На работу Таня мчит -
обувает ножку.
Под ногой листва хрустит
с ледяною крошкой.

Зябко ждать на остановке
чудище железное.
Ветер лупит по головке,
чтоб забыла грешное.

Ветки выгнулись упруго
с листьями багряными,
Бьют машины друг об друга,
словно барабанами.

Вот и утренняя пробка
вдруг нарисовалася.
Холодно на остановке
Тане показалося.

Подо льдом узор случайный -
листья заморожены,
как набор кофейно-чайный,
над асфальтом сложенный.

Ветви выгнулись, как луки,
в облака-мишени,
ждут прохожие без звука,
как немые тени.

Не видать вдали автобус,
пробка не шевелится.
Голубь сизый, будто глобус,
в теплотрассе греется.

Впереди стоит прохожий -
юноша безбашенный.
В курточке из рыбьей кожи,
с шевелюрой крашенной.

И кроссовок каши просит,
в землю замороженный.
Нет да нет - на Таню бросит
взгляд, украдкой скошенный.

Ветер ветками качает
медленно, как в омуте.
Таня о тепле мечтает
в почивальной комнате.

Самовар пыхтит парами,
скатерть расстилается.
Гость, накормленный блинами,
к Тане прижимается.

Ветер по спине пинает,
чтоб забыла грешное.
К остановке подъезжает
чудище железное.