- Не знаю как где, а у нас в империи законы справедливые. Одинаково суро-вые, и для ремесленника, и для крестьянина, и даже для барона какого или герцо-га. Что собственно и правильно. А иначе, что выходит. Крестьянин или другой сво-бодный человек, должен быть праведником, а знати можно все? Нет, знать она долж-на быть самая, что ни на есть положительная. А если уж кто из высокорожденных ведет себя не должным образом, наказываться должен без учета титулов. Наша импе-ратрица это признает. Иначе народу обидно. Вот уже двести лет, как Император Ил-лестиан принял закон о едином наказании без учета сословий.
Вернее закон то этот первоначально ввел его предшественник император Ил-квестиан Красивый. Ведь тогда чуть гражданская война не разразилась из-за приня-тия этого закона. Так как основным наказанием первоначально сделали штраф. Для казны ведь это самое выгодное.
Говорят, было раньше еще такое наказание, как лишение свободы через заклю-чение в тюрьму. Что это за наказание такое? Человек сидит в теплом помещении, ничего не делает, а его государство кормит и одевает. И это все за счет наших налогов. Ну и что, что он при этом доход не получает и из комнаты может выйти лишь раз в день на прогулку. Некоторые из своей мастерской реже выходят, им ра-ботать надо, семью кормит. Несправедливость была явная. Да еще кто победнее си-дел в комнате похуже, а знать едва ли не в роскоши.
Штраф он, конечно, в этом плане лучше. Он деньги в казну приносит. Зато обидно. А старых законов не знаю, но говорят, что там за каждое преступление, свой денежный штраф определен был. Изюму в булку не доложил или по другому товар не качественным сделал - одна цена. Собаку убил - другая, раба или свободного покалечил, то же свои стоимости. Звучит это может и хорошо. Одно преступление - одна вира. Вот только больно не справедливо это получается. Императору этому красивому может и невдомек было, что подданные его разный доход имеют. Хотя до-гадываться определенно должен был, если не дурак. Вот допустим штраф 100 монет уплатить надо. Нищий таких денег не найдет. Ремесленник семью на голодный паек посадит, за что его жена пилить будет (еще одно дополнительное наказание). А бо-гач выложит их и не заметит никакого ущерба. А нет ущерба, нет и наказания. Вот и будет он раз за разом творить преступления почти безнаказанно, - думал Кверг:
- Хорошо потом сын его Иллестиан закон доработал. Сделал все по справедли-вости да по уму. Сейчас штрафов нет, есть возмещение ущерба. Украл - возмести или отработай, налоги не доплатил - верни с лихвой, побил - лечение оплати.
А наказания для всех одинаковые, телесные. Все мы люди, все боль чувствуем. И лишний раз испытывать ее не захочет не сапожник, ни барон. Вот это по справед-ливости.
Правда тут сосед-бунтарь уверяет, что на самом деле наказывают только нас, а знать никогда. Вред ведь гад, надо ему дать за это в морду. Вот в утренней газе-те прямо написано: "Младший член королевского совета Лорд Хаарт приговорен к шести ударам плетью за несоответствующие речи в отношении императрицы. Приговор будет приведен в исполнение в полдень 7 числа месяца Папоротника на площади Гри-фона".
К объявлению прилагалась пространная статья о справедливости законов империи и истории различных видов наказаний, которая собственно и навела немолодого уже булочника Кверга на такие мысли.
- Любопытное небось будет зрелище, надо бы посмотреть. - Сказал себе Кверг, - Забавно, что такого этот Хаарт ляпнул? Оскорбил ее что ли. Да нет, за оскорбле-ние императрицы и казнить могут. И все же, как приятно, что не только по нашим спинам проходиться плеть правосудия. Вот я на той неделе подрался с соседом Кви-том. Нет, это надо было назвать мою жену "старой коровой". Она, конечно, уже не молодая. Но какое Квинт имеет право так ее называть. За такое Бет мне самому бы всю физиономию расцарапала. А несколько плетей да оплата визита врача к Квинту, ни такая уж большая плата за восстановленную честь семьи. Глядишь в другой раз он будет поосторожнее с языком.
