|
- Уйди, сгинь, не доставай меня!!! Просто исчезни, ты, плод моего воображения, шизоидная галлюцинация. Брысь, я сказал!
Робкая секретарша, вошедшая в этот момент, испуганно прикрыла дверь. Но потом, сообразив, что босс ругается не на нее, все же вошла. Мало ли что! Босс часто разговаривает по мобильнику, пользуясь гарнитурой.
- Сэр, у вас важная встреча.
Вместо ответа, Петр Сергеевич повернулся куда-то к окну и начал негромко невпопад ругаться, размахивая руками. Можно было подумать, что он пытается прогнать рабочих с соседнего строящегося здания. Но это было немыслимо - серьезные бизнесмены редко занимаются ерундой. Только свободное время. И только у себя на даче. Ну, или по контракту.
"Хотя, кто их знает?" - секретарь поставила поднос с чаем на столик и поспешила удалиться, быстро цокая каблуками по полу, когда стеклопакет окна жалобно звякнул.
Из всех ругательств она сообразили только, что у шефа от работы случился нервный срыв, на встречу с важными клиентами он не пойдет. А ей, к сожалению, опять придется врать, по телефону, обходясь сухими и учтивыми фразами так надоевшего языка делового общения.
Но шеф богат. И он может себе это позволить, как может позволить себе прогонять строителей с крыш и покупать ящиками дорогое вино. Ее шеф - это сам Большой Босс.
"Кофе", - Петр Сергеевич достал из внутреннего кармана бутылку с остатками дешевого коньяка и открутил пробку. Поморщился, но выпил все залпом, словно водку, занюхав рукавом дорогого костюма.
Не тот запах. Не тот...
- Ну вот, а девушке и не оставил, - послышался голос из угла под потолком.
Петр Сергеевич тихонько завыл, сжимая голову руками. И очень пожалел, что купил так мало выпивки - приступы за последние дни стали все чаще.
- Не нужно было пренебрегать посещениями врача, ох не нужно было!
- ...
Голос в голове наконец-то замолчал, недовольно посапывая. Или это просто шипел на шее наушник сотового телефона?..
В тот же день, Петр, немного бледный и печальный, стоял в маленькой ванне и отчаянно пытался согреться, выкручивая вентиль горячей воды. Толку в этом не было никакого, как не было толку в получасовом поливании себя желтоватой ледяной водой. Кран то ли еще не работал, то ли уже сломался...
Петр Сергеевич опять поежился, рассматривая облупившуюся краску на старой, еще советских времен, плитке. Из черной дыры открытой вентиляции под потолком на него смотрел наглый таракан, чудом не запутавшийся в бурой пушистой паутине. Но это было не важно.
Рука сама вновь потянулась к старому, потрескавшемуся керамическому "барашку" с красным пятном краски в центре, обозначающим горячую воду. Но, все эти условности были только на словах... и так всегда.
...Груда каких-то старых рабочих тряпок, сваленных на новенькую стиральную машинку, почему-то напоминала, что в детстве они были лучшими друзьями - Петр Сергеевич, успешный предприниматель, и обрюзгший располневший мужчина, что сидел сейчас на диване в комнате и пил пиво. И сегодня пришел день это вспомнить.
- Ну что, присоединяйся! Такой матч пропустишь! И давай... за встречу!!!
Печаль. Нет ничего кроме печали. О том, что не сбылось.
- Опять наши проигрывают? - в голосе откуда-то появилась веселость. Петр прыгал на одной ноге, вытряхивая попавшую в ухо воду. Полотенцем он явно побрезговал, но был уже почти одет.
Иногда стоит навестить школьных друзей...
- Да ты не раскисай, Петруха! - мужчина оторвался от телевизора и похлопал своего старого друга по мокрому плечу, - все образуется.
Но тот и не думал слушать - прыгнул в дорогом костюме на диван и заорал:
- ГОЛ!!! Родимые, ну?!! Г-о-о-о-л!!!
Не понятно было даже, за кого он болеет, ведь мяч только-только пересек центр поля.
Но вот удар...
- За это надо выпить!
Нет, возможно, люди никогда не меняются.
Потом еще долго болели за "наших" - двух "афроамериканских" негров, бившихся на ринге. Потом вместе дружно огорчились, что Миха Шумахер отстает...
