Общество Должников.

Книга вторая.

Посвящается коту Шмыге.

Моя память о тебе не потускнеет.

Пролог для галочки.

Пики Невозвратного хребта первыми встречают восход и первыми оказываются под мрачной крышкой беззвездного неба. Они радостно блестят снежными шапками на свету и задумчиво-угрюмы в лунном сумраке. Пепельно-серые ребра перемежаются с островками растительности, где носятся черные лисы и основательно гнездятся острокрылые птицы. Высота и воздух кружат голову.

Отчего-то, - пыльцы красноголовых цветов или ясного понимания своей ничтожности, - у людей здесь возникают сложные галлюцинации, связанные с лестницами, ведущими в небо. Когда реколонисты добрались сюда, многие из них окончили жизнь в виде костистого фарша у подножий утесов. В конце концов опыт приучил людей использовать глухие маски с примитивными фильтрами, которые ограждали их от желания шагнуть на призрачную ступень.

Глазницы у таких масок узкие, но даже сквозь них виден лихорадочный блеск. Это жажда наживы, как она есть. Не плохая, и не хорошая. Вполне естественная для человеческих существ, не вошедших пока в эру абсолютного гуманизма и культуры ответственного потребления.

Длинные караваны охотников на ресурсы прокладывают первые дороги по Ничейному континенту в поисках богатств, которые могут подправить их статус. От Дурака из потертой колоды, до бубнового туза. Ну хорошо, будем реалистичнее: путь из шестерки в десятку был бы в самый раз. Совсем неплохо. А уж стать валетом, - родный папа, - ради такого каждый из реколонистов мог стрелять пока пальцы не почернеют от пороховых газов.

В гаванях трубят пароходы Тенебрийцев.

Они требуют добычи.

Любой и побольше!

Добыча с нездоровой медлительностью двигалась по скрытой тропе, мягко ступая мшистыми пятками по отвесному камню. Длинные пальцы искали невидимые трещины, мелкие камнепады сыпались в размытую картину далекой земли. Ветер удивленно свистел, пролетая мимо.

Зеленый великан сделал паузу и повис на вытянутой руке. Его длинные ступни надежно упирались в гладкую породу, желтые глаза смотрели поверх родного мира, наблюдая как дым костров пачкает воздух Немоса. Стоянки пришельцев становятся больше, теперь это городки и аванпосты. Территория людей.

Собственное племя великана не было людским, но имело с ним косметические сходства. Если бы великан хотел назвать себя так, чтоб все поняли, о чем идет речь, то использовал бы слово примат. Его вид обитал на Немосе так долго, что примат мог вспомнить доставшиеся по наследству образы. Образы людей, которые некогда покинули континент, а теперь вернулись на него странно изменившимися. Изменившимися недобро. Словно кто-то растлил их там, за горизонтом воды. Растлил и приучил пожирать землю.

Шторм, конечно. Всему виной Шторм. Он ненавидит сушу, и внушает человечеству, что с ней нужно бороться. Жечь, копать, выдаивать ее соки в жестяное ведро индустриализации. Тепло рукотворных пожаров растопит ледяные шапки полюсов и скроет ненавистную землю с глаз долой.

Мечтой Шторма была вечная гладь.

Потомки уехавших людей заражены водой, несомненно.

Когда человечки только собирались покинуть Немос, вспоминал примат, племена их были земляными, и все они безмерно уважали сушу. К несчастью, их подхватил и повлек на воду ветер перемен. Ветер опасности. Во время исхода люди спасались от великой болезни, которая поразила их вид. Делала мужчин калеками, а женщин уродовала, отнимая нос.

Когда все мужчины в центральной группе племен начали превращаться в безмозглые персики, прибрежные соседи задумали смыться. Буквально. Они нашли приливную волну побольше и покидали в нее плоты и лодчонки.

Итак, беглецы были летучими семенами. И, к сожалению, проросли в опасный сорняк. Что-то вроде борщевика. Очень подвижного борщевика, вооруженного пищалями и топорами.

Звучит плохо. А ощущается еще хуже.

Великан вздохнул и двинулся дальше.

Он никогда не считал себя хозяином этой земли, хоть и способствовал ее обновлению. Великаны размножались, осеменяя почву собственными чреслами. Это был странный и непрактичный способ делать себе подобных Но куда тут денешься, если эволюция порой отращивает настолько странные ветви, что ей самой становиться неловко.

С другой стороны, невероятное семя приматов создавало очаги молодой, бурно-цветущей зелени. Стебли и цветы оплетали растущего детеныша защищая от непогоды и кормя сладкими свежими соками. Когда детеныш дозревал и выбирался из кокона, растительность не увядала, напротив она продолжала зеленеть, работая себе во благо. Для природы Немоса были характерны оазисы густых многоцветных зарослей. В них обычно селились аборигены потомки бедолаг не успевших бежать до заражения.

Эти несчастные дикари, состоящие из ушастых зеленых женщин и жукоподобных мужчин, поклонялись приматам как богам. Великаны относились к этому со сдержанным недовольством. В конце концов, это же просто смешно: видеть нечто божественное в том, как большая обезьяна сует свой корешок в землю. Да еще предлагать лучших женщин на роль матерей. Совать корешок в живое существо? Какая мерзость.

С людьми всегда что-то было не так.

Особенно это что-то было заметно в реколонистах. Безнадежно превзойдя любой вид в технологическом плане, внутри они оставались крайне опасными детьми с мистическим складом ума. И для пришельцев Немос оказался сундуком угрожающих тайн. Старый дом и странные родственники вызывали у них давно забытый страх перед заразой, который люди не могли отчетливо сформулировать. Зеленых женщин ждали пленение, пытки, обвинения в служении Шторму.

Типичная злая ирония: приплывшие из преисподней обвиняли в Бессмертных грехах бедняг, кто эту преисподнюю не видел веками. Аборигены боялись даже посещать береговую линию, не то что мочить ножки. В то же время психология их была настолько проста, что среди дикарей не бывало достаточно извращенных людей способных настроиться на Волну.

Волна, зло, смерть.

Великан принялся карабкаться влево и вверх.

Как уже было сказано его вид не считал себя хозяевами Немоса. Это мнение разделяли и переболевшие люди. Все они скромно ютились на земле, что защищала их от злобного океана. В лесах и степях охотились. В пещерах прятались от бурь, что способны освежевать материк до каменистого основания. Раньше Немос сплошь покрывали характерные залысины. Когда у Шторма особенно сильно портилось настроение, он сгонял в одно место черные немыслимо густые тучи, а потом крыл местность молниями до состояния пепельница в баре. Или натачивал потоки холодного ветра до бритвенной остроты и срезал километровые лоскуты почвы, чтобы вышвырнуть их на растерзание волнам.

Зрелище это было не для слабонервных. Однако, после того как нападения Шторма прекратились, жители Немоса встревожились. Озеленяя последние проплешины, великаны томились страшным предчувствием Что если великий враг затаился и копит силы для решающего приступа?

Но Шторм так и не вернулся.

Вместо него явились те уехавшие ребята с лодками. Теперь уже и не скажешь, что было неприятнее, потому что они-то как раз считали себя хозяевами. Пока что неполноправными, но амбиции их были хорошо читаемы.

Только хозяин может решить, что на его территории можно полностью истребить вот этих забавных горилл с ветвистыми рогами. Не просто так, разумеется. Каким-то изуверским способом, о котором не стоит говорить, реколонисты выяснили, что половая жидкость приматов лечит бесплодие и предотвращает уродства близкородственных связей. Тенебрийские владыки предлагали бешеные деньги за элексиры на основе плодотворной субстанции.

Дело дошло до того, что пришельцы организовали охотничьи корпуса, которые специализировались исключительно на преследовании великанов. Всего один трофей мог озолотить сотню загонщиков. Таким образом судьба приматов была предрешена.

Немос велик. Но жадность человеческая неизмеримо больше.

Великан вновь остановился, глядя на убывающий закат. На данный момент его преследовали не меньше полугода, а он упорно уводил охотников от последней группы сородичей. Те вынуждены были собраться в стаю, чтобы совместно планировать маскировку и отступление в непроходимые земли.

Возможно, их уже поймали несмотря на все ухищрения. Этого великан не знал. Он мог лишь надеяться, что его самоубийственный поход не будет совсем уж напрасным.

Вот он. Улей стреляющих шершней.

Невозвратный хребет давно был обжит реколонистами, оброс шахтерскими городками и пробит штольнями. Здесь добывали металлы, из которых выплавляли клыки, все длиннее, все крепче, чтобы пасть цивилизации могла откусывать и глотать землю эффективнее. Размышляя об этом, великан убеждался, что здесь и кроется замысел Шторма. Не в силах быстро разгромить сушу, он решил подождать, пока это сделают ее собственные отпрыски.

Он напугал людей, наслав болезнь.

Позволил расселиться по миру за соленым горизонтом.

После этого восстал, приведя человечество в ужас, граничащий с помешательством.

А затем отступил.

И теперь, чтобы захватить как можно больше спасительных ресурсов, люди выигрывали за великого врага его же битву. Ослабляли твердь, разрывая ее железное основание. Перетаскивали твердые породы наверх, оставляя внизу трясущиеся полости. Рубили деревья, в которых некогда путались свирепые ветра и распылялись молнии. Грызли горы: главные бастионы на пути Шторма.

О, горы тот ненавидел особенно. Даже если превратить плато материка в прекрасную гладь, ее безнадежно изуродуют торчащие пики базальтовых массивов. Удовольствие от победы будет неполным. Конечно, их можно будет со временем разбить молниями и замыть волной, но сколько это займет времени?

Великий враг и так ждал достаточно.

Вперед человечки. Жрите!

Скиталец потер глазные впадины.

Сверху, с подходящей точки для наблюдения, шахтерский город не выглядел как нечто зловещее. Великан глядел на него, ковыряя мизинцем в заросшей ноздре. Домишки мирно спали, моргали редкие масляные фонари, кто-то приглушенно ругался. Плакали дети и перекликались собаки.

Собаки. Что за рабское племя. Загрызут любого за плошку хозяйских отбросов. А еще у них острый нюх. Великаны почти не издавали запахов, это была полезная особенность, однако сейчас она скорее мешала. Примату требовался шум.

Выждав еще немного, одинокий сын Немоса начал спускаться в город. Поселение было крупным, и чем ближе к нему тем крепче становился человеческий дух. Великану было страшно. Да что там, он был в ужасе. Ноги отнимались от одной мысли, что им придется супить на территорию пожирателей тверди. Но отступать было некуда и незачем.

Черная тень скользила меж окраинных лачуг, и мотыльки, отчаянно пристающие к фонарям, устремлялись вслед. Великан двигался на шум культурно бухающего населения. Наливайка располагалась ближе к центру и к ней вели глухие улочки. Мунза одиноко висела в черноте неба, слабо подсвечивая крыши, рабочий инвентарь и горки неровных поленьев, сложенных на открытых местах.

Великан выдернул застрявший в чурке топор, и походя осмотрел его. Удивительная штука. Вот металл. А вот дерево. Совершенно разные проявления природы. Каким должен быть образ мышления, чтобы осмелиться соединить их вместе? Это не укладывалось в голове. Зато топорище удобно легло в руку.

Возле дверей в наливайку примат остановился. Ему предстояло совершить немыслимое. Переступить через вековые каноны. Ну что ж, братья рассчитывали на него. Обычаи ничего не стоят, если некому их соблюдать.

Почему прошлое всегда бессмысленно сопротивляется, прежде чем сгинуть?

Внутри расстроенно дребезжал клавесин. Яростно и сбивчиво гремела какая-то песня, или длинный анекдот без начала и конца. Падали неосторожно сбитые кружки, брякали сдвигаемые бутыли. Трещал огонь, и рядом с ним кто-то тяжело бил обувью в дощатые половицы.

Речь пришельцев напоминала серию гаков, гуков, и отрывистого пердежа. Великан искал в ней что-то знакомое, какие-то отголоски в генетической памяти предков, которые помогли бы ему понять, о чем болтают реколонисты. Но, нет. Слишком они изменились, пока пропадали за горизонтом. Это были, одновременно, люди Немоса и, - совершенно чуждые существа. Разного цвета кожи, уникальной физиогномикой, с удивительными повадками и безжалостными мыслями.

Нет. Не могут же они, в самом деле, хотеть только наживы. Не мог Шторм настолько упростить их души.

Эти противоречия доводили великана до смятения. Он не знал, что правильно. Нужно ли бороться за свою жизнь, если она не имеет определенного будущего? Если все, чем ты действительно ценен теперь Тестикулы?

Мунза скрылась за тяжелой тучей. В туче вспыхнуло, грянуло, показалось на время жуткое лицо: сплошной оскал.

Мы сопротивлялись тебе, - устало, но с возрастающей уверенностью подумал великан. Ты перехитрил всех. Теперь мы позади. Но мы были. Жили. Боролись. Мешали оставить злой след. Имеем право уйти, не сдаваясь.

Туча полыхнула вновь, как бы предлагая побороться с неизбежным. В наливайке грянул хохот. Видимо анекдотическая песня все же закончилась. Затем створки помещения распахнулись.

Онемевшие постояльцы наблюдали за тем, как в их святая святых входит нечто, напоминающее примата. Если бы только эти существа необходимы были для запугивания крепостей до состояния капитуляции. Гипнотизирующие узлы роговых наростов скребнули по косяку. Вытянутое язвистое рыло под ними пускало нечистые слюни. Желтые глаза внимательно глядели на съежившихся человечков, прижимающих к себе ополовиненные кружки. Впалая грудь аритмично сокращалась, выдавливая хрипы и храпы через массивные зубы. В длиннющей руке лежал топор. Маленький на фоне зверя, но все еще вызывающий конкретные опасения.

- Хиндиго, - выдавил кто-то в предпанической тишине. Хиндиго хир.

Примат прошел вглубь зала, ни скрипнув половицей, ни потревожив воздуха. Мотыльки преданно вились вслед. Когда он остановился, люди принялись сползать под столы.

- П Преут, - хрипнул он, попытавшись изобразить человеческое приветствие. Преувет.

Бармен медленно тащил двустволку из-под залитой доски. Великан поднял топор, и чернокожий пузан мгновенно влип в стену, подняв перед собой пустые ладони.

Отчетливо потрескивали масляные лампы.

Великан далеко, неправдоподобно далеко протянул мохнатую руку и взял бутыль с его укрытия. Он повернулся на сто восемьдесят градусов, позволяя всем хорошенько рассмотреть себя. Что б ни у кого не возникло сомнения, что в городок явился именно хиндиго. И что этот бесценный монстр был именно хир. Топор со свистом взлетел в воздух, а женщины (да и половина мужчин) взвизгнули.

Незваный посетитель начал жонглировать. Бутылка и топор летели вверх-вниз, ложились точно в широкие ладони, и снова взлетали. Великан успел взять еще одну бутылку. И еще.

А потом низко мелодично загудел.

Люди тянули побледневшие лица к этому представлению. Их мутные от опьянения глаза обложило еще сильнее. Рты пожелтели от улыбок.

Великан пытался высмотреть в их лицах хоть что-то, указывающее на одержимость магией Шторма. Какие-то стигматы, особые уродства, тину или водоросли в ушах. Нет, ничего. Может быть, он крылся в бутылках? В этой скверно пахнущей воде, которую они пили. Вполне возможно. Не зря же она горела и делала их глупее, чем они есть. Но, пусть так, с этим ничего не сделать. Не разбить их все.

Как вот эти.

Бах, бах, ка-рах. Квадратные сосуды полетели в лампы. Огонь рявкнул и бросился на стены. Топор свистнул в потолок, и сбил шестисвечную люстру. Та с лязгом ударилась об пол.

Великан стоял в расползающемся пламени, наблюдая за тем, как очумевшие горняки с визгом покидают наливайку, вываливаясь в окна, штурмуя створки, стреляя наугад в его истощенное тело. Затем он исчез, как не бывало.

Почти готово.

В течение недели великан провернул похожие диверсии еще в двух городках, и, сочтя произведенный шум достаточным, ушел в горы. Теперь за ним должны была броситься часть тех команд, что преследовали скрывающихся братьев. Оставляя за собой отчетливый след, великан двигался навстречу небу игнорируя призрачные лестницы, что появлялись на его невыносимо сложном пути.

Ступая в снега, хиндиго был полумертв от усталости, но продолжал брести, не пытаясь уже вкладывать внутреннюю силу в легкий шаг. Этой силы у него больше не было. Ноги заплетались и тонули в насте, руки безвольно раскачивались, глаза были притушены. Это был его подвиг. Конец долгого путешествия. Люди, последовавшие за ним, испытают все те же трудности, но, обезумившие от алчности, несомненно догонят его на самой вершине.

Пока весть о его присутствии разойдётся. Пока они прибудут сюда. Пока будут драться между собой за трофей и подниматься к нему Пройдет полная мунза. А может и больше.

Усевшись на вершине, прямо в снег, он целые сутки глядел на родину прощальным взглядом. А затем погрузился в глубокий предсмертный сон. Великан ждал, что во сне к нему придет Красная Голова, астральное воплощение Шторма. Угнетающее видение, что будет глумиться и орать. Но вместо этого он видел оливокожую девушку-аборигенку. Она была странно, реколонистски одета, а волосы ее были окрашены в яркие переливающиеся цвета. Она улыбалась великану, как может улыбаться только друг. И от этой улыбки становилось легче, несмотря на застывшее в груди ожидание смерти.

П Преувет.

Он очнулся и увидел убывающую мунзу. Позади устало скулили псы и натужно ползла вперед группа охотников. Не дожидаясь дня, они хотели поскорее добраться до сокровища, что так долго уходило от них. Заставило страдать и гибнуть на подъеме. Короче, вело себя очень некрасиво.

Подняться, - подумал великан. В последний раз Подняться.

Хрустя одеревеневшей плотью, он расправлял суставы и думал только о теплой улыбке, которая уже остывала в его разуме. Нужно было успеть Успеть покончить со всем этим, пока не остыла совершенно.

Он подошел к краю непреодолимого утеса, а потом повернулся к приближающимся охотникам. На обмороженных лицах читался ужас. Если выстрелить, добыча упадет вниз и повредит бесценные шарики между ног. Сама вероятность этого была недопустима.

Реколонисты медленно, словно к опасному сумасшедшему, приближались с нескольких сторон. Десять человек. Немного их осталось, если предположить, что на запах монет примчалось не меньше сотни. Кого-то убили скалы и холод. Кого-то конкуренты.

В дрожащих руках чернели ружья.

Великан сделал шаг назад, оказавшись на обледеневшем краешке. Люди замерли.

- Не прыгай, приятель, - сказал один из них на гакающе-пердящем языке. Будь хорошим мальчиком, и ступай к нам. Мы тебя согреем.

В ответ им поднялась рука с вытянутым пальцем. За время случайных наблюдений великан выучил, что так реколонисты выражают отказ и неуважение к собеседнику.

- П Покей Дова.

Он повалился назад.

Каким бы ни было грядущее зло, мы ему не сдадимся.

Глава 1.

Неожиданный подгон.

Картофельный бургер был выше всяких похвал. Вчерашние булки, листик маринованной капусты, томатный соус и, конечно, изумительная пресная котлетка из лучшего в мире корнеплода. Хрустящая канцерогенной корочкой.

Я щурился от удовольствия.

- Ну как? крикнул Уве. Не слишком пережарил?

Уве Беккер недавно открыл свой ресторанчик Бомгер и очень переживал за впечатления первых клиентов. Ну, что я мог сказать: все было на высшем уровне. Стряпня была вкусная, зал чистым. Редкие мухи и тараканы выглядели неуверенными в себе. В тщательно протертом окне мелькали силуэты прохожих и любопытные собачьи носы.

- Все норм, Уве, - я смаковал последние укусы. Давно я так не завтракал.

- Может попробуешь смешанную котлету? спросил хозяин, выходя из кухни за барную стойку. Зраза со свининой. Сочная, до вечера икать будешь.

Узкоплечий, с широкими бедрами, Беккер выглядел как устрашающий пупс в черном клеёнчатом костюме. Устрашающий, потому что лицо у него скрывалось за поварской маской в образе свирепого кабана - символа готского застолья. Это было личное изобретение Уве. Он хотел привлечь клиентов идеей, что в пищу не должны попадать не только волосы (что волновало, прямо скажем, немногих), но и слюни шефа. Дескать, так всем будет понятно, что в их макароны никто не харкнет и не сморкнется. Заходи хоть гарзонец, хоть какой-нибудь пидарастический франк. Да пусть даже фуг. Только помытый. Помещение Бомгера вне политики и предрассудков. Спокойно жри, плати, и проваливай.

Его дочь, выполняющая роль официантки, тоже ходила в масочке поросенка. Я с удовольствием наблюдал за ее окороками. Такой, знаете ли, хамон для ценителей

- Ну так что? гулко переспросил Уве. Оценишь зразку?

- А как зовут твою помощницу?

- И думать не смей, Самара.

Я тщательно проживал остатки бургера и собрал с тарелки кусочки капустного листа.

- Спасибо, Уве, но в данный момент я финансово настроен на чистую картоху. Впрочем Пиво есть?

- Десять синов за кружку.

- Сколько?!

- Понимаю твое возмущение. Мне пришлось отказаться от пива на униспирте от Алкохелик и выбрать настоящее, гарзонское.

- Что так?

- Массовые отравления, - объяснил Уве. - Со смертельным исходом. Представители Алкохелик уже второй месяц говорят, что униспирт абсолютно безопасен, а производство находится под строжайшим контролем. Но люди продолжают слепнуть от Лучшей Доступной и прочего. Это если повезет. Я не собираюсь рисковать здоровьем посетителей.

Святой человек. Но пиво все равно дорогое.

- Значит обойдемся, - твердо сообщил я, подтягивая к себе выпуск Новопобедского Информатора. Дай воды со льдом.

Спустя две страницы ко мне подкатил запотевший стакан. Я отпил железистой водички и крякнул. Выпуск был скучнейшим, разве что сообщали о стычках армии с антитенебрийским фронтом на востоке Немоса. Судя по тону статьи, дела у ребят шли хреново. Они только и делали, что побеждали с минимальными потерями второй месяц. Если перевести на язык Самары де Хина, их втянули в изнурительные лесные схватки и лупили по жопе, не давая выбраться на открытое место. Скверная ситуация. Будь я тенебрийским генералом, бросил бы туда авиацию с запасом напалма. Продвинутых разработок с полей Фугии должно хватить, чтобы повстанцы превратились в дым но в таком случае пострадает и ценная древесина. Этого Компания Тенебрии допустить не могла.

Стало быть, все елки в этой местности будут украшать гирлянды из кишков.

- Я забыл, у тебя можно курить гадость типа РедХэд?!

- Пока никого нет кури!

Я немедленно закурил. Ладно, успокойся, Сам-Сам. В этом хотя бы есть какая-то воинская доблесть и насущный смысл. Не нужно приплетать к этому свои воспоминания о войнах Развития. Чертов пейнтбол насмерть! Может все-таки взять пива? Сэт еще не писал.

Я затянулся так, что легкие чуть не лопнули. Подошла дочурка Уве и подвинула мне пепельницу.

- Спасибо, - нервно улыбнулся я.

- Только стряхни на стойку, франкский петушок, я тебя шваброй изнасилую, - предупредила она милым голоском.

М-да, с этой свинкой мне ничего не светило. Она явно не была в восторге от всеобщего гостеприимства, задуманного папкой.

- Понял.

Чудные васильковые глаза мигнули в разрезах маски. Девушка удалилась. Как ни странно, после этого короткого диалога я почти успокоился. Не зря ведь говорят, когда хреново ищи простого человеческого общения.

Я снова взялся за газету. Сообщалось еще, что Новая Победа и Побережье планируют развивать инициативу культурной ассимиляции. То есть, Уве и его бизнес был одной из первых ласточек. Вскоре в городе должны были появиться и другие этнические заведения чистокровных лонгатов. Может быть, даже целые диаспоры. Во всяком случае, я уже замечал на улицах кареты, лошадей и ребят в железках, которые с гордым видом вышагивали по тротуарам. Казалось бы, после той заварушки с Люпаном, они должны были окуклиться за стеной, однако же хрен там. Видимо Император и КомТен, посовещались, и решили, что изоляционистская политика Двора может породить еще одного парня похожего на Люпана Лефрана. А то и нескольких. Базара нет, тенебрийцев нужно изображать чудовищами, и всячески стращать народ, чтобы крепостные не удрали в города КомТена, но те, у кого есть деловая жилка, могут приносить пользу, если выпустить их за стену.

Вот, к примеру, тот же Уве. Бастард барона Беккера, на Побережье только глаза бы мозолил, и постоянно конфликтовал со сводными братьями за положение и наследство. Вероятнее всего был бы убит, устроив перед этим резню или, что гораздо хуже, судебное разбирательство. А здесь начинающий предприниматель со свежим взглядом на индустрию общественного питания.

Звякнул колокольчик и в кафешку вошли два гарзонца в спортивных костюмах. На лицах их (посредством татуировок) было написано, что ребята в банде Кременной до конца дней своих. Конечно, у них были с собой пушки, но пока ограблением и не пахло. Скорее разведкой. Парочка хищно осмотрелась по сторонам и увидела на стене предупреждение, что заведение охраняется Мертвыми Котятами После чего гарзонцы спокойно уселись за столик в углу.

Уве вышел в зал, чтобы лично принести меню. От его вида крепыши впали в недолгий ступор, но потом узнали, что здесь доступно кормят яичницей с колбасками и гороховой кашей, и радостно заказали по две порции. Возможно, они планировали устроить некую провокацию, думая, что им харкнут в лицо, но Уве и дочурка были сама любезность. К такому гарзонцы оказались не готовы.

Да, что и говорить. Вежливость в общепите Новой Победы была самым экзотическим блюдом.

- Ну, типа, спасибо, - сказал один из них, в конце трапезы. Мы, типа, услышали, что здесь открылся какой-то побережник. Думали разобьем тебе ебало и насрем посреди зала, но ты нормальный тип.

- Не надо срать, - сказал им Уве. Лучше расскажите друзьям, что Бомгер открыт для реальных пацанов при деньгах. Независимо от того, откуда их бабушка родом. Мир.

- М-и-ир, - они по очереди хлопнули ему по ладони. Жрачка улет. Давай, братан, не кисни.

Они расплатились и ушли. Уве вернулся за стойку, пересчитывая грязные монетки. Дочка за один раз унесла посуду.

- Это твои первые гангстеры? спросил я.

Беккер кивнул.

- И как?

- Сам видел. Все в приделах нормы. Думал будет хуже. Мертвые Котята хорошее имя здесь.

- Просто охренеть какое, - поддакнул я. Только платить им вовремя не забывай. А то спалят вас, да потом еще пепел обоссут.

- Это временная Крыша? Уве задумался над этим словом. Когда мы укрепимся здесь, я найду охрану из наших.

- А-ха. И как это я позабыл, что свежие вливания в культуру не обходятся без уличных войн.

- Война громко сказано. Жадных людей легко одурачить.

Я доверился его чистокровной лонгатской мудрости.

На следующей странице газеты оказалась жалобная и в то же время крайне агрессивная статья. Музей Тенебрийской культуры оказался в минусе. Кто-то стащил Хрустального Змея: драгоценную реликвию созданную лично Донебесным в эпоху его раннего юношества. Часть разворота была отдана под фотографии. Они разбивали текст, как бы давая автору статьи отдышаться, между кричащими абзацами. Сначала была очень душная часть с описанием ценности Змея, потом угрозы, адресованные воришкам (довольно жестокие), а затем предложение вернуть Змея по-хорошему. Тогда злоумышленникам обещали каких-то два десятка лет в рудниках. Отличное предложение, грех отказываться.

Мне показалось, что вещица была посредственной, что-то вроде поделки из макарон, однако все к чему прикасался Донебесный, надо понимать, автоматически превращалось в причину для существования всего известного мира.

Остались анекдоты. Фантастически смешные. Окончательно испортив себе настроение, я отложил газету и высыпал на стойку монетки. Не менее грязные, чем у гарзонцев. Поросеночек сгребла их в ладонь и едва заметно кивнула.

- Я знаю, что ты влюбилась в меня с первого взгляда, - сказал я, желтя улыбкой. Так и быть, подожду, пока тебе не надоест строить из себя убийцу франков.

Девушка наклонила голову влево.

- Таких уродов как ты у нас не берут даже в золотари. Дерьмо от страха засыхает. Сложно выгребать.

- Смешно, - признал я. Извини, если порчу настроение.

Сколько раз я говорил себе, что мне не стоит пытаться ездить по секс-магистрали как Ретро. У него хотя бы все зубы на месте, и нет ожогов под глазами.

- Чаевые, - я положил на стол еще монетку.

- Благодарю. Возвращайтесь в Бомгер с друзьями. Здесь рады всем.

По тону, которым это было сказано, я понял две вещи. Первое: девушка сомневалась, что у меня могут быть друзья. Второе: нет, мне здесь не рады. Клянусь Леди, да чем я ей насолил? Неужели действительно такой страшный? Хо, например, с первой встречи была со мной приветлива.

Впрочем, она склонна связываться с придурками.

- Спасибо, шеф! крикнул я, напяливая панаму.

Старушка была латана-перелатана, но все еще оставалась в строю. Я старался не впутывать ее в неприятности.

- Счастливого пути, - прогудел Уве.

Хотя бы он говорил без сарказма. Я соскользнул со стула и пошел к выходу. Приятное все-таки местечко при прочих равных. Бежевые моющиеся обои, плиточный пол в черно-желтую шашечку и светлый потолок, украшенный изображениями сочных куриных ножек и колбасы. В животе теплеет.

Звякнул колокольчик.

- Самара де Хин.

Я остановился. Потом шагнул назад и рефлекторно, сам себя не спрашивая, выхватил железку. Ладонь легла на боек. Рыцарь запнулся и поднял руки.

Сцена застыла.

Консерва смотрел на меня глухим забралом с темными лилиями. Доспех был облегченным, из композитных материалов, но стилизован под старину: я на такое уже насмотрелся во время заварушки в цитадели Фран. Что меня удивило, так это полтора десятка сувенирных магнитов, которыми чудак украсил нагрудник. Серьезно, со всеми этими пиццами, крокодильчиками и сердечками, он выглядел как холодильник в гостинице.

- Ах ты скотина!

Я успел отреагировать, и пропустил первый удар мимо черепа. Хрюшка удобнее перехватила дубинку, и толкнула меня как гарзонский футболист. Тут уж меня пошатнуло, - все-таки девушка весила не меньше ста килограмм, - пришлось занять ближайшую столешницу, словно долгожданное блюдо, на которое она рассчитывала.

- Никакого оружия в Бомгере! властно крикнул Уве, звучно кладя на стойку тревожный пульт. Для кого я повесил предупреждение снаружи?! Самара! Немедленно убери ствол, или духу твоего тут больше не будет! И это мой первый клиент! Самый важный клиент в жизни заведения! Не верю.

Я медленно убрал пушку под застиранное пончо. Дочка немедленно попыталась вдарить мне по животу, но ее остановило дружное Стой!. Я удивленно взглянул на консерву и поднялся.

- И так-то ты встречаешь друзей после разлуки, де Хин, - добродушно произнес рыцарь и приподнял забрало.

Я присмотрелся.

- Жермен?

- Да! радостно воскликнул тот. И снял шлем полностью, пригладив отращённые волосы. Я-то хотел сделать тебе сюрприз! Мадемуазель, - он поклонился озверевшей дочурке. Месье, - поклон Уве. Прошу прощения за момент острого замешательства. У Самары есть причины опасаться людей с лилиями, хоть я и говорил ему, что это - лишнее.

- Вы франки сами себя ненавидите, - фыркнула девушка, стискивая дубинку. Козлы смердячие.

- Криста! рявкнул Уве. Так. Господа, я вынужден просить вас покинуть зал, пока проблема не будет решена. Мирным способом, разумеется. Затем Бомгер с радостью накормит вас изумительными колбасками и напоит пивом. Надеюсь, мы друг друга понимаем.

- А-ха, - я прошел мимо Жермена, и толкнул дверь.

Он вышел следом.

Мы поднялись по ступеням и оказались на Кременной среди однообразного пейзажа Рабочки. Справа был тротуар, запруженный работягами, спешащими на заводы, слева сквозная дорога через линию дорогих общежитий. Недалеко высился мой тысячник, окутанный блеклым туманом несбыточных надежд. Начало осени немного остудило город, но я все еще обходился без куртки. Пончо и треники отлично грели сами по себе.

Зараза, - служебная машина Общества Должников, - чернела у стены. Все еще на ходу, все еще себе на уме. Рядом с ней стоял озадаченный конь, аналогичной масти - темный как уголь. Он был взнуздан, оседлан и выглядел готовым к походу, однако выражение его морды оказалось неописуемо тоскливым. Не удивительно. Попасть из сказочного Побережья на этот полигон для захоронения человеческих отходов было тем еще событием в карьере честного скакуна.

Возле него, по понятной причине, дежурили ребята в обычной городской одежде.

- Че тебе надо, Жермен? - поинтересовался я без прелюдий. Ты совсем сдурел так являться? Клянусь Леди, сделай ты еще шаг, я бы тебя продырявил. В кой-то веки, бля, нашел нормальную жральню, и ты решил помереть в ней от моей руки? Давай я пристрелю тебя на каком-нибудь пустыре, на который мне не нужно будет возвращаться, что б поужинать.

- Да, неловко вышло, - согласился рыцарь. Прости Самара, я в который раз недооценил местный темперамент.

- Вот именно! я взмахнул руками. Если собираешься разгуливать в таком виде, имей ввиду, что приемки антиквариата работают круглосуточно. Раз уж Побережье действительно решило приоткрыть ворота, хотя бы попытайтесь не нервировать местных. Я сильно сомневаюсь, что, когда новопобедцы начнут приезжать на подработки в Предместье, вы позволите им светить повсюду электроникой. Еще на въезде отберете все технологичнее зубных щеток. То же касается и денежных мешков, которые попрут на экскурсии.

- Я все это пониманию, - Жермен приложил руку к сердцу, накрыв магнитик-кота. Но ходить в броне требование Совета Цитаделей.

- А твоих ребят возле лошадки это не касается?

- Для них по желанию. Но все дворяне обязаны носить доспех.

- Клоунада. Дай-ка угадаю, полная выкладка для того, что б вы не могли слишком быстро растворится в толпе и вынырнуть через месяц где-нибудь в Подобающем! Обнюханные коксом и рвущие асфальт на элитной тачке класса люкс.

Жермен потер нос.

- В общем так и есть. Мы должны сохранять культурную идентичность, - продекламировал он. - Нельзя нырять в порочную эстетику тенебрийцев с головой. Национальная одежда верный способ провести черту и все такое. Кроме того, как быть с покушениями?

- Какими покушениями?

- Возможными.

Я кисло усмехнулся.

- Вас только Шторм исправит. Ну ладно. Так чего пришел? Мы вроде бы договорились, что Людвиг ко мне вопросов не имеет.

- Не имеет, - заверил меня Жермен. Глаза его округлились от искренности. В цитадели Фран ты по-прежнему герой. Леди Аделина часто о тебе вспоминает.

- М-м-м. Как приятно. Передавай ей от меня сердечный привет и поцелуй в щечку. И, что, больше никто не скучает? Кто-нибудь с аббревиатурой.

- Насколько я знаю нет. Имперской разведке ты не интересен. Инструменты Людвига это его инструменты. Ты выполнил свою задачу, и дело с концом. Лично я думаю они тоже благодарны тебе за то, что смог вытащить такую занозу из-под ногтя. Остался бы жив Григорий Клим, ты может и награду от них получил.

А-ха, - подумал я, вновь испытывая сильное желание закурить. Награда от него уже получена. Но я бы предпочел именно тот вариант, в котором он погибает, а не следит за мной словно призрак при помощи своих шнырей. Впрочем, после того как я столкнулся с рыжим вертухаем два месяца назад, меня как будто оставили в покое. Ни через неделю, как было обещано, ни по сей день от Белого Зайца ничего не было слышно. Может он и не следил за мной вовсе. Ох, вот бы, вот бы.

- Значит Людвиг хочет позвать меня в баню, шлифануть друг другу яйца, по нашему, по-франкски.

- Слушай, - не выдержал добросердечный Жермен. Ты можешь заткнуться хоть на минуту? Клянусь той же Леди, более ядовитого человека я в жизни не видел.

- Ну так пора открывать коллекцию. Ты в Новой Победе, скоро под стеклом места не будет. Привыкли, бля, со своим папочкой заскакивать на минуту, чтобы трахнуть пару оливок в борделе. Я сказал на минуту, заметь. Это потому, что вы все скорострелы.

- Помолчи немного. Я не стану задерживать. Хорошо?

- Ладно, уговорил. Болтай пока я курю.

- Так вот

- На бабки меня кинули, и ждут, что я им чая из петрушки налью. Гандоны. А я не только своей задницей рисковал. Там была попка намного ценнее. Там был человек, которого я люблю в отличие от вас, мудацкие конеебы. Поверить не могу, еще и животных мучаете. Ты посмотри на этого храпуна, он уже надышался выхлопами так, что в глазах барабашки бегают. Эй, братья-гомики, надеюсь это у вас кислородные баллоны в штанинах!

Парни в голубых спортивках покосились на меня, но ничего не сказали. Очевидно, не хотели порвать лосины в обтяжку. Ох, что-то я завелся не на шутку. Это все дурное влияние Шторма: недавно обещали повышенную частоту.

Я замолчал, вытягивая из сигареты все витамины и целебные вещества вместе с обжигающим дымом. Господь Гарзонский, РедХэд делает свой табак из сушеных раковых опухолей.

Жермен выждал для надежности еще секунд десять.

- Кому-нибудь другому я бы давно разрубил череп за такие слова, - он посмотрел в сторону. Подумай еще раз, стоит ли отказываться от дружбы с дворянством.

Я сплюнул.

- Понимаю. Думаешь вечно будешь работать на господина Холейгула?

- Нет, конечно. Только пока не выплачу долг Крашелл.

- То есть вечно.

- Да пошел ты.

- Нам бы очень не повредили опытные агенты в городе.

- Не интересует.

- Почему же? воскликнул Жермен. Вы с Хо сами дали понять, что у тебя постоянные проблемы со взносами. Людвиг будет платить тебе регулярно, день в день, час в час, ты перестанешь влезать в такие вот авантюры.

- Если б у меня действительно были проблемы со взносами, я кончился на первой же просрочке. Крашелл это тебе не какая-нибудь ласковая мама-мафия. Крашелл не дает отсрочек. Нет денег нет пульса. А Сэт делает все, что надо, и у него получается. В основном.

Как минимум единожды я выкарабкался только благодаря Хо и госпоже удаче, но Жермену об этом знать не обязательно.

- И вообще, как ты представляешь мой случай без влезания в авантюры? Людвиг меня на завод устроит?

- Ты знаешь кто такой бизнес-консультант? Представляешь, чем они занимаются?

- Никак нет, господин чистокровный, сир. Разрешите уточнить.

- Будешь сопровождать сделки, смотреть, как и кто себя ведет. Нет ли подставы, что называется. Насколько большой у тебя взнос?

Я молчал.

- Владыка Лефран будет платить взнос и пятьсот номиналов сверху. Как тебе такое?

Как мне такое? Да как сладкий утренний сон. Будь я полным идиотом, немедленно согласился бы.

- Вы, кажется, не совсем отдаете себе отчет в том, что я приносил сеньору Холейгуле присягу, - я взялся за невидимый эфес. Ваше предложение оскорбительно, потому что содержит призыв к предательству. Более того, клятвопреступлению!

- А если серьезно? Ты что, верен этому жердяю?

- Мы называем их палочниками.

- Де Хин, прошу тебя, подумай, как следует. Подумай кого лучше держаться. Логически. Ты лонгат. Мы лонгаты. А он тенебриец. Холейгула может свернуть контору в любой момент и куда ты подашься? На завод, как сам остроумно заметил? Своя нация всегда ближе.

- Моя нация сказала, что я - предатель родины, потому что прапрапрадед от нее сбежал, ища лучшей жизни.

- Скоро это измениться. Двор пересмотрит декрет об отступниках. Ему придётся это сделать, иначе нам не вклиниться в дележку Немоса. Ты сможешь стать полноценным гражданином Империи, и дело не только в гражданском статусе. У нас ты скорее обретешь статус человека без долгов. Свободного, самостоятельного. Людвиг со временем посвятит тебя в рыцари, а это: льготное жилье, медицина, пенсия.

Вот значит как. Уличный франко-свид получает священный титул за то, что следит за незаконными сделками. Чтобы не было подстав. Ну вы знаете, типичная рыцарская тема.

Ладно, если говорить серьезно, в их работу действительно входит крышевание дураков поменьше. Этим занимается любое военное сословие. И на самой Лонге они, будьте уверены, живут не только с охоты на драконов. Жизнь везде одинакова.

Но что б посвящать в шевалье вот так, за услуги на местах

Я подумал, что вскоре Побережье наплодит в застенье столько благородных щитоносцев, что для них придётся выделить особые места на парковках. Рядом с инвалидными.

- Слушай, пусть Людвиг накинет еще коня сверху, и я у вас всех по очереди отсосу.

- Забавно, что ты об этом сказал, - усмехнулся Жиль. Потому что конь у тебя уже есть.

Я чуть фильтром не подавился.

- Чего?

- Этот красавец, - Жиль указал ладонью, - сакский верховой, теперь принадлежит тебе.

- Ты с ума ебнулся?

- Я пытался сказать тебе об этом с самого начала, но Самара де Хин без перерыва упражняется в оскорблениях. Это оплата твоих услуг, - рыцарь пошевелил пальцами. - Подарок. Он же оплата. Ну ты понимаешь.

- Да не нужен мне конь! крикнул я. Куда я его дену?! Бабки давай!

- Получишь их, когда выберешь правильную сторону, - Жиль вытащил из поясной сумки картонный прямоугольник с циферками. Только цифры и больше ничего. Странно. А где же виньетки и голые бабы в виноградных гроздьях? У меня нет времени уговаривать тебя весь день. Возьми визитку, позвонишь, когда образумишься. Пока.

- Забери коня!

- Нет.

- Я его на хребет тебе посажу! Жермен!

Я хотел схватить Жиля за плащ, но ребята в узких штанишках подлетели так быстро, что я успел врезать только одному. Второй хорошенько зашел мне кулаком под желудок. Я согнулся пополам, выблевывая гамбургер за двадцать синов.

На выходе он уже не был таким вкусным.

- Подумай о корнях! крикнули мне на прощание.

На этом гадская троица скрылась за углом. Пока я распрямлялся, из-за него же выехала зеленая тачка. Знакомая модель. Где я ее видел?

На улицу вышел Уве.

- Все в порядке? спросил он приближаясь.

- В-все отлично, - заикнулся я, утирая подбородок. Пожрал напрасно, зато разбогател. Тебе случайно не нужен конь, Уве? Отличный сакский верховой. Да и в разведении пригодится. Ты посмотри какая елда.

Беккер помолчал, разглядывая мою оплату. Она же подарок за убиенного сына Людвига.

- У меня есть блюда из конины, - задумчиво прогудел он. А потом отрывисто: Но этот не годится. Слишком плотные мускулы. Хороший рысак. Я бы посоветовал отдать его на скачки. Если подготовить Возможно он станет третьим-четвертым после фаворита.

- Че, правда? удивился я.

- Да. Видишь тавро на ляжке? Конюшни Греев. На таких ездит только золотая молодежь. Дорогое животное. Здесь, правда, оно никому не нужно, так что единственный способ сделать на нем приличные деньги отдать на скачки.

- В Жилом вроде есть частный ипподром и цирковая арена.

Шеф кивнул.

- Можешь рискнуть. М-м-м. Рвота прямо перед кафе. Плохая реклама.

- Блин, извини. Но ты ж видел, наверное, эти собаки меня

- Да, видел. Ты не виноват, но Криста будет в ярости после уборки. В следующий раз принеси ей сахарные розочки, которые продаются в Свити Болл: она их обожает. Что ж, мне пора на кухню. Удачи, де Хин.

- А-ха. Спасибо за совет Эй, лошаденка. Как дела?

Конь вопросительно ржанул и мотнул головой. Его глазные яблоки вращались, как бы оценивая масштабы задницы, в которой он оказался. Только сейчас я обратил внимание, что поводья привязаны к пожарной лестнице и черный мастодонт начал потихоньку выкорчевывать железо из бетона. Это, конечно, говорило, не столько о его силе, сколько о ремонте здания Впрочем, все равно, впечатляло.

Я задумался. Учитывая любовь Сэта к азартным играм, мустанг может его заинтересовать. Если майор самостоятельно устроит копытного на ипподром или хотя бы в цирк ломать черепа клоунам, я вполне удовлетворюсь небольшим процентом с лошадиной зарплаты.

Бип-пи.

Бип-пи.

Бип-пи.

Вспомнишь добро, вот и оно. Я прочел сообщение, пришедшее на мой древний бипер. Оно мне не понравилось.

Дед не отвечает. Взять его. Ехать ко мне. Не в офис. Максимальная срочность.

Обычно Сэт пишет мне только адрес или что-то вроде ГТНД - где тебя носит дебил, - чтобы сэкономить на символах. А тут у нас что? Разжевано как для беззубой старушки. Похоже на квартире у майора случилось что-то из ряда вон. Нет. Да нет же. Не мог ведь он снова позволить той психованной тенебрийке исполосовать себя до костей. Хрена с два я буду зашивать ему очередные три метра порезов. Ужасно нудная и вредная работа.

Майор у нас мастер нездоровых отношений. Впрочем, где же накопать здоровых, когда дамочки твоей расы зачастую страшнее гадюк. И сексом занимаются точно так же. Оплетают несчастного мужика ледяными конечностями и беспрестанно кусают в лицо.

Ужас, блин.

Лучше бы он чаще трахался с Хагарт, но не мне его учить.

- Ладно, коник, нам необязательно друг-другу нравиться, но сотрудничать придётся, - я подошел к нему сбоку и обследовал седельные сумки. Порции овса в пакетах, щетка, документы Я быстро их пролистал. Там указывалась родословная, имя хозяина (Сомара де Хинье) и кличка зверя.

- Стремительный? прочитал я. Этих ребят еще не тошнит от эпитетов с заглавной буквы?

Конь фыркнул, как бы соглашаясь, что заводчикам не помешало бы хоть раз устроить мозговой штурм при выборе кличек. Занявшись тем же самым, я решил, что сокращу его паспортные данные. Так парню будет легче понять, что новый хозяин обращается именно к нему.

- Будешь Стремный, - объявил я. Тебе идет. Эй! Не скалить зубы! Мне и так не по себе.

До этого я вплотную с этими тварями не общался. Говорят, раньше Немос кишел конскими родственниками, но тех давно сожрали за ненадобностью.

- Побежишь за машиной, - предупредил я, отвязывая поводья от железной перекладины. Обещаю не газовать, но и тебе лучше не засматриваться по сторонам. Если будут проблемы, свисти.

Животное угрюмо переступало копытами, и било хвостом как сердитая кошка. Я привязал его к буксировочной свече и торопливо запрыгнул в тачку. С утра Зараза чувствовала себя неплохо, но именно сейчас предсказуемо заартачилась. Я потратил на нее минуту ценного времени, после чего аккуратно выехал на дорогу.

Так мы со Стремным отправились по адресу Ретро.

Конь бодро скакал за машиной, привлекая внимание пешеходов и водил. Кто-то сигналил, кто-то громко кричал с тротуара и махал руками. Разумеется, местные были уверены, что я стащил его у консерв и теперь демонстрирую свою лихость и безбашенность. Поддержка была оглушительной, словно волокли не лошадку, а банковский сейф или дочку высокопоставленного тенебрийца.

Хорошо хоть никто не попытался Стремного переукрасть. Как бы то ни было, мы успешно добрались до Котельной, и тут я сел на жопу, потому что старика на привычной работе не оказалось.

- Он взял выходной, - пискнул фуг, перекуривающий у железных ворот.

- Что он взял? не поверил я. Выходной? Его инсульт шарахнул?

Фуг неуверенно улыбнулся, посматривая на Стремного пустыми глазищами.

- Нет. Вчера вечером он ушел в добром здравии. По-моему, господин Фитцвиль никогда не болеет. Только временами смеется в темноте и бормочет. Как и все мы.

- А-ха, - я осмотрелся по сторонам, как бы ожидая, что Ретро просто разыграл всех и прячется за мусорными баками. Как и все мы. Ладно, спасибо за информацию, братан.

Ш-шторм. А где он живет? Точнее, где он держит своих близнецов? Это была тайна за семью печатями. Хо знала. Сэт вряд ли.

Я снова высунулся из окна.

- Есть позвонить?

Фуг торопливо выбросил окурок, невнятно попросил его извинить, и слинял в здание. Что ж, отдавать телефон парню с моей внешностью, да еще сидящему в машине, действительно казалось идиотским поступком. Впрочем, скорее всего никакого телефона у гнома и не было. Откуда?

Я решил написать Хо. В последнее время у бедняги были проблемы со сном, - девчонка никак не могла найти нового мужа. Уже трое претендентов по какой-то причине не сумели присосаться и отвалились. А без папочки олива начинает болеть и чахнуть, потому что мужчина у олив - это своеобразный орган для очистки крови. Вроде второй печени. Именно благодаря их работе оливы могут пить непросыхая.

Если вкратце, схема такая: оливка пьет, папочка фильтрует кровь, его половые гормоны расщепляются спиртом. Он страдает от похмелья, пытается снова обрюхатить мамочку, но не успевает - ведь оливка берет новую бутылку. Алкоголь можно заменить специальными таблетками, но такой метод контрацепции не по карману большинству олив.

Малышка, - как можно ласковее напечатал я. Слей логово Ретро. Очень надо. У Сэта проблемы. Сама не приезжай, мы справимся.

Отправлено.

Мною было принято волевое решение ждать минут десять, а потом ехать в офис, чтобы спросить у оливки лично. Чтобы не сидеть без дела, я покинул судно и подошел к Стремному. Тот смотрел на меня как на идиота. Дескать: ты серьезно? Ездить нужно на мне, а не передо мной. Алло!

Я скормил ему пакет овса, а потом попросил очередную группу фугов принести тазик с водичкой. За пять синов они прикантовали целую бочку, и коняга сумел напиться.

Бип-пи.

Привет. Студенческая 90-84. Код 33339.

- Выдвигаемся, Стремный!

- Фыр-пр-и-их!

А старик не экономит. Студенческая - хороший район. Мы знали, что у него припрятана кубышка с прошлой жизни, но я не думал, что в ней все еще достаточно денег для дорогой аренды. И потом, как он скрывает своих наркоманов-извращенцев-психопатов от бдительных соседей? Если уж человеку удается вырваться из рабочки, то, будьте уверены, он не потерпит рядом с собой ее лучших представителей. Типа близняшек Фитцвиль, которые сначала трахают свои вены, а потом друг дружку.

Что ж, будет интересно взглянуть на их быт. Надо только захватить с собой спрей от микробов. Я включил радио и отправился в путь.

Два раза меня стопорили дпсники, но я держал документы наготове. Стремный вызывал у легавых неподдельный интерес, однако ребята никак не могли придумать, к чему бы придраться. Очевидно, их проинструктировали, что такое теперь будет мелькать постоянно и велели придержать бланки для взяток в карманах. Хотя бы первое время, ребят. Не спугните!

Я был почти у финиша, когда станция сама переключилось на красный шум, и радио принялось меня оскорблять:

- Предатель.

Я вернул стрелку на музыкальную передачу, но она тут же скакнула обратно.

- Ты подвел нас.

- Заткнись, - попросил я. - Всегда виновата жертва, ты что, не знал?

- Тут много твоих жертв. Оказывается, Самара де Хин давно привык убивать за гроши, которых даже не видит.

Ладно, тут он меня задел.

- Каково быть настолько несчастным? - спросило радио.

- Лучше, чем мертвым. Теперь повесь трубку и продолжай страдать в пустоте.

- Пятьдесят шесть человек. Ты настоящий жнец. Внес неоценимый вклад в военную науку Тенебрии. Пятьдесят шесть отметок в статистике. Что бы ты хотел сказать этим мужчинам и женщинам?

- Пусть перечитают свои призрачные контракты. Там призрачным по белому написано, что они получали деньги за постоянный риск бесславно погибнуть.

- Не все из них умели читать. И никого не научили видеть истинный корень зла, которому ты помог остаться в земле. Поэтому слепые души ненавидят тебя. Тебя персонально. Того кто убил их, а не тех, кто сделал эту ситуацию возможной, необходимой. Рациональной.

- Так шутит Шторм. Хватит этой херни, я тоже слепая душа. Мне не нужны откровения. Лучше бы рассказал, как там лейтенант Дилинджер. Надеюсь, ему хреновее, чем остальным.

- Больше ничего не хочешь узнать? Например, как себя чувствует бункер номер пять?

Я моргнул.

- Они были фугами. Всего лишь фугами.

- Замолчи.

- Ты, наверное, думал, что их судьба от тебя не зависит. Нельзя ослушаться приказа, нужно сохранить свои выплаты. Которых у тебя нет. Ни единого нома.

- Заткнись!

- Штормовые ангелы нанизали каждого на длинные вечно горящие молнии, как на вертел. Размозжили руки, раздавили ноги, впрыснули жгучий яд. Это наказание для тех, кто осмелился верить ближнему. Все, что они видят и чувствуют пламя.

Стремный врезал копытами в корму Заразы, и громко заржал. Кто-то закричал. Я вывалился из тачки и скорчился на тротуаре. Во время панических атак кажется, что сердце вот-вот уйдет в отставку. В такие моменты нужно дышать в пакет или хотя бы сцепленные ладони.

Подонок. Вот же подонок.

- Когда я приду, то убью тебя еще раз. Слышишь меня!

Я поднялся и залез в салон.

- Ты слышишь меня?!

- Конечно. Я буду ждать тебя в сердце Шторма. Я, Люпан Лефран. Тот, кто виноват во всех твоих бедах

Раздались ритмичные басы станции Музогон.

Зараза воняла паленой резиной. Стремный после такой остановки испуганно таращил глаза и всхрапывал. Бедняге пришлось выкинуть ноги вперед, чтобы не влететь в машину грудью: заднее стекло вдавило внутрь.

Не-е-ет. Только не снова.

- Ты как? - я подошел к нему. - Все в норме? Ты должен мне денег, понял? Так что будь максимально осторожен.

Слава Леди, ноги зверя были в порядке. Еще не хватало покалечить его спустя пять минут после приобретения. Ну надо же. Херов красный шум, похоже криптосиноптики не врали! Впрочем, чему тут удивляться. Такие приступы часто случаются у смертельно уставших людей. Начинаешь говорить сам с собой, будучи уверенным, что рядом есть кто-то еще. Диалог кажется настолько реальным, что весь проглоченный стресс рвётся наружу. А если с этим дерьмом не бороться со временем превращаешься в живого мертвеца. Так шутит Шторм.

Я сплюнул и полез за руль. За ребрами было пусто, шаром покати. Во всех смыслах. Мне было настолько серо, что я даже радио не выключил. Еще не хватало бояться этой чуши. Сам не замечу, как превращусь в Ретро. Нужно взять себя в руки.

Не буду строить из себя крутого перца, временами я думал о том, что произошло в цитадели Фран. Что я сделал? Боролся за наши с оливкой жизни, разумеется. Но помимо этого? Мне и Люпану так и не удалось поговорить как следует, его мотивация долетала до меня отрывками из предвзятых реплик его окружения. Чего он в действительности хотел? Просто устроить шухер на больную голову? Сомнительно. Слишком упорный и последовательный тип.

Был.

Еще я думал о предложении отплыть на Лонгу. У Люпана, по словам Аделины, не оставалось и гроша. Он слил все на приготовления к мятежу, и не смог бы выкупить меня из рабства Крашелл. Но Если бы я оказался свободен, пошел бы за ним? Такая возможность стать частью чего-то грандиозного Или помереть на береговой линии от шальной пули. Одно из двух.

Короче, меня раздражал сам факт, что из-за долгов, которые мне пришили к заднице, я лишился такого выбора. Пусть даже я сказал бы нет девять раз из десяти.

- Тебе не повесить на меня судьбы мира, - пробормотал я. - На мне уже болтается сто с хреном тысяч номиналов.

И стукнул себя по колену. Не отвлекаться.

Дом был ничего себе. Покрашен в облупившийся синий, немного желтоватой растительности во дворе, неработающий фонтан, детские и взрослые кардиотренажеры. Такие встречались повсеместно в рамках программы по оздоровлению гегемонов. Палочники недолюбливают физические упражнения, однако спортивная ходьба им необходима: средний рост в два-десять часто аукается в кровеносную систему. Вот и сейчас группа тенебрийцев обстоятельно педалировала на месте.

Парковка была заставлена семейными тачками разных моделей. От серийных реплик до полной кустарщины. Была даже копия Заразы, только с двойной лежанкой. С тем умыслом, что б там могли уместиться длинный папа, длинная мама и длинный, сами понимаете, ребеночек.

Сэт Холейгула всегда разъезжал один, так что половина салона была отдана под заднего пассажира отсталого роста. Обычно там ездила Хо и возлегающий Сэт мог в любой момент повернуть к ней голову, чтобы справиться по рабочему вопросу. Или хотя бы обозвать зеленой мандовошкой. Так как взрослели они вместе, оливка со спокойной душой возвращала ему эту самую мандовошку пуская шептуна прямо в нос рабовладельца.

Мы с Ретро ржали как умалишенные, а бедняга Сэт мгновенно терялся.

Оливка попала в услужение соплячкой, но смогла занять в жизни Сэта место сестры и отчасти матери. Надо понимать, что в древних домах Тенебрии действуют такие же древние моральные кодексы. Никто не надеется, что ему подоткнут одеяло: настоящие палочные мамки до такого не опускаются. Разве что поможет вот эта девчонка с серьезным лицом и смешливыми глазами.

В общем, чувства босса к личной рабыне по сей день оставались сложными. Не зря же он пытался удержать Хо Хо возле себя, устроив той бесплатную учебу на заводе Великая Сталь. Еще одна пятилетка рабства в оплату такой шикарной услуги - сущие пустяки.

- Смотрите, монстр! Смотрите!

Я подумал, что говорят обо мне, и сразу опустил панаму на глаза. Ан нет. Оказалось, что тенебрийские подростки, зависающие неподалёку, имели ввиду Стремного. Вместе с ними подошла еще мрачного вида девушка и один пожилой тенебриец с двумя мощными тростями в каждую руку.

- Это лохшадь, - авторитетно пояснил он собравшимся.

- Лошадь, - поправил я.

- Лохшадь. Как я и сказал.

Конь взглянул на старого так, словно волчье дерьмо унюхал.

- Можно сфотографироваться с ней? - безразлично спросила девушка.

- Да, да! - завопили дети. - И залезть! Дай залезть, отсталый!

- Только сфоткаться, - сказал я. - Залезать опасно, седло предназначено для таких как я.

И быстро добавил:

- Фотография - два нома.

- Какая наглость, - сказала девушка. - Ладно.

Сэт подождет лишние пару минут. Он же не написал, что его убивают, а мой коник уже начал приносить прибыль. Может Людвиг не такой говнюк, как я думал.

В общем я состриг немного наличных с этих скучающих простофиль, а потом задумался, как же мне оставить Стремного без присмотра. Леди упаси он тут кого-нибудь лягнет или цапнет.

- Слушай, - сказал я девушке. - Мне нужно отлучиться. Ты не могла бы покараулить лохшадь, пока я не вернусь? Взамен можешь фоткаться с ним пока память на телефоне не закончиться.

Милая тенебрийка смахнула со лба челку и сказала:

- А залезть дашь?

- Как только вернусь. Только не подходи к нему без меня. Сам не знаю на что этот черт способен.

- Украл? - улыбнулась она.

- Подарили.

- М-м-м. Ладно. Только быстрей, отсталый.

- Разрешите бегом.

И Самары де Хина как ни бывало.

Глава 2.

Актуальные проблемы.

Ги Ми проснулась от собственного храпа и застонала. Голова ощущалась как инородный предмет, которого вчера еще не было. И вот - на тебе. За ночь этот жбан воспаленных соплей успел намертво врасти в шею.

Женщина рыгнула, чуть не отравившись собственным выхлопом, и принялась шарить по полу.

- Левее, - подсказала Хо. - Еще. Еще. Да.

Ги жадно хлебала минералку, чувствуя, как желудок обдает целебными волнами.

- Сколько времени? - спросила она.

- Половина шестого.

- Можно еще поваляться. Иди ко мне.

Хо не подчинилась. Она сидела за столом, нервно почесывая лодыжку о лодыжку и рычала. В коморке при офисе Должников горел яркий свет инженерной лампы, демонстрируя во всей красе, напряженную битву девушки с чертежом. Оливка навалилась обнаженной грудью на стол, пыхтела от усердия и демонстрировала ватману боевой оскал.

- Хо, котенок, выключи свет и ляг, - умоляла Ги. - У меня сейчас глаза вытекут.

Ши-и-ирк, - грифель вдоль линейки. Ширк. Ши-и-ирк.

- Хо-о-о

Ширк.

- У нас не так много времени. Иди я тебе приласкаю.

Ширк-ширк.

Ги было под тридцать, но ее тело все еще не сдалось алкоголю и выглядело на четыре с минусом. Замбригадира очень этим гордилась. И тот факт, что молодая девушка, вроде Хо, игнорировала ее торчащие дыньки, бил, что называется, прямо в грудь.

- Я твой старшина, Хо Хо и я даю тебе прямое распоряжение тащить сюда свою поп

Щелк.

- Блять! - взвизгнула Хо. - Сраный пидарастический грифель, я тебя из этой деревяшки зубами выгрызу. А-а-а!

Прошла секунда, за которую Ги даже вздрогнуть не успела, а секретарь Общества Должников спокойно отложила сломанный карандаш и взяла запасной.

- Точилка потерялась, - сказала она. - Я немного нервничаю.

Уже совершенно ослепнув, Ги со вздохом отбросила покрывало и принялась на ощупь искать нижнее белье. Хо подобрала ноги и взялась за циркуль.

- Это РГ-шка? - спросила Ги, натягивая трусы.

- Да, - Хо скребла себя ноготками то тут, то там. - Не ходи по матрасу, сколько раз говорить?!

- Я не могу, - терпеливо сказала Ги. - Тут нет места вне матраса. Ты уверена, что мы не можем вытащить его в офис?

- Нельзя. Это рабочее место.

- Я неплохо с тобой поработала вчера вечером. Смотри, я еще не полностью одета.

- Ги, хватит! - Хо все-таки повернула к ней помятую мордашку.

Выглядела она заебанной. Глаза подергивались, голубоватые клыки выступили над нижней губой, крестообразные зрачки сузились, став почти незаметными.

- Ты меня достала! Одевайся и проваливай!

- Не разговаривай со мной так, - разозлилась замбригадира. - Ты мне очень нравишься, но, если будешь кидаться, я усложню тебе жизнь.

Хо рассмеялась.

- Ну попробуй, красавица. Я два месяца не могу найти себе пассажира! Я спала всего сутки за последнюю неделю! Я задолбалась переделывать этот чертеж! Господин Лугуйха недоволен моими предложениями насчет модернизации релективного узла, а если я не смогу его впечатлить, хрена с два он прокатит меня мимо автоназа и сделает специалистом. Я не хочу уходить с Великой Стали, это лучший завод Победы! И если будешь мне мешать своими титьками, я тебя сожру! Для меня эта работа - все. Все!

Хо отвернулась и принялась настраивать лампу. Миллиметр туда, миллиметр - сюда.

Ги помолчала.

- Почему ты не идешь за четвертым?

Хо резко отодвинула лампу к стене, и словно умерла. Ее тело обмякло, ноги соскользнули вниз, руки безвольно повисли. Голова запрокинулась.

- Потому что я боюсь, - прошептала она.

По виску скользнула слеза.

- Чего ты, блин, боишься?

- Что, если у меня вторая непереносимая?

Ги улыбнулась. Она осторожно подошла сзади и принялась массировать поникшие плечи.

- Не говори глупостей. У тебя уже был пассажир. И он прожил нормальную, среднестатистическую жизнь. Непереносимая группа крови должна быть с рождения, понимаешь? Она не меняется как цвет глаз. Ты же взрослая девочка, неужели тебе нужно объяснять такие вещи?

- Ну почему-то ведь они отваливаются, - всхлипнула Хо. - Я не могу больше хоронить мужей. Заводчица подумает, что я из этих Черных вдов или как их называют. Маньячка. Я - маньячка? Да я в Ки души не чаяла. Смазывала его кремом, купила специальную варежку на зиму, массировала тело.

Она заплакала.

- Котенок, взбодрись, - Ги отошла, и достала из рюкзака упаковку влажных салфеток. - Ну ка сморкайся. Сильнее! Теперь возьми чистую и утри морду. Прими холодный душ и как следует поешь, хорошо? Все дело в заводчице, вот моя версия. Попробуй другую. Я слыхала, что некоторые экономят на электричестве и вирариумы постоянно работают вполсилы. Тебе может просто не везти, понимаешь? Возможно, там уже половина популяции - бракованная, и тебе попадаются именно такие.

Хо печально покивала.

- Да, наверное, ты права.

- Я точно права, Хо. Точно. И вообще, думаешь, ты какая-то рекордсменка? Я знала девочку, которая обламывалась девять раз. Девять! Вот она точно готовилась Шторму душу отдать. Едва на ногах держалась. И только десятый мужик как следует в нее вцепился. Потом четыре года прожил и ни разу не болел.

- Правда? - с надеждой спросила Хо.

- Вот тебе зуб. Ладно, раз уж мне тут не рады, я пойду похмелюсь у Су, а потом на работу. Ты как обычно, на выходных?

- Да. Погоди, я провожу.

- Не на-а-адо. Я оделась и проваливаю. Как мне и было сказано.

Хо остановила Ги в дверях офиса.

- Ну подожди ты. Мне жаль, что я вспылила.

- Я понимаю, что тебе тяжело, но не вздумай больше рявкать на меня, девчонка. Что еще за огонь по своим?

- Прости.

- До выходных. Не загоняй себя, хорошо? Работа - это жизнь, я понимаю. Но жизнь - не только работа. Почаще думай о тех, кто тебя окружает.

Хо закрыла дверь. Затем повернулась и прижала лопатки к прохладному дереву. В офисе было сумрачно и тихо. Диван Сэта, на котором тот всегда лежит (даже принимая посетителей), казался настолько бесполезным без хозяина, что вызывал раздражение. Рабочий стол Хо, Белый Стол Надежды, скромно ждал ее слева. На нем лежал разбухший дневник, реплика смартфона, и начатая коробка конфет с ликером. Конфеты были крепкие. После третей начинало хорошеть, как будто бахнул стопку. Справа - три кресла. Для посетителей и для парней. Вечноумирающий фикус в углу, зашторенное окно. Юридический диплом Сэта на стене Еле держится из-за своей чугунной рамки. Надо по новой ввинтить саморез. А лучше два. Диплом уже падал однажды, и Холи весь день был сам не свой.

Почаще думай о тех, кто тебя окружает.

Вот поэтому Хо и не могла сойтись с кем-то надолго. Все девчонки с завода, думали, что она карьеристка. Что она пошла на поводу у тенебрийских угнетателей и приняла навязанную ими роль. Что рвала задницу, лишь бы подняться, лишь бы стать одной из одобряемых собачек, а потом с удовольствием помыкать сестрами. В то время как ячейки Неравных добивались разделения труда по половому призраку, она хотела пахать наравне с мужчинами.

Это действительно было проблемой. Палочники не разделяли женщин и мужчин из отсталых по природным способностям. На женщин взваливали и ответственность за жизни других, и тяжелый труд и службу в армии. Девчонки справлялись. Часто с блеском. И не редко - лучше мужчин. Но не всем нравилось так напрягаться.

Клуб Неравных старался бороться с этой несправедливостью изо всех сил. Но, прямо скажем, выигрывал одну битву из десяти. Их методы давления на руководство через мелкий саботаж приводили скорее к озлоблению коллектива, который устраивал беспорядки, чтобы осадить активисток. Это влекло за собой замедление производства из-за травм, поломок оборудования и прочих неприятностей.

Иногда они выигрывали. Например, недавно, клубу удалось добиться исключения женщин в зоне тяжелой машинерии. Они напирали на то, что бабы хуже справляются с ремонтом, потому что стальных гигантов-экскаваторов приходилось чинить такими же гигантскими инструментами, да еще и по колено в смазке.

Обычно равнодушные к таким расчетам (на фоне сверхприбылей), директора взглянули друг на друга, и одновременно буркнули.

- Нет, а действительно.

Всех операторов без яиц перевели на другие должности. Разумеется, с меньшим окладом. Надо ли говорить, что благодарные машинистки после такой помощи озверели до кровавых слюней и встали на лыжи войны? Несколько примелькавшихся Неравных были жестоко избиты в душевых. Говорят, в дело пошли те самые неподъемные инструменты. Но разве это могло остановить разжатый кулак? Нет, мы не можем!. Активистками была треть всего женского персонала, и они могли позволить себе такие потери.

Они запугивали тех, кто с ними спорил. Подставляли, крали рабочий инвентарь, иногда сами хватались за гаечные ключи. Проникали повсюду и везде имели уши, так что казалось не треть - весь завод кишит ими. Ги тоже была Неравной, и она ненавидела свою должность. Ей хотелось уйти в токари и там получать меньше номов, зато навсегда позабыть о свирепой дрочке, которую Лугуйха устраивал своим замам.

В общем, их можно было понять. Автоматическое назначение - та еще задница. Хо была с этим согласна. Она осуждала методы, но идею того, что не все хотят вкалывать до выпадения матки сложно было не разделить. В конце концов физическое состояние может сильно скакать даже от оливы к оливе, а те вроде как славятся своими жилами и несгибаемостью.

Хо Хо бралась за распространение листовок и беседовала с сомневающимися. Иногда делала вылазки для наказания контрнеравных ячеек. Иногда это было даже весело. Она хорошо дралась. Холи

О, ее милый маленький Холи. Когда он совсем запутался и просадил все свои деньги и ценности, включая Эвак, ей пришлось согласиться на предложение участвовать в боях без правил. Сколько она там калечилась и калечила других ради него, не пересказать. Однако оливка сделала свое дело. Палочник на время повеселел и даже клялся, что завяжет с казино.

Не завязал. И получил по заслугам, наверное.

Потом было время неопределённости и скитаний. Сэт кое-как закончил учебу и решил открыть свое дело. А потом появились парни, Сам-сам и Ретро. Такие же потерянные и отчаявшиеся. В их глазах всегда была какая-то застывшая боль, даже когда они улыбались.

Хо, знала, каково это: оказаться без единого человека в запасе. Быть изгоем даже среди прислуги. Лонгатским девочкам очень не нравятся те, кто зеленее, чем они. Эта дурацкая присказка, что все оливки до сих пор заразны, что от них можно потерять нос как от ходячего сифилиса, не исчезнет никогда.

Как же Хо от этого устала в свое время. Пока Сэт не сошелся с ней, оливка вечно попадала в передряги. То трусы перцем натрут, то обольют краской. Или банально поставят подножку, когда несешь перекус. Потом оливка повзрослела, на ее стороне был младший Холейгула, и она так отпиздила главных зачинщиц травли, что все стали восхитительно к ней равнодушны. Начался рай на земле.

Как бы то ни было, Хо больше не желала быть прислугой. Ей хватило. Она мечтала пахать наравне с мужчинами, получать равную зарплату, и жить в одиночестве, когда этого захочет. Потому что всегда Нет не так. ВСЕГДА! кто-то ошивался рядом, хотела она этого или нет.

Этот кто-то, разумеется, не был виноват. Да Хо и не рассуждала подобным образом. Она думала в таком направлении: есть только один шанс выбраться. Работать изо всех сил. Два дня в неделю отдавать себя учебе полностью, а еще пять - наполовину, или хотя бы на четверть. Нельзя вечно жить в каморке. Нельзя даже думать, что они с Холи навсегда. Что они с Хином навсегда. И с Ретро. Но будь она проклята, если даст трем этим трагичным обалдуем сдохнуть или сойти с ума без единого человека в запасе.

Как только у нее появятся личные бабки во взрослых количествах, она будет помогать всем троим. Не всегда, что б не привыкли, носатые морды. Но в беде - не бросит. Потому что так и должно быть. Если у тебя нет родных, семья - это те, кто рядом. Кто утешает тебя, греет, смешит, угощает конфетами с ликером, всегда на связи и доверит то, что не доверил бы никому другому.

Хин уже трижды возил ее к разводчице, и каждый раз как-то неловко, почти цепенея от накатившей глупости, пытался шутить на тему секса втроем. Обычная негрубая пошлятина. Он прямо-таки трепетал от ощущения того, что его позвали шафером на свадьбу. Так это вслух и называл.

Самара переживал за нее, Хо это чувствовала. Пытался звать к себе, обещая, что не будет приставать. И это была правда. У него на лице всегда все написано. Но ей нужно было побыть с кем-то из своих, потому что некоторые вещи олива может обсудить только с другой оливой.

А некоторые мысли она не может выдать даже сородичам. Особенно все вышеизложенное. Искренне помогать долговязому угнетателю? Искренне волноваться за двух лонгатов, которые с трудом могут о себе позаботиться? Это их проблемы. Такая эмпатия - просто идиотизм. Оливы должны держаться друг друга и никого больше. Что значит, ты хочешь жить одна? Вот как раз-таки своих сестер ты должна пускать к очагу и заботиться о них. Особенно старых алкоголичек, нежно именуемых матронами. Все молодые так делают. Это их счастливая обязанность.

Хо села за офисный стол. Она снова запрокинула голову, и даже вроде бы задремала. Во всяком случае ей что-то привиделось. Что-то невразумительное, бесформенное. Сплетение лоз, или рогов. Узел, под которым светились два желтых огонька. Почему-то они казались близкими. Знакомыми. Дружественными. Хо улыбнулась им и

Пик-поу!

Она проморгалась и посмотрела в телефон. Быстро напечатала что-то, и нажала вызов.

- Холи! Что у тебя случилось? Нет, ты скажешь. Ты скажешь, или я тебе колено выбью. Я сделаю. Сделаю. Хорошо. А ты говори. Перестань! Ну.

Она помолчала, вслушиваясь. Связь у реплик была - дерьмо.

- Обалдеть. Я сейчас приеду. Меня не волнует, что ты скажешь по этому поводу, я М. М-м-м. Прямо туда? Ладно. Да все со мной нормально, дергаюсь немного. Уж рикшу-то смогу взять. А ты скоро приедешь? А, ну да. Хорошо, крепись длинный. Крепись.

Она сбросила вызов, и торопливо ушла в коморку.

Гарзонский юноша несся так, словно коляска позади него была легавым при исполнении. Хо жмурилась, ее перекрашенные волосы напоминали выброшенную из окна мочалку. Алый в этом месяце вышел из моды, и никто еще не придумал, какой цвет станет новой темой осени. Ну не желтый же, какая банальность!

Оливка думала о Сэте. Потом она подумала, что хочет есть и занервничала. Потом ей показалось, что гарзонец свернул не туда и она громко сообщила об этом. Оказалось - показалось. Хо извинилась, и стала смотреть в телефон, не придут ли еще какие-то сообщения.

Внимание, криптосиноптики предсказывают усиление шума. Гражданам рекомендуется отказаться от использования электрических приборов, снабженных приемниками: телевизоров, телефонов, радио и прочих. Доступ в интернет приостанавливаться не будет вплоть до специального распоряжения. Будьте остор.

Снег был холодным до ужаса. Хо никогда не видела его в таком количестве, да что б он еще не подтаивал жалкими кучками на асфальте, а гордо и непоколебимо лежал, словно белоснежный песок. Она поднималась куда-то вверх, тяжело дыша и отхаркивая мокроту. На оливке ничего не было, только какая-то шкура, срощенная с грубой тканью. Ноги и руки онемели от мороза. Солнце резало глаза.

Было вполне очевидно, что она перла на вершину, вот только никаких причин делать это у нее не было. Хо была чиста словно младенец-альпинист, без памяти, без сознания, без теплых вещей. Надо наверх, говорили инстинкты. Лезь. Наверх. Скорее!

И Хо старалась изо всех сил, подгоняемая этим бесплотным генетическим голосом. Соскальзывала, зарывалась лицом в снег. Дыхательные щели высмаркивали талую воду. Хоть бы узнать, что там наверху. А по сторонам, а внизу? Но свет позволял видеть только метр вверх. И еще один. И еще.

Это продолжалось целую вечность. Олива понимала, что держится только на силе, которая уже никогда не вернётся. Она умирает в движении. Тратит все, что у нее запасено на годы вперед.

Я не хочу, - сумела подумать Хо.

Ты должна, - возразили гены.

И никак не воспротивишься, хоть она и пыталась. Пыталась распластаться навсегда, словно мертвая птица, и даже соскальзывать вниз, но потом снова волокла, тащила себя.

И вот она выбралась на горизонтальную поверхность. Было тихо. Так тихо, что дыхание могло обрушить лавину. Хо увидела красное на белом. Она побежала по кровавому следу, и увидела человека, съежившегося у камня. Гарзонец сам казался камнем, ради шутки наряженным в куртку и толстенные штаны. Она обошла его и двинулась дальше. Это не то.

Снова подъем. Так не бывает. Так нельзя. Это бесчеловечно. Хо сразу же забыла об этих мыслях. Во рту стояла горькая густая дрянь. Настолько гадкая, что не давала оливке вырубиться. В какой-то момент девушка поняла, что трогает обмороженными руками, - словно муравей - усиками, - огромное бездыханное тело. Иссохшая грудь, вывернутые конечности, разбитое сплетение рогов. Погасшие глаза. А над телом этим выситься нечто нестерпимо, чудовищно жестокое, какой-то метеор злобы, звезда ярости и миллион парсек фрустрации.

- )))ПОЗДНО(((, - грохотнула Красная Голова.

- Нет! - завопила Хо. - Нет! Нет! Нет! Нет! Кха!

Она захлебнулась. Связки не выдержали.

- Как это нет? - испуганно спросил парень. - Зеленая госпожа, вы назвали этот адрес, кеды свои ставлю! Не создавайте мне проблем, окей? Я вас домчал как автобус даже с божией помощью не довезет. Или вы хотите продлить? Но тогда деньги за проеханное - вперед!

Оливка уставилась на него, беззвучно шелестя что-то пропавшим голосом.

- Ну что ты, безносая, - уже по-свойски сказал рикша. - Поддала в дороге? Давай быстрее, нашему брату в Жилом не особо рады. Вмиг каски прицепятся. Я больше с тобой потеряю, чем заработаю.

Хо, наконец, отдуплилась.

- Сейчас, - еле слышно. - Да-да. Спасибо. Вот.

- Другое дело. Эй. Сладкая. А может еще номерок добавишь? На чай, а?

Олива подбоченилась и показал ему средний палец.

- Нет? Да ладно тебе. Когда мы вас стреляли? Это ж давно было.

Хо молча отмахнулась и пошла к месту, которое давненько уже не видела, и не особо по этому поводу горевала.

Я не рискнул пользоваться лифтом, потому что в него как раз заходили местные. Они и без этого взглянули на меня с явным намерением спросить, что я тут делаю. Оказаться на одном уровне с недружественными ширинками было не лучшим решением. Гораздо уместнее подтянуть физическую форму забегом на восьмой этаж.

Легкие меня в этом не поддержали. И все бы ничего, но своим чахоточным кашлем я спугнул влюбленную парочку. Молодой тенебриец стушевался и принялся делать глупости. Сначала он хотел закрыть гарзонку собой, потом подтолкнул ее к лифту. И, чтоб окончательно закрепить промахи, начал говорить с ней как со служанкой.

- завтра в то же время без опозданий, нужно будет заняться кладовкой, и

Это дуралей не сразу понял, что по лестнице поднимается всего лишь навсего лонгатик.

- А, - облегчение его преобразило. Парень с улыбкой взглянул на девушку и попытался обнять на прощание, но та врезала ему по шарам. - А!

- Завтра я не могу, хозяин, - сказала она кривляясь. - У меня после вас между ног вошки завелись. Придется сбривать мои прекрасные косы! Урод, ты, Гелик. Не звони мне больше.

И чтобы не ждать лифт в присутствии бывшего, темнокожая красотка, решила воспользоваться тем же путем, что выбрал я. Походя она улыбнулась мне и подмигнула. Дескать, спасибо, что вывел этого гада на чистую воду. Я проводил ее попку одобрительным взглядом.

- Без обид, господин хороший, но вы без царя в голове.

- Без кого? - простонал парень. - Ой, да иди ты к Шторму. Развелось тут на мою голову. Одного отсталого учителя мне не хватало, так явился второй.

Я подошел к нему и помог подняться.

- Сильно врезала? Главное сейчас приложить лед.

- Без тебя разберусь.

- Как хочешь. Просто делюсь опытом. И еще совет. Как только яйца пройдут, найди ее и поклянись, что сводишь в парк. Что будешь держать за руку, и все палочники будут на это смотреть.

- Ты с ума сошел?!

- Нет, я лишь думаю, что эта попка не отпустит твои мысли. И ты только что не оставил себе другой возможности вернуть ее.

Парень оскалился.

- Если б не ты

- Да-да-да, если б не я, если б не соседи, курьеры, газовики и сантехники, ничего бы этого не случилось. Не ври в себе. За пределами твоей зоны комфорта все давно уже перетрахались. Возьми себя в руки, бля, и стань одним из тех, кто не слушает стариков. Они вот не трахались с кем хотели, и теперь им жутко обидно. Но ты здесь не причем.

Лица у тенебрийцев зачастую красивые, нежные, гладкие как у детей. И выглядят как сахарный леденец. Но семья этого парня уже успела вкусить преимущества жизни в промышленном городе, что не могло не отразиться на здоровье и внешнем виде. У Гелика, о ужас, были прыщи. Немного, зато мощные, красные и совсем не детские.

- Кроме того, - сказал я, ткнув его в бедро локтем, - свои тебе вряд ли дадут. Без обид.

- Есть много прыщавых тенебриек! - тут же взвился парень.

- Я их тут не вижу, - сказал я отступая. - Ни одной. А вот одна сочная гарзоночка была. Подумай об этом.

Парень фыркнул и с шумом заперся в квартире.

- И не забудь лед!

Дверь номер 84: ну и плита, клянусь Леди, на нее железа ушло больше чем на Заразу! Звонка нет. Был, но его сняли. Понятно. Я занес руку, чтобы основательно постучаться, однако меня опередили гремящие замки. Видно Сэт все же дозвонился до старика и предупредил, что я скоро нагряну. Пришлось отойти левее, чтобы дверь не снесла мне половину здоровья.

- Привет, - шепнули Анис и Вальтер в унисон.

Я обалдел. Ну и существа. Два обнимающихся скелета с одинаковыми висящими прическами. Полузакрытые спящие глаза непонятно цвета. Бледная нездоровая кожа - ни следа от папиной смуглости. А еще: страшная как смерть татуировка, переползающая с одного на другого. Колючая проволока, натуральная до того, что сперва и поймешь - нарисованная. На шипах - птицы, цветные, растрепанные и дохлые.

Руки близнецы зачем-то сунули в теплые перчатки. На ногах - шерстяные носки, сгибы суставов закрыты эластичными рукавами. И сиреневые шорты по паре на брата. Больше - ничего.

Я молчал, против собственного желания рассматривая истощенные тела.

- Проходи.

Они посторонились, не выпуская талии друг друга. На мгновенье мне показалось, что проволока натянулась.

Я шагнул в прихожую. Вокруг - чистенько. Куча разной обуви на стойке, вешалка с плащами и куртками, шляпы на все случаи жизни. Напоминает костюмерную в каком-нибудь стриптиз-баре, с уклоном в варьете. На половике тщательно замытое пятно. Засохшая кровь. Я везде эту поганку узнаю.

С потолка - холодный свет от дорогой лампы. Арендодатели не стали выкручивать? Зря, наверное. И зря Ретро оставил тут одежду. Эти наркоши тут же вынесут ее и сменяют на Машку. Впрочем, хотели бы - давно вынесли. Возможно, он так демонстрирует доверие?

Закончив акклиматизацию, я повернул голову и крикнул в коридор.

- Ретро! Где ты там? Натягивай плавки, пора искупнуться в дерьме!

Молчание.

- Папа спит. У него выходной.

- Да вы все сговорились что ли? - я никак не мог решить в чьи полузакрытые глаза мне смотреть. Правую пару? Левую? Кто, блин, из этих двоих адекватнее? Под кайфом они или всегда так общаются? Чертов Ретро, ну что за обстановка у него, как в логове волшебника. - Разбудите, его на работу вызывают. Бегом, бля.

- Хорошо, сейчас разбудим. Он крепко спит. Подождите на кухне.

Они развернулись как строевая линия и в обнимку двинули по коридору. В ногу, мать его. Меня обдало желтой волной ностальгии.

Как и было предложено, я прошел на камбуз и заценил его. Небольшой столик, матрас в углу, распахнутое окно. Газовая плита отключена. На разделочном столе стоит электрическая плитка. На ней - кофейник. В раковине лежат две грязные кружки и проволочное мочало. Похоже никак не оттереть.

Дерьмом не пахнет.

Я заглянул в холодильник. Он был забит черным виноградом. То есть - полностью. Килограмм двадцать одного только винограда. На полках, дверце, и даже в морозилке. Только отделение для бутылок оставалось нетронутым и работало по назначению. Ополовиненная бутылка Лучшей Доступной и пиво. Безалкогольное. Ладно, хрен с ним.

Я вытащил банку. Пш-шик.

Ага, на стене потрепанная записка. Лягушке было хорошо. Интересно. Я сел за стол и снял панаму. Ш-шторм, не спросил нужно ли снимать кеды. А как там конь?

Тенебрийка, которую я оставил карауле, гладила Стемного по морде в окружении человек двадцати, не меньше. Охренеть сколько бабок я терял прямо в эту самую минуту. Ну, где ты там, Ретро? Надо набрать ведро ледяной водички и хлестануть по старому дармоеду. Вот тогда он забегает

- Сам-сам? Давно не виделись.

Я обернулся.

- Отвратительно выглядишь, - Ретро потянулся, зевая как лев. Аж десны вылезли. - Постарел и осунулся.

Он имел право так говорить. Особенно про меня. Вот уж действительно красавица и чудовище. Ретро - это стать, осанка, фигура, черные кудри - грива как у Стремного. Ему сорок два, но все мы в бессильной зависти зовем его стариком.

- Ты хули себе позволяешь? - спросил я, усаживаясь на подоконник. - Какие там выходные?

Якоб подошел к электрической плитке и поплескал чайником. Внутри что-то было.

- Время есть? - спросил он.

- Нет, мы и так опаздываем. Ты не слышал звонки от Сэта?

- Видел. Увидел сейчас, если быть точным. Что там у него?

- Без понятия. Что-то серьезное. Может быть уже умер.

Ретро, он же Якоб Фитцвиль, одобрительно хмыкнул, и полез в шкафчик за чистой кружкой. Потом налил туда холодной бурды и как следует глотнул.

- Ну конечно, - произнес он, потерев зубы пальцем. - Единственный раз в жизни я решил напиться и отдохнуть, как вождь тут же попал в неприятности. Вообще нет времени?

- Нет, старый, я же говорю тебе, его там распиливают на бруски. Шевелись.

Ретро помыл кружку и поставил ее обратно. Затем подтянул домашние штаны и принялся отжиматься на кулаках. Медленно, и как-то неловко, как будто забывая, что, собственно, делает.

- Не дури.

- Помолчи, Самара, - вдох. - Если б все действительно было так плохо, он бы одним звонком не ограничился. - Вдох, выдох. - Я думаю неприятности произошли очень быстро и оставили его в тильте. - Вдох, выдох. - Сейчас он сидит и смотрит на стакан бренди.

Я хмыкнул. Да, такая картина возникала в мозгу сама по себе.

- А нахрена тебе столько винограда?

Ретро поднялся, и начал приседать.

- Близнецы купили. Я сказал им купить чего-нибудь легкого - Ретро замолчал, как будто собираясь с мыслями. - О чем я говорил? Ах да. Виноград. Они приволокли коробку винограда. Сказали, что дешевый.

- Они у тебя всегда ходят как склеенные?

- Когда на улице - порознь. Но им это неприятно. Приходиться заставлять, иначе они не смогут социализироваться по одиночке.

- Мне кажется им поздно социализироваться.

- А вот Хо так не считает. Она верит в них, как и я. Ты от малышки узнал, где я живу?

Я прикончил банку, и смял ее.

- Да. Не гони на нее из-за этого, хорошо? Не могла же Хо молчать во вред Сэту.

- И не собирался. Ты мне не чужой человек. Да и близнецам нужно было с тобой познакомиться. Раньше для этого не было подходящего случая.

Ух ты. Не чужой человек. Как приятно. Не второй папа, конечно, но тоже ничего.

- Они тебе понравятся, вот увидишь, - Ретро вдруг застыл в позе полтора. - Лучшие в мире детишки. Мы заключили договор: они держат свои вены в чистоте, а взамен я обещаю до конца года отправить обоих в санаторий. Или так, или я отстану от них Отстану навсегда

Вот блять, его заело.

- Ретро, - я привстал, но тут за спиной старика появились близнецы. Они с трудом разделились, и подхватили папашу с двух сторон. Только тогда этот зависший в астрале психопат смог выпрямиться.

- Алло, - я пощелкал пальцами перед его лицом. - Ты как шизоид, уже в мире живых? Прими таблетки, дед. Немедленно.

- Да, папа, - слева и справа. - Нужно.

Ретро поморгал.

- Сейчас. Немного их осталось, но - да. Что-то я выпадаю.

Он вышел из кухни.

- Это все из-за вас, - сказал я близнецам. - Вы лучше бросайте свою херню, это я вам как небезразличный дядя говорю. Иначе сведете отца в могилу, а он такого не заслуживает. У него еще вся жизнь впереди, почки не загублены, печень, сердце работает как часы. Ему все это добро сажать и сажать. А личная жизнь? Об этом вы подумали? У таких как он гарем должен быть, а не обязательства перед взрослыми детьми. Не будьте козлами, слышите?

Давно мечтал сказать им это в лицо. В лица. Так я и не определился на кого смотреть. Близнецы молчали. То ли им было все равно, то ли не могли транскрибировать свои переживания в человеческую речь.

- Ладно, Шторм с вами.

Я достал из холодильника виноградную гроздь и принялся жевать, сверля их укоризненным взглядом. Да, в случае с заскоками Якоба, виноваты были два скелета, а не Волна. Сначала он двинулся после схватки с могущественным волком, а потом детишки начали доедать оставшиеся мозги. Конечно, все в той истории было взаимосвязано, близнецы чуть не превратились в живые скрипки, но, Шторм возьми, нужно ведь бороться с прошлым. Мне ли не знать.

Я сплюнул косточку через всю кухню и попал в раковину. Команда проклятых, блин. Меньше драматизма. Меньше!

Явился Ретро. Он был улыбчив, хорош собой и одет в ярко-оранжевые джинсы с красно-зеленым поло. Едко меня поддевал и легко двигался - короче совершенно другой человек. Если б постоянно пил лекарства, может быть, мы никогда и не узнали о его сдвиге на детях. Но почти все деньги, насколько я мог судить, уходили в аренду и содержание иждивенцев.

В прихожей Якоб накинул рыжее пальто, взял широкополую шляпу - на случай дождя, - и мы выперлись на лестницу.

- Никому не открывать без меня, - инструктировал Ретро. Близнецы медленно кивали. - После пяти на улицу не выходить. И ешьте этот чертов виноград, пока он не испортился. Я люблю вас. Пока.

- Что, даже не поссышь на дорожку? - спросил я.

Ретро прислушивался к тому, как гремят замки.

- Подожди, дай-ка я тоже поиграю в детектива. У тебя в холодильнике я видел Лучшую Доступную. От тебя слегка разит перегаром значит, ты ее пил. А раз ты ее пил - у тебя сейчас такое обезвоживание, что нечем даже ободок смочить.

- Блестяще, детектив, - Ретро одобрительно посмотрел на меня. - Вы с вождем могли прекрасно справиться и без меня. Довольно странно, что я ему так срочно понадобился.

Мы пошли к лифту.

- Довольно странно, что твои дети как будто знали, что я приду. Или они всегда наблюдают в глазок за тем, что происходит на площадке?

Ретро нажал на кнопку, и посмотрел на меня с улыбкой сверхчеловека. Возможно, так улыбаются аквитаники.

- Я.

- Херня.

- Нет. Это я знал, что ты придешь и предупредил их, пока не отрубился.

Я покосился на него, но ничего не сказал.

- Вот это, - показал Якоб, - все мне рассказало.

В его пальцах появилась карта. На ней был изображен человек в доспехах, держащий в руках огромный меч. Кажется, он готов был обосраться от напряжения.

- Рыцарь Мечей - это ты.

- Ты что ударился в эту околоволчью фигню? Детектив-таролог?

- Почему нет?

- Потому что это тупо. Слушай, ты одеваешься как шарлатан, ведешь себя как шарлатан, а теперь еще и пасьянсы на подозреваемого раскладываешь? Это слишком.

Ретро шевельнул пальцами, и карта пропала.

- Я подумал, что карты лучше, чем принты на футболках. Всегда под рукой.

- Какие еще принты?

- Проехали.

Мы вышли из лифта, и, спрятавшись этажом выше, подождали пока пара тенебрийцев не закончат выдвигаться из квартиры. Кода они ушли, Ретро сказал:

- Так значит ты не веришь в карты, но веришь в свои дурацкие первобытные приметы?

- Стараюсь избавиться от этого, - я придержал ему дверь. - Приметы хотя бы работают.

- Ну если ты живущая под камнем деревенщина, то - да. По пустым ведрам у бабы можно сказать, что колодец пересох, а значит всей деревне - абзац.

- Вот именно. Чистейшая логика. А шторм-таро - это волчизм и надувательство.

Ретро остановился.

- Ах так, да? Выбери карту.

В его руках возникла колода. Черные рубашки с изображением Красной Головы.

- Да как ты это делаешь, мудак?

- Ловкость рук.

- У меня реакция ганслингера. И я не вижу, что б ты что-то делал этими руками. Слушай, если ты скрытый волк, лучше сам убирайся из Общества. Или я тебя в рот застрелю.

- Хин. Выключи деревенщину и выбери карту.

Я подозрительно взглянул на него. И так же подозрительно потянул верхнюю.

- Двойка Водоворотов, - сказал Ретро, забирая прямоугольник. - Водовороты ведут на дно Океана, где скрыты немыслимые сокровища затонувших кораблей. Двойка - двойственность, разделение. Дар. Ты получил некое сокровище сегодня. Безвозмездно.

Нихрена себе безвозмездно, - подумал я. А вслух сказал:

- Ты думаешь я совсем тупой? Ты просто выглянул в окно из комнаты.

- В этот раз - да, - согласился Якоб. - Но ведь и карта не солгала.

- Ой, заткнись уже, а?

- Обожаю с тобой беседовать. Как будто кто-то убрал стекло с обезьяньего вольера.

- Я просто хочу сказать, что нельзя заигрывать с магией.

- Предсказания не вредны сами по себе. Это просто пища для ума.

- А-ха, расскажи это Люпану Лефрану. А ведь мог стать хорошим мальчиком, пить вино и пытать слуг в подвалах.

- Ты что, рефлексируешь из-за того случая? Как это необычно для человека-мне-насрать.

- Я не Я делаю выводы. Усваиваю уроки.

- Ого! Ну вот тебе еще один урок для усвоения, не оставляй живую лошадь на тенебрийской парковке.

Я глянул и обомлел. Девчонка перешла от прелюдий к делу, и уселась на Стремного верхом. Она даже за поводья держалась как заправский жокей. Остальные пополам - кто ругал ее, кто аплодировал.

- В следующий раз оставлю мертвую, - процедил я и ускорился. - Эй!

Тенебрийцы мгновенно теряли хорошее настроение, когда видели меня рядом. Шторм бы с ним, но тут я заметил патруль, который засовывал что-то под дворник Заразы. Наверное, поздравительную открытку на мой прошедший день рождения. А я-то все думал, когда они вспомнят.

- Слезай с коня! - крикнул я тенебрийке, и сразу же подошел к патрульным. Пара дюжих гарзонцев мгновенно положили руки на дубинки. - Офицеры, мое почтение. Тут, наверное, какая-то ошибка. Лошадям теперь можно бывать в городе. Я ничего не нарушил.

ГО-шники посмотрели друг на друга и нехорошо хмыкнули.

- Бывать можно, беломордый, - сказал один из них. - А вот срать в общественном месте - нет.

- Он не срал.

- Да? А что это там под его задницей?

- Наверное халва, - предположила другая каска. - Штраф - пятнадцать номов, буллбой.

- Сколько? Это же дерьмо, а не взрывчатка!

- Город борется за чистоту, - веско пробасили в ответ. - Плюс пятерка за грязные номера и разбитое стекло. И скажи спасибо, что не забираем вас с засранцем до выяснения. Неохота возится. Господа тенебрийцы, просим вас разойтись. Все ваши жалобы приняты, животное сейчас уберут. Ведь правда?

- А-ха, - подтвердил я. - Сию же секунду. Как далеко до мясокомбината?

Каски размяли плечи, и потопали дальше. Зрители постарше сообщили, что так мне и надо, и что б я немедленно убрал навоз. Помладше гоготали и подбадривали девушку. Она по-прежнему оставалась в седле и мило улыбалась, глядя на мой звериный оскал.

- Теперь я хочу прокатиться, - сказала она.

Я осмотрел ее получше. Узкое вытянутое лицо, нос как щепка, припухшие глаза-щелочкой. Странная внешность. И что-то она слишком улыбчива для тенебрийской женщины. Сейчас я ее пристрелю и посмотрим, кто будет смеяться последним.

- Вали. С коня.

Я буквально кипел от ярости. Даже панама взмокла.

- Простите моего недалекого друга, - в разговор плавно въехал Фитцвиль. - Самара абсолютно не умеет разговаривать с девушками. С собаками еще туда-сюда, они талантливо перелаиваются в подворотнях, но в общении с прекрасным полом ему остается уповать на силу рук. Если вы понимаете, о чем я. У лонгатов постоянно руки в мозолях. И не только от сохи.

- Ах ты говно, - сказал я. - Ты же сам наполовину лонгат.

- На худшую половину, да.

Девушка заливисто смеялась. А ведь какая была хмурая, когда подошла.

- Лично я с удовольствием продолжил бы общение с вами, - продолжал напевать Ретро, - но мы ужасно спешим. Правда. На кону жизнь дорогого нам человека. Пусть животное огорчится, но вам необходимо снять с него эти прекрасные ножки.

- Ходули сраные, - уточнил я.

- Хорошо, хорошо, - согласилась девушка. - Вы мне поможете?

Фитцвиль ринулся было вперед, но его остановили.

- Нет, я хочу, чтобы он это сделал.

Длинный пальчик указал на меня.

- Да ты ногами почти земли касаешься, - выпалил я. - Не буду я тебе помогать, как залезла, так и свалишься.

- Тогда я посижу еще немного.

Я посмотрел на Ретро: тот развел руками. Что ж, похоже выбора Самаре не оставили. Нужно перетерпеть это унижение Стремный попытался укусить меня за голову, когда я приблизился. Еще один предатель! Я окружен иудами!

- Как тебя зовут? - спросил я, протягивая руку. - Хочу знать чье имя мне проклинать до конца своих дней.

- Тобука, - она вложила в мою ладонь хрупкие пальцы. - Действительно мозолистая. Хи-хи.

- Тобука - не тенебрийское имя, - заметил Ретро. - Вы метис?

Девушка промолчала. Она смотрела на меня сверху-вниз и о чем-то думала.

- Девять, девять, девять, три, один, пять, четыре двойки.

- Че? - не понял я.

Тобука удалилась, покачивая нижними вишенками. Брюки отлично их подчеркивали.

- Се, - передразнил меня Ретро. - Се? Я - лонгатская деревня, вот мои вилы, вот моя тачка. Она тебе номер только что дала, Самара, ну чего ты такой долгий?

- Мне?

- Коню. Нет, для помощника детектива ты слишком одарен. Тебе сразу нужно устраиваться каской. Привет лошадка, пока лошадка. Я - в машину. Ты что стекло разбил?!

- А нахрен мне ее номер, - сказал я, чтобы срезать его последнюю реплику. - Кхм. А ты запомнил его?

- Когда я под колесами, я помню все. Но скоро начну забывать.

- Напиши там где-нибудь. На всякий случай. Вдруг она Стремному спину жопой продавила. А ты какого черта творишь? У тебя совсем никакой противоугонки нет? Погладили по морде, и уже седло подставляешь? Еще и на бабки меня выставил, дристун. Я вас обоих раздену.

Стремный оскалил зубы и заржал в том смысле, что в гробу видал мои угрозы.

Глава 3.

Различные приготовления.

Сэт Холейгула сидел за столом и пялился на бокал бесценного столетнего виски. Его прекрасное лицо сохраняло кукольную неподвижность, руки покоились на столешнице, пальцы - оттопырены. Ни дать ни взять ростовая кукла из серии: домашний манекен для обсуждаемых (и не очень) целей. Надень на такого двухметровое платье, и любая девочка до семидесяти лет обоссыться кипятком от счастья.

Сегодня роль платья играл тонкий халат, тщательно, даже слишком туго перепоясанный в талии, и на уровне груди. На синей вискозе подсыхали темные пятна. От директора Общества Должников веяло дорогим дезодорантом и медью.

Комната была сумрачна, полна высокой тенебрийской мебели и разбросанных бумаг. Часть была сожжена, часть - изрезана. Многие тексты расчирканы пером, измяты и криво сбиты степлером. Больше всего это напоминало пыточную для провинившихся документов. Судя по отпечаткам, их топтали ногами, били плеткой и, возможно, унижали сексуально.

У зашторенного окна стоял таз с размокшими почтовыми конвертами. Сэт Холейгула имел обыкновение топить судебные решения, сложившиеся не в его пользу. Выстрадав диплом юриста, положив на это множество моральных и физических сил, молодой тенебриец истерически воспринимал поражения на этом фронте. Он стоял у грани, за которой происходила трансформация в серийного убийцу мировых судей и конкурентов из нотариальных контор.

В общем, на фоне подчиненных Сэт оставался в своем уме процентов на восемьдесят. А как иначе? Руководитель всегда должен быть на порядок умнее и собраннее.

Бокал с вискарем ждал своей участи, но Холейгула младший не шевелился. Он пытался войти в состояние шаткого равновесия при помощи медитации. Мысленно он сам становился этим бокалом, растворялся в содержимом, медленно уходил в эфир с алкогольными парами. Сэт представлял, как подносит виски к губам и пьет, пьет, пьет, входя в бесконечный транс опьянения, которое закончиться только с разрушением мировых столпов.

Удивительно, но такое самовнушение работало. Палочник редко выпивал больше двухсот грамм будучи в одиночестве. В компании - предпочитал пиво литрами, но светлое скорее утомляло его, позволяя крепче заснуть.

В прихожей грохнула дверь, и раздались взволнованные голоса. Поверхность зернового напитка дрогнула, равновесие трезвости и нахлебанности - пропало. Холейгула моргнул и скуксил очаровательную мордашку. Пока он медитировал, глаза успели высохнуть: их щипало, кругом мельтешили призрачные волоски.

- Да не снимай ты обувь, каждая секунда дорога. Вдруг сердце остановилось больше пяти минут назад.

- Если мы откачаем вождя в состоянии овоща, я с удовольствием натяну обувь и пойду дальше. Но порядок - должен соблюдаться. Мелкая неряшливость - это путь к большой помойке К примеру мои ангелочки сначала перестали снимать обувь, потом чистить зубы, подмываться, а потом

- Неужели снова началось?!

- А? О чем я сейчас говорил?

- Ты? - я вошел в комнату, и посмотрел на Сэта. - Мы молчали с того момента как вышли из машины. Привет, майор, - палочнику. - Ну как здоровье?

Следом появился Ретро.

- Ну, - он ухмыльнулся. - Так и есть. Доброе утро, вождь. У вас наклюнулась работа?

Сэт вздохнул. Долго и мелодраматично. На выдохе он поднял бокал и опрокинул его в кукольный рот.

- Во дает, - произнес я, облокотившись о сиденье обычного тенебрийского кресла. - Никогда не думал, что доживу до этого момента: майор позвал нас, что б мы осудили его за пьянство.

- Заказная интервенция, - подхватил Ретро, не без интереса разглядывая лежащие на полу бумаги. Парочку он даже поднял и расправил. - Это влетит вам в копеечку, владыка. У меня большой опыт алкогольного кодирования, но только с лонгатами, поэтому вам колоть буду наугад. Приблизительно в ягодицы.

- Как же я вас ненавижу, - поделился Сэт.

Он хотел подняться, но ойкнул и тут же сел на место.

- Ч-черт, Майор! - я подошел к столу, чувствуя себя как собака, выглядывающая тарелку с отбивными. - Опять она, эта истеричка? О, да у вас весь халат в крови! Ретро, вылей из таза бумагу и набери теплой воды. Сейчас будем его штопать.

- Нет, - возразил палочник. - Нельзя штопать раны нанесенные аркколлекторами. Иначе они углубят их вдвое.

Ретро присвистнул. Я играл с фамильным кругом. Шторм его знает, что тут можно сказать. Аркколлекторы - это страшилка для палочников, не умеющих в бухгалтерию. От одного упоминания этих призраков, любой тенебриец скукоживается как испуганный хер. Арки словно тени проникают в жилища должников и вырезают на их теле

Майор через силу поднялся и вышел в центр комнаты. Плавным движением распустил узлы. Эротично сбросил халат. Халат падал вниз минуты три, я и даже успел вынюхать из бокала остатки вискаря. Да, тут было вкусно.

А что с начальником?

Белая грудь Сэта была испачкана красным. Тени сделали аккуратные, почти невидимые разрезы, из которых нехотя сочилась кровь. Все это напоминало не издевательства, а столярную разметку. Как будто майора хотели немного подпилить в будущем, чтобы он влезал в проект. Цифры были выведены перманентным маркером. Да, ну и порядки. Никого не жалеют, даже своих.

- Вас хотят укоротить на десять сантиметров? - изумился Ретро. - Вот так сразу? Я могу попробовать поменять цифры, но гарантий не дам.

Лицо Холейгулы дернулось.

- Не понимаю, - я бросил взгляд на детектива. Все-то он знает и умеет. - Вы что не заплатили за прошлый месяц?

- Я играл, - шепнул Сэт.

- О-о-о.

- У-у-у.

- Молчать! - рявкнул палочник голосом феи игровых автоматов. - Не ваше дело, паразиты! Еще будут они меня осуждать. У вас самих только ботинки из дерьма торчат.

- Мы не осуждаем, - сказал я. - Сочувствуем. Они явились ночью?

- Ночью аркколлекторы не работают, - фыркнул Сэт. - У них стандартный рабочий день с шести до четырех. Они застали меня в душе, я даже лейкой одного облил от страха.

- Как они выглядят? - спросил любознательный Фитцвиль. - Всегда хотелось узнать.

- Не помню. Как только дверь открылась, все как в тумане. Я очнулся за столом, а передо мной стоял бокал и записка с наилучшими пожеланиями заплатить вовремя.

Я хохотнул.

- Ну и сволочи. Хотя бы налили напоследок. Кстати, вы проверили задницу? Так, на всякий случай.

- Проверил, - не смутился Сэт. - Все в порядке.

Он зажмурился и принялся ощупывать разметку.

- Вот уж кому действительно не нужно прибегать к примитивному запугиванию. Если они отнимут у меня десять сантиметров, я стану коротягой и покончу с собой.

- Да ладно вам, - Ретро подтянул к себе перевязанную кипу бумаг и уселся на нее. - Два-три пропущенных взноса и сможете донашивать за мной одежду. Не нужно будет тратиться на гардероб, что позволит вам ответственнее формировать выплаты.

Холейгула проигнорировал этот лай с мусорной кучи.

- Сколько у вас времени? - уточнил я.

- Неделя, - Сэт сложил руки за головой. - Но вот что интересно. Сразу после того, как явились ЭТИ, мне позвонил управляющий отца и сказал, что папа хочет меня видеть.

- Он хочет добавить ко всему произошедшему отеческую затрещину? - спросил я.

- Похоже у него есть - Сэт сам не верил в то, что говорит. - Какое-то поручение для меня. Велено взять с собой людей. И что, самое страшное Я точно услышал слово вознаграждение.

Он встал в пол-оборота, и приложил кулак к подбородку. Хоть сейчас облить эпоксидкой и - в музей. Задумчивый атлант.

- Каких людей? - не понял я.

- Желательно разумных, - Холейгула нарушил позу и подошел к шкафу, достал оттуда полотенце и нательное белье. - Но у меня есть только идиоты вроде вас. Каких людей, он спрашивает?!

Босс не поленился нагнуться и зашвырнул в меня папкой.

- Хоть бы землей череп наполнил, что б он так оглушительно не звенел! С подобными слугами я закончу жизнь фугом, как пить дать. Ретро!

- Слушаю, вождь.

- Подбери мне костюм почище, выгладь как следует и наодеколонь. Рубашку, запонки, галстук. Все - строгое, но не слишком.

- Будет сделано.

- Свинопас, ты вали на улицу и подготовь Заразу. Если она не заведётся, я тебя в ней похороню, клянусь белыми елями. Надеюсь, ты не успел ее побить?

- Э-э-э

- Ведь не успел?!

Ретро улыбался как ребенок. Когда-нибудь я тебя пристрелю, сраный трикстер.

- Нет, не успел.

И ладно бы я солгал своему обожаемому лидеру. Но ведь это Стремный разбил стекло, а не я. Майор сузил глаза цвета красного дерева и прошел мимо. Да как глянул, сволочь, в последний момент! Я сам чуть не окарланился.

- Мне снова нужно сходить в душ, - сказал он из-за плеча. - И когда я выйду, все должно быть готово. Вы слышите меня? Недомерки. Ш-ш!

- Если будет нужно потереть спинку - зовите, - крикнул Якоб вслед. - Не бойся, - сказал он, когда хлопнула дверь санузла. - Держу пари, конь отвлечет на себя все внимание.

Вот Шторм! Мне просить Сэта об услуге, а он сейчас в таком настроении, что скорее сделает из нас двоих одного кентавра, засунув лошадиную голову мне в задницу. Ладно, Самара, делай что должно и будь, что будет.

- Выгладь костюм как следует, - попросил я без намека на издевку. - Может идеальные строчки на брюках поднимут ему настроение.

- Сделаю все что смогу.

Хо стояла у ворот во владения семейства Холейгула.

За ними расстилался обширный внутренний двор, в центре которого громоздилось белое собороподобное строение характерное для старых тенебрийских фамилий. В Жилом таких оставалось немного, и они были сердцем элитного района. Сердцем, взятым в кольцо нуворишами. Те давно уже строились не из бессмертной древесины, а дешевых материалов вроде пенобетона. Фасады обшивали пластиком темных цветов, крышу выкладывали сланцевой черепицей. Кроме того, современные миллионеры давно сократили штат отсталой прислуги до минимума. Ценились мастера на все руки и самые красивые особи. В остальном избыточный персонал стал анахронизмом и символом совсем уж заоблачной состоятельности. А то и глупости.

Дело в том, что нувориши, корпы, олигархи, служащие КомТена, оставались подвержены штормовой паранойе. Ведь им было что терять. Каждый достаточно богатый палочник боялся, что завтра криптосиноптики объявят не временное усиление Волны, а наступивший рост Шторм-Квадрата. Тогда олигархии придётся бежать обратно на родину, оставляя Немосу все, что было нажито непосильной эксплуатацией отсталых. Города и промышленность - ладно, без этого не обойтись, но как быть с личным имуществом? Для чего строить огромные красивые виллы, для чего транжирить деньги на огромный штат слуг, гараж оригинальных машин, пытаться держать марку, если через год местная жизнь может быть сметена до основания.

Ужас потерять сверхприбыль, эти прекрасные легкие миллионы, вызывал тошноту и панические атаки.

Единственным способом защититься от паранойи - была экономия на всем незаслуживающем внимания. Старых привычках и чрезмерной роскоши. Деньги отправлять на банковские счета Тенебрии, дома строить хорошими, удобными, но, главное, практичными. Без культурного слоя, который нужно реставрировать каждые полгода, иначе вся эта лепнина полетит тебе за шиворот, а фрески плотно засрут мухи.

Да, семьи победнее вкладывались в недвижимость, принадлежащую срединным городам, но только из-за полной неспособности купить Эвакуационные билеты и постоянно их продлевать. Центр Немоса был застроен рассеяно, и там все еще было опасно и некомфортно из-за отступников и болотистой местности.

Что сказать, историческая родина выглядела безусловно выгоднее. Легендарный Пояс Тенебры (безумных масштабов стена) окружал континент полностью. Но родина мать ждала только особенных детей.

Атмосферу нездоровой предусмотрительности не рассеивали даже положительные факты. Например, все знали, что измеряемых предпосылок для второго армагеддона не существует: статистически и во времени, Квадрат оставался неподвижен. Аномалии, возникающие от места к месту, стали чем-то глубоко привычным. Бури ослаблялись технологиями аквитаников, вроде тех же ветроуловителей.

И все же!

Все же страх перед Штормом не иссякал и передавался у людей из поколения в поколение как меметический вирус. И пусть никто из ныне живущих не видел и не мог осознать даже, на что способна Красная Голова, тревожность была непроходящим состоянием.

Штормоспок! - кричала реклама. - Лучшее средство от штормофобии! Подходит для детей от трех лет!

Страх так укоренился, что проник даже в бессознательное. Многие люди до истерики боялись рыбы. Включая нормальную, из пресных водоёмов. Потому что даже в рыбьем глазу как в мутном зеркале отражалась

(((НЕНАВИСТЬ))).

Что в итоге?

В итоге большинство сверхбогатых палочников научилось жить впрок. Жить когда-то в будущем. Парадоксально, но только мировая катастрофа могла воссоединить их с накопленными деньгами и осчастливить. Уж тогда-то они оттянуться за циклопической стеной, в полном, что называется, шоколаде. Который будет литься из специального крана в ванной.

Что до низкорожденных тенебрийцев - они старались перенять философию отсталых, и жить пока живется. Такие вовсе не стремились обратно на родину, потому что там их не ждало ничего кроме швабры. Ехать туда, где они сами считались безоговорочно отсталыми, чтобы повесится над рабочим местом? То есть, над унитазом. Нет уж, увольте. Лучше прыгнуть под цунами и ждать занавеса.

