Труп. Тот же. Опять. Исао чуть не выронил фонарь; скакнув, неясный свет выхватил уже знакомый свод пещеры. Вон и стена из хрусталя, и подземный родник. Вернулся назад? Как так получилось?
Попав в эту самую пещеру впервые, Исао отключился и вывалился в прошлое. Не желая повторять, он развернулся, дёрнулся и... со всего размаха влетел в палату больницы.
Он хорошо помнил тот день, потому что думал о нём много раз. В больнице оказался Макс - любимый учитель. Одно время Исао верил, что учитель, как и детдом, остались в прошлом. Но даже не представлял, что болезнь Макса так встревожит его.
Прошёл всего год, как они не виделись. У Исао началась новая жизнь: он учился на медика, заводил друзей, влюблялся... и о покинутом детдоме старался не вспоминать. А надо было хоть раз позвонить. Дала о себе знать старая рана Макса, хотя ещё прошлым летом ни о какой болезни не было и речи.
Влетев в палату, первым делом Исао заметил страх в глазах молоденькой медсестры. Рука девчонки дрогнула, и ампула с лекарством полетела вниз. А дальше - почему-то как в старом кино: всё стало чёрно-белым и замедлилось.
Исао поймал стекляшку у самого пола. На мгновение замер. Глупо как-то получилось: ворвался, напугал. Прямо как чёрт из табакерки, хорошо, хоть ампула не разбилась. На Макса он вообще боялся смотреть.
Голос не слушался, пришлось откашляться. И попросить прощения у медсестры. Впрочем, она пришла в себя довольно быстро; зыркнув глазами, спрятала лекарство в карман ослепительно белого халата и, пролепетав, что скоро вернётся, ушла. В палате остались только двое. Тихий голос учителя Исао еле услышал:
- Опять геройствуешь?
- Так разбилось бы.
Он, наконец, глянул на Макса. Тёмные круги под глазами, лицо бледное и слишком уж худое. Не таким оно помнилось. Руки некстати задрожали, пришлось спрятать их в карманы брюк. Так, не вынимая рук, и сел на стул возле кровати.
- Вы уже два месяца здесь, почему сразу не сообщили?
Двинулось одеяло, открывая пижаму с детским рисунком. Мишки да зайчики на бывшем военном - это нечто, таким Исао видел учителя впервые. Спустив ноги на пол, Макс сел, небритое лицо его оказалось совсем рядом. Остро запахло лекарствами.
- Первый год учёбы. Медицинский. Экзамены... Я же понимаю.
Год назад у Исао был выбор: археология или медицина, и он хорошо помнил свои сомнения. Макс преподавал историю, а у Исао к ней было столько вопросов. Взять хотя бы последнюю войну, в которой погибли родители: как, почему и зачем? Но Исао так долго хотелось быть нужным хоть кому-то, что он пошёл учиться на медика. И сейчас, кстати, об этом совершенно не жалел.
- Максимилиан...
Учитель прервал:
- Макс.
Уставшие глаза учителя почему-то улыбались, а следующие слова совсем не удивили:
- Друзья зовут меня Макс. И давай на ты.
Немного странно "тыкать" бывшему учителю, но, в конце концов, меж ними всего лет пятнадцать.
- Макс, - вслух он произносил это имя впервые, - чем я могу помочь?
Тот усмехнулся:
- Ничем. Просто хотел ещё раз увидеться.
- Вам... - Исао запнулся, сообразив, что опять назвал на "вы". Ему даже задать вопрос было сложно, а тут ещё и это.
Тронув занавеску, по палате пробежал ветерок, Исао поёжился. И всё же заставил себя спросить:
- Тебе нужны новые почки?
- Вроде, - слишком спокойно ответил Макс. - Но денег нет. И не будет.
Он всегда говорил коротко, даже на уроках, но при этом понятно. Вот только согласиться с ним Исао не смог:
- Есть же фонд для тех, кто не может сам заплатить. Соберём подписи...
- Отказали, - не дослушал Макс, но Исао это не остановило:
- Можно жить и с одной, возьмите мою, например.
- Группа крови не та.
