Эти слова все еще приятнейшей музыкой звучали в сознании Кати, хотя она уже полчаса как имела честь беседовать со старшей сестрой Беати. Беседа оказалась интересная и совсем не такая, как ожидала девочка. Мудрая женщина говорила с ней на равных, приводила примеры из жизни реальных людей, а не описанные в священных книгах, как прежние наставницы Кати.
После беседы у Кати оказалось вопросов даже больше, чем было, когда она переступала порог Зала Бесед, но девочка не решилась их задать. Все эти вопросы были слишком мирские и далекие от той цели, что она назначила себе в жизни.
Судьба Кати Рикой, уроженки Юга Благословенной земли, дочери владетельного князя Рохана Ушайского и супруги его Катарианы Рикой, была решена, одиннадцать лет назад. Кати не было еще и двух лет.
Не известно, как бы сложилась ее судьба, не подари ее мать князю сына - наследника. Мальчик родился недоношенный и хилый. Хоть и удалось сестрам-целительницам удержать его душу в хрупком тельце, уже с первых дней он начал болеть, и никто не мог знать, как долго протянуться мучения маленького страдальца и его матери. Кати тоже запомнила те дни, когда на нее мало кто обращал внимания. Отцу и матери стало не до нее, они не отходили от красного вечно кричащего создания, а с ней была лишь старая нянька, которая нянчила еще самого князя.
Когда надежды почти не осталось, князь попрощался с женой и поехал в Обитель Просветленной, как называли монастырь Пречистых Дев в Крочицах, с тех пор как там поселилась Киати Крис. Там он молился Великой Матери о сыне и обещал, что если мальчик выживет, то он отдаст свою дочь в служение.
Когда он вернулся, его ждал здоровый малыш, счастливая мать и довольная дочка, которая не отходила от матери не на шаг. Оказывается, в его отсутствие мальчик едва не умер, и сестры-целительницы были уже бессильны помочь, но тут явилась странная знахарка, не из Сестер, и обещалась помочь. Княгиня решила не упускать последний шанс.
Кати знала, что произошло лишь по рассказам няньки и слуг. Говорили, что, оставшись наедине с матерью и умирающим ребенком, целительница, оказавшаяся совсем еще юной девушкой, дала мальчику несколько капель чудодейственного эликсира и всю ночь вела странный обряд, отгонявший от него смерть. Поутру целительница ушла, сказав княгине, какие мази и настои применять в лечении. За неделю мальчик окончательно поправился. А на другой день вернулся князь.
Князь принял случившееся как чудо и готов был сразу отвести Кати в монастырь, но княгиня не позволила.
- До первого обряда дитя принадлежит матери, - сказала она, - да и не сможет она раньше принять служение.
И еще два года после обряда Кати провела дома благодаря матери, но уже под руководством личной наставницы. А после решила, что уже готова стать послушницей.
Катарина Рикой сама отвезла дочку в монастырь. Но не в тот, куда хотел князь, а в ближайший, чтобы иметь возможность хоть иногда навещать ее.
- Разве ты говорил, где конкретно будет нести служение наша дочь? - ответила она на возражения супруга.
Последующие четыре года маленькая Кати стремилась быть лучшей во всем, и была отмечена, приехавшими в их монастырь сестрами наставницами. Они даже сочли ее годной стать сестрой, как в моральном, так и в физическом плане. Кати не понимала почему, чтобы стать Пречистой Девой, так важно, чтобы у тебя начались в организме некие процессы, которые отнюдь не радовали, хоть и не доставляли болезненных ощущений.
Старшая сестра пояснила это словами:
- Ты стала девушкой, Кати. Теперь ты уже не ребенок.
Ей даже разрешили поучаствовать во взрослой службе, к которой послушницы обычно не допускались, еще до посвящения. Службу вела Киати Крис. Эта простая священная церемония, казалось, наполнила Кати огромной внутренней силой.
Неделя Становления, столь сложная для прочих, что иные даже отказывались от ритуала, довольствуясь мирской работой в монастыре, показалась Кати легкой и незаметной. На пути к цели она готова была одолеть и не такие испытания. Что значат голод, холод и одиночество, для того в ком горит огонь веры. А страха она и вовсе не ощутила, хотя он и был серьезнейшей частью испытания. Она почти не спала те дни, проводя их в молитве, а когда ее тело и сознание погружались в сон, она засыпала без сновидений. Последнюю ночь она разговаривала во сне с матерью и играла с маленьким братом, а когда сестра Милена спросила ее о кошмарах, девушка очень удивилась.
Началась взрослая жизнь. Она работала в разных местах: на кухне, в саду, в монастырском приюте, посещала вместе с сестрами больных, порой проводя у их постелей бессонные ночи. Именно тогда у нее открылся Дар. Сама она его не заметила, а вот сестры увидели. И теперь у нее стало свободного времени еще меньше, чем раньше. Она должна была посвятить его самообучению под руководством старшей сестры Беати. Но отсутствие времени мало беспокоило Кати, она и раньше не имела других интересов кроме служения. Разве что книги, но она старалась читать лишь, что могли привести ее к поставленной цели. Да и учиться у сестры Беати оказалось интересно. Вот только круг книг, что она читала, неожиданно расширился, выходя далеко за пределы священных текстов. Ей позволили пользоваться не только общим залам, но и хранилищами, в том числе и тайным.
- Видящая, - учила сестра Беати, - должна смотреть на мир широко открытыми глазами, а этого нельзя достичь в юном возрасте, читая лишь священные труды. Ты должна знать жизнь народа, его легенды и страхи. Ты должна научиться понимать и принимать людей, научиться их любить.
Кати старалась, как могла и была терпелива со всяким, но потом порой жаловалась наставнице. Та говорила, что это полезно. Пусть лучше девочка расскажет ей, чем неизвестное зернышко затаиться где-то внутри, а потом даст ложные всходы, корни которых будет уже не отыскать. У них сложились весьма доверительные отношения, вот и в этот раз, рассказывая о неделе проведенной на мельнице старого Борха, Кати сказала:
- Мужчины невозможны. Вы не представляете, наставница, чего мне стоило убедить мастера Борха выпить горькое лекарство. Он упирался, как осел и говорил, что лучше он умрет, чем будет так мучиться.
- Ты думаешь, тебе было бы легче договориться с женщиной?
- Думаю да. Я все больше замечаю, какие мы разные. Такое впечатление, что одновременно существуют два мира, мир мужчин и мир женщин. И они очень разные, хотя и значимые друг для друга.
- Разные миры. Если это так, то подобное должно было найти отражение в священных текстах. Ты лучше многих в нашем монастыре знаешь их, делается ли там различие между мужчинами и женщинами?
- Нет, но там говориться какую роль играют женщина и мужчина в зарождении новой жизни. И роль их различна.
- Правильно. А как же сестры? Неужели не оставляя на земле потомства, они проживают жизнь зря.
- Нет, что вы, сестра Беати. Они ведь дарят всю свою жизнь служению. Они помогают приходу новой жизни на свет, оберегают ее на протяжении пути, помогают советом и делом, а позже помогают душе уйти за край.
- Но ведь и мужчины помогают детям появиться на свет. Оберегают близких, а иные по долгу или велению души, еще и незнакомых. Мужчины бывают неплохими целителями. И разве не может мужчина проводить в мир иной, если рядом нет обученной Сестры. Пусть он сделает это не так умело, но ведь сказано, что это лучше, чем принять смерть в одиночестве.
