Пламя костерка сходило на нет, расползаясь по подвяленному жаром мху. Это вам не в тесной печурке биться. Закопчённый по самое "не могу" рыбацкий чайник совсем простыл, да и оставалось в нём чифиря суточной выдержки не более трёх напёрстков. Самое время возвращаться в избушку и ждать там вертолёта в трудах праведных - затариванием рыбы в ещё пустующие пластиковые бочки. Часа на три работы. А потом появится время предаться блаженному отдыху, когда игра в карты в счёт грядущего аванса позволит не скучать, покуда стоящему в суточном наряде экипажу Ми-8 дадут задание на полёт в нашем районе. Ждать оставалось несколько часов, может быть, сутки, максимум - двое.
Избушка стояла на сухом островке посреди довольно зыбкого, но не топкого болота. Если не знать места, никогда к нему не выйти. Тропинку мы с Коляном и Пашкой помнили наизусть, но это обжившись в таёжном озёрном краю на водоразделе трёх горных рек Приполярного Урала. А прилетев сюда впервые за сезон, приходилось поначалу восстанавливать забытые за зиму навыки следопытов.
Что уж говорить о чужих. Никогда их здесь летом не бывало. Пешком обычному путешественнику не преодолеть без спецсредств серию верховых болот и обрывистых скал-сыпунов. Единственная дорога - по воздуху. Оттого и кумжи тут всегда навалом, и никто не мешает её добывать - ни турист-любитель, ни рыбинспектор-профессионал. Лишь раз в два-три года егерь из национального парка проскочит мимо той самой избы по весне на снегоходе, её не заметив. На том и кончается цивилизация, если не считать наших с парнями экспедиций "по рыбу".
Избу мы обнаружили с воздуха, когда наш экипаж доставлял в горы геологическую партию несколько лет назад. Солнечный зайчик, отражённый от стекла в единственном окне, ослепил моего второго пилота Пашку. Это мгновение и следует считать тем самым, с которого мы втроём каждый сезон выбираемся на крутую рыбалку в заповедные края. Найти домик на земле оказалось делом не очень простым, но мы справились, используя подробную штурманскую карту, сделав на ней пометки в том самом знаковом полёте. Проблуждав целый день по болотистой местности и падая с ног от усталости, упёрлись в бревенчатый сруб под надоедливый зуммер таёжного гнуса.
Изба оказалась в очень хорошем состоянии, но без следов пребывания в ней человека. Как обычно бывает в тайге: любой рыбак или охотник всегда оставляет в лесном жилище на видном месте соль, сахар, сухари, консервы и особо укрытые от влаги сухую бересту и спички, а то и огниво - для растопки печи. Так вот, в нашей избе ничего подобного обнаружить не удалось. Мало того, за последующие шесть лет следов чьего-то пребывания в наше здесь отсутствие тоже выявить не получилось. Кто, когда и с какой целью поставил избу, если сам ею не пользовался, оставалось загадкой.
*
Притащили за три ходки ночной улов, принялись шкерить и солить кумжу. Выходило рыбы ровно столько, сколько взяли с собой бочкотары.
- Глаз-алмаз! - похвалился Пашка закатывая последний пластик с добычей и отправляя его в небольшой овражек, где с теневой стороны в июле до сих пор лежал снег - Приполярный Урал, знаете ли, это вам не Каракумы.
И тут чёрт меня дёрнул наклониться за выскользнувшей из этой бочки кумжи! Движение моё оказалось настолько неловким, что я немедленно услышал хруст "выпавшего из гнезда" позвонка. Перед глазами побежали цветные круги, резкая боль лишила сознания на несколько мгновений, а потом я просто застыл в позе переломленного для заряда и внезапно намертво заржавевшего охотничьего ружья.
- Эй, чего замер-то, старик Сантьяго? - спросил Пашка весело. Но даже сил послать его или просто выматериться в атмосферу не оказалось - Колян, ты глянь, как этот крендельсон изогнулся, будто карла цирковой. Неужто придуряется?
- Слушай, похоже, у него что-то со спиной, - догадался бортмеханик, подходя поближе. - Не видишь разве, у командира слёзы на глазах - ни вздохнуть, ни пёрнуть. Где болит-то?
Я неопределённо покрутил рукой в районе поясницы, застыв в статичном положении.