Взгляд Макс не отвёл. Исао не выдержал первым: встал и отошёл к окну. По детской привычке отцепил от пояса штанов брелок и завертел вокруг пальца. Тогда это и случилось впервые: вместо парка за окном вдруг появился вход в пещеру. Другая реальность была слишком яркой, и он не сразу понял, что произошло. Так сильно потянуло в темноту, что он не удержался: закрыл глаза и погрузился в видение.
Это была не просто пещера. Целый лабиринт. На мгновение Исао показалось, что он - летучая мышь, несущаяся по неведомому пути. Мелькнули своды, залежи камней, подземные ручьи... Заметив слабое сияние в одной из расщелин, он подлетел к ней и увидел в глубине браслет. Тот самый, за который только что объявлена награда.
Во рту пересохло, а когда сердце прыгнуло и остановилось, видение развеялось. Исао всё так же стоял возле окна в палате больницы. Деревянный брелок в форме домика висел на пальце, а Макс молчал. От яркого солнечного света заболели глаза, даже слёзы выступили. Но почему-то стало ясно: Макс будет жить. Потому что артефакт от Исао никуда не денется, как и награда за него.
- Вчера объявили премию за браслет Артура. - Мокрота из глаз добралась до носа, оставалось только шмыгать. - И я его найду.
Голос Макса, хоть и больного, оказался крепче стали:
- Нет.
Порыв ветра ударил в приоткрытую створку окна, взлетела занавеска. Исао захлопнул окно. Сильнее, чем надо было, наверняка Макс это понял. Палец Исао сам собой завертел маленький домик.
- Магия в нём, - сказал Макс.
Что? Слетев с пальца, брелок врезался в стену и рассыпался на куски. Какая, к лешему, магия? Их взгляды встретились. Исао сначала подумал, что ослышался, но, видимо, нет.
Редкое северное солнце высветило полосу на стене палаты. Подставив лучу ладонь, Макс разразился непривычно длинной речью:
- На уроках о таком не расскажешь. Истории о короле Артуре - не просто легенды. И браслет этот не обычный. Я не хочу, чтобы ты в это влез.
Ладони Исао сжались в кулаки, уши полыхнули, в тот момент он словно вернулся в детство. Ощутил себя наивным мальчишкой, который отступать не собирался:
- А я не верю в магию. И не могу дать тебе просто умереть. Я найду этот браслет, и на полученные деньги тебе сделают операцию.
Очнулся Исао на полу пещеры. Чувства понемногу возвращались, и первым достучался мерзкий запах разложения. За год учёбы он так и не привык к этому душку. В висках пульсировала боль, постанывало колено; видимо, стукнулся при падении. Остальное, на первый взгляд, было в порядке.
Собираясь с мыслями, он сел. В свои девятнадцать на память жаловаться не приходилось, дорогу он помнил. Ещё месяц назад ни за что бы не поверил, что найденный артефакт будет водить по кругу, но теперь... У него же не альцгеймер, а других объяснений просто нет. Вот и получалось, что артефакт.
Исао вытащил из кармана разгрузочного жилета старинный браслет. Вроде ничего особенного: ни драгоценных камней, ни узоров, только древнедрокийские иероглифы на идеально отполированной платине. Почему за безделицу обещана шальная награда? Платина столько не стоит, даже стена из хрусталя в этой пещере выглядела богаче.
В тёмной пещере всё воспринимается острее. Услышав звук со стороны покойника, Исао подпрыгнул. Хоть прежде не верил в мистику, но был один в тёмном до жути подземелье, да и мертвецов никогда не любил. Метнулся взглядом к погибшему, и только потом сообразил, откуда звук: сбежавшая со сталактита капля плюхнулась в родник.
Адреналин так просто не отпустил: еще несколько минут Исао прислушивался и приглядывался к темноте. Руки подрагивали, а ноги готовы были отнести его хоть на другой конец света. Когда чувства успокоились, внимание его вернулось к артефакту.
Первый иероглиф на браслете - один в один как стрелочка "назад" на любом гаджете. Второй - две линии под небольшим углом, над ними солнце. Словно дорога. Последний слишком похож на крест. Назад пути нет, вот что это значит.