Немос давал им малую толику пресловутого тенебрийского положения, роль владыки над единственным лонгатским курьером, и моральную свободу немыслимую за Поясом.

Итак, а что же те самые белые соборы, снабженные, как в исстари, стороной-ветрорезом? Кто обитал в них? Что за привидения, закрывшие себя белыми саванами от всего нового? Даже элементарного прагматизма, пусть и отдающего синдромом отложенной жизни. О, это были те еще твари. Проекция старой Тенебрии. Ее уши и глаза, ее культура и гордость.

Такие не боялись возможного конца Нового света. Что? Отдалять истинное величие из-за шизофренического страха? Какое малодушие, какой позор! Традиции должны соблюдаться, бессмертная древесина сохранять белизну, слуги - выстраиваться в три ряда, когда идешь в идеально надраенный сортир. Это - база. Основа основ. В сейфе лежит Эвак люкс класса, подразумевающий, что за клиентом явиться армия спасателей. Но разве это важно? Эвак - просто статусная безделушка, пластинка, стоящая тысячи жизней (ведь до них эти спасатели не доберутся). Рассчитывать только на нее - недостойно. Шторм, эта дождливая куча волн и рыбьего дерьма, будет ждать, даже если консумусу приспичит идти до пристани в прогулочных туфлях.

Это единственное, что восхищало оливу в хозяевах. Они ничего не боялись. Воистину ничего. В то время как параноики не решались воспользоваться баснословными капиталами, и бессмысленно сидели на горах золота, консумусы жили на полную тенебрйискую катушку.

Серебряные ворота оставались неподвижными, как им и полагалось. Стена была невысокой. Скорее даже декоративной для такой физически-развитой девушки как Хо, но олива и не думала перелезать. За стеной ждали чудовищные отпрыски псов и бензопил. Они были приучены бесшумно ходить с той стороны и ждать, пока к ним не упадет бонусная кормежка.

Оставив болезненный суицид на крайний случай, олива решила пройтись вдоль стены и за угол, в междомовую территорию, четко разделенную бронзовыми столбами и кустами боярышника. Там ее ждал черный ход. Дверь для прислуги была украшена изображением обнаженного гарзонца, покрытого тысячью ран. Тот блаженно улыбался.

Стыд был невероятный. Больно смотреть. Проблема была в том, что консумусы не боялись стыда, как и всего остального. Приди он к ним, те немедленно вонзили бы нож в место неприятного ощущения.

Хо приложила большой палец к сканеру. Красный.

- Гадская приблуда.

Еще раз. Красный.

- Только не говорите, что вы удалили меня из базы!

Оливка облизнула палец, потерла его о рубашку, и приложила снова.

Зеленый. Замок щелкнул.

Дверь бесшумно открылась. За ней темнела будка для досмотров. Маленькая коморка с медицинским столом и шкафчиком конфиската. На столе голубела банка раствора, в которой плавали резиновые перчатки. Хо вошла внутрь и подняла руки, словно сдавалась в плен.

- Ты кто такая? - камера уставилась на нее. - Документы в объектив!

Кто-то новенький, - подумала Хо. Она достала карточку слуги, и впечатала в объектив.

- Отодвинь ее. Хм. Подними руки. Жди досмотра.

Хо снова замерла. Через минуту в будку зашел молодой лонгатский парень. Симпатичный веснушчатый свинопасик в униформе домовой охраны. Хо оскалилась в приветственной улыбке.

- Недавно тут?

- Вопросы задаю только я, - буркнул парень, нервно поправляя бэйдж и поминутно трогая кобуру. - Вы Ты правда тут работаешь? За два месяца ни разу тебя не видел.

- Я приходящая.

- А, вот как. Ну Кх-м. Мне нужно тебя досмотреть.

- Действуй, - Хо сладко облизнула губы, и принялась расстегивать ремень на джинсах.

Парень вжался в дверь.

- Я вот думаю, может так тебя пропустить? У тебя же карта Руки.

- Ты с ума сошел? - посерьёзнела олива. - А если у меня бомба в вагине?

- Что?!

- Шашка динамита в пленке. Ты об этом подумал? Как брошу в хозяина, его неделю будут пирамидкой складывать. Ты вообще не просекаешь, зачем тебя тут поставили?

- Да просекаю я! - воскликнул парень. - Надо мной издеваются. Неделю назад перевели сюда из садовников, потому что я отломил веточку живодерева.

- Вы так Белую Ель называете?

- Да, - парень снял фуражку и запустил пальцы в шевелюру. - Как сувенир! Проклятая ветка. Кто-то меня спалил и донес начальству.

- И что потом? Дай угадаю, для начала тебе на голову надели воздухонепроницаемый мешок и несколько раз довели до асфиксии.

Парень хмуро кивнул.

- А потом поставили сюда, чтобы огромные бабы тебя с говном смешивали.

- Это самое худшее, - признался охранник. - Лучше б меня после мешка не откачивали. Я видел свет. Красный, правда. И кругом постоянно орали. Ну так и тут кричат.

- Поживи пока, - предложила Хо. - Тебе ведь хорошо платят.

- Да, неплохо, - согласился парень. - Если уволюсь, семья меня сожрет.

- Ты хороший парнишка, - улыбнулась Хо. - Справишься. Трогай только то, что предписывают обязанности, и все будет нормально.

- Я не хочу больше трогать тетю Анн.

- Она все еще работает? - Хо рассмеялась. - Наверное, уже центнера полтора весит.

- Ага. Ну так что? Давай я тебе пропущу, как будто все в порядке. Теткам нравится, когда я их досматриваю, но ты наверное Красивые девушки живут в доме, и тут не ходят, понимаешь?

- Дурак, - сказала Хо. - Камеры тут две, ты не знал? В одну смотришь ты, в другую - серьёзные ребята в доме. Если они увидят, что ты филонишь, тебя не просто уволят. Запомни, прошу тебя, хозяева справедливы, но совершенно безжалостны. Искалечат и вышвырнут умирать в подворотню! Кто тебя устроил?

- Дедушка.

- Фамилия.

- Степановы мы.

- Антон Степанов?! И он тебе не объяснил, как тут обстоят дела с забивалами? Путь дом трижды защищен невидимыми системами, каждый сотрудник охранки должен выкладываться на полную. Совать руку по плечо в каждую щель!

- О, Сварог, - парня замутило. - Прошу тебя, перестань. Как вспомню тетю Анн Дедушка все мне объяснил. Но сюда-то я попасть не планировал. Тут должны работать две гарзонки, а не я в одиночку!

- Слушай, - Хо шагнула к нему и взяла за руку. - Успокойся и берись за дело. Рано или поздно тебя переведут обратно. Когда господин Холейгула решит, что ты достаточно покопался в замшелых норах Извини, я не хотела. Все будет хорошо. Я ведь красивая, ты сам сказал.

- Очень. Хоть и зеленая.

- Спасибо. Теперь натяни защиту и разнообразь наши впечатления от жизни.

- Что?

- Перчатки, балбес!

- Ладно, - парень кивнул, сжимая кулаки. - Да, хорошо. Я справлюсь! Это ради мамы, папы, бабушки, Василия, Петра, Софьи и малыша Димы! Досматриваемая! Одежду снять! Личные вещи в корзину! Встать под лампу!

И понеслось. Да, было не очень приятно и комфортно, но так обходились со всеми без исключения слугами, выходящими в город. Не имело никакого значения, кто тебя покрывает и чей ты любимчик. Обследование было абсолютно беспристрастным. И тщательным.

- А ты неплох, - похвалила оливка, одеваясь. После волк-фонаря пригревало задницу, зато в животе ощущалась приятная легкость - Точность хромает, но в целом Как тебя зовут?

Повеселевший парень засовывал перчатки в раствор.

- Алексей, - представился он. - Леша.

Он открыл дверь в тамбур. Потом еще одну, выпуская Хо на свободу.

- Увидимся, Леша.

Парень плотно натянул фуражку, и помахал рукой вслед.

- А тебя как зовут?

- Хо Хо!

- Увидимся, Хо! Спасибо, ты очень помогла! Я был неплох, да?

- Лучше, чем многие до тебя!

Парень притопнул по крыльцу.

С ума сойти, - подумала олива. - Все-таки лонгаты - могут удивлять. Откуда среди них берутся такие милые ребята? Сначала Сам-Сам, теперь еще и этот. Может стоить взять номерок? Посмотреть, что выйдет. Или войдет.

Хо прыснула, и прикрыла улыбку ладонью. Затем ее настроение резко скакнуло, и вот она уже меланхолично наблюдала знакомую картину внутренней территории.

По алым газонам легко ступали подростки, наряженные в хромовые костюмы. Они изображали тенебрийских Металлических жуков. Панцири мигали и переливались, становясь то красными, под цвет травы, то - белыми, когда хороводящие юноши и девушки проплывали рядом с Елями. По священным стволам ползли черные жилы, они пульсировали и надувались, вытягивая прикормку из подземных резервуаров. Алебастровые ветви взволнованно щупали воздух на высоте недосягаемой для птиц. По крайней мере так это должно было восприниматься в теории. Однако немосские Ели росли скупо, вредно и упирались в загадочный десятиметровый потолок.

Шишки-иглы, они же бруньки падали в траву. Садовники забирали их, а потом тщательно проверяли - нет ли семечка. Но все они были бесплодны. Кто-то мог сказать, что виной тому были рвы из воздушно-прозрачного материала, кольцом окружающие деревья. Все же в них серебрилась настоящая ртуть! Но консумус Холейгула хотел понтоваться, а не травить слуг. Каналы были на сто процентов герметичны.

Что символизировала ртуть, Хо не знала. Возможно, в Тенебрии вода блестела так из-за примесей. Не настолько ядовитых, разумеется, иначе истории реколонизации могло и не случиться.

Хо неторопливо шла по мощенной дорожке, красной под цвет газонов: красный был кровью, пролитой палочниками в борьбе за освоение Тенебры. В те времена их успешно били какие-то чудовища, и могли вовсе загнать под волны Но пришло счастливое открытие. Оказалось, что хищники бояться любого превосходящего врага. Имелось ввиду не количество, а - рост. Тенебрийцам достаточно было встать на ходули, и тщательно поработать с евгеникой. Оттуда и росли ноги долговязого культа.

Девушка взглянула на хозяйский дом. Тот был все таким же чистым, девственным и высоким - точной картинкой из памяти. Доски вечного дерева постоянно обновляли, заказывая материалы из Тенебрии. Доставка стоила дороже самого дома, но Холейгула это не волновало. Они были консумусами. Они были всем. Если их потребности не имеют значения, тогда ничто не имеет значения.

Вокруг дома были высажены тенебрийские перечницы, толстые угрюмые деревья, похожие на немосские дубы. Здесь они имели предрасположенность к фурункулезу, и садовникам вменялось соскребать новообразования с зеленоватой коры. Фурункулы были вонючими, брызгающими и токсичными. Та еще работенка, но платили за нее с признанием. Важный труд должен хорошо вознаграждаться это основополагающее правило. Иначе все быстро полетит к Шторму.

Речь, разумеется, шла не только о капризных деревьях. Любой толковый специалист никогда не нуждался. О такой судьбе Хо и мечтала.

- Мартышка!

Оливка обернулась на крик и улыбнулась. К ней спешила тетя Ли Пу, пожилая матрона, которая давно уже была в отставке, и к работе не допускалась.

- Здраствуй тетушка, - они обнялись

- Как я давно тебя не видела! Как ты вымахала, моя сладкая жопка! Грудь налилась, а? А какие глазищи! Наверное от хахалей отбоя нет? Нашла себе папика? Говорят лонгатские кошельки скоро будут в полном распоряжении! Ну, признавайся, бросила ты, наконец - матрона понизила голос, - этого бездаря.

- Нет. Я все еще с ним.

Ли Пу закатила помутневшие глаза. Хо с неприятным чувством отметила, что тетушка - все. То есть спилась окончательно. Даже после смерти туловища, душа еще годик-полтора будет мучится с призрачного похмелья.

Лицо - точно фурункул с перечницы, распухшее, нездорово блестящее, да еще и с фингалом, словно пятно на зеленом яблоке. Наверняка падала мордой. Изо рта пахнет разложившейся печенью. Зубы - прочерк. А запах столетней мочи, буквально режущий даже символическое оливское обоняние? О-о-о, как если бы весь мир вокруг неожиданно пропитался желтым.

И я такой стану? - подумала Хо с отчаяньем. Нет! Буду покупать антизалетные таблетки, пусть они и обойдутся мне в четверть оклада.

- Ты тратишь свою молодость на игромана! Это плохо!

- Тетушка, мы с Сэтом не любовники и никогда ими не были. Вы до сих пор обсуждаете этот бред? У него совершенно другие интересы, как и у меня. Я трачу молодость на учебу, и Холи мне в этом помогает. Мы друзья, почти родственники. Родственники не трахаются. Во всяком случае не в здоровой обстановке. Мне написать это на бумаге и на лоб себе приклеить, что б вы наконец угомонились?!

- Да ладно, - тетя была непробиваема. - Все видели, как вы целуетесь.

В тот раз Хо делала Сэту искусственное дыхание. Молодой палочник завалил промежуточные экзамены в юридическом и одновременно лишился ставки в пять тысяч номов. Ставил на себя. Что не завалит. Соответственно вырубился от накативших чувств, а напуганная малышка подумала, что у хозяина остановилось сердце.

В действительности ни о какой сексуальной жизни между ними не могло быть и речи. По причине которую Хо считала настолько милой и жуткой одновременно, что В общем бывали вещи, о которых просто не стоило размышлять.

- Хорошо, хорошо, - оливке до такой степени надоела эта тема, что ей было уже все равно. - Мы ежедневно и с наслаждением ебёмся, но не в этом суть. Учеба тетя, ради нее я готова на все.

- Б-а-а, оливам голова нужна вовсе не для размышлений, - тетя ласково погладила Хо по плечам.

- А что б сосать.

- Хорошо сосать! На пятерку!

- Господи, тетя.

- Но, если устроишься сама - тоже молодец. Заберешь меня к себе!

- Нет, не заберу. Ты опустилась ниже некуда. Как тебя еще не выгнали?

Тетя всполошилась.

- Меня никогда не выгонят! Я спасла хозяйского кота от смерти! В тот день

Хо зевнула. Легенду о спасении Шмыги она хорошо знала. Этот бело-серый кот, совершенно обычный на первый взгляд, был драгоценным фамилиаром госпожи Холейгула. Однажды он застрял в наискось приоткрытом окне и чуть не задохнулся под собственным весом. Но героическая тетя героически заметила его и героически позвала помощь. С тех пор госпожа выделила ей отдельную кладовку в хозяйственном массиве и повелела снабжать чекушками Лучшей Доступной до конца жизни.

Поговаривали, что после этого Шмыге вкололи экспериментальную сыворотку продления жизни, изготовленную Медика Шентия. Кот до сих пор бродил по дому, изредка мелькая в плотно запертых окнах.

- только тронут! Госпожа им кишки через жопу вытянет!

- Успокойся тетя, лучше расскажи, как тут дела?

- Да - Пу опасно качнулась, и Хо пришлось поддержать ее. - Нормально Нормально все! Было до вчерашнего дня. Потом что-то случилось и стало ненормально.

- О?

- Да. Хозяин ждет бездаря в гости. Сейчас он за домом, проводит службу, чтобы обрести абсолютное спокойствие. Я думаю, иначе старина Сатис просто сломает сыночка при встрече. Поп Пополам.

- Как интересно. Давай посмотрим.

- Пошли. Только придержи матронушку за руку.

Они долго огибали храм Холейгула с правой стороны. Оливка смотрела на завешанные окна, высматривая стекла бывшей комнаты Сэта. И не нашла. Похоже прямоугольник заложили древесиной. Ну и ну. Это уж слишком, господин Сатис. В этот момент Хо стало совсем погано. К чему-то припомнилось видение с Красной Головой и девушка тряхнула разноцветными волосами. Трехгранные башни стали давить на нее и внезапно превратились в белоснежные горы.

Хо оперлась на тетушку. Та закряхтела.

- Ты чего? Не похмелилась?

- Я не пью уже неделю.

- Что?!

- У меня проблемы. Не могу найти пассажира.

- А-а-а. Вот оно что, милая. Это хреново. Все инкубаторские мужики мрут как мухи, вот что я скажу. Но матронушка знает, что делать! Я тебе помогу.

- Как?

- Подскажу кое-что, - тетушка остановилась, и посмотрела на Хо мутными глазами. - Идут разговоры, что в старом Горшеле стоят цыхане. Вот у кого отменные мужики на любой вкус! Тебе нужно съездить к ним, точно тебе говорю.

- Ты думаешь?

- Да зуб даю - они пошли дальше.

Навстречу прошел взвод ГО-шников в полном обмундировании. Черные каски, черные ружья, голубая, с иголочки, форма. Хо изумленно проводила их взглядом, но решила не менять тему.

- Зуб даю, - повторила тетушка. - Съезди и попроси мужа. Они не имеют права отказывать, это ж их миссия Ну помимо нападений на фуры контрабандистов. Заодно ума наберешься, прикоснешься к истокам.

Звучало неплохо. Оливка задумалась над тем, что она, собственно, занала о цыханах. Кочевые представительницы ее народа всегда были чем-то вроде анекдота или страшилки.

Официально дикие оливы обитали в резервациях, но их там особенно не стерегли. Таким образом они часто подходили к городам, что б запастись благами цивилизации. В такие моменты богатые гарзонцы приглашали зеленых на праздники, где цыханки пели, танцевали с дрессированными зверьми, и пытались утащить все, что не оказывало сопротивления. Гарзонцы любили шикануть, и делали вид, что воровства не замечают. И то сказать: дети их были в полнейшей безопасности. Сама идея просить милостыню с чернокожим малышом на руках, в то время как руки эти цвета лайма Лонгатские матери были слишком непоследовательны в своих выдумках. С другой стороны беленького Дитриха легче перекрасить в зеленый.

Все это было чепухой. Однако Хо и от более надежных людей слышала, что цыхане могут выдать пассажира. Если уважительно попросить.

Значит Старый Горшель. Почему бы и нет?

- На-ка, - тетка сунула ей под нос склянку Доступной. - Выпей. Что-то ты хреново выглядишь. Хуже меня.

Возможно.

- Я не хочу пить. Это мешает учебе. Голова постоянно раскалывается. Честное слово, если б не дети, я бы сразу ушла в завязку.

- Тебе придется.

- А сейчас не хочу. Единственный плюс ходить без пассажира, это возможность хоть немного побыть трезвой.

- Ну глоточек. Один. За мое здоровье. Ты что, не уважаешь матронушку?

Хо потерла шею. Вообще-то ей дико хотелось налакаться, чтобы недавний сон не стоял в голове так явственно, и его хоть немного размыло по краям.

- Вот так! Вот молодец!

Хо глотнула еще.

- Даже не морщишься. Настоящая оливка!

- Да, - Хо вернула склянку. - Настоящая. Двадцать два года самое время, чтобы стать опытной алкоголичкой. Тебе это кажется нормальным, тетя?

Матронушка сама приложилась к влажному горлышку, словно воды отпила.

- Не знаю, - она икнула. - А что - нормально? Без алкоголя мы только и делали бы, что рожали. На тех же цыханок посмотри Посмотришь. Они все изглоданы материнством. Да еще приходиться решать, нужен сейчас ребенок табору или нет. Они их топл топлют как щенков. По мне так лучше бухать. Так ты вредишь только себе.

- Вредить всю жизнь? У тебя давно наступил климакс, но ты продолжаешь бухать. Почему?

- Мне уже поздно останавливаться, - тетя передала бутылку. - Я накопила такой абстинентный синдром, что уже не могу остановится. Это убьёт меня. А жить вечно пьяной не так уж и плохо.

Хо утерла губы.

- Ага. История любой оливы. Иногда мне кажется, что мы просто слишком странные для этого мира. Неподходящие. Остались без мужчин, защиты, шансов на выживание. Мы не можем полноценно встроится в общество реколонизаторов. А своей цели у нас как будто и нет.

- Нет, не говори так. Цель у нас есть.

- И какая же?

- Найти ее.

Хо взглянула на тетушку. Та уже присапывала.

- Кого?

- Цель Так. Кажется матронушке пора поссать. Помоги-ка мне усесться.

- Тут нельзя! Терпи!

- Ну я даже не знаю.

И зачем я потащила ее с собой? - подумала Хо.

- Что-то спирт в последнее время не усваивается, - бормотала матрона. - Давай закроемся у меня в кладовке и нормально бухнем.

- Ни за что!

- Да ладно тебе, составь старой компанию! У меня есть хахалек с кухни. Мощный дед, гарзонец, черный как сволочь. Хорошо ебет и вкусно пахнет. Мы с ним здорово нажираемся, но что-то он запропастился в последнее время. Наверное, нашел себе какую-нибудь лонгатскую потаскуху с прыщавой жопой

Они наконец обошли дом, и Хо увидела ртутное озеро и каменный трон господина Сатиса. Это было впечатляющие зрелище. Идеально круглый бассейн с амальгамой, окруженный воротником декоративных скал. Все закрыто и герметично, но колпак до того прозрачный - кажется, что ртуть испаряется прямо в воздух. Из центра бассейна торчит базальтовый клык, полосатый от разноцветных жил. В нем вырублены ступени и узкий неприметный трон.

На троне том сидел господин Сатис. Весь в белых ниспадающих одеждах, он вновь напомнил оливке горную вершину.

- Дай выпить.

Матронушка хихикнула.

Лицо консумуса, серое, умиротворенное, напоминало каплевидный щит. Такое же непробиваемое и плоское. На макушке держался характерный головной убор: он изображал шесты, меж которых застыла фигура с копьем. Это была древнейшая икона Ходулизма, эквивалент гарзонского Распятия.

Хо прикончила Доступную и с трудом удержалась от того, чтобы приклонить колено. У консумуса и так было достаточно согбенной публики. Края бассейна окружали люди в алых саванах. Они стояли на цыпочках, воздев руки к небу и горячо молились.

- Красавец, - восхищенно квакнула матрона. - Какой красавец. Давай-ка тоже помолимся. Я есмь разящий с высоты, я есмь копье и ориентир, следуйте за мной и оберегу от зла под ногами

Хо не слушала. Чувствуя надвигающееся окосение, девушка думала о том, как же хорошо быть набуханной. Не боится она никаких вершин. Никаких Голов. Вообще ничего! Вот сейчас подойдет и поздоровается с барином. Скажет, здравствуй Сати, давно не виделись. Как поясница?

И она действительно пошла, волоча за собой экзальтированную алкоголичку, которая начала облегчаться прямо по ноге.

- Сатис! - крикнула Хо. - Господин Холейгула! Посторонитесь

Она втиснулась в кольцо послушников, и хладнокровно заметила, что среди паствы были настоящие палочники. Те смотрели на хмельную парочку с изумлением и злобой.

- Ты что творишь? - всхлипнула матрона. - Хо Сдурела?!

- Да мы сто лет знакомы, - успокоила девушка, протискиваясь к бассейну. - Са-а-ати! Привет! Как поясница?!

Она вышла из толпы, подтянула Ли Пу, и бесстрашно ступила на колпак

Глаза Холейгулы старшего раскрылись как порталы в ничто.

Олива словно врезалась в стену. Тетушка вообще упала на задницу, и принялась отползать.

- Простите, - хрипела она. - Простите

Сатис начал подниматься. Под белым саваном что-то шипело и пощелкивало. Он поплыл вверх, словно растущее в веках древо и процесс этот казался таким же непрерывным. Когда консумус распрямился полностью, Хо не могла задрать голову выше. Она сделала шаг назад, чувствуя растерянность, и очень вовремя подумала, что могла совершить ошибку. Откровенно говоря, у нее никогда не было четкого представления о том, воспринимает ли ее Сатис как нечто одушевленное.

Господин Холейгула начал спускаться по ступеням. Щелкающий звук бил по ушам. В нем слышалась металлическая неотвратимость часового хода. Он огибал скалу по спирали, и каждый раз его взгляд, возвращаясь, ранил как удар хлыста.

Девушка не могла двинуться с места. Кажется, даже пустила по ноге как матронушка.

Каблуки неслышно встали на стекло. Ростом консумус был за два-двадцать, но испуганной Хо казался вовсе бесконечным. Сатис распахнул накидку, обнажая черный костюм, вышитый серебряными монограммами. На груди тяжелели кубические бусы из чистой платины. Длинные ноги и поясницу обнимали стальные скобы серво-привода.

Хо тихонько пукнула, когда коленные чашечки зашипели, и Сатис направился к ней. Это было невыносимо. Оливка не помнила, когда оказывалась так близко к господину.

- Пощадите, - пискнула она, когда ее настигло невыразимое. - Господин

Сатис нагнулся и схватил ее за талию. Девушка взвизгнула, и взлетела на уровень черносветящихся глаз. Я вырвусь, - пообещала она взглядом. Вырвусь и убегу, если вы попытаетесь мне навредить.

- Здравствуй, Хо Хо, - тихо произнес Сатис.

- Господин.

- Ты пришла, чтобы моему сыну не было страшно?

- Да. Мы - близкие люди, а здесь ему некомфортно. Вот подходящее слово.

Консумус кивнул.

- Не сомневаюсь. Так и должно быть.

- Господин, - Хо напрягла внутреннюю кость. - Если позволите Умоляю, простите за дерзость

- Говори, не бойся.

- Сэт не заслуживает такого наказания. Несмотря на то, что он сделал, пожалуйста, не укорачивайте его!

Патриарх приподнял тонкие губы.

- Чего он действительно не заслуживает, так это Руку подобную тебе.

Хо плавно опустили на землю.

- Теперь беги. Тебе нельзя быть здесь. Не сейчас.

Два раза повторять не требовалось. Оливка поклонилась, и торопливо юркнула в толпу. На той стороне ее ждала бледно-зеленая Ли Пу.

- Пойдем выпьем, - хрипнула та, ловя Хо за руку.

- Да, - согласилась девушка, дрожа как перечный лист. Голос разума полностью заглушила алкогольная жажда. Она встретит Сэта чуть позже. Выпьет еще немного и встретит.

- Ты совсем ополоумела, девочка.

- Да у меня крыша едет, тетя! Где там твоя кладовка?

Глава 4.

Помощник детектива.

Сэт и конь смотрели друг на друга. Длинные ресницы против еще более длинных ресниц. Лаковые шарики против краснодревесных зеркал. Напряжение в тысячи вольт. В конце концов Стремный не выдержал, и покорился, опуская слюнявую морду.

- Это что такое? - спросил Сэт. - Я не заказывал разбитое стекло. Кажется.

Я посмотрел на Ретро. Тот указал на брюки палочника, намекая что выполнил обещанное. И правда, костюм Сэта выглядел на твердую пятерку, словно только что из ателье. Брюки можно было использовать в качестве ватерпаса, не хватало только мерного пузырька. Вместо него меня ждал пузырь гнева. Часики тикали.

- Я оплачу, - оставалось выпалить мне. До взрыва оставалось секунд десять. И в устройстве Сэта Холейгулы можно было перекусить только один верный проводок. - Все до сина, майор. Вот

- А почему тут лошадь?

Стремный застенчиво фыркнул, и повернулся к палочнику боком. Потом игриво подбросил задницу, и тряхнул гривой.

- Это конь, майор. Вы пос

- Я вижу. Такими шарами только в боулинг играть.

Сэт приблизился к Стремному, и тот опустил голову. Конь явно не был в курсе, что существуют люди выше него. Еще один повод взгрустнуть о старом добром Побережье с его сутулыми хозяевами.

- Я хочу сказ

- Что я тебе говорил о попутчиках пару месяцев назад? Этого никто случайно не разыскивает?

- Дайте мне закончить! - не выдержал я. - Майор, ну что за манера?!

- Говори.

Так вот, что чувствовал Жермен, когда пытался общаться с неким Самарой де Хином. Как быстро меня настигла карма! Впрочем, я видел, что палочник особо не торопиться. Наоборот, он с облегчением перенес вес на левую ногу и закурил. Насколько я знаю, отношения с отцом у него хуже некуда и поездка в родительский дом для Сэта неприятнее, чем уретральная клизма.

Я выложил все как на духу. Палочник садил сигарету так, что она сама кайфовала от затяжек.

- В этом что-то есть, - сказал он, и у меня отлегло от сердца. - Сам я со скачками никогда не связывался, но знаю пару людей, которые на этом собаку съели. Хорошо, Самара, ты меня приятно удивил. Оставим красавчика у Сатиса, позже за ним придут. Если он действительно хорошо бегает, заработаем с тобой на пару. Тридцать процентов тебя устроит?

- Пятьдесят, - быстро сказал я.

- Тридцать пять.

- Сорок пять.

- Не наглей, свинопас, ты во всей этой истории пальцем о палец не ударишь. Сорок.

- По рукам.

Ретро символически разбил замок из наших пальцев.

- Все, по коням, - сказал Холейгула, выбрасывая окурок. - Ненавижу откладывать походы к зубному. Худший вид трусости, когда боишься полезной боли.

- Это надо записать, - сказал Ретро, открывая багажник. - Так-так. Самара, почему ты не выкинул стекло?

- Доказательство, что он его не пропил, - ответил за меня Сэт.

Он умащивался на эспертуа. Затем вытянулся, словно отдал Шторму душу и закрыл глаза. Алая кушетка, занимающая всю правую половину Заразы, теперь выглядела как стол в ритуальном агентстве. Вот поэтому модели типа Городская и называют катафалками.

Ретро хмыкнул и прошелся со стеклом до мусорки.

- Ой, да ладно тебе! - крикнул я в окно. - Дело уже раскрыто, хватит возиться с уликами!

Через минуту старик забрался в багажник и уселся на подушку от кресла. Мы тронулись. Ехали молча. Атмосфера была неблагоприятной для обычной болтовни и дурацких шуток. Даже Ретро не пытался свихнуться, и загнать нам очередную историю о былых денечках или содомии близнецов. На светофорах он негромко общался со Стремным. Тот с удовольствием просовывал голову в салон и ощупывал губами черную обивку. Возможно, она напоминала ему грунт, в котором прятались вкуснейшие корешки.

Потом он чем-то захрустел.

- Что ты ему дал?

- Орешки. Хочешь?

- А винограда нет?

- Есть.

- Серьезно?

- У меня весь дом в винограде, мне нужна как-то его реализовать. В прошлый раз были финики. Я от фруктозы скоро сам в яблоко превращусь. Вот, лови.

Я почти поймал свёрток. Почти. Тот упал на ноги Сэту. Проклятый паук тут же схватил его и распечатал.

- Могли бы и маминой похлебки дождаться, - сказал я с неудовольствием.

- Я принципиально ничего там не ем, - сказал Холейгула, вкушая зеленые ягоды. - Следи за дорогой, принц. То, что я не вломил тебе за стекло еще ничего не значит.

- Помню был у меня кейс, - тут же завелся Ретро. - Тенебрийская бабуля отравила собственных внуков.

Сэт чуть не подавился виноградиной.

- Самое жуткое, что старуха оказалась абсолютно вменяема и очень хитра. Она мазала анимодоксином деньги, которые давала детям на карманные расходы. Это летучий яд, быстро разлагается и не оставляет следов. Можно подумать на что угодно, но только не на отравленные номы. Когда я начал расследование, решил, что в деле может быть замешано волшебство. Это завело меня в тупик. Я попросил разрешение на повторное вскрытие, родители - оказали, дескать расследование расследованиями, но бесконечно потрошить детей они не позволят. Полное содействие следствию, как вы понимаете. Винить я их не мог, но и остановится - тоже. Мне пришлось откопать общую могилу.

- Кого откопать? - не понял я.

- Детей.

- Господи, Фитцвиль, и часто ты рылся на детских кладбищах?

- Один раз, клянусь. Дальше. Я отсмотрел тела, и обнаружил у всех троих что, как думаете?

- Даже не знаю. У меня от этой истории мороз по коже.

- Пятна денежной спецкраски на пальцах! Синие такие, маленькие. Эти ослы из оперлаборатории даже не проверили их, подумали, что это трупная синева. Итак, я сразу пробил, чем можно смазать спецкраску. Помимо химсредств монетного двора, была еще пара ссылок на редкие компоненты животного происхождения. Я долго полз по этому следу, пока не вышел на анимодоксин. У родителей мотива, сами понимаете, не было. Врагов найти не удалось, да и кому нужны обыкновенные специалисты? Однако в разговоре, я заметил, что кто-то им постоянно названивает. Кто? Мать главы семейства. Буквально терроризирует жалобами на то, как он негодяй покинул родную матушку и оставил ее умирать на морозе.

И вот тогда-то бабка у меня заплясала.

Пришлось, правда, немного ее спровоцировать. Я заглянул к ней и спросил, не знает ли она от кого ее внуки могли получать деньги. Кроме родителей и ее самой, конечно. Якобы появилась версия, что в деле замешаны проклятые номы. Какой-то волк веселится и запирает в смертных бумажках энергию Шторма. Делает мины для жадных людишек. Заклянет, положит на видном месте. Короче дело закручивается лихо. Нужно, мадам такая-то, полное содействие и второй аванс на сопутствующие расходы, иначе - не вытянуть.

- Ну, - Сэт даже приподнял голову, чтобы лучше слышать.

- Ну, - повторил Ретро, - мне повезло. Как только бабуля услышала, что, пусть и косвенно, но в деле замелькали купюры, сразу вспотела. Скрылась минут на десять, а потом вернулась ко мне во-о-от с такой пачкой наличных. Я говорю, спасибо за содействие, деньги мгновенно конвертируем в результат. И беру их голыми пальцами. А бабуля, что характерно, в перчатках. Она как увидела, что я схватился за бумагу, так сразу выдохнула. Даже пот со лба пяткой утерла. Однако и я был готов: обмотал пальцы прозрачной пленкой. Как только вышел от нее, тут же деньги в пакет, и бегом в частную лабораторию. Ну и все. Попалась старушка. А знаете, почему выжила невестка? Отказывалась от любых подарков.

- Е-мае, - высказался я. - Интересно, конечно, но к чему ты все это рассказал?

- Да так, - Ретро захрустел орешком. - Реплика вождя навеяла. По поводу того, что в родительском доме он умышленно голодает.

- Майор, вас могу отравить?

- Нет, - Сэт подумал. - Вряд ли. Зачем? Дело не в том, что я боюсь за свою жизнь, мои паразиты. Просто неприятно.

- А-ха, - я вроде бы понял, но не совсем.

Уточнять не стал.

Тем временем мы въехали в окрестности Жилого. Чистота, уют, благоустроенность. Даже дышать легче. Смог в небе тот же самый, но какой-то изысканный, я бы даже сказал люксовый, с благородным вишневым оттенком. Много зелени, тщательно выложенный асфальт, ровный как костюм Сэта. Ехать - одно удовольствие. Даже Стремный заржал с одобрением. Кругом правда стены. Опять. Зато без рекламы и наскальных изображений. Красивые ворота, плавно изгибающиеся въезды, модные патрули касок в гражданском.

Красота.

Я высунулся в окно, наблюдая за тем, как проносятся мимо жилища моей мечты. Пожить бы в таком хоть немного. Что б можно было с утра в бассейн с балкона сигануть. Ладно.

Ориентировался я тут не очень хорошо, но Сэт меланхолично направлял меня словесными стрелками. В конце концов мы остановились у совсем уж нелепых, громоздко-украшенных врат в какое-то неземное царство. Они блестели серебром как копья мифических воителей и вроде бы должны были открыться только в последний день мира, чтобы выпустить всадников апокалипсиса. Ну или кто там собирался всех нас угандошить по словам гарзонской Библии. В культуре, основанной на постоянном ожидании всеобщего пиздеца, вариантов конца света тьма-тьмущая.

Камера слева бесстрастно глядела на машину. Ничего не происходило.

- Посигналить? - спросил я.

Мне в отличии от Сэта не терпелось попасть внутрь. Все-таки бедняга Стремный не заслуживал бегать за машиной как живой прицеп. Завести его куда-нибудь в тихое место, и пусть ждет людей, которые знают, как ухаживать за копытными.

- Нет, - отрезал Холейгула. - Еще чего не хватало. Они знают, что я здесь, однако хотят напомнить о потерянном статусе. Заблудший сын теперь не часть этого дома, а - гость. Гости должны ждать, пока их не пробьют по журналу.

- Надо же как вжопились, - прокомментировал я. - Ну поиграл сын немного, ну выставил родителей не с лучшей стороны. Что ж теперь его, из завещания вычеркивать?

Сэт промолчал.

Прошло еще минут пять. Я успел накрыть лицо панамой и закемарить, но тут меня окликнул майор. Ворота раскрывались внутрь. Я надавил педаль и тут Зараза померла.

- Заводись, - гаркнул Сэт. - Не смей позорить меня сейчас. Только не сейчас! Как выкатимся обратно, можешь хоть в штаны навалить по деревенской простоте, но сейчас мы должны въехать!

Я проворачивал ключ, чувствуя, как душа сбегает из тела.

- Я толкну, - предложил Ретро.

- Нет! - Сэт оскалился. - Я сегодня уже говорил, что ненавижу вас?

- Да.

- Долбоклюи карликовые. Все вон с корабля. Вон!

Мы захлопали дверьми.

- Бросаем судно. Холуи Сатиса закатят ее внутрь.

- А что потом? - спросил я.

- Починят, - вздохнул Холейгула. - Но минимальная серьезность визита мною утрачена. Остается только порвать штаны на заднице, и ввалиться на территорию пьяным.

- Ц-ц-ц, - Ретро скрести руки. - Сам-Сам ну что же ты.

- Я неделю назад ее перебирал! Эта машина - одержима, и живет в ней душа вредной проститутки. Разбили стекло - пожалуйста! В самый неподходящий момент

- На Немос вы приплыли в самый неподходящий момент, - перебил Холейгула. - Когда спрос на дилижансы уже пропал. С другой стороны, ты бы и там все оси членом поломал. Ладно, отвязывай коня и пошли. Приказываю вам обоим не валится мордами в лужи по дороге, слышите? Найму вот вместо вас десять фугов, чтоб они меня носили в паланкине, хоть за эпатажного дурака сойду.

- Вообще не круто, Сам-Сам, - сказал Ретро, увязываясь вслед за майором.

- Да пошел ты.

- А нам из-за тебя ничего другого не остается.

- Я ее перебирал! И масло сменил! И молитву двигателю прочитал.

- Как скажешь.

- Мудаки Ладно коник, хоть ты меня не осуждаешь.

Стремный погрыз удила, задумчиво глядя на куда-то влево. Наверное, унюхал воду, бьющую из стрекочущих автополиваек. Ничего, сейчас мы тебя напоим. У них там самая чистая вода, и железом, наверное, не отдает.

Что я увидел внутри, словами было не описать. Это действительно оказались иные земли, где находиться было просто неуютно: тяжелое впечатление, как от непонятного сна. То ли это кошмар, посланный Штормом, то ли больное озарение, пришедшее к торчку перед смертью. Лучше б я этого и не видел никогда. Все эти серебристые озера, шизофренические изваяния, белые елки, люди в странных костюмах. А у стены сидят такие чудовища, что одним воздухом с ними дышать страшно.

А в центре - Он. Домище. Храм. Базилика. Шторм его знает что. Слева ветрорез как на старых картинках, сверху - башни с распорками, крыша с каким-то чудовищным флюгером, - видимо электрогенератор. Как будто к дому не ведут подземные кабели. И все это белое, и светиться, аж глазам больно.

Ретро подносил к глазам пальцы, сложенные объективом. Будто фотографировал. Сэт - тот чинно вышагивал, но была в его походке какая-то задержка в одну-две секунды. Как будто кадры пропадали. Стремный все тянулся с привязи к красному газону.

- Нельзя, - шикнул я. - Она невкусная.

- Трава в порядке, - возразил Холейгула. - Сорт такой, прямиком с Тенебриса. Можешь опустить животное, пусть пощиплет.

- Ну А если навалит, мне штраф не выпишут?

- Тут же пристрелят в копыто. Обоих. Не волнуйся я тут не в розыске. Прислуга обязана реагировать положительно.

- А как с лошадьми обращаться они знают?

- А ты знаешь? Что тут сложного? Пощиплет травы, его привяжут в сарае, нальют попить.

- Тогда я спокоен.

- Уже полюбил питомца? - спросил Фитцвиль.

- Он мне денег должен. За окно и штраф. Если заболеет - денег не будет. Да и вообще, не люблю, когда животных мучают. Когда работал на Фугии, видел зверюшек вроде черепах. Там кроме них ничего и не ползает. Пехтура любила по ним стрелять, а мне тошно становилось. Ладно людей, тебе за это платят, а их то за что?

Впрочем, там и по фугам любили стрелять. Зачем я снова полез в этот ящик с костями?

- М-да, жить и ненавидеть жизнь - это чисто человеческое, - согласился Якоб. - Не зря Шторм считает нас всех мерзким проявлением Суши, которая не способна родить ничего нормального.

- Где ты такое слышал? - удивился я.

- Есть у меня знакомый писатель. Он в восторге от штормистов. Даже бывает на тайных службах.

- Фу, мерзость какая. У тебя нормальные люди в окружении есть?

- Только ты, Сам-Сам, только ты.

Ладно, уел. У меня-то вообще нет окружения. Хо - и та отдалилась. У нее сейчас такой напряг в жизни, что я бы тоже замкнулся.

Мы притормозили у крыльца. Люди на территории занимались своими непонятыми делами, слышались далекие удары плотницких инструментов и жужжание пилы. Пронзительно и жутко завопил кто-то невидимый. Наверное, местный эквивалент павлина. Группой мрачных туристов так никто и не заинтересовался.

- Ну все, - сказал Сэт, закуривая. Он с выражением повстанца глядел на великанские ступени, рядом с которыми была пристроена лесенка для отсталых. Словно инвалидный пандус на входе в аптеку. - Дальше не пойдем, пока кто-нибудь не выйдет для сопровождения. Что Сатис о себе думает? Это он меня пригласил!

Я глядел на парадную дверь. Если снять ее с петель и положить на землю, вполне сгодиться на взлетку для фаербомберов. Она была скупо украшена какими-то глифами, а по обе стороны высились колонны в виде тенебрийских атлантов, поддерживающих небосвод - мастерски оформленный скат от непогоды.

- Что бы мы делали без наших господ, - Ретро сделал еще один невидимый снимок пальцами. - Вождь, не желаете попозировать для моего внутреннего архива? Встаньте между статуями и сделайте вид, будто толкаете облака вверх.

- Ха-ха, - вяло фыркнул Холейгула. - Так. Ждем десять минут и валим отсюда. У нас куча дел в офисе.

- Рассредоточиться! - рявкнул я и тут же побежал к газону.

Ретро остался рядом с палочником, и начал успокаивать вождя в том смысле, что скоро нас обязательно возьмут в тиски грудастые горничные. Кроме того, все равно придется ждать, пока Зараза не встанет на колеса.

Трава была колючей, зато теплой. Я лежал на ней, глядя в небо и думал о многих вещах. Сначала вспомнился Жермен и его предложение поработать на папочку Ле. Что не говори, предложение было заманчивое Но! Не нужно было кидать меня тогда, в цитадели. Я очень хорошо запоминаю такие вещи. Да, конь - нормальная оплата в рост, однако мне пришлось ждать его два месяца. Так дела не делаются. Сколько мне при таком отношении тянуть до рыцарского титула? Пять лет? Десять? Сопровождать сделки - это не в попе ковыряться. Инвазию рыцарских орденов в криминальный мир Победы встретит сильнейшее сопротивление местных. Это тебе не ресторан открыть там, где из конкурентов только наливайки и столовые для нищих.

М-да, пиздорез будет адский.

Если меня отправят в поле, я могу и года не продержаться. Реакция не шибко помогает, когда в тебя палят сорок засадных бандитов. Палят из окон, подворотен, с крыш, из люков, отдушин, мусорных баков, спин мирняка. Можно успеть закатиться шустрым кабачком за какое-нибудь укрытие, но что потом? Подавляющий огонь - штука такая. Быстро зафлангуют или даже зайдут в тыл.

С другой стороны, риск - везде. Жермен, чтобы я о нем не думал, говорил четко и по делу. Попасть под пулю гангов? Да. Но с тем же успехом я могу не вывезти любой месяц из той календарной кучи, что ждала меня впереди. График платежей Крашелл куда жестче и хладнокровнее мафии.

А Сэт опять играл. Он неисправим, видит Шторм. Если уж майор собой готов рискнуть, то нами Ладно, посмотрим, что за дело приготовил для нас господин Сатис.

- хорошо, вождь, вот увидите. Если б они избавились от вас во младенчестве, тогда другое дело. Но после первых пяти лет пролегает линия невозврата. Теперь родители слишком к вам привязались, чтобы просто позволить умереть. Вот он хочет вас укоротить, и тут же - предлагает работу. Думаете это просто так? Нет, господин Сатис до сих пор помнит, как носил сына на плечах. Поверьте, я же сам отец, знаю, что говорю.

- Фитцвиль. Помолчи. Ты совсем дурак?

- Был у меня случай

Я положил панаму на голову. Сонливость брала меня штурмом. Где-то рядом разорвался снаряд, но я даже не шелохнулся. Мимо. Все вы пролетели мимо, я уже знаю это. Кроме одного. Или двух?

Ты правда нас любишь?.

Я дернулся. Нет, никого я не люблю. Просто не умею. Да и что это за способность? В какой ситуации она может помочь? На Лонге любовь позволяет пережить зиму, и настрогать детей в помощь. Гарзонская романтика предполагает любовь быструю, в омут с головой, чтобы противопоставить сердечные спазмы - кишечным. Я имею ввиду, приглушить вечный страх перед будущим, которое застлано войной с морским народом. Завтра твоего мальчика заберут, не привязывайся к нему слишком сильно. Люби быстрее, беги с первым встречным на край земли!

У них столько же мелодрам на эту тему, сколько дурацких боевиков.

Палочники воспринимают интим как схватку, дележку прав и обязанностей. Вечное разъяснение вопроса о том, что важнее, палка или дырка. Это держит их в тонусе, бодрит, воспитывает хитрость и сдержанность.

Оливы Лучше не думать на эту тему. Фуги. То же самое. Некоторым не до романтики. Просто пытаются выжить.

Вот и получается, что все это мимо меня. Редкие часы близости, чтобы не поехать головой, вот что нужно Самаре де Хину. Я вспомнил вредную палочницу. Зачем она дала мне номер? Даже полукровка нипочем не станет спать с лонгатом. Написать или просто передернуть и забыть о ней навсегда? Хм-м-м

Ба-бах!

- ара! Самара, паразит! Подъем!

Я растер морду панамой и вскочил на ноги. Сэт свирепо глядел на меня, высунувшись в приоткрытую дверь. Я пробежал по лестнице для отсталых и шмыгнул мимо атлантов с вялыми пипирками. Палочник посторонился и запустил меня в прихожую, как вернувшегося кота.

Грудастая горничная тут же преподнесла мне черные тапочки. Ретро вовсю беседовал с пунцовой скромницей, держащей в руках его плащ. Я огляделся. Прихожая напоминала фойе в общественном здании, потому что напротив входа был застекленный квадрат с вращающимися дверьми-барабанами. Они вели в три разных коридора, из которых выглядывали любопытные мордашки.

Стены были украшены зеркалами, алыми врезками и декоративными лампами. Для ожидающих поставили твердые скамьи, тумбочки с разноцветными вазами и множество самых изощренных приспособлений для чистки обуви. На потолке тяжелели выложенные крестами балки, вызывающие опасение, что сейчас вся эта конструкция с удовольствием обвалиться на череп.

Над входом торчала рука. Просто рука. Из алебастра или мрамора. Наверное, хозяева вешали на нее ключи.

- А это кто такие? - услышал я.

- Наверное уборщики.

- А им тут своих мало?

- Нет, Барни. Ты не понял. Уборщики.

- А-а-а. Такие уборщики. Ну да, наверное господин Холейгула десяток шестерок в клочья порвал.

- Тише ты. Сдурел?

Этими замечательными репликами обменивались каски, зевающие в углу прихожей. Они жрали конфеты из вазочек, гулко пили воду и со зверскими лицами поправляли униформу. Какой-то изверг заставил их переодеться в новье, и теперь парни испытывали нечеловеческие мучения от каждой неразношенного шва.

У Сэта дернулся глаз.

- Ретро! - рявкнул он. - Может ты ее трахнешь прямо тут? А ну к ноге! Как мне вас контролировать?! Один засыпает как старая дворняга, второй просто кобель неуемный.

Детектив потрепал девушку по щеке и вернулся к нам.

- Извините, вождь, такая милашка. Не смог удержаться.

- Хрен под ремень заправь, и что б больше такого не было, - он протер лицо платком. - Вот так я сейчас живу, Хратч.

Массивный гарзонец в строгом костюме, улыбнулся белыми зубищами. И как я его сразу не заметил? Наверное, школа спецагентов ССТ. Оставайся невидимым на виду.

- Порядочные ребята, - пробасил Хратч. - Во всяком случае - здоровые. Эй ты. Воевал?

Я посмотрел в проницательные глаза.

- Работал.

- А, - во взгляде его мелькнуло презрение. - Развитие. Мало кто оттуда возвращается. Значит у вас в команде есть настоящий зверюга, господин Сэт.

- Да уж, просто разрушитель. Особенно ненавидит машины. Настоящий лонгатский луддит, рвет их голыми руками.

Теперь глаз дернулся у меня.

- Оружие у них есть?

- Только у луддита.

- Покажи, - Хратч надвинулся на меня как шкаф с гантелями.

Повыпендриваться или нет? Недавно я перекроил кобуру и теперь носил железку ближе к поясу. В каком-то фильме я видел, как главный герой стрелял прямо через плащ. Но свое пончо, я, конечно, портить не стал бы. Они с панамой уже натерпелись.

Я забросил ткань на плечо, и продемонстрировал рукоять. Как только Хратч протянул ладонь, я выхватил ствол, прокрутил его и выщелкнул содержимое барабана в воздух. Поймал свободной рукой и высыпал Гарзонцу.

- Спасибо за представление. Ты действительно выживал с этой пукалкой на Фугии?

- Не. Развлекал девочек в городах-аттракционах. Потом стрелял по камням, когда попал в артиллерию. Появилось много свободного времени. Один раз правда завалил синего, но там сложилась ситуация один на тысячу. Дуэль.

- Ты был в красных? Говорят, им постоянно зажимают поставки, чтобы создать дисбаланс.

- Не знаю. Синие говорят то же самое про себя, когда долго проигрывают.

- Ну да, ну да, - гарзонец хмыкнул.

Он достал из кармана дорогущий оригинальный планшет и что-то на нем выдавил.

- Ладно. Сканеры говорят, что вы в норме.

- Что? - удивился Ретро. - Даже шило не захватили, вождь? И как мы будем мстить за ваши унижения?

Майор не выдержал и дал ему затрещину.

- Вы наболтались? - спросил он, выразительно поглядев на Хратча. - У меня есть МОЯ работа. Сатис тратит МОЕ время. И я не хочу находиться в ЕГО доме дольше необходимого.

- Да, конечно, - удрученно произнес гарзонец. - Прошу прощения, господин. Знаете, ваш отец Впрочем, ладно. Прошу за мной.

Он развернулся и пошел в центральную вертушку. Майор своим острым носиком указал нам места позади. Ретро, конечно, сразу же пристроился вторым. Я оказался в арьергарде и потопал следом.

- Произошло убийство, - шепнул я.

- Не обязательно, - отозвался Фитцвиль. - Я ставлю на проникновение.

- А-ха. Ты сейчас только об этом и думаешь. Но согласен, девочка зачетная.

- Ох, Самара. Я опрашивал свидетеля. Не люблю терять время.

- И что выяснил?

- О трупах не слова. А жаль. Люблю убийства. Такие кейсы держат в напряжении.

- Если вы сейчас же не заткнетесь, - вмешался Холейгула, - я вам устрою парочку неопознанных.

Мы замолчали. Коридор был недолгим, и мы вышли зал почти полностью занятый огромным эспертуа? Этакая царь-лежанка идеально круглой формы с выступающими холмами перины. В центре встроенный динамик, и набор микрофонов. Странно. Это какое-то лежачее караоке?

- Ну и кроватка, - не выдержал я.

- Конференц-эспертуа, - пояснил майор. - Здесь Сатис принимает тенебрийцев статусом ниже. То есть с недостаточным подтвержденным капиталом. Нищету, с его точки зрения. Чтобы понять кто перед тобой, существует специальный листик с градацией богатства. Называется - Табель Высоты.

- Значит, это переговорная?

- Ну Характер заседаний может быть неформальным.

- То есть можно и поразвлечься?

- Можно. Главное не забыть пижаму и влажные салфетки.

- Л-ладно, - протянул я, не понимая, шутит палочник или нет.

Мы обогнули мегакровать и начали подниматься по лестнице на второй этаж. В доме было много открытых мест с колоннами, которые беспрестанно драила прислуга. Главенствующим материалом внутри дома оказались мрамор и посеребрённая сталь. Этакий музейный лофт. Как если бы внутренности завода решили преобразить в обитель мыслителей и поэтов.

- Я думал тут будет побогаче, - сказал я. - Как-то пустенько.

- Эти рельсы у стен из чистого серебра, - сказал майор. - Узоры на отделке - платина. Плинтус - платина. Силуэты на стенах? Вон те в виде людей - белое золото. Телеэкраны на потолке - все до единого оригиналы с Аквитании. Технические идолы до последнего винтика. Построены на такой технологии, что никто пока не разобрался. В каждой стене - секретные комнаты с местами для уединения. Там - что захочешь. Где-то лучевой душ, где-то массажные кресла, компьютеры для работы и досуга, музыкальные капсулы, капсулы для сенсорной депривации, дегустационные камеры. Есть тайная библиотека И еще кое-что неназываемое. Вам лучше не знать.

Я схватился за горло. А ведь действительно, на потолке телеэкраны, которые транслируют Чистое небо?

- В обычаях старомодных тенебрийцев скрывать жилые помещения, - продолжал Сэт. - Все эти открытые залы симолизируют Как бы это сказать

- Мир снаружи? - подсказал Ретро.

- Да. Это мир снаружи, за которым есть еще один мир снаружи. Но он такой удручающе некрасивый, если вы понимаете, о чем я.

- Не понимаем. Тенебрия не белая. Я смотрел видеоролики оттуда.

- Такой она остается в памяти, - вздохнул Сэт. - Белый - цвет тоски. И Елей. Тут даже воздух нагнетается особыми кондиционерами, заправленными смесью минералов с чугунного материка.

Я промолчал. Это место Сколько же оно стоит? Дороже, чем вся Новая Победа или все-таки чуть бюджетнее? Охуеть.

На стенах, помимо прочего, висели минималистичные картины с чем-то вроде посмертных масок. Наверное, предки Холейгула. Сэт говорил, что его прадед по материнской линии оставил родину и приволок на Немос все фамильные ценности. Я глядел на вытянутые урны, толщиной с палочника и думал, а нет ли внутри консерв из уважаемых пращуров. Ну и обстановочка, клянусь Леди.

Мы зашли под арку, и вдалеке я увидел фитнесс-зал с прогулочной дорожкой. Похоже эта зона символизировала отдых на открытом воздухе. Там в знакомом ритме шестерили мужчины и женщины, обтянутые перламутровыми комбинезонами и в матерчатых балаклавах.

- У вас генеральная уборка? - не выдержал я.

- В доме был кто-то посторонний, - произнес Сэт. - Интересно.

- Они и наши следы будут замывать целой ротой?

- Нет. Нас же пригласили. Выделят пару человек с дезинфектором.

- А-а-а.

Я увернулся от пшика моющим средством. Судя по запаху на основе спирта. М-м-м.

- Зачем приезжать на другой континент, чтобы жить в коробке с надписью малая Тенебрия? - риторически задался Ретро.

- Чтобы местные сумусы не слишком дичали на свободном выгуле, - меланхолично ответил Холейгула. - Не только Империя озабочена лояльностью релокантов.

- Везде одно и то же, - хмыкнул я. - Все владыки ужасно неуверенные ребята.

- Этот ваш Ходулизм, - продолжал Фитцвиль, - это что, все-таки? Религия? Идеология?

- Диета, - буркнул майор. - Жрешь тех, кто поменьше с утра до вечера и чувствуешь себя полным сил. Все, молчок. Мы почти пришли.

Хратч остановился перед силуэтом на стене. Тенебрийский герой, стоя по пояс в воде, - надо понимать, самом Океане, - защищал локтем плывущие кораблики. В локоть упиралась буря. Она стреляла молниями и задувала в уши холодком, но понимания не встречала.

Гарзонец приложил ладонь к сердцу героя. Растопыренные пальцы подсветило зеленым, и стена потеснилась, открывая доступ в кабинет Сатиса.

- Прошу вас, - Хратч отошел в сторону, пропуская нас внутрь.

В личном гнездышке Холейгулы старшего приглушенно играл гарзонский джезз, вкусно пахло шоколадом и табаком. Вся мебель состояла из плавных изгибов и отсвечивала натуральной кожей. Особенно хозяйское кресло, повернутое к нам тылами. Оно вибрировало, разминая поясницу невидимому Сатису, а тот курил, нагнетая атмосферу таинственности и роковых событий.

Слева от консумуса висела подробная карта Мира: рубиновый Океан, черные материки и белый Квадрат Шторма. Справа громоздилось скопление экранов. Работал только один, по которому транслировали неизвестный берег.

Истерзанный пляж, хлюпающий трещинами и затопленными оврагами. Бледно-розовые волны набегают и с грохотом валятся, собирая выбитые осколки. Справа виднеется вытолкнутый из глубин коралловый атолл. На нем застыла обескровленная туша безымянного монстра.

Меж трещин бредут крохотные фигурки. Волны захлестывают их, но не могут прихлопнуть, смыть, уволочь в загробный мир. Трупики фугов ковыляют к другому трупу, стальному, захлебнувшемуся у самого берега. Это древний пароход, весь в зубастых пробоинах и кошмарных наростах. Он кажется плоским, словно прижался ко дну и лег в засаду.

Фуги погружаются в Океан и пропадают из кадра.

- Они сбежали. Сказали, что хотят увидеть тебя. Чего ждать от этой встречи, Самара? Неужели предательство будет наказано?

- Что с тобой? - шепнул Ретро. Он взглянул на экран. - Ах, ясно. Скелеты лезут из шкафа.

Он заслонил обзор и мне сразу стало легче, удалось сбросить оцепенение. Не хватало еще упасть на глазах у Сатиса. Выставлять майора дураком весело, но не все же время, честное слово.

- Спасибо, - я закрыл ноздри ладонью.

Ретро подмигнул.

Палочник шагнул к выпуклой карте и оперся на нее плечом. Он глядел на кожаную спинку.

- Кто вы? - спросил он.

У майора кожа рвалась на скулах. Кто вы?. А кто там может находиться кроме

Кресло развернулось. На секунду мне показалось, что это Хо Но нет, за столом сидела совершенно незнакомая мне олива лет сорока. Красивая, но, по всему видно, очень уставшая женщина в голубой рубашке и брюках с красными стрелками. Она вытащила изо рта сигариллу и затушила ее пепельнице. Взъерошила пятерней короткие черные волосы и требовательно взглянула на Сэта.

- Капитан Гражданской Обороны, Ли Ли. Лидия Линстон, если хотите. А вы

Холейгула приготовился сплюнуть добрую ложку скопившегося яда.

- Подождите! - опередила его Лидия. Она отвлеклась на электронный писк. Я следил за ней с неподдельным интересом. Целый капитан касок, ну надо же.

Женщина оттянула правый рукав и посмотрела на циферблат. Затем достала из кармана таблетницу и проглотила пару капсул. Я видел, что ей с трудом удается держать их внутри, поэтому лекарство тут же залили чаем из термоса.

- Все, - она поморгала. - Можете продолжать.

- Лидия, ты его сейчас до инсульта доведешь, - крякнул Ретро. - Ну нельзя же так.

- Нет, - женщина мрачно посмотрела на Фитцвиля. - Это его папаша загонит меня в могилу. Я сижу тут с самого утра, а мистер Длинные Ножки до сих пор играет в своем театре одного актера.

- Да, это на него похоже, - Сэт мгновенно смягчился, ощутив солидарность. - Кажется мы не знакомы, отсталая Линстон.

- А я вас хорошо знаю, - ухмыльнулась капитан. - У меня до сих пор открыто дело. Тянет на смертельную инъекцию, если хотите знать. Красть у палочников нельзя. Особенно таких как ваш отец.

Мы с Ретро принялись вскидывать брови.

- Он так его и не забрал? - не слишком удивился майор.

- Нет. Но расследование движется о-о-очень медленно.

- До чего принципиальный мудила.

- Не будь я принципиальным мудилой, для тебя все могло бы сложиться куда трагичнее.

Все в комнате мгновенно встали смирно. В том числе майор. Одна только Линстон неторопливо спрыгнула с кресла: теперь над столом виднелась только ее голова. Авторитетно щелкая каблуками, капитан обогнула препятствие и встала на открытом месте. Поклонилась.

- Господин Сатис, - холодно произнес майор.

- Господин Сэт, - шепнул консумус. - Рад, что вы нашли время.

Он разговаривал так тихо, что приходилось вслушиваться. Наверное, так шептались предки тенебрийцев, чтобы хищники не могли устроить себе быстрый перекус.

- И оно не резиновое, - дерзко напомнил майор, становясь прямо. - Вы не могли бы перейти к делу как можно скорее?

Лидия подняла правую руку, как бы присоединяясь к этой просьбе. Сатис моргнул, медленно, словно пьяный, а потом так залепил сыночку по щеке, что все вздрогнули. Я, Ретро и Лидия инстинктивно ступили назад. Если Сатис так уебал родственника, то нас он мог попросить сдохнуть на месте, и мы немедленно сдохли бы. Смешно перебрав лапами напоследок.

- Почему ты не заплатил, идиот? - прошипел консумус. - У тебя были деньги, я знаю.

- Не твое дело.

Еще удар.

Понимаете, в чем дело, если б все это происходило тет-а-тет - Шторм с ним. Но зрители превращали сцену в показательную порку, настолько унизительную для майора, что слов не подобрать. Да, Сатис закрывал потерпевшего спиной, но это ничего не меняло.

- Грубость, - разочарованно выдохнул Сатис. - Все на что тебе хватает мужества. Признать собственную ошибку? Раскаяться? Нет, это поступок взрослого человека. А ты как был недорослем, так и остался. Поговорим позже. Убирайся вон. Руки, останьтесь.

- Это мы, - Ретро ткнул меня в поясницу. - Не вздумай двигаться.

А-ха. Скажи мне. В данный момент я без армейского экзоскелета и шагу бы не сделал. И счетчик жизней мне как у кота, пожалуйста. Как только я об этом подумал, что-то мягкое коснулось моей лодыжки. Кыса. Серо-полосатая кыса. Ну надо же.

- Мрау, - поздоровалась она.

Тем временем Сэт (бледный до прозрачности, словно лед из морозилки), прошагал к выходу и скрылся. Мне стало тошно, и я не смог совладать с эмоциями. Прокисшая злость поднялась настолько быстро, что здравый смысл не успел даже голову от пола оторвать.

- Не могли подождать пока мы выйдем? Еще обоссали бы его прилюдно.

Сатис повернулся к нам, и некто Самара де Хин мгновенно проглотил язык. Взгляд у консумуса был как двустволка, зубы оскалены, тонкая шея пронизана жилами. Знакомая картина. А я-то успел подумать, что Сэт мало похож на отца внешне, слишком у второго плоское невыразительное лицо. А вот на тебе. Маска гнева перешла по наследству без всяких изменений.

- Линстон. Пристрелить его.

Олива достала пистолет из кобуры и щелкнула в меня воздухом. Все это заняло не больше двух секунд.

- Я-то не против, но магазин пришлось оставить на входе, - призналась она, прокрутив кольт на пальце. - Я же сплю и вижу, как бы напасть на своих работодателей, а потом улететь в Океан.

- Господа, господа, - не выдержал Ретро. - Мы все немного расстроены в данный момент: кто-то не выспался, кто-то устал ждать, у кого-то суицидальные мысли Да, Самара? Вы лишились имущества, господин Холейгула, это невероятно раздражает, я знаю. Но давайте успокоимся и начнем с начала. Прошу вас.

Сатис выдохнул и прижал пальцы ко лбу.

- Пожалуй, сейчас не время для казней, - он прошел к столу и прислонил к нему тощие ягодицы. - Хотя одного я уже обезглавил. Линстон - принесите мне выпить.

- Господин, - олива поджала губы. - Алкоголь вреден.

- Все вредно. Особенно противиться мне. Вон там, в шкафчике, быстрее.

Капитан тяжело сдвинулась с места, и сделала все как полагается. Я готов был поспорить, что внутри у дамы отработал вулкан, но вискарь лился в бокал тонкой бесшумной струёй.

Сатис замахнул два пальца успокоительного и распустил пучок серебристых волос. Они укрыли уставшие плечи, и мне стало ясно, что обстановка - разряжена, как наши стволы.

- Ужасно болит поясница. Но душа болит сильнее. Обокрасть меня. Обокрасть меня накануне служения. Безумие этого мира не имеет границ. Один из вас детектив, ведь так?

Мы так сильно пытались понять, что он говорит, что едва не попадали, вытягивая шеи.

- Он, - я показал на Ретро. - Он детектив. Якоб Фитцвиль.

- Мне сказали ты был одним из лучших.

- Без лишней скромности, мой господин, - улыбнулся Якоб. - Но я и сейчас могу распутать узелок. А то и два.

- А ты? - Сатис посмотрел на меня. - Кто ты такой?

- Ветеран. Работал на Воинах Раз

- Это я знаю. Кто ты такой, чтобы осуждать мои действия?

- Если хотите заехать мне по морде - пожалуйста. Только не нужно закапывать меня как кошка - дерьмо.

- Линстон.

- Да, господин?

- Кулаки у тебя на входе не забрали?

- Нет, господин.

- Врежь ему так, чтобы желудок выскочил. Сверху или снизу - не принципиально.

Я благоразумно решил не защищаться, и Линстон втащила мне кулачок. Клянусь Леди-и-и! Как хорошо, что ее тоже разоружили на входе. Мне стало безоблачно ясно, что Ли Ли относится к приказам убить кого-то гораздо проще, чем к поручению организовать выпивку.

- Ох, ебать

Утренний разряд тазера казался теперь прекраснейшим моментом в жизни.

- Кха

Фитцвиль приобнял меня за плечи.

- Я очень извиняюсь. Он у нас контуженный. Не понимает, как и с кем нужно разговаривать.

- Возможно поэтому он до сих пор жив, - прошептал Сатис. - Шторм благоволит сумасшедшим.

В этот момент к нему подошел кот, и начал карабкаться по ноге. Сатис невозмутимо вытерпел когти и тут же принялся гладить полосатого. С животным на груди он выглядел как клишированный злодей.

- Начнем, - это я расслышал отчетливо.

Глава 5.

Дело об элексире.

Милашка проснулся от того, что Мировая стена загремела. В такие моменты нужно шевельнуться, помахать лапкой, сменить позу для сна, или хотя бы приоткрыть глаз. Если это не поможет - пройтись по настилу из опилок и сунуть лицо в тазик с водой. Обычно это помогает. Мир устаканивается. Мир молчит.

Стук-стук-стук.

Можно спать дальше или уйти к старой рогатине. Порыться в Мировых углах: нет ли сухарика. Обычно его там нет, но сами поиски приятно возбуждают. А вдруг там будет женщина, а не сухарик? Этого нельзя исключать, иначе зачем тогда вообще просыпаться? Она лежит там, присыпанная мусором и мягкое подгрудье призывно благоухает ароматами свадьбы. Оно зовет жениха, сладкая кровь пульсирует под тонкой кожей, готовая напоить досыта, навеки опьянить и успокоить.

Ми Га, он же Милашка, не знал таких слов, и размышлял, скорее, хрупкими формами навроде мыльных пузырей. Мыль о еде - хлоп! Пустота. Мысль о женщине - хлоп! Пустота. И только одна фигура в его мышином разуме была прочнее соплей. Большая четвероногая сущность. Мохнатая, шумная и невероятно быстрая. Настолько быстрая, что обгоняла сама себя и терялась в веках.

Милашка становился сам не свой, когда думал о Четвероногом. Осознать его не было никакой возможности, но ощущения скорости, свободы, силы - уколами бегали по спине.

Малышу казалось, что в очень далеком тогда самцы цеплялись вовсе не за женщин Они хватали руками, большими и сильными, гриву неприкаянной сущности и уносились вдаль со скоростью, перемешивающей любые представления о времени.

Стук-стук-стук.

Время. Время отделяет Милашку от подгрудья. Оно невыносимо, но хотя бы поддается измерению, в отличии от Четвероногого. Счет можно вести по стукам. По кормежкам. По дракам. В отличии от сородичей Милашка решительно кусал всех недоброжелателей. Кажется, он делал это хорошо, потому что все поверженные самцы исчезали из Мира.

Не то чтобы Милашка был особенно кровожадным. Просто хотел непременно оказаться первым, если под опилками окажется женщина.

Стук-стук. Стук-стук. Стук-стук.

Сущность бежит по зеленому фону. Милашка вцепился в густую шерсть, и ароматный ветер бьёт ему в лицо. Мужчина чувствует себя большим, почти необозримым, какими кажутся женщины. Каждая из них сама по себе словно незапертая лесами степь, по ней можно долго с упоением скакать и находить новые уголки для отдыха. Теплые низины для сна. Сладкие губы созревающих ягод и прекрасные глаза ручьев и озер.

Как хорошо. Как солнечно.

Ми Га уселся на крохотный зад и принялся умываться. Он растирал мордашку когтистыми лапами, лизал подмышки и чесал в паху, фыркая от удовольствия.

Закончив с этим, маленький мужчина отлил в месте для отливаний, и пополз к воде. Неожиданный каприз вынудил его залезть в таз полностью. Оливец барахтался в воде, словно парковый голубь. Зачем? Чтобы смыть неприятный запах.

Милашка замер.

Мыльный пузырь напомнил ему о чем-то важном. Самец стряхнул воду и целеустремленно пополз к гигантской рогатине, чувствуя неприятное возбуждение. Это что, воинственность?

Матерая черная крыса билась о прутья. Милашка зашипел и редкие волосы его встали дыбом. Он уже побеждал эту тварь в тогда. Почему она вернулась? Почему она всегда возвращается как будто за стеной таких уродин десятки или даже сотни? Ми Га уже расправился со всеми конкурентами, и был бы полноправным хозяином Мира, если б не эта бессмертная тварь.

Огромные резцы вцепились в прутья, заскрежетали, заскользили по металлу. Крыса была голодна. Без ума от голода. В ее глазенках легко читалось намерение сожрать Милашку с костями, а потом навалить безымянную могилу прямо под рогатиной.

Глупая тварь не понимала, что встретилась с Мужчиной.

Механическая дверка зажужжала. Скоро откроется - предупредила спина. Милашка принял это к сведению и ринулся к рогатине. У ее основания он по запаху крови отыскал драгоценный, и вечно теряемый клад. Острое шило. Малыш раскопал его, чувствуя жар благословенного адреналина. Под гормональным кайфом жучиный рассудок Милашки усложнялся до такой степени, что мог придумывать ругательства.

- Шря, - фыркнул самец. - Шрябшря!

Клетка открылась. Эпичная схватка с крысой началась. Они дрались долго, почти две минуты, и все это время природа наблюдала за ними. Она оценивала физическое и психическое состояние Милашки. После того как оливец одолел тварь, природа довольно улыбнулась.

Крыса напоминала решето. Ей так досталось, что тушка расползалась в стороны. Весь в крови, своей и чужой, Милашка отступил к рогатине и улегся на древесину. Когда Когда за ним придет женщина? Приди сейчас. Приди сейчас! Но явился только Четвероногий.

Стук-стук-стук.

Милашка открыл глаза. Он вновь заставил себя умыться, и пополз к рогатине, чтобы поискать ягодку или кусочек огурца. Самец не замечал зарубок на дереве: одиннадцать глубоких следов. А когда все-таки коснулся их пальцами, не смог вспомнить, что они означали. Крыс? Сухарики? Количество не найденных женщин?

За ним что-то бухнулось в опилки. Так бухнулось, что Милашку подбросило.

Он быстро обернулся.

- Шкрябшкря

У стены Мира сгорбилась красноухая обезьяна. Она оскалила зубы.

Неси меня четвероногий. Неси так быстро, чтобы мы первые достигли сладкого подгрудья. А если его не существует - пробьем с тобою вместе границу Мира. Пробьем или разобьемся!

Стук-стук-стук.

Нет.

Стук-стук-стук!

Нет!

Что-то загремело наверху. Толчок. Вибрация. Милашка приподнял голову. Из-за постоянного чувства опасности, он теперь ночевал только на рогатине. Это было опасно, но его адреналиновое альтерэго выдолбило в древесине колыбель.

От усталости и ран Ми Га буквально свалился на землю и заверещал. Он знал, что это бесполезно, поэтому почти сразу утих, и пополз к воде. Вместо нее в тазу была кровь. Кровь! От ее запаха Самец мгновенно активизировался. Ми Га знал, что его ждет следующий враг: небо требует доказательств, что охотник достоин женщины. Кого убить, чтобы получить подгрудье?!

- Кля-кля-кля-я-я!

Милашка погрузил лапки в красное и поднял оружие со дна миски. Оно пропиталась кровью последней жертвы и было готово к новой.

Где же ты?

Он полз по Миру, напряженный, свирепый, готовый ко всему. Выходи. Выходи же. Мир велик, но чужому не укрыться в нем! И правда: в углу лежало что-то темное и большое. Измазанное в опилках, оно источало изумительный аромат. Аромат свадьбы! Милашка закричал от радости. Он отбросил шило и ринулся навстречу подгрудью, навстречу долгожданной невесте. Небо справедливо. Небо решило, что Ми Га достоин.

Женщина вдруг подобралась и закричала. Совсем не так, как должна кричать невеста при виде жениха. Это была не олива. И даже не самка. Это было что-то совершенно отвратительное, чему не было место ни во снах, ни в реальности.

Контрабандист-лонгат прижался к стеклу и принялся махать перед Милашкой зажженным химическим фонарем, который ему сунули похитители. Его испуг можно было понять. Перед ним горбилось жуткое, измазанное в крови существо. Размером оно было с котенка, но производило впечатление закинутой в бункер гранаты.

- У меня есть нож! Не походи!

О, да. У дурака действительно был нож. К несчастью, даже пистолет не поможет в драке со взведенной бомбой. Впрочем, если б лонгата не опрыскали предварительно секрецией оливских желез, у него могли быть какие-то шансы. Однако теперь фрустрация Милашки была столь сильна, что зубы искрили эмалью.

- Кля-я-я-А-А-А! - самец перешел на басы.

- Пошел отсюда! - рявкнул лонгат.

Взрывоопасный котенок исчез. Человек махал шипящей палкой по сторонам, но видел только пеньки, палочки и растительный мусор. Вирариум был настолько огромен, что напоминал вольер для медведя. Целой семьи медведей. Даже для медвежьей тещи нашелся бы отдельный пятачок.

Почему так темно? - думала жертва. - Почему над головой вроде как маячит Мунза? Он что, в настоящем лесу? Справедливо охреневая контрабандист пошел вперед. Чужак не помнил, как тут оказался, но где-то ведь должна прятаться дверь, через которую его затащили. Потолок из толстого стекла выглядел слишком тяжелым, чтобы его можно было двигать без специального оборудования.

Тишина. Мусор зловеще шуршит под ногами. Из темноты выглянула толстая рогатина из обрезанного ствола. Лонгат подошел ближе и его прибило от увиденного. Древесина была изрезана, измочалена зубами, а на сучках висели черепа животных.

Мужчина отшатнулся от этого макабрического зрелища и тут что-то пробежало рядом, волоча острое и железное.

- Пшел! Да что это за хуйня!

Лонгат отступил к стене, и прижался носом. Темнота снаружи была еще гуще: вообще ничего не видать. Ебанутся, да кто это устроил?!

- Джеремайя, кончай эту херню! Я ничего не брал!

Отодвинув факел подальше, сухопутный пират заметил блеск жадно взирающих глаз. И чудовищную улыбку-полумесяц.

- Я тебе клыки повыбью, гнида! Ты вообще ума лишился?! Выпусти меня щас же, пока я хуй под твою жопу не заточил!

Он загремел по стеклу.

Для смаглера это был второй и заключительный шаг в могилу. Сперва запах самки, а потом ненавистный стук. Милашка вонзил шило в правое колено, во внутренний сгиб, самую мякотку, и тут же побежал вверх по одежде. Его пытались сбить, оторвать, даже раздавить: лонгат катался по полу.

Зря он упал.

И кричать ему тоже не следовало.

Милашка успел юркнуть меж челюстей и заскользил по пищеводу. Проделав здоровенную дыру в желудке, он проник в брюшину и принялся бедокурить. Перекрутил внутренности, взбил пудинг из печени и селезенки, а потом направился в грудь. Путь был непростым, но Милашка справился.

Он прижался к сердцу, ощутив в сакральном органе ужас и боль, а также приближение смерти. Это было завораживающе И недопустимо. Нельзя стук-стук! Нельзя!

Цап.

Холейгула старший собрал нас вокруг огромного хрустального сейфа и теперь шептал что-то на выдохе, словно мухе в любви признавался.

Сейф был тем еще экспонатом. Обычно эти коробки должны прятать то, что закинули внутрь, но не мог же консумус пользоваться ширпотребом для отсталых. Сквозь прозрачные стенки я прекрасно видел полки с содержимым. Там чернели папки с бумагами, сверкали загадочные артефакты со дна Океана и холодели электронные платы на драгоценных подставках. Наверное, из самой Аквитании.

Продолжая шептать, Сатис обошел вокруг сейфа и просунул руку в переднюю стенку. Я моргнул. Материал хранилища был настолько чистым, что я не заметил отсутствие одной из стенок. Ретро и госпожа капитан тут же подошли к нему и принялись ощупывать края.

Смотреть на сокровища, которые могли тысячу раз освободить меня из долгового рабства мне быстро наскучило. Вместо этого у меня возникло острое желание посидеть в кресле Сатиса. Такой трон мог вылечить не только спину, но и душу, в этом я был уверен. Жаль я не капитан ГО в чистых форменных штанишках, но, если действовать осторожно Будь я конем, мне сейчас идеально подошла бы кличка Неотсвечивающий.

- Ну что думаешь? - услышал я голос Лидии. - Каким инструментом можно вырезать стенку из сейфа? Мои ребята не нашли никаких следов работы. Ни смазки, ни опилок, ни следов от ножек или чего-то такого.

- Это неразрушимый бронекристалл, - едва различимо пояснил Сатис. - Изготовлен Тенебра Текника. Почти точная реплика аквитаников. Тесты пш-пш-пш-пш годами. Совершенно неприступно.

А-ха. Оно и видно.

- Это волчизм, - сказал Ретро и понюхал пальцы, которыми обследовал края. - Сильный

Он вдруг схватился за голову.

- Что с тобой? - Лидия прищурилась.

- Таблетки, - напомнил я.

Старик отмахнулся. Понятно. Их нет. О Леди, мне что ли за него улики искать? Понятно, что Сатис хочет таким образом подкинуть сыну работенку, но это все больше смахивает на клоунаду. Не удивлюсь если

- Вот это экспертное заключение, - фыркнула Линстон. - Волчизм. Я так про любой глухарь могу сказать и позакрывать к Шторму все дела.

Я понимал, о чем она. То же самое мог пиздануть любой из тех бедолаг, которые сейчас вылизывали коридоры снаружи.

- Что именно было похищено и когда? - Ретро взял себя в руки. - Время. Обстоятельства. Какие-то подозрительные шумы? Запахи?

Капитан посмотрела на Сатиса.

- Господин, вы действительно считаете, что им нужно что-то знать? Мы уже отправили все данные Хорну

- Расскажи все, - ответ Сатиса прозвучал неожиданно громко.

Я сделал шаг назад, глядя на кресло. Геморроя у меня пока нет, но задница молила о чем-то приятном. Она устала от ударов судьбы.

- Окей, - бросила Лидия. - Кража произошла между пятью и пятью тридцатью утра. Никто ничего не слышал. Слуга, авторизированный на уборку кабинета, зашел в пять. Занимался своими делами, потом вышел. Когда вернулся, почуял запах грязи и рвоты. У них на это особый нюх. Грязь, я имею ввиду.

- Дорожная, комнатная? - Ретро делал пометки на носовом платке.

Лидия взглянула на него с любопытством.

- А ты в курсе местных чудачеств?

- Отчасти, госпожа. Я могу поговорить с ним?

Сатис поцеловал запястье. Через минуту в убежище вошел некто в костюме повышенной химзащиты. Желтая гусеница с ведром на голове.

- Господин, - гулко поздоровалось ведро. - Присутствующие. Старший стерилизатор, Атран де Голь. Жажду служить.

Ретро представился.

- Скажите, - попросил он, - чего больше было в запахе рвоты? Алкоголя или пищи?

- Алкоголя, - не задумываясь ответил грязевой сомелье. - Дорога, башмаки, немного собачьих фекалий и алкогольные ферменты, вот что я ощутил в точности.

Ретро заполнял платок. Затем вытащил из рукава аркан, быстро взглянул на него и спрятал обратно.

Клоун несчастный. Я сделал еще шаг по направлению к креслу.

- Это были следы?

- Что простите?

- Запах имел форму следов? - уточнил Ретро.

Атран машинально почесал ведро.

- Вы знаете, уважаемый Нет! Сейчас, когда я об этом подумал А ведь действительно, злодеи должны были оставить следы, но запах был такой, словно его разбрызгали в воздухе! Ну как Как из распылителя.

- Очень интересно, - протянул Ретро. - Сейчас вы его не чувствуете?

Ведро шумно втянуло воздух через решетку в районе носа.

- Сейчас тут очень много грязных запахов. Я прошу прощения у присутствующих, но все, кроме господина Холейгула, портят атмосферу этого места.

- А мне казалось я хорошо вытерла задницу, - усмехнулась Лидия.

- Вы почти благоухаете, госпожа, - успокоил ее грязенюх. - Но эта невыносимая нота Нет, это крещендо пропотевшей одежды! Словно кто-то месяц умирал от лихорадки, а потом ввалился в дом. Мои чувства горят!

Он повернулся ко мне. Все повернулись ко мне. Я медленно убрал руки с подлокотников и спрыгнул с кресла.

- В прачечной опять завелись жирбергеры. Я не виноват.

- Ты - Сатис сдержался. - Встань в углу и стой там, пока мы не закончим. Отсталый де Голь, потом обработаете мое кресло до чистоты безоблачного неба.

- Слушаюсь и повинуюсь! Господин детектив, вы узнали все, что хотели?

- Нет, - остановил его Ретро. - Еще пара вопросов. Вы точно ничего не слышали, когда выходили?

Стерилизатор помолчал.

- Слух у меня, конечно, не сравниться обонянием, - осторожно произнес он. - Но разве такое злодейство могло быть абсолютно бесшумным? Что-то я должен был слышать. Но что?

Все терпеливо ждали озарения. Кроме меня разумеется. Когда тебя ставят в угол пропадает любое желание работать в команде. Я достал из кармана монетку в полнома и подбросил ее в воздух. Еще раз. Сначала выпал донебесный. Затем решка. На третий раз монетка упала на пол и глухо звякнула. Я с проклятьем поднял ее и заметил, что все снова пялятся на меня.

- Ну чего? - не выдержал я. - Может мне на горох коленками встать?

- Вот что я слышал, - замирающим голосом произнес Атран. - Это слово.

- Какое слово?

- Матерное слово, которое сейчас произнес этот сквернопахнущий господин.

- Блять? - удивился я.

- Да! Кто-то крикнул его тогда. Глухо. Я решил, что мне показалось, потому что никто не смеет загрязнять священные покои консумуса Холейгула. Ни пылью, ни словом!

- Так-так, - Ретро отреагировал на это крайне серьезно. Он спрятал платок в карман и хотел что-то добавить к этому так-так. Но вместо этого замер и уставился в потолок

Мир Якоба Фитцвиля распался на блестящие бусины. Словно кто-то взял картину-по-номерам, которую два месяца собирал престарелый вахтер, и врезал этой картиной ему же по голове. Мельчайшие кусочки реальности серебрясь и вспыхивая катились в самые труднодоступные уголки.

Разум Фитцвиля был странной штукой. Например, ему казалось, что лучший способ сохранить себя - это взорваться как праздничная хлопушка. В этом был резон. Якоб чувствовал, что злоба берет над ним верх. Как бы он не старался отпустить прошлое, ненависть к волку, который изуродовал психику его детей, только росла. Крепла. Ползла к той черте, которая отделяет человеческие страсти от разрушительного чувства. Чувства, что может заинтересовать Шторм.

Фитцвиль мечтал о том, как будет резать, кромсать, вытягивать сухожилия и нервы, а волк - трястись, визжать, умолять.

Настройся на Волну, - шептало чернеющее сердце. - Так ты обретешь настоящую силу и, наконец, отомстишь!

Даже не надейся, - отвечал разум и делал БА-БАХ!

Звучит непрофессионально, но именно сейчас для этого наступил самый подходящий момент. Якоб учуял волшебство. Он ощутил такую злобу, так загремели свирепые мысли в голове, что ничего другого ей не оставалось. Из ушей Фитцвиля брызнули пестрые ленты.

Он смотрел на вселенную несвязанных частиц и пытался вспомнить, какие из них ведут к реальности. Но не мог. Вместо этого он увидел что-то другое. Иногда его взрывная индукция помогала находить микроскопические улики

- понятия. Может через пять минут. Может через неделю.

- Господин Сатис, это просто смешно. Вы хотите подписать на расследование умственно-неполноценных? Они будут мешать нормальным специалистам. Хорн будет в ярости.

- Я оплатил Хорну любые переживания! Хватит даже на истерику и самоубийство. Так что заткнись.

- Да, мой консумус.

- Ты можешь вывести его из этого состояния?

- Не знаю, - я потряс Якоба за плечо.

Старик уставился в потолок так, словно тот был оклеен сотенными купюрами. Может врезать ему? Но тогда есть опасность, что он вообще полом

- Стерилизатор тут? - Якоб внезапно ожил.

- Здесь, - отозвался де Голь.

- А как вы относитесь к жирбергерам? Они могут находиться в святая святых?

- Что за чушь! Разумеется нет!

- Стул - в этот момент Ретро метнулся к засиженному креслу палочника, и подкатил его ко мне.

- Не сметь! - взревел стерилизатор.

Сатис закрыл глаза, нежно почесывая Шмыгу за ушком. Коту было веселее всех. Якоб стряхнул туфли и забрался на сиденье.

- Самара, подними.

Я надавил педаль и Ретро вознесся вверх, словно на лифте. У меня всегда было хорошее зрение, но я, не понимал, что А-а-а! Теперь улика стала заметна и мне.

Фитцвиль, тем временем, хлопал по карманам.

- Перчатки! - крикнул я стерилизатору.

Тот повернул ведро в сторону Сатиса. Палочник кивнул. Через несколько секунд у старика появились отличные резиновые хваталки.

- Ты мой хороший, - Ретро поднимал одну ладонь над другой, и по ним стекал, словно смачная харча, крохотный, недавно вылупившийся берг.

- О Леди - стерилизатор пошатнулся. - Не может быть! Клянусь вам, мой консумус Клянусь Я О, Леди!

Он схватился за ведро.

Сатис ухмыльнулся.

- Самара. Полный вперед.

- Только за шиворот мне эту тварь не урони.

Я аккуратно покатил кресло. Ретро вел пальцем вдоль жирной полосы, которую оставил бергеныш в попытках отыскать что-нибудь вкусное. У самой стены я остановился. Ретро взглянул на алебастровую панель и нехорошо ухмыльнулся.

- Что за этой стеной?

Сатис выглядел озадаченным. Даже впечатленным.

- пш-пш?

- Я не слышу вас, мой господин.

- Я сказал, что там ничего не должно быть.

- А вот наш маленький друг свидетельствует об обратном, - Ретро поманил к себе стерилизатора.

Де Голь наконец очухался от морального поражения и тут же поднес пакет с герметичной молнией.

- Спасибо, - старик позволил сопле стечь в ловушку. - Извините, консумус, но либо вы чего-то не помните, либо кабинет планировали без вас.

Он постучал по стене.

- Там полость.

С этими словами Ретро покинул судно. Он скинул перчатки и обулся.

- Можно мне поговорить с отсталым Хратчем?

Начальник СБ выглядел таким же изумленным как Сатис.

- В таких местах запрещено устанавливать камеры наблюдения, - ответил он на вопрос Ретро. - Сканер зафиксировал какое-то движение в кабинете, но на грани погрешности.

- Хорошо. Ломайте стену.

- Не нужно ничего ломать, - Сатис наконец-то заговорил так, что б его хорошо слышали. - Моя супруга Моя драгоценная Лист. Она любит прятаться в укромных местах и следить за мной. Я отыскал подобное убежище даже в собственном кабинете, но решил не закладывать. По личным соображениям.

Я совершил гигантское волевое усилие, чтобы не гыкнуть. После таких гыков можно и себя обнаружить в укромном месте. Где-нибудь в лесополосе, привязанным к дереву. Хищники любят, когда на березах вырастает мясо.

- В таком случае, как мы можем туда попасть?

- Открыть замок при помощи ключ-карты, - нехотя произнес Сатис.

- У вас, разумеется, есть реплика?

- Нет. Только у самой Лист.

Капитан при этих словах съежилась и посмотрела на Ретро с видом: только, блять, попробуй.

- Тогда идем к ней, - сообщил Ретро с детской непосредственностью.

- Это невозможно! - Сатис почти рявкнул. - Она нездорова.

Хратч выглядел таким же пришибленным, как Лидия.

- Вы закончили? - с нажимом спросил он.

- Нет, - Якоб был тверд как промерзшая чурка. И туп соответственно. Даже я по реакции окружающих понял, что мамашу Сэта лучше не беспокоить. - Вы с ума сошли. Там, - он указал на стену, - находиться улика. Тонны улик.

- Мы проверим их, когда госпожа будет чувствовать себя лучше, - отрезала Линстон. - А сейчас

У Хратча сработала рация. Он выслушал сообщение. Он прокашлялся.

- Господин Холейгула. Ваша супруга снаружи.

Теперь все как один сильно невзлюбили Фитцвиля. Пропотевший чахоточник Самара де Хин резко ушел с повестки.

Через минуту я понял почему Мы вышли из секрета Сатиса и увидели госпожу Холейгула во всей красе. Начать с того, что роста в ней было два с половой метра, не меньше. Кожа - янтарная, гладкая как пустынная кость, и блестела круче натертого паркета. Талия - не шире кишки, идеальные лесенки ребер, невесомые ноги похожие на пресловутые ходули Только такие, что с них, прямо скажу, хотелось пить стекающее шампанское.

И все, сука, обнаженное! Только соски и шмоньку прикрывали драгоценные камни таких размеров, что вокруг них можно было выстроить национальное хранилище.

Вот уж что-что, а стояк в этом доме я словить не ожидал.

Единственное, что портило картину, от которой у меня застучали яйца, - темные вены, выступившие у суставов. Госпоже Холейгула что-то вливали через матовые трубки, выходящие из сооружения напоминающего лонгатскую дыбу. Только гораздо современнее и с медицинским паспортом. Мощное шасси с колесами, капельницы, роскошная вибрирующая плита с накладкой от пролежней и анатомическим ложем. Палочница утопала в нем, сама точь-в-точь тенебрийская драгоценность в упаковочном бархате. А поверх, как полагается, шелковые ленты и мягкие фиксаторы.

- Не смотреть, - Лидия двинула меня в плечо.

Точно! Я и сам вспомнил, что пялится на рубин размером с дырку из которой вылез мой босс - неприлично. И задрал голову.

Лицо госпожи Холейгула наполовину скрывала дыхательная маска. Я попытался взглянуть в крупные прооперированные глаза, но голубые огни в них источали такую неприязнь, почти отвращение, что я перевел взгляд на свиту. Там были:

Во-первых, пара юных гарзонок, изуродованных волком-мясником. Им по колено укоротили ноги, по локоть обрезали руки, и поставили раком на протезы в виде кошачьих лап. Лицевые кости и хрящи, - довольно качественно, надо признать, - вытянули в тигриные морды. Даже клыки вставили. Что ж. По крайней мере девочкам не нужно тратиться на услуги дантиста. Зубищи белые как молоко.

Они тоже были нагими. Без шерсти, но с белыми полосками на спинах. Хвостов видно не было. Странно. Как это плотьник смог удержаться от возможности вставить жертве что-то продолговатое в район задницы.

В общем зрелище было то еще. Одна из них скучающе рассматривала нас, поводя звериными глазами. Говорят, по взгляду живого существа можно понять, когда оно испытывает боль. Это правда, на Фугии я видел такие ранения, что у бедолаг зенки из орбит выскакивали. Девочки, в свою очередь, были абсолютно спокойны. Наверное, смена вида с человеческого на кошачий куда безболезненнее осколка в кишках. Ни страданий, ни бессловесной просьбы вызвать ГО.

Да ведь копы уже здесь! Да уж. Забавно - пиздец.

Во-вторых, позади люкс-каталки маячил тип в алой мантии. Худощавый гарзонец с чемоданчиком в левой руке. Вид его холеного, нетронутого лица, был до того глубокомысленным, как будто он изо всех сил старался абстрагироваться от возможности смотреть под несуществующие хвосты несчастных девчонок.

Ну и напоследок - врач-тенебриец. Белый медицинский костюм, сумка с неотложкой, слегка напряженные губы и не моргающие глаза. Этот ни разу не взглянул по сторонам, пялился в одну точку. В изголовье дыбы, судя по всему, был какой-то дисплей, и от его показаний зависела жизнь не только пациента.

- Выш-ш-ше.

Врач квалифицированно нажал кнопку, и ложе встало вертикально.

Все потупились. Ретро сделал козырек пальцами. Лидия опустила голову. Хратч встал на колено. Стерилизатор вообще испарился так, словно сам себя обрызгал растворителем и лужей стек на пол.

Я привычно сдвинул панаму.

- пш-пш? - прозвучал невидимый Сатис. - пш-пш

- Нет, Сатис. Нужно. То, что они украли. Это последний шанс.

- Ты решила?

- Да. Поддержи меня.

Сатис молчал.

- Чуть позже, - сказал он энергичным шепотом. - Сначала нужно вернуть элексир. Раз уж ты пришла, не могла бы ты

- Правый, - прохрипела Лист. - Отдай.

Слабый голос ее стал злым и требовательным. Гарзонец торопливо раскрыл чемоданчик, что-то выбрал там, поводя пальцем, и мелкими шажками приблизился к Сатису.

- Ключ, - пискнул он канареечным голосом.

Сатис принял магнитную пластинку и осмотрел.

- Прости, - сказал он жене.

- Извинения приняты, - с трудом выдохнула палочница. - Вы. Нанисты. Слушайте меня.

Нанисты? Либо госпожа пропустила одну букву в начале, либо список уважительных обращений к маленьким людям пополняется каждый день.

- Вы вернете элексир.

Это было не требованием, а скорее предсказанием. Как мило. Она ни капли не сомневалась в своих боевых карликах.

- Сделаем все реальное и паранормальное, - старик просто не мог не пиздануть что-то вроде этого.

- Госпожа Холейгула, - негромко произнес врач. - Разумные границы пройдены. Допустимый риск - предпринят. Извините, но я слишком ценю благополучие наших семей, чтобы и дальше наблюдать за тем, как вы растрачиваете драгоценные силы.

- Как - Лист закрыла глаза. Под шапкой черных волос, убранных сеткой, набрякли самые сварливые морщины в мире. - Ну дай только мне выздороветь, Катикули. Я тебя самого привяжу к этому стенду и прикажу помочиться каждому полурослику в этом доме.

Еще и полурослики. О, Леди. Когда мы уже доберемся до лилипутов и фей? Между прочим, фугов часто называют гномами. Но ведь гномы из мифов старой Лонги купались в золоте и каменьях. При этом жестко впахивали. Последний пункт сходится. А вот каменья осели на титьках госпожи Холейгула. Вывод: не работай рядом с теми, кто работать не хочет.

Просто как пирог и невыполнимо.

- Как скажите, госпожа, - врач поклонился. - Ради вашего самочувствия готов вытерпеть любое испытание.

Как и мы, чел, как и мы. А еще ради поступлений на счет.

- Господин Сатис, вы знаете, где нас найти, - Катикули достал из сумки пульт управления.

- пш

Затем стенд развернулся и свита сделала тоже самое. Кот бесстрашно спрыгнул с высоты Сатисовых рук и последовал за хозяйкой. Я в свою очередь испытал разочарование: задницы тигриц были прикрыты легкими тряпочками. Мы помолчали. Хратч поднялся с колена и промокнул лоб платочком. Лидия ощупывала нагрудный карман, в котором ясно выделялась пачка. Похоже мимо меня прошел момент всеобщего напряжения. Сильного напряжения. Стоит признать, что без пушки у виска я совершенно не выкупаю моменты когда нужно боятся.

- Господин Холейгула, - напомнил о себе Ретро.

- Что тебе? А. Да. Конечно.

Мы вернулись в кабинет. Сатис подошел к стене и приложил карту куда нужно. Стена скользнула в сторону

Сначала я хотел изумится тому, как может нагадить под себя палочница, увлеченная слежкой за мужем, но потом до меня дошло, что именно я вижу. Ретро уже навис над УЛИКОЙ и тщательно ее обследовал. Лидия присела рядом с ним.

- Трава, - бормотал Ретро. - Это не центр города. Окраины. Кусочек асфальта, - он понюхал. - Старый, пропитался пылью. Пара окурков

Я не выдержал и встал за их согбенными спинами.

- Это Рэд Хэд. Я сам такие курю. Самое дешевое дымилово в Новой Победе. Дешевле только к выхлопной трубе присосаться.

- Да что это вообще такое? - раздраженно спросила капитан. - Откуда весь этот мусор?

- Кто-то телепортировался сюда, захватив часть - Ретро схватился за разрезанную магией крышку от бутылочки. - Часть местности.

Идеальный круг, вырванный из какой-то уличной жопы. В него даже кусок автомобильного отбойника попал. Я немного понимал в волшебстве, потому что видел работу армейских волков на фугии. Редко, но бывало, что они давали представления. Да что там, не так давно меня самого телепортировали. Правда с куда меньшими удобствами. Я чуть глаз тогда не лишился.

- Сам-сам, узнаешь? - старик протянул мне половинку крышки.

- О, ну конечно, если нужно узнать пойло, от которого бегут даже жирбергеры, то это ко мне.

Я помолчал, пытаясь разобрать текст.

- ест ист. Хм. Ничего на ум не приходит. Там есть что-то еще?

- Хватит лапать улики! - рявкнула Лидия и оттолкнула Ретро назад. - Я вызову настоящих криминалистов.

И как давай вызывать. Аж рацию слюной забрызгала. Оно и понятно, перед спонсором нужно лезть из шкуры. А как иначе? Смешно подумать, что минут десять назад она, как и Сатис была против того, что б мы немедленно открыли гнездо для подглядываний.

Почти сразу же мне в голову пришла другая мысль. О том как палочники тряслись в свое время над бабами, которые рождали им новых воинов. До такой степени, что мужики до сих пор обязаны терпеть любое унижение.

- Отдай крышку, - сказала мне Лидия.

- Какую крышку?

- Не шути со мной, чучело.

- Отдай, - просто сказал Ретро. - Эст-Ист. Мы же запомнили.

- Я думал мы работаем сообща.

Олива саркастически ухмыльнулась.

- Работать будет Хорн и мои ребята, - объяснила она. - Зачем нужны вы Это и так понятно.

- Конечно, - кивнул Якоб. - Мы - формальный повод увязать Сэта с расследованием и подкинуть ему деньжат. Бесполезный балласт, навязанный вам Сатисом.

Упомянутый палочник как раз вел неприятный разговор с Хратчем. Тот пытался напомнить, что предупреждал хозяина: волк-сканеры Текники тестировались только на пассивных волках, которые слабо ловят Волну. А тут явно поработал какой-то трижды проклятый урод.

- Значит сканеры должны были уловить его еще лучше, - свирепо шептал Сатис.

- При всем уважении, господин, это не так работает. Сильный волк может заглушить любой датчик.

- Хратч. В любом месте? В любом? Он просто стреляет волшебной палочкой как из пулемета, пока не попадет?

- У них нет палочек, насколько я знаю. Это сказки с Лонги.

- Тогда что это, волшебный пузырь? Объясни, что я должен заказать в Текнике, или вы у меня без сна и перерывов на обед будете патрулировать весь дом с волк-фонарями и кричать: двенадцать часов, все спокойно!. Придурок. Работай.

Хратч быстро поклонился и сбежал.

- Я бы задал еще вопрос, если вы не против, - Ретро подошел к Сатису.

Комната наполнялась касками со спец-снаряжением. Лицо Сатиса было кислым как лимон, вымоченный в уксусе.

- Спрашивай.

- Помимо вопроса о датчиках, было бы интересно узнать, как волк рассчитал куда именно телепортироваться, что б не нарваться на свидетелей.

Сатис изящно замахнул палец бренди.

- Хратч, вернись, - сказал он в запястье.

Гарзонец выглядел как лошадь, остановленная на полном скаку. Вращал глазами и всхрапывал, ожидая, что ему пнут по шарам для особой мотивации.

- Скажите, - Фитцвиль оказался безжалостен, - есть кто-то из слуг, живущих в городе, кто сегодня не явился на работу?

- Нет. Все на местах. Все согласно графику.

- Понятно. Вы их обзваниваете?

Хратч скрестил руки на груди.

- У нас тут строго, конечно, но у каждого должно быть личное время, когда его не беспокоят. Кр

Я прямо услышал глоток, с которым он сожрал: кроме меня.

- И тигров, - не удержался я.

- Что? - Хратч как будто удивился, что я покинул угол. - А. Кажись я тебя понял, ветеран. У них тоже есть такие моменты. Прикинь?

- Отпуска?

- Да. Внутри дома, конечно. А у их семей отпуск вообще бессрочный. Знал бы ты, сколько они получают. В два раза больше меня.

- Это сколько? Мне реально интересно.

- Два косых в месяц.

- Охренеть. А вашей хозяйке случайно самец не нужен, что б заделать тигрят. Ну типа.

- Самара, - перебил меня Якоб. - У тебя уже есть работа. Ты помощник детектива, забыл?

Хратч позволил себе улыбнуться.

- Не, братан. Если кто и будет их трахать, то только сама госпожа. Кобели не нужны.

- Ба-лин.

- Господин Хратч, вы не могли бы дать нам список тех, кто сейчас в городе?

- Я уверен в этих людях, - братан посуровел.

После залета со сканерами ему, бьюсь о заклад, были неприятны любые упоминания о возможных промашках.

- Я ни на что не намекаю, - Ретро настаивал. - Тем не менее. Им могли поступать какие-нибудь предложения. Ну Вы понимаете.

- Не понимаю.

- Братан, - вмешался я. - У вас тут, как минимум, две девчонки которые ради нормальных бабок согласились, что б их превратили в реальных кисок. Ты думаешь никто больше не заинтересуется возможностью обеспечить бабулю новым тазиком для отпаривания мозолей?

- Разумно, - хрипнул Сатис. - Хратч, дай им список.

Черный брат поскреб выступающий клык.

- Слушаюсь. Давай номер, я скину данные на телефон. Или на платок запишешь?

- Я не доверяю своей реплике, - Ретро приготовил тряпку. - Она постоянно автозаменяет слова в сообщениях, так что получается бред.

- Даже во входящих? - удивился Хратч. - У вас какого поколения реплики?

- Минус десятого, - я показал ему бипер.

- Это что, мессенджер?! Ебать, так жить. Прошу прошения, господин Холейгула.

- Да. Но этот кирпич хотя бы не искажает слова. Скинь данные мне.

- Хорошо, давай номер.

Хратч создал контакт на своем смарте.

- Пдф твоя штука поддерживает?

- Только текст.

- Господи Впрочем, это лучше, чем услышать, что кто-то из вас сморкнулся в показания и диктовать все заново. Я напечатаю основную инфу и скину тебе в течении десяти минут. Так пойдет, ветеран?

- Договорились.

- Я могу идти, господин?

Сатис кивнул.

- Нам тоже пора валить, - сказал я старику.

- Пока нет, - сказал палочник. - Отсталая Линстон.

Она вынырнула из толпы криминалистов, которых по-матерински стимулировала обещаниями вырвать жопы, если ребята что-то пропустят.

- Выдай им.

У капитана дернулся глаз. Она залезла в карман и вытащила два касочных жетона.

- На время расследования вы становитесь внештатными сотрудниками, - она протянула нам прищепки, сопроводив их временным удостоверением с нашими фамилиями. - Можете рассчитывать на помощь ППС. Но только попробуйте натворить что-нибудь прикрываясь нашей репутацией!

- Да не в жизнь, - пообещал я. - Мы дорожим своей.

- Ты слишком много болтаешь, - прошипела Лидия. - Никогда на голову не садились при задержании?

- Нет. Вы лично придете меня брать? Я побреюсь.

- Пошлю кого-нибудь побольше и с немытыми яйцами. Так что помолчи. Молчишь?

Я кивнул. Лидия продолжила.

- Господин Холейгула хочет, чтобы вы шестерили на Хорна. Это известный оперативник из Штормграда с лицензией волкобоя. Упадете ему на хвост и будете делать все, что говорит. Это понятно?

- Действуя самостоятельно - начал Ретро.

- Это не обсуждается, - заткнул его Сатис. - Вам и так слишком многое позволили. Не хватало еще, что б этаких простофиль пристукнули где-нибудь, и Сэт

Он замолчал. Ну понятно. Добро пожаловать в угол, Фитцвиль.

- Хорн подберет вас на Кольцевой, рядом с Управлением Гражданки чере-е-ез - Линстон поглядела на часы, и машинально сглотнула. Наверное, привыкла закидывать капсулы глядя на часы. Я догадался, что это были антипрогестины для олив. Если не можешь бухать, сиди на таблетках, чтобы не рожать каждые пять месяцев. Интересно, какой у нее мужичок? Наверняка в маленькой фуражке и мешке под цвет формы. - Час с небольшим. Отправляйтесь туда и ждите. У него бежевый Таран-оригинал.

Мы выперлись из секрета. Бравый ГО-шник с плакатной внешностью вызвался проводить нас до выхода.

- Ну и ну, - сказал я. - Вот это работенка. Ты, наверное, отвык от такого?

- Есть немного, - согласился Ретро. - Но руки помнят.

- Я вот только одного не понял.

- М?

- А что мы ищем-то, бля?

- Сам-сам, ты вообще не слушал?!

- Мой косяк. Но ведь котята громче пердят, чем он разговаривает.

- Так и задумано. Желания господ нужно чувствовать душой! Запомни это. Ладно, расскажу вкратце. Сатис хочет видеть на столе

Глава 6.

Похмелье.

Хо пришла в себя. Она чувствовала привычную ободранность души, а потому ненавидела все вокруг. Особенно пустые стекляшки, сохнущие рядом с матрасом. В окне алело. Вечер. Но какого дня? И какого рядом с ней лежит расхлюстанная тетушка? Без одежды матрона выглядела как забытое людьми авокадо, безнадежно вросшее в угол ящика.

- Нет, - прошептала олива. - Хо, ну что ты натворила? Зачем ты снова нажралась?

Горло сушило так, что хотелось выгрызть воду их собственных ногтей. Лучшая Доступная, господи. Шарахнуть литр бензина и то предпочтительнее. И вонь, всюду вонь. Если этот матрас бросить в Океан, тот расступиться до самой Гарзоны и новое шестиполосное шоссе станет вопросом времени. За свою жизнь Хо лежала на многих матрасах, и часть из них вполне могла вызвать бактериальный ожог. Но этот Матрона создала монстра, в котором ощущалась злая воля. Он настолько пропитался отчаяньем запойного алкаша, что встать с него не было никакой возможности, не смотря на ощущение экзистенционального ужаса и постоянных укусов в жопу.

- Останься, - шептал он. - Похмелись лежа и забудься вновь. Все бессмысленно, все предопределено. Ты рождена, чтобы убить печень. Это твое великое предназначение.

Кто водится в старой обивке, кроме паразитов, Хо не знала, и не хотела знать. Она почти закричала от усилия, и скатилась на пол. Тот был Липким, мерзким, захоженным уличной обувью, но, по крайней мере все еще молчаливым. Если бы и пол начал ее домогаться, Хо точно свихнулась бы не успев натянуть одежду. Голых психов очень любят скидывать в канализацию. Там их пожирают обездушенные фуги, а остатки всасывают жирбергеры.

Девушка встала на четвереньки, тем самым эволюционировав в хордовое. У нее появился крепкий позвоночник, который позволил телу распрямиться. Удалось. На этот раз удалось.

Оливка прошлась до умывальника с пипкой, который здесь заменял раковину и умылась затхлой водой. Глотать ее она не стала, хотя искушение было чудовищным. Вместо этого она смочила губы, и тут же блеванула на пол, словно организм только и ждал, когда ему дадут хоть какую-то смазку.

Хо подумала, что неплохо бы подтереть за собой, но общая атмосфера места, как будто запрещала ей это делать. Только возьмись за меня, сказала истлевшая швабра в углу. У меня пенсия. Я достаточно хапнула дерьма на своем веку.

Что-то привлекло искривленное внимание девушки. Там где она упиралась в стену, осыпалась паутина и чешуи слежавшейся пыли. Фотография. Хо бездумно оторвала ее от стены и всмотрелась в отцветшие силуэты. Молодая, дьявольски сексуальная тетушка смотрела на нее с ожиданием чуда во взгляде. Не от Хо, конечно. От будущего. Ее обнимал полноватый гарзонец в пурпурном костюме и розой в зубах. Где это они? В клубе? Надо же, тетушка когда-то была молодой. Вот это сюрприз. Хо взглянула на храпящее тело, которое пожирал матрас-пиявка, потом снова на фото. Снова на матрас.

Ебаное бухло, как сказал бы Сам-сам. Ебаное, сука, бухло. Сколько ей сейчас лет? Сорок? Ну пусть сорок пять. Как гарзонки выглядят в этом возрасте? Да Шторм с ними, те же лонгатки? Про палочников и говорить нечего. Они только подсыхают как солонина.

Девушка потерла слезящиеся глаза. Никогда. Никогда, слышите?! Вот что нужно сделать. Найти пассажира, а потом развести Холи на антипрогестины. Пусть дешевые, пусть хотя бы на месяц, но дать спирту бой.

Она перевернула фотографию.

Детка. Я очень тебя люблю. Это правда. Но ты знаешь, что у нас не может быть детей. НАШИХ детей. Годы проведенные с тобой быди сказкой, но мне пора задуматься о полноценной семье. Прости меня и прощай.

Некогда твой, Баунти-бой.

- Ну конечно, - прошептала Хо. - Каждый папка хочет сына, и чтобы глазки, носик, ушки как у него. Не говоря уж про цвет кожи.

Она попыталась приладить фотографию на место, но клей давно высох, и фотография спланировала на пол, ближе к тетушке. Оливка подумала, не оставить ли снимок, где лежит: вдруг старушка захочет вспомнить молодость. Но такие засветы из прошлого могут прикончить сердце. Оливка со вздохом нагнулась, и тут в дверь постучали.

- Хо! Хо, ты там?

Знакомый голос, но где

- Это я, Леша! Я точно знаю, что ты там. Открой пожалуйста.

- Да! - девушка принялась гоняться за шмотками. - Сейчас! Блин.

Она распахнула дверь, чуть не ударив охранника по лбу.

- Привет, - тот сначала улыбнулся, но потом отстранился, и повел носом.

- Что случилось?

- Господин Сэт искал тебя днем, прямо с ног сбился, у всех спрашивал. Да разве такое поле обойдешь хотя бы за сутки? Не нашел. Он просил охрану, но все сейчас страшно заняты. Огребают от начальства. Меня кое как сменили и сказали, что б не ложился, пока не отыщу.

Оливка стиснула лицо пальцами.

- Холи-и-и Шторм! Он ушел?

- Да. Просил передать, что б ты срочно ехала в офис.

Хо посмотрела пропущенные. Тридцать два. Сэт наверняка в бешенстве. Она неловко улыбнулась Алексею и сказала:

- Спасибо, что предупредил. Слушай, а ты свободен?

- То есть как это? - не понял парень.

- Ну девушка у тебя есть?

- Нет.

- О! А не хочешь как-нибудь встретиться со мной? Когда будешь в городе. Посидим, выпьем. Я знаю несколько приличных мест

- А, ты об этом, - охранник сделал шаг назад и взъерошил волосы на затылке. - Знаешь, на самом деле есть. Девушка. У меня. Очень ревнивая. Я пойду, ладно?

Хо понимающе кивнула ему вслед.

- Ага. Ну пока.

Он не ответил.

- Дура! - она ударила себя по лбу. - От тебя же несет как от туалетного коврика и подставки для бокалов одновременно!

Она обернулась на спящую тетушку.

- Мне очень жаль, что все так вышло.

И прикрыла дверь.

Хо бежала по дорожке сопровождаемая подозрительными взглядами садовников. И Сам-Сам ушел. И Якоб. А чем все закончилось? Хо остановилась, выдыхая перегар. Что делать в первую очередь? Вернуться в офис А вдруг цыхане снимутся этой ночью? Так ведь и на своих двоих ей до Старого Горшеля не добраться раньше, чем к завтрашнему вечеру!

Шторм с ним, - подумала оливка. - Потрачу оставшиеся деньги на такси.

Она быстро набрала Сэту. Тот не брал трубку. Спал? Семь часов для него рановато. А вдруг что-то случилось? Хо тянуло во все стороны одновременно.

- Слушаю.

- Якоб!

- Кто это?

- Не придуривайся! Это я, Хо. Ты не мог бы

- Милая, я не знаю никакого Якоба. Протрезвей и попробуй еще раз.

Да что ж такое. Смарт Фитцвиля был таким же особенным, как его хозяин. Теперь вот переадресовал вызов. Что же делать? Нестись к цыханам или в офис?

И тут Хо увидела Заразу. Она стояла у гаражей, а пара слесарей задумчиво ходили рядом. Третий курил у открытого капота.

- Заразка! - взвизгнула Хо. - Есть!

План мгновенно сложился. Сначала она сгоняет в Горшель, а потом молнией в офис.

Слесари опасливо наблюдали за тем, как выжившая из ума олива обнимается с мертвой легковушкой. Они возились тут с середины утра, но проклятый гроб на колесах отказывался жить.

