древу, поскольку впечатление от прочитанного текста у меня осталось самое положительное. Повесть явно создана твёрдой рукой опытного, искушённого в литературном деле не побоюсь этого слова, писателя. Этот текст похож на крепкое крестьянское хозяйство. Он выстроен и добротно обихожен, к тому же свежеокрашен в неброские, но приятные глазу цвета. Своей основательностью и "олдскульностью" стиль данного изложения вызвал у меня известную, в хорошем смысле, "совковую" ностальгию и напомнил, в общем-то, совсем неплохие образцы советской "околодеревенской" прозы. К примеру, рассчитанное на массового читателя творчество таких корифеев своего времени, как ныне покойные Петр Проскурин и Анатолий Иванов. Вспомнились любимые широкими народными массами экранизированные эпические сериалы семидесятых, снятые по романам этих именитых писателей, такие, как: "Судьба" Проскурина, или "Тени исчезают в полдень" того же Анатолия Иванова. В общем-то, это была своеобычная, очень советская, в чём-то, в силу известных причин, неизбежно пошловатая, но определённо, и по-своему, талантливая классика того времени. Поэтому-то, и данную повесть, "Горечь зёрен" я склонен отнести к этой категории произведений. Да не обидится автор, но я увидел здесь определённое, и в чём-то весьма удачное и талантливое подражание, или даже ПАРОДИЮ на творчество вышеназванных советских авторов. Вспомнился любимый с детства и, между прочим, весьма талантливый старинный телесериал с замечательными советскими актёрами - "Тени исчезают в полдень"...

С другой стороны, я изменил бы себе, оставив "безнаказанным" такого крепкого и опасного конкурента по конкурсу. Как мог бы, в этом случае, сказать (но не сказал) товарищ И. В. Сталин:

"С подобным литературным кулачеством мы будем бороться жёстко и нэпрэмэримо!"

Так что, вот Вам, уважаемый автор, моя своеобразная рецензия. Или, если угодно, дружеский шарж (он же телесериальный синопсис) на Ваш, повторюсь, весьма крепкий опус.

"Горечь зёрен"

или

"Тени исчезают в полдник"

Действующие лица:

Матвей Кошкинд - (из местечковых пролетариев) командир продотряда. Красавец-брюнет.

Глеб Бежин - (из дворян) заместитель командира Кошкинда. Бывший офицер, перешедший на сторону Советской власти. Красавец-блондин.

Старуха Марковна - (из местечковых пролетариев) большой адепт малого местечкового предпринимательства.

Григорий Кошкинд - (из местечковых пролетариев) - младший брат Матвея Кошкинда. Человек мелких страстей.

Дядя Лёва Француз - (из местечковых богатеев). Мельник, кулак и мироед, но с художественным талантом. Человек крупных страстей.

Семэн Француз - (из местечковых богатеев, косвенный инвалид первой империалистической войны) единственный сын мельника Француза Человек сложных страстей.

Ляля Кукланд - (из крепких местечковых пролетариев) Красавица шатенка на выданье. Девушка нежных страстей.

Бронислав Кукланд - (из крепких местечковых пролетариев) - отец Ляли. Яркий представитель местечкового казачества. Человек грубых, но справедливых страстей.

Глава первая

- И над степью зловеще ворон пусть не кружить!

Мы ведь целую вечность собираемся жить...

- Проникновенно и стройно исполняла группа, сидящих в телегах молодых красноармейцев.

Скрип тележных колёс и серая дорожная пыль сопровождали неспешное, но целеустремлённое движение продотряда. Глеб Бежин, сидевший на передовой телеге, задумчиво покачивал островерхой бурой будёновкой с разлапистой красной звездой во лбу. Потянувшись всем телом, Глеб интеллигентно подавил рвущийся наружу зевок.

- "Инда взопрели озимые!"... - грустно озираясь окрест, вспомнил он вдруг из классиков.

Озимые об эту осеннюю пору были бы большой странностью. Однако откуда об этом мог знать Глеб, который и самих крестьян-то в своей прошлой, господской жизни видел, разве что из экипажа...

Потом случилась война, фронт, тяжкое и кровавое окопное офицерство...

Внезапно и нежданно светлый вьющийся локон выбился из-под будёновки Глеба и заиграл, заискрил в скупых лучах нежаркого осеннего солнца.

- Ишь ты, блондинчик! - неприязненно покосился на своего заместителя затянутый в чёртову кожу верховой на огромной вороной кобыле.

Это был командир продотряда Матвей Кошкинд, смуглый смолисто-курчавый удалец с крупным орлиным носом.

- Сверкают на солнышке власы господские, что погоны златые! А глаза-то синющие, что штаны городового! - продолжил мысленно злобствовать Кошкинд. - Кровушку барскую-голубую не скроешь! Правду народ говорит: бывшего офицерья не бывает! Всею бы вашу дворянскую породу под корень, да рано ещё... Пока пригодитесь...

