И с безотчетным морганием в твои глаза врезается новый, неизведанный, но, до боли, примелькавшийся, какими-то, потертыми нарезками слайдов, мир...
Мысли отсчитываются секундной стрелкой на круглом сверкающем циферблате часов.
...Вдох...
Ты открываешь глаза на операционном столе военного госпиталя где-то в Испании, и заметившая твое пробуждение белая, закрывающая лицо, марля начинает что-то с волнением говорить медсестре...
Ты опускаешь взгляд, в недоумении, осознавая, что твои руки и ноги пристегнуты ремнями, голова зажата в тески, и железный каркас электрического стула штата Огайо неприятным холодом отдается в затылке.
"Где ты? "....
Сколько ты был вне этой реальности? Если только и эта реальность - не злой шаблон твоего подсознания... может, ты даже не закрывал глаз, и не падал в обморок, и этого никто не заметил. Это была лишь секунда длинною в чьею-то жизнь... а может, эта жизнь и была твоей...
Если от прямых взглядов тебя отделяют, хотя бы, поля или козырек головного убора - у тебя есть шанс собраться и спрятать сомнение. Пугливым зверьком ты неуверенно и осторожно озираешься по сторонам, с силой цепляясь за повисший в воздухе момент. С каждым ударом сердца сдерживаясь на провокацию - убежать, забиться в угол, раствориться в воздухе, пока ноги снова не вернут уверенность шага, и руки не перестанут неуемно дрожать.
Где-то внутри, ты чувствуешь, как на тебя смотрит огромными, пустыми, выжженными от слез глазницами серая дымка туберкулезного лика немого ужаса.
Ты оказался не в том месте.
Ты попал не в то время.
А этот лик, всего лишь энергетический портал в метаморфозы временных рамок прошлого...
...Выдох...
Ты не вспомнишь, что увидел и ощутил, но этот "провал" пройдет полнометражной лентой, склеенной подсознанием, как только ты закроешь глаза и окажешься в кинозале сновидений для одного зрителя - тебя. Самые омерзительные кадры могут преследовать годами, всплывая отштампованным глянцем живых постеров.
Усталость, отвращение и страх выльются в привычную бессонницу. И даже спасительная и долгожданная дрема, навеянная лекарственными препаратами, не избавит от крика и пробуждения в холодном поту, привнося в твой сон спокойствие и благоговеющее счастье.
...Вдох...
Мысли пытаются в руках. А слова, падая, путаются в ногах и мешают свободно идти, от чего ноги вязнут, и тебя затягивает трясина.
Сумерки, фонари, снег, дождь, окна - город. Множество - бесцельно слоняющееся; нагло вытесняющие тебя с дороги глаза-фары машин, слепящие, до безумия, ярким галогеном; витрины салонов мод, товарных, чайных...
Усталые и сонные книголюбы-поезда метро.
Буквенница складывается в привычку слов - я здесь, затягиваясь никотином и пропитанным неоновым светом воздухом.
Расширенная глубина зрачков кровеносными жилками рек белка цепляется и с тяжестью многовековых литосферных слоев осаждает тебя в это время и, пока еще не до конца распознанное памятью, место.
Остановки, урны, арки, стены... - мелочи. Плывущие где-то высоко и низко прослойками глухого бетона, песка, извести, ржавчины, шарканья и шмякающих отголосков ... - звуки. Огромная, падающая вверх бездна - рассудок.
... Выдох...
Щепоткой щелочи на раздраженное кровоточение миллиметрового укола где-то под лопаткой. Огромным везением оказывается твое отражение в витражах, совпадающее с оттиском фотокарточки на удостоверении личности, найденном в карманах. Ты узнаешь имя, место и дату рождения лица с фото, знаешь на каком языке оно говорит. Билеты, деньги, спички, пачка с запахом табака - но это еще не ты, а ты - это пойманный витражами блик сгустков светотеней разной плотности, прозрачности и структуры.
''Надо идти туда, куда ведет причуда инстинкта''.
Где с каждым шагом, все становится яснее, прозрачней, реальней. Хотя, сомнение о том, что является большей реальностью, останется еще надолго.
Зарисовка четкими нарезками покадровых диафильмов заводит и заставляет протянуть и пожать холодную руку гостеприимной двери, которая, распахиваясь, сталкивает с лицами знакомых глаз. И с первым прикосновением встречного взгляда ты знаешь, что ты ушел отсюда столько мгновений спустя, сколько потребовалось, чтобы вернуться.
Слепые запахи болезненной лихорадкой неуверенности отзываются во всем твоем существе. Проходит еще сколько-то секунд, до того как они, сложившись в общую неравномерность гармонии, вернут тебе уверенность и твердость почвы, сознание, жизнь.
Лишь изредка, как панацея, встречается один голос, запах, взгляд, человек - моментальной трезвости. Способный неведомой силой вырвать твои мысли из анабиоза пустоты и уверенно прижать к теплой груди надежды в настоящее. Но это, скорее, редкость исключения.
А пока... гулким, пронзительно и невыносимо звенящим эхом в тебе отдается фактичность непонятно откуда оказавшейся на руках вязкой черно-белой липкости с привкусом меди...
''Это не со мной..... кто я!?...''.
...Чьи-то потные, дрожащие руки вводят жгучий раствор инъекции в твою разбухшую под ремнями вену. Резкая боль, перетекающая в назойливый зуд, растекается, заполняя каждую клетку. Мир сворачивается в белеющую горошину, и отзвуки четко поставленных тембров голосов констатирует время и место приведение в исполнение приговора смерти.
Рассыпанные крупицы дробленых сотен тебя летят в темноту и пустоту глазниц, того самого, немого ужаса...
...Вдох...
И, где-то там, потом, в конце пути по этому дню, неделе, любому другому отсчету, отрезку и весу, горстки песка, времени, когда ты решишь ослабить узды чувств и нервов, что-то порвется, разливаясь нестерпимой многогранной болью всех тех твоих и чужих смертей, сдерживаемых в этих коротких, но прекрасных, миллисекундах счастья веры в ''сейчас'', проведенных вне межвременья.