Пришла пора для грёз и для мечтаний -
о детстве золотом воспоминаний.
И как во сне, сквозь вязкое стекло
я вновь смотрю на то, что утекло

и никогда уже не возродится...
То место, где мне повезло родиться.
Вокруг, будто в замедленном кино,
совсем другая жизнь кружится.

Подъезды на ветру гремят дверями,
будто слоны огромными ушами.

Старушка вдаль бредёт за молоком
с бидоном и с немыслимым зонтом,
с вуалью на лице из тысячи морщинок
и в шляпке после тысячи починок...

Двор делится заборчиком убогим
на грядки и на пыльные дороги.
Автомобили редкие стоят,
и воробьи под ними мельтешат.

И кто-то где-то выбивает половик,
и над домами музыка играет.
А из окна внимательный старик
неодобрительно за миром наблюдает.

А крашеные вечные качели
железные - скрипели и скрипели.

Теперь подъезды, словно гренадёры,
застёгнуты на крепкие запоры,
закованные в жестяные латы,
стоят, как будто на посту солдаты

и никого без спроса не пускают.
И ветер больше дверью не играет.
Двор выметен и защищён забором,
чтоб не пустить ни нищего, ни вора.

А вдоль бордюров - вечная парковка,
И над двором - хотя бы детский крик!
Но в тишине с привычною сноровкой
из магазина держит путь старик.

И, натолкнувшись на витой забор,
Идёт в обход, не забредая в двор.