Кверг отложил газету и спустился на кухню. Стоило проверить, чем там занима-ются его лентяи-помощники, да и самому заняться делами, а то в условиях нынешней конкуренции малейший промах и можно остаться без клиентов.
Когда часы пробили одиннадцать, Кверг снял фартук и переоделся в солидный костюм. Затем позвал старшего помощника, приказал приглядывать за булочной, а сам направился пешком в сторону площади Грифона. Жену он с собой не позвал. Не женское это дело смотреть, как мужиков плетьми хлещут. А газету она небось рань-ше вечера и не прочитает, если вообще будет ее читать. Она же все новости, а проще говоря, сплетни от своей подружки Латы узнает. Пусть сидит дома, хозяйст-вом занимается.
- Интересно на что этот лорд похож? - задался вопросом Кверг, - А ведь не наивная девица, из тех, что мечтают о принцах на белом коне. И представляют лор-дов не иначе как высоких прекрасных юношей с длинными кудрявыми волосами. Лорд, ведь, если задуматься, такой же человек, как и булочник, только родился в бога-той семье, где отец был лорд, до этого дед лорд и так далее. Кровь у них голу-бая. Как же. Я хоть и не видел окровавленных лордов, но не дурак, понимаю, что у всех людей она одинаковая, красная. Может этот лорд низенький и хилый, как апте-карь Вилан, или страшной, как дворник Маккар. Да и вообще, кто сказал, что он молодой. Младший член королевского совета, совсем не обозначает, и по возрасту младший. Он может до старости младшим в совете пробудет. Впрочем, не стали бы старого лорда наказывать прилюдно. Впрочем, почему нет? Это было бы несправедли-во. Ведь старого рыбака Стефа наказывали, разве что количество ударов снизили, учитывая возраст.
Да и вообще, с какой стати лорд должен выглядеть, как какой принц из сказки? Вот я - булочник. Какие в представлении людей булочники? Невысокие, тол-стые, розовенькие: ну прям пивная бочка и крендель в одном флаконе. Я ведь со-всем не такой. Широкоплечий, коренастый, и лицо у меня мужественное, от такого бы ни мясник, ни бравый сержант не отказались. Да и кулаки, что надо.
Булочник с удовольствие посмотрел на свои руки, которыми он одинаково лег-ко месил густое тесто или отстаивал честь семьи.
За такими рассуждениями Кверг и дошел до площади. Народу было уже очень много, хотя до полудня оставалось ее четверть часа. Среди собравшихся Кверг за-метил не только горожан, но и крестьян с окрестных селений, которые пришли по-глазеть, зрелище то ведь не частое. Булочнику пришлось немало поработать локтя-ми, чтобы выбрать себе место для просмотра поудобнее, и при этом не нарушая за-кон. Зато теперь лениво сидящий палач и стоящий рядом глашатай были видны, как на ладони.
И тут Кверга основательно толкнули в бок. Он уже хотел возмутиться и дать сдачи, но, как оказалось, смяли ни его одного. К помосту направлялась шикарная карета, которую сопровождали четверо городских стражников. И зрители благоразум-но расступались, давая дорогу, а затем вновь смыкали ряды.
- А ведь если бы мы захотели, то от кареты и стражи ни осталось бы и мок-рого места, - промелькнуло в голове у булочника, но он тут же прогнал эту мысль прочь.
Лорд Хаарт вышел из кареты. Он был молод и по внешности вполне походил для сказок. Высокий, статный. Лицо, как для картинки: кожа бледная (хотя Кверг не понимал, что привлекательного находят женщины в бледной коже. Бледная значит не здоровая. Или этот лорд совсем не выходит на солнце), губки розовые, глаза боль-шие. Всю идиллию портил лишь небольшой шрам на левой стороне подбородка, да еще то, что светлые волосы были коротко подстрижены (хотя опять же, что хорошего, когда у парня волосы длинные, словно у девицы).
Высокородный преступник поднялся на помост. Глашатай объявил обвинитель-ный приговор, причем скорее собравшемуся народу, чем лорду. Так как на него он в это время даже не смотрел. Лорд был приговорен, как и говорилось в объявлении к шести ударам простой плетью и исключению на год из списка королевского совета.