Прошло не больше минуты, как меня прихватило, а на небе внезапно разверзлись хляби. Только что палило солнце, и вот - на тебе - экий пердимонокль. А чего, собственно, удивляться - на Урале всегда так: не успеешь глазом моргнуть, погода меняется кардинально.
И накрыло меня ливнем в той самой удивительной позе "зю", в которой застал приступ люмбаго, или - как там его называют медики. Покуда ребята меня в избу транспортировали, стараясь "не побить хрусталь", всех троих окатило с небес "с нашим почтением" - сухого местечка на теле не осталось.
Необходимо было разжечь печурку, чтоб не простудиться. Дров, словно нарочно, в избе не оказалось - сожгли накануне. Пришлось парням тащить мокрые с улицы. Но это не беда - бересты сухой навалом в надёжном тайнике - там за лавкой.
- Сань, ты огонь разведёшь? - спросил Пашка уверенным тоном. Будто и не спросил вовсе, а констатировал факт.
- Конечно, только вы меня поближе к печке посадите, пока спина не гнётся.
Коляня полез в схрон от грызунов за разжигой и вдруг вскрикнул:
- Ёхайды, спичек-то охотничьих нет, а я их сам прятал. Да тут к тому же какая-то хрень вместе с берестой лежит! Не ваша шутка, пацаны? - Бортмеханик продемонстрировал нам странное приспособление, напоминающее зажигалку. Мы с Пашкой синхронно замотали головами - дескать, впервые видим.
- Наверное, просто не разглядели, когда жилище первый раз осматривали. Кажись, вещица того, кто срубил избу. На запальничек похожа... - предположил второй пилот.
- Ну-ка, давай скорей сюда. Посмотрим, в рабочем ли состоянии, - сказал я и взял довольно тяжёлую зажигалку в руку. Выглядела она вещью добротной и древней - явно не из нашего века. Я надавил на рычажок, похожий на кремниевое колёсико-огниво, поднося гаджет к берестяному свитку и...
2.
Садок с добычей вращался на геостационарной орбите. Оставалось только дождаться звездолёта с родной Бетельгейзе, дабы осуществить эвакуацию, как здесь говорят, по "кротовым норам". Двух молодых подвижных особей сдам в галактический Биопарк Крабовидной туманности. За них заплатят не меньше полусотни гигакапсул вандейских гиней. За каждого. А третьего придётся оставить в месте прикорма - слишком уж у него много конструктивных и генетических дефектов, Отцам Основателям Парка это не понравится. Я немного поправил ему строение скелета, затратив на процедуру почти четверть запаса резервной энергии. Соплеменники меня вряд ли поймут, но такой уж я уродился - не могу брать добычу, не оставив ничего взамен. Так учили меня обе мамы, папа и третий - назначенный Советом по Демографии - оплодотворитель нашего рода.
Когда несколько циклов назад я получил в наследство от безвременно почившего в схватке с клапендрами из созвездия Гончих Псов второго оплодотворителя рода эту старую ловушку на homo erectus, то даже не думал, что сумею воспользоваться ею по назначению. Почему? Да просто уже очень много времени она бездействовала, поскольку поставили её в пустынном месте мало обитаемой планеты, замаскировав под местное жилище. И даже потом, когда интересующие Биопарк Крабовидной туманности особи стали появляться здесь по два раза за период обращения планеты вокруг своей звезды, они никак не приводили в действие активатор системы эвакуации, спрятанный от диких зверей. А я не мог их заставить, памятуя, что гласит Имперский Закон о Браконьерстве: "...категорически возбраняется воздействовать на разумную субстанцию силою телепатического внушения..." Единственное легальное действие, которое мог себе позволить в рамках закона - вызвать локальное климатическое изменение на планете с ловушкой. Причём делать это полагалось исключительно с помощью энергетического потенциала ловца; кредитование за счёт потенциального заказчика запрещалось по кодексу Большой Охоты.
Я решился и потратил свою энергию, рискуя остаться без поддержки Биопарка, могущего отказать мне в эвакуации в случае отсутствия добычи. Потратил её на невероятный для здешних мест тропический ливень, дабы стимулировать поиск огневого обтюратора.
1.
