Имеющие место совпадения имён и фамилий чистая случайность.
Как-то, в Минске в троллейбусе первого маршрута познакомился я с крепким парнем, обладателем пронзительного взгляда; полноватые щеки горели молодцеватым румянцем; губы яркие, по девичьи выразительные цвели доброжелательной улыбкой, а усы ( усы делали его старше), видимо носил он усы для пущей важности) .
Немного усы смотрелись контрастно, театрально подчёркнуто.
Анатолий оказался заядлым театралом, специализировался в области кинематографии.
Слово за слово, перекинулись с ним, в случайном разговоре, потом узнали что-то и о друг друге.
Некогда я работал на телевизионном заводе. Толик пожаловался, мол, его телик "Горизонт" до горизонтов не дотягивает. Барахлит. Картинка на экране блёклая.
Зашли к нему домой. Действительно так. Посоветовал я Календе подмотать медную проволоку на трансформатор, чтобы усилить силу тока, но объяснил, что это помощь краткосрочная. В перспективе у него смена кинескопа.
Толик подсел на телефон, однако, ни одна мастерская сменить кинескоп не бралась Ответ один: нет в наличии. В лучшем случае, клиента ставили на очередь.
- А пошли в неликвидный магазин, - предложил я.
Это где?
Да рядом.
Действительно рядом. Угол Долгобродской и проспекта. Нынче в этом магазине торгуют подержанным антикварным товаром и драгметаллами.
В магазин на наше счастье завезли кинескопы. Основной дефект - прожоги.
Что такое "прожог"?
Когда кинескоп подключают к сети, случается что электрический разряд неправильно распределяясь по поверхности экрана, прожигает точку в покрытии стекла изнутри.
Точка микроскопическая, но иногда и с булавочную головку.
Продавцы выбирать не дают, сунул Календа им "червонец" в лапу и получили мы что хотели.
Я поздравил Толика с обновлённым аппаратом. Он естественно проставил.
Выпив и закусив, я, было, собрался уходить, но "когда водка в роте, то язык в работе" и понеслись истории его и моей жизни.
В кинематографе я не смыслил. Анатолий сыпал фамилиями актёров и режиссеров. Получалось, что всем он лучший друг и дела его идут в гору.
Он сетовал, что на Западе спрос на детективный жанр, а у нас в стране подавай только заводскую тематику или фильмы о давно прошедшей войне, но обязательно в мажоре.
Я рассказал, что недавно съездил в командировку в Новополоцк.
Новополоцк современный городок, вполне обустроенный, снабжаемый по первому разряду. На Полоцком нефтеперерабатывающем заводе- гиганте, добывается и перерабатывается, включая российскую, нефть, откуда она бесперебойно поступает на Запад, кормя энергоресурсами почти всю, матушку Европу.
Но в моём рассказе речь шла не о нефти, сколько её там перерабатывалось, сколько и куда поступало.
Дело в детективной истории, которая произошла со мной.
А дело было так:
"Икарус" бежал по холмистой дороге, тормозя на спусках, натужено преодолевая возвышенности. Иные горки так круты, что туловище нашего левиафана едва взбиралось на гребень дороги.
Проносились мимо Жигули, Москвичи, иногда Волги. Одни по встречной шли на сближение, другие обгоняли.
Иногда на хвост садилось до десятка машин. Плелись за нами следом. Потом все спешили наверстать упущенное и летели как сумасшедшие.
От рессорной качки хотелось заснуть, но инстинкт самосохранения заставлял бодрствовать. Автобус часто кренило, пальцы ещё сильнее сжимались на ручках сидения.
Вот и Логойск. Маленький компактный городок. В России такие на карте незаметны, а в Белоруссии Логойск вполне обычный город, с любознательным мирным населением. С грибными пригородными лесами, ягодными полянами и, домостроевским порядком.
Стоянка минут пятнадцать. Подсели новые пассажиры. И мы снова пустились в путь.
Опять побежал бесконечный лес вдоль шоссе. Проехали газосиликатный завод в Сморгони.
Кирпичные заводы в Мороськах и Прудах. Это всё посёлки городского типа..
Водителей в Икарусе двое. Один ведёт, другой отдыхает.
Боковым зрением замечаю, как к кабине водителя прошёл молодой человек, в кожанке. Минута, другая и Икарус стал притормаживать. Вдруг, второй водитель срывается с места, хватает пассажира в кожанке за плечи, оттаскивает от первого водителя, от баранки и тут начинается не шуточная борьба.