Второе наказание показалось Квергу более серьезным. Ведь раньше этот па-рень мог давать советы самой императрице. Впрочем, может оно и правильно. Чего преступникам делать в совете. Хотя, так ли уж велико преступление? Ну, ляпнул парень, не подумав. Хотя с другой стороны в совете, не подумав, говорить не по-ложено. От этого ведь судьба империи зависит.
В это время глашатай, насладившись реакцией толпы, таки повернулся к лорду и спросил:
- Признаете ли вы волю императрицы и готовы ли понести наказание?
Хаарт ответил положенное:
- Да.
Зрители внимательно смотрели. Ведь наказывают даже не какого-то зазнавший-ся дворянишку, а члена королевского совета, хоть и младшего.
- Справедливая у нас императрица, - сказал стоявший рядом крестьянин лет пятидесяти.
Лорд Хаарт снял плащ, черный бархатный камзол и белую батистовую рубашку с кружевами и передал все это стоящему рядом пажу. Мальчик был хорошеньким на-столько, что походил на переодетую девчонку. А его костюмчик был вышит и украшен жемчугом так, что Кверг боялся даже предположить, сколько этот наряд может сто-ит. Что удивительно, костюм самого лорда был куда проще.
- Как предпочтет, монсеньер, получать удары, стоя или лежа, а то в пригово-ре это не указано? - поинтересовался палач.
- Пожалуй, лежа, - ответил лорд.
Когда лорд лег, на предназначенную для этой цели скамью, палач, обмокнув плеть в чане, нанес удар.
Хаарт не проронил не звука. Палач, вновь обмакнул плеть и тихо сказал лор-ду:
- Монсеньер, кричите, а то мне придется врезать вам как следует, иначе ме-ня самого этот люд раздерет на куски за снисхождение к вам.
В подтверждении своих слов он поднял плетку, воздух засвистел, раздался удар. А на спине Хаарта выступила кровь. К удовольствию Кверга она была обычная красная.
Лорд простонал от боли.
- Так то лучше, кричать как в опере я вас и не заставляю. Ближайшие услы-шат, остальным передадут.
Оставшиеся четыре удара были средней силы. Хотя крови немного прибавилось, когда следы от ударов пересеклись.
Закончив экзекуцию, палач смочил в растворе ткань, и обмакнул ее спину лорда. Красивое лицо Хаарта вновь исказили гримаса боли.
- Может вас перевязать? - поинтересовался палач.
- Не надо, - ответил Лорд, поднимаясь и принимая из рук пажа рубашку. То, что она замажется в крови, его мало волновало. Перевязать его вполне может и врач во дворце. Представление окончено.
Лорд Хаарт, застегнул плащ и сел в карету.
Кверг заметил, что многие женщины и девушки провожали карету Лорда восхи-щенными глазами. Событие, которое они только что наблюдали, теперь надолго будет любимой темой для разговоров. Да, и все местные газеты промоют все косточки Лорду Хаарту, восхищаясь справедливостью правительницы.
А булочник Кверг вполне довольный свершившейся справедливостью отправился домой.
- И все же какой он красавчик, - услышал он голос дочери, едва переступив порог, - мама, как бы я хотела, чтобы мой муж был так же красив.
- И чтобы изменял тебе почем зря, - ответила мать, - в мужчине главное не красота. Добрый вечер дорогой, - сказала она, увидев входящего мужа, - Кверг, почему ты не пригласил меня на наказание Хаарта. Я зашла в гости к подруге, спросить рецепт манного пирога с курагой. Помнишь, как он тебе понравился, когда мы были в гостях у Калисов. И тут Салвис зовет нас с Латой к окну, посмотреть на экзекуцию важного дворянина. Я так удивилась, увидев там тебя.
- Бет, я подумал, что ты, как женщина чувствительная, не захочешь на это смотреть. Да, Бет, раз уж ты была с Латой, ты не знаешь, что такого сказал этот лорд императрице, что его решили высечь да еще на площади?
- Видно что-то не лицеприятное. А об императрице плохо говорить нельзя да-же, если ты ее родственник, а особенно в присутствии посторонних.