Исао чуть не запустил браслетом в темноту: вот уж фиг вам. Магии не существует, и эта надпись ничего не значит. Как и сам артефакт. Просто где-то он ошибся. Впихнув браслет в карман, выудил оттуда блокнот и карандаш. Он набросает карту по памяти и выберется, и никакой артефакт ему не помешает.
Исао честно следовал нарисованной схеме. Не отклонялся от выбранного пути и не останавливался. Он шёл долго, очень долго, и по всему скоро должен был показаться выход. Очень хотелось ощутить бодрящий ветерок, увидеть звёздное небо. Выспаться, наконец. И больше никогда сюда не возвращаться.
Ещё два поворота, а после них должна быть свобода. Ноги ощутимо гудели, но отдыхать здесь не стоило: ведь и замёрзнуть недолго. И так столько времени в подземелье провёл.
Вот и последняя пещера перед выходом, да только свежий воздух почему-то не ощущался. Словно его тут и нет совсем. Недоброе предчувствие остановило: что же там, за поворотом, поле в ромашках или очередная дыра?
Да нет же, всё это ерунда, успокоил он себя. Больное воображение. Магии нет, а ему просто пора к психотерапевту. Стресс и всё такое. Бывает. Набравшись смелости, Исао шагнул за поворот и увидел... труп.
Тот же, опять. Не успел он удивиться, как накатило воспоминание: большое ромашковое поле, ведущее к городку искателей. Такое он видел впервые. Белая гладь тянулась на несколько километров, начинаясь прямо от шоссе и заканчиваясь где-то вдали у подножия скал. Выплюнув единственного пассажира, пузатый автобус захлопнул двери и вскоре исчез за поворотом серпантина. Исао остался с белым полем наедине.
Путь предстоял неблизкий. Затянув пояс рюкзака и перекинув лямку палатки через плечо, Исао пошёл по узенькой тропинке. Вещей с собой немного, только самое необходимое. Палатку и туристический коврик выпросил в детдоме, рюкзак, спальник и посуда - свои. Потратил деньги только на разгрузочный жилет: не с рюкзаком же в пещеры лезть. И не пустым. Минимальная аптечка, фляжка с водой, батарейки для фонаря... Вроде мелочи, а без них никуда.
Городок открылся у самых скал и на первый взгляд показался пустым. От палаток и тентов всевозможных расцветок, моделей и размеров, от вещей, сохнувших на растянутых верёвках, зарябило в глазах. Меж палатками - затоптанная трава, костровища, очаги. В центре городка у походной печи колол дрова толстячок в замусоленной майке и в шортах до колен; немолодая женщина в длинном платье и цветастом тюрбане отмывала после завтрака грубо сколоченные столы. Из трубы единственной деревянной времянки вился дымок.
Заметив Исао, толстячок фыркнул, топор с силой вошёл в колоду.
- Никак, ещё один? Печка, чай, не резиновая. Не прокормлю я вас всех.
- Да я и сам о себе позабочусь, - Исао и вправду тащил в рюкзаке котелок. Кивнул на времянку: - Начальство там?
Голос повара смягчился:
- Там.
Скинув палатку и рюкзак у входа, Исао постучал в дверь:
- Можно?
- Входи.
Внутренности домика оказались слишком скромными. Большой стол, примыкающий к лежанке, да во всю стену заполненный всячиной стеллаж. И всё.
Забравшись с ногами на лежанку, бригадир пересматривал документы. Исао не назвал бы его красавцем, но женщинам такие всегда нравились: классический блондин с голубыми глазами, шрам на квадратном подбородке да нос с горбинкой. По годам, наверное, не старше Макса. Одет, между прочим, в дорогой джинсовый комбинезон, Исао даже оригинальный лейбл заметил.
- Детдомовский? - вдруг спросил бригадир.
- Как вы поняли?
Тот улыбнулся:
- Да звонили мне только что, предупредили. Тебя ведь Исао зовут?
- Да.
- А я Сэм. Как в школе было с историей?
- Учитель был замечательный, так что отлично.
- А со снаряжением что? Гидрокостюм есть?
- А что, нужен?
Сэм глянул на него, как на идиота. Исао, конечно, знал, что тут не курорт, но не настолько же всё серьёзно. А если без гидрокостюма нельзя, то всё, приплыли?
