Аннотация: из воспоминаний прогрессора с геофизическим уклоном
За трезвость!
столичные страсти
Приключилась сия оказия уже довольно давно. В каком году, точно не припомню, одно лишь знаю точно - так называемая горбачёвская борьба за трезвый образ жизни была в самом разгаре. Повсеместно вырубались виноградники, своим вопиющим существованием мешающие электорату трезво смотреть на мир, в котором зарождался социализм с человеческим лицом - не в пробирке, а в роскошных очередях на подступах к вино-водочным магазинам.
Стояла ранняя весна. Ветреная, снежная, солнечная. Я застал её начало в пути, возвращаясь из командировки - транзитом через Москву. Остановку в столице запланировал больше, чем на сутки - прикупить кое-какого товару к грядущему Женскому дню 8 Марта и встретиться с парой приятелей, с коими обучался на курсах повышения квалификации. Не подгадывал, не выгадывал, но прямиком с поезда попал на день рождения Антохи - одного из вышеупомянутых однокашников по обучению в Северодонецком НПО "Импульс".
Антон - коренной москвич, но в столице бывал в тот период только проездом, поскольку нёс службу в НПО "Атолл". Была такая закрытая научная организация, разметавшая свои филиалы по всему южному берегу Северного Ледовитого океана: на Ямале, Таймыре, Новой Земле и Камчатке. Антоха трубил большей частью на далёком Дальневосточном полуострове.
Не открою великого секрета, если скажу, что на самом деле НПО "Атолл" занималось вовсе не научной деятельностью, а отслеживанием движения вражеских субмарин, заплутавших в сопредельных водах. Первоначально-то вычислительный комплекс ПС-2000 клепали по заказу военных, и лишь позднее приспособили программно-аппаратный комплекс для решения геофизических задач. Из всего вышесказанного и того, что я узнал за четыре месяца совместного обучения, явно следовало - Антон являлся не простым начальником смены вычислительного комплекса, а служил офицером военно-морской разведки. Но это ничуть его не портило. Более весёлого и компанейского человека и найти-то трудно.
В тот мой приезд в Москву Антон как раз объявился там в отпуске с целью отметит своё тридцатилетие. Узнал я о дне рождения Антохи от Валеры - второго однокашника, у которого и остановился на ночь. Валера тоже работал на "Атолле", но в столичном аппарате управления. И он учился вместе с нами в НПО "Импульс" в 1985-ом.
Уезжать в Печору предстояло только назавтра - ближе к полуночи, поэтому мы с Валеркой вечером помчались на юбилейные торжества. Квартира, доставшаяся Антону от родителей, находилась в старинном доме в пределах Садового кольца. Потолки высоченные, две огромные комнаты, но... практически пустые. Из мебели присутствовали лишь роскошная двуспальная кровать, стол и несколько табуреток. А зачем больше, если Антон бывал в родных пенатах не чаще месяца в году? Таким образом, места для веселья, организованного гостеприимным хозяином, оказалось предостаточно для немалого количества гостей. Их ровно столько и собралось.
Всё было замечательно. И полярные гуси с яблоками, затушенные в духовке, и маринованные грибочки с Камчатских сопок, и балык из кеты, и пироги с капустой, и... Да что там говорить - весь ассортимент разом не мог уместиться на огромном, в половину, теннисного корта, столе. Ближе к полуночи Валера засобирался провожать симпатичную девушку, их с Антоном сослуживицу. Жила она далеко - чуть ли не в Мытищах, обернуться быстро не получалось, потому он отдал мне ключ от квартиры, рассчитывая, что я всё равно окажусь в район улицы Профсоюзной раньше, чем он сам.
Я тоже не стал долго засиживаться у Антохи. Назавтра предстояло провести мощный "шоппинг", как принято у провинциалов, нечаянно попавших в столицу. Быстро поймал такси и назвал адрес. Минут через сорок был уже на месте. Пришло время расплаты. И тут мой водитель показал своё гнилое торгашеское нутро, затребовав "три счётчика". Я дико возмутился и предложил только полтора (и то - исключительно с учётом позднего времени). Забрав протянутые деньги, мастер процедил сквозь зубы:
- Ты ещё об этом пожалеешь...
И его злое пророчество скоро начало сбываться.