Кошкинд, впрочем, и сам был непрост. Империалистическая война сделала его почти полным георгиевским кавалером. Отважный Матвей выбился в унтер-офицеры. Пошёл бы и выше, да смоляные кудри с орлиным носом помешали...

Командир вёл продотряд в родное село. Впрочем, в какое село? Так, местечко... Одно слово, Липовка.

- А куда деваться? План продразвёрстки выполнять надо! - хмуро размышлял Матвей. - Сунешься к чужим, излишки зерна реквизировать, а там глядишь и не обрадуются! Осерчать могут сильно, аж до перестрелки! А оно мне надо?! А тут все свои. Всё про всех известно. И про жмота, ворюгу-мельника Француза и про других местечковых богатеев, сукиных детей. С детства Мотьке-сорванцу ведомо где у кого и что плохо лежит! Земляки всё же...

- Вот что, ребята! Слухай меня сюда! - обратился командир к продотряду на доступном простому народу наречии. - В Липовку въезжаем по мирному. Неча зря честной люд пугать. Винтовки суй в сено, а пулемёт в солому. Будёновки и шинелки выворачивай наизнанку и таким макаром натягивай взад...

Сам Кошкинд, оставшись верхом на вороной кобыле, ограничил своё переодевание вывороченным наизнанку овчинным тулупом. Фуражка с красной кокардой, чёрные кожаные штаны и комиссарская тужурка с браунингом, грозно выглядывающим из-под лохматого распахнутого тулупа, казались теперь ещё внушительнее.

Чего греха таить? Бывшему Мотьке-сорванцу хотелось пофорсить перед земляками!

Меж тем, продотряд входил в Липовку. Бойцы выглядели теперь действительно мирно. В вывернутых наизнанку шинелях и буденовках они походили то ли на сбежавшую с дальних болот лесную нечисть, то ли на беззащитных монахов, силком мобилизованных на войну.

Смеркалось, полная луна уже вовсю освещала тёмные избы. Не обращая особого внимания на въезжающих в местечко чужаков, лениво и сонно взлаивали во дворах собаки, мекали козы, квохтали, устраиваясь на ночлег куры, блеяли овцы, ржали кони, лошади и коровы. Свиньи молчали...

Пахло печным дымом, парным навозом и ещё чем-то родным...

В это мгновение телега Бежина поравнялась с невысокой старушкой с лукошком. Явно глуховатая бабка, внезапно увидев освящённых луной группу диковинно одетых молодых мужчин на телегах, отчего-то пришла в нечеловеческий ужас. Она остолбенело остановилась и судорожно прижала лукошко к впалой груди.

- Здорово, Марковна! - дабы успокоить бабку шутейно рявкнул из темноты Кошкинд. - Неужто на ночь глядя по грибы ходила?

- Батюшки! Мотя! Никак ты?! - ответно обрадовалась старушка. - Кавалерист! Красавец! Ты просто солнце, Мотюшка! Бог знает, какое ты солнце! Да ты просто гордость нашего местечкового казачества, Мотенька!

- Хорош, Марковна! - усмехнувшись, не поддался на грубую лесть Матвей. - А то я не знаю, чего ты по темноте промеж домов с лукошком шастаешь. Доставай свои грибочки звенящие, все три полштофа! Прибытие моё праздновать будем!

- Не бойтесь бабушка! Мы же свои! - нашёл нужным поддержать командира Глеб. - Я думаю, у вас лукошке ещё и закуска имеется. Колбаска говяжья пару колечек, лучок, чесночок, да краюха хлебца.

- Ой, вей! Пронзил! Как насквозь пронзил, гипнозёр! - запричитала Марковна. - И откуда тебе всё известно?

- Я не гипнотизёр, - машинально поправил старуху Глеб. - Просто у меня острое обоняние.

- За то и держим! - вновь усмехнулся из темноты Кошкинд.

Глава вторая

Переночевали продотрядовцы в родном доме Матвея Кошкинда. Семья долго праздновала прибытие старшего сына. Матвеев младший брат Гришка, трижды заняв денег у Глеба, дважды за ночь бегал за самогоном к Марковне.

Глядя на Гришку, Глеб не переставал удивляться, настолько разными внешне, да внутренне, оказались эти два брата. Они походили друг на друга, да только у Гришки не было и следа от той лихой южной красоты и мощного мужского обаяния, которыми обладал Матвей. Длинный, вечно шмыгающий нос и стёсанный подбородок напрочь портили внешность Григория.

Под утро Бежин, уединившись на сеновале, наконец, уснул. Разбудил его шорох. Григорий озабоченно шарил по соломе вокруг Глебова вещмешка.