Петр так и заснул на старом заляпанном диване, под шум ряби выключившегося канала. Так он и спал бы сном счастливого человека, забывшего обо всем, если бы глубокой ночью его не разбудил жуткий самозабвенный храп. А еще - женский голос:
- Не свались с дивана!
Но было уже поздно. Хлипкий подлокотник, помнивший еще молодость их родителей, не выдержал и отломился. И в ту же секунду Петр Сергеевич оказался на полу, треснувшись затылком об доски.
Уже второй раз...
Хоть ударился он и не так сильно, но голова болела невыносимо, будто ее раскололо пополам. Ощущение только усиливалось от огромных теней паутины, мерцающих на потолке, в свете шумящего телевизора.
А еще очень тянуло на "выпить" и на "солененькое", прямо как его вторую жену, съевшую как-то на даче трех литровую банку огурцов...
"Нет, это определенно ударило в голову пиво!" Он встал, и, стараясь идти прямо, не двигая шеей, побрел в туалет. Но по дороге (видимо из-за какой-то неправильной планировки), попал на кухню и кувыркнулся там через стул:
- Три - на счастье...
- Ты так считаешь?
На этот раз странный голос оказался просто спасением. С его появлением исчезла жуткая головная боль, что определенно помогло найти ванную комнату. Но вот злость осталась.
- Глюки опохмел испортили... - Петр застегнул брюки и стал усердно тереть руки вонючим куском хозяйственного мыла. Ну почему некоторые люди так ничего и не добиваются?!
Холодная вода ночью не работала. А то, что тонкой струйкой текло из "горячего" крана, не внушало доверия.
"Нахрен, полный сумрак!"
Мучительно захотелось домой - в пустую и чистую квартиру. Лишь бы не стоять на холодном, со сколами, кафеле пола, разглядывая свое больное отражение в тусклом свете запыленной, покрытой паутиной "лампочки Ильича". Лишь бы не бродить по протоптанным в пыли тропинкам, не пить мерзкое дешевое пиво из тяжелых пузатых бутылок. Лишь бы...
Лампочка сверкнула последний раз потускневшей оранжевой спиралью накаливания. И погасла.
"Черт!!!"
Со злости Петр Сергеевич размахнулся и посильнее пнул унитаз старым тапочкам. Пальцы хрустнули.
"Все, я так больше не могу!!!"
В темноте комнаты мирно сопел и всхрапывал время от времени старый боевой товарищ. Толи специально так громко, толи ему просто телевизор перестал мешать.
- Все, домой, в родные пенаты, пусть там и этот сумасшедший призрак живет.
- Я там не живу! - Голос легонько подрагивал в темноте, будто от обиды. - Это ты там живешь, а меня... выселили.
- Сочувствую.
Разговаривать, и, тем более, спорить с самим собой, страдающим белой горячкой, совершенно не хотелось. И вдвойне не хотелось - в пугающей темноте непривычной чужой квартиры, на нетрезвую голову.
- Спасибо. Я тебе тоже сочувствую.
Петр вопросительно поднял брови, будто его мог кто-то видеть. И голос продолжил:
- У тебя кошка умерла. Ты ведь только из-за этого сюда пришел.
Но, люди иногда меняются...
- Да, точно. Кошка-то сдохла... Недавно.
В темноте некто недовольно хмыкнул. Плохо говорить об умерших. Еще хуже - говорить об умерших плохо.
- Как ты мог сказать такое?! Это же было единственное существо, которое ты любил!!!
- У меня еще жена была. И сын...
Вначале хотелось сказать, что слова вылетели случайно, но злость уже тугим комком подступала к горлу. Он не один! Его все ценят и уважают. Его любят подчиненные и коллеги!!!
И он никогда не перед кем не оправдывался. Это - правило номер один.
Только дела идут из рук вон плохо уже несколько месяцев, их фирма еле-еле концы с концами сводит. Но это - не показатель! Он всегда был успешным человеком. ВСЕГДА!!! И всегда будет.
А голос все молчал и молчал, словно рассеялся сигаретным дымом по темным углам, завис в многолетней паутине.
Петр осторожно вышел в коридор, обулся и оделся, умудряясь держать в одной руке нагревающуюся зажигалку. Было тихо-тихо, только еле слышно трепетало желтоватое пламя.
Он достал из кармана кошелек, выложил на тумбочку у зеркала несколько крупных зеленых купюр...
Доллары ему с детства казались больше по размеру.
На сердце стало легче.
