Чародей 2..
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
2.
Однажды, ввечеру, средь зимней стужи,
По снегу раздались, скрипя, шаги.
За окнами, в буранности, ни зги.
Средь нас серьёзно кто-то был простужен,
Учитель нам готовил свой отвар.
Он говорил, что в теле вспыхнет жар,
Когда, глазами, мозг в округе видит
Угрозу, повисающу над телом.
Тогда, во страхе, тело станет белым,
Где кровь, застыв в сосудах, аки идол,
Лишает ткани Силы долголетья,
Что полнится энергией Небес.
И даже мёртвый, припадя б, воскрес,
Когда б сосуды сохранились сетью,
Не выедены червем гнили чёрным,
Спеша откушать ткани мёртвой, вороном.
Отвар в приготовлении был долог:
Не только травы значились при том,
Но слов заветных полыхавший ком,
Отвару утоляли Силы голод.
Чтоб те, кто не способны Её взять
По ряду и стеченью обстоятельств,
Могли бы чрез отвар Её принять,
Подав здоровью руку обязательств.
Спустя лишь время мы понять смогли,
Что нас учили Силой этой питься,
Чтобы, над тленным, духом смели взвиться.
Другим, коль нужно, чтобы помогли.
И Ею нас учили управлять,
Чтоб лишь во благо - злобы не взрастила:
В руках не умных - Самая, средь силы,
Способна не дарить - уничтожать.
Не стану утверждать, что, как и я,
Благоговейны были к Силе этой,
Собрались кто со разных концов света
И стали кто, в ученье, мне друзья.
Хотя не скрою, ропот иногда
Змеёю мне вколачивался в уши.
Я уходил в себя, чтобы не слушать,
Как в чью-то дверь царапалась беда.
Я был средь них - ни лучше, и ни хуже.
Но в сердце каждом маятник живёт.
И чей-то среди трудностей поёт,
А чей-то заржавел во слёзной луже.
И я не мог помочь, кто не хотел
Из этой лужи душу свою вынуть:
Кто, во мехах, средь лета хочет стынуть,
Тот выбирает свой, концом, удел.
Мы спали на циновках. А меха
Служили нам покровом и матрацем.
И холода (змеёй коварной стлался
По каменному полу), от греха
Мы прятались, свернувшись во клубок,
В мешок из меха, лето создавая
Своим дыханьем. Тихо засыпая,
Как плод во чреве матери глубок.
И позже подтверждение заметил
Тех слов, что Чародей нам говорил:
- У птицы клюв сокроется средь крыл,
Когда наступит сон. В буран ли, ветер.
И мы учились жить, как нам дано
От самого рожденья до кончины:
Виновных не искать, а все причины
Испить собою нужно, как вино,
Чтоб, опьянев от боли или страха,
Мы в жизни дальше избежали б краха.
Итак, шаги. Со скрипом. За окном.
И Чародей, закончивши работу,
Лишь взглядом двери отворил, чтоб кто-то
С мороза в тёплый дом бы к нам вошёл.
То был старик, постарше Чародея.
И глаз его спокойных хладен взор.
На шубе голубой расшит узор.
И борода седая, берендея,
Того узора холодом касалась.
Не знаю, может только мне казалось,
Но понял я, что злобен и хитёр
Старик, что назывался Долмофор.
Он сел, не сбросив шубы, как бы надо.
Приветствия не подал, а глаза
Его струились холодом и ядом,
Как глыба льда. Горячая слеза
К глазам из сердца нитью протянулась,
Чтоб не оставить место хладу встать
Над мною, где учился я летать.
И жаром своим холода коснулась.
Тот вздрогнул, меня хладом пригвождая,
Струился что из глаз его пустых.
Но, на мгновенье, ветер в них затих,
И мысль, таким же хладом голубая,
Вбуравиться пыталась в душу мне...
О, был бы я один, он смог вполне б
Меня своею заморозить стужей.
Но, осознав, что рядом, кто мне нужен,
Я свой, в ответ, ему отправил взгляд,
Где мой огонь его повергнул хлад.
То поединок был... Я понял это позже,
Когда он рвался из души испить,
Какую соткала от Неба нить.
А он желал из этой нити - вожжи...
А Чародей во мне заговорил,
Бесстрастья маски с лика не снимая:
- Теперь ты знаешь, холодно бывает
Не только, где мороз снега затмил.
И я, признаюсь, преклоняюсь Силе,
Что нитью во душе твоей взрастает.
Ты очень сильный! Верь мне, так бывает,
Иначе ты уже застыл б в могиле...
Я понял, что Учитель не пытался
Меня купить ни лестью, ни поддержкой.
Он мне сознался, был что взгляд мой дерзким,
Как может у того, кто состоялся.