- Там вообще-то холодно и мокро. Так что не только гидрокостюм, но и комбинезон с хорошими резиновыми сапогами.
- У меня свитер шерстяной, - Исао выдохнул с облегчением, - не замёрзну.
Сэм покачал головой:
- Ты хоть понимаешь, куда приехал?
Конечно, Исао понимал. Наверное. И знал, что не всё будет просто. Но он ведь не для себя сюда припёрся.
- Мне деньги нужны. Большие. Помочь надо хорошему человеку.
Пальцы Сэма забарабанили по столу, взгляд его пробуравил Исао насквозь.
- Студент?
- Да, учусь на медицинском.
Голос Сэма потеплел:
- Значит, не дурак.
- Не дурак, - обрадовался Исао. Боясь вспугнуть удачу, уставился в пол.
- Ладно, оставайся, - вдруг решился бригадир, - лишние руки не помешают. Только есть два условия. Не выполнишь - выкину без жалости.
Пару условий он как-нибудь переживёт, главное, чтобы взяли. Всё равно здесь ненадолго. Стук топора на улице затих, донеслось неразборчивое бормотание. Исао глянул в окно, но ничего странного не увидел.
- Ты не ходишь в пещеры один, это раз, - услышал он голос Сэма. Лицо бригадира показалось даже слишком серьёзным. - Ночью спишь, как все нормальные люди, а не шляешься непонятно где и не горланишь песни. Это два.
Горланить песни Исао не собирался, да и по бабам шастать тоже. Этого и в общаге достаточно. А вот идти за браслетом с кем-то в паре не хотелось.
Не дожидаясь вопросов, Сэм пояснил:
- Там целый лабиринт, и карты толковой нет. Только вчера опытный археолог пропал. Утром зашёл туда один, и больше Тома никто не видел. Сегодня все на поисках, и хорошо, если живым найдут.
Сэм встал и подошёл к стеллажу. Покопавшись в аптечке, протянул ампулу и одноразовый шприц:
- Это нейроглобин, носи с собой. Помогает при отравлении угарным газом. Раз ты медик, то объяснять, как пользоваться, не буду. Вечером определю, к какой группе тебя приписать, а завтра приступишь. И вот ещё что, - Сэм снял со стеллажа одну из строительных касок, - без неё в пещеры ни ногой.
Сэм покинул времянку первым. А Исао пока даже не осознал, что произошло. Вроде и взяли его, но... Во-первых, всё время будет под присмотром. Во-вторых, когда найдёт браслет, то награду придётся делить на всю группу, и тогда денег на операцию не хватит. Хорошо, если вообще хоть что-то заплатят. Выход напрашивался сам собой: нарушив условия, идти за артефактом одному. А потом уже будет всё равно.
Ползающий по земле повар завладел вниманием, Исао сразу забыл обо всём. Слишком комично тот поднимал то одну, то другую щепку. Зачем-то рассматривал их и выбрасывал. Рядом с печкой сидела женщина в тюрбане и тщательно перебирала хворост.
- Что случилось? - спросил Сэм.
- Да клин от топора потерял, - запричитал кухарь. - Он же маленький, как его теперь найти-то?
- Как умудрился-то?
- Рубил, рубил, и вдруг раз - нет. Отлетел.
Исао подошёл к колоде. Клин и вправду маленький, а среди щепок и вовсе не найдёшь. Но можно попробовать.
- Деревянный или из металла?
- Да стальной.
Кухарь глянул с надеждой: зрение у молодого парня всяко получше. Исао присел у колоды:
- Здесь рубили?
- Здесь.
Исао закрыл глаза. Находить потерянное как-то всегда получалось. Просто позвать, потом прислушаться. И получить ответ. Он ощутил клин совсем рядом, почти под ногой. Разгрёб хворостиной щепки и увидел почти плоский кусочек стали.
Шерстяной свитер не спас, одежда местами промокла и не грела совсем. Исао чуть не закоченел, наверное, слишком долго провалялся без сознания. Зря не послушался Сэма: всё-таки специальное снаряжение для пещер совсем не блажь. Хорошо, хоть каску надел, а то бы мог и не очнуться.
