Сияние изумруда ослепило настолько, что противник невольно прикрыл глаза. Георг мог коснуться кристалла прямо сейчас, но не торопился, это ведь он был в гостях, а не иначе.
- Знаешь, что это?
Отполированный изумруд размером с половину ладони мирно возлежал посреди бархата, устилающего шкатулку, и всё же ничего опаснее Георг прежде не встречал. Магический кристалл способен был подчинить своему владельцу любого, в том числе сидящего напротив короля Западных Островов. Вести об успехах сего правителя, не достигшего даже тридцати лет, разнеслись далеко, и не просто так: там, где испокон веков вместо земли практически голый камень, теперь зеленели поля, а нищих не осталось совсем. Все мужчины государства - воины, как на подбор; опасаясь сурового отмщения, на эти земли не посягали даже пираты. А уж сам король-островитянин владел мечом, пожалуй, не хуже Георга. Усмешка противника вышла недоброй:
- Кто ж не знает? Индрик - Владыка Земли. Тебя ведь называют так же. - Блеснули упрямые синие глаза. - Половину Арании под себя подобрал, теперь и на Острова позарился?
- Твои Острова мне не нужны. - Георг всегда был честен, обидно, что не все это понимали. - Я пришёл за тобой.
Кулаки дрока сжались. Скрипнуло старинное кресло, и взгляды королей встретились. Георг отступить никак не мог, а его противник идти навстречу явно не хотел.
- И выбора, похоже, у меня нет?
- Отчего же?
Их разделял только стол, но Георгу казалось, что расстояние слишком велико. Разница меж ними очевидна. Здесь, на Островах, всегда было холодно. Вид из окон замка мог быть потрясающим, однако вечная облачность и туман почти полностью закрывали горизонт. Свист ветра не заглушали ни потрескивание дров в камине, ни поющие барды за стеной, и постоянный сквозняк уж точно радости не приносил. Суровая тут жизнь, не менее суровые и нравы. Император умел терпеть лишения, но всё же ценил уют и тепло.
- Ты можешь пойти со мной по доброй воле, - Георг догадывался, что случится дальше, этот островитянин, к сожалению, не стал исключением, - или тебе придётся подчиниться. Я бы предпочёл...
Рука дрока метнулась к оружию, и в то же мгновение, сомкнув веки, Георг коснулся изумруда. Мелькнула короткая вспышка, а вслед за ней - тишина. Всё так же горланили за стеной паяцы, кричали чайки за окном, но что-то неуловимо изменилось. И это "что-то" всегда расстраивало Георга. Он открыл глаза. Прямо в лоб уставилось чёрное дуло, а взгляд застывшего островитянина так и светился отчаянием. Ну почему, сокрушался Георг, они все считают, что быстрее?
- Мне не нужна ни твоя земля, ни твоя корона, - медленно проговорил он. - Только ты сам. Честно говоря, я предпочёл бы добрую волю, и мне очень жаль, что ты решил иначе. Что ж. Теперь Индрик не позволит тебе сделать что-либо против меня, на остальное я не претендую. А теперь убери свой пистолет и выслушай.
Всё прошло именно так, как Георг и предполагал, то есть слишком скучно. Несмотря на свои желания, король Островов подчинился беспрекословно, против древней магии дрок не устоял. Вот только сможет ли он хоть чем-то помочь? Георг не был уверен.
Разменявший пятый десяток лет император Болярии отстегнул от пояса оба меча и аккуратно разместил их на специальной подставке. Один меч - длинный, такой носили все болярские мужчины, второй - короткий, или "джо", как его ловко прозвали курсанты. Императору полагалось иметь оба, прочим - только по желанию. Благодаря многолетней практике Георг отлично владел и тем, и другим, но сейчас, в собственной каюте, они только мешали.
Покопавшись в ящике письменного стола, он вытащил свежее письмо от поверенного и с удовольствием опустился в плетёное кресло. В окно каюты робко заглянул солнечный луч, и Георг, улыбнувшись, подставил ему ладонь. До столицы всего ночь; там, как и на Островах, тоже осень, но хотя бы не промозгло.