- Деньги у меня тут были припрятаны, заначка! - хмуро пояснил Кошкинд младший в ответ на вопросительный взгляд Глеба. - Вот, хотел вам долг вернуть, дорогой товарищ Бежин! Да видать не судьба!

Бежин задумчиво посмотрел вслед уходящему Григорию. Из огромного заднего кармана его старых залатанных галифе торчала пара любимых розовых батистовых портянок Глеба. Обычно данные предметы интимного белья покоились на самом дне беженского солдатского вещмешка.

Да ты, брат, мошенник! - молнией сверкнула догадка в проницательной светлой голове Бежина.

***

Ровно в восемь тридцать утра, по-быстрому, за какой-то час, позавтракав доброй крестьянской снедью, переодетые бойцы продотряда двинулись на развёрстку. Решено было начать с самого зажиточного селянина, кулака и мельника, Лёвки Француза. Прозвище своё от односельчан, по словам, всё того же Матвея Кошкинда, дядя Лёва получил за особую, даже по здешним, местечковым меркам выдающуюся картавость, да ещё, за уже совсем выдающуюся любовь к женскому полу.

На единственной местечковой улице не было ни души, а ещё было прохладно, остро пахло печным дымом и парным, от только что прошедшего стада, последом. На чувствительного Глеба Бежина вдруг повеяло сельским пасторальным покоем. Захотелось улечься прямо здесь, на обочине свежеунавоженной грунтовки, уставиться синими глазами в серое осеннее небо и начать просто молча и бездумно вкушать вечность...

- Где то здесь должен быть мой, только мой легендарный Бежин луг! - печально подумалось Глебу.

***

Крепкий селянин, дядя Лёва Француз обладал, по-видимому, сверхъестественным чутьём. Уже с февраля семнадцатого он знал, что за его добром рано или поздно придут. Явятся оглоеды, с мандатами, или без, не от этой, так от другой власти... И в душе дядя Лёва смирился уже с неизбежным, однако спрятал мешки с последним урожаем в такие закрома, что и сам чёрт не сыщет. Да только не ведал Лёвка Француз, что неизбежное явится к нему в виде синеглазого блондинистого красавца Бежина.

Поначалу Француз, высунувшись до пояса из окна своей крепкой свежеокрашенной коричневым колером избы, долго и громко ругал пришельцев последними словами. Оба брата Кошкинды, старший Матвей и младший Григорий не давали кулаку спуску, энергично отвечая ему.

- Шлемазлы! Босяки! Шоб я так жил, как я всем не советую! - тщательно избегая коварную букву "Р", вопил дядя Лёва на продотрядовцев.

- Мироед! Старый сатир! Сдавайте излишки добровольно, или поедете за казённый счёт в Сибирь. Будете там убирать снег совковой лопатой! Причём весь! - страстно наседал Кошкинд младший на разбушевавшегося Француза.

Тут же в перебранку встрял вовремя подоспевший единственный сын мельника, однорукий Семэн.

- Правов таких не имеете, узурпаторы! - злобно захрипел Семэн, размахивая левым пустым рукавом. При этом он дивно благоухал сивушными ароматами от Марковны. - Я субъект инвалидский! От империалистической бойни пострадавший! Нет такого закона, чтобы страдальцев на фронтах изувеченных раскулачивать!

Семэн потерял руку, когда после начала мобилизации принялся "мастырить" себе фальшивые болячки. Занёс инфекцию и как результат, гангрена и ампутация. Одна радость, белый билет, как инвалид, он всё-таки получил...

- Так тебя, Сёма никто и не трогает! - примирительно попытался возразить ему Григорий. - У нас токмо к твоему батюшке вопросики имеются!

Единственного наследника мельника эта аргументация, однако, не успокоила. Источая всем своим естеством молчаливую, невыразимую ненависть он отошёл в сторону и уставился на продотрядовцев тяжким свинцовым взглядом.

Наконец, Матвей Кошкинд устал. Он совершенно охрип горлом от произнесения весомых матерных аргументов. А потому просто и молча откинул полу тулупа, дабы показать строптивому дяде Лёве ребристую рукоятку браунинга. Это подействовало! Француз сразу как-то весь сник. Его, только что воинственно торчавшая вверх и вперёд сивая борода и вовсе поникла долу.

- Чего уж там, заходите, ищите, грабьте! - произвёл мельник вялый приглашающий жест куда-то в сторону крыльца своего дома.

Массивные дубовые ступени и перила этого крыльца также были свежеокрашены в радикально-коричневый цвет.

- Этот старик любит запах свежей краски! - глубокомысленно отметил про себя Бежин. - Тайный признак художественной натуры! Надо взять данную деталь на заметку...

Многочасовой обыск в доме и пристройках Француза ничего не дал. Догадка Глеба о художественных наклонностях мельника оказалась верной, повсюду на стенах были развешаны искусно выполненные хозяйской рукой, рисованные картинки из сельской жизни. Дядя Лёва, уже совсем успокоившись, сидел, неприлично развалившись на лавке. При этом он иронично поглядывал на пришельцев из-под кустистых бровей. Его однорукий отпрыск, торжествующе усмехаясь, стоял поодаль, подпирая стенку.