Он попытался сесть. Тело еле двигалось, слушаться не хотело, колотила дрожь. Глянул на мёртвого соседа: тот словно присел у стены отдохнуть, неужели просто замёрз?
- Так, Том?
Он спросил это вслух. Сам не понял, зачем.
- Ты ведь Том, да? Тот самый?
Странно было разговаривать с трупом, но, по правде, весь сегодняшний день был страннее некуда. Тот, кто совсем недавно был опытным археологом, разумеется, молчал.
- Что с тобой произошло?
Ему вдруг подумалось, что было бы нелишне осмотреть умершего. Кто знает, когда поисковая команда до него доберётся, а у Тома наверняка остались родные. Хоть будут знать, что с ним случилось. А, может, кстати, и карта найдётся, ведь не зря он втайне от всех в лабиринт полез.
Исао встал и, насколько мог, размял руки. Нормально согреется чуть позже, когда двинется в путь. А сейчас нужно включить доктора и сделать хоть что-то. Пусть даже ему это не по душе.
Чтобы приглушить запах, Исао снял с шеи бандану и прикрыл нос. Ради карты стоило потерпеть, а то остаться тут навсегда рядом с Томом совсем не хотелось.
Никаких внешних повреждений он не увидел. Человек как человек, только не живой. Да вот рот вроде бы перекошен, а это может означать...
- Инсульт, - вдруг послышался механический голос. - Пульса нет. Неизлечимо.
Животный страх контролировать невозможно: снова адреналин, скачки ритма и обострённые чувства. Исао оглядывался, светил фонарём, но рядом никого не было. Плохо, если начал слышать голоса.
- Кто здесь?
Тишина в ответ. Но диагноз-то вроде правильный, наверное, подсознание играет. Да и ладно. Остаётся пошарить по карманам мертвеца и валить поскорее.
Спокойно, говорил он себе, пока дрожащие пальцы ощупывали карманы Тома. Не дрейфь, не маленький. Прорвёмся. Когда нашёлся бумажник с документами, а потом и вожделенная карта, радости не было предела. Вот только в ушах вдруг зашумело, а перед глазами поплыло. Исчезли и пещера, и карта, и мертвец, Исао увидел себя в детском доме.
Было ему тогда лет семь. Он почти не помнил родителей, лишь на шее всегда носил талисман, когда-то подаренный мамой. Плоский серый камешек с отверстием для тесьмы - всё, что осталось у него от семьи.
Отец погиб на войне. Единственное, что Исао помнил с малолетства: как рыдала мама, получив похоронку. Синие глаза её тогда вмиг стали безжизненными. Что сталось с ней самой, память не сохранила. Или, может, Исао сам не хотел вспоминать, психологи говорят: такое бывает.
В детдоме он был один, не было у него ни друзей, ни родных. Нелюдимый бука с редким цветом глаз - с таким никто не хотел дружить. Никому он не был нужен. Иногда мысль об этом мучила его так сильно, что не хотелось жить. В такие моменты Исао бежал в библиотеку, забирался на большой подоконник, закрывался тяжёлой шторой от случайных взглядов и позволял себе поплакать.
Не вслух, нет. Хмурые мысли вытекали слезами из глаз, но он закусывал губы, зажимал в кулаке талисман и лишь иногда позволял себе постанывать.
Чаще всего библиотека пустовала, и в тот памятный день тоже. Во всяком случае, он никого не увидел. Привычно сидел на подоконнике, а слёзы текли по лицу. Исао не сдерживал их. Одна мысль крутилась в голове: никому не нужен, никому. Как с этим жить?
Штора дёрнулась слишком неожиданно. Он до боли сжал кулак с талисманом и даже перестал дышать. Что его ждало: выговор, очередное наказание? Но вышло всё не так, как он думал.
Учитель старших классов Максимилиан пристроился рядом на подоконник и поправил штору. Исао смотрел на него во все глаза, но тот заговорил не сразу. Из-под белого ворота рубашки учителя выглядывал шрам, а на одном пальце не было ногтя. Исао до жути боялся на этот палец смотреть. И вообще дико трусил перед человеком, выжившим в войне.
- Тяжко тебе?
Голос Максимилиана прозвучал так тихо и ясно, что Исао даже смог ответить:
- Тяжко.
