В маленьких городах вокзалы быстро пустеют. Вроде бы, только что здесь было много людей, они толпились, мешая нахальство с вежливостью, обнимались, прощаясь. Но очень скоро здесь будет пустой перрон, сиротливые скамейки, и яркие упаковки вокруг урн для мусора. И все же, я всегда замечаю, то хромого старичка, вокруг которого снует пятнистая собачка, спеша за его неровно семенящей походкой, влюблено глядя в его выцветшие глаза, то полную медлительную женщину в невзрачном платке, волочащую за собой тележку с поклажей. Такие персонажи не встречаются в международном аэропорту, в его строгости, размеренности очередей, чистоте и безупречности, как костюм и прическа стюардессы. Такие персонажи, как знаки препинания. Они как запятые. А себя я чувствую многоточием...
Мы сидели в кафе, и прятали друг от друга грусть. Мы шутили и сверкали улыбками, но не замечали, что не подсластили кофе. Мы боялись прикосновений, потому что так хотелось схватить тебя за руки, и сказать: "Останься! Разве ты не видишь? Я люблю тебя!"
Но я не сказал!
Я смотрел тебе вслед, пока тебя не скрыли спины чужих мне людей. Я смотрел сквозь них, заполняющих длинный терминал, пытаясь поймать твой взгляд, и на секунду, ты вынырнула из безразличной толпы, улыбнулась мне, и помахала рукой, чтобы исчезнуть за углом коридора. А я стоял, и ждал, что ты выбежишь через минуту, расталкивая удивленных пассажиров, и бросив сумку на грязный асфальт, обнимешь меня, и скажешь, "Конечно, я остаюсь! Разве ты не видишь? Я люблю тебя!"
Но ты не выбежала!
Дай-ка еще кофе, бармен, и пятьдесят коньяка.
Я сижу за столом того же кафе, не меньше чем два часа, и не могу покинуть этого места. Я не хочу уезжать, и, хотя понимаю, что ты уже в пути, все равно жду тебя, сжимая в ладони мобильный, в котором сохранил твое смс.
Ты написала: "Я плачу".
Экран телефона темнеет, и я перестаю видеть твои слезы. Тогда я нажимаю на клавишу, чтобы снова прочитать:
"Я плачу"
Почему я не попросил тебя остаться? Мне так хочется чувствовать твои руки! Мне так не хватает твоего, такого родного мне запаха! Разве это возможно повторить не с тобой?
Почему никто из нас не плюнул за левое плечо, туда, назад, в свою серую жизнь, состоящую из будней и выходных. Что меня держало? Купленные для тебя мной же билеты? Я чувствую, какой я никчемный!
Давай-ка еще пятьдесят, и можно без кофе, друг.
Бармен подозрительно косит на меня взглядом. Видимо хочется взять плату вперед. На всякий случай! Я ухмыляюсь, и рассчитываюсь. Я потерял половину себя. У меня ощущение пустоты внутри. Так пусто, что даже чуть подташнивает, и кружится голова. Думаешь это от коньяка? Нет, брат!
- Не расстраивайтесь! - говорит он - Здесь это всегда происходит. Всегда кого-то провожают, - и, протирая стакан, добавил - Кого-то важного для себя!
Его слова ставят точку.
Я оглядываюсь, и сквозь пыльные стекла привокзального бара, вижу пустую пасть терминала. Перед ним уже начинают собираться люди, которых он проглотит. И среди них, возможно, есть кто-то, кто останется здесь, а когда опустеет привокзальная площадь, зайдет в то же кафе, и закажет кофе и коньяк. Тогда я приглашу его за свой столик, чтобы помолчать вдвоем. Помолчать об одном и том же, наблюдая за таможенным терминалом. За терминалом, в который мы отпустили кого-то важного для себя!
Алкоголь - мой друг! Еще пятьдесят, заполнить пустоту внутри.
- Это последняя маршрутка! - говорит бармен, наливая мне - Стоит минут двадцать. Потом в центр не доберетесь!
- К черту! - отвечаю я.
Куда мне спешить? Туда, где все напоминает о тебе? Туда, где уткнувшись лицом в подушку, я вдыхал аромат твоих волос, пока ты была в душе? туда, где мы, не стесняясь наготы, говорили друг с другом о прочитанных книгах? Нет! Мне сейчас не хочется ни с кем говорить, но и оставаться одному мне не хочется. Хотя я и понимаю - я не могу сидеть здесь вечно.
- Простите! Мы закрываемся! - почти шепотом говорит бармен.
Я допиваю коньяк, и ухожу. Уже темно. Пока я сидел в кафе, прошел дождь, и теперь дорога белыми кляксами отражает свет фонарей. Я закуриваю, и синий дым, мрачным приведением, надолго зависает в воздухе. В город я иду пешком.
