Аннотация: Это сон записанный в мельчайших подробностях. История о взбудораженной совести и мужской брутальности. Должен признаться, что этот рассказ довольно плохо написан. Я его перепишу, если он покажется кому-нибудь интересным
В этом месте ни на секунду не прекращалась жизнь. Вокзал представлял собой двухэтажный ангар, на первом этаже которого располагался вещевой рынок, а на втором с восточного его конца - ресторан. Все остальное пространство второго этажа было отдано под перроны. Сводчатый потолок светился матовым светом - за его пределами был день, нижний же этаж освещался искусственно - сюда не проникали солнечные лучи. На перроне второго этажа Сергей ожидал тётушку. Её должны были привезти в обеденное время начиная с полудня, а в три с половиной они погрузятся в экспресс и уедут в Вену.
То там то здесь высились кучи чемоданов, перевязанные багажными ремнями. Случались между ними и редкие рюкзаки - дорогие и забитые до последнего предела. Среди всей этой клади выделялся безразмерный сундук светло-оранжевого цвета, который невольно притягивал к себе взгляд, словно красная мигающая точка на блеклом рекламном баннере. Сергей прохаживался взад и вперёд, делая в каждую сторону не более пяти шагов и поглядывая то вправо, то влево. Тётушку должны были привезти на хромированной больничной каталке, даже не в кресле - она была слишком стара. Пропустить появление такого пассажира совершенно невозможно, поэтому он не беспокоился, но все же, как и любого из нас, его беспокоило само ожидание, само это действие создавало ощущение лёгкой тревоги и даже настороженности. Всякий, кто хоть раз ожидал опаздывающую на свидания юную красотку, поймёт его состояние в этот момент - красотка не может не прийти, но все равно то и дело поглядываешь на часы.
Прогуливаясь таким образом, он то и дело бросал взгляд на оранжевое пятно среди прочей клади и только благодаря тому, что уже упомянутый чемодан волей неволей притягивал к себе взгляд, самым краем сознание он заметил, как мимо этого чемодана промелькнуло женское лицо овальной формы обрамленное короткой прямой стрижкой светло русого цвета. Волосы были расцвечены крашеными рыжеватыми прядями расположенными преимущественно с левой стороны. Лицо принадлежало женщине достаточно опытной - около тридцати лет, и, по-видимому, доброй. Такие добрые лица бывают у молодых, ещё не истёртых постоянной нищетой учительниц и у пожилых учителей тоже. Женщине было в районе тридцати, из чего Сергей сделал вывод, что она, скорее всего, не учительница.
Он словно сфотографировал это лицо, и, что-то такое зашевелилось в его душе или памяти... определённо он где-то её уже видел. Сергей продолжал расхаживать ещё какое-то время уже совершенно не глядя ни в западный ни в восточный конец ангара. На лице его отобразилось раздумье и оттого у постороннего наблюдателя могло возникнуть впечатление, что по перрону прогуливается профессор математики, размышляющий над решением очередного уравнения. Уравнение было достойным того. Он узнал это лицо. Он совершенно был уверен, что только что перед ним промелькнул дорогой ему человек, возможно даже родственник. Точно такой же овал, тот же светло-русый цвет волос и даже почти такая же стрижка уже случались в его жизни и сейчас он с усилием и большой сосредоточенностью пытался вспомнить - где, когда, и кто это, черт подери, мог быть.
Однако тётушку все не привозили, а время давно уже перевалило за полдень и Сергей против воли начал таки всерьёз беспокоиться. Т.е. если до этого он поглядывал на часы, проклиная ленивый стрелки, которые все никак не могли достигнуть заветных двенадцати, то теперь он проклинал уже саму тётушку. Стрелки часов, добравшись, наконец, до верхней точки, рванули в дальнейший путь с сумасшедшим ускорением, и не прошло, казалось, пяти минут, как часы показывали без малого час. В какой-то момент Сергей взвинтил скорость своих хождений почти до бега и, осознав это, резко остановился и принялся ожидать стоя, сложив руки за спиной, всем свои видом изображая терпеливое раздражение. В этот момент он вспомнил.
В момент понимания того, что он вспомнил, Сергей почувствовал себя ныряльщиком, который после трудного и опасного погружения всплыл на поверхность. Внезапно его оглушил вокзальный гул, который до этого воспринимался им как тишина, которая лишь являлась результатом магического действия сводчатого потолка. Вокзальный купол, повторяя многократно малейший шорох, случившийся под его сводом, одновременно приглушал громкие звуки и превращал совокупность ударов, шелеста разрываемой бумаги и разговоров в монотонный гул. Сергей ошарашено рванулся вокруг своей оси и, пристально изучив лица людей находившихся в поле его зрения, сделал ещё один разворот на 180 градусов. Повторив этот маневр раза три или четыре, он сорвался с места и очертя голову понёсся к западному концу ангара, где находился спуск на базарный этаж.
Этажи ангара сносились двумя лестницами, которые были расположены в его крыльях и Андрей, скатившись по западной лестнице, оказался между рядами пластиковых белых ларьков-прилавков, за каждым из которых были развешаны сумки, платки, куртки, колготки, бюстгальтеры, носки, брюки... Он сбавил темп и стал двигаться медленнее, внимательно разглядывая продавцов и покупателей, надеясь найти внезапно появившиеся в его жизни рыжие пряди. Теперь, когда он вспомнил, у него не было сомнения, что даже мимолётного взгляда будет достаточно, чтобы не пропустить. Он прошёл весь ряд и, поднявшись по восточной лестнице, также внимательно изучил ресторан, чем вызвал к себе повышенный интерес ресторанной охраны. Затем выбрался на перрон - тётушки, слава богу, не было. Ещё раз изучив лица прохожих, по второму кругу двинулся вниз.