- Простите, а где у вас туалет? - обратился вдруг с внезапным вопросом к хозяину дома Бежин.

- Ишь ты, барин выискался! Нужный чулан ему подавай. Иди вон за огороды, да делай свои дела! - недобро зыркнув на Глеба, буркнул в ответ Француз.

Впрочем, пояснения хозяина Бежину оказались без надобности. Острое от природы обоняние не подвело его и на этот раз. В сенях, в нужном чулане, над прикрытой куском фанеры зловонной дырой отыскал Глеб стенной хитрый тайник. А в нём обтянутый телячьей кожей альбом с рисунками в стиле Ню. Нагие, стройные и пухлые женские и девичьи тела запестрели перед внимательными, синими глазами Глеба. Особенно поразило Бежина изображение неизвестной обнажённой прекрасной юной девы с распущенными каштановыми волосами. Она как будто танцевала посреди берёзовой рощи.

- Богиня! Нимфа! Саломея в "Танце семи покрывал"! - забыв, что находится в тесном неароматном нужнике, размечтался от этого созерцания Глеб. - Однако, старик-то, каков?! Гений! Местечковый Рембранд! Талантище! И ведь явно тайком подсматривал, с натуры рисовал, в банях, да на речке летом, в кустах хоронясь. М-да, не оскудела земля русская...

Из плена мечтаний Бежина вырвал резкий стук в дверь нужника.

Ты там, что, офицерик, уснул на очке, что ли? - раздался снаружи грубый голос командира Матвея. - Давай уже, выходи! Не нашли мы у Лёвки ни черта! С пристрастием спрашивать дурака старого придётся.

Не придётся! - ответил из нужника Бежин.

И правда! Стоило показать побелевшему как снег Лёвке Французу, найденный в нужнике альбом, да пообещать обнародовать сии художества пред очами несведущих в изящных искусствах односельчан, отцами и мужьями невольных натурщиц, как Лёвка поплыл... Сам указал все свои хитрые схороны, сам сдал все излишки. До последнего зёрнышка. Бежину даже стало жаль этого, вмиг поблекшего, тайного престарелого художника.

- М-да! Бедный! Бедный дядя Лёва! Такова уж неизбывная судьба русского гения! - с новой волной, охватившей его печали, умозаключил Глеб.

Глава третья

По пустынной местечковой улочке, бежала, спотыкаясь, бабка Марковна. На этот раз старуха была без своего привычного лукошка.

- Ой, вэй! Беда! Беда, люди добрые! - сбиваясь на одышку, подвывая от ужаса, причитала она. - У Ляльки Кукланд вся семья разом рехнулась! Сели болезные пополдничать, выпили, закусили и всё... Теперь бродят по дому, лыбятся, что твои плюшевые зайцы и всех входящих лобзают, да обнимают.

Продотряд во главе с Матвеем Кошкиндом, поскакав в нагруженные мешками с реквизированным зерном телеги, поспешил по известному несчастному адресу.

Картина, открывшаяся перед красноармейцами в горнице мирной крестьянской избы, и вправду оказалась ужасной. Несмотря на открытые окна, в мареве заполняющего горницу тяжкого нутряного и съестного запаха витал, торжествуя, явственный дух Безумия.

По дому, идиотически улыбаясь, бродили три индивида. Двое мужского и один женского пола. Завидев гостей, безумцы радостно замычали, распахнули свои нездоровые объятья и ринулись навстречу. В лихорадочном блеске их глаз читалось страстное желание немедленно и слюняво облобызать пришельцев.

- Допились! - оглядев эту картину, хмуро и веско, словно припечатав, произнёс Матвей.

- Ой, вэй, беда, беда! - крутясь рядом с Матвеем, продолжала нудно и, как будто, нарочито ныть Марковна. - Хозяина дома, Бронюшку Кукланда жалко. Такой мужчина был! Лихой, решительный! Бывало чего не по нём, так он в глаз как дасть! Истый казак был! Наш, местечковый!

Бойцам продотряда пришлось силой скрутить любвеобильных хозяев, связать их по рукам и ногам, а затем аккуратно разложить по лавкам.

Стоящий посреди избы стол был заставлен тарелками с недоеденной нехитрой снедью, двумя пустыми и одной початой бутылками. Последняя была наполнена знакомой мутной жидкостью. Матвей взял эту посудину в руки и подозрительно принюхался к её содержимому.

- А не твой ли это продукт, а Марковна? - одарил Кошкинд старуху тяжёлым взглядом.

- Чта-а?! Товар мой позорить?! Коммерцию губить?! - внезапно и пронзительно завизжала самогонщица.