Живописные широкие улицы-каналы и привычные дворы-колодцы Санкт-Петербурга, радовали глаз.
Только здесь вот все дома были стандартной штамповкой.
Холодный влажный воздух - мокр и свеж. Уютно, почти тихо. Даже разбрелась куда-то молодежь, вечно сидящая в укромных уголках с пивом.
Чужой город. Не родной. Можно ли судить о нем, совсем недавно переехав? Нет.
Петр Сергеевич нехотя достал из внутреннего кармана телефон и вызвал такси. Беспокоить своего водителя почему-то совсем не хотелось.
Нет, только не сегодня!
Старенькая, немного ржавая и потрепанная иномарка ехала уверенно, тихо и спокойно. Может, машина была просто ржавой и старой, может, водитель никуда не торопился в такой поздний час. Но, по крайней мере, внутри было лучше и удобнее, чем в общественном транспорте, проржавевшем до огромных дыр.
Да, машина была чище и новей, но сырость уже делала свое дело. Сырость...
"Все эти ржавые колымаги!" - ругнулся водитель, обгоняя какую-то припозднившуюся машину.
Можно было и поддержать тему, но вряд ли в такой ранний час водитель мог бы сказать нечто вразумительное, кроме раздраженных сетований на плохую жизнь.
Ничего путного. Во всем городе.
И почему-то вдруг вспомнилось, что доехать можно было и на метро. Нужно только узнать, работает ли оно сейчас...
Остается только выйти и расплатиться.
Темная улица без фонарей, знакомый подъезд. Сзади только сухо скрипнули камешки об асфальт, когда бита уже бесшумно резанула воздух.
Непроизвольный вскрик... и темнота.
Только немой вопрос - неужели это случается так?
Мутно. Мутно все вокруг. Ощущение, будто пласты тумана пришли в постоянное движение. А еще, вокруг темно. Темно той пронизывающей пугающей первозданной пустотой, что излучают только черные дыры, или длинные осенние ночи. Сознание потрясающе чисто, будто прозрачно. Даже не понятно, откуда берется этот надоедливый, точно шуршащий темнотой туман.
Петр Сергеевич осмотрелся, но не нашел в окружающем сером марева ничего, за что бы мог зацепиться взгляд.
Только в компьютерных играх туман похож на клубы сигаретного дыма...
Ничего. Ничего кроме пустоты - как в давних детских кошмарах. Он не чувствовал даже своего тела, хотя и прекрасно, во всех деталях, помнил случившееся.
"Эй, люди! Ау?!!"
Никто не откликнулся. Не появилось ни эха, ни ощущения того, что слова вообще были сказаны.
"Голос, ты где? Голос! - он начал уже немного паниковать. - Отзовись!!!"
И опять слова из пустоты ушли в пустоту, но вдруг туман дрогнул и распался на хлопья.
- Я здесь.
- Я рад, - Петр Сергеевич с легкостью закружился, чувствуя радость, смеясь, и подпрыгнул. У него не было тела. И это было легко. Это все меняло.
- Эй, только не уходи... слишком далеко!
Слыша голос, Петр опустился ниже - туда, где туман окончательно рассеялся.
- Я что, уже, это, того? Это так бывает?
- Нет, нам... мне... не хотелось бы этого.
- Оу... понятно.
Как человек знающий - просмотревший множество фантастических фильмов - Петр Сергеевич понял, что где-то он завис. Завис без тела. Быть может, он просто еще не попал в рай. Или в ад...
Но он не знал, что прямо сейчас его пытаются спасти лучшие врачи города. Да и едва ли он хотел знать это. Ему хотелось кричать и метаться, но... все вокруг было такое правильное, такое знакомое... Такое спокойное.
Хоть привычный мир и рушился, осыпаясь кусками, стремительно кружась, все же, как человек серьезный, он спросил:
- Думаю, у меня есть выбор?
Все вокруг стало серым.
- Нет. Ну... выбор уже сделан тобой.
- Я спятил, - он свернулся в комок. - А где туннель к свету? Где торжественная встреча?! Или...
В (воздухе?) возникла ослепительная белая искра, но все вокруг по-прежнему осталось серым.
- Как я тебе? - перебил голос.
- Слишком ярко.
Не было рук, чтобы закрыть глаза, не было век, не было глаз. Не было головы, чтобы отвернуться. Он видел все вокруг, видел все сразу.
- А так? - звезда стала тускнеть.
