Я рухнула на кровать, словно каменная глыба, замертво. Перед моими глазами начало проноситься все то, что так тщательно было закрыто на два громадных замка, которые в один момент оказались грамотно взломаны. Мои чувства были очень болезненны, очень. Я была бы рада пустить слезу, но я словно высохла изнутри и не могла плакать. Мою душу рвало на части, она снова срасталась, затем ее снова разрывало. Это продолжалось бесконечно.
Мамины дневники были прижаты к моей груди, казалось, только это усугубляет положение процентов на 70, не меньше. Я слышала шаги за дверью и неуверенный стук, я знала кто это.
- Входи, - глухо отозвалась я, даже не попытавшись скрыть свое состояние.
- Кира... - вампир застыл на пороге, опешив. Я не смотрела на него, но понимала, что выгляжу сейчас более чем ужасно. Это было неудивительно, учитывая тот факт, что душевная боль, может напугать сильней, чем вполне материальные вещи, оружие, к примеру.
- Не говори ни слова, - прошептала я, прикусив язык. - Просто обними меня.
Вампир, молча, присел рядом и обнял меня. Я не почувствовала ничего особенного, кроме обжигающего внутренности тепла, исходящего от того факта, что я сейчас не одна. Мне это было очень нужно.
Сколько бессонных ночей раньше я рыдала в одиночестве, зная, что на мои чувства всем наплевать. Я всегда убеждала себя, что кроме меня, мне никто никогда не поможет. В этом была правда, но была и своя ложь. Я прекрасно понимала, что когда-нибудь, мне придется перестать обманывать себя и признаться, в том, что я отчаянно хочу, чтобы рядом со мной Кто-то был. Но это действительно обязан быть 'Кто-то' с большой буквы: тот, кто всегда будет рядом, тот, кто никогда не предаст, тот, кто будет на моей стороне даже тогда, когда сам не сможет меня понять. Кто-то тот, кто никогда не будет существовать.
- Знаешь, я думала, что забыла все, - я тяжело вздохнула, принявшись жадно хватать воздух ртом, потому что его резко стало не хватать. - Так больно снова переживать прошлое, ощущая, что эта боль не тускнеет и с каждым разом становится все сильней и сильней, и вместо того, чтобы исчезнуть вовсе, бьет, подкашивая ноги.
- Это очень тяжело, - Клим крепче сжал меня в объятиях. - И это никогда не проходит. Это самые сильные воспоминания, которые мы помним всю жизнь.
Я накрыла его руки своими и прикрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением. Оно было нереально сладким, словно нектар спелой вишни, омраченным фактом смертельного яда, с которым был смешан перед принятием внутрь. Яркое ощущение ледяной пустоты, холодило мои конечности, и словно шоколад на конвейере, вышибалось Климом. Мне было нереально больно, но в тоже время еще, ни разу в жизни мне не было так хорошо как сейчас. Вкусы так смешались, что я не могла разобрать начинки.
- Ты знаешь, что произошло с моей настоящей мамой? - резко спросила я, повернувшись к вампиру лицом.
- Уже знаю. - Нежно ответил вампир, снова заключив меня в объятия. Его лазурные глаза были морским курортом. В его взгляде я читала песчаный берег на закате, парное как молоко, море, приятно окутывающее кожу, и непременный озноб, от прохладного ветра, который сразу же окутывал тело при выходе из воды.
- Знаешь, я бы тебя поцеловала, но не уверена, что действительно этого хочу, - я снова принялась губами ловить воздух, в это время вампир поцеловал меня в лоб. - Мне бы очень хотелось оказаться сейчас на каком-нибудь курорте, плавать в теплом море, и чтобы мне было 30. Видеть рядом любящего мужа и безумно красивых детей, которые обязательно должны быть близнецами. Забыть нахрен эту чертову жизнь и начать все с чистого листа.
На каждом третьем слове мой голос дрожал, он прыгал словно птица, танцующая на оголенных проводах, то затихая, то срываясь на дрожащий шепот, следом за которым должна вот-вот последовать страшная истерика.
- Тебе не за что извиняться, - я постаралась ответить как можно спокойней, что было абсолютно абсурдным, учитывая сложившуюся ситуацию.
- Я лишил тебя всего этого.
Я улыбнулась вампиру, чувствуя, что глаза, невольно, становятся влажными.