С неожиданной прытью подскочив к Матвею, она легко вырвала из его могучих чёрно-волосатых дланей злосчастную бутылку.

- Гляди, шлемазл! Я за своё производство головой отвечаю! - прошипела старуха и решительно поднесла горлышко к губам.

И быть бы новой беде, но тут из соседней комнаты раздался дикий, безудержный женский смех. Марковна от неожиданности выронила бутылку из рук. Глухо стукнувшись об пол, посудина лениво забулькала, разливая в воздухе тонкий аромат свежей сивухи. И только чуткий нос Глеба сумел разобрать в этом сложном винном букете едва уловимую, чуть слышную нотку каких-то неведомых тайных лесных трав...

Преодолев оцепенение и робость, Бежин вошёл в комнату. Братья Кошкинды, Матвей и Григорий последовали за ним. На кровати сидела юная, лет восемнадцати девица с распущенными каштановыми волосами. Красавица бессмысленно улыбалась. Лицо её при этом казалось совершенно безумным. Невидящим взглядом скользнула она по вошедшим мужчинам и вдруг довольно внятно произнесла:

- Дяденьки, а вы, чьих сваты будете? Опять взамуж меня звать пришли?

- Ну, слава революции! - пронзительно зашептал в бежинское ухо Григорий Кошкинд. - Это Лялька Кукланд! Первая красавица в нашем местечке. Пока баре Шлифлянды в поместье своём обретались, она рядом с ними крутилась. Не то горничная, не то подружка дочки самого Шлифлянда. Ну и нахваталась у ней манер, книжек барских начиталась...

- Это точно! А то зазналася больно! Теперь-то посговорчивей будет, заноза! - подал откуда-то сзади хриплый голос неизвестно когда успевший просочиться в дом Кукландов однорукий сын мельника Семэн. - А то вишь! От нас, простых сельских пролетариев нос воротить стала. А теперь чо? Революция да жизнь всё по своим местам расставила. Согнала с неё спесь судьбинушка!

- Ну да! - сочувственно шмыгнув длинным носом, поддержал разговор Кошкинд младший. - Баре Шлифлянды в Европы сбежали, а она, Лялька-то, теперича совсем одна! Даром что из всего семейства Кукландов единственная в своём уме осталась! Сразу отца, брата и матери лишилась. Видать совсем немного той отрывы от ведьмы Марковны пригубила.

Впрочем, Бежин и сам, без помощи Григория узнал девушку. Эта была она, та самая, танцевавшая среди березовых дерев нагая чаровница с рисунка Лёвки Француза.

Глеб покосился на однорукого Семэна. Глаза мельникова сына, устремлённые на несчастную почти сироту, подозрительно и плотоядно блестели.

- Расспросить бы её надо. Да только подождать следует пока она от пережитого шока в себя придёт, - с невыразимым сочувствием, глядя на странно улыбающуюся, сидящую на кровати девушку, прошептал Бежин в ухо Матвея.

- Ждать не будем! - глухо ответил командир и неожиданным рывком стащил с головы Глеба вывернутую наизнанку буденовку.

В горнице даже посветлело от внезапно обнажившихся золотистых локонов Бежина.

Следующим движением Матвей отвесил своему опешившему заместителю убийственный подзатыльник. Да такой тяжкий, что синие как небо глаза Глеба чуть ли не вдвое увеличившись в размерах, едва не выскочили из орбит.

И случилось чудо! Карие миндалевидные очи Ляли заиграли блёстками интереса и живой мысли.

- Красавчик-то какой!- пристально глядя на Глеба, прошептала девица.

Глава четвёртая

- Ой, вэй! Одна я теперь осталась, Глебушка! Сирота при живых родителях! Кто меня такую теперь взамуж возьмёт? - положив голову на широкое мужское плечо Бежина, тихо плакалась Ляля.

- Я и возьму! - решительно утешил девушку Бежин. - Вот только план по развёрстке выполним, заберу тебя с собой в город. Одна беда, раскулачивать больше некого! Кроме мельника дяди Лёвы из крепких крестьян лишь вы, Кукланды, в этом местечке остались. Да только мы с командиром Матвеем не звери! Невозможно от убогих последнее реквизировать! К тому же, Лялюшка, ты теперь моя законная невеста!

Бежин покосился на изрядно скомканную постель Ляли. В пароксизме высокого чувства вины интеллигенции перед народом он крепко обнял девушку, прижав её горячее тело к своему.

- Раз такое дело, Глебушка, - счастливо рассмеялась Ляля. - Я тебе помогу. Ты думаешь, что вы у дядьки Француза все излишки реквизировали? Как бы не так? На мельницу Лёвкину вам надо! У него там добра чужого выше крыши! Это же он, сатир старый, год назад местечковых мужиков подбил барское поместье ограбить. Я, слава богу, подслушала, да господ Шлифляндов упредила. Они бедные еле ноги унести успели. Да мне в благодарность мешочек жареных кофейных зёрнышек только-то и оставили.

