Аннотация: давнишняя история из студенческой жизни
Пропавшая грамота
(не по Гоголю)
Приключилась со мной эта история в разгар четвёртого семестра обучения в Киевском институте инженеров гражданской авиации. Как-то раз после лекции призвал меня к себе доцент Разин, известный в широких кругах под псевдонимом "Боксёр", и произнёс прочувствованную речь о том, о сём и о следующем: буквально на днях во Львове должна состояться олимпиада по высшей математике среди технических ВУЗов Украинской ССР (исключая университеты и факультеты со специализированным преподаванием сей вечной науки). От нашего института решено было отправить автора данных строк. Ничего удивительного в данном выборе не наблюдалось, если принять во внимание одно обстоятельство: меня почти два полных года потчевали этой точной наукой на математико-механическом факультете Ленинградского университета, где я в первый раз пытался получить высшее образование, но не получил. В самых извращённых формах питерские преподаватели набивали меня знаниями: математический анализ отдельно, высшая алгебра отдельно, геометрия и топология отдельно, дифференциальные уравнения отдельно. И это всё - не считая теории вероятности и математической статистики.
Конечно, идею отправить на олимпиаду человека, получившего углублённые знания по высшей математике, нельзя назвать совсем честной; тем более, если вспомнить исключения из правил студенческого форума, но престиж ВУЗа - превыше всего. И к тому же - формально нарушений нет никаких, раз уж в настоящий момент я являюсь студентом технического ВУЗа, а университетское прошлое осталось где-то за горизонтом, где сереют полумраком пресловутые "белые ночи". Впрочем, наверное, на успех никто особо не рассчитывал, беря во внимание моё безалаберное посещение лекций (равно как и семинаров) с подачи недисциплинированного доцента. Олимпийский принцип - главное не победа, а участие... но - чтобы обойтись без позора.
Так или иначе доцент Разин с кафедры высшей математики направил меня в ректорат за командировочным удостоверением и благословил характерным круговым движением плеч - от груди к спине, за которое, кстати, и получил своё спортивное прозвище.
Ректорат встретил будущего участника межвузовских интеллектуальных баталий нездоровой подковёрной суетой и зловещей тишиной безразличия. Проректор по учебной части вкрадчиво сообщил, дескать, денежный аванс на поездку мне дать не могут по причине чьей-то болезни. Да и командировочное удостоверение выписать тоже оказалось некому, поскольку секретарша была неожиданно застигнута скоропостижной беременностью аккурат накануне моего здесь появления. А новую машинистку ещё не успели взять на работу. Но добрый дяденька-проректор передал из рук в руки приглашение на олимпиаду с уже вписанной моей фамилией и аэрофлотовской "птицей" на месте штампа (не побоялся, что я могу потерять бланк аккредитации - какой молодец!) и, выпроводив из своего кабинета, уселся решать трудный этюд в шахматном еженедельнике "64". Правда, напоследок он успел чуть не клятвенно заверить, мол, все документы будут оформлены после моего возвращения из Львова с немедленной выдачей причитающихся мне командировочных из закромов института.
Я оказался настолько наивен тогда - даже не озаботился одной маленькой, но значимой деталью: оформление авансового отчёта на основании командировочного удостоверения без круглой печати с целевого места пребывания, мягко говоря, не носит смысловой и финансовой нагрузки. А вот о чём думал проректор по учебной части? Возьму на себя смелость предположить: наверное, о том, куда лучше поставить белопольного слона. Шахматы - великая игра!
Примчался я в общагу и начал собираться в путь. Одолжил денег на билеты и - о, чудо! - сумел уболтать Лёню Гороховикова выдать мне во временное пользование его боевой кожаный лапсердак имени ВВС. В конце концов, должен ведь я покрасоваться на древних улицах старого Львова не "лохом педальным", а, как и подобает потомственному авиатору, верно?!