- И у меня бывает.
Как это? Разве он не один такой? Исао не удержался, спросил:
- Тоже думаете, что никому не нужны?
- Раньше думал. - Максимилиан помолчал, вспоминая. - Я ведь тоже вырос здесь. И тоже сидел на этом подоконнике.
- Вас тоже бросили?
- Меня - да. Но тебя не бросали.
Куда вдруг делся страх? Исао увидел перед собой такого же, как и он, мальчишку, только старше и уже покалеченного жизнью. И даже его пожалел.
- Запомни это, - продолжил учитель. - Родных больше нет, но ты-то есть. Значит, это кому-то нужно. Когда вырастешь, будет у тебя семья. Обязательно. А пока...
Максимилиан достал из кармана брелок в форме деревянного домика:
- Возьми вот это. Когда станет плохо, посмотришь на него и вспомнишь мои слова.
А потом случилось то, что никогда не происходило: учитель схватил его за плечи и заорал:
- Очнись!
- Что?
Сказать, что Исао ошалел, - слишком мягко. В голове всё причудливо смешалось: и прошлое, и настоящее. Он видел себя ребёнком, но при этом каким-то образом знал, что находится в пещере. Макс кричал на него, хлестал по лицу, пинал ногами. Учитель не успокоился, пока не вытолкнул его в реальность. И тогда Исао открыл глаза.
Он валялся на полу пещеры рядом с телом Тома. От запаха чуть не вывернуло. Шумело в ушах, звенела и раскалывалась голова, всё тело одолела подозрительная слабость. Почему же его опять выкинуло в прошлое?
Механический тембр даже не удивил:
- Отравление оксидом углерода. Нужен кислород.
Выяснять, что за голос диктует диагнозы, времени не было: свежего воздуха здесь и так не найдёшь. Исао сообразил подобрать с влажного пола бумажник и карту, с большим трудом поднялся на ноги и, держась за стену, побрёл прочь.
Наверное, включились инстинкты, потому что он плохо понимал, что делает. Отдалившись от Тома на безопасное расстояние, остановился. Достал шприц, сломал ампулу, выданную Сэмом, и вколол лекарство в бедро. Потом вдоволь напился из фляжки чистой воды. И только тогда в голове хоть немного прояснилось.
Угарный газ - вот почему он терял сознание при каждом входе в эту пещеру, а при этом можно не только голос с диагнозом услышать. Значит, магия точно ни при чём, и это радует, к тому же теперь у него есть карта. Развернуть бы ещё её, а то пальцы от холода совсем не хотят шевелиться. Ничего, скоро выберется и согреется, осталось немного потерпеть.
Вот и развернул, да только рано радовался: пока валялся без сознания, часть карты намокла, и чернила на ней расплылись. При свете фонаря точно не прочтёшь. Конечно, что-то ещё можно было разобрать, ведь вымокло не всё, а если соединить со своей схемой, то...
- Оставь меня, - вдруг прозвучал знакомый механический тембр.
Волосы на затылке встали дыбом, только чудом не подняв каску. Галлюцинации продолжались? Или что-то ещё?
- Ты кто? - Исао на ответ не очень-то и надеялся. Но всё же услышал:
- Сам знаешь.
В реальности этого просто не могло быть. Сон? Или всё ещё в отключке? Со всей дури Исао прикусил ладонь и тут же взвизгнул. Больно, значит, точно не сон.
- Ты - артефакт?
- Именно. И ты должен оставить меня здесь.
И тут Исао разозлился:
- Иди нафиг.
С артефактом он разговаривал или сам с собой, пусть разберётся потом психиатр. Не обращая больше внимания на голос, Исао нашёл на карте точку, где остался Том. Дорога из лабиринта выстроилась перед глазами. Не теряя больше времени, он двинулся по схеме.
Путь показался слишком долгим. Пещеры сменяли одна другую так часто, что Исао перестал их запоминать. Перебираясь через подземные ручьи, старался не замочить кроссовки. Но в итоге они всё равно пропитались водой, и теперь хлюпали при каждом шаге.