Ляля полезла под перину и вытащила на свет небольшой холщовый мешочек. Зачерпнула оттуда изящной розовой ладошкой малую горсточку, отправила её в рот и, мечтательно прикрыв томные карие очи, медленно, со вкусом зажевала.

Изысканный кофейный аромат достиг чувствительного бежинского носа.

- М-мм! Мокко! Настоящий! О, Боже! Кофейня мадам Пушэ! Гимназистки! Кренделя! Эклеры! - замелькали в голове Глеба дорогие сердцу картинки. - Погибла моя Россия! Не будет её той прежней больше!

Осталась лишь горечь зёрен! Дивная ароматная горечь в меру обжаренных кофейных бобов! Сладостная ностальгическая горечь!

Ляля, верно возбудившись от кофеиновой эйфории, приникла вдруг страстным поцелуем к чувственным губам Глеба.

В этот момент как будто сдавленный стон раздался под окном лялиной спальни. Тёмная тень метнулась прочь от дома Кукландов и растворилась в чернильной тьме глухой местечковой ночи.

***

Ранним утром, лишь только забрезжил серый холодный осенний рассвет, в пропахшей дымной винокурней избушке Марковны раздался стук.

- Вот ведь неугомонная клиентура! - ворча, поплелась к двери старуха. - Сама виновата, приучила шлемазлов! Ни свет, ни заря за товаром прутся!

Бабка отворила скрипучую дверь и с удивлением уставилась на пришельца. В дверном проёме стоял едва знакомый, и, главное, мало и неохотно пьющий Глеб Бежин.

- Разрешите войти в помещение?! Вопросики у меня к вам накопились, гражданка Марковна! - вперив в озадаченную старуху прямой и жёсткий взгляд, произнёс Глеб.

Глава пятая

Вооружившись всё тем же необоримым компроматом, срамным альбомом с голыми односельчанками, продотряд снова отправился к старому мельнику Французу. Дядя Лёва сил для сопротивления этому социалистическому шантажу более не имел...

Старик, утирая непрошеные слёзы бирюзовым шёлковым платком обокраденного им ранее Шлифлянда, сам повёл красноармейцев на мельницу. В потайном чулане обнаружились не только два десятка пудов, сэкономленной на односельчанах муки, но также и барское добро из разгромленной усадьбы.

***

- Пиджаков мужских замшевых "от кутюр" пять штук, платьев дамских, парижского фасона, двенадцать штук. Зеркал венецианских в золочёных богемских рамах шесть штук, - тщательно переписывал пунктуальный Бежин реквизируемое у мельника чужое имущество.

После того как командир Матвей Кошкинд, обильно потея, мучительно прочитал на сельском сходе по бумажке, что:

- "Экспроприируемое у экспроприатора Француза добро будет экспроприировано взад, промеж самых малоимущих ..."

У мельницы мгновенно собралась изрядная, бурлящая частнособственническими страстями толпа. Похоже, что всё местечко до последнего младенца решительно причислило себя вдруг к горькой и к голимой нищете...

Тем временем Глеб заметил, что среди мешков с мукой затесался один поменьше, на полпуда, странный, бугрящийся, с каким-то мелким, но жёстким содержимым. Подошедший Матвей развязал мешок и, заглянув в него, поморщился.

- Горох что ли жжёный?! Горьким воняет! - недоумённо пожал он широкими плечами. - А чего, говорят он лечебный, этот, как его, актированный, от запоров, да с похмела помогает. Хошь, товарищ Бежин себе этот горох забирай, чай заслужил поощрению-то! А не хошь, в нужник спусти...

Бежин тоже заглянул в мешок, и у него как будто лукавинкой заблестели глаза.

- А что, и правда, возьму себе этого гороху активированного, - согласился Глеб. - В хозяйстве пригодится...

Тра-та-та! - раздалось вдруг с опушки ближней, ещё не сбросившей осеннюю листву березовой чащи.

Фьить - фьить - фьить! - засвистели над головами продотрядовцев шальные пули.

- Взвод! Вперёд! За мной! Ложись! - не растерявшись, зычно, по-командирски заорал Кошкинд и сам героически бросился к ближайшей поленнице.

Глава шестая

- Не иначе мироед Француз кулацкую банду в защиту себе завёл? - задумчиво прихлёбывая чай из жестяной кружки, рассуждал Матвей.

Чернокудрая голова Кошкинда старшего, будучи перевязанной белым бинтом, выглядела весьма героически. Командир продотряда изрядно, таки, приложился о ту клятую поленницу.

- А вы, дядь Моть, дядьку Лёвку во всём не виноватьте! Несправедливо так-то! - вдруг подала голос из дальнего угла Ляля Кукланд. - Вам бы, дядь Моть, на своё семейство оборотиться!