- Эй, - курящий отполз подальше. - Ты кто такая? Отойди от машины!

Хо так глянула в ответ, что гарзонец совершил еще несколько отступающих движений ягодицами.

- Это вы отойдите! - рявкнула олива. - Что вы с ней делали? Этой малышке нужно особое обращение, а не ваши грубые толчки.

- Ну хватит, - сказал второй. - Я тебя узнаю, но не мешай работать. У тебя белая горячка? Тим, у тебя джинн остался? Налей, а то она машину разнесет.

Хо закипела. Вот еще один момент, который доводил ее до исступления. Если олива кричит, качает права или просто отстаивает свою позицию, она - буйный алкаш. Без вариантов. Не стоит воспринимать эту зеленую челядь всерьез господа, сейчас она потеряет равновесие и упадет на тротуар. Ей нужно проспаться, только и всего. Со всеми бывает время от времени, но с оливами Шторм, эти шлюшки не просыхают.

Даже к лонгатским забулдыгам относились с большим уважением.

- Слушайте, - Хо взяла себя в руки. - Я знаю, что этой машине нужно. Я работаю на господина Сэта.

Слесари выдохнули.

- А, ну что ж ты сразу не сказала. Не обижайся, но эта развалина давно свое отбегала. Движок - куча мусора. Его как будто лопатой собирали, все перепутано.

- Его собирали из того, что было, - Хо запустила руки в сердце Заразы. - Так я и знала. Вы все сделали правильно!

Слесари переглянулись. Один неуверенно заржал.

- А как должно быть?

- Так, что б работало! Я три года настраиваю все так, что б она была на ходу.

Курящий гарзонец так увлекся этими объяснениями, что обжог пальцы.

- Ставлю десятку, что не заведешь, - он завелся раньше машины. - Я полжизни с движками вожусь. Нет таких вещей, которые я не знаю.

Хо не ответила. Минут десять она пыхтела, приказывая подать ей инструмент, а потом вынырнула на воздух и захлопнула капот. Слесарь с радостным предвкушением следил за тем, как наглая девчонка садиться на водительское место, и пробует стартер.

Вжи-вжи-вжи-вжи.

При повороте ключа важен особый ритм. Кроме оливки в это таинство был посвящен только Самара.

- Я ж сказал

Вр-р-р-р! Зараза обдала слесарей таким вонючим облаком, что они сбежали как заморенные тараканы.

- Гони десятку, - девушка протянула руку.

Слесарь помялся, но спросил с нескрываемым одобрением:

- Куда перевести?

- Наличкой. Наличкой! Там куда я сейчас еду карты не принимают.

В этот момент гарзонец мог бы соврать, что налички у него нет, однако ровная бумажка все-таки легла на ладонь. Хо быстро сунула ее в джинсы, и закрыла дверь. Зараза кашлянула и недовольно покатилась к воротам. В отличии от начальника, олива вовсе не брезговала как следует вдарить по рулю. Гудела Зараза стервозно и до того пронзительно, словно ее холодными руками за титьки схватили.

Хо гнала по ночному городу, на ходу прокладывая кратчайший маршрут. Старый Горшель был чем-то вроде городского септика, где скапливалась совсем уж неблагонадежная публика. Полулегальные каперы, грабящие одни корпорации по заказу других, производители контрафакта, порно-студии, риск-казино, прикормленные оппозиционеры, создающие видимость борьбы с тенебрийским режимом и прочее, прочее, прочее Веселое местечко, если знать местные правила и обзавестись навыками самообороны. Но не пушкой, упаси гарзонский бог.

Первое правило Горшеля: человек с пушкой - законная добыча любого желающего. Если у тебя в кобуре не запасные шорты, шансы быть зарезанным в спину возрастают до ста двадцати процентов.

Это было хорошее правило. Без него перестрелки сразу докатились бы до нормального города. Администрация не любит перестрелки в городе. Во-первых - шумно. Во-вторых - придётся выплюнуть котлету из номов и сотнями крошить вчерашних спонсоров. От этого шум только усилиться, и его может услышать Генеральный Штаб Комтена, а тогда - прощай-прощай кресло. Здравствуй Штормград с его тюрьмами на любой вкус. Палочники обожали сажать не только отсталых, но и друг друга. Таким образом решалось множество обид и недопониманий по поводу распределения котлет.

Интересный факт.

Мало кто помнил, что Горшель раньше был центром Новой Победы. После водяной бомбы тысяча девятьсот восьмидесятого года, город пришлось перемещать севернее. Тогда уцелели только сверхукрепленные здания Комтена, а вокруг них раскинулся апокалиптический пейзаж из фундаментов и раздробленных стен. Недолго он оставался безлюдным: брошенный металл и стройматериалы привлекли цыхан. Они восстановили несколько зданий, и построили узел для взаимодействия с городом. На основании закона о Попустительстве коренному населению оливы могли строится в местах, не представляющих ценности для Комтена. Им разрешалось открывать игорные заведения, публичные дома и сафари-центры. Состоятельные горожане очень любили вырваться в дичку, пострелять по вымирающим видам. Кроме того, в Горшеле процветал эзотерический бизнес. Цыхане делали состояния на изукрашенных камушках, которые должны были защитить от Красной Головы.

На весь этот сомнительный бизнес, разумеется, поползли тараканы из города. Многое у цыхан было выкуплено гарзонскими и тенебрийскими дельцами. Встречались даже представители лордов с побережья. В какой-то момент пришлых рас в Горшеле стало больше, чем оливок. Тем не менее, ходили слухи, что цыхане держат Горшель так крепко, что у местных яйца синеют. Всех дурачков, решивших отжать ларек с талисманами, пока хозяйки в разъездах, ждало таинственное исчезновение из ботинок.

Высокорожденная Лист говорила, что купила Хо именно в Горшеле. В тот день Сатис чем-то вывел ее из себя, и она отправилась в город зеленых чтобы покрыть себя грязью улиц. К ее свите вышли представители цыханства, и провели гостей по самым злачным местам, чем заслужили благосклонность величайшей из жен.

Будучи в греховном возбуждении от увиденного, она даже решила выбрать из толпы беспризорников образец местной фауны и сделать из него тигрицу. Но потом передумала. Узнав об этом Хо горячо возблагодарила всех известных ей богов. Никакие деньги не стоят возможности ходить прямо и пользоваться туалетной бумагой вместо языка.

Зона отчуждения пролегшая между Победой и Горшелем встретила ее полузабытой картиной огромного пустыря, по которому рассекали любители гонок на самосборах. Дрифтовать между уцелевших стен и заныривать в сквозные штормоубежища, было популярным развлечением у новопобедской молодежи. Горящие фары метались в темноте, а над ними сияли прожектора и лампочки уродливых трибун.

До Горшеля вела хорошая двухполоска, и дорогу эту в нескольких местах пересекали гоночные трассы. Чаще всего корыта пролетали над асфальтом благодаря системе трамплинов и мостов, однако у всех непричастных оставался серьезный шанс поучаствовать в гонке на выживание и не выжить.

Хо высунулась из окна и внимательно следила за перемещением огней. Зомби-движки ревели, казалось, со всех сторон сразу. И вот, массивное чцдище, темное, сеющее пыль и камни, пронеслось над заразой и ухнуло справа, тут же уйдя в безумный занос с вращением. Невидимые люди щелкали вспышками и кричали от ужаса и возбуждения. Быть зрителем на подобных мясорубках было особым развлечением. На поворотах, на прямых, даже на трибунах, зрители могли встретить неуправляемую судьбу весом в тонну.

- Неужели нельзя просто застрелиться, если жить-насрать! - крикнула Хо. - Психопаты. Оставьте дорогу в покое.

Тут же что-то неописуемое, - куча отработанных промышленных лезвий на колесах, - пронеслось перед Заразой. Ка-бах! Земля дрогнула, катафалк повело, и он сшиб низколетящую часть обшивки. Оливка заткнулась и легла на руль. Ей уже приходилось ездить в Горшель с Хином, но было это днем, и такого разъеба на трассе она не помнила. Неужели психи вылазят исключительно по ночам? Или настал сезон какого-то гран-при?

Возможно, решение ехать сюда, а не в офис было, мягко говоря, безрассудным.

- Я выживу. Выживу. Я ведь тут родилась. Горшель не тронет меня.

Сияющий улей разврата, миллиона зависимостей и презрения к смерти, хохотал басами гигантских колонок. Оливка въехала в арку: уцелевшие врата бывшей административной зоны. Латунными буквами на железобетоне - ЗАКОН И ПОРЯДОК. И милое дополнение, выложенное золотыми номами из банковских коллекций - НАШ. А по бокам - символический забор на десять метров влево и столько же - вправо, сделанный из перекрученных рельс и заводских цепей. Конструкция символизировала наступление этого луна-парка для безумных взрослых и обреченных детей.

Тенебрийцы Немоса знали своих рабов. И, будучи, самой возвышенной расой в мире (не считая мифических аквитаников) никогда не отрывались от земли. Головы их наполняли грозовые тучи, но ступни всегда чувствовали землю. Запрещать людям быть людьми, конечно, весело, и приятно щекочет нерв власти, но КомТену достаточно постоянной угрозы Эвака. Пусть отсталые стравливают пар в помойках типа Горшеля как им заблагорассудиться. Лишь бы фальшивые ячейки сопротивления, согласованные с КомТеном, были самым опасным вызовом, что могут кинуть низы.

Хо нашла в бардачке солнцезащитные очки Самары и нацепила их на нос. Стекла сползали, но так она хотя бы могла ориентироваться. Улицы Горшеля светились как приемная диско-стоматолога. Тысячи разноцветных пятен всех форм и размеров скользили по грязи, кирпичу, бетону, живому мясу, убитому мясу, элитным самособорам, золоту, бархату и начищенным клыкам. Тут было столько разных тусовок на метр площади, что проезжая часть в какой-то момент исчезла.

Хо выехала на открытый концерт, захвативший небольшую площадь. Качало так, что зараза вибрировала и звенела потрохами. Диджей со своей аппаратурой жег с балкона для официальных обращений: колонки были встроены прямо в оконные проемы. Здание качалось, целых стекол в нем, разумеется, давно не было.

Справа дорогу блокировали так называемые тачкоблуды. Особый подвид гонщиков, которые соревновались в маневрировании. Им нужно было проезжать в игольное ушко, парковаться в труднодоступных местах, и свинчивать бампером крышки с бутылок. Чтобы добиться уважения, тачкоблуды покрывали самосборы хрупкими надстройками, которые должны были повысить градус возбуждения при маневрах.

Удивительно, подумала Хо, на что приходиться идти некоторым людям, чтобы кончить.

Слева, чуть дальше по улице, светился стриптиз-бар. Вокруг него шли беспорядки: девушки в закулисных халатах пытались отогнать ролевиков-повстанцев подальше от заведения. Те раскладывали покрышки, и уходить не собирались. Девушки кричали, срываясь на матерный визг, но люди отыгрывающее ГО-шников выставили перед собой щиты, и бросались через них мусором. Это было верное решение. Больше всего барышни боялись за свои мордашки. Охранники варьете и повстанцы Антитенебрийского Фронта в это время пытались договориться, но, судя по всему, без особого успеха.

Хо подумала, что неплохо бы ей сдать назад и попробовать найти менее оживленное место, - должны же тут быть такие, - и там поспрашивать про цыхан. Господь Гарзонский, а ведь днем Горшель выглядит натурально, как хоспис для людей за тридцать. Тишина, храп и редкие передвижения на карачках.

Что-то сильно напоминающее человеческую голову брякнулось о капот Заразы и отскочило.

- Что за желание прискорбное - насрать?

Осведомился кто-то. И продолжил тираду:

Хоть в душу матери, хоть в сам Грааль Священный?

Всему прекрасному на свете жопу показать!

Дерьмом густым измазать дух свой неразменный

Клешня, сплетенная из красных лент, узлов и металлических когтей, стиснула раму. До жалобного скрипа. В этой руке небыло ничего живого, за исключением стекающей крови. Так ведь и та была чужой.

- Цыханка? спросил хозяин жуткого протеза.

- Не понимаю, - ответила Хо.

- Тебе наверное плохо слышно внутри.

Салон Заразы странно дернулся, будто раздуваясь, сиденье скакнуло вверх, и тут из ушей оливки повылетали серьги. Хо взвизгнула и оказалась на асфальте. Она даже успела представить, как взвизгнет Сэт, когда узнает, что Зараза исчезла, и никто даже расписки на нее выдал. А потом заднее отверстие девушки перешло в защитный режим. Оно противостояло страху, перед которым пасовали другие органы.

Волк рядом. Рядом ВОЛК.

Хо знала, что делать в таких случаях. Все знали. Этому учили брошюры ОБЖ, городская система оповещения и каждый алкаш, якобы столкнувшийся с сотней разрушителей на своем веку. Не смотреть. Не разговаривать. Не дышать. Лучше всего лечь, уснуть, и подняться через восемь часов свежим и отдохнувшим.

Те, кто похаживает на службы Штормистов, знают не только рекомендации, но и причину, по которой можно сдохнуть в любой момент. Как будто их и без того мало.

Если конспективно:

Люди с определенным складом ума, склонные к разрушению, садизму и кровопролитию, со временем понимают, что в Красном Шуме есть не только шум. В нем можно услышать слова. Слова эти величественны, в них заключена великая мощь. Собственно и не слова это вовсе, а психические ключи, которым подчиняется структура мироздания. Завладеть хотя бы одним, означает подняться выше в пищевой цепочке. И как только человек теряет над собой контроль, и начинает повторять непонятные ему слоги, на него падает взгляд Красной Головы.

Такое происходит достаточно редко, но каждый новый случай вероятная угроза человечеству. Неизвестно как именно Голова выбирает нужного человека из тысяч бормочущих психопатов, однако у каждого из них появляется Стигма: атипичная опухоль мозга, которая служит приемником Волны.

Волна - электромагнитные мысли Шторма. Радиотрансляция божественной истерики. Через стигму она слышится как неописуемый крик, речитатив, разогнанный до скорости света, что состоит из оскорблений недоступных пониманию человека.

Чтобы Шторм начал говорить осмысленнее, человеку необходимо задобрить его. Сделать грех - дисциплиной. Основой жизни. Каждый день, не ленясь, не пропуская подходы, творить зло. Тут начинаются проблемы. Никто не хочет воспринимать хаос как систему обязательств. Это противоречит самой идее нарушения правил. Кроме того, не каждый маньяк действительно готов к видениям армагеддона, который приближают его действия. Большинство становится обычными наркоманами. Заложниками эйфории, которую вызывает ощущение силы. Освоив парочку греховных дисциплин, такие дармоеды лишь слегка вредят миру, аккумулируя свободную энергию. Тело их начинает лопаться от могущества.

Временным решением может быть наращивание мышечной массы, или другие, более изощренные уловки, но, в конечном итоге всех, кто ленится и не устраивает резню с полной самоотдачей, ждет взрыв штормовой энергии. Маленькое торнадо с горелыми кишками.

На этом движение к вершинам зла оканчивается. Таких отступников ждет бесконечный ад на Острове Скал. Там камень срастается с металлом, ржавые остовы кораблей ползают по черному песку, разрывая души на куски. Гигантские волны плющат, рвут и бросают несчастных на гранитные пики. И все это повторяется раз за разом, бесконечно, пока не настанет время Воды.

Однако

Те, кто честно служат Шторму и не злят Красную Голову, становятся легендами, прежде чем вознестись.

Их ждет Вознесение. То к чему должен стремится каждый порядочный волк. Добившись признания Красной Головы он эволюционирует в Штормового Ангела и тайно ждет судного дня над городами смертных.

Так к чему это все?

Ах да, волк способный испарить тачку, явно идет по пути возвышения. И все, что сейчас оставалось Хо, это стоять на коленях и мечтать о крепком восьмичасовом сне. Абсолютный провал. Поздравляю, Хо, - произнес голос Сэта. - Овца ты безмозглая. Заразу превратили в ничто, телефон оставался на сиденье, никто не знает где тебя искать, рядом стоит волк, которому нужно заполнить шкалу убийств до завтрака, иначе шторм взорвет ему яйца. Что же делать? Думай. Дума-а-ай.

Зараза столько пережила на службе Обществу, спасла жизнь ей и Самаре, перевезла кучу сомнительных грузов и ни разу не заглохла рядом с касками. Да, в нейтральных обстоятельствах, она вела себя как шлюха, которая почуяла, что кому-то нужна, но перед касками - ни разу!

Хо взревела.

- Что б ты сдох! - крикнула она. - Тогда и меня заставь исчезнуть! Я тебе покажу, как исчезают оливы! У тебя всей твоей изжопной магии не хватит, чтоб упрятать меня в пустоту

Рядом никого не было. Но слева уже бежали со всех ног, вопя и ухохатываясь, ролевики.

- Видели это?! Кто видел?!

- Я заснял.

- Молоток! Ха-ха, вот это номер! Пуф, и нет тачки.

- Она живая! Смотрите, живая, в натуре.

Кто-то аккуратно взял Хо за локоть и выволок с раскаленной сковороды.

- Спасибо, - всхлипнула она.

- Ёбст, вы посмотрите на ее ноги. А голова-то чья?

- Тихо, может ее парня

- Тачка, - Хо закрыла лицо.

- Ну что ты, - лонгат изображающий палочника, скинул длинное пальто и положил его на ходули. - Сейчас мы сделаем носилки и домчим тебя до лучшей выпивальни в Горшеле. Сполоснем спиртом внутри и снаружи, сразу станет легче! Ну ты подумай! Он тебя оставил! Оставил тебя! Да ты в рубашке родилась! У-у-у! А я уж думал ночь будет скучной!

Девятью часами ранее, меланхоличный Сэт Холейгула меланхолично потирал ударенный живот и меланхолично глядел в окно своего бывшего секрета. Окно, которого не было. Прямоугольник заложили белоснежными досками, которые срослись со стеной, так, словно, тут всегда была ровно, красиво, монолитно. Безвыходно.

Сэт лежал на своем детском эспертуа, принюхиваясь к запахам юности, и мечтал о том, чтобы к нему зашла маленькая Хо. Медленно приблизилась к ногам и положила теплые ладошки на его вечно ледяные ступни.

Массаж?

Не хочу.

Секс?.

Нельзя.

Почему? Никто не узнает.

Ты умрешь.

Да нет же, глупый. От этого не умирают. Это приятно.

От секса с таким как я вполне можно умереть. Я проклят. Хочу просто любить тебя.

Я тоже тебя люблю, Холи. Так что мне сделать?.

Просто сядь рядом. Помолчим.

В секрет вошел Сатис. Он бесшумно прошел к рабочему столу и опустился на старое кресло сына. Темное, перекосившееся из-за отлетевших колесиков. Лицо консумуса было скрыто волосами. В руках - бутылка. Прекрасный саван исчез, платиновые украшения - тоже. Остались брюки-двуколки на системе кросс-подтяжек, разгрузочный пояс и фантастической красоты рубашка, с которой что-то постоянно сыпалось как с пасхального кулича.

Из рации, стоящей на письменном столе, вырвался какой-то зловещий треск и шум прибоя.

- Ты все слышал? - спросил консумус.

- Да.

- Составил представление?

- Составил.

- Хорошо, - консумус приложился.

Сэт поморщился.

- Ты сейчас похож на отсталого батю, зашедшего рассказать сыну о том, что существует два типа людей. Те - кто ебет, и те - кто терпит.

Сатис поставил бутылку на пол.

- Как дела у матери? - Должник понял, что слишком резко начал.

- Лучше. Полное выздоровление вряд ли возможно. Не тот возраст Но скоро она встанет на ноги.

- Это хорошо.

Они молчали.

- Почему ты продолжаешь играть? - начал Сатис. - Это протест? Ты считаешь несправедливым, что я требую с тебя деньги за обучение?

- По-твоему я настолько незрел? Игры - для души. Только для души. Но если уж мы заговорили, вслух, лично, да еще и на тему несправедливости, то мне кажется крайне сомнительным поступком переписать материнский эвак на меня. Я проиграл свой осознанно, и не хотел выглядеть ублюдком, который готов мать родную на берегу оставить. Для чего вы это сделали?

- Именно для того, что б ты почувствовал себя ублюдком.

- А-а-а.

- И это не мешает тебе смешивать древнюю фамилию с грязью. У каждого Холейгула должен быть эвак. У каждого! Лишь в этом случае КомТен будет к нам благосклонен.

Последнюю реплику Сэт не понял, но решил не переспрашивать.

- Ты знаешь сколько матери придётся стоять в очереди на новый?

- Нет.

- Три года! Пока строится новый штормолом.

- О ужас.

- Не ерничай, паразит.

- Я не просил спасать меня. Да и от чего? Не будет никакого потопа. Шторму плевать на нас. Мы его достали.

Тут даже Сэту показалось, что он начинает говорить как подросток, пытающийся не блевануть после крепкой сигареты. Отец налился голубой кровью и принялся медленно, с ледяным бешенством отвечать:

- Ты не понимаешь на чем держится мой статус? Патер Ходулизма, который читает о верности родине, чистоте помыслов, неизбежном воссоединении за Поясом Тенебры, а сын у него - без эвака! Не собирается он никуда плыть. Зачем ему правительство за океаном? Оно хуже Шторма. Лучше убежать в центр материка, переждать катаклизм в убежище, а потом создать собственное управление. А может Сэт Холейгула и вовсе стигматизирован? Ты знаешь кто давит на КомТен в таких ситуациях? Знаешь какие вопросы мне задавали господа из ССТ? Все наше благосостояние было под угрозой, люди не являлись на службы, мы чуть в трубу не вылетели! Про Шторм он мне пиздит

Сатис пытался совладать с лицом. Лицо сопротивлялось.

- Мы втроем, - я, Лист и Синт, - собрались и решили переписать ее билет на тебя по статье мать-ребенок. Затем временно передать билет Синта на Лист по статье здоровый-инвалид. И только тогда от нас, наконец, отстали

- Меня это всегда поражало, - перебил Сэт. - Почему Синт помогает тебе?

Сатис оторопел.

- А почему не должен?

- Потому что я укокошил его дочь.

Это был один из тех ну начинается моментов. Отец умирал от стыда. Сын умирал от театральной паузы.

- О великие Шесты! Ты опять за свое. Неужели все, что ты делаешь со своей жизнью, это попытка наказать меня? Пойми, это ведь ненормально, так переживать по вполне формальным обстоятельствам.

- Смерть - это не формальные обстоятельства.

Сатис выдохнул и принялся зачесывать волосы назад.

- Как это, по-твоему, происходило? - спросил он. - Она обвиняла тебя перед смертью? Выводила кровью проклятья? Что ты себе навыдумывал?

Именно так главный должник это и представлял. Как Саба лежит с окаменевшим животом, а из лона ее течет и течет густая кровь, смешанная с мякотью утробы. Стол из белой древесины пытается помочь ей благими вибрациями, но ничего не выходит. Ребенок мертв. Нарушения в развитии сделали из него что-то вроде уробороса. Кренделька с глазками. Или он оказался настолько высоким, что врос в собственную мать. Как ложная позвоночная кость. Распространенное заболевание.

- Декорации не важны. Смерть - есть смерть.

- И ты в ней не виноват. Пришел час Сабы. Все.

- Ее убил мой ребенок.

Люм-доска на потолке замерцала. Сатис взял бутылку и отпил так, словно притушил рвущееся пламя.

- Если ты не можешь рассуждать как тенебриец, то попытайся как мужчина.

- А как это?

- Мы рассуждаем категорией ответственности. Не больше и не меньше.

- И за что я был ответственен?! - крикнул Сэт, распинав постельное белье. Он вскочил и подошел к отцу. - За что? Конкретно? Если моя кузина не сможет залететь от чужой спермы, мне самому придётся все делать? Это у нас называется ответственностью перед семьей? А что ж ты сам не взялся за работу?

Сатис посмотрел сыну в глаза. И ничего не сказал.

- Древние фамилии, - Сэт попятился и сел на кровать. - Священный долг обрюхатить тридцатилетнюю родственницу, когда тебе самому едва исполнилось четырнадцать. А ведь она была человеком, настоящим человеком. Доброй, умной, открытой. И мужа выбрала хорошего. Только вот хер у него не справился с нашим невероятным наследием в виде нарастающего бесплодия. Благословление Шестов, не иначе!

- Замолчи.

- А ведь у тебя был элексир. Ты мог спасти жизнь двоим. Даже троим! Но ты приберег его на случай, если я тоже умру. Так и случилось.

- Я тебя умоляю. Слышишь? Умоляю. Перестань драматизировать.

- Тогда и ты перестань. Все взаимосвязано. Я начал играть, чтобы разбогатеть и свалить из этого дома. И свалил в итоге. Долг за учебу я выплачу, не беспокойся. Текущий взнос будет готов в течении недели.

- У тебя больше и нет.

- От чего же. Во мне двести десять запасных сантиметров. Все нормально. К тому же подвернулась вот работенка. Кто-то украл твой драгоценный дубль-два.

- Вот увидишь, твой брат не станет драматизировать, когда подрастет.

- О, я уверен. Будет крыть сестер пачками.

- Ты берешься или нет? - Сатис прикончил бутылку. - Твоих людей уже проинструктировали и дали жетоны. Оплата лично тебе, бумагой, без всяких вычетов.

- Ого! Так это настоящее дело? А я-то подумал, ты закатил шприц под диван.

- Нет. Я бы не стал рисковать элексиром ради того, чтоб ты не умер с голоду. Это все очень серьезно, Сэт. Мне нужно вернуть его. Нам с матерью.

- А я-то тебе зачем? Это такая ирония? Самому найти себе замену?

- Меня больше интересует, не ирония, а твой Самара де Хин. Особенно его участие в недавних событиях на Побережье. Парень многих впечатлил. Лично я надеюсь, что он и в этот раз сумеет неожиданно выстрелить. Фитцвиль Уже сделал больше в расследовании, чем ГО. У тебя отличные кадры. Нестандартные, зато упорные. Именно такие мне сейчас и нужны.

Глава Должников подобрался. Он сухо кивнул, поправил пиджак, и сказал:

- Понимаю. Тогда заключим письменный договор. Вы успели набросать образец, господин Холейгула?

Через минуту они уже занимались любимым делом. Юрист Сатиса, господин Милоуто, с достоинством восседал на перекошенном стуле, и зачитывал положения, ведя текст алмазным карандашом. По бокам его возвышались две безупречные фигуры. Точнее одна возвышалась, а вторая - нависала, постоянно требуя подправить то тут, то там. В конце концов стороны пришли к согласию.

И к выводу, что лучше все-таки перебраться в секрет юриста. В детской было темновато.

Милуото распечатал чистовик и отдал его на подпись. Поставщик услуг, в лице Сэта Холейгулы, откопал в кармане маленькую печать Общества Должников и тщательно вывалял в чернилах, чуть не уничтожив рабочее место коллеги.

- Прошу прощения, - он вдавил ее в документ.

На бумаге остался темно-синий знак в виде перечёркнутого нуля. Такой себе логотип, но лучше, чем ничего. Милоуто добавил свою печать и печать Холейгула, и на этом деловая часть подошла к концу.

Они вышли из секрета и зашагали по зеркально-чистому полу.

- Останешься на обед? - спросил Сатис.

- Нет, полно работы. Честно. Слушай Я понятия не имел как сильно подставил семью. Почему мне никто не сообщил?

- А какой смысл? Чтобы это изменило?

- Я бы по крайней мере сказал, что это не месть! Я вас ненавижу за ситуацию с Сабой, но вредить таким способом в мои планы не входило.

Сатис кивнул.

- Хорошо. Я понял. Это не совсем бесполезная информация. Тогда и ты послушай кое-что. Мы тебя не ненавидим. Даже Синт, что бы ты там себе не выдумывал. Однако, ты нанес нашей семье поражение. Практически уничтожил, как не смог бы никакой враг извне. После того как у Лист случился инсульт...

- Что? - Сэт дернулся, как будто закусил оголенный провод. - Так это не обычный приступ артрита?

Мать постоянно ими страдала.

- Нет, - патер остановился чуть дальше, но не повернулся. - Она едва не лишилась половины тела.

- Я не хотел

- Ну конечно не хотел. Мы - твои родственники и знаем какой у тебя характер. Мягкий. Расползающийся. Как бы то ни было, такой ущерб здоровью - преступление, которое нельзя спускать с рук никому. Я, Лист и Синт признали тебя виновным. И решили наказать достаточно, что б ты, наконец, ощутил ту самую ответственность перед семьей. Ты выплачивал мне долг за учебу. Теперь к нему прибавились остальные.

- Не понял.

- Все твои долги, Сэт, - отец развернулся, и улыбка его была окрашена в розовый. - Мы с твоим дядей нашли и выкупили каждую твою расписку, каждый неоплаченный счет, каждый штраф. Все до сина. И ты вернешь нам все до сина. Иначе мы уничтожим, - тщательно, - твой бизнес. И доломаем, - тщательно, - судьбы тех, кто от тебя зависит. Это научит тебя тому, что игнорирование собственных проблем, может ударить по другим. Тем, кто с тобой связан. Понял, Сэт Сатис Холейгула? Глава Общества Должников.

Тот моргнул. Поправил запонку, дрожащей рукой.

- Да. Да, мне все ясно.

Патер продолжал смотреть, словно хотел добыть каких-то твердых доказательств в глазах человека с фамилией удивительно похожей на его собственную.

- Хо Хо была здесь сегодня. Искала тебя. Беспокоилась. Лист предупредила, что, если ты не справишься, она заберет ее в свиту. Сотрет память. Превратит в настоящее животное. Девушка этого не заслуживает. И если в тебе осталась хоть капля порядочности и мужества, с ней никогда такого не произойдет.

У Сэта пересохло в горле. Он застыл как меч в темно-синих кашемировых ножнах. Он хорошо мог представить как лицо его девочки вытягивается, становясь неестественным подобием кошачьей морды. Ампутацию конечностей вообразить не удалось. Это было слишком.

- Я понимаю чувства матери, - Должник не произнес это, а скорее вытолкнул языком как холодный кубик. Сатис и сам услышал, как эта фраза со стуком упала на ковер. - С Хо все будет в порядке.

- Пора идти, - сказали родственники одновременно.

И тихо разошлись.

Сэт шел к выходу, не пользуясь органами восприятия: в данный момент у них отсутствовало подключение к мозгу. Тот превратился в узел карбоновых трубок, по которому циркулировал технический гель. Этот гель расщеплял загрязнения в виде беззаботности и пофигизма. Когда последние следы губошлепства были удалены, промышленный лазер выжег на каждой извилине линию повторяющихся слов.

Они могут обидеть Хо.

Связь с органами восприятия сразу же восстановилась и Холейгула увидел Хина и Фитцвиля, которые умоляли Заразу не быть такой шлюхой. Оказывается, он успел дойти до выезда с территории.

- Слесаря не справляются, - сказал Хин, растирая пот по бандитской морде.

- Никто кроме оливки тут не справиться, - смиренно произнес Фитцвиль и пошире распахнул плащ. - Кажется растеплилось. Пройдемся пешком?

- До центра? Ты ебу дал?

- Ты же привык к марш-броскам. Можешь сходить в общий туалет, сбросить выкладку.

- Мы не успеем вовремя! Шутник, херов.

- В Заразе лежит мой самокат. Он достаточно быстрый.

- О, ну нет, в обнимку мы не поедем.

- Тебя точно по ранению списали, Хин? Или ты просто отказывался ездить на войну рядом с мужиками?

- Отвали, Фитц!

- Хватит.

Слуги Сэта Холейгула удивленно взглянули на него. Они услышали в голосе хозяина незнакомые нотки.

- Самара, возьми коня. Продадим его позже. Фитцвиль, ты нашел достаточно улик?

- Вы имеете ввиду, достаточно для того, что б помотаться туда-сюда?

- Что б раскрыть дело.

- А-а-а. Скажу честно вождь, Сатис цепляется за соломинку. Я хочу сказать - это активный волк. Он прыгает в пространстве сам и перемещает другие объекты. Неустановленных размеров и на Шторм его знает какое расстояние. Элексир может быть спрятан где угодно в городе и за его пределами. Хоть на Мунзе, хоть под землей. Поэтому я и спрашиваю: долго ли нам нужно изображать деятельность, пока ваш отец не заплатит?

- Вам нужно найти похищенное, - отчеканил Сэт, чувствуя ледяную броню на сердце. - Вы поняли? Найти и принести сюда. Другого не дано. Шутки кончились. Вы в курсе, что вас занесли в тенебрийский список сорвиголов? По крайней мере Хина.

- На заебись! - воскликнул Самара. - Ненавижу списки. В них так удобно зачеркивать имена без вести пропавших. Мы под колпаком, или что?

- Нет, это значит, что вы крутые парни, и вас дергают для серьезной работы без света. Прямо как сейчас. Вы справитесь, я знаю.

Крутые парни переглянулись.

- А точно не паразиты? - уточнил Хин.

- Спасибо, вождь, - сверкнул зубами Фитцвиль. - Нам приятно слышать такое. Особенно от вас.

- Теперь за работу, - Сэт посмотрел на часы. - По готовности. Но сначала - кто видел Хо?

- Разве она здесь? - удивился Ретро.

- Ну конечно, - фыркнул Самара, выискивая взглядом рысака. - Я написал ей, что мы сами справимся и это было классической ошибкой. Наша зеленушка никогда не вынимает сверло из попки Стремный! Эй, Стремный! Давай сюда!

- Я поищу ее, - Сэт еще раз взглянул на своих людей. Да, это были именно ЕГО люди. - Удачи.

Те промолчали.

Но в глазах каждого блеснула искра понимания. Что-то в облике шефа подсказало им, что да - игры кончились. Особенно в это верил Самара, успевший за жизнь свою выучить простую истину: чем дольше ты не умираешь, тем хреновее становиться.

Глава 7

Чем дольше не умираешь

Неповторимые соцветия рощи Великанов благоухали свежестью и чистотой. Запах радужных лепестков прояснял сознание, бодрил, прогонял усталость и тревоги. В этих целительных оазисах народ ашиви скрывался от злобного влияния Шторма, вечного присутствия Красной Головы и жестоких мыслей. Когда напряжение внутри племени начинало вредить его жизни, а здоровое соперничество становилось подлым и агрессивным, ашиви посещали рощи, чтобы выдохнуть негатив и надышаться мирной энергией Великанов.

Так было раньше.

Ныне же беспокойство в душах древесного человечества не проходило никогда. Во всяком случае женской его половины.

В зарослях послышалось вкрадчивое чириканье и клекот мелких животных. Ашиви, которую все знали под именем Му Зэ, покинула нежные лозы и встала на границе священного места. На плечах ее остались лепестки и капли желтого нектара, такого сладкого, что мелкие птицы последовали за ней на открытый воздух. Они порхали вокруг, слизывая пищу тонкими языками.

В роще обитали сотни живых существ. Купол многоцветной зелени посреди хвойного леса казался миражом, сказочным жилищем построенном из гладких ветвей и цепких стебельков. А потом сочных листьев, сетей из красной лозы и плодоносящих цветов, собирающихся в вечно-живые корзинки. Все это взошло на скудной земле, выросло и оставалось свежим в любое время года. Даже сейчас, когда снег падал вниз редкими комками и хлопьями.

Колыбель Великана. Чудо. И древесный народ рассчитывал на него. Это была последняя надежда уставших женщин. Никогда еще Му Зэ не видела столько племен в одном месте: представительницы больших групп и крохотных семей, полностью обжили местность вокруг рощи. Их было несложно отличить друг от друга. Разные территории - разные шкуры и украшения, повадки и речь. Когда-то их отличала и внешность, но теперь все женщины выглядели одинаково.

Одинаково жутко.

- Мату! Мату!?

- Что?

- Почему у этой деревянной тети кочка на лице? Разве у нас есть кочка на лице? Давай ее срежем.

Невинное дитя указывало на идола, вкопанного у границы священного места. Он изображал беременную женщину, которая должна была накапливать энергию этого места. Энергию жизни и ее продолжения.

- Тихо! Никогда больше такого не говори

Строгая мать закашлялась.

Возле священного места запрещалось разводить огонь, поэтому многие ашиви чихали и кашляли. Племенное разделение заставляло их держаться порознь, однако часть паломниц все-таки сбились в кучки, чтобы согреться.

Их ездовые канси в это время общались совершенно свободно. Они образовали лежбища черной, серой и желтой шерсти, от которых исходил пар и специфичный запах кислой ягоды. Отдельные звери наблюдали за происходящим и принюхивались к атмосфере стоянки. Вид у них был подавленный.

Огромный черношкурый канси вернулся из леса, волоча за собой тушу свежепойманного оленя и негромким лаем пригласил желающих отобедать.

Му Зэ терпеливо дождалась, пока насекомые и птицы слижут остатки нектара с ее кожаной куртки, после чего пошла вперед на звук барабанов и заунывных песен. Ее появление отвлекло остальных женщин от работы, и сотня представительниц разных племен и бродячих семейств, поднялись как одна, оставив костры и починку снаряжения. Даже дети их почувствовали, что шалости нужно прекратить и сидеть тихо. Острые уши внимательно приподнялись.

Му Зэ закрыла лицо ладонью и среди неохватных стволов заголосили обманутые жены. Плач их был так пронзителен и долог, что снежные тучи превратились в грозовые. Они потемнели и злорадно ахнули небесными барабанами.

Роща, которую ашиви считали последней надеждой всех ашиви - оказалась бессильна перед Болезнью. Это было крупнейшее святилище на известных землях, и сила его была так велика, что благотворный дух Великанов исцелял раны от когтей и клыков, прогонял лихорадку и высушивал гной. Его посещали в самые отчаянные времена, чтобы не тревожить обитающих тут родителей и так поступили сейчас.

- Мы ничего не добились, - произнесла Му Зэ, обращаясь ко всем, кто мог ее услышать.

Будучи женой вождя Черноногих, сильнейшего племени известных земель, она взяла на себя ответственность говорить перед остальными супругами. На рассвете, чтобы всем было видно, она забралась на спину своего канси и выпрямилась на плетеном седле.

- Они говорят, но говорят бессмыслицу, - продолжала Му Зэ, глядя в искаженные Болезнью лица. Когда-то бронзовые, теперь они зеленели как хвоя, и кто-то даже считал это благословлением Великанов. Ровно до тех пор, пока носы этих осчастливленных не провалились внутрь. - Их бормотание напоминает детский гулеж.

- Мы должны ждать, - крикнула жена из племени Тройного Рога. - Ждать сколько потребуется

- Ждать чего? - ответила ей другая почтенная мать. - Бесконечной милости хранителей? Это их место и разрешение находиться здесь дано лишь временно. Даже сейчас я чувствую, как они наблюдают за нами. И в этом я не одна.

Женщины молчали, стараясь не глядеть в сумрачное пространство вокруг стоянки. Канси в тот момент согласно взвыли, сообщая, что Великаны здесь. Незримо присутствуют среди ветвей и густого лапника.

- Они поймут. Они всегда были добры к нам

- И этим мы не имеем права злоупотреблять, - пожилая знахарка из бродячих семей вышла к живой трибуне Му Зэ.

- Еще мы не можем тратить собственное время, - поддержала та. - Племена чахнут без руководства, а мужчины окончательно потеряли рассудок. Я знаю, как вам тяжело это слышать, - она повысила голос, перебивая возмущенные крики, - но пора признать, что Болезнь навредила им гораздо больше. Мужчины отдают глупые распоряжения, они водят нас по кругу и больше спят, чем охотятся. А когда бодрствуют дерутся и объявляют походы на соседей. Мы всегда жили в мире, а теперь, что ни сезон - новая война. И ради чего? Ради заветренного следа мелкой добычи? Мы должны сместить их.

Му Зэ давно пришла к этой мысли. Она не понравилась никому из ее племени, и ей самой казалась пугающей и неверной. Но у нее было три здоровые дочери и пара больных сыновей. Дочери сами добывали пищу, но недоедали, потому что вынуждены были кормить отца и братьев. Кормить так, словно те продолжали трудиться в полную силу. В действительности они только и делали, что спали и собачились между собой за удобные углы, словно домашние животные. А ведь в племени всегда работало правило: по работе - награда, по труду - обед.

- Как ты смеешь? - к ней протолкалась коренастая добытчица из Кожаных Спин. - Как ты смеешь такое говорить, здесь, перед честными женами и матерями?! Ты предлагаешь унизить наших мужчин, а вместе с ними предков, которые провели нас через время гроз и дождей! Голода и ветров! Сохранили жизни детям и самоотверженным трудом обеспечили им взросление! Я - Ки Ни, жена Га Ни, защитница племени, называю тебя безумной! Никогда мы не отправим наших мужчин собирать хворост или траву, как стариков или немощных.

Ее поддержала большая часть представителей. Но не все. Кто-то внимательно смотрел на Му Зэ. Ждал, что она скажет дальше.

- Я вижу ребенка за твоей спиной, - проговорила Черноногая, дождавшись, когда крики затихнут. - Это сын или дочь?

- Сын, - огрызнулась Ки Ни.

Она поправила ремни переноски, которая удерживала отпрыска за ее спиной.

- И сколько ему зим?

- Почему ты спрашиваешь?

- Не знаю как у вас, Кожаных Спин, но Черноногие все чаще носят сыновей до тех пор, пока у тех не вырастут все зубы. До этого момента они не способны даже самостоятельно себя подмыть. Они ведут себя как звери, ищут норы и темные места, пока дочери наблюдают за ними, отвлекаясь от более важных дел. Много ли пищи можно добыть в таких условиях? Я вижу позади тебя девочку

Ки Ни закрыла ее собой.

- Пусть она скажет! - гаркнула Му Зэ. - Дитя, ты ешь вдоволь?

Это был вопрос для тех, кто не мог видеть происходящего. Те, кто стоял поблизости и без того наблюдали худую изможденную тень, которая должна была зваться старшей сестрой.

- Нет, уважаемая, - слабо пискнула девочка.

Кто не услышал - сразу поймет каким был ответ.

- Я не призываю вас в одночасье сослать мужей в загоны словно зайцев, - Му Зэ выдержала паузу. - Урезать их пайки, ограничить свободу и прочее. Сейчас они все еще слишком своевольны, чтобы отказаться от власти. Но вскоре, их бормотание потеряет всякий смыл и тогда нам придется вести племена самостоятельно.

Это была шокирующая мысль и женщины снова загалдели, общаясь с теми, кто стоял поблизости. Кое-где даже начались злобные препирательства и потасовки.

Му Зэ ждала. Тучи громыхнули тройным ГХО над ее головой. Снег повалил гуще.

- Слышите?! - закричала она поверх испуганных воплей. - Это Он смеется над нами! Всегда мы избегали дурного влияния Шторма пользуясь мудростью Великанов. Тогда он наслал Болезнь, и этому наши покровители помешать не могут. Те, кто мог уйти - ушли, но нам бежать некуда! Не с такой обузой! Наши мужчины не построят лодок, не выведут их из Шторма, не вытянут утопающих из воды.

Люди потрясенно молчали. И в наступившей тишине со своего места сдвинулась широкоплечая фигура, полностью закутанная в плащ из медвежьей шкуры. Ее попытались остановить соплеменницы, но проще им было остановить настоящего медведя, чем ту, что набросила его шкуру.

Ашиви вышла на свободное место, остальные инстинктивно уступали ей место, оттесняя стоящих позади. Му Зэ, ожидающая новых оскорблений, глядела расслабленно и сквозь, но моментально собралась, когда меховой капюшон сполз на плечи

Мужчины.

- Я Ку Ва, вождь племени Троп, - представился он глубоким голосом. На гладком черепе краснели вытравленные уксусом дорожки. Подбородок украшала борода из соболиного хвостика. Глаза были ясными, взгляд - свежим, кожа - почти не изменилась. Лишь незаметные пятна, похожие на родовой пигмент, и легкая сутулость говорила о том, что от Болезни нет иммунитета. - И я говорю тебе, что ты не права. Как женщина будет выживать без мужчины? Как бороться с хищниками? Рубить и строить, ломать и расчищать? И самое главное, кто будет класть семя в ваши кармашки? Уж не думаешь ли ты доить нас как беременных коз?

Эта речь вызвала одобрительный смех.

- Откуда ты взялся, Ку Ва, вождь племени Троп? - спросила Му Зэ. - Если ты здоров и твоим родственникам ничего не угрожает, для чего ты пришел на сход отчаявшихся? Посмеяться?

- Я не говорил, что нам ничего не угрожает, - возразил мужчина. - Мы так же страдаем от неизлечимой хвори, насланной Бурей, однако твоих слов не произносим. Я пришел сюда, как и все, услышав зов вестников. Скрываясь под одеждами, я услышал множество печальных разговоров, но ни одного - без веры в хорошее. Так что не навязывай другим собственную тоску: сестры вокруг тебя не еще опустили руки

Он повернулся к женщинам.

- И я говорю вам! Мужчины выстоят, как бы проклятая Буря не издевалась над нами! Да, сейчас мы слабее, чем обычно, но пройдет время, совсем немного и мы вернем здоровье и силу. Посмотрите на меня, я - тому живое доказательство.

Женщины завелись. Они одобрительно кричали и старались прикоснуться к рукам несгибаемого Ку Ва. Неожиданное появление прекрасного мужа, сильного и здорового, разбудило в них чувство семейного равноправия и надежного очага. В тот момент ашиви не понимали, что смотрят на реликт, почти что сказочное существо...

Самоуспокоение в эти жуткие времена не просто вредно, а грозит вымиранием. Если Ку Ва действительно здоров и силен, и другие мужчины могут со временем приспособиться к Болезни, это нужно доказать.

- Насколько слабее?

- О чем ты спрашиваешь? - с вызовом спросил Ку Ва. - Я не слышу.

- Я спросила, - повторила Му Зэ ровным голосом, - насколько ты слабее?

Мужчина оскалился.

- Что это за вопрос? Ты провоцируешь меня? Клянусь Великанами, я уважаю твое племя, и твоего мужа, но не позволю такие намеки.

- Тогда поставь женщину на место.

Ашиви загомонили, обвиняя Черноногую в неуважении.

- Настроение твое кажется боевым, - улыбнулся Ку Ва. - Но стоит ли нам проверять очевидные вещи?

Временная (и времени того прошло слишком много) предводительница Черноногих спрыгнула со спины канси и встала напротив Ку Ва.

- Нам это необходимо, - заявила она убежденно.

Ветер погнал ледяные хлопья. Волосы Му, заплетенные в тугие косы и хвосты, реяли над плечом.

- Тогда возьми поддержку, - предложил вождь. - Пусть вас будет четверо против одного.

- Честно будет один на один. Ведь у тебя нет возможности позвать на помощь. Ты единственный зрелый охотник здесь, я правильно понимаю? Но хватит оскорблений. Я тоже уважаю тебя и твое племя, Ку Ва. У меня нет никакого желания зубоскалить и плеваться. Однако, ашиви слишком долго не хотели смотреть правде в глаза. Если и дальше надеяться на мужское начало, мы погибнем, забравшись в бесплодные земли.

Небо издевательски громыхнуло. В напряженной тишине завыли канси, вернувшиеся с охоты. Их зеленые глаза поблескивали скрытым пониманием того, какой кризис настиг их человеческих друзей.

- Ты совершаешь ошибку, - сказал Ку Ва сбрасывая меха.

Вьюга хлестала по зеленым лапам и многолетним стволам.

- Вы не должны - начал кто-то, однако Му Зэ уже бросилась в бой.

Вождь отбросил ее плечом, Черноногая отступила всего на шаг, и сразу ударила в бок, по животу и в солнечное сплетение. Ку Ва крякнул и, отбросив вежливость сильного, принялся махать кулаками. Он бил так же, как орудовал копьем, резко, прямо, целясь в лицо как в рыло лесного зверя. Несколько раз Му Зэ сбивало с ног, она измазалась в снегу и мусоре, настланном секвойями перед цветочным раем. Она плевалась кровью, но продолжала биться как одержимая. Ее не беспокоила власть или положение, она просто хотела быть уверена, что дети ее не умрут от голода.

Уверена до конца!

Ку Ва поймал ее, заломил руку и принялся теснить Му Зэ к земле, словно сгибал деревце для силка. Черноногая взвыла.

- Перестаньте!

- Хватит! Отступись Черноногая!

Положение и правда было безвыходным. Как это всегда и бывало женщине просто не хватало массы, чтобы вырваться. В конце концов боль довела Му Зэ до предобморочного состояния, но перед тем, как сдаться женщина увидела, что ноги Ку Ва дрожат! Он боролся с ней из последних сил, а в дыхании над ухом слышались хрипы.

Черноногая перестала кричать, но вместо этого забилась, напрягая колени. Она привыкла таскать тяжести, и бессильный мужчина ничем не отличался от лежащей на спине добычи. Му схватила его за свободные шаровары у бедра и что есть силы толкнула назад и вверх, подхватывая вождя словно тушу оленя. Крутанулась и повалилась вместе с ним в грязный снег.

Толпа охнула. Черноногая отскочила в сторону.

- Ты совершаешь ошибку, - повторил вождь, собираясь с силами.

- Почему ты хрипишь? - откликнулась Му Зэ. - Почему?!

- Остановитесь!

- Прислушайся к голосу разума, - настаивал мужчина.

Он тяжело поднялся.

- Испытание продолжается, - сказала Му. - Ты представляешь всех наших мужей, Ку Ва. Не посрами начало.

Теперь Му Зэ действовала осторожнее. Она избегала ударов и не давала себя поймать. В удачные моменты била по шее и груди. Вождь откровенно задыхался. Еще несколько раз он смог достать ее, но со временем движения его замедлялись, а ноги ступали невпопад и цеплялись друг за друга.

Му Зэ смотрела на него с ужасом. Неужели вождь, лучший мужчина племени, так быстро выбился из сил?

- Борись же! - не выдержала она.

Семейный храм все еще держался, но стены его лизало пламя. Прочие ашиви считали ее выжившей из ума, но пусть Буря сожжет ее молнией, если Му Зэ не хотела сейчас, чтобы мужчина победил и вернул в мир изначальную гармонию. Желание это было эгоистичным и сиюминутным. Единственный охотник на тысячи беспомощных инвалидов не сможет изменить ничего.

Ку Ва отхаркнул нечистый сгусток и посмотрел на Черноногую с болью и сочувствием. А потом бросился вперед со прытью, которой Му не ждала от него. Вождь успел схватить ее за руку и потянул за собой. Противники закружились и влетели в священную рощу. Каркас из древесных узоров захрустел и сломался пропуская их внутрь. Лопнули стебли, истошно закричало зверье, а Черноногая не усела стереть липкую сладость с глаз, как ее уже схватили за ворот и поволокли в центр великого чуда.

- Ты, - выдохнул Ку Ва, бросая женщину на светло-зеленую траву. - Именно ты заведешь нас всех в могилу. Представь, что все узнают об этой дурацкой выходке. Что тогда? В моем племени тысячи людей, и я последний, кто дает им надежду. А ты хочешь отнять и ее Мужчины выстоят, Му Зэ, вот увидишь. Сдайся.

Во внутреннем святилище было сумрачно, тепло и спокойно. Это было просторное убежище, свободное от листьев и ветвей. В центре его лежала растительная скорлупа, из которой когда-то выбрался юный Великан. Сосредоточение жизни Вокруг нее сидели связанные вожди. Худые, сгорбленные, усыхающие, они шептали и вскрикивали, бредили наяву, и не было в них ничего, что намекало на силу и скорое выздоровление.

- Сдайся! - заорал Ку Ва, доставая кремниевый нож из-за голенища. - Ты это начала, так молю - закончи!!

- Ты должен победить, - хрипнула Черноногая. - Неужели это не ясно? Неужели матери Троп удовлетворяться победой ножа, а не мужчины?

- Победа есть победа. Люди хотят сберечь привычный образ жизни, никто не обратит внимания на твои раны.

- Это правда. Но я хочу сберечь людей.

Вождь застонал, и в звуках его горечи Черноногая услышала просьбу извинить его. Она вскочила, но Ку распорол ей кожаную рубаху и вынудил упасть снова. В его движениях и взгляде не осталось больше той сосредоточенности и достоинства, которые мужчина демонстрировал в начале.

Ку Ва схватила нож за лезвие и пока охотник хрипел, вновь пытаясь перебороть ее, нащупала на земле ветку и проткнула сверкающий глаз. Мужчина заорал, отстранился, и теперь уже Черноногая вцепилась в него, повисла на левой стороне, и они тяжело упали рядом с невменяемыми вождями.

Один из них глупо рассмеялся.

Руку с ножом - зажать между бедер, вытянуть, положить мокасины на грудь. Теперь никуда не денется.

- Если у тебя осталось еще хоть капля мужества, - проговорила Му Зэ, без труда удерживая последнюю надежду Троп. - Признай поражение.

- Глупую забаву ты устроила.

- Это не забава. И ты сам это понимаешь. В вашем племени есть еще такие как ты?

- Нет. И в других, дальше на запад, тоже.

- Так ты последний?! - воскликнула Му Зэ. - Очнись же, мы не можем поступить иначе! Женщины должны вести племена!

- Это ты очнись, - прошипел Ку Ва на пределе сил. - Если отстранить мужчин от управления, умственной работы, они начнут глупеть еще быстрее. В отличие от тебя, отважная Му Зэ - я знаю это. Проверил на собственных братьях. Кровных братьях. Я держал их взаперти несколько месяцев, и они почти утратили рассудок. Эти находятся тут всего неделю и посмотри на них. Пускают слюни. Подумай, женщина, до чего дойдет народ ашиви из-за твоей безрассудности. Ты готова перенести суд времени? Совести? Мы Не скот. Дай мужчинам шанс.

Храм в душе Черноногой горел ярко и дым его разъедал чувства как зола ест глаза. Суд времени - серьезная угроза для всех, кто меняет правила жизни и принимает судьбоносные решения. Но для каждой матери единственно верное время это - сейчас. Если дети ее продолжат худеть и чахнуть, ослепнут и потеряют зубы, ни о каком будущем не может идти речи. Если выбирать между надежной жертвой и легкомысленной добродетелью

- Ты рассказывал кому-то о своих наблюдениях? - спросила она.

- Конечно нет, - фыркнул Ку. - Женщины и без того подавлены. Но расскажу, чтобы остальные не последовали твоему примеру. А почему ты спрашиваешь? А-а-а Вот значит, как умрет последний охотник ашиви. От собственного ножа.

- Его место займут охотницы. Прости меня, Ку Ва, но я пойду на суд времени, зная, что поступила как говорит мне сердце.

Она выгнулась и вывернула мужчине плечевой сустав. Взяла упавший нож и неаккуратно перерезала мужчине горло. Бессмысленные лица вождей повернулись к женщине, словно заметили, наконец, чужое присутствие.

- Кушать, - произнес один из них.

- Еда, - подхватил второй. - Дать еда!

Третий просто закричал, пуская слюну и попытался укусить соседа.

Му заплакала, вцепившись в рубашку охотника. Суровая и несгибаемая дочь леса, она лила слезы как испуганный зверем ребенок и все не могла поверить, что весь их народ как будто осиротел за одно мгновенье. Как будто навсегда ушло что-то неизмеримо, несказанно важное и потеря эта ощущалась как начало вечной ночи. Что Му скажет женщинам из Троп, сопровождавшим своего вождя? А что ей скажут остальные?

- Мата, - позвал один из вождей. Ее муж. - Где мата? Ты моя мата?

Этот вопрос, простой и ужасный одновременно, отрезвил Му. Женщина вытерла слезы и напомнила себе, о чем так недавно говорила людям. Жизнь, пока еще, продолжается, и она сделает все, чтобы дочери ее кушали вдоволь.

Черноногая взяла вождя за руки и потащила через рощу.

Снаружи Му встретила гробовая тишина и согбенные спины. Все женщины уперлись лбом в холодную землю; канси склонили зубастые морды; тучи разошлись, показав кусочек зимнего солнца. И все это потому, что к роще сошел один из ее хозяев.

Великан смотрел на побитую За, с неудовольствием и рыком обоняя запах крови и мертвого человека. Его желтый взгляд был сосредоточен и мудр, но совершенно безжалостен. Скалистого цвета шерсть напоминала поверхность молитвенного камня, по рогам ползали разноцветные насекомые а из носа вырывался пар.

Му Зэ отпустила свою скорбную ношу и медленно повернулась.

- Простите, - она упала на колени. - Это моя вина. Я уйду, но не гоните остальных.

Великан молча смотрел на нее. Потом указал длинным пальцем на труп и прорычал, невнятно имитируя человеческую речь:

- Бур-р-р Ра. Побе-ди Ла!

Ашиви подняли головы. Изможденные сухие лица совсем потемнели.

- Нет, нет, - возразила Му Зэ. - Не победила! Еще нет! Я убила его, чтобы защититься. Моя вина!

- Буря победила. Уходите.

- Это моя вина, не бросайте остальных в час нужды, умоляю!

- Буря победила, - в третий раз. - Мы не можем помочь. Теперь вы сами.

Сами по себе.

- И вот так, малявка, первая Великая матрона укокошила последнего нормального мужика, - подытожила тетя Ли Пу

Она приложилась к бутылке, глотнула как рыба, и сипло ухнула. Затем откинулась в старом провонявшем кресле и невнятно спросила:

- Что ты делаешь?

Тринадцатилетняя Хо корпела над тетрадью. Перед ней стояло несколько пустых бутылок от пойла, которым заправляли себя оливы, работающие на господина Холейгула. Была ночь и все они за исключением Пу и стажерки спали на железных койках. Выдыхаемые пары были настолько густыми, что на потолке скапливался огнеопасный конденсат.

- Что ты делаешь? - повторила тетя. - Совсем спятила? Они пустые.

- Я знаю, - откликнулась Хо. - Слушай, а где та бутылка, с которой сегодня ходила Билли? Я такой еще не видела.

- Посмотри в мусорной корзине.

Некоторое время Хо звенела пустыми сосудами, пока не отыскала квадратную бутылку с янтарным стеклом. Она вернулась с ней к лампе и принялась читать аннотацию к напитку.

- Пред Представляем вам купаж жированный

Она сосредоточенно шевелила губами, время от времени записывая в тетрадь незнакомые слова и сверяясь с таблицей звуков. Там она выписала алфавит, расположив буквы в том порядке, в котором они попадались ей на глаза. Начинался он с В И С К, так что выражение от А до Я не имело для молодой оливки никакого смысла.

- Тебе совсем не понравилась история, - всплакнула тетя. - А ведь это прошлое твоего народа. Основы. Это знать надо.

- Ты рассказываешь эту историю - Хо скрипела карандашом. - Каждый раз как напиваешься, сколько я себя помню. А напиваешься ты каждый день

- И тебе придется через месяц-два! - прикрикнула Ли Пу. - Не смей осуждать алкоголизм! Это наш образ жизни.

- Я не осуждаю, - Хо застряла на слове шедевральный.

Гарзонские производители алкоголя обожали писать на бутылках целые эссе, посвященные продукту. Даже на водке выгнанной из говеной соломы счищенной с поросячих боков, он писали что-то вроде: щетинки молодого хряка нежно стимулируют вкусовые сосочки и улучшают работу кишечника.

- Тогда не пизди мне тут, - тетя потрясла пустой бутылкой и уронила ее, с грустным стуком, на пол. - Ладно Чего уж там. Я скучаю по тебе маленькой. Ты всегда слушала, что говорит тетя. А теперь вот буквы рисуешь А до меня дела нет.

Она заплакала едкими пьяными слезами.

- Он тебя не полюбит, слышишь? Не нужна ты ему. А что я буду без тебя делать, ты подумала? Без моей маленькой помощницы? Кто тебя растил? А? Может быть господин Сэт?

Это были азы манипуляций от пьяной женщины, и Хо как будто была готова к этому Но все равно почувствовала себя виноватой.

- Слушай, - она поставила шедевральную бутылку и потянулась к Ли Пу. - Мне очень нравятся, твои истории, честно. Но все, что я могла понять, я уже поняла. Мы сами по себе. Все нас ненавидят, потому что мы крадем чужих мужиков. Мы как лонгатские ведьмы, только похищаем мальчиков постарше. От этого никуда не деться, как и от алкоголя. Поэтому мне нужно похитить сердце самого крутого мальчика после господина Сатиса, пока я не начала пить. Я должна быть чистой, чтобы он не побрезговал.

- Ты всегда слишком много мечтала - пробормотала тетя отключаясь. - Образование, работа специалиста И-и-ик! Чтоб получить образование в этом городе нужно захомутать волка Стать человеком тебе поможет только волшебство.

Она засопела, вывалив язык.

- Мы все тут люди, - Хо сжала кулаки.

В ответ ей раздался долгий, заунывный пердеж с дальней койки.

От вида раскисшей тети и невообразимого перегара, оливка на минуту потеряла над собой контроль. Она выскочила в общую людскую из маленькой коморки, где оливы жили отдельно, словно прокаженные. Тетрадь она сразу же свернула и сунула в нагрудный карман рабочего комбинезона. Она не снимала его уже три дня, потому что лонгатские горничные, молодые бабы с огромными титьками, не пускали ее в раздевалку и душевую.

Оживленно переговаривающиеся работники, для которых наступило время отдыха, не обратили на нее внимания. Разве что сдвинулись вместе со стульями сантиметра на два-три. На это Хо давно не обижалась. В конце концов от нее действительно пахло. Нет, воняло. Все эти фетишисты, которым нравится запах девичьего пота, просто разбежались бы как тараканы, если б оливка решила проветрить подмышки.

Сегодня пятница, напряженно думала Хо, глядя в пол. В понедельник молодой хозяин уезжает в специальное место на учебу. К этому времени я должна быть готова. Больше ждать нельзя.

Как следует все обдумав, она решила, что предстать перед Сэтом нужно не только ни разу пробовавшей алкоголь, но и без мужа. Господину может не понравиться искаженная талия. Палочники любят все стройное и красивое, как они сами. Все должно быть идеально, все должно пройти как по маслу, потому что нынешний образ жизни давно может катиться в задницу! Лучше сразу повеситься на поливочном шланге, чем всю жизнь копаться в земле, привыкая к запаху могилы.

Проблема была в том, что формально Хо была личной слугой Сэта, но жила как чернорабочий. Госпожа сказала ей, что перед служением в центральном входе нужно набраться опыта. Вроде бы. Это было слишком давно, когда оливка еще зубы не поменяла. Она могла выдумать это обещание для самоуспокоения, во что пугало Хо больше всего. За все время молодой господин ни разу не заговорил с ней. Она видела его, он ее - нет. Не замечал, как безвредное насекомое.

Это во-первых.

Во-вторых, как только дитя Горшеля освоилась в незнакомой обстановке, ее сразу определили в помощь Ли Пу. А тетя Ли, на минуточку, была садовником: следила за немосскими растениями. Нестыдная работа, однако совершенно не связанная с домом. И о каком опыте может идти речь? Можно подумать молодому господину нужен уход за корнями. В лучшем случае за одним корешком, но у оливки на этот счет были серьезнейшие сомнения. Если бы Сэт интересовался такими вещами, он давно бы уже нашел время поиграть с ней.

Короче, факты говорили, что никто не поведет ее в центральный за оливковую ручку. Она должна зас да, заставить! Заставить Сэта взять ее с собой. За три года близкого сожительства, они станут неразлучны - это так же точно, как и то, что шестнадцатилетняя старуха будет ему совершенно отвратительна.

Хо повела носом. Ее главный аргумент, драгоценное преимущество, - разговор. Разговор двух домовых служанок, подслушанный во время их прогулки у немосских вязов. Невероятной красоты гарзонки охали над тем, что молодой господин бросает в отца книги и кричит, что ему не до чтения. Его собираются отправить в закрытый колледж, а он даже слуг брать отказывается. Говорит, что заморит себя голодом, а для этого помощники не нужны.

Оливка обрела это сакральное знание два года назад, и с тех пор училась читать по бутылочным этикеткам и мешкам с удобрениями. И, как ей казалось, овладела этим искусством достаточно, чтобы взяться за учебники господина. Слава богу, ей не нужно понимать слова, только поднимать их со страницы и выпускать на воздух.

Хо снова принюхалась.

Но прежде всего Прежде всего ей нужно, Шторм разрази, помыться. Перед глазами оливки замаячили наглые лонгатские морды. Они попытаются ее остановить, но не смогут. Не в этот раз. Хо решительно сбросила лямки с плеч и зашагала вдоль стены. На приступ санузла.

В женской помывочной было шумно. Работало несколько душевых леек, звучали ненавистные голоса. Хо прикинула, не попробовать ли счастья в мужской Но всякой решимости были пределы. Так нагло напрашиваться на изнасилование она не имела права. Выдохнув, она подошла к своему шкафчику и открыла его. Наружу высыпалась омерзительная лавина из использованных тампонов. Так, - подумала Хо. - Они настроены серьезно. Драки не избежать.

Что ж.

Погнали.

Она сняла сапоги, комбез, нательное белье и осталась в чем мать (напрасно) родила. Затем силой вскрыла шкафчик Беллы, главной ее обидчицы и взяла с полки ценное увлажняющее молочко. Обмазавшись им с ног до головы, олива одолжила еще три предмета. Вафельное полотенце, в которое она завернула брусок душистого мыла и купальную шапочку.

Теперь она была вооружена и чертовски опасна.

- ну я ему говорю, за цветы можешь у козы попросить. Совсем сдурел, блин. Я что ему зеленая какая-то за спасибо давать?

Их было трое. Три сочных молодых тела против одного тощего, почти детского.

- Мы не даем за спасибо, - громко сказала Хо. - Как минимум за шкалик.

Лонгатки взвизгнули, но сразу пришли в себя. Взмахнув мокрыми волосами, они вышли из-под струй и встали напротив Хо. Руки, конечно же, в боки.

- Ты посмотри кто

- Да-да-да, - перебила Хо. - Надоело слушать. Мне нужно помыться, Белла. Это не шутки. Может раз в жизни ты просто дашь другому спокойно жить. Даже если он тебе не нравиться. А?

Белла молча повернулась и раздвинула ягодицы.

- Понятно, - вздохнула олива. - Кстати, ты заметила сколько с твоей задницы натекло воды? Прямо под ноги.

- Чего?

Происходившее далее можно описывать только в общих чертах, потому что борьба четырех обнаженных девушек на мокром полу тема чрезвычайно Скользкая.

Хо была меньше, гораздо подвижнее и жилистее. Благодаря защитному покрытию из молочка, ее практически невозможно было схватить. Тугая шапочка защищала волосы. Кусок мыла в полотенце разбивал боевой дух противника и не оставлял при этом следов на круглых задницах.

Итак, после нескольких минут соблазнительного мельтешения раскрасневшихся ягодиц, Хо нависла над Беллой, пока ее подружки с ревом расползались в стороны.

- Еще раз наедешь на меня, я тебе это полотенце запихну вместо тампона, поняла? - и чтобы закрепить материал, Хо вывернула девушке левую грудь.

- Да, да! Поняла! Перестань уже, мы ведь просто пошутили!

- А я - нет. И кстати, мы не только не даем за спасибо мы еще и не кровоточим как вы, грязные коровы. А теперь валите отсюда!

Все время пока она мылилась и тёрла себя полотенцем, используя его как мочало, олива думала о том, что с ней произойдет, когда она выйдет из помывочной. Сразу ее прибьют табуреткой или устроят показательное судилище с привлечением службы безопасности?

Неважно! Либо она добьётся своего и останется вместе с молодым хозяином, либо Одной будущей пьяницей станет меньше. А служба безопасности все равно не станет разбираться, а просто влепит Хо штраф в счет зарплаты которой она пока даже не получает!

До трех часов ночи Хо приводила в порядок свой шкафчик и стирала одежду. Помывочную продолжали посещать служанки, но никто из них не обратил на оливку внимания. Никаких осуждающих взглядов или смешков. Режим пустого места - как обычно.

Наконец оставаться среди кафеля стало попросту глупо. Не ночевать же здесь. Белье просохло, комбинезон Хо сложила в пакет, затем починила замок на ящике Беллы и вернула шапочку, полотенце и оставшееся мыло. Разумеется, когда лонгатка вернется она все это выбросит, но пусть уж сделает это сама.

Хо шагнула в открытую дверь и остановилась. В людской никого не было, свет был потушен, двери в кубрики плотно закрыты. Единственный гарзонец сидел за столом для игры в карты и чинил настенные часы. Заметив оливку, он хмыкнул и вернулся к своему занятию. Ползя по стеночке, Хо добралась до дверей на вонючую родину и скрылась за ними.

Пока тянулись суббота и воскресенье, Хо была напряжена как лодыжка легкоатлета. Тетя пыталась говорить с ней, угрожала сама рассказать охране, что ее подопечная замыслила какую-то глупость, но маленькая олива была непреклонна. Она помнила жизнь в Горшеле: смутно, черными лоскутами, как сон во время лихорадки. Однако поедание мусора, крысиные укусы и сексуальные домогательства не были страхом, что исчезает на рассвете. И пусть ноги ее были ватными, как в том же сне, Хо была уверена, что сможет побежать, когда придет время.

- Одумайся, - говорила тетя плачущим голосом. - Тебя вышвырнут. Слышишь? Или застрелят на всякий случай. Как я без тебя, моя милая жопка? А наши растения?

Хо молчала, в десятый раз перестилая грунт под орешником. Растение тянулось к ней, ласково поглаживая ветвями. Оливы всегда находили общий язык с зелеными соседями, но малышка не желала говорить с дубами. Зеленая природа уходила в прошлое. Хо видела, как механизмы делают людей богатыми, счастливыми, сытыми. Не всех и не сразу, но, если она сможет понравиться Сэту, ей со временем удастся попасть в гараж и завести знакомство с природой железной.

Вечер воскресенья Хо провела рядом с гаражами. Она села чуть поодаль на красный газон и смотрела как механики обслуживают реплики и оригиналы семьи Холейгула. Это место для оливы было особенным. Рычание моторов ласкала ее острые уши, а вонь отработанной горючки была куда нежнее запаха листвы. Эти звуки и запахи ассоциировались у нее со свободой и лучшей жизнью. Автомобиль вывез ее из Горшеля, нищеты и заразного мусора. Значит он может увезти ее еще дальше! В место, где Хо будет сама по себе. Разве не так оканчивалась история тетушки?

- Вот она!

Олива вскочила. К ней быстро приближался мрачный гарзонец из домовой охраны. За ним вышагивала Белла и еще несколько лонгаток постарше.

Первым желание оливы было удрать, она даже шагнула в сторону, но вовремя сообразила, что таким образом добежит только до мгновенного увольнения. Она встала прямо, глядя прищуренным взглядом на гарзонца.

- Ты Хо Хо? - грозно спросил он, хватая оливку за голову.

- Да, сэр, - та улыбнулась. - Это я, сэр.

- Эти женщины говорят, что ты украла у них ценные вещи. Что ты можешь сказать на это?

- Я ничего не украла

- Врешь, сучка! - крикнула Белла. - Господин Хратч, она

- Тихо! Не лги зеленая. У тебя есть шанс отделаться штрафом.

- Я воспользовалась некоторыми вещами Беллы, потому что она испортила мои, - Хо старалась говорить ровно. - Взяла ванные принадлежности и сразу вернула их обратно.

- Да их только сжечь после этого! - крикнула женщина из группы поддержки.

- А лосьон? - добавила Белла. - Ты весь его истыркала!

- Я заплачу за него, - искренне пообещала Хо. - Просто я пока не зарабатываю. Я стажер. Господин Хратч, вы же понимаете

- Я понимаю, что ты действительно совершила кражу, - буркнул гарзонец.

- Белла наполнила мой шкафчик тамп

- Неважно. Нельзя просто испортить или забрать что-нибудь в ответ. У нас тут не прерии, зеленая. Ты должна была обратиться к дисциплинарному надзирателю. То есть - ко мне.

Хо сжала зубы.

- И вы бы отреагировали?

- Со временем, а что, была угроза твоей работоспособности?

- Нет, как и времени.

Господин Хратч нахмурился еще больше. Его могучие брови превратились в козырек.

- Очень интересно, - проговорил он. - Ты что задумала, зеленушка?

- Ничего - Хо прикусила язык.

- Ага, конечно, - гарзонец отпустил ее голову и вытер пот со лба. - Ну и духота, блин, а я должен вылезать из-под кондиционера из-за какой-то хуйни с украденной мочалкой.

- Лосьон - начала Белла.

- Да заткнись ты! Лосьон-мосьон. Попали в приличное место, научились мыться, а у себя в избах поди вшей раз в месяц щеткой со спины сметаете и хорош. Ладно, зеленая, пошли со мной. Посидишь в изоляторе, подумаешь над своим поведением.

- А - хо стала светло-зеленой. - А насколько

- До вторника, я думаю. Я не буду сообщать старшему, не переживай, но кое-что у тебя в башке должно отложиться.

- Господин, Хратч, сэр, я не могу до вторника. Пожалуйста, я сделаю, все что попросите. Все!

- Шлюха малолетняя, - процедили лонгатки почти в унисон.

Гарзонец молча дал Хо затрещину и понес ее за ворот комбинезона.

- Нет! - закричала оливка. - Нет, прошу вас!

- Еще слово! - гаркнул охранник. - И вылетишь отсюда прямо сейчас! Поняла?! Нихрена вы хорошего отношения не понимаете, сволочи дикие. Жаль мой четырежды прадед всех вас не передавил. Еще послушаем, что это у тебя за дела на завтра были запланированы. Стырить что-то собралась и свалить за стену? У, бля! - он встряхнул оливу, и взял ее подмышку, словно в тиски сунул.

Хо слышала дыхание господина Хратча и насмешливый хохот лонгаток. А еще ей чудился рокот двигателя, затихающего вдали. Это машина будущего уезжала без нее.

В изоляторе было жарко и безнадежно. Одна койка, табуретка, туалетная кабинка и раковина. Складывалось впечатление, что пользовались этой комнатой нечасто. И не удивительно: все работники держались за места и старались обходиться без конфликтов. Все, кроме этой принцессы засранного замка! И почему?! Один раз Хо наступила грязным сапогом на ее белый кроссовок, и все - кровная вражда! Это еще посмотреть нужно, кто тут настоящие дикари! А! А-а-а Эх.

Хо сидела в углу и бездумно смотрела на кувшин со степлившейся водой. Еще ей принесли немного каши с общей кухни, но тарелка интересовала оливу только в одном смысле: можно ли ей сделать вдоль. Нет, края оказались слишком гладкими, придётся разбить. Хо уже открыла рот, чтобы закричать от злости и безумного разочарования, как дверь изолятора открылась и в нее вошла тетя Ли Пу. Она была в привычном комбинезоне, но на голове у нее, почему-то, держалась древняя пыльная шляпа времен первого освоения.

- Допрыгалась? - торжественно спросила она.

Хо зажмурилась.

- А я тебе говорила

- Тетя, - прошептала Хо таким тоном, что смогла остановить ее пьяное злорадство. - Уходи. А еще лучше принеси мне веревку или нож поострее.

Ли Пу горько усмехнулась и опустила уши.

- Я - она постучала пальцем по карману с бутылкой. - Понимаешь, я всегда думала, что этот твой план Что это детское. Разноцветные пузыри. Но вчера ты подралась с лонгатками и эту новость обсуждает вся людская. Большинство на твоей стороне, как ни странно. Жалеют правда, что не смогли посмотреть.

- Уходи.

- Хо, послушай. Я видела, как ты стараешься. Знаешь, когда я научилась читать? Только в двадцать пять, когда меня повысили до младшего садовника. С тех пор пропиваю, все, что зарабатываю и чувствую себя отлично Но ты. Ты совсем другая, жопка моя. Ты хочешь большего. Будешь кашу?

Хо помотала головой.

- А я, пожалуй, закушу. Мне тут до вторника, кажется, сидеть?

Хо изумленно взглянула на нее.

- Тетя

- Не бойся за меня. Я спасла Шмыгу, помнишь? В тот день Э, ладно-ладно, не смотри так, я просто хотела сказать, что ничего мне не будет. Короче, Хратч сидит за столом и пялится в телевизор. Возьми мою шляпку, натяни как следует и сделай вид, что тебя качает. Роста мы с тобой уже почти одного, ты растешь Х-и-ик!.. Как добрый саженец. Дядя охранник ни за что не отвлечётся от футбола, что б проверить какая из олив вышла на свободу.

- Тетя Я

- Иди уж. Я буду скучать, Хо.

Молодой Холейгула вышел из центрального входа с видом тяжелейшего неприятия реальности. Его алый костюм, сорочка, брюки-двуколки и даже, - каким-то невероятным образом, - серебристые пуговицы казались измятыми. Очевидно, он специально измочалил одежду, когда его одевали для выхода.

Сопровождение из четырех старших слуг заботилось о нескольких чемоданах и прекрасной на вид сумке с книгами. Сама по себе она казалось вместилищем божьей истины, а не рваных исчирканных томов по юриспруденции.

- Господи-и-ин! Посмотрите на меня! Я ваша верная рука!

Холейгула и его свита замерли, потому что на их пути, невесть откуда возникла дико глядящая оливская девочка в нелепой шляпе.

- Ах ты сучка! - ее попытался схватить гарзонец из охранки, но безумная цель его как заяц метнулась к служанке, которая держала сумку с книгами и не обращая внимания на крики вытащила первый попавшийся том.

- Я буду вам читать! Отошли, блин!..

Она отмахивалась от гарзонца, сидя на плечах Сэта, словно у того всю жизнь подрастало седло на шее. Юноша совершенно оцепенел, глядя, как вокруг него суетятся слуги и прибывающая охрана, которым, как известно, нельзя трогать его руками. А без этого удалить зеленого паразита они могли лишь с большой долей условности.

- Статья 170.2, - кричала Хо, держась за подбородок Сэта одной рукой, - Внесение заведомо ложных Отцепись!

Она треснула охранника учебником и продолжило чтение. И когда казалось, что вскоре прихожая разлетится вдребезги, зазвучал новый голос. Точнее он выстрелил в происходящее как бесшумный лазерный луч.

- Что здесь происходит?

- Господин, - заговорил некто Хратч, начальник охраны. - Я прошу разрешения применить летальное оружие. Это не чужак, но ее точно нужно пристрелить. Она не в себе.

Господин Сатис, распугивая людей как акула, прошел и встал справа о сына.

- Кто ты, дитя? - спросил он, повернув голову.

- А Я Я слуга вашего Я рука

- Ты не можешь быть его рукой, дитя, - проговорил Сатис. - Я ни разу не видел тебя рядом с ним. Кроме того, мой дорогой сын не пожелал брать в дорогу спутников. Поэтому слезь, пока я лично не убил тебя. А потом собирай вещи и уходи из нашего дома. У меня отвратительное настроение, но ты здесь не причём, так что я даю тебе возможность уйти самостоятельно.

Хо беззвучно заплакала и медленно, вытирая слезы и сопли о роскошный пиджак Сэта, слезла вниз. Уже совершенно ничего не соображая, она шагнула сама Шторм знает в какую сторону, как ее схватили за лямку, словно крючком.

- Я назначаю ее своей рукой, - раздался меланхоличный голос.

Глава 8

О вреде капюшонов.

Мы с Ретро сидели на скамье словно пара, чьи отношения влетели в тупик. Даже смотреть друг на друга не могли, так разобщил нас быт и неоплаченные счета.

Напротив высилось латунно-серое здание Гражданской Обороны похожее на школу для трудных подростков. Подростки действительно были так себе. Никак не могли отучиться от привычки кошмарить людей и таскать на поясе дубинки. Впрочем, при свете дня, легавые не выглядели совсем уж безнадежными. Я готов был поклясться, что борьба с дубовыми воротами на входе вызывала у них вполне человеческие эмоции.

При мне одного из патрульных так хлопнуло пружиной, что он раскидал пирожки и стаканчики по всей территории.

- Так, - я закурил. - Давай-ка еще раз. Мы с тобой ищем волшебную обезьянью кончу, которую непонятно зачем стащил активный волк. И волка этого, вполне возможно, уже нет на материке. Вместе с краденой слизью. Все верно?

Ретро деликатно разогнал табачный дым, и взглянул на меня с улыбкой.

- По содержанию - да. Но вот по форме.

- Что с ней?

- Скажем так, я бы не доверил тебе писать аннотации к книгам. Ты раскрыл суть дела чересчур поверхностно и грубо.

Я бросил взгляд на Стремного. Тот нахлебался воды из фонтана и теперь любовался своим отражением. А может интересовался блеском монеток на дне. Весь в хозяина.

- А по-моему, все четко. Дохлый номер, ты сам сказал.

- Видишь ли, эта обезьянья конча, как ты изволил выразиться, в действительности не может просто испариться вместе с волком. Она в любом случае оставит какие-то следы.

- Ты имеешь ввиду на асфальте? Или этот псих выкрал ее, чтобы плеснуть кому-то в лицо?

- Вот поэтому я и говорю, что ты слишком поверхностен. Я ведь пытался объяснить, что эта субстанция, - или же элексир, как его называет Холейгула - бесценный артефакт времен старта реколонизации. Если ввести ее в кровь живого существа, оно обретет невероятную способность к воспроизводству и память о прошлом. Раньше тенебрийцы охотились за ней, чтобы оставить после себя здоровое, сильное потомство. Дошло до того, что все Зеленые великаны, из которых добывали элексир, были уничтожены как вид.

- Ну и что? Как нам поможет эта информация?

Ретро проводил взглядом сочную лонгатскую девочку в тесных лосинах.

- После появления Медика Шентия у тенебрийцев отпала необходимость собирать по лесу различные стимуляторы. Нынче элексир представляет ценность скорее музейную, однако, в случае семьи Холейгула это буквально - последний шанс. Насколько я понял, у них большие проблемы с деторождением, не помогает даже современная фармацевтика. И вот тут возникает вопрос. Почему элексир был украден именно сейчас? Вряд ли волк заинтересован в уничтожении династии нашего вождя, он мог просто заложить бомбу в основании дома. Так в чем дело? Сомнительно, что волк украл ее только для себя. Кто-то слил ему информацию, где искать такую специфическую вещь. Узнать бы сколько таких шприцов дожило до наших дней. И не было ли подобных краж Может пробить музеи дикой природы Немоса? Их не так много.

Я вспомнил фотографию, которую показал мне Фитцвиль. Если говорить предметно, нам нужно было днем с огнем отыскать большой серебряный шприц. Вещица изысканная и угрожающая одновременно. Алые каменья, тонкая гравировка, игла - сантиметров пятнадцать! Уж не знаю, куда именно нужно делать инъекцию, но я бы предпочел остаться бездетным, чем выяснять подробности.

Проблема была в том, что истинная ценность шприца заключается в его содержимом. Даже если мы каким-то чудом отыщем его, а он окажется пустым, миссия будет провалена. Уж не знаю будут ли давать грамоты за участие, но приличных бабок нам не видать точно. Как итог: я потеряю кучу времени и не успею набрать денег для Крашелл, а шутка про ограбление супермаркета уже не веселит. Зачем Сэт на это подписался? Наши мелкие шабашки куда надежнее, чем это риск-казино. Неужели опять его нездоровый азарт? Он проиграет пару сантиметров, я проиграю жизнь. Отлично.

Предложение Жермена становилось все соблазнительнее.

- Ну хорошо, и в каком сене может всплыть иголка? Куда нам смотреть?

- Я бы поставил на закрытые аукционы. Единственное, что меня беспокоит, так это интерес волка Деньги такому не нужны. В то же время он недостаточно сумасшедший, чтобы просто развлекаться подобным образом.

На этот раз я понял, о чем говорит старик. В доме не пострадала ни единая душа. Даже тот профессиональный нюхатель грязи. А ведь он, судя по всему, находился через стенку от волшебника. Чтоб волк не воспользовался моментом, и не натворил крови? Он должен быть очень дисциплинирован.

- Ладно, - я выбросил окурок в урну. - Пусть у Хорна об этом голова болит. Знаешь, мне почти жалко касок. Вот как им разбираться с такими делами? Все украдено, ни хрена непонятно, только жирбергер по потолку ползает.

- Никак, - откликнулся Ретро. - Однако, стоит отдать ГО должное, они делают, что могут. Когда-то я вплотную общался с парнем из отдела паракриминалистики, и, должен сказать, более загнанного человека не встречал. Им буквально запрещают опускать руки. Существую, конечно, методики, картотека наблюдений и классификация волков. Люди вроде Хорна, наконец. Те, кто абсолютно глух к красному шуму и не боится преследовать стигматизированных. Однако, по-настоящему сильный волк - это судьба. Стихийное бедствие.

Фитцвиль закрыл глаза, погрузившись в собственные мысли. Я закурил вторую.

- Хватит смолить эти отходы! - старик мгновенно ожил. - Хочешь я куплю тебе нормальных сигарет?

- Нет, к хорошему быстро привыкаешь.

После этих слов я сразу вспомнил о плохом, и вынул легавый жетон из кармана. Медный ромб с изображением перекрещенных копий, над которыми расселись жирные буковки СD. Сити дефенс, или как-то так.

- Не вздумай выбросить, - тут же сказал Ретро. - А то я вас знаю, четких парней из тысячников. Это полезная штука, если показывать когда нужно и кому следует.

Я усмехнулся. Да уж, если светить ромбом в неподходящих углах, можно быстро наловить железа ребрами.

- В отличии от тебя я не люблю сверкать на публике. Ты свой на рубашку посадил? Молодец. Если настоящие бандитос заметят эту пластинку на своей территории - быстро получишь посмертную благодарность за внештатную работу.

- Можешь приколоть жетон к языку, если боишься, - посоветовал Ретро. - Это простимулирует тебя меньше открывать рот и болтать всякую чепуху. Нам сейчас нужны любые ресурсы, и поддержка ГО - ресурс почти бездонный. Так что не смотри дареному коню в зубы. Так у вас, кажется, говорят?

- А-ха, - я решил пойти на компромисс, и пристегнул жетон к внутренней стороне пончо. - Ладно, дед, не воняй. Я так напряжен, потому что нахожусь в легком ахуе от того за какие дела берется Общество в последнее время. Очень рисковые дела. Ты не заметил?

- Заметил. И это хорошо. Авторитет конторы должен расти. Не все же время заниматься мелочовкой и считать ее же.

- Золотые слова, мастер-детектив. Нам бы только чу-у-уточку везения, чтобы тот авторитет не врос нам в задницы. Например, пусть нашим волком окажутся подготовленные ребята с лазерной дрелью. Фальсификаторы. А то у меня очко играет. Что если он сейчас позади нас? Или будет через секунду

Я оглянулся. Ничего необычного. И то сказать: будет супер-волк светиться здесь, сейчас, в десяти шагах от неудачников, которые якобы должны его поймать.

Не смешно.

Стремный встретился со мной взглядом и обнажил зубы. Подлая скотина. Когда я впервые залез на него, он сделал вид, что мы с ним лучшие друзья. Слушался как собака. Но стоило пришпорить его кедами, дурниной понесся вперед, вскидывая задницу. Чуть не сбросил меня на повороте. Я понятия не имею к каким командам он привык, и мог лишь оскорблять его лошадиную матушку. Хорошо еще Фитцвилю пришло в голову использовать виноград как приманку. Он гнал впереди на самокате, а мы - следом.

Очевидцы были в восторге. Те, кто не обосрался от страха, конечно.

- Не волнуйся, мы ему не интересны. Если кому и стоит волноваться, так это Хорну. Кстати о птичках.

На тротуар перед Гражданкой лихо заскочил Таран. Мощная тачка пригодная для любой местности. Колеса как жернова, камень раздробят. Бронированный корпус, толстые затемненные стекла, отбойник с пиками, герб Штормграда на двери. Ну чисто мобильная крепость, только пулеметной башни не хватает.

Мы с Ретро замерли в предвкушении. Хорн не выходил. Наверное ждал, что мы подскочим с подносом жареной картошки и ледяным пивом.

- Может подойдем? - спросил я.

- Нет, - возразил Ретро. - Никогда не приближайся к машине, если не видишь, что происходит в салоне. Он выйдет сам рано или поздно. Тогда и двинемся.

- Тебя затаскивали в салон против воли?

- Затаскивали, стреляли из барабанных пулеметов, плескали кислотой. Показывали грудь.

- А

- Грудь была висячая, так что приятного мало.

- Все, убедил.

И мы продолжили сидеть. Прошла минута или две. Стремный подошел к скамейке и попробовал мою панаму на зуб.

- Отвали. Позже покормлю.

Захлопала грива. В этот момент Таран грянул мотором и съехал с тротуара.

- Куда - я вскочил. - Ну вот, осторожный ты наш, он сваливает!

Ретро выглядел совершенно спокойным.

- Я был уверен, что ему нужно отметиться в гражданке.

- Да для таких как он правила - не правила. Сам же сказал.

- За ним, - Ретро отвел самокат от скамьи. - Скорее.

- Ебаные приключения на ровном месте! - я был просто в не себя.

Если дальше так пойдет, нам в пору найти бар и продолжить расследование там. Никто и не заметит нашего отсутствия.

- Стремный, цоп-цоп. Не выпендривайся, у нас нет на это времени!

Я с кряхтением взобрался в седло.

- Пошел. Ха!

Животное посмотрело на уезжающего Дядю-с-Виноградом и устремилось следом. Я прижал панаму к голове: до чего же тряско, задница отнимается в первые пять минут. Неужели нельзя сделать седла комфортнее? И как до конца разобраться с поводьями? Я не мог понять реагирует Стремный на подергивания или нет. Может еще раз проверить седельные сумки? Должна ведь там лежать инструкция по управлению!

Мы вели аа несколько кварталов и мне просто не верилось, что такой профи до сих пор не заметил хвост. Два фрика на самых глупых средствах передвижения жарко дышат в багажник! А если заметил, почему не останавливается?

Еще один мудила на жизненном пути Самары де Хина. Подобное притягивает подобное.

В какой-то момент мы чуть его не потеряли, но я успел заметить, как уголок тачки скрывается в переулке. Я крикнул Ретро, тот кивнул и резко повернул в нужную сторону. Самокат у него был куда маневреннее Стремного.

- Налево! - я тянул поводья в эту же сторону. - Да влево же.

Конь опять подбросил задницу, но послушался. За пару метров от переулка Ретро спешился, пробежал немного на своих двоих и заглянул за угол.

Показал мне: стой.

Я потянул поводья на себя. Это выходило почти интуитивно, все же мышечная память лонгата - это века и века первобытного существования среди полей и лесов, где колесо до сих пор считается изобретением злых духов. Не зря же есть пытка колесованием.

Я с удовольствием соскочил со Стремного и прилип к стене позади Якоба.

- Ну что там?

Якоб помолчал.

- Стоит. Не выходит.

- Может у него ноги отнялись?

- Пока выглядит так, словно у него есть дела поважнее запросов Холейгула Так. Какой-то парень подошел к машине. Говорят через окно. Пакет. Деньги. Понятно.

- Что понятно? Тихо, Стремный! Что понятно?

- Хорн приобрел товар без чека, если понимаешь, о чем я.

- Еще как понимаю. В Штормграде с дурью, наверное, жуткий напряг.

Ретро пожал плечами.

- Сдает назад. Отойдем. Будь готов ехать дальше.

- Да какого Давай просто остановим его наконец! Или ты собрался посадить чувака, который способен хоть как-то раскидать эту кучу дерьма?

- Я хочу выяснить, что от него можно ждать.

- Помощи, еб твою мать.

- Назад. Давай назад. Теперь через дорогу.

Я взял Стремного за поводья, и мы отошли метров на пятнадцать от переулка вниз по тротуару, а затем перебежали проезжую часть.

- Классный конь! - крикнул мне прохожий.

Это было просто, ебаный рот, уморительно. Рабочий день был в самом разгаре и улицы - полупусты. Мы выделялись на фоне серой стены как аукционный ценник. Два дебила по стоимости одного, плюс конь в подарок.

Но Хорн, похоже, закупился всем необходимым. Он выехал на тротуар и погнал прямо по нему, распугивая прохожих. Фу, как некрасиво. Мы уже собрались в погоню, как Таран притормозил и остановился. Даже Стремный замер в предвкушении.

Из тачки вылезла глыба в черном кожаном плаще. Таких охотников на ведьм я еще не видел. Хоть кино снимай. Заклепки, ремни, жуткие нашивки. Я насчитал как минимум три гарзонских распятья и один череп. На голове капюшон с ободком из красноватого металла.

- И это оперативник? - ошалело спросил я. - Официальное лицо? У нас на Фугии военволки выглядели приличнее. В форме, фуражке, сапоги начищены. А это что за херня? Он за вампирами приехал гонятся?

- Насколько я знаю военволкам к форме прилагается ошейник со взрывчаткой, - усмехнулся Фитцвиль. - Это к вопросу почему они не работают в ГО рядом с гражданскими. А волкобоев никто не ограничивает. Он может и боевой скелет заказать, лишь бы головы диких волшебников падали в корзину.

- Круто, - с завистью признал я. - Но все равно, выглядит смешно. Вы с ним подружитесь. Родственные цирковые души.

- Сказал человек разгуливающий в пончо словно буллбой из черно-белого вестерна.

- Мимо. Мы с Хо почти женаты, я буду носить все, что она подарит.

- Только ей о вашем браке не рассказывай.

Я промолчал, глядя как Хорн осматривает машину. Под капюшоном виднелся только квадратный подбородок и самый неулыбчивый на свете рот. Штормобой замер рядом с фарой и приподнял голову. Принюхивался что ли? Затем вышел на проезжую часть и двинулся поперек. Клянусь, от его походки трескался асфальт, а людей накрывало волнами пафоса. У любой девчонки от такого зрелища между ног кипяток хлынет.

- Он что, сосиску в тесте захотел? - я прикинул его маршрут. Конечной точкой была тележка с горячими перекусами: пухлый гарзонец мастерски вращал вареные кишки с фаршем. - Давай составим ему компанию. Я с утра ничего не ел. Серьезно, Фитц, хватит чудить.

- Пошли, - согласился Ретро с заметной паузой. - Угостим его дополнительной порцией огурчиков.

Мы похватали, кто самокаты, кто поводья, и смело кинули подошвы. Я знал, как нужно производить впечатление на новых людей. Плечи шире, походка отвязнее, рот скривить в два раза круче, чем у самого Хорна.

А вот чего я НЕ знал, так это новых правил вождения в городе. Тачка ехала так быстро, что я не успел даже рта раскрыть. Хорн - тот в последнюю секунду повернул голову. Его подкинуло, прокатило по всему корпусу, и он шлепнулся на асфальт на том же месте, где находился до столкновения. Обруч слетел с головы и укатился в сторону.

- Да ну нахрен, - выдохнул я. - Че вообще

Пару секунд мы стояли в безмозглом оцепенении, а затем Якоб первым чесанул к месту аварии. Я последовал за ним, и тут раздался грохот и звон отлетающих железок. Не иначе наш гонщик-убийца во что-то вмазался.

И точно. Влетел в столб: машина сложилась почти вдвое. Кто-то завизжал скорую!, но в целом ситуация интереса не вызывала. Люди притормаживали сделать снимок, или просто заценить и сочно цокнуть. Нормальная реакция на придурка, который приезжает в Новую Победу и думает, что центр промышленности и нервных срывов даст ему фору. Да кто вообще переходит дорогу с капюшоном на голове?

Когда я нагнал Ретро, тот уже опустил запястье Хорна и выпрямился.

- Мертв, - был его диагноз.

Я обалдел.

- Потрясающая наблюдательность, детектив. А мне-то показалось, что расколотый арбуз можно превратить в голову.

Хорн лежал на спине, и отлично видел, что его капюшон превратился в мешочек с кровавым творогом. Можно выбрать все зубы, если покопаться.

- Не удастся, - Ретро показал мне карту с изображением корабля-призрака. - Затопленный. Я вытянул его по пути сюда, но думал, что погибнет кто-то из нас.

Я не мог понять, шутит он или нет. Наверное, все-таки не шутил.

- Бери его за ноги.

- Чего?

- Нужно затащить Хорна в салон, - Ретро строго взглянул на меня. - Быстрее.

- Мы типа не будем сообщать о его смерти?

Якоб схватился за руки и приподнял тело. Из капюшона полилось. Черт, обо что он так приложился? Даже обруч не помог!

- Самара, у нас нет на это времени. Только представь какую неразбериху повлечет смерть оперативника из Штормграда. Нас потащат в штаб, выяснять не мы ли разбили ему голову. Потом начнут объясняться с управлением волкобоев. Потом договариваться о новом оперативнике Шторм, хватай ноги, пока зеваки документалку на три часа не засняли!

А старик прав. От одной мысли, что придется объясняться с Линстон по поводу мертвеца, у меня вспотели яйца.

- Мы ведь не сможем скрывать его пропажу вечно, - кряхтел я. - Бля, да он весит как ящик снарядов!

- Вечно - нет, - пыхтел Якоб. - Но фору получим.

- Главное, что б наше молчание не восприняли как признание в убийстве!

Я отпустил ноги и открыл заднюю дверь машины. Труп лег не очень аккуратно. Лодыжки на сиденье, плечи - внизу. Ретро захлопнул дверь.

- У нас куча доказательств, что мы - не причем, - выдохнул он.

- Например?

- Например, честное слово самого Якоба Фитцвиля. Так. Сбегай и проверь ту машину. Ищи документы, записи, телефон, что угодно, что поможет нам установить личность водителя. Я пока проверю Таран. Тут наверняка найдется что-то полезное.

- Ладно.

Я пошуршал в сторону вторичной аварии. Очевидцы пялились на меня с некоторым интересом: никто и не думал сообщить каскам. Еще чего, облегчать этим дармоедам работу. Вот тебе и репутация, да, Линстон? Средний Новопобедец пашет по двенадцать часов в сутки, у него не остается сил быть добропорядочным гражданином. Касок боятся, как огня, потому что у них, в свою очередь, полно энергии. Они всегда бодры, веселы и готовы раздеть догола в поисках оружия. А у тебя, вот незадача, есть брелок в виде гранаты, который эти перестраховщики посчитают угрозой для их бодрости и веселья.

Пока тебя будут бить, пока будет обследовать крипто-медик, на предмет помешательства от Красного Шума, успеешь попрощаться с жизнью.

А брелок на всякий случай взорвут на полигоне.

Разрешение на пушку, выданное Крашелл, я вклеил прямо в рукоять железки. Считай - везунчик.

Оказалось, что в нашего мрачного друга въехал гарзонский мускул. Тачка редкая и ненадежная. Двигатель у этих бешенных псов выведен вверх через капот и выглядит как железный фурункул. Что ж, теперь ясно почему голова Хорна лопнула как перезрелый гранат.

Мускулы можно было бы считать самособорами, если б их не начала серийно выпускать гарзонская Хай Энжин. В небольших количествах, но за такую реплику, хотя бы, не сажали в тюрячку, покажись ты в ней на дорогах крупного города.

Столб почти вырвало из земли. Капот обнял его с двух сторон, и ласково держал, словно подвыпивший товарищ. Я заглянул в салон. Мускулы снабжают подушками безопасности: надувными пузырями, которые могут сломать тебе шею, что б не мучился. Если очень повезет - спасают жизнь.

В данном случае пузырь взял отгул.

У гарзонского водилы, насколько я мог судить, порвалась аорта и разошлись позвонки. Шея слишком сильно пульсировала, да и подбородок уставился чуть ли не в потолок. Лицо - разбито. Если жив, то - ненадолго. На заднем сиденье два стонущих тела. Парень и девушка. В салоне отчетливый запах химки. Ну понятно. Вряд ли они сбили волкобоя намеренно. Скорее хорошее настроение довело их до беды.

Бардачок вывернуло наружу, но там не было ничего интересного, кроме пакета с кристаллами. Я потряс его и сунул под панаму. Какие еще документы у подобных типов, приправляющих дешевый кайф гонками на стиральных машинах? Наверняка подражают горшелевским психам, у которых в разгаре ежегодное соревнование.

- Эй! - я поманил сонного чувака, возвращающегося с ночной смены. - Можешь позвонить в отсталую неотложку? Может заберут.

- Ладно, - ответил тот с зевком. - Они точно живые?

- Часть шевелится.

- Наркоши долбанные. Человека убили на ровном месте. Оставить бы их так, но вдруг тачка рванет.

- Спасибо.

Лонгат махнул рукой и медленно, запинаясь, заговорил в трубку.

Я вернулся к Ретро. Тот сидел на водительском сиденье Тарана и рассматривал какие-то документы. Стремный просунул к нему голову и нетерпеливо цокал копытами.

Я открыл дверь и уселся рядом.

- Ну что там? - спросил Якоб первым.

- Нарики. Тачка, скорее всего, угнанная. Документов нет, только пакет с химкой, - я показал. - Можно будет толкнуть

Ретро выхватил кристаллы из моих рук и с ненавистью выбросил назад к остывающему Хорну. М-да, что-то я не подумал о такой реакции.

- Не психуй старый! Обещаю твоим не предлагать.

- Какие выводы ты сделал из осмотра? - Якоб отложил документы на приборную панель.

- Их трое. В том числе девушка, смахивающая на проститутку. Вряд ли кто-то будет нанимать банду торчков на такую важную работу, как убийство волкобоя. Скорее им Красная Голова нашептала убить кого-нибудь ради веселья.

- Согласен, - кивнул Ретро. - Значит, мы имеем дело с судьбой.

- Ты о чем?

- О том, что нам предначертано самим разобраться с этим делом, и мы это сделаем.

- Ну хз.

- Ты видел лицо вождя? Он был сам не свой. Кажется отец надавил на него.

Я вспомнил окаменевшее жало майора. Да, Сатис явно прищемил ему пальчики.

- Если облажаемся мы, - продолжа Ретро, - проблемы начнутся у всей конторы.

- Начнутся, - фыркнул я. - Как будто они успели закончиться, а я прозевал.

- Нам не нужны плохие отзывы от Сатиса, если ты понимаешь, о чем я, - напирал Якоб. - Так что собрались. Думай о Хо. Нам сейчас требуется вся доступная мотивация.

Я потер переносицу.

- А ты не думал, что нам нужно сменить работу?

Ретро облизнулся.

- Что, прости?

- Сэт, бля, нихрена не имеет право кидать нас под этот каток. Он совсем уже чокнулся со своими рулетками! Мы не шарики, скачущие по номерам. Тебе, что, некуда больше пойти?

- Есть, - Якоб отстранил губы Стремного. - А еще у меня есть имя. Якоб Фитцвиль никогда не бросает работу и работодателя. А ты?

- Если у работодателя едет крыша, то почему бы не свалить?

- Потому что ты уже в деле!

Напряжение росло.

- В рот я ебал такие дела! Если у тебя не все дома, можешь хоть до Потопа искать этот шприц, а я уже чуть не подох однажды из-за того, что Сэт любит играть по-крупному с пустыми карманами!

- Слушай ты, - Ретро схватил меня за горловину пончо, и я тут же сунул железку в его подбородок. - Я никому не позволю уронить этот паровоз с золотом. Он уже едет к нам, только прислушайся. Хорн не был нужен с самого начала. Я бы сам толкнул его под машину, потому что не позволю делать из меня подавателя перчаток. Мы справимся, Самара, верь мне.

В этот момент я почувствовал, клянусь Леди, покалывание от руки Фитцвиля. Похоже на электрическое, но злобное, будто ядовитые укусы.

- Ну так занимайся им, че ты ко мне привязался?!

- Мне нужна твоя помощь, - Якобы выдохнул. - Самому не успеть. В то же время ты один из той горстки людей, кому я доверяю. Давай так: если у нас ничего не получиться, я возьму деньги из копилки близнецов и оплачу взнос. Только ради тебя. Согласен?

Я смотрел в его глаза и думал о многих вещах. Например, о том, что руки обычного человека не бьются злобными токами. А еще о том, что гарантии, идущие в ущерб близким людям, просто так не даются. Да и без Хо не обошлось. Ее будущее сейчас на сто процентов зависит от связей Сэта. Если его укоротят

Я убрал револьвер. Фитцвиль отпустил пончо еще раньше и даже подарил мне улыбочку. Авансом.

- По рукам, - я чувствовал себя говном.

Стремный издал одобрительный визг.

- Отлично! Ты настоящий буллбой, Самара.

- А-ха. А ты вот что-то запаршивел. Мне всегда казалось, что Якоб Фитцвиль против толкания людей под колеса. Заматерел на сорок третьем году жизни.

- Как я уже сказал, у меня мало времени. Договор с близнецами закончится, и моя отцовская миссия будет провалена.

Я решил ничего не говорить по этому поводу. Лучше вернуться к нашим волко-баранам.

- Ну так что у нас тут?

- Не смог пролезть в его смарт, - с досадой произнес Ретро. - Сложный графический ключ. Квадрат и буква Z не помогли. Буду пытаться дальше, но шансов немного. Розыскные листы на волков - это нам не пригодится. Кроме того, я вскрыл пакет, который Хорн приобрел в переулке.

- И что там?

Ретро потянулся назад и взял сверток, лежащий рядом с коленками Хорна.

- Грунт со дна Океана. Или, как его называют, торф.

Он поставил на приборную панель жестяную банку из-под кофе.

- Как это со дна? - не понял я. - У Океана нет дна.

Ретро взглянул на меня почти с жалостью.

- Самара, ты ведь плавал по нему. Я отлично помню, как ты рассказывал, что видел строения аквитаников посреди воды. Думаешь, у них в основании куча надувных матрасов? Ладно, это слишком спорный пример. А как, по-твоему, делают пристани какие-нибудь приземленные тенебрийцы?

- Да откуда мне знать? Может втыкают балки в край земли. Не еби мне мозг, старик, дна не существует, это всем известно.

Ретро взял банку и попытался открыть.

- Нет! - я прижал крышку ладонью. - Чем бы эта херня не была, лучше не показывать ее небу.

- И этот человек смеется над Шторм-таро, - старик покачал головой. - Ты же натуральный дикарь, можешь поверить и в то, что на Мунзе живут зеленые человечки. Ладно, слушай. Отсутствие дна - миф. Дело в оптической иллюзии, связанной с плотностью Океанической воды. Она так преломляет солнечный свет, что создается впечатление бесконечной пучины. Но в действительности, если погрузиться достаточно глубоко, наткнешься на грунт.

Я серьёзно пожалел, что начал этот разговор. Этого фрика лучше не провоцировать. Но как, прости меня Леди, можно удержаться?

- Я скорее поверю, что под водой есть огромные навозные острова, которые в свое время навалили чудовища.

Ретро поджал губы.

- Хорошо, - согласился он. - Тут в банке чудовищный насвай. Так легче?

- Легче. Для чего он нужен? Никогда не слышал о такой наркоте. Даже странно.

- Его редко продают. Аква-сталкеры могут начерпать хоть тонну, но спрос будет минимальным. Торф резонирует с Волной, и когда рядом находиться приемник, нагревается. Так можно понять, что рядом пробежал волк. К сожалению, чем меньше весовка, тем быстрее пропадает данное свойство. Этой банки хватит на два-три дня в лучшем случае.

- Ты хочешь сказать, что благодаря этой штуке можно спалить волка? Почему тогда ГО не пользуется ей постоянно?

- Волк должен быть очень сильным, иначе эффект будет незаметен. Каскам нет смысла постоянно

Телефон Хорна зазвонил. Мелодия, на удивление, была нежной как пение счастливой матери, наблюдающей за игрой детишек.

Ретро схватил трубку.

- Кто? - спросил я.

- Не записано. Наверняка Линстон.

- А если Сатис?

- Вряд ли.

- Не отвечай.

- Нужно.

Он провел пальцем вверх, и приложил смарт к уху. Я не услышал привычного щебетания из динамика. Либо на той стороне молчали, либо техника волкобоев не говорила лишнего посторонним ушам.

Несколько секунд Ретро безмолвствовал.

- Да, - буркнул он низким голосом. - Да. Нет. Да. Уже. Не мешать мне.

Он сбросил вызов.

- Линстон. Спрашивала где мы. Надеюсь, я угадал манеру нашего мертвого друга.

- Шансы есть. Мой голос она точно запомнила А ты с ней незнаком?

- С чего бы?

- Подумал, что ты наверняка пересекался с касками в прошлом.

- Так и есть. Но Линстон не помню. Раньше отсталые могли дослужиться до лейтенанта, и это был их потолок. Возможно, нынешний городовой либеральнее предшественника.

- Может она хорошо сосет.

- Фу, Самара! Иногда в тебе просыпается мерзкая гопота. Думай лучше, что она раскрыла террористический заговор, или закрыла шишку из КомТена собственной грудью.

- Да, титьки у нее классные.

- Эх Зайди за мусорные баки и передерни, хорошо? Тебе сейчас нужна ясная голова.

Я почесал щеку.

- И для чего конкретно мне ясная голова? Какой план, мастер

В этот момент прозвенел мой бипер. Это Хратч отправил мне адреса выходных сотрудников. Кроме того, черный брат сообщал, что у забора нашлось лысое место. И половинка сторожевой псины.

- Оттуда телеволк прыгнул на большое расстояние, когда завладел украденным и покинул дом, - объяснил Ретро. - Интересно. В книге Наблюдения за обреченными говориться, что прыгуны испытывают жуткие перегрузки при скачках. А он шутя мотается туда-сюда. Что ж. Вот тебе и план: проверишь адреса, опросишь людей.

- Что спрашивать?

Ретро порылся во внутреннем кармане плаща и вынул записную книжку с микропером.

- Вот, возьми. Надо блефовать, Самара. Умеешь?

- Постоянно делаю вид, что мне есть для чего жить. Сгодится?

- Вполне. Нужно, понимаешь, делать вид, что ты пришел от некоего лица, с которым люди Сатиса могли договориться о сливе информации. Черт, не уточнил кто именно прислуживает госпоже Лист. Это могло сузить поиск. Проклятая голова!

Якоб поморщился.

- Значит у тебя есть нормальные блокноты? - я повертел книжку в руках. - Тогда нахрена ты смешишь народ своим платком?

- Мне надоело объяснять. Хаос все выводит из равновесия. В том числе преступников. Кроме того, люди запоминает все необычное. Это помогает увеличивать клиентскую базу.

- А-ха. Как скажешь. И что мне записывать?

- Соображения. После того как блефанешь и человек не отреагирует, объясняешь ситуацию и начинаешь нормальный допрос. Главное почаще свети жетоном. Это может спровоцировать крысу. Наблюдай за реакциями. Жестами. Глазами. А еще

- О, Леди! Я так понял ты со мной идешь?

- Одолжу машину Хорна и проедусь по барам. Попытаюсь узнать, что это за Эст-Ист, и где его подают.

- Ловко. Ты поедешь на крутой тачке, а я

- Ты на коне, Сам-сам. Во-первых, нам нужно разделиться для эффективности, во-вторых, тоскать лошадку на буксире - живодерство.

Ну до чего хитрый жупел! Все-то у него продумано. Я посмотрел на Стремного. Тот принюхивался к заднему сиденью. Запах меди тревожил копытного, и он сделал рыгательное движение головой.

- Дальше, обруч Хорна, - мне протянули цацку.

На вид штука была металлической, отливала красным и была тяжелее, чем казалось на вид.

- На хрена?

- Могу предположить, что это артефакт. Защищает от чтения мыслей или что-то такое.

- Что-то такое?! А если он фонит? У меня мозги спекутся!

- Опять предрассудки. Хорн носил его, значит все в порядке. Надень, хуже не будет. Обычно волки настраиваются на разные частоты, что б овладеть набором самых популярных способностей. Наш экземпляр сосредоточился на перемещении, но мало ли что у него еще припасено. Ты же не хочешь, что б в твоих мозгах копались без твоего ведома?

Не сказать, что моя голова - увлекательное чтиво, но мне и так уже было не по себе. Скрепя сердце я взял обруч и надел его поверх панамы.

- Хорошо. И, самое важное.

- Что это?

- Наушник с микрофоном. Великолепная вещь, как раз для человека с положением Хорна. Должна бить на весь город. Один тебе, один мне. Будем на связи.

- Вот это уже лучше.

Я воткнул моногарнитуру в ухо.

- Время, время! - воскликнул Якоб. - Не ровен час нас застукают.

Это был самый толстый намек в моей жизни. Я вышел из тарана и поманил Стремного на тротуар.

- Удачи! - крикнул Ретро. - А, Шторм! На стартере сканер пальца. Ну, где ты там, Хорни?

Некоторое время я злорадно смотрел, как Фитцвиль возиться с трупом, просовывая коченеющую руку в щель между сиденьями. Через минуту таран завелся и был таков.

Я забрался в седло и закурил. Ну ладно. Что там у нас первое по списку? Кирпичная семьдесят шесть. Знаем.

- Но. Пошел. Аккуратнее, зверюга.

Моей целью была Марианна Кастакин. Лонгатка. Двадцать пять лет. Деловая часть города.

Офисный район выглядел победнее, чем Жилой, но все равно казался иным измерением по сравнением с Рабочкой или Радугой. Днем тут было довольно много праздного народа. Передвигались они по сигналам фонарей, встроенных в асфальт. Репликозависмость: не могли оторваться от смартов. На экранах мельтешили пляшущие рыцари. Мне стало интересно, что это за фигня, и я направил Стремного за парочкой гарзонских подружек. Те радостно попискивали и хихикали, листая экран.

Оказывается, мои земляки были в тренде. Точнее не они сами, - эти каменные рожи дракона напугают, - а их подражатели, городская молодежь. Они делали доспехи из пластика и плясали в них свинг и танцы из компьютерных игр. На бегу сталкивались шлемами и заливали пиво в забрала. На Джерузалим! - кричали динамики. И куча картинок с сисястыми тамплиерками в стальном бикини. Консерваторов из Устоя от такого корчи схватят.

- Рыцарнись, парень! - прыжок в бассейн с полным набором лат. Рыцарнись, да? Вот тебе еще один намек, Самара.

- А-а-а!

Стремный вздрогнул и выплюнул дреды гарзоночки.

- Для велосипедов есть специальная дорожка! - закричали на меня со всех сторон.

Я приспустил панаму и выехал на край тротуара, огороженный красной полосой. Вот тебе и велосипед с яйцами.

- Самара.

Тут уж я вздрогнул и машинально полез пальцем в ухо. Ах да, гарнитура! Куда тут нажать, что б ответить

- Прием, Самара, как слышно?

Я нащупал твердую кнопочку.

- Ты как будто языком по мозгам водишь.

- Как образно. Значит слышимость хорошая. Ну как у тебя дела?

- Почти добрался до первого адреса. А ты что делаешь?

- Проехал несколько мест. Совпадений пока нет. Похоже это какое-то крафтовое пойло, которое варят в одном месте.

- Все рыгаловки Победы за год не объехать.

- У меня полный бак и пара зацепок. Во-первых, нужно искать что-то в самом конце списка приличных мест. Во-вторых, белый жирбергер. Значит он питался чем-то навроде мела, кальция и тому подобное.

