Аннотация: История о Славке Салееве, приключившаяся с ним в студенческую бытность и рассказанная им самим
Бермуды, история создания образа
(Салеев открывает секреты)
Приключилась сия оказия в городу Новосибирском весной 1969-го года, где я тогда учился на инженера-энергетика. В году том, как и во все прочие краснознамённые времена, наступила праздничная дата - Первомай, день солидарности трудящихся в мировом масштабе, по утверждениям наших вождей, два раза в год попиравших подошвами усыпальницу своего идейного вдохновителя.
Денёк, как говорится, задался. Уже ранее утро радовало так, что я сразу, едва лишь бросив неодобрительный взгляд на брюки, влез в шорты и в сандалиях на босу ногу, после чего пошкандыбал к месту сбора для предстоящей демонстрации. Кто постарше, должен помнить, студиозов на подобные мероприятия силком волокли, вплоть до отчисления. А мне было в радость - лишний повод с дружбанами пообщаться и накатить портвешка для тонуса.
Вы утверждаете, будто шорты в СССР толком ещё не придумали в обозначенное мной время? Не знаю, как в остальном государстве, а в Новосибирске точно придумали. Я сам и придумал. И зря не верите. Не похожи мои на те, конечно, какие сейчас молодёжь, да и разные прочие старпени носит. Нет-нет. У нынешних шорт между ног обычно настолько объёмная мотня болтается - туда можно аж пять килограммов огурцов припрятать, а у моих иначе всё - там только один помещался... и то - с трудом. Бермуды, считаете? Ах, если от слова "мотня", тогда оно конечно. Пусть будут берМУДЫ, раз уж вам столь мил сей приближенный к курортному термин. Как говорят в Одессе, Моня не трясите бейцами, я вас умоляю.
А про свои, так сказать, шортовы Бермуды я вам вот что скажу - они у меня из старого трико были слеплены. Помните, думаю - я к тем, кто постарше обращаюсь; сами, небось, в похожих на уроках физкультуры вышивали словно социалистический Адам без яблока? О, кстати, отгадайте-ка, дорогие мои, загадку: с луком и яйцом, но не пирожок. Ну, как, слабо'? Так ведь всё просто до неприличия - перед нами Робин Гуд. Почему - не к месту? Очень даже к месту, если припомнить, в чём ходили лесные братья по средневековому Шервудскому лесу.
Штанины с резинками у трико я обрезал почти до колена, чтобы ногам свободнее дышалось. Чем не Версаче? Ну, да ладно, не привык я гордиться собственной изобретательностью. Не вводите меня в краску под старость-то лет.
Это сейчас понимаю, тогда - 1 мая 1969-го года - у меня премьерный показ образчика крутой мужской моды состоялся. Мог стать чем-то судьбоносным, но не стал. А почему? О том и рассказ.
В общем, приодевшись, поехал я в обновке к месту сбора нашего курса. Народ в троллейбусе всё на мой нетрадиционный вид косился, покуда мне не пришло в голову старушкой с авоськой срамные свои ноги цвета социалистического цыплёнка из магазина полуфабрикатов со скромной вывеской "Птенчик" прикрыть. Хоть и жарко на улице, а раздеваться, как я, ещё никто особо не рисковал. Просто мода до Новосибирска поздно доходит, а в те времена и подавно. Но ничего, я, в отличие от моды, дошёл, вернее - доехал, вполне себе мирно, без драки и скандалов.
Построились мы в колонны всем студенческим миром и к трибунам под музыку двинулись. Мир! Труд! Май! И все полагающиеся почести ЧК КПСС. Куратор наш, лишь только меня увидел, сразу плакатом загородил, который во весь мой рост рассказывал миру о кривой посещаемости общественных наук студентами физиками. Она практически почти распрямилась, достигнув отметки 99,9%. Ещё на плакате были изображены отличник с отличницей, взявшиеся за руки в припадке не вполне контролируемого ленинизма.