- Чего-о? - застыл от такой Лялкиной наглости красный командир Кошкинд.

Да что там, Матвей просто остолбенел, прямо с поднесённой к пухлым губам кружкой.

- Видите ли, товарищ Кошкинд! - разбивая нависшую зловещую тишину, веско произнёс присутствующий здесь же Бежин. - К глубокому сожалению, моя невеста Ляля Брониславовна Кукланд совершенно права!

Повернувшись к входной двери, Глеб громко распорядился:

- Войдите, гражданка Марковна!

Бледная, но решительная в своём стремлении помочь правосудию старая самогонщица вошла и немедля начала давать показания. Обращаясь к посеревшему ликом Матвею Кошкинду, она поведала о том, что его младший брат Григорий сызмальства помогал ей с винной коммерцией. А кроме прочего, преуспел и в травознании, переняв эту древнюю науку у неё, старой ведуньи. В ночь, предшествующую отравлению семейства Кукландов, у Марковны из загашника как раз пропала изрядная связка сушёной "одурень-травы". Безумные же симптомы, явленные несчастным семейством Кукландов наутро, как раз и вызывались, добавленным в самогон этим подлым и зловещим снадобьем. Все возможности произвести столь гнусное преступление бесповоротно указывали на Григория Кошкинда. Имелся у него и мотив! В числе многих прочих местечковых парней он давно и безнадёжно сох по неприступной красавице Ляле. Засылало семейство Кошкиндов к Кукландам и сватов. Последние, однако, получили лишь унизительный отказ. Дескать, неровня такой завидной невесте Кошкиндская голытьба...

Теперь же Лялина семейная диспозиция существенно поменялась...

Гришку, по распоряжению брата Матвея, сурово и начальственно восседающего за столом в Кукландовской избе, продотрядовцы быстренько доставили на очную ставку с Марковной.

- Да мало ли кто к Ляльке сватов не засылал! - шмыгая длинным носом, пытался оправдываться Кошкинд младший. - Вон, мельников сынок Сёмка, ещё когда об двух руках был, тоже по Ляльке сох, а от ворот поворот получил... А ведь не нам чета, из богатеев он! Да и какой резон мне было всю семью губить? Лялька ведь тоже могла выпить чего-то там и рехнуться!

- Видите ли, Григорий! - утомлённо вздохнул Бежин. - Вы всё точно рассчитали. Ляля девушка культурная, она самогон только из вежливости пригубливает! Кстати! А ведь ваш друг детства Семэн тоже жертва ваших интриг! Вы аморально воспользовались чрезмерной страстностью этого сложного человека.

Глеб выдержал паузу, изящно откинул тонкими пальцами светлую прядь с высокого чистого лба и продолжил:

- Семэн был зол на весь свет. На вашего брата, экспроприировавшего его батюшку, на гражданку Кукланд, презревшую его матримониальные намерения и, даже на самое святое, на нашу родную Советскую власть!

- Ну и чо, я то тут при чём? - пряча глаза, заелозил на месте Гришка.

- Да при том что это вы! - обвиняюще возвысил свой голос Глеб Бежин. - Именно вы, гражданин Кошкинд умудрились выкрасть наш единственный пятидесятикилограммовый продотрядовский пулемёт и снабдить этим грозным оружием несчастного однорукого инвалида! Вы же и подбили его на этот, к счастью, неудавшийся террористический акт!

- Чта-а?! - побелев лицом, вскочил из-за стола Кошкинд старший. - Ах ты, гнида! Натравил! На родного брата! Инвалида! Однорукого! С моим же пулемётом!

- Да я ж прицел сби-ил! - распуская натуральные сопли, заныл Григорий.

Бежин посчитал нужным вмешаться:

- Теперь из-за вас, Гриша, этот несчастный Семэн вынужден скрываться в глухих лесах. А там болота! Где ваш пролетарский гуманизм, гражданин Кошкинд?

Глава седьмая - финальная, наконец!

На полдник в доме Кукландов впервые за всю его историю варили кофе.

Среди реквизированных у Лёвки Француза добра сбежавших помещиков Шлифляндов нашлись и кофемолка и кофеварка.

- Думаешь, поможет, Глебушка? - глядя в синие глаза жениха, с надеждой спросила Ляля

- Уверен! - коротко и веско ответил Бежин. - Ещё со студенческих времён испытано, кофеин творит чудеса! Давай-ка начнём с моего будущего тестя...

Привели и усадили за стол бывшего хозяина дома, бессмысленно улыбающегося и хихикающего, бородатого до самых глаз, Бронислава Кукланда. Специально приставленный боец, дуя в кружку, одну за другой вливал в больного крепчайший кофе. На четвёртой порции взгляд дядьки Бронислава просветлел, а дурацкая улыбка медленно сползла с лица.