- Меловой завод?

- Живая трава и хим-зона сочетаются хуже, чем диарея и кашель. Нет, это что-то другое.

- А ты не можешь просто звякнуть Верту или другому инфоманьяку? Задать наводящие вопросы.

- Они сейчас недоступны. ССТ загнало всех под землю после того случая со сливом фальшивых терактов. Ничего страшного, справимся сами. До связи.

- Отбой.

Ну что за моча. Фальшивые теракты. Опять кровавые палочники взорвали пару жилых зданий, что б держать людей в тонусе и повыбить мысли о вступлении в Антитенебрийский Фронт. Кто заказывает инфоманьякам такие сведения? Как по мне они ни черта не стоят, но привлекают кучу нежелательного внимания из осиного улья.

Домик Марианны был ничего себе. Колодец с имитацией газонов, - зеленые ковры из синтетических перьев, - широкой парковкой, забором и собственным КПП.

- Куда?! - спросили меня перед шлагбаумом.

- Городская Оборона, - я отогнул пончо. - Закрытое расследование в пользу тенебрийских господ. Поднимай свою доску, пока не привлек за противодействие.

Гарзонцу в дурацкой рубашке под-кого-то-с-полномочиями явно платили недостаточно, что б выяснять вру я или нет. К тому же Стремный с его дорогой сбруей выглядел крайне внушительно и невозможно было представить на какой криминал мы способны. Влезть в форточку прямо из седла?

Мужик пожал плечами и надавил кнопку. Ничего не произошло.

- Вот черт, опять заело! - услышал я. - Пройдите через дверь.

Ну уж нет. Чего ради я буду спешиваться, когда подо мною будущий чемпион ипподрома.

- Держу пари ты не перемахнешь через доску, - сказал я пренебрежительно.

Это нашло отклик. Конь злобно фыркнул и попятился.

- О-о-о, смотрите кто у нас собирается облажаться на людях.

Стремный в три скачка вернулся к шлагбауму и прыгнул. Полет его был прекрасен и короток. Я отшиб задницу и заорал. Конь глумливо взвизгнул, довольно переставляя копыта. Привязывая его у подъезда, я старался не встречаться с ним взглядом.

Домофон ответил мне голосом пацана лет десяти.

- Кто там?

- Позови матушку, парень.

- Ее нет дома.

- А когда будет?

- Она ушла на работу. Совсем недавно. Будет только через неделю. А я сейчас с дедушкой. Он спит. Хотите дедушку? Я разбужу.

- Нет, я не хочу дедушку. Спасибо пацан. Не мешай старому спать.

Отличное начало. Впрочем, ничего другого ожидать и не приходилось. Я промотал сообщение от Хратча. Полтора десятка адресов, леди милосердная!

- Ничего страшного, раз уж она вернулась на работу, значит ее точно можно вычеркивать, - бодро сообщил Ретро, когда я описал ему ситуацию. - Следуй дальше по списку.

Ну уж хрен. Я достал бипер и написал Хратчу с тем умыслом, что б он укоротил список. Пусть останутся только личные подсосы Лист. Ответит или нет, но попробовать стоит хотя бы ради моей задницы.

Глава 9

Безбилетник

К горлу подступило. Точнее, там уже давно плескались десять неразбавленных шотов, однако минуту назад желудок получил пинок от всего остального организма.

Позыв был резкий, почти болезненный. Это помогло Хо Хо прийти в себя. Лучше бы она этого не делала. Захлебнуться рвотой неплохая альтернатива смерти от угрызений совести. Она опять нажралась, и совершенно не помнила, где и по какой причине находится. При том, что ее печень сейчас умирала от каждого токсина. Она, печень, у олив слабая, и не справляется без дополнительного фильтра.

За которым я сюда и приехала, подумала Хо. Мне нужен муж.

Прямо сейчас ей нужен был унитаз. Или раковина. Да хотя бы ведро с тряпкой. Оливка вытащила из своих трусиков чью-то приветливую руку, и решила подняться.

Упала на стол и перевернула его.

Кто-то, видимо хозяин руки, попытался оказать даме любезность, но та вслепую залепила кавалеру по яйцам и поползла прочь. Путь ее был опасен и непрост. Девчонке было так хреново, что музыка и движение прямоходящих людей ощущалось только вибрациями в ладонях. Перед глазами дергались опасные конечности в чулках, лосинах, джинсах, но, чаще, голые, и безумно подвижные. Все они хотели оторваться от земли, или, хотя бы, скинуть обувь, но вместо этого попадали Хо по ребрам. Довольно быстро кто-то уселся ей на позвоночник и свалился с другой стороны.

Потом она влезла в какую-то лужу и скользнула передней ладонью. Намочила волосы и ухо, разбила губу, добавила немного собственных жидкостей. Тут уж рыбье зрение различило пятна танцевального света. Каждый пробивал до затылка, обжигал черепную кость и нагревал мозги.

Соберись Представь, что несешь чертеж на проверку. Ох Ты сможешь. Давай, зеленая

Она призвала оливскую волю, но та почти не отзывалась. Снова неизвестный протянул к ней руки, схватил за грудь и прижал к себе как куклу. Без паники. Сейчас самое время использовать прием из женской самообороны для самых пьяненьких. Если вас пытаются изнасиловать, а вы не в состоянии защищаться, навалите в штаны или обмочитесь. Это вызовет у насильника естественное отвращение Или усилит стояк. Одно из двух.

Но зачем пачкать дорогие трусики, если можно использовать верхнее отверстие. Ее вырвало на волосатое предплечье, и - сработало, - свобода. После первого залпа, ей стало полегче, и Хо смогла добраться до стены. Тут она нашла нейтральные ноги, которым не было до нее никакого дела, и спросила у шнурков, где уборная. Ноги шевельнулись, указывая направление.

Если бы Хо могла трезво соображать, то поняла бы, что сейчас опасно запираться в небольшом помещении с единственным выходом. Ее преследовали, это ясно. Преследовали, теперь, с явной обидой за удар по шарикам и грязное предплечье.

Но бедняге так хотелось оказаться в уборной, рядом с надежным сливом, что все четыре конечности двигались сами по себе. У дверей она все-таки приподнялась, держась за ручку, и ввалилась внутрь. Наконец-то, тишина, тусклый свет и, самое главное, ни души! Пусто.

Хо вошла в первую же кабинку, неуклюже расстелила бумагу на сидушке, спустила джинсы и села умирать. Блевать пришлось в мусорное ведро. Хорошо хоть оно было застлано мешком. Бачок приятно холодил спину, да еще и умиротворяюще журчал водичкой. В таких комфортных условиях ее и настиг преследователь. Дверь хлопнула, заглушив первые шаги.

Надо было залезть в последнюю, - разочарованно подумала Хо. - Он ведь сразу меня найдет. Так не интересно.

Она замерла, стараясь не дышать, и приподняла ноги. Но ее преданный поклонник даже не стал кричать лишний раз, требуя сатисфакции. Он сразу рванул на себя дверь вместе с щеколдой.

- Ну привет, - сказал рослый гарзонец, о знакомстве с которым Хо даже не подозревала. - Ты куда слиняла, сучка?

- Это женский туалет, - Хо сомкнула коленки. - Выйди.

Я не смогу вломить ему в таком состоянии, - думала она. - Завизжать? Он вырубит меня или придушит

- Знаешь, я ставлю двадцатку, что на двери висит табличка Для Мужчин.

- Да? Значит у входа все-таки были писсуары. Думала мне показалось.

- Не переживай, так даже лучше. В женском постоянно свинарник. - Мужик подтянул промежность пальцами. - Ну что, пыталась по шарам мне засветить? Теперь сделаешь все, чтобы они забыли весь причиненный ущерб. Вылижешь так, чтоб смогла краситься, глядя в отражение. Поняла?

- Слушай, я только что полведра наблевала, - Хо разговаривала спокойно. Паники она не чувствовала, только отвращение и гнев. - Дай хоть рот прополоскать. Тебе ведь самому неприятно будет.

- А ничего, в процессе сполосну. Любишь глотать? У тебя сейчас сушняк должен быть.

- Вот, именно, - подтвердила Хо. - Совсем нет слюны. И киска немытая. Может встретимся потом. Дашь мне свой номер

Гарзонец надвинулся, одновременно расстегивая ширинку. Хо даже дернуться не успела, ее схватили за голову и усадили на место.

- Будешь дуреть - прикончу. Я вообще-то нормальный парень, просто не люблю, когда мне врут. Ты мне все это обещала, в любви клялась, а теперь пытаешься соскочить. Ну нет, так дела не делаются. Научись следить за базаром, зеленая, даже если поддала.

Это был отличный совет, жаль в нагрузку к житейской мудрости прилагался массивный черный шланг. У Хо имелся сексуальный опыт на уровне любителя, но таких приборов она еще не встречала. Для одной девчонки тут, пожалуй, было слишком много работы. Даже если откусить половину, со второй придется возиться часа полтора.

- Это ведь настоящее оружие, а не хер, - взмолилась она. - У тебя разрешения на него есть?!

- Еще никто не рискнул изъять, - усмехнулся гарзонец. - Приступай, чего смотр

Следующая минута несла в себе крохотное зерно бесконечности. Хо показалось, что ее, в двадцать с небольшим, сразил инсульт. Гарзонец издал какой-то хрюкающий звук, ухмылка задрожала как пришпиленная рыбка, руки повисли, он подался вперед Хо вжалась в туалетный бачок. Мужик, ускоряясь, падал на колени. Кости стукнули о кафель, и глаза их почти сравнялись. Оливка смотрела в опустевшие зрачки, в которых не было ни грамма похоти. Только предсмертное изумление.

Гарзонец повалился вперед.

Хо вскрикнула, и хотела отпрянуть, но не смогла. Угловатая башка упала на сведенные колени. Складывалась впечатление, что в последний момент парень решил проявить галантность и ублажить даму первым.

- Какого - прошептала Хо.

На загривке гарзонца сидело нечто. Нечто хорошо знакомое и одновременно неузнаваемое. Мускулистый котенок с огромными злыми глазищами и мускулистыми лапками. Рот, - обычно у оливов он был слабым, с двумя-четырьмя сосущими зубками и кольцевой мышцей, - оказался зубастым с хорошо развитой челюстью, да еще и бородой. Откуда на нем столько волос? Откуда он вообще тут взялся с этим жутким напильником?

Напильник торчал из бритого затылка как свечка из шоколадного торта. Чертенок перебирал пальчиками по рукояти, и пристально глядел на девушку, которая успела избавиться от всех лишних жидкостей в организме.

- Ты, - крякнул он. - Видел тебя. Ты мне поможешь.

И не дав Хо среагировать, вытащил напильник их жертвы. Стенки туалета покрылись крохотными каплями. Затем убийца прыгнул на плечо оливки, срезал резинку, которой она собрала волосы, и укрылся в них.

- Вставай, - шепнул он. - Иди прочь. Не привлекай внимания.

- С какой

Шею укололо.

- Мы оба в большой опасности. Делай как я говорю, иначе погибнем.

- Кто ты?

Укололо сильнее.

- Потом. Да вставай же.

Вообще, это предложение имело смысл. В любой момент кто-то мог зайти в туалет и увидеть остывающую елду бывшего ухажера оливки. Даже странно, что этого до сих пор не произошло. С другой стороны, последние вариации химки обладали вяжущим эффектом, чтобы естественные потребности не обламывали кайф.

- Я же просила - не сегодня, - Хо уперлась в плечи гарзонца и повалила торс на спину. Казалось, парень был поражен отказом. А ведь он сделал предложение встав на колени! Вот так и лишаются лучшего в жизни кунилингуса.

Хо натянула джинсы и, немного пошатываясь, устремилась к выходу. На счастье, никто не попался ей на встречу. Она вышла в общий зал, и, придерживая умирающую печень, зашагала наугад. Теперь-то она ощутила и музыку, и плотность человеческого супа. Спонтанные поцелуи, ласки, почти соития в сумраке и едва прогоняемой духоте. Диджей за трибуной, на которой чернеет широкий пульт, нарастающий темп электронной музыки, за которым ускоряются танцовщицы на висячих подиумах. Целые гроздья гномок с округлыми сиськами спускаются сверху на специальных люстрах. Высоко задирают свободные ножки и окуривают пространство наркотическим дымом из железных кадильниц.

ИДЕТ СОБРАНИЕ - мигают официальные буквы на потолке.

- Левее, - шептал оливец. - Нет, не туда. Должен быть другой выход из этой пещеры. Вон там, я вижу, как входят и заходят.

- Это служебный ход, туда нельзя, - возразила Хо.

- Можно. Когда спасаешься можно что угодно. Иди.

- А почему не через главный вход?

- Иди!

Ну что, хотела мужа? - подумала Хо. - Вот он. А какой властный. Какой волосатый. Девчонки на заводе от зависти своих посрывают. Шторм, да не бывает же таких пассажиров. Это что-то другое. Может быть нелюдь?

Получив немыслимое количество толчков, и слегка надышавшись дымом из кадила, Хо пробилась к барьеру перед служебкой. Она перемахнула через него, и решила дверь посильнее, чтоб все подумали, что она имеет на это право. Ну а что, с ее фигурой она вполне может претендовать на собственный висячий подиум. Я пришла, - она схватила ручку, - устраиваться на работу. Вот, полюбуйтесь, как чисто у меня все выбрито

Она открыла дверь и тут что-то удивительно похожее на приклад так бахнуло ей в грудь, что девушка подалась назад и перевалилась через барьер.

- Что случилось? - тревожно шепнул безбилетник.

- Пизды я получила, вот что случилось, - просипела Хо.

- Значит, охотники здесь. Мы не успели.

Оливка припала на локоть. В этот же момент поднялся ор, который принялись затыкать выстрелами. Но, что самое хреновое - врубился общий свет. Он ударил по глазам хуже приклада и после этого в клубе начался сущий кошмар.

Те, кто соображал хоть немного, попытались разбежаться. Снова загремели выстрелы, затрещали кости и вдруг у публики возникла твердая уверенность, что лежать мордой в пол не такая уж плохая идея.

Постоянные клиенты давно уже только этим и занимались. Видимо свет ассоциировался у них с восходом солнца и светлым временм суток, когда существование бессмысленно и болезненно одновременно.

Танцовщицы вцепились в подиумы как лесные обезьяны и плакали. Гномки падали с люстр, уползали под столики, забивались в ниши и за диванчики.

Экраны, по которым крутили пламя и льющийся алкоголь, расстреляли, и теперь они показывали только кровавые искажения.

Воцарение нового порядка заняло не больше десяти минут, и все это время Хо лежала под барьером, притворяясь незрелым желудем. Тем временем увеселительное заведение полностью сменило теги. Теперь это был настоящий концлагерь с вооруженной охраной. Поставьте оценку не ниже четверки.

Люди были согнаны в отдельные кучки и сидели на полу. Руки за головами. У многих разбиты лица. Танцпол хорошо просматривался: на нем валялись бедолаги, отгулявшие жизнь до конца. Тем временем по залу рыскали подозрительные личности одетые как призраки свалок. Какая-то жуткая на вид сборная защита из листов железа, резиновых шайб, заклепок, и маскировочной ткани. На лицах безобразные маски с окулярами и платками до плеч.

Вооружены они были затертыми пулеметами и винтовками. Затертыми, но полностью функциональными. Пушки впечатляли: крепкие, убойные и одноврменно легкие на вид. Опытный глаз Хо видел разницу текстур на прикладах, ручках и стволах. Композитные детали были продвинутой технологией. Казалось, что грубая нательная экипировка контрастирует с оружием, но потом Хо поняла, что все элементы брони это умышленно состаренные и перекрашенные в ржавчину наборы с заводских конвееров. Их обмотали цепями, обили кожей, изукрасили черепами и сделали похожими на мусор. Однако в качестве снаряжение не потеряло, оливка готова была в этом расписаться. Проведя много времени на заводской свалке, она успела понять, как выглядит настоящий брак и различные самоделки.

Складывалось впечатление, что налетчики того и хотели: выглядеть кучкой оборванцев. Жалкими бродягами из необжитых земель, за которыми нет смысла устраивать охоту. В то же время у них был доступ к отличному товару, которым куда выгоднее было торговать, чем пользоваться самостоятельно.

Если б тут был Самара, он мог бы сказать, что люди, которым действительно необходим такой инвентарь, собираются взять город.

Да кто эти парни такие? Может какие-то радикалы из лонгатских консерв? Ой-ой. Хо на секунду представила, что это пришли за ней по поводу убийства некоего Люпана Лефрана. Но нет, вряд ли. Рыцари никогда бы не стали ходить в такой кустарщине.

- Искать! - рявкнул самый крупный из парней. - Он должен быть где-то здесь! Да работай ты!

Удар по движ-сканеру. Еще один по бедру. То было выше всяких похвал. Крутое и с такой мускулистой ягодицей, что не оставалось сомнений: запинать могут до смерти. Очевидно, это была женщина. Того сорта, что сама кого хочешь зажмет в туалетной кабинке.

- Эй вы, коробочники, - заорала леди, так что весь зал вздрогнул. - Кто видел мартышку? Может быть, по полу пробегало что-то маленькое?! А?! Никто?!

Люди дрожали от ужаса и готовы были лезть друг под друга, лишь бы не привлекать внимание.

- Она тебя ищет? - шепнула Хо. - Ты кто такой?

- Молчи. Молчи и не двигайся.

- У нее движ-сканер. Рано или поздно он сработает. На тебе есть маячок?

- Что?

Хо регулярно выпрашивала у заводского наставника журналы о технических новинках. Тенебрийцы обожали следящие штуки, но аквитаники не давали подходящих образцов, с которых можно было снять реплику. Приходилось делать несовершенные прототипы с помощью универсальных компонентов. Новые модели движ-сканеров выходили каждый месяц, потому что хозяева жизни маниакально стремились к эффективности в области военных технологий. Судя по страданиям мрачной тетеньки - дела у них шли не очень.

- Вспомни, на тебя цепляли какую-то маленькую железную штуку?

- Не понимаю.

- Шторм. Чувствуешь странный зуд? Постоянная боль, дискомфорт в определенном месте?

Демоническая леди, гремя подошвами, шагала рядом с заложниками и поводила сканером. Ее прихвостни поочередно строили тех, кто мог стоять, тщательно обыскивали и сгоняли к барной стойке. Остальных переворачивали, раздевали, и оттаскивали туда же. Выглядело все это крайне зловеще. Остальные головорезы методично прочесывали зал, заглядывая в каждую щель, но попадались им только визжащие фуги.

Напряжение росло, прогноз погоды ухудшался с каждой секундой.

Женщина приближалась к оливке, и та хорошенько разглядела, что нагрудная защита у налетчицы состоит из двух бронежелетов скрученных болтами и строительными скобами. Руки и ноги закрывала баллистическая защита, надетая поверх плотного комбинезона со степным камуфляжем. А на голове сидел шлем с механической маской в виде песьей головы.

- Может кто-то его подобрал? - челюсть-пила опустилась и захлопнулась с лязгом воистину пугающим. - Он может говорить с вами. Угрожать. Не бойтесь, я куда опаснее! Кто следит за этой коробкой?

- Мы никого не видели, - к трибуне подполз, икая от ужаса, гарзонец в строгой одежде. Жилет, брючки, туфли, - все высшего качества. - Госпожа Ар Га. Клянусь. Это какая-то ошибка. Мы не посмели бы укрывать врагов табора.

- Ты - женщина повернулась к нему. - Я тебя помню. Ричард Джоил?

- Да, госпожа, да! Меня назначала Ус Ку, ваш кадровый специалист. Вы присутствовали.

- Встань.

Гарзонец поспешно вскочил.

- Построй персонал и прикажи обыскать каждый уголок, каждую щель. Мы не выйдем отсюда пока не найдем Мужчину, или не убедимся, что он сбежал. Закрыть все сливы, все отдушины и вентиляционные люки. Искать маленькое волосатое существо. Как увидите - поймете. Быстро!

- Слушаюсь, госпожа.

Управляющий умчался на ходу поднимая барменов, охрану и танцовщиц.

- Работай, тенебрийское фуфло! - Ар Га ударила сканером о шлем.

Пип.

Женщина встрепенулась.

- Быстрее, - Хо почуяла, что надвигается беда. - Ну. Чешется где-нибудь или нет?

Пип-пип.

Плотные сапоги скрипнули подошвой.

- Делай, что хочешь, а я не собираюсь попадать в руки к этой бабе. Она мне титьки откусит.

- Если сильно вспоминать, я чувствую боль, когда меня трогают за спину. Вверху.

- Значит, он там. Но как его достать

- Ты говоришь там глаз? То, как она меня видит?

- Ну можно и так сказать. Ты можешь переползти поближе к моим рукам? Я повернусь лицом к барьеру.

Сделано. Хо слышала, как сапоги стучат совсем рядом. Рано или поздно ее тоже поднимут, обыщут и пристрелят за укрывание врагов табора. Табор? Хо вздрогнула. Так это цыхане?

- Возьми, - Мужчина, как его назвала Ар Га, сунул напильник в пальцы Хо, и повернулся спиной. - Режь. Вырежи его.

- Подожди, дай хотя бы нащупать.

Под шершавей кожицей действительно скрывалось инородное тело. Точно меж лопаток.

- Ты вытерпишь?

- Режь.

Оливка на мгновенье зажмурилась и поддела маячок вместе с кожей. Тычок, разворот, принцип рычага. Кровь струйкой потекла по спине. Влажная шайба упала в ладонь. Мужчина не издал ни звука. Только встрепенулся, стряхивая жидкость. Он выхватил маячок, положил его на маленькие зубы и раскусил как таблетку аспирина.

- Эй, там! Почему не с остальными.

Хо притворилась, что ее скрутил кишечный спазм, и завозилась, натурально подвывая и хныкая. Это далось ей легко, печень все еще болела так, словно цирроз выходил на финишную прямую.

- Не стреляйте, - взмолилась она.

- Повернуться! Руки!

А ведь голос женский, - подумала оливка. - И двигаются они от бедра. Определенно цыханки. Наверное, все до одной.

Она встретилась взглядом с Мужчиной. Тот показал пальчиком на голову Хо. Та перевернулась как мешок с костями и жалобно взглянула на приближающуюся угрозу. Цыханка хищно ступала, вскинув ружье. Волосы Хо шевельнулись.

- Встать! Руки перед собой!

Оливка подчинилась.

- Опять выключилась, - охнула Ар Га. - Что ж, девочки, у нас намечается вечеринка. Умница!

- Здесь!

- Свяжись с остальными, сообщи, что мы задержимся в Муни Дэнс. Пусть раздевают всех, кто оказался поблизости. За сопротивление - пулю!

- Уже!

Хо, тем временем, получила профилактический удар в пупок и позволила стянуть с себя курточку. Цыхане задрали ее футболку и даже штаны приспустили. Ощупали все укромные уголки вплоть до подмышек.

- Развернись, - скомандовала головорезка и вытряхнула куртку.

Посыпалась мелочь. Косметика, жевательная резинка, пара таблеток снотворного и монеты. Пропуск на завод!

- Не поднимать, - удар по голове. Повернись, я сказала!

Вот Шторм. Но делать нечего. Хо медленно повернулась, а Мужчина проворно переполз с затылка на ее ключицу.

Ее волосы собрали пучком и дернули из стороны в сторону.

- Эй! - не выдержала оливка. - Вы какого хрена творите? Я вообще-то за помощью пришла. Вот как вы обращаетесь с теми, кто ищет поддержки старших сестер? Раздели меня как потаскуху и лапаете, не представившись?

Пальцы разжались и волосы свободно упали на спину. В этот момент затихли даже гудящие лампы. Тяжелые сапоги направились к оливке.

- Приготовься, - шепнула Хо.

Коготки сжались.

- Кто это сказал? Кто, я спрашиваю, смеет упрекать нас в грубости?

Кажется Ар Га развеселилась.

- Повернись! - шикнула цыханка, бросая в Хо курткой. Та подхватила ее и прикрыла Мужчину, повесив одежку на плечо. - И штаны подтяни.

- Весь вечер этим занимаюсь, - огрызнулась девушка.

Она повернулась и храбро посмотрела на песью морду.

- Как тебя зовут, дурочка? - челюсть-пила снова опустилась и Хо увидела насмешливые губы.

- Хо Хо. Вы цыхане?

- Цыхане. Мне послышалась, или ты сказала, что искала нас.

- Так и есть. Мне нужен муж. И ваш священный долг дать мне хорошего, здорового парня - Хо поняла, что взяла слишком резко в карьер, и сбавила обороты. - Точнее, я слышала, что вы не отказываете, если олива не может найти пару в городе.

Ар Га посмотрела на цыханку, которая обыскивала Хо. Потом на остальных воительниц. Некоторые наблюдали за происходящим, сложив руки на груди.

- Девчонки, никто не носит с собой запасного подгрудника?

- Нет.

- Сегодня не взяла, Псица, извини.

- Могу дать своего, если сумеете оторвать. Крепко присосался.

Цыханки глухо засмеялись.

- Ты совсем коробочница, - с легким призрением сказала Ар Га. - Или просто тупая. По-твоему каждая цыханка носит с собой ящик мужиков? Ты хотя бы глаза разуй, наркоманка, и посмотри на нас. Похожи мы на разводчиц?

- Я не тупая, - Хо старалась говорить учтиво. - И, да, я понимаю, что вы из тех, кто занимается граб борьбой, а не родами. Но я заплутала в Горшеле

- Да уж, заплутала, - перебила ее Ар Га. - Говоришь, что ищешь цыханок! По-твоему, мы обитаем в таких блядюшниках?

Пасть лязгнула так, что у Хо вздрогнула коленка.

- Я попала сюда случайно, - торопливо сказала она. - На меня напал волк. Уничтожил мою машину. Я была в шоке, сама не понимаю, как очутилась зд

И вновь ее перебили. На этот раз это был отвратительный звон. Он напоминал осколки стекла, попавшие в ушную раковину. Хо почувствовала стягивание, боль, словно ее обдало кипятком.

Простое ощущение чужого присутствия, может казаться таким неправильным, почти еретическим, когда присутствие это объясняется законами одной лишь криптофизики. Или, что одно и то же, злобной волей Шторма.

Волк, словно давний знакомый, приобнял ее за плечи, оставив руки на весу. Оливка ничего не могла поделать, сила воли не могла помочь ей с обузданием инстинкта, в котором сочеталось желание бежать и рвотный рефлекс одновременно. Она видела его нечеловеческие руки: кукольное тряпье пронизанное металлом до середины предплечья, а после мозаику из кусочков странного стекла. При взгляде на него возникала оптическая иллюзия, словно глядишь в червоточины уходящие куда-то очень далеко.

Или глубоко

Какая Нелепость Добрая

Милая Какая Случайность

Однажды Шутка Уже

Смешная Дважды Банальность

Вкрадчивый голос перебивали помехи, шипение и треск. Волнообразный голос то удалялся, то звучал над самым ухом как гром. На слове банальность у Хо зазвенело в ухе как от перепада давления.

Где Мессия Всем

Наш Что Хорош

- Мы ищем его, - теперь большая олива старалась говорить сдержано. Словно переставляла провода в высоковольтном щитке. - Это не займет много времени. Все под контролем.

Ха Ха Ха

Ха Ха

Ложь!

Хо не успела понять, что происходит. Волк схватил ее за шею. Затем стальные когти влезли в рот и проткнули десны. Секундная боль и ужас. Кровь на языке, она льется из опустевших десен.

Цыханка, которая обыскивала Хо, конвульсивно вздрогнула, схватилась за грудь и повалилась на пол. Она захрипела, пытаясь разорвать стеганную куртку и замерла.

- Что ты сделал? - Ар Га приподняла руки. - Ты убил ее?

- Я показал тебе, что нет ничего подконтрольного в этом мире, - накатывали волны. - Все вероятно, все возможно. Например, появление зубов в сердечных клапанах. Или успешный побег того, кто уйти не мог. Раздень весь Горшель, сними асфальт и просей каждую песчинку, но отыщи Мессию. Если ты испортишь мою шутку, Ар Га, я найду для тебя настоящую голову вместо фальшивой. Псице - песья.

Дарить Приятней Явно

Всего Непрошенное

Коль Подохнуть

Вам Невтерпеж

Славно

Хо упала на колени. Она была жива. Волк ушел, оставив лишь угрозу и один труп с зубами в сердце. Ее зубами. Оливка трогала пустоту языком и бессмысленно глядела перед собой.

- Унести павшую, - Ар Га пришла в себя гораздо быстрее. - Умница, поднимай людей.

- Кого именно?

- Каждого! Всех агентов и мое ополчение.

- Но

- Плевать, что его заметят. Поднимай, я сказала!

- Да, Псица.

- Пусть оцепят весь Горшель. Каждому выдать ПТВ из хранилища Штейгера. И пусть только попробует вякнуть, я лично вышвырну его в законный город. Так и передайте. Дальше - собак из загонов. Надеть строгие ошейники и намордники. Дать понюхать клетку и - вперед. Мы больше не можем расчитывать на эту железяку.

Она в последний раз ударила по сканеру и повесила его на пояс.

- В процессе.

Ар Га повернулась.

- Чирка!

- Здесь!

- Остаёшься тут за главную. Проследи, что б все проверили как следует. В последний раз он был здесь, значит, есть шанс, что затаился где-то под мойкой.

- Слушаюсь!

- Псица! - закричала Умница. В руках у нее был большой противоударный планшет армейского образца. - Матриарх хочет знать, что происходит.

Ар-Га лязгнула челюстью.

- Передай, что все хорошо. Мы его поймали. Пусть огородят ее от лишней информации.

- Д Да. Принято.

Хо вытерла кровь с подбородка и подняла взгляд. Псица смотрела на нее желтыми окулярами.

- Сколько ты без мужика?

- Два месяца.

- Долго. Это может серьезно навредить организму. Мы действительно помогаем коробочницам, но ты слишком долго тянула. Нам сейчас не до этого. Продержись еще месяц и мы станем твоими лучшими друзьями.

- Я поняла Простите.

- Кишка, выведи ее. Пожалуй, с этой дурехи на сегодня достаточно.

К Хо подскочила высокая худая цыханка. Она помогла ей подняться и толкнула в сторону служебных дверей.

- Иди.

Хо послушно ковыляла, стараясь казаться абсолютно разбитой и жалкой. В целом, так оно и было. Под курткой все еще сидел паршивый безбилетник, из-за которого зубная карта оливки значительно изменилась. Один клык и один коренной. А ведь на них даже кариеса не было, чистая кость. Как бы то ни было, начальный шок и прошел, и его место заняло такое количество адреналина, что пульс превратился в писк.

Девушка старалась не реагировать на шухер в коридорах, прижималась к стене, когда кто-то пробегал мимо. Кишка перекрикивалась с кем-то из своих, и дергала Хо за волосы.

- Перестань, - сказала девушка.

- А что? - усмехнулась Кишка. - Уже вываливаются? Вы коробочницы пропитаны ядом городов. Мало того, добровольно втираете его в кожу. Зачем? Так проще продать жопу?

- Ты будешь смеяться, - проговорила Хо, - но это вроде как напоминание о полевых цветках Немоса.

- Ох, ничего себе, - издевательски буркнула цыханка. - Немосских цветов давно нет. Остались где-нибудь на девственных горных лугах, где живут по-настоящему дикие сестры. А ты откуда про них знаешь?

- Мне Дарили.

- Мертвое сено с жухлыми лепестками? Эх, коробочница, мне тебя почти жаль. Ты сама как срезанный цветок. Вянешь на глазах. Сколько тебе лет? Тридцать?

Это было жестко. У Хо напряглись плечи, так хотелось врезать с разворота и будь что будет.

- Сорок, - огрызнулась она. - А ты в маске, потому что красотой члены как свечки плавишь?!

- Для анонимности, - ответила Кишка. - Что ты злишься, дура? Думаешь я пытаюсь тебя задеть? Хочешь совет? Сделай себе маску с фильтром. Город загазован как гараж самоубийцы, а вы как будто никогда не слышали даже о простейших респираторах.

- Может привыкли.

- Ну да. А может вам и жить дольше тридцати незачем. Жалкие алкоголички.

Хо сдержалась. Ей нужно было выскочить на свободу, и она почти это сделала. Не сейчас леди Большой Рот, не сейчас.

У желанной двери дежурила цыханка без маски. Лицо у нее было самое обычное, разве что уши были подрезаны и напоминали сломанные ножи. Она с чавканьем жевала что-то густое и звонко сплевывала в стойку для зонтов.

- На расстрел? - спросила она высоким голосом.

- Нет, - усмехнулась Кишка. - Эту приказано отпустить. Мало того, что незамужняя, так еще и Дураку попалась.

- Дурак приходил?

- Он в бешенстве. Убил Пульку.

- Да ладно?

- Наповал. Открой дверь, надо поскорее от нее избавиться. Псица объявила полную мобилизацию

Лязгнул замок, Хо выдавили в переулок.

- свистопляска сейчас начнется небывал - услышала оливка, сбегая по ступенькам.

Дверь захлопнулась. Хо шлепнула себя по щеке и торопливо скрылась из виду. Она затаилась на ступеньках полузатопленного спуска в штормоубежище и врезала себе еще раз, что б не потерять сознание.

- Твоя остановка, - она стянула куртку. - Вали. Быстрее.

Мужчина запустил когти в ее предплечье. Крохотные ноздри свистнули.

- Женщина. Кровь.

- Ты что делаешь?

Безбилетник зарычал и встопорщил жесткие волосы. Он шустро скользнул к левому подгрудью, попытался вцепиться прямо сквозь майку.

- Нет! Мне не нужен парень, у которого есть бывшая с капканом вместо лица. Нет, я сказала! Прекрати.

Он все-таки цапнул ее. Больно, горячо.

- Прости, - он моргнул и утер губы. - Я не хотел.

- Неужели?

- Сложно объяснить. Когда появляется кровь Сильный запах.

В этом не было ни капли смысла. Хо разжала пальцы и негромко всхлипнула.

- Где охотники? шепнул зверек. - Мы ушли?

- Да. А теперь уходи. Пожалуйста.

Взгляд Мужчины из стеклянного, невыразительного, стал больным, усталым как сама Хо.

- Помоги. Красное Зло навредило мне. Нужно увести охотников. Уберечь племя.

- Какое еще племя? - оливка готова была заорать на весь Горшель. - Я не понимаю ни слова. Слушай, милый, ты ведь выбрался на улицу, так? Теперь давай сам. Мы помогли друг другу, можно разбегаться.

Безбилетник помедлил секунду-две, а потом решительно спрыгнул на асфальт и молча побежал прочь, используя весь набор конечностей. Он вскарабкался на стену соседнего здания и вскоре пропал за углом, словно микро-ниндзя со смертельным шилом в зубах.

Хо растерла немеющее лицо. Ей становилось все хуже, нервы горели, струнки их лопались, наползали друг на друга сгоревшими петлями, и жутко хотелось залить в себя, не выдыхая, стакан чистого.

Нельзя, дура зеленая! - прикрикнула Хо на себя и залезла пальцем в десны. Резкая боль отвлекла ее. Так вот насколько мы на самом деле зависимы, - думала она, сгибаясь от боли в желудке. - Когда рядом мужик, ощущение такое, словно готова завязать в любой момент. О да, пьешь только чтоб хорошо посмеяться, поспать и не забеременеть. Похмелье присутствует, но его легко контролировать обычным рассолом из-под лонгатских корнишонов.

В действительности мы рождаемся с тяжелым похмльем, и сразу тянемся к титьке, которая поит нас тщательно отфильтрованным коктейлем на молоке. Вот так открытие. Нужно как следует оценить уровень собственной свободы. И понять, кто нам ее обеспечивает.

Многие девчонки пренебрежительно относятся к своим пассажирам. Жалуются, что эти бородавки уродуют тело. Даже само слово пассажир подразумевает, что мы делаем мужчинам огромную услугу. Буквально спасаем от смерти и бессмысленного существования. Ну-ну. Господи, все бы сейчас отдала за то, чтобы парень прочистил мне печень. Как следует ее отполировал, до зеркального блеска.

Пожалуйста.

Ха Ха Ха

Ха Ха

Вот блять.

Хо подняла взгляд и увидела силуэт Дурака. Он сидел на объемных буквах слова Убежище в расслабленной позе, словно человек отдыхающий после пробежки. Плывущим зрением Хо смогла разглядеть красный колпак и тускло сияющие огоньки. А еще бутылку. Волк держал ее в руках, но не за горло, а за донышко, словно не знал, с какой стороны нужно пить. Форма у бутылки была необычной, оливка никогда таких не видела. Значит несерийный алкоголь, а что-то дорогое.

Убеждая себя, что этот проклятый Штормом ублюдок появился тут секунду назад, и не успел понаблюдать за милым прощанием с безбилетником, Хо медленно зашагала прочь. Она знала, что не ползти ей надо - а рвать когти. Рвать из последних сил. Не хватало попасть в оцепление, которое неизвестно сколько продлиться, пропустить учебу на заводе и подставить Холи, у которого и так сейчас куча проблем.

- Выпьем?

Она остановилась. Отвечать? Что именно? Скорее всего, это не имело никакого значения. Если уж ей вырвали зубы, значит на очереди голова. Хо вспомнмила как легко и неожиданно умерла цыханка. Повезло. Какие пытки можно придумать, обладая способностью перемещать предметы сквозь любые преграды, страшно было даже представить.

Хо едва не расплакалась. Однако тут ей помог страх. Даже естественные жидкости не решались выходить наружу, когда рядом находился Дурак.

- Мне нельзя, - решилась Хо. - Я бы с удовольствием, господин. Но нельзя. Я умру.

Губит Вода

Грязная

Столетний

Бренди

Никогда

Конечности Дурака были тоньше, чем у инертных волков: он не следил за мускулами. Значит, сила не задерживалась, волк с удовольствием тратил ее во вред Суше.

Дурак покачал бутылку, и подставил свободную ладонь под горлышко. Хо услышала бульканье, и каждая секунда неравноценного обмена алкоголя на воздух, прибивала ее к земле.

Все верно, с ладони ничего не капало. Оливка чувствовала, как ее желудок тяжелеет, и начинает гореть синим пламенем. Конечности разбухают, наступает приятная, и чертовски опасная легкость.

- Хватит, - взмолилась она, и язык ее парализовало уже на хва.

Бутылка все глотала и глотала воздух, пока не опустела. Там было не меньше полулитра. Если от такого количества сорокоградусной горючки Хо не умрет, то останется инвалидом до конца жизни. Не особенно продолжительной.

- А что б ты не выплеснула замечательный напиток, - услышала она, уже теряя ориентацию в пространстве. - Я добавлю это.

Оливка не поняла, что произошло, но, кажется, ей чем-то забили пищевод у самого желудка. Алкоголь всасывался в кровь. Кровь несла его к печени. Печень была в ужасе.

Время для прощального письма.

Раздался звон, и девочка поняла, что осталась одна в месте, которое относилась к смерти от алкогольного отравления толерантнее, чем к трезвости.

Глава 10

Узкая тропинка

Капитан Гражданской Обороны, Ли Ли, она же Лидия Линстон, очень удивилась, когда Сэт Холейгула напросился в ее машину. Броневик повышенной защиты (и комфортности) не совсем подходил для палочников. Все равно, что засовывать трость в ящик для обуви.

- Ничего, - сказал Сэт с обаятельной улыбкой. - Я привык жизненным трудностям. Так вы не против?

- Я? - Линстон показала голубые клыки. - Странно, что вы спрашиваете разрешения у отсталых.

- Мне кажется это устаревший и очень неполиткорректный термин, - сказал Сэт добавив в ангельский голос щепотку сожаления и стыда. - По мне вы очень прогрессивная Прогрессивный человек.

- О-о-о, - протянула Линстон. - Как далеко яблоко ускакало от яблони. Ну что ж, пойдемте.

Она побежала трусцой. Сэт удивленно посмотрел на ее развитую спину, а потом догадался, что Сатис ждет БЫСТРЫХ результатов, и ускорил шаг. Со своими ножищами он мог двигаться со скоростью занятого клерка и не отставать. Должник поравнялся с оливой и отметил про себя, что бежала стражница общественного порядка от плеча как старый солдат. Даже Хин качал бедрами заметнее. Войны Развития? - подумал Сэт. Вряд ли. Люди, вернувшиеся оттуда - прокляты, их навсегда помечают черным крестиком. Бытует мнение, что сунуться туда можно только имея садистские наклонности, пустую голову и/или срок на рудниках.

Ах да, еще самоубийственную жадность, конечно. И тоже - мимо. Тенебрийцам не нужны взяточники среди отсталых служащих. Не для них открывалась раздача.

Тогда откуда взялась эта косточка с расовой непочтительностью?

- Дайте угадаю, - сказал он вместо дурацких заходов в лоб, - отец приказал вам оставить транспорт за квартал отсюда.

- И бежать оставшееся расстояние на своих двоих, - подтвердила Линстон ровным голосом. - По легенде у ГО здесь учения. Вашему отцу очень важно, что подумают соседи.

- Мне очень жаль, - вымолвил Сэт.

Линстон молча покосилась в его сторону. Позади гремели башмаками рядовые ГО-шники, погоняемые лейтенантом.

- Надеюсь вы не считаете меня и моих сотрудников конкурентами, или обузой, - продолжал Холейгула. - Честное слово, я бы не хотел, что б между нами была напряженность.

- А что было бы предпочтительнее? - хмыкнула Линстон.

- Я желаю сотрудничества. Если это не повредит вашим карьерным интересам.

Олива взглянула на него с раздражением.

- Я не гонюсь за кабинетами. Я просто не хочу, чтоб ваши распиз сотрудники мешали Хорну. Он отличный специалист и в целом хороший человек. Мы с ним давно знакомы.

Ага, - подумал Сэт.

- Вы перевелись в Победу из Штормграда?

- Так точно.

- По собственному желанию?

- Нет. Я согласилась с решением руководства. Прошлая должность нравилась мне куда больше.

- Что-то более спокойное, без неожиданных пробежек?

- Не сказала бы. Я служила старшим полицейским надзирателем в Потолке. Специальное Исправительное Учреждение номер одиннадцать, если официально.

- Ох, - у Должника сбилось дыхание.

В Потолке содержали исключительно тенебрийцев. Это было во всех смыслах специальное местечко, совмещающие функции психиатрической лечебницы и тюрьмы строгого режима. Подобных ему строилось немного, ведь, как известно, палочники не склонны к преступлениям. Этот факт считается настолько же очевидным, как и утверждение, что законодателю сложно попасть под секиру собственных правил. Впрочем, немосские тенебрийцы всегда были особой кастой, которым блат полагался ограниченно. Им, хочешь не хочешь, приходилось вести себя удовлетворительно. Незачем воспитывать у реколонистов чувство безнаказанности, - полагала далекая родина. Такое до добра не доводит.

Итак.

Если убийство слуги или рабочего не предусматривалось контрактом - высокорожденного сурово штрафовали, с последующим психиатрическим обследованием. Нет ли обострения Предштормового синдрома? Среднерожденных чаще всего судили за финансовые преступления, которые не шли на пользу родине. К примеру, УК Немоса не считал опустошение целого материка преступлением против коренного населения. В то же время махинации с налогами в мелких ИП тянули на пятилетнее освоение целины, которое можно было заменить штрафом в семьдесят тысяч номиналов. Сэт один раз чуть не попался на этом и был с тех пор КРАЙНЕ осторожен. С его привычками он просто не мог позволить себе очередной долг или отдых на лесоповале.

Да, страх каторги был во многом беспочвенным. Долговязы не бросали своих на кирку и хлеб, однако поддерживали такое впечатление у всех, кто был в зоне риска. Читай: неудачников без перспектив, ума и стабильных связей. Те настолько боялись потерять остатки социального превосходства, что всегда держали в кулаке короткую соломинку. А КомТен и власти Стального Континента с удовольствием подтягивали расово-криминальную статистику как подтверждение тому, что пирамида выстроена правильно.

Ну посудите сами, кому еще быть гегемоном и решающим голосом в СОЗ, если, с одной стороны, у нас непогрешимые тенебрийцы, а с другой говнистая солянка из убийц-гарзонцев, наркоманов-лонгатов, проституток-олив и еще этих Как их там? Такие маленькие безволосые хомяки. Фуги? Да, фуги. Э-э-э Про них нужно что-то говорить?

Немос служил не только огромной кормушкой, но и своеобразным стендом для демонстрации тенебрийского авторитета. Мощные и эффективные технологии, рабочие места и жизненное пространство, порядок не мешающий работать и зарабатывать. И все это поданное с руки самых честных и приверженных закону.

С неизбежными.

Как это не прискорбно.

Исключениями.

Как уже говорилось, мест подобных СИУ-11 было немного, но стены их не пустовали.

- Мне всегда было интересно, - сказал Сэт, - есть ли там хоть один настоящий преступник, или туда сажают только политических конкурентов.

Олива нехорошо усмехнулась.

- Некоторые пациенты из крыла для ждунов постоянно кричат, что их заключения о невменяемости подделаны. Со временем все реже.

- Ждунов?

- Так называют тех, кто спятил на почве предштормового беспокойства. Они ждут конца света. Режут себя, чтобы покаяться, но это полбеды. Остальных тоже пытаются подготовить к судному дню. Весь персонал носит мягкие скафандры, чтоб псих не поранился, если нападет. В основном они тихие, под лекарствами. Но иногда находит.

- Их не привязывают? - удивился Сэт.

- Как можно? - притворно изумилась Линстон. - Они гуляют совершенно свободно. Разве что на руки надевают мешочки навроде собачьих носков.

- Вы шутите?

- Господин Холейгула, вы же не вчера родились. Сумасшедший тенебриец - это все еще тенебриец. Первый же проверяющий из КомТена снесет половину администрации, если увидит, что кого-то унижают.

- А сумасшедшие с другими диагнозами есть?

- В основном все расстройства так или иначе связывают с СПБ. Идеологическая повестка ограничивает психиатров. Это у отсталых могут быть постыдные болячки вроде шизофрении и поведенческих синдромов. Отсталый может жрать дерьмо. В целом, для него это совершенно нормально. Плохая генетика, травмы, вредные привычки. А вот тенебриец У него возможен СПБ и ничего больше.

- Судя по тому, что вы говорите, наших лечат поцелуями в ягодицы.

- С этим получше. Много разных седативных, антидепрессантов, специалистов по психологии и психиатрии. Бывшая коллега недавно писала мне, что врачи ломают голову над тем, как ввести в практику шоковую терапию и при этом не взбесить КомТен.

- Электричество?

- Да. Эффективная методика. На отсталых ее обкатали, теперь пытаются убедить кретинов из Тенебрия Статус, что медленное угасание взаперти - это негуманно.

- Вы много знаете о том, что вас как будто не касается, - сказал Сэт, поглядывая по сторонам. Он потратил два часа на поиски Хо, после чего разозлился и решил, что не позволит себе носиться с ней как с пустым яйцом. К гадалке не ходи, нажралась и спит где-нибудь в будке пока псы патрулируют забор. Первоначальный испуг сменился высокомерным раздражением и порцией здравого смысла: бессмысленной потерей времени, он навредит не только ей, а всему Обществу. Пока сроки не вышли, Хо ничего не угрожает.

- Нахваталась кое-чего от зама охраны по больничному крылу, - говорила Линстон. - Я занималась уголовным.

- Почему душевнобольных и преступников держат в одном месте?

- Не в одном. Зоны разделены и полностью автономны.

- Тем не менее. Уголовников переводят в больничное?

- Да, такое случается.

- А обратно?

- На моей памяти - ни разу.

- Тогда понятно.

Линстон не стала уточнять, что именно понятно Сэту. А у того грыжа лезла от желания сумничать.

- Они хотят, - произнес он меланхолично, - стереть грань между злым умыслом и помешательством.

- М-м-м, - равнодушно взмыкнула капитан. - Что ж, это имеет смысл. Тенемразь может опуститься до преступления, только спятив.

- Но-но! - возмутился Холейгула. - Что ты себе позволяешь? Какая еще тенемразь?

Палочников он пропускал мимо ушей. Это было второе обозначение его народа, привычное и распространённое. В то же время термин, использованный оливой, был чересчур точным для использования на публике.

- Обычная, - ворота поместья медленно открывались. Воспользовавшись паузой, Линстон посмотрела на Сэта и улыбка у нее была наиподлейшая. - Такая как ты, например. По струнке бы ходил. Бить нельзя, но у меня имелись другие методы. Знаешь почему Потолок?

- Что? - изумился Сэт.

- Потолок, - Линстон облизнула верхнюю губу. - Низкий. Самых тупых двухэтажников, которые еще не поняли куда вляпались и гнули пальцы, мы загоняли в полутораметровые помещения. Им приходится ползать на карачках, день за днем и спать на маленьких койках, так что ноги не вытянешь. Знаешь, что после этого бывает с суставами у таких уродов, как ты?

Двухэтажник наконец догадался, что у Линстон замкнуло эмоции из-за Волны. Телефон все утро сигналил, предупреждая, что в приморских городах сегодня будет чуть больше поножовщины, чем обычно. Берегите свои кухонные принадлежности!

- Капитан, придите в себя.

Он шлепнул ее по щеке. Олива вздрогнула, и улыбка сползла с ее лица.

В броневике было не так уж и плохо. Пришлось, конечно, согнуться, но недостаточно для настоящей пытки. Холейгула тут же поделился этим впечатлением с Линстон.

- Во всяком случае не придётся сидеть тут долго. Суставы будут в порядке.

- Я приношу свои извинения, - процедила женщина. - Стресс копился с самого утра.

Она выгнала шофера в грузовик к остальному составу и сидела, вцепившись в руль. Сэт попросил не трогаться сразу, но вовсе не для того, чтобы поиздеваться. Разве что чуть-чуть.

- Я знаю, как может выбесить Сатис. У меня нет к вам никаких претензий.

Линстон взглянула мрачно, но в глазах ее промелькнуло что-то светлое.

- Там правда так мучают заключенных?

- Тяжелых. Тех, кто нашумел слишком сильно и портит светлый тенебрийский образ Вы правильно поняли, их нужно сломать, чтобы они признали себя безумцами и тем самым избавили КомТен от ответственности. Только вот плохие парни знают, что в психушке их ждет долгое бессознательное увядание под транками. Или гипноз и полная переделка личности. Сопротивляются до последнего.

- Мерзость какая, - Сэт почувствовал холодок в груди. - И вам это нравилось?

- Вы же сами превратили себя чуть ли не в богов, так? - Линстон внимательно посмотрела на него. - И какое мне дело до того, что страдает бог? У вас свои божественные чувства, которые могут отличаться от наших в любую сторону. Может вы и вовсе не способны чувствовать боль. А если способны, примите ли наше смертное сочувствие? Не знаю.

Она помолчала.

- Мне нравилось, что преступник получает по заслугам. Мне нравилось предотвращать побеги, искать и находить нычки, перехватывать незаконные сообщения и посылки, вычислять крыс в персонале. Мне нравилась власть.

Если б она еще добавила и деньги, Сэт ощутил бы безоговорочную симпатию.

- И правда, - он слабо улыбнулся. - Тенебрийцы рождены править, но иногда мы ведем себя так, словно хотим, что б нас еще и подбадривали.

- Именно.

Пискнули часы. Олива приняла капсулу и ощупала шишку под левой грудью.

- Пинается весь день, - вздохнула она. - Несчастливый брак. Ну так что вы от меня хотели? Явно не прокатиться без счетчика. Говорите, у меня куча работы. Элексир, новый активный волк, генерал будет в ярости. Жаль, что вы ушли раньше, и ничего не знаете

- Я все знаю! - воскликнул Холейгула. - Не смей так со мной разговаривать.

- Слушаюсь, благодетель. Простите, благодетель.

- Чем вы сейчас планируете заняться?

Линстон едва заметно шевельнулась.

- А зачем вам это знать?

Сэт побледнел больше обычного.

- Хочу помочь.

Капитан достала портсигар и выщелкнула сигариллу на приборную панель.

- Это работа Хорна и ваших

Хорн мертв. Несчастный случай. Никому не говорите. Мы ведем дело сами. Попробуйте навязаться к Линстон и выяснить, что она планирует.

Такое сообщение пришло Сэту около часа назад, пока он искал Хо. Главный Должник почти не удивился. Хина и Фитцвиля можно было использовать для сноса зданий. Поставь их рядом с новостройкой и через минуту она рухнет без всякой взрывчатки просто потому, что рядом с этими двумя не бывает безопасных мест.

- Послушайте, капитан. Я - Сэт Холейгула. Глава Общества Должников. Мы решаем финансовые затруднения и оказываем особые услуги. Все, кроме выбивания долгов и физического устранения. Знаете каков наш девиз?

- У вас руки дрожат.

- Боремся за каждый ном.

- Звучит неэффективно.

- Вы неэффективны! Вы и все ваше управление для борьбы с бродячими животными. Много собак наловили за последнюю неделю? Молчать, когда тенебриец говорит! Вонючая, грязная, бесполезная, вшивая, полудикая, немосская болотно-равнинная зеленая потаску

Линстон протянула руку и как следует ущипнула Сэта за шею. Тот дернулся будто змеей укушенный и сказал.

- ха. Все. Благодарю.

- Простите, но это исключено, - холодный тон капитана понизился на пару градусов. - Я не представляю как вы можете помочь нам с

- С чем? Ну?

- Я планирую устроить облаву на штормистов. В рабочке есть подтвержденная церковь. Уже получила разрешение от комиссара.

- И как это поможет в нашем деле?

- Кто знает

Сэт решил сменить тактику.

- Ну хорошо. Тогда скажите точно, где это будет. Я хочу посмотреть. Да, я прицеплен к вам как игрушечный вагон к настоящему поезду, но, пожалуйста, позвольте мне поучаствовать хотя бы номинально.

На слове пожалуйста Сэта чуть не вырвало. Однако эту холодную бабищу, - холоднее камешка для виски, - возбуждали унижения тенебрийцев. А Сэт был эталонным представителем своего народа. Не таким состоятельным, как полагается, но хотя бы невыразимо прекрасным внешне.

- Думаете, я не понимаю, чего вы добиваетесь? - вздохнула олива. - Пытаетесь получить бонусы от своего отца за первое место, так? Ничего не выйдет. Мне не нужно что б вы путались под ногами, и я не стану помогать - раз. Сделаю все, чтобы вы не мешали мне - два. Для вас неудача означает потерю бумажек, а для меня - убыток репутации. Насколько я успела понять, дисциплина ГО в Новой Победе находиться в плачевном состоянии. Дела ходят по кругу, и никто за них не берется. Половина сотрудников на больничном, вторая ставится конфискатом в туалетах. Полковником мне не стать, но со своего шестка я сделаю все, чтобы волки перестали красть не только элексиры, а вообще надолго здесь задерживаться. Я привыкла удерживать сволочей там, где им и место. Неважно, внутри или снаружи!

В этот момент Холейгула вспомнил, что так и не спросил, в чем все-таки была причина перевода Линстон. Юридически служба надзирателей не имеет никакого отношения к городской обороне, значит перед Потолком она успела послужить в касках. Скорее всего дослужилась до лейтенанта и, что называется, откликнулась на вакансию. После чего неплохо там справлялась, учитывая, что назад ее вернули с повышением.

- Вы остановили того, кто должен был сбежать, так?

Капитан даже не моргнула.

- Пошли на принцип?

- Это был очень неприятный тип, - проговорила она с мстительной ностальгией.

- Понимаю. Я тоже неприятный тип, Линстон. Согласно Кодексу Безопасности первой ступени, - начал он казённым голосом, - раздел первый, статья третья пункт б, каждый сотрудник Городской Обороны обязан удовлетворять запросы высокорожденного тенебрийца, если вышеуказанный тенебриец чувствует угрозу своей жизни и здоровью, предоставлять точно и своевременно актуальную информацию о

- Сотрудник Городской Обороны вправе потребовать удостоверение личности и положения - так же сухо вклинилась женщина.

- Моя господская сущность всегда при мне, - Должник медленно вытянул карточку из внутреннего кармана. - Как и документы. Плюс диктофон. Будете ставить мне палки в колеса, отсталая Линстон, я отправлю генералу Намойгле запись, где вы говорите о том, как плохо она справляется со своими обязанностями. Она крайне обидчивая и реактивная персона. Часто встречался с ней за карточным столом и фишки летели во все стороны. Намойгла командирует вас к фугам, в канализацию. Есть плюс: жирбергеров, которые там обитают, легко заметить. Вам для этого не понадобятся мои бесполезные люди.

Олива молча взяла карточку и внимательно изучила водяные знаки, печать и серебряные полосы, вплетенные между слоями дорогой бумаги.

- Выглядит как настоящая, - сообщила она.

У Сэта дернулась щека.

- Я ожидала чего-то подобного, - продолжала Линстон. - Правда рассчитывала, что вы попытаетесь прицепиться к издевательствам над заключенными. Карточный стол. Ну надо же. И много у вас таких связей?

- Половина городской верхушки, - с досадой признался Холейгула. - Кто-то должен мне, кому-то должен я. Чаще второе. Вы знали, что азартные связи так же прочны как деловые?

- Хорошо, - выдохнула олива. - Я назову вам адрес. Но учтите, если ваши оболдуи сорвут нам операцию какой-нибудь неуместной выходкой, я доложу господину Сатису, что именно вы ответственны за осложнение дела, которое и так пахнет кислой мандой. Мне понравилось, как он вас ударил. Интересно, возьмет ли он в следующий раз табуретку.

- Это снова приступ, или тебе нравиться меня оскорблять? Сука злобная.

- Похоже тебя тоже накрыло. Мудила двухэтажная.

Они помолчали, глядя на дорогу.

- Это даже удобно, - сказала Линстон, доставая телефон.

- Что именно?

- Красные дни. Можно говорить всем, что на самом деле думаешь. Главное потом сделать испуганное лицо. Обменяемся номерами. Сынок.

- Херов? - уточнил Сэт.

- Конечно.

- Ты совсем не знаешь меня, Ли Ли. Я буду мудрее, как полагается тенебрийцу, и первым прекращу эту грязную перепалку.

Олива ничего не ответила. Должник получил сообщение с адресом и приоткрыл дверь.

- Стой те.

- Я слушаю.

- Деньги того не стоят.

- Разве что небольшие.

Линстон закатила глаза и вспомнила про сигариллу.

- Вы не сможете их заинтересовать, - она закусила кончик.

- Посмотрим, - вежливо откликнулся Сэт. - Вдруг им понадобится опытный юрист, который поможет списать долги по кредитам. Я думаю, все эти бесконечные переезды недешево обходятся.

Воспользовавшись тем, что рот капитана приоткрылся, Холейгула вытащил из него сигариллу. Он засунул трофей в нагрудный карман рядом с перьевой ручкой и, стараясь не бить коленями по ушам, покинул салон.

В своей жизни Якоб Фитцвиль не терпел три вещи: волков, наркоманию и просматривать меню вхолостую. Он побывал уже в десятке местечек и везде тщательно просматривал листы, картонки, разглядывал черные доски с белыми линиями, однако не заказал даже шота паленой водки. Это было невежливо, если не грубо. Словно плевок в старания всего заведения. Откровенно говоря, все из них, без малого исключения, заслуживали не плевка, а поджога (с уровнем санитарии в окраинных жральнях было чуть получше чем под ободком унитаза) однако ощущение от таких маневров было неприятное.

Эст-Ист уходил от погони. Ничего даже отдаленно похожего не подавали, не видели, не слышали, словно та бутылка, с которой слетела найденная крышка, была единственной в своем роде. Ретро сильно в этом сомневался. Пиво не тот напиток, чтобы варить ему памятники. Могло быть так, что это бренд из другого города, тогда поиски не имели смысла. В конце концов, бесполезное чтение заставило Ретро серьезно задумался над этим вариантом.

Белый жирбергер. Белый. Что у нас белое? Молоко и попки лонгатских северянок. Фитцвиль откинулся на спинку водительского сиденья и сложил руки на груди. Потом достал колоду, быстро ее перетасовал и вытянул карту.

Гибель. Лакированное изображение неба и суши меж которыми застыли жуткие останки. В зависимости от положения карты они падают на землю или покидают ее навсегда. И не остается от погибших ничего, даже могилы, которая гарантирует минимальный след в истории. Мысли о костях уже посещали Якоба, но зацепка была откровенно слабой. Кладбища не подходили: всеядные слизни не умеют копаться в земле. Какое-то производство? Вряд ли. Скелеты всегда идут в дело. Мясокомбинаты добавляют их в консервы для веса. Варят супы. Сдают химическим заводам.

Жирбергеры редко имеют такой чистый, определенный цвет. Обычно их окраска ассоциируется с дерьмом, потому что питаются они соответствующе. Всем, что найдут. Однако у малыша из дома Холейгула был доступ к большому количеству незахороненных останков.

Ретро снова взял в руки телефон Хорна. Там уже было четыре пропущенных от Линстон и еще двух незнакомых номеров. Возможно, кого-то более значительного. Ретро не стал отвечать. При первом же разговоре с капитаном он уловил в ее голосе нотки беспокойства. Второй раз ее не обмануть. Проклятье, неужели мрачные охотники вынуждены вести такое количество переговоров?

Занятно, что автомобиль включается пальцем, а телефон - нет. Хорн предпочел графический ключ, чтоб у злоумышленника не было возможности залезть в данные волкобоя используя труп как отмычку. А Ретро всего-то и нужна была хорошая карта и голосовой поиск. Собственная реплика детектива могла загрузить основные дороги, но после этого сходила с ума и чертила карты иных миров. Так это, во всяком случае, выглядело.

Ну же, Хорни! Какой у тебя ключ?

Девять кружков и миллионы вариантов. Ретро наудачу прочертил еще несколько символов, но это ничего не дало. Телефон взвизгнул и выключился. Отлично. Ретро вскрыл заднюю панель, вытащил зип-карту и переставил в свой шизофон. Теперь друзья волкобоя заведут множество новых знакомств.

- Бесполезно-умное железо, - под такую эпитафию телефон Хорна загремел в дождевой слив.

В этот же момент за спиной Якоба послышалось тихое сипение, словно курильщик пытался расслабиться на лежанке из гвоздей. В такой день можно ждать чего угодно, даже подзатыльника от мертвеца, так что Ретро на всякий случай обернулся. Нет, ничего паранормального. Просто сдувались легкие.

Несмотря на предыдущую фразу, Фитцвиль уважал технологические новинки. Он любил интернет за то, как эта штука облегчала поиск информации. Да чего там, она делала за детектива половину работы. Якоб давно бы уже приобрел актуальную реплику аквитанского смартфона с мощным дум-блоком, если б не сидел на игле отцовской любви.

С другой стороны, вызов, что бросали эти универсальные хранилища информации, был ему не по силам. И это очень раздражало. Все в одном месте, изучай - не хочу, но на пути стоят девять кружочков, которых даже не существует в реальности. Замок из электронного пара, как говорит де Хин. Простой смекалкой и отмычками его не одолеть. Тяжело быть необразованным полукровкой в мире, где прогресс идет над людьми, словно самолет, летящий над дикарями. Ты не нужен ему, он создавался богами для богов, и загадочные символы оригиналов все время напоминают об этом.

Таким образом кличка Ретро была говорящей, но в том лишь смысле, что Фитцвиль был заперт в прошлом без возможности как следует хапнуть прогресса, изучить его, стать киберсыщиком, как профессионалы из спецслужб. Те вскрывали чужие телефоны как орехи, в то время как Якобу приходилось идти по следу с увеличительным стеклом. Впрочем, нет причины опускать руки: дедовские методы в мире Немоса все еще работали.

- Эй, есть кто-нибудь?

Ретро оперся о прилавок Вечного Слова. Заправлял в ней давний приятель и консультант Якоба - Джон Марстон. Раньше этот добродушный священник занимал точку на Рыночке, однако дела его (милостью Господа) шли в гору и теперь он позволил себе аренду торговой площади в Радуге.

- Искателю знаний требуется помощь. Джонни! Ау, мальчик мой!

Тишина.

Ретро нажал на кнопку вызова и насладился плавной, слегка заикающейся мелодией. Где-то за шкафами, загромождающими площадь, раздался глухой стук. Ретро напряг слух, но больше ничего не услышал.

- Марстон, ты заснул у полок? - крикнул он. - Понимаю, дневной сон важен для сохранения сил и внимательности. Выходи, я не отниму много времени.

Фигура в глухой кастолическом швинте появилась так внезапно и тихо, что у Фитцвиля вздрогнули запястья. Ростом монах был невысок, согбенен, словно распятие тянуло его голову вниз и совершенно безлик. Капюшон голубой схимы, вышитой писаниями из книги, глубокий, оказался снабжен сеткой-анонимкой. Одно было ясно - это не Марстон. Тот никогда не горбился и не прятал лица.

- Привет духовенству, - поздоровался Ретро. - А Марстон на месте?

- Преподобный нет, - был тихий ответ. - Он учить.

Джон Марстон содержал небольшую школу для беспризорников. Отравленный воздух Радуги, этого химического болота, уродовал людей еще на подходе в мир живых. Кошмарные лица, патологии развития, злобность - все это отмечало несчастных как штормовые стигмы. Их называли крипами, страшилками, и с трудом принимали в более здоровых районах. Чаще всего их ожидал пожизненный безальтернативный труд на местных предприятиях, который усугублял мутации и болезни. Однако первичное образование, которое давали миссионеры вроде Марстона, умение читать, писать, арифметика и начальные сведения по сопромату, помогали вырваться в сталелитейную рабочку.

Тенебрийцы не препятствовали кастоликам. Гарзона была первым и самым ценным партнером Железного Континента, к тому же влияние ее на образованность оценивалось как минимально-допустимое. А вот кого они душили, пусть и не напрямую, так это школы, открываемые из пресловутого Фонда Аквитании. Некоторые сделки с Неизвестным народом подразумевали повышение средней образованности населения СОЗ, как побочное условие. Это, якобы, приближало время первого контакта, если такой вообще представлялся возможным. Тенебрийцы, как голос объединенных рас, подтверждали, что строительство идет полных ходом, и действительно, здания возводились. Проблема была в том, что никто понятия не имел, каким образом Аквитаники следят за выполнением этого условия и следят ли вообще. Параноидальные Тенебрийцы, в свою очередь, видели в образованных отсталых угрозу порядку и стабильности. Возможно (скорее точно), Неизвестный враг таким образом хотел расшатать их общемировую базу, чтобы потом нанести сокрушительный удар.

Школы строились, но за дисциплиной в них никто не следил, и те быстро пустели, превращались в притоны или оккупировались малым бизнесом. Если вдуматься, деятельность палочников на этом фронте была чем-то вроде суеверного задабривания богов при помощи строительства алтарей. Ценность между культовым сооружением и школами, функционирование которых саботировали сами учителя из касты среднерожденных, была примерно одинаковой.

Впрочем, сравнение с религией в уничижительном ключе здесь было неуместно. Кастолики занимались просвещением добросовестно. В конце концов от этого зависела популярность их веры. Учение Спасителя ненавязчиво продвигали среди студентов, плотно связывая кастолицизм с любыми проявлениями добра и милосердия. Надежда на Миссию буквально противопоставлялась всей жестокости мира и, особенно, Штормизму. Подразумевалось, что только под Распятием человек способен найти утешение и набраться смелости, чтобы жить дальше.

Однако даже беспроигрышная концепция верь и воздастся проигрывала Ходулизму. Палочники обходились без непроверенных величин навроде Миссии. Все содержание адаптированного Кредо Тенебрия разработанного для отсталых, сводилась к простой мысли. Успеете разграбить Немос до прихода Шторма, ресурсов хватит на то, чтобы построить стену. Нет - утоните к херам.

Работай во спасение! И тогда! Священные шесты! Поднимут! Тебя! Над! Злыми! Водами!

По всем расчетам поверхность Немоса оказалась ниже уровня прочих великих земель. В то же время Ничейный материк медленно, но верно разъедали выработки и карьеры. Таким образом нарастающая популяция реколонистов оказывалась в некотором затруднении. В смертельном капкане с неопределенным таймером срабатывания, если говорить драматичными штампами.

Понимая все это, люди выбирали из слепой веры и видимого труда. Труд побеждал. Правда, как это всегда и бывает, многие кто носил на груди ходули, не забывали держать крестик в кармане. В качестве плана Б.

- Позвольте представиться, Якоб Фитцвиль, - Ретро протянул руку.

Монах шевельнулся в ответ. Его пальцы были гранатово-красными, ногти отсутствовали, судя по гладкой коже - с самого рождения. Фаланги оказались странно приплюснуты.

Рукопожатия не вышло. Помощник Марстона дотронулся до указательного пальца и тут же отступил.

- Преподобный нет, - повторил он настойчиво.

- А когда вернется?

- Нет знать. Много дела.

Кастолик отступил в сторону. Этот жест легко читался. Вали отсюда.

- Может вы мне поможете? - не сдавался Ретро. - Вы работаете здесь?

- Я служить преподобный.

- Мне нужна карта Новой Победы и окрестностей.

- Преподобный нет.

Монах снова отодвинулся.

- Лавка не заперта, значит она работает. Могу я поискать сам?

- Нет.

Ретро потер нос.

- Кто вы такой?

- Это нельзя.

- Раса?

- Валить ты.

Ого, - подумал Фитцвиль. Ну нет, любезный, так просто ты от меня не отделаешься. Он демонстративно подошел к полке и вытащил первую попавшуюся книгу

Возня была неуклюжей и напоминала проводы на пенсию без прощального подарка. Хватка у кастолика была железная. Покалечить он не хотел, но тащил к выходу совершенно непререкаемо.

- Я друг преподобного! - воскликнул Ретро, приберегая удар по шарам как отчаянную меру.

- Нет друг. Только паства.

- Я пришел исповедоваться.

- Для этого специальный время.

- Ты совсем яйца не бережешь.

Фитцвиль извернулся и засадил монаху коленом. Прямо в центр юбки под широким кушаком. Плоские клешни обмякли, и детектив поспешил развить преимущество. Ударил в кадык, по печени, по колену, а потом Его швырнули в книжный стеллаж, да так, что полки сложились. Ретро весело скатился вниз на груду раскрывшихся фолиантов и крякнул. Шляпа слетела, кудрявые лохмы растрепались, в темя прилетело что-то крайне содержательное. Страниц на шестьсот.

- Нападающий! - завизжал кастолик. - Ко мне! Ко мне!

Ретро успел кинуть в него четвертым томом Аквасталкер: Кровь и вода, затем они снова сцепились, и на этот раз Якоб быстро получил по морде. Теперь его старались не выпроводить, а уничтожить. Выяснилось, что слуга Господа Спасителя нашего, владеет приемами борьбы. Якоб хрипел под сутулым стражем библиотеки, а под носом его глянцево отсвечивала выпавшая карточка таро.

Безумие. Человек глядит на свое отражение в воде. Озверевшую копию с треснувшим лицом.

Пилик, пилик, - напомнила Скрипка.

Ш-ш-ш-ш-шум слаб. Настройся на Волну. Услышь слова гнева и боли. Используй их.

Ретро взбесился. Он взбесился из-за того, что глупая ситуация, совершенно того не заслуживающая, требовала от него перейти с безопасного шума на конкретную частоту. Он взбесился, что сознание, вместо того чтобы взорваться, искушало его. В этот раз оно сдало его Шторму с потрохами. И окончательно вышел из себя, думая о том, как один кретин в ненужном месте, способен испортить простой план. Элементарный план! Взять карту и найти на ней место.

И пока его мозг превращался в битое стекло и кровавые тефтели, в зал одновременно вбежали двое. Насмерть перепуганная девушка с одной стороны и Джон Марстон с другой.

Пока они медленно, словно бесхвостые змеи, ползли к дерущимся, в голову Ретро ударило божественным гневом. Он услышал Слово. И Слово это было

- Тайди! Слезь с него! Слезь немедленно!

- Боже мой, я буквально на десять минут отлучилась! Тайд! Фу!

Локти мертвеца стукнули по ковру. Наступившая тишина смердела йодом и медью. Ретро хрипло дышал, с ужасом вникая в произошедшее. Он согрешил. Непростительно согрешил, да еще и спалился.

Девушка сдавленно завизжала.

- Я не виновата! Не виновата!

Бедная девчушка из лонгатов столько раз произнесла эту мантру, что сдался бы даже самый напористый прокурор.

- Тебя никто не обвиняет, - мягко повторил Марстон. Впрочем, даже его терпение подходило к концу. - Иди в уборную умойся холодной водой и приди в себя. Сейчас.

- Не могла же я - трагичный всхлип. - Он выглядел Все было в порядке Вел себя как Обы-ы-ычно

- Иди.

- Это Красная Голова в него вселилась.

- Лариса! - бархатно воскликнул Марстон. - Не забывайся. Иди домой. Нет, ты не уволена! Я просто закрываюсь раньше.

Он вышел из жилой комнаты вместе с помощницей. Пока он боролся с женской истерикой, Ретро успел добраться до раковины и чуть не выпил трубы полностью. Его кровь загустела, сердце не стучало, а медленно колыхалось, словно кусок мяса в кипящем бульоне: магия Шторма высасывала жидкости из организма. Кроме того, ужасно ломило кости. Фитцвиль раскрыл шкафчики, порылся среди круп и быстрых завтраков, и отыскал банку с крупной солью. Он зачерпнул ее горстью и жадно проглотил, не чувствуя вкуса.

Алые кристаллы, которые используют для готовки и посыпания дорожек, дышат злобой Океана. Нормальные люди этого не чувствуют, однако любой начинающий волшебник постоянно мечтает о соленой воде. Она восстанавливает силы, необходимые для скотских поступков и чудовищных злодеяний.

Опытные волки устойчивы. Жажда не управляет их поведением. Ретро, в свою очередь, сожрал половину банки, и опустошил бы ее полностью, однако в коридоре зазвучали шаги. Пришлось подчищать улики. Фитцвиль вернул банку на место и смахнул просыпанное. И все же, в последнюю секунду, не выдержал - облизнул ладонь.

- Даже не знаю, что сказать, - Марстон выглядел паршиво. Туфельно-черная кожа блестела от влаги. Солоноватый пот.

Ретро тряхнул головой.

- Любые слова тут хуже молчания, - продолжал кастолик. - Впрочем, позволь хотя бы объясниться. Этот человек мертвец, - мой раб. Он из Морского народа. Скинред.

- Кожекрасный? - слабым голосом переспросил Фитцвиль.

- Да, - Марстон уселся на диванчик. - Глуповато звучит, понимаю. Отец прислал его с недавним штормоломом с родины. Это дорого, непрактично, бесмысленно в конце концов. Я никогда его об этом не просил. Мы с Ларисой прекрасно справляемся в лавке, об остальном я могу просить местную общину. Спаситель наш, под твою защиту прибегаю, ну зачем? Зачем?

Он шлепнул по коленям.

- Брось - Ретро тяжело прошел до обеденного стола и оперся руками. - Мозги заклинило. Красный день. Бывает.

- Бывает. Но не так. Чтоб кровь глаза выбила? Это слишком.

Ретро почувствовал тошноту. От страха и презрения к самому себе.

- Долгая дорога и новый климат, - неожиданно добавил преподобный. - Вот что усугубило его страдания.

- О чем ты? - спросил Якоб, чувствуя трусливое облегчение.

- Кровоизлияние в мозг распространенная причина смерти у скинредов. Не так давно они жили в Центрифуге, Океаническом Чуде. Это скрытый водоворот гигантских размеров, в котором застрял фрагмент неизвестной земли. Возможно, уничтоженного континента.

- Не понимаю.

- Замечал, как ведет себя обмылок, когда спускаешь воду в раковине? А теперь представь себе похожее зрелище на глубине. Вместо обмылка - территория площадью в несколько тысяч квадратных метров. Скинреды многое рассказывают. Приснопамятный язык, но понять их можно. К ним пришли чудовища, которые остановили вращение. А в нем, насколько мы поняли, заключается суть аномалии. Источник неправдоподобных условий, кислородных пузырей, какой-то пищи. Говорят, у них там была уникальная смазанная архитектура, похожая на песчаные наносы и собственная поэзия Прости, я опять увлекся.

Марстон откашлялся.

- Когда вращение замедлилось настолько, что аэросфера потеряла стабильность, скинредам пришлось погружаться в воду с воздушными лодками и плыть на поверхность. Многие погибли от ужаса и кессонной болезни. Почти у каждого выжившего повреждены сосуды головного мозга.

- Подожди, - Ретро тяжело приземлился на стул. - Это ведь те самые ребята, которые больше века не дают вам житья? Заражают все ржавчиной и трухой.

- Нет, - Марстон отер лоб. - Морской народ - общее название для всех, кто выходит из воды. Те, с которыми воюют Вооруженные Силы Гарзоны - это богомерзкий хтонический ужас. Их называют фишбоунами. Скинреды - жители аномалии. Они наши родственники. Тысячи лет назад, после исхода с Лонги и путешествия Нохоя к Гарзоне, племя кастолинов разделилось еще раз. Часть взошла на сушу. Другая - посчитала, что Центрифуга - это чудо Господне. Именно к ней Спаситель вел Нохоя и народ верующий.

- Что-то я не видел этого ни в Книге, ни в Завете.

- Анафема. Когда половина твоего народа оказывается настолько тупо недальновидной, что решает поселиться в проклятом месте, считая его подарком Спасителя - остальным лучше не высказываться об этом. Честно говоря, их давно уже считали частью мифа. Впрочем, условия на фронте таковы, что удивляться нет ни сил, ни желания. Сейчас не время для чудес. Союз штатов и конфедерации слишком вымотан.

- Но скинредов вылавливают?

- Не вылавливают, - возмутился Джонатан. - Линия Сдерживания постоянно растет и двадцать лет назад фишбоуны добрались до Чуда. Во всяком случае именно тогда начали появляться первые беженцы.

- Значит, они бегут, а вы обращаете их в рабство?

- Лично я это осуждаю, - преподобный окончательно помрачнел. - Анафема или нет, в первую очередь скинреды - люди. Люди в отчаянном положении. Но кто даст им гражданство? Как сказал президент: пусть благодарят Господа, что мы не пристрелили их на береговой линии. А теперь - работать!.

- Они стигматизируются?

- Стигмы у них пока не находили, но внешность

- Внешность, - повторил Ретро. - Она все еще что-то значит? В мире, где волки постоянно творят нелюдей, а химзаводы - мутантов?

- Ни те ни другие любви не встречают, - напомнил Марстон.

- И это печалит.

- Какая-то история?

- Что? Нет. Нет.

Священник внимательно посмотрел на Фитцвиля. Потом опустил голову.

- Может я смогу искупить свою вину помощью? Зачем ты пришел?

Ретро помолчал, чувствуя, как ложь отрезает его от доброго человека. Одного из немногих.

- Мне нужны кости, преподобный. Много костей.

Глава 11

Нетрезвое вождение

- Живи! Нужно жить!

Совет был так себе. Когда твой организм прошелся по всем выключателем и теперь играет с главным рубильником, невольно пожелаешь, что б все это поскорее закончилось.

- Что с тобой, женщина?

Хо слабо замычала и скребнула пальцами по животу.

- Яд? Выплюнь!

- Не Затыч Чычка.

Она замерла. Ночь превращалась в смертное нигде.

- Держись.

Мужчина огляделся по сторонам. Он помнил, как протискивался по пищеводу и разгрызал сочное мускулистое сердце. Но случай был не тот. Достать инородный предмет и выбраться у него не получиться. Женщина задохнётся и одиночество настанет в мире полном охотников. Те идут по пятам. Эх, сейчас бы сухарик и поспать.

- Никаких сухариков, - он укусил себя за руку.

Цепляясь когтями за старую жесть, Мужчина вскарабкался на вершину старого бака. Мусор тут был под стать заведению, из которого сыпался каждую ночь. Попадалось все, начиная от рваных колготок и заканчивая одежными вешалками.

Вешалка. Достаточно твердая, гибкая, и кто-то ее уже надрезал. Подойдет. Нужно лишь распрямить полностью и воспользоваться крючком. Он решительно принялся за дело.

- Запрокинь голову.

Хо не отвечала. Только дышала, прерывисто и хрипло.

- Не умирай!

Пришлось подложить под шею Женщины пластиковую бутылку. Вот так, хорошо, рот приоткрылся сам собой. Теперь за дело. Крючок аккуратно прошел между зубов, в глотку и дальше. Только бы она не сглотнула.

Хо вздрогнула: организм пытался избавиться от алкоголя. Проволока звякнула о зубы. Мужчина пытался нащупать цель. Вот. Уперлось. Что-то твердое, нужно зацепить. Он сделал подсекающее движение и потянул на себя.

Если бы кто-то заснял как мохнатое существо, ночью, в Горшеле, делает пьянице аборт не с того конца, это могло вызвать некоторый интерес в местной блогосфере. А также взрыв отвращения и страха в приличных районах. Вместе с реактивным приростом подписчиков, разумеется.

Что-то сопротивлялось. Мужчина хотел верить, что это не зацепил пищевод и аккуратно тянул удилище на себя. Результаты были впечатляющими. Описывать их было бы эстетически неверно и, в целом бесполезно. Фонтан этаноловой рвоты не имеет смысловой нагрузки. Можно разве что заметить, что на крюке застряла большая винная пробка. Милашка выбросил вешалку вместе с уловом и обнял Хо за голову.

- Получилось. Эй! Почему ты все равно умираешь?

Оливка захлебывалась. По правилам первой медицинской помощи требовалось повернуть ее на бок. Мужчина ничего не знал об этих правилах, но быстро сформулировал их, желая предпринять хоть что-то. Он подлез под спину утопающей и зарычал от усилия. Оливка медленно завалилась на правую сторону.

Через несколько минут все было кончено В том смысле, что из нее вышла основная часть изысканного бухла. Она заворочалась, приподнялась, на локте и вылила остатки.

- Женщина, ты слышишь меня? Ты жива?

- Кто Кто тут женщина? Я девушка!

- Вставай. Нужно бежать.

- Ой, как мне хуево

- Вставай!

- Ты кто? А, мой маленький писюнчик

Это было не столько оскорбительно, сколько тревожно. В таком состоянии Женщина далеко не уйдет, а бросать ее нельзя. Писюнчик где-то видел ее однажды и встретил вновь, сейчас, когда охотники дышат ему в затылок. Это не случайность.

Рядом, у стены, ржавела труба не видевшая ремонта с самого взрыва аква-бомбы. Милашка слышал, как потоки ледяной воды давят на хрупкий металл. Если немного им помочь

Бздынь! Настоящий мужчина добудет воду везде, даже если это будет считаться порчей чужого имущества. Когда женщина в беде, нужно действовать решительно и без оглядки. Бам-бам-бам! Хо как раз собиралась заснуть под ласковые звуки вандализма, как вдруг ее обдало потоком холодной металлической влаги. Оливка пьяно взвизгнула, выставила руку, но ее заливало как мышь под водостоком.

- Ты слышишь меня? Женщина!

- Да. Слышу! Выключи воду!

- Не могу.

- Ну конечно, - Хо проползла вперед, стряхнула с лица, отжала волосы и вяло харкнула. И чего ты ко мне привязался?! Имей совесть!

- Ты помогла мне. Я помог тебе.

- Это значит, что мы квиты! Ой-ей-ей

Она уселась на промокшую задницу, и это оказалось ощибкой. Хреново было до умопомрачнения. В то же время дурнота сменялась проблесками пьяной удали, которые побуждали заняться важными делами. Но вот какими

- Псы, - Мужчина задрал носик. Я слышу псов.

- Вот черт, - в голове оливки прояснилось достаточно. Черт! Надо бежать!

- Наконец ты поняла. Вместе мы сильные. Разве не видишь?

Хо посмотрела на Милашку. Тот протер большие черные глаза и оскалился. Хер тебе, - запальчиво подумала Хо. Хер тебе, безумный упырь, чудовище, подонок! Утопить меня в бухле? Чертовски смешно! А еще смешнее, что ты ничего не получишь от этого парня.

- Запрыгивай, - она приподняла майку снизу. Только не кусаться! Понял?

Милашка тут же подумал о сладкой крови. В ответ на его возбуждение голова наполнилась удивительными пузырями с памятью кого-то большого и сильного.

- Понял, - ответил Мужчина.

Он шмыгнул под мокрую ткань. Хо поднялась на ноги, пошатнулась, но яростно взвизгнула и удержала равновесие.

Неуклюже пробежав до конца переулка, оливка прижалась к углу и оценила обстановку. Она видела, как цыханки и суровые личности в гражданской одежде сгоняют людей в подъезды, тащат упавших за волосы, за ноги, и все это быстро, методично, без запинок. Народ не сопротивлялся. Разве что совсем пьяные или обдолбанные. Выстрелы над головой быстро приводили их в чувство.

Басовитый хохот Горшеля затихал, пока не остались от него редкие мелодии доносящиеся из опустевших тачек. Светомузыка скользила по пустому асфальту. По местам тусовок, еще горячим, еще пахнущим потом и алкоголем, цепочкой шли люди в гражданской одежде. Некоторые из них только что танцевали на этих самых площадках и топтали пластиковые стаканчики заливаясь слабоумным смехом. Сейчас они были мрачны и сосредоточены. Лица их странно уродовали массивные полушлемы с тепловыми визорами.

Хо прищурилась, чтобы картинка перестала двоиться и поняла, что ее побег подошел к концу. С этими штуками ее мгновенно заметят и шмальнут в спину из тех замечательных ружей. Возможно там транквилизаторы. Возможно. Но какая разница, если ее в любом случае ждет могила.

Один из ребят выстрелил в особенно яркий прожектор. Эхо заглушило звон падающих осколков. Да, это определенно были транквилизаторы. Перманентные.

Сразу за патрулем на тротуар вышло еще несколько человек в очках. Они остановились, занимая караульную позицию. Пропустить цепь и пробежать за спинами стало чуть сложнее.

Хо мучительно вспоминала, что писал о теплоглядах журнал Новинки Развития. Ах да, у него была куча проблем с экранированием Хо взглянула перед собой и увидела редчайшую вещь в Горшеле. Почти целое стекло.

- Что ты делаешь? спросил Мужчина.

Хо мелкими перебежками двигалась по улице, выставив перед собой прозрачный прямоугольник с красной надписью Услуги.

- Пока - олива рыгнула. Пока я держу перед собой стекло Инфракрасные лучи Да чего я тебе объясняю?

Впереди шевельнулся наблюдатель. Он явно что-то заметил, и девушка тут же вжалась попой в нишу между фасадами. Человек медленно зашагал в ее сторону, словно от нечего делать.

- Иди отсюда, - шептала Хо. Иди-и-и

Тут ее кольнуло в бок, да так, что она вздрогнула и чуть не разбила свой волшебный щит. Наблюдатель замер. Оливка молилась. Кота и мышку разделяло метров пятнадцать не больше, и любая мелочь могла испортить жизнь несчастной зеленой девочке. Испортить = закончить.

Пока Хо размышляла о том, как ей не хватает Заразы, кот преодолел оставшееся расстояние и постучал в стекло.

- Ты, конечно, умная девка. Только вот не учла, что

Скорее всего, парень собирался обратить внимание на свою голову. Вместо технологической приставки там была обыкновенная кепка. Как бы то ни было, мысль наблюдателя осталась недосказанной, потому что стекло в руках оливы неожиданно разлетелось на мелкие осколки.

- Не стучать! верещал Милашка. - Нельзя стучать!

- На помощь! кричал человек. - Сюда! А-а-а-а

На этом реплики бедолаги закончились, а остатки сценария пошли в измельчитель. Милашка перегрыз ему глотку. Хо пришла в себя, выбросила оставшиеся в руках осколки, и оторвала чудовище от жертвы.

- О боже, да что с тобой не так?!

- Стучать нельзя!

- Весь в крови Лезь скорее.

- Туда! Вон там! Видите того бомжа?!

Оливка вспомнила, что вся покрыта мусорной грязью и сделала тяжелый вывод, что речь идет про нее. Она подняла с земли винтовку и накидку почившего, после чего побежала прочь.

Вслед защелкало. Залаяло. Загудело.

- Не стрелять! Псы что-то учуяли! Не стрелять!

Хо бежала не разбирая дороги. Она смутно припоминала эти места, но за два десятка лет все здесь успело измениться. Чтобы укрыться, она нырнула в заброшенное, полуразвалившееся здание и побежала по ступеням на второй этаж. Тут ее попытался перехватить кто-то неразличимый: Хо наугад врезала прикладом и толкнула поклонника в пролет. Человек загремел, цепляясь за перила, а девушка, задыхаясь, выскочила на мостки, проложенные в окна соседнего здания. Доски опасно раскачивались, трещали, норовили перевернуться. Оливка упала на четвереньки и поползла.

Впереди ее ждала комната, заваленная влажным мусором вперемешку с фекалиями. Несколько оливок лежали в этом культурном слое как гнилые кабачки. Такие же пятнистые, сморщенные, покрытые нечистыми язвами. Их мужья напоминали раковые опухоли, фурункулы наполненные гноем и червями. Одним из этих кабачков все еще пытался воспользоваться синюшный, запаршивевший лонгат. Возможно, он сношался со свежим трупом, - доподлинно не скажешь, - однако не брезговал и живыми.

- Ба-а-а, какая пизденка, - он слез с дамы сердца и пополз к Хо, вихляя телом словно варан. - Пих-пих за пых-пых, капустка моя?

Хо замерла. Некоторые думают, что родиться в Горшеле - это круто. Это статус, это улица в крови, йоу. Ты свой в каждом закоулке и знаешь жизнь. Однако знакомство именно с такой жизнью - не то что бы полезно. Начинаешь принюхиваться к той самой вонище. Узнавать те самые бездыханные мешки, среди которых лежала родная мать, обглоданная болезнями, грызунами и насекомыми. И даже тот самый дядя-педофил - ползет к тебе по говеным кучам, словно никуда и не пропадал.

Такой себе ностальгический шок. Сильно выбивает из равновесия, когда равновесие это - важнее всего.

- Пих-пих! - радостно замычали снизу.

Хо подняла винтовку, но лонгат вдруг закашлялся и упал самостоятельно. Вот Шторм. Даже не отомстить. Все это зло гниет само по себе, как и воспоминания. Нужно лишь оставить их там, где они и должны быть. В прошлом.

Стряхнув с лодыжки жирного таракана, оливка побежала к выходу из комнаты, но скользнула по гниющей массе и мешком вывалилась в коридор. На нее уставилась пара светящихся окуляров.

- Пих-пих за пых-пых? - предложила Хо самым отвратительным голосом на который была способна.

Окуляры скрылись. Хо поползла следом и выглянула на лестничую площадку. Этажом ниже пара цыханских подсосов обыскивала группу людей. Оливка приподянлась, пробежала несколько этажей и упала. Болело так, словно кто-то вкручивал в печень саморез при помощи самого медленного шуруповерта на свете.

- Сука, - не выдержала Хо. Кажется все Добегалась.

- Где болит? спросил пассажир.

- Теперь везде.

Внизу грохнула железная дверь, люди встревожено загомонили.

- Она должна быть здесь! Наверх! Оставьте этих доходяг!

Хо невозмутимо рыгнула и огляделась по сторонам. Одна из дверей на площадке была приоткрыта. Хо заползда в прихожую, после чего уперлась спиной в стену, а в дверь кедами.

- Прочь! закричала она, когда кто-то попытался вломиться внутрь. Я живу тут сорок лет и проживу еще столько же! Ваша девка побежала выше! Выше!

Это не сработало. Хо выстрелила в дверь, и позволила себе расплакаться. Был бы тут Сам-Сам, он бы обязательно смог вывести ее из себя своими комментариями, и тем самым поднять боевой дух.

Тем временем Милашка внимательно разглядывал пузыри, на которых отражались тысячи картин прошлого, настолько же древнего как Четвероногий. Большинство их них были ему непонятны, даже враждебны, ужасные охотники делали больно, убивали сородичей и отнимали мир. Но если перетерпеть страх, дождаться анимации постарше, - сердце замирало. Ведь в них обитало счастье.

И полезные сведения.

Он принялся массировать печень оливы, и нашептывать что-то забытое, что-то примитивное, но правильное, касающееся жизни, ее начала, конца и сил, таящихся в каждой клеточке живого организма.

Хо с удивлением почувствовала, почти услышала, как печень ее сказала:

- Ладно, не в этот раз. Затапливай котлы ребята!

Облегчение было настолько сильным, что коленки ее расслабились, и цыхане чуть не выбили дверь.

- Сдавайся и останешься жива! Ну же, сестра!

- Не сестра я вам! заорала Хо. Волчьи слуги!

Она снова выстрелила, и, воспользовавшись заминкой, побежала на кухню. Все-таки повсеместное отсутствие стекол играло девушке на руку. Она вылезла из окна и вцепилась в водосточную трубу. Справа по дороге приближались псы, свирепые твари в кожаных одежках, похожие на чтетвероногих карателей. За ними мчалась кавалерия на байках.

Слева все было чисто, но бежать туда было бессмысленно, Хо просто загнала бы себя глубже в район. А вот впереди оливка увидела знакомые места. Имнно там она лишилась Заразы Вот пятно на асфальте, все что от нее осталось

И тут Хо увидела ее.

Весь Горшель обеспечивала независимая электростанция, которая напоминала капище богам грома и молнии. Любой тенебрийский инженер увидевший это сооружение рисковал навечно загреметь в Потолок. Даже малообразованной Хо стало не по себе: очевидно, цыхане редко употребляли словосочетание техническая эстетика.

Не говоря уж о ТБ.

Говоря по существу, дизельные массивы были в полном порядке. Этих гигантов производства Тенебрия Мотус, собирали еще в те благословенные времена, когда двухэтажников не свела с ума технологическая гонка. Повальное копирование аквитанских технологий привело к тому, что собственные разработки тенебрийцев перестали приносить прибыль на внутреннем рынке. Высокорожденные палочники предпочитали есть руками в том случае, если на ложке не было клейма подтвержденная реплика или оригинал. Это было серьёзным испытанием для патриотической повестки, однако борьба с репликанством не заходила дальше лозунгов. Элита пропаганду игнорировала, средний класс находил формальные лазейки, а всякие полукровки и неудачники ходили с тем, что им перепродали ребята сверху.

И только отсталые могли позволить себе надежную технику старых времен. Без ошибок, костылей и уязвимостей, которыми славились реплики. Особенно везло в этом плане гарзонцам, которые покупали тяжелую машинерию Мотуса по цене садовых лопат.

И коренное население Немоса не осталось в стороне. Жаль, что к мощному генератору не прилагался толковый специалист по кабельному менеджменту. В прямоугольнике покосившихся вышек было сплетено нечто неописуемое, слишком уродливое для сравнения с паутиной. В конце концов пауки ведь не страдают шизофренией. Там были узлы, переплетения, стяжки, какие-то невероятные гнезда и таинственные коробки. Ужас Штормовой.

И в самом центре этой ловушки для здравого смысла застряла она.

- Зараза! - крикнула Хо, чуть не свалившись от радости.

- Вот она, на трубе! - цыханка захрустела сгнившей рамой. - Слезай, дорогуша. Мы ведь не враги.

- Слезай, а то пристрелим! - снизу.

Там уже собралось несколько человек. Как все-таки недружелюбно смотрятся нарезные дула прямо под задницей. Поднявшийся ветер приподнял мокрые волосы Хо.

Заразка-а-а. Ну почему мы обе не умеем летать.

- Валите ее!

- Нет!

Мужчина выполз из своего укрытия и гордо выпрямился на плече оливки.

- Это он! Пушки прочь!

- Вот именно, - взвизгнула Хо. - И вы все тоже отойдите! Немедленно!

- Псица, мы нашли его! Прием! Псица! Заброшка на Девятой! Он с какой-то

- По-моему ты рано сыграл наш единственный козырь, - Хо затравленно озиралась.

- Нет. Качайся.

- Чего?

- Потряси бедрами.

Ситуация как будто не допускала двусмысленности этого предложения. Хо с готовностью тряхнула трубу. Напряжение было такое, что у соплей появился привкус вареного мозга. Хмель почти высох, остался только ужас и усталость, подавленная звериным желанием скрыться от погони.

От нечего делать Хо повесила винтовку на грудь, вцепилась в крепления и уперлась ногами в стену. Ржавый металл заскрипел, а цыханки закричали от ужаса.

- Что ты делаешь?! Не сметь!

Ветхие болты вылетели из бетона, и секция ливневки поехала прочь от стены вместе с девушкой. Не для того оливка шесть лет впахивала и училась одновременно, чтобы сейчас сдаться каким-то обрыганкам с пустошей.

Бэм. Бэм. Бэм, - подыграли крепления ниже.

Хо ускорялась. Это было одновременно хорошей новостью и плохой. В последние мгновения она взяла винтовку в руки, прыгнула, извернувшись как рыбка на блесне, и смогла погасить импульс. Кувырок вышел неплохой, только пушка состукала, и разгон получился что надо. Разве что с печени снова соскочили ремни безопасности, и она чуть не рассыпалась в труху. Хо слышала крики пехоты и движки мотоциклов, но чертовы псы за ней двигались совершенно бесшумно. Олива поняла, что ее настигли только после того, как поджарое тело метнулось под ноги. Дьявольские шакалы были в намордниках, - их послали выследить, а не порвать, - но путь к отступлению могли перекрыть и без клыков. Хрипящие от ненависти, они окружили оливку и навострили уши.

Погоня приближалась.

- Сделай вид, что прячешься в накидку, - сказала Хо и выстрелила в байкера.

Мимо. Руки трясутся.

Выстрел.

Цыханку выбило из седла, и двухколесная машина заревела, разрывая асфальт железными костями. Остальные чуть замедлились.

- Спасибо, Сам-сам, - прошептала девушка.

В этот раз оливку не терзали угрызения совести как в случае с Лефраном. Она знала, что борется за свою жизнь с подлецами, которые ходят под Штормовым ублюдком.

Мужчина тем временем послушно забрался под фланелевые складки и покричал, привлекая внимание. Псы, все еще скачущие от возбуждения после выстрела, замерли на месте.

- Помочись на нее.

- Что?

- Я же не спрашивала на кой Шторм мне вилять жопой на высоте седьмого этажа! Сразу все поняла.

- Хм.

Прошло несколько странных секунд.

- Я сделал.

- Спасибо.

Хо резко сорвала накидку, раскрутила ее привлекая внимание стаи, а потом зашвырнула подальше от себя. Это подействовало. Гончие гораздо лучше реагировали на движение, чем на уныло стоящую цель. Кроме того, запах жертвы был изумительно свеж именно там - в летящей тряпке.

Накидку прижали к дороге и принялись яростно драть лапами.

В то же время оставаться на открытом месте означало попасть в окружение. Горшель стягивался к Хо как на самую крутую вечеринку десятилетия. В небе взрывались сигнальные огни, цыханки и местное ополчение прибывали со всех сторон. Кто-то забил на приказ брать живьем и главной актрисе подарили несколько пороховых аплодисментов.

Хо рванула к столбам недостроенной ветки монорельса. Она вцепилась в стальные распорки и принялась карабкаться вверх. Эта узкая дорожка для элитных трамваев когда-то разрабатывалась как основной транспорт для среднерожденных тенебрийцев, но с появлением автомобилей проект закрылся. Короткие маршруты работали в деловом и созерцательном районах в качестве удобного транспорта для бизнес-делегаций в первом случае, и оздоровительных экскурсий - во втором.

Высокие подошвы стучали по ржавой рельсе. Хо с трудом балансировала, но спускаться на деревянные шпалы не рисковала. Те казались слишком ветхими, немалая часть уже обвалилась или висела на единственном болте. Жаль было расставаться с любимыми платформами, но время модных решений прошло. Сейчас требовались практичные.

Хо, едва не падая, стащила правый ботинок и швырнула им по голове показавшейся у края платформы.

Цыханка гневно закричала, а потом увернулась от второго.

- Стой, сучка! Отдай Мужчину и мы тебя не тронем!

- Отстаньте от нас! - заорала Хо.

И побежала дальше в нейлонках. Ситуация становилась все более непредсказуемой. Оливка видела, что цыханки перекрывают путь. Позади для нее тоже готовили пару свинцовых затычек. Монорельс делал поворот над ярко разукрашенном здании с заигрывающей вывеской Кроличья попка. Очевидно, внутри можно было поиграть с пушистыми хвостами.

Местечко показалось Хо знакомым, она соскочила с рельсы на трескучее дерево и посмотрела вниз.

Да! Вот они!

Понтовозки тех ребят, которые развлекались, маневрируя между лежащими на земле девушками. Тачки были распахнуты как пивные в час-пик, внутри - никого. Возможно, Хо стоило бы задаться вопросом: почему? Почему колесами не воспользовались по прямому назначению.

Но ситуация к этому не располагала.

Хо не знала, как обстоят дела с кроличьими задницами, но ее собственную обжигало горячее дыхание заинтересованных людей. В магазине оставалось четыре патрона и один Хо потратила, чтобы дать себе пару секунд для разгона. Цыханки не боялись смерти, однако сейчас это не имело значения. Останавливающая сила калибра 7.12 хорошо действует и на трусов, и на полных отморозков.

Пока желтоглазая падала вниз, Хо неслась в том же направлении. Оливка вцепилась в ухо неонового зверя, ломая трубки, заскользила вниз, изможденно шлепнулась на балкон, заставленный реквизитом для порнофильмов и чуть не получила пулю в темечко. Шар для секс-боула (секс-боул - исключительно гарзонское развлечение, в ходе которого нужно метать шары используя эрекцию полового члена) оглушительно лязгнул и свалился с пьедестала. Хо увернулась от него и поднялась на ноги. Несколько секунд оливка прикидывала шансы на выживание, а потом сиганула через перила.

Крыша понтовозки прогнулась под ее весом.

- Сука, - пожаловалась девушка и прикрыла глаза..

В салоне Хо замерла в состоянии близком к умопомешательству. У этих уродин не было руля, только странного вида штурвал и набор питчей как у диджейского пульта. Ключ зажигания поверх этого изъебства выглядел как приглашение взвести бомбу немедленного действия и свести счеты с жизнью.

Хо немедленно его повернула.

Не сказать, что принцип управления был для нее полнейшей загадкой, однако правило не спать с выпендрежниками, не считая Хина сейчас аукнулось самым неприятным образом.

- Это угол, - шептала она дрожащим голосом. - Угол подвески Ну Так, это поворот колес. Каждого по отдельности, что ли?! Придурки несча-а-а

Машину понесло назад прямо на байки. Те визгливо разъехались в стороны и затормозили. Хо передвинула часть питчей и надавила единственную педаль. Понтовозка встала, корма ее задралась, а затем начался танец умственно-отсталых лебедей. Тачку развернуло, и она покатилась на цыханок боком, словно сошедший с путей вагон. Те успели вцепиться в декоративные элементы корпуса и теперь ломились в салон.

К несчастью для Хо, движок у нового транспорта был слабее чем у электрической точилки для карандашей.

Ну конечно. Они же на них не гоняют!

Шипованный кастет пробил боковое стекло и Хо отчаянно заиграла на приборном пианино. Машина развернулась задом и ушла направо по диагонали, словно королева шашек. Она подпрыгнула на старом бордюре и впечаталась в стену. Спины цыханок высекали искры из древней кладки. Одну сорвало вместе с фальшпанелью и она побежала обратно к брошенным байкам. Вторая, рыча от усилия, принялась отгибать поврежденную крышу. Хо почувствовала себя шпротиной в консервной банке. Она вжарила по всем переключателям сразу и завращалась на ходу. Каждый раз, когда в поле зрения проскакивали электро-башни, оливка стискивала зубы.

- Я иду Заразочка, иду,..

Суровые пальцы схватили ее за волосы и попытались ударить о штурвал. Это был выход Мужчины. Он решительно пронзил запястье цыханки шилом, и зарычал от запаха крови.

- Стой, - крикнула Хо.

Но взбешенный котенок уже скрылся из виду вместе с законной добычей. Он бегал где-то снаружи, атакуя живой балласт, и сам Шторм был ему не брат. Оливка тщательно перебрала питчи: машина выровнялась. Они был совсем рядом со станцией, оставалось только избавиться от врагов.

Еще одно тело грохнулось на асфальт и осталось позади.

Хо тщательно обыскивала улицу взглядом. Прямо по курсу, на последнем повороте она увидела строительные балки, подпирающие стену какого-то цеха или промышленного склада. А над ними - уязвимое место, - широкое окно, забранное самодельными ставнями. Балки были расставлены слишком широко, но если повторить трюк с

- Что там снаружи происходит, как думаете? - спросил Вуцци, пока крупье раскидывал карты.

- Да хуй его знает, - бросил Дэнис, внимательно следя за движениями красной жилетки. - Опять цыхане силу показывают.

- Когда бабы у власти - пиши пропало, - заметил гарзонец в джинсовой паре. - Раз в месяц все будет идти по пизде.

- Это ты о чем? - Денис приподнял свои карты.

Играли в открытую, второй час подряд, и такого мусора какой выпадал ему в эту ночь, не увидишь даже под нарами в ночлежке.

- Ясно о чем, - пробормотал Вуцци. - Меняю одну, - он постучал по столу. - Красные дни. Как сегодня. Всю ночь кошмары снились, и херня всякая мерещилась. А у этих психопаток еще и месячные.

- У олив нет месячных, - сказал Дэнис, сохраняя каменное лицо.

Две пары и девятка. Хорошо, но может быть и лучше. Проигрывать больше нельзя: кровь из носу нужно купить тачку и свалить из этого гадюшника. Если обстоятельства отчаянные - обман можно простить. Особенно самому себе.

Оп! Он незаметно поменял шестерку на дурака.

Сейчас он немного отыграется, воспрянет духом и дальше пойдет как по накатанной.

- Да? - изумился Вуцци. - Ставлю двадцать. Так вот почему все говорят, что зеленая шлюха - зеленый свет.

- Повышаю, - сказал прокаженный.

Денис бросил на него быстрый взгляд. Тип был крайне подозрительный. Не для Горшеля, конечно, - и не таких можно было встретить, - однако внимание привлекал. Прикрыл череп пидорской балаклавой с вышивкой, натянул красные перчатки, красные сапожки и нелепый кафтан с хлястиками. Похоже гопнул слава из консерв.

Сам Дэнис Смит родился саксом и ничего против гоп-стопа не имел, но был категорически не согласен с тем, что больных проказой пускают в казино.

- Не всегда, - возразил он. Моя шлюшка недавно встала в позу. Да не ту. Сказала, что нашла себе парня получше. Пока пиздил ее, она возьми да откинься. Мало мне было проблем!

- Пасс, - гарзонец сбросил карты и потянулся, рыча в пространство.

- Меняю две, - Вуцци сочувственно взглянул на товарища. Ну откинулась и откинулась. Сама виновата.

- Отвечаю, - Дэнис вкинул последние фишки. Ему хотелось посмотреть в глаза прокаженного, увидеть в них трусливую искорку блефа Но те были холодны как изнанка жизни. Как говориться, намажь такому лоб сливками и можно соскрести мороженное.

- Виновата, - подтвердил Дэнис. Но у нее сестра из цыханок. Придеться купить развалюху и скрыться на время. Так что вы ребята не держите зла, - он посмотрел на прокаженного, - но я собираюсь вас обчистить.

- Чисти, конечно, - с готовностью предложил Вуцци. Такое поподалово на ровном месте. Эх, ну почему эти цыхане такие злые?

Прокаженный негромко хихикнул.

- Че смешного, тошнота?! взбесился Дэнис.

- Они такие злые, - шевельнулась балаклава, - потому что бусы натирают.

Все уставились на него. Даже крупье повел длинным носом.

- Какие бусы? - спросил Вуцци.

- На которые они променяли свою землю, - ответил человек. - Повышаю.

Гандон, - подумал Дэнис.

- Меняю три, - сказал Вуцци.

- Да ты заебал, - не выдержал Смит. - Если партия говно, скинь и сходи помни титьки у официанток. Ставлю часы.

Он снял котлы, последнюю свою ценность, и бросил к фишкам.

- Пасс, - вздохнул Вуцци бросая карты на сукно. - Насчет бус это точно. Если б их мужики могли понять, что женушки натворили за двести лет, спились бы насмерть первыми. В этом плане мелким быть даже полезно. Косеешь в слюни от наперстка.

Что может быть у проказы? Каре? Стрит? Нет, ему нас не перебить Давай дурачок, посмеемся над ним вместе. Вытерев холодныый пот, Дэнис мельком оглядел другие столы, в поисках официантки. Сейчас бы шот ледяной водки.

- Ставки? - спросил крупье.

Дэнис замер. Мистер Балаклава помахал ладонью.

- Вскрываемся.

Вот он, момент истины. Одна победа, и потом все пойдет по накатанной. Так всегда бывает.

- Пара и сэт.

Прокаженный вздохнул. Дэнису показалось, что на его картах собрались все выигрышные комбинации одновременно от пары до рояля, так тяжело они ложились на стол. Машина. Машина, что б уехать. Разве я так много прошу? Убитая реплика за сотку номов, что б продержалась до Высоты-Шесть. Новой жизни без этих чертовых цыхан.

- Две пары, - сказал прокаженный, уважительно кивнув. - Поздравляю с победой.

- Да! - крикнул Дэнис, хватая выигрыш.

- Вот только - незаметное движение. - Ваш дурак

- Какого черта!? Отпусти!

Но проказа держала как металлургические тиски.

- Он из другой колоды. Поновее. Цвета все еще яркие.

- Пошел нахер! Я не мухлюю!

- Проверь колоду! вступился Вуцци. Ты совсем охуел?

Больной не ответил. Он словно прислушался к чему-то, а потом резко вонзил в ладонь Дэниса нож, пригвоздив беднягу к столу. Сакс завизжал от боли.

- Уже проверил, - стул чиркнул ножками. Государи мои, я умываю руки. Рекомендую вам сделать то же самое.

- От псих! - возмутился Пуцци.

Он схватился за рукоять и принялся расшатывать лезвие. Дэнис завизжал еще громче. Гарзонец хохотал над этим зрелищем, а крупье манил к себе охрану. Столы по соседству злорадно переговаривались.

- Ну сжулил и сжулил, - рассуждал Пуцци. - Мало ли.

- Да отпусти ты! - заорал Дэнис и врезал товарищу по лицу. - О, Боже, да что ж это за дерьмо. Никогда еще не было так боль

Столик располагался почти у самой стены, старой, давно уже отъезжающей развалюхе, которую подперли снаружи словно забор вокруг капустной грядки. В верхней ее части находилось широкое окно для дневного освещения, сейчас забитое старыми досками.

Странный шум нарастал за этими самодельными ставнями.

- Что за - успел спросить гарзонец.

Доски взорвались. Весь стол бросился врассыпную, и только Дэнис Смит встретил свой выигрыш, оставаясь на месте.

Боковая дверь распохнулась и Хо вывалилась на грязные ковры. Почему-то ей казалось, что падение с четырехметровой высоты на время выведет цыханок из игры. И можно будет вздремнуть минутку другую

Черное лезвие свистнуло по разноцветным волосам. Оливка успела отползти на ягодицах и уперлась в бильярдный стол. Мужчины нигде не было видно. Цыханки, срывая разбитые окуляры, подступали к девочке.

- Отдай!

- Он давно спрыгнул, суки ненормальные, - крикнула Хо.

Древесина крякнула от удара. Хо перекатилась через зеленое поле и схватила кий. Шваркнула по сукну, собирая шары, и отправила их в полет. Жалкая попытка. Ненормальных сук было ровно две штуки, и партия в бильярд их не пугала. Они синхронно ударили по столу, и тот раскололся напополам. Затрещала ткань, обломки полетели в разные стороны, желтоглазые пошли вперед.

- Мы же сестры, - напомнила Хо с кислой интонацией. Ну же, девочки, у вас от напряжения вагины скрипят. Расслабьтесь.

- Отдай Мужчину!

- Да нет у меня ни одного!

Кий против мачете оружие спорное. Посетители казино, сперва твердо намеренные разойтись по домам, остановились в дверях

- Десятку на девку!

- Двадцать на цыхан!

- Кто принимает?!

- Розенбург, принимай ты!

- Спокойно, не мельтешите! Дайте маркер!

- Пятерку на то, что поубивают друг

Хо влетела в игровой автомат. Тот забренчал и выдал пять иконок с изображением коричневых кучек: никакого выигрыша. Девушка выпрямилась и махнула перед собой. Кий бесполезно ударил по колпаку на левом подгрудье. В ответ цыханка швырнула девчонку на стол с барабаном. Вторая попыталась нарубить немного свежего мяса, но кто-то невидимый катнул ей бильярдный шар под ногу. Цыханка подалась вперед, и оливка впечатала ее лицом во вращающуюся рулетку. По секциям запрыгали выбитые зубы.

Хо поднялась, прижала пяткой мачете и вознила обломок расщепленного дерева в предплечье ошеломленной тетеньки. Пальцы разжались. Тесак оказался в руках коробочницы.

Экзамены, - напомнила себе оливка. У тебя скоро экзамены. Нужно выбраться отсюда любой ценой.

Но хладнокровно зарубить, совсем не то же самое что выстрелить с расс

Секундного замешательства хватило, чтобы цыханка освободилась и наглядно продемонстрировала будущему инженеру, что бывает, когда слишком долго думаешь над аварийным котлом.

Махание кулаками переместилось в загон для петушиных боев. Хо покатилась по кровавым перьям. Цыханки прыгнули следом.

- Сегодня у нас боевые курочки! нашелся кто-то из персонала казино. Небывалое зрелище, господа! Хозяйки Горшеля против неизвестной мерзавки, которая не отдает мужика. Делайте ставки и помните, что нас всех могут убить как свидетелей. Живем один раз!

Сквозь туман от побоев Хо слышала, что ставки десять к одному против нее. Это было похоже на правду. Свирепые тридцатилетние бабы, пожирательницы бандитов, стояли против сикухи имеющей двухлетний опыт боев без правил.

Ключевое слово: без.

Светошумовая гранта ударилась об пол и подскочила. Последнее, что увидела Хо, перед тем как сгруппироваться это изумленное движение цыханки. Она тянулась к пустой разгрузке.

Хлопнуло. Смаргивая белый фон, оливка бросилась вперед и разрубила чужую ключицу.

- Пять к одному на девчонку!

- Записывай, записывай!

Уже лучше. Хо толкнула цыханку от себя и собралась заняться второй, как ее сбили с ног.

- Восемь к одному!

Услышала она через звон в ушных раковинах. Цыханка навалилась сверху и так сдавила шею, что захрустела гортань. Хо глядела в полуслепые глаза.

- Теперь не уйдешь.

Гвалт поднялся оглушительный. Те, кому повезло не ослепнуть, заполняли импровизированную доску и делали метки на запястье всем участникам.