Я сидел на мокрой кочке и с восторгом и ужасом наблюдал за избушкой, уходящей в синеву небес расцветки индиго, оставляя за собой четыре ярко-рыжих столба света по углам. За пару мгновений до этого рвануло так, словно бы сработала катапульта, и меня выплюнуло в окно, будто пробку. Причём я нимало не пострадал. Более того, чувствовал себя великолепно - обострения остеохондроза близко не стояло.
Тем временем мои второй пилот и бортмеханик - Пашка и Колян - уносились в верхние слои атмосферы. А я вот остался на земле. Посреди Приполярного Урала. С большим уловом кумжи. Впору взвыть от случившегося. Но безысходностью и не пахнет, психологическое состояние в норме. И к тому же - за мной должен прилететь вертолёт... не позднее оговоренного времени. Только не совсем понятно, как потом объяснять следственным органам, куда исчезли двое моих коллег. Не сочтут ли меня не совсем нормальным, не спишут ли с лётной работы?
Но прежде всего нужно просто дождаться вертолёта.
2.
Вот и заживу, когда двух молодых подвижных особей пристрою в галактический Биопарк Крабовидной туманности. Куплю сертификат резервного оплодотворителя рода, лицензию на право владение двумя жёнами, сойдусь с тремя потенциальными отцами, своевременно добьюсь назначения на должность персонального оплодотворителя, заведу детей.
Но прежде всего нужно просто дождаться звездолёта с родной Бетельгейзе.
3.
В Низших Приматов Музей сразу два вида особей из уголков Галактики разных сдать - вот предел мечтаний антрополога всякого с ню-протектором на выпадающей рейсшине думателя. Что отправился я в сей забытый уголок Вселенной, как же несказанно повезло мне! Дождаться, сошлись чтобы траектории комет... для удобства телепортации добычи с орбиты обитаемой планеты, только теперь осталось. И раньше, чем прибудет корабль-зверинец, в направлении Крабовидной туманности следующий, случится это. А пока можно утолить голод консервами в пластиковых бочках, которые самые примитивные из разумных, в мои сети попавшихся, закатывали. Принадлежит мне по праву чужая добыча - мой трофей, стало быть, поскольку.
1.
Но прежде всего нужно просто дождаться вертолёта. Хорошо, жду. Не волнуюсь, не переживаю. Смотрю на случившееся взглядом стороннего наблюдателя. Оп-па, а что это за ерунда? Приземистая тварь, похожая на росомаху грызёт наши бочки с кумжей! Мы с ребятами добывали, а она на готовое... Вот гадина. Росомаха - животное редкое... краснокнижное. Но свидетелей-то нет. Отчего-то вспомнилось излюбленное выражение командира лётного отряда: "чтите уголовный кодекс, мать его, будто мать свою!" Самое время быть законником, ага. Или? Или - взять в руки непромокаемую сигнальную ракетницу - она у меня всегда за поясом. Вот тебе, зверюга, получай! Жаль, правда, шкурку испорчу.
3.
О, больно как же! Не знаком с "Правилами свободной охоты" подлый абориген примитивный, оказывается. "...можно вести отлов разумных существ только более низкого уровня развития..." - гласит первый параграф их. А он... не знал он. Невероятно смерть глупая: реабилитации источник энергетический на орбите остался... Гибну теперь я.
1.
Убитый мной зверь валялся в сырой траве. Ливень уже кончился, и на небе сияло северное нежаркое солнце. Я опустился перед росомахой на колени и только тут понял - это не зверь... это, это... такой осмысленный последний взгляд. И вдруг в голове что-то зателепало - словно кто-то настойчиво пытался со мной соединиться по радиосвязи, но на более интимном уровне.
"Помогите мне, помогите, - шелестел в голове неизвестный. - Я попал в ловушку вместе с вашими сородичами. Растратил почти всю энергию, пока боролся со скредлем..."
- Скредль? Тот, которого я убил?
"Да-да, именно он. Я хотел сдать ваших соплеменников в Биопарк Крабовидной туманности, чтобы на вырученные вандейские гинеи начать семейную жизнь. Но скредль выкрал и мою добычу, и меня самого. Теперь моего запаса энергии хватит только на возвращение с орбиты на вашу планету. Я был неправ. Раскаиваюсь в содеянном и готов вернуть ваших друзей, если вы гарантируете мне жизнь. Это же именно я выправил дефекты вашего скелета в первом приближении..."