- А этот Хаарт, он, что родственник правительницы? - спросил Кверг.
- Лата уверяет, что он приходится императрице троюродным братом. Кажется, Дед Хаарта приходился братом бабушки королевы. Кстати, дорогой, этого лорда на-казывают уже не первый раз.
- С чего ты взяла, Бет? Лата сказала?
- Сама знаю, своими глазами видела. Это было лет шесть назад. Ты был занят в булочной, а я ходила проведать Лату Калис, она хворала. А у них из окна такой вид на площадь. И там наказывали хорошенького юношу, почти мальчика. Как сейчас, помню его, звали его баронет Хаарт. Тогда его осудили за превышение самообороны. На него в темном переулке напали грабители. Хаарт заколол троих, и оставил чет-вертого калекой. Семеро детей остались сиротами. Но больше всего не повезло се-мье выжившего. Стань она вдовой, смогла вновь выйти замуж, и тем обеспечить бу-дущее себе и ребенку. А так у нее кроме ребенка на руках оказался еще и муж увечный, с которым она обещала быть и в горе и в радости, пока смерть не разлу-чит их.
Бет с удовольствием смаковала столь интересные по ее мнению события.
- Так, где же тут превышение самообороны? - Не понял Кверг. - Четверо на одного. Я сам может с двумя, ну может с тремя справлюсь. Четверых я раскидаю, только если они совсем драться не умеют.
- Пап, все правильно, - заявил сын, студент-юрист, - если дворянин хорошо держит в руках шпагу то, что ему четверо хулиганов с ножами, а то и вовсе палка-ми. Правильно, что его наказали. А то дай им волю, зарежут почем зря и еще ска-жут, самооборона.
Кверг задумался. Смысл в словах сына был. Он, например, обычно ходит безо-ружным. А вот у дворян шпаги. Они им положены, как символ дворянской чести и достоинства. Не слишком они ими в бою понамахали. На войне то в основном про-стые солдаты гибнут.
Зато дворяне чуть что выхватывают шпаги для самообороны, в том числе и пре-вышенной. Грабить, конечно, не хорошо. Но зачем за это сразу убивать? Закон и то не настолько суров. Впрочем, дворяне чужую жизнь вообще не особенно ценят. Дуэли устраивают чуть что. Честь они, видишь ли, защищают.
- Слушай, сын? - Спросил Кверг, желая подтвердить свою догадку. Сам он, был обычным свободным человеком, не бедным, но и не особо богатым, и о жизни дворян-ства, особо осведомлен не был. Разве, что из газет. А там вроде ни разу ни писа-ли, чтобы кого-то наказывали за дуэли. - Если один дворянин другого на дуэли ра-нит или убьет, ему за это что-нибудь будет?
- Тут, пап, все зависит от степени законности дуэли. Если дворянин, тот же Хаарт, вызовет кого на дуэль официально. И она пройдет в заранее оговоренном месте в присутствии свидетелей-секундантов с обоих сторон в соответствии с пра-вилами дуэльного кодекса, то участникам поединка ничего не будет при любом его исходе. Даже летальном.
Квергу стало обидно. Вроде в наказаниях их уравняли. А вот в том, что при-водит к наказанию, нет. Почему это оскорбленный Хаарт может убить обидчика на дуэли, и ему за это ничего не будет? А он, Кверг, должен оплачивать даже лечение разбитого носа соседа. А уж если с горяча, убьет того, да еще будет признан за-чинщиком драки, то будет казнен. Несправедливо получается.
Пусть они народ простой, и шпаги им не положены. Но ведь можно же и кулачную дуэль провести. Честно и со свидетелями, секундантами, которые. И Кверг решил поделиться своими мыслями с соседом.
Тот хоть и не раз испытывал на себе тяжелые кулаки Кверга, но сам не оста-вался в долгу, а потому оказался с ним полностью согласен. Надо было что делать. Так все оставлять было нельзя. Но как им быть, они не знали. И решили подумать об этом еще раз за кружечкой пива.