- Я умирала. Ты меня спас. Спасибо тебе. Ты подарил мне еще один шанс, чтобы все изменить.
- Это не шанс, а наказание, - вампир вздохнул. - Единственное, что у нас есть - это время, за которое мы особенно остро переживаем все то, что так страшно ранило однажды.
Я понимала, что Клим говорит о том, что знает, в частности подразумевая сейчас и свою историю, но не осмелилась спрашивать, зная, как порой неверное слово ранит сильнее ножа.
Аврора осталась у нас на пару дней, пока нам с Климом не удалось привести ее в себя, немалую лепту в это, внес и Гэйбл. За пару дней грамотного 'террора', Авроре удалось внушить, что жизнь прекрасна и хорошего в ней гораздо больше, чем плохого. Мы съездили в парк, как дети объедались картошкой фри в Макдональдсе, давились попкорном в кино, смеялись словно последний раз над комедиями, которые я ненавижу, после чего вернули Аврору домой. Я пообещала сестре оставаться на связи и не теряться, она в шутку попросила присмотреть за Гэйблом, с целью в скором будущем заполучить вампира. Гэйблу Аврора также понравилась, но мы оба понимали, что их союз невозможен, и вовсе не из-за юного возраста сестры...
Снова начались тренировки, которые были гораздо сложней предыдущих, я привыкла, что моя жажда исчезает сама собой и моему организму было сложно снова начинать перебарывать ее. Вскоре все пришло в норму, и, наловчившись, я быстро начала набирать обороты и в скором времени практически без особых усилий могла держать себя в руках.
Все уикенды без исключений, мы с Климом проводили в загородном доме Гэйбла. Вампир, оказывается, был неисправимым романтиком и обзавелся небольшим планетарием, который каждый раз приводил меня в восторг. Также у Гэйбла был террариум, в котором жил крокодил - Гротеск. Гэйбл неровно дышал к земноводным, хотя как по мне, увлечение хладнокровными было бы более уместным.
Уверенно дело шло к зиме. С каждым днем на улице становилось все холоднее и холоднее, но мне уже не было до этого дела. Все было прекрасно. На самом деле прекрасно, но мне чего-то не хватало, и я понимала чего. Мне не хватало общения. Нет, вампиры прекрасно справлялись со всеми своими обязанностями учения и посвящения меня, разговоры по душам у нас тоже получались выше всяких похвал, но мне было мало этого. Я привыкла закрываться в себе, держать под замком от гласности своим переживания, мысли и эмоции, сейчас мне хотелось выплескивать их наружу: делиться с людьми, слушать бредовые разговоры о вон том симпатичном мальчике или же о новой рок-звезде и его непутевой гламурной любовнице. Сейчас мне хотелось всего того, что раньше отторгало.
Я понимала, что как ни крути, в душе я пока еще человек со своими маленькими желаниями, которые присущи любой девочке, которой только предстоит пройти свой путь взросления. И я хотела этого. Я хотела закончить институт, приобрести профессию. Пока мне абсолютно неважна специализация, у меня есть то, что людям и не снилось - время. Его у меня уйма. Я еще десять тысяч раз смогу переучиться, узнать что-то новое, стать кем-то новым. Но есть одно но: внешне я не изменюсь. Преобразования произойдут внутри.
Со временем и я обрету стальную выдержку, идеальные манеры, грацию, пронзительный взгляд, присущий вампирам, от которого выворачивает наизнанку. На моем лице будет красоваться идеальная безмятежность, которая в моем воображении подобна снежной долине: там есть замерзшее озеро, под толстым слоем льда которого плавают рыбы, вековые деревья, укрытые снежным покровом, прекрасные снегири, прилетающие изредка, чтобы клевать алую рябину...
Эти модификации неизбежны, я понимала это. Дело лишь во времени, сколько будет длиться мое взросление? Год, два...десять лет? Я не знала. И не хотела об этом думать. Сейчас мне хотелось жить и брать от жизни все. Когда у меня начало получаться с самоконтролем, я поняла, что возможно все, главное правильно подобрать комбинацию в своей голове, открыть перемычку 'возможно', сломать перемычку 'никогда'. Самое сложное - это переступить через себя. Сломать что-то минимальное, чтобы приобрести большее. Это является неотъемлемой частью движения, без этого никак.