- Сотку на цыханку! заревел кто-то нечеловеческим голосом.

Та вдруг повела плечами, словно почувствовала огромного таракана между лопаток. Что-то заскрипело, и ясельный колпак свалился на пол, обнажив подгрудника. На него была напялена розовая массажная варежка с мышиным хвостиком.

Налетчица попыталась прикрыть его, но Хо держала ее за руки.

- Нет, - хрипнула она. Это ты не уйдешь. Точнее вы. Врежь ему милый.

Милашка чувствовал кровь. Свою. Адреналин превратил его в сплошной оскал. Под умоляющие крики цыханки он прополз к пассажиру и

Брак у этих двоих был в самом разгаре. Половая артерия была в тонусе, поэтому хлынуло как из винной бочки. Хо скинула цыханку, и поднялась. Еще раз. Еще один гребанный раз она заставила себя принять эту дурацкую позу. Потом добила цыханку ударом по голове.

Мужчина выплюнул растерзанную тушку.

Люди взревели. Доску с цифрами рвали из рук, но ставки больше не принимались.

Вторая цыханка попыталась напасть сзади, однако испуганные взгляды предупредили Хо. Она пропустила удар мимо и схватилась за рукоять мачете. Лезвие выскочило из падающего тела.

- Неужели я настолько же раздражающе упрямая?! - закричала оливка. Блять!

Она затоптала вторую. Потом свирепо глянула на публику. Те делили банк, но заметив вгляд оливы примолкли.

- А мне ничего не причитается?!

Из толпы вытолкнули лонгата с пачкой номов. Заискивающе улыбаясь, он приблизился, и сгинул обратно, как только Хо вырвала деньги.

- Уходим, - сказала она Милашке. Тот умывался как сурок, счищая кровь с подбородка. Скорее. Можешь потом еще раз помассировать мне печень?

На этом чета сумасшедших побежала к выходу.

- Всего десять минут, - Прокаженный считал выигрыш, поглядывая вслед измученной девушке. А сколько впечатлений. Отличная работа барыня Хо.

Дэнис Смит застонал и очнулся. Он не чувствовал ног, волосы слиплись от крови и омерзительно скрипела влажная крошка смешанная с разбитым черепом. Он протянул руки к свету и зацепился за дверной порог. Подтянулся, задыхаясь от напряжения. Боль гудела в позвоночнике и костях как рельсы, по которой гнал состав из тысячи вагонов.

- Не может быть - прохрипел он. Не может быть, что это из-за нее

Одна зеленая шлюха, - так же медленно, через паузу, текли его мысли. Да кто их считает? Народ готовых дырок.

Он смог выбраться по грудь, и зажмурился от света.

- Помогите, - прошептал он. Кто-нибудь. На помощь.

Он слышал людей совершенно безразличных к его небольшим трудностям. А еще приближающийся рев.

- Нет, он безнадежно скуксился. Только не снова.

Стена взорвалась. Пробивший ее внедорожник был настолько чудовищным железным носорогом, что кирпичи разлетелись по всему залу. Огромный отбойник сшиб понтовозку и волок ее сквозь столы и автоматы как аллигатор тащит на дно пойманную косулю.

По образовавшей горе кирпичей проскакали облегченные равнинные багги и десяток мотоциклистов. Шум стоял такой, что вопли спасающихся дураков были почти незаметны. Колонна машин проехала через все помещение, превратив его в начинку для погремушек.

Глава 12

Проклятые бабки

Я чувствовал себя идиотом.

Адреса обламывались один за другим и конца-края этому не было видно. Даже сокращенный список от Хратча ничего не дал. Я проверил его в первую очередь и везде встречал замки и молчащие домофоны. Что, конечно, было ни хрена не удивительно. Брать выходной, чтобы сидеть дома? Кучей опостылевших стен можно насладиться в поместье Холейгула.

И что тут сделаешь? Выслеживать каждого по отдельности? Так я не управлюсь и до зимы. Как назло, Ретро замолчал, и я не знал с чем это связано. Сколько я не звал старика, тот помалкивал. Если у него новый приступ можно сворачиваться прямо сейчас и валить из города. Сумасшедший чувак с трупом волкобоя на заднем сиденье это хорошая завязка для комедии положений.

Я начинал жалеть, что повелся на уговоры. Знай раньше, что так заебусь, сразу набрал бы номер с визитки Жермена. В то же время Стремный чувствовал себя отлично. Он как будто вообще не устал, галопом бегая по Деловому. Мне начинал нравиться этот парень. Отношения наши были далеки от идеальных, но работала коняга на совесть.

Я решил подумать логически и пролистал адреса, машинально почесывая стремного между ушей. Нужно что-то грязненькое, что-то обидное, пахнущее давним комплексом неполноценности. Ну вот, к примеру. Джампер Фишхоррор, тридцать восемь лет, гарзонец, сантехник. Уж мне ли не знать, какая это неблагодарная профессия. Кроме того, легко можно представить как от шикарных волос господина Холейгула постоянно засоряются стоки.

Домик был так себе, почти трущобы по меркам Делового. Никаких тебе искусственных газонов и качелей во дворе. Это показалось мне хорошим знаком: у человека, который чистит от дерьма золотые трубы, а сам гадит в деревянные, может возникнуть тайное желание поменяться.

Не закрывать, ждем врача - предупреждала записка на подъездной двери. Я потянул ее и шагнул в прохладный сумрак. Парадное было застелено старыми коврами, на которых дрыхло не меньше десятка разноцветных кошек. Ступая между ними как ночной воришка, я добрался до лестницы и поднялся на четвертый этаж.

- Кто там? - спросил сонный девичий голос.

Я вспомнил наставления Ретро и сказал:

- У меня дело к господину Фишхоррору. Скажите ему, что принесли зарплату.

Дверь приоткрылась. Над цепочкой хмурилось губастое личико.

- Его нет дома.

- Давно?

- Со вчерашнего дня. А что там с зарплатой? Какая-то премия от Холейгула?

Не то.

- Вы не знаете куда именно поехал Фишхоррор? - вежливо поинтересовался я.

- А ты кто такой? - забеспокоилась девчушка.

- Товарищ.

- Не пизди, Джампи не общается с лонгаденышами. Если что-то привез: суй в щель и проваливай.

Мне все это надоело. Я сунул в щель железку и звучно взвел механизм.

- Только попробуй завизжать. Видишь значок? Будешь и дальше оскорблять потомка великого рода, через пять минут ГО здесь ни одной двери не оставят. Говори, где ошивается твой дружок или придется ему искать работу на улице среди черных братков. Там не сильно уважают тех, кто чистит сортиры тенебрийцам.

Девушка помолчала.

- Что тебе от него нужно? У Джампи проблемы?

- Надеюсь, что нет. Мне нужно задать ему пару вопросов. Это все. Слушай, я сам работаю на Холейгула, не тяни резину.

- Убери ствол!

Я быстро спрятал железо. После этого звякнула цепочка и между нами прибавилась воздуха.

- Короче, - сказала малышка со вздохом. - Он должен был вернуться вчера вечером. Телефон не отвечает. Я места себе не нахожу, и ребенка не на кого оставить. Так ты человек Холейгула или ГО-шник?

- Я как таблетка от головы и от задницы. Держу пари на линии тебе сказали, что возьмутся за поиски только через неделю после пропажи. К этому времени он уже начнет вонять. Будешь говорить или мне доложить господину Холейгула, что вакансия сантехника открыта для соискателей?

Где-то в квартире заплакал ребенок.

- Хорошо, хорошо, - красотка болезненно зажмурилась. - Он не сказал куда направляется, но взял с собой смену белья и халат. Значит поехал к младшей жене.

- Трайболист?

- На многоженстве его трайболизм и оканчивается! - фыркнула девушка. - Если бы не бабки Чертов скуф. Гнида пузатая.

- Кто-кто? - переспросил я.

- Ты не поймешь.

- Ладно. А где они обычно встречались? У нее дома?

- Нет, сучка живет с предками. Они ебутся в общаге на Печатной. Там все скуплено клерками с типографии, комнаты сдаются на часы-сутки. Можно устраивать что угодно, кроме поджогов. Кстати, о птичках, есть курить?

- Только РедХэд.

- Пофиг, давай. Меня Марта зовут.

- Самара де Хин.

Я угостил девочку сигаретой. Она нервно ее раскурила и вышла на лестничную площадку. Плач усиливался, Марта захлопнула дверь. Как мне показалось с остервенением. Нахер детей, одним словом.

- Лично я думаю, что он где-то намутил бабок и они сбежали, - сказала она совсем уж отчаянным голосом. - Скотина, паразит, ублюдок, пожилой осеменитель.

- У него были на то причины? - я достал блокнот и крупными буквами написал ПЕЧАТНАЯ.

- Малыш много плачет, - Марта оторвала зубами часть фильтра и затянулась как в последний раз. - Кроме того у меня В общем дырка на ремонте. А ему постоянно нужно. Постоянно!

Да уж. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о приевшемся минете. Приевшемс

- Все ясно. Благодарю за инфу. Мне пора.

- Стой, - Марта схватила меня за край пончо, и странно поглядела на мою панаму. - Если он еще там Пусть занесет хотя бы пару тысяч! Можешь припугнуть его ради меня? Пожалуйста!

- Обожаю пугать гарзонцев, - сказал я неискренне.

- Не пожалеешь.

- Дырка ведь на ремонте. Кроме того, у меня самого аллергия на крики.

- Ну и вали отсюда! - Марта толкнула меня к лестнице. - Все вы ни черта не стоите!

Возразить на это было нечего.

Я бежал по ступеням и тут меня настигла карма. В груди екнуло, стрельнуло, вспыхнуло. Я задохнулся и ушел вниз, цепляясь за перила. Ощущение было такое, словно мне прострелили хребет. Жизнь ушла из всего тела, сосредоточившись между глаз.

- Самара, - прошептали стены. - Мы пришли.

- Нахуя? - спросил я из-под могильного камня.

- Ты звал нас.

Би-пип, би-пип, би-пип.

Меня резко отпустило. Тело подключилось к голове, окаменевшая грудь расслабилась, а в колени вернулась непоколебимая мощь лонгатского рыцаря. Я шаркнул кроссовками по бетону.

- Это вам нужна помощь?

Надо мной стоял гарзонец в белой униформе. Почему-то я подумал о Фишхорорре, но потом вспомнил записку на подъездной двери.

- Нет, я здесь не живу.

Добрый доктор молча прошел мимо. Меня это порадовало. Именно эти ребята врезали мне в сердце стимулятор. Дистанционный выключатель, если говорить начистоту.

Уважаемый Самара Д. Хин, номер клиента Л-3945! Очередной взнос по программе Вернись, живи, работай необходимо внести не позднее 28 числа текущего месяца. Чтобы напомнить Вам как прекрасна жизнь, мы провели тестовое отключение сердечного стимулятора. В течении пяти секунд вы находились в состоянии клинической смерти. Продолжайте бороться и не попадайте в Шторм :-).

Сказать, что я охренел - не сказать ничего. Это сообщение настолько выбило меня из колеи, что минуты две я простоял, глядя в лестничный пролет. Тестовое отключение. Вот суки! Что ж, своей цели они достигли: умирать мне действительно не понравилось. Я почувствовал острое желание заняться делом и выскочил из подъезда, перепугав кошек.

Стремный насторожился.

Чет не так? - спросил он, взмахивая гривой.

- Да так, фигня.

Общага на Печатной была типичным хостелом для бедных студентов и секретным штабом для неверных мужей. Окна закрывали жалюзи, чтобы у частных детективов не портилось зрение от постоянной слежки. Подъезда было два и у каждого торчали девочки первокурсницы. Такие заходили в кадровые училища только для того, чтобы им тиснули печать на запястье. По какой-то причине дядьки вроде Джампи обожали трахать именно студенток. Возможно, печать ассоциировалась у них с наивной чистотой, на которую приятнее ложиться волосатым пузом.

- Фитц. Фитц! Старик, ты на связи?

Негромкий треск. Возможно мы слишком далеко друг от друга. Как тут не заскучать по военным рациям, которые бьют на половину материка Я привязал Стремного к фонарному столбу, чем сразу привлек внимание девочек.

- Привет, буллбой. Хочешь чаю с печеньем?

- Мне нужно подготовиться к экзаменам, поможешь?

Курившая в окно олива, совсем еще девочка, взглянула на меня пьяными глазками.

- Мама наказала меня, - блеснули острые зубки. - Она очень нервная. Вот бы нам отчима, который ее успокоит и поиграет со мной. Такая скука!

Я присвистнул. Аттракцион высшего уровня для самых развращенных мразей.

- Здарова, - я прикоснулся к панаме. - Вы тут не видели

И прикусил язык. Сыщик хренов, не догадался спросить у Марты фотографию Фишхоррора. Даже имя девочки, с которой он кувыркался не подумал узнать. М-да, не хватает опыта.

- Вы знаете парня по имени Джампер Фишхоррор? Гарзонец, немолодой, - я напряг память, - с пузом. Возможно, из-за него тут были скандалы. Старшая жена.

- По-твоему у нас тут заполняют гостевую книгу? - спросила одна из девочек. - А насчет скандалов Прямо сейчас в этом здании кого-то таскают за волосы или душат в припадке ревности.

- Ты ГО-мик? - без обиняков спросила малолетняя пьяница в окне. - Может лучше выпьем, дядя? Работа подождет.

Остальные барышни ее поддержали.

- Давай, красавчик, оставишь хороший отзыв, что б нас поменьше трогали.

Они как-то по-змеиному улыбнулись и ступили ближе. В этот момент у меня возникло неприятное ощущение в заднице: сработал детектор пиздюлей. Так происходит всякий раз, когда меня называют красавчиком. Эти дамы, особенно мелочь в окне показались мне частью местной иммунной системы, а я был кишечной палочкой, которая пыталась проникнуть внутрь и вызвать несварение. Может быть даже кровавый понос.

- Спокойно, девочки. От меня не будет проблем. Если Фишхоррор здесь, я задам ему пару вопросов и свалю. Если нет, свалю еще быстрее. Кроме того, у меня передатчик в ухе, так что давайте без глупостей.

- Господи, ну и трусишка. Да иди куда хочешь, нам-то что.

Интерес ко мне сразу пропал. Я оглянулся на Стремного и рассудил, что парень сможет постоять за себя в случае чего. Во всяком случае я услышу его злобное ржание. Природная сигнализация.

Гостевой книги внутри действительно не было, а по сумрачным коридорам разносились приглушенные крики. Редкие измученные парни курили у батарей отопления, несколько девушек играли в карты прямо на бетонном полу. Негромко играл электро-джезз: точно в ногу спешащему рыцарю, который безуспешно пытался спрятать доспехи под плащ-палатку.

- Во имя Девяти, - сказал я. - Да воцарится Трон на землях Немоса.

- Пошел нахер.

Хлопнула пружина.

Это немного подняло мне настроение, но с чего начать поиски я по-прежнему не знал. Я, наверное, мог бы разговорить девочек снаружи, но угрожать железкой дамам было не в моем стиле. Один раз в виде исключения еще куда ни шло

- Отстань о меня! - заорали со стороны парадного.

Я обернулся. Давешний рыцарь ввалился в подъезд спиною вперед: он пятился, лязгая шпорами, а за ним, крепко вцепившись в гульфик, волочился Каждому-Должен Ретц.

- Всего пару номов, господин, - голосил он. - Как лонгат - лонгату. На чужой земле мы - острова родной культуры. Нужно поддерживать друг друга на плаву! Пару номов для такого высокородного господина как вы

- Разгарра!

- Вы драконорожденный!? Не будет ли для вас сверхусилием дать мне десять номов? Взаймы, разумеется. Я верну одолжение не позже следующего числа похожего на это.

Рыцарь окончательно обалдел и вытащил из ножен меч. Я уж думал, что Ретцу пришел конец, но консерва открутила навершие рукояти и вытряхнула на пол чеканную монету непонятной стоимости. Великий Заниматель бросился на нее как хищный паук и разорвал зрительный контакт с жертвой. Этого момента было достаточно, чтобы дворянин вылетел на свободу, сорвав пружину на двери. Снаружи загоготали девочки.

- Так-так, что тут у нас, - бормотал Ретц, рассматривая подачку. - А, Шторм, снова оловянная! Ну Жопа.

- Так тебе и надо, скотина, - сказал я. - Совсем уже охренел. Жаль ты отделался обманкой, а не щелью в животе. Было бы куда бросить монетку.

Ретц быстро поднял взгляд.

- Самара? - он улыбнулся и фугские глаза его затуманились. - Привет, Самара!

Он взбежал по лестнице, отряхивая бежевый костюм.

- Какими судьбами?

Он протянул руку, но я не ответил. Тогда Ретц без всякой неловкости схватил край моего пончо и потряс его.

- У меня тот же вопрос. Чего ты тут забыл, кровосос? Собираешь использованные презервативы и перепродаешь на вес?

Да, настроен я был враждебно. Каждому-Должен - мастер тянуть из людей бабки. Небольшие, - идол здесь, идол - там, - но его беспринципность в этом вопросе сродни повадкам мародера. Или храмового вора, который стащит последнюю свечу. Говорят, он мелкий волк, который не настроен на Волну и пользуется шумом как источником гипнотической силы. Думаю, так оно и есть, иначе Сэт давно бы его прихлопнул. Этот Ретц, скотина лупоглазая, постоянный клиент Общества Должников и заявляется каждую неделю, что б перечислить новых кредиторов и выклянчить пятерку. Каждый раз это ощущается как сонный паралич, в котором тебя медленно обескровливает огромная пиявка в бежевом костюме.

- Я здесь живу, - с гордостью поведал он.

- Ты можешь позволить себе аренду в Деловом?! - гаркнул я. - Так вот на что уходят наши бабки?

- Я уже месяц не обременял вас, ребята, своими скромными просьбами, - возразил Ретц, хлопая ресницами. - После того случая с Ретро, когда он зашил мне в карманы собачье дерьмо - ни-ни. Ужасная грубость. А мне-то всего нужно было пару

Котлета из лонгато-фугского фарша в полтора метра высотой. Думает я не знаю.

- Не пизди мне, мелкий дрочила, - я толкнул его в стену и припер между ног железкой. - Я знаю, что ты брал деньги у Хо. Она получает минималку, пашет как проклятая, зубрит, так еще всякие заглоты яичные пользуются ее добротой! Знаешь, что мы сейчас сделаем? Ты вернешь деньги Хохотоушки и мою десятку, а я за это сломаю тебе ногу.

- Ты имел ввиду - НЕ сломаешь? - прохрипел Ретц.

- Нет, бля, я имел ввиду, что, если ты не вернешь бабки, я сломаю обе.

Ретц заискивающе погладил ствол револьвера.

- Слушай, Сам-сам

- Сеньор де Хин, паскуда!

- Сеньор де Хин, я сейчас на мели. Клянусь. Понадеялся вот на добрые чувства благородного дворянина, но Ты сам видел.

Он попытался поймать мой взгляд и ему это почти удалось. На секунду я ощутил омерзительную снисходительность и даже симпатию к этому подонку.

Револьвер жахнул в стену под мошонкой Ретца. Несколько дверей приоткрылись и тут же захлопнулись.

- А-а-а!

- Только блять попробуй. Мы тебя долго терпели, но сейчас отличный момент, чтобы заняться волкобойством.

- Я не волк!

- Тогда как ты умудряешься выклянчивать деньги даже у манекенов?

- Это врожденное! За счёт этого моя мать выживала на улице. Особенный тембр голоса и строение глаза. Пропорции белка, зрачка и радужки

- Похоже я промахнулся, нужно взять повыше.

- Клянусь! - завопил Ретц. Глаза и голос вызывают эмпатию. Как у щенков. Или котят. Любишь котят?

- Если Мертвых, то не очень. И в ушах у тебя не шумит?

- Сегодня Красный день, - напомнил Ретц. - И кто кому угрожает отстрелить хозяйство? Я всегда миролюбив, сеньор де Хин.

Я убрал железку.

- Ладно, хер с тобой. Узнаю, что снова занимал у зеленой, залью тебе глаза клеем. Понял?

- Я верну ей все до последнего сина.

- А-ха, - я поразмыслил. - Слушай, если ты здесь живешь, ты, наверное, сможешь мне помочь.

- Что угодно.

- Джампер Фишхоррор, знаешь такого? Гарзонец, под сорок, с брюхом. Ходит сюда к младшей жене. Мог хвастаться, что скоро разбогатеет. Я уверен ты улавливаешь такое даже если шептать за стенкой.

Великий заниматель нахмурился.

- Фишхоррор, Фишхоррор Рыбоужас?

- Чего?

- Я знаю одного гарзонца подходящего под твое описание, но его фамилия Рыбоужас.

- Еб твою мать, Ретц. Это ведь одно и то же. Ты еще скажи, что его зовут Прыгунок.

- Так и есть. Девчонка всегда звала его на низком тенебрийском.

- Она не гарзонка?

- Лонгатка из славов. Маруся Маруся Смирнова!

- Знаешь ее?

- На пять номов.

- Понятно, - я потер нижнюю губу. - Они здесь?

- Да, я стучался к ним, но там тихо как в гробу.

Сука, неужели опоздал?

- Они точно там, - неожиданно успокоили меня. - Как ты верно заметил, я хорошо запоминаю некоторые детали. Думал, как следует одолжиться.

- Одолжиться, - повторил я. - Ну веди.

Ретц на всякий случай ощупал брюки в районе ширинки, затем оттянул пиджак и торопливо зашагал по коридору. Я двинул за ним.

- И часто ты стучишься к тем, кто собирается потрахаться?

- Ну - замялся Ретц. - Понимаешь, в этом весь смысл. Когда отрываешь людей от приятного занятия, они готовы на все, лишь бы снова остаться наедине.

Он слегка подпрыгнул. Видимо стряхивал холодный пот с яиц.

- А-ха! Стук в дверь и твое нытье плохо влияют на эрекцию.

- Точно. Плюс я всегда прошу не больше десятки.

Я вздохнул.

- Ладно, не буду тебя осуждать. Мне это уже надоело.

- Спасибо. Бывают, конечно, ситуации, когда я получаю по морде.

- Приятно слышать. Так ты уверен, что они не покидали гнездышко?

- Нет, я следил за дверью со вчерашнего дня. Даже спать не пошел. В прошлый раз я слышал через дверь, как Рыбоужас говорил Марусе, что скоро у него будет куча номов и они поедут в Зеленый на отдых. Я решил не трогать их и дожидался следующего свидания. Вчера гарзонец пришел один и закрылся в их любимой комнате. Я решил не торопиться и стоял в коридоре, пока не явилась Маруся. Выждал еще полчаса и постучался.

- И?

- И ничего. Тишина. Что вчера, что сегодня. Я не знаю, на сколько Рыбоужас снял комнату, но раньше больше суток они не задерживались. В конце концов в такие места не приходят, чтобы выспаться перед долгой дорогой в Зеленый.

- Вообще ничего не слышал? Они не могли уйти другим путем?

- Окно закрыто, я проверял снаружи.

- Может в этот момент и свалили?

Ретц выглядел оскорбленным.

- Я наклеил на дверь волос для надежности. Он все еще там. Пойми, Самара, я очень настойчивый, это фундаментальная черта моего характера.

- Заёба грешная.

- Ох, как скажешь.

Ретц помолчал. Мы поднимались на второй этаж. Я прислушивался к звукам общежития и жадно тянул носом аромат жаренной картошки. Где-то приготовили целую сковороду. Счастливые гады.

- Знаешь что? Кажется, за нами следят.

- Мелкая оливка? А-ха.

- Это странно.

- Просто хочет найти себе отчима.

Ретц оглянулся на меня.

- Может быть. Скажу лишь, что мать у нее выглядит как чемпионка по кикбоксингу. Слишком жилистая даже для оливы. Я как-то постучал к ним Это был один из тех случаев.

- Сильно избила?

- Мне хватило одного удара. Очнулся только к вечеру в мусорном баке. Хорошо еще машина не приезжала.

- Значит не стать мне примерным папашей, - я усмехнулся. - Ладно, не трясись ты. Покажи пальцем на дверь и можешь проваливать.

Полуфуг подскочил на старом линолеуме, и благодарно отсалютовал.

- Благодарю, сеньор де Хин. Вон там, видишь? Номер тридцать три.

Ретц утек с такой скоростью, что я даже не успел врезать ему под сраку. Оставалось только работать. Я спустился вниз на несколько ступеней и поглядел в пролет. Малявка пряталась, но я чувствовал ее присутствие. Оливка явно решила подкараулить меня на обратном пути. Я подумал, что и другие девочки могут устроить на меня засаду и тогда придется еще раз шмальнуть в потолок, чтобы они поняли всю серьёзность моего нет.

Ох уж эти женщины. Считают, что мы готовы прыгнуть в постель по первому требованию.

Напротив тридцать третей стоял древний холодильник. Кто-то вытащил сломанного работягу из комнаты и бросил тут в надежде, что дальше холодильник дойдет до мусорки самостоятельно. Привычная картина. На дверце сохранилось несколько магнитов, и я некстати вспомнил о Жермене. Прямо сейчас я мог бы обсуждать с ним условия контракта, но вместо этого ошиваюсь тут с невидимой пачкой денег в руке.

Скрипнув зубами, я осмотрел дверь: вот бледная волосина Ретца. Приложил ухо: ни стонов, ни бормотания или храпа. Стучать желания не было, - я устал от разговоров, поэтому сразу подергал ручку.

Не заперто.

Ну надо же. Этот доходяга так долго пас жертву и не догадался самостоятельно войти внутрь? Впрочем, по законам городских прерий его могли пристрелить на месте. Гарзонцев очень раздражает покушение на их личное пространство, а уж когда у них при себе бабки Лучше вести себя потише и держать ствол наготове.

Я шагнул в маленькую прихожку, и сразу прикрыл за собой дверь, чтобы свет не бегал по полу. Было бы неприятно, если б в меня бахнули сквозь занавеску, прикрывающую вход в комнату.

Санузел оказался распахнут, и я заглянул в него, обнаружив роскошный пурпурный халат на вешалке. А-ха, главная примета. В душевой журчала вода, Фишхоррор неплотно закрутил барашек. Между прочим, оставлять течь в кране плохая примета. С водой утекают деньги.

Я неловко шевельнулся и пяткой сбил что-то стеклянное. Оно глухо стукнуло об пол и покатилось по часовой стрелке. Литровая бутыль с мутной жидкостью. Кажется - знаменитый гарзонский самогон, крепчайшее пойло из баков муншайнеров. Ясно, эти двое все-таки нажрались и теперь откисают. Сразу же за этим из комнаты донесся приглушенный стон, значит, пришла пора действовать.

Я сорвал занавеску и влетел внутрь словно худшее похмелье на свете.

- Не двигаться! Силы Городской Обороны! Руки

Мне пришлось заткнуться, потому что увидел я вовсе не парочку умирающих алкашей. Точнее там была парочка, и она определенно умерла, но вовсе не от жажды.

- Еб твою мать Фитцвиль! Ретро! Ответь!

И, о чудо.

- Да Да, что такое, Самара?

Голос у старика был изможденным, словно Якоб вернулся из штольни, где вместо кирок выдавали чайные ложечки.

- Помнишь ты рассказывал про ядовитые деньги?

- Какие А. Ну да.

- А эта тема с проклятыми номами, которые мог раскидывать волк, такое тоже могло быть?

Ретро помолчал.

- Ты о чем?

- О проклятых номах, мать его! Такое бывает?

- Теоретически злобой можно зарядить что угодно. Ты можешь объяснить в чем дело?

И я рассказал. Я кричал шепотом, потому что не знал слышит ли меня Фишхоррор. Личный сантехник семьи Холейгула сидел в кресле, а девчонка лежала чуть поодаль, у окна, про которое мы говорили с Ретцом. Похоже бедолага пыталась добраться до него, но не успела

Потому что ее папочку сожрали деньги.

Грязно-зеленые бумажки плотным слоем покрывали Джампера с головы до ног, словно рыбу - чешуя. Номы слабо шевелились, загибая уголки и шуршали плотными краями, чем живо напомнили мне трупных червей. Перед Фишхорром, на низком столике, лежал полосатый чемоданчик, напоминающий раскрытую шкатулку с ужасами. Мужик склонился перед ним, положив руки на столешницу, а из пасти его тянулась черная жижа и звонко падали мелкие монеты.

- вот такие, блять, дела, - закончил я.

- Ничего там не трогай, - взволнованно сказал Ретро. - Где это?

- Печатная.

- Черт, быстро не смогу. Беги оттуда, Самара. Слышишь?

Я слышал. А еще видел. Видел, как господин Фишхоррор, он же Рыбоужас, он же элитный говночист, медленно поднимает голову и номы на его теле начинают сухо шелестеть, словно погремушка ядовитой змеи. В этот же момент за дверью в номер что-то оглушительно рухнуло, да так, что пол вздрогнул. Холодильник, - подумалось мне, когда я попытался открыть входную дверь. Кто-то его уронил, и теперь эта дура упирается в стену и калитку одновременно.

- Ретро, мне пиздец.

- Уже?

- А-ха. Эта штука напоминает обездушенного, разве что в работяг в зомби превращает тотальное безденежье, а тут Наоборот, короче!

- Кэшволкер, - едва разборчиво. - Ч-черт! Самара, выпутывайся самостоятельно, мне придется отлучиться

- Старик!

Ну, что тут сказать? Придется повисеть на линии, пока этот мудила занимается своими делами. Как он назвал эту тварь? Кэшволкер? Все мы хотим, чтобы деньги сами шли в руки. Вот и Джампи не был исключением, но связался не с теми людьми. Теперь он с некоторым сожалением ощупывал пустой чемодан и тоскливо клокотал, словно засорившаяся труба. Движения его были дерганными, хищными: он искал номы, а их не было. Интересно, блять, почему?

Я медленно вынул железку и взвел боек. Упырь мгновенно поднял взгляд. Он выбросил чемодан и пасть его жадно приоткрылась. Мы стояли, наблюдая друг друга через дверной проем, и я мечтал о том, чтобы тот закрылся как в трамвае, и Самара уехал до конечной. К сожалению, вид младшей жены намекал на другой исход. Вурдалак вскрыл молодой животик и насыпал туда мелочи, словно в бабушкин кошелек.

Кэшволкер завизжал, выплевывая монеты. Купюры раскрылись вокруг его шеи устрашающим воротником.

- Ну что, Джампи, на деньги ума не купишь?

Я выпусти весь оставшийся барабан и замер в позе крутого стрелка. Другими словами: отработал на сто процентов. Кэшволкер попятился, налетел на кресло и завалился вместе с ним на спину. Он крутанулся там, дернулся, махая бумажными лапами и затих.

Что, так просто?

- Клянусь Леди, - я выдохнул и отер лоб. - Ну что это такое, а? Тьфу!

Я взял сорванную занавеску и прошел с ней по комнате. Намеревался укрыть останки девочки. Кому-то неподготовленному такое зрелище может снести крышу в самом плохом смысле этого выражения. Заодно взглянул на Джампи. Тот лежал в скрюченной позе, окруженный клочками бумаги, словно я расстрелял пиньяту, а не отродье из Шторма.

- Я здесь - внезапно включился Ретро. Теперь он еще и задыхался. - Как обстановка?

- Уложил. Ну и страхоебище. Смотрю и тошно становится. Никогда не думал, что скажу такое про бабки.

- Подожди, ты что, все еще там?

- Да, кто-то заблокировал дверь снаружи.

- Плохо дело. Как будешь выбираться?

Я смотрел на упавший чемодан. К его дну прилипла сотенная купюра, новенький билет на праздник жизни: пятиминутное пребывание гарантировано. Мной овладело любопытство и кольнула жадность. Глупая и неуместная, да, но я словно поддался какому-то наваждению. С бумажки на меня глядел не привычная для этого номинала картинка изображающая технический идол в виде компьютера Я присел и всмотрелся. Череп в дурацком колпаке. Что за?

Клянусь, момент, когда пальцы мои сграбастали купюру, совершенно выпал из памяти. Я очнулся с проклятьем в кулаке.

- Ретро.

- Слушаю.

Занавеска выскользнула из моих пальцев. Бабки на теле Фишхоррора выпрямились, зашуршали злобно и угрожающе. Я с отвращением наблюдал за тем, как отваливаются эти пиявки: за кровавыми обрезами тянулась присохшая кожа.

- Ретро-о-о!

- Ты схватил одну из них, так? Я же сказал

- Не манди, ради Леди, что мне делать?!

- Первым делом успокойся. У тебя есть место для маневра?

- Тут комнатушка меньше нашего офиса Ш-шторм. Свали с меня!

Я пукнуть не успел, а сотка в кулаке уже вцепилась мне в кожу. Жжение и страх, словно мазнули паяльником, но я не мог даже пикнуть: что-то во мне потянулось к этому ощущению с покорной радостью. Вот она мечта, деньги, бесконечные возможности. Теперь они никогда меня не покинут, не истают, не пропадут вместе с повседневными тратами. Денежки, деньги мои любимые, бабосики, сладкие номчики.

- Самара! Не позволяй им образовать кокон! Сопротивляйся!

Это предупреждение разбудило меня слишком поздно. Купюры облепили одежду словно неснимаемые заплатки.

- Береги лицо!

Лицо, ну конечно. Избивая самого себя, я понял, что на мою жуткую харю не западают даже проклятые номы. Что-то удерживало их у воротника. Обруч Хорна? Надо же, выходит арты иногда бывают полезны. Жаль в комплекте не было браслетов, потому что ладони мои словно варили в кипятке.

- Как их - сорвать номы было невозможно.

- Господи, Самара Только сжечь, слышишь меня? Это единственный выход! Там есть-что-то подходящее? Может быть газовая плита

Дальше я не слушал. Газовая плита? Может еще горящий мангал со стейками? Проблема была даже не в этом Я боялся огня. Однажды он убил меня, и теперь эта рыжая сволочь вызывала во мне посмертный ужас. Моя душонка помнила Шторм. И она очень не хотела возвращаться обратно.

- Ты с ума сошел?!

- А ты что, помереть хочешь?

Продолжайте бороться и не попадайте в Шторм. Да что ж вы все сговорились сегодня? Я вывалился в прихожую и буквально свалился рядом с бутылью.

Оказалось, что вынимать пробку бумажными руками - то еще развлечение. В конце концов я вцепился в нее зубами.

Чпок!

Я взболтал тару, чтобы скорее лилось и постарался не задеть панаму. Столько-то лет назад я так же обливался дешевым пойлом в городах-аттракционах на Фугии, а девочки слизывали его с меня и развязно хохотали. Игра называлась коньячная доска.

Номы стягивались в непробиваемую шкуру, хотели придушить меня, чтобы не сопротивлялся.

Не попадайте в Шторм.

Да, мне туда нельзя.

Остатки самогона я вылил в рот, не почувствовав ни вкуса, ни тепла. Что ж, согреться я еще успею. Только бы зажигалка старины Рыбоужаса была полной.

Попадание! Зажигалка под башней! Самара, еб твою мать, задний ход! Тут где-то волчья яма! Сам

Желтое небо подглядывало в мое убежище сквозь прожженную бронеплиту. Внутренности танка, черные, сухие, дотла слизанные огнем напоминали легкое курильщика. Вот они задрожали мелко и болезненно, - я вцепился в каркас сгоревшего кресла и прижал подбородок к груди.

Машина чихнула. Снаряд упал недалеко и по броне застучали осколки. После этого танк печально застонал, осел как сгнившая тыква и забылся до следующего раза. Чтобы не потревожить его, я аккуратно выбрался из ниши мехвода и полез наверх, к башенному люку. Пробираясь по хрупким костям лейтенанта Кокса, я выслушал неодобрительный хруст его грудной клетки. Пороховые газы от недавнего выстрела ощущались затхлыми, гнилостными, что было вполне ожидаемо: боезапас танка рванул после того, как дроны сняли меня с кормы.

Машина стреляла черепами.

Исказившийся автомат заряжания напоминал мусорную корзину рядом с офисом палача. Ну что сказать, мое подсознание изо всех сил пыталось вывести меня на эмоции. Я сопротивлялся. Отказывался признать вину.

Разве я недостаточно страдал?

Обычно я оставался внутри танка и пережидал сновидение, но в этот раз мне пришлось хрустеть останками лейтенанта, потому что кто-то ломился в нижний аварийный люк. Замок пробовали на прочность, пытаясь раздробить спаявшиеся детали.

- Самара Мы здесь, Самара.

- Я вас не звал. Уходите!

- Ты зовешь нас постоянно.

В оплавленную дыру сунулась костлявая лапка. Я отпрянул и попытался выбить башенную закрывашку.

- Самара - кто-то пробежал по металлу и затих.

Днище танка перестало скрежетать. Я сидел в полной тишине, боясь лишний раз выдохнуть аромат гниющих бошек. Как на зло Кокс решил подшутить надо мной, как всегда делал это будучи живым и невыносимым ублюдком. Его собственная макушка сорвалась с позвонков, состукала о переборку и продолжала греметь, если не ошибаюсь, целую вечность. Минута в минуту.

Снаружи снова кто-то объявился. На этот раз тяжелый, медленно и царственно попирающий убитого дракона. Ну конечно, подумал я, - только тебя тут и не хватало.

- Выходи, мой шевалье, - услышал я голос Люпана.

Самым лучшим вариантом было трусливо отмолчаться, что я и сделал. Люк намертво врос в башню, так что этому придурку до меня не добраться. Ха-ха.

- Ты должен будешь выйти рано или поздно. Позор вытолкнет тебя из дула вместе с остальными усопшими. Покажись, трус!

- Нет! - рявкнул я. - Какого Шторма ты делаешь в моих травматических видениях?! Это мои, сука, видения! Вали обратно в Шторм!

- Обязательно. Но сначала я верну тебя на поле боя. Ты нашел покинутую могилу со своим именем и скрываешься в ней слишком долго.

- Сколько, блять, надо, столько и скрываюсь! Тебе не достать меня, Люпан.

Герцог расхохотался. Он прогремел железными тапками до самого люка и тут я увидел то, что видит копченая требуха, когда приходит ее черед оказаться на застольной газете. Люк немного попупирался, но вырвали его так, словно мой танк был сделан их профнастила.

Латная перчатка схватила меня за бронежилет и выволокла наружу. Сдавленно екнув, Самара де Хин полетел вниз и успел схватиться за пушку. Повис на ней, и закрылся от неба свободной рукой.

Что ж, я действительно провел в темноте слишком много времени. Когда мои скитания по пустыне сгоревших людей, машин и денег привели меня к знакомому силуэту, я решил, что с меня хватит свинцовых дождей и кипящих равнин. В танке было тихо и спокойно, а после убийства Лефрана мне как раз хотелось спрятаться от чего-то напоминающего сомнения.

- Да что вам от меня надо?! - броня жарила пальцы как электрическая конфорка.

Это не дало мне притвориться дважды мертвым.

- А теперь иди, - сказал Лефран.

Императорская броня, грязная, закопченная вся в мелких оспинах и крупных пробоинах, вызвала у меня практичную жалость. Как же он ее испоганил.

- Куда? - спросил я, глядя на опостылевшие каменные сферы и бесконечные поля сражений.

- К воде, разумеется.

- И на хрена она мне?

- Ты собираешься смывать позор или нет?

- Переживу как-нибудь я свой позор. Пусть весит. Он мне не мешает.

И тут за моей спиной возник обычный пехотный рюкзак, но до того тяжелый, что меня повлекло вниз. Все попытки переместить вес закончились тем, что я шмякнулся на землю и заворчал от боли.

- Не похоже, - чертов дуршлаг встал на краю машины и поглядел на меня темным забралом. - Если хочешь избавиться от груза - иди.

- Шутишь, что ли? Лефран!

- Есть еще один вариант.

Я увидел в руках мертвеца собственный пистолет. Одной рукой Люпан выщелкнул барабан, а другой постучал себя по задней стороне шлема. Из смотровой щели выпало что-то мелкое.

Пуля.

Герцог вставил ее в барабан, щелкнул механизмом и бросил оружие мне.

- Какая ж ты демонстративная баба, - сказал я. - Да она ведь не стрельнет без рубашки.

- Тогда тебе лучше найти все необходимое для заряжания, - Люпан повел подбородком куда-то в сторону. - Иначе тебя настигнет третий вариант.

- Чего? Лефран!

Тот затопал прочь и спрыгнул с другой стороны машины.

- Лефран! Какой еще третий вариант?!

Земля подо мной задрожала. Раздался оглушающий трубно-металлический рев, и я увидел, как среди каменных сфер, бороздя ржавым килем костяные поля, в мою сторону движется суддно. Оно тащило себя, выбрасывая вперед уродливые сплетения якорных цепей и впивалось теми якорями в землю, да так, что из сухой, насквозь прожаренной пыли вырывалась соленая вода. Бешеные потоки, которые мгновенно растекались грязными озерами, чтобы суддну было легче передвигаться.

Эти чудовища охраняют Штормовой Квадрат. Иногда нападают на корабли или, гораздо реже, выползают на берега континентов, чтобы попасть в новостные развороты.

- Люпан! - голос мой сорвался. - Помоги мне встать! Шторм бы тебя побрал! Дважды! Трижды

Нос корабля-призрака развалился на две части, обнажая разорванный каркас, а тот, словно зубы, смердел морской гнилью.

- Сука ты знатная, во всех смыслах, - я панически заворочался, пытаясь подняться, но тут якорь ударил в нескольких метрах от меня и горячий, варящий заживо поток захлестнул Самару де Хина и превратил последние слова его в пузыри.

Глава 13

Бар Летучие кости

Проклятый скотомогильник был незаурядным местом. Пусть название отдавало вторичностью, в то же время оно верно описывало происходящее. Это действительно был скотомогильник и совершенно точно - проклятый.

Якоб Фитцвиль стоял на краю обширного котлована, неглубокого, но создающего впечатление, что падать вниз - не стоит.

Штормовая аномалия. Не подходить. Штраф: 1000 ном.

Ретро развернул табличку от себя и сунул руки в карманы. Он чувствовал эйфорию от вливающейся силы Шторма и знал, что не собирается применять ее вновь. Сейчас она выйдет и больше Якоб никогда никогда не позволит себе настроиться на Волну.

Перед ним расстилалась местность, которая могла сойти за достопримечательность для туристов, если б только люди не боялись всего искаженного как чумы. Палочники даже ограждение не поставили: никто в здравом уме сюда бы не явился.

Кости испарялись, сверкая крохотными вспышками, словно фейерверки.

Документы реколонизации сообщали следующее: два века тому назад, в горячую пору войны Комтена с оливами и мятежными городами, целый вид живых существ совершил массовый исход из этого мира. Аборигены называли их канси, реколонизаторы - гиппоморфами. Впрочем, ученые, исследовавшие животный мир Немоса пришли к выводу, что канси принадлежали скорее к псовым, а не лошадиным. У животных не было копыт, а морда напоминала собачью с длинной всеядной пастью. Это были гордые существа с развитым интеллектом, который можно было сравнить с находчивостью высших приматов.

Кто-то даже называл их людьми не способными к ручному труду.

Эта версия появилась после того, как большая часть канси погибла, после самоубийственной атаки на прибрежные форты. Перед этим были опустошены десятки поселений, оказавшихся на пути у великих стай, а несколько крепостей буквально запружены трупами. Однако прибрежные форты были непреступны и полны огневой мощи. В конце концов атака захлебнулась и канси перестали существовать как вид.

Тогда это безумие списали на новую чуму, сходную с бешенством. Однако при разборе завалов выяснилось, что животные покрывали друг друга неким подобием ритуального камуфляжа при помощи морд и красной глины.

Чего не ожидаешь от бешеного зверя.

Оставалось принять на веру, что зверь этот способен на добровольный уход из жизни. Да еще и коллективно, словно канси могли договориться между собой и разделить эту мысль через ржание или запах экскрементов.

Была теория, что стаями управляли пресловутые хиндиго, занимавшие особенное место в экосистеме Немоса. Однако к тому времени они были практически истреблены. Оливы? Нет, оливы были обычными людьми. Уродливыми, да, но играющими по правилам. Если б у них была способность управлять животными, то гарзонцы давно бы сбежали из лесов Немоса с бурундуками в задницах.

Джоанна Джонс, гарзонская поэтесса сочинила эпитафию, в которой рассказывалось, как гордые канси не приняли роль скотины, уготованную им реколонизаторами, и покончили с бесчестной реальностью.

Что было верно только отчасти. Захватчиками двигали не столько гастрономические интересы, сколько стратегические. Кавалерия олив на канси была ночным кошмаром для гарзонских солдат. Внезапные атаки на походный строй были, пожалуй, единственным по-настоящему эффективным маневром аборигенов. Из-за того, что штыки не помогали, пехота всерьез вооружалась копьями и рогатинами.

Таким образом истребление канси подрывало боевой потенциал дикарей, и, по всей видимости, создавало нешуточное напряжение внутри великих стай. Существовала легенда, что скакуны предлагали оливам отправиться в последний бой вместе, но получили отказ. Напротив, матриарх Чи Ну запретила стаям убиваться об стены. И после того, как изможденные реколонисты закопали последнюю тысячу трупов, владычица явилась на крупнейший могильник

И прокляла останки бывших союзников.

- Вы оставили нас! - кричала она, вздымая руки в небо, где Красная Голова заслоняла мунзу. - Гордость затмила ваши умы. Теперь все мы обречены! Предатели, я заклинаю ваши могилы! Раз вы решили уйти, то пусть даже кости ваши исчезнут навсегда! Земля Немоса да отвергнет их!

Матриарх не обладала волчьей силой, но в то же время отчаянье и боль ее так понравились Красной Голове, что проклятье исказило реальность. Она зашумела.

Слегка сгорбившись, Ретро наблюдал за тем, как мраморные кости покидают черную комковатую землю. Могила выдавливала ребра, черепа и прочие мослы на поверхность, а те расщеплялись на солнечные пятна и трескучие хлопки. Процесс этот был медленным, но непрерывным, и можно было представить сколько же было тех костей, если залежи их не исчерпались за двести лет.

Не все оливы отнеслись к поступку канси с презрением. Многие искренне горевали, принося к захоронениям горные цветы и самодельные благовония. Детектив скосил взгляд на полевой букет, красивый и печальный каким должно быть расставание влюбленных. Ароматическая свеча давно расплылась, превратившись в алую звезду.

А рядом с этим островком памяти чернел идеальный круг срезанного дерна.

- Еб т мать Фииль! Ретро! Отв

Диалог с Хином вышел не слишком продолжительным, потому что эйфория закончилась. Мускулы Якоба напряглись, натянулись до предела, словно кто-то невыразимо злобный пытался разорвать красные волокна будто цепи.

Вот оно. Сила хочет наружу, но Якоб не выпустит ее. Просто так Шторм ему это не оставит. Не оставит? Да, с пальцами придётся попрощаться. Какой же ты молодец, Фитцвиль. Связался с Волной ради бессмысленного убийства. А теперь еще и покалечишься

Страшная судорога согнула его как шахматного коня. Режущий поток, жгуче-соленый как течения Океана устремился в левую руку. Ретро вытянул ее в сторону могильника и зашептал: Дрянь к дряни, мразь к мрази, злоба примет злобу.

Затрещали суставы, кровь выступила на лопнувшей коже.

Нет Нет

Нет

Ты Обет

Сохранишь

Осторожно папа.

- Только не сейчас. Не сейчас!

Ретро ударил в матерчатую ладонь. Красная энергия веером ахнула в небо, и вот он уже летит в могильник, а заклинание Отъебись бесполезно гремит в воздухе. Ругань была примитивной адаптацией языка Шторма и его аватары - Красной Головы. Так смертные издавали звуки мировой истерики.

Детектив рухнул на проклятые кости и закричал от ярости. Он воспользовался силой, и это было очень, ОЧЕНЬ плохо. Как и у любого наркотика, дозировка силы растет от приема к приему. Следующее вливание будет серьезнее, и, если Якоб воспротивиться, уже его останки улетят в небо.

Да ладно, не все так серьезно, - сказал труп Хорна лежащий у стены котлована. - Посмотри на меня. Вот кому реально не повезло.

Где-то хрустнули ребра. Ретро вскочил и огляделся. Затем схватил сверкающую кость и повел перед собой, словно факелом во тьме.

- Покажись! - крикнул он. - У меня есть защита от таких как ты!

- Страх тебя не защитит, - жуткое, пульсирующее хихиканье. - Кроме того, слыхал я скрипку и похуже.

Ретро развернулся и скользнул ботинком по берцовой голяшке. Раздался хруст.

- Осквернение священного места, - измывался Волк. - Хорошее начало.

Шкура волка напоминала трипофобный кошмар, и хоть ясно было, что отверстия в его теле это лишь разноцветные стекла с непонятной структурой, Якоб почувствовал тошноту и боль в глазах. Часть этой гнусной мозаики, плывущей красно-синими пятнами, вообще осыпалась, и на месте ее шелушилась бледная плоть.

На груди вошебника блестел треугольный осколок зеркала, и отражалось в нем лицо детектива. Ретро был напуган до чертиков, но вместо трусливых глаз своих, видел жестокую маску серийного убийцы. Треснувшие от давления зубы, грязную кровь и застывшие складки гнева.

- Что там?

Волк наклонился вперед, широко разводя тряпичные руки. При этом колпак с длинными неряшливыми полями съехал на затылок. Ретро увидел серый ноздреватый металл, возможно свинец, который когда-то давно пролился на волка словно карамель на яблоко. Он сковал его череп, сжег лицо до самого подбородка и, по логике вещей, должен был прикончить.

Жуткая скорлупа вросла в сгоревшую плоть и растянула черные зубы в некое подобие улыбки со свинцовыми деснами. Глаза выкипели, а на месте их остались две треснувших полости.

- А-а-а, - волк поднял взгляд. - Не пеняй на зеркало, если рожа крива.

Маленькая косточка прилетела ему по плечу.

- Что такое? - он с любопытством склонил голову. - Чьи-то сны? Называют тебя папой, как это мило! Знаешь, я могу переставить их мозги местами.

- Ах ты гадина! - Ретро бросился на волка, запинаясь и подбрасывая ботинками кости. Вокруг него закружились солнечные пятна.

Он ударил направленной злобой, силой, которую ненавидел и одновременно умолял помочь здесь и сейчас. Волк не двигался. Свинцовый подбородок принял вызов: тонкая искра вспыхнула и сразу пропала, словно кто-то чиркнул старой зажигалкой.

Волк поймал руку.

- В тебе много места для Шторма, - проволочные когти пробили рукав и утонули в предплечье. Я вижу русла и кратеры. По одним потечет, другие наполнятся.

Якоб вырывался, орал от ужаса и ненависти, но сил его хватило ровно на то, чтобы не погибнуть на месте разряда, пропущенного сквозь каркас тряпичной клешни.

Его отшвырнуло прочь. Падая, Фитцвиль разбил собственным лбом череп канси и чуть не потерял сознание. Карты вылетели из рукава и разлетелись по воздуху. Волк поймал одну из них пальцами и согнул изображение Дурака пополам.

- Должен признать, сделать защиту из душ собственных детей - остроумная шутка. Такое я вижу впервые. Но времена мелководья для тебя прошли, рыбка. Хватит прятаться за фокусами. Выбирай частоту и добро пожаловать на дно.

Смех изводил Якоба даже после того, как чудовище пропало. Он ударил по земле кулаком и попал во что-то липкое. Жирбергер, подумал Фитцвиль. Извини, попался под горячую руку. Буквально.

Детектив встрепенулся и начал шарить вокруг в поисках чего-то мелкого, но крайне важного. Хорошо, что гарнитура была черной и резко выделялась на фоне.

- Я здесь, - выдохнул он.

Когда Ретро выбрался из котлована, грязный, униженный и совершенно ненавистный самому себе, единственным его желанием было повторить сумасбродный подвиг канси. Говорят, что после этого душа попадает в лимб. Лежать вечность в прохладной водичке и наслаждаться спокойствием. Как тебе такой вариант, Фитцвиль?

Поганый волчара толкнул его не в котлован. Все было куда хуже. Пропасть, в которую летел Якоб была метафорична, однако финиш имела реальный и предсказуемый.

Некоторое время он кричал и сыпал междометьями. Лупил землю. Пускал густую слюну. В общем, всячески истерил. Затем опустошенно глядел в небо.

Спокойно.

Может быть, удастся отделаться рукой или ногой. Главное, чтобы напряжение не ушло в голову.

Фитцвиль взъерошил кудри и вновь ударил по грязной траве. Шляпа валялась неподалеку - слетела, когда он выпалил заклинание. Он с ненавистью посмотрел на свои руки. Думал, что сможешь пользоваться бесплатной версией программы всю жизнь? Пройти по дерьму на цыпочках?

Нельзя бесконечно пробовать один раз.

- Я тебя прикончу, скотина!

Что-то заставило его обернуться назад. Бросить последний взгляд на могилу существ, которые были куда смелее и бескомпромисснее, чем детектив.

Вдали, в самом центре скорбной равнины он увидел рыжую собачью фигурку, которая вела за собой несколько призрачных существ. Высоких и легкоступающих, то видимых, то совершенно бесплотных. Они шли под лучами садящегося солнца и казались приятным дополнением к серьезному ушибу головы.

- Котик? - шепнул Ретро.

В этот момент собака остановилась, и повернула к нему неразличимую морду: передняя лапа поднялась в некоем подобии салюта. Ретро печально ухмыльнулся и помахал в ответ. Фантомы при этом запрокинули головы, словно завыли на покинутый мир, и стремглав помчались куда-то, обогнав Котика. Тот недовольно гавкнул и устремился следом.

Якоб принял таблетку.

- Для вас же будет лучше, - сказал он в пустоту, - если вы очень крепко заснули, а не поставились какой-нибудь дрянью ради того, чтобы выйти из тела. Папа вам очень благодарен, но не нужно являться каждый раз, когда ему что-то угрожает. А теперь домой! Сейчас же!

После того как отцовская воля была высказана, Ретро еще минуту оставался, на месте чтобы окончательно избавится от клинической рассеянности. Сейчас ему не нужна была способность видеть незаметное среди искр большого взрыва. Лесозаготовочный комплекс состоял из гигантских вытянутых зданий с голыми стенами. Единственная вывеска среди технических символов бросалась в глаза без шизоидного зрения.

Летающие кости. И приписка: соц-бар.

Якоб очень удивился, когда Марстон сказал ему, что рядом с Победой есть могильник. Или, говоря по существу, что могильник этот соприкасается с городом вплотную. Освоение леса зашло в некогда густые и непроходимые дебри, промышленность бросила щупальце в сторону порченных земель. Очевидно, мертвые канси больше не пугали КомТен. Во всяком случае рядом с могильником проходила дорога опоясывающая промзону и на обочинах торчало всего два или три предупреждающих знака. И, что характерно, на них даже не потрудились нарисовать череп с косточками.

Детектив сел в таран Хорна и с некоторым сожалением посмотрел на заднее сиденье. Отрезанная рука лежала в полиэтиленовом пакете с логотипом Мимомаркета.

- Мне прямая дорога в волки, - прошептал Ретро, с шуршанием доставая ключ зажигания.

Он остановился рядом с соц-баром и хлопнул дверью так громко, что где-то залаяла собака. Внутрь он не вошел, а влетел как голодный лис, проверяющий последнюю кроличью нору.

- Шляпы подбери, - сказала ему мрачная олива за стойкой.

Ретро молча поднял опрокинутую вешалку и собрал головные уборы.

- Извините.

Ушастые посетительницы показались ему полем взведенных капканов. Неподвижные улыбки только усиливали сходство, так что Якоб поумерил пыл и пробирался мимо столиков с аккуратностью мужчины с самой хрупкой мошонкой на свете. Помещение бара было довольно обширным и напоминало столовую, так что идти пришлось долго.

- Чего тебе, носатый? - барменша была пьяна и крайне недружелюбна.

Ретро осторожно прислонился к стойке, не рискуя садиться на табурет. Соц-бары открывались в оливских кварталах и рядом с предприятиями, где их количество превышало четверть личного состава. Это была мера для поддержки коренного населения, введенная КомТеном после первого алкогольного путча в двести тридцатом от Н. Ш. (Начала Штиля - прим. автора). Оливы, уже основательно внедренные в работу над покорением собственного континента, пристрастились к алкоголю. До такой степени, что спускали на него все жалование. В белой горячке они сбивались в неуправляемые толпы и кошмарили ГО и местных жителей. Все еще дикие внутри, оливы могли причинить немало ущерба, так что КомТену пришлось реагировать. Спирт по минимальной стоимости - та приемлемая уступка, которая помогала держать аборигенов в узде, да еще и контролировать их рождаемость.

Однако, что б не выводить из себя работяг другой расовой принадлежности, спирт этот разливался строго в социальных рюмочных. И вход туда был разрешен только настоящим немосситам.

- Добрый день, - улыбнулся Ретро. - Мне безумно хочется выпить. Трубы горят. Что у вас подают?

Бармен так удивилась вопросу, что выдернула у Ретро локон вьющихся волос и повязала ими собственные лохмы цвета голубой газировки. Очевидно, чтобы не мешали во время драки.

- Пять, - за спиной детектива гремели отодвигаемые стулья.

- Что-то оканчивающееся на Эст Ист, - Ретро даже не шевельнулся.

- Четыре.

- Это крайне важно, - говорил Ретро глядя в крестообразные зрачки. - Дело касается городской безопасности.

- Три.

Детектива окружили плотные бюсты. Сказочная ситуация. Жаль контекст неподходящий.

- Один.

- Вы собираетесь избить представителя закона? - Ретро отогнул край плаща и посветил жетоном.

Детектив с барменом долго смотрели друг на друга, а потом олива взяла с подноса самый убогий стакан, шумно в него харкнула и налила сверху пойла из немаркированной бутыли.

Да, таймер оказался обезврежен. Но был ли от этого толк?

- Вот, - сказала женщина. - Фирменный коктейль за счет заведения. Называется Плевок кобры. Замешан на чистейшем метиле. Пассажир отъезжает вместе с печенью через пять шотов. Плюс, можно ослепнуть с шансом три к одному.

- Спасибо, - Ретро посмотрел на угощение. - А зачем вы пьете метил?

Дамы вокруг, - а расходиться они не спешили, - мрачно засмеялись.

- Есть гарзонская рулетка с одним патроном, - сказала одна из них. - А у нас - оливская. Перемешаем стопки и пьем. Без риска скучно, да, носатенький?

Новые смешки.

- А в целом, - веско добавила бармен, - метил нужен для обработки поверхностей. У нас тут строго с гигиеной. Только все равно какая-то зараза появляется.

Публика улеглась на лопатки.

- Понимаю, - кивнул Ретро.

И резко замахнул Плевок кобры, так что не пролилось не капли. Он крякнул, промокнул губы салфеткой, и поморгал, глядя в пространство.

У дам отвисли челюсти.

- Мне кажется или сегодня темнеет быстрее, чем обычно? - осведомился Якоб. - Наверное зима будет ранней.

- Ну дает, - высказались за спиной.

- У тебя Шторм в башке, - женщина за стойкой пришла в себя и одобрительно ухмыльнулась. - Надеюсь о тебе есть кому позаботиться, в случае чего.

Насчет первого, - подумал Ретро, - ты совершенно права. А вот второе под вопросом.

- В целом недурно, - резюмировал он, уже по-хозяйски опираясь на стойку. - Терпкое начало и освежающее окончание. Но я все-таки хотел бы узнать насчет Эст Ист.

- Ничего о таком не слышала, - категорично произнесла олива. - Господин коп, обратите внимание на полки за моей спиной. Там только соки и содовая. Это потому, что основа любого нашего коктейля - униспирт поставляемый Алкохелик. Мы называем его мамуля, а настоящая маркировка состоит из цифр. Кроме этого, мамуля ничем не выделяется. У вашего Эст Ист есть крышка и рубашка?

- Да.

- Тогда это не к нам.

- И сами вы ничего не варите?

- Делать нам больше нехер. Хочешь джинна, коп? Я тебе его мигом сварганю из можжевелового тоника и бати. Попробуй отличить.

- Понятно, - сказал Якоб, отстраняясь. А у метила есть своя маркировка на бочках?

- Конечно.

- В городе эпидемия отравлений униспиртом, - сказал Ретро как бы между прочим. Может кто-то перепутал цифры?

- Нас Шторм миловал, - улыбнулась бармен. Если и травимся, то исключительно по своей вине. Еще вопросы будут?

- Пожалуй я иссяк. Сколько с меня за Кобру?

- Да иди уже, - отмахнулись в ответ. - Мы тут валим лес, потому что нас комары и змеи не кусают в отличии от гарзонцев. Зашибаем, - сказано было иронично, - бабосы. Можем позволить себе угостить сумасшедшего копа.

Оливки разошлись в стороны. Ретро старался рассмотреть их получше, но так, чтобы у них не возникло желания выдавить ему зенки. Большинство из них были слишком суровыми даже для лесорубов. Шрамы на лицах, оторванные уши, некрашеные волосы. Все оливы шатенки, но никто об этом не знает.

- Еще одно, - Ретро остановился у выхода. - Кто из вас оставляет подношения у могильника?

- Какая-нибудь неформалка угорающая по корням, - небрежно высказалась бармен. - Таких полно.

- И среди вас?

- Нам работать нужно.

- И тем не менее вы сидите здесь в шесть вечера.

- Мы работаем посменно, господин коп.

Ретро наклонился за шляпой, которую не заметил, когда подбирал остальные. Мужская, по последней моде. Некоторые оливки носят их, чтобы подчеркнуть половую самодостаточность. Он прижал ее к лицу внутренней стороной и как следует вдохнул аромат.

- Извращенец! Пошел вон отсюда!

Ретро выскочил на воздух и укрылся в машине. Он потер ноздри и задумался над тем, почему головной убор так сильно пахнет дымом благовоний. Волк присутствовал здесь перед самым визитом в дом Холейгула. Тут же эти подозрительные оливы оставляют подношения. Как это связать Ретро пока не знал, однако беспардонная ложь бармена давала некоторую пищу для размышлений.

Якоб решил вставить свою зип-карту в телефон, чтобы связаться с шефом и узнать, как прошла беседа с капитаном Линстон. В самый разгар возни что-то звонко ударило в дверное стекло тарана.

За тягачом груженым сосновыми бревнами пряталась женщина. Оглянувшись по сторонам, таинственная леди поманила детектива к себе. Выглядело приглашение как стопроцентная ловушка и это было замечательно. Якоб смог вызвать чье-то беспокойство и теперь плохие ребята сами принесут ему отравленный пирог в собачьей миске.

Засветившись в процессе, разумеется.

- Иди сюда, - нервно шепнули ему. - Скорее, забирайся под прицеп.

Ретро согнулся и залез под грязное железное брюхо.

- Слушай - заговорила олива.

- Одну секунду, - Ретро сунул два пальца в рот и выблевал коктейль. Коктейль и немного виноградных шкурок.

- Шторм бы тебя подрал, - поморщилась женщина и отползла подальше. - Ты настоящий коп или нет?

- Конечно, - Якоб отер губы. - Так что вам известно?

Он заметил, что волосы собеседницы были окрашены в ярко-салатовый с черными прядями. Значит она была нормальной оливкой. Замечательно.

- Я не знаю, будет ли это полезно - шепнула женщина, нервно теребя уши. - В общем, в Костях есть своя тусовка, которая держится особняком. Лесорубы. Это те, кто тебя окружили. Мы их простоволосыми называем.

- Вы - это кто?

- Слесари на производстве. Лесорубы нас не гоняют, но рядом с ними чувствуешь себя сосной, помеченной крестиком. Если вы понимаете, о чем я.

- Вы не видели с ними волка?

- Кого?

- Ну кого-то напоминающего волшебника.

- А-а-а, нет - олива испуганно взглянула на Якоба. - Я хотела рассказать о другом. Как-то раз я откисала на стойке, почти вырубилась, и в этот момент в зал кто-то вошел. Кто-то важный, потому что бармен приказала мне убираться. Она толкнула меня в плечо, а я брякнулась на пол. Так налопалась. Простоволосые хотели меня унести, уже за ноги взяли, но тут их остановили. Оставьте, говорят, работягу в покое, пусть отдыхает. Я глаза приоткрыла и вижу: крупная сестра вошла. Суровая такая баба в походном комбинезоне. Бритая, уши лентой повязаны, чисто армейский сержант. А рядом гарзонский футболист. Спортивный костюм, монисы на высокой подошве, шапочка с подвязками. Это он сказал меня оставить. Я так говорю, футболист, но рожа у него была дикая, хищная, видно, что за разбитые головы деньги получает. Я продолжаю смотреть сквозь веки, а он лонгатское ухо из кармана достает и - в рот, как закуску. И давай жевать. Я от страха не то что протрезвела, чуть штаны не обгадила.

- Что было дальше?

- Они уселись за столик, а простоволосые разошлись кто куда. Кто на улицу, кто на барную стойку. Бармен, ее Ту На звать, принесла им пару шотов и свалила во внутренние помещения. А эти сидят в полной тишине и слышно только как футболист жуется. Я чувствую, что сейчас обоссусь от выпитого, а ситуация такая, что в уборную идти настроения нет.

- Так.

- Ну я и обоссалась.

- Замечательно. Дальше?

- Футболист расхохотался, аж по столу бить начал. Вот, - говорит. - Почему оливам нужно

Женщина задумалась.

- Короче он слишком заумно говорил. Как будто из книги что-то. Болтал, что нас необходимо спасать от режима. Что под тенебрийцами все оливы сопьются насмерть. Типа цены на таблетки от беременности искусственно завышаются, а рожать - дорого.

Пока что, все верно - подумал Ретро. Какие нынче социально-прогрессивные каннибалы пошли.

- Ну он говорил, пока сестра не велела ему заткнуться. А потом приказала выбросить меня и замыть пятно. Меня оттащили метров на пятьдесят по тротуару, а я продолжала лежать. Лучше изображать труп, чем стать им.

- Верное решение.

- Ну и вот. Лежу я, пускаю слюни, а к бару подъезжает битый фургончик без номеров. Из него выходит тип в бесцветных обносках, лонгат вроде, тощий как смерть и садится на корточки у входа. К нему вышел футболист. Они о чем-то недолго болтали, а потом показалась баба-сержант. Она послушала футболиста, и они ушли внутрь. И вот тут началось самое жуткое. Из костей вывели группу сестер, крепких, красивых, все как на подбор и погрузили в фургон. После чего тощий сел за руль и укатил вместе с ними.

Олива сморгнула слезы.

- Почему вы плачете? - спросил Ретро.

- Потому что мне страшно, блять! - тоненько взвизгнула олива. - Это было две недели назад, а я до сих пор не знаю, как себя вести. Это же все ненормально, так? Все эти разговоры про режим. А если эти двое были партизанами? Сволочи. Я пыталась сообщить начальнику, но меня к нему даже не пустили. С кем из своих говорить, я не знаю. Вдруг кто-то уже завербован? Меня сольют и пристукнут в сортире.

- Девушки, которых садили в фургон, сопротивлялись?

- Нет, ничего такого. Бой-баба и футболист даже что-то говорили им перед отъездом Ну точно, слышишь? Это были новые дурочки, которым террорюги промыли мозги. Господи Слушай, я теперь не могу нормально напиться. Все время настороже. Нож выточила, ношу его теперь как маньячка какая-то. Так жить невозможно, а мне кроме этого бара ходить тут больше некуда. Ты ведь коп, скажи своим, что здесь акцизы алкохелика подделывают. Подорвете здание с вертолета и построите новое. Без чертовщины.

- Это так не работает, - усмехнулся Ретро. - Как тебя зовут?

- Ку Са.

- Ты знаешь, как проникнуть в здание незаметно?

Ку стерла влагу с дыхательных щелок.

- Не знаю. Подожди Если подумать, кости - это часть ремонтного цеха. Там обслуживают технику. Система вентиляции должна быть общей. Может тебе удастся проникнуть через нее.

- Веди меня на проходную.

Попасть в цех было несложно. Ретро показал документы, подтверждающие временный статус ГО-шника, и сообщил, что приехал с тайным заданием от управления. Безопасников это удовлетворило. Частные охранные структуры, обеспечивающие порядок на промышленных объектах, воспринимали ГО как старшего брата. В иерархии силовиков городская оборона шла сразу после вооруженных сил и владела прекрасными ножницами для стрижки шерсти в виде монополии на выдачу оружейных лицензий. В то же время корпорации предпочитали, чтобы служба безопасности оснащалась не хуже мотострелков, поэтому гонцов из управления целовали в задницу с громким сосущим звуком.

Во всяком случае, не мешали гулять по унылым промзонам.

Ку Са привела Якоба в ремонтную и повела вдоль стены в поисках отдушины. Ретро поглядывал на олив, черных от масел и синтетических смазок, в облегающих комбинезонах и думал о том, насколько сильно они могут сжать голову мужчины своими бедрами. Простительная мысль для мужчины, но совершенно неуместная для детектива. Он здесь не за этим.

Тогда Ретро перевел взгляд на чудовищ, которых они обслуживали. Это были монструозные древовалы с железными гидравлическими клешнями, циркулярными пилами, всесокрушающими отвалами и бронированными кабинами. Потрясающие добытчики ресурсов, благодаря которым исполнялись принципы Ходулизма.

В то время, когда они не простаивали на ремонте, конечно.

- Как-то их многовато здесь, - заметил Ретро.

Под потолком, на могучих подъемниках, висели уродливые движки.

- Да, - буркнула Ку Со. - Золотое правило: что работает - не трогай. А эти двухэтажники постоянно лезут со своими модернизациями. Год назад поменяли движки у каждого второго КаЗа. И вот они - все тут. Разработка на основе неизвестных технологий. Куда ж вы лезете, если они неизвестные?! Добавили непросматриваемые узлы, все запломбировали, для простой диагностики нужно вызывать специалиста из Криптодженерик! Пневматическая магистраль постоянно идет по пиз Ладно, тебе это не интересно. Вот Шторм!

- Что? - Ретро остановился за оливой.

- Заварена, - пожаловалась та, дергая решетку вентиляции. - Толсто намазали. Это они, да? Это они специально себе тылы прикрыли!

- Не будь такой мнительной, - посоветовал Ретро. - Не все футболисты - партизаны Антитенебрийского фронта.

Тут в его голове мигнула красная лампа и детектив ощутил полузнакомое желание устроить погром с жертвами. Это было гораздо хуже, чем мысли о сексе в луже моторного масла, но куда более притягательно.

- Ты куда?

- Этот бегемот ходит?

Ретро смотрел на комбайн, глядящий своими пилами в нужную стену. Рядом с ним стояла пара самоходных домкратов, огромная бочка с болтами и газовый баллон. Однако людей - не было.

- Ходит, но пилы не работают. Я почти добралась до проблемы

- Запусти его.

- Что?!

- Ты ведь хотела снести кости со всей чертовщиной?

Ку ошеломленно глядела на детектива, покусывая губы.

- Да Но, блин, этот бык разнесет весь угол. Меня уволят, а может вообще закопают где-нибудь в опилках.

- А при чем тут ты? - Ретро подошел к ней вплотную и взял за лямку комбинезона. - Пришел коп. Устроил погром. Если кого и зароют в опилках, так это службу безопасности. Ну же, Ку, ты ведь не любишь партизан.

- Конечно нет! Они дурят людям головы, это всем известно. Рушат, ломают, взрывают почем зря. Из-за них мы можем не успеть построить стену до прихода Шторма Но ты ведь только что сказал, что в костях собираются вовсе не они.

Ретро вздохнул. Потом носком ботинка подбросил вверх кусок железной трубы и врезал Ку по макушке. Та обмякла, и детектив оттащил ее к домкрату. Что ж, для оливы это было крайне болезненное, но алиби. После ее рассказа, Якоб окончательно убедился, что нашел дверной звонок в логово кого-то интересного. Теперь нужно как следует потрезвонить.

Чтобы забраться в кабину железного монстра, Фитцвилю пришлось измазать одежду в грязи и смазке, что ощущалось почти болезненно для его самолюбия. Яркие вещи привлекают внимание, только когда они идеально выглажены и чисты. Жирные пятна превращают их в одеяние сумасшедшего, на которого никто не обратит внимание.

Хорошо, что сейчас ему выпала возможность действовать куда более грубо, чем обычно Ретро вспомнил как разнес тысячник этим летом и криво улыбнулся. Да, порой он не давил на звонок, а бил по нему кувалдой.

Интересно, как там господин сарделька? Хотелось надеяться, что Верту смог забрать его в подполье во время облав.

Приборная панель комбайна была максимально упрощена для отсталых пользователей и Ретро без труда нашел кнопку пуска. Красную, большую, под стеклянным колпаком. Это было довольно символично на его взгляд.

- Дзинь-дзинь, - прошептал он. - Есть кто дома?

Под ним что-то вздрогнуло, рявкнуло, злобно заколотили поршни. Клепанная шкура тряслась от вибрации: плохо закрепленный лист сорвался и плашмя грохнулся на пол, разгоняя пыль. Выхлопная труба выстрелила сжатыми газами, черной дымовой бомбой и едкими брызгами, а потом из нее повалило как из горящей угольной шахты.

Ретро толкнул медную ручку и чуть не лишился слуха. Возможно, ему следовало надеть звукоизолирующие наушники, лежащие на сиденье, но благоприятный момент был упущен. Если подумать, кровь, текущая из ушей - не такая уж большая проблема. Давно следовало промыть раковины от серных пробок.

Разрушительный рев комбайна разбудил что-то в душе Фитцвиля. Подобно близнецам оно было насильно введено в глухую кому, однако нефтяное рычание мобилизовало организм. Ретро почувствовал свирепую радость, предвкусил опасную свободу рушить все на своем пути. Убийца деревьев позволил ему ощутить силу Могущество, которое может подарить волна.

Настройся, - шепнул голос. - Настройся и сможешь крушить стены без помощи стали. Ты будешь крепче ее, сильнее, обретешь невыразимую свободу эфира, станешь быстрым как штормовая молния. Ты полетишь раскаленной стрелой в сердце любого волка, который посмеет угрожать тебе или ангелочкам. Уничтожишь все наркопритоны и ядоварки в которых они могут найти порошки и кристаллы, стирающие память. Очистишь мир от заразы, от любого намека на волшебство, а потом вытащишь того подонка из самой глубокой норы и сожжешь его на глазах Вальтера и Анис, чтобы навсегда избавить их от страха. А если и это не поможет, сожжешь их самих, избавишь от страданий и совершенно раскованный полетишь гибельным светом по всему континенту

И да придет на него Шторм!

Комбайн врезался в стену щитом из сложенных циркулярок. Ахнул от натуги, замедлился, но все же с презрительной легкостью выдавил целую секцию укреплённых панелей, смял ребра металлического каркаса и ворвался в Летучие кости.

- Правда! - кричал Ретро, наблюдая за как железный дождь падает на зеленых букашек. - Мне нужна правда!

Комбайн громил помещение вместе с потолком. Горб комбайна вспорол его как льняной мешок и обрушил вниз лестничные пролеты. Якоб зашёлся нездоровым смехом.

- Фитцвиль, прием! Вызываю пожилого. Где ты?

Эти слова прозвучали так отчетливо, словно данный вопрос интересовал само мироздание.

- Я - Ретро моргнул, обнаружив, что едет под открытым небом, а перед комбайном чернеет стена секвойного леса. - Вот Шторм. Самара, ты в порядке?

- Пойдет. Как сам?

- Гораздо хуже. Слушай, мне нужно закончить одно дело. Отдохни пока, съешь что-нибудь.

- А-ха. Кстати, у меня есть кое-какие подозрения, насчет того, кто помогает волку.

- У меня тоже. До связи.

Оставив двигатель трудиться, Якоб покинул кабину и принялся спускаться по трясущимся скобам. На середине пути он все-таки оскользнулся и упал на землю. Долго копошился, расставляя ослабевшие ноги, затем уселся на край гигантского пня и застонал от страха и бессилия. Секвойи, они же башенные деревья, молча наблюдали за ним издалека.

Якобу захотелось увидеть де Хина. Хо. Вождя, в крайнем случае. О близнецах он старался не думать. Сжечь их, - вспоминал он собственные мысли. - Сжечь, чтобы не мучились.

Он заплакал в грязные ладони.

Нужно поговорить с кем-то. С Хином. Посидеть вместе. Его голос буквально выволок Ретро из бесконечного Шума, стало быть Тут детектив вспомнил, что таран вполне могут забрать как вещественное доказательство и сорвался с места, прихрамывая на левую ногу.

Ему повезло, ГО еще не явилось. Последние метров пятьдесят Ретро полз по-пластунски у самого края могильника. Он забрался в машину и сразу же отъехал на безопасное расстояние, спрятавшись за высоким кустарником. Затем забрался на крышу тарана и принялся наблюдать сквозь поломанные ветви.

Разрушенный угол цеха выглядел как обвалившийся подъезд жилого здания. Вокруг собрались рабочие, охрана и группа тенебрийцев в красных касках специалистов.

Оливы окружили их и что-то кричали высокими голосками. Очевидно, требовали немедленно восстановить бесплатное наливалово. Охрана пыталась оттеснить их, но сделать это было не так уж и просто. Один из двухэтажников поднял вверх руки, чтобы казаться еще значительнее и вошел в толпу олив. Те вцепились в его ремень и загомонили в два раза громче.

Тенебриец взял громкоговоритель и начал вещать под ноги.

- Завтра! - услышал Ретро. - Завтра мы начнем обустраивать новое помещение! Спокойно, я сказал! Какое-то время выдача льготного спирта будет производиться на складе по факту расовой принадлежности! С собой иметь паспорт Нет, не видно! Кто угодно может намазать лицо краской, а спирт из-под земли не течет! Все, я сказал! Немедленно беритесь за расчистку! Операторы машин - по кабинам! Охрана! Самых непослушных переписать и отправить данные в отдел кадров!

После этого оливы заметно сдали назад. Все еще подпрыгивая от возбуждения, они устремились за бригадирами, которые формировали расчеты и раздавали указания.

Через полчаса приехали первые броневики ГО. Каски принялись ползать и вынюхивать. Довольно быстро им пришло в голову последовать за уехавшим комбайном. Ретро подумал, что это выиграет ему немного времени. Как только каски поймут, что комбайн идет своим ходом, они вернуться и начнут прочесывать местность.

Что ж, теперь у него и правда нет пути назад. Либо шприц воткнется в Сатиса, либо - долгий неуютный срок в шахте. Близнецы этого не переживут.

- Господи, Якоб - прошептал гордый обладатель этого имени.

И продолжил наблюдение. Следом за ГО прибыли менеджеры Ресорс Коллекция. Не самой влиятельной компании, добривающей береговые районы, пока Тенебрия Дивити пожирала сладкую сердцевину. Возможно, Линстон сумеет навешать им лапши про поддельные документы, а Коллекция не рискнет копать самостоятельно.

Якоб подумал, что капелька оптимизма ему не помешает.

- Ну же, - бормотал он. - Шевелитесь.

От забора, в сторону свалки некондиционной древесины (даже Ресорс Коллекция могла позволить себе выбрасывать все, что было слишком сучковатым) выдвинулась фигурка в коричневой робе. Двигалась она скрытно, короткими перебежками, так что Ретро заметил ее только у самой дороги.

Олива дождалась пока проедут машины первой помощи, а потом пересекла асфальт и затаилась среди обломков гигантских досок. Еще через десять минут рядом с ее позицией затормозил неприметный фургон, похожий по описанию на тот, который забирал олив из Летающих Костей. Впрочем, Ретро не был уверен в том, что это были те же колеса. На верхний край лобового стекла был нанесен телефонный номер. Якоб не мог различить цифры.

Тем временем олива покинула свое укрытие и - вот сюрприз - решила поболтать с водителем фургона. Если это не продуктовая доставка с месячным запасом водки, выглядит ситуация в точности как реакция на звонок.

- Попались.

Тем временем олива эффектно перемахнула через капот и села рядом с водителем. Фургон резко дал с места, развернулся и покатил восвояси. А каким это свояси было Ретро только предстояло выяснить.

Первое время ему пришлось ехать на таком удалении, что цель его маячила впереди исчезающим кузовом. В конце концов, желтый Таран был слишком заметным хвостом, и до попадания в серьёзный траффик Победы, Ретро должен был изображать пятно грязи на боковом зеркале фургона.

Они въехали в рабочку и долго маневрировали среди пьяных велосипедистов и толп расслабляющихся труженников. Вечер только начинался, а проезжая часть уже напоминала дорожку в парке.

Несколько раз Якоб терял фургон из виду, но его выручала странная реакция людей. Завидев голубой кузов, они радостно кричали ему вслед, а те, кто находился ближе - хлопали старичка по обшивке. В ответ им звучали сердитые гудки, но людей это раззадоривало. Казалось бы, у любого водителя в такой ситуации сдадут нервы, и он примется давить всю эту заводскую пьянь, но в таком случае толпа разберет его ласточку на месте при помощи гаечных ключей. У каждого заводчанина этот инструмент - всегда при себе.

Что ж, поездка выдалась мучительной. Ретро несколько раз удерживал самого себя от насилия. Его кровь горела, вены раскалились как провода. Детективу требовалась морская соль, чтобы заглушить страдания организма. Но взять ее было негде.

Так вот, что чувствовали мои ангелочки, - подумал он и злость его на мгновенье сменилось состраданием. А затем - мрачной иронией. Он зашел слишком далеко со своими фокусами. Фуфлыжные предсказания - еще куда ни шло, но использовать души собственных детей как защиту Якоб не имел никакого права. Он должен был отпустить их сразу же, как только понял, что связь между ними превращается в кабалу. Как сказал волк, Якоб использовал нарастающий шум во благо: попытался защитить семью. Однако Шторм нельзя обмануть. Благими намерениями вымощена дорога на дно, а любая одержимость - порочна.

Я должен отпустить их.

- Еще не время, - прошептал Фитцвиль, в десятый раз читая надпись на боку фургона.

Буквы держались порознь.

- Соберись, - он вцепился зубами в ладонь.

Алкохелик. Доставка алкогольной продукции. В каждой шутке, есть доля шутки, так они говорят? А впереди, кажется, есть еще немного текста.

Алкохелик. Пункт распределения.

Небольшой склад с офисной пристройкой. По стене идут арматурные пики с двумя рядами колючки. Что ж, плащ и так уже безнадежно испорчен, - стиральный порошок за тридцать синов эту чертову смазку не возьмет.

Якоб раскрутил модный аксессуар над головой и забросил его на железный шип. Затрещала и натянулась дорогая ткань. Ретро подергал ее для надежности, а затем подпрыгнул и уперся ногами в стену. Цепляясь за рукава, он карабкался вверх, а по пути молился, чтобы гарзонские швы не подвели его в такой ответственный момент.

Позже он крался среди бочек, надеясь подслушать что-нибудь, но кругом не было ни души. Куда скрылась олива с комплекса? Якоб этого не знал. Как и не знал того, почему часть бочек у стены вскрыта и запечатана вновь обычным герметиком. Порыскав в темноте, Фитцвиль умудрился найти отвертку и расковырял шов.

В прозрачной жидкости, слишком чистой для того, чтобы пить ее устами смертного, Ретро увидел бледное лицо лонгатки в униформе городской обороны. Вот так-так, настойка на ГО-шнике? Преотвратнейшее, должно быть пойло. Впрочем, не пробовал - не говори.

Фитцвиль сунул палец в жидкость и облизнул его. Путешествие по карте неожиданных напитков - продолжалось.

Привкуса нет, спирт не успел вобрать соки, значит - беднягу замариновали совсем недавно. Простоволосые оливы чем-то занимаются и убирают тех, кто может им помешать. Нужно покопаться в офисных помещениях, но там наверняка кто-то есть.

Мысленно извинившись, Ретро сделал несколько снимков на телефон, а потом принялся надоедать трупу. Ему пришлось вымочить рукава в спирте, но через несколько минут ГО-шная портупея стала его мародерской добычей. Хорошая портупея с тяжеловесной оловянной бляхой. Наматывая ее на руку, он думал о том, что его отношение к одежде становиться все более и более непочтительным.

А уж к мертвецам - тем более.

Глава 14

Нетрезвое вождение

Битва при Заразе оказалась тем еще испытанием.

В каталоге лучшие места для зрелищных сражений вряд ли можно найти глянцевый разворот с паутиной из силовых кабелей глубиной в полтора метра. А если он там и присуствует, то наверняка в самом конце с пометкой сомнительно.

Сначала Хо пыталась рубить изолированную медь передвигаясь по служебным мосткам, но потом цыханки вынудили ее ступить на путь канатоходца. Оливка сделала несколько неуверенных прыжков по гнездам электрических ворон, но держать равновесие у нее не было никаких сил. Она провалилась вглубь паутины, на несколько секунд пропала из виду, чтобы оказаться над внутренним двором электростанции.

Девушка болталась вниз головой без особого удовольствия разглядывая двадцатиметровый путь до земли. Выпавшее мачете бесшумно вонзилось в щель между бетонными плитами и покачало рукоятью на прощанье. Хо перевела взгляд на обрезанный кабель, который зловеще потрескивал в десяти сантиметрах от ее лица. Напряжения в нем хватит, чтобы от оливки остались только толстые прорезиненные перчатки, которые она позаимствовала по пути наверх.

- Они идут, - сказал Мужчина. - Я остановлю.

- Нет! - Хо поймала кабель и принялась перебирать руками.

Паутина над ней задрожала и показались тяжелые побитые металлом подошвы. Олива схватилась за твердый носок и под весом ее цыханка соскользнула вниз, усевшись пахом на многожильный трос. Оставалось лишь соединить оголенную медь с голой кожей над ботинком.

Цыханка выгнулась, и по-собачьи ёкнув, обмякла запутавшись в петлях. Хо забрала с тела новое мачете, высвободила ногу и поползла наверх. Она и вправду превращалась в паучиху. Ориентируясь по колебаниям нитей оливка несколько раз успешно встретила преследователей. Она быстро сообразила, что скрываться в проводах - рабочая тактика. Возможно, цыханки так до конца и не поверят, что их жертва движется к жуткой колесной рухляди в центре паутины.

Зараза была той еще дамой в беде.

Медленно, стараясь не попасть в силки особенно густых переплетений, Хо двигалась к ней, то проваливаясь вниз, то приближаясь к поверхности чтобы хоть немного оценить обстановку.

Обстановка была херовая.

Цыханки прибывали. Некоторые не справлялись с идиотским испытанием и безнадежно застревали на одном месте. Нескольких ударило током и на бетоне появились открытые могилы. Но большинство успешно настигали похитительницу мужиков и это пугало Хо до чертиков. Она столько пережила не для того, чтобы попасться у порога к спасению.

А нужно ведь было как-то опустить Заразу на землю и не разбить ее к чертям. Подвеска у нее была неплохая, но

Цыханки вцепились в Хо не на шутку. Началась серьезная возня, где проблемы были у всех. Попробуй-ка вытащи эту обезумевшую от мотивации мужекрадку из ее кабельных джунглей. Из глубин паутины слышалась ругань, звуки ударов, щелчки электричества и свирепые визги. Хо несколько раз мелькала в воздухе с новыми синяками, но упорно возвращалась назад. Или ее затаскивали. В конце концов из паутины вывалилось сразу две цыханки и закачались на одной петле.

Хо, почти ослепшая от ударов по голове, поднималась наверх нагоняемая врагом. Дыхания у нее осталось ровно на то, чтобы не впасть в кому прямо здесь и сейчас.

- Позволь мне помочь! - настаивал Мужчина.

- Сиди спокойно, - прохрипела оливка. - Я видела ту здоровую бабу с собачьей головой. Она не суется на провода, только потому что ее жопа весь Горшель обесточит. Но если заметит, как ты тут ползаешь О!

Оливка нащупала днище Заразы. Значит пора рисковать по-настоящему.

- Слушай, - сказала Хо и врезала по шлему показавшемуся справа. - Ты готов рискнуть жизнью, но не попасть к ним в руки?

- Конечно!

- Тогда извини, если что.

Хо принялась рубить кабели под собой. Не все из них поддавались, но часть успешно распутывалось под тяжестью ползущих цыханок. Паутина светлела, оливка увидела землю и начала двигаться под Заразой, продолжая свое черное дело. Машина резко просела и перед носом Хо промелькнуло искрящее жало.

- Близко, - прошептала она, выбираясь на поверхность.

Песьеглавая тетя была тут как тут. Оказывается, она не стала отсиживаться на мостках, а взялась за поимку воровки лично. И начала она красиво: разбила головой воровки стекло на двери Заразы.

- Где он? - Хо придавили к раме. - Отвечай!

Суровые пальцы шарили по избитым бокам.

- Я не понимаю О чем вы говорите

- Я к тебе, сука, отнеслась с милосердием и вот как ты отплатила?! - воскликнула Псица, балансируя на разъезжающихся проводах. - Все вы коробочницы бесчестные шлюхи!

- Мы Трахаемся Только по делу Чтобы выжить. Это лучше, чем убивать Гарзонскую библию почитай.

Хо протянула руку и постучала по уцелевшему стеклу.

- Не стуча-а-а-ать!

Мужчина влетел в Псицу как лилипут, выпущенный из цирковой пушки. По какой-то причине Хо сразу же отпустили, и она сползла по двери, пытаясь не отдать Шторму душу сию же секунду. Чуть попозже, - шептали ее остывающие мозги.

Чуть попозже.

Сердце сделало еще несколько болезненных рывков и остановилось. Цыханки падали вниз, напрасно цепляясь за редеющие провода. Псица одной рукой держалась за бампер Заразы, другой пытаясь не дать Мужчине перегрызть ей горло. На фоне гасли безумные огни Горшеля, дом за домом, улица за улицей. И в этом наслоении криков и электрических вспышек раздался звук похожий на стон человека, жующего битое стекло.

Дурак объявился на крыше Заразы. Свесив ноги, он внимательно смотрел на мертвую Хо свинцовыми впадинами. Затем перевел взгляд на Псицу и Мужчину.

- Помоги, - крикнула та, тщетно пытаясь схватить разъяренного человечка. - Шторм Успокойся, Милашка! Слушай маму Дурак, да помоги же мне, он почти у нас в руках.

Еще несколько кабелей не выдержали растущий вес Заразы, и машина нырнула кормою вперед. Тело Хо начало сползать по оставшимся нитям этой безумной судьбы и оливка почти упала. В последний момент волк ухватил ее за ногу и бросил на Заразу.

- Что ты делаешь? - кричала цыханка. - Дурак!

Тот разорвал еще один кабель и воткнул жало себе в висок: его затрясло и бесплотный смех разнесся по округе. Меж черных зубов заплясали голубые молнии. Тогда он взял следующий, потоньше: в этот раз напряжение не вызвало у волка никаких эмоций. Кабель вонзился в остывающую грудь оливки.

Ты как

Глупая кошка

У закрытых

Дверей

Я открыл

Ты осталась

Теперь

НЕ ЖАЛЕЙ

Да какого хрена? - подумало сердце оживая. - Клиническая смерть для вас - шутка?

Да, это была шутка. И Дураку она очень понравилась. Его круто сваренные мозги давно функционировали на чистой энергии Шторма и несли в себе рудиментарные остатки личности некоего человека, история которого как раз таки напоминала розыгрыш, устроенный самим мирозданием.

Волк усадил невменяемую Хо на водительское сиденье и чмокнул ее в щечку, выпуская оставшееся в нем электричество. Оливка вздрогнула и открыла глаза. И первое, что она увидела во второй день рождения, это Псицу, которая лезла на капот Заразы. На голове ее сидел Мужчина и пытался прогрызть шлем, безжалостно скрежеща зубками.

- Я здесь!

Хо бессильно тряслась, пока лезвия разрезали кожу на ее горле.

- А ты крепкая, да? Видишь ли, не смотря на все эти глупые предрассудки о волках, мы предпочитаем живых людей мертвым. Мертвец - это всегда упущенные возможности. Не до конца искалеченная душа, может упираться, она способна преодолеть зов Шторма и уйти на Мелководье. Лежать там, в покое и тишине совершенно безнаказанно. Ты так молода и сильна, так свирепо готова бороться за жизнь, что я, пожалуй, помучаю тебя еще. Доведу до кондиции. Что ты на это скажешь?

Губы Хо шевельнулись.

- Куда-куда? О-о-о, я не против, но седалище мое залито тем же свинцом, что и грешное темя. Я как хорошо запечатанный сосуд мирового зла. Из тебя тоже вышла бы прекрасная бутылка для бренди, но ты предпочла выжить. Что ж, стесняться нечего, все мы ошибаемся.

Черные зубы вплотную подобрались к острому уху.

- Я недооценил тебя и предложил дозу, которая даже настроения не поднимет. Смотри какая ты грустная. Надо это исправить.

Хо на мгновенье забылась, а когда пришла в себя, увидела, что салон Заразы наполняется сладкопахнущей жидкостью. Опытный нюх подсказал: смесь энергетика и водки, более известная как отвертка. От одного запаха у оливки снова помутнело в голове, и она уронила голову.

Опасность! - кто-то потянул ее за волосы.

Хо закашлялась - отвёртка попала ей в дыхательные пути. Коктейль плескался в районе ключиц. Снаружи Псица пыталась разбить лобовое стекло Заразы, но всю машину залепило какой-то магической пленкой, которая не пускала и, что самое ужасное не давала бежать. Разбитое стекло выглядело как новое

- И секретный ингредиент, - услышала Хо через открытый люк. - Лопата грокаина!

Что-то ссыпалось в салон и люк закрылся. Это что-то было смесью популярного наркотика, вызывающего эйфорию и экспериментального тенебрийского препарата, стабилизирующего работу внутренних органов.

- Я никому не прощаю предательства! - гаркнула Псица.

Дурак заклеил края люка полосатым скотчем и резко поднял голову - колпак закачался.

- Предательство? - игриво переспросил он. - Разве речь шла о доверии, псина? У тебя была слабая надежда, что я помогу. И я сделал это. Шутка, которую ты предложила - действительно великолепна. Многие надорвут животы!

Дурак зашелся в безумном волнообразном хохоте.

- Так какого хуя ты сейчас делаешь? - осведомилась Псица. - Мой сын внутри, а ты закрыл машину волшебством!

- Пять минут, собака! - волк поднял ладонь. - Я нашел сильного человека и хочу его сломать. Ну не смотри на меня этими щенячьим взглядом. Это папина работа. Поиграй пока с мячиком.

Псица приняла пустую цистерну на грудь. По ней тут же ударила вторая. Затем лопата. Псица удержалась.

- Падай, или я передумаю шутить.

- Но я раз

- Падай!

Женщина вздохнула и разжала пальцы, создававшие дружескую связь между ней и краешком капота.

- Теперь ты, - сказал Дурак обращаясь к Заразе. - Ну же, машинка, нам нужно взболтать коктейль, без этого никак.

Хлоп - сказал предпоследний надежный кабель. Ш-ш-кра - подбил итоги последний. Зараза отправилась в недолгий полет. За несколько секунд корма ее успела выровнять силуэт, и многострадальная тачка приземлилась на колеса с грацией престарелой кошки. И днище ее шлепнуло по земле как мохнатый живот. Подвеске мгновенно пришел конец - это можно было понять по тому как заходил корпус.

Коктейль взболтался как следует.

В последний момент псица изловчилась, соскочила с шипящего кабеля и упала на труп одной из своих девочек.

- Мир праху твоему, - выдохнула она, слезая с хрустящих останков.

Псица поднялась и увидела за лобовым стеклом Заразы только лиловую мутную жидкость с пенными краями. Женщина стояла напротив тачки и казалось ей, что водитель утонул и остаётся только вскрыть, - любой ценой, - тонкую скорлупу, чтобы вытащить сына. Он силен и живуч, и конечно, жив. Разве что промок немного.

Дурак ушел. Это ее шанс.

- Псица! - к ней начали стекаться люди. - Что случилось? Приказы?

- Спокойно, - отрывисто сказала Псица. - Нам нужно как-то вскрыть машину и поскорее. Попробуем люк на крыше.

- А та городская сука? Она мертва?

- Да. Запомните, сестры: слово алкоголь и слово смерть, для нас означает

Ее перебил звук стартера. Тачка пыталась завестись.

- Не может быть, - за всю свою жизнь Псица не чувствовала такого отчаянья и, возможно, страха. - Да не может этого быть!

Мотор Заразы густо рыгнул и застучал поршнями в рваном болезненном ритме. Зажглись фары. Тачка моргнула и уставилась на цыханок яркими полусферами. Псица готова была поверить, что в лиловом пунше сверкнула, словно чешуя, улыбка сумасшедшей.

Колеса закрутились, сжигая резину и машина спряталась в едком дыму. Не говоря ни слова, Псица бросилась вперед. Зараза рванулась навстречу, не затормозив поддела ее на капот и распугала остальных цыханок.

Старшая сестра прокатилась по кузову и вцепилась стальными челюстями в крышу Заразы, что б не соскользнуть.

- По колесам! - успела крикнуть она.

Горшельские гонки проводились в разное время, чтобы не привлекать внимание остальной Победы четкой организацией. Уж если ГО что-то и не любило, так это регулярные нарушения, которые можно было предсказать и, - от этого, - предотвратить. В таких ситуациях обычные отговорки ничего не значили и приходилось работать. В то же время вся работа, не связанная с давлением на работяг, была сопровождалась определенным риском, который каскам очень не нравился. И то сказать, когда большинство населения исповедует Ходулизм и все заняты непосильным трудом, - преступления становятся жуткой альтернативой спокойному просиживанию в участке.

Короче говоря, сегодняшние непредсказуемые соревнования самосборных уродцев шли как по маслу и ничто не могло вмешаться в их необузданную динамику. Тачки врезались в стены, падали в ямы, переворачивались наезжая на старые фундаменты и, конечно же, подбивали друг друга из пороховых пушек. Правила разрешали использовать эти чугунные трубы, потому что стреляли они редко и неточно, а перчинку добавляли изрядную. Впрочем, некоторые опытные гонщики и стрелков имели давно практикующих, а потому - метких.

- Стреляю! - крикнул Барталомью, и Ванилла крепче вцепилась в руль.

Пушка бахнула и тачку немного повело, но гонщица сразу выровнялась. Через секунду левее и сзади раздался обнадеживающий грохот.

- Есть! - гаркнул Барт. - Подбил сучонка!

- Молодец! - откликнулась Ванилла, не отвлекаясь от дороги. - Теперь мы первые! Да, Барт, да! Призовые - наши! Но расслабляться рано, так что заряжай!

- Слушаюсь, капитан!

Светло-шоколадный гарзонец поднял жерло своей любимой пушечки. Наисладчайший запах порохового дыма делал его таким радостным и живым, что Бартоломью никогда не боялся погибнуть во время заезда. Каждый их них стоил возможности сгинуть среди руин.

Пушка располагалась в кузове на специальном кронштейне. Он щедро насыпал в нее пороха, с удовольствием говоря себе, что трасса (если этот накатанный путь среди развалин можно было так назвать) свободна от конкурентов. Остальные были не меньше чем в десяти секундах позади.

- Тоннель! - крикнула Ванилла.

Барт на всякий случай пригнулся, чтобы случайный кусок арматуры не снес ему череп и Табакерка сиганула в техническую нору, заваленную мусором и костями утонувших бедолаг. Барту показалось, что они вынырнули всего через мгновенье, но

Справа от них была тачка. Это был совершенно невозможно, однако этот дьявольский катафалк каким-то образом не только нагнал их, но и просочился сквозь плотные развалины, которые Ванилла обошла под землей. Барт во все глаза смотрел на это нежеланное чудо и во мраке ночи ему казалось, что салон тачки наполнен кровью.

Затем с левого, невидимого для него бока, на крышу медленно выползла здоровенная цыханка. Она держалась за кусок металла, приставший к крыше катафалка, но скорость и декорации, доставляли ей массу головной боли. Буквально. Лоб ее уже кровоточил, а густые черные волосы слиплись в грязные пряди.

- Какого - Барт поглядел на затылок Ваниллы. - Ван Ван!

- Что?!

- Ты это видишь? С левого борта!

Пауза.

- Смой меня волной! Это что такое?!

- Понятия не имею! Они не участвуют в заезде, это точно!

- Тачка идет рядом с нами, значит участвуют! Стреляй!

- Но там цыханка!

- Сдается мне, она тоже хочет, что б катафалк остановился! Никогда не видела, что б они ездили так быстро! Стреляй, говорю тебе!

- Есть, капитан.

Барт суетливо нащупал ядро в оружейном ящике и закинул его в жерло. Затем как следует утрамбовал все банником и вставил новый фитиль. Прицелился. Поджег.

Хо задрала подбородок, чтобы глотнуть воздуха и над плещущейся отверткой вновь остались только ее обезумевшие глаза. Крестообразный зрачок расширился и глаза напоминали карикатурные прицелы. Она уже выглотала столько волчьего зелья, что ее личность почти исчезла, оставив на месте управляющего горящую лужу адреналина.

Мужчина сидел у нее на плече с таким же бешеным взглядом, готовый в случае чего пойти на дно вместе с соучастницей побега. Они двигались куда-то. Неизвестно куда. Вперед? Да, наверное.

Свинцовый шар размером с небольшое яблоко разорвал плотную магическую пленку, и та зашипела, рассыпая красные искры. Хо скосила глаза в сторону идиотов, которые пытались ей помешать.

- Из салона что-то льется! - ужаснулся Барт.

- Еще раз!

- Я говорю: стрелял по водительскому месту! Там кто-то есть, но он типа плавает в красном дерьме! Господь, Ван, мне это нихуя не нравиться! Нам лучше притормозить и дать им уйти!

- Хрена с два, мы тут же проебем всю фору!

- Цыханка что-то кричит!

- Не стрелять! - ревела Псица. - Не стрелять!

Загадочная жидкость продолжала хлестать из дыры. Раскаленный снаряд все еще пузырился недовольный тем, что погрузился в пучины, не выполнив своего предназначения. Разорванное подголовье водительского сиденья в счет не шло. Уровень пунша cнижался и вскоре обнажились голубоватые клыки самой беспокоящей в мире улыбки. Она была настолько широкой и неподвижной, что

У Барта похолодело сердце. В этот момент трасса превратилась в скопление ухабов и низин. Внутри катафалка начался Щторм в миниатюре, и жуткая гримаса исчезла.

- Ты что заснул? - Ванилла отчаянно маневрировала между кочек. - Заряжай!

- Да! - гарзонец взял себя в руки. - Сейчас!

Процедура далась ему нелегко: Барт выронил два ядра, и только третье провалилось куда следует. Затем они въехали в старое здание городского морга, которое Ванилла знала как свои пять пальцев и могла проехать с закрытыми глазами не смотря на стены и кучи мусора.

Выстрелю, как только вернемся на воздух, - думал Барт. - В этот раз буду бить по движку. Эта длинновозка заколдована, во что! Морок старого Горшеля!.

Они взлетели по разрушенным ступеням, до того изъезженными, что лестница давно превратилась в пандус. Страховочные ремни натянулись и гарзонец щелкнул клыками. Дальше будет еще хуже: прыжок со второго этажа. Тряхнет так, что

Тряхнуло, но как-то непривычно легко. Барт не успел сообразить в чем дело, а Ван уже кричала как будто ей кипятком спину обварили. Они двигались и одновременно болтались в метре над землей. Объяснения этой чертовщине Барт придумать не мог. Он лишь понял, что в эту уходящую ночь над ними решила приколоться сама Красная Голова.

Но все оказалось куда хуже. Потому что через минуту к гонщикам пожаловала гостья. Измотанная, злобная, чуть не погибшая между двух машин - Псица. Она влезла на борт Табакерки и перехватив фомку Ваниллы, врезала ей же по голове. Затем расстегнула ремни безопасности и выволокла гарзонку прямо в никуда. Барт с ужасом проводил взглядом кувыркающийся силуэт.

А потом пришел его черед.

Он успел развернуть пушку и поджечь фитиль, но цыханка перевернула ее ударив снизу-вверх. После гулкого хлопка голова Барта куда-то подевалась, и он свалился за борт, повиснув на ремнях.

- Финиш, - буркнула Псица.

Она взглянула по направлению хода и оскалилась. Зараза собиралась нырнуть в низкую арку с табличкой Арчив. Сестра тут же прыгнула в сиденье гоночной багги и вцепилась в рамы. Уперлась ногами как следует и тут же последовал удар. Багги снесло с крыши катафалка, и он весело подпрыгнул на своих четырех.

А вокруг зарычали, засвистели остальные гонщики. Их бесформенные драндулеты бились о Табакерку, гнули ее каркас и срывали колеса. Кто-то еще и пострелял из автоматического пистолета на дорожку, что было совершенно не по правилам. Часть самосборов влетела под арку, а прочие не стали рисковать и рванули вдоль стены.

Когда их одержимое рокотание стихло, Псица без всякой удачи попробовала завести багги, но ходовая была слишком повреждена Шторм подери, а каким образом эта тенебрийская развалюха смогла развить такую скорость, да еще и не вылететь в стену?!

Псица с криком ударила по Табакерке, погнув еще одну раму. Ее грубое, но приятно симметричное лицо покрывали старые шрамы и свежая кровь со лба. Широкий нос тоже подтекал красным. Из-за большого количества тестостерона на подбородке оливы росла маленькая черная косичка с желтой бусиной.

Женщина собрала растрепавшуюся гриву в хвост завязала узел. Потом увидела на земле шлем, сорвавшийся с Заразы вместе с обреченной легковушкой. Стоило ей поднять его, как за спиной раздался рокот приближающегося байка.

- Где вы были?! - заорала Псица. - Почему ты одна, Умница?!

- Верховная матрона, - Умница смущенно указала через плечо. - Она приказала всем остановиться и снять оцепление. В тот момент, когда мы ехали от электростанции.

- Так вот почему я каталась тут одна, - женщина провела ладонью по лицу. - Вот старая Старая, вредная, склочная, все-наперекор старушонка, забери обочина твои кости. А ты? Почему ты меня не предупредила?

- Я пыталась, но ваша рация

Псица вытащила обломки из подсумка. Лицо ее исказилось, шрамы собрались в узел, глаза просияли жестким солнцем пустошей.

- Матрона

- Ну что?! Что Матрона?

Псица впала в ярость. Гнев забурлил в ее теле с такой ослепляющей силой, что несчастное багги превратилось в отдельно лежащий движок. Сестра била себя в лоб, еще больше раскрывая рану, бросалась кирпичными глыбами и рвала цепи на собственной одежде. Затем стянула нагрудник из бронежилетов и разорвала его пополам.

- Дряхлая бесполезная сука! Мой ребенок с этой Я даже не понимаю кто она! Какое-то вечно-пьяное чудовище из коробок! А еще этот шут! Выходи, Дурак! Я знаю, что ты где-то здесь, смеешься над мной!

Майка тоже разошлась как бумага. Псица тяжело дышала от гнева и крупные полусферы ее ходили ходуном. Мужнина чаша под левой грудью была узорчатой: спиральная резьба означала вечное движение и возвращение к лучшим временам.

- Псица, я прошу прощения

- Да говори уже!

- Матрона приближается к Горшелю и требует, чтобы вы держали ответ.

Старшая сестра усмехнулась.

- Ответ? Окончательно расстроила наш план и теперь хочет, чтобы я отчитывалась перед ней? Хорошо. Уж я отвечу

Пока южная граница Новой Победа доедала остатки секвойных лесов, а с востока бурлила злонамеренная вода, север и запад, давно обглоданные - сохли желтой травой и янтарными песками. Это было безрадостное место заросшее воющими трубчаками. Ветер играл на полых стеблях этого растения, извлекая меланхоличные звуки, из которых складывалось нечто вроде пустынного эмбиента. Вечно звучащей мелодии, под которую можно со вкусом умереть от обезвоживания или смертельного ранения в грудь.

Псица сидела на крыше своего монструозного вездехода, который некогда был ГО-шным броневиком. Его корпус поставили на шасси из сверхпрочных колес, снабдили дополнительным бронированием и стабилизирующими поршнями. В атаках на смаглеров, этот мастодонт всегда выполнял роль тупика. Его громада загораживала центр дороги, пока цыханки разматывали шипованную ленту с бабин закрепленных под передним и задним бампером. Таким образом один только этот вездеход мог вывести из строя, а то и полностью остановить караван нелегальных грузоперевозчиков.

Псица так и звала его: Тупичок.

Контрабанда процветала на землях Немоса. Благодаря сверхприбылям, города могли строить бесконечное количество дорог, многие из которых служили год или два, а потом забрасывались, когда интересующий участок земли признавали бесперспективным. Бывало, что дорога не служила и месяца, а по ней уже гонял только сорный ветер И предприимчивые сорвиголовы, которые на полную катушку использовали внутренние проблемы Немосского рынка.

По распоряжению Тенебрийского правительства, реколонистам запрещалось иметь собственные заводы по производству оружия, военной техники и продвинутых источников питания. Некоторые запчасти для промышленной техники тоже были импортируемым товаром, что вызывало у гарзонских компаний анальные спазмы.

Проблема была в том, что все вышеперечисленные припасы поставлялись городам и юридическим лицам по строгому графику, совершенно не согласованному с реальным запросом. Шторм вносил свои коррективы в курсирование судов, и некоторые получатели ждали своих контейнеров годами.

Разумеется, у тенебрийских направлений дефицит отсутствовал, а вот заложенный гарзонцами аванпост, маленький, но страстно мечтающий опередить других игроков, мог рассчитывать только на разрешенный штат Городской Обороны.

Все понимали, для чего устроена эта система половников. Гарзонская часть Немоса обязана зависеть от тенебрийского папочки. Города не должны заключать союзы на почве взаимного обмена и, тем самым, объединяться в подобия фракций. По этой же причине армия оказалась расквартирована в специальных военных городках по всему Немосу и откликалась только на запросы, подтвержденные специальным кодами. В это же самое время какой-нибудь условный Твердостоянск-на-болотах не мог добывать торф и уголь из-за того, что его окружили партизаны А-фронта. Окружили и требуют перейти на сторону свободного трудового народа. Пока местный филиал КомТена составит заявку на военное вмешательство, пока ее обработает генеральный штаб, пока транслируют на родину, и там примут решение о серьезности ситуации, городок либо отобьётся сам, либо его производственный план будет сорван вместе с кожей администрации.

И самое ужасное, что особого ущерба экономике Освоения это не нанесет. Большому Ти выгоднее заплатить штраф за нарушение условий протекции, чем рисковать силами профессиональной армии.

Таким образом, каждый мэр глубокостоящего города был шкурно заинтересовав в том, чтобы у него было достаточное количество боеприпасов и техники для противостояния анархо-социалистам.

Чтобы минимизировать риски, гарзонские корпорации создали Доску излишков - организацию, собирающую сведения о запасах в том или ином населенном пункте и принимающую запросы на быстрый обмен. ССТ и верхушка КомТена были подмазаны и не пресекали эти милые попытки выжить в условиях фронтира. Оставалось только найти серого подрядчика, без документов и связей, который ничего не скажет наблюдателям из армии, если его вдруг поймает патрульная рота.

И тут на сцену выходят перевозчики. Лихие ребята, которые готовы рискнуть всем ради договора с корпоративными шишками. Такой заработок стоит того, чтобы поиграть со смертью, ведь каждый хочет себе обустроенное Штормоубежище с запасом провизии, системой гидропоники, мини-фермой и утилизатором отходов. Имея такое можно стать королем даже в хорошую погоду. Женщины будут неистово любить тебя, мужчины желчно завидовать и набиваться в подчиненные. И перед всеми можно будет хлопнуть бронированной дверью, когда придет Час.

Ну разве сама возможность купить душевное спокойствие не восхитительна?

Цыханки тоже так считали. Охота на смаглеров приносила сверхценные ресурсы: заводской огнестрел, экипировку, сухие пайки, лекарства - в том числе настоящее сокровище - оливскую контрацепцию. Многие племена, если у них еще оставались крепкие дочери, создавали свои охотничьи стаи, чтобы в резервации поступало хоть что-то кроме тенебрийского хлеба.

Тенебрийский хлеб, он же стем - сакральная еда. Галетообразная плитка из ржаной муки, воды и порошка коры Белых Елей (чаще его химических заменителей). Обладает тонизирующим действием и высокой питательностью. Вкусовые качества - спорные. - прим. автора.

Все награбленное выкупали сами же адресаты. Выбора у них не было: проще давить шершней голой задницей, чем охотиться на оливок в их среде обитания. Кроме того, резервация могла подать жалобу на безосновательное преследование в КомТен. Тот хоть и был подмазан, но уличать черных братишек в контрабанде было полезно для карьеры.

Хоровое пение будильников вывело Псицу из расслабляющего транса. Старшая осмотрелась по сторонам: сестры прервали свои нехитрые занятия и закинули в рот по капсуле Антипрогестина. Деторождением в племенах занималась отдельная группа самых здоровых и глубоко почитаемых женщин. Налетчицы же обладали слишком специфическим опытом, чтобы рисковать их подвижностью. Изредка, в сытые периоды жизни, им разрешалось понести, чтобы родился крепкий подгрудник или дочь, которую с самого начала натаскивали на борьбу.

Псица была матерью трижды. Первая дочь погибла от пули смаглера. Средняя - возилась со сломанной рацией мамаши у своего мотоцикла.

- Умница!

- А? - девушка испуганно вздрогнула и прижала обломки к груди. - Да Да, старшая, я здесь!

- Ты проглотила?

- Сейчас, только доделаю кое-что.

- Прими сейчас же. Сколько раз тебе говорить, это не шутки! Подгрудник ждать не станет.

- Уже Вот, приняла.

Умница сглотнула и показала язык. Псица вздохнула.

- Твой отец, - она постучала по мужниному ложу, - наверное очень не хотел делать свою работу в тот день, когда я понесла тебя. - Как ты не похожа на Зарю.

Остальные цыханки согласно буркнули в том смысле, что Заря была опаснее Шторма. Умница стыдливо понурилась.

- Прости.

- Да ладно. Ты приносишь пользу. Наверное, я слишком зла сейчас.

Девушка с маленьким нежным лицом робко улыбнулась. Псица хотела что-то добавить, но тут раздался голос караульной.

- Кто-то едет, - Сахарная отняла ухо от земли. - Это не табор. Байк. Один.

Псица нервно облизнулась. Потом прижала уши к вискам и повязала их красивой лентой. Намочила водой платок и протерла лицо. Платок стал черным.

- Уф, - она старалась выглядеть невозмутимой. - Это наверное Гамба.

Сестры зашевелились. Часть мрачно взглянуло на старшую, другие одобрительно хихикнули.

- Куре-е-ево, - негромко пропела Шапка.

- Я тебе дам курево! - гавкнула Псица. - Пока все это не закончиться, никаких седативных!