С задних мест поднимаются ещё пятеро парней, Двое ещё наваливаются на водителей. Трое следят за пассажирами, жестами успокаивают.
Икарус машина неповоротливая, на ходу начинает ходить юзом, скрипят тормоза, вагон автосалона вот-вот завалится в кювет.
Я оглянулся. Лица людей застыли, превратились в маски. Женщины прижали детей как можно крепче к себе. Большинство мужчин плотно зажмурили глаза, как бы провалились дремоту.
Один из хулиганов срывает замок с инструментального ящика. Замок игрушечный, не от воров, а от порядочных людей, понимающих значение замка и потому не интересующихся содержимым ящика.
В ящике монтировка, ключи и прочая дребедень, так иногда необходимая в дороге.
Я поднимаюсь.
Зачем?
Не знаю.
Как будто походная труба запела.
В один шаг человек из группы приближается ко мне, кладёт мне руку на плечо.
Но я опережаю его. Монтировка уже у меня. Парень ещё не с ориентировался, смотрит вопросительно и во время отворачивается, потому что я почти сабельным ударом от плеча пересекаю его спину поперёк как шкворнем этой монтировкой.
Справа на лево. Потом правой рукой, сжатым кулаком, хлещу в квадратный, выступающий за пределы лица, ухмыляющийся нижний подбородок.
Острая боль в крайних фалангах пальцев.
Ухмылка с лица сползает. Появляется заискивающая виноватая улыбка. Поздно. Я ударяю его коленом под подбородок. Парень откидывается к дверям.
Первый водитель, уклоняется от ударов, закрывается одной рукой от нападающих, другой рукой всё же успевает открыть входную дверь и тот парень, с которым я уже провёл "просветительную" работу, вываливается из автосалона на дорогу, чуть не попав под колёса.
Как бы дело сложилось в дальнейшем неизвестно. Но второй водитель, выхватив у меня из рук монтировку уже пошёл крушить толпу хулиганствующих недорослей, не нагоняя страха, а вполне здраво, осмысленно и больно..
Самый высокий и здоровый парень, схватившийся со мной, и подмявший меня схватил меня за горло.
Вмешался один из пассажиров. Проход между креслами в автобусе узкий. Пассажир выбивает из рук парня нож и пытается заломить ему руку. Я прихожу на помощь . Срабатывает монтировка в руках водителя. Трещит плечевая кость высокого парня. Тот вырывается и выскакивает в распахнутую дверь. За ним в панике сыпется вся его группа, не ожидавшая активного сопротивления.
Высокий полуобняв обвисшую руку здоровой рукой, убегает к лесу. По пятам спешит водитель вооружённый монтировкой и я вижу как он постепенно настигает подранка..
Орда, по другому не могу назвать напавших на нас, отступает в лес. Мужики из салона все вываливаются на обочину. Машут кулаками.
Нашлись и верёвки. Вяжут парней. Вот уже и высокого несут из леса, он тупо поводит выпученными озверевшими глазами. Но не думает даже сопротивляться.
Тем временем, незаметно отделившись от группы, одна фигурка начинает удаляться. Это, как ни странно, девица.
"Она с ними! Она с ними! - кричат пассажирки.
Девицу тянут в автобус. Она идёт. Взгляд жёсткий. Никакой растерянности. Её усаживают в кресло и кто-то профессионально стягивает с её плеч куртку, до локтей, чтобы не рыпалась. Девица плюёт мужчинам в лицо, но тут же от другой женщины получает жёсткую пощёчину.
По шоссе задом сдаёт белая Волга. В ней кроме водителя трое. Бегут к нам.
Парень с раздробленной рукой, заметив подмогу смеётся и кричит:
- Всех порешим! Всех порежем! Вам всем крышка!
Но водитель успевает захлопнуть дверь. Стук в двери. Металлический скрежет. Звенит разбитое стекло. Крик женщины.
Ситуация внезапно благополучно для нас разрешается. По рации вызвана милиция. Вооружённый наряд, стреляя в воздух, врывается и в салон автобуса. Белая Волга пытается скрыться, но пробиты все четыре шины.
Шум затихает. Возбуждение не проходит.
Едем в ближайшее отделение милиции.
Оказывается мы герои. Оказывается, мы сразились с бандой, которая терроризировала достаточно долгое время дороги в этом районе. Оказывается хулиганы не просто отребье, без рода , без племени.
Наоборот, они передовики учёбы и производства.
Среди участников драки и девушка, делегат съезда комсомола Белоруссии и так далее. Дети местной партийной и хозяйственной элиты.