- Вот чёрт! Наваждение какое-то! Когда вернёшь экипаж в исходную точку, тогда поверю и гарантирую, и даже обещаю помочь с браком, хотя и не сваха. У нас на Земле это бесплатно. Даже для инопланетян.
"Увы, сие невозможно - здесь нет подходящих оплодотворителей..."
- А-ну, покажись, чудо-юдо! Заценю твои перспективы. О! Да ты... Найдём мы тебе оплодотворителей, сколько пожелаешь - у нас тут почти триста гендеров на сегодняшний день. Главное - дождаться вертолёта. Главное - дождаться...
2.
Не случилось счастливого стечения обстоятельств, да бедственное положение оказало поддержку. Так, кажется, здесь говорят при помощи акустической артикуляции. Теперь у меня есть своя семья с двумя личными оплодотворителями, один из них породы фландр, довольно распространённой для здешних мест; второй же относится к семейству Gavialis gangeticus, достаточно редкому на планете. Кроме того, у меня теперь три жены и четыре наложницы - все разных, но подходящих гендеров. И главное - ничего не нужно согласовывать в Совете по Демографии!
1'.
...- Ну-ка, давай сюда эту хреновину. Посмотрим, в рабочем ли состоянии, - сказал я и взял довольно тяжёлую зажигалку в руку. Выглядела она вещью добротной и древней - явно не из нашего века. Я надавил на рычажок, похожий на кремниевое колёсико-огниво, поднося гаджет к берестяному свитку и...
...тут меня будто по голове чем-то тяжёлым приласкали. Тяжёлым, но не твёрдым. Сознание оставило меня, а из подсознания полезли сны-картинки об охоте неземного разума на людей. В возникших видениях мои ребятами из экипажа оказались добычей инопланетян, а я внезапно излечился и вступил в схватку с одним из коварных охотников.
Впрочем, длилась зрительно-слуховая галлюцинация, если верить штурманскому хронометру на запястье, совсем недолго - не больше минуты. Я очнулся и продрал отяжелевшие веки. Спина болела по-прежнему. В избушке практически ничего не изменилось, если не считать разгоревшихся дров в чреве печки-буржуйки, изготовленной при помощи нехитрого инструмента из ёмкости, похожей на двухсотлитровую бочку, в каких обычно перевозят бензин или дизельное топливо. Но эта - из довольно необычного металла, который снаружи оставался идеально блестящим, несмотря на термическое воздействие изнутри. Откуда она только здесь появилась, кто волок её по болотам на своём горбу? Или, может быть, бочку доставили по воздуху, как и нас? Странно, отчего-то никогда раньше никого из нашей троицы данное обстоятельство совершенно не волновало. Или раньше бочка была другая? Другая?! Вот так история! Голова болела, и пазлы интерьера нивкакую не хотели складываться в едину картинку.
А печка облизывала промокшие берёзовые поленья, огрызающиеся змеиным шипением, будто предупреждая о нападении. Вероятно, именно шипение и заставило меня прийти в чувство. Да, а кто тогда зажёг огонь, если я находился в отключке? Или всё же успел запалить дровишки, прежде чем посмотрел фантастический блокбастер с собственным участием? Вопрос! Одно лишь понятно совершенно точно - нашествие инопланетян-охотников плод моего воображения, возникший в голове, скорее всего, в результате болевого шока.
*
Я сидел у раскрытой дверцы печурки не в силах повернуться. Спину продолжало тянуть, но боль немного уменьшилась: не то и в самом деле утихала, не то организм просто уже к ней притерпелся. Ни Пашки, ни Коляна в поле моего зрения не просматривалось, поэтому пришлось даже спросить:
- Парни, вы здесь?
Невнятное "угу" было мне ответом.
- Кто печку разжёг? Я?
-Угу, - снова произнёс кто-то из членов экипажа немного приглушённым голосом.
Хотелось поделиться с ребятами сюжетом, увиденным в красочном сне, но момент показался неподходящим: поднимут на смех мои орлы, а мне и так нелегко - и физически, и морально. Отложил рассказ на потом и только посетовал вслух, что ничего у нас нет в аптечке "от спины". Никогда же со мной подобного не случалось, потому и не предусмотрел.