- Пусть так. Но ведь в мирской жизни у мужчин и женщин разные роли. Мужчина управляет, строит, пашет, воюет, женщина же бережет дом, готовит, стирает, рожает и воспитывает детей.
- Да, люди распределили роли, как им было удобно, так пошло издревле. Но ведь сама посуди, от мужчины в поле толку больше, чем от женщины, ведь она слабее. Но ведь и женщины пашут в войну, оставшись без мужиков, на себе, бывает, пашут, без коней и волов. А сколько женщин исподволь управляют за мужей или через них. А мужчины овдовев, порой сами ведут хозяйство и поднимают детей. Много можно привести примеров. Но нужны ли они еще...
- Но служение? Почему мы тогда удаляемся для него в монастыри, подальше от мужчин...
- Не от мужчин, а от мирской жизни. А мужчины... Разве ты давала обет безбрачия, милая...
- Нет, лишь обет целомудрия. А этот великий обет можно дать не ранее тридцати лет, имея достойную цель, повод и душевный порыв, и тогда получишь Дар. Но ведь сестрам безразлична плотская любовь.
- Плотская любовь грех, как для сестер, так и для мирян, если нет за ней большего. Любовь духовная, родство душ, желание создать семью и обзавестись потомством не грешны. Особенно, если соблюдены все обычаи.
- Но ведь нет сестер, у которых есть семьи.
- Не совсем так, ничто не мешает сестре, нашедшей близкого по духу мужчину, воссоединиться ним. Но тогда она покидает обитель, и продолжает нести службу людям вместе с мужем уже в миру.
- Но почему они не могут остаться, если это не грешно?
- Тут две причины. Во-первых, семейная жизнь, заботы, любовь и интересы близкого занимают много сил и душевных, и физических. И меньше их остается для служения. Во-вторых, как бы не были сестры чисты и святы, при виде счастья других, у одних может затаиться зависть, у других сомнения в правильности выбора, да и многое другое. Не для того мы ушли из мира, что впустить его к нам. Те, что не могут выбрать между служением и избранником, могут остаться вместе с ним и служить просто своим трудом, как тетушка Коника и дядюшка Ингас.
- Тетушка Коника была сестрой?
- Да, сестренка, старшей сестрой.
- Все это так, я ведь не говорю, что они хуже, но они другие. Разве могут они везти обряды, как мы. Взять хотя бы обряд проведенной Киати Крис. Сестра Киати - Просветленная, это видно даже в ее облике.
- Киати Крис.
- Но почему я не могу назвать наставницу сестрой, она ведь тоже одна из нас, хотя на нее и снизошло просветление.
- Девочка моя, тебе суждено стать Видящей, потому позволь мне открыть тебе одну тайну. Киати Крис - не является сестрой, в силу физиологических причин, ибо таковой может быть лишь девушка или женщина. Киати Крис - элринг, притом элринг мужского пола.
Глаза Кати напоминали два маленьких блюдца.
- Но как?
- Я расскажу, а ты слушай и не перебивай раньше времени. Сорок семь лет назад служительницы святилища в Тюхтенской Пуще встретили прекрасную осененную светом женщину, с длинными белыми волосами и голосом ангела. Она попросила указать ей путь к наставницам. Сестры отвели ее к старшей сестре, и та устроила незнакомке испытание. Результат так поразил умудренную годами женщину, что она снарядила трех сестер проводить странницу к сестрам-наставницам, что жили неподалеку. Сестры тоже были поражены девой, представившейся как Крис, и устроили ей новое испытание. Она согласилась на него и с легкостью прошла. И тогда сестры-наставницы поверили, что явленно ей просветление и высокая цель, и известили совет наставниц. Глупые, ведь для элрингов нет почти ничего невозможного. К счастью в совет входили трое Видящих, что сразу поняли, кто перед ними.
- Кто ты? - спросили они.
- Зачем отвечать тем, кто и так видит. Сейчас меня зовут Крис, и я хочу просить о служении. Моя душа нуждается в нем, и я имею силу для него. Не по своей воле я получил Просветление и изменился, но это свершилось. И это тоже не может быть скрыто он вас.
- Почему же ты вырядился женщиной и вел себя как одна из нас, да и внешне, мужчина не может быть так неестественно красив, подобная внешность более подошла бы женщине, - в гневе воскликнула одна из сестер, созвавших совет и чувствовавшая себя обманутой.
Элвинг выглядел удивленным.
- Я и в мыслях не имел предстать перед вами женщиной. Чем в словах или действиях я вызвал подобное недоразумение? Одеждой, на мне ритуальный наряд Изменения, избранный мной при уходе от моего народа. Если считать женским его, то чем не женские платья мантии ваших ученых и правителей. Что же касается поведения, то мне не в достаточной мере известны все тонкости поведения в вашем обществе, но я старался быть предельно корректен и по мере сил вел себя, так как, мне казалось, принято в вашей среде. Что же касается внешности, у вас действительно другие каноны мужской красоты, более грубые, но возможно, что ваши мужчины просто не могут влиять на формирование своей внешности. Так или иначе, я шел не чтобы понравиться, я шел с открытым лицом, ибо любая иллюзия, есть обман, у меня же не было причин обманывать вас.
- Но тебе это удалось, элринг, - ответила Видящая, возглавляющая совет, - нет смысла устраивать тебе новые испытания. Я и без них вижу чистоту твоих помыслов. Но прежде чем мы примем решение, ответь, каково твое полное имя.
- Кризарис, к вашим услугам.
Услышав это имя Кати вздрогнула, но сестра Беати положила ей руку на плечо и продолжила рассказ.
Сестры удалились на совещание, оставив элринга одного. Решение было принято через
три часа.
- Ты примешь служение и станешь одной из нас, Крис. Но при одном условии, ты должен стать женщиной.
Бытует мнение, что для элрингов нет ничего невозможного, и пол они тоже могут менять по своему усмотрению, но проверить это на практике не удалось.
- Согласен, но я стану женщиной для всех, кроме себя.
- Как это?
- Я буду одеваться и вести себя как женщина, не выдав себя ни словом, ни делом ни при каких обстоятельствах, без высочайшего с вашей стороны дозволения или повеления, и даже постараюсь сменить стиль мышления, если найду различия между мужским и женским. Так что сомнения ни у кого не возникнет, это как вы сами увидели вопрос восприятия.
- Но есть некоторые ритуалы, которые, - начала, немного краснея, говорить младшая из сестер наставниц.
- Сестра-наставница, я уверен, что ваши ритуалы чисты и невинны, и если в них, как ,к примеру, в ритуале омовения сестры принимают участия безо всяких одежд, то не ужели вы думаете, что я не смогу создать достаточно достоверную иллюзию. А для того, чтобы понаблюдать обнаженных женщин есть и более легкие пути.
- Откуда вы знаете о ритуале омовения?
- Во-первых, видел. Вы их проводите у целебных источников, почитаемых и нами. Во-вторых, он позаимствован вашими предками у нас, с незначительными изменениями.
- Святотатец.
- Сестры, в чем моя вина? Я был мал, услышал Зов и пришел. Когда я понял, что звали не меня, я дождался до окончания ритуала и ушел.
- А почему не ушел раньше?
- Я не мог нарушить таинство, правильно свершаемого ритуала, духи источника могли это неправильно истолковать.
Сестры смотрели на Видящих.
