Трое всадников появились из-за деревьев, словно так и ехали через лес, не разбирая дороги. И, кажется, не было в них ничего необычного. Разве что лицо ехавшего в центре надежно укрывали от взгляда складки островерхого капюшона. А все же... Посадка на лошади, молчание, и что-то еще, неощутимое, будто бы сплавляло незнакомцев в единый монолит, сковывало их незримой цепью.
Так выглядят прошедшие все мыслимые и немыслимые степени близости. Но третий ехал чуть позади, и опытному глазу ясно - миновали они уже развилку своих путей. А если бы нашелся любопытный поискать ответа во взгляде ехавшего третьим, он увидел бы смесь жалости и брезгливости по отношению к своим спутникам.
Неспешно ехали чужаки по главной улице, не замечая ни собирающуюся позади небольшую толпу, ни самого поселения - как не замечали до того отсутствие дорог в чащобе. Кое-где в толпе тускло блеснуло оружие. Жители затерявшейся в лесах Северного Предела деревеньки имели право на тревогу. Трое верховых - и это в краю, где на каждого честного поселенца приходится десятеро ссыльных. Впрочем, кто знает, что за нужда загнала самих поселян на север? Может быть, хозяева деревни больше обрадовались бы беглым, чем солдатам. Может быть, это незнакомцам следовало настороженно всматриваться в людей вокруг.
Однако, всадники не оглядывались. Они выглядели усталыми или удрученными чем-то. Но беспечными и слабыми они не выглядели. Что-то было в этих трех фигурах, от чего давно позабывшие и страх перед законом, и сам закон, северяне отводили глаза и выбирались из толпы зевак, поспешая по своим делам. Да и что взять с подозрительных незнакомцев? Лошадей, красивых, конечно - тонконогие, длинношеие. Но не выдержать им и сезона работ на местной земле. Людей он гнет в дугу, этот дикий край, что уж о животине скажешь? Пусть уж едут своей дорогой поскорее...
Чужаки добрались почти до окраины поселка, когда тот, что ехал первым, вдруг обратил внимание на возившихся в переулке детей. Игра в "глупого короля и свинью" все не начиналась - никто не желал уступать роль короля другим. Спор грозил вот-вот перерасти в отчаянную мальчишескую драку.
Дети заметили незнакомцев, притихли, сбившись в кучу. Кое-кто заозирался, подумывая припустить домой, к безопасной родительской калитке.
-Эй, ребята, - со странной улыбкой обратился к ним тот, что ехал первым - Так кто хочет быть королем?
Дети молчали, оробев. Насупились и смотрят исподлобья, совсем как взрослые жители деревни. Только один, лицом младше прочих, но почти не уступающий им ни ростом, ни величиной кулаков, шагнул вперед.
-Я хочу!
Всадник перегнулся через луку седла и наклонился к мальчишке, приподнял тонким пальцем упрямый детский подбородок.
-Договорились, малыш. - чужак усмехнулся. - Но тебе придется стать великим королем. Таково условие игры...
Островерхий капюшон ехавшего вторым мотнулся неодобрительно из стороны в сторону. Но поводья тронул молча, сворачивая на свою, ему одному ведомую дорогу.
Куда делся третий всадник, никто из поселенцев не заметил.
Биэрнар
-Кхай! Кхай! - резкие крики подстегивают коней. Наследник Нороляда торопит, горячит скакуна, хоть и знает, что это опасно. Серый камень дороги, изредка показывающийся из-под снега, летит и летит под копытами назад, во вчерашний день. Молодой Биэрнар мрачен, и все бледнее с каждым бье становится его лицо. Может, кровь отца-северянина берет свое?
Его бывший наставник посматривает на скачущего впереди наследника настороженно, зябко поводит плечами, разгоняя кровь, с годами ставшую сонной. Утром ощутимо похолодало. Снег, еще вчера мягкими невесомыми хлопьями опускавшийся на белый мех накидки, стал мельче и суше. И еще ветер, встречный неприветливый - истинный сын Нороляда, не желающий узнавать в пришлом родную кровь. Алоф одернул себя. Совсем старый стал, всюду ищет дурные предзнаменования. И без того хорошего ничего не предвидится, к чему зря кликать беду? Бывший наставник Биэрнара отвернулся, пряча лицо от уколов летящей прямо в него ледяной крупы. И весна в этом году - иной зиме учитель.
-Кхай! - Рука наследника потянулось к закрепленной у седла плетке-'скорпиону'. Дернулась, и вернулась обратно к поводьям. Только сильнее ткнул бока вороного коленями - Кхай, Ворон, кхай!
'Коня жалеет', - с неожиданной злостью подумал Алоф: 'А человека хлестнуть по щеке - и на миг не задумался. Как объяснить волчонку, что он не хозяин здесь больше?'.
Это было случилось три дня назад. Алоф все ждал и страшился - когда же партия Фральдеров покажет зубы? Но чтобы это случилось в Селляде, крупнейшем поселении после родового гнезда Биэрнаров - такого старый воин не ждал. Конечно, волчонку следовало бережнее обходиться с обычаями Нороляда, здесь ему не Юг, не Седые Земли. Но отказаться освободить для Наследника 'большой дом', да еще в такой резкой форме... Должно быть, за минувший месяц позиции старого маркиза совсем пошатнулись, если недовольные осмеливаются вытворять такое у него под носом.
Дорога вильнула на запад, к темнеющей на горизонте громаде Лестницы Звезд, скакать стало чуть легче - ветер теперь дул справа. Алоф поправил застежку накидки, потрепал свою лошадку по шее. Не такая красивая, как великолепный скакун Биэрнара, она все же легко держала темп, навязанный наследником своим спутникам. Торопится, волчонок, спешит показать себя почтительным сыном...
...Тучи нависали над всадниками. Темные, а на вид - мягкие, как пуховая подушка. Может потому и спустились к самым деревьям, что Небо держат, проседают под тяжестью Свода? Казалось, подпрыгни повыше, руку протяни и пальцы окунуться в мягкую хмарь. Снег перестал, а вместе с ним унялся и ветер. Долго скачут. Кони устали и люди тоже. Две небольшие деревеньки миновали, только молодой Хескольд их как будто не заметил. Хочет быстрее оказаться в Норогале, но своего иноходца больше не подгоняет, понимает, что Ворон уже на пределе. Алоф оглянулся, держась рукой за луку седла. Небольшая кавалькада потеряла былой порядок, растянулась по дороге, но, кажется, никто сильно не отстал, не свернул. Теперь Алоф не удивился бы и этому. Старик давно бросил размышлять, нравится ему мальчишка или нет. Горяч, ох горяч! Волчонок... Не то плохо, что огрел наглеца. Плохо, что не сдержался, не вовремя это. Э-эх, и ведь сколько раз просил маркиза: "Вернем мальчишку, не дело наследнику Северной марки на Юге быть, не примут люди чужака'.