- Окей. Так как там с моим выбором?
- Можешь не говорить, я его уже знаю.
- Но откуда? - Петр Сергеевич был сбит с толку. - Ты читаешь мои мысли?
- Нет, я просто тебя хорошо знаю.
Кто это? Кто она??!
Светящаяся звезда свернулась, сжимаясь, по ней пробежала темная спираль.
- Повторишь?
- Да, я возвращаюсь, - нужные слова нашлись необычайно легко, - мне... есть для чего жить.
Возможно, он врал, но жажда жизни - сильный инстинкт. И он взял верх.
- Ну что ж, я буду с тобой.
Темнота поплыла куда-то вверх, серыми каплями стекая по невидимому стеклу. Нет, это были не капли - серая придорожная пыль, в которую упало тело. Это были объемные радужные волны. Такие красивые...
В тот же момент в голове промелькнули сотни незаданных вопросов и тысячи образов... Столько нужно было сказать, спросить... но было поздно. Сон уже уходил, за него уже нельзя было зацепиться.
И белый свет вспыхнул внезапно, ослепительно ярко, заливая все вокруг, заставляя с силой закрыть глаза.
Где-то далеко невидимая рука резко прибавила громкость окружающему миру. Хрипло заиграло радио, прямо на середине песни. Но Петр никак не мог уловить мелодию, а слова все не складывались в текст.
- Куда я попал? - он стиснул зубы - каждое слово отзывалось мучительной болью в затылке. Голос был не его - хриплый и низкий.
- Все в порядке, вы... в безопасности, - это был тихий дрожащий голос секретарши (неужели все так плохо?) - Отдыхайте, вам сильно досталось.
Ему сильно повезло.
На следующий день пришел Виктор. Был он как всегда аккуратно подстрижен и стильно одет. "С иголочки". Разве что не сиял, как начищенный самовар.
- Привет больному! - это была единственная сочувствующая фраза. Как и все, что он принес.
Видимо, предполагалось, что само посещение приятеля и коллеги по работе должно принести Петру Сергеевичу удовольствие и какое-то таинственное моральное удовлетворение. Но вышло все как-то иначе. Почему-то новые курсы валют, акции и новые ботинки Виктора никак не вдохновили больного. Ему смертельно хотелось спать.
Почему? Зачем я вернулся?! Чтобы слушать этот бред, чтобы сидеть в своем кабинете, считая деньги? Слушая о дебиторах и кредиторах?!! Нет. Не для этого. Я просто знал, что должен вернуться. Но ради кого?..
Не успел уйти один посетитель, как в палате возникло еще человек семь - бледные тени. То ли испуганные, то ли довольные. И тут же зазвонил телефон.
...К вечеру Петр Сергеевич уже тихонько подумывал о самоубийстве. И о том, что паренек, лежащий сейчас у противоположной стены, счастливее его, бизнесмена. По крайней мере, к пареньку заходили родственники, а не сослуживцы. И говорили они правду, а не кормили больного приторным, липким и лживым сахаром. К тому же, к пареньку вчера забегала очень милая девушка.
- Вот так и проходят часы, дни и годы!
Петр сидел в своем кабинете и рисовал на белом листе лягушек. Они получались забавные, как живые - сидели на огромной кувшинке и пили из маленьких кружечек чай, деловито отставляя мизинцы.
- Забавно получается.
- Спасибо, Голос. Жаль, я, похоже, немного схожу с ума.
- Почему же? Хороший рисунок - не признак сумасшествия!
- Да я не об этом. Недавно вот подписал документы, по которым вся фирма переходит моему компаньону. Она меня больше не интересует.
- Это хорошо? - Петру Сергеевичу на мгновение показалось, что голос над ним смеется.
- Нет, это не хорошо. Скоро я останусь без фирмы. Быть может - без денег и без квартиры. И все по моей же глупости - слишком люблю азартные игры. А это значит, что Большой Босс навсегда вышел из игры.
В тишине кабинета только негромко тикали настольные часы, да гудели лампы на потолке. Где-то за дверью, у секретаря, деловито шумел принтер, печатая очередной лист.
- Но это же хорошо, - упрямо повторил голос.
- Да чего это ты все заладила?!! Хорошо да хорошо! Меня чуть не убили, я простился с бизнесом по своей же глупости. У меня раздвоение личности...
Петр Сергеевич вскочил и с досады пнул стол.