- Это точно, - вставила Бледная. Она поднялась с травы и взглянула старшей в глаза. - Не нужно нам это. Не только наркотики, а вообще Все. В том числе Гамба и его хозяева.

- Мы уже обсуждали это, - сказала Псица. - Все вместе. Ты передумала, Би?

- Да, передумала. Я люблю тебя, Псица, и верна всей душой Но это слишком. Не по мне.

Старшая кивнула.

- Тогда ты можешь идти.

- Передумай и ты! - воскликнула Бледная и стащила маску.

Желтые глаза ее блестели влагой.

- Ты свободна, - хладнокровный ответ.

Бледная оскалилась.

- Я буду в Горшеле, - она села на байк. - Этот план рушится, и я надеюсь - к лучшему

- Уходи молча, - угрожающе напряглась Псица.

- Он не друг нам.

- Прекрати

- Гамба - террорист, да еще гарзонец, - не унималась налетчица. - Мы всегда были для них полудобычей, полумусором, с которым можно поступать как удобно. Если подумать, что А-фронт состоит из них на две трети

- Последнее предупреждение.

- Нет уж я закончу, раз начала! Они используют нас как пушечное мясо. И не нужно обманываться, прошу тебя, Псица! Тебя тоже бросят, как только

Бах!

Ветренный эмбиент тут же взялся за сопровождение трагической сцены. Бледная лежала на земле, вдыхая и выдыхая кровь. Левая нога ее медленно сползла с седла и это было знаком необратимой гибели. Цыханка агонически дернулась и замерла.

- Мама! - тоненько взвизгнула Умница. - Что ты делаешь?!

Она упала на колени рядом с трупом и принялась потрошить сумку первой помощи.

- Отойди, - сказала Шапка. - Дробь не штопают. Твоя мать предлагала ей уйти. Все было честно.

Цыханки мрачно подтвердили, что честнее было только поцеловать Бледную в жопу на прощание.

- Да отойди, дуреха.

Умницу оттащили в сторону и накрыли тело походным ковриком.

- Так нельзя, - ревела девушка.

Глаза ее горели. Псица никогда еще не видела ее в таком бешенстве. В бешенстве вообще.

- Тоже хочешь уйти? - спросила она, слезая с Тупичка.

Дробовик гарзонской Визсшаттер и Ко в ее руках казался волшебной палочкой. Разве что ни одна волчья палка не могла похвастать такой же надежностью.

- Тоже пристрелишь? - неожиданно дерзко выпалила Умница.

Уши ее поднялись вертикально вверх. Светлоголубые глаза светились будто нити накаливания. Все не как у людей.

- Вытри слезы и возьми себя в руки, - Псица развернулась на каблуках. - Путь открыт, иди хоть сейчас. Все, кто остаются верят мне, это главное условие. Все, кто уходят, - держат мысли при себе. Бледная думала, что все мы тут не понимаем последствий задуманного. Что мы дуры, идущие на поводу у А-фронта. Забавно. Она говорила о том, как гарзонцы бесчеловечны по отношению к нам и в то же время не могла допустить даже мысли, что оливы могут преследовать СОБСТВЕННЫЕ интересы. И я скажу вам, сестры: наши интересы куда важнее. Гамба Верит в лучшее будущее для всего Немоса. Я знаю это. Я знаю его. В его замыслах нет второго дна, только желание обрести независимость и земли, куда не сунуться двухэтажники. Но мы с вами понимаем, что цель эта - невыполнима. Борьба будет вечной, пока Шторм не вернется. Тогда и только тогда длинные уйдут, а нам необходимо будет заново обжить наш материк в условиях конца света. Нам нужны будут люди. Как можно больше. Кто с этим несогласен?

Вместо ответа цыханки принялись бить костяшками о костяшки в неком подобии аплодисментов.

- А ты, что скажешь, дочь моя?

Умница, как и было приказано, вытерла слезы.

- Ты права, старшая Бледная была моей подругой. Я вспылила.

- Она была подругой всем нам, - подтвердила Псица. - Но не смогла перерасти расизм, от которого нет никакого проку. Расизм и ужасную доброту, которая пиздец как вредна. Мы стоим на краю и должны оставаться безжалостными. Мы вернем мессию! Мы закончим начатое!

- Да! - закричали цыханки. - Да здравствует Ар Га, лучшая воительница Черноногих! Почет, почет, почет, почет

Гамба нашел их распевающими песни. Он заглушил байк, широко улыбнулся белыми клыками и начал подпевать. Затем схватил рюкзак и вошел на стоянку, свободной рукой подтягивая брендовые треники от Хазерс. Ярко-алые, точно кровь самоотверженной гибели. Гибели под флагом свободных земель. На ковре из раскаленных гильз. И так далее.

- Привет борцам за свободу и равенство! - он поднял кулак. - Привет товарки. Рад вас видеть. Рад видеть любого, кто камнем ложиться под матрас проклятых землеедов. Пожиратели тверди падут! Ура!

Цыханки криво улыбались в ответ. Псица хмуро взглянула на него и отвернулась.

- Кто-то предал идеи нашего светлого завтра? - Гамба посмотрел на походный коврик, рядом с которым порядочно натекло. - Правильно! Никакого сострадания вредителям и контр-революционной швали!

- Замолчи, - сказала Псица. - В машину, быстро.

Они влезли в Тупичок и отъехали на пару километров. В салоне было прохладно и почти уютно, если не считать темных узлов окровавленного бинта и начатых цинков с патронами. Опять не прибралась - подумала олива. А вслух сказала:

- Обязательно каждый раз нести эту ахинею? Я тебе уже говорила, что сестры не воспринимают байки фронта всерьез.

- Профдеформация, - Гамба пригладил усы и бородку, глядя в зеркало заднего вида. - Я медийная личность, малышка. Нужно постоянно оставаться в образе. Если я буду говорить что-то другое, может выйти беда. Тут забудусь и начну болтать о погоде, там - обсуждать игру Бластерз с Юнайтед Чапс, - и штаб подумает, что старина Гам недостаточно предан делу революции. Язык подустал. Тогда меня пошлют в леса, и мы никогда больше не увидимся. Ты ведь этого не хочешь? А, малышка?

- Не называй меня так, - сказала Псица. - Зачем ты явился?

- Ты прекрасно знаешь. Штаб интересуется, что происходит в Горшеле. И нет ли угрозы нашему делу?

- Штаб может поцеловать себя в жопу. Я делаю это не ради фронта.

- Ну, конечно, малышка. Однако я поставил на кон свою репутацию и жизнь. Помог вам связаться со штормистами Как там наш клоун, между прочим?

- Позволил коробочнице украсть моего сына! Убери нахуй руку!

Она стряхнула пальцы Гамбы с ляжки.

- Оу, - произнес тот после минутного молчания. - Вот это хреново. И что за коробочница?

- Понятия не имею, - Псица барабанила пальцами по приборной панели. - Она Матерая. Но не ССТ. Я этих тварей за версту чую. Вроде бы простая девка, но какая-то двужильная. Отказывалась сдаться несмотря ни на что. Я думаю, они с Милашкой встретились случайно, после того как он сбежал.

- Так ты упустила его дважды?

- Гамба! Я знаю, что я проебалась! Знаю, понятно? Недооценила его свирепость, а он выгрыз замок у клетки.

- У тебя есть план на игру? - спросил гарзонец, пережевывая лонгатское ухо. Вяленое. Чуть подсоленое.

- Во-первых нужно разобраться с матриархом. Она ставит мне палки в колеса. Во-вторых, Дурак, может быть, еще придет в себя. Он заинтересовался этой коробочницей. Если девка сдохнет, он сам вернет мне сына.

- Ты в этом уверена?

- Да. Псих одержим своими шутками. Скоро я решу проблему. Эта сука страдает от алкоголизма, а подгрудника у нее нет.

- И что с того? Она может найти нового в городе.

- Если я сказала, что решу проблему, значит - все схвачено.

Гамба улыбнулся.

- Верю. Верю, как себе. Что, ж, выпьем за успех нашего дела, - он достал из фирменной сумки плоскую бутылку.

Псица посмотрела на нее с презрением.

- Не смей предлагать это сестрам. И курево свое упрячь подальше. Еще раз увижу, что ты подрываешь дисциплину

- Понял, - Гамба сорвал сургучную крышку. - Но тебе-то можно. После такого стресса выпить просто необходимо. Лидеры движения должны заботиться о своем здоровье.

Псица подумала, что перед встречей с главной старухой, ей действительно не помешает пригубить. Иначе она может ЗАгубить эту груду морщин. Они прикончили бутылку и тут уж Гамбе не поздоровилось. Олива обняла его и прижала к груди.

- Снимай штаны. Быстро.

- Только давай я сверху. С переломом таза сложно заниматься агитацией.

- Тюфяк, - Псица опустила спинку водительского кресла и легла, переместившись назад.

Гамба раздел ее и хотел уже постучаться в розовую дверь, как его схватили за макушку.

- Сначала поработай языком, - олива зловеще улыбнулась. - На этот раз с пользой.

- Тогда скажи, что ты - моя малышка.

- Пошел нахер!

- Что ж, мне действительно пора по делам революции.

- Вот гаденыш Ладно. Я - твоя малышка.

Через некоторое время Тупичок выпустил стабилизационные упоры. И означало это, что Гамба, в конце концов, оказался снизу. Что не говори, а спорить с такими женщинами как Ар Га - практически невозможно.

Глава 15

Усталые души

В трендах видеохостинга ТибиПайп за восьмое сентября триста сорокового года от Начала Штиля, можно отыскать несколько загадочных видео на которых запечатлен Всадник апокалипсиса или Горящий буллбой. Из описания следует, что все записи были сделаны случайно в период с шести до половины седьмого вечера. Большинство комментариев, как это водится, содержат описание происходящего и эмодзи в виде Красной Головы.

Брат горит на скаку

Эти волки совсем обнаглели. Ку да смотрят волкобои?!

Он скачет по городу огибая прохожих и полыхает

У чела трубы горят.

Изменено: откуда столько лайков?!

Черный конь во весь опор мчится по улицам Делового, распугивая прохожих. Страшен даже не он сам, - хотя подобная махина вызывает оторопь, - а его наездник. Факельный сгусток синего пламени, в котором угадывается человеческая фигура. Конь испуган, на губах его пена, однако сбросить живое барбекю он не может.

Если отследить хронологию всех видео, где он отметился, можно проследить маршрут ведущий к бетонному каналу. Личность огненного буллбоя и его дальнейшая судьба остаются неизвестными.

Очухался я от того, что Стремный слишком сильно прихватил мою лодыжку зубами. Он пятился назад, пытаясь вытащить меня из грязной воды, а у Самары де Хина не было сил помочь ему. Он лишь вяло барахтался и рыгал водой. Тогда конь решил, что скорее сломает мне ногу, чем позволит утонуть. Не хватало ему остаться в одиночестве на незнакомой территории.

Из последних рыцарских сил я помог ему выволочь меня на плиту и замер в изнеможении, словно затраханная жаба. Некоторое время я лежал так, пока Стремный бродил чуть поодаль, высматривая пучки бледного сорняка. В какой-то момент он подавился и странно по-лошадиному закашлял.

- И-и-их-хо-хо! - призвал он.

- Сейчас - я чувствовал себя размокшим окурком. - Да встаю, бля, встаю!

Пока я выжимал тухлую воду из пончо, конь пытался привлечь мое внимание к седельным сумкам, где оставались пайки. Он так гнул шею, что пришлось отреагировать. Заняв его на какое-то время, я расправился с хлюпающей водой и тщательно проверил все карманы и внутреннюю сторону одежды. Номы пропали все до единого, хвала Леди. Хорошо еще, что пламя было таким же неестественным, как сами бумажки, иначе я запекся бы повторно.

Ствол не уплыл. Сигареты превратились в омерзительное пюре. Я продолжал коптить небо.

- Спасибо, - я потрепал животное по холке. Седло потемнело, словно бы закоптилось, а коняга не только не сбежал от меня, но и бесстрашно провез по городу и отыскал воду. Вот это выучка. - Ты мою шкуру спас. Как минимум не дал каскам сцапать меня за разведение огня в общественном месте.

Стремный жрал. Свое вознаграждение он уже получил и дополнительной благодарности не требовал. В это время я заметил панаму, чуть дальше по течению: ее прибило к берегу.

Единственной проблемой оказалась гарнитура. Та пропала безвозвратно. Наверное вывалилась, когда Стремный выбросил меня охладиться. Теперь мне кровь из носу следовало отыскать телефон и позвонить Ретро.

Забраться в седло я уже не мог. Не хватало сил. Номы высосали из меня полжизни - такое было впечатление. Пришлось взять поводья и ковылять на своих. Мы выбрались из канала по скату для дождевой воды и пошли в сторону ближайших домов. Откуда ни возьмись на пустырь вылетела гарзонская ребятня на великах и полетела наперерез.

- Че как дядя? - спросил один из них. - Где скотину спиздил?

- Удочкой выловил, - беззлобно ответил я. - Есть позвонить?

- Не-а, - они затормозили и встали на ногу. Самый рослый взглянул на Стремного с каким-то насущным интересом. - Сегодня ж шумит. У нас телефоны забрали. А у тебя курить есть?

- Промокли.

- Хреново. А деньги?

- В основном. Вы грабануть меня хотите?

- Не, дядь, ты че. Мы типа это - парень задумался.

- Промоутеры, - подсказала девчонка помладше.

- Короче, - парень вытащил из сумки пачку листовок. - Нам сказали искать таких вот зверюг, и раздавать это хозяевам.

Работая ногой, он подкатил ко мне и сунул всю стопку.

- Херня полная, - сообщил он. - Ты первый, кого мы отыскали. Слушай, даже если на мели, заскочи по адресу и скажи типа получил флаер от ребят на великах. А то нам не заплатят.

Первые в Деловом - Деловые стойла! - читал я с листовки. - Идеальное место для вашего скакуна. Чистые и теплые помещения, первоклассный уход от лучших специалистов, доступная цена! В стоимость входит кормежка, чистка и ветеринарный осмотр! Храни культурный код с Деловыми стойлами! Да будет светел Трон, да останутся обычаи не попранными!

Под текстом черно-белая консерва отдыхала на скамье, а за спиной ее пара слуг чистили коня щетками. Конь улыбался и задирал хвост. Я внимательно прочитал адрес, но не мог сообразить в какую сторону мне идти. Парень показал рукой, и вся банда укатила, подпрыгивая и понтуясь друг перед другом.

Один флаер я оставил, а остальные выбросил. С одной стороны стечение обстоятельств было довольно удачное, с другой - кредит на обслуживание такому как я вряд ли дадут. Ладно, сориентируемся на месте.

Идти было недалеко. Солнце уже село, и мы тащились под фонарями, наблюдая за вечерней жизнью Делового. Клерки выпивали в барах, танцевали на летних верандах под электро-свинг и прогуливались шумными компаниями в своих узких джинсах и клетчатых рубашках. Штатовские гарзонцы были ничего так ребята. Грязный подтекающий лонгат с экологически-чистым транспортом нисколько их не раздражал. Пару раз девушки сфотографировали бандита и его лошадь, но в остальном мы двигались как призраки.

Единственный, кто попытался до нас докопаться был мудила из конфов. Черный до синевы, в темноте только белки видны, он громко поинтересовался, что два животных делают в месте, предназначенном для людей. Я мог бы спросить у него то же самое: конфедераты в Гарзоне считаются вторым сортом, практикуют рабство и топят за родоплеменной строй. У них была гражданская война с прогрессивным западом, в которой конфы хапнули кладбищенской земли, но вторжение рыболюдов заставило Союз заключить с ними перемирие. С тех пор эти изъебщики делают вид, что великодушно сохранили жизнь всему западу. В общем - злобные куски дерьма, занимающиеся нефтью и похищениями.

Я проигнорировал оскорбления. А когда этот пьяный буллбой попытался нагнать меня со своими дружками, собрал оставшиеся силы и влез на Стремного. Мы умчались от конфликта, оставляя за собой дорожку из свежего навоза.

Выяснилось, что Деловые стойла открылись на площадях бывшего мимомаркета. Насколько я мог судить, торговый зал и дебаркадер перестроили так, чтобы внутри было место для лошадей, склада и жилых помещений. Стальные ворота приемки заменили на деревянные, с резьбой и темным дорогим лаком. Фасад выкрасили в красно-желтый ромб, а крышу выстлали синтетической соломой.

Тут же была небольшая заправка, которую превратили в помывочную для лошадок. Вместо бензиновых колонок установили водяные насосы и шкафы с щетками. Новенькие корыта и ведра были сложены стопками в ожидании своего часа.

Справа от здания, там, где должен был стоять трансформатор, я увидел нечто подозрительное. Огороженный забором пятачок, в котором стояло что-то навроде железной девы. Пыточного механизма, работающего по принципу человеческой соковыжималки. Толстые кабели тянулись от нее к зданию конюшен, и я всерьез задумался над тем, что все это может означать.

Пока мы шли, внутри саркофага кто-то пронзительно взвыл, и вывеска Деловые Стойла вспыхнула как в последний раз. Несколько ламп перегорели и звучно лопнули. Стремный неодобрительно всхрапнул, косясь на источник звука. Я в полголоса выразился в том смысле, что использовать волков в быту - всегда было хреновой идеей. Взорвутся сами, и все вокруг попортят. Однако у прибрежных лонгатов свои взгляды на этот счет. Имперские волки ограниченные существа, настолько запуганные кострами, испытаниями водой и охотниками, что идут на службу куда охотнее, чем психопаты из тенебрийских городов. Они готовы быть даже батарейками, лишь бы их держали в темноте и спокойствии, сцеживая излишки силы для бытовой пользы. На моей исторической родине таким образом освещают крепости и небольшие города.

- Постой пока тут, сейчас я все улажу, - я оставил Стремного у коновязи и вошел в парадное, толкнув дубовую дверь.

Звякнул колокольчик. Точнее, блин, настоящий колокол. Бомм - разнеслось по фойе. За стойкой никого не было. Я прошел по каучуковому полу, осматриваясь по сторонам. На стенах висели картины изображающее лошадей, зеленые луга и усталых рыцарей в поддоспешниках. Красивые деревянные скамьи были застланы циновками, а на столиках лежали аккуратно сложенные полотенца и что-то вроде каталога, сшитого из прямоугольных дощечек.

Я остановился в центре фойе и взглянул на электрическую люстру, выполненную в виде многоглавого дракона. Каждой башке доверили по лампе. Они свирепо грызли их зубастыми челюстями.

Электричество вновь мигнуло, и я чихнул от яркой вспышки.

- Здоровья вам! Здравствуйте! Гуттен абенд! Бон суа! Гуд ивнинг! Год квель! Добрый вечер! Кон ба ва А-а-а Я думала ты сначала позвонишь.

Тобука улыбнулась жемчужными зубками. Глаза ее при этом почти исчезли с округлого лица. Она была одета в рабочую брезентовую пару украшенную патчами в виде золотых подков.

- Это типа прикол какой-то? - поинтересовался я мгновенно взбесившись. - Что ты тут делаешь?

- Работаю! - воскликнула Тобука и поклонилась. - Добро пожаловать в Деловые стойла, господин! Первые стойла в деловом районе. Мы рады каждому слуге Трона ступающему по проклятым землям двухэтажников!

- Да ты же Ты сама двухэтажница!

- Я смотрю ты любишь обвинять других в особенностях происхождения, господин чистокровный лонгат.

- Для потомка ренегатов чистота крови не имеет - другая мысль пришла мне в голову. - Так вот для чего ты дала мне номер. Точнее, не мне, а Стремному!

Тобука рассмеялась хрустальным хаканьем.

- Ну разумеется. Ты привел его? Моего сладкого коника? Он просто великолепен!

Я устало кивнул.

- Но денег у меня нет. Сколько у вас стоит ночь? Запишешь меня в книгу должников, я обязатель

- Ты не представляешь как тебе повезло, - Тобука стиснула мои плечи аккуратными ладонями. Несколько не лишенных перчинки секунд, я изучал выпуклости, застывшие на уровне моих глаз. Затем Тобука отставила попку и наклонилась. Смотреть в ее хитро-издевательские щелки было не так интересно. - Самара, да? Я помню, как тебя называл друг. Такой красавец!

Она мечтательно вздохнула.

- Ему твой жеребец подошел бы куда больше! И где только ты умудрился стащить такого? За тобой ведь нет погони?

Я стряхнул ее руки и молча зашагал к выходу.

- Куда ты? - тенебрийка схватила меня за пончо. - Я пошутила-а-а. Ой!

Я вырвался.

- Да иди ты в жопу.

- Ой-ой-ой, вот ведь обиженка! Ну ничего, поглядим еще, кто будет первым.

- Что?

Она пронеслась мимо меня. Предчувствуя катастрофу, я выскочил на улицу следом. Все было куда хуже, чем можно было себе вообразить. Тобука прижала голову Стремного к своим титькам и ласково гладила черные скулы. Конь готов был помереть от наслаждения.

- Какой прекрасный мужчина, - ласково приговаривала девушка. - Какой сильный, какой мускулистый. Быстро скачешь, много ешь, да? Он тебя кормил? Кормил, да? Но ведь плохо! Сейчас тетя Тобука накормит тебя как следует. И почистит как следует твой грязный крупик.

После этих слов конь поплыл. У него даже язык от предвкушения вывалился.

- Как я уже сказал, бля, - пришлось подойти и закатать ему лизало обратно, - денег у меня нет, так что не нужно надраивать ему задницу. Нам просто нужно перекантоваться до утра и сделать пару звонков.

- А как я уже успела сообщить, - Тобука сильнее прижала лошадиную голову, - этому красавцу здорово повезло!

Стремный радостно всхрапнул.

- Так уж вышло, что вы - первые посетители Деловых Стоил, - продолжала двухэтажница. - А первый клиент - самый важный в жизни заведения!

Я оторопел.

- Ты случайно с Уве Беккером не знакома? Из ресторана Бомгер?

- В первый раз слышу. Не люблю готов. Они скучные, они холодные, они постоянно воняют пивом и чесноком. Не перебивай меня! Я сказала, что вы первые клиенты, а значит - вам полагается подарочный недельный абонемент!

И Тобука поцеловала Стремного в ухо.

- Халява? - уточнил я.

- Ох, - девушка закатила припухшие глаза. - Да, халява, грубый ты дворовый хулиган. Может мне отнять у тебя этого мальчика? Он тебе совершенно, совершенно не подходит!

- Замолчи и начинай чистить его крупик, - я потер лицо. От усталости оно разъезжалось во что-то напоминающее яичную болтанку. - Давай, длинноногая, обслуживай самых важных клиентов в жизни заведения. Телефон тут есть?

От моей наглости Тобука даже прикрыла рот ладонью.

- За стойкой есть стационарный, - она отпустила голову Стремного и тот встряхнулся. - Пожалуйста, господин, располагайтесь. Я подойду, как только устрою вашего скакуна со всеми удобствами, после чего мы обсудим список услуг

Так вот как с ней нужно было разговаривать! Может быть, Тобука и считала меня хулиганом, что бы это не значило, но стоило мне превратиться в клиента, как девочку словно подменили.

- Давай на всю катушку, - по-хозяйски распорядился я. - От и до. Почти ему зубы и дерьмо на копытах не пропусти. Соскреби все.

- Слушаюсь, господин, - Тобука поклонилась и взяла поводья.

Она постучалась в дубовые ворота и громко позвала работников. Изнутри толкнулись несколько сонных лонгатов в резиновых фартуках. Они широко распахнули створки и Тобука потянула Стремного внутрь. Тот гордо прошествовал на заслуженный отдых.

Что ж, одной проблемой меньше.

Я вернулся в фойе и отыскал за стойкой телефон кремового цвета. Уселся на высокий стул и принялся тыкать кнопки. Какой там у Ретро номер? Несколько раз я ошибался и попадал не туда, и лишь с четвертой попытки услышал хриплое:

- Да? Кто это?

- Хин. Ты где?

- Самара?! С тобой все в порядке?

- Более-менее. Так где ты?

- В рабочке. Как раз думал, где тебя искать. Почему ты не отвечаешь по гарнитуре?

Я все ему рассказал. В подробностях.

- Интересно, - пробормотал Фитцвиль. - Сантехник, значит.

- В шкафу ведь был сортир, - напомнил я.

- Да, но как это связано с волком? Впрочем, ладно. Куда ехать?

Я назвал ему адрес и повесил трубку. Жутко хотелось спать, но я предпочел бы выпить кофе на вскипяченном энергетике, чем снова попасть в кошмар с бродячими кораблями.

И тут же захрапел, уронив голову на журнал для посетителей. Вокруг меня бродили какие-то тяжелые фигуры, хватали за руки, но я отмахивался и даже отлягивался, пока не свалился со стула.

- Спать за стойкой администратора запрещено! - Тобука скрестила руки на груди. - Господин! Вставайте, господин!

- Простите его, - раздался голос Фитцвиля. - Мы сегодня малость перетрудились. Столько впечатлений.

Да уж, клянусь Леди, от впечатлений у меня чуть башка не сгорела

- Ну как ты? - Ретро сидел на скамье для посетителей и жадно листал какую-ту папку.

Выглядел он как помойный кот. Грязный, облезлый, ни плаща, ни шляпы, огромный синяк под глазом и трясущиеся руки. Роскошные кудри прилипли к голове, а на лице угадывались пятна машинной смазки.

- Удивительно, но получше тебя.

- Какой ужас, - сказала Тобука. - Вы оба грязные. Грязными задницами на чистое. И почему с прекрасными лошадками идут в нагрузку грязные мужики?

Мне захотелось переключить ее в режим служанки, но почему-то не хватило подлости.

- Есть где умыться? - спросил я.

Девушка посмотрела на меня с хитрецой.

- Настоящие шевалье, - сказала она, - достаточно состоятельны, чтобы заехать в гостиницу напротив. Но вы - нищюки! Так что мойтесь на улице. Вместе с прекрасным мальчиком!

- Отличная идея, - сказал Ретро. - А если мы еще постираемся, это ничего?

Сначала я удивился его покорности, а потом - как понял! Два голых бомжа в пене напротив заведения. Ха-ха, Шторм захлестни, это ж реклама на миллион.

- Конечно ничего, - протянул я, копируя язвительную улыбку Тобуки. - Мы же идем в нагрузку с конем, так что считаемся частью сбруи, которая тоже должна быть отмыта.

Тобука довольно покивала.

Через несколько минут мы с Ретро, в чем мать родила, обливались из шлангов. Женщины из персонала бросали на нас заинтересованные взгляды и смущенно хихикали. Стремный уважительно глядел на меня, подставляя бока под жесткие щетки.

- Нет! - Тобука выбежала на улицу. - Что вы такое вытворяете? Почему я вижу ваши письки?

- Можешь переключиться на конскую, - предложил я.

- А можно одолжить у лошади мыло? - спросил Ретро поворачиваясь к Тобуке.

Та покраснела и задрала подбородок.

- Эй, девка! - не удержался я. - Принеси-ка господам мыла, да побольше. И что б душистое!

- Слушаюсь, господин, - мгновенно расползлась та.

Через несколько минут у нас было сколько угодно пены, и мы принялись стирать шмотки. Тобука тем временем внимательно следила за помывкой Стремного и давала указания рабочим. В конце она сама обтерла его гигантским полотном и повела сушиться в стойла.

- Что это было? - спросил Ретро, критически осматривая рубашку. - Мне показалось, что наша Тоби - строгая девчонка.

- Если говорить с ней в повелительном тоне у нее в голове что-то щелкает, - поделился я хитростью. - Наверное воспитывали лизать жопу всем, кто ведет себя как мудила. То есть как шевалье.

- Не будем этим злоупотреблять.

- И не думал, - заверил я, выжимая пончо. - Все, что мне нужно это вздремнуть чуток пока не высохнет одежда.

- Сначала обсудим дела - твердость в голосе Фитцвился вдруг улетучилась. Он оскалился. - Это что такое?

У меня еще не дошли руки до панамы, и она лежала на бетоне рядом с колонкой. Ее затертый край отогнулся: показался влажный краешек купюры. Бумажка с трудом выползла на воздух, словно замерзшая гусеница и осмотрелась по сторонам.

- Проклятый ном! я не верил своим глазам. Уцелел один. Вот сучонок Стой!

Я схватил Ретро за руку. Тот готов был разорвать бедолагу пополам. Детектив взглянул на меня с раздражением.

- Что, стой?

- Не рви его.

- Ты в своем уме? Эти штуки чуть не превратили тебя в ходячий труп!

Это я понимал. И в то же время ном выглядел таким жалким и беспомощным.

- Это деньги, Фитц, - я глядел ему в глаза. Нельзя с ними так. Вспомни, мы ради них живем.

Якоб горько усмехнулся.

- Ради них? он расправил ном за края и тот испуганно задрожал. Деньги средство, а не цель, Самара, не забывай об этом. И потом, он ведь даже не настоящий

Старик поднял купюру к свету. Фонарь мигнул, и череп в колпаке превратился в обычное изображение аквитанского миникомпьютера.

- Мимикрирует, - произнес он с презрительной ухмылкой. Понимает нас.

- А гарзонский доллар можешь? я был в восторге.

Вместо технического идола появилось угрюмое лицо президента Вакики.

- Продовольственная облигация Двора?

Бумага побелела, появилась лонгатская литера с печатью и указанием веса. Три меры зерна.

- Он сохраняет примерную стоимость, - разочарованно сказал я.

- Ну конечно, - Ретро задумался. Жаль не существует купюры стоимостью в миллион чего бы то ни было. Я бы согласился и на зерно. Его можно продать.

Я выхватил ном из его пальцев. Тот почуял добрые руки и снова стал билетом банка приколов. Полезно. Так его не украдут.

- Оставлю его себе.

Ретро долго смотрел на меня.

- Если он попробует тебя укусить

- Тут же раскурю им сигарету, - сказал я. Давно хотел повторить сцену из того фильма.

- Итак, что мы имеем? начал Фитцвиль.

Летучка проходила в служебной комнате, среди запасов корма и чистящих средств. Мы сидели за столиком для фасовки пшена. Ретро взял единственный стул, мне же (как помощнику детектива) пришлось довольствоваться колобахой сена. Так как заседали мы в одних трусах, колоски больно впивались в задницу: я терпел. Хорошо еще, что Тобука позволила нам устроить привал здесь, а не погнала в гостиницу. Насколько я знаю, она была трехзвездочной, так что в трусах туда пускали, только если из них торчало много чаевых.

Моя волшебная деньга отдыхала под лампой, время от времени шевеля уголками. Похожей ей было комфортно в отличии от меня.

Ретро пересказал свои приключения, после чего сделал вывод: волку помогают цыхане.

- Ты разнес половину лесопилки? спросил я. А в морду тебе где засветили?

Ретро вздохнул и накрыл ладонью папку с торчащими листами.

- Лучше скажи, что тебе удалось выяснить.

Я облизнул распухшие пальцы.

- Это и правда цыхане. Одна из этих поганок заперла меня в комнате, что б я не ушел от сантехника. Правда тогда я еще не знал, что эта девка с сюрпризом. Вот ведь Шторм, получается, ты выяснил то же самое. Значит напрасно я рисковал.

- Ни в коем случае, - возразил Ретро. Прямую линию вывода не провести без двух точек зрения.

- И что нам с этой линией делать? спросил я. Сразу говорю, по лесам бегать не буду. Мне Хватило.

- Во-первых нам нужно выяснить, где находиться логово причастных цыхан, во-вторых выманить и озадачить, чтобы легче было проникнуть внутрь В третьих подготовиться к схватке с волком.

- Еб твою мать. И как нам все это провернуть?

Ретро помолчал.

- У тебя есть опыт допросов? спросил он. Языков брали?

- Бывало. Но прямо я не участвовал. Только рычаг опускал.

- Какой рычаг?

- Подающий электричество.

- А-а-а Что ж, этот навык нам пригодиться.

- Ты на что намекаешь? Хочешь запытать цыханку?

- Все зависит от нее, - я заметил в глазах Ретро что-то охренительно недоброе и холодок уколол меня в ягодицу вместе с соломиной.

- Ну ладно, - я решил не сгущать атмосферу застенка. А что со вторым пунктом?

- Используем Линстон как раздражитель, - красная искра в глазах Якоба пропала. По дороге сюда я говорил с вождем. Он утверждает, что наш капитан женщина идейная. Любит порядок, я а еще больше наводить его силовыми методами. В Горшеле что-то происходит и каски сейчас в полной готовности, но, как всегда медлят. Я отправил ей несколько фотографий от которых Линстон должна озвереть и начать действовать.

Я просил, что это за фото. Он показал.

- Суки, - я и сам взбесился. Не из-за мертвых касок, а из-за спирта. Портить чистейшее бухло трупами Ну и скотство. А что с волком? Про схватку, ты это серьезно?

- Предельно, - Фитц улыбнулся. - Мы не можем рассчитывать на то, что он не вмешается. Не волнуйся. Все решает информация, и я ее достану.

- Кстати о ней, - сказал я взглянув на папку. Что здесь?

- В основном рабочие документы одного из пунктов распределения концерна Алкохелик. Но я обнаружил посторонний лист с адресами городских вирариев.

- Это инкубаторы для оливских мужиков? уточнил я.

- Именно, - кивнул Ретро. Это не так важно, но проверить не помешает. Я попросил шефа проверит пару адресов на досуге. Мало ли, наклюнется что-то полезное.

- Ф-ух, - я шевельнулся и тут терпению моему подошел конец.

Колобаха полетела в сторону. Я остервенело почесал задницу и посмотрел на дверь. Жрать хотелось бзумно. Извини, Тоби, но я умру, если не закушу картошкой. И только я хотел ее крикнуть, как она зашла сама с очень недовольной миной. В руках девушка несла поднос с глубокими чашками. Чашки дымились.

- Конь готов, - сказала она. Чист как белье невесты. Можно кушать прямо с него, но вы недостойны.

Она поставила еду на стол и неловко улыбнулась.

- Это от заведения.

- Спасибо, - сказал Фитцвиль, возвращая улыбку. Вы очень добры. Может, поужинаете с нами? Нам не часто удается разделить компанию такой красавицы.

- Как это неприлично! вспыхнула Тобука. И речи быть не может!

Через десять минут мы втроем ужинали в ее личном кабинете, среди книг по ветеринарии и анатомических атласов во всю стену. На них лошади были разделены слоями, будто луковицы. Чуть ли не половину комнаты занимал настоящий скелет известного животного, добавляющий в густую атмосферу благовоний кислую нотку старых костей.

- Опять, - пробормотал Ретро.

Я пропустил это замечание мимо ушей: жрал за обе щеки. Картофеля, к сожалению, не было, зато риса, мяса и овощей - хоть отбавляй. Я не отбавлял, наоборот подкладывал. Ретро и Тобука обсуждали ее родину, а меня от разговора удерживало какое-то беспокойство, Шторм бы его совсем побрал.

- мою мать похитили яои во время первого контакта, - говорила Тобука, гоняя кусочек мяса по тарелке. Вместо вилки она пользовалась чем-то вроде широкого крючка. Она была репортером из газеты Голос Победы. Приехала, чтобы собрать материал для статьи. Подошла слишком близко к лодкам и ее схватили. В итоге она попала на Яоиский архипелаг и стала женой моего прапрапрадеда. Он был военоначальник. Конный генерал. Клан Кадруяма всегда славился лучшими табунами.

- Потрясающе, - Ретро отпил из фарфоровой чашечки. Яои, насколько я знаю, не приняли новые земли. Откуда же вы здесь взялись?

- Дядя привез. Мэзуи Кадруяма. Новатор, купец и путешественник. Он купил небольшой участок земли на Побережье и перевез туда семью и прислужников. Мой отец умер, мать не пожелала уезжать с острова. Я единственная, кто решила поехать вместе с дядей. Надоело сидеть на этом клочке земли за стеной из мертвых вулканов. Я исходила его вдоль и поперек. Знала каждую кроличью норку. А тут все такое интересное и необычное.

Она взглянула на меня и сразу же отвернулась.

- А - начал Ретро.

- Дай позвонить, - перебил я.

Получив телефон, я вышел из кабинета и набрал Хохотушку. Абонент недоступен. Тогда я звякнул майору.

- Что такое, Якоб?

- Это я, Самара.

- Принц? Вы сейчас вдвоем?

- Да, сошлись как в море кор Короче, вы нашли Хо?

Палочник вздохнул.

- Нет. Она куда-то запропастилась. Волнуешься?

- Ну, бля, конечно.

- Я тоже. Впрочем, такое уже бывало. Объявиться поутру. Я знал, что возвращение в этот проклятый дом В общем, она могла опьянеть от воспоминаний, если ты понимаешь о чем я. В обычных местах ее нет, но я проверю еще несколько перед сном. Как продвигается дело?

- Делаем, что можем.

- Якоб сказал то же самое.

- Он правда и вас умудрился припахать?

Трубка усмехнулась.

- Да уж, задание странное. Не представляю, как буду выглядеть в таком месте, но и в офисе отсиживаться не собираюсь.

Кажется майор опять начитался своих книжек по эффективному управлению.

- Маякните когда Хо найдется.

- Слушаю и повинуюсь, мой принц.

- Спасибо.

Я сбросил вызов и вернулся в кабинет. Ретро помогал Тобуке собирать посуду. Мне показалось странным, что девушка не позвала кого-то из слуг, но потом догадался, что ей ни к чему слухи среди подчиненных. Два полуголых мужика в ее кабинете могли наделать много шума. Во всех смыслах.

Когда наша длинноножка ушла, Ретро подошел к зеркалу и ощупал распухшую скулу.

- Придется перевязать, - сказал он.

- Должен признать, Фитц, ты круто берешься за дело. Может мы и правда остановим этот поезд с золотом.

Старик обернулся.

- Обязательно. Главное не бояться.

- Всегда есть повод.

- Ты думаешь? Ретро улыбнулся и посмотрел на часы. Так-так, сегодня же красная ночь. Трансляция наверняка уже идет.

- Какая

В этот момент вошла Тобука.

- Небо светится, - сказала она. На острове было не так. Араси злится на большую землю. Очень.

- У тебя есть радио, Тоби? спросил Фитцвиль.

- Конечно.

- Включай и ставь на стол.

- Ты что это задумал старик? возмутился я.

- Опасно так делать, - поддержала Тобука, скрестив руки на груди. Можно навредить себе и другим.

- Просто доверьтесь мне, - Ретро поднял руки. В это время можно поймать кое-что интересное.

Я рассчитывал на поддержку длинноножки, но у той уже щелки заблестели от любопытства. Что-то мне подсказывало, что Тобука обожала нарушать запреты. Ох уж это авторитарное воспитание: стоит потом выпустить поводок и девочка пускается во все тяжкие.

- Ни за что не позволю вам рисковать, - объявила Тобука и принесла неплохую реплику со скрытой антенной. Включать?

Ретро подвинул устройство к себе и самостоятельно принялся за настройку. Какое-то время мы слышали омерзительное клокотание и влажный хруст ломающихся скелетов. Звон колокола. Всхлипы тонущих детей. Ретро вращал колесо настройки, прикусив кончик языка. Ужасы сменились невнятными голосами. Старик еще немного, с ювелирной точностью подогнал частоту, и мы услышали бодрое:

- не забывайте донатить А-фронту! Ваши пожертвования приближают день когда мы сбросим ярмо ненасытных двухэтажников! Свободу Немосу! Свободу трудовым народам!

Прозвучала героическая перебивка из труб и ударных. Я не верил своим ушам.

- Красная ночь продолжается, - заговорило радио. Не подходите к окнам, а тем более, не смотрите в небо без крайней необходимости. Иначе кошмары вам обеспечены, а у нас и так жизнь не сахар. Пусть вам сняться только трупы двухэтажников и красные флаги, мои партизанчики. С вами по-прежнему голос подполья, контр-ди-джей Гамба Окочи, и мы продолжаем! Пришло время для рубрики приглашенный гость и сегодня напротив меня, - только не упадите в обморок, - стопроцентный тенебриец! Высокорожденнее некуда, мои партизанчики! Нет, мы не притащили в студию пленного и обойдемся без пыток. Наш гость приветствует революцию и готов общаться на нашем языке. Языке фактов! По понятным причинам мы изменили его настоящее имя, но голос остался чистым, ясным и нефильтрованным. Таким его слышат в самом КомТене. Отнеситесь к смелости этого длинного человека с уважением. Все, хорош нагнетать интригу: поприветствуем товарища Велписа.

- Злой ночи вам товарищ Гамба. Злой ночи всем слушателям.

При звуках нового голоса Ретро улыбнулся. Дедулям положено слушать радио.

- Вы не возражаете, если я спрошу вас в лоб? спросил Гамба. Нашим слушателям нужны вопросы-ответы исключительно по делу.

- Конечно, я же не за кофе сюда пришел, - был ответ. Хотя он у вас превосходный.

Послышалось довольное серб.

- Наш повар благодарит вас. А теперь скажите: тенебрийцы зло?

- О, безусловно, - сразу же подтвердил Велпис. В каком-то смысле они гораздо хуже Шторма. Красная Голова вредит случайным образом, в то время как мой народ систематически уничтожает все человеческое в прочих расах. Если допустить, что абсолютная справедливость существует и нечто под названием добро - это реальная величина, Тенебрия составляет им аппозицию.

- Прекрасный ответ. Вы можете привести примеры такой аппозиции?

- Конечно. Взять хотя бы вопрос безопасности Немоса. Гарзона и Тенебрия окружены рукотворными стенами для pащиты от Шторма. В то же время Ничейный материк, наш с вами дом, остается хорошо проветриваемым местом. Города защищают некопируемые технологии аквитаников, но в случае реального кризиса, они помогут не больше чем зонтик во время сброса авиационных бомб.

- И почему же так происходит? Ведь Немос это гигантское скопление ресурсов. Комтену его еще доить и доить.

- Это не совсем верно. Понимаете, уже сейчас количество материалов, запасенное Тенебрией настолько велико, что их буквально негде складировать. Какое-то время они вкладывали их в Пояс, но стена уже напоминает купол и грозит обвалиться, так что все излишки теперь отправляются на Фугию.

- Оу-оу-оу. Вы слышите мои партизанчики? Слышите, куда уходят плоды трудов наших? А как же все эти разговоры про то, что нам нужно заработать на собственную стену? Обеспечить всех вокруг и потом уж себя. Выходит: мы уже обеспечили, а заборчик нам так и не полагается?

- К сожалению потребности Тенебрии невозможно удовлетворить, - похоже Велпис подвинулся к микрофону. Его стало гораздо лучше слышно. Все что попадает на Фугию сжигается.

- Вы можете повторить это для наших слушателей? Еще раз: что происходит с НАШИМИ ресурсами, нами добытыми, обработанными, упакованными и погруженными на хреновы Штормоломы!

- Они превращаются в шлак. Войны Развития перемалывают не только людей. Они превращают в золу и обломки все, что приходит с кораблями. Что б вы понимали, там возводятся настоящие города с инфраструктурой, заселяемые настоящими людьми, в которых действую настоящие солдаты и техника. Чаще всего такие города превращаются в руины. Таким образом отрабатывают сценарии иноземельного вторжения.

- Вы, конечно, имеете ввиду пресловутых аквитаников.

- Абсолютно верно.

- А как по-вашему вторжение возможно?

Велпис отхлебнул кофе.

- Точно предсказать это не в наших силах. В данном случае каждый владеет лишь собственным мнением. И как мне кажется: да, возможно.

- Но это же херня на постном масле. Извините, конечно. Аквитаники помогают отсталым расам. Вы же не станете это отрицать.

- Разумеется, не стану. Как бы КомТен не пытался скрыть это приемами постправды и некачественной пропагандой, закрытый континент скорее гуманистичен, чем нет. Но сам феномен Войны Развития может в какой-то момент сделать их враждебными.

- Если мы создадим оружие, которое будет угрожать им.

- Именно так.

- Вот так мои партизанчики, - выдохнул Гамба. Чуете, чем пахнет? Наши ресурсы, бесчестные кучи добра сжигаются для того, чтобы не предотвратить конфликт, а спровоцировать его! Все слышали? А теперь расскажите тем, кто не умеет настраивать радио в красные ночи! Расскажите всем и каждому, к чему вас ведет тирания двухэтажников! А еще возьмите за шкирку любого из ваших знакомых, кто собирается поехать на Фугию за легкими деньгами. Эти жадные идиоты поддерживают саморазрушительный курс Тенебрии! Из-за них наступит коллективная ответственность для всех и каждого! Помните, не Шторм угрожает нам на этот раз, он спит, но тенебрийский гегемон бодрствует и своими руками создает эшафот на котором всему отсталому миру придется ответить перед Аквитанией

Я ударил по приемнику и тот улетел в угол, напугав спящую кошку.

- Какого хера? меня охватило такое бешенство, что в глазах потемнело. Ты за каким хуем это включил?

Затем Самару де Хина словно раздразнили кровавой тряпкой и спустили с цепи. Полуослепший от ярости, я метался по всему кабинету, пытаясь убить какое-нибудь пятно. Довольно быстро в голове у меня зашипело и невнятная тарабарщина обожгла мозги как кипяток. Я влетел в стену, а когда очнулся, обнаружил, что на груди моей сидит Тобука, а Ретро вновь пытается настроить радио.

Ящик злобно хрипел и потрескивал. Я вырвал руки из пальцев Тобуки и укусил ее за ногу.

- Ай! Быстрее, Якоб-сан!

- Почти! Вот, Самара, послушай это.

Шуршали мирные волны. Далекий прибой пенился в гладких камнях, а потом смачивал песок и уходил в него, оставляя влажную полосу. Волна за волной, мелководье смывало с моей души всю грязь и ожесточение. А когда запели потусторонние голоса, я не выдержал и

Заплакал как ребенок, колотись оно все банками.

Меня подняли и снова усадили за стол. Некоторое время кабинет слушал пение и шум прибоя и было в этом что-то совершенно не от мира сего и даже время застыло перенеся трех людей на картинку из газетного комикса. Звуки полусонных духов звучали как сказочные раковины, и под аккомпанемент набегающее ш-ш-у-у и отступающего ш-ш-а-а вводили в состояние близкое к алкогольному опьянению. Может быть, это и были ракушки, закрученные в гипнотизирующие спирали, - я однажды видел такую на Рыночке, но посчитал бесполезным хламом.

- Как прекрасно, - прошептала Тобука.

- Это партизанчики развлекаются? не удержался я.

- Возможно и они тоже, - согласился Ретро.

Он щелкнул выключателем, радио затихло, и мы все словно проснулись после глубоких двенадцати часов на матрасе.

- Хорошего понемногу, - бодро сообщил Ретро. Вызывает привыкание.

Я ушел спать к Стремному. На мое предложение помочь с разгромленным кабинетом, Тобука ответила твердым отказом. Оно и неудивительно. Достались же ей клиенты, клянусь Леди.

Конь улегся на свежую солому и гостеприимно подставил бок под мои плечи. Я устроился поудобнее, и закрыл глаза.

- У нас три часа.

- Ну так съеби подальше, пока они не закончатся.

Ретро вздохнул и поправил шелковую повязку на глазу.

- Знаю, тебе было неприятно. Ты не любишь всех этих разговоров о сопротивлении.

- Потому что это бесполезно. Мир такой, каков он есть.

- Затем я и предлагаю тебе отбросить страх.

- Клянусь Леди, ты из-за обычной фразы чуть не довел меня до сумасшествия?

Ретро шагнул в отдельный загон для Стремного.

- Мне нужно, чтобы ты ничего не боялся. Ничего, слышишь? Потому что завтра мы идем в одно место, где тебя могут подвести предрассудки и суеверия.

- И как этому помогут обвинения в том, что я приближал апокалипсис работая на Фугии?

- Ты не понял. Я хотел, что б ты услышал, в каком мире мы живем. Тюрьме, окруженной

- Заткнись, Фитц, - я швырнул в него пучком сена. Думаешь свинопас вообще ничего не отдупляет? Твои партизанчики потому и не могут добиться успеха, потому что рассказывают всем, что человек дышит носом, а серет задницей. Не бо-о-ойтесь смерти, потому что мы живем в обрече-е-енном мире. Я не смерти, сука, боюсь, а того, что за ней последует. Иначе давно бы уже пустил себе пулю в череп!

- За тем я включил тебе Мелководье, - Ретро отхлебнул мутной воды из стакана и поморщился. Пустишь пулю в лоб, попадешь туда. И придется вечность играть на раковине.

- Ебаный стыд.

- Единственный способ по-настоящему исчезнуть, обрести покой и тишину это выполнить свое жизненно предназначение.

Я засмеялся. Это было слишком даже для Ретро. Балобол хренов.

- И как узнать, в чем оно заключается?

- Без страха двигаться вперед, пока не почувствуешь, что все сделал правильно.

- Пошел вон, - я закрыл глаза. Убирайся ко всем штормовым дьяволам.

- Хорошо. Всем, кто ложиться спать спокойного сна. Я всегда так говорю моим ребяткам Мои милые крошки, так сложно бывает уложить их спать, - бормотал он уходя.

После пения раковин, мне почти не хотелось спать, но я погрузился в легкую дрему Из которой меня вытащила длинноножка.

- Я принесла одеяло, - она уронила на меня клетчатый сверток. Но это не потому, что я беспокоюсь.

- Нет, ни в коем случае, - согласился я. Оно наверняка заражено вшами.

- Именно так, - неуверенно подтвердила Тобука. Пусть они тебя закусают. Дебошир.

Она ушла, оставив меня наедине с храпящим конем. Я накрылся одеялом с головой, и в который раз шагнул на пески Фугии.

Глава 16.

Карлик и великан.

Сэт хрустнул позвонками и принял одухотворенную позу неземного существа. Он отставил ногу и прикоснулся к своему котелку. Притопнул каблуками.

- Хорн, - шепнул он, растянув о. - Мертв. Несчастный случай. Если меня посадят в Потолок я змеей проскользну между прутьев и буду ползти пока не найду вас, дуболомы. А потом я каждого

После сигриллы инспектора во рту остался тяжелый привкус сапожного крема. Ужасно хотелось пить, поясница болела и как-то странно вздрагивала правая нога, как будто хотела убежать, бросив остальные члены. Разве в таком состоянии должны быть нервы хозяина жизни?

Если подумать, нога была совершенно права.

Главный Должник не понимал, почему судьба так жестока к нему. Ведь он следовал принципам и зову сердца. Разве не это должно вести к счастливой жизни? Пока что все двери, которые перед ним открывались вели в засранные курилки. Прикончи сигаретку и шагай в следующую.

- Ты встрял, двухэтажник, - пробормотал он, отряхнув плечо.

Контракт заключенный с господином Сатисом гарантировал три месяца спокойной жизни. Денег было достаточно, чтобы отодвинуть общение с арк-колеллекторами на девяносто дней. Вот это срок! А еще Сэт оставляет за собой право лично лупить сотрудников Общества.

Шторма с два ты будешь мучить их вместо меня, Сатис!

- Не бывать такому.

Ну или бывать. В бумаге было оговорено, что, если Общество Должников каким-то образом найдет элексир раньше копов (в том числе Хорна), награда увеличиться. Это было хорошей мотивацией, но бессмертным жадность тебя не сделает. Скорее наоборот, риски подставиться возрастают. Прямо как сейчас.

- Хватаемся за каждый ном

Главный Должник смотрел на двухэтажное кирпичное здание в стиле ранней реколонизации. Стены украшали торчащие куски арматуры, на которых висели оливские фетиши в виде крупных разноцветных шишек и пластиковые цветы. Была сторона-ветрорез, а окна казались такими маленькими что у Сэта лишний раз промелькнули тюремные ассоциации. Одна из форточек на третьем этаже была раскрыта: из нее струился влажный пар. Наверное, там работала прачечная. Холейгула представил себе дешевую грязную плитку, ржавые лейки и проволочное мочало

Что скрывать, рассказ Линстон произвел на него сильное впечатление. Среди тенебрийцев о санаториях не принято говорить вслух. Тем ужаснее момент, когда ты оказываешься под каблуком Линстон.

Сэт порозовел и немедленно стукнул себя тростью по лодыжке.

Важнее всего было то, что внутри древнего здания находился Мужской дом госпожи Ба Ба. На вкус господина Холейгула название было слишком уж ироничным. Потом он вспомнил, как назвал собственное предприятие и фразу из гарзонской Библии. Не судите и не будете судимы.

Хот кое-кого осудить было просто необходимо.

Просьба Фитцвиля была, несомненно, попыткой доставить Сэту неудобства. Хотя большую часть времени Ретро изображал из себя сноба чуть ли не большего, чем сам двухэтажник, Холейгула ни раз замечал в старике нечто пугающе-злобноватое. Вот и сейчас Фитцвиль, пользуясь обстоятельствами, подкинул вождю совершенно бессмысленную работу. Проверить разводчиц? И что именно проверять? Нет ли у их подопечных воровских наколок?

Сэт изящно провернул трость пальцами. Он вспомнил как похожим образом не решался войти в экзаменационный секрет, где ждали его неимоверно старые, неимоверно высокие, - во всех смыслах, - члены комиссии, а Хо в это время как-то странно ухмылялась и клялась, что все пройдет замечательно. Проблема была в том, что в элитных сколиях студенты заходили на экзамен полностью обнаженными. Тенебрийцы серьезно относились к образованию и не давали подрастающему поколению сладкую возможность быть тупым и беспечным. Холейгула младший сопротивлялся этому как мог. В тот момент он, к примеру, не готовился к земельному праву даже символически. Вместо этого он весь предсессионный период пил вино и метал карты. В общем шансы были невелики, разве что смотр шариков, как в шутку назывались экзамены, не сорвет конец света.

Каково же было изумление Сэта, когда потусторонний голос оливки начал диктовать ему правильные ответы. Оказалось, что эта маньячка зашила ему микро-динамик прямо за ушной раковиной, пока двухэтажник валялся в отключке после очередного картежного фиаско.

А ведь затея почти удалась. Проклятый шов подвел. У Сэта была очень тонкая нежная кожа, а оливка слишком плотно стягивала леску. В самый напряженный момент Холейгула неудачно шевельнул головой, после чего облился благородной кровищей и угодил в лазарет.

- Только ради тебя, - пробормотал Главный Должник, тронув шрамик за ухом.

Выставив вперед правую пинательную, Сэт Холейгула дал своему прекрасному опорно-двигательному аппарату четкую команду. Идти как хозяин жизни.

Мужской дом госпожи Ба Ба считался крупнейшим заведением подобного рода во всей Новой Победе и, по слухам, во всей северной части колоний. Сюда приходили самые обеспеченные оливки за самыми лучшими подгрудниками, эй-кей пассажирами, эй-кей Далее.

Не смотря на внешний вид здания, Сэт успел навести справки и знал, что внутри его ждет обстановка куда более серьезная, чем пара грязных террариумов и воняющие мочой швабры.

Городской смог светился грязным золотом осеннего солнца готового уйти в очередной отпуск. Холейгула младший в шерстяном пальто, полосатых брюках и щелкающих ботинках смотрелся как успешный сутенер,. На груди его висела реплика смартфона (оригинал он месяц назад проиграл в двадцать одно) с золотой цепочкой и золотым же футляром. На кожаном ремне сверкала вышивка в виде Пояса Тенебрии зубчатой стены с гигантскими орудийными бойницами.

Взмахивая метровой тростью, он делал вид, что стучит ей по асфальту, но в последний миг подбрасывал, не разрешая дереву пачкаться. Это было дьявольски красиво. Сэт, разумеется, делал вид, что прогуливается по историческому кварталу с целью духовного обогащения. Память очень важна для истинного тенебрийца. Нужно помнить с чего начинали отсталые расы Немоса, чтобы иметь возможность тыкать им в лицо этими глинобитными сараями, если начнут требовать удобное жилье взамен тысячников. Вместе с ним по мощеным улицам гуляли гарзонский средний класс и лонгатская знать. Последние были под кайфом, и, очевидно, искали новые виды досуга. Свита пыталась загнать хозяев в роскошные автомобили с геральдическими щитами на капотах.

- Салют тенебрийскому дону! дворянин вырвался из лап испуганных служек и заступил трехсотлетний тротуар на пути Сэта. Гранд-шевалье Хуан Пачеко, преданный слуга Иберийской короны! Позвольте выразить вам мое почтение

С этими словами он заблевал ценнейший исторический булыжник.

- Погань отсталая, - презрительно фыркнул Сэт. Немедленно убери за собой.

- Так и будет! - запальчиво вскричал слуга Иберийской короны, вытирая плащом черную бороду. Мы честь и благородство Империи и мы никогда не попрем не порпраем не

Гранд-шевалье Хуан Пачеко вытащил из ножен рапиру и принялся ковырять кусочки бывших деликатесов. Его окружили верные телохранители и принялись мягко, но уверенно утаскивать прочь. Сэт хотел пройти мимо, но тут дворянин ударил себя кулаком в нагрудник, выкованный с большим запасом под брюхо, и вырвался из ласковых рук.

- Тенебрийский дон! он схватил Должника за край пальто. - Я прошу вас о помощи!

- У меня нет ни времени, ни желания помогать.

- Но я в отчаянном положении! Дочь маркизы Лердес, юная Крессенсия просит доставить ей маленького человека.

- Кого?

- Maldita sea, cmo puedo explicarlo? Gigante despistado. Hombrecito. Маленького мужчину зеленых женщин.

Выяснилось, что рыцаря отправили за подарком. Какая-то высокородная соплячка требовала себе живую куклу. Сэт указал на трехэтажное здание. Воодушевленный Пачеко нетвердым шагом устремился к Мужскому дому в сопровождении челяди. Палочник неторопливо двигался вслед. Ему интересно было узнать, что произойдет дальше.

А произошло следующее. У массивных железных дверей всю компанию приняли гарзонские ребята в кожаных куртках. Они с Хуаном не церемонились. Сэт с удовольствием смотрел и слушал, как иберийского декадента и его свиту побивают кастетами и дубинками, а потом вышвыривают за пределы невысокой оградки. Угрозы международным скандалом не возымели никакого действия.

Сэт дождался бегства иберийского воинства и уверенно миновал еще горячее поле боя. Гарзонские парни глядели на него вопросительно, без угрозы. Они отряхивали костяшки и заправляли дубинки под ремни.

- Вы, - Холейгула указал на них тростью. Охрана?

- Мы, - нашлось подтверждение. Охрана.

- Мне нужно поговорить с хозяйкой дома. Немедленно впустите меня.

- Господин высокий, - сказал бугай, расчесывающий бакенбарды складным гребешком-заточкой, - а вы по какому поводу?

- Тебя это не касается, - носик Должника вздрогнул. Я высокорожденный тенебриец и

- А удостоверение можно?

- Шторм бы вас всех побрал, отсталых хамов, - вскипел Сэт, вытаскивая карточку. Скоро последний фуг станет мне рост измерять, перед тем как посторониться, так что ли?!

Плечистый молча разглядывал удостоверение.

- Как будто читать умеет - Холейгула взмахнул рукой.

При этом он мазнул охраннику по носу и почти не наложил в штаны от страха, когда тот подался вперед. Гарзонец преклонил колено. Остальные последовали его примеру.

- Для нас честь услужить высокорожденному, - прорычали снизу. Ходулизм воздвигнет стену. Стена защитит от Шторма.

Они подняли ладони.

- Благословите нас на труд, - попросили Сэта. Мы занимаемся неугодным делом, но наши семьи работают на заводах в поте лица. По двенадцать часов они приближают появление Стены.

Похоже тут им платят больше, чем на производстве, - подумал Сэт. Они кормят семьи мясом, чтобы те не выгорели.

- Благословите их через нас. Благословите на священные усилия. Да воздвигнется Стена.

Сэт вспомнил службы отца и без запинки проговорил:

- По грамму от каждого слитка железного, от каждой доски древесной по щепе, и по капле горючего с каждого барреля мы отправляем на строительство пояса. Расти Стена.

- Расти Стена, - повторили гарзонцы.

Затем крепыши поднялись, и Сэту показалось, что вместе с их плечами приподнялось небо. Он был на две головы выше каждого, но сейчас это преимущество было чисто умозрительным. Хорошо, что ребята знали свое место.

Гарзонец с баками достал реплику и сделал быстрый дозвон. Остальные разошлись в стороны, и расселись по скамейкам с навесами.

- Высокорожденный. К хозяйке. Да.

Раздался писк магнитных замков. Это звук вывел Сэта из оцепенения. Когда дверь открылась, он уже вернул на место властелина судеб, готовый унижать и доминировать.

На пороге показался лакей из чистокровных лонгатов. Это можно было понять по марке - разделочной доске на его груди. Там было вырезано имя, фамилия, род занятий, - дворничий, - и даже пол. Судя по литере М слуга оказался с яйцами. И яйца эти доставляли ему неудобство, потому что стоял он широко расставив ноги. Сэт не стал рассматривать красную рубашонку с незнакомыми узорами и круглое лицо-тарелку с пышными усищами, но сразу пошел вперед, словно в пустоту.

- Барин, барин! дворничий поднял руки. Обождите маленько, барин! Одну секундочку

- У меня нет времени.

Сэт нагнулся и вошел в прихожую, чуть не уронив котелок. Он бросил пренебрежительный взгляд через плечо. Краснорубашечный тем временем встал на табурет и вытащил засов в верхней части дверного проема. Затем толкнул пятерней маленькие створки: вход увеличился ровно настолько, чтобы хозяин жизни мог пройти в полный рост.

А ведь точно, - подумал Холейгула. Нагибаться дурной тон, самоуничижение. Что поделать, необходимость посещать жилье, предназначенное исключительно для отсталых - морально его разложила.

- В следующий раз шевелись быстрее, а не проветривай ляжки, - прошипел Сэт, сгорая от стыда. Его уличили в незнании элементарных правил этикета. Хорошо никто кроме прислуги его позора не ви

- И правда, высокорожденный, - зазвучало пространство. Разве что слишком молодой, чтобы следовать правилам. Располагайтесь, благодетель мой. Я сейчас выйду.

Не снимая обуви, Должник перешагнул крохотную, в три ступени лестницу, и остановился на зеленом ворсистом ковре. С навесного потолка нежно-голубого цвета, мягко светили лампы-крестовины.

Прихожая была обставлена роскошной мебелью и декорирована статуями в виде женских половых органов. Внутренних, слава ходулизму. Чем-то они напоминали безголовые женские фигуры. Сэт неодобрительно взглянул на них, однако запасы сигар и темных напитков, которыми полнились столики, вызвали у него одобрение. Не хватает зеленого сукна, - подумал он.

Это была совершенно ненужная мысль. А еще хозяину жизни не стоило садиться на эти красивые, но явно испачканные отсталыми жопами кресла и кушетки. А тем более принимать убогое питье и сигары, скрученные из туалетной бумаги.

И Должник стоически замер, разглядывая большие глиняные блюда, развешанные по стенам. На них глазурью были нарисованы оливы, прелести которых скрывала цветочная цензура.

- Посторонитесь, пожалуйста.

Сэт слишком оглянулся по сторонам: пусто. Его терпение подходило к концу.

- Немедленно покажитесь, - повелел хозяин жизни, и тут же получил по котелку.

Он отскочил в сторону и увидел, наконец, скрытый пандус, который до этого был частью потолка, а теперь медленно опускался вниз на гремящих цепочках. Он вел на второй этаж, а по ступеням его, сбегали фуги в дурацких зеленых ливреях.

Один их них, словно церемониальное копье, нес на плече складную вешалку. Остановившись перед Сэтом, фуг разложил ее и установил прямо.

- Прошу вас, - гнусаво предложил он.

Сэт нехотя повесил пальто и несчастный котелок.

- Почистить вашу одежду, владыка? гном подобострастно заглянул Сэту в пах.

Тот хотел ответить грубо, но потом вспомнил ребят из Документов и ограничился движением ладони: Не нужно. Второй фуг пробежался вдоль столов, проверяя, не нужна ли уборка. Смахнул невидимые соринки и тщательно пропылесосил следы Должника портативным устройством.

Тот испытал нечто вроде угрызений совести, - зачаточный их вариант, - и позволил фугу с вешалкой поменять ботинки на тапочки. С обувью двухэтажника в руках бедняга напоминал святого со скрижалями.

- Какой неожиданный и приятный визит.

Госпожа Ба Ба вне всякого сомнения, любила нисходить в помещение. Большинство старых зданий были обустроены с оглядкой на секретную архитектуру тенебрийцев, однако эту лестницу давно можно было упразднить и прорубить нормальные двери. С другой стороны, это помешало бы пускать пыль в глаза посетителей.

- Вы госпожа Ба Ба? спросил Должник, с видом человека предельно соскучившегося.

Хозяйка мужского дома поклонилась. Она была закутана в темно-зеленую ткань без швов и понятных очертаний. Как будто напольную лампу завесили чехлом. Сэт не смог даже отыскать глаза. Только уши. Они торчали свободно, словно теплоотводы. Все-таки под такой одеждой наверняка было шторм как жарко.

- Могу я узнать ваше имя, господин?

- Можете обращаться ко мне как к Должнику.

- Как интересно. И кому же вы должны?

- Моей ближайшей слуге. Она помогала мне лучше, чем кто бы то ни было, и сейчас я хочу премировать ее надежным и здоровым самцом. Мне доложили, что у вас можно найти такого.

Когда Фитцвиль заговорил о подгрудниках, Сэт подумал, что сможет, как минимум, присмотреть для Хо нового мужа. Не самого дорогого конечно Что-нибудь уверенно-бюджетное.

- Эта информация правдива, - лампа снова поклонилась. Мой виварий лучший в Новой Победе. Только здоровые и хорошо приживающиеся мужчины от проверенных матерей. Регулярные медосмотры, строгий контроль диеты, идеальные условия взращивания.

- А кто матери?

- В основном офисные рабочие, но есть и заводчанки.

Постарайтесь узнать что-нибудь о цыханах, - просил Ретро. Сэт понятия не имел, что это за цыхане такие. Еще бы ему разбираться в сортах отсталости, но потратил драгоценное время на поиск информации в сети. Он даже придумал как начать разговор.

- А есть что-нибудь Экзотическое? Мне не нужен ширпотреб.

Госпожа Ба Ба несколько секунд молчала, а потом попросила следовать за ней.

- Я прошу вас поставить смартфон на беззвучный режим и говорить вполголоса. Посторонний шум вызывает у мужей стресс, а стресс плохо влияет на приживаемость.

Они поднялись на второй этаж и оказались в широком, на всю площадь, помещении с колоннами. Холейгуле показалось, что он попал в музей. Тут было множество культурных памятников оставшихся от древней оливской цивилизации. На стеклянных витринах лежали украшения из дерева, янтаря и кости, охотничьи орудия, инструменты и остатки одежды.

Между ними стояли кубические конструкции, накрытые, как и сама госпожа Ба Ба, зелеными полотнами.

В центре зала высилась фигура в кожаной одежде. Коренастый мужчина с бронзовой кожей и миндалевидными глазами. Он чем-то напоминал лонгата, но с более вытянутыми, звериными чертами лица. В черной гриве заметны были серые пряди и вплетенные обереги. Большая меховая шапка наползала ему на глаза.

Сэту показалось, что шапка эта двинулась, и он остановился напротив фигуры.

- Это реконструкция, - лампа встала с левой стороны. Так выглядели наши мужья. Некогда.

- Решительные были воины, я полагаю.

- Сейчас это уже не имеет значения. Откровенно говоря, его можно изобразить хоть с двумя головами и зубами как у квалога. Мы предпочитаем не думать о прошлом. Это вызывает дискомфорт.

- Тогда зачем вы его здесь поставили?

- Для посетителей вроде вас. К нам заходит множество ценителей оливской красоты и трудоспособности. Мужчины и женщины всех известных народов. Даже фуги. Редко, но все же. Они смотрят на эту фигуру и как бы говорят: ваши женщины теперь наши. Это стимулирует выбрать самый дорогой подарок из доступных.

- Правда?

- Я, конечно, не могу залезть к посетителям в голову, но большинство из них не упускает возможности побеседовать с Парнем. Мы так его зовем. Парень. Возможно, кое-кто искренне обещает позаботиться о бедных потерянных девочках Я прошу прощения, мне нужно отойти, проверить как дела у другого посетителя. Обычно я принимаю людей индивидуально и по строгому расписанию, но для вас сделала исключение.

- Разумеется, - согласился Холейгула. Идите, ничего страшного. Поговорю пока с Парнем, раз уж здесь так принято.

Хозяйка вежливо усмехнулась, после чего скрылась за витринами.

Должник и Мертвец остались наедине. Холейгула смотрел на шапку. У него возникло желание поднять ее, но внимание двухэтажника отвлек чей-то негромкий возглас. Он повернулся на звук, а когда вновь сосредоточился на восковой фигуре, шапка уже валялась на полу. Сэт удивленно подопнул ее, и, еще раз оглядевшись по сторонам, нагнулся и подобрал эту шерстяную гадость двумя пальцами.

- Вам будет не к лицу.

Холейгула вздрогнул, и нервозно шлепнул головной убор на черные космы.

- Линстон?

- Сынок, - она кивнула.

- Что вы тут делаете?

- По-вашему я ищу мужей на помойке? она приблизилась к Сэту и оценивающе прошлась по двухэтажнику взглядом.

- А-а-а. Так это вы тот другой клиент.

- Что с Хорном?

В этот момент зад молодого тенебрийца окаменел

- Вам лучше знать. Что это вообще за вопрос?

- Он молчит со вчерашнего дня, - олива обошла Сэта по кругу.

- Мои парни говорят, что дело сложное. Возможно ваш драгоценный волкобой не желает терять время на разговоры с теми, кто не владеет ситуацией.

- Мы с Хорном были очень близки. Он не стал бы меня игнорировать.

- Поздравляю. В то же время любые связи со временем теряют актуальность.

Линстон схватила Сэта за ремень.

- Если бы я не знала его так хорошо, то могла бы подумать, что твои придурки что-то с ним сделали, - проговорила она, подтянув Сэта к себе. - Прямо сейчас я пошлю тридцать человек в церковь штормистов. Мы схватим всех, кто окажется под рукой, а потом как следует допросим.

Как следует было подчеркнуто тремя жирными линиями.

- Тех, кто не успеет убежать от ваших увальней, - уточнил Холейгула. - Вряд ли среди штормистов много инвалидов.

Воздух между оливой и тенебрийцем настолько раскалился, что над головами их включился невидимый кондиционер.

- Скорее всего нет, - Лидия отпустила пряжку и отвернулась от Сэта. Ее уши медленно покачивались в такт медитативному дыханию. Должник еще раз убедился, что она умела обрастать льдом, когда это требовалось. В любом случае, я советую вам предупредить Хина и Фитцвиля. Если они еще живы.

- Обязательно, - улыбнулся Холейгула. Благодарю вас за участие.

- Могу я узнать для чего - Вы - сюда пришли? Линстон прошлась ладонью по ежику. Сэт готов был поклясться, что каждый распрямляющийся волосок, словно маленькая катапульта, швырял в него молекулой крепчайших феромонов. Подобный обстрел мог обрушить любую крепость в шерстяном пальто, однако двухэтажнику было не до того.

- У меня в штате есть девушка

- Некая Хо Хо.

- Да. Некая. У нее проблемы с пассажиром. Я пришел выбрать ей лучшего.

- Вот ка-а-ак, - протянула Линстон. Вы цените своих сотрудников.

- Ее особенно.

- Поебываете на столе?

Сэт оторопел. Затем подтянул челюсть, и молча замахнулся тростью. Лидия невозмутимо увернулась от удара И тут бы двухэтажнику успокоиться, и, следуя примеру капитана, взять себя в руки

Но ему ткнули в запретную ложбинку.

Он использовал Хо по-разному. Но только не так! После трагедии с двоюродной сестрой он до сих пор не сумел разделить секс и смерть. Это занятие Безусловно приятное, каждый раз вызывало у него стыд и посткоитуальную депрессию. А еще страх за партнера. Иррациональный, конечно. Но Сэт ничего не мог с этим поделать.

Поэтому он замахнулся второй раз.

- Что здесь происходит? госпожа Ба Ба появилась рядом с ними как призрак запутавшегося в шторе человека.

- Молодой владыка демонстрирует мне свою трость, - ответила Линстон со значением. Прекрасная работа, - она повернулась к нему и отпустила пойманный набалдашник.

- Госпожа Ли, я ведь просила вас подождать, - с натянутой вежливостью проговорила лампа. Благодетель, я отошла, чтобы отрегулировать систему кондиционирования, а она

- Ничего страшного, - Сэт мстительно взглянул на капитана. Я терпимо отношусь к отсталым, но, к сожалению, им нельзя долгое время оставаться без кнута.

- Я приношу свои глубочайшие извинения, - Лидия произнесла это так, словно находилась в конференц-зале наполненном злейшими репортерами на свете. Обстоятельства заставили меня просить очередь у благодетеля. Мой муж в скверном состоянии. Отойдет за горизонт не сегодня завтра.

- Благодетель не обязан принимать это во внимание.

Что и говорить, реклама от высокорожденных тенебрийцев бесценна. Может Сэт и не был первым подобным посетителем, но каждый их них для госпожи Ба Ба являлся подарком небес. Эта мысль подняла Должнику настроение.

- Конечно, конечно, - согласилась Линстон. Я кругом не права. Еще раз прошу прощения.

В этот момент ее рация пискнула, и в атмосфере сонной выставки, этот звук показался криком умирающей птицы.

- Госпожа капитан, - прошипела Ба Ба. Вы продолжаете нарушать правила. Я же просила поставить все средства связи на беззвучный режим. Громкие звуки беспокоят мужей.

- И это наши защитники, - поддержал Сэт. Оплот дисциплины.

- Прошу прощения. Я все равно не могу ответить, под этой крышей ничего не ловит.

- Продолжите в таком дхе, - продолжала хозяйка, - и я буду вынуждена попросить вас уйти и вернуться в более подходящем настроении. Со всем уважением к вашей должности, разумеется.

Линстон кивнула со спокойствием прямо-таки потусторонним. И у Сэта появилось дурное предчувствие. Впрочем, он все еще был вне себя от бешенства и не уделил этому достаточного внимания. Как показала ближайшая перспектива: сука, зря.

- Итак, - госпожа Ба встала к гостям вполоборота. Что же мы ищем, благодетель? У вашей слуги есть какие-то особые предпочтения? Требования к внешнему виду, форме, атрибутам?

Сэт много раз видел Хо голышом, но никогда не разглядывал ее подгрудника. Чаще он скрывался под специальным чехлом. Просто огромная бородавка. Какие еще атрибуты?

- Понятия не имею, - честно признался он, и взглянул на Линстон.

Та равнодушно глядела перед собой.

- Это не очень хорошо, - сообщила хозяйка. Внешний вид спутника может быть крайне принципиален. Скажите, девушка не будет против, если вы сделаете выбор на основе личных предпочтений. В крайнем случае, вы можете включить видео-трансляцию, что бы она

- Она примет все, что я ей дам, - перебил Холейгула.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, как прозвучала эта реплика. Быстрый взгляд на Линстон. Ничего. Полное безразличие.

- Очень хорошо, - удовлетворенно произнесла Ба Ба. Тогда начнем демонстрацию. Свет.

Освещение в зале убыло. Стало почти сумрачно. В этот момент раздалось загадочное жужжание и покрывала начали сползать с кубических форм. Невидимая леска тянула их вверх.

- Прошу за мной, благодетель. Капитан, вы тоже. Сообщите мне о своем выборе позже.

Она повернулась к гостям спиной, и в этот момент Холейгула махнул рукой и отвесил Лидии пощечину. Она двинула кулаком чуть ниже уровня собственного плеча, и у двухэтажника потемнело в глазах.

- Как ты смеешь, зеленая прости

- Что-что? госпожа Ба Ба качнула ушами.

- Я говорю, простите, но нельзя ли добавить освещения? простонал благодетель. Ничего не видно.

- Исключено. Яркое освещение вызывает у мужей стресс, а это влияет

- На приживаемость, да-да.

Холейгула схватил Лидию за шею и прошептал, склоняясь к зеленым ушам:

- Я тебя уничтожу. Ты поняла? Завтра же загляну в штаб.

Ему ответил металлический щелчок.

- Ты что наделала? взвизгнул Сэт.

- Благодетель? Ба Ба резко обернулась.

- Ничего, ничего, - Сэт подтянул Линстон к себе и спрятал правую руку за спину. Складывалось впечатление, что капитан обнимала его за талию.

- Она пристает к вам? возмутилась хозяйка, и все шелковистое одеяние пошло волнами.

- Только попробуй, - неподвижное лицо капитана, словно только что вырезали из огромного куска малахита. Сэту показалось, что на него смотрит огромная кукла, навроде Парня. Я протащу тебя на этой цепи по всему району и сниму это на камеру. Посмотрим, что будет с твоей репутацией после этого, господин юрист.

- Госпожа Ли, вы не оставляете мне иного выбора, клянусь. Я прошу вас удалиться. Информацию о повторном посещении будет отправлена сообщением на ваш номер.

- Все в порядке, - голосом деревянным и зловещим как колода для рубки мяса, возразил Должник. Пусть остается.

- Вы уверены? с сомнением переспросила Ба Ба.

- У отсталой Линстон гормональные скачки из-за болезни мужа. Моя слуга мучается тем же самым. Кроме того, вчера был Красный день. Его злые отголоски могу преследовать людей целую неделю. Истинный благодетель должен относится к слабостям отсталых снисходительно.

- Господин слишком добр, - Сэт вздрогнул, когда пальцы капитана сжали его мякоть.

- Очень, очень добр, - подтвердила Ба Ба заискивающе. В таком случае, не будем дальше растрачивать ваше драгоценное время.

Они приблизились к первому стеклянному кубу два на два метра. Внутри Сэт увидел нечто вроде праздничной гирлянды, цепь загадочных фонариков разного цвета. Они облепили древесные пеньки, словно люминесцирующие грибы и слабо шевелились. Присмотревшись, Холейгула убедился, что это дремлющие подгрудники. Один из клубочков развернулся, и желтое свечение переместилось на устланное землей основание вирариума.

- Перед собой вы можете наблюдать породу Светлячок, - заговорила Ба Ба. Эти мужья обработаны натуральной фосфорецирующей краской. Краска не смывается, разве что к концу жизненного цикла начинает страдать яркость. Идеальный вариант для олив тесно связанных со сферой развлечений. Стриптиз с полным обнажением и демонстрацией мужа сейчас в тренде. Только представьте, благодетель, как загадочно и возбуждающе будет смотреться танец вашей слуги в интимном полумраке.

Вместо этого Холейгула представил как сильно Хо засветит ему по шарам, если он предложит ей потанцевать на Белом Столе Надежды в интимном полусумраке.

- Нет, - сдержанно ответил тенебриец. Это не то.

- Понимаю, - качнулась лампа. - Тогда пройдем дальше.

И они, как это неудивительно, прошли.

- Заключим мир, - прошептал Холейгула. Только расстегните наручники.

- Зачем? спросила Линстон. Мне и так хорошо.

- Послушайте

- можете видеть, имеют идеальную каплевидную форму и родимое пятно на кресцте в виде сосочка. Это относительно свежая порода. Мы используем специальные корсеты, в которые мужья помещается с самого рождения, для корректировки скелета. Когда они приживаются, создается впечатление третей груди. Многим это кажется забавным. Грудки уже довольно популярны

- это просто смешно.

- Вовсе нет. Вы напали на офицера ГО. Задержаны до установления личности.

- Вы же меня знаете.

- Первый раз вижу.

- Гадина ушастая.

- Здесь у нас, - позвольте добавить внутреннее освещение, - порода выведенная по схожему принципу. Это невидимки - безумно популярны, но и стоят соответствующе. Все дело в том, что нам сложно поддерживать хорошую приживаемость на фоне сильного вмешательства в морфологию.

Невидимки напоминали клопов. Или мокриц. В общем, что-то живущее по соседству с насекомыми. Головки мужей были приплюснуты, глаза торчали по бокам, напоминая кровавые ранки. Тело блюдце с точащими хрящами. И абсолютно беспомощные ручки и ножки.

- Позвольте, я продемонстрирую поближе, - хозяйка открыла вирариум и достала невидимку из питательной жижи. Бедолага пускал пузыри.

- Видите? Сэт немного отшатнулся, когда породистого инвалида подняли на уровень тенебрийских глаз. Всего полсантиметра в толщину. Легкий, незаметный, достаточно подвязать его эластичной лентой и никакой привычной выпуклости. Хит продаж.

- Ужас какой, - не выдержал Холейгула. Зачем вы так над ними издеваетесь?

- Красота требует жертв, - вздохнула Ба Ба. - Поверьте, ваша слуга будет в восторге.

- И сколько он стоит? спросил Холейгула на всякий случай.

- Пять шестьсот на данный момент. Но вскоре ожидается подорожание. Много брака в последнее время.

- Пять тысяч шестьсот номиналов? уточнил Сэт.

У него приключились коронарные боли.

- Точно так. Кстати, у нас присутствует трейд-ин. Если ваша слуга забеременеет, она может записать предполагаемого мужчину на мое имя. Мы оценим его и сделаем скидку на собственный ассортимент.

- Не понял, - Сэт зачем-то взглянул на Линстон. Вы продать его предлагаете?

- Это обычная практика, сынок, - сообщила женщина. По-твоему разводчицы сами все это из себя выдавливают? Есть оливы которые только и делают, что рожают и обменивают малышей на деньги.

- А что делают с девочками?

- Господин копнул землю, по которой ходит, - Линстон покачала головой.

- По-разному, - ответила Ба Ба за нее. Пожалуйста, не забивайте голову этими пустяками, благодетель.

А двухэтажник-то всерьез думал, что хорошо узнал подноготную отсталой жизни. Он, конечно, слышал от некоторых зеленых посетительниц фразы вроде не удалось продать котенка, чтобы покрыть долг, пришлось утопить, но никогда не заострял на этом внимание. Котенок и котенок. Необязательно вникать в сленг всех этих карликов, свинопасов, безносых и черноголовых, чтобы работать с их жуткой кредитной историей.

Когда он спрашивал об этом у Хо, та говорила, что это - оливское дело. Даже она считала, что хозяину (другу?) не будет до этого никакого дела, а значит и говорить не стоит.

Это мысль неприятно стукнула по черепу. Они так долго шли рука об руку, но какие-то темы для разговора все еще были недоступны. Возможно, я слишком хорошо изображаю хозяина жизни, - подумал Сэт. Так что даже Хо временами тошнит.

- Если нужен вариант дешевле, - продолжила Ба Ба, по-своему расценив молчание тенебрийца, - и ваша слуга недостаточно усердна, могу предложить классику очень здоровые, очень надежные, приживаемость в районе девяносто пяти процентов. По желанию на них можно нанести татуировки, добавить пирсинг, нарастить волосы, ампутировать конечности для большей компактности

В этот момент раздался стук, который, никто кроме Сэта, кажется, не заметил. Примерно на уровне его макушки висели бактерицидные лампы с широкими плафонами. Одна из них качалась. Палочник успел увидеть какое-то движение, но

Милашка уже скрылся в другом конце зала. Из глаз его текли слезы. Когда его подопечная, его прекрасная женщина Хо, попросила его о помощи, он оказался перед трудным выбором. Вся его сущность стремилась присосаться к ее плоти, но женщина Хо сказала: нет.

- Почему?! воскликнул он. Я недостаточно хорош?

- Нельзя - шептала она. У тебя есть разум

Что это значило, Милашка понять не смог. Пузыри чужой памяти говорили ему, что у всех мужчин есть разум. Они одинаково умны. Кто-то менее прочих, но в большинстве своем

Женщина попросила принести другого. Она умоляла сделать это, находясь при смерти. Милашка чувствовал, что жизнь уходит из нее и обливание холодной водой в этот раз не поможет.

- Хорошо, - поборов ревность и половую жажду, произнес Мужчина. Я сделаю. Где искать?

Она смогла лишь показать направление рукой. А потом уронила ее и забылась. И он бежал, бежал изо всех сил, практически по прямой, преодолевая стены и карабкаясь по проводам, отбиваясь от крыс, собак и жирбергеров. На спине его алела свежая рана от острого куска железа.

И когда он почуял знакомый запах мужчин и крови, его наполнило второе дыхание. Милашка безошибочно определил нужное здание и пролез в окно у земли.

Там были мужчины. Проблема была в том, что все они были мертвы. Трупы лежали в пластиковых контейнерах с надписью БРАК и гигантская фигура в шуршащих одеждах, опрокидывала эти братские могилы в жужжащую махину.

В этот раз запах крови не вызвал у Милашки ярость и желание биться. Он шокировал его. Довел до странного, угнетенного состояния. Возможно все дело было в том, что крови этой было слишком много: мертвецов превращали в фарш. У ног гиганта бегали три полосатые кошки. Они громко мяукали и вставали на задние лапы.

- Сейчас, сейчас, мои хорошие, - прогудело им в ответ. Вот.

Он взял большое блюдце и шлепнул в него порядочную котлету, после чего накормил животных.

- Больше не дам, - сказал гигант, стряхивая крошки в заполненный накопитель. Другие кошечки тоже хотят есть. Их хозяева деньги платят, а вы, трое дармоедов на моей шее катаетесь. Все-все. Брысь!

Сыто урча и облизываясь, кошки убежали прочь из помещения. Мясокрутчик снял перчатки, похлопал себя по карманам, и ушел вслед за ними.

Милашка покинул укрытие за трубой.

Он спрыгнул на гладкую плитку, и подбежал к столу, на котором оставались наполненные контейнеры. Вскарабкавшись по стальной опоре, оливец запрыгнул внутрь. Кто-то еще мог оставаться в живых. Ему нужен был один-единственный Милашка не знал, как назвать их. Конкурент? Сородич?

Он переворачивал бездыханные тела, зарываясь глубже в коченеющую плоть. Мертв. И этот. Кровь сочиться из маленьких ушей. И все же, наконец, слабое дыхание и всхлипы.

- Ты слышишь меня? Милашка потряс малыша за плечи. Женщине нужна твоя помощь. Можешь идти?

Оливец приоткрыл черные глазки и слабо пискнул.

- Говори со мной.

- Пи-пи.

Больной, - подумал Милашка. Искать другого слишком опасно: гигант может вернуться в любой момент. Нужно забирать этого и возвращаться к Хо.

В этот момент контейнер содрогнулся, кошачья морда надвинулась, закрывая свет. Ми Га догадался сунуть ей мертвеца, но животное запрыгнуло в контейнер и принялось топтаться, выискивая угощение получше. Пока Милашка пытался уберечь конкурента, обоих придавило упавшей стеной мертвецов.

- Ты что там делаешь?! услышал он, ворочаясь среди холодных конечностей. Грампи! Ты совсем охренел? Я вышвырну тебя на улицу, клянусь Спасителем!

Контейнер затрясся, кот старался покинуть место преступления. Милашка почувствовал, как вся трупная канава взмыла в воздух, а потом резко опрокинулась. Он полетел в жужжание и треск, обнимая своего найденыша. Почти сразу их закрутило что-то железное, затянуло в желоб и понесло вперед к неминуемой смерти. Милашка не мог ни дышать, ни пошевелиться, так сильно его сдавили тела и железные стены. Он мог лишь держать своего нового знакомого за руку.

Пока огромный шнек тащил его к ножам.

Ми Га спасло шило на спине. Веревочные ножны затрещали, когда спрессованное мясо сорвало священное орудие воина и вдавило меж вращающихся лезвий. Механизм заклинило, он электрически взвыл, но шнек продолжал вращаться. Спресованные тела выдавили Милашку в камеру перед решеткой, а затем раздалось еле слышное клиньк, и ножи закрутились вновь.

Милашка в ужасе схватился за голову оливца, глядя в его бессмысленные черные глазки. Они на мгновенье расширились и тут же придвинулись вплотную. Кровь хлынула со всех сторон, каша из требухи, костей и мяса, придавила Ми Га к решетке да так, что он сам готов был превратиться в кошачий корм.

Затем решетка вылетела от перепада давления, и черные глаза, - в них не было ни предсмертной просьбы, ни затухающей искры сознания, - исчезли. Милашка влетел в накопитель и забарахтался в фарше, как в трясине. Он наглотался его, словно болотной воды, и обезумев от накатившего адреналина с рычанием выбрался наружу.

Он сбежал, пока гигантская фигура с проклятьями вскрывала кожух мясорубки.

Немногим позже, унюхав еще больше своих сородичей, Ми Га пролез через техническую трубу наверх и пополз по гранитной плитке, готовый впасть в детство, в беззаботное состояние щенка из стеклянной клетки. Нечистая корка подсыхала на его боках, но Милашка не обращал внимания на жжение и зуд. Он влез под покрывало и забрался по нему к месту, откуда исходил запах.

Его ждал еще один психологический удар. Уродливые существа, давно потерявшие изначальный облик, ползали в опилках и траве в поисках гранулированной пищи.

Оливец попробовал открыть шкаф тщетно. Он вернулся на пол и тяжело выдохнул. Силы покинули его: хотелось свернуться пирожком и уснуть. Может быть четвероногий унес бы его в мир свободных женщин. Милашка размазал грязь по лицу и печально засвистел.

- Здравствуй брат.

Малыш вскочил и оскалился. Кто здесь? Кто говорит? Пузырь с чем-то ужасным надулся в его голове.

- Я здесь, - сказала восковая глыба.

Фигура говорила с Ми Га через память. Он внимательно посмотрел на суровое лицо, и глаза на нем, черные, блестящие полированным стеклом, мигнули. Милашка увидел в памяти, как наяву, идущего соплеменника. Тот протягивал руки для приветствия, и в них не было оружия, только доброе намерение и горсть желтых ягод.

- Здравствуй, - сказал Ми Га. Чистого неба над головой, - подсказала память.

- Как хорошо встретить друга на долгом пути, - улыбнулся собеседник.

- И куда же ты идешь?

- Из прошлого в будущее. Как все мы.

Он нагнулся и ссыпал большой ладонью ягоды перед игрушечным телом Милашки. Тот посмотрел на свои руки, похожие на кукольные, и с горечью спросил:

- Как мне осилить путь?! Почему я не такой как ты? Почему все, кого я видел внизу не такие? Нами кормят зверье. Нас держат в прозрачных ловушках. Ты из прошлого, как стал сегодня тем, кого бросают на ножи?

- Путь из прошлого в будущее очень долог, - пузырь памяти задрожал. Я не видел его конца. Ты тоже.

- А как быть сейчас? рассвирепел Милашка. Как быть мужчиной в заячьем теле?

Хлоп.

- Стой! Ми Га побежал к восковой статуе и вцепился в штанину. не уходи! Нам нужно объединить силы. Женщина умирает! Нужно защитить ее!

Фигура оливского воина безмолвствовала. А вот опасный мир гигантов начал говорить. А заодно топать, греметь и при-бли-жа-ться.

Глава 17

Карлик и великан 2

У Сэта заболела голова, и подступило к горлу. Это было верным признаком отравления. Отравления происходящим идиотизмом. На его руке висел капитан ГО, Ба Ба не затыкалась, демонстрируя бюджетные породы, и даже на этих уродов со скидкой у известного юриста не хватало денег. Последнее обстоятельство было токсичнее остальных.

Может у них есть рассрочка? Святые Ходули, какой позор. Холейгула моргнул и заставил себя думать об ответственной миссии, порученной ему господином Фитцвилем. Встречу тебя, мерзкий старик, натяну шляпу до колен, - подумал тенебриец, а вслух сказал:

- Неплохое предложение. Однако, в самом начале я просил у вас показать что-нибудь экзотическое. Кажется

И он закатил глаза, демонстрируя усталость.

- Я помню, - поклонилась Ба Ба. Конечно помню, - она сунула ленивого подгрудника в виварий. Единичные экземпляры вне породы? У меня есть забавные мутанты. С чешуей и перьями. Есть двухголовый, хвостатый, рогатый и с милыми яичками. Наружные половые органы для мужей являются атавизмом и редко заметны, но у одного мошонка выросла как у кота. Выглядит экстравагантно.

- Этого я бы посмотрела, - сказала Линстон.

- Гарантия на внепородных не распространяется, - предупредила Ба Ба тоном почти угрожающим. Приживаемость под сомнением. Особенно у двухголового.

Сэту показалось, что его разыгрывают. Он готов был сорвать с торгашки покрывало, чтобы точно не промахнуться по заднице, и гонять ее пинками пока та не убьется об колонну.

- Моя слуга увлекается культурой цыхан, - сказал он, стараясь не думать о котовьих мошонках.

После этих слов наступила тишина. Линстон медленно повернула голову влево и вверх. Хозяйка дома, как будто впала в ступор. Ее уши приподнялись и опали ближе к плечам.

- Так вот, - невозмутимо продолжал Холейгула, - нет ли у вас материала от них? Может, вы знаете разводчиц, которые с ними контактируют?

- Я крайне не рекомендую обращаться к другим разводчицам, - тут же включилась Ба Ба. Только у нас вы можете быть уверены, что муж не заразит носительницу инфекциями, передающимися через кровь, которые он в свою очередь

- Так есть у вас дети цыханок или нет?

- Какая интересная слуга, - вставила Линстон. Любит мужиков порезче.

- Порезче, да, - поддержала Ба Ба. Боюсь девушка не понимает, чего именно хочет. Цыханский материал очень агрессивен.

- Есть или нет?! не выдержал Сэт.

Ангельское гав привело хозяйку в смятение.

- Да, - нервно призналась она. Мы принимаем цыханских мужей, но не для реализации. Они используются как агенты оздоровления в отборочных камерах.

- То есть? не понял тенебриец.

- Убивают нежизнеспособных особей. Дело в том, что цыханки плохо реагируют, когда мы торгуем их мужьями. Они раздают их исключительно бесплатно, в том числе разводчицам. Для благого дела.

А, так вот почему ты разволновалась, - подумал Сэт и мозг его улыбнулся извилинами. Боишься, что я потребую бесплатного цыханенка и не оставлю тебе номов.

- Как это интересно, - сказал он, изображая задумчивость. Эти цыханские мужья, они свежие? Мне говорили, что средняя продолжительность жизни подгрудника - четыре года.

- Все верно, благодетель. Да, они достаточно молоды. Цыханки были у нас недавно. Но как я уже сказала, мы не торгуем их биологическим фондом. Прошу прощения.

Холейгула не мог сказать, что в хозяйке вопит громче: жадность или страх. Да и Шторм бы с ней. Что делать дальше? Он узнал, что пресловутые дикие оливы были здесь, но это было ничтожным уловом. Нужно узнать что-то еще, но как вытянуть информацию из Ба Ба, не вызвав у нее подозрений? Еще и Линстон греет свои огромные уши.

- Не представляю как можно вести дела с этими бандитками, - Сэт сделал вид, что выбирает подгрудника из классических. Это место такое хрупкое. Вы не боитесь, что они разнесут вам все просто для развлечения?

- Ни в коем случае, - сказала Ба Ба. У нас давние и устоявшиеся связи. Гарзонцы, которых вы видели на улице, хороши, чтобы отгонять мелкую шушеру и недавно появившихся коллекционеров. Но серьезную защиту бизнеса разводчицам обеспечивают именно цыхане. Если вы понимаете, о чем я.

- Под ГО вам было бы куда спокойнее, - напела капитан как бы между прочим.

- При всем уважении сомневаюсь, - холодно возразила хозяйка.

Так они просто крышуют подобные места, - разочарованно подумал Сэт. Вот откуда список, который нашел этот пустоголовый дед

Знакомый шум прервал его кислые умозаключения. Что-то ударило по плафону над открытым виварием. Сэт приподнялся на носках и уже совершенно отчетливо разглядел волосатую ножку.

- У вас побег, - сказал он, опустившись на пятки.

- Быть того не может, - удивилась Ба Ба. Выбраться из вивария невозможно.

Сэт услышал возню и новый скачок. Как будто лягушку бросили на сковороду.

- Тогда что это? риторически задался он. Неужели крыса? Так вы заботитесь о стерильности помещения и безопасности клиентов?

Если я смахну эту тварь на пол, - подумал Сэт, - ты мне десяток бесплатных подгрудников отвесишь, что бы я всей Новой Победе об этом не растрепал.

- Любовнице господина Гриппы это не понравится, - кажется, Линстон подумала, о том же самом. Многие состоятельные шлюхи перестанут сюда захаживать.

А натура у нас одинаково подленькая.

- Это не может быть крыса, - заговорила Ба Ба, панически барахтаясь в своей шторе. Одну минуту мне нужно сделать звонок.

Пока она вызывала подручных, Линтон и Холейгула в порыве неожиданной солидарности, последовали за качающимися лампами.

- Видишь ее? спросила капитан.

- Ускользает в последнюю секунду. Сними уже браслеты, наконец!

- Я давно потеряла ключи.

- Что?!

- Думаешь, капитан часто пользуется наручниками?

- А какого Шторма ты вообще их защелкнула, зная об этом?

- Ты угрожал мне, сынок, а ведь мы только начали сотрудничать. Лучше брось эти двухэтажные штучки.

- Клянусь тебе Линстон, ты еще не видела по-настоящему двухэтажных штучек. Я не псих из Потолка, чтобы

- Да-да. Ты хочешь бесплатного подгрудника или нет?

С этим практическим вопросом было объявлено шаткое перемирие. Сэт бежал на цыпочках, словно гарзонская балерина, высматривая мерзкого грызуна, Линстон корректировала его заносы на поворотах, чтобы тенебриец не влетел в витрину.

- Вижу ее!

Милашка и правда остановился. Он почувствовал знакомый запах плохих женщин. Слабый аромат машинного масла и агрессии держался на поверхности небольшой коробочки, закрепленной на плафоне. Коробочка была плоской и совершенно бессмысленной на вид. Из недр ее доносилось слабое жужжание.

- Просто сфотографируй, этого будет достаточно, - подсказала Линстон.

- Точно, - Холейгула зазвенел цепочкой почти оригинального смартфона. Да отцепись же ты.

-

- Заткнись жаба ушастая, - он прижал Линстон к животу и только тогда получил достаточно пространства для того, чтобы снять реплику с привязи.

Двухэтажник активировал камеру и вытянул руку вверх. Сделав несколько снимков, он просмотрел галерею.

- Это подгрудник, - разочарованно бросил он. Просто очень волосатый. Наверное, один из тех мутантов с яйцами.

- Дай посмотреть, - Линстон потянула его руку вниз. Хм Да, это всего лишь сбежавшая дворняжка. Проклятье! Не видать нам стопроцентной скидки.

- Мне все это надоело, - в голосе Сэта прорезались истеричные нотки. Уходим отсюда. Если не найдешь ключи, я твоими зубами железо распилю

- Подожди, - Линстон вернула его руку назад. А что это рядом с ним?

- Не зли меня, отсталая!

- Да подожди ты! Подсади меня, я хочу посмотреть, что это за коробка.

Сэт взорвался. Голосом оперной примы он закрывал все пробелы в родословной Линстон и ее промахах в интимной гигиене.

- легавая грязнопиздая! он выдохнул, и трясущимися руками попытался достать носовой платок. Наручники звякнули, и двухэтажника снова прорвало.

- загоню в дешевые эскортницы!

- Ты закончил? невозмутимо уточнила Линстон. Слушай, эта штука там выглядит как чья-то нычка. В Потолке я постоянно такие находила. Внутри бывает очень интересное содержимое.

- Деньги? у Сэта мгновенно утихли коронарные боли.

- Что угодно. Психи любые ценности стараются заныкать таким образом, чтобы не нашли санитары.

- Это в Потолке, - засомневался Холейгула. А здесь кто будет заниматься такими глупостями?

- Кто угодно из персонала. Стибрили что-то у Ба и спрятали, пока пыль не осядет. А может и сама Ба. Я успела кое-что выяснить насчет этой монашки. Скажем так Не все ее поставщицы расстаются с товаром добровольно. Она грабит других разводчиц, разрушает их бизнес.

- А ГО есть до этого дело?

- Мне есть до этого дело. Контролировать местных воротил можно только с помощью компромата. Думаешь, ты один додумался, что к пропаже элексира могут быть причастны цыханки?

Сэт скривил носик.

- Сразу после в Горшеле начались какие-то околовоенные учения, - продолжала Линстон. - А теперь мне приходят снимки с мертвыми патрульными. Кто-то пытается спровоцировать меня, намекая, что это дело рук лесных сестричек. Ба Ба контактирует с ними больше остальных, мне это известно точно. Если мне удастся чем-то подпереть ее между булок, она может рассказать, почему ковер зашевелился и что под ним происходит. Да, шансы небольшие, но других зацепок у меня нет. Оказалось, что у капитана ГО ноль рычагов для управления преступностью в городе. Заправляет всем верхушка, начиная от полковников и выше, и позиция их: выжидать пока все не станет максимально хреново. Даже отец ваш знает об этом, поэтому воспользовался помощью новичка и ждет, что я, - силовой ресурс без всякого ресурса, - принесу ему эликсир!

Она снова прошлась ладонью по волосам.

- Господин Холейгула, благодетель вы наш, я дала вам информацию по Штормистам, а взамен прошу подставить плечи и подсадить меня. По-моему даже упертый двухэтажник должен признать, что такой обмен услугами очень для него выгоден.

Тенебриец молчал. Он слышал, как в зале нарастает панический шум. Обслуживающий персонал ворвался в демонстрационную, с горячим желанием отработать жалование. Охота на крысу началась, а копаться в чужих схронах при свидетелях было бы как минимум нетактично.

- Один раз, - предупредил он и присел на корточки.

- Посмотрим.

- Что? Ох, Линстон, сколько же ты весишь? И не сжимай так ляжки! Ты мне голову раздавишь.

- Привет малыш, - донеслось сверху. Лучше вернись в уютный вивариум, хорошо? Ох. Как скачет, надо же

- Линстон Хм-к К делу!

- Коробка замотана липкой лентой. Прочная. Нож у тебя есть?

- Конечно нет. Рви так. Быстрее, нас скоро заметят.

- Тогда перестань тискать меня и подними руку.

Сэт горестно вздохнул. Послышалась возня и отчетливый треск. Затем что-то прямоугольное, похожее на зеленый кирпич, упало к его ногам. На этом кирпиче легко было заметить модуль с антенной-спиралькой и большую белую маркировку: ВБ-2.

- Шторм, - выругалась Линстон. Уронила

- Это непохоже ни на деньги, ни на компромат, - сказал Холейгула.

На модуле зажегся зеленый диод. Затем сразу красный. Снова зеленый. В сумраке это перемигивание отлично просматривалось и вызывало тревогу. Возникало странное предчувствие, что электричество затеяло что-то нехорошее.

- Линстон, что происходит? Что это за штуковина?

- Отсюда не очень хорошо видно детали, - донеслось сверху. Опусти меня.

Красный диод. Зеленый. Красный.

- Судя по маркировке боевая взрывчатка.

К Сэту вернулись коронарные боли, и возвращение это было головокружительным.

- Почему она моргает? Мы уже мертвы?

- Пока нет. Сигнал посылают, но он слишком слабый. Защита от случайного срабатывания блокирует детонатор, - она попыталась присесть рядом с устройством. - Не стой как истукан! Наклонись.

- Ближе к эпицентру взрыва?!

- Сынок, возьми себя в руки. Если бы она могла сработать, мы бы уже летели над городом. Скажи спасибо, что здесь толстые многослойные стены Вот почему ее пытались установить повыше. Повезло, что я уронила ее.

Она дернула наручники.

- Линстон, ты ведь не сапер! Вызови кого-нибудь, немедленно!

- Что тут происходит?! справа от них из-за витрины показалась Ба Ба в сопровождении лонгатов. Они сжимали в руках сачки на длинных палках. Господа, я очень извиняюсь, но в доме объявляется технический перерыв. Прошу вас прийти позже

- Не скажу, что мне нравится смотреть на дымящиеся руины, - сказала Линстон. Сынок, ну же!

- Фитцвиль, будь ты проклят, - высказался Холейгула и сел рядом с взрывчаткой, отвернувшись в сторону. Даже свободной рукой закрылся, словно готов был впитать локтем всю ударную волну и тепловую энергию. Ах да, еще осколки. Не будем забывать о них.

- Капитан, что это? приблизилась Ба Ба.

- Еще один любопытствующий, - пробормотала та, осматривая устройство. Шторм Если я приподниму ее, этих миллиметров может хватить, чтобы сигнал пробился. Надо тащить по полу.

- Куда тащить?! взвыл Холейгула.

- Что происходит?! закричала Ба Ба требовательно.

- Ты со своей элитной богодельней вот-вот можешь взлететь на воздух, вот что происходит, - хладнокровно объяснила Лидия. Давно не платила цыханской крыше, Ба?

- Я - та начала оседать. Ап

Выглядело это как фокус с исчезновением эрекции под одеялом. Лонгаты подхватили хозяйку, нащупывая руки.

- Мы отнесем ее в безопасное место, - почти одновременно вызвались они. На улицу. И остальных предупредим!

- Что бы мы без вас делали, - хмыкнула Линстон. Не дрожи, - она посмотрела в глаза Сэту. Ты уже большой мальчик. Нам нужно дотащить бомбу до центра помещения. Так мы равноудалим ее от стен и потолка, а потом выйдем наружу, и я вызову саперов.

- Я не трус, - высокомерно заявил Холейгула, поперхнувшись горькою слюной. Но за тобой останется должок.

Лидия кивнула.

- Прижми ее со своей стороны. Поехали.

Да уж, эта поездка была самой захватывающей в жизни простого тенебрийского юриста с маленьким, но честным бизнесом. Они вели кирпич, опустившись на четвереньки. Капитан демонстрировала отличный изгиб спины, в то время как Холейгула горбился как ничего не знающая гимназистка.

- Ты бы и правда посетил штаб, что б попытаться испортить мне жизнь?

- Что? Ах, это. Нет, у меня есть дела поважнее. А ты бы потащила меня по району?

- Конечно.

Холейгула мрачно сопел.

- Давай к статуе Парня, - сказала Лидия.

Они подтолкнули взрывчатку к его базаменту. Потом одновременно поднялись. Парень смотрел на них с безжизненным спокойствием давно ушедшего реликта.

- Готов? спросила олива.

Диоды продолжали мигать.

- Готов.

На улице, перед домом, уже собралась толпа. Там были как сотрудники госпожи Ба Ба, так и зеваки, привлеченные чужим страхом. Что тут сказать, боятся толпой - всегда интереснее. Люди держались поодаль, но недостаточно для того, чтобы мероприятие обошлось без жертв. Каждому было интересно, не связано ли происходящее с волками. Первобытный страх перед волшебниками всегда сопровождало такое же гипнотическое любопытство. Возможно, люди хотели видеть подтверждение тому, что смертное существо способно заполучить сверх-бытие и могущество Шторма. Это было бы идеальной причиной не выходить на работу в понедельник.

Последних выскочивших наружу, очевидцы встретили камерами. К неудовольствию самозванных журналистов это был не летящий над землей волшебник, угрожающий испепелить все живое, а странная пара из тенебрийского хозяина жизни и его (буквально) цепного пса.

Бежали они на своих двоих, при этом у ГО-шной легавой брюки в паху трещали от темпа, который задал двухэтажник.

Выскочив за ограждение, они замедлились, и тут же принялись кричать, чтобы все рассеялись по пригороду Новой Победы от греха подальше, потому что внутри здания находиться мощное взрывное устройство.

Многих это разочаровало. Скучнее было бы только услышать об утечке бытового газа.

- Покиньте зону поражения немедленно, - еще раз прокричала Линстон. Это не учения! Шторм бы вас унес

Она вытащила пистолет и выстрелила в воздух. Это как будто подействовало, правда работники, вместе с рыдающей хозяйкой, остановились в конце улицы. Они с ужасом и надеждой глядели на родную гавань.

Ба Ба не выдержала и вернулась. Она пыталась вернуться в здание, но Линстон перехватила ее и толкнула в Сэта.

- Допросим ее, - сказала она.

Хозяйку схватили за уши с двух сторон и хорошенько их выкрутили.

- Пожалуйста, помогите мне, капитан, - заскулила Ба Ба. Я на всю оставшуюся жизнь стану вашим верным другом.

- Смотри как заговорила, - удивилась Линстон.

- Помогите хотя бы вынести часть фонда! Эти негодяи вынесли кошек, а за малышами возвращаться отказываются.

- Что происходит в Горшеле? Лидия выкрутила ухо так, что у его основания лопнула кожа.

- Я не знаю!

- Ба, твои цыханки решили тебя взорвать, а ты их покрываешь?

- Это не могли быть они! Я отдаю четверть прибыли. Это кто-то из конкурентов.

- Конкурент с доступом к армейской взрывчатке? Подумай сама, кто у нас ходит с пушками со складов кроме твоих подружек?

- Но зачем им это делать?

- Это я и хочу выяснить. Они просили тебя о каких-то услугах в последнее время? Что-то необычное? Поделись со мной, и я сразу вызову саперов. Домик еще можно спасти.

Ба Ба заплакала. Сэт взглянул на Линстон.

- Нам нужно идти капитан, - предложил он скучающим тоном. Мы сделали все, что могли. Кажется.

- Нет, благодетель, я скажу Скажу, что знаю. Ходят слухи, что Цыханки внедрились в торговую сеть Алкохелика, и подменяют униспирт на метиловую отраву.

- Для чего?

- Понятия не имею. Может быть, хотят увеличить производство собственного самогона. Подрывают доверие к тенебрийским производителям.

- Недоверие к производителям, - повторила Линстон. Ты тоже производитель, Ба Ба. Только у тебя другой товар. Интересно. Что еще тебе известно?

- Ничего, клянусь...

- Все хоть немного странное, Ба Ба, - потребовал Сэт. Любая мелочь важна. Говори, ради благодетеля.

- Цыханки очень скрытные. Они приходят когда захотят, почти не разговаривают, отдают мужей, забирают процент Примерно два года назад они стали забирать часть сыновей назад. Самых сильных и кровожадных. Тех, кто устраивал в отборочных камерах бойню. Просили сообщать о таких. Я думала это что-то вроде гарантийного возврата Это все, клянусь, пожалуйста, вызовите саперов!

- Линстон, мы и так уже - начал Сэт и тут земля вздрогнула.

Он уже приготовился увидеть под ногами крыши Новой Победы, но оказалось, что бахнуло где-то в далеко в городе. И еще раз, севернее. Снова толчок, и гул, теперь почти незаметный. Это напоминало бомбардировку или слабое землетрясение.

У всех троих разом сработали средства связи. Линстон слушала рацию, задавая односложные вопросы. Ба Ба кричала, прижимая телефон к выкрученному уху.

- Виварии взрываются, - она первая внесла ясность.

- И судя по количеству сообщений, в Победе их уже не осталось, - добавила Линстон.

Сэту пришла спам-рассылка из массажного салона, так что он мог добавить только промо-код на десятипроцентную скидку.

- Мой дом! конечно же Ба Ба побежала внутрь.

Слово монополия сделало ее отважнее любого сапера. Холейгула не успел вцепиться в зеленую ткань.

- Вернись! крикнул он.

- Ш-шторм, - Линстон отвлеклась от рации. Она сейчас натворит дел.

- Совсем свихнулась от жадности. Уходим отсюда, Линстон. Я в отличие от нее, голову закладывать не собираюсь.

- А как же твоя горячо любимая слуга? спросила олива. Не думал где она возьмет подгрудника, если все виварии разнесет в щепки?

- Купим с рук у производителя!

- Старого? Непригодного? С букетом инфекций передающихся через кровь? Ты, похоже, не понимаешь, как эти места важны для нас. Это уже не шутки, ситуация изменилась.

- Мне с самого начала было не смешно! Сними браслеты и можешь бежать куда угодно.

- Как скажете благодетель, - олива взяла цепь в зубы.

Пока Холейгула и Линстон в очередной раз препирались, Ба Ба упела вбежать в выставочный зал, спуститься из него на первый этаж, поделенный на жилые комнаты, а потом добраться до подвала. Там она схватила несколько металлических тазов для фарша и противень, на котором запекался сухой корм.

Ее кустарное производство высокобелкового питания для домашних животных приносило стабильный доход. Несравнимый с известной деятельностью, но такой приятный и необязательный, что от мыслей о его потере слезы наворачивались.

Гремя тазами, Ба Ба пробежала мимо цехов отбора и вивисекции. Оставленные впопыхах столы еще блестели кровью, в стерильных баках дремали подопытные, помаргивал белый медицинский свет. В формовочной дозревали остео-пакеты с ценнейшими породами. Все это нельзя потерять!

На подъеме вверх Ба Ба чуть не загремела обратно: полы свободного наряда лезли под ноги. Хозяйка расстегнула скрытые пуговицы и скинула это чудо гарзонских модельеров, оставшись в нижнем белье. Ухоженное тело взмокло, мягкие сгибы его дрожали от ужаса, но вместе с ним Ба Ба чувствовала вдохновение. Ее прекрасный дом, чудесный дом, с толстыми могучими стенами, защитил ее и самого себя. Осталось дождаться специалистов по разминированию, и она станет королевой оливских свадеб в Новой Победе.

Тяжело дыша, она добралась до центра выставочной и выронила тазы.

Взрывчатки не было. Она испарилась. Парень как будто ухмылялся.

- Почему? спросил он.

Олива отсупила на шаг.

- Кто говорит?

- Я. Мужчина. Скажи мне: почему?

Хозяйка окончательно растерялась. Ее пятнистое лицо застлали растрепавшиеся волосы. Сквозь влажные пряди сливового цвета, глядела она перед собой, мечтая понять: это провокация неизвестного конкурента или злая шутка Красной Головы.

- Я не понимаю, - прошептала Ба Ба.

- Ты режешь нас. За что?

Одежда Парня шевельнулась. Можно было подумать, что фигура оживает. Разводчица взвизгнула от ужаса и прикрыла рот. На косое плечо статуи выбралось что-то грязное, волосатое и очень недоброе.

- Шторм, - выдохнула Ба Ба. Ты откуда такой взялся?

Почему никто не сообщил ей, что в доме появился говорящий подгрудник? Мужья часто повторяли отдельные слова, но этот как будто говорил осмысленно, да еще и выдвигал обвинения.

- Из прошлого.

- Из какого еще прошлого?! закричала Ба Ба. Гаденыш! Куда ты дел бомбу?

Гаденыш поднял меховую шапку Парня и сбросил ее на пол. Кирпич лежал на покатой макушке доисторического оливца, словно пропавший пульт от телевизора. Диоды перестали мигать. На маленьком дисплее что-то двигалось.

- Малыш, - Ба Ба свела коленки вместе. Это очень опасная вещь. Давай снимем ее оттуда

- Не подходи. Иначе подниму ее выше. Я понимаю все, что вы говорите, Ба Ба. Все.

Разводчица медленно сглотнула.

- Говори со мной как с равным, - потребовал муж с печальной свирепостью. Меня зовут Ми Га.