- Кризарис не солгал не разу, - констатировала старшая из Видящих, - мы не отрекаемся от своих слов. Но скажи, почему ты искал именно такого служения? Зачем ты искал сестер-наставниц.
- Я обратился к встреченным мною девам, избравшим путь служения. И просил указать мне путь к киати, меня не волновал пол, указывающего путь.
- Почему ты сказал это слова на своем языке?
- Но вы ведь его тоже используете, и оно в полной мере вмещало того, кто мне был нужен.
- Да, мы используем немало слов из вашего языка, большинство для обращения с духами природы, ибо они воспринимают просьбы исключительно на нем. Часть слов прижились в общении образованных людей. Я сама займусь твоим обучением, и ты останешься со мной, пока не сможешь пройти Посвящение и стать Киати Крис.
Через год и два дня Киати Крис была направлена в монастырь в Крочицах. Монастырь быстро прославился. Люди, побывавшие там на службах, уходят одухотворенные. Каким-то образом он находит в них дверку к самим себе. В Крочиты привозят тяжело больных в надежде на исцеление, и часто он помогает. Он учит сестер обращению с травами и с духами, прикосновениям к нужным точкам на теле и обращению внутрь себя. Всему, что позволяет ему раскрыть сестра-настоятельница. Он действительно Киати, ведь таково уважительное обращение к наставнику или наставнице. Для всех он прекрасная дева, но красота и немеркнущая молодость Киати Крис обусловлена не Просветлением, как думает большинство, а всего лишь расовыми различиями. Извини, если разрушила какие-то твои иллюзии. Так надо.
- Но ведь Кризалис - это имя демона.
- Одно время всех элрингов считали демонами, но после о них предпочти забыть и сейчас мало кто верит в древние легенды.
- Но почему, они ведь смертны?
- Это то и плохо. Люди может быть и смирились бы с ними, как с прочими духами природы. Полезными или вредными, но бессмертными, и по большей части бестелесными. А эти могущественны, телесны и вполне смертны. Вот только, если в легендах и хрониках читать все как было, не путая конец с началом, то выйдет, что элринги несут смерть, разрушение, хаос туда, где убили одного из них. А после лишний раз не лезут на глаза. Притом часто делят людей так, как мы делаем то сами, например, убивают только мужчин или только женщин, смотря кто был убийцей. А люди потом в отместку, увидев пусть и не замешанного в этом элринга, даже если он пришел на помощь, убивают его за деяния другого, и приходит новая волна мести. В отличие от людей элринги очень ценят жизнь.
Они странные. Они живут, взрослеют, познают мир, а позже приняв его, растворяются в нем, когда душа утрачивает интерес к телесному состоянию. Но это не считается у них смертью, напротив, называется Началом Пути. Решение забыть было самым верным.
- Вы так много о них знаете? Откуда?
- В основном из книг, но была у меня и беседа по душам с самим Кризалисом.
- И все же, наставница, скажите, ведь Киати Крис не может быть тем самым Кризалисом из легенд.
- Почему нет, еще как может. Иди к себе, сестренка, уже поздно.
В эту ночь Кати впервые приснились кошмары. Смутные хаотичные, видения боли и смертей, а после на измученное сознание снизошел покой, ласковый и приятный. Она увидела весеннее солнце, траву, поющий ветер в листве. Все что порой не замечала, погруженная в свое служение. И тут посреди этого блаженного покоя ей приснилась Киати Крис, с взглядом несущим тепло и уверенность, и голосом мягким, ласковым, и в тоже время властным, как у мамы. Девочка проснулась в холодном поту.
Больше спать этой ночью она не пыталась, а с рассветом постаралась побыстрее, переделать все дела, запланированные на день. Освободившись за пару часов до вечерней службы, она поспешила в библиотеку. Сестра-хранительница напоила ее цветочным чаем и передала ключи. Кати давно расположила ее к себе тем, что относилась к книгам бережно и даже трепетно, и потому сестра Бука показала ей, как пользоваться каталогом и разрешала брать и возвращать книги на место самостоятельно. Так и сейчас пожилая сестра с радостью возложила на девочку свои обязанности на оставшиеся до вечерней службы часы и ушла побродить по саду, поручив, как следует запереть дверь перед уходом.
Найти ничего подходящего до службы Кати так и не смогла, но вечерняя церемония, как всегда подняла настроение и наполнила силами для дальнейшего служения. Напротив она нашла сегодня особую прелесть в той простой службе, которую вела матушка Карисса. И которую после службы Киаты Крис почти разучилась ценить.
Следующий день был отдан обучению, но сестра Беата предложила ей учиться самой по своему разумению и лишь предложила несколько книг.
Первая же из них 'Легенды королевского двора Виорель' захватила девочку целиком. Книга была полна жизнью, там были любовь, страх, ненависть, предательство, хитрые заговоры и гениальные решения. Люди там говорили, пели, ругались, и это было описано не традиционным повествованием, а с описанием комнат, костюмов, с диалогами, и Кати казалось, будто она слышит голоса и видит, что происходит на страницах. Она была на шумных балах и военных советах. Если бы не сестра-хранительница Бука, Кати совсем забыв о времени, совершила бы немыслимое для нее, пропустила бы дневную службу. Такое было, возможно, лишь в дороге или у постели больного. Но и тогда, юная сестра старалась найти хоть минуту и помолиться вместе с теми, кто был рядом.
А тут она оторвалась от книги с тихим возгласом:
- Ну вот, на самом интересном месте.
Но тут же собралась с мыслями и подчинила сознание служению, и лишь позже не тратя времени на еду, вернулась в библиотеку. Раньше ей никогда не попадались такие книги. Она жила жизнью героев, сопереживала им, оценивала их поступки. Кроме того в книге были иллюстрации, картинки-наброски в несколько взмахов кистью, но Кати видела в них все то, что вкладывал неизвестный художник.
Когда в книге оставалась всего пара легенд, сестра Бука уже собиралась закрывать библиотеку. Она хотела сказать об этом девочке, но та посмотрела на нее таким жалобным взором, что хранительница книг принесла побольше свечей и села рядом. Старая женщина решила проследить, чтобы девочка не засиживалась слишком долго. Чтение хорошо, но в меру.
В первой из оставшихся легенд говорилось о том, как король Родерик встретил в лесу прекрасную деву, не знавшую человеческого языка. Как он ухаживал за ней и добивался ее любви, как они поженились, вопреки мнению королевского совета. Как с честью прошла все испытания, придуманные Сестрами, девушка. И как была счастливы король с королевой семнадцать лет.
Вторая легенда рассказывала о гибели королевства.
Приглашенная на шестнадцатый день рождения принца Редрика Баронесса Финвей, вышедшая замуж в один год с королевой в возрасте неполных пятнадцати лет, была расстроена тем, что не сумела договориться о браке своей дочурки с наследником трона. А после нашла и другие причины для зависти. Королева родив троих детей, была прекрасна, как дева, и годы совсем не меняли ее. И даже король выглядел куда моложе своих лет. Королеву любил народ, с ее приходом закончились неурожаи, природа благоволила, духи почти не шалили. А еще королева Василиса не чуралась помощи людям, будучи знатной лекаркой и травницей. Сопоставив все это, Римма Финвей сделала вывод, не иначе как королева - ведьма. Чем не преминула поделиться со своей подругой бездетной богатой графиней Муар, на которой как поговаривали муж женился, только из-за денег ее отца. Вскоре слухи поползли по всей стране. Был собран тайный королевский совет и решено, что ведьму надо сжечь. Она делает слишком много и не требует ничего взамен. Значит, зариться на самое ценное, на души, причем души подданных целой страны. Убедить короля не удалось.
