Да ну его!..        Я выменял эту толстозадую пегую зверюгу на целую груду барахла. Из этой груды, как сейчас помню, торчали не то два, не то три лука конника, вызвавшие у владельца гривастой скотины особое умиление.    — Не вовремя ты расстаёшься с таким добром, — с ухмылочкой заявил он, тренькая ногтем на тетиве какую-то заупокойную мелодию.    Я пожал плечами. У меня эдакого добра четыре сундука. Хотя Константино, наверно, воображает, будто бы они набиты пробирками и сушёными грибами...    Рыжий тип с бегающими глазками, представившийся как, если я не ослышался, лорд Оборз Тонгос Морро Де'Обломион, вручил мне поводья, и поспешно оставил меня наедине с животиной, гордо именуемой "конь".    Налюбовавшись на своё новое приобретение, я, точно следуя наставлениям лорда, потянул за "бразды правления". Рыже-пегая скотина, вместо того чтобы шагнуть мне навстречу, прегромко фыркнула, раздув ноздри, и щедро оросила моё лицо тёплой мокротой. После некоторых раздумий я решил не тратить время на всякие мелочи, а сразу приступить к следующему пункту инструкции, обозначенному как "седло". Во исполнение своего замысла я подступился к левому боку неприязненно косящегося на меня коня. Осмотр объекта показал, что даже в том случае, если мне удастся вогнать носок своего не очень-то изящного сапога в висюльку, называемую стременем, и приподняться на столь шаткой опоре над конским хребтом, устроиться в седле мне помешает здоровенный сук близстоящего вяза, нависающий над спиной якобы сверхскоростного "скакуна". Помня о досадной неудаче с поводьями, я, пораскинув мозгами, решил попросту вытолкать конягу из-под дерева на середину тропы. Господин Де'Обломион утверждал, что стоит упереться руками в рёбра заупрямившейся скотины, как она заскользит по грунту, словно по маслу.    Всё оказалось даже проще, чем я ожидал. Терпеть моё присутствие "по правому борту" привередливый конь не пожелал и добровольно вышел на тропу, стуча копытами. На этом его энтузиазм иссяк. Придорожная флора интересовала его гораздо больше, чем прилипший к поводу новый хозяин. Пока коняга дегустировал листву ближайших кустов, я оценил размеры его зубов и пришёл к тому утешительному выводу, что кусается мой скакун, вероятно, несколько менее результативно, чем мракорис.    Скакать, кстати, он никуда не собирался. Видимо, обстановка его вполне устраивала, потому-то он неторопливо переставлял копыта, только когда я предпринимал очередную попытку затолкать ногу в стремя. При этом скотина не обращала ни малейшего внимания на предусмотренную инструкцией команду "тпру". Таким образом, средняя скорость нашего передвижения была весьма далека от головокружительных рекордов, обещанных рыжим лордом. На своих двоих я и вразвалочку хожу гораздо быстрее, затрачивая на перемещение несравнимо меньше усилий.    Между тем, согласно уверениям проныры Оборза Тонгоса, или как там его... по матери... конь, помимо выдающейся резвости, обладал ещё целым рядом уникальных достоинств. Так, даже сам лорд Хаген, завидев меня верхом на этой пёстрой зверюге, должен был якобы на месте упасть замертво, сражённый чернейшей завистью. Не говоря уже о прочих паладинах...    Предварительные расчёты показывали, что такими темпами до завистливого лорда Хагена я и конь чисто теоретически доберёмся не раньше, чем через трое суток. Суровая практика недвусмысленно намекала на то, что я откину копыта гораздо раньше. А помирать мне ещё рановато. Даже Ксардас так сказал. Многие придерживаются того мнения, что верить Ксардасу нельзя категорически ни при каких обстоятельствах, но конкретно в данном случае я был с ним полностью согласен.    И тут всемилостивый Иннос послал мне свой собственный алтарь. Пока наглая скотина, потряхивая гривой, обжиралась преподнесёнными божеству яблоками и хлебом, я вскарабкался на каменное плечо всевидящего благодетеля и прыгнул в седло...    Хотя, как можно предположить, полная инструкция по эксплуатации коня не рекомендует жёсткую посадку носом к хвосту, я, глядя на стремительно исчезающий в клубах пыли алтарь, всё же оценил скоростные качества нервной зверюги, как достойные зависти не только флегматичного лорда Хагена, но и значительно более прыткого мракориса. Радость мою, правда, омрачала малоприятная тряска, в недалёкой перспективе обещающая мне преждевременную разлуку с завтраком. Ко всему прочему, после первого же поворота я опасно накренился и начал не то что бы очень медленно сползать вниз, к мельтешащим в пыли копытам. Когда я, за неимением лучших вариантов, начал судорожно хвататься за лощёный зад вошедшего в раж скакуна, стремясь дотянуться до хвоста, скорость вдруг резко упала.    Издав серию заливистых взвизгов, мой полный сюрпризов конь резко подкинул свой неохватный и на вид абсолютно неподъёмный "тыл", и я, блестяще выполнив сенсационный кувырок, с оглушительным треском вломился в развесистую крону дикой яблони. Твёрдые зеленцы, весело отскакивая от моей спины, отбивали по земле дробь, гармонирующую с топотом копыт бодро удаляющегося коня. До моих ушей доносилось нечто на редкость неблагозвучное, по уровню громкости и богатству модуляций здорово напоминающее ржание перебравшего пивка паладина. Не буду клясться, но всё же мне показалось, что вероломный коняга голосил не в одиночестве. Где-то неподалёку премерзко ржал лорд Оборз Тонгос Морро Де'Обломион...    Итак, я был вынужден констатировать тот факт, что смена власти в Хоринисе посредством убийственной зависти лорда Хагена, увы, откладывается на неопределённый срок. Освежившись кислющими дичками, я решительно направил стопы свои к Миненталю. С драконами-то никаких проблем быть не должно. На большее, чем лязганье зубами, полёт и харканье пламенем, они в принципе не способны. Пока криволапые рептилии не выучились бить задом, опасаться их просто смешно...