Треснула печать, зашуршала бумага; ровным мелким почерком оказались покрыты обе стороны листа. Развернув первую страницу, Георг прищурился.
"Итак, дорогой мой император, твой личный менестрель продолжает поиски. На этот раз даже не знаю, верить в то, что узнал, или нет. Как, впрочем, и всегда. Но к делу; и постараюсь покороче.
Надеюсь, ты помнишь, как я писал про несчастного Сахи, которому пришлось отнять обе стопы? Да-да, тот самый комендант, что помешался после встречи с лешими. Общение с ним приятным не назовёшь, но в своём деле он, несомненно, был профи. Именно был, потому что теперь, как понимаешь, толку от него ноль.
Так вот: сегодня утром он пришёл-таки в себя. И так разговорился, что я до сих пор под впечатлением. С его слов хаас, что убил Динтера, и наш незабвенный Саймор - один и тот же человек. И вот не спрашивай меня, как это может быть, сам не понимаю. С одной стороны, я своими глазами видел того хааса, но Саймора в нём не признал. Ну, а с другой - Владыка Океана совершенно точно что-то показал тогда Рону. Паршивец, правда, не признался, как ни в чём не признаётся и Саймор, они, знаешь, чем-то друг на друга похожи. А ещё до боли напоминают тебя в молодости: у обоих такая же непоколебимая уверенность в себе.
Но я отвлёкся, а нам бы понять, что случилось в последнее полнолуние. Совершенно определённо все трое в ту ночь были в лесу и сражались с каким-то местным племенем, и это подтверждено. Сахи утверждает, что все они оказались в плену, но рассказывает такие небылицы, что я верить ему на слово не смею. Посуди сам: словно бы посреди леса стоит целый город, жители которого поклоняются Чаране, Богине смерти. Да-да, той самой, чья статуя найдена в Святилище, и это лишний повод задуматься. Так вот: их притащили в тот затерянный город для жертвоприношения. Ты ведь уже заёрзал на своих подушках, да?"
Усмехнувшись, Георг удобнее устроился в кресле. Из писем Лео можно составить целый роман, никак не меньше. Такой талант пропадает, что прямо жаль.
"Беда в том, что дальше Сахи несёт откровенную ерунду. Вроде того, что жертвоприношение началось, да что-то пошло не так, а в итоге весь город бухнулся на колени перед Саймором. Каково, а? Даже я бы такое не придумал, но Сахи абсолютно уверен в том, что говорит..."
Георг задумался, вспоминая, как увидел Саймора в первый раз. Случилось это почти год назад, на последнем экзамене курсантов. В замок, который выпускникам следовало захватить, Георг вместе с двумя десятками офицеров приехал ещё накануне. Дорога выдалась непростой: лил нескончаемый дождь и, несмотря на лето, до костей промёрзли все. Офицеров хоть как-то спасали непромокаемые плащи, а вот через что пришлось пройти курсантам, оставалось лишь догадываться. По такой погоде первых из них ждали не раньше завтрашнего полудня.
За ночь тучи растянуло, рассвет выдался ясным, поэтому на традиционное утреннее чаепитие Георг устроился на террасе. Вид с самой высокой башни, где он находился, открывался великолепный: холмы, сплошь покрытые лесом, меж ними чистейшие реки да непроходимые болота. А уж диких зверей не сосчитать, самая что ни на есть глушь. Старый родовой замок в таком месте лучше всего подходил для выпускного экзамена.
На небольшом столике разместилась нехитрая посуда: чайник с кипятком, глиняный заварник да покрытая узорными завитками пиалушка. Лет двенадцать назад, впервые посетив восток страны, Георг открыл для себя приятный ритуал, и с той поры каждое его утро начиналось с чаепития. Сушёный зелёный лист растения хиджа, редкого даже на Востоке, запаривался кипятком и почти сразу полученный настой переливался в пиалу. Пить следовало медленно, закрывая глаза и погружаясь в сакральные мысли. Теперь Георг уже и вспомнить не мог, как жил без этого прежде. Тело его после многолетних чаепитий стало не в пример выносливей, а разум каждый раз заметно свежел.