На следующей неделе этот вопрос обсуждался уже во всех пивных и кабаках го-рода. Мужчины составляли дуэльный кодекс. Споры по его поводу были очень горя-чие, доходило и до драк. Было решено посылать к императрице народных представи-телей с просьбой издать закон да утвердить дуэльный кодекс.
Газеты благоразумно молчали, ожидая, чем это кончится. Лишь только скандаль-ный "Вестник Правды" ныне переименованный по требованию городских властей в "Вестник Новостей", на спине издателя которой скоро не останется живого месте, посвящал ей почти все последние номера. Местный "страдалец за правду" обсасывал этот вопрос со всех сторон.
Женщины в свою очередь готовили ответную петицию. Их сейчас то не радовало, что их мужья и сыновья калечат друг друга в драках. Но пока что их сдерживало возможное наказание и необходимость лечить побитого. А что будет, если мордобой узаконят? На чьи шеи сядут побитые "дуэлянты"?
Императрица знала обо всем этом. Ей предстояло принять нелегкое, но очень важное решение. Разрешить дуэли простолюдинов она не могла. Слишком хорошо пра-вительница знала, сколько жизней дворян уносят дуэли. Но мирилась с этим.
Это был своеобразный естественный отбор. Наследовать титул и имение может только один ребенок, чаще всего старший сын. А если нет живых сыновей, то дочь. Так что гибель одного из детей не наносила особого вреда ни роду, ни государст-ву. Если, конечно, он не единственный ребенок в семье. Но в этом случае просто младшая ветвь рода занимает место старшей. И при этом количество доврят в стране не особенно то растет.
Но если начнутся дуэли ремесленников и крестьян, ущерб для империи будет очень существенным. Страну наполнят покалеченные "дуэлянты", которых никто не обязан будет лечить. А кто будет сеять хлеб, печь булочки, шить одежду и зани-маться прочими необходимыми делами? Она представила пустующие поля и толпы ни-щих, просящих милостыню.
А не дать согласие на этот их "кодекс", значит вновь обозлить народ на дво-рянство. Что может привести к гражданской войне или хуже того к революции. Ведь по сообщениям соглядатаев и полиции, накал страстей в столице и ее окрестностях был на пределе. А в домах у честных обывателей шли ожесточенные споры между мужьями и женами по поводу, что же такое честь, и как ее нужно защищать.
С этим нужно было что-то надо делать и поскорее. До подачи обоих петиций.
Императрица отошла от окна и взглянула на отъявленного дуэлянта, своего троюродного брата и одного из немногих друзей, Лорда Хаарта. Лорд играл с боль-шим дымчатым котом. Он видел, что повелительница не в настроении и не решался отвлекать ее от тягостных мыслей.
- Хаарт, - обратилась она к нему.
Лорд поднял на правительницу большие серые глаза.
- Хаарт, я намерена запретить дуэли.
- Ваше величество, я тоже считаю, что не стоит разрешать эти дуэли. Дуэли между крестьянами это смешно.
- Вы меня не поняли, Лорд Хаарт, я намерена запретить любые дуэли.
- Что вы имеете в виду, ваше величество?
- Дуэли между дворянами теперь так же противозаконны.
- Но это не возможно, моя госпожа! А как мне, по-вашему, быть, если кто-либо оскорбит меня или не лестно выскажется о вас в моем присутствии?! Как еще дворя-нин может защитить свою честь, не ходить же нам с кляузами по судам.
- Тех, кто посмеет неподобающе высказать обо мне, накажут. Не переживайте об этом, Лорд Хаарт. Впрочем, я не могу запретить дуэли вообще. Но отныне вам при-дется отвечать за свои поступки по закону, как и всем.
- Значит, если я вызову кого-то на дуэль и случайно убью, я буду казнен как убийца?
- Хаарт, постарайтесь впредь никого не убивать. С вашим искусством фехтова-ния это не так уж и сложно. Вы поняли меня, Хаарт?
- Да, ваше величество.
- В таком случае, друг мой, помогите мне донести этот указ до дворян.
В субботу утром булочник Кверг вполне довольный справедливостью императрицы набил морду и сломал пару ребер своему соседу Хавану, когда тот нелестно выска-зался о качестве его булочек. Просто и безо всяких дуэлей.