Движение согревало. Пока Исао шёл, сырость одежды почти не ощущалась, но при любой остановке он быстро замерзал. Из-за гудящей головы Исао начал прикладываться к фляжке с водой слишком часто, и вот, когда перевернул её в очередной раз, на язык попала последняя капля.
Каждый раз он смотрел на карту с надеждой, но дорога тянулась бесконечно. Словно попал в ужастик, из которого нет выхода. Мокрые носки натёрли стопы, и теперь ноги отзывались болью при каждом шаге. Слюна во рту противно загустела, глаза закрывались сами собой. Бежать, как в самом начале, уже не получалось, брёл еле-еле. Карта не помогла, и он уже не понимал, где находится. Когда силы закончились, бухнулся прямо на холодный мокрый пол.
Дрожащими руками достал брелок в форме деревянного домика, сжал в кулаке. Видимо, магия всё-таки есть, зря он не послушал Макса. И теперь браслет его не отпускает. Какой же он самоуверенный наивный глупец: нарушил столько правил, а всё ради чего?
- Не нужен ты мне, понимаешь? Не нужен, - прошептал он, обращаясь к браслету. - Мне деньги нужны, иначе Макса не вылечить.
Исао ждал и надеялся. Он очень боялся больше не услышать механический голос. Но тот отозвался:
- Оставь меня здесь.
- Я не могу.
Артефакт молчал. Закрыв глаза, Исао представил себе Макса, каким видел его в последний раз. Осунувшееся лицо, тени под глазами. Если выполнить просьбу браслета, то Макс проживёт недолго. Сначала его посадят на диализ, а потом...
- Думаешь, будет лучше, если ты не выйдешь отсюда?
Макс ведь даже не узнает, что случилось, потому что больше его не увидит. Исао не мог поверить в такой финал, но получалось, что вариантов нет.
- Тогда зачем ты меня звал?
- Ты сам пришёл. Твоя жизнь мне не нужна, - продолжал холодный баритон артефакта, - но пока ты не согласишься, я буду долго водить по лабиринту.
Голос артефакта звучал бесстрастно, и спорить с ним почему-то не хотелось. Исао представилось, как Макс ждёт его день за днём, каждый раз смотрит на открывающуюся дверь палаты. Когда жизнь угасает, любому хочется, чтобы рядом кто-то был, но Исао не приходит, потому что...
Он долго пытался понять, почему. Ближе Макса ведь никого нет, и каждая встреча с ним как праздник... была. А сейчас Исао чувствовал страх, потому что не хотел видеть учителя умирающим. Что-то внутри сопротивлялось, но Исао врать себе больше не мог. Признание далось ему слишком тяжело:
- Я боюсь, что он умрёт. Я не хочу это видеть. Не могу. Я ведь уже потерял родителей.
Трус, сказал он себе. Осознавать это было нестерпимо больно, но необходимо. Вот именно: трус. Оставил друга одного. Предал единственного близкого человека. Кто он после этого? И как потом будет себе же в глаза смотреть?
Выход был ясен: Исао будет с Максом до последнего, учитель не останется один. И нечего тут слёзы пускать.
Стряхнув нежданную влагу, появившуюся на глазах, Исао вытащил браслет. Голос, диктующий диагнозы, был слишком хорош, и так не хотелось с ним расставаться. Конечно, он потом будет об этом жалеть. Но сейчас...
Исао не верилось в то, что происходит, словно фильм со стороны смотрел. Он не чувствовал ни жажды, ни холода, ни усталости. Стопы дёрнуло болью, как только встал, но ему было всё равно. Горечь, что поселилась внутри, жгла намного сильнее. Посветив фонарём, он высмотрел в скале щель и оставил там браслет. Произнёс:
- Прощай.
Артефакт не отозвался.
Обратную дорогу память не сохранила, помнилось лишь как увидел ромашковое поле. Солнце уже ласкало белые лепестки, а городок искателей гудел. Исао побрёл к бригадиру как был: плачущий внутри и мокрый снаружи.
Видя его, искатели замолкали. Наверное, мечтали сказать пару ласковых, ведь уже не ожидали встретить живым. Исао на них не смотрел. Сердце горело от осознания неизбежности: сейчас он сдаст бригадиру каску и поедет к учителю.