Поскольку таксист притормозил на краю микрорайона из хрущёвских пятиэтажек, мне предстояло пройти не меньше трёхсот метров. "Вот и славно, - думаю я, - развеюсь по дороге на лёгком морозце". Подхожу к дому и краем глаза вижу патрульную милицейскую машину, припаркованную на углу. Это ничуть меня не настораживает. Настроение отменное, а предстоящий сон в чистой постели не может не наводить на приятные размышления.
Захожу в подъезд и уверенно двигаюсь на третий этаж. А мне навстречу в тиши ночного дома спускается низкий чин милицейского содержания и хамской наружности.
- Вы куда это направляетесь? - говорит. - В какую квартиру?
Я объясняю, мол, приехал в гости к другу и сейчас иду спать, а он сам, приятель, то есть, подъедет чуть позже.
Оборачиваюсь и вижу ещё одного сладкоголосого сына, взращённого на Щёлоковских хлебах1.
Делать нечего, показываю я паспорт и командировочное удостоверение. Документы мгновенно исчезают во внутреннем кармане одного из милиционеров.
- Вам придётся проехать с нами до выяснения всех обстоятельств, - заявляет, по-видимому, старший наряда, одаривая меня кровожадной усмешкой средневекового вампира.
- Какие обстоятельства?! О чём вы говорите?! - взываю я к справедливости. - Вот она нужная дверь, вот ключ. Позвольте мне пойти лечь спать и отдайте документы!
Менты переглядываются и, подхватив меня под руки, тащат вниз.
Ребята оказались здоровые и крепкие, любое сопротивление не имело смысла. Запихнув меня в УАЗик - тот самый, что стоял на углу, они закурили и стали неспешно переговариваться между собой. Из их нецензурного общения я сумел понять - сдал меня добропорядочный, но алчный таксист. Пока я шёл к дому, он вызвал по рации проезжающий мимо патруль и заявил, дескать, "один наглый пассажир" ушёл, не заплатив, и был при этом совершенно пьян. Машина с шашечками и приветливым зелёным огоньком всё ещё стояла неподалёку. Водитель, вероятно, рассчитывал получить некий, как ему казалось, заслуженный бонус за стукачество. Но у милиции нашлись свои интересы, им нужно план по задержаниям выполнять, а не ублажать "бдительных мастеров машинного доения".
УАЗик рванул с места и помчал меня на улицу Дмитрия Ульянова в специальное учреждение для нетрезвых особ обоего пола.
Дежурный лейтенант заведения посмотрел на патрульных с недоумением.
- Кого вы, ребята, привезли? - спросил он. - Это же не наш клиент!
Ребята дружно с двух сторон нашептали что-то дежурному и, освободившись от задержанного в моём уже практически совершенно протрезвевшем лице, удалились. Наверное, искать новую жертву, дабы получить вымпел с гордой надписью: "Победителю социалистического соревнования" с позолоченным черепом вождя мирового пролетариата в центре традиционной ритуальной композиции.
Оставшийся нести нелёгкую службу в чистилище вытрезвителя лейтенант принялся внимательно изучать мой паспорт и командировочное удостоверение.
- Как это понимать, уважаемый, прописка у вас печорская, работаете в Колвинской геофизической экспедиции, а командировка выписана в Ухте? - с нескрываемой иронией спросил он. - В Конотопе бузина, а в Киеве батька, так, что ли?
Ну, занебись! Я испытал, наверное, те же чувства, что и разоблачённый шпион перед лицом неопровержимых улик. Хотелось съязвить в ответ, но сумел сдержаться - стал добросовестно и подробно пояснять, что контора, ВЦ и производственная база Колвинской геофизической экспедиции действительно базируется в городе Печора, где я и живу; сама экспедиция носит название реки Колва, близ которой работают полевые партии, а все командировки за пределы республики у нас визируются в головной организации НПО "Печорагеофизика", географически находящейся в Ухте.
- Понятно. Значит, пишется "Манчестер", а читается "Ливерпуль". Вот как у вас блатников нынче делается, - хохотнул дежурный, цитируя одного из героев Василия Шукшина, вероятно, даже не подозревая об этом окололитературном факте. - Ещё и квартиру чужую хотел вломить, гастролёр хренов. И билет-то взял заранее, всё предусмотрел. Обнёс квартиру и свинтил из столицы скорым поездом - хорошенькое дело! Развелось тут вас на нашу голову. Сейчас оперативников из района вызову, им и будешь свои байки рассказывать.