Следователь, возбуждавший уголовное дело, обещает подонкам пять - семь лет.
Меня только разок ещё вызывали подтвердить мои показания. Позже, когда я поинтересовался судьбой этих наглецов, молодцов - разбойников, следователь уже как то уклончиво объяснил, что дело не громкое. Дескать, ничего не украли. Пассажиры сами наказали обидчиков.
Претензий к ним не имеют. Так как за превышение самообороны и сами могут схлопотать реальные сроки.
- Кстати, объясните, почему вы напали на беззащитного пассажира. Он такой же, как вы?
- Но он напал на водителя. Он вырывал из его рук баранку. Он хотел, чтобы водитель свернул на лесную дорогу. Я исполнил свой гражданский долг.-
- Ваше дело сигнализировать в милицию. Милиция на то и поставлена, чтобы пресекать преступления. Грабежа пассажиров не было.
Были лишь хулиганские действия с вашей стороны. Хорошо, что родители пострадавших вполне цивилизованные люди, отдающие себе отчёт в происшедшем. Они не сторонники уголовного преследования.
Но люди находящиеся в салоне подтвердят мои слова, - возмутился я.
Ошибаетесь.
Люли в салоне дремали, а помогать бросились Вам только из солидарности.
Это ж вы кричали: бей хулиганов!-
- Кричали женщины. Кричали дети. Но никто не кричал слова: бей! Кричали от страха.
Я возмутился. Разнервничался. В запальчивости высказал своё мнение следователю
- Вы сейчас, все события переворачиваете с ног на голову. И мне цель ваша понятна. Обелить отпрысков чиновников. -
Следователь из подлобья блеснул тяжёлым взглядом.
Откуда Вы знаете кто они и чьи они дети?
Уж знаю и всё тут.
- Подпишите здесь, - он протянул лист бумаги, - что ваши личные вещи в сохранности и что у Вас никто не пытался что-либо отнять. -
И я подписал. Потому что это соответствовало действительности.
Но слухи живут своей жизнью.
Кто-то из новых знакомых сообщил, что водители сами виноваты в происшедшем. Сами спровоцировали нападение.
С водителями передавалась посылка адресату в Новополоцке. В посылке оказались наркотики. За этой посылкой и охотились хулиганы - наркоманы. Так что, выходит была заключена справедливая сделка со следствием, и естественно что все фигуранты разошлись по свои квартирам, по своим углам.
Ту историю, в примерном изложении, я и поведал Анатолию Календе.
А он её поведал сценаристу Валентину Черных , который в то время изнывал без работы.
С Календой у Черных были дружеские отношения. История сценаристу понравилась. Долго ли коротко, родился сценарий. С готовым сценарием и приехал Календа на Белорусьфильм. Изменили в сценарии лишь маршрут. Если уж преступники бегут, так за ближайшую границу, а это в сторону Польши через Брест, а не в Новополоцк, образцовый город Советской эпохи.
Тему наркотиков изъяли. Секса и наркотиков в Советском Союзе не было. Как и не было семейных связей и сложных родственных цепочек.
Цензура вырезала что могла. Наркотики превратились в банальный чемодан денег, который советский рабочий вёз в общем багаже. Никто не подумал над тем, что зрители подумают? Оказывается на Советском севере , так щедро оплачивают труд, что рабочие денег не считают.
Беда лишь в том, что жалеют мелочь на оформление перевода и везут купюры в задрипанном чемодане, нисколько не заботясь о их сохранности.
По фильму бандиты с Дальнего Севера сопровождают головотяпистого богача и только вблизи государственной границы на Западе, решаются штурмом взять автобус.
Как они просчитались! Ведь там был молоденький артист Харатьян, любимец всех советских девиц и женщин. Он - то и дал прикурить налётчикам из двустволки, заряженной мелкой дробью на птицу.
Грабители, насиловавшие, грабившие граждан на протяжении полутора лет, отделались родительским взбучками.
Многочисленные дыры в сценарии забили картинками военной поры. Благородными порывами советских людей, сражениями и лихолетием военного времени.
Невыразительный актёр сыграл вполне советского гражданина, во что с трудом верилось, особенно мне, в живую общавшимся и с одним, и с другим прототипом.
Но я не специалист в кинематографии. Я не светило от кинематографии, как например, Нелла Кривошеева или та же Светлана Григорьевна Савина.
Потому судить не смею, а только рассказываю о том, что видел и слышал собственными глазами и ушами.