Сначала-то препод хотел меня сразу домой отправить, утверждая, будто обнажённые ниже колена волосатые мужские ноги невероятно угрожают буржуазным разложением молодых строителей коммунизма. Я же старался напирать на бытовые плюсы своего облачения. Говорил при этом столь убедительно и вдохновенно, что куратор группы вздохнул тяжко - дескать, некогда с тобой спорить - и, закрыв меня выше упомянутым плакатом, поставил в общий строй.
Иду я, значит, со своим выдающимся во все стороны фанерным образчиком победившего социалистического благолепия, жизни радуюсь. Кругом ребята из группы. Песни под гитару поют, портвешком балуются в полутайне. Как-как? А сами не догадались? Это когда преподы знают, что ты пить будешь, но делают вид, словно бы не догадываются. А ты делаешь вид, будто прячешь стакан и бутылку. И всем хорошо и привольно. Ну, уж... нет. Нет "загнивающему" унылому Западу! Мы вполне себе без стыдливых пакетов и без газет обходились. Карманы-то в те социалистические времена были, как и деревья, достаточно большими. Туда не то, что ноль седьмую модель бормотени упрятать труда не составляло, но и малое собрание сочинений отцов-основоположников вместе с конспектом лекций по сопромату утоптать ничего не стоило.
Вообразите себе, демонстрация трудящихся и примкнувших к ним студентов прохладной жизни проходит по заведённому обыкновению. И движемся мы этаким вот замечательным манером, от незатейливых советских радостей в экстаз приходя. Шарики, кумач, здравицы в честь живых и усопших вождей. Душа радуется. Одно неважно - из-за плаката почти ни хрена не видать. Только ноги впереди идущих да неба кусочек пронзительной голубизны, словно "синий экран смерти" на "упавшей" от встречи с беспринципным хакером "винде".
Подошли к Оперному театру. Я взгляд с привлекательных женских лодыжек в стилистике Анны Павловой, что мне прямо по курсу показывали, перевёл на купол местожительства сибирской Терпсихоры. Зна'ково получилось, лучше не бывает. Будто смотрел на балетные ножки... глядь, а тут тебе и сценические подмостки прямо по курсу.
Только внезапно почуял я... Ну, ощутил, если вам угодно. Понял, говоря короче, темно становится ни с того ни с сего. Как поздним вечером, в общем. Глянул вверх - прямо над собой - и обомлел, словно бы дамочка экзальтированная при звуках духового военного оркестра. Из-за оперного театра выползала абсолютно чёрная туча, я таких в своей жизни не видел. Знаете, будто днище свежепросмолённой лодки, или спина эфиопа в бане, когда свет выключили.
Почему в бане? Собственно, я эфиопов только в бане и видел... Где-где? Во Владике. Мы туда на плавбазу ремонтироваться заходили, когда я на субмарине электриком служил. Ну да, это уже чуточку позже по времени. А я почём знаю, откуда на Дальнем Востоке эфиопы взялись на пятьдесят пятом году советской власти. Может, их там выращивали нарочно, дабы японцев пугать - я, что ли, доктор, чтоб ставить на весь Приморский край диагнозы? Да точно эфиопы, к бабке не ходи. Мы, когда на губе сидели, кавторанг тамошний так и сказал, мол, избили двух граждан из дружественной Эфиопии возле пивного ларька из хулиганских побуждений. Ну-у, вы будете слушать или перебивать всякими дурацкими вопросами?
Ага, на туче остановились. Народ, который внимание, как и я, на атмосферу обратил, почувствовал недоброе. А остальным природные обстоятельства пока замечательными и праздничными кажутся. Тепло-то, оно, знать, не только снаружи греет теперь. Раз есть горячительное в природе, отчего бы ему не оказаться в организмах социалистически спроектированных людей, хех.
Но - кто о чём, а я о туче. Короче говоря, всё настолько стремительно случилось, я даже понять ничего не успел или слова, какого, немудрящего, дескать, сейчас осадками приголубит в полный рост, сказать соседям по колонне.