- Постарайтесь выпрямиться, Александр, и сидите смирно! - сказал кто-то невидимый сзади меня незнакомым глухим баритоном, угукнувшим мне чуть ранее. "Наверно, Пашка прикалывается, - подумал. - Он же любит иногда включить клоуна, как говорит молодёжь. Такой смешной бывает..."
Додумать мысль до конца я не успел, внезапно почувствовав, как позвоночник будто пронзили чем-то раскалённым. И новая боль поглотила старую межпозвонковую, вызвав обильное потоотделение. Я отчётливо ощущал движение мышц спины под высохшей фланелевой футболкой. Они словно бы жили своей особенной жизнью - напрягались и расслаблялись без участия моей воли, при этом разогреваясь, мне представлялось, до температуры кипения.
Неожиданно боль прекратилась. Осталось только ощущение необычного всепоглощающего жара. Кроме тепла непонятного происхождения со стороны спины, поддавала жизни печь, нацелившая мне в лицо свой внутренний мир мерцающих магическим светом берёзовых углей. Почувствовав прилив силы, достаточный, чтобы двигаться самостоятельно, я встал и повернулся - пока ещё не верхней частью торса, а всем телом. Но это, скорее по привычке, поскольку мои достаточно активные движения не вызывали не только боли, но и малейшего дискомфорта.
Мне хотелось увидеть, что и как там приспособил Пашка для моего лечения, и поблагодарить... Но в избушке, кроме меня, никого не оказалось. Совершеннейшим образом никого. Интересно девки пляшут - по четыре пары в ряд. А кто же тогда разговоры разговаривал и проводил сеанс эзотерического массажа?
Затянувшееся и, судя по всему, бесперспективное занятие - понять, что всё-таки произошло, прервали ребята из экипажа, возникшие в дверном проёме, будто два шара, один за другим упавшие в лузу... А вернее сказать - не "в лузу", а "в лужу" - с них текло словно с сосульки, угодившей на раскалённую сковороду. Выглядели оба неважнецки и смотрели в мою сторону с неподдельной опаской.
- Вот тебе раз, парни! А чего это вы под ливень выскочили, когда в избе натоплено?
- Ну, знаешь, Саня! Ты сам нас выгнал. Прикрикнул, мол, убирайтесь отсюда, черти, пока не пристрелил! А потом ракетницу достал и в нашу сторону направил. Думали, у тебя крышу от боли снесло...
- Шу'тите?!
- Какие шутки, командир! Думаешь приятно за порогом девятый вал с неба хлебать?! - Настолько серьёзным Пашку я видел всего один раз, когда его медкомиссия чуть с лётной работы не списала, перепутав анализы крови с анализами однофамильца. - Так мы зайдём? Ты ведь уже не хочешь по нам шарахнуть, верно?
- Честное слово, не помню ничего, Паш. Словно морок одолел. Сначала отрубился и даже сны видел, а потом меня кто-то славно попользовал в медицинском смысле - будто бы мануальный терапевт... Но до спины не касался. Однако боль исчезла, как и не было её. Я думал, кто-то из вас мне помог, только ошибся. А ведь он со мной разговаривал - врач этот. Послушайте, наверняка он и пуганул вас с Николаем ракетницей - хотел наедине со мной остаться. Только откуда же здесь взялся-то, сей невидимый гость? Или нет - хозяин. И куда он, кстати, мог деться?
- Может быть, он невидимый. Скажем, какой-нибудь бесплотный мансийский дух, например - Полум-Торум, ведающий всей окрестной рыбой, приходил к тебе на свиданку за браконьерство спросить, вот и вылечил заодно, - предположил начитанный бортмеханик Коляня. - Или нет - сам Нуми -Торум к тебе заглянул.
- Получается, вместо наказания - взял да вылечил?
- Я так - к слову. И других духов здесь полно. Возможно, некто, вроде нашего русского домового. Или лешего, поскольку мы в лесу. Ты огонь в его доме развёл в ненастную погоду, а он тебя отблагодарил. Логично?
- Получается, он сейчас слышит наш разговор, верно же? - предположил я, сомневаясь в собственных словах.
- Ага, получается, - не стал спорить Пашка, пристраивая струящийся дождевой водой зад поближе к печке.