Анатолий рассказал мне страшную историю о маньяке в Архангельске. Он знал и фамилию того маньяка. Маньяк носил мою фамилию и Анатолий даже в какое-то время усомнился, что я есть я.
Маньяк ловил женщин. Убивал их. Снимал с них кожу и в рулонах хранил на балконе, надеясь в перспективе создать манекены.
Его долго ловили, но звериным чувством поняв, что ему сели на хвост, маньяк скрылся.
С тех пор он во всесоюзном розыске.
- Лучше сам сдайся, - неуклюже пошутил Толик Календа.
И вот, будучи в Новополоцке в очередной я ощутил вдруг, пристальное внимание чьих- то глаз. Вот иду и понимаю, что за мной наблюдают. В толпе трудно выделить кого-то определённо. Это могут быть и мужские глаза и женские.
Заходил в магазины. И там такое же чувство. Уходил в конец города, бродил по перелескам, где люди встречаются не так часто. Опять ощущение чужого взгляда. Решил проверить.
Спрятался за кусом. Тишина. Но не мания же у меня преследования?
Должен быть человек. Должен появиться.
Он появляется. Идёт быстрым шагом. Голова, как у курицы на вертеле, проворачивается на все стороны. Парень молодой. Естественно комсомолец.
Какой же интерес я для него представляю?
Тут уж вся жизнь перед глазами проходит. Он замечает меня.
Но я недвижим. Парень замедляет шаг. Веселеет. Он, было, потерял меня, теперь нашёл. Я за кустиком. По надобности.
Заявить что ли в милицию?
Но я не уверен. Поймут ли меня правильно или в сумасшедший дом посадят.
Я пописываю стихи, иногда прозу. У нас был такой случай, мой однокурсник слишком много уделял в своих произведениях внимания и места политике. За ним была установлена слежка. Да так грубо, что он, конечно, всё понял.
Стал убегать, прятаться, но сыщики вездесущи.
Тогда он обратился в милицию. Один раз. Другой раз. И, естественно, согласно тогдашнему советскому обычаю, попадает на излечение в психоневрологический диспансер, где долгое время находился под охраной, его даже пеленали в смирительную рубашку.
Как доказать, что ты нормальный человек?
Что больно общество.
Общество само себя не осудит. Общество сильнее гражданина, будь гражданин хоть самим Сатаной, хоть Богом.
Вышел я на проспект. Иду не оглядываюсь. Зашёл в краму. Попил кофе. Заглянул в гостиницу, в которой остановился. Как обычно меня встретила дежурная, приятная пожилая женщина. С ней и пошутить и поговорить можно по свойски.
Только в это раз она какая-то напряженная, натянутая как струна.
В краме я купил пакетик шоколадных конфет. Я всегда так делаю. Всегда дежурных угощаю. Женщины смягчаются, становятся ближе, добрее. Проблемы с гостиницами в Союзе как и проблемы с билетами в железнодорожных кассах. Хоть в купе бери билет, хоть в плацкарт, всё едино тебе отводится место у толчка, то есть у туалета. Это как в тюрьме, если ты не пена, которая при любых условиях всплывает, то ты тот балласт, который и выталкивает пену на поверхность.
Однако в тот раз Мария Мефодиевна категорически отказывается от конфет, со мной говорит официально.
Первое на что обратил внимание в номере, что в моей сумке как бы случайно отскочила защёлка. Я всегда беру эту сумку с собой в командировку, замок с фабричным дефектом. Он добросовестно щёлкает, Закрывается наглухо, однако спустя минуту, дужка сама по себе соскакивает с держателя. Хоть закрывай на ключ, хоть нет.
Я умудрился всё - таки найти с замком общий язык. Закрывал тщательно. Но только с третьего раза замок слушался и не капризничал больше.
Отскочившая дужка, по моим приметам, верный признак, что замок вскрывался чужаком.
Сменить замок я не удосужился. Ведь он и так надёжен.
Вскрывали перочинным ножичком. В сумке у меня нет секретных отделений. Нет и наркотиков, если их искали.
Мой напарник по комнате, инженер, из Гомеля, дорожник, только вчера заселился. Жаловался, что плохо гудрон поставляется с НПЗ, а гудрон хлеб дорожного строительства.
Не менее недели придётся сидеть здесь. Всё вздыхал и ругал местное начальство. Тут ему не очень вольготно было. Ночью храпел он как динозавр. Сам заткнёт уши, а я, не подготовленный, мучаюсь.