- Хорошо, Ми Га. Что мне сделать, чтобы ты опустил штуку вниз?

- Объясни, почему ты режешь нас.

Это был один из сложнейших вопросов человеческой цивлизации. Как правильно раскрыть свои мотивы тому, кого собираешься пустить на мясо? В случае абсолютной беззащитности жертвы, верным считается любой ответ. Этим злоупотребляли во все времена Так и не овладев искусством подходящей риторики в ситуации, когда жертва способна взорвать тебя к херам вместе с бизнесом.

Вот и Ба ба не знала, что сказать. Ситуация была противоестественной. Речь шла не о разумных существах. Если теленок не способен задать сложнейший вопрос, стоит ли размышлять над ответом?

- Это потому что мы молчим? предположил за нее оливец. Но мы ведь все еще ваши мужья, Ба Ба. Маленькие, глупые, слабые, но мы все еще живем с вами. Для вас. Разве так нужно обращаться с семьей? Кто у тебя под грудью? Покажи.

- Я не

- Делай, что я сказал!

Разводчица расстегнула корсет и сбросила его на пол.

- Никого? изумился Милашка. Ты живешь одна?

- Мне пересадили печень лонгата, - проговорила Ба Ба.

- Ты не хочешь носить мужа?

- Я не знаю, кто научил тебя болтать, но раз берешь на себя смелость говорить за всех мужчин, я отвечу: нет, не хочу. Вы уродуете наше тело. Мы оливские девы прекрасны во всем, наша фигура почти безупречна. Во всем, кроме тошнотворных опухолей под левой грудью. Вы не даете нам захватить всех мужчин Новой Победы, стать королевами обольщения. Пробиться на самый верх. Взять в руку нужные яйца и как следует их потянуть, чтобы заполучить лучшее для себя положение. Как ты смеешь поучать меня, наглый кровосос? Когда ты научился говорить? Неделю назад? Может быть вчера? А мы столетия общаемся с этим чудовищным миром на самых невыгодных условиях. Пока вы спите и жрете. Жрете и спите. Думаешь, что мы молиться на вас должны, потому что иначе желтухой заболеем? Рано или поздно появятся лекарства, не только контрацептивы другие, дающие нашему организму все необходимое для борьбы И тогда мы избавимся от вас окончательно! Понял меня?!

Милашка смотрел на нее с выражением вселенской тоски в черных глазках.

- Я понял, - горестно сказал он. Я все понял. Отдай мне одного мужчину, и я уйду.

- Конечно. Не проблема. Хоть десять. Только убирайся.

Она подошла к ближайшему виварию и распахнула его. Милашка сполз со статуи, прыгнул на пол, и тут рядом с ним хлопнуло что-то горячее.

Пистолет у разводчицы был маленьким, из тех, что удобно прятать в чулке. Милашка рванул в сторону, но его прибило к полу. Он еще раз неуклюже скакнул и потерял сознание.

Подбежала Ба и занесла ногу, что б раздавить.

- Нет! Линстон оттолкнула ее в сторону. Оружие на пол! Живо!

Разводчица нехотя подчинилась.

- Надеюсь у тебя есть разрешение, Ба, - Линстон врезала ей по животу. Сынок! Проверь бомбу.

- Ты в жизни со мной не расплатишься, - Сэт взглянул на тело Милашки.

Тому разорвало бедро. Кости остались целыми, кровь натекала под ногу.

- Спасти женщину, - пропищал он. Женщина Хо Хо.

- Что ты сказал? Сэт наклонился над ним.

- Женщина Хо. Умирает. Спасти. Я покажу.

- Сынок, бомба!

- Помолчи, Линстон! Зеленая, разноцветные волосы, круглые сережки на ушах?

- Да

В этот момент бомба отчетливо пискнула, и все в комнате одновременно зажмурились.

Прошло несколько секунд.

- Шторм! Ба Ба зарыдала. Шторм бы вас всех унес!

Сэт подобрал Милашку и туго замотал его рану носовым платком. Затем он взял его на сгиб руки, и быстрым шагом направился к выходу. На улице он осмотрелся по сторонам, выискивая взглядом такси. Его нагнала Линстон, ведущая за собой разводчицу. Капитан попробовала пальцем сломанный клык и сказала:

- Саперы будут здесь в течение пяти минут. Мы спасем здание.

- Отлично, - палочник тормошил Милашку пальцем. Есть нашатырь?

- В машине.

- Где она?

Линстон не успела ответить, где именно припарковалась. К услугам Сэта Сатиса Холейгулы пожаловало другое транспортное средство. Легковая реплика с затемненными стеклами. Задняя дверь ее распахнулась, и двухэтажник увидел, как в его сторону выставили нечто сложно-металлическое. Сооружение это громко ха-кнуло и разразилось шипящим облаком.

Рядом с головой Сэта, плотно забив уши и опалив волосы, мелькнуло жгучее пятно. Тенебриец вздохнул и повалился на землю, подминая под себя Линстон.

Взрыв был потрясающий. Достаточно мощный, чтобы порадовать Красную Голову. Сэт на какое-то время отключился, а когда пришел в себя, совершенно глухой и дезориентированный, увидел перед собой Милашку.

Тот неукротимо полз к своей женщине.

В это же самое время Ар Га с большей частью своей группы, ожидала прибытия табора Черностопых. Лица на ней не было, только маска внутренней опустошенности и безразличия. Псица глядела на степь, бугристую от старых гниющих пней. Ветер и время почти сравняли их с землей, но езда по древним вырубкам все равно была тем еще развлечением. Опасливо глядя на восток, цыханки растирали ягодицы. Им было позволено разбить небольшой лагерь и приготовить горячую пищу, но у всех бандиток одновременно пропал аппетит.

Псица глядела на степь.

К Тупику подошла Умница.

- Задача выполнена, - сказала она безжизненным голосом. Все заряды сработали кроме одного. Группа подстраховки закончила дело.

Псица глядела.

- Ты довольна, старшая?

Псица глядела.

- Зачем все это, мама?

Псица глядела.

- Наверное, хочешь, чтобы Гамба приехал? Не в этот раз.

Псица моргнула. Затем слезла с капота и вплотную подступила к дочери. Умница смотрела на нее снизу-вверх и отчаянно боролась со страхом и жалостью.

- Я не могу, - сказала Ар Га. Ты можешь, а я нет.

- Стоило бы попробовать.

- Много раз. Это совершенно не то.

- Ты готова предать матриарха ради традиционного секса?

- У нас не может быть традиционных отношений. Мы отдельный вид слишком непохожий на остальное человечество. Я готова выйти из-под власти матриарха ради подобия настоящей близости. Это все. Я хочу быть с мужчиной, который вызывает во мне чувство нормальности. Нормальности, понимаешь? Единого целого. Ты не знаешь, что это за чувство, и никто из сестер не знает. Оно давно нами позабыто. Мы всегда идем на компромиссы. Приспосабливаемся, принимаем чужие правила терпим. У коробочниц хотя бы есть выбор из нескольких видов палок. А у нас одни дырки и больше ничего.

- Господи, мама, - Умница покачала головой. Он ведь просто манипулирует тобой. Это чувство нормальности и правда никому неизвестно, потому что ты его выдумала. Гамба чем-то тебя опаивает. Привязывает к себе!

- Нет, иначе не оставлял бы, свинота, бутылки и фантики в салоне. Я проверяла все, что он приносил. Ничего опасного.

- Точно?

- Ты ведь и сама это делала, в тайне от меня, - Ар Га усмехнулась.

Умница стыдливо потупилась.

- Мне все это не нравится, - продолжала она. Это слишком странно. Слишком опасно. И жестоко.

- Жестоко? переспросила Ар Га, усаживаясь на капот. Да, тут не поспоришь. Но у замысла Фронта есть практический смысл. Подумай сама, разве эти сказки о вернувшемся мужчине стоят того, чтобы мы заключали сделку с волшебником? Теряли людей? Рисковали привлечь внимание ССТ? Матриарх бредит. Она помешалась на легендах, сама хочет стать звездой перед смертью. А повстанцев интересует настоящее. В лучшем случае они помогут нам увеличить популяцию. В худшем план не сработает и на этом все. В любом случае, ответственность будет лежать на Фронте.

- Но

- Хватит. Они помогли нам с оборудованием для перегонки алкоголя. Доверие к Лучшей Доступной и всему, что связано с униспиротом падает. Некоторое время у нас не будет конкурента и мы подсадим всех коробочниц Победы на Зверя. Это перекроет доход от Горшеля в два раза. Племя будет процветать, а не гонятся за призраками. Ты этого не хочешь?

Умница молчала.

- Ты следуешь плану Ан Зэ хотя бы частично? спросила она тусклым голосом.

- Конечно следую, - усмехнулась Ар Га. Я же достала элексир. Осталось вернуть твоего брата. Знаешь, что я думаю? Матриарх сама уже разуверилась в своей идее. Сейчас она приедет, даст мне выговор за шум в Горшеле, а потом скажет, что больше не желает слышать про всю эту историю.

- Сомневаюсь, - возразила Умница.

- Как обычно. Теперь все, закончили. Она приближается.

На самом деле табору понадобился еще час, чтобы добраться до стоянки. Псица просто не хотела больше говорить на тему жестокости. Ей и самой было не по себе от того, как Фронт повлиял на шуточный проект матриарха по выведению настоящего оливского мужчины. Она уже убила тысячи подгрудников, а в будущем могут погибнуть

Это не ее проблемы.

Огромный самосвал переоборудованный в подвижную крепость, издавал такой рык, что вскоре Псица перестала слышать собственные мысли. Его титанические колеса оставляли глубокие колеи, кабина напоминала военный бункер, а в бездонном кузове удалось выстроить общежитие на десятки цыханок.

Он остановился, словно севший на мель айсберг, взорвался выхлопными газами напоследок и утих. Казалось, что заснуло древнее божество. Ар Га всегда восхищалась этим чудовищем, несмотря на то, создали его для разграбления оливской родины.

Псица ожидала долгих приготовлений перед появлением матриарха, но повелительницу быстро опутили вниз при помощи лифта. В памяти Псицы восьмидесятилетняя развалина была едва ходячим сухофруктом, даже уши ее завялились и крошились мелкими чешуйками. Сгорбленная сестра, в мохнатом охотничьем костюме, несла ее за спиной. Широкая корзина позвякивала медными украшениями.

Вместе с ними ступали вперед элитные воительницы Черноногих. Их армейские доспехи были обиты шкурами хищников, шлемы выкрашены в зеленый. У каждой полный боекомплект.

Псице это не понравилось.

- Приготовиться, - сказала она своим. Возможно придется уходить с боем.

Цыханки были мрачны и заметно дергались. Абсолютно верные Псице, они не предпологали что им так быстро придется стрелять по своим, да еще в сторону матриарха.

Корзину с Ан Зэ поставили на землю. Носильщица расстегнула стенку и матриарх вышла наружу. Псица оглянулась на своих и пошла навстречу процессии: в двух метрах от старухи она встала на колено и произнесла:

- Привествую тебя, мать Ан За. Я рада видеть тебя вновь.

Молчание в ответ.

Ар Га подняла взгляд на старуху. Матриарха укрывал плащ из кожи и перьев, под которым скрывалось тело прошедшее сотни испытаний И, несомненно, оружие.

- Мать Ан За?

Ничего. Тканевая маска чернела под капюшоном. Псица хотела встать, но матриарх оказалась против. Она откинула правую сторону плаща и достала из кобуры древний изукрашенный пистоль. Музейный экспонат, но с такого расстояния проделает в груди слуховое окно.

Ар Га скривила губы.

- Что происходит?

- Я им все рассказала, - Умница вышла вперед. Прости мама, но так было нужно. Ты зашла слишком далеко. Коробочницы не должны страдать из-за планов Фронта. А мы не должны шестерить на него. И уж тем более совершенно безумной идеей было искать волка. Сначала А-Фронт. Потом Шторм. Ты связалась со всеми темными силами, с которыми могла.

- А как я должна была выкрасть элексир из самого центра города? едва сдерживаясь спросила Ар Га. - Устроить набег? Город кишит ГО. Нам постоянно приходится избавляться от любопытных носов

- Это не оправдание, - возразила Умница, взглядом ища поддержки у матриарха.

Та все еще сохраняла безмолвие.

- Я знаю! не выдержала Псица. Моя смерть была бы оправданием! Смерть всех моих женщин! Ты бы и племя разменяла на возможность искупить выдуманный грех такой-то проматери, - закричала она обращаясь к Ан За. - Это было давно, и не об этом Черноногие должны горевать! А о том, что нашу территорию подтапливает болотами с Юга! Кто подпишет нам прошение на смену резервации? КомТен! А как этого добиться? Только заплатив кому надо! Много заплатив. Очень много. Этим я и занимаюсь в отличие от тебя, глупая карга! Зарабатываю деньги! Хочешь мужчину? Настоящего? Иди в город и сними себе гарзонца.

Несколько мгновений казалось, что однозарядный пистоль сейчас грянет алым светом и оскорбление будет отомщено.

Так и случилось.

Ан За подняла руку и выстрелила в Умницу. Той снесло половину черепа. Оливка упала на бок и мелко затряслась, подтягивая колени.

Псице казалось, что она бредит. Ее парализовало от абсурдности происходящего. Она выхватила свой пистолет. Она закричала. Она стреляла пока не щелкнул боек, но все как будто холостыми патронами и в мягкое одеяло. Матриарх выронила оружие и провалилась внутрь себя, выпуская теплый, смрадный воздух. То же самое произошло с ее охраной. Шлемы соскочили с брони и покатились по земле, словно пустые черепа. Силуэты развалились, стуча защитными пластинами и глухо сбрякали черные винтовки.

И только олива, что несла корзину, продолжала стоять. Ее сутулая спина разогнулась. Руки приподнялись и зазвучали мрачные хлопки. После этого раздался звон битого стекла и наваждение закончилось. Ар Га подползла к дочери.

- Проверить табор, - сказала она оцепеневшим налетчицам. Живо!

Жилая зона была пуста. Трупов нет, одни кровавые пятна. Зато в коридорах висели воздушные шары. Срезанная с олив кожа запаянная по краям магией Шторма и наполненная выхлопными газами. Они были привязаны за тросики к различным грузам и выступающему металлу.

Такими же пузырями Дурак обманул Псицу и ее дочь.

В кабине обнаружилась Ан За. Живая. Волк привязал ее к рулю, вытянув проволоку сквозь кисти. Древняя олива, едва в себе от усталости и потери крови, собирала языком текущие слезы. Когда ее освободили и оказали помощь, Ар Га не стала прятаться.

- Ну здравствуй, гордая дочь Черноногих, - в голосе матриарха звучали бесконечные горе и отвращение.

- Когда? - Псица медленно набивала магазин патронами.

Каждый второй выскальзывал из ее пальцев и звонко катился по полу.

- Сразу после того, как я отдала приказ ехать к городу. Иногда он уходил. Но быстро возвращался. Говорил, что не даст в обиду тех, кто приносит ему шутки. Хорошие шутки. Такие подарки многого стоят. Похоже меня оставили, чтобы вернуть тебе должок. Ну что, воспользуешься моментом?

Псица молчала.

- Уже незачем, да? Твоя глупость преодолела все запреты. Где Умница?

- Мертва.

Ан За коротко вскрикнула.

- Ты глупая, глупая баба. Погубила обоих дочерей. Погубила десятки сестер, которые и помыслить не могли, что их могут так жестоко и бессмысленно предать. И даже сына решила ввергнуть в рабство к этим шакалам из Фронта.

- Я старалась для племени

- А может для самой себя? Я знаю какой может быть любовь, но всякому безумству есть предел. Ты лишилась рассудка сама и призвала в нашу жизнь нечто совершенно неуправляемое.

- Он управляемый! закричала Ар Га. Управляемый Он не должен был попасть сюда. К вам приходили какие-то посылки извне?

- Только шкатулка с амулетом от твоего имени. Отвратительная вещь. Ее принес курьер вместе с деньгами из Горшеля.

- Где сейчас этот амулет? Ты его видела?

- Волк забрал его с собой.

Псица все поняла. Она ушла в жилые помещения, вынула из кармана кожаный мешочек, положила его на верстак и долго била молотком, пока содержимое не превратилось в мелкий порошок.

Глава 18

Нездоровый спорт

Старик растолкал меня ровно через три часа. Минута, бля, в минуту. Даже утренний кошмар не позволил досмотреть. Стремный сонно приподнял голову, и снова удрых: я завидовал ему черной завистью.

Пока я обреченно щупал влажную одежду, пришла Тобука и пригласила угоститься завтраком. Кофе был едва сладким, но сладости моменту добавляло то, что Фитцвиль занимался чем-то на улице и не капал мне на мозги. Тобуке тоже было не до меня: она заказывала рекламу для конюшни.

- Кстати, - вспомнил я, - мне дали флаер гарзонские ребятишки. Только так тебя и нашел.

- От них никакого толку, - фыркнула длинноножка. Кроме вас пока никто не пришел! Дядя так на меня рассчитывает, так рассчитывает!

- Да ладно, - сказал я, наслаждаясь дешевой бодростью, от которой вскоре не останется ничего кроме кишечных спазмов, - и Новая Победа не сразу строилась. Скоро тут будет не протолкнуться, вот увидишь. Целые табуны прискачут.

Тобука сердито посмотрела на меня, и я приготовился к новой грубости, в стиле дочурки Беккера, но взгляд лошадиной няньки смягчился.

- Мне приятно, что ты так думаешь. Спасибо.

- А-ха.

- Что ты думаешь делать со своим красавцем?

- Честно? Хочу отдать на скачки.

Смягчившийся взгляд вновь заострился как гарпун.

- Совсем спятил? Я была там. Проводила заказной осмотр конюшни. Из мальчиков все соки выдаивают! Они буквально умирают от усталости и травм. Не вздумай поступить так со Стремным. Он этого не заслуживает!

Я немного обалдел от такого прилета по позициям, но быстро взял себя в руки.

- Выбора нет. Мне нужны деньги. Вопрос жизни и смерти.

- Объясни.

- Я должен Крашелл. Если не заплачу, мне отключат сердце.

Тобука отложила список рекламных агенств.

- Ты был на этих как его. Схватках обучения?

- Войне Развития.

- Точно. Какая мерзость.

- А-ха.

- И после этого ты ставишь свою жизнь выше жизни чудесного и совершенно безвинного животного? Не думал, что нужно платить по счетам не втягивая других.

Я снова обалдел. В этот раз мне не удалось быстро оправиться, и Тобука продолжила:

- Мой дядя говорит, что издеваться над животными могут только слабые люди. А ты ты выглядишь сильным.

Мне стало совершенно непонятно как вывозить этот разговор, состоящий, одновременно из комплиментов и обвинений, но тут, слава Леди, заявился Ретро.

- Время, - сказал он, строго поглядев на меня. Тоби, мы оставим животное у тебя на время? Не против?

- Я же сказала, что у красавчика абонемент на неделю, - девушка покраснела. Все! Уходите. Вы мешаете мне работать.

Мы вышли на улицу.

- Нет уж, Стремного я заберу, - сказал я.

- Зачем? не понял Ретро.

- Эта девка чокнутая. У меня такое ощущение, что она может спрятать его от меня.

Кажется Фитцвиль понял о чем я говорю. Он коротко кивнул и постучал по запястью. Я позвал работника конюшни и велел ему вывести постояльца. Через минуту недовольный коняга уже вовсю чихал и пританцовывал на холодке. Пришлось снова привязать его к машине.

Уже в тачке я заметил пустое заднее сиденье и спросил:

- А где Хорни?

- Вышел, - буркнул старик.

- И как мы заведемся?

- Он оставил ключи.

Фитц открыл бардачок и вынул оттуда отрезанную кисть волкобоя.

- Понятно, - сказал я. Старик, ты

Меня перебил глухой стук из багажного отделения.

- Это еще что?

Ретро активировал двигатель и мы поехали в неизвестном направлении. Абстоятельства были такие, будто наивного Самару де Хина заманили в тачку горстью конфет и дальнейшая судьба его ныне была крайне туманна. Когда мы заехали в заброшенный тоннель, грязную обоссаную нору, где доживали свой век спившиеся оливы, я понял, что меня действительно собираются изнасиловать и убить.

- Выходим, - сказал маньяк.

Я открыл дверь и тут же попал кому-то по голове.

- Спирта-а-а

Олива была очень грязной и практически голой. Она лежала на спине, изображая говорящий мусорный мешок и шарила по бетону несгибающимися пальцами. Подгрудник, на удивление, все еще трепыхался вместе с ней. Хоть и почернел от сигаретных ожогов.

- Обездушенные? спросил я, переступая через семейную пару.

- Да, - отозвался Ретро. Алкозомби. Практически безопасны.

Практически?

Я огляделся по сторонам. Местная публика, разлагающаяся в самодельных палатках, коробках и попросту на кучах тряпья, оживала. Десять-пятнадцать олив начали грести в нашу сторону медленным брассом: волны пустых бутылок расходились вслед заложенному курсу. Я заметил так же маленькие кости, явно принадлежащие фугам. Думаю, закусывать тут было не принято, и гномы подохли самостоятельно надышавшись древним ядовитым перегаром, что стелился у самой земли будто туман из фильма ужасов.

- Сп-и-ирт

- Спи-ирт!

- Выпить, выпить маленькую! Выпи-и-ить!

Фитцвиль достал из кармана фляжку, открыл ее, давая оливам след, затем плотно закрутил и бросил подальше от нас.

- Проблема решена, - сказал он. Бери коня. Пойдем.

Я отвязал Стремного. Тот наблюдал за ползущими телами с тревогой, но вырываться не стал. Только прикусил мне плечо, как бы намекая, что лучше нам убраться отсюда поскорее.

Ретро повел нас вглубь тоннеля, который уходил куда-то под землю. Походу это было заброшенное штормоубежище повышенной вместимости, на содержание которого давно забили хер. Таких в Новой Победе была уйма: их построили сотню лет назад по приказу КомТена, но эпоха Штиля многих сделала беспечными. Часть убежищ превратили в свалки отходов, другие затопило грунтовыми водами, третьи разрушили активные волки и штормисты. Это было их любимым развлечением.

Конкретно это подземелье было поражено всеми вышеперечисленными болезнями. Я чуть не задохнулся от вони, когда мы приблизились к тухлой воде, похожей на многослойный коктейль из химикатов. Она закрывала дальнейший спуск вниз; прямо у кромки, лежала наполовину притопленная гермодверь. Нечто вынесло ее с места и проволокло сотню метров как фанерную калитку. Меня это пугало до жопного кашля.

На сухой половине металла красной аэрозольной краской было написано: спасенья нет.

- Пидарасы, - я сплюнул.

Ретро молча посмотрел на меня.

- Лишь бы сломать, изгадить.

- Ты о ком?

- О волках конечно! Они ведь даже

Я заткнулся.

- Хотел сказать, что они за это даже денег не получают? Видишь ли, настоящее зло, как и настоящее добро не должно зависеть от каких-то материальных подкреплений.

- Но должны ведь человеческие жизни стоить хоть что-то. Те, кто не попадут сюда во время шторма сдохнут совершенно напрасно.

- Я тебя понимаю. Но в данном случае лучше спросить ценник у КомТена.

- Ты о чем?

- Эти убежища фейковые. Ты не знал?

- Подожди, что значит фейковые?

- Ну Ненастоящие. Фальшивые. Их строили для успокоения людей. Сам подумай, ну какое может быть подземное убежище при опасности затопления? Это же бред. Они имеют смысл только в центре материка. А вообще укрытия для нормальных людей строят в гористой местности, на большой высоте.

Я не верил своим ушам.

- Ты опять своих теорий заговора начитался из газетенок типа Страшное и непонятное?

- Нет, просто включил мозг когда-то в юности и до сих пор не выключаю. Жить некомфортно, зато есть чувство превосходства над такими подходульниками как ты.

- Пошел нахер! Ну скажи тогда, почему волки тут все разносят, если убежища ненастоящие?

- Потому что пассивным волкам нужно отчитываться перед Штормом так же как КомТену перед народом. Красной Голове приносит удовлетворение сам факт вандализма. Особенно если приходят в негодность всякие ворота, двери, стены. Шторм их ненавидит.

- Да еб твою мать, - сказал я исступленно. Ну что ты все время несешь? Откуда ты это знаешь, а?

Ретро грустно улыбнулся.

- Пойдемте, - сказал он, поманив нас в боковое ответвление. Нечего тут стоять.

Оказалось, что Фитцвиль когда-то давно захватил служебные помещения, в которых должен был находится центр наблюдения за поверхностью. Он вставил новую дверь взамен разрушенной и снабдил ее надежными замками. Десятком или больше того. У него была огромная связка ключей, словно у тюремного надзирателя и каждый ключ, я сука уверен, имел свою щелку где-то в городе, а может и за его пределами.

Мы зашли в темный коридор. Потолок был тенебрийским, высоким, поэтому Стремный не упирался теменем.

- Подождите здесь, - Ретро ушел во мрак.

Вскоре после этого я услышал негромкое бормотание и лязг сдвинутого рубильника. Зажглись тусклые лампы.

Зал наблюдения оказался достаточно обширным. И абсолютно пустым. Я имею ввиду, здесь в помине не было никакого оборудования или специфической мебели необходимых для наблюдения за поверхностью, что бы это не значило. Вдоль стен пылились самодельные шкафы с книгами, папками и ящиками. Правый дальний угол занимала большая клетка с нарами: все сварено из арматуры и врезано в стены. Ремни. Цепи. Старые пожелтевшие капельницы валялись на полу, словно в заброшенной клинике. В левом углу стояла раскладушка, рядом письменный стол собранный из старой жести.

Ретро стоял возле него и листал какой-то журнал.

- Привяжи Стремного к прутьям, - он показал на клетку. Рядом есть санузел. Не знаю поступает ли еще вода. Попробуй.

В нише рядом действительно обнаружился кран, широкий слив на полу и выщербленный таз. Я повернул вентиль и пропустил поток настоявшейся тухлятины. Затем ополоснул таз, набрал как будто бы чистой воды и принес ее Стремному. Тот нехотя опустил морду.

- Чем ты здесь занимался? спросил я глядя на ремни и цепи. Они были чинены-перечинены.

- Должен признаться Самара, - медленно проговорил Фитцвиль. У меня есть секрет о котором не хочется говорить. Я...

Лампы мигнули.

- Собираю информацию о волках. Все, что могу достать. Отсюда мои реплики, на которые ты так остро реагируешь. Я думал, что смогу найти монстра, который измучил близнецов. Но, во-первых найти его невозможно. А во-вторых, это ничего не даст. Здесь помогут только добрые умные люди.

- Ты о чем?

- Было время когда мои дети напоминали диких зверей. Я только-только вытащил обоих из плена и не мог стабилизировать их состояние. Волк сплавлял тела Анис и Вальтера вместе, а потом разрывал в попытках сделать очередной инструмент для извлечения воя.

- Чего?

- Вой это последовательность звуков, которая на подсознательном уровне ассоциируется у людей со смертельной опасностью. Например звуки переломов наложенные на шипение пробитого легкого. Если подобрать нужный ритм и добавть сверху крики сжигаемой девочки, может получиться психограмма, которая способна довести человека до полного отвращения к жизни. Безконтрольного ужаса перед болью, которую она может причинить. Если жертва будет одна последует суицид. Я видел это собственными глазами. Что произойдет с толпой сложно прогнозировать. Но ничего хорошего, я уверен. Как говорится: безумие тем сильней, чем больше вовлеченных.

У меня закончился лимит на идиотские восклицания, поэтому я утвердительно произнес:

- И твои ребята унесли всю эту дрянь с собой.

Старик с ненавистью захлопнул журнал.

- Их сознания перемешались в равных пропорциях и стали одним целым, но разлитым в пару сосудов. Близнецы стремились вновь слиться воедино. Им нужны были наркотики, алкоголь, что угодно, что помогает войти в транс. Я запрещал. Держал их тут. Рядом и порознь одновременно. В какой-то мере это помогло. Боль утихла, они стали поспокойнее. Я до сих пор надеюсь, что их общее сознание можно приучить к жизни в двух телах одновременно. Спокойной, комфортной жизни. Нужна терапия. Врачи. Люди которые смогут убедить обоих, что с ними все хорошо.

Он повернулся ко мне с печальной улыбкой.

- Мне они не верят.

Я еще раз посмотрел на клетку. Эти тщедушные существа, Анис и Вальтер, разгибали звенья, после чего оковы приходилось варить. Как же близнецов колбасило, Леди пречистая!

Если старик и проводил здесь какие-то эксперименты или ритуалы, все следы были хорошо затерты. Да и какой из него волк, в самом-то деле? Постоянно получает по морде, как и все мы. Как и все мы постоянно задрочен и несчастен. По правде говоря вся эта библиотека может оказаться сборником баек и легенд не имеющих ничего общего с реальностью. Нет, с кэшволкером он и правда мне помог, без базара Но как можно занести в картотеку все причуды волков? Да никак. Херня это все. Бедняга пытался вернуть контроль над жизнью, но в результате двинулся башкой от усилий.

Я понял, что был неправ.

- Что ж, старик, признаюсь вслед за тобой, - я посмотрел ему в глаза. Мне казалось, что ты переигрываешь. Ну, знаешь, Хо мне рассказывала о том, как помогала тебе следить за ребятами, и разные детали. Можно было поверить, что их потрепал какой-то волчара, но лично я говорил, что это надо пережить, а не хавать заживо себя и папашку.

Ретро все так же болезненно лыбился.

- В общем ты это Извини.

- Ничего, Самара. Мы многое друг о друге не знаем. Ты всегда казался мне плывущей по течению деревяшкой и полным эгоистом. Однако Хо говорит о тебе, как о закопанном в землю герое.

Я усмехнулся.

- Да, она привыкла к тому, что нужно работать с тем, что есть. Если уж она Сэта научилась любить

Мы с Фитцем одновременно хрюкнули.

- Ладно, - сказал он. Душещипательно, однако абсолютно непродуктивно. К делу. Пойдем к машине.

Через минуту я оказался вынужден вернуться к идиотским восклицаниям.

- Ебаный насрать!

В грузовом отделении Тарана лежала связанная олива. Она свирепо брыкалась и мычала как подраненный буйвол.

- Это что, цыханка?

- Будем надеяться, - сказал Ретро, подтягивая ее за ноги. Берись за плечи. Занесем ее внутрь. Будем колоть.

- По поводу?

- Узнаем где их квартиры.

Цыханка буквально взревела. Я думал, что ее кляп вот-вот загорится синим пламенем. Мы с трудом втащили ее в укрытие и положили на пол. Якоб разорвал повязку и вынул слюнявый платок.

- Вы все покой - олива закашлялась.

Она перхала и всхлипывала, пока я не дал ей воды.

- Я ничего вам не скажу! сообщили нам хриплым голосом. Идите нахер

И пошло-поехало. Столько мата и угроз я не слышал даже после того, как уронил снаряд от гаубицы на ногу командиру расчета. В какой-то момент Ретро не выдержал и залепил ей по уху ботинком.

- А ведь обещала ничего не говорить, - он склонился над ее потемневшим лицом.

- А-ха, - поддержал я. Если уж начала, так не останавливайся. Просто скажи где вы тусуетесь.

- Я не сдам сестер.

- Твои сестры нам не нужны, - Ретро схватил ее за волосы и тряхнул. Нам нужно забрать то, что вы украли. Элексир. Серебряный шприц. Красные камни. Понимаешь о чем я говорю?

- Если мы что-то взяли, значит это наше.

У Ретро зубы заскрежетали. Я вспомнил как он говорил о паровозе с золотом и понял, что сейчас начнется допрос с пристрастием.

- Я знаю, что вы очень крепкие девочки, - сказал он выпрямляясь. Пропустим щекатание перьями и сразу возьмемся за что-нибудь потяжелее.

После этой фразы Фитцвиль притащил газовую сварку, которой, по всей видимости, чинил цепи. Он разжег ее прямо над лицом цыханки и сказал:

- Извини, защитных очков нет. Так что просто зажмурься.

Цыханка быстро задышала и стиснула зубы. Ретро поднес пламечко к ее щеке. Кожа обуглилась за считанные мгновеня. Олива вздрогнула, попыталась откатиться в сторону, но Якоб схватил ее за синюю рубашку грузчицы и заорал:

- Я сожгу твое лицо до костей! Поняла?! Меня не интересуют ваш кодекс чести, или что вы там зачитываете друг другу перед сном, чтобы упорядочить бессмысленное существование! Если не скажешь, я поймаю еще одну и еще, пока не ваш клоповник не опустеет!

Олива молчала. Ее голова мелко дрожала от боли, но, Шторм побери, она не собиралась говорить.

- Мне нужен адрес! Адрес!

Якоб мог прожечь ее голову до самого бетона. Мне это не понравилось. Нельзя было позволять ему тонуть в жестокости. Холодная голова и расчет, иначе превратишься в мясника.

Я схватил его за руку.

- Спокойно, Фитц. Забыл правило Общества? Любые услуги кроме физического устранения и выбивания долгов. Да, иногда у нас нет выбора, но сейчас можно обойтись без трупа.

Маска злобы исчезла с уставшего лица Якоба. Он посмотрел на меня и кивнул. Выключил сварку.

- Что ты предлагаешь?

- По-моему Стремный должен знать какие-то команды.

Когда над головой цыханки нависла огромная черная задница, мы с Якобом услышали отчетливое: бля.

- Слушай, - сказал я, обращаясь к зеленой с доброжелательной интонацией, - нам все происходящее не доставляет никакого удовольствия. Мы боремся за жизнь. Буквально. И что б ее сохранить, нам нужно вернуть то, что вы украли. Ни больше, ни меньше. Согласись сестричка, у нас дохера мотивации это сделать. Мы никого не тронем, если нас не вынудят.

- Вас на лоскуты порвут! А тебя кудрявый я запомнила. Лично срежу тебе скальп раскаленным ножом.

Ретро посмотрел на меня и скривил губы.

- Понятно, - я похлопал коня по крупу. Стремный! Сидеть!

Какое-то время мы с Фитцвилем не говорили ни слова. Между нами накопилось многовато пост-интима. Нужно было усвоить все это, прежде чем вернуться к привычному общению через ругань и подколки. Таран ехал по городу, прямиком в рабочку и мне уже не хотелось спрашивать что дальше. Ничего хорошего, - это я знал точно.

- Честно говоря, - Якоб первым нарушил молчание, - я поражен твоей изобретательностью. Усадить человеку коня на лицо Думаю она предпочла бы паяльник.

- Сработало ведь, - я с тоской проводил взглядом киоск клуб-клубня. Пусть скажет спасибо, что выдернули ее в последний момент, иначе пришлось бы соскребать голову шпателем.

Я не испытывал к цыханке не малейшего сострадания. Учитывая, какой гемор они создали с этим волком, я был скорее недоволен, что теперь она будет отдыхать в клетке близнецов, комфортно прикованная к лежанке А мы в это время продолжим играть с судьбой пока не прозакладываем последние зубы к гарзонской бабушке!

Ретро повернул на перекрестке рядом со статуей Заводчанина и понесся как угорелый.

- У меня такое ощущение, что Горшель в другой стороне, - раздраженно заметил я. Для чего мы издевались над Стремным?

- Нам рановато в Горшель. Бессмысленно соваться туда, пока мы не решим проблему с волком.

- А ее можно решить? Я думал мы просто рискнем, как всегда это делали.

- Я никогда не рисковал без наличия шансов, - Ретро заложил еще один поворот самоубийцы, едва не вписавшись в крыло чужой реплики. Мы найдем его слабое место, верь мне Самара. Найдем и на сто процентов используем.

- Если оно есть

Ретро не стал поддерживать мой пессимизм. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы слабое место не открылось у Тарана. Все эти фонарные столбы, стены, и посторонние тачки мешали старику сделать из машины самолет. Я держался за ремешок над дверью и молился Леди, что б она в случае чего выставила передо мной титьки вместо подушки безопасности.

Кулинарный комбинат Тонкуонга. Работаем со 127 года от начала Штиля.

И тут же.

Временно закрыто. Вход воспрещен. Охраняемая территория.

Я знал это место. Небольшой цех по производству деликатесных блюд для Жилого стоял обесточенным уже несколько лет. Однажды я видел, как на территорию заезжал грузовик-холодильник, но не придал этому значения. Мало ли что. А вот почему нашего старика заинтересовало это место мне было интересно до жути.

- Самара, - Ретро заглушил двигатель. Прежде чем мы начнем, пообещай, что не пристрелишь меня.

- Что ты, блять, задумал на этот раз? А?

- Просто дай слово.

- Не дам. Я держусь только благодаря мысли, что в крайнем случае тебя можно прикончить и спастись самому.

- Помоги мне еще раз и я оплачу сразу два твоих Крашелл-месяца.

Сразу два?

- Ладно, погнали.

- И ты меня не пристрелишь.

- Посмотрим.

Мы вышли из Тарана и пошли к забору.

- Нам нужно проникнуть внутрь, - объяснял Якоб. Это первое. Затем обыскать цех.

- Что ищем?

- Гору трупов, я полагаю.

Вот Шторм. У меня как раз недавно испортились отношения с этими ребятами. А ведь на Фугии я отлично проводил время среди мертвецов. Спокойная, тихая компания.

- Ладно, это еще ничего. Как войдем? Перелезем?

- Нет. У меня есть подозрение, что сюда уже заходили посторонние. И вряд ли через главные ворота. Пройдемся вдоль ограждения.

Так мы и сделали. Внедрившись в утренний поток работяг, мы прижались к бетонным плитам и пошли вдоль них, пока не свернули за угол. Там Ретро, словно ищейка пошел почти у самой земли, и, наконец, обнаружил выпиленный лаз. Довольно широкий.

Через пару минут мы закрепились у стены комбината и оценили обстановку.

- Ворота приемки открыты, - я показал на открытые жалюзи.

- Идем.

Территория была пустынна, что было не совсем правильно. Пара-тройка охранников в обходе обычное дело для таких заброшек. Как не крути, а рано или поздно проблему с тараканьей ножкой в пудинге, - или за что их там прикрыли, - замнут во время лежки на конференц-эспертуа. Но без сторожей тут раньше побывают фуги науськанные барыгами и спиздят все кроме несущих конструкций.

Мы зашли на деборкадер и увидели грустные фары брошенного грузовичка. Кузов его был распахнут: внутри подтухали коробки с куриным мясом.

- Комбинат ведь не работает, - сказал я озадаченно.

- Похоже кое-кого он продолжал кормить, - Якоб проверил груз. Отборное филе. Да, мы на верном пути.

Изрекши эту загадочную фразу, он заглянул еще и в кабину.

- Тело. Водитель задремал пока шла разгрузка и уже не проснулся. Они зашли здесь.

- Кто?

- Штормисты.

- Я уже готовлю ствол, Ретро.

- Спокойно, я же говорю, мы встретим только их останки.

- Надеюсь не такие же бодрые как тот денежный зомби.

- Нет, - Якоб посмотрел на мою волшебную сотку: я булавкой пришпилил ее к панаме. Скорее ты сам обратишься, когда эта пакость вцепится тебе в лысину.

- Ладно, ладно, не брюзжи.

Дверь во внутренние помещения была незаперта. Ретро вошел первым, я оглянулся назад, - не появился ли кто, - и последовал за ним.

Складское помещение. Светло. Лампы как в операционной. Трупы. Пятеро мужчин. Лонгаты. Убиты. Холодное оружие. Перерезали глотки. Мы видны как на ладони. Противник - нет. Много укрытий. Палеты с ящиками, цистерны, тележки. Может быть засада.

- Самара, - позвал Фитц. У тебя все нормально?

- А что?

- Ты как-то странно двигаешься. Да еще пушку вынул.

- А. Рефлексы с Фугии. У меня наихреновейшее предчувствие, Фитц. Твои карты что-нибудь говорят?

- Теперь ты им веришь?

- Мне нужна хоть какая-то оперативная информация.

Старик шевельнул рукой и посмотрел на карту.

- Бесполезно. Теперь выпадает одно и то же, хоть сотню раз перетасуй.

- Король задниц?

- Можно и так сказать. Пошли.

Кажется мое чутье начало меня подводить. Несмотря на то, что в кишках у меня билась рыба, - жуткая, морская, с иглами, - никто нас не выцеливал. Комбинат оказался полностью зачищен, как Фитц и обещал. Оставалось только флаг на крыше воткнуть. Только вот штормисты не за этим сюда приходили.

Про этих ребят я знал немного. Они ждали Потопа. Молились, чтобы Красная Голова привела за собой волну. Расколола землю и превратила ее в подводные острова. Зачем? Я спросил у Фитца.

- Иногда лучше ужасный конец, чем ужас без конца, - ответил тот.

Мы шли сквозь кухню. Пол оказался подтоплен, воняло гарью. После того как выгорели кастрюли и духовые печи, все помещение заволокло дымом. Сейчас он выветрился. Хорошо еще, что вся утварь была электрической, иначе скопившийся газ мог привести к взрыву.

Здесь тоже лежали бедолаги не сообразившие, что кулинария может быть смертельно-опасным занятием.

- Они всегда так? спросил я, взяв со стола яблоко. - Не оставляют свидетелей?

- Свидетели штормистов не беспокоят, - Ретро внимательно глядел по сторонам. Кто-то же сообщил каскам, что произошло нападение. Вероятно это те, кто встал на пути, и пытался о чем-то их предупредить. О том, что фанатики и так знали. Линстон сказала, что здесь церковь, но об этом ей сообщил испуганный дурак

Он вдруг замер и обмяк. До чего не кстати! На мою удачу, старик быстро очухался. Он наклонился и поднял с кафеля морскую раковину. Из нее свисал жуткого вида моллюск, напоминающий крохотную человеческую голову.

- Мать твою, - я поморщился. Штормисты обронили?

- Нет, - Ретро забросил раковину в кастрюлю. Это ингридиент для супа.

- Шторм, да кто будет такое жрать?

- Подают для ценителей. Не все люди боятся даров Океана. Кое-кто, без воображения, может спокойно уплетать морепродукты.

- Ща сблюю

- Держи себя в руках и думай о картошке.

Совет был неплохим. Если б они занимались тут пожиранием фугов, это было бы куда привычнее. Я сглотнул желчь, и последовал за Фитцем.

Трупы служили нам тропинкой из хлебных крошек. И привела она в морозильник, где потолкавшись среди говяжьих полутуш мы обнаружили секретный лифт. Он скрывался за листами железа. Я заглянул в шахту. Платформа была где-то внизу. В кромешной тьме.

Слева на каркасном столбе, слабо светилась кнопка. Ретро ткнул в нее кулаком. Сначала ничего не происходило, но потом механизм раздуплился и вся конструкция мелко задрожала. К нам поднялась платформа три на три метра с креплениями для тележек.

- Вниз, - сказал Ретро.

- Есть шанс, что мы поднимемся обратно?

- Стопроцентный. Рано или поздно сюда явится Линстон и вытащит наши останки на свежий воздух.

Так до меня наконец дошло, что вопросы сейчас будут только мешать. Мы спускались недолго, но из-за темноты казалось, что внизу ничего нет и никогда не было. У меня уже возникало такое ощущение в подземельях Фугии, однако сейчас примешивалось и другое: будто я спускаюсь в чью-то холодную пасть.

Платформа лязгнула и остановилась. Ретро достал фонарь и осветил пространство. Мы находились в катакомбах столетней древности. На каменном полу были вырезаны изображения, смысл которых и при хорошем освещении был бы для меня непонятен, а тут я и вовсе мог увидеть только кусочки целого, борозды и ямки, наполненные чем-то стеклянистым.

Судя по всему искусственного освещения тут никогда не было. Рядом с подъемником начинались специально собранные мостки. С перилами, сетчатой поверхностью, - не дай бог кто поскользнеться и разольет суп из улиток, - и даже карнизом. Возможно, чтобы каменная крошка не сыпалась в еду?

- Вот это да, - прошептал Ретро, водя фонарем по стенам, на которых были выдолблены жуткие рыла: морские чудовища и чудовища земные. Гротескные изображения человеческих лиц рядом с невообразимыми харями. Узлами щупалец и зевами, уходящими в породу, словно пещеры. Затем были детальные картинки гор, на которые падает дождь из аквабомб, или чего-то подобного. Какая старая.

Мы осторожно продвигались по мосткам.

- Вперед свети, - гаркнул я шепотом. Разглядывает он.

- Да, да, ты прав. Пойми меня, я даже мечтать не мог когда-нибудь найти Качалку. А уж такую древнюю.

- Что бля? Качалку?

Фитц замолчал. Он ускорил шаг, затем побежал, и мне пришлось нагонять этого придурка.

- Вот они! крикнул он и остановился.

Я влетел ему в спину и замер, глядя из-за плеча. Якоб светил на ровную площадку перед какой-то громадой, - я не видел, что именно было впереди, - неторопливо помечая каждый труп, будто мелком на месте преступления. Так он описал круг, и направил фонарь в центр.

Больше всего это напоминало лежачий хоровод. Каждый труп подгнивал на правом боку, подавая руки следующему и предыдущему. Плечи их были направлены в центр, туда, где находился круг перемещения: холм зеленоватого песка с вкраплениями шлака и выгоревшего металла. И на холме этом высилась башенка из поставленных друг на дружку тыковок. Человеческих тыковок. С потрясающим мастерством псих выставил их одну за другой, идеально сохранив баланс.

- Они призвали его здесь, - прошептал Ретро.

- Только ради того, чтобы украсть элексир, - я даже шептать боялся. Совсем ебнулись?

- Не только, - Ретро пошел вперед. Штормисты хотели уничтожить качалку. Но, чтобы призвать волка, нужны добровольные жертвы. Кто-то кроме них.

- Удобная позиция.

- Да, так может показаться. На самом деле это вызвано тем, что их количество слишком невелико, чтобы массово тратить человеческий ресурс.

- А почему добровольно? Что им мешает ловить пъянчуг хотя бы сотнями?

- Нужно тщательно соблюдать иснтрукции во время ритуалов. Говорить нужные слова, правильно двигаться. Только на обучение уходит уйма времени. Во всем есть порядок, даже в хаотичном движении волн. Но нам не понять его. Только зубрежка, понимаешь?

- Да насрать мне, лучше скажи

Как только Ретро ступил на свернувшуюся кровь, башня из отрезанных голов театрально закачалась и рухнула. Застучали лбы и челюсти. Бошки раскатились во все стороны, весело подпрыгивая, и крутясь на месте. К моим ногам состукал остроухий череп и просыпал выбитые зубы.

Я взревел. Мне показалось, что тыквы ожили и сейчас будут кусать меня за мошонку. Инстинктивно отфутболив бесхозный чердак, я схватился за сердце.

- Испугался?

- Вообще нисколько.

- Они не укусят, - без всякой радости сообщил Фитцвиль.

- Да понял я, не свети в глаза.

Немного передохнув, я поравнялся с дедом. Ждал увидеть красные хламиды, колпаки, тяжелые ремни из кожи или что-то такое. Но среди цыханок лежали повседневно одетые люди. Был даже один тенебриец. Полукровка, наверное. Их как будто надергали из толпы рабочих.

- Им нужно скрываться, - говорил Ретро. Есть силы, помимо ССТ, которые их ненавидят. Те же волкобои охотятся за ячейками штормистов.

- Да их поименно нужно вычислять, - запах крови тянул меня за ноздри. Пошкурно. Всех завалить. Что же они суки делают? Посмотри откуда он пришел. Я знаю этот песок. Это Фугия! Он гулял по ней, в самом проклятом месте на известной суше. И там бы ему оставаться, но нет! Притащили его в город с миллионом жителей.

Мысли о картошке не помогали. Я был вне себя. Пришить бы этим мудакам головы и отчекрыжить снова Ублюдки.

- Согласен, - сказал Ретро. По крайней мере, есть в этом и светлая сторона.

- Шутишь?

Фитц не ответил. Он посветил перед вперед и вверх, на ту неопределенную громаду, которую я заметил раньше. Это была тяжеленная дверь, круглая, метра два в диаметре. Похожая на те, что ставят в банковских хранилищах. Ее покрывала копоть и трещины.

- Он сломал замок и вошел, - Ретро улыбнулся. Вот они наверное удивились.

Семитонная калитка держалась на могучей петле. Между ней и ложем оставался небольшой просвет, в который можно было сунуть любопытную рожу. Или проскочить целиком.

- Я пойду первым, - Ретро схватился за край стального кольца. Ты следом.

- Это ведь логово пассивных волков? догадался я. Мне это в хер не уперлось. Я на такое не подписывался.

- Тройной взнос, Самара.

- Хоть четверной.

- Умножу на пять.

- У тебя столько нет.

- Откуда ты знаешь?

И правда, откуда?

- Ладно, старый. Только попробуй потом слезы лить и прикрываться близнецами

Фитцвиль вздохнул, и протиснулся в щель. Почти сразу послышался какой-то шум, звон металла и проклятья.

- Ш-шторм, - я закусил пушку челюстями. Штарик! А ну, отошли от него, шуки!

Фонарь валялся на полу, подсвечивая конец тоннеля. Ретро сидел на полу и потирал колено. Оказалось, что он поскользнулся на грязной тарелке, которых тут было в избытке. Их разметали по всему проходу, вместе с кухонными приборами. Тяжелый металлический стол, соскочивший с рельс, перегораживал середину пути, словно баррикада.

Я быстро сообразил, что никто Фитцвиля не трогал. Ступил куда не надо. В последнее время мы только этим и занимаемся.

- Запнулся, - стыдливо признал Ретро.

- Теперь они знают, что мы здесь.

- Раз мы еще живы, нам ничего не угрожает.

Я не мог понять, что меня здесь удерживает. Все-таки клиническая смерть плохо влияет на состояние мозга.

- Ну и тарелочка, - Фитцвиль приподнял железное блюдо. Килограмм пять.

Он встал и отряхнул колени. Затем благодарно похлопал меня по плечу и пошел к следующей двери. Вот ведь осел упрямый.

Мы остановились возле света и тщательно прислушались. Слабый гул чего-то электрического и едва различимые вопли и ругательства. Не успел я сообразить как далеко они от нас, а Фитц уже прошелестел внутрь и был таков. В этот раз я решил не бросаться следом, даже если он примется звать мамочку. Хватит с меня геройства. Это на нем лежит ответственность за наркосемейку, а не на Самаре де Хин.

Ретро молчал. Пречистая Леди, хоть помер мгновенно, и то хорошо.

- Самара, заходи. Это просто нечто.

То, что Фитцвиль назвал качалкой, выглядело как гротескная пародия на спортивный зал. Площадь его была такова, что я не видел противоположную стену из-за могучих колонн, которые одновременно служили стойками для инвентаря. Из них торчали железные шипы, и на шипах этих сидели метровые стопки каменных блинов. Резных, сверкающих чудными вкраплениями слюды и самоцветных жил. Широкие грани были инкрустированы рубиновой линией, которая складывалась в изображения молний, океанических тварей и воплощений Красной Головы. Какие там были веса я и думать боялся. Одним словом, нечеловеческие.

Впрочем, они явно были декоративными. Настоящие блины, из ноздреватой стали, матово-черные, как и титанические тренажеры, напоминающие строительную технику, были разбросаны по прорезиненному полу. Кто-то швырялся ими как фрисби.

В мягком свете пирамидальных ламп, я видел сверх-мускулистые туши волков. Они лежали на полу, внутри неописуемых конструкций для прокачивания неизвестных науке мышц. У кого-то вместо головы на плечах сидела измазанная кровью гиря, другого посадили на извилистый гриф, как на вертел.

Им пробивали черепа гантелями, вешали на металлических тросах, зажимали между вертикальными блоками, и, конечно, стирали лица до самых ушей на ленте беговой дорожки.

Из колодца с тальком торчала сломанная рука. На ней застыли кровавые комки.

- Вот это и есть хорошая сторона, - сказал Ретро. Десятки пассивных волков, которые могли перейти в активный фонд, уничтожены. Разве это не прекрасно?

- Натуральный праздник, - я пришел в себя. Нужно в календаре отметить. А почему они все голые?

- Для наглядности. Чтобы ты сам и твои братья по участи, могли видеть какие мышцы проработны достаточно, а какие - отстают. Для них это вопрос жизни и смерти.

- Тут и женщины есть.

- Этим волки не интересуются. Их волнует только энергия Шторма. Накопление могущества само по себе вызывает сильнейшую эйфорию, по сравнению с которой секс, мягко говоря, непривлекателен.

Лонгаты, гарзонцы и оливы, - отметил я. Ни одного фуга или палочника.

- И как их не разрывает?

- А вот для этого, Самара, волшебники и разрушают убежища. Взрывают здание-другое или убивают десяток человек. Стравливают запасы. Отчитаться перед Головой, так они это называют.

- И активным волкам это не нравится.

- В точку. Как и фанатикам. Эти ребята обманывают Шторм. Они берут, но не возвращают. Копят священную силу, не давая ей выхода. Некоторые все же взрываются. Вреда от таких детонаций мало: ненаправленная энергия мгновенно рассеивается.

Я подумал, что это большая удача. Большинство волков сидят в таких вот подвалах и натирают друг друга маслом из промышленных цистерн. Жмут титанические веса, разглядывают мышцы в увеличительное стекло и откисают в наркотическом трансе всемогущества.

- И для чего мы здесь?

- Нам требуется информация о нашем активном друге, - Ретро успел уйти вперед. Я надеялся отыскать какие-нибудь записи, но, - слышишь? кажется тут остался кто-то живой.

Значит мне не показалось.

- Когда-нибудь волка допрашивал?

- До встречи с тобой, - сказал я, - у меня были свои представления о возможном и невозможном.

- Я открываю тебе новые горизонты, Самара.

- А-ха.

Я нагнал его.

- Будь настороже, - предупредил Фитц. Наш психопат мог оставить ловушку для тех, кто попытается занять это место.

Рыба в моих кишках выдавала такие кульбиты, что потел я чистым адреналином.

Мы прошли мимо зоны отдыха, где стояли каменные лежбища с массажными иглами. Мимо огромного парящего бассейна с мутной водой. А потом и глубокой ямы, из которой поднимался запах бойни.

- Иногда они заказывают жертв прямо на дом, - объяснил Ретро. Забивают голыми руками, рвут, частично съедают.

- Даров Океана им недостаточно?

- Морепродукты для них десерт, не более Стой. Что-то не так.

Сказал старик и отключился. Запрокинул голову и пустил слюну. Я потряс его.

- Не сейчас, Фитц! Не сейчас!

Что-то прокатилось по полу. Я вздрогнул и увидел, как замок для фиксации блинов, - обычное кольцо с зажимом, - поднялся в воздух. Он быстро вращался, издавая пронзительный свист. Я шагнул назад, и тут снова что-то грохнуло: это поползли грифы и веса. Они устремились к фиксатору и начали строить вокруг него некую конструкцию, напоминающую хребет. Целые секции тренажеров срывались со своих мест, оглашая зал гневным скрежетом.

Грифы превратились в скелет, тросы и цепи в жилы, веса в мускулы, гири в кулаки. Блины покрыли все это мракобесие непробиваемой шкурой.

И, наконец, между условных плечей поднялась голова: чугунное ядро с дружелюбным рисунком. Нацарапанная мелом улыбка как бы предупреждала меня, что веселье вот-вот начнется.

Глава 19

Голем качалки

Гантельный монстр принял окончательную форму. Громыхнули сочленения: он словно встряхнулся перед упражнением. Затем поднял руки и напряг скопления прямоугольных блоков. Те выскочили словно бицепсы.

- Не шевелись, - Фитцвиль моргнул, приходя в себя. Возможно он реагирует только на движение.

- Что это за штуковина, старик? я примерз к полу.

- Разновидность голема. Сервильная сущность с набором поведенческих установок.

- И что нам с ним делать?

- Как я уже сказал, не шевели

Гиря свистнула над нашими головами и с грохотом врезалась в колонну. Каменные лепешки посыпались на пол. Затем трос натянулся, и колыбаха (килограмм шестьдесят не меньше) полетела назад. Воздух вокруг нее словно уплотнился. Я оттолкнул старика, а сам ушел влево.

- Извини, пришлось немного подвинуться! крикнул я

Специалист по волкам херов.

Тем временем сервильная сущность раскрутила груз и так, сволочь, влупила в потолок, что обрушились светяшиеся пирамиды. Они с потусторонним звоном разбивались, полностью засвечивая пространство. Я мгновенно ослеп, Ретро тоже закричал от боли.

После этого начались жмурки насмерть. Обычно ничего не видит тот, кто преследует игроков, но Самара де Хин всегда играет по своей, маскимально идиотской версии правил. Я бежал вслепую, чувствуя, как голем прет за мной снося обломки тренажеров. Вибрация резины подо мной давала минимальное представление о том, с какой стороны может прилететь гиря. Несколько раз мне везло, я на ощупь отыскивал колонны и прятался за них. Перебегать от укрытия к укрытию мне было не в первой, разве что в былые времена я видел, жопа Леди, куда бегу!

В какой-то момент удача махнула шляпкой и волочащийся по полу снаряд сбил меня с ног как бумажную кеглю. Гребаная сущность подошла вплотную, и я окорачь поскакал левее, надеясь уйти за колонну.

И тут же упал в бассейн. Вода была кипяток. Серьезно, ей не хватало пары градусов, чтобы я превратился в огромный пельмень с таким себе фаршем. Плавал я отвратительно. Сами понимаете, ни в тысячнике, ни на Фугии не было возможности потренироваться. Превращаясь в пасту аль-денте, я барахтался у поверхности и думал о том какую медаль возьму у противоположного борта.

Я нащупал дрейфующий труп волка и схватился за него. В этот же момент гиря врезалась в воду и подняла такую волну, что нас с волчком понесло далеко-далеко к сказочным, сука, берегам.

Еще взрыв.

И еще.

Я чувствовал себя кувшинкой по которой метят камнями. От движения горячей воды хотелось кричать, но я предпочитал стоическую смерть. Где же это видано, чтобы ингридиенты для бульона шумели на всю кухню?

Не знаю была ли тому причиной целебная водица или мои глаза сами перебороли шок, но засвет медленно пропадал и я хорошо различал голема, стоящего на краю бассейна. Его и гирю, летящую прямой наводкой.

Я поднырнул под Волка и все равно чуть не выключился от удара. Нас поволокло в глубину, туда, где вода была еще горячее. Хотя казалось бы Тут уж я заорал, пуская пузыри и начал тонуть.

Рядом проплыла панама. Волшебная сотка тащила ее за собой словно мелкая рыбешка, запутавшаяся в комке водорослей. Тащила наверх. Это воодушевляло. Я предпринял последнюю попытку не умереть, как советовал мне Крашелл, и смог доплыть до лестницы у борта.

Из последних сил вскарабкавшись на полированный камень, я выблевал сорок литров воды, и с ненавистью взглянул на голема. Тот увидел меня и сделал несколько глумливых прыжков на месте, а потом покрутил руками, изображая плывущего дурачка.

Я выпрямился и встал напротив него. Нас разделяла водная преграда. Метров пятьдесят. Слишком широкая, чтобы ходячий кошмар мог быстро обогнуть ее. Впрочем, убегать от него было бессмысленно. В отличии от меня, он неутомим и бессмертен. А я от боли едва мог дышать, не то что драть отсюда до самого порога. Левую ногу сильно зацепило

Значит вот она, последняя глупость Самары де Хина.

Голем принялся раскручивать гирю. Трос гудел от напряжения.

- Дуэль хочешь? спросил я негромко. Ну давай.

Я закинул мокрую ткань на плечо. Надеюсь железка не подведет.

- Самара! голем дернулся и швырнул гирю назад.

На чугунное плечо вскарабкался Ретро. Он помахал мне и крикнул:

- Нужно попасть в ядро! В ядро!

А затем положил ладонь на голову сущности. Что-то вспыхнуло, спортивный инвентарь загремел, блины поползли по гигантскому телу. Я понятия не имел, что старик имеет ввиду, но решил довериться интуиции.

Рикошет чуть не задел Фитцвиля.

- Да не это ядро! Другое! Кольцо, помнишь?!

- Так бы и сказал сразу! гаркнул я.

Блины все еще скользили по гигантской туше и в отверстиях для грифа я заметил отблески света. Замок у него в груди! Ну конечно. Нужно лишь выждать момент.

Я выстрелил еще раз.

Осечка.

- У меня тут не то чтобы много времени! заорал Фитцвиль.

Один момент, - подумал я с ледяным бешенством.

Во-о-от Сейчас.

Голем взорвался изнутри. Светом, искрами, горчичным дымом. Гири упали на пол. Голова перевернулась и вместо улыбки я увидел грустный оскал. Затем металлический шар скатился вниз, отколол часть борта и упал в воду. Остальное тело с шумом разъехалось, превратившись в гору дымящихся гантель.

Ретро подошел ко мне через несколько минут. Я сидел на полу и прокручивал барабан железки.

- Ранен? спросил он.

- Ноги зацепило, - сказал я. Ничего страшного.

Фитцвиль присел и ощупал кости ниже колена.

- Переломов нет. Пошли.

- Вот так сразу? Может поговорим?

- Нет времени.

- Что ты с ним сделал? спросил я, выжимая панаму.

Волшебная сотка самостоятельно скручивалась в жгут. Снова и снова.

- О чем ты?

- Ему стало хреново от твоих прикосновений, - я говорил спокойно.

Спокоен и был. Этот черт все равно выкрутится, а я не смогу его уличить. Маловато ума. Хотелось немного попортить ему крови за то, что я второй раз за пару дней оказался мокрым до нитки.

- У меня был патч-блокатор.

- Патч-блокатор?

- Патч-блокатор.

- Это такой патч, который блокирует?

- Он самый. Нашел в Таране. Результат, конечно, мог быть и получше. Если бы не ты, голем преодолел бы действие патча-блокатора. Отличная работа, Самара.

- Да шел бы ты.

Фитцвиль протянул мне руку. Я схватился за нее и встал на ноги.

- Можешь пойти к выходу, - сказали мне. Я не могу больше тобой рисковать.

Мне оставалось только плюнуть старику под ноги. Весь оставшийся путь он шел впереди, стараясь огибать лежащий на полу мусор. Я хромал следом. Криков мы больше не слышали: складывалось впечатление, что все. Опоздали.

В какой-то момент Ретро сорвался на бег и пропал за колонной. Я не торопился. Если там снова что-то загремит, я так же неторопясь разверну оглобли и пойду на выход.

За колонной обнаружилась широкая площадка в центре которой возвышался Царь-Тренажер. Я бы не смог по-другому обозначить это чудовищное сооружение. Огромный куб из черной закаленной стали с хитроумными узлами и блоками, рельсами, кучей натянутых тросов, и бесконечно перемещающимися грузами. В самом центре его находилась крестообразная рама для пользователя.

К ней был прикован гигантский, - мне казалось, давно потерявший подвижность, - гарзонец. Два метра ростом, и настолько же широкий в плечах. Грудь его напоминала носовую часть штормолома, четырехглавые мышцы ног соперничали по массе с колоннами. Руки, способные разорвать надвое атлета вроде меня, вызывали полубожественную оторопь. Я как будто смотрел на человека заработавшего право ебать реальность и то, что лежит за ней. Ему бы и моя Леди дала не задумываясь.

Однако

Все бы ничего, но приятель наш выглядел побежденным. Униженным. Его приковали к раме скрученными грифами, ослепили, выбили зубы и наолнили живот чем-то угловатым и тяжелым. Его не вскрывали, а просто переместили гантели внутрь. По гладкому телу ручьем, - буквально, - катился мутный агонический пот.

Кроме того я заметил гудящий канат из переплетенных тросов. Он цеплялся к чему-то позади волка, тянулся к потолоку, затем ложился на огромный крюк, и опускался вниз, где качалась на весу вырванная из основания колонна. Клянусь Леди!

Пока я справедливо охуевал, ретро уже забрался внутрь Царь-Тренажера, и карабкался среди грузов и магистралей по которым те скользили, словно крохотные составы. Там были еще какие-то искрящие сферы, которые случайным образом били в пространство красными разрядами, и я мне казалось, что Фитцвиля сейчас зажарит как гуся.

- Осторожнее! кникнул я. Ретро, куда ты лезешь?

Тот не обращал на меня внимания. Да и хуй со мной. Правильно. Мне вдруг так стрельнуло в ногу, что я припал на колено и сплюнул горькую мокроту.

В этот момент опущенная голова гарзонца, безволосая, невыразимо гладкая, будто керамическая, поднялась. Кровь брызнула из слепых канавок, заструилась по губам, вновь испачкала грудь, собираясь между абсурдно развитых грудей.

- Кто здесь? - вены его от напряжения раздуло, выдавило из кожи, местами они разорвали ее и брызгали тонкими струйками, словно машинное масло из древней реплики.

- Доброе утро, благодетель, - приветливо крикнул Ретро. Мы из Общества Должников. Расследуем деятельность отродья, которое атаковало вашу замечательную качалку. Вы не ответите на пару вопросов?

- Смертный скот? изумленно прохрипел волчара. Как А-а-а-А-А!

Послышался отчетливый хруст, и висящая за ним колонна едва заметно дрогнула.

- У нас мало времени! Ретро добрался до рамы, едва не упал вниз, вовремя вытащил ногу из-под груза и вскарабкался на руку существа. Там он выглядел как девочка из эротического календаря. Расскажите мне о злоумышленнике. Как его зовут, в чем его слабость, как я могу его убить?

Гримаса сверхъестественного напряжения на широком лице волка на секунду превратилась в изумленную мину, а потом он растянул окровавленные губы.

- А-а-ха-ха-А-А! снова хруст.

Ретро шлепнул волка по черепу.

- Ну же, - он заговорил тише, и я почти выпал из допроса. Неужели ты не хочешь, чтобы ему отомстили?

Гигант оскалил пустые десны.

- Я властелин этого Зала, - прохрипел он, собирая все мускулы в огромную жилу. Иеримайя Торн. Столетнее воплощение Шторма. А кто ты?

- Якоб Фитцвиль. Шестерка из конторы занимающейся списанием долгов и перепрадажей бракованных реплик. А так же единственный, кто может помочь тебе сдохнуть с надеждой.

- В тебе что-то есть

Ретро снова шлепнул его.

- Я знаю. Куча талантов и навыков. А теперь говори! Скажи мне кого я ненавижу.

- Его - волк завыл от боли. Его зовут Дурак. Улыбка Шторма.

- Как этого Дурака победить?

- Смертный скот Ты не видишь, что он сделал с нами?

- Вы не были готовы, а вот я да. Ну же, любая мелочь!

Волк напрягся еще сильнее, мне показалось, что у него сейчас лопнет брюхо и гантели повиснут на кишках.

- Он Любит Шутки! Такие от которых смеется только сам Дурак, а остальные рыдают!

- Еще.

- К А-А-А!

- Что?!

- КА-А-АМНИ! ТОННЕ-Е-ЕЛИ! ЕГО ГЛАВНАЯ ЦЕННО-О-О

Волк завыл так громко, что я начал отступать, думая, что сейчас эта дура взорвется. И что-то действительно бахнуло. Колонна упала на пол, а свистнувший за ней трос вырвал хребет здоровяка вместе с головой. Он закачался в воздухе, разбрызгивая кровь.

Гигантская туша обмякла. Ретро выругался и начал спускаться вниз.

- Вот тебе и смертный скот, - сказал я, когда он приблизился.

- Да, - согласился Ретро. Самомнение у них потрясающее.

- Я нихрена не понял, о чем он.

- А я, кажется, - да.

Ретро был мрачен как кудрявая туча.

- То есть, все это не зря?

- Нет. Нам нужно вернуться в дом Холейгула. Сейчас же.

- Да что б тебя.

Обратный путь дался мне нелегко. Впрочем, я уже расходился, и почти не хромал. Мы поднялись на лифте, а потом проследовали обратно к дебаркадеру. Среди поддонов я снова ощутил паранойю, но уже не обращал на нее внимание. У судьбы просто не осталось ничего в запасе.

А-ха, как же.

Мы почти добрались до зоны разгрузки, как вокруг начали щелкать затворы.

- Не двигаться! предупредили нас. Руки за головы.

Вокруг, словно скримеры из фильма ужасов, повыскакивали ребята в тактической экипировке. Черная форма и бронежилеты. Штурмовые винтовки. Все отличное, но не армейского или ГО-шного образца. Если это корпоративная охранка, то стоит за ней какой-то гигант, который может позволить себе подкупить все армейское командование на континенте.

Вежливо сцепив грабли на затылке, я присмотрелся к ребятам и увидел у каждого нашивки на броне. За Алкохелик, Лучшие Доступные, а так же изображения бутылок и прочая тематическая фигня.

- Вы че, ребят, армия белой горячки? спросил я.

- Как обычно шутит, - к нам вышел странный тип, смахивающий на прокаженного. Пропитанная гнойными пятнами балаклава, синяя куртка до колен и белые сапоги с загнутыми носками. И как обычно скверно.

- Ох, сука, - я узнал голос. Ну здорова. Гриша.

- Самара, - Белый Заяц кивнул. А это небезызвестный Якоб Фитцвиль, если не ошибаюсь?

- Знакомые? Ретро взглянул на меня, опуская руки. Можешь сказать, что у нас нет времени на разговоры?

- Заяц, - я тоже расслабился. Честное слово, мы сейчас заняты. Может как-нибудь позже явишься из-за мусорных баков. Клянусь, я сделаю вид, что удивился.

Григорий Клим сделал короткое движение, и я почувствовал острую боль в паху. Да, это тебе не Жермен.

- Не выпрашивай тумаки, де Хин, - проговорил он с фирменным льдом в голосе. План такой, братушки: сейчас вы сядите в мою машину и расскажите вс-е-е, что узнали. Рюмочники, будьте любезны, дайте им начальное ускорение.

Тачка Клима стояла у ворот на разгрузку. Кипенно-белая модель-3 в отличном состоянии. Аквитаники скинули их в одном из первых транс-технологических переводов и оригинальных осталось не так уж много. Мне нравились заостренные формы передней части и узкие фары, похожи на прищуренный взгляд. На такой машине в самый раз подваливать из-за угла.

За ней стояли грубые реплики фургонов для перевозки людей.

Клим показал Ретро на переднее сиденье, а меня отправил назад, безошибочно определив кто из нас двоих более адекватный. Или опасный? Возможно, он не хотел иметь Якоба Фитцвиля в тылах.

- Можешь включить обогреватель? спросил я, закрывая дверь. Что-то я подмерзаю.

- Нет, - сказал Григорий. Не нужно мне твоих испарений. Проще отмыть сиденье, чем проветривать салон от запаха мокрой псины.

- Какой ты стал грубый после сгорания заживо.

- Что есть, то есть. В отличие от тебя мне не восстановили кожу. А постоянная боль делает человека нервным, знаешь ли.

Новость была странная.

- Хозяева на тебе сэкономили? спросил я.

- Процедура невозможна из-за - Григорий вздохнул. - В общем пока из меня полностью не выйдет один препарат, кожи юных мальчиков мне не видать.

- Хреново, - посочувствовал я.

- Ничего. Когда я двигаюсь со скоростью света, боль проходит. Правда надолго меня не хватает. И неудобно общаться с людьми. Так что цените мою жертву. Итак. Что вы мне поведаете, братушки?

Ретро сухо изложил все наши злоключения. Я видел, как его трясет от злобы, но старик сразу понял с кем мы имеем дело. Заяц внимательно слушал его, не перебивая, не двигаясь. Он замер как страдающий от геморроя человек, который наконец нашел безопасное сидячее положение.

- Значит Хорн погиб, и вы никому об этом не сообщили кроме вашего шефа, - проговорил Григорий с некоторым изумлением. Готов спорить он просто не верил, что существуют настолько безмозглые люди. И теперь вы рассчитываете одолеть Дурака самостоятельно? Вы хоть понимаете, что это за тварь? Многие годы он провел на Фугии вмешиваясь в Воины Развития. Тысячи солдат были уничтожены дружественным огнем из-за его, так называемых, шуток.

- А вы знаете? спросил Ретро. Знаете, чем его заманили цыхане и А-фронт? Что его так веселит в происходящем?

- Есть одно предположение. Но мы пока не уверены. Клянусь Велесом, какие же вы идиоты. Нам нужно срочно выписать команду волкобоев!

- Бесполезно, - я не видел, но Ретро как-будто улыбнулся. Они не знают того, что знаю я. И никто не узнает. Мне дал информацию волк, живший в качалке под нами. Теперь он мертв, как и все, кто там находился. Можете взорвать ее и снять наблюдение.

- Погоди, - я был сама наивность. Так ССТ следит за такими местами?

- Ну конечно, - ответили передние места в унисон.

- И ничего не предпринимает?!

- Не трожь дерьмо, вонять не будет, - сообщил Григорий. По-твоему это гнездо шершней можно накачать слезоточивым газом как какой-нибудь подвал с террористами и всех там почикать? Откровенно говоря, в этот раз Дурак сделал городу одолжение.

Где-то я уже это слышал. Самара де Хин шумно втянул соплю и встряхнулся.

- Все, хер с вами, я не вмешиваюсь.

- Спасибо, - поблагодарил Заяц. Господин Фитцвиль, вы собираетесь сокрыть полученную информацию для чего?

- У меня личные мотивы.

- Так. Вы, разумеется, отдаете себе отчет, в том, что безопасность Новой Победы сейчас зависит от ваших амбиций?

- Это не просто мои амбиции. Для вас же лучше не вмешивать в это дело посторонних. Понимаете, активные волшебники склонны к установлению психологических связей со смертными. Редко, но тенденция присутствует. Избыток силы делает волков неуязвимыми, превращает убийства в рутину. Им становится скучно и тогда появляются так называемые знакомства. В силу некоторых причин я познакомился с Дураком.

- В чем это выражается?

- Мы недавно встречались. И я все еще жив.

Клим оставался неподвижен.

- Откуда вы все это знаете?

Ретро помедлил, и я знал, почему.

- Личные наблюдения. У меня есть еще один знакомый Дурака. Девушка, олива по имени Хо.

- Хо? тут уж мы с Зайцем были единогласны.

- Она жива?! я стал сам не свой.

- Жива, - ответил Ретро. Сэт звонил мне ночью. Хо в тяжелом состоянии. Вождь получше. Он говорил с ней, и девушка показала, что волк контактировал с ней больше трех раз и оставил в живых. Послушайте

- Можете звать меня Клим.

- Послушайте, Клим, даже сотня волкобоев сейчас ничего не решит. Вы спровоцируете бойню, и Дурак может остаться в Победе. Нам это не нужно. Лучший способ избавиться от него: показать, что тут гораздо скучнее, чем на Фугии. Мы должны использовать его слабости. Их немного, но они есть. Я сделаю все, чтобы использовать каждую.

Раздался короткий смешок.

- Как мы проморгали такого специалиста под носом? - спросил Григорий у пространства. Хорошо, я дам вам шанс, Фитцвиль. Однако, мне все еще нужно решить, что делать с цыханами.

- Согласен. Дурака нужно отвлечь до того, как будет нанесен удар по укрытию олив.

- Что ж. Давайте разработаем план.

Хо отдала телефон Сэту и бессильно откинулась на подушку. Светло-зеленая от недомогания, изможденная, больная, девушка была похожа на вареный огурец.

Тенебриец с подвязанной рукой, тоже выглядел несчастным.

- Прости, Холи, - едва слышно сказала Хо. Я сильно накосячила. Я отдам деньги за ремонт Заразы.

- Перестань, прошу тебя, - Сэт взглянул на нее с тоской и раздражением. Чем ты думала, зеленка? Почему не обратилась ко мне сразу? Неужели Неужели ты думаешь, что деньги мне важнее твоего благополучая? Мы ведь десять лет вместе.

- Неважно, что мы все друг о друге думаем, - сказала Хо. Я и так слишком много тебе задолжала...

- Хо!

- Дай мне договорить. Я хочу сказать, что мы все нагружены до предела. Я это знаю. У каждого из нас свои проблемы и большую их часть, хочешь или нет, мы должны решать самостоятельно.

Сэт провел по лицу ладонью, и посмотрел на мохнатого подгрудника, который лежал рядом с Хо. Малыш спал. Бинты на боку слегка порозовели.

- Так за ним охотятся цыхане?

- Да. Его зовут Мужчина. Он особенный. Умеет разные штуки. Массирует печень и мне становиться легче.

- Так вот почему ты так быстро очнулась? Когда мы привезли тебя, пульс был нитевидный. Реаниматолог говорит, что никогда такого не видел. У ГО-шников хорошие лекраства и оборудование, но ты чересчур живучая. Так он сказал.

Хо улыбнулась.

- Наверное так и есть.

- И безмозглая!

- Ну не начинай.

Стул скрипнул. Сэт поднялся.

- Ты нужна мне, понимаешь? сказал он, и губы его задрожали. Очень нужна. Все эти годы ты была единственным человеком, на которого я мог положиться. Но твоя одержимость помощью пугает. Сначала ты не спишь неделями, чтобы смотреть за детьми Фитцвиля. Потом лезешь за Хином на Побережье. А теперь попала в лапы волка только потому, что не хотела просить меня устроить встречу с нормальной разводчицей. Хо!

- Что, длинный?

- Ты должна поклясться мне, что перестанешь относится к нам как к родственникам. У тебя У тебя должна быть нормальная семья. Мужчина. Не Хин! Приличный специалист с завода. Вот отучишься, закроем наш контракт, и тогда забудешь про все эти опасные приключения Что? Что ты смеешься?

В капельнице булькнуло. Хо облизнула сухие губы.

- Так и будет, - шепнула она. Обязательно пошлю вас всех к Шторму. Но потом. Сейчас вы мне тоже очень нужны. Все до одного. Достаточно прагматично?

Теперь улыбнулся двухэтажник.

- Вполне по-тенебрийски.

- Тогда сядь, а то лампу головой снесешь.

- Мне сказали не беспокоить тебя слишком долго. Не устрой я сцену, вовсе пришлось бы скулить за дверью Хорошо себя чувствуешь?

- Волнуюсь за ребят. Очень. Если б я только могла встать

- Дура. Как мне еще с тобой говорить? А? Все, я пошел за доктором Брайтом. Пусть загонит тебе в ягодицу сорок кубиков снотворного, или как они там говорят.

Холейгула свирепо подоткнул больной одеяло, да так так, что она превратилась в куколку. И зашагал на выход гремя тапочками.

В коридоре его ждала Линстон. Вид у нее был бесстрастный, но мускулы натянули ткань свежей рубашки. Сэт колебался. Сказать ей, что в палате за его спиной находится существо, которое замешано в происходящем? Ретро просил молчать. Сказал, что заберет его и использует.

Главный Должник чувствовал, что ситуация становится слишком опасной для него и конторы. Затем он вспомнил слова Сатиса. Если Холейгула младший взвалит всю ответственность на ГО, отношение отца будет соответсвующим. Дело не в бонусах, а в уважении. Сэт не позволит себя запугивать. Азартные игры требуют выдержки и практически религиозной веры. Поставить на Фитцвиля? Даже это лучше, чем выходить из-за стола.

Впрочем, как выяснилось буквально минуту спустя, двухэтажник мог обойтись и без мучительных раздумий.

- Все в порядке? спросила Лидия.

- Гораздо лучше, чем могло бы быть. Ведомственная больница ГО превосходит районные. Спасибо за помощь, капитан.

Линстон вздохнула.

- Ты спас меня. Я помогла твоей девочке. Мы квиты?

Сэт решил не морщить задницу, и просто кивнул.

- Впрочем, - говорила капитан, - ей все еще нужен подгрудник. А с этим возникнут проблемы, причем у всего города. Как бы я хотела лично взять тех, кто это устроил

- Но?

- Сестрички уже начали выходить на улицу. Требуют организовать доставку подгрудников из других городов, а это непросто. В КомТен поступило предложение из Горшеля: цыхане готовы отдать некоторое колиество своих мужиков. Проблема в том, что слишком злые у них ребята. Пинаются, елозят, пьют много крови. В букальном смысле. Это вызывает у девушек анемию. Короче, уличные схватки неизбежны. Большую часть ГО поставили под ружье чтобы разгонять митинги. Я со своими людьми встаю на охрану здания КомТена. Теперь хотелки Сатиса твоя проблема.

Сэт помолчал.

- Оливы действительно могут взять здание КомТена?

- Конечно нет. Вспомни поведение отца. Мы там для показухи. Показуха для тенебрийцев правая ходуля. А насилие левая. Их готовность закатывать в асфальт не должна вызывать сомнений. Поэтому мы создадим тройное оцепление вокруг административного комплекса и будем играть в заборчик.

- И чем это по-твоему закончится?

Лидия усмехнулась.

- Тем, что цыхане на какое-то время станут главными разводчицами Новой Победы. Месяц или около того, пока городская ниша не заполнится новыми Ба.

- Значит за взрывами стоят именно они!

- Возможно. Однако я не понимаю в чем их выгода. Скорее уж я готова поверить, что именно они подменяют униспирт технической отравой. Оливы охотно перейдут на какой-нибудь, скажем, аналог Лучшей Доступной от цыхан и будут употреблять его. Но как только появится альтерантива цыханским подгрудникам, от них мгновенно откажутся.

- И ГО, конечно, не хочет докопаться до истины.

- КомТен не хочет, - поправила Лидия. - Как я уже сказала, мы играем в заборчик. Работа горсумуса не решать проблемы, а не давать людям на них реагировать. К тому же эти оливы, в конце концов, сами что-нибудь придумают. Разве плохо?

Сказать тут было нечего. Холейгула протянул Лидии здоровую руку. Капитан стиснула ее и пожелала Должнику не загнуться под скальпелем. Тот смотрел как она уходит и думал о том, где взять подгрудника для Хо. Не ехать же к цыханам.

- Господин Холейгула.

Сэт вздрогнул. Доктор Брайт взял его под локток.

- Операционная подготовлена. Пойдемте.

- А может он сам как нибудь выйдет? предположил Сэт почти заискивающе.

- Осколки гранита сами не выходят. Ну же, благодетель, под наркозом вы ничего не почувствуете.

- Шторм бы тебя унес, Фитцвиль.

Хо медленно выплыла из мучительного оцепенения. В палате было сумрачно, тихо, безжизненно. Она скосила взгляд и не увидела Мужчину. Рядом с ней лежала бутылка Лучшей Доступной.

Олива резко приподнялась, - во всяком случае так это расценил ее полумертвый организм, - и огляделась по сторонам. Медицинский шкаф напротив койки был распахнут. Внутри темно. Слишком темно. Необъяснимо. Хо смотрела в этот черный портал, и внутри ее оставшаяся жизнь увядала как замерзшая зелень.

- Где ты? спросила она. Где ты?!

Она завозилась, путаясь в одеяле. Это давалось ей так тяжело, так мучительно, словно под теплой периной от ее тела остались только гниющие кости. Законсервированные в алкоголе останки.

Больному И Покой

Лекарство Вечный

Нальет Знахарь Рукой

Чашу Светлой

Хо слишком пристально глядела на шкаф, поэтому не заметила Дурака сгорбившегося на полу у изголовья кровати. Он сидел, скрестив ноги, глядя на тот же бесконечно-черный прямоугольник.

- Где Мужчина? хрипнула Девушка.

- У меня, конечно, - волк медленно поднялся. Ты плохо заботилась о нем. Мессия ранен. Почти убит. Как же так?

- Оставь нас в покое, - взмолилась Хо. Хватит. Зачем ты это делаешь?

- Я восстанавливаю справедливость, - проговорил Дурак, и свинцовая маска опустилась к лицу оливы. Вы, зеленые существа, уже двести лет шутите одну и ту же шутку. Это глупо. Это некрасиво.

- Я не понимаю. Какая шутка?

Дурак издал одно вялое ха-а.

- Ну вот. Вы даже не помните, в чем ее смысл. Вы превратили шутку в повседневность. Так не делается. Двести лет вы объясняете пристрастие к алкоголю тем, что это помогает вам контролировать зачатие. Это разумное планирование социальных возможностей, так? Так?!

- Да, - Хо стиснула зубы.

В осколке зеркала на его груди она видела себя. Пьяной, веселой, развратной.

- Нет, - волк протянул тряпичную руку и вонзил в преплечье Хо проволочные когти. Ты просто забыла, как и все ваше отупевшее сообщество. Чтобы контролировать численность оливам достаточно убивать новорожденных как делали это ваши предки до прихода заморских родственников. Учитывая, что половина ваших детей глупее котят, разве есть в этом что-то трагичное?

Хо смотрела в уродливые трещины.

- Может быть гуманнее забеременеть во время особенно тяжелого похмелья, когда нет сил выползти за новой склянкой униспирта? И выдавить на грязный пол визжащее потомство, которое вырастет в новую лицемерную ящерицу вроде тебя? Это у вас считается допустимым уровнем воспроизводства?

Олива молчала. Она чувствовала злость и была растерянна.

- Вам просто нравится пить. Вы не хотите это признавать и построили на этом Шутку. Но ее пора освежить.

- Возможно, - сказала Хо. Скорее, да. Ты прав. Но не срывайся на мне. Я хочу бросить. Все для этого делаю, клянусь. Одна на миллион. Разве это не смешно? Это ведь хорошая шутка?

- Могла быть, - сказал Дурак, выпрямляясь. Когда б ты не лгала.

- Я не вру!

- И поэтому во второй раз я нашел тебя воняющей спиртом в храме блядства и дерьма. Шторм давал тебе шанс. Большая редкость.

- Это - Хо всхлипнула. Так получилось.

Дурак разразился хохотом. Затем он взял бутылку Лучшей Доступной и перелез через койку, наступив оливке на ногу. Оторвал верхний край капельницы и залил туда настойку. Хо не стала умолять. Она чувствовала, что не сможет помешать ему или переубедить.

- Не обижайте Мужчину, - прошепала она. Пожалуйста.

Волк положил ей на грудь окровавленный бинт Милашки. Затем скользнул проволокой за острое ухо и что-то там сковырнул. Хо вздрогнула. Маленький камушек с червоточиной внутри: такими покрывалось волчье тело. Маленькими, большими, одинаково тошнтоворными, словно прокрученными древним ядовитым червяком.

Хо предположила, что Дурак войдет в шкаф и сгинет, но тот с шумом распахнул окно и скрылся в утренней мгле. Олива смотрела как темная жидкость оскверняет прозрачный раствор и скользит вниз по трубке.

Ее сковал паралич совершенной безнадеги.

Оливская воля умерла. Исчезла. Ее никогда и не было, раз они выбрали медленное схождение в алкогольную яму. Все это было стыдным хвастовством пьяницы.

Дурак прав.

Хо закрыла глаза.

Грохнула дверь. Она почти слетела с петель.

- Малышка!

Хо открыла глаза. Дадут ей умереть или нет?

Фитцвиль бросился к ее смертному ложу и повалил капельницу с ненавистью, словно заклятого врага. Сорвал повязку, вытащил иглу, и так же отбросил ее, словно кусачую гадину.

- Хо, - он встал на колени перед ее койкой. Ты слышишь меня?

- Якоб, - девушка повернула к нему светло-зеленое лицо. Это точно ты? Это не шутка?

Он притянул ее к себе и обнял.

- Нет, не шутка. Клянусь, это я. Самый настоящий Якоб Фитцвиль.

Новости были неутешительными. Ретро выглянул в окно и сплюнул.

- Я позову кого-нибудь, - сказал он торопливо. Тебе поставят новую капельницу.

- Возьми меня с собой, - сказала Хо.

- Зачем?

- Я должна забрать у них Мужчину.

- Хорошо, собирайся.

Оливка удивилась.

- Я думала ты начнешь упираться.

- Времени нет. Ну так что, идешь?

- А я Я не могу.

Хо скуксилась.

- Вздор, конечно можешь, - Якоб подошел к ней и откинул одеяло. - Вставай.

Олива медленно перевернулась на бок и пукнула от бессилия.

- Так, - Ретро принялся укутывать ее. Ладно.

Он плотно завернул ее в одеяло и поднял на руки. В коридоре больницы за ними началась погоня, но Ретро был неуловим.

- Куд - на их пути вырос Холейгула. Куда ты ее тащишь?! Фитцвиль!

К сожалению, костыль мешал ему свободно двигаться, поэтому Ретро и тут оказался быстрее, ловчее и даже не ударил Хо головой о раскрывшуюся дверь в сестринскую.

- Прости Холи! кричала оливка. Я должна!

- Немедленно вернитесь! Сэт заковылял следом, но шансов у него не было.

- Он нас убьет, - всздохнула девушка.

- Может быть, - согласился Ретро. Но отказать тебе я не мог.

- Спасибо. Куда мы бежим?

- В дом Холейгула. Поможешь?

- Сделаю все, что смогу.

В городе им пришлось объезжать улицы, блокированные толпами разгневанных олив. Они выбрались из рабочки и свирепо бросались на щиты ГО-шников. Дымились покрышки, вспыхивала зажигательная смесь. Такого Якоб не ожидал увидеть, даже если бы в городе весь спирт превратился в воду.

С другой стороны, без подгрудников этот самый спирт превращается для девочек в смертельный яд, так что одно сильно зависит от другого.

- Какой кошмар, - шептала Хо. Только бы не начали стрелять.

- Не начнут, - сказал Ретро. Оливы слишком важны для города. Разве что травматическими.

- Господи.

Хратч был в ужасе.

- Вы что, ребята, с ели рухнули? А где Хорн?

Он отошел на пару шагов и осмотрел Таран. Якоб остановил его у самого входа в дом.

- Нельзя вот так просто подъезжать сюда, - говорил он свирепо. Даже Хорну, если б он и вправду был с вами. Какого Шторма вы соврали?!

- Хратч, милый, нам нужно поговорить с господином Сатисом, - поросила Хо. Это очень важно!

- О, я помню, для тебя все очень важно, - махнул рукой гарзонец. Не бери на себя слишком много, девочка.

- Это по-поводу расследования, - Ретро вышел из машины. Скажите благодетелю, что я не займу много времени. Его терпеливость очень поможет делу. Мы в шаге от поимки волка.

- Поимки волка, - повторил Хратч. Ты сам-то себя слышишь? Клянусь Спасителем, если вы сейчас же не свалите с территории, я возьму вас обоих за гениталии

- Хратч. Спокойно.

Сатис прошелся по крыльцу, сжимая в руках узкий, неимоверной высокий бокал с чем-то вишневым. На нем серебрился халат с черной окантовкой.

- Господин Холейгула! радостно крикнул Ретро. Маленькое одолжение, прошу вас.

- Что с Хорном? спросил тот. Где он?

- Умер.

- У - Сатис отпил из бокала. Как? Когда?

- Да-а-а Почти сразу. Несчастный случай.

Сатис вновь отхлебнул.

- Почему вы не сказали?

- Долгая история, а мы очень торопимся. Хо подвердит.

Девушка вышла из машины. Неверными шагами, она прошла к ступеням и поставила ногу на первую. Ретро подошел к ней и поддержал за талию.

- Благодетель, - сказала она, пошатываясь. Если вы нам доверитесь, я от вашего имени залеплю волку по морде.

Консумус поглядел на остатки питья в бокале и выплеснул их на белую древесину. Жидкость мгновенно впиталась, не оставив следа.

- У меня были некоторые ожидания, - проговорил он задумчиво, - но я спешу их пересмотреть. Слушайте меня, вы, безумцы. Если я вновь снизойду, а вы не принесете мне шприц, я лишу Сэта малейшей возможности сохранить дело. Ты, - он посмотрел на Хо черным всепроникающим взглядом, - превратишься в животное. Игрушку для моей супруги. Поняла?

- Все что угодно ради одного шанса, - в этот раз Хо выдержала взгляд.

- А ты, - консумус повел подбородком фокусируясь на Фитцвиле, - отправишься на виселицу за убийство.

- Как скажите, благодетель, - детектив показал колечко пальцами. Всегда мечтал погибнуть за интересы власть имущих.

У Сатиса дернулась щека.

В этот раз Якоб копался в тайном сортире госпожи Холейгула так тщательно, что у Сатиса не выдержали нервы и он убрался за свой стол, отягощенный сожалением. Сожалением, что не приказал Хратчу застрелить гостей до того, как они вошли в дом.

- Что ты ищешь? спросила Хо слабым голосом.

- Одну фигулину, благодаря которой Дурак перемещается на большие расстояния без перегрузок, - Фитцвиль вытряхнул ведро для салфеток, а потом приподнял коврик, опоясывающий фаянсовую башню. Круг захваченного мусора, оставленного Дураком, уже убрали и застелили слоем согревающего пола. Она должна быть тут. Должна!

Он обшарил все углы, простучал стены, а потом взглянул на бочок унитаза.

- И тут нет, - он разочарованно глядел в прозрачную воду. Она изумительно благоухала неизвестным ароматизатором. Придется демонтировать унитаз.

- Я тебе демонтирую, - отозвался гарзонец. Еще минута и покатитесь по дорожке до самых ворот.

- Без добычи я не уйду, - Ретро шевельнул пальцами. Неси лом.

- Последнее предупреждение. Остынь.

- Неси. Лом.

- Ну ты сам напросился, - Хратч схватил Якоба за плечо.

- Стойте! вмешалась оливка. Ведете себя как придурки. Фитц, лом не нужен. Ты ведь и сам встречался с Дураком. Его шутки можно предсказать.

Она протиснулась между мужчинами, окончательно заполнив пространство наблюдательной. А потом нажала кнопку смыва. Ретро инстинктивно закрылся рукой. Хратч, поглядев на него тоже.

Первые несколько минут ничего не происходило, а потом

- Это пение? гарзонец подался вперед.

- Отойдите, - скомандовал Ретро. Все назад! Очередная кукла.

Гарзонец взял дрожащую Хо за плечи и отвел в кабинет. Послышалось вопросительное шипение Сатиса. Ретро не спускал взгляд с чаши.

Мелодичные звуки приближались. Складывалось впечатление, что по трубе двигалась юная девушка, охваченная чувствами ко всему прекрасному, что есть на свете.

Хратч звал подмогу. Ретро скрипел зубами от напряжения. Звук стал настолько громким, что мелодия превратилась в акустическое оружие. Над чашей показалась полупрозрачная коническая морда: хрустальный змей. Драгоценная реликвия, созданная самим Донебесным и вероломно украденная из музея Тенебрийской культуры. На лбу ожившего гада зиял камень-червоточина.

- Ди-у-а-у-у-у, - зазвучал хрусталь переходя границу натурального и дом затрясся.

- Ну нет, - Ретро схватил куклу за граненое тело и размахнувшись разбил об пол.

Осколки разлетелись, вспыхивая красным. Детектив бросился вслед и отыскал камень Дурака.

Позади него поднимались с пола охранники дома Холейгула. У большинства кровоточили уши. Хо стояла коленях, заткнув свои зеленые треугольники и глядела на Ретро с ободряющей улыбкой.

Он показал ей камень, скалясь кровавыми зубами. В ушах звенело и звенели остатки энергии в мускулах. Ретро вышел в кабинет Сатиса и увидел того на полу. Под Хратчем. Учитывая все физиологическое неравенство, гарзонец прикрыл верхнюю часть хозяина, предложив тенебрийские ноги в жертву судьбе.

Глава 20

Заложники простых желаний

- Я нашла твой камень, - Ар Га целилась в Дурака с отчетливым пониманием, что это не давало ей ровно никакого преимущества.

Скорее это было жестом крайнего неодобрения. То же самое, что плюнуть под ноги.

- И разбила, - кивнул волк. За это я тебя накажу. Каждый из них бесценен.

- Мои сестры бесценны, - олива встала из-за стола. Моя дочь бесценна!

- Была.

- Зачем ты убил ее?!

- Она предала тебя. Твое племя предало тебя. Я пришел на выручку. Шутка должна быть в безопасности.

- Нет! Хватит! Я расторгаю договор! Отдай моего сына и проваливай!

Гамба вскочил со своего кресла у стены заброшенного конференц-зала.

- Стоп-стоп-стоп, - он обнажил золотые люминиры на клыках, - кажется беседа теряет деловой тон. Малышка, - он протянул руку в сторону оливы, - угомонись. Пистолет еще туда-сюда, наш дорогой друг на это не обидится, - ведь не обидитесь? но говорить о расторжении договора Это ничем хорошим для нас не закончится.

Дурак склонил голову и взмахнул пальцами в знак признательности. Ар Га смотрела в зеркало на его груди и видела себя под чернокожим любовником. Они держались на плоту среди кровавого потопа. И одновременно с наслаждением трахались, так, что густая волна захлестывала бревна и скользила по горячей коже.

Выстрелить прямо в эту гнусную форточку, через которую он подглядывает за чужими желаниями, - думала она свирепо.

- Он убил мою дочь! она взглянула на Гамбу. И всех, кто был в таборе. Осквернил их тела! Это выходит за рамки любых договоренностей, Гам. Когда мы обсуждали детали, волк был всего лишь инструментом для того, чтобы добыть жижу. Вы даете мне волка, он крадет элексир, мы делим его пополам. На этом все. Так мы порешили. А теперь я даже вернуться в племя не могу! Я изгой!

Она помолчала, трясясь от гнева.

- И сирота.

- У тебя есть я, малышка, - Гамба аккуратно забирал у нее пистолет. Ты - сирота? Не говори глупости. Весь А-Фронт считает тебя частью семьи после того, через что ты прошла. Да, нам пришлось воспользоваться услугами господина Дурака. Но иного выхода не было. По другому в дом Холейгула не попасть. Не брать же город штурмом, в самом деле. Мне очень жаль твою дочь, но, с другой стороны Подумай. Она ведь и правда хотела тебя сдать. У нас предателей вешают. Не смотря на связи.

Его вкрадчивые слова, преувеличенно сострадательные вызвали у Дурака приступ веселья.

- Слушай, слушай своего друга. Кто мы без тех, кто успокоит сердце?

- Замолчи! рявкнула Ар Га. Я не боюсь тебя. Принеси мне сына, волк!

- Сына, - Дурак хихикнул.

Матери Надежда

Последяя

Он снял колпак, обнажив свинцовое темя, и вытряхнул из убора Мужчину. Тот беспомощно рухнул на пол и яростно взвизгнул.

- Женщина! рычал он, хватая зубками скотч. Где моя женщина? Я должен быть с Хо.

- Ми, - Ар Га вздрогнула и устремилась к малышу.

Гамба проворно скользнул ей под руку, словно футбольный нападающий, и схватил Мужчину первым.

- Гамба! олива восстановила равновесие и удивленно проводила взглядом его лунную походку.

Голос Фронта пятился к выходу. Оружие Псицы он держал перед собой.

- Гамба, что это значит?

- Милая, - тот нахмурился. Все норм. Все просто заебись, не переживай. Но парня я заберу. Ты в невменозе, это ж видно. Дочь, подружки, то-се. Знаешь, есть такие типа шизанутые состояния у матерей, когда они теряют потомство. Вся любовь перенаправляется на тех, кто выжил. А ты сейчас и эту котлетку говорящую будешь к груди прижимать. Это может помешать твоей решимости

- Какой еще решимости? взревела Ар Га. Гамба, что с тобой?!

- Решимости помочь Фронту, - гарзонец несколько раз стрельнул по полу.

Олива притормозила.

- Не заставляй меня, - протянул Гамба. Я тебя люблю малышка, но, видит Спаситель наш, урою.

Он повернулся и умотал в коридор

- Я сама тебя - Псица бросилась следом, но тут ее опрокинул удар такой силы, что никакая масса и сильные ноги не помогли ей устоять.

Олива рухнула на бок. Дурак медленно подошел к ней, присел и сунул пальцы в рот. Проволка скребла по зубам, словно инструмент дантиста.

Меня зовут Невежда

Дурак, а не

- Шутку не остановить, - сказал он благоговейно. Но даже бессмысленные попытки заслуживают наказания. Куда мне переместить твои зубы? Может быть в легкие? Или внутрь черепа, чтобы они катались по мозгам?

- Пофол на хер, - ответила Псица.

- Опять это, - проволока вонзилась в десны, проливая кровь на язык. Я десять лет сидел на нем в пустоши. Так меня наказали волкобои за скверное чувство юмора. Все, что им удалось, изгнать шутку в место, где давно уже не над чем смеяться. Охотники сказали: оставайся здесь, пока кто-нибудь не позовет тебя без принуждения. По своей воле. Такого психа не найдется. Это была защита от дурака.

- Не смефно.

Волк захихикал. Проволока впилась в язык Псицы и пригвоздила его к челюсти.

- Но штормисты, милые, милые червячки, нашли камушек, старый, треснутый, но рабочий, - вот он, на мне, - и услышали шутку Кстати, хочешь расскажу одну? Появилось как-то у оливы простое желание. Быть нужной. А ее поимели и бросили. Теперь смешно?

Ар Га сглотнула кровь.

- Юмор здесь в том, что олива не может смириться со своей участью. Малодушно избегает посланного Штормом испытания и тянется к тому, что ей не принадлежит. Ваша старуха лучше понимает, что нужно делать. Поэтому я оставил ей жизнь. На время. Как поощрение за ум. Но что мне делать с тобой?

Псица замычала. Дурак освободил ее рот.

- Мне нужен Гамба, - красный плевок. Я сделаю все, что нужно, если ты пообещаешь оставить нас в покое.

Волк поднялся на ноги.

- Ты безвольнее моих кукол, - сказал он с восхищением. Надо же, как точно гарзонец вырезал из тебя волю. Все до последней нитки. Что он использовал? Чем приворожил тебя?

Псица молчала. С подбородка капало.

- Только с ним я чувствую радость, - сказала она, наконец. Что ты думал услышать, бездушный монстр? Речь была о простых желаниях. Вот оно. Мое желание. Рано или поздно ты убиваешь всех, с кем контактируешь. Я хочу, чтобы нас двоих эта участь миновала. Идет?

Она поняла, что Дурак не слушает ее. Его глаза смотрели поверх Псицы. Голова опустилась к плечу. Верхушка колпака упала влево.

- Жди здесь, - прошипел он. Я скоро вернусь.

Ар Га не подчинилась. Сразу после того, как Дурак ушел в неизвестное, в здании раздались выстрелы. Включилась рация, и говорила она следующее:

Кто-то штурмовал бывшее здание Комтена.

Ночью могильник канси гораздо больше походил на классическое проклятое место. Здесь было много характерных звуков, гуляющих призраков, а сверкающие кости практически не давали света. Их силуэты напоминали белый крап на черном фоне.

На трехметровом холме из черепов, белоснежном, как горный пик, сидела олива. Она куталась в шерстяное оделяло, а духи вымерших четвероногих нюхали ее лодыжки. Они двигались куда-то полуматериальной чередой, выдавая себя лишь негромким позвякиванием свинцовых шариков, которые скопились в их телах. Путь их лежал мимо, однако не каждый мог преодолеть любопытство и зов прижизненной памяти. Ледяные носы щекотали ноги оливы, та вздрагивала и плотнее куталась в одеялко.

- Приди и возьми меня, - шептала она в кулак. Приди, если посмеешь, жалкий шут.

Камень-червоточина резал пальцы. Хо, на грани беспамятства, умоляла себя продержаться еще немного. Она чувствовала, что забирает силы у себя будущей. Сжигает дни за минуты, изводит собственное здоровье, слезы текли по щекам, но в них был растворен гнев, а не отчаянье.

- Явись, подлый раб Шторма. Явись, иначе я буду жить вечно тебе на зло.

Среди белого крапа показался остов из костей и плотной земли. Дурак оседлал канси, и тряпичные лодыжки его били по сломанным ребрам. Пятипалые стопы крошились и теряли суставы при ходьбе. Череп мелко дрожал, постукивая зубами.

Оказавшись у подножия холма Дурак спрыгнул на землю и транспорт его мгновенно развалился. Волк смотрел на оливу снизу-вверх, скребя проволокой по лицу.

- Я хотел обвинить тебя в незнании простого символизма, - заговорил он. Два раза ты отвергла смерть которой заслуживала. Осмысленную, по делам твоим, расплату. Я даже подумал, что ошибся, зря потратил время обдумывая твою смерть. Но теперь понимаю. Ты хочешь отправиться в изгнание держась за собачий хвост. Твои прабабки не поняли, но ты осознала, что ваше нечеловеческое племя должно было сгинуть еще тогда, на песьих спинах. Ты готова?

- Да, - сказала Хо. Я готова.

Дурак поднял берцовую кость. Тяжелую. Крепкую.

- Тогда на счет три.

Олива сглотнула сухим языком.

- Раз, - волк переместился в пространстве чуть левее.

Хо вздрогнула. Она почти ощутила удар по темени.

- Два, - прыгнул назад.

Камень-червоточина лег на колени. Рядом с банкой для хранения крупы.

- Три!

Хо вздрогнула, но не воспользовалась секретным оружием. Дурак оказался у подножья холма. Волны его, хо, ха, хи вызывали у оливки бешенство.

- Пошел на хер! крикнула она перехваченным голосом.

- Да сколько же можно?! отозвался Дурак за ее спиной.

Ощущая замах каждой волосяной луковкой, олива сорвала крышку и хватанула содержимым через плечо, прямо в центр ее смертного ужаса. Что-то ярко вспыхнуло, заалело жаром, обуглило накинутую шерсть. Хо повалилась вперед, черепа твердым оползнем стащили ее вниз. Девушка успела повернуться и увидеть, как волк отреагировал на океанический грунт. А именно: быстро махал рукой, пытаясь согнать с нее красное пламя. В этот момент Якоб разметал кости над своим укрытием и схватил Дурака за ногу. Тот яростно вскрикнул, и они оба исчезли, оставив короткое эхо.

Не жди меня, - предупредил Ретро. Твое дело заманить его. Сломай камень, потом уходи. Беги прочь.

Хо выбросила дымящуюся накидку и заковыляла по могильнику.

Перед тем как устроить засаду, Ретро побывал дома и сделал ряд приготовлений. План на игру отдавал привычным сумасшествием, значит мог и сработать.

Зарываясь в кости, он размышлял о том, сможет ли пережить частые перемещения вслед за Волком? Выживет ли Хо? И как ему быть с последней таблеткой от его зависаний? В конце концов он взял ее за щеку, чтобы лекарство не подействовала сразу.

Появился волк. Ретро схватил его за ногу и неожиданное прикосновение заставило Дурака удрать в червоточину. Якобу Фитцвилю казалось, что его выбросили из окна многоэтажного дома. Его и, почему-то, работающий телевизор. Фитцвиля били ногою по голове, а коробка переключала каналы.

Переключало быстро, с ощущением, что нужный канал исключили из сетки вещания. Менять свое положение в пространстве таким образом было настолько мучительно, что смертное тело Якоба обделалось и обмочилось.

Те секунды, что Дурак и его балласт, проводили в червоточинах, ощущались неприятней, чем скольжение по наждачной бумаге. Если бы для абразива использовались разбитые мечты, политые уксусной кислотой.

Фитцвиль держался за Дурака используя последние искры злонамеренности, чтобы не соскользнуть в неизвестность. Со смертельной высоты Якоб видел разные участки города, попадал в незнакомые помещения, тоннели и каменные мешки. Иногда было темно, иногда ярко до слепоты. Неизвестные люди успевали крикнуть от неожиданности и тут же превращались в деревья, камни и столбы.

Внезапно они оказались в воде. Силуэт Дурака была черным на фоне гигантской фосфорецирующей медузы. Тревожно-алый свет ее напоминал закатное солнце, навсегда прощающееся с небом. Ретро глотнул соленую воду и понял: Океан! Силы вернулись к нему.

Тряпичная нога волка распускалась. Детектив держался за конец узкой ленты, отдаляясь, уплывая в бездну. Возможно, здесь было неглубоко. Где-то ведь Дурак спрятал червоточину. На дне. Вероятно.

Дна нет - сказал де Хин.

Ретро посмотрел вниз и, не увидел, скорее почувствовал, как что-то поднимается снизу. Чудовищная форма (не)жизни, плавники которой буквально гудели, словно корабельные винты.

Дурак подмотал собственную конечность и резко взял на себя, приподнимая наживку. Ретро понял, что камень находиться внутри глубинного отродья. Похоже Дурак любил порыбачить на выходных.

Медуза, тем временем, приплюснула сияющее тело, и оттолкнула себя прочь. В убывающем сиянии, Якоб успел заметить стальную морду чудовища: гигантский треугольник, усаженный хищными наростами. Из смертельных пробоин густо вытекал мазут. Беспорядочно вспыхивали прожекторы и фонари, а якоря и ржавые цепи змеились, опережая суддно.

Нос мертвого корабля развалился пополам и оглушающий скрежет пообещал Якобу, что черные скалы примут его. Однако детектив уже наглотался соли, уже пустил в себя силу Океана. Он намотал ленту на руку и злонамеренность швырнула его вперед как торпеду. Получилось настолько хорошо, что червяк впервые за всю историю, сумел набить морду рыбаку

Их швырнуло в огненно-пороховую бурю. Нечто ахнуло, да так, что сцепившихся врагов сначала подбросило в воздух, а потом накрыло тонной изумрудного песка. Ретро едва ощутил себя в роли голого землекопа, а мир сдвинулся еще раз, и он вместе с Дураком ссыпался в глубокую траншею, где их тут же заметили вооруженные люди.

- Контакт!

Ретро прикрылся злонамеренностью. Пули ударили в нее и сгорели спичечными головками.

Дурак хихикнул и выбросил человека на крышу здания возвышающегося над удивительным, ни на что не похожим городом. Его никак не удавалось рассмотреть, потому что волк изловчился и накинул мокрую петлю на горло детектива. У Якоба потемнело в глазах. Волк душил его и кричал от хищного восторга.

- Используй силу! Еще!

Ретро понял в чем была шутка. Если он выпустит все, что зачерпнул в Океане, - а было там много, мышцы горели от чуждого зла, - пути назад не станет. Он либо начнет качаться, либо встанет на путь Дурака. А может быть лопнет как мыльный пузырь.

Он вспомнил властелина качалки. Чтобы прилично нарядить такую тушу рядом с комбинатом питания придется строить швейное ателье.

- Ты пронесешься над землями смертных молнией Шторма. Суша расколется от твоего удара!

Мышцы, каждая струнка, мельчайшее волокно, запламенели. Две злобные силы чувствовали друг-друга и малое тянулось к большому.

- Не угадал, Якоб отпустил удавку и поднял вверх свободную руку.

Он лишился ее мгновенно. Кожу рассекло, мышцы лопнули, кость вылетела из сустава. Свободная злонамеренность ударила во все стороны, отшвырнула Дурака, сбросила с крыши, и он потащил за собой Фитцвиля. Они долго падали вниз, а потом лента зацепилась за горизонтальный шпиль, натянулась и шваркнула влюбленных друг о друга.

Дурак поднял человека за уцелевшую руку и сорвал с нее ленту. Затем отшвырнул его, и тяжело бухнулся на землю. Под ним хрустнуло, маленький жирбергер упал с обглоданного бедра.

Пока человек возился, беспомощно загребая прижженной культей, волк наматывал ленту на проволочный каркас, торчащий из старой культи.

- Ха-а-а, - просипел Якоб. Ты боролся Вот это смешно. Великий Дурак, гроза пассивных волков Боролся. Не хотел служить Шторму. У тебя все четыре конечности из нейлона?

Гроза пассивных волков замер и медленно отложил комок грязного тряпья.

- Струсил в последний момент, да? продолжал Якоб, усаживаясь на задницу. Культю он прижал к груди и накрыл ладонью. Ничего, я могу понять. Меня ждет то же самое. Но не сейчас. Осталось еще три попытки.

Дурак бросился на него, лента потянулась следом как собачий поводок.

- Штой, - замычал Ретро сквозь пальцы во рту. Штой! У меня есть шутка! Шутка. Это ведь единственное, что тебя интересует. Цыханки дали тебе одну. А я дам другую. Лучфэ!

- Их шутка прекрасна! взвизгнул Дурак.

- А ты выслуфай меня.

Коренной зуб Фитцвиля пропал из десны и оказался в легком. Ретро закашлялся, чувствуя, как острые корешки ранят слизистую.

- Если я не засмеюсь, остальное окажется в почках, - свинцовая маска прижалась к щеке Якоба. Писать будет больно. А теперь говори.

Пальцы выскользнули.

- Шутка в том, - Ретро криво улыбнулся сквозь боль, - что ты катал по миру не только меня. Анис и Вальтер держались за мою шею.

- Сны твоих щеночков? Ну и что?

- Время от времени я входил в особое состояние, которое помогает замечать разные мелочи. Вроде камней-червоточин.

- Что ты сказал?

- Ну, те самые, которые служат маяком и точкой выхода. Я указывал на них ангелочкам, и они приносили их мне.

- Лже-е-ешь, - протянул Дурак встревоженно.

И тут ему в грудь, прямо в осколок зеркала ударило что-то маленькое и твердое. Ударило и отскочило на землю. Половинки волшебного тоннеля.

- Конечно, мы собрали не все, - Якоб сплюнул кровь. Десятка два или три, те, что находятся на Немосе.

- Где они?!

- Кажется на Фугии. Я скинул горсть в окопе. Лучше поторопись пока их не уничтожило взрывом. Или не разбили солдаты. Они такие штуки не любят. Знаю одного.

Дурак мгновенно исчез. Ни одного Хи. Ни малейшего Ха. И даже не обещал вернуться.

- Все-таки оказалось не смешно, - констатировал Якоб.

И правда, ничего веселого, учитывая, насколько долгий и болезненный путь домой ему предстоял.

- Якоб! Хо, сама еле на ногах, нырнула под целую руку. Охренеть, ты победил?!

- Я же сказал тебе уходить. Почему ты никогда никого не слушаешь?

- Ты победил!

- Ну как сказать. Его уже призвали. Рано или поздно этот клоун отыщет путь назад.

- И все равно ты молодец!

Хо поцеловала Фитцвиля в щеку. Она плакала от радости и горя одновременно.

- Твоя рука.

- Ничего, сделаю протез. Ты сломала камень?

- Да. Разбила костью. Он оказался довольно хрупким. Господи, Фитц, ну мы и влипли. Просто жопа. А где Сам-сам? Нужно помочь ему.

- Как раз этим мы и займемся

Ретро покачнулся от головокружения. Хо закряхтела.

- Если сможем выбраться из котлована.

Небо над Горшелем предрекало беду. Грязной ватой наплыли тучи. Сухие внутри, они прерывисто и жутко трещали. То был не гром и не молнии: рык многоствольных орудий.

Дождь все-таки пролился на разбитый асфальт. Он был медным, горячим, звонким. Все укрепления перед заброшенным дворцом КомТена были уничтожены, подброшены в воздух кинетической энергией тысячи снарядов. Подброшены и распылены.

Если человеческое тело, красивое, гармоничное, аккуратное, можно умертвить и грубо, неуважительно обозвать останками, то именно сейчас для этого имелись все основания. Цыханки превращались в останки. Остатки. Багрово-сизые кляксы, сгустившиеся под бетонной крошкой.