Но невдомёк его слова мне стали -
Какой я состоявшийся? - Ребёнок...
- Ты напоился Силою с пелёнок.
И этой Силы тени возжелали.
. . . .
- Скажи мне, Долмофор, причин визита
Смогу твоих я жажду утолить?
Но тот молчал. Казалось, прежде сыть
Собою будет съедена и пита,
Чем он, средь бороды, разверз уста:
- Моя казна отчаяньем пуста.
Но слышал я, что старый чародей
Учеников собрал среди детей.
Хочу его! - кривого перста знак
Взметнулся стрелкой на мою берлогу.
И я плотней свою захлопнул тогу,
И руку сжал стремительно в кулак.
А Чародей, как прежде, беспристрастен.
Но вспыхнул в нити яркий огонёк -
Он улыбнулся б, коль позволить б мог.
Но перед ним струился дым опасен.
- Возьми, коль сможешь! - вот и весь ответ.
Я сжался в страхе - он меня покинул!
Но снова нить моя струила свет...
А Долмофор, во рыке, в зиму сгинул.
Остаток ночи бил меня озноб.
А Чародей сидел моей берлоги:
- Он не замедлит встретиться в дороге,
Тобою напоиться смог бы чтоб.
Поэтому мной принято решенье
До срока отпустить учеников.
Но Знаний, мною сотканный, покров
Я оставляю в дар и утешенье.
Ты сам инициировал сейчас
Свою судьбу, где мы с тобою рядом.
Я думал напоиться вашим садом,
И расцвести весенним цветом в вас.
Но Высшие прислали нам дорогу,
Где ты - один. А я в тебе, что ты.
И через сутки разведут мосты.
До той поры я наслаждаться слогом
Смогу, что извлеку из уст своих.
В дальнейшем будешь ты. Но за двоих!
Поэтому тебя я призываю,
Сказать чем, прежде в глуби загляни -
Быть может, для тебя полны они
Тем Знаньем, в чём устами изнываем.
Я внемлил молча. Что я мог сказать,
Когда не представлял такое действо,
Где я и Чародей - одною вместе
Дорогой отправляемся шагать?!
А план не изменён. Настало утро.
Вернувшися прогулки по горам,
Чудесный завтрак ожидался нам -
Во сливках экзотические фрукты.
И белой шапкой - пеною взросла
Громада на фруктовом Эвересте.
В последний раз мы были здесь и вместе,
Куда судьбы дорога привела.
И тишиной торжественно звучал
Прощальный гимн и сладость возвращенья.
И мы, его, вкусивши угощенья,
Воззрились на него. И он сказал:
- Сегодня Третий Регль открою вам.
Сегодня вы в дорогу соберётесь,
В которой вы не раз со злом столкнётесь.
Но вам победа будет по зубам.
Запомните, богов своих меняет
Лишь тот, кто Веры истинной не знает.
Поскольку он всегда хамелеоном
Пред тем, который платит больше, троном.
Таким нет веры в жизни. Их идея
Заполучить себе любой ценой!
И факт не важен, что кусок гнилой
Окажется в руках прелюбодея.
Такие с корнем продадут мечту,
Предвкусья своего сгорая жаждой.
Но всё, что в жизни, - кончится однажды.
И прежде всё, что испилось во жажду,
Предвкусит горькой рвоты пустоту.
Чтоб проще вам запомнились слова,
Я повторю сейчас для вас их дважды:
- Не бойтесь через жизнь идти отважно,
Где твёрдый шаг и светлой голова!
Но бойтесь, кто предательствует вас,
Корыстию и жадностью ведомый.
Пусть этот запах станет вам знакомым,
Чтоб вы не покусились в некий час
На уговоры льстивые с обманом -
Предательствами ставлены капканы!
И не успели мы всего понять,
Как семеро из нас исчезли дома.
- Не важно, кто из нас ведёт-ведомый,
Тебе лишь надо верить в то и знать,
Что путь твой никогда не одинок
Отныне через жизнь и до порога,
За коим мы опять схлестнёмся слогом.
Ну что ж...
. . . .. . .. . . . .. . И он меня привлёк
В объятия, как мать хранит ребёнка.
Я понял, что лишь гранью станем тонкой,
В которой поместился, вне времён,
Он - Я. И я, который Он.
- Теперь усни...
................И я в меха забрался.
И веки мои смежились без слов.
А по утру увиделся альков,
В котором до ученья просыпался.
Я не спешил вскочить. Я просто ждал,
Когда, по полкам, мысли разбредутся.
И кружева из них во мне соткутся
В начало жизни и её финал.
Я просто загляделся в то пространство,
В котором не был долгих десять лет.
И мне его понравилось убранство.