В Львовском политехе, где проходила олимпиада, долго удивлялись, почему у меня нет при себе командировочного удостоверения, но именного приглашения вполне хватило, чтобы меня поселили в институтском общежитии в одной комнате с парнем из одесского гидрометеорологического института. Сосед мой оказался здесь по той же математической причине, что и я.
Первый тур был назначен назавтра, посему мы, предоставленные сами себе, сразу отправились на экскурсию по старому городу. Ноги сами привели нас к маленькой пивнушке на площади Рынок. Место априори прекрасное, с замечательным обзором и возможностью лицезреть все окрестные достопримечательности разом. Мы тут же приступили к их усердному изучению, чем и занимались несколько часов подряд. Данное занятие оказалось настолько увлекательным, что вскоре завсегдатаи стали показывать на нас пальцами. Так мы сами стали достопримечательностью. По крайней мере, на три ближайших дня.
Первый тур немного меня огорошил. Задания выдали практические. Их каждому участнику предложили немного - пять, но все они оказались почти "неподъёмными". Кто-то в судейском конклаве попросту перепутал конверты, и нам выдали задания для университетских математиков. Но это выяснилось немного позднее. А покуда я сражался с интегралами, дифференциальными уравнениями и рядами Фурье буквально врукопашную. К окончанию положенного времени удалось накрапать решение полутора задач набело, а ещё одно задание я выполнил на черновике в ужасно непрезентабельном виде. "И-э-э-эх! - подумал тогда, выходя из аудитории. - Рановато тебе, братец, на подобные "научные саммиты" ездить".
С такими замершими на устах и не рождёнными в пространство словами я нашёл своего соседа одессита, и мы отправились на экскурсию в сторону площади Рынок без тени сомнения, что завтра нам не дозволят продемонстрировать свои неслыханные способности во втором туре из-за слабого выступления в первом. Когда же наши размягчённые тела проникли в общежитие поздним вечером, то осоловевшие глаза с удивлением обнаружили свои фамилии в списках конкурсантов, допущенных к теоретическому туру. Вот тебе раз, теперь завтра вместо приятной прогулки в пивнушку предстоит напрягать мозговые извилины в душном лекционном зале!
Едва утро украсило нежным цветом стены "древнего кремля" на Замковой горе, как я понял всю отчаянность своего положения. Одессит, думаю, тоже. Прежде всего смущала психологическая неготовность продолжать борьбу и полная расслабленность, переходящая в оцепенение аксонов головного мозга. Примите также во внимание ещё и тот замечательный факт, что мутные мои очи спозаранку были несвежими, буквально позавчерашними. Кто бы знал, насколько тяжело биться с доказательством теорем, придуманных нездоровым воображением авторского коллектива математиков-убийц в столь плачевном моральном состоянии! Скверно, братцы!
Два задания из четырёх удалось сляпать быстро, но другие два всё не давались, натыкаясь на растекающиеся пивные дрожжи внутри гулкого отзывчивого на любое движение черепа. Всё, хватит. Ухожу. Мой новый одесский друг уже поджидал в коридоре, не выдержав пытки немного раньше. Мы направились... Да, что об этом писать, если вы и так догадались. А пошли мы в облюбованный в первый день пребывания во Львове бар, дабы обмыть свой позор настоящим образом, и обмывали его очень тщательно. Каково же было наше удивление, когда в дверях бара нарисовался один из участников олимпиады, из местных. Я его запомнил. Он спросил с явной надеждой в голосе:
- Среди вас нет Иванова из Киева?
Я утвердительно придвинул к нему бокал с пивом и половинку солёной сушки. Тогда он закричал:
- Ребята, какого хрена вы здесь сидите?! Там же награждение идёт!
Я с недоумением проследил направление его Ленинской руки, устремлённой в коммунистическую даль. Там оказался бармен за стойкой. Ага, значит, награждают именно в этом месте? Я пошёл повторять. Но настырный львовянин схватил меня за подмышки и увлёк за собой на улицу. Ах, прости, прощай, милая Одесса! Осталась ты одна в лице своего длинноносого представителя в центре старинного города с удивительной архитектурой. Пусть тебе повезёт, и ты сумеешь самостоятельно добраться до общаги!