Иногда люди не меняются.
Многочисленные фотографии, вместе с часами и пепельницей, полетели на пол. На все это с грохотом упал каменный глобус - подарок родителей. Нет, он не хотел всего этого, но, так получилось. Теперь у него нет ничего. И глобус здесь не поможет - человеку в возрасте незачем прокладывать новые маршруты.
А вечером, перед самым уходом, секретарь вдруг сказала, что в понедельник должны наконец-то привезти личный заказ. Петр Сергеевич попытался выяснить, откуда этот заказ поступил, но ничего не было известно. Кроме того, что этот заказ сделал он сам, две недели назад.
Странно, но в это время он еще был в больнице.
"Бред. Это просто бред!" Дома он достал из шкафчика коньяк, хлебнул, подумал и убрал бутылку обратно. Водки, только холодной водки просила душа. А голос не возражал.
Утро во вторник началось скверно и ужасно туманно. Два дня куда-то ушли, прихватив с собой все домашнее спиртное.
Петр Сергеевич кое-как поднялся с кровати и побрел на кухню, искать что-нибудь похожее на еду, или таблетки от головной боли. Мимоходом он отметил, что все еще в костюме и при галстуке, в брюках и ботинках. Пиджак же валялся в коридоре, а носки почему-то висели на холодильнике в кухне, прикрепленные магнитами.
"С днем рождения" - гласила надпись на одном из них.
После долгих поисков, отчаявшись найти что-нибудь стоящее из съестного, Петр Сергеевич наткнулся на недоеденную банку маслин и упаковку хороших таблеток от похмелья - на дверце холодильника. Голова все еще гудела.
- Что же я тут устроил?
- У меня для тебя сюрприз, - ответил привычный Голос.
Петр Сергеевич вытряхнул на ладонь пару таблеток из упаковки. И только теперь заметил, что у него все руки в краске.
- Сюрприз? Для меня?! - он усмехнулся, доставая черную маслину из банки. - Неужели я маляром устроился?
- Ага. Посмотри в комнате.
Голос точно улыбался!
Петр осторожно пошел к двери, думая по дороге о том, что лучшим сюрпризом для него будет отсутствие пьяных сослуживцев внутри. И целая мебель. Ведь не зря же он напился! Значит, что-то "напраздновал"... Быть может, свое увольнение.
Ручка щелкнула, но дверь открылась бесшумно. И только тогда Петр открыл глаза, внутренне сжимаясь в комок, но ничего ужасного не увидел. В комнате стояли картины - десяток картин.
А в голове - только смутные воспоминания о прошедших часах.
- Это ведь я нарисовал?
- Да.
- Не верю...
- Не верь. Но все это нарисовал ты, кроме...
- Кроме чего?
- Кроме вон той картины.
Действительно, это полотно стояло отдельно от остальных. И на нем была изображена...
- Кис-кис, - Петр Сергеевич закрыл лицо руками.
Иногда люди меняются.
- Это моя кошка, только, когда была маленькой.
- Скажи, ты ведь любил ее?
- Любил? Как можно любить... комок шерсти?!
- Но больше всего в жизни ты бы хотел увидеть ее?
- Да.
Здравствуйте, примите, пожалуйста, специальный заказ! Вам нужно только расписаться. И весь мир будет вашим.
- Она ждет тебя внизу.
Вот, эти краски - для вас. Нарисуйте себе счастье.
Это было последним, что сказал голос. Потом он исчез, а Петр Сергеевич пулей вылетел из квартиры и бросился через темный подъезд вниз. Он был взволнован.
Что ждет нас впереди?
И бежал так быстро, что чуть не сшиб человека, стоящего у подъезда. Но, вовремя остановился.
- А вы, наверное, художник?
Девушка с интересом смотрела большими зелеными глазами на молодого мужчину в дорогом костюме, испачканном краской.
Точно художник. Иначе, зачем цветной гуашью он нарисовал себе длинные радужные усы?!
- Не хотите купить котенка? За рубль? - спросила девушка, улыбаясь, робко глядя на босого романтика.
"Интересно, кто же из них?" - думал Петр Сергеевич, заглядывая в коробку, где спали котята. Думал и тоже улыбался. Он знал, что жизнь налаживается. Он знал, что умеет и может рисовать. Он знал, что...
...люди иногда меняются...
А еще, девушка была ему чем-то знакома.
Было в ней что-то кошачье.
|  |