Кроме Сэма он не собирался ни с кем говорить, но возле времянки столкнулся с кухарем. Рот толстячка растянулся в широченной улыбке:
- Живой?! А я-то уж взволновался!
- Живой.
- Ну, иди, Сэма обрадуй. А то он переживает. Зачем, говорит, пацана зелёного взял. А ты, гляди-ка, сам выбрался. Никак, ещё нашёл что-то?
- Не нашёл.
- Ну, не нашёл, и не нашёл. - Глаза кухаря сощурились. - Главное, сам живой. Ты, это, заходи потом, найду, чем покормить.
Не желая обижать, Исао кивнул:
- Спасибо.
Сэм встретил молчанием. Наверное, на месте Исао кто-нибудь другой испытывал бы стыд или смущение. Неловкость, что ли. Но он был слишком опустошён. Смог лишь выдавить из себя:
- Простите.
- Ты... - отставив чашку с чаем, Сэм поднялся из-за стола. Исао не стал ждать, пока он закончит мысль:
- Я понял, уволен. Сегодня уеду.
Дымящаяся чашка так и привлекала взгляд, а пахла просто сногсшибательно. Исао не сдержался:
- Можно?
- Бери.
Исао выпил всё. Когда чашка опустела, с сожалением поставил её обратно. Ничего, теперь уже скоро и наестся, и выспется. Он расстелил на столе карту, найденную в лабиринте.
- Здесь, - ткнул пальцем, - Том. Вот его документы. Мне жаль.
Сэм открыл рот и снова закрыл. Сел. Исао приятно было осознать, что путешествие оказалось не напрасным.
Бригадир быстро овладел своими чувствами:
- Что с ним случилось, ты знаешь?
- Думаю, инсульт. И угарный газ. Полагаю, он отключился и ничего не понял.
Больше Исао тут ничего не держало. Он собрался уйти, да взгляд Сэма остановил. Бригадир прищурился:
- Ты знаешь, что не первый такой?
- Какой?
- Спустился один в пещеры, а потом, когда выбрался, бежишь подальше.
Поговорка такая есть: не тот археолог, кто в пещеры спустился, а тот, кто из неё выбрался. Смутное подозрение посетило Исао: зачем бежать, если уже вернулся? Почему не продолжить? Видимо, он не первый отыскал артефакт. И не последний, кто его в лабиринте же и оставил. Тогда хотя бы понятно, почему так просто нашёлся браслет.
- И много было случаев?
- Немало.
Сэм смотрел с интересом, но Исао больше ничего не мог рассказать. Да и не хотел. Бригадир сделал последнюю попытку:
- Ну, ты там ещё хоть что-то нашёл?
Ответ сам сорвался с языка:
- Да. Себя.
Забравшись в палатку, Исао стянул мокрую одежду. Летние солнечные лучи прожарили палатку насквозь, и он блаженно растянулся на горячем спальнике. Кто не ощущал это, не поймёт. Когда ты вымок и продрог, а в палатке сухо и тепло...
Мысли его потянулись к Максу, а вспомнилась почему-то дурацкая пижама с детским рисунком. Чтобы увидеть лицо учителя, пришлось постараться. Образ проявился не сразу. Исао воскресил в памяти последнюю встречу: как влетел тогда в палату, как подхватил падающую ампулу... Голос браслета прозвучал неожиданно:
- Почечная недостаточность. Излечимо. Трутовик степной.
Что?!!
Забыв обо всём, Исао вскочил. Ткнулся и без того гудящей головой в дугу палатки, задел стёртые до крови мозоли на ступнях, но всё это не смогло заглушить хаос возникших мыслей.
Во-первых, голос остался с ним. Почему? Значит ли это, что браслет привёл его в пещеры, чтобы дать способность и отпустить? И тех других, о которых говорил Сэм, тоже? Очень интересная получалась картина.
Во-вторых, Макса можно вылечить, а это меняло всё. Исао не придётся смотреть, как угасает Макс, его учитель будет жить. Что это, если не чудо?
А в-третьих, что за бред про трутовик степной? О таком он даже не слышал, как вообще трутовик можно найти в степи? Но артефакту теперь Исао верил безоговорочно. Если надо, то отыщет и в степи. Ведь искать и находить он умел.
|