Жаль

Просыпалось солнце,
Засыпала ночь.
Потухали звезды,
Убегая прочь.

Клался день да на день,
Складывал года.
Я поднялся с плахи 
И пошел туда,

Где ты скажешь жаль, разглядывая даль,
Ты скажешь жаль, как будто кто-нибудь.
Я просто улыбнусь, не зная, что сказать,
Мы мудро помолчим, мы мудрые чуть-чуть.

Рассыпалось небо 
каплями дождя,
Рассыпаться мне бы,
Слов бы не щадя.

Дальняя дорога
Да сводом ворота,
Отчего тревога,
Позовет туда,

Где ты скажешь жаль, разглядывая даль,
Ты скажешь жаль, как будто кто-нибудь.
Я просто улыбнусь, не зная, что сказать,
Мы мудро помолчим, мы мудрые чуть-чуть.

Вот и пожелтели 
Гордые глаза,
Бури и метели
Съели тормоза.

Мне бы веселиться, 
Больше не грустить,
С жизнью породниться,
Со смертью пошутить.

Где ты скажешь жаль, разглядывая даль,
Ты скажешь жаль, как будто кто-нибудь.
Я просто улыбнусь, не зная, что сказать,
Мы мудро помолчим, мы мудрые чуть-чуть.


****


Мир тебе

Душа поэта не выносит скуки,
Ну, а моя оскалилась парчой,
И небо в свете многодневной муки
Находит мир с тобой лишь со свечой.

Мир тебе - носитель тяжкой скверны,
Мир тебе - пропитая земля,
Мир тебе - свободы дух нетленный,
Мир тебе. Мир тебе.

И всеобъемлющей свободой по надрыву,
По тонким нервам порванным струной,
По непонятным и все больше серым,
Где добродетель стала сатаной.

По будней праздности, воскресному веселью,
Непостижимой тайне бытия.
По мертвым и живым, и без сомненья,
По тем, кто верит и поймет меня.

Какие звезды, мысль и грусть на небе,
Ну, а внизу не знают ничего,
И шоколадный призрак узкой смерти
Ступает мягко, уже поймав его.

А он поет и хочет все начать сначала,
И, может быть, открыть особый дар,
Тень-лень танцует, принимая плаху
И винных ягод пошлый гонорар.

Он иллюзорен, кроток, гость - на праздник,
Но не для него назначен этот пир.
Так ярко виден срез его несчастий,
И да прибудет с ним вовеки мир.

Мир тебе - носитель тяжкой скверны,
Мир тебе - пропитая земля,
Мир тебе - свободы дух нетленный,
Мир тебе. Мир тебе.

***

Не спрячешься в теле от прицела судьбы.
В моем доме метели, в моем поле столбы.
Не согреться надеждой от замерзших сердец,
Не изменен, как прежде, ход годичных колец.
Жизнь - яркая краска на мертвом лице,
Мне тесно быть в маске, зажатым в кольце.
Отчаянных будней, нечаянных дней,
Скучающих судей эпохи моей.

****

Нет поэтичного дара

Нет поэтичного дара,
Не пришла в понедельник муза,
замолчала моя гитара,
Заскучала и устала.

Я запутался в ритмах,
Я землю ощущаю,
Я люблю только в мифах,
От себя убегаю.

Треугольные связи -
Их для счастья так много.
Совершенство из грязи 
На картинах Ван Гога.

Скудоумие власти...
С нашим жизненным кредо -
Все тузы не той масти,
Все короли с того света.

Мы в колоде шестерки,
Нас тусуют - мы дышим.
В дурака проиграли -
Так может 1000 распишем?

Как догнать свою душу,
И сказать, и услышать?
Нет, мы выжимаем, что было,
И еще чтобы выжать?

В состоянии пара
Начинал в понедельник,
Надоело во вторник
	утром
Замолчала моя гитара.

И ты садишься и пишешь,
Устающий от музык.
Вот когда нет поэтичного дара 
И не пришла на неделе муза. 

***

Открылся свет 
В кромешной темноте,
Седой на сцену 
Выполз небосклон.
Я в пустоте,
Я слышу ее звон.
Мне так легко
	быть 
Тенью на стене.

Мне хорошо
Сгорать на небесах,
Ступая в бездну
К маленьким Богам.
Я по ночам
Рисую этот страх,
Заземлен голос - 
В маленьких речах. 

Потухли свечи.
Зал. Мы в высшем свете.
Здесь джентльмены,
Ну, а там, конечно, леди.
Эй, уступите место этой даме!
Итак, мы приступаем к нашей драме.

Известно, что все гениальное просто.
Все смотрят прямо или слишком косо.
Есть люди, у которых взгляд из меди,
Есть волки серые, есть белые медведи. 

Есть люди словно рыбы, или как бы птицы,
Есть даже глыбы, даже скользкие мокрицы,
Но не об этом я хотел поведать миру,
Я расскажу, как бесятся от жиру.