Доброжелатели попытались действовать самостоятельно. На королеву было совершено покушение. Ей преподнесли в подарок огромного тигра, очень голодного, когда король и сыновья были на охоте, а младшая принцесса в храме. Да и клетка оказалась не слишком надежной, но вырвавшийся зверь, не причинил женщине вреда. Напротив, он ластился к ней как котенок. В нее пытались стрелять, но ветер отнес от нее арбалетный болт на глазах у многих свидетелей. В третий раз на королеву напал в саду вооруженный до зубов гвардеец, желая зарубить ее мечом, но, встретившись с ней взглядом, споткнулся и упал замертво.
После этого испуганные заговорщики признались во все королю и просили таки сжечь ведьму. Король казнил заговорщиков, а после попросил жену о разговоре по душам и задавал вопрос. Василиса, призналась королю, что она элринг и открыла истинное имя, которое летопись не сохранила.
Король приказал казнить королеву и сам проводил ее на костер. Перед этим он насыпал ей в вино яд. Этим видно и объясняется то, что королева умерла быстро, почти не мучаясь. Но с ее смертью в королевстве начались волнения, многие в том числе и Сестры требовали, чтобы король убил детей ведьмы, так как не должна ее кровь течь в жилах правителей. Королю же предлагали выбрать в жены людскую женщину. Король еще не отошедший от горя и видений, коими его одарила Видящая, добиваясь согласия, был тверд. Четвертый день на небе не было солнца, небо освещали лишь молнии, дождь заливал землю, мало кому удавалось разжечь огонь в очаге. Ведомый безумцами народ убил короля, его дети пытались бежать, но тоже были убиты, не удалось найти лишь младшей принцессы. Но о ее судьбе ничего не известно.
В течение следующей недели королевство перестало существовать. На него напали демоны, с телами юношей и лицами похожими на черепа зверей. И самым жестоким и ужасным был Кризарис. Демон, пришедший из легенд. Он сеял не только огонь, смерть, хаос и разрушения, как делали прочие. Он сеял безумие. Он беседовал с людьми и они оставались живы. Но лучше бы они умерли. Часть из них сражалась, приняв сторону демонов, часть накладывала на себя руку, а часть, лишалась рассудка, как отец автора сей повести, закончивший жизнь отшельником, оплакивающим гибель королевы и ее семьи. Многие семьи в те дни лишились своих детей. Часть из них позже была найдена в лесах, но о судьбе остальных, в том числе детей тех, кто был более прочих связан с гибелью королевской семьи, истории не известно ничего.
Когда девочка закончила читать, на ее лице были слезы.
- Как же можно давать читать такие страшилки детям, - подумала Бука, прочитавшая последнюю главу вместе с Кати, не в силах оторваться от чтения, не узнав окончания истории, и опасаясь прерывать девчонку в такой момент, - что это за новые методы обучения?
Ставь сестрой, Кати уже не спала в общей спальне для девочек, а имела отдельную комнатку. Сестра Бука не решилась оставить девочку после такого чтива на ночь одну и постелила ей на полу в своей келье и даже оставила зажженной свечу.
И вновь кошмар ушел, прогнанный добрым печальным лицом Киати Крис, от которого Кати проснулась. Старая Бука дала девочки выпить сладкой воды, от которой Кати снова сморил сон, и она проспала до утра без сновидений.
На утро сестра-хранительница Бука посетовала старшей сестре Беате, что девочка во сне видела кошмары и кричала, что-то вроде:
- Нет, Кризарис, нет.
А после сразу проснулась бледная.
- Не давайте вы ей больше таких книг, Сестра Беати.
- Она захотела узнать, я подсказала ответ. Это лучше, чем видения Видящих, ее воображение еще не так развито.
Следующая книга была не историей, а сбором воспоминаний очевидцев, фактов и их тщательном сопоставлении. Книга могла бы послужить неплохим примером, как правильно это делать, если бы не повод по которому она была составлена и пометка 'секретно'. Расследовалась гибель королевства Виорель и правящего королевского дома, последним представителем которого был король Родерик. Кати заставляла себя вгрызаться в факты, книга давалась ей тяжело, и ее освоение заняло почти две недели.
Из книги Кати выяснила, что Виорель погибла пятьдесят три года назад. И что как минимум один из нападавших был не совсем демоном или демоном не того вида, который являлся глазу, хотя даже видящее видели то, что видели. Иллюзии не было. Но одна из горничных королевы, когда над ней еле живой от страха склонился демон и, вцепившись в нее горящим взором, спросил лишь одно слово 'Почему?', схватилась за его лицо в попытке выцарапать глаза, не в силах терпеть, исходящую из них боль.
Демон отшатнулся, и в руках испуганной женщины оказалась искусно сделанная костяная маска. Девушка упала на колени и молила о прошении. Демон забрал у рыдающей горничной маску и бежал. Видящие пытались ей помочь, но тщетно, она была уверена, что видела королеву. Сестры посмотрели ее видения, сделали набросок маски и лица демона. Лицо демона было похоже на лицо королевы, не более чем одна роза на другую, и кроме прочего было еще и мужским. Сопоставив имеющиеся данные сестры выяснили, что нападавший был элрингом, но разглашать эту информацию не позволили, сообщив что у девушки была галлюцинация. Что было правдой, ибо лицо королевы той все же привиделось.
В заключении говорилось, что королева была истинной ведьмой, не злой по природе, но имеющий контракт с демонами. Предмет контракта установлен не был. Гибель королевства, рассматривалась как месть демонов, возможно, вследствие того, что королева умерла, не выполнив до конца договор, либо по другой причине.
В дополнение к книге было приложено два листа. Изображение изящной костяной маски, красивой и отнюдь не навевающей ужас, и набросок мужского лица, излишне худого, с огромными полными болью глазами, но при этом нечеловечески красивого. Благодаря искусству художника в них и сейчас было сложно смотреть, так что сил рассматривать изображение, как следует, Кати не нашла.
Следующие две книги просто содержали легенды и научные факты, связанные с элрингами. Демоны в них были самыми разными: добрыми, злыми, жестокими, наивными до глупости и даже преданными. И дважды в них мелькало имя Кризариса. Однажды как друга героя, преданного и наивного до такой степени, что уже к середине истории становилось видно, что спутник парня не человек. Имя в легенде упоминалось лишь раз. Во второй легенде он выступал как черный мститель, поджегший крепость, где убили демоницу, пойманную во время купания. Демон предложил жителям, вывести из замка женщин и детей, пока огонь окончательно не разгорелся. Хитроумные мужчины, переодевшиеся в женское платье, сгорели прямо во вратах крепости. Сам же демон стоял окруженный стеной огня и смотрел. Имя его было подписано в конце легенды в скобках. (Предположительно Кризарис). Эта легенда была старинной, хотя каких либо точных указаний на время, когда происходили описанные в ней события, не было.
Не смотря на изучение книг Кати не прекращала заниматься своими обязанностями, вот только ее обучение за это время дальше книг не выходило. Прочитав все предложенные книги Кати, нашла еще несколько интересных по той же тематике в запретных разделах библиотеки, после чего своими знаниями о элрингах осталась довольна. О чем и сообщила наставнице.
