Динабург Юрий Семёнович :
другие произведения.
Импровизации для голоса в пустыне
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Динабург Юрий Семёнович
(
jurydinaburg@yandex.ru
)
Размещен: 14/04/2008, изменен: 17/02/2009. 16k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Импровизации
для голоса в пустыне.
Вий выпил все вино моих подвалов
А наши трупы в чистом поле битвы
Всегда покрыты черноперым мехом
И небо все как в черных нотных знаках
Гортанным карканьем оглашено
Как печенежский хан со Святославом,
Посмертно дружат, пьют из новой чаши
Из черепной моей коробки, побратимство
Со мной тем самым празднуя.
Как не придти им в это побратимство
Пить из чужой коробки черепной
Из черепов лакать воображенье
***
Вся жизнь прошла как этот страшный сон
И пробужденье, очевидно, в смерти, там,
В конце прославленного монолога:
Потомок палача и сам палач в душе
Возьмет венец и бармы Мономаха
Так называемую шапку Мономаха
Возьмет да и возложит на себя
Наполеоновским таким еще манером
Единым махом шапку с Мономаха
...Остервенелые Эриннии ворвавшись
В ареопаг Афин или Парижа
Остервенелому орут ареопагу
Что, мол, умом Россию не понять
Царя низвергнем, чтоб убийцу палача
Избрать в цари.А впрочем,
Простые истины из Орестеи
О том как были призваны на суд
Богине Мудрости Паллады, Аполлона
И третьего еще кого-то
Уладивши совместно с Аполлоном
Конфликт двух равно справедливых голосов
В два голоса Природа вопиет
В трагедии Эсхила
В народной революции ревнивый рев о крови
***
В обнимку с нимфами лежать конечно слаще
По берегам океаническим на солнце
По островным океанийским пляжам
За нимфами в бесстыдной инфамии
Гоняться веселее, чем лежать
В полузаваленном снегами доме
Смотреть в огонь печной,
Незрячие страдалицы-растенья
Слепорожденные мои подруги
Цветами как огромными очами
Как бы влюбленным взглядом нас встречая
Цветы на них - глаза во все лицо
И многоглазые как аргусы, деревья
На них повсюду раскрываются глаза
Среди многозеленых их причесок
***
Когда любая вещь была вещуньей
И солнце вечное свое вращенье
Не прятало за гранями Земли,
За тем, что называют горизонтом
Черт знает как его пытаясь объяснить
И ничего другого в ней самой
Искать не следует - все привносимо нами
Снаружи так сказать - как некая пропитка
Во внутренний реестр их Бытия
Как вяжущий и клеющий состав
Для синтезированья восприятий
***
А свежий полумесяц - лунный серп
Как язычок огня над лунной свечкой, свесясь
Как будто небосвод обносит
Пиротехническим эффектом
Свечей в теченье ночи: как в театре
Что там творится в оркестровой яме?
Такой пиротехнический эффект
Обряда странного в высоком храме неба
В теченье ночи время не течет
А только капает со звоном иногда
А только перелеты совершает
А ночь медлительно обносит небосвод
Свечой луны. Горящий серп как язычок
Огня, изогнутого дуновеньем
Воображенья озорного. Зерна звезд
Новейшие друг другу дуновенья
Передают и рвется мир вокруг
На свежем ветре гравитаций, в треске
Сопровождающим разрывы многих нитей
Сплетенных в ткань пространственную - странно
Что говорят о пустоте его
На гравитации вертится все вокруг
Навстречу ветру обновляет время
Однако все ж ничто не пропадает
Как и Ничто из ничего не возникает
Но только из чего-нибудь Ничто и образуется
Само собой, по крайней мере без
Вторженья воли человечьей или божьей
Вот что и называют оптимизмом
Так препираются во мраке голоса
Итак, Ничто не возникает
Возникновенье подразумевает
Иноприсутствие как инобытие
Все в равновесии законов сохраненья
В предшествованье вещи возникающей,
Как Бытие же из Небытия
***
Среди ветвей она свою лампаду
Опасливо проносит - не задуть бы
И не поджечь бы что-нибудь с огня
Субтильного такого с фитилька
Такого тонкого. Во вкусе Боттичелли
Проносит каждый вечер через парк
Сторогим лесом пронося где ветер
Надсадно дует в сто своих рогов
В опаловые лапы попадает
***
Здесь ты читай мои строки внимательно и отчужденно
Голосом тонким чтеца государственных актов
Это всего лишь цитаты в моем переводе историй старинных
Голосу надо придать интонацию недоуменья
И настороженно с грустью в себе адресата
Подозревая другого, чем самосознанье в тебе
Личность себя представляет - я через тебя адресуюсь
Через тебя адресуюсь к другому совсем человеку