Кукланд старший, выпятив нижнюю челюсть, пристально уставился на Бежина. При этом его чёрная, пышная и окладистая, как у Карла Маркса борода агрессивно выставилась вперёд.

- Это чо за белобрысый поц в моём доме?! - хрипло и грозно поинтересовался он. - А ты, Лялька чо к ему жмёшься. Я ж тебе, шалаве, щас в глаз дам!

- Ой, вей! Бейте, папаша! Бейте на доброе здоровьечко! - счастливо рассмеялась Ляля и кинулась к отцу обниматься.

***

Бежин без приглашения вошёл в настежь распахнутую дверь дома Лёвки Француза. Убитый горем старик сидел за столом и употреблял внутрь всё ту же продукцию Марковны.

- Ну, чо? Мне уже с вещами на выход? - обречённо поинтересовался старик.

- Успокойтесь, дядя Лёва! - положил ему на плечо руку Глеб. - Никто вас не тронет. Матвею бы со своим братом Григорием разобраться. Ему эту историю ворошить не с руки. А я к вам вот с чем...

И Бежин выложил на мельников стол всё тот же альбом со злосчастными "срамными" рисунками.

- Это чо?! Взад меня ангажировать?! - заблажил старик. - Да нет уже ничего! Богом клянусь! Вы же всё подчистую выгребли!

- Вы неправильно поняли! Никто вас более шантажировать не собирается - мягко перебил его Глеб. - Ваши рисунки я собираюсь отвезти в Академию художеств. Кто знает, возможно их ждёт большое будущее...

- Шоб я так жил, голуба моя! - обнимая Глеба за плечи, интимно-сивушно шептал ему на ухо старый мельник. - Раз ты меня так, так и я тебе этак! По-людски!

Старик совсем размяк и готов был поведать Бежину самое сокровенное.

- Ты хоть знаешь, голуба, что кофий в зёрнах сейчас на чёрном рынке идёт дороже золота. Хватают его бывшие господа, кто ещё при деньгах, как горячие пирожки. Так что смекай, а я тебя научу, или я не мельник, хе-хе. Берёшь ячмень, жаришь его и в молотый кофий добавляешь. Не меньше двух третей от весу. И только потом на продажу! Ущучил, телегенция!

- Разберемся! - поморщился от такой моральной нечистоплотности Глеб.

Тем не менее, мельников рецепт на всякий случай запомнил.

***

Кошкинд старший сидел за столом и, не мигая, свинцовым взглядом смотрел на младшего брата.

- Значит так, засранец! - прервал, наконец, Матвей тягостное молчание. - Кровью свою вину смоешь! На фронт поедешь! На южный! В Крым! Врангеля бить! И пока не вернёшься, не встанешь передо мной и не скажешь, что Крым наш! Не прощу! Ты понял, Гришка? Не прощу!

- Понял! - обнадёжено захлюпал носом Григорий. - Крым наш!

***

Божественная аура кофеинового нектара просочилась из дома Кукландов, разлилась по огородам, нужным чуланам и прочим окрестностям. Вот уже дивный аромат чудесных горьких зёрен достиг опушки берёзовой рощи. Вот он проник в большое дупло огромной старой, густо облепленной грибами чавычи берёзы. Из дупла показался чёрный зловещий раструб дула английского пулемёта, а следом кудлатая голова и заросшая смоляной бородой физиономия Семэна. Отпрыск Лёвки Француза принюхался, покачал одичавшей башкой и горько безысходно заплакал:

- Кофий пьют! Без меня! Сволочи!

"Пост-Скриптум"

Скрип-скрип-скрип! - с весёлой ленцой напевали тележные оси.

Ляля и Глеб ехали на этой телеге в город. Старая кукландовская кобыла Сонька, помахивая сивым хвостом, то и дело с нежностью оглядывалась на влюблённых.

- Как хорошо, Глебушка, что папенька нам с тобой своё отеческое благословение дал, - Прижимаясь к Бежину, счастливо улыбнулась Ляля. - Знать он тебя, блондинчика моего сладкого, как своего сына принял!

Девушка потянулась стройным телом, откинулась на мягкую попону, прикрывающую заветный мешок с горькими зёрнами, и с негромкой проникновенностью запела:

Гляжу в озёра синие, в полях ромашки рву!

Зову себя любимою, единственной зову!..

- Ты ж моя куклондка! - с нежностью глядя на юную певицу подумал Глеб. - Шоб я так жил!

Конец фильмы.

Комментарии: 9, последний от 28/12/2018. © Copyright Детектив-Клуб Размещен: 26/12/2018, изменен: 26/12/2018. 80k. Статистика. Статья: Детектив Современный детектив (2012 - 2023)		Ваша оценка:

Детектив-Клуб: другие произведения.

Рецензии на повесть "Горечь зёрен"