В то утро, расположившись на террасе, Георг не без удовольствия потягивал терпкий настой хиджы. Рядом никого не было, даже Лео, никто не осмеливался тревожить императора в такой момент. В тихий утренний час о высоком думается легко. У разных народов в разных молитвах звучали разные имена, хотя все сходились на одном: Бог молод, красив и не рождён. Представить его себе Георг даже не пытался, ведь для этого нужен ум, незамутнённый хлопотами, а у императора, как известно, забот полно. Георг называл его просто: Создатель или Всевышний. И очень искренне молился о здоровье своей жены.
Сторонние звуки вернули императора в реальность, вмиг развеяв возвышенный настрой. Во дворе крепости, вопреки всем ожиданиям, появились две группы курсантов. Мокрые и уставшие, перемазанные в грязи, но всё же с горящими глазами, они рванули к лестнице на башню. Тут же из столовой, преграждая выпускникам дорогу, потянулись офицеры. За спиной Георга хлопнула дверь, быстрыми шагами подошёл Лео:
- Видел?
Георг неспешно вернул пиалу на стол. С чаепитием на сегодня, увы, закончено, однако посуда в том не виновата. К тому же пиалушек таких здесь не делает никто. Он не стал оборачиваться:
- Видел.
- Даже две группы.
- Это хорошо.
Всё, что должно было случиться дальше, они оба видели уже не раз. Военное училище, или Георгиевка, как его называли в народе, существовало уже четверть века, и каждый выпуск проходил через подобный экзамен. В настоящем сражении, разумеется, курсантам офицеров не одолеть, но приказ есть приказ: никаких ран. А уж в бескровных дуэлях учащимся Георгиевки равных не было.
Отсюда, с самой высокой башни, всё видно было отлично. Георг следил за обоими знаменосцами: они двигались примерно наравне, пока один из них не оступился. Не удержавшись на скользкой ступеньке, парень скатился вниз на целый пролёт. Георг скривился: наверняка перелом. И точно: подняться несчастный никак не смог. Его приятель, подскочивший следом, флаг-то забрал, однако шансов одолеть всех окруживших его офицеров у него не было. Качнув головой, Георг перевёл взгляд на тех, кто был ближе к победе.
А там, почти у вершины башни, борьба разгорелась не на шутку. Император усмехнулся: те трое, что остались без знамени, настолько увлеклись, что потери даже не заметили. Впрочем, чего ещё ждать от неопытной молодёжи?
- Беда, - вслух подумал Леонард.
- Армия быстро всё поставит на место, - отозвался Георг.
- Стой! - вдруг закричали офицеры. - Сорвёшься!
Леонард подивился:
- Ты глянь!
Там, внизу, прямо по стене с заткнутым под рубаху флагом лез приятель павшего знаменосца. И получалось это у него так ловко, что Георг позавидовал. Вот теперь помешать парню точно никто бы не смог, а расстояние до вершины башни было невелико. Это ж надо было додуматься! Лео забеспокоился:
- И вправду, не сорвался бы.
Однако Георг каким-то внутренним чутьём уже знал: этот доберётся.
И вот перед этим Саймором, как написал Леонард, "ведь город бухнулся на колени". А это значит, что либо Сахи действительно не в себе, либо произошло то, что выше людского понимания. Резко поднявшись, Георг подошёл к окну. От закатных лучей, играющих с волнами, зарябило в глазах, и он прикрыл веки. Ветер почти стих, но это совсем не помешает добраться до материка. Не так давно созданные в Болярии механические двигатели позволяют плавать даже в полный штиль, ни у одного из других государств ещё нет таких кораблей. Георгу чрезвычайно приятно было это осознавать.
Может, как раз Саймор ему и нужен? Он ведь тоже дрок, к тому же, судя по всему, знатного рода. Умеющий сражаться и руководить. Целый город перед ним встал на колени - что же это, если не магия?