Однажды утром заглянуло солнце в хлев,
Родился царь природы - ну, в общем, - лев.
И рос он не по дням, а по часам,
Когда-то воевал, позднее воровал.

Еще позднее он уже купался в злате.
Он ничего не знал о Чеховской палате,
Он также не бывал на небе номер 7.
Продажа-купля пренебрегала всем.

По асфальтированным джунглям в лимузине...
Вся жизнь, как на витрине в магазине.
Он упивался, - да ведь он же царь природы!
Он подошел ко мне купить мою свободу.

Моя свобода разлетелась в звуки.
Я повторял ему снова и снова:
"Ведь как бы ты не раскидывал руки
Ты в плену притяженья земного."

Прошло два года или две ненужных жизни,
Седые львы спились и закисли.
Его я встретил ночью в магазине,
Но не у стойки, а под стойкой - на витрине. 

***

Пуля

Когда пуля пронзит сердце
и ветер продует -
	БОЛЬНО! -
Сахар губ окажется перцем,
прорастет там, где все спокойно,

Там, где песни рекой льются
И ветер пьянит отравой,
Где великие гнезда вьются
И прозрачный
	не значит
	кровавый!

А я не мог прикоснуться тенью
Своего бездарного слова,
Простоять тыщу лет ленью,
Ночевать в глазах у слепого,

Покориться Святому Сыну,
да еще Божьему Брату...
Я вчера перенес гильотину,
Ну, а сегодня я предан разврату!

Так напоите ж меня ядом,
Тех степей, где танцуют волки!
Назовите меня гадом, 
Разбросайте
	мои
	осколки!!!

***

Сказка

Туго все идет - тишина.
Блеклые глаза из окна.
Выпито вина только чуть.
Я собрался в путь, а тут стена.

В грязных небесах да сама
Светит звездочка на дома.
Прожита зима, замерз сверчок.
Ванька-дурачок сошел с ума.

Светлым вороном - маята,
Черным вороном - красота.
Кроткого мента не может быть, -
Ведь нужно и служить, и различать цвета.

В гордой стороне жил уют.
Новым Сталиным Воннегут.
Рассмеялся шут от грустного стиха.
Ваньку-дурака забыли, как зовут.

В этой стороне нет греха.
Наступает свет по крику петуха.
Растяни меха! Да нет воображенья.
Зато вооруженью позавидует блоха.

И живут, гуляют, слышат голоса.
Стала завоевывать рынок попса.
Вот так чудеса! И вроде все нормально,
Да звучит банально - исчезла колбаса.

Затянулись туже, все не впрок.
Слишком стал огромным оброк.
Краток срок - все мало, да грозен кулак.
Ванька, ты ж дурак, а вовсе не пророк!

Серой падалью стал уют.
Плачет шут, смеется Воннегут,
Шепчет люд тихонько: "Да, дело байка".
Димку или Ваньку отправили в приют. 

****

Холод

Было племя - мудро сказанье,
Мир на половину был чутким.
Окатило, время - сознанье,
Стало все навязчиво жутким.

Я жую тоску - небылицу,
На большой пирог не хватает.
Водку пью как будто водицу -
Голова потом подыхает.

Не могу смотреть я на небо,
Оттого, что бьет меня совесть.
Прошлогодний снег уже выпал,
Долго ль будет жить эта повесть?

Нас теперь толкут с передышкой,
Пригород расплата за город.
Мы уже страдаем одышкой,
Потому что боль - это холод.

Холод этой ночью бескрайней,
Холод - мы еще и не жили.
Холод и любовь вместе с нами,
Холод - мы еще не любили.

А еще бывает сентябрь.
Приходя, уходим навечно.
Это только там интересно,
А внизу все так быстротечно.

Не наполнить сердца наши смыслом.
Наступает на пятки тревога.
Снова стелется дым коромыслом 
У до боли знакомого порога.

До чего мы мелки и ничтожны...
Предсказание в полном величьи.
Мы уже до того обезбожены,
Что находимся в виде добычи.

Не бывает людей нараспашку,
Это знал даже дядюшка Воланд.
Почему-то бывает так тяжко.
Может быть, это только лишь холод.

Холод этой ночью бескрайней,
Холод - мы еще и не жили.
Холод и любовь вместе с нами,
Холод - мы еще не любили.

***

Я был убит и был рожден
На высоте веков.
Погиб щитом, воскрес мечом,
Стеклянных глаз-оков.

Не видел фальши - и не смог 
Покинуть сей концерт.
Холодной правды, жирных ног - 
Звучит надорванный фальцет.

Я дымом красил небеса
Беспечных облаков,
Я дохлых кошек полоса,
Карикатура слов.

Живым я друг, святым пророк,
Для прочих - просто гад,
Падучей формы ДимаГОГ
И попросту дурак!

Неловкий дар, усталый сон
И баррикады дней.
Я был убит и был спасен -
Попридержи коней!