Через полчаса меня запихнули на сцену, и чья-то рука с синеватым отливом вручала мне грамоту, свидетельствующую о том, что я замкнул тройку победителей (среди не то восьмидесяти, не то девяноста участников). Почему рука была синей, мне выяснить так и не удалось. Может, от влажной чернильной губки, в которой омачивали печать перед низвержения её на золотое тиснение грамоты. Как мы теперь узнаем?
Я поднял толстый похвальный лист к глазам и отчётливо увидел - там написано: "... за 4-е место..." Ах, вы пройдохи! А кто сейчас только произнёс, будто я замкнул тройку лидеров? Это же - чистое третье место. Ошибочка вышла, господа хорошие. Но завершить дело справедливости мне не дали уносившие меня в общагу дружинники. Там уже дрых счастливым сном праведника будущий повелитель погоды из Одессы.
Следующим утром мы простились с ним - с тем, чтоб больше никогда не пересечься на длинной дороге жизни. А вот если бы в то время уже существовала мобильная связь... Но не стану предполагать того, чему не суждено было случиться.
Ночь в плацкартном вагоне скорого поезда пролетела в одно мгновение, ибо крепок сон студента, закачанного пивом. Чуть свет прибыв в родную общагу, я привёл себя в порядок и отправился на лекцию по высшей математике, где продемонстрировал заветную грамоту доценту Разину, за что тот освободил меня от предстоящего экзамена по итогам курса.
Решив продолжить своё победное шествие, я прибежал в ректорат. Проректор по учебной части, кажется, сумел сделать первый ход в шахматном этюде и теперь всем видом показывал, как он рад этому чудесному обстоятельству. Встретил меня дружелюбно, со вниманием изучил грамоту, напечатанную Львовской типографией "Жовтень" на бланке с Владимиром Ильичом Лениным и красным знаменем "в головах", бережно поместив оную в сейф, вкрадчиво спросил:
- Что ещё?
Примерно так начальник тюрьмы спрашивает приговорённого к расстрелу: "Жалобы есть на содержание?"
- Позвольте, а командировочные?! Мы ведь с вами договаривались! - моему возмущению не было предела.
Проректор отреагировал спокойно:
- Никаких проблем! Зарегистрируйте прибытие в канцелярии, заполните авансовый отчёт и добро пожаловать ко мне. Я подпишу, а касса немедленно выдаст ваши деньги. Что, у вас нет командировочного? Тогда зачем вы сюда пришли, голуба моя? Бухгалтерии без документов не бывает.
- А грамота разве не документ, подтверждающий мою поездку во Львов на олимпиаду, и не просто поездку, а вполне удачную поездку? Вы же сами мне сказали, мол, потом всё оформим... Давайте оформлять!
Как думаете, чем он парировал, казалось бы, железный с моей дилетантской точки зрения довод? Проректор ответил так:
- Знаете, студентов у нас много. Грамот ещё больше. А вот о простом преподавателе вы подумали? Каково ему было, скрепя сердце, отрывать вас от учебного процесса? А обо мне подумали? Я здесь весь извёлся, не опозорите ли вы честь института. А о беременной секретарше вы тоже, наверняка, не подумали. Каково ей приходится. Вот, то-то. Идите себе, и крепко поразмыслите над моими словами.
Я крепко поразмыслил и записался на приём к ректору. Но потом поразмыслил ещё и решил, что действительно - в меня столько вложили, а я всё со своей ничтожной командировкой лезу. Нехорошо это, не по-комсомольски, не по-советски. И не пошёл на приём. Вот только грамоту, пропавшую в анналах института, жалко. Лежит, небось, сейчас она одна одинёшенька на дне самого большого архивного сундука и стыдится своего не призового четвёртого места. И поделом! Теперь уже и Ленин с червонiм прапором давно не в моде. Да что там не в моде - враг украинского народа, создавший государство, тот народ не спросив!