Вот здесь! Кажется, здесь достаточно пустынное место. Все знают, как это происходит? Изнутри что-то давит, разрастаясь до невероятных размеров. Это гигантское нечто, я даже не могу себе представить! И, вырастая, оно рвется наружу. Иногда хочется выразить эмоции именно так! Никак по-другому! Но в детстве, на меня часто шикали, запрещая бегать, шуметь, кричать. Мне говорили: "Тише, дружок! Не шуми!", и я подчинялся. Это подчинение я пронес через всю свою жизнь, и когда хочется просто заорать во всю глотку, закричать от боли, которая душит и кровоточит там, внутри, в моей голове звучит: "Тише, дружок! Не шуми!", и сдавливает крик, заталкивая его обратно. Внутрь!
Но я нашел это место. Достаточно пустынное, и безлюдное. Осталось только набрать в легкие побольше воздуха ...
Почему я не попросил тебя остаться?
- ААААААААААААААААААААААА!!!!!!
"Тише, дружок! Не шуми!"
***
- Коль! Да он пьяный! Вяжем, короче!
Меня везут в город, и это не такси. Мне все равно. За грязным за решетчатым окном проплывают столбы, заливая серебряным светом черноту асфальта. Иногда, в свете рекламных щитов, мелькают одинокие силуэты людей. Я думаю о тебе.
- И куда я его? - спрашивает капитан - У меня обезьянник забит. Он не резиновый. За что взяли?
- Орал, как сумасшедший! - отвечает ППС-ник
- Где?
- На трассе к международному!
- За городом? Так что ты ему напишешь? Пьяный дебош? Паспорт с ним, жалоб нет, пострадавших, свидетелей тоже нет...
- Не в том дело! - говорит сержант - Тут дело в другом... Мне кажется, у него случилось что-то.
- Ладно! - говорит дежурный - На диване пусть поспит. Я кофе нахлебался, вряд ли усну.
Меня поглотила чернота твоих глаз.
- Эй! Вставай! Утро уже! - будит меня дежурный - Через час моя смена, а ты не оформлен. Давай домой.
- Сколько время?
- Шесть утра!
- Спасибо! - говорю я и ухожу.
Я ловлю такси, и еду туда, где осталась моя надежда. На вокзал.
- Во сколько первый паром? - спрашиваю у таксиста.
Таксист, улыбчивый усач, отвечает:
- Дык, вот, наверное, уже разгружается!
- Гони!
***
У тебя самое длинное имя на свете! Оно будет звучать во мне в течении всего дня, начиная с самого утра, когда я просыпаюсь, и заканчивая после полуночи, когда я уже уснул. Оно звучит, не повторяясь много раз, а одним, единым звуком, которым пронизан мой день. Я встречал женщин, носящих твое имя, но у них оно намного короче.
Я опоздал.
Возможно, ты вернулась, и уже возле моих дверей, торопливо посылаешь мне смс. Но, скорей всего, ты едешь в свой туманный город, на северо-запад, и в твоем плеере играет "Джамбо".
- Вернулись? Что-то оставили вчера? - спрашивает бармен - Сейчас поищу.
Я останавливаю его жестом.
Да, ты прав! У меня ощущение потери, но ты не найдешь этого!
- Вы что, сутками работаете? - спрашиваю бармена.
- Недельная смена! - отвечает он - Может быть кофе? - и я соглашаюсь.
Я сажусь за тот же столик, где мы сидели вчера, только на твое место.
Густой, черный, горький, с сероватой пенкой...
Как вчера! Как с тобой!
Но без тебя!
На улице опять дождь. Зачем я приехал сюда? В городе полно мест, где я мог попить кофе. Зачем я здесь?
- Когда следующий паром? - спрашиваю бармена.
- Посадка каждый час! - говорит он, а я слышу "Она не вернется!"
Тут очень тихо. Я жду следующего рейса, и шепчу: "Вернись! Разве ты не видишь? Я люблю тебя!"
- Сегодня не много народу! - говорю я - Так всегда по понедельникам?
- Утром было много! - отвечает бармен - Но, вы же знаете! В маленьких городах вокзалы быстро пустеют!
По радио мне крутят Шерил Кроу, "Run baby, run baby, run", надрывно поет она. Я встаю, рассчитываюсь за кофе, и иду к терминалу. Рядом кассы.
- Добрый день! - говорю, и заспанная кассир кивает в ответ головой - Будьте добры! Один, на ту сторону!
Я не хочу больше быть многоточием. Мне хватило одного дня без тебя. И, пусть в маленьких городах вокзалы пустеют быстрее! Пусть, но где-то там...