Лейтенант с чувством исполненного долга начал названивать оперативному дежурному по району, предварительно изучив содержимое моих карманов и оставив себе на память увесистую пачку сувениров тёмно-фиолетового цвета2 из моего же кошелька. Едва он управился, приехали оперативники во главе с капитаном, рассчитывая встретить злодейского урку, задумавшего квартирную кражу, но пойманного с поличным. Капитан забрал всё, что у меня изъяли по описи, и пригласил в отдельный кабинет.
Он оказался понятливым и сметливым, быстро уяснил ситуацию из моих витиеватых объяснений и, прежде чем вернуть кошелёк спросил, сколько в нём было. Я ответил. Капитан что-то шепнул второму оперу, тот вышел из кабинета и вскоре вернулся с теми самыми сувенирами, которые нечаянно прилипли к рукам лейтенанта.
- Всё, вы свободны. Просим прощения за причинённые неудобства. Служба у нас такая, - сказал капитан и вывел меня на улицу.
Но прежде, чем покинуть приют для нетрезвых странников, успел я заметить волчий горящий глаз дежурного. Он сильно переживал, что сделал неверный выбор, позвонив операм. Капитан подвёз меня почти к месту задержания, козырнул на прощание и пожелал:
- Счастливого вам отдыха в столице!
Это прозвучало почти издевательски, но я простил ему сей невольный ляп. Служба у них такая!
Валера уже битый час метался по квартире. Он взял запасной ключ у соседей и мельтешил на кухне в тучах сигаретного дыма, методично размышляя, с каких учреждений начать поиск пропавшего постояльца... Хорошо всё же, что Москва славна не только таксомоторами, но и сообразительными операми, иначе пришлось бы Валере растрачивать невосполнимый запас нервных клеток как минимум до утра.
На следующий день я смог купить всё запланированное (спасибо капитану!) и поехал на Ярославский вокзал.
Но на этом история не закончилась. Спустя полтора месяца я обнаружил в почтовом ящике повестку от своего печорского участкового по месту жительства. Явившись к нему, с удивлением узнал, что, будучи в командировке, провёл ночь в вытрезвителе на улице Дмитрия Ульянова, о чём и сообщалось в бумаге со столичными штампами. Вероятно, обманутый в лучших чувствах лейтенант из столичного вытрезвителя на улице Дмитрия Ульянова обиделся настолько, что решил испортить мне жизнь, срисовав данные моего паспорта, пока держал его в руках.
Эмоциональных и сбивчивых объяснений участковый слушать не стал.
- Не моё это дело, сынок. Я обязан отреагировать, потому переправляю "телегу" на твою работу. Там и разбирайся, - сказал он.
На всех предприятиях в те времена действовали филиалы всесоюзного "Общества трезвости", которые должны были поганой метлой вычищать социалистические предприятия от падших в пьяном грехе сотрудников. В нашей экспедиции подобное общество возглавлял главный инженер.
Не дожидаясь, пока почта доставит на предприятие "подмётное письмо", я пришёл в кабинет главного и всё ему рассказал без прикрас. Владик (так его звали) внимательно выслушал и ответствовал:
- Не переживай, Александрович, знаю я этих московских таксистов и ментов. Во, как достали!
Он продемонстрировал характерный жест ребром ладони в районе горла. Владик заканчивал геологический факультет МГУ и знал деяния служб правопорядка в столице не понаслышке.
Через несколько дней главный инженер позвонил мне на вычислительный центр и попросил зайти.
- Вот свидетельство твоего "грехопадения", - сказал он, протягивая распечатанное письмо с московскими штампами. - Что хочешь с ним, то и делай. А наше "Общество трезвости" отреагировало немедленно. Мы взяли тебя на поруки, о чём и сообщили адресату. Столица может спать спокойно!
Владик достал из сейфа бутылку коньяка, и мы с ним выпили по рюмочке за моё успешное перевоспитание.
1автор намекает на денежные купюры номиналом 25 рублей, имеющие фиолетовый оттенок;
2 Щёлоков - министр внутренних дел СССР с 1966 по 1982 год. При нём развилась коррупция в структуре МВД.