- Эй, домовой... или - как там тебя, спасибо за исцеление, братишка! - сказал я, не веря сам себе, пошутил, вроде.
И тут внезапно плотно закрытая дверь распахнулась, окатив мокрым ледяным сквозняком, а пламя в печи огрызнулось, высунув ярко-жёлтый языком из печи, но почти сразу же спряталось в глубине топки, методично переливаясь разноцветием красок на прогорающих углях.
- Гневается домовой отчего-то, - озвучил догадку бортмеханик. - Не нравятся ему твои слова, Саня. Вроде на дверь указывает - уходите, дескать, из моего жилища. Это уже всем нам по ходу направление задал.
Будто в подтверждение его слов из печи полыхнуло так, что, будь одежда на парнях не настолько мокрой, непременно бы загорелась.
Мы не стали испытывать судьбу, дожидаясь новых знаков. Наспех собрав вещи, выскочили за порог избушки. А там - о, чудо! - дождь прекратился внезапно, как и начался. О том, что был ливень свидетельствовала лишь мокрая трава, редкие ручьи, струящиеся под уклон в сторону ближайшего озера. На небе - ни облачка, солнце практически село за ближайший хребет. На горную долину неумолимо опускались густые предосенние сумерки.
Дверь за нами захлопнулась сама собой. Сделалось тихо, даже шум находящегося неподалёку водопада стал еле слышен. А потом появился какой-то странный звук, напоминающий гудение реактивного двигателя через звукоизолирующие стёкла аэровокзала. Он не становился громче, зудел всё время в одной тональности. Симфония технического джаза на одной ноте продолжалась минуты две-три.
Но затем...
...в обозначившейся ночной темноте внезапно вспыхнули столбы света, исходящие по углам бревенчатого строения, служившее ещё недавно для экипажа жилищем и надёжным убежищем от природных аномалий. Казалось, яркие колонны эти упирались прямо в небесный свод, буде таковой существовал бы не только в умозрительных представлениях. Четыре жирных световых столба серебристого оттенка диаметром с футбольный мяч - это, я скажу вам, грандиозное зрелище!
Потом звук сделался выше и громче, над крышей избы что-то сверкнуло и выстрелило вертикально вверх, потом разом исчезло свечение по углам и вновь наступила тишина.
Несколько минут мы не решались даже пошевелиться, а потом оклемались и зашли в избу, подсвечивая себе фонариками. Печки внутри не было. Она пропала вместе с вытяжной трубой. Вероятно, с улицы мы видели, именно её замечательный старт. Причём в потолке отверстий не наблюдалось, будто в нём открылся специальный люк, через который бочка унеслась в стратосферу, возможно, и выше; потом люк захлопнулся. А в остальном в избе ничего не изменилось.
4'.
Наконец-то! Я, Мир-Суснэ-хум, седьмой сын Нуми-Торума, посредник на путях живых и мёртвых, как назвал бы меня шаман народа манси, вышел на орбиту земли в своём цилиндрической капсуле, похожей изнутри на чрево нельмы или муксуна. Относительно внутренностей нельмы и муксуна - сей вербальный пассаж тоже к шаманам: их придумки, их лексика.
И эти вертолётчики-то, право, хороши. Полум-Торум, Нуми-Торум... Вот же наивные, будто дети, а ещё пилоты северного неба! Не существует седьмого сына великого мансийского духа. Есть лишь фантазии необразованных предков.
Интересное всё же вышло приключение. А главное - успешное. Почти всё получилось, как и было запланировано. Правда, командир вертолёта оказался слишком расторопным. Коренастый, наглый, решительный, почти трезвый - чуть мою добычу не увёл, из ракетницы спалив её, добычи, жизненно важные органы. А я за ней уже столько времени охочусь во времени и пространстве, выбивая право на пленение скредля, попавшего в Книгу Памяти вымерших разумных млекопитающих нашего времени.