В тот день после выпускного экзамена в ожидании отставших сокурсников выпускники завалились спать прямо во дворе. Император не стал им мешать. Созерцая окружающие замок леса, Георг радовался ясному небу. Солнце грело, как и полагалось летом, подсыхала земля, а покрытые мхом камни террасы, наконец, начали источать тепло. Ценя редкие мгновения отдыха, неподалёку на раскладном стуле пристроился Леонард, Георг тайком подсматривал за ним. Погрузившись в себя, его друг временами чиркал что-то карандашом на блокнотном листе. Что он там писал? Георг не знал. Однако, как ни заедало любопытство, в личную жизнь Лео он никогда не лез.
Глухие тут были места, почти неприступные. Дичи в лесах полно, впрочем, как и диких зверей, да только охотиться некому: до ближайшего городка целый день пути. Заметив медведя, вышедшего к блестевшему невдалеке озерцу, Георг присмотрелся. Далековато; хорошо, что подзорная труба с собой. Вытащив прибор из футляра, он настроил дальность. Его манипуляциями заинтересовался Лео:
- Что там?
- Медведь.
- А.
Лео вернулся было к листку с карандашом, однако Георг заметил ещё кое-что:
- И не только.
- Что не только?
- Похоже, один из наших курсантов.
- Совсем, что ли, шальной?
Георг не ответил, и Лео, отложив блокнот, поднялся и подошёл к краю террасы. Тоже достал подзорную трубу. На противоположном от зверя берегу действительно загорал человек; заметив медведя, поднялся.
- Это же тот, - воскликнул Леонард, - что на башню влез.
- Вижу, - отозвался Георг.
- Выслать отряд?
- Не успеют.
Лео взволновался не на шутку:
- И что: будем просто наблюдать?
Рука Георга дрогнула, но он промолчал. К тому моменту, когда медведь приблизился, парень успел одеться, и теперь хищник и человек смотрели друг на друга. Император и его поверенный замерли, однако ничто так и не нарушило тишину.
- Они что, - не понял Лео, - поговорили и разошлись?
Не отвечая, Георг проследил за парнем до стен замка. И лишь когда тот оказался внутри, повернулся к другу:
- Узнай о нём всё.
Это ли не магия? Глядя на волны, бегущие за бортом, Георг спрашивал себя вновь и вновь. Слышалось мерное урчание мотора, фрегат шёл быстро, почти без качки, ведь команда отлично знала свои обязанности. Отчего же Георгу казалось, что корабль летит в пустоту?
От короля Островов он получил, что хотел, однако не был уверен, что и это поможет. Хира, недавно пробудившийся демон из древнего святилища дроков, настолько силён, что его не одолел даже Индрик. Победить эту нечисть можно либо изощрённой хитростью, либо мощными чарами, однако ни тем, ни другим император не владел.
Георг хорошо помнил старинное предсказание, что высечено на стене тронного зала во дворце короля Артура, расшифровать эти строки за сотни лет так и не смог никто:
"Бессмертное зло одолеет лишь дева,
Что судьбы земли в своё сердце взяла.
Не плачьте, потомки, обычное дело:
Священное пламя спалит всё дотла".
Теперь ему хоть что-то стало ясно, ведь "бессмертное зло", похоже, и есть тот самый пробудившийся Хира. Ведь всем известно, что король Артур, сняв проклятье с дроков, запечатал демона в пещере. А это значит, что Хира бессмертен.
Проявившись где-то в груди, озноб вмиг разлетелся по всему телу, скрючил пальцы и стиснул болью затылок. Забросив в камин пару дров, Георг подтащил кресло к огню. Демона не победить ни ему, ни королю Островов, даже несмотря на то, что островитянин - дрок. Это он понимал. И, даже если они в сражении не погибнут, то будут видеть, как город за городом Хира пожирает Болярию. Потому что демон не остановится. Он будет сжигать посевы и уничтожать города. Он превратит своих подчинённых в рабов и воскресит в них самые низменные чувства. Сын и дочь, ожидающие Георга в столице, больная жена, что с ними будет? Судьбы миллионов людей даже страшно себе представить, это будет конец всего живого. Георг не мог этого допустить.
Предыдущая глава
Следующая глава
|