Сделав таким образом две ходки, он почувствовал в груди звонкую пустоту. Он уже не желал, ни того, чтобы тётушка появилась поскорей, ни того, чтобы она задержалась ещё больше. Ему было все равно до такой степени, что если бы тётушка потерялась вдруг по дороге, он бы, наверное, не испытал никаких эмоций. Конечно, будут хлопоты - придётся её искать, но не более чем пришлось бы искать любого на её месте, а то и вовсе потерянный чемодан. Сергей чувствовал себя хроническим неудачником, человеком безвольным и несообразительным, ведь стоило бы ему среагировать сразу же, как только он увидел лицо, и все могло бы повернуться иначе. Он снова встал на условленное место и погруженный в рассеянные раздумья некоторое время честно ожидал свою престарелую подопечную. Затем, будучи все так же безвольно расстроенным, решил пройтись по рынку последний раз.
На это раз он шел прогулочным шагом, волей неволей рассматривая товар и привлекая к себе внимание торговцев, которые громкими голосами предлагали ему буквально все, что висело за их спинами. Прошествовав, таким образом, почти до самой лестницы, он обратил внимание на малыша лет семи, который с хозяйским видом стоял возле пушного прилавка с наружной его стороны. Малыш спокойно во все глаза разглядывал Сергея. Сергей остановился. Мальчишка сделал шаг навстречу и со смущенной улыбкой спросил.
- Вы мою маму ищите?
- А как зовут твою маму? - спросил Сергей.
- Мою маму зовут мама Лена - ответил малыш.
- А выглядит она как?
- Да вон она!
Обернувшись, Сергей увидел, ту, которую не мог разыскать, как минимум в течение часа.
Ленка стояла прямо и свободно, красивая и спокойная, в простом платье из дорогой ткани. В их распоряжении была минута или две, ведь чтобы ни случилось, а тетушку нужно встречать. Впрочем, и минуты хватит, чтобы не потеряться вновь. В момент, когда Сергей сделал к ней шаг, она открыто улыбнулась и словно сказочная Василиса сделала плавный жест левой рукой. Сейчас же из толпы выбежали трое в чёрном и навалились на Сергея, словно вязкий ватный спрут. Чудом ему удалось вырваться.
Он вырвался и, испытав мгновенный ужас, рванулся вверх по лестнице в спасительную прохладу ресторана - туда, где люди не походили на равнодушную толпу рынка. Нет, в ресторане всем есть дело до всего... В ресторане его настигли. Он ощутил на плече сухие пальцы и, резко развернувшись, с силой подставил ладони под летящий на него кулак. Удар оказался вялым и ватным. Было полное ощущение, что на Сергея напали дистрофики. Мышцы их были наполнены воздухом, кости разложились до состояния пластилина. Удивленный сверх всякой меры, Сергей все подставлял и подставлял запястья под беспомощные удары, до тех пор, пока ресторанная охрана не завернула им всем, включая Сергея, руки за спину.
Они лежали ровным строем лицом вниз на полу ресторана и констебль - усатый толстый мужчина - сидел свесив ноги на барной стойке прямо над ними и что-то сосредоточено писал в папку. Никого и ни о чем он не спрашивал. Сергей с тоской в груди наблюдал сквозь дверной проем, как на противоположном конце перрона появились двое носильщиков с хромированной каталкой, покрутились вокруг и в растерянности принялись изучать вокзальный циферблат. Чувствуя, что сейчас случится непоправимое, Сергей с протяжным криков бросился на перрон и тут же, получив удар в затылок, рухнул, так и не успев встать с четверенек. С трудом управляя ставшим вдруг непослушным зрением, он с ужасом следил за тем, как носильщики долго о чем-то совещаются, затем достают из-под тетушкиной подушки билет и, потоптавшись еще немного, заносят каталку в вагон подошедшего поезда. Минут через десять они вышли и весело зашагали проч. Затем поезд тронулся. Сергей ничего не мог сделать.
* * *
Лежа на кровати, Сергей целую минуту переживал перепятии своего сегодняшнего сна. Нет, это был не кошмар. За все сновидение, он ни разу по настоящему не испугался. Его настораживало и удивляло то, что главной героиней забытья случилась девушка, которую он видел лишь однажды около десяти лет назад. Они познакомились в троллейбусе и Сергей с ходу пригласил ее в гости. Она не отказалась - в том возрасте и парни и девушки необыкновенно беспечны. По счастью в этот день родители Сергея уехали на дачу, оставив квартиру в полном его распоряжении. Еще большим везением было то, что в холодильнике нашлись полбутылки шампанского и около десятка бутылок пива. Напоив Лену пивом с шампанским до состояния легкого шторма, он драл ее затем целую ночь, а к обеду следующего дня грубо вышвырнул за порог, опасаясь, что с минуту на минуту появятся родители. Что касается тетушки, то таковой и вовсе никогда не было в его жизни.
Сергей вздохнул, встал, протопал на кухню, налил себе чай и тотчас же начисто забыл сон - весь в мельчайших подробностях.