- И что ты о них скажешь? - спросила сестра Беати.
- Они странные, но не представляющие для людей угрозы. При бережном чутком обращении могут быть даже весьма полезны. И Кризарис не самый худший из них.
Сестра Беати улыбнулась. Кати так и не удалось распознать, что было скрыто в этой улыбке.
Обучение продолжилось и вихрь новых ощущений, пришедших вместе с развитием способностей, наполнил жизнь девушки новым смыслом. Она поняла, что ее служение может быть куда глубже, полезнее и интереснее. Ей даже совсем не хотелось уезжать домой, так как из-за этого пришлось бы прерывать обучение. Но родные обязательно хотели видеть ее на Праздник Обновления или же Смены Года. Она хотела остаться, чтобы провести хоть раз этот день в монастыре, а потом сразу съездить к родным на недельку-другую. Но настоятельница не хотела ссориться с княгиней, князь не посмел бы настаивать. Ее отправили домой за полмесяца до праздника и разрешили не возвращаться до середины первого месяца нового года, а если найдутся дела дом, то и дольше.
Только приехав домой, Кати поняла как по всем соскучилась. С прошлого приезда братец здорово подрос, отец пополнел, а мама осталась прежней, и выглядела хоть и не юной девушкой, но вполне молодой и красивой женщиной.
За беседами с матерью и отцом, играми с братом, подготовкой к празднику дни пролетели незаметно. Сам праздник был великолепен, вот только отец на второй день во время пира некстати помянул добрым словом Киани Крис. Это имя выбило Кати из милой семейной обстановки в суть сестры Кати, будущей Видящей, напомнив о долгах и обязанностях. Никто ее не просил ни о чем, но по окончании праздника, она приступила к обязанностям практикующей Сестры в доме отца, а за одно продолжила обучение, хотя последним старалась заниматься за пределами дома. Дел для нее нашлось не мало, часть сами накопились со временем, часть были выисканы матерью, но в монастырь Кати вернулась еще через полтора месяца.
В первый же день ей пришлось окунуться в работу. Старая Бука торжественно велела сестре Кати приступать к уборке в библиотеке. Сестра-хранительница так и не нашла еще себе преемницу, и пока у Кати не обнаружился Дар, очень рассчитывала на нее. Среди сестер мало кто интересовался книгами, священными текстами только по мере необходимости, а прочим и вовсе изредка. Да и должной любви к книгам сестра Бука у них не видела.
Сама сестра-хранительница была уже стара и не могла поддерживать порядок во всей библиотеке, и если часть дел могла доверить, что сестрам, что послушницам, то были помещения, куда она не рисковала их запускать. Разве что сестер настоятельницу или Беату, но у тех и своих хлопот хватало. А потому, едва встретив Кати, она потащила ее с ключами по тайным хранилищам. Часть из них Кати уже видела, а о некоторых даже не догадывалась.
Судя по состоянию некоторых помещений, руки до них у сестры Буки доходили не часто, особенно это касалось мест, где хранились не книги, а разные малоценные ритуальные предметы, завещанные картины, разного рода предметы, как-то связанных с историей монастыря, а порой и просто откровенный хлам.
Кати пыталась все это чистить и сверять с каталогом. Последнее оказывалось делом сложным. Не ко всем предметам крепились бирки, вместо этого было краткое описание и указание месторасположения. Так Кати никак не могла подобрать на крайнем верхнем стеллаже что-нибудь подходящее к 'Греховному видению сестры Маргарет'. Там вообще не было ничего кроме огарка свечи, паутины и толстого слоя пыли.
Кати спустилась со стремянки и пошла за советом к сестре Буке.
- Это очень странно, милая. Я точно помню, как по просьбе настоятельницы, убрала это куда подальше, то есть на тот самый стеллаж. Ее и доставали оттуда всего несколько раз.
- Ее?
- Ну да, это же картина, хоть и небольшая. Сестра Маргарет была оформительницей с тонким вкусом, сбежавшая к нам от мирских хлопот.
- А что с ней случилось?
- Не знаю. Ее перевели в другой монастырь еще лет двадцать пять назад, а то и раньше. И душе ее не было покоя. Кажется, сестры решили, что лучшим для нее будет затворничество.
Они вошли в комнату, и сестра Бука сразу схватила небольшую картину, лежащую на стуле и завещанную черной тканью.
- Странно, что ты ее не нашла, вот же она.
- Сестра-хранительница, но я же следую каталогу, и я не знала, что должна искать.
- Вот он вон плод больного воображения. Смотри, девочка.
Она откинула ткань. Там был портрет Кризариса, только улыбающегося, с добрым нежным взглядом. Кати не могла оторвать от него глаз.
- И что же здесь греховного?
- Ты не видишь? Как ты еще чиста. Разве так рисуют. Вот попытайся описать эту картину. Перед нами овал лица, не спорю, красивый, хоть и излишне вытянутый. Тонкие брови, изящный нос, узкие скулы, длинная шея, чувственные губы красивой формы, большие миндалевидные глаза с длинными ресницами. Длинные черные шелковистые волосы. Ни одной грубой черты. То есть по классическим канонам рисования такой может быть изображена только женщина, причем мирская женщина. Но глаза, ты посмотри на эти глаза, где в них женственность? Это взгляд мужчины. Если мы смотрим в эти глаза, мы видим на картине именно мужчину. Но подобная внешность противоестественна для мужчин. Как и для девы противоестественно влечение к другой деве, и уж подавно поиск в ней мужского начала. Возможно, тебе это рано знать, но сестра Беати тебя и не таким пугает. Кстати, это же она не убрала картину на место, когда просила у меня ключи, чтобы показать картину сестре-настоятельнице Агнесс. Ну как так можно.
- Что ты так уставилась на эту картину, Кати?
Бука резко закрыла изображение полотном.
- А почему вы решили, что сестра Маргарет испытывала к изображению греховные чувства?
- Так она ж сама так прямо и сказала сестре-настоятельнице. Мол, видела во сне мужчину, который нуждается ней, и просит разрешения уйти и найти его, чтобы разделить с ним жизнь. Виданное ли дело. Ладно бы в какого прихожанина влюбилась, а то в сон, да еще такой противоестественный. Мы все молились за исцеление сестры Маргарет. Но она уверяла, что ее чувства истинные, и избранник ее существует и сможет быть с ней счастлив. Печальная история.
Закончив с уборкой на сегодня, Кати поспешила к сестре Беати и спросила о портрете.
- История действительно печальная. Бедная сестра, как оказалось позже, видела Киати Крис во время службы, и случайно разглядела его внутреннюю суть. Она не была Видящей, и ни кто в ее монастыре не был посвящен в тайну Крис. Да и сама она, увидев во сне во сне демона, никак не связала эти два события, но сумела полюбить его. Она была чиста в своих помыслах и пыталась поделиться ими с настоятельницей, но ее не поняли. Это было давно, когда я была еще ребенком и жила в родительском доме. Мне попался на глаза этот портрет, когда я еще молоденькой девчонкой помогала Буке с библиотекой. Я тогда сама в него чуть не влюбилась.
У Кати было еще несколько вопросов, но она не решилась их задать и больше не поднимала эту тему в беседах с наставницей. А через год сестра прервала обучение, сказав, что будущей видящей не хватает жизненного опыта и отправила ее в монастырь в Гродницах, разрешив перед этим погостить дома.