Смотрю, мой инженер уже испарился. И чемодана его нет. А машина за ним придёт лишь в конце недели. Странно. И не у кого спросить. Хотя я рад, что избавился от ночного мучителя.
Начинаю понимать, что в очередной раз меня подводит моя фамилия.
Маньяк из Архангельска скрылся. Так что предметом слежки отныне стал я.
Каждый вечер я ездил в Полоцк.
Храмовый комплекс Софии стоит на высоком холме над обрывистым берегом Днепра. Высоченные сосны, напряжённо держатся против ветра и ветер, от бессилия стонет, скрежещет меж их ветвей, пытаясь вырвать столетние деревья из земли с корнем.
В храме орган. За клавишами органа девица, выпускница какого-то училища в Москве. Она талантливо исполняет произведения мировых композиторов, однако, не смотря на толстые стены храма и закрытые плотно дубовые двери, вой ветра проникает внутрь округлого помещения, сплетаясь с музыкальными гаммами, создавая торжественный фон почти языческой Баховской музыке, заставляя слушателей вздрагивать при сильных аккордах то ли ветра, то ли инструмента.
Где то здесь изнывал от скуки приставленный ко мне топтун.
Если б я ходил в кинотеатр, куда бы не шло. Фильмы у нас крутят развлекательные.
Но сидеть здесь, до позднего вечера, на скамейках без спинок, очень скучно и неудобно. Когда музыка завораживает, обо всём забываешь. Но когда сидеть - это работа, то всякая работа утомляет.
Топтуну, которого кормят ноги, не по нутру подобное времяпрепровождение.
Топтуны - охотники. У них задействованы в первую очередь, ноги, во вторую - нос с собачьим нюхом, который они отождествляют с интуицией; потом только голова, с мозгами ли или без.
Когда то на месте Софии стояло языческое капище. Очень уж место подходящее. Вскрытый, современными рабочими фундамент обнажил древнюю кладку из плоских как блин кирпичей. Очень прочную и долговечную.
После концерта я шёл по круто спускающейся к городу дороге. Было темно. Шли и другие люди. В тёмном переулке я укрылся, за распределительным телефонным шкафом, пропустил толпу людей, и продолжал стоять неподвижно.
И вот он показался. Мой спутник. Мой верный Фобос. Его орбита намертво привязана к моей. Я был его властелином. От меня зависело будет ли им довольно начальство и будет ли у его детей на столе молочко с белым хлебом.
А упустит меня, жизнь покажет свои шипы. Набегается тогда топтун. Намается.
И он действительно побежал. Сначала вперёд, потом назад, потом вернулся к храму. Обежал вокруг храма и стал спускаться к реке по высокой, очень высокой, вмонтированной в обрыв берега лестнице.
Я вышел из укрытия, поспешил к остановке автобуса. Ведь жил я в гостинице не в Полоцке, а в Новополоцке, это десять километров по трассе.
Утром вышел пивка попить. Утром и лошади не пьют, хотя как сказать, было бы у лошадей две ноги, может и они стали бы людьми.
У круглых столиков на высолих ножках толпятся мужики. Те, по которым советская власть не плачет. Те, у которых уже нет удачи. Семейное гнездо разорено, да и работа их оставила.
Но на выпивку они горазды. На выпивку деньги всегда находятся.
Слышу разговор.
У кого-то кто-то в органах работает. Мол, ловят по всей Витебской области маньяка. Маньяк свирепый. Убивает в первую очередь женщин, но и мужиками не брезгует. Вот, по слухам объявился в Полоцке и в Новополоцк заглядывает. Того гляди кого-нибудь зарежет.
Это уже интересно - думаю я.
Есть и приметы. Мол, среднего роста, на вид лет около сорока. Обожает посещать парки, перелески, тёмные аллеи и так далее.
Понравилось, что они упомянули тёмные аллеи. Это почти по Бунину. У того сборник о любви так и называется "Тёмные аллеи", а у нас в стране в которой секса нет, проявления любви должны совершаться исключительно на свету, то есть в дневное время.
Однако вывод я сделал. Нечего с топтунами в жмурки играть. Так и доиграться можно. По вечерам я перестал гулять, забыл про органную музыку и все вечера проводил в гостиничном
коридоре на виду у персонала.
Такая у меня сложилась командировка. Эту историю я также рассказал Толику. И он сначала ухватился за неё. Но через некоторое время махнул рукой. Ему, где нужно, разъяснили, что у нас маньяков нет, как нет и преступлений на сексуальной почве.
Поэтому второй сценарий по моим мотивам не состоялся. А жаль.