В одном городе жила маленькая светлая и очень глупая нимфа. Ей приходилось ходить каждый день в университет и грызть гранит науки. До нее не было дела людям, слишком серы и бесцветны были их глаза, слишком странно они говорили, поэтому нимфа всегда почти молчала, только иногда писала стихи и закрывала свои глаза руками, чтобы никто не увидел их фиолетовый цвет.
Однажды на уроке, она не успела спрятать их и свои мысли тоже, которые на секунду поймал Он - сатир. Нимфа никогда не видела их среди людей, они тоже прятались, за фальшивыми радужными оттенками глаз.
- Ты кто? - спросил он.
- Я? Фиолетовая нимфа. А ты?
- Я, похоже, тоже, - нагло соврал тот. - Что это?
- Мои стихи, - ответила неразумная нимфа, и он жадно сглотнул слюну. Давно он таких не встречал, он хотел наброситься на нее и обглодать ее до последней белой косточки. Она была его даром богов, находкой, которой не хотелось делиться с остальными плотоядными. С людьми ему скучно, бесцветно, бессмысленно было жить. С ними он забыл про жизнь, а научился монотонно идти по дороге, весь сжался, иссох и состарился. Теперь сатир был похож на жалкого сухого противного старикашку. Таким его сделали они - люди! Но почему она не видит этого? Почему не бежит от меня, как загнанная лань. "Я тебя съем! Беги," - хотелось ему прорычать от тоски. Но Нимфа, шире раскрыв глаза, стала читать ему свои поэтические наброски.
Так прошел целый день, и ночь - с зияющей черной дырой вместо рта - погрузила город в темноту. И он решил больше не медлить и пригласить ее к себе домой, уж там-то он оприходует ее мясо. "Интересно, какая у нее кровь? Рыжая, как у других, или фиолетовая, как ее бездонные глаза? А ночь - это союзник, никто ничего не узнает", - подленько подумал он.
Нимфа была непреклонна и доверчива одновременно. Сатиру пришлось долго намешивать томатный сок и водку, потом водку и колу. "Стойкая, ну, ничего, не таких ломали," - облизывал он свои растущие гнилые клыки. Все-таки десять лет голода давали знать о себе. "Ну, иди же сюда, иди, ближе, ближе" - его глухой голос становился все суше и тише, его губы тянулись к ее губам, и нимфа спокойно закрыла глаза и упала в бездну.
Наутро она встала и подошла к зеркалу, в котором увидела серые глаза и неведомое пустолицое изображение. "Аааа! Я пустолицая! Где мое лицо??" - вскрикнула она и не узнала свой грубый голос. Так она перестала быть нимфой. На кровати она увидела голое безобразное тело старика, противное как засушенное сморщенное яблоко. "Это он!" - произнесла она, подошла к окну и полетела в вниз на асфальт, не в силах жить серой тенью.