Мать сильно переживала, ее расстроил отъезд дочери. Ведь Гродницы были расположены почти за месяц пути к югу. Земли эти считались дикими, монастырей было не много, и даже правила там женщина, Великая царица. Кати стоило не малых усилий уговорить мать не вмешиваться в ее назначение.
Долгое путешествие показало Кати насколько разной бывает земля и ее дары. И уклад жизни и постройки домов отличались друг от друга. Но сестер почитали везде. Их любили, боялись, порой даже ненавидели, но всегда обращались за помощью и советом.
По пути в Гродницы встретился даже один мужской монастырь. Узнав, что она учиться на видящую, настоятель попросил ее о помощи.
Жители крупного селения, расположенного неподалеку от монастыря требовали суда над ведьмой, сжившей со света сына старосты. Девушку давно бы побили камнями, если бы не вмешался ее приемный отец, и не потребовал расследования монастырских братьев. Девушку упрятали подальше от народного гнева в каменный мешок в разрушенной башне, да и замуровали там от греха подальше, лишь раз в день передавая еду через оконце. Вот только староста все не унимался.
Братья провели расследование. Оно показало немногое. Девчонка была привезена кузнецом из родных мест, куда он ездил проститься с родителями, и взята им из приюта. Кое-кто в этом сомневался, но жена кузнеца, коей природа самой детей иметь не позволила, приняла девятилетнюю дочурку с радостью. Дочка оказалась работящая, помогала и матери по дому, и отцу в кузнице, да еще и имела талант травницы. Кое чему ее еще в монастыре научили, другое она сама выучила в книге, что нашлась в доме старосты. Книга была старая, да вот только читать ее все равно никто, кроме девчушки, не умел. Чудес Кузнецова дочка не творила, но помогала, как могла, и людям, и скоту. Жители нашли это весьма кстати, сестер ведь по пустякам не назовешься, да и ехать до них верхом дня два. Лекарь за услуги деньги берет, да и живет в соседнем селе. Есть еще братья, но их лишний раз беспокоить и вовсе не след, не зря же здоровые, да и не очень мужики, от дел мирских удалились и живут за каменной стеной одни, без баб. По хозяйству и то сами все делают. Все это Кати почерпнула не только в докладах братьев, но и в душах людских, кои пришлось читать. Боязно в начале было и непривычно, но надо.
Сына старосты, Ставра, порвал медведь, не сильно вроде порвал, но парень весь аж сгорал живой. Староста и послал за кузнецовой дочкой. Та посмотрела парня и просила за доктором послать, сказав, что травами тут делу не поможешь. И все поила его какими-то отварами, от каких боль становилось меньше. Доктор оказался в отлучке, но жена обещала прислать его, как только так сразу. И тогда Ройка, так звали знахарку, сказала, что надо рубить парню ногу, иначе не спасти. Виданное ли дело, молодого парня ноги лишать. Сказали, так лечи, а калечить не позволим. Но ночью дом проснулся он дикого крика. Девчонка таки рубанула парня по ноге, но с одного удара справится не смогла, а дальше ей не дали. Староста ее чуть сразу не прибил, вот только сын просил не трогать, мол не со зла девчонка, он сам просил. Уж больно жить хочется.
Ногу парню перевязали как могли, а знахарку вытолкали взашей. А утром пришли за расправой, ночи сын старосты не пережил. Доктор приехал уже после похорон и ничего сказать не мог, ибо не видел ни раны, ни лечения. Хотя предположил, что девушка могла бороться с заражением, но особого доверия к деревенской необученной девчонке в вопросах лечения он не питал, да и лишала она его доброй части приработка.
Мать Ставра и вовсе решила, что Ройка свела сына на тот свет от тоски любовной и с зависти. Нравился он ей, но только староста давно уже присмотрел сыну невесту, уже и свадьбу после праздника урожая планировали.
- Хотела она его заполучить, хоть с ногой хоть без. Кому ж он еще без ноги то нужен. А как не вышло, так и спровадила на тот свет, не мой так и ни чей, - говорила приезжей Видящей жена старосты, - может и медведя она натравила, ее же ни какой зверь в лесу не обижал.
Оставалось лишь поговорить с девушкой, хотя Кати уже догадывалась о результате беседы.
Ройка была убита горем. Она любила Ставра и хотела его спасти, даже убедила, чтоб потерпел, пока она отрубит ему ногу. Обещала выходить и любить даже убогого, вот только сил справиться с одного удара не хватило, а он бедный крика не сдержал.
Понимая, что в селении девушке не жить, Кати посоветовала отпустить ее с ней, дабы Ройка могла посвятить себя служению и оплакивать в монастыре душу Ставра.
Братья решение поддержали, принял его и староста, а вот жену его пришлось удерживать.
- Много она видит ваша Видящая, да что вообще может знать баба не разу не любившая. Нет у нее своих детей, и не будет у нее никогда, вот и чужих ей не жаль, - орала обезумевшая от горя женщина, много еще обидных слов кричала она, когда выводили ее с площади женщины селения, боявшиеся вызвать гнев Видящей.
Приезд Кати в монастырь сестры восприняли как праздник, ибо давно во всей округе не было видящей, да и новостей с родных мест тоже. Больше половины сестер были не местные, а приехавшие по зову сердца, узнав, что здесь в них больше нужды.
Впервые Кати воспринимали как взрослую, в ней нуждались, с ней советовались. Здесь было мало книг, и Кати записывала многое по памяти, заказывая себе бумагу. Рассказывала сестрам и послушницам истории и легенды, по памяти без книг читала священные тексты. Ее зазывали ко двору Великой царицы, старой мудрой, но жестокой женщины. Ее боялись придворные. Ее даже просили провести службу, но она не имела на то право, когда была более опытные и получившие на то дозволение. В первые у нее появилась подруга, девушка одних с ней лет, послушница Лисса. Но потом Лисса ушла. Собирая травы, девушка встретила молодого охотника и не захотела с ним расставаться. Кати иногда навещала ее и следила за здоровьем первенца подруги. Вот только замечала, что ей все больнее и больнее смотреть на счастливые лица молодых пар просящих благословения, молодых мам и даже бабушек проведших не одни десяток лет в браке.
- В свою душу не заглянешь, а Видящая, - сказала царица, - так ведь Видящей и не обязательно оставаться одной. Будешь жить в городе, а то и во дворце, найдем тебе ладного парня, ты почаще бывай на праздниках, может кто и приглянется.
Кати последовала ее совету, но... Она плясала на празднике урожая с царициным егерем, Захаром Лесником. Придворные дамы аж сопели от зависти. Еще бы такой красавец. Крепкий, сильный, косая сажень в плечах, рубленый подбородок, высокий лоб, каким двери прошибать, нос с горбинкой от перелома в драке и взгляд, горящий, смелый, страстный.
Царица любовалась своим сыном, в ком играла кровь ее и того красавца, заморского посла, что почти год согревал ее постель, а после был казнен и за дело. Чувство чувствами, а дела делами. Не понял этого глупый, за то и пострадал.
Кати кружилась в танце с закрытыми глазами и видела уже не двор царициного терема, а залу родного замка. Она опьяненная медовой настойкой бесстыдно улыбалась черноволосому демону. Танец закончился и они пошли гулять в сад. Крепкие руки обняли ее и горячее дыхание оказалось совсем рядом с ее губами.