Долго я по архивам искал задокументированное событие, которое бы позволило Организации Межпланетных Наций (сокращённо- ОМН, прим. автора) выдать мне разрешение на перемещение представителя исчезнувшей цивилизации из прошлого в наше время для проведения научных изысканий. И вот нашёл. Три века назад независимые наблюдатели из созвездия Волопаса зафиксировали факт не совсем законной охоты на территории Земли - скредль поймал в ловушку местных жителей на их собственной территории, что запрещено Уложением о правах аборигенов Вселенной. Следовательно, скредль сам оказался вне закона, и его можно было брать в оборот. А точнее - брать в научную разработку на законных основаниях без его на то согласия.
И всё бы хорошо, да лётчик убил скредля, право охоты на которого мне удалось получить в ОМН. Пришлось произвести обратный временной откат, связавшись с центральной диспетчерской, и выбрать иную ветвь прогресса событий, оставляя старую высыхать без развития. Только и этого оказалось мало. Пришлось лечить остеохондроз моему невольному обидчику, дабы появилась возможность удалить его и всю браконьерскую гоп-компанию с места, где хранилась моя капсула перемещения в пространственно-временном континууме, чтоб не нанести им вреда при старте.
Перед отправлением в точку пространства Минковского, откуда началось путешествие, предстояло завершить вояж, ликвидировав несообразности, могущие повлиять на будущее тем или иным образом. С этим у нас строго!
Подытожу.
О моём появлении в избе может догадываться исключительно командир экипажа, но ему вряд ли поверят, припомнив несколько неадекватное поведение Александра и связав оное с болевым шоком. А воспоминание об инопланетных гостях и вовсе осталось в предыдущей ветви пространства-времени; оно может отразиться лишь в виде воспоминаний о необычном сне. Посему - прости-прощай XXI-ый век, мне в другую сторону.
1'.
Рыбалка выдалась удачной. Прошла практически без происшествий, если не считать того, что в рыбацкой избе куда-то пропала печка, а ещё неизвестный зверь повредил бочку с кумжей; правда, съел всего пару рыбин. Я спрашивал ребят, но они ничего не видели, тоже пребывают в недоумении.
4'.
Нет-нет, всё же стоит почистить память вертолётчикам более основательно. Они не должны помнить ничего, связанного со мной даже в контексте мифологии народов Севера, иначе меня могут наказать в Инспекции по Хроноконтролю за халатное отношение к процессу зачистки нежелательных последствий, возникающих в результате перемещения материального объекта во времени. Придётся снова связываться с диспетчерской и "замораживать" текущую ветвь развития. Благо у меня имеется право ещё на одну коррекцию. Но не больше. Ибо пространство Минковского, будто многовековой дуб, и так обрастает тупиковыми ветвями развития Вселенной, и процесс этот становится неуправляемым и избыточным, раскручиваясь, как снежный ком.
5''.
Поначалу всё шло прекрасно. Под завязку забили все припасённые мной бочки малосольной кумжей. Принялись готовиться к эвакуации - рюкзаки паковали. Друг над другом подшучивали. А потом Саню словно подменили. Выхватил командир ракетницу, глаза остекленевшие, рот перекошен, руки дрожат. "Пошли вон, черти, мать-перемать! - орёт. - Сейчас порешу всё ваше братское кодло! Ишь, вздумали мыслями своими по мозгам телепать!" Опешили мы с бортачом, а потом дружно - за дверь, в аккурат под ливень угодили. Стоим друг на друга вылупились, ничего понять не можем. Потом в себя мал-помалу пришли. А попробуй не прийти, когда ледяной водой заливает за шиворот до самого мужского достоинства! В общем, соображать начали - поняли, командира следует обездвижить, связать, а после прилёта "восьмёрки" передать в надёжные стерильные руки психиатрической медицины.
Приоткрыл я дверь и говорю, мол, успокойся, Саня, никакие мы не черти, а Паша с Колей - члены твоего экипажа. Разреши, дескать, пройти и предметно доказать на деле. Смутился командир. Смотрю, ракетницу за пояс убрал. Тут мы с бортачом и спеленали Саню, будто ребёнка. Для его же пользы. Правда, не решили, станем ему рот затыкать, чтоб не слушать фантазии воспалённого воображения, или таки потерпим, поскольку вертолёт где-то рядом лопастями засвистел. Значит, сейчас погрузимся, и домой. Только вот командира, блин, жаль. Хороший был пилот. А теперь его ведомственная медкомиссия до лётной работы не допустит. Вот ведь как бывает - приходит беда, откуда не ждёшь.