Солнце с неба, словно корова языком по всему периметру, ветер жуткий поднялся, и повалил снег. Представляете? Не такой снег, какой обычно случается в периоды осенних междувластий. Нет, самый настоящий снегопад, будто в разгар зимы. Причём настолько обильный и густой, что весь транспорт встал разом. Остолбенел словно бы от подобной наглости, остолбенел и ласты склеил.
Сне'га за полчаса по колено навалило. Тут уж не до демонстрации, до дому б досквозить поскорей. А я ещё в своих чудо-шортах и сандаликах на босу ногу, аки полный и конкретный пердимонокль среди полноценных лорнетов выгляжу. Бросил я плакат в первый же образовавшийся сугроб и попёр флагманом ледокольного флота на дорожку, осваиваемую первопроходцами. Какое там - пока не натоптали тропу-то толком. По целине шурую, будто эскимос с похмелья.
Мне и на троллейбусе-то не ближний свет добираться в свой Кировский район на другом берегу Оби, а тут полное потрясение для молодого парня - пешком топай по снежному бурьяну. Весь Коммунальный мост, кажется, тогда он так назывался, выглядит парализованным. Транспорт стоит на протяжении всей его длины. Гремят клаксоны, воют сирены. А посередине я в своих бермудах вышиваю фигурным крестиком, притаптывая голой пяткой снег к асфальту. Если б в этот момент на мосту оказалась Голливудская съёмочная группа, то ей бы удалось запечатлеть лучший эпизод из фильма о России со мной в главной роли. А в роли белого медведя, кто? Лоуренс Оливье, в крайнем случае, Фрэнк Синатра. Никак не меньше!
Не помню, сколько шёл, но даже, когда добрался до частного домика, где комнату снимал, транспорт ещё не курсировал, хотя смеркаться начинало. Не успели дороги расчистить. Ну, хорошо, согласен, не мог я настолько долго идти, чтобы сумерки наступили. Выходит, это у меня в глазах всё помутилось. Так или иначе, добрёл я до заветной калитки и на крыльцо упал в своём гениальном изобретении от кутюр. Мокрый. Потный. Измочаленный. Но-но, о резине ни слова!
Хозяйка моя, тётя Паша, дверь открыла и запричитала с белорусско-кубанским акцентом, который приобрела в процессе сексуально-национальной ассимиляции от двух первых своих мужей:
- Славка, бес! Да, ты зовсим змерз ли чё ли, али ещё живой, байстрюк неразумный? Ну хто ж в мае в трусах басиком гуляе? У нас тут такая метилогия, шо ни адному прогнозу верить никак нэвозможна. У Сибиры живом, Славка, эта тебе не в Новочеркасске на рынок сбегать. Ой, да у табя ж усе ноги, хлопец, белые, як смятана. Давай быстро у койку. Буду тебя лячить по-народному.
Тётя Паша растёрла меня крепчайшим самогоном торговой марки "первач", завернула в три одеяла и напоила крутым кипятком с калиной и мёдом.
- На вот - хлебни гарачэнького. Вада усё помнит, - делилась со мной тётя Паша. - И думай о хорошем. Иначе - она табе потом твои же мысли дурные вернёт с лихвой. Не знаю - пачему так. Нэ гаварил мне никто. Сама догадалась... Голос мне был. Ты, Славка, всегда добра людям желай, когда будешь чайник ставить на огонь, из бутылочки разлив вести, или чем другим угощать. Верно тебе гавару, как Бог свят. А больше ничего не спрашивай, всо тебе и так сказала.
После полученных профилактических процедур спал я почти сутки. Не заболел. Даже не кашлянул ни разу.
К чему я рассказал вам эту историю, спросите? А к тому, что сандалии свои и бермуды спрячьте подальше, когда по первому весеннему теплу гулять пойдёте, иначе провалится ваше дефиле на массовом зрителе, как и моё - тогда, в мае 1969-го. А иначе быть мне известным кутюрье почище Юдашкина, Зайцева и, что там скромничать, самого Жана-Поля Готье!