- Нет, Кризарис, нет, не сейчас, - простонала она...
Захар провел ее в отведенные видящей покои и сказал:
- Доброй вам ночи, Видящая.
Кати взглянула на него и глаза, что смотрели на нее изменились, она увидела бледное лицо егеря и осознала свою ошибку.
Кати старалась больше не пить медовухи. За ней пытались ухаживать, царица не оставляла попыток оставить Видящую при себе. Но мужчины были или ей безразличны или она неосознанно пыталась видеть в них его черты.
Кати испросила дозволения у настоятельницы на неделю единения с собой и просила не тревожить ее без нужды.
В качестве места единения ей выделили небольшой грот в лесу неподалеку от ручья. Когда-то там жила основательница монастыря, и место это было почитаемым.
Оставшись наедине с собой Кати нашла силы побороть чувства к тому, кто уже сделал свой выбор, решив, что не имеет правда сбивать его с истинной дороги, и нарушать данную отцом клятву. Ее жизнь в служении.
Она вернулась в монастырь, и жизнь потекла своим чередом, пока однажды мать настоятельница не передала ей два письма, одно из дома, другое от совета наставниц, ей предстояло вернуться и пройти испытание, как Видящей.
Сестры со слезами провожали его.
- Коли встретишь его - решай сама, - сказала матушка-настоятельница, - а сможешь - так возвращайся к нам.
Уезжать было тяжело, но уже на следующий день сердце как на крыльях рванулось домой, к матери, к отцу, к брату, у которого намечалась помолвка, к сестрам Беате и Буке, к родным стенам дома и монастыря. Сестра Стасья гнала лошадей, спутницы устав от скачки перебрались к ней в повозку, привязав лошадей сзади, а Кати сама выбралась на козлы к Стасье и рвалась вперед, не находя себе покоя.
Путь назад занял меньше трех недель, но и это показалось Кати долгим сроком. Всего по паре дней погостила она дома и в монастыре, так как должна была спешить на зов сестер-настоятельниц. Времени, чтобы расспросить обо всех и рассказать самой не хватило, но она сказала, что постарается погостить подольше на обратном пути. Невеста брата оказалась чудной веселой девушкой, вот только, пожалуй, слишком юной и несерьезной. Кати расцеловала обоих и пожелала им счастья.
А князь попросил дочь передать еще раз его благодарность Киати Крис, которую она несомненно увидит, так как та входит в совет наставниц. Кати постаралась скрыть, как ее расстроил последний факт, не в силах толком объяснить причин даже себе.
- Будь умницей, не сомневайся в себе и у тебя все получиться, - напутствовала ее сестра Беати.
Кати с трепетом вошла в Зал Совета. Их было семнадцать, семнадцать мудрых уже не молодых женщин, наделенных опытом и дарящих знания. Их лица были обернуты к ней, а глаза четырех, казалось, видели ее насквозь. Она встретилась по очереди с их глазами и не смогла отвести взгляд от Киати Крис. Она видела мудрую наставницу и одновременно мужчину. Этот взгляд мог свести с ума.
- Киати Крис, - раздался властный женский голос, - покиньте Зал Совета.
- Ваша воля, киати.
Когда он, поклонившись, вышел, Кати стало легче, и она смогла отдаться испытанию целиком. Оно оказалось вовсе не сложным и весьма познавательным. Было видно, что сестры довольны. Но у старшей наставницы остались какие сомнения, Кати чувствовала их.
- Поживи здесь неделю, и сделай свой выбор. Каждая из нас будет рад помочь тебе. Ты свободна, сестра.
Выбор? Разве она его уже не сделала? Но наставнице виднее. Кати ходила по святилищу Великой Матери, наслаждаясь ее теплом и силой, гуляла по саду, заглянула в библиотеку и с трудом выпроводила себя оттуда. Ее душа была безмятежна, пока не пришла пора священной службы. Киати Крис, казалась, растворялась в служении, и Кати видела благодать ощущаемую остальными. Но когда она подняла глаза на ведущую службу киани, то не смогла ощутить той же благодати. Сердце отказывалось совмещать желаемое и действительное. Она опустила глаза, и ей сложно было находиться на службе дольше, да и ощущение службы изменилось.
Кати постаралась незаметно уйти. Она убежала к озеру. Осталось всего шесть дней и она уедет туда, где никогда больше не увидит мужчины, выбравшего странный путь к искуплению. Она спряталась в беседку и прижалась лицом к листве. Беседка была живой, она была сделана так, как будто ее создали элринги. Или элринг...
Кати выбежала из беседки и побежала прочь. Споткнувшись о какой-то корень, она кубарем полетела вниз и упала в воду. Прохлада воды охладила ее пыл. Она сидела растрепанная, в мятом ритуальном наряде на берегу озера и смотрела на свое покрасневшее заплаканное отражение в воде. Кати долго смотрела в себя, как это делала с душами других и решила, что должна перед отъездом обязательно поговорить с Киани Крис, и только тогда сможет спокойно жить дальше.
Она составила Киани Крис послание с просьбой о разговоре по душам. Ответ ей доставили следующим вечером. Киани предлагал ей встретиться после заката в своих покоях и задать любые интересующие ее вопросы.
До рассвета я в вашем распоряжении, Кати.
Такова была последняя фраза.
Дверь покоев киани была приоткрыта, что означало, что ее ждали и можно войти без стука.
В комнате пахло травами, киани стоял у окна и смотрел на луну, длинные прямые серебристые волосы, были распущены и спускались до пояса. Он был одет в простую серую мантию. Скромный служитель в скромном жилище, где даже нет мебели, только лежанка на полу, несколько подушек, плетеная корзина для вещей и скрытая мхом кадка с живым деревцем, цветы которого даруют пряный медовый аромат.
Кати вернулась взглядом к фигуре у окна. В ней не виделось ни святости, ни благочестия. Это был.
- Кризарис.
Красивый мужчина в черных брюках и черном плаще наброшенном на обнаженный торс смотрел на нее. Он была почти как на картинке в книге, вот только у этого короткие неровно обрезанные волосы были совсем седыми.
Мужчина, проследив за ее взглядом, провел рукой над волосами и они стали черными.
- Теперь устраивает?
- Почему ты принял меня в таком виде?
Серебристый смех.
- Кого позвала, тот и явился, имя влияет на суть. Располагайся, где тебе угодно. И почему вам всем хочется видеть во мне демона?
- Я не знаю.
- Ты пришла для разговора по душам. Я обещаю, что буду открыт на сколько смогу и между нами не будет слов лжи. Спрашивай.
- Правда, что вы можете менять пол?
- Не знаю, не пробовал. Чисто теоретически это возможно, но я не знаю, что может к такому привести. Возможно, потеря личности, возврат в бесполое состояние, новый поиск себя.
- Бесполое состояние?
- Да, мы рождаемся бесполыми. Тело формируется под воздействием гормонов, которые в свою очередь реагируют на эмоции, создавая обратный процесс и воздействуя на сознание. Я понятно выражаюсь.
- Более менее.
- И тебе не сложно быть сейчас женщиной?
- Глупенькая, я мужчина, и остаюсь таковым. А мой внешний вид это дань уважения Киани Райт и вашим обычаям, а так же некая часть мести Райт мне. Порой действительно сложно. Сложнее, чем я думал.
Улыбка Кризариса буквально выворачивала Кати наизнанку, она, казалось, касалась ее обнаженной души. Но Кати нашла в себе силы на обращать на это внимания.