Зрением пользуясь только в тебе и голосом
Чтоб управлять пониманьем себя самого или собственной речи
Так в речевом поведенье и мы инстинктивно стремимся
Дальше держаться от крайностей смысла - за ними
Жадно зияют пустоты абсурда, и голос его ироническим эхо
Оповещает о том, что когда-то здесь смысл промелькнул
Смысл в Бытии ограничен как область доступного нам обитанья
Только абсурд бесконечен и с разных сторон окружает
Только абсурд бесконечен не будучи сам притесняем ничем, Бытия не считая
Разум объемлет просторы безумий, подобно тому как земную поверхность
Воздух объемлет живой атмосферой и дальше
Космос безлюдный объемлет холодным пространством
***
Черные лопасти крыльев вороньих
Сон или смерть над постелью стоят опустелой
Между завесами окон просунувшись
Кого бы спросить - узколобые кто это были
Стали являться ко мне по ночам терпеливые эти сиделки
- Смерть, безразличная к нашим забавам и Дева-Обида
Заимодавцы мои, отпустившие времени мне на мое усмотренье
Вот почему ростовщик представлялся подобием Смерти
Он заставлял принимать метафизику времени столь же
Остро, как ранее в статике люди искали опоры
В мумификациях всяческих
Метафизический тот идеал
В разных обличиях я узнаю их теперь, пробуждаясь
Сон - просветитель душе, уводящий ее еженощно
В небытие, за окраины мира дневного
Смерть терпелива ко мне несомненно и снам уступает меня уже долго,
Пусть же она
Даст мне еще дописать эти эпиталамы, хвалы и эклоги
Смерть насылает на нас джентльменов в цилиндрах высоких и черных
Из похоронных бюро, с разбирательством наших болезней
Смерть - терпеливый чиновник, чинить нам не станет препон
И излишних допросов
***
Покуда я спал, во мне как в столе
Рылась в потемках копалась во мне
В ящиках рылась другая душа
Мне неизвестная сила
Да-да, разумеется, так оно было
Копалась усердно другая душа
Шурша, подселенка, воровка,
Как в коммунальных квартирах живут
Судьбы и души , друг друга дичась
***
Итак, теперь пора стихам на тему "Мы"
Умы мрачащая подобием чумы
Мучительная тема, что есть "Мы"
Кто мы такие? И какие в самом деле?
И призвана она унять у нас умы
В совместных мыканьях и помыкать друг другом
Давно навыкли мы
Не размыкая глаз в зловещей смычке
Преступности совместной
Отмыкаться в конце концов
Коль скоро речь онтологического "Мы" касается
Я в пиитическом восторге не могу
Держаться прозы, а мычу стихами мысли
***
***
В Антимире, в Антимире, значит - на войне
Ты анти-симметрично сам себе
Осуществляешься в пространстве - пред собой
Как отраженный в зеркале двойник
Идешь как в зеркале навстречу сам себе
Не узнавая издали себя себе навстречу
Интимный в антимире в атомарной
Точнейшей копии - кошмар !
А было это в антимире на войне
Во время мировой войны, во время
***
Я может быть как тот в скафандр одетый робот
Такой в скафандр одетый робот по утрам
Чтоб мог проснуться окончательно и выдти
Подзаряжается обычно чаем
Вставая по утру почти без чувств
В отчаянье, что надо вновь идти
На добыванье пропитанья, на работу
Чай пьющий по утрам для подзарядки
Аккумуляторов воображенья
Все их существованье - на поддуве
На допинге с игрой воображенья
Их принудительная жизнь в небытии
Убожества жестокая проблема
В пробелах бытия - существованье
***
***
Что скажешь, заглянув в глазницы Смерти
Оскаленному черепу Паскаля
Что ты расскажешь желторотый о себе
Джинсоноситель, обожатель жопы
Своей же собственной всему на свете
Прилежно выставляемой наружу,
Папирус, попирающий - судьбу
Свою растительную - человек
Преобразует по словам Паскаля
Себя в свободно мыслящий тростник
Папирус тонкий, сам собой во флейту
Перерастающий и в голос звездный
Папирус тонкий, мыслящий тростник
В себе осознающий пустоту
Как некую наполненность душой
Как нечто, в чем отсутствует внутри
Он - это только место для души
В тростинке пустота смогла звучать
Пробел в тростинке оказался силой
Звучать способной
Звучанье это называлось духом
Свобода, обитаемая Богом
Дух веет всюду там, где хочет
***
Что сделается с нами если
Мы на себе опробуем абсурды как ресурсы
Спасительных идей
Десятки лет идет распад рассудка
И вся страна жила у логики в рассрочку
У логики истории
В счет будущего и одни расплаты
![[]](/img/d/dinaburg_j_s/improvisation/0097-large.jpg)