- Кто она тебе?
- Сестра.
- Расскажи о ней.
- Я любил ее. Она была поздней искрой любви моих родителей, озарившей их путь незадолго до ухода, но они уже чувствовали зов мира и оставили нас. Они были правы, забота о Вейлис стала для меня новым маячком в жизни, якорьком привязывающим меня к ней. Вей меня обожала, и во всем старалась на меня походить, даже свой внешний облик, как оказалось, пробовала лепить с меня. Я по глупости не замечал ничего. Но мудрые заметили это. Она была в том возрасте, когда пол еще не определен и чувства открыты. Киани разлучили нас и оставили ее пожить одну под присмотром младших духов. Я не знаю точно, что было дальше. Со временем я почувствовал, что она нашла себя и счастлива. Я был рад за нее и хотел быть с ней, но не знал, завершено ли формирование ее личности. К тому же я чувствовал, что ей не одиноко, и что от нее отделились новые искры жизни, что редко бывает в столь юном возрасте. А потом ее путь был насильственно прерван. Я прибыл слишком поздно. Я почувствовал ее волнение и спешил, но не успел... Я должен был отомстить. И даже сейчас понимая, что натворил, я не раскаиваюсь. Она была так невинна и так юна, и свеча ее жизни горела так ярко, что за этот короткий отрезок пути она смогла взять и дать, больше чем я, за свой куда более долгий и пока неоконченный путь.
Киани не одобрили то, что я мстил с закрытым лицом, но и не вмешивались, ибо это была моя месть. Она ушла, и ее больше нет. Я не знаю, где затерялись нити ее пути, как и того, что бывает с ушедшими до срока.
Кати почти физически ощутила переполнявшую его нечеловеческую боль. Она опустила взгляд и с минуту молчала, притупив восприятие, а затем спросила:
- А ее дочь выжила?
- Да. Именно из-за нее я прервал свою месть. Искорка моей Вей просила меня, и я не мог отказать. Я привез ее домой, но не нашел покоя. Тот в ком горит не погашенный огонь мести не должен влиять на хрупкое сознание ребенка. О ней есть кому позаботиться. У нее вновь есть семья и дом, и горе в ней уже почти заснуло. А вот во мне нет. Я должен был уйти. Меня подвергли изменению, лишив части моей силы и, заперев остальную на сколько это возможно. Это моя вина, что я не смог отомстить и забыть. Ни земля, ни леса, ни травы и цветы, не должны страдать из-за этого.
Кати заметила, что пол у окна усыпал лепестками цветов и даже листики слегка съежились.
- Ах это. Я постараюсь, чтобы она оправилась. Это ведь роза элрингов. Она лучше всего нас понимает и терпеливее всех относиться. Я потому и выбрал это место. Я предполагал, кого ты позовешь. Ты ведь не первая пытающая меня собственным именем, призывающая вновь и вновь то, что я пытаюсь забыть. Но может так и надо. Может когда-нибудь я справлюсь и смогу уйти или, напротив, остаться с открытой душой. Смогу не вздрагивать при звуках своего имени, а принять его в себя вновь.
- Но почему ты пришел сюда? Что дает тебе служение?
- Искупление. Я пытаюсь искупить причиненную боль, отдать свою силу до того, как она начнет сжигать меня изнутри, научить общаться с природой, ценить ее, верить ей.
Я пришел по ошибке. После ритуала я был раздавлен, я потерял себя и не находил места. Куда бы я не пришел, младшие духи пытались помочь мне, сочувствовали, оплакивали. А мудрые подняли молодежь и те, оглушив меня, когда не удалось усыпить меня песней, утащили меня в Пещеру Безвременья. Странное место - оно не живое и не мертвое, но там совсем нет духов. Каменные стены, воздух, вода источника, все они молчали и не слышали меня. Я едва не умер. Там мне был толи бред толи ведение. Я видел Великую Мать, она сказала, что мне не место сейчас среди моего народа, и я должен искать себе наставника среди людей. После видения я проснулся обновленным и принял свое изменение. Я взял новое имя, обрубив и смягчив свое, как обрубили и смягчили мои силы киани. Я открыл себя пути и вышел к людям. Так я оказался здесь. Сестра Райт оказалась хорошим наставником и очень милой женщиной, я готов был разделить с ней душу. Но она и в этом оказалась хорошим наставником и хорошо врезала мне по мозгам. К примеру, как сейчас.
Кризарис упал, но боли в нем уже не чувствовалось. И все же Кати хотела подбежать к нему и обнять, но она сдержала свой порыв. Стало очень тихо и юная Видящая, только сейчас осознала, что страшная гроза над монастырем прошла, а она и не заметила ее начала. И лишь капельки воды сверкали в лунном свете.
- Ты хочешь спросить еще о чем-то?
- Да. Что с теми детьми, что вы похищаете?
- Я скажу. После ты это сразу забудешь, но вопрос уже не будет волновать тебя, как не волнует раскрытая тайна. Согласна?
- Но почему?
- Эта не только моя тайна. Я дам ответ, но его не должна увидеть в тебе даже Райт, если посмотрит в твое сознание. А ведь тебе еще предстоит поучиться у нее.
- Я согласна.
- Итак, страшная и ужасная тайна. Мы их вовсе не едим живьем, не пьем их кровь и даже не убиваем, как думаю многие люди.
Крис довольно рассмеялся.
- Мы их воспитываем, учим, дарим тепло и нежность, любим, как своих детей, делимся частичками души. У нас редко бывают дети. И не один из нас не сможет убить юную искорку. Это является частью мести и частью искупления. Это как бальзам на душу, помогающий вернуться к жизни. Вырастая, они могут сами выбрать свой путь, но еще не один не покинул нас.
В следующий миг Кати потонула в омуте его глаз. Ей было хорошо, она не осознавала кто она и где, но не хотела расставаться с той нежной властной силой, что окружала ее. Но сила резко с ощутимой неохотой выкинула ее в реальность.
- Почему? - спросила Кати, еще не совсем придя в себя.
- Потому, что любой выбор надо делать сознательно. И я поклялся не вмешиваться в твой выбор.
- Воля Райт.
- Ты очень догадлива, сестра Кати.
- Итак?
- Прости, Крис. Я должна, у меня есть долг, вернее это долг отца, ты знаешь. Это ведь ты выбрал мое служение.
- Нет, мне стало жаль его, и я просил, чтобы Ребекка, моя племянница, связалась с кем-нибудь из элрингов, живущий поблизости от твоего дома и передала просьбу о помощи. Я ведь сейчас по мнению своего народа, глух, слеп и нем. А в сестренке оказалось слишком много от меня самого, а в ее искорке очень много от Вей, особенно теперь, когда она учиться был элрингом. И я могу порой связаться с ней, послать зов, но ответы приходят лишь иногда во снах.
Киани поднялся и стоял, опершись о стену.
Кати бросилась к нему, прижалась и зарыдала.
- Крис, Кризарис, пожалуйста, прикажи мне уйти. Помоги.
Но киани даже не пытался отстраниться. Ему было хорошо, и в глазах зажглась искорка надежды.
Они молча, лишь стук сердец нарушал тишину. Наконец, Крис нашел силы прервать молчание.
- Светает.
- Кати, ты не должна ни кому и ничего. Ты сама выбираешь свой путь. И ни я, ни твой отец, никто другой не имеет на тебя прав.