Затем свирепое око уставилось на крышу монументального здания. Как таковой ее не было: аква-бомба сорвала южную половину чердака, пощадив хрупкий козырек ослабевших перекрытий. Он скорее представлял угрозу, нежели предоставлял укрытие. Рука тенебрйиских богов свистнула когтем, и вспорола верхний ряд окон на фасаде двухэтажного здания. Там были оборудованы огневые точки, накрытые маскировочным брезентом.

Всего за несколько минут оборона цыханок была уничтожена.

Огромные лопасти закрутили дым, тот потянулся следом за машинами словно веретено. Два краулера-охотника, воздушные танки, покинули рукотворные облака и сделали несколько кругов, хищно внимая. И руины дворца неожиданно ответили!

Несколько разрозненных вспышек обозначили невыносимо дерзкое сопротивление. Краулеры мастерски ушли от ракет, и так усадили второй этаж залпами, что многострадальная крыша рухнула окончательно. Вместе с оставшимися защитницами.

- Внешнее сопротивление подавлено. Даю верификацию наземной группе.

Краулеры сделали круг почета и убрались в глубины завесы. На секунду завихрения ложной грозы превратились в злобное, нечеловеческое рыло. Шторм благоволил насилию.

Головорезы Алкохелик оказались серьезными ребятами. Видно, у них было достаточно бутылок, чтобы практиковаться в стрельбе. Звучит на тройку, я знаю, однако, что есть, то есть: цыханок теснили. Лучшим доступным тоже прилетало, но штурмовые группы уверенно продвигались в центр логова. Заяц тащил меня следом, исследуя тенебрийскую заброшку. Цыханки превратили ее ремонтные мастерские для байков, склад провизии, оружия и алкоголя. Повсюду стояла разбитая техника, ящики с корпоративными маркировкам и резервуары с горючкой.

Мотоциклы и четырехколесных уродов они загоняли прямо внутрь. Техника громоздилась у стен словно экспонаты на выставке немыслимых драндулетов. Некоторые выглядели так, словно могли упасть только единожды. Хрена с два ты поставишь такой велосипед на колеса без помощи строительного крана.

Даже в виде развалин, дворец КомТена был настолько величав и обширен, что в его коридорах можно было организовать двухполосное движение автотранспорта. Цыханки явно думали так же. Во всяком случае на гранитном полу успели образоваться потертости, следы от сгоревшей резины и огромные пятна машинного масла.

Я перешагнул через широкую трещину в полу. Под ногами хрустела крошка, густо дымили небольшие кратеры. Птички ССТ отработали так хорошо, что здание превратилось в сырную голову. Дворец все еще казался бодрым старикашкой, но его внутренности предупреждали: береги голову!

- Напомни еще раз, за каким хером, ты тащишь меня с собой? спросил я, глядя на труп оливы, медленно считающий ступени парадной лестницы.

Я пытался отсидеться в машине. Это было бы совершенно логично: где я и где ребята из Алкохелик? Зачем вообще Григорию балласт в виде некоего Самары де Хина с ушибленными коленками? Однако тот намекнул, что неподчинение повлечет серьезные последствия.

Клянусь Леди

Мне пришлось заключить соглашение. Если найдем шприц Сатиса, я беру его себе. Без разговоров. Григорий легко согласился.

- Ты моя заячья лапка, - отвечал он с ледяной серьезностью.

- А?

- На удачу, де Хин, на удачу! В прошлый раз ты помог мне остаться в живых. Я это помню. Поработай талисманом еще раз, хорошо?

Он со скоростью подтравленной мухи летал вокруг, обыскивая жилые помещения, фотографируя запасы цыханского б/к и продовольствия. Тут что-то помечал специальным маркером, там швырял на пол, разбивая электронику вдребезги.

Я шел следом с железкой наготове, хотя стрелять мне абсолютно, категорически, ни за какие коврижки не хотелось. Ну что это, блять, такое? Я шнырь. Шнырю вещи. Запрещенку. Я не агент ССТ.

- Смотрю кроме тебя бегать по делам некому, - заметил я, когда Григорий остановился рядом.

Заметно было, что дедуле тяжеловато без кресла. Он часто притормаживал, появляясь в поле зрения, и в целом медлил из-за ожогов и отравления препаратом. Иногда бедолагу рвало.

- Я своего рода штрафник, - признал Заяц. Меня всегда посылают первым. Впрочем, это дело простое, кто угодно справился бы.

Я прислушался к оружейному грохоту в недрах дворца.

- Правда? Поэтому вместо оперативников ССТ здесь наемники Алкохелика?

- Господин Дулойга сам связался с нами и предложил услуги личной армии. Ситуация с униспиртом привела его в бешенство. Алкохелик веками поил олив, и эта славная традиция должна продолжаться.

- А-ха. Впрочем, должен признать, ребята знают, что делают

Стоило мне это пиздануть, как из поломанных дверей в очередной великанский зал для щекотания нерва власти, вывалилась оглушенная олива. Что называется, недосмотрели. Григорий как раз мучался кровавой отрыжкой, и мне пришлось отвлечь ее на себя. Цыханка дала неприцельную очередь из пистолета-пулемета, загнав Самару де Хина за самодельную баррикаду.

Григорий пришел в себя. Я только и увидел, как цыханка с комичным тупняком уставилась на пустые руки, а потом ее расплескало по полу.

- Что я говорил, - Клим отбросил пушку. Ты притягиваешь всю неудачу в округе, замыкая ее на себе. Давая остальным возможность работать в спокойной обстановке.

Заяц вслух признал, что мое невезение системно. А кое-кто смеет выговаривать мне за суеверность.

Минут через десять нас встретил арьергард штурмовиков. Двое гарзонцев волокли убитого, третий подошел к Зайцу и доложил:

- Наземный этаж взят. Большая группировка неприятеля ушла на минус первый. Серьезное сопротивление. Боевиков тридцать-сорок.

- Усильте натиск, - приказал Григорий. Я скоро присоединюсь к вам.

- Как-то слишком просто, - заметил я. Неужели это все их силы?

- Конечно нет, - возразили мне. Горшель кишит бойцами, однако сейчас они будут заняты конкурентами, которые почуяли, что по цыханам нанесли удар.

Григорий взглянул на мою панаму.

- Эта штука опасна. Ты знаешь?

Еще один.

- Она не укусит, у нас добрые товарищеские отношения.

- Правда? Если хочешь привлечь деньги, лучше купить денежную жабу.

Я закатил глаза. Слава Леди других подколок не последовало, и мы направились дальше. Стрельба приближалась, потом здание затряслось. Похоже Доступные забрасывали подвал гранатами, чтобы девочки разрешили спуститься в их раздевалки. В этом грохоте слышалось что-то еще, но я не мог сфокусироваться на звуке. А когда понял стало слишком поздно.

Лестница была засижена штурмовиками. Они прятались между высокими тенебрийскими ступенями и стреляли, высовываясь в пролет. Полетело еще несколько гранат.

Вспыхнуло. Зажужжали осколки.

- Ликер вперед! заорал местный офицер. Ром, прикрываем!

Доступные начали продвигаться вниз под прикрытием пулеметчиков. Ох как же мне не нравилась эта экскурсия в прошлое. А еще больше мне не понравился красный навороченный байк, который с ревом, - ах вот, что это был за звук, - вылетел из коридора слева будто ракета и вошел в изумительный занос. Разметал несчастный ликер будто кегли, а потом скатился по металлическому пандусу, который цыханки постелили на ступени.

Всадник в красной куртке, словно в плаще, мало того, что лишил Доступных прикрытия, так еще и заставил охренеть острие Алкохеливского меча. Группа Ром перевели огонь на него, но часть бойцов тут же посекло пулями огрызающихся цыханок. Призрачный гонщик безукоризненно миновал площадку и рванул вниз.

- Клянусь Леди! высказался я. Этаж взят, да?

Григорий выглядел обескураженным. Здание, что ни говори, было гигантским, но такое предвидеть было сложно, иначе он успел бы что-то предпринять. Как и ребята, которые блокировали это направление.

- Гамба, сукин сын! прохрипел он с неожиданной злобой. Возьми рацию, братушка - он сунул мне трубку. - Следи за тем, что здесь происходит. Если появиться волк или цыханки сообщи. А я иду на охоту.

Это предложение меня устроило. Я осмотрел ребят с пулеметами. Все трое были шокированы, но уже собирали выпавшие подсумки. Двое остались со мной, соорудив за первой ступенью огневые точки, направленные вглубь этажа. Третий отправился вниз, где продолжался бой.

Мы следили за коридором откуда выскочил некий Гамба, ожидая чего угодно. В идеале: фургона, торгующего разливным пивом.

Самое смешное, что спустя минуту он появился. Огромная махина, похожая на Таран Хорна вынесла стену в глубине правого крыла и понеслась к нам со свирепой неотвратимостью.

Да, мне выдали жетон ГО-шника, но никто не сказал, что придется работать еще и лежачим полицейским.

- Расчет! - закричал я севшим голосом. Огонь по машине!

Вряд ли ребятам нужно было мое разрешение, но после командирского визга, они слаженно ударили по правой и левой стороне этого блиндажа на колесах.

Колеса выдержали.

- Ш-шторм! я схватил ближайшего гарзонца за плечо. Гранаты есть?

- Одна! гавкнул тот.

- Давай сюда!

- Только не просри!

- Жену свою учи цыплят жарить

Граната наступательная усиленная. Она же гнида. Килограммовый стальной шар с рубчатым кожухом созданный гарзонцами для своих вояк. Взрывчатки столько, что безопаснее лечь под авиабомбу, чем получить эту сволочь в траншею.

Натужно крякнув, я выдернул чеку, и метнул снаряд красивым разворотом. Граната ухнула в двадцати метрах от нас и покатилась навстречу броневику.

Мы спрятались за ступень и прикрыли уши.

Грянуло. У меня щелкнули зубы, гарзонцы одобрительно взвыли. А затем над нами пронеслось пылающее брюхо. Мастодонт рухнул на лестницу и пролет задрожал, давая некоторое представление о том, что бывает если бросать слишком много гранат в ослабленные конструкции. Я успел позвать Леди, а потом ступени полетели вниз.

Какое-то время я пролежал в беспамятстве. Затем выплюнул бетонную пыль и собрал кусочки тела воедино. Мне повезло, а вот наемникам не очень: я нащупал ближайшего, и понял, что работа его доконала. Впереди слышался грохот ожесточенной битвы. Доступным приходилось туго, и я предположил, что цыхане вгрызлись в пол и стоят насмерть.

- За Фронт! крикнули вдали. За свободу Немоса!

Клянусь Леди, только этих подонков здесь не хватало.

И тут же:

- Гамба! Вернись! Давай все обсудим! Не уходи, Гамба!

Крик этот был полон злости и отчаянья. В нем слышалась характерная тоска. Боль одинокой женщины.

Я подумал, что это упала та самая последняя капля. Неожиданное появление фронтовских головорезов было чем-то вполне ожидаемым для отрицательного везения Самары де Хина. Но разъяренная баба нет. Пусть Григорий справляется самостоятельно, у меня есть другие дела.

Сдавленно кашляя, Самара де Хин пополз, скрываясь в пылевой завесе. Нужно было заняться шприцом.

Кто-то преградил мне дорогу, и я замер, сглатывая раздражение в горле.

- Кха!

- Гамба? могучие пальцы схватили меня за ворот и приподняли как щенка.

Я увидел железную пасть, что-то вроде капкана, над которым блестели безумные глаза. Олива смотрела на меня с такой ненавистью и горем, что хотелось извиниться за то, что меня звали по-другому.

- Ты из Фронта? спросила она с надеждой.

- Я просто сантехник. Говорят, у вас трубу прорвало.

- Где Гамба?

- Понятия не имею.

Сумасшедшая олива потащила меня за собой как тряпичную куклу. В другой руке она элегантно сжимала помповый дробовик.

- Умница! Где вы все? Куда спрятались?

Меня тащили к месту схватки. Я пытался разжать пальцы, но кулак оливы стал чем-то совершенно монолитным. Даже кровь выступила. Мы прошли сквозь рассеивающийся туман и могучие ботинки зашагали по свежим трупам. Я выпученными глазами смотрел на то, что осталось от Доступных, цыханок и антитенебрийских боевиков.

Последние, очевидно, прибыли из эвакуационного тоннеля, который должен был спасти администрацию КомТена в случае плана Б. Их можно было различить по красным повязкам и ремням. Что бы их сюда не привело, но теперь они коченели за баррикадами вперемешку с цыханами.

Кое-кто вроде бы шевелился, но единственным настоящим живчиком был гарзонский сорвиголова. Коня он лишился: тот лежал у стены и густо дымил поврежденным двигателем. Едва удерживая душу, гарзонец полз в сторону тоннеля прижимая к груди верещащий сверток. За ним, так же болезненно волоча ноги, следовал Григорий. Его кафтан заливала кровь из сквозной раны в плече. Агент ССТ нырял вперед, пытаясь использовать сверхчеловеческую скорость, но запинался и падал на тех, кого только что завалил.

Все-таки Заяц был чрезвычайно опасной гадиной.

- Гамба! крикнула моя железнозубая спутница.

Она размозжила голову раненому доступному выстрелом из дробовика, а затем я полетел прямо в Григория. Никогда еще не чувствовал такой легкости в теле. Заяц крякнул, и мы распластались среди тел. Ужасно воняло кровью и распоротыми кишками.

- Милый! гулко ступая, цыханка нагнала красную куртку и подняла его на руки. Вот ты где. Я боялась, что потеряла тебя.

- Малышка, ты не в себе! кричал тот извиваясь. Отпусти, за мной погоня, не видишь?

Это выглядело бы комично, если б не взгляд, которым наградила нас малышка.

- Они хотят тебе навредить? Подожди здесь, я все сделаю.

Гамбу бросили на пол. Причем с такой силой, что сверток выпал у него из рук и подкатился к нам с Зайцем.

- Возьми его, - приказал тот. Возьми и беги!

Как человек оттрубивший два года в пехоте, я очень любил разумные отступления. Женщина-капкан придавила Гамбу несколькими трупами, - надо полагать, чтобы не сбежал в тоннель, - и направилась к нам.

Она подняла дробовик и выстрелила. Я не видел, что случилось с Зайцем, так как уже ворвался в какое-то странное помещение, в котором находилась кустарная лаборатория и огромный виварий с настоящими деревьями и ковром из палой листвы. Запнувшись об легкое и жестяное, я совершил пару неуклюжих скачков и оперся руками в стол, на котором лежали таблицы, канцелярские принадлежности и раскрытая пачка сигарет.

РедХэд.

Не удержавшись, я вытащил одну, но табак тут же высыпался из бумаги.

Что ж.

Опрокинутое мной ведро было мусорным. Я швырнул пустую сигарету в кучу вылетевших отходов и вдруг заметил среди них ртутный блеск. Что-то лежало там, абсолютно неуместное и дьявольски прекрасное.

Положив сверток на стол, я упал на колени и, не веря счастью, подполз к шприцу. Взял в руки холодный цилиндр, украшенный алыми камнями: все как на фотографии, которую показывал Якоб.

- Охренеть! воскликнул я, не совладав с эмоциями.

В этот момент в зал ворвалась моя подруга и принялась палить во все стороны крупной дробью. Чуть не схлопотав грузило, я забрал со стола сверток и побежал вдоль стены вивария, мечтая найти другой выход из зала. Стекло с оглушающим звоном лопнуло, волна осколков окатила мои ноги, и кто-то вдруг завизжал и забился в моих руках.

Я чуть не выбросил ношу от неожиданности.

- Освободи меня! потребовал некто.

И в этот момент правое колено мое решило выйти из игры. Найдя жалкое укрытие за сухим стволом-рогаткой, я прижался к нему спиной и поднял сверток перед собой. На меня уставился крохотный мужик.

- Ар Га! вопил Гамба. Отпусти меня немедленно, безумная сука!

Женщина тащила его за ногу, словно законный трофей.

- Я не могу больше отпускать! взвыла она. Никого больше не отпущу! Ми! Сынок! Где ты?!

- Освободи, - черные глаза гипнотизировали меня.

Мне пришло в голову, что это существо и было сынком которого искала женщина.

- Стоять! я вывалился из-за ствола, и с неуклюже поднялся. У меня твой котенок! Дай мне уйти, или я голову ему снесу!

Железка уперлась в сверток. Никого я убивать не собирался. Даже эту чокнутую великаншу. Мне нужно было окно для отступления. Все.

Олива отпустила ногу красного всадника и взяла дробовик вертикально.

- Бросай! крикнул я. Бросай херову перечницу! На пол!

- Мой сын, - прошептала олива.

Железные челюсти раскрылись, и я увидел обычные женские губы, влажные от крови и слез.

Дробовик упал в блестящие осколки.

В ту же секунду Гамба зашевелился, он бросился к пушке и схватил ее. Олива склонилась, чтобы помешать ему, но ствол улегся меж зубастых створок и те захлопнулись, намертво фиксируя дробовик.

- Прости, малышка, - устало произнес Гамба.

И шмальнул.

Это выглядело плохо. Отвратительно, если говорить начистоту. Стальной шлем разорвало изнутри: затылочная часть раскрылась как цветок и мозг цыханки оказался на высоком потолке.

Ствол перечницы выпал из ослабевшего механизма. Великанша рухнула.

Сверток завизжал. Я плотнее прижал его к себе и прицелился в Гамбу.

- Нет, нет, нет! закричал он, сплевывая ошметки. Спокойно, дружище! Все норм, все норм! Не делай глупостей.

Он встал и направил оружие в сторону. Я смотрел на его узкое лицо с большими глазами, широкий треугольный нос и неуместную улыбку из драгоценного металла. Смотрел внимательно, потому что я узнал имя. И голос.

- Ты чувак с радио.

Гамба охнул и подмигнул мне.

- Точно, партизанчик мой! Слушаешь Красную Волну?

- Твои партизанчики сдохли, - ответил я, взводя железку. - И это очень хорошо.

Ювелирная улыбка пропала.

- Ну отлично, - вздохнул гамба. Подходульник да? Слушай, ты не выглядишь как агент. Скорее всего какой-то наймит, так? Денег хочешь? Много денег. Реально много. Сможешь хорошо приодеться. А то выглядишь как случайный комок тряпья из вторички. Без обид. Отдай мне то, что держишь в руках и я зашлю тебе полтинник. Пятьдесят тысяч номиналов, как тебе такое? Держу пари, Заяц столько не платит.

- Я плачу гораздо больше.

Жуткий слав показался за спиной Гамбы. Он медленно вышагивал, хрустя сапожками по стеклу, и не сводил с гарзонца влюбленных глаз. Тот страстно хотел бы пристрелить Клима, но приходилось держать меня в поле зрения.

- Благодаря мне братушка де Хин остается на свободе. Правда, Самара?

- А-ха?

- И деньги ему не нужны. Он работает за идею.

- Ну это уж - начал я.

- Тихо. Видишь этого черномазого облома? Сейчас я тебе расскажу поему никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя вести дела с Фронтом.

- О да, сейчас начнется, - бросил Гамба.

- У тебя в руках, - продолжал Заяц с ледяной злобой, - нулевой пациент, который способен превратит всех оливок Новой Победы, а потом и континента, в живые инкубаторы.

- Чего? мне показалось я ослышался.

- Эти паскуды, А-Фронт, нашли ослабевший штамм Болезни, чумы которая сделала олив Оливами. Помнишь я рассказывал тебе на Побережье? Так вот, сама по себе культура эти бактерий успела деградировать. Потеряла опасные свойства. Однако в их днк можно встроить кое-что еще.

Лицо ди-джея Гамбы ожесточалось. Он смотрел на Григория, - тот скрылся за моей спиной, - с такой ненавистью, что череп дымился.

- Половая жидкость существ, известных как Великаны, в сотни раз повышает репродуктивные способности любого организма. Если его днк объединить с днк чумы, получиться биологическое оружие. Инфекция непрерываемой беременности. Нулевой пациент, оливский самец, инфицируется, входит в симбиоз с оливской женщиной, и уже ничего кроме оперативного вмешательства не поможет ей избежать зачатия. Эликсир делает мужские гормоны невосприимчивыми к алкоголю и антипрогестинным препаратам! Григорий все повышал голос и уже начал греметь снежными глыбами прямо мне на ухо. Женщина может родить от одного до пяти мужчин, что так же будут инфицированы! Цыханки отдадут их нуждающимся. Те в свою очередь не смогут остановить зачатие, и произведут новых разносчиков, активных, хищных, таких, что будут охотиться на женщин самостоятельно! Будут умирать дети, гибнуть роженицы, бесконечно, пока оливский народ не обезумеет, не лишиться рассудка и своего места в обществе.

Григорий вдохнул и закончил.

- И все это ради хаоса, чтобы ослабить закон и управляемость. Ради новых солдат бессмысленной войны, пушечного мяса в виде молодых олив. Ради собственного знамени

- Хорошо агитируешь, - одобрил Гамба. Науськиваешь парня как охотничью псину. Напустил тумана и ужасов, сделал из нас воплощение Шторма. А не хочешь объяснить, почему власть не будет искать вакцину? Разумеется, пока не станет слишком поздно, и оливы, как ты сказал, не лишаться рассудка. Потому что тогда можно будет объявить какой-нибудь рецидив Болезни и окончательно изгнать коренное население в болота и пустоши, не разбираясь в проблеме. Да-да. КомТену плевать на людей, он не считает себя частью общества. Мы, Антитенебрйиский Фронт необходимое зло, которое пользуется жестокостью как инструментом, чтобы сковырнуть вас, омерзительный нарост на теле Немоса. Вы не правительство, вы оккупанты. Отойди, Самара, или как тебя там, отойди дружище, дай размазать эту подходульную суку по

Я выстрелил.

Глава 21

О мужестве

Дробовик взорвался в руках гамбы. Пуля угодила в ствол и разорвала оружие гарзонца пополам. Тот повалился назад, закрывая лицо ладонями и взвыл от боли.

В голове у меня стучало. На глазные яблоки давила щиплющая боль. Давление что ли подскочило? Образ вечно беременной Хо, которая в конце концов разрезает себе живот кухонным ножом, был настолько ярок и чудовищен, - он как будто подменил собой Григория стоящего за моей спиной.

- Молодец, де Хин, - сказала Хо. - Теперь добей его.

- Сейчас это кажется преступлением, Гамба смотрел на меня сквозь окровавленные пальцы. Но спустя несколько лет эпидемия утихнет сама собой. Экстракт Великана нестабилен и неизбежно теряет силу. К тому времени новорожденных олив будет столько, что КомТену придется от них избавится. И возможно Только возможно, - но ради этого стоит рискнуть, -им дадут собственные города. Как гарзонцам. Не резервации, а настоящие города, чтобы показать, насколько гегемон цивилизован и милосерден. Ведь тенебрийцы так пекутся о красоте своей витрины Правда, мои подходульники?

Я выстрелил еще раз. И еще. Гамба затих после первого попадания, но меня словно заклинило. Я гремел, а потом щелкал, щелкал, щелкал железкой, пока Хо не дала мне затрещину.

После этого она сразу же превратилась в Клима.

- Хин. Очнись.

Я посмотрел на сверток. В нем было пусто. Маленькая тварь прогрызла кокон и сбежала пока я варился вкрутую от ужаса и гнева.

- Сбежал - я задохнулся. Он сбежал! Заяц! Он же заразный!

- Ничего тебе нельзя доверить, Хин. Ладно, успокойся, ему успели ввести только эликсир. Штамм чумы находиться где-то в штаб-квартире Фронта, они держат его в сокровищнице террористических артефактов. Это была ошибка, вести селекцию мужчин здесь, вдали от второго, наиважнейшего этапа. Предполагаю, таково было требование цыхан.

- Но он все равно может в кого-то вцепиться.

- Поймаем.

Заяц вырвал у меня из рук пустой сверток и бросил его на пол.

- Велес тебя побери, - он болезненно закряхтел. Не стать тебе полноценным агентом, братушка. Слишком ты невезучий. На вот, глотни.

Он подал мне серебряную флягу. Я механически спрятал железку за пончо, открутил крышечку и немедленно выпил.

- Ха-а

- Яблочный спирт.

Глаза Клима сверкнули, шелковая балаклава слегка натянулась.

- В одном этот клоун был прав: КомТен долго запрягает. Однако после моего отчета, им придется что-то предпринять, клянусь Велесом. Как минимум организовать муниципальные виварии и обеспечить им медицинское сопровождение. Можешь гордиться собой де Хин, ты послужил хорошему делу

Он еще что-то говорил, но я не различал слов. Что же это такое? Инфекция непрерываемой беременности. Как, вашу мать, такое можно придумать?

Фляга опустела. Я вышвырнул ее в пространство, и зашагал, покачиваясь, по хрустящему стеклу. Кто-то схватил за руку, но я вырвался. Шел по коридору, слегка отталкиваясь от стены рукой. Мимо пробегали черные фигуры. Снова загремели выстрелы. За моей скорлупой они слышались как назойливый стук с той стороны. Я глядел в нечеловечески высокий потолок и видел только намертво проржавевшую крышку в сантиметре от носа.

Под ногой хрустнуло. Трухлявое, полувоздушное тело оливки провалилось внутрь себя. Сразу же вокруг моей лодыжки вздыбилось, изверглось, посыпалось в стороны бессчетное количество маленьких зеленых человечков. Они душераздирающе пищали и цеплялись за штанину.

- Осторожнее Сам-Сам, - нежно попросила Хо.

Я бросился прочь. Из-за славского спирта я с трудом вспоминал как ставить ноги, при чем тут руки, какая поверхность считается полом, а какая стеной.

Красные, Синие, теплые, холодные

Мы ложимся здесь на пески голодные

Напевал я, рассматривая все полезные способы перемещения.

Пройдет сто лет, пройдут все раны

И мы встанем на восходе, встанем рано

Затем не удержался и нырнул головою в бетон. Это меня слегка отрезвило. Я посмотрел перед собой и увидел черные бусины. Оливец сидел передо мной и манил.

Надо поймать, - подумал я. Он ведь может вцепиться в какую-нибудь малолетку и угробить.

Загонщик из меня сейчас был хуже, чем из дерьма пуля.

Мы ставим флаги в пыль, ставим флаги в глину

Города нам не нужны, нам нужны руины!

Заорал я. Из всех армейских песенок я помнил только припевы. Во время куплетов мы обычно хлебали пиво, а потом кричали хором с гитаристом.

Оливец мелькал впереди. Инерция влекла меня следом. Мы забрались в глухие дали подземного этажа. Стало темно и безнадежно. Я не видел малыша, но тот, будто специально, шумел, стучал железом провожая меня за собой. Я спотыкался, бился о косяки, но с пьяной одержимостью двигался на звук.

- Сюда. Сюда!

Я нащупал края узкой трещины в бетонном массиве. Наверное, осколок аквабомбы, кипящая струя воды, многотонная, злобная ударила снаружи, прободив грунт и фундамент здания.

- Сюда.

Пришлось нелегко. Мне нужно было тесниться меж узких стенок, да еще ступать под углом наверх. Несколько раз почва хватала меня за щиколотки, я потерял кроссовок, надорвал пончо и объелся земли.

Что-то болезненно кололо меня в грудь. Я вспомнил, что несу драгоценное сокровище благодетеля Сатиса и глухо рассмеялся будто подземная нечисть.

В конце концов, выбрался среди мусорной свалки рядом с задней стороной дворца. Оливец пропал. Да я почти сразу о нем позабыл. Спирт выветривался, удалось немного сориентироваться. Скатившись с горы черных мешков, я заковылял к разрушенной обстрелом стене.

На светлеющие улицы Горшеля вышли самые первые, самые смелые обитатели. Остальные светили глазами из окон. Вид мой им не нравился настолько, что никто так и не подошел стрельнуть сигарету. И не удивительно, ведь в одной руке я держал осколок стекла, а в другой шприц. Время от времени я подносил его к лицу, стараясь убедиться, что это именно тот артефакт, что нужен. Вдруг я случайно подобрал вместо него использованный баян.

В общем камуфляж мой был идеален для прогулок по трущобам. Возможно, меня даже стоило рассматривать как одного из тех скоморохов, которые бродят по ночам наряжаясь чудовищами, чтобы Голова не привела из воды монстров настоящих. Дескать, тут уже полный комплект, все нормально.

Бипер отключился, телефонные будки не работали, к аборигенам, мрачно затаившимся у подъездов и магазинов, подходить желания не было. Где-то звучала стрельба и крики. Я думал, как мне найти автобус до Далеких Перспектив, когда заметил на перекрестке желтую громаду Тарана. Машина Хорна проехалась по тротуару скребя стену жилого дома, и остановилась на углу.

- Ретро, - прошептал я. Ретро!

Вокруг машины уже терлись несколько заинтересованных гарзонцев. Они пробовали двери, били по стеклу монтировкой, но попасть внутрь не могли. Я подбежал вплотную и заорал. Крик мой, по-видимому, был настолько неожиданным и условно человеческим, что ребята сбежали, но недалеко. Увидев, кто им противостоит они сразу же вернулись. Один зашвырнул в меня камнем, но промахнулся.

Я поменял осколок стекла на револьвер и поднял его над головой. По понятиям Горшеля это был запрещенный прием, который неизбежно влек за собой суровое наказание. Но выбора не было.

- Съебались от тачки, дети гориллы! Всех в темя перестреляю!

- Мушку спилил? немедленно откликнулись мародеры. Кому ты грозишь говно лонгатское? Мы пули переварим и высрем на твои кости.

И действительно, кому я грожу с пустым барабаном? Я шел на них с каким-то суицидальным остервенением. Не смотреть же, как они вытащат старика наружу. Гарзонцы даже не повернулись в мою сторону. Как неудержимо влекли их богатства салона, настолько же была безразлична смерть.

Один из них, окончательно рассвирепев от несговорчивости бронированных поверхностей, принялся методично лупить фомкой по лобовому стеклу

Минуты две я провел в немом оцепенении. Оливец перегрыз одному их чернокожих горло, остальные драпали так, что кеды пузырились.

- Не стучать! голосил коротышка, захлебываясь кровью. Нельзя стучать!

Старик оказался плох. Едва смог открыть мне, оторвавшись от руля. Я помог ему перебраться на соседнее кресло, и, убедившись, что у него пропала левая рука, протрезвел окончательно:

- Куда?

- В убежище, - ответил он хрипло. Ты достал?

- Да.

- Молодец. Я в тебе не сомневался.

- А что волк?

- Все в порядке.

- Ну, Фитц Ну ты даешь. Правда дрочить теперь придется только правой.

В салон запрыгнул оливец. Он сел на торпедо и уставился перед собой, словно одна из тех игрушек. У меня не было ни одной подходящей реплики, на эту тему, поэтому я молча взял запястье Хорна (которое уже начало пованивать), молча активировал двигатель, и молча же полетел из всей этой истории нахрен.

Оказалось, что у Фитцвиля была неплохая аптечка в штормоубежище. Он держал ее содержимое в полном порядке, и я сразу понял почему. На Фугии я проходил обязательные курсы медицинской помощи, поэтому быстро поставил деду пару стабилизирующих уколов и обработал руку.

Затем уложил его на кушетку и проверил стремного. Тот дрых, развалившись у стены и в ус не дул. Услышав шаги, приподнял голову, и радостно поднял круп.

Я потрепал его по холке и выдал последний пакет зерна. Хочешь не хочешь, а нужно было вернуть его Тобуке, хотя бы на недельку.

Оставалась пленная олива. Я освободил ее и вывел наружу.

- Проваливай, - сказал.

- Мы это так не оставим, - пообещала она, удивленно сверкая зенками.

- Кто это, вы? устало переспросил я. Не советую возвращаться в КомТеновскую развалину. Просто совет.

И захлопнул дверь.

Оливец сидел на рабочем столе Фитцвиля. Теперь коротышка неотрывно глазел на в мою сторону.

- Вы друзья Хо? спросил он. От вас пахнет моей женщиной.

Это было сильное заявление. Я перетащил стол вместе с подгрудником вплотную к Ретро. Взял стул и уселся, положив руки на столешницу.

- С ней все в порядке, - ответил Ретро.

Он коротко пересказал события на поле костей. Мы с оливцем выслушали его. Оказалось, что ей стало хуже, и Фитц оставил ее в платной клинике.

- Ты использовал ее как наживку? спросил я.

- И сохранил живой и невредимой, - уточнил Фитцвиль.

- Ты плохой, - неожиданно прокомментировал оливец.

- Ну наконец-то кто-то еще заметил, - сказал я и протянул ему ладонь. Самара де Хин.

Зеленый человечек моргнул, и положил сверху когтистую лапку.

- Ми Га, - представился он. Можно говорить Мужчина.

- Мужик, - я кивнул. - Спасибо, что выручил. Так это тебя они кололи?

Оливец рассказал, как его растили в виварии, как он сбежал тем же путем каким вывел меня. И как познакомился с нашей Хохотушкой.

- Я люблю ее, - сказал он. Когда мы пойдем к ней?

- Скоро, - пообещал я. Фитц. А откуда ты взял деньги на платку?

- У Хорна была при себе кое-какая наличность, - признался тот. Я хотел приберечь ее, чтобы расплатиться с тобой. Но

- Ясно, - перебил я. С ней точно все в порядке?

- Вокруг нее собрался целый консилиум. Денег было более чем достаточно.

- Тогда отдохнем немного, - сказал я.

Мое тело не двигалось. Словно волк трансмутировал его в камень, оставив лишь больную голову, чтобы я вечность мучался глядя в одну точку. Совершив невероятное усилие, я потер отмытое лицо, отмытыми руками. Запах мыла немного взбодрил меня.

- Твоя очередь, - сказал Ретро. Как все было?

Я помолчал.

- У тебя водка есть?

- Медицинский спирт для обработки. Там.

Ретро показал.

У меня не было сил даже для того, чтобы сходить за бухлом. Ретро поднялся сам. Он выставил литровую банку, пару кружек и маленькую крышечку. Сначала я не понял для чего она. Затем до меня дошло.

- А ему разве можно?

Ретро усмехнулся, высыпая несколько банок тушеного мяса, между нами.

- Они именно для этого и нужны, если ты позабыл.

Он уселся на лежанку, как на стул, и подпер высокий лоб кулаком.

- Разлить сможешь?

Я смог, хоть и пролил немного. Мы выпили по одной. Закусили тушенкой. Брали пальцами. Чавкали, не чувствуя вкуса. Я, во всяком случае.

Как только меня немного попустило, я заговорил. Рассказывал недолго. Припомнил речь Григория и предсмертные слова фронтовца.

- А, - сказал Ретро. Так вот о ком ты говорил всю дорогу.

Я не понимающе воззарился на него.

- Ты всю дорогу как метроном отсчитывал: суки, суки, вот суки.

Возможно. Я разлил по второму кругу. Оливец как будто не почувствовал первой. Теперь он как завороженный глядел на Стремного.

- Значит ты опять сработал на ССТ, - заключил Фитцвиль. Опять убил сильного человека.

У меня тушенка изо рта выпала.

- Что?

- Он ведь сказал тебе, для чего это было нужно. Чтобы вынудить палочников дать оливам города. Их количество сейчас таково, что делать это нецелесообразно. Но если бы случился взрывной прирост населения

- Старик, - я не верил своим ушам. Фитцвиль. Ты чего это, а? Ты что такое говоришь? Они правы что ли? Так что ли, я тебя спрашиваю? Нужно было им дать всех олив заразить?

- А почему нет? тот болтал спирт в кружке.

- Да ты офанарел что ли?! заорал я. Думай, что несешь! Ты Блять Ты че

Я захлебнулся слюной и ненавистью.

- Ты вообще уверен, что убил его из-за гуманистического инсульта в черепушке, а не потому, что тебя подходульником назвали? невозмутимо продолжал этот однорукий подонок. Я помню, как ты взбесился из-за чего-то похожего у Тобуки. Решил отомстить Гамбе за оскорбление?

Кружка заскрипела в моей руке. Смялась. Внутри меня началось какое-то невиданное брожение говна и желчи. Убью, - решил. Убью этого мудака и будь, что будет.

- Ладно, расслабься, - Фитцвиль замахнул спирт.

Оливец повторил за ним, и заел кусочком сала.

- Ты мне нравишься, Хин, вот в чем дело, - продолжал Якоб. И я хочу, чтобы ты думал. Соображал. Не попадал под влияние ни одной из сторон.

- Я не попадаю

- Дослушай, - Ретро повысил голос. Сделай над собой усилие и дослушай меня как мужчина, не срываясь в свои посттравматические истерики. Меня не интересует война повстанцев и КомТена. У меня есть свое, личное противостояние, на которое уходят все силы. Я не ангажирован и тебе желаю.

Я злобно начал третий круг.

- Ты спокойно перешагиваешь алко-зомби, не думая сколько их по всему Немосу, но мгновенно вышел из себя, когда Клим рассказал тебе байку о вирусе бесконечной беременности. Миллион погибших от пьянства олив за сто лет, или то же количество за пять. И самое поганое, что ты с готовностью выбираешь, и твердо уверен, что из этого лучше. Все-таки история с Люпаном заставила тебя напрячь голову, но не до конца. Твое боевиковое мышление реагирует только на взрывы, на большие взрывы, в то же время постепенные потери, труп здесь, нога там

Он отпил из кружки. Я тоже, скрежеща зубами о помятый край.

- Окопчик засыпало. Это для тебя норма. Повседневный ход вещей. Ползучая нормальность.

- Пошел ты нахуй.

- Это не аргумент. И яростные припадки не аргумент, так что можешь даже не пытаться.

Мы помолчали. Мужик икнул, и отер лицо.

- Слушай, - Ретро облизал банку и открыл следующую, ловко, словно всегда такой был, орудуя одной рукой, - я понимаю, что Григорий убил бы тебя. Как я уже сказал, дело не в моих убеждениях. Но я прошу. Нет, умоляю, Сам-сам, не повторяй слова Комтена так, словно это собственные размышления. И фронтовцам верить не надо. Если оливам дадут города, повстанцы, конечно, могут загадить все ячейками, подпольями, тайными обществами, и прочими отхожими местами. Это усугубит конфликт и количество засыпанных окопов станет увеличиваться. Нормальность адаптируется под новые жертвы.

Ретро зажмурился.

- В то же время, это может дать Фронту достаточно сил, чтобы устроить новую гражданскую. Выдавить КомТен, а может сокрушительно, как и в первые два раза проиграть. Настанет мир, спокойствие и благорастворение воздухов. Поэтому я и говорю, что больших взрывов не стоит боятся. По крайней мере результат будет виден сразу.

Я грохнул кулаком по столу. Никак, Шторм бы его подрал совсем, не удавалось сформулировать четкий, последовательный ответ. Один лишь кислый мат и гадости жгли мое глотало. Оно же рыгало. А я хотел бы сказать, конечно, что этот мудак в жизни не видел больших взрывов и что после них бывает. Что окопы будет засыпать всегда, и никак этому процессу не помешать, потому что мир так устроен, право сильного это не то, чем пользуются банды подростков. Это мировой двигатель так работает, с перебоями, громом и кровавыми брызгами. Нас бесконечно гасит Шторм и все с ним связанное, и как Фитцвиль хочет на фоне всего этого цирка летающей требухи остаться в центре линии соприкосновения живым, да еще и без шевронов это загадка, блять, века.

Но меня сразила усталость. Ничего я уже не хотел. Самару де Хина тошнило. Хотелось обнять мою оливку. Я сплюнул на стол кровавой замазкой: от скрежетания челюстями, у меня начали кровоточить десны.

- Извиняюсь, - вымолвил я, затирая слюну предплечьем.

- Не только для этого, - отчетливо сказал Мужик.

Мы с Фитцвилем уставились на него приоткрыв вялые пасти.

- Прошу прощения? - уточнил старик.

- Ты сказал, что мы нужны только для алкоголя, - оливец смерил Якоба взглядом. Но должно ведь быть что-то еще. Разве быть рядом, всегда быть рядом это ничего не стоит?

Мне остро захотелось курить.

- Тяжело, - констатировал Якоб.

- Что значит быть мужчиной? говорил Мужик. Что такое мужественность? Это сила? Размер? Вы такие сильные, такие большие, но несчастливы. И Хо несчастлива.

Наступила тишина. Дрожащей рукой я нацедил еще спирта.

- Мою мать убил один из вас. Больших и сильных. Это мужество? Решать, кто умрет, а кто нет?

Фитцвиль вздрогнул.

- Вот что я тебе скажу, братик, - я потер глаза. Херня все это. Ты прав, мы все тут весим по девяносто кило, а по сути легче воздуха. Ветер дует мы летим. Мужество хорошо с мозгами. А у нас этого дела страшный дефицит. А ты сам что думаешь?

- У меня есть воспоминания о старых-старых временах, - сказал Мужик. О том какие мы были. Наши предки. Мы все помогали друг другу и заботились о ближнем. Никто никого не унижал. Не убивал.

Он помолчал.

- И не ел. Тогда мужество было простым и понятным. Беречь себя и всех, кто в этом нуждается.

Послышался спирт.

- Что ж, - Ретро выдохнул. Это действительно было давно. Хин прав, на данный момент участь нуждающихся может облегчить только груз с мозгами из Аквитании. Но действительно полезных вещей они нам не посылают. Может быть тоже дефицит.

- Что такое Аквитания? спросил оливец.

- Для нас это тоже самое, что для вашего брата мир больших и сильных, - пробормотал я запинаясь.

Мы сидели, постепенно проваливаясь в забытье. В какой-то момент я поднялся и вышел в тоннель. Мне как будто бы захотелось подышать свежим воздухом, хотя его там не было и в помине.

Вместо этого я вынул прибор и помочился в болото заполняющие Штормоубежище. Спасенья нет - повторила чья-то надпись на упавшей двери.

Я накричал на железо. Я пнул железо.

Прихромав обратно, я увидел, что Мужик и Фитцвиль продолжают спорить о том, что считается мужеством.

- Вставать ни смотря ни на что, - сказал я, усаживаясь на стул. Упал встань. Встал упай. Ну то есть Ну вы поняли!

- Это называется упертость, - возразил Ретро. А что такое мужество?

- Видеть впереди что-то хорошее, даже если его, это хорошее, закрывают вывеской не для вас, - предложил я.

- Глупый оптимизм.

- Не опускать руки, - сказал Мужик, облизнув крышечку. Даже если нам плохо, нужно держаться, чтобы хранить надежду для будущих поколений.

- Для будущих поколений? переспросил Якоб. Может быть. Но как же это тяжело поставить крест на себе и отдать всю надежду тем, кто будет после нас. Мыслить как чернозем, в который только собираются посеять зерна чего-то благого.

- Да, - сказал я. А мы? Как же мы? Мы тоже хотим жить хорошо. Прямо сейчас.

- А вы стараетесь? спросил Мужик.

Мы с Якобом переглянулись.

- Жопу рвем, - подтвердил я.

- Значит, ваших сил хватает только на эту жизнь, - сообщил Мужик без обиняков. Нужно понимать это.

Понимать было нужно. И горше этого понимания не было ничего.

- Наверное это оно и есть, - Ретро постучал по кружке.

Я разлил.

- Вот это и есть мужество, - пояснил он. Принимать свою ограниченность без стыда и страха. Я вот, кажется, начинаю принимать. Самара, ты принимаешь?

Я выпил.

- Не хочу.

- Надо.

- Да что вы меня прикалываете?! И так ведь понятно, что мы нихрена не можем. О чем тут рассусоливать?

- Не рассусоливать, - поправил Мужик. Ты злишься, что не можешь всего. А нужно радоваться тому, что все-таки получается.

- Вот именно, - сказал Ретро. Где шприц? Принеси его.

Вытряхнув штуковину из внутреннего кармана пончо, я принес его к столу и положил рядом с банкой.

- Отлично, - Якоб крутанул его. Будем играть в бутылочку. На кого укажет игла отжимается десять раз. Будем учиться радоваться.

И мы стали учиться. Мне интересно было, как этот кудрявый инвалид будет делать свои подходы, но все мои злопыхания Якоб посрамил и уничтожил. Он прекрасно отжимался на одной. Оливец не отставал. Он дергался вверх-вниз как заводная машинка. Тяжелее всего, как ни странно, приходилось мне.

Во время очередного подхода я чуть не уснул на полу, но меня подняла музыка. Якоб включил старый магнитофон. Играл гарзонский электросвинг. Мы плясали кто во что горазд. Стремный одобрительно ржал и гарцевал на месте. Мужик забрался на радио и потрясал вилкой.

- Если уж на то пошло, - говорил Ретро лежа на кушетке, - хорошо, что вы всего этого не видите. Храните в себе чистоту и незапятнанность, простоту ума. Где-то там, глубоко внутри, в самой своей сути. Может быть когда-то вы сможете вернуться, избавитесь от маленьких тел, и научите оставшихся в уме бедолаг, как жить, не упиваясь Лучшей Доступной. Это всех Всех касается. Не только ваших женщин.

Он захрапел.

- А пока мы будем с ними, - кивнул Мужик, свесив ноги со столешницы. Всегда будем с ними.

И то верно, - подумал я с умилением и тоской. На нас полагаться не приходиться.

- Любишь Хо?

Мы с оливцем каким-то образом оказались снаружи тоннеля. Я сидел на бетоне, смяв в руках панаму. Волшебная сотка щекотала пальцы.

- Люблю, - отзывался невидимый Мужик.

- Я тоже. Но со мной ей не по пути.

Ночной холодок целовал меня в лысину.

- Тебе полегчало? спросила темнота.

- Немного. Не до конца. Хочешь прокатиться?

- Куда?

- Да не все ли равно?

Пошатываясь, я шел обратно в тоннель с твердым намерением взять Таран, но его не оказалось на месте. Только сейчас до меня дошло, что цыханка угнала его. И как только разобралась с системой зажигания? Впрочем, оно и к лучшему. Нам все равно пришлось бы куда-то прятать эту улику размером с мою комнату.

Что же делать?

- Четвероногий, - прошептал оливец с благоговением. Мы поедем на нем?

- А-ха. Садись на плечо.

Стремный недовольно фыркал со сна, но я видел, что зверь не против размяться.

- А можно мне? спросил оливец.

- Сейчас, выедем на хорошую дорогу.

Ярко светила Мунза. Проезжая часть была как на ладони. Я предложил Мужику поводья, но тот просто уселся передо мной и схватился за гриву.

- Скачи! крикнул он. Скорее!

Конь подчинился. Он разогнался и помчал галопом, врезаясь в коническое сияние фонарей, пугая затаившиеся тени. Редкие машины сигналили нам, Стремный заливисто ржал и похрипывал. Мужик воинственно кричал. Я только посмеивался: уже наорался.

Ветер, скорость и короткая свобода лечили меня. Желание дать Сэту в морду отступало. Успеется. Когда-нибудь потом обязательно. Все мы друг друга стоили, обезумевшие от страха людишки. В то же время Красные дни уже закончились. Квартирки, переулки и подвалы затопило кровью людей, сошедших с ума из-за грохнувшей по соседству двери. Или неосторожно брошенного упрека.

На тротуаре все еще можно было заметить черные пятна и подсохшие ручьи.

Оливы продолжали забастовки, я видел освещенные факелами толпы, но их уже теснили под обещания восстановить порядок и привилегии коренного народа. Призывно сигналили тягачи с цистернами униспирта.

- Обновлённый состав! - надрывались усиленные голоса корпоративных сошек. - Протестировано Ассоциацией Оливских Матерей!

Клянусь Леди, стоит мне сейчас уснуть и Люпан сожрет меня с потрохами. Поэтому возвращаться мы не торопились. Ехали куда глаза глядят, пока не разгорелся рассвет. В своей майке-алкоголичке, грязный, с перекошенным лицом, я был легкой добычей для касок, и теперь-то уж пришлось повернуть назад.

Хорошо хоть Мужик был в восторге. Светился как мохнатая лампочка.

Ретро встречал нас у входа в тоннель.

- Ну и как это называется? спросил он и попытался скрестить руки на груди. Получилось не очень. Где вас носило, я чуть с ума не сошел!

- Прогулялся с другом, - сказал я примирительно. Дорогая, не злись.

Мы спешились. Стремный сунул мне в лицо гигантский лошадиный нос и лизнул. Мужик ласково погладил его.

Перед тем как отправляться в клинику, я как следует помылся. Ретро накрыл к завтраку.

- Тебе бы тоже показаться врачам, - сказал я, уплетая консервы.

- Зачем? удивился тот. Чтобы мне пересчитали конечности и сообщили очевидное? Со мной все в порядке. Более того, чувствуется некоторая легкость.

- Весом в руку?

- Точно. Слушай - он замялся. Так что ты решил?

- О чем ты?

- Уйдешь от Сэта?

- С чего бы? Шприц ведь у нас.

Ретро кисло ухмыльнулся.

- Он пуст.

Я чуть не проглотил вилку.

- Еще раз?

- Самара, при каких обстоятельствах ты его нашел?

А-а-а-а, - протянул я мысленно.

- В мусорном ведре.

Якоб поджал губы.

- А ведь Заяц мне говорил, что Мужика успели уколоть Но я подумал, что цыхане и нам каплю оставили. Шприц ведь полулитровый!

- А кто тебе сказал, что его не использовали предки Сатиса? Да и сам он, скорее всего, страховался, прежде чем делать вождя.

- Твою мать, - протянул я.

- Наша сделка в силе, - быстро проговорил Фитцвиль. Я не смогу отдать сразу, но

- Да иди ты в жопу, - я сказал это совершенно беззлобно. Садись, блять, в свой поезд с золотыми вагонами, или куда там, и езжай.

Все как обычно. Все, в стиле Общества. Прицельное попадание в просак.

- У меня есть идея, - сообщил Фитцвиль.

- Старик, клянусь Леди

- Да ты послушай. Помнишь водопроводчика, который продался цыханкам?

- Фишхоррор? я отложил согнутую вилку. - А что с ним?

- Ты оставил его в комнате?

- Ну конечно я оставил его в комнате! Я же оттуда через окно выскочил.

- Собирайся, поедем на адрес.

- Зачем?!

- Собирайся, собирайся. Больше веры Самара. Я в долгу не остаюсь, в отличии от тебя.

- Я поеду к Хо.

- Сначала на адрес, потом к Хо.

Да Шторм бы тебя подрал, полоумный негодяй! Мне бы уехать к чертям поросячим и бросить его тут, но вряд ли это удалось бы сделать без драки. Хоть бы единожды Фитцвиль впал в ступор, когда это необходимо. Для разнообразия.

Якоб метался по убежищу собирая странные принадлежности. Моток паракорда, железный крюк, дрель, еще какие-то строительные приблуды. Не желая наблюдать за его помешательством, я с отвращением встряхивал задубевшее от грязи пончо.

- Не глупи, - Ретро оказался прямо за моей спиной, и я чуть не врезал ему локтем. Я дам тебе костюм. В этой заразной тряпке тебя еще на входе бросят в ведро вместе с вырезанными аппендиксами.

Оказалось, что даже здесь, в этом сыром подземелье полном жутких воспоминаний и плесени, Якоб умудрился устроить себе гардероб. В маленькой комнатке, которой я раньше не замечал, висели несколько самодельных полок, на стене голубело зеркало с подсветкой, и громоздились по углам три больших герметичных бокса.

Внутри этих заначек были аккуратно сложены, секция к секции: рубашки, брюки, пиджаки, плащи, жилеты, пальто, носки, столько-то пар обуви и даже несколько шляп в коробках. Ретро постелил коврик и принялся наряжать.

Так глупо я давно себя не чувствовал. И картинка была разрыдаешься. Складывалось впечатление, что кусок дерьма заворачивают в праздничную упаковку.

- Ну вот, - Ретро отряхнул мои плечи и поправил галстук-бабочку на резинке. Настоящий Хм. Вообще ты похож на манекен, который вынесли из пожара Как бы то ни было, костюм сидит отлично. Жизнь впроголодь идет на пользу твоей фигуре.

- А-ха. Ты закончил?

- Возьмешь шляпу или котелок? Рекомендую второе. Вот эт

- Не нужно. У меня есть что натянуть на голову.

- Панама? Чего ты так к ней привязался?

- Долго рассказывать.

Шмотки и правда оказались в пору, словно Якоб тайно снял с меня мерку. Песочные брюки с кожаным низом не душили в паху и не врезались в задницу. Красная рубашка была жёсткой, где надо, но мягко терлась о спину и не царапала грудь. Пиджак под цвет брюк сел как влитой.

А вот ботинки жали. Пятка у Фитцвиля была аккуратнее.

- Нет, - сказал я, стаскивая обувь. Одену свои.

- Надену.

- Сука.

- Шторм с тобой, - Ретро махнул оставшейся рукой. Ты и так совершил подвиг, эволюционировав из бомжа в рекламного агента.

- Вот значит кем ты меня нарядил?!

- Одежда только подчеркивает достоинства человека. Не создает их. Ее нужно уметь носить. Смекаешь?

- Все, заткнись, - я рыгнул перегаром. Буди Мужика и поехали.

До печатной мы добирались чуть больше часа. Стремный был на высоте. Пара взрослых седоков и один микросиделец не заставили его даже сплюнуть на асфальт. Я заметил, что он предпринимает гораздо меньше попыток укусить меня за ногу и благодарно почесал зверюгу между ушей.

Конь заржал. Дескать, давай без этого пидорства. Интересно, а кто лизал меня в пьяную морду?

Девочек у подъезда не было. Наверное, отсыпались после ночной подготовки к экзаменам. Я взглянул в окно, из которого со мной недавно флиртовала малолетняя оливка: закрыто и занавешено.

В парадном мы сразу же столкнулись с нервным мужиком гарзонской наружности. Одет он был в джинсовую пару поверх рабочего комбинезона с лейблом Арт-о-граф на груди. Черный брат сидел на ступенях и садил сигарету за сигаретой. Кофейная банка рядом оказалась полна.

- Доброе утро, - сказал Ретро.

Гарзонец посмотрел с надеждой.

- Вы из утилизационной бри - он запнулся. Ничего, извините.

- Именно из нее! гаркнул Якоб. Оперуполномоченный Фитцвиль. Это, он похлопал меня по плечу, - мой напарник.

Гарзонец уставился на Ретро. Я тоже.

- Вы хозяин номера, где произошел Шторм-инцидент?

Если у гарзонца и были какие-то сомнения по поводу нашего вида, то одно лишь упоминание о проблеме заставило его стать нашим горячим поклонником.

- Да! он вскочил. Меня зовут Вальс Ливер.

- Очень приятно, мистер Ливер, - Ретро пожал его руку. Опасная сущность все еще там?

- Ну да! воскликнул гарзонец. Тело девушки каски забрали, а этого бросили как есть. Сказали, что за ним приедут отдельно. А когда приедут? Я тут уже вторые сутки сижу, после работы. Сплю прямо на лестнице, как бродяга! Это комната досталась мне с таким трудом, я копил несколько лет, это серьезное, блин, вложение

- Спокойно, господин Ливер, спокойно! Якоб положил ему ладонь на грудь. Мы уже здесь. Красные дни, господин Ливер, утилизационная бригада валится с ног. Вы же не хотите, чтобы у ваших друзей, родных или знакомых были те же самые проблемы? Мир не вокруг вас строился.

- Да, конечно, - гарзонец посмурнел. - Извините. Я понимаю.

- Идите на работу и ни о чем не волнуйтесь. Завтра-послезавтра, ваша комната будет очищена.

- Послезавтра - почти воскликнул Ливер, но сразу же сдулся и кивнул. Хорошо, я понял. Спасибо.

- Выспитесь как следует, - сказал Якоб вслед.

Он посмотрел на меня и подмигнул.

- Быстро ты сориентировался, - признал я.

- На самом деле, - говорил Ретро поднимаясь за мной по лестнице, - утил-бригада сюда приедет в лучшем случае через неделю. Ставлю последнюю руку, что дохлый кэшволкер почти не создает помехи в шторм-приемнике. Подобное заносят в самый конец списка. Твой водопроводчик успеет сгнить самостоятельно.

Я хотел сказать, что водопроводчик не мой, но тут нас окликнули:

- Ребята! Парни! Как дела? Есть пара номов? Отдам через неделю!

Фитцвиль замер. Он ястребом глядел на приближающегося Ретца, а губы его поднялись. Он улыбался.

- Привет, Ретц, - он схватил протянутую руку и притянул беднягу к себе, так близко, словно собирался поцеловать. Денег у нас нет, но есть работа.

- Р-работа? неуверенно повторил Каждому-Должен.

Кажется, он не мог вспомнить, о чем говорит это слово.

- И за эту работу, ты получишь деньги, - подтвердил Якоб.

- Знаете, пожалуй, я пас. Мне такой способ добывания денег никогда не нравил

Я достал железку из-за ремня.

Глава 22

170 достаточно.

Когда я вошел в палату, над оливой возвышалось два чернокожих медбрата и, судя по шевронам Медколлегии, настоящий доктор. Все равно что полковник по-нашему. Видок у нее был что надо: этакая гарзонская сиротка, которую воспитала стая геометрических фигур. Особенно постарались квадраты и треугольники. Суровая тетенька бранила Хо на чем свет стоит, а медбратья тактично брались за локти и колени пациента.

- Мне нужно встретить друга, - слабым голосом убеждала Хо.

- Какого еще друга?! рявкнула док, закрывая жалюзи на окне. В журнале посещений нет ни строчки!

- Он вряд ли умеет писать, - объяснила оливка, позволив медбратьям уложить себя на койку.

О. Ну спасибо.

- Я здесь, малышка.

Хлопнула дверь.

- Точнее, мы здесь.

Все присутствующие тут же тут же повернулись в нашу сторону.

Хо взвизгнула вполголоса как простывшая кошка. Док недовольно поправила очки: едва заметные среди скул и надбровных дуг.

- Вы муж? спросила она.

- Да, - ответил я, что б не затягивать расшаркивания. Самара де Хин.

- Доктор оливской физиологии, Каролина Вайлдбэк. Хорошо, что вы пришли. Ваша жена решила свести счеты с жизнью.

Доктор Вайлдбэк блеснула очками в сторону Хохотушки. Оливка улыбалась мне побитыми зубками.

- Она врет, - сипло мяукнула Хо. Я просто хотела тебя встретить, мой принц на бел На черном коне.

- Вам нельзя вставать, - загремела док. Организм отсталой Хо, - женщина посмотрела на меня, - сейчас пожирает самое себя в попытке спастись! она принялась вставлять в Хо вырванные капельницы и пристраивать на место датчики-присоски. - Нам нужно серьезно с вами поговорить, отсталый де Хин. С глазу на глаз.

- Сначала со мной! возразила оливка.

Док сняла голубую шапочку, скрывающую узел из тонких косичек. Скорее всего, это был жест усталости, так что Вайлдбэк добавила к нему резкое движение плечами. Точно стряхивала с себя груз ответственности.

- Возможно оливский гинеколог, как коллеги называют меня за глаза, считается тупиковой специальностью в медицинской профессии Однако я серьезно отношусь к своим обязанностям!

Сказала она с такой серьезностью, что мы с Хо потупились как дети.

- Чем быстрее вы поговорите со мной, тем лучше, - сказала док остановившись у двери. Кабинет 22. Заходите без стука.

- Слушаюсь, - я ударил кроссовками. Пять минут, док, не больше.

Она кивнула и вышла. Братья, выдерживая дистанцию, убрались через несколько секунд.

• Ты чего так разоделся? Хо попыталась кинуться в мои объятья, но я

Безжалостно вдавил ее в матрас и скомандовал:

- Мужик, держи ее!

Тот выскользнул из-под ткани пиджака и запрыгнул Хо на голову.

- Вы встретились, - она была счастлива как девушка, ухажеры которой организовали клуб вместо того, чтобы бить друг другу морды.

- Любовь моя, - шептал Мужик, поглаживая ее по щеке.

Я улыбался без стандартной кривинки.

- С тобой все в порядке? спросила Хо, млея в крохотных объятьях.

- А-ха.

- А с Фитцем?

- Да что ему сделается? Приладим крюк и будет первый в мире детектив-пират.

Хо через силу хихикнула, но тут же обмякла и пожаловалась.

- Что-то мне совсем гадко, Хин. Господь Гарзонский. Надеюсь, задница Холи еще не зажила.

В этот момент дверь в палату распахнулась. Оливка молча спряталась под одеяло вместе с мужиком. Я бы предпочел сделать то же самое, но в этот раз нужно было проявить твердость. И принципиальность, Шторм бы ее совсем унес.

- Если вы сию же секунду, - ворчал Холейгула, постукивая гигантским костылем, - не объясните мне что происходит

- Майор, - перебил я, грубо нарушая субординацию. Выйдем.

- Ты еще приказывать мне будешь, свинопас?! Хо! Немедленно покажись!

- Майор, - я заступил ему дорогу. Выйдем. Это важно.

Сэт моргнул чистыми, без паутинок, глазами. Сдавать назад ему оказалось непросто. Во всех смыслах. Тенебрийский костыль гремел так, словно им вколачивали костыли железнодорожные.

Мы вышли в коридор и встали у подоконника с цветочными горшками. Земля была влажной, растения вялыми.

- Что происходит? майор стал бледнее собственной зоны бикини. Она Она

- Пока не знаю. Местный док по оливам приказала немедленно явиться к ней.

- Так чего мы ждем?! нежно рявкнул тенебриец. Идем скорее. Куда?

Я ответил.

- Фитцвиль перешел все границы, - слушал я по пути. Не знаю, что с ним сделаю, но готов к предложениям от бывалого убийцы.

- По-моему в данном случае мы все обосрались. Вы в том числе, майор.

Он резко взглянул на меня и так опасно развернулся со своим инвалидным посохом, что мне пришлось ловить босса за ремень.

- Учить меня будешь? Я делаю то, что необходимо.

- Вы впутали нас в очень поганое дело.

Я глядел ему в глаза. Снизу вверх. Было Шторм как не просто

- Раньше было лучше, - продолжал я.

На лице майора отобразилось нечто вроде сожаления.

- Как раньше, - он грустно улыбнулся, - уже не получится, мой принц.

- Объясните.

- Не сейчас. Вы отыскали шприц?

- Да. Но внутри пусто.

- Шторм, - Сэт запрокинул голову. Может удастся налить туда что-нибудь.

- Фруктовый кисель?

- Не знаю. Поговорим об этом позже. Ты сказал 22-ой?

Как и предлагала доктор Вайлдбэк, мы ввалились без стука. И оказались в небольшой комнате, где главной достопримечательностью можно было назвать огромную колбу с заспиртованной оливкой. Она была выпотрошена до позвоночника. Все интересное, что было найдено внутри бедолаги, стояло на отдельной полочке. Сердце, почки, часть кишечника, и прочее было закатано в банки поменьше. Я вспомнил кабинет Тобуки с лошадиным скелетом и решил, что там я бы смог заснуть. А тут Ну блин.

- Ух, - высказался шепотом. Она точно доктор, а не маньячелло какой-нибудь?

Холейгула недвольно фыркнул. И нервно почесал ключицу.

Каролина говорила по телефону. Ее стол, безукоризненно организованный для бумажной работы, мог вывести из себя любого, кто хоть раз в жизни терял карандаш или ручку среди бумажек, пакетов и кофейных кружек. ТАК укротить свое рабочее место мог исключительно неуравновешенный человек склонный к абсолютной власти. Стопки рентгеновских снимков и расшифровок анализов казались намертво приклеенными к столешнице.

Со стороны майора вновь донесся какой-то болезненный вздох. Да, ему сейчас страсть как хотелось оказаться в родной свалке документов и перевести дух.

Доктор обратила на нас внимание и выставила палец: минуту. Затем принялась стучать щепотью по бежевому пластику. Ну как стучать. Ногти как у всех членов Медколлегии у нее были вырезаны под корень (типа под ними грязь скапливается, что недопустимо), так что Вайлдбэк скорее тумкала пальцами, демонстрируя озабоченность.

- Ни одного? спрашивала она у собеседника. Совсем? Понятно. У нас тоже сломался дежурный виварий на прошлой неделе. Теперь ясно, что это был саботаж. Их глупость поражает. Хорошо, я поняла тебя, Ричард. Если найдешь хоть одного, будь любезен, перезвони.

Она сбросила вызов и положила трубу на свободное пространство перед собой. Смарт тут же приклеился к столешнице. Фомкой не сковырнешь.

- Благодетель, - док поднялась со стула и поклонилась Сэту. Доктор Каролина Вайлдбэк. Чем могу быть полезна? Вижу вы чем-то поражены, - она скромно взглянула на костыль, - но, видите ли, я специалист оливской физиологии

- Я знаю, знаю, - перебил ее Сэт. Мне нужно знать, что с вашей пациенткой. Хо Хо.

Док поправила очки.

- Работодатель?

- Да.

- В таком случае я рекомендую поискать ей замену, благодетель. Видите ли, ее организм сильно пострадал за то время, пока его функции не обеспечивались гормональной стабилизацией. Иными словами, она критически долго не носила адьютора. Подгрудника.

- Насколько - Сэт покачнулся. Насколько все плохо? Она выживет?

Вайлдбэк помолчала.

- Видите ли, Хо продолжала употреблять алкоголь, стимуляторы, получала травмы. Внутренние органы повреждены. Печень в околотерминальной фазе. Мы, конечно, использовали все поддерживающие препараты, и даже ввели Реконструзин.

Док недоверчиво улыбнулась.

- Раз уж вы оставили такой фонд на лечение.

- Фонд? переспросил Холейгула.

Пришлось врезать ему локтем в бедро.

- Наш благодетель бесконечно добр, - сказал я сухо. Но все же, док, скажите, как нам помочь.

Вайлдбэк опустилась на стул.

- Я стабилизировала ее состояние. Но если мы срочно, повторяю, - СРОЧНО, - не найдем ей адьютора, Хо впадет в кому и погибнет в течении двух-трех дней. Таков мой прогноз. Вы можете ему верить.

Напряженная беседа продолжалась еще какое-то время. Выяснилось, что найти проверенного мальчика в данный момент было невозможно. Непроверенный мог потратить драгоценное время без нужного результата. Срочная доставка из Масляного Бастиона стоит сумасшедших идолов, которых у нас не водилось.

- Я поеду в Горшель, - сказал я. Попробую найти цыханского подгрудника.

- Исключено, - возразила док. Во-первых там сейчас беспорядки, вы просто погибните

- Вы не знаете кто я такой!

- Во-вторых, - на меня рявкнули, - цыханские адъюторы в силу особенностей их селекции вызывают сильные скачки гормонального фона у носителя. Первые несколько дней они буквально испытывают женщину н прочность, и Хо сейчас не до испытаний!

Мы с майором загоревали. Накурились до тошноты, заплевав всю курилку по щиколотку и предложив с полдюжины вариантов решения разной степени глупости.

- А если украсть его у кого-нибудь? предложил Сэт.

- Что значит украсть?

- Ну, - майор замялся. Ну отрезать.

- Подохнет.

- Кто?

- Вероятно оба.

- Проклятье, - высказался Майор. Ну почему с вами столько проблем? Все отсталые организмы работают на

Я понял, что Майор едва не сказал на костылях, но вовремя прикусил язык.

- Я никогда... - он помолчал. Никогда ее никем не заменю. Понимаешь?

- Понимаю.

Мне было поганее поганого.

- Есть один вариант, - сказал я, выплюнув половину сигареты.

Курить больше было невмоготу.

- Ну! Сэт взял меня за плечо.

- Мужик.

- Что, мужик? Хин, лучше не зли меня.

- Ее новый друг. Тот которого террористы пытались превратить в бомбу для Демографического взрыва.

Мне пришлось объяснить майору, что вообще произошло. Тот выглядел ошарашенным.

- Чудовища, - прошептал он.

- А-ха. А вот Фитц думает Ладно, Шторм с ним. Короче, наш единственный вариант уговорить его пристать к Хо.

Холейгула приоткрыл рот. Его глаза остекленели на мгновение, потом он устало выдохнул:

- Но ведь тогда она станет живым инкубатором. Ты сам сказал.

- Живым, - подчеркнул я. А там посмотрим. Придумаем что-нибудь.

Майор отчаянно потер лоб.

- Ей это не понравится. Сам знаешь.

- Конечно. Не об этом она мечтала. Тут есть и другая сложность. Мужик он вроде как разумный. Живой что ли. А вечно сидеть под титькой, это такое себе развлечение Кому как, конечно.

- Не продолжай. Смешного тут не найти при всем желании.

Мне оставалось молча кивнуть.

Мы вернулись в палату к Хо. Медбрат на входе пытался помешать нам, но Сэт, взглянул на него так, что гарзонца сдуло как сигаретный пепел с рукава. Малышка выглядела совсем паршиво. Побледнела, словно выцвела, лишилась чего-то очень важного, что всегда было у нее внутри. Как будто из нее вытащили хребет. Мужик отчаянно массировал ей печень.

- Мальчики, - прошептала она. Ну что, я успею погулять на собственных поминках?

- Хо! прикрикнул Сэт.

Он неловко сел на край ее лежбища.

- Нам нужно п-поговорить, - сообщил я, заикаясь от жалости.

В этот момент дверь в палату раскрылась и появилось квадратно-треугольное лицо Вайлдбэк: видимо медбрат все же сдал нас. По инструкции, ясен-красен. Док строго взглянула на меня и сказала:

- Муж. Выйдите.

Муж вышел.

- Есть идеи? спросила она, прижав меня к двери грудью.

- Одна, - ответил я слегка потерявшись.

Тяжело говорить, когда оказываешься между молотом и наковальней. Такое себе название для женских прелестей, я согласен, но против реальных ощущений не попрешь.

- Ну так?

Я понятия не имел как объяснить доку наш план, однако спасло меня самое неожиданное подкрепление, которое только могло явиться на поле боя. Я заметил их пока затравленно озирался по сторонам. Две оливы в черных как ночь котелках. Мужских жилетах. Мужских брюках. Они маршировали по коридору щелкая подбитыми каблуками туфель. Поводя плечами и кулаками в перчатках.

Между ними ехала самодвижущаяся коляска. Не такая навороченная как у госпожи Холейгула, но тоже ничего себе. В коляске сидела древняя как легенды олива похожая на огромный изюм. Я и не думал, что они могут жить так долго

Херов алкоголь.

Вайлдбэк проследила за моим взглядом и, - вот так сюрприз, - расплылась в улыбке.

- Мать Ан За, - док выпустила меня из гарзонского захвата грудью и пошла навстречу троице. Что-то не так с уходом? Может быть, не нравится палата? Поставить телевизор поновее? Нам буквально вчера

Древняя олива выпростала руку из-под черной шали. Конечность была изрядно высушена десятилетиями активной жизни. Никакой ветхости, лишь окаменевшие сухожилия и полное отсутствие жира. Кисть была крепко чинена бинтами.

- Все хорошо, - чуть похрипывая, сообщила она. Я здесь не за тем, чтобы пить вашу кровь, Вайлдбэк.

Док заметно расслабилась.

- Тогда чем я могу быть полезна?

- Почему вы не сообщили мне о новом пациенте? мать Ан За была недовольна халатностью дока.

- Но ведь - Вайлдбэк оглянулась на меня, и зашептала. Она не из ваших. Мне это точно известно. У нее нет никаких татуировок, кроме Ну, кроме цветка на ягодице.

- Эй! не удержался я. Какие еще личные данные пациентов вы сливаете хрен знает кому?

Клянусь, я впервые увидел, как человека с габаритами Вайлдбэк отодвигают в сторону при помощи одного только жеста типа: брысь. Док освободила дорогу и оливы приблизились на дистанцию, с которой можно было перейти в рукопашную.

Старуха ловко развернула кресло, и мы оказались строго напротив. Ее сопровождающие глядели на меня так, словно в их рационе давно чувствовался недостаток лонгатских потрохов. Я сразу понял, что остановился в шаге от мощнейшего удара по яйцам и кадыку одновременно, поэтому сделал вид, что читаю невидимую газету.

- Как твое имя, юноша? спросила чья-то мать.

- А кто спрашивает? я опустил газету.

- Уважительнее, - прожужжала правая телохранительница. Иначе пролетишь сквозь дверь до самой парковки.

- Там же вроде еще окно на пути?

Олива замахнулась.

- Фиалка, произнесла колясочница тоном укротителя.

Кулак замер в воздухе и резко опустился к бедру.

- Мое имя Ан За, юноша. Глава крупнейшей резервации народа олив в пределах фронтира. Этой информации достаточно? Помниться раньше лонгаты не подражали долговязым. Не требовали преклонения для начала любых переговоров.

- Куда уж нам, - я встал свободнее. Из мусорного бака не покомандуешь. Меня зовут Самара де Хин, госпожа Ан за. Не хочу нервировать вашу охрану, но как будто бы Должники никогда не имели дел с целыми резервациями.

Если не считать Побережья, а-ха.

- Должники? удивленно переспросила старейшина.

- Ну да - я почувствовал нервозность. Общество Должников. Вы ведь к Сэту Холейгула?

- В первые слышу о таком.

- Тогда я не совсем понимаю, что вам от меня нужно. При всем, конечно, уважении.

Ан За ухмыльнулась.

- Ничего. От тебя. И от Сэта Холейгула, кто бы он ни был. Мне нужна Хо Хо. Городская сестра. И я знаю, что она здесь. В этой палате.

Я вздохнул про себя. Разумеется, все не могло так просто закончиться. Клянусь Леди, теперь мы еще и резервациям что-то Должны. Интересно, если завяжется потасовка, кого поддержит охрана клиники? Насколько хорошо Сэт закорешился с Линстон? Есть ли вариант вызвать сюда роту касок

Думал я, а сам тем временем говорил не своим от злости голосом:

- Отвалите от нее. Она ни в чем не виновата. Дайте угадаю, та королева байкеров прописана в вашей крупнейшей резервации?

- Была, - кивнула Ан за. Да, мы Коракиты вырастили ее. Вырастили, вскормили, и выпустили на волю, добывать ресурсы для больных и голодных.

- Добывать ресурсы? Только не говорите, что не знали, чем она занимается со своим дружком-волчарой.

Ан За на мгновение опустила взгляд. И тяжело, по-стариковски вздохнула.

- Дружком-волчарой, - повторила она. И еще одним знакомым. Да, вы правы, юноша. Ар Га мне все рассказала, перед тем как упечь сюда. Ненадолго, но Власть была узурпирована. Всех лояльных мне воительниц убило это Штормовое отродье по кличке Дурак. Только Фиалка с Плеткой смогли, по крайней мере, обеспечить меня приятной компанией, пока не прибудет подкрепление с других территорий, и не вернет в Горшель порядок.

У телохранительниц поникли уши. А-ха, подумал я. Значит ты хитрая изюмина не только болотами командуешь. Хотя, старый город та еще трясина с жирными пиявками и москитами размером с гарзонца. Длинный хоботок прилагается.

- И все же, - говорила Ан За, - твоя Хо влипла в это дело. Очень серьезно влипла. Она забрала то, что принадлежит нам. Ты ведь дитя улиц, юноша?

- Тысячника по большей части.

- Это еще лучше. Ваши коробки все равно что Горшель в миниатюре. Ты должен знать, что нельзя красть у тех, кто сильнее. Никогда.

Ее взгляд вызвал у меня полную уверенность, что никакая рота касок нам не поможет. Даже если я каким-то чудом размахаю всех троих, что потом? Хо нельзя перевозить. А нам придется уезжать очень далеко. С кучей мотоциклов на хвосте.

- Знаю, - подтвердил я холодно. Но что же она могла такого спиздить, что хозяйка Горшеля лично приехала на разборки?

- Мессию, - прошептала Ан За странно изменившимся голосом. Очищенного.

Клянусь Леди, она как будто мгновенно выжила из ума и превратилась в хорошо охраняемую нищенку.

- Не понял, - сказал я.

А потом как понял.

- Вам нужен Мужик? Говорящий подгрудник?

- Значит он здесь! воскликнула Ан За. Немедленно отдайте его мне.

Вот Шторм Я прикрыл глаза. Теперь, ситуация действительно стала безвыходной. Я позволил себе несколько секунд помолчать, а потом раскрыл дверь и сказал.

- Пойдемте, поговорим. Только охрану оставьте снаружи. Пусть лупят всех, кто попытается войти. Особенно людей в балаклавах.

Это была моя личная шутка и никто ее не понял. В конце концов, мы договорились, что на входе останется Плетка. Фиалка закатила матриарха в палату, я зашел следом.

Сэт обнимал Хо Хо, та плакала на его груди, сжимая предплечья. У меня зубы свело.

- Хин, - Майор злобно поглядел на гостей. Это еще кто?

Я дал вводные. Хо перестала плакать и глядела на меня с недоумением.

- Я его не отдам, прошептала она.

- Послушай, девочка

Мужик забрался на ее макушку и яростно зашипел.

Матриах увидела его и лишилась дара речи. На глазах ее выступили слезы.

- Позвольте мне сказать, - она взяла себя в руки. Я знаю, что вы думаете. Но изначально Мессия должен был служить совершенно иной цели. Сделать из него оружие задумала моя наивная заместительница. Точнее те, кто ей манипулировал. Мне он нужен для других целей.

Хо все еще поглядывала на меня как на предателя. Сэт внимательно следил за разговором. Он, как и я понял, что быковать сейчас не имеет смысла. Станет только хуже.

- Предположим, - Хо тряслась от напряжения. И для каких же?

Оказалось, что далекий предок матриарха в свое время замочил последнего нормального мужчину. Единственного, кто все еще сохранял ясный ум несмотря на свирепствующую эпидемию Болезни. Это было воистину преступление века. Символ полного и безоговорочного поражения. Клеймо стыда и позора мучило всю родословную За.

И особенно близко к сердцу дело о последнем Мужике, приняла десятикратная внучка убийцы.

- Изгнание, порабощение, репутация на все готовых распутниц, воровок и пьяниц, - говорила Ан За с давно выдохшейся горечью, - это новая оливская мифология. То что мы есть в Тенебрийском мире. Сопротивление вряд ли имеет смысл, и уж точно не станет полезна радикальная форма принятая А-шниками. Так мы не вернем ничего, кроме новых этнических чисток. Я уверена, что мы должны сосуществовать вместе с Тенебрийцами, но заявить о своей ценности. Стать важной частью общества наравне с гарзонцами.

На этих словах Майор хмыкнул.

- Прошу прощения, - сказал он. Я не пытаюсь выразить пренебрежение. Но как вы собираетесь это сделать?

- Это будет очень сложно, - согласилась Ан За. И начинать придется именно городским оливам. Цыхане способны финансировать инициативы, но договоры с КомТеном делают нас практически беспомощными в политическом смысле.

Она внимательно посмотрела на Сэта.

- Кажется вы и сами выпали из обоймы ценных представителей общества. В первый раз вижу такие печальные глаза у тенебрийца.

Холейгула отвернулся.

- Могу я говорить при вас о вещах, которые угрожают гегемонии долговязых? спросила олива.

- С удовольствием послушаю. И забуду. Все равно у вас ничего не выйдет.

Ан За усмехнулась.

- Так вот, - продолжала она, - мы уже помогаем некоторым рабочим движениям.

- Дайте угадаю, - прошептала Хо. Неравные?

- Именно так, - подтвердила Ан За.

- Сомнительное начало, - снова заговорил Сэт. Он просто не мог оставаться в стороне. Даже лексически звучит как что-то вашей идее противоположенное.

- Только звучит, - кивнула матриарх и шевельнулась в кресле. Как же все затекает! сварливо воскликнула она. - В действительности, мы учим городских олив стоять за себя, за возможность выбирать то, что им нравится.

- Алкашка им нравится, - вздохнула Хо. Бухать. Больше ничего.

- Именно! Ан За вдруг поднялась с кресла, и все мы вздрогнули так, словно тигр вырвался из клетки.

Матриарх потянулась с отчетливым хрустом и подошла к окну.

- Стоит выглянуть наружу, - сказала она, одергивая занавески, - и в любое время дня и ночи, независимо от сезона, вы увидите пьяную оливу. Ну вот пожалуйста. Спит прямо на скамье, подложив локоть под голову. Нашему народу стоит признать, что долговязые не замыкали цепи на руках и ногах оливских женщин. Они бросили их рядом, а мы уже самостоятельно влезли в оковы и провернули ключ.

Она обернулась на Хо.

- Вам нужно перестать пить.

Тут уж все мы хрюкнули одновременно.

- А на что им покупать противозачатки? спросил я с раздражением. Цыхане, наверное, целые фуры с этим дерьмом останавливают. У городских такой возможности нет.

Ан За повернулась к нам. Ее сморщенное лицо переломила широкая улыбка.

- А скажите-ка мне, милые мои, сколько, по-вашему, необходимо спирта, чтобы обеспечить контрацепцию среднестатистической оливке?

Мы захлопали глазами. Это был не то что бы часто задаваемый вопрос.

- Сто семьдесят грамм, - сразу же ответила матриарх. Плюс-минус в зависимости от веса и здоровья мужчины. А сколько выпиваешь ты, Хо?

- В районе литра, - стыдливо прошептала бедняга.

- В районе литра, - повторила Ан За. Стоит ли говорить, что это больше, чем нужно?

- Погодите-погодите, - взволнованно воскликнул Сэт. Откуда вы это знаете? Про дозировку? Это звучит как военная тайна.

Ан За рассмеялась. Трескуче, скрипуче, но вполне искренне.

- Военная тайна! закричала она. Вот в этом-то и проблема! Тут, на этаже, весит информ-плакат посвященный оливскому здоровью. И там приведена информация о необходимом для контрацепции количестве алкоголя! Это не тайна, просто никто, особенно сами оливы не хочет об этом знать!

У Майора отвисла челюсть. Хо вдруг снова заплакала.

- Он был прав, - слышал я сквозь всхлипы. Прав

Что-то повлекло меня к двери. Да не могло этого быть! Мы бы точно знали, разве нет! Не может же быть, что оливы спиваются до смерти просто потому, что Я почти бежал по коридору. Ну, где он, где? Обманула, старуха?

Я остановился.

Вот он, плакат. И вот она строка. Крупными буквами.

Для надежной остановки гормональной беременности необходимо

Я вернулся в палату. Все смотрели на меня выжидающе, словно я был тем самым голубем, которого Ноах отправлял на поиски земли, когда будущие гарзонцы плавали по Океану. Фиалка, охранница матриарха, подмигнула мне. Типа: ну давай, выкладывай.

- Висит, - подтвердил я.

Сэт глядел в одну точку, искательно хлопая по карманам.

- Таковы жуткие чары алкоголя, - проговорила Ан За с намеком на безнадежность в голосе. Вы просто забыли. Пьянство так сильно понравилось оливам, что стало нашей идентичностью. Хорошенькая черта. Пить во благо, пить много, до рвоты, до мокрых штанов, до полной и смертельной зависимости, потому что иначе нельзя. Иначе мы наплодим беспризорниц. Впрочем, даже не в беспризорницах дело. Мужики любят пьяненьких. Так, Хо?

- Ну хватит! не выдержал я. Ее-то зачем гнобить?

Матриарх сделала паузу.

- Поймите вот что. Если бы нам хотя бы удалось вернуть олив к минимальной дозе алкоголя, само по себе это дало бы огромный толчок к оздоровлению популяции. Как физического, так и ментального. Мы бы начали яснее соображать и тверже стоять на ногах. Для этого мне и нужен Мессия. Нам всем нужен.

При этих словах Мужик слез с головы Хо и подполз ближе к матриарху.

- Но что я могу сделать? спросил он.

Та улыбнулась ему самой теплой улыбкой, что я когда-либо видел.

- Ты был очищен элексиром. Силой наших давно исчезнувших покровителей.

Оказалось, что таинственная жижка могла на время вернуть Мужику способность делать нормальных детей. В том числе и мальчиков.

- Если это так, - проговорил я, - почему тогда эти Зеленые Великаны, или как их там, не помогли вашим прабабкам вылечить всех?

- Великаны всегда были малочисленным народом, - объяснила Ан За. Их благодати не хватило бы на каждого. Кроме того, как показали опыты тенебрийцев, эффект от элексира временный.

- Тогда какой смысл в одном Мужике? Он ведь не настрогает вам армию отборных оливских десантников.

- Тупица, - не выдержала Фиалка. Ты хоть слушаешь, что тебе говорят?

Я взглянул на нее с одобрением.

- Без грубостей, - отрезала матриарх. А вам и правда стоит быть повнимательнее, юноша. Нам не нужна армия. Нам нужен символ. Тот самый полноценный мужчина, которого когда-то убила моя далекая родственница. Если нам удастся получить хотя бы одного. Не говоря уж о двух или трех! Это будет нашим ударом по оливской инертности.

В такое я мог поверить. Настоящий оливец мог нехило расшевелить пьяное болото. По правде говоря, мне все еще не верилось, что мы все это время воспринимали жуткий алкоголизм Хо как должное. Как ее фишку. Сколько раз я реанимировал ее рассолом и часовым холодным душем, сколько раз она сидела за Белым Столом Надежды готовая отключиться прямо в середине рабочего дня. Держалась на одних только морально-волевых. Блевала до желчи, билась головой о все возможные поверхности

Сколько мучений ради нихуя

Эти двести грамм она бы даже не почувствовала.

- Во всех нас живет фатальный комплекс неполноценности, - сказала матриарх в заключение. Ар Га, мой заместитель, настолько страдала от него, что решилась на предательство. Несмотря на это, в целом мы справлялись без собственных мужчин. Это не стало концом нашей цивилизации, в отличии от вторжения долговязых. Теперь многие оливы испытывают желание угодить чужим самцам, но это не дает им ничего кроме большей горечи. Итак, нам жизненно необходим наш. Наш!

Мужик обернулся на Хо. Та вытерла слезы, и ломким голоском сообщила:

- Я верю ей. Это очень важное дело. Важнее у нас никогда не было, я думаю. Иди с ней, хорошо?

- А ты? спросил Мужик.

Хо скуксилась. Я не узнавал ее. Девочка была на грани.

- Есть одна проблема, достопочтенная Ан За, - Майор так и не смог найти сигареты, поэтому бросил это бесполезное занятие. Он с трудом отнял взгляд от несуществующей точки в пространстве и посмотрел на матриарха. Мессия - единственный, кто может спасти жизнь Хо Хо. Я не могу позволить ей умереть.

Старая олива мрачно выслушала его недолгие объяснения. Проблемы коробочников ей, конечно, были до одного места. Я был уверен, что ничем хорошим это в итоге не закончиться.

- Вы задумали ЧТО? умудрилась крикнуть Хохотушка. Он ведь разумный, его нельзя

- Нельзя что? перебил ее Мужик.

Все уставились на него.

- Ну - Хо беспомощно смотрела на него. Использовать.

Малыш подполз к ее руке и обнял пальцы.

- Но я хочу этого. Хочу быть с тобой. Стать одним целым.

- Исключено, - возразила Ан За. Она искалечена, а мы долгое время готовили самую выносливую, самую здоровую девушку на эту роль.

- Хо, - Мужик угрожающе оскалился. Или никто! Вы не сможете меня заставить!

У меня голова шла кругом.

- Послушай, - вздохнула Ан За, - ты шанс на лучшее будущее для сотен тысяч несчастных олив. Мы не можем рисковать, используя слабую

- Хо сильнее чем кто бы то ни было! взревел Мужик. Вы не знаете, а я знаю!

Матриарх поникла. Сухие плечи опустились.

- Какой темперамент, - проговорила она. Ар Га родила хорошего сына. А будущую жену ты спросил? Она подумала на что обрекает ее подобный союз? Ты готова нести, Хо? Рожала когда-нибудь?

Та покачала головой.

- Нет. Никогда.

- А придется. Возможно десятки раз, пока не родиться истинный мужчина или мы не удостоверимся, что наша робкая надежда не оправдала себя.

Хо затряслась.

- Оставьте меня, - прошептала она. Выйдите Все. Умоляю.

- Верно, - легко согласилась Ан За. Ты должна подумать. Как бы там ни было, выбор за тобой. Я надеюсь, Мессия, ты не станешь оспаривать ее решение, даже если оно будет не в пользу твоей увлеченности?

- Я люблю ее, - сказал тот. И уважаю.

Матриарх уселась на кресло.

- Думай, Хо. Думай до завтрашнего утра. Я обещаю, что не буду на нее давить, - хозяйка Горшеля посмотрела на нас с Майором.

Мы оценили этот жест.

Мне еще много предстояло узнать в тот день. Например то, что отец Майора выкупил все его долги и теперь мог укокошить нас (его руки, я имею ввиду) только для того, чтобы преподать сыночку урок.

- И когда вы собирались нам об это сказать? спросил я.

- Вообще не собирался, - Майору можно было дать медаль за откровенность. Но Совесть заела.

Мы сидели в буфете частной клиники, бессмысленно глядя на пару блинчиков с мясом и несладкий чай.

- Нам нужно поговорить с Хо, - Сэт медленно развернул свой блин и умоляюще уставился на фарш. Объяснить, что это пойдет ей на пользу.

- Что именно? уточнил я, убрав свою тарелку в сторону. Меня все еще мучило похмелье и жирный запах вызывал тошноту. - Лесной воздух, бесконечные роды или большое расстояние между ней и вашими предками?

- Все вместе я думаю.

- Сейчас ей нужно побыть одной, - сказал Мужик из-под моего пиджака.

- Вот именно, - я встал из-за стола.

- Хин, - позвал Майор.

- Разумеется я с ней поговорю. Не паникуйте майор. Дайте бедняге время.

Мне нужно было позаботиться о Стремном. Корм закончился, животину следовало почистить И, наверное, что-то еще. Шторм, я понятия не имел.

- Она обязательно согласиться, - пообещал Мужик.

- А вот это нихуя не очевидно, - возразил я. Она и помереть может, лишь бы не принимать правила игры. Очень своенравная. Я с ней общаюсь дольше, чем ты. Без обид.

- Нет никаких обид.

Я помолчал.

Слушай. Тебе не страшно? Я имею ввиду, ее согласие тебя не пугает? Никогда об этом не думал, но, по-моему, это все равно что уснуть навсегда. Все равно что

- Умереть? Нет. Это другое. Отдать себя женщине означает - жить вечно.

Эта мысль звучала как что-то из списка популярных цитат для замаливания мужских грехов навроде месячного запоя Но, с другой стороны, смысл этой фразы для оливского подгрудника наверняка прям как выстрел. Уровень такого самопожертвования нам, громилам из мира громил, вряд ли удастся понять. Одно дело заслонить свою женщину от удара, от ножа, да хоть выстрела, и совсем другое

- Держись пока Сэта, лады? попросил я.

- Конечно. Я не доверяю злым бабам.

Мне пришлось усмехнуться.

- Спасибо тебе, - я аккуратно пожал ему руку двумя пальцами.

Человечек Нет. Человек ничего не ответил.

Мой черный здоровяк на досуге успел навалить очередной террикон из натуральных удобрений. Хорошо еще, что местный уборщик оказался добродушным лонгатом лет сорока. М-да, каким бы навороченным не казалось заведение, но традиция будет соблюдаться неизменно. За внешней территорией будет следить лонгатский дед с курительной трубкой длинною в метр.

- Ну и наделал он, клянусь Девятью, - ухмыльнулся старик, заметив мое приближение. Нужен мне совочек побольше!

- Извини, отец. Клянусь Леди, он подумал, что мы пришли сдавать анализы.

- Ничего, ничего, у меня есть подмога, - сообщили мне. Однако тебе нужно оснастить своего красавца навозным кармашком сзади. Сумкой. Понимаешь?

Я понял. Что-то такое напрашивалось само собой. Но я вроде собирался получать от Стремного деньги, а не вкладываться в него.

Конь игриво укусил меня в плечо, когда я поправлял седло. Взгромоздившись на горб Стремного Самара де Хин, едва не пустил слезу. Но, в конце концов, суровый буллбой сдержался.

-

Деловые Стойла встретили нас подозрительной тишиной. Даже волк не кричал в своем саркофаге. У входа стояла синяя реплика Модель-4: строгая угловатая тачка похожая на катафалк, но с закрытым багажником. На ней сияла качественная аэрография, изображающая всадника, скачущего по водной глади.

Я вошел в фойе и застал сцену морального побивания. Тобука переломилась пополам перед коротеньким, но крайне массивным лонгатом в изукрашенном халате.

- Ты прекрасно поработала!

Рычал дядя.

- Нет!

- Лучшие стойла, что я когда-либо видел!

- Нет!

- Всадники со всей Лонги почтут за честь оставить здесь своего коня!

- Нет!

- Тоби, - устало проговорил человек в халате. Немедленно прекрати. Я доволен твоими усилиями. Если ты еще раз скажешь нет, я отхлещу тебя по заднице. Ты поняла?

- Да.

- Слава Вулканам! Теперь я ухожу. Продолжай работу.

- Да!

Луноликий дяденька еще раз огляделся по сторонам и пошел в мою сторону.

- Приветствую, - он быстро смерил меня глазами-разрезами, замедлился на мгновенье, потом добавил уважительно, - воин.

И широко расставляя ноги удалился, оставив после себя загадку: я никогда до этого не видел таких лонгатов.

Тобука плакала, закрыв лицо руками. Мне было совершенно непонятно как дальше справляться с этим проклятым днем, поэтому я молча прошел к дивану для ожидающих шевалье и сел.

- П-привет, - сказала длинноножка через минуту. Сейчас.

Она ушла куда-то и вернулась умытая и очень серьезная.

- Мне стыдно. Не терплю, когда хвалят. Забудь, что видел меня такой, понял?

Она затихла и подошла ближе. Я видел только ее свободные рабочие штаны.

- Ты привел красавчика?

- А-ха.

- Он снаружи?

Я кивнул.

Тобука снова замолчала.

- Что-то случилось?

Мне захотелось заорать матом, грохнуть об пол чем-нибудь тяжелым, хоть бы и своей головой, но вместо этого Самара де Хин поглядел вверх и негромко спросил:

- Ты знала, что оливам нужно всего сто семьдесят грамм, чтобы не залетать?

- Что? Ах. Зеленым аборигенкам? Да, знала. Я читала про них.

- Блять! А мы почему не знали?! Мы почему этого не знали?!

Я вскочил, с досадой подумав, что совершенно зря напугаю девушку, но Тобука не . Она уперлась ладонью мне в грудь, словно успокаивая взбрыкнувшего скакуна.

- Успокойся. Хочешь чай?

- Нет, - я взял свои ноздри под контроль. Я тороплюсь.

- Тогда заходи потом, - девушка побледнела. Позже. Может я сделаю тебе иглоукалывание. Ты успокоишься. И ты Еще ты хорошо выглядишь в этой одежде.

- Длинноногая, - я вгляделся в ее скачущие зрачки. Ты чего это? А как же Ретро?

- Твой друг? Тобука скривилась. - Можешь его больше не приводить? Он делал страшные вещи. И сам он страшный. Ловит наваждение при помощи радио После того как вы ушли, я целый день ходила красная от одной мысли о нем. Я всегда краснею, когда боюсь. Такая у меня особенность.

- А когда бледнеешь? Это что значит?

- Ничего! выпалила она рассержено. Пошел так иди! Мне нужно позаботиться о красавчике.

- Да, кстати о нем Можешь немного продлить абонемент? Деньги скоро будут.

Эпилог

На Печатную мне пришлось добираться автобусом. В Деловом общественный транспорт не так сильно напоминает общественный туалет, как в Рабочке. Он лучше обслужен и ходит чаще, так что в салоне есть куда присесть или хотя бы встать таким образом, чтобы не приходилось дышать чужим затылком.

Как правило.

В желто-полосатой буханке, которая забрала меня с тротуара, напротив, царила домашняя атмосфера. Привычная атмосфера. Накурено, напержено и нарыгано перегаром так, что кондуктор открыл все форточки и люки.

По полу катались пивные банки.

- Тяжелый был день, да? спросил я билетёра, когда тот подошел за деньгами.

Молодой гарзонец в синей жилетке аж зубами заскрипел.

- Трайбы, - фыркнул он, выдавая талончик. Отвел взгляд. У них сейчас сходки в Блэк Пауер Холл, вот и ездят толпами со всего города.

Только теперь я в силу известных причин заметил синяк на скуле парнишки.

- Это они тебя так или автобус резко затормозил?

- Гады они! - парня вдруг прорвало. Расисты, садисты, шовинисты, дикари обыкновенные! Почему не на Гарзоне? Почему морепродукты не бьешь? Все нормальные мужики там, гигантокрабов щемят, а ты на бабской работе задницу просиживаешь! А сами не едут! Я им так и сказал что сами-то пиво пьете, вместо того, чтобы родине помогать

- И тут же получил в табло, - предположил я. Ожидаемо.

Парень мрачно кивнул.

- А я не хочу, - сказал он. Мне страшно. Страшно и все. И даже не стыдно, что боюсь. Ты видел гигантокраба?

- Видел. Один раз вживую.

- И как? у парня вспыхнули глаза от упомянутого страха.

- Обосрал штанину. В смысле я, а не краб. У крабов штанов нет.

Ответ полностью удовлетворил и одновременно опустошил моего нового приятеля.

- А я о чем? Раньше можно было ответить, что на билет денег нет, а теперь еще и проезд отсюда до Гарзоны бесплатным сделали. Представляешь? Репатриация типа, для всех желающих эбонитовых братьев и сестер. Гражданство в любом штате или племенном союзе, жилье бесплатное А зачем мне это жилье, если я в него даже не попаду? Все ведь понимают, что трап сразу к Валу ведет. Это в лучшем случае. А может и в доты на береговой линии.

Я предложил сигарету, но парень отказался.

- Спасибо, не нужно. Тут и так дышать нечем.

- Ладно, не кисни, - сказал я так, словно сам в данный момент был иконой оптимизма. Не вечно же они будут кататься толпами.

- Наверно Говорят они диктатора нового выбирают. Ну типа смотрящего за всеми трайбами в Победе.

- А это так сложно? спросил я.

- Ну они хоть и быдло, а к выборам серьезно относятся. Кандидаты из кожи вон лезут. У них дебаты там, встречи с избирателями, застолья, оргии.

- Солидно.

- Бред все это. Я не знаю как на Гарзоне, но у нас эти племенные южане давно ничем от штатовцев не отличаются. Только говеным характером. Им просто нравится свою асоциальность оправдывать культурной принадлежностью и традициями. Можно срать в общественных местах Как минимум.

Он помолчал с кислым видом. Автобус сделал остановку, и парень зашагал к вошедшей парочке офисных клерков. Те с самого порога принялись бухтеть и жаловаться на вонь. Кондуктор оправдывался.

Я нашел относительно чистую скамью и уселся, глядя на крашенный металл стенки. На ней было несколько неразборчивых надписей подростковой мазней и одна большая, полустертая, но все еще читаемая.

170 хватит.

Меня холодный пот прошиб.

Я ведь видел, много раз видел эту надпись на заборах, стенах, брошенных репликах и других поверхностях. Но в какой-то момент решил и всю последующую жизнь думал, что это такой обиженный выкрик в сторону тенебрийцев. Я думал, что 170 это рост!

Значит кто-то еще знает. Точнее помнит. Точнее, сука, обращает на это внимание! Их немного, но они есть.

Я вышел на остановку раньше и медленно побрел в каком-то гадливом трансе. О чем мы еще забыли? Не только оливы, а все мы. О том что пояс Немоса не строится? Тоже ведь воспринимается как должное и не всплывает в разговорах. Мы открыты всем ветрам, молниям и чудовищам из глубин. В то же время убежища затоплены, приведены в негодность волками, заселены Якобами Фитцвилями. Да, об этом мы совершенно забыли.

Как-то, сука, вылетело из головы.

Если б тут был Фитц, он бы еще непременно заметил, что мы забыли о волках. Угрозе номер два. А если говорить предметнее, о том, как они появляются. Из хуевых людей! Да, именно так. ОЧЕНЬ ХУЕВЫХ ЛЮДЕЙ. И если б каждый из нас держал планку хуевости выше, - пусть даже она неизвестна, держал чисто интуитивно, поглядывая в сторону статей УК, положений Кредо Тенебрия или хотя бы заповедей кастолической Библии, - всесильных маньяков было бы меньше.

А почему мы обо всем этом забыли? Все-таки нужно отдать палочникам должное. Они умеют создавать иллюзию стабильности. Нормальности. Вот нет у нас стены. Так это же значит, что она не нужна. Значит палочникам что-то известно насчет Шторма. Там же не дураки сидят. Шторма не будет, вот что повелители хотят нам этим сказать. И от этой мысли действительно становиться спокойно и мир стабилизируется достаточно, чтобы, не качаясь дойти до наливайки.

И не сказать, что такие рассуждения не имеют смысла. Тенебрийцев и правда дураками не назовешь.

Но кто тогда мы? Есть ли название для подобного уровня идиотизма и безвольности? Бесконечно должны, но нам никто не обязан.

Сигарета обожгла мне пальцы, и я очнулся. Очнулся и понял, что прошел мимо общежития. Возможно, мне даже свистели девочки, ждущие у парадной. Я вернулся и отбиваясь от предложений зашел внутрь. Поднялся на этаж и постучал в номер Джампера, где заперлись Ретро и Каждому-Должен.

Я ничего не ждал. Мне даже не было любопытно. После травмы старик явно нырнул в глубже в безумие. Рассказывая Сэту о его странном поведении, я видел в глазах Майора усталость небогатого рабовладельца, которому пришлось довольствоваться товаром с самого дна ямы.

Проверь его, - сказал он. Может быть он решил-таки заняться проституцией. Обеспечило бы мне стабильный доход.

А-ха. Я даже погоняло Фитцу рабочее придумал. Однолапый Бес.

Дверь долго не открывали. Я услышал странный тяжелый звук, как будто что-то медленно сползло в сторону двери. Что-то металлическое?

- Самара, это ты? сонливо поинтересовался Фитц.

- Нет, блин, призрак Хорна. Открывай уже.

Щелкнул замок. Фитц сразу же пошел обратно в комнату, оставив меня в прихожей. Старик потягивался оставшимися руками, и выглядел так, словно дрых с того самого момента как я оставил его здесь. Похоже наверстывал выходной, который у него отняли в самом начале этого гнусного дела. Я закрыл дверь. Отправился следом.

И тут же поскользнулся на чем-то, свалившись на твердое и сыпучее.

- Фитцвиль, - пробормотал я, загребая рукой медные кругляши. Это что такое?

- Деньги, - буднично сообщил тот. А что, ты настолько богат, что не считаешь мелочь за валюту?

Я потрясенно смотрел на труп Фишхоррора висящий головою вниз на крюке, ввинченном в потолок. Из его бесформенного рта все еще падали мелкие монетки. Падали в огромную кучу меди, расползающуюся по всей комнате. Целая гора полуномов, четвертаков, десятисиновиков и совсем мелких монет. Они тускло блестели в сумраке как сокровища пиратов.

- Еб - я поднялся на четвереньки.

- Не вставай, - посоветовал Каждому-Должен. Насладись моментом. Впитай энергетику денег. Она придает сил, правда-правда.

Я увидел его на правой стороне кучи. Из меди торчала только его голова. Ретц блаженно улыбался, будто принимал ванну из освященной дистиллированной воды (дистиллированная вода считается абсолютно безопасной для использования, так как лишена соли, а, следовательно, вредного присутствия Шторма прим. автора).

Лежать мне хотелось, все-таки монетки были грязноватыми. Вместо этого я сел, скрестив ноги и посмотрел на Фитцвиля. Тот умывался из раковины в углу.

- И сколько тут? глупо спросил я.

- Надо считать, - вздохнул Ретро. Нам всем должно хватить, если ты об этом.

- И мне? ревностно спросил Каждому-Должен.

- Мы ведь это обсуждали, - Фитцвиль закрутил кран, и повернулся. Возьмешь столько, сколько влезет в твои брюки если завязать штанины узлом.

- Прекрасно - прошептал Ретц закрывая глаза.

- Что прекрасно?! гаркнул старик. Выкапывайся и за дело! Думаешь мы с Хином будем лопатить всю эту кучу? В конце концов ты у нас профессионал по пересчитыванию мелочи. Только сначала сбегай за мешками. Быстро-быстро!

Великого Занимателя как ветром сдуло. Он моментально само эксгумировался и выбежал в коридор хлопнув дверью.

- И сколько времени это займет? я решил не бросать практику идиотских вопросов.

Мне вдруг пришло в голову с каким НЕВЕРОЯТНЫМ наслаждением (и трудом) я понесу новый взнос Крашеллу. А уж Майор, о-о-о-о Да ведь он в восторг придет, когда я ему расскажу. Его улыбкой можно будет в ночь светить.

- Неделя, - Фитц подошел к столику рядом с окном. Окно было закрыто фанерным листом. Может больше. Хорошо, что наш проклятый друг не разлагается в привычном смысле этого слова. Монеты подходят к концу, и он начинает подсыхать как сухофрукт. Иначе бы мы задохнулись от вони.

- Старик

- Я крут, знаю.

Он включил маленькую электрическую плитку и поставил на нее чайник.

- Шторм, надо было ему сказать, что б притащил заварку. Ладно сбегает еще раз. Как там Хо?

Я мгновенно помрачнел. И рассказал.

- Значит у нее выбор между смертью и тем, что она считает безумием? подытожил Ретро.

- Похоже на то.

Старик посмотрел на меня с пугающей (до щечной красноты) тяжестью во взгляде.

- Не смейте советовать ей. Только слушайте.

- Понятия не имею, что тут можно посоветовать, - признал я.

- Вот именно. А теперь иди. Будь наготове. Мы тут сами справимся.

Я кивнул. Остановился около выхода из комнаты.

- А почему именно брюки? мне правда было интересно.

- Чтобы он ковылял к обменному пункту в трусах, разумеется, - был ответ.

Хо сидела на кровати. Спина прямая. Взгляд на тысячу километров. Мужик лежал у нее на руках. Он спал, беспокойно ворочаясь.

Я прикрыл дверь и бесшумно пересек палату, остановившись у окна. Когда моя грешная фигура пересекла бесконечную магистраль, по которой сейчас мчался разум оливки, она вздрогнула и облизнула губы.

Я молчал.

Она молчала.

Так прошло минут десять, и все это время мы не двигались, как будто забыли свои роли, а вместо суфлера нам выдали мертвую рыбу.

- Я не понимаю - Хо наконец что-то вспомнила. Не понимаю, как это случилось. Несколько дней назад я была свободна. У меня были планы. Достижимая цель. Мечта, в конце концов. Я знала куда и зачем двигаюсь. И Вот.

Она посмотрела на Мужика. Ее глаза наполнились слезами.

- Я не виню его, - прошептала она. Он жертва. К тому же стал мне очень дорог. Спасал жизнь несколько раз. И сейчас хочет спасти. Но нельзя же подходить к этому вот так. Это ведь не должно быть смертельным ультиматумом, а, Самара?

Я вспомнил с каким суицидальным бесстрашием она полезла в огонь, чтобы отвлечь Люпана. Я бы с удовольствием пробежался по минному полю обутый в снегоступы вместо того, чтобы вести этот разговор. Не смейте ей советовать, - сказал Ретро. Тут старик был абсолютно прав. Мы не имели права ее уговаривать.

Хо смотрела на меня с невысказанной просьбой, которую я не имел права удовлетворить.

- Помнишь, мы пытались застрелиться, когда удирали с доспехом?

- Да.

- Мы были готовы к смерти, - продолжала моя лучшая подруга. Я ничего не боялась.

Единственная подруга.

- А теперь мне страшно.

- Тогда мы были полны адреналина, - объяснил я. Это обычное дело. На Фугии я временами готов был со штык-ножом взять всю первую линию окопов, а после города-аттракциона боялся при тревожащем обстреле из блиндажа высунуться

- Самара.

Я заткнулся.

- Не потому страшно, что через день в могилу. И не потому, что хотела учиться и работать вместо материнства. Это вызывает злость, досаду, чувство несправедливости. Но боюсь я другого.

Хо странно посмотрела на Мужика.

- Впасть в такое же ничтожество как моя мать. Ты знаешь, почему я родилась? Как появляется половина, если не три четверти городских олив? Знаешь?

Молчи де Хин.

- Они Мы. Мы настолько теряем контроль над ситуацией, что нажираемся до предсмертного состояния и на следующий день не в силах вовремя найти новую дозу. Тогда пас Мужчина. Наш мужчина успевает сделать свое дело. Аборт не вариант. У нас особое строение матки, вешалка тут не поможет. Нужно буквально вскрывать живот, и, сам понимаешь, не у всех есть деньги на такую операцию. А у местечковых потрошителей, всяких самоучек без образования, выживаемость клиентов три из десяти. Так ведь им еще и платить надо Деньги, которые можно потратить на что-то вкуснее чем униспирт и Доступной. Проще выносить и родить. А потом Оно само разберется выжить ему или умереть от голода и сексуального насилия в грязном углу.

- Малышка.

- Лучший вариант, если кто-нибудь заберет это. Так со мной и произошло. Мне отвратительна мысль, что я сделаю то же самое. Вынужденно забеременею, вынужденно выношу, вынужденно рожу А потом отдам своих детей в чужие руки.

Она закрыла глаза.

- Я не стану этого делать.

- Хо! я не удержался. Слушай, это ведь совсем другое

- Молчи, де Хин, - ее голос изменился настолько, что я оторопел.

Он стал злым и звенящим.

- Хо, пожалуйста!

- Волк был прав! Честнее было бы матерям убивать нас при рождении. Топить, как они топят мужчин. Но мы другое дело. А почему? Потому что со временем сможем бегать им за бутылкой!

Аппараты, поддерживающие ее жизнь тревожно застрекотали. Я не понимал отчего не просыпается мужик. Хо взяла его за шею как цыпленка и вытянула руку перед собой. Маленькое тело вроде бы все еще двигалось, но меня ударило по мозгам ужасное предчувствие.

- Я не буду заложницей обстоятельств. Хватит. Я не для того жопу рвала, чтобы уехать сейчас хрен знает куда на болота и там гнить в грязи. Я использую эту ситуацию во благо. Извлеку из нее всю выгоду. Сама буду диктовать условия, и уже поставила Матриарху ультиматум. Либо я остаюсь в Обществе на прежнем месте, либо Ладно. Конечно, я не причиню Ми вреда. Но им об этом знать не обязательно.

Она аккуратно положила Мужика между колен.

Видимо моя гнусная харя настолько преобразилась, что оливка не выдержала и хихикнула, покачав головой.

- Так ты беременная работать будешь? спросил я перехваченным голосом.

- Ну да. А что? Ваши лонгатские бабы вообще в цехах рожают на металлической стружке. Цыхане, конечно, приставят ко мне наблюдателей и все такое прочее, но лучше так. И самое лучшее знаешь что?

- Ну скажи.

- Я смогу оставаться трезвой. И будь уверен, Сам-Сам, я эту возможность использую по полной. Алкашка меня чуть не убила и теперь я нанесу гадине ответный удар. С ней нужно бороться.

Этот призыв меня не слишком воодушевил, но я решил заговорить о другом. Я рассказал Хо о том, что папаша Сэта объявил нас законной добычей.

- Да, Холи мне уже признался, - вздохнул олива. И что теперь? Поддаться им? Мы выкарабкаемся, не переживай.

- Я вовсе не об этом переживал. В какой-то момент мне показалось, что волк испортил тебя. Свел с ума.

Хо помолчала.

- Возможно. Прежней я не буду, это правда. Но В его словах был смысл.

Она посмотрела н меня с мрачной серьезностью.

- Хочешь шутку, Самара? Заходит как-то олива в бар - Хо улыбнулась. - Нет другую. Я не отдам ни одного своего ребенка, сколько бы их ни было. Ты понимаешь меня?

- Даже если

- Особенно, если. Эта старуха меня за дуру держит? Всех нас? Все общество Должников? Ты представляешь сколько можно будет извлечь ресурсов из того, что я стану матерью. Единственного. Нормального. Оливца.

- Что, блин? Об этом я мог бы задуматься в последнюю очередь.

- А зря, - Хо снова взяла Мужика на руки и как-то хищно прижала его к груди. То, что мои дети произошли от Мессии, как они его называют, сделает их чем-то вроде ваших дворян. Даже если среди них, не будет настоящего оливца неважно. Мы на этой почве можем создать культ! Заработать кучу денег и Освободиться.

Я охренел до абсолютного охреневющего нуля.

- Тебе кто-то подсказал эту бизнес-идею или сама додумалась?

- Холи мне все объяснил.

Ах ты долговязый пидарас, - подумал я свирепея. Поговори с ней Самара, - и за каким интересно хуем? Ты уже сам провел все необходимые брифинги.

- А он тебе объяснил, что ты можешь рожать пока от твоих костей не останется кровавая мука?

- Он все рассчитал, - ответила Хо. По словам Ан За Мессия проживет шесть лет после того, как станет моим мужем. Мы рожаем раз в шесть-восемь месяцев. Значит я смогу залететь девять-двенадцать раз. Шансы получить выигрыш неплохие.

- Ты не часть азартной игры Сэта, - сказал я, не понимая, что могу предложить взамен.

- А кто же я? Уж не хочешь ли ты, чтобы я свернула Ми шею и принципиально ушла из жизни?

Такие вопросы меняют все. Я смотрел на Хо пристально как в первый раз.

- А я могу?

- Не знаю. Ты смотришь на меня как на продажную тенебрийскую сучку. Ты хочешь, чтобы я умерла? Это могло бы вызвать твое уважение?

- Хо.

- Я знаю о чем ты думаешь. Ты убил Лефрана и теперь мучаешься вопросом, правильно ли поступил. И от меня ждешь того же. Что б я совершила необратимый поступок и стала ближе к твоей собственной драме. Но у тебя не было выбора, а у меня есть. И я его сделала.

Я буквально вынес дверь из палаты, чуть не сбив с ног Фиалку. Она схватила меня за грудки и швырнула в стену.

- Какого хрена ты творишь?

- Ты не видела Сэта? Тенебриец, который ошивается рядом с Хо.

- Напивается в баре через дом.

- Спасибо.

Местечко называлось Прости, не спасти. Я вошел внутрь, высматривая сгорбленную двухметровую фигуру. Майор сидел в лаундже в окружении пары смазливых гарзоночек. Они смешивали ему виски с газировкой и наперебой рассказывали истории из своей жизни.

- Майор, - я остановился напротив его дивана.

- Мой принц.

- Я ухожу.

Он протрезвел за секунду.

- Почему?

- Не прижился в коллективе.

- Принц, зачем это

- Я возьму свою долю за этот месяц у Ретро. Взнос Крашелл плюс десять процентов сверху как обычно.

- А он что-то

- Да. Он что-то.

Гарзоночки смотрели на меня с неприязнью. Сам заработал, не мешай другим.

- Это из-за Хо? спросил Холейгула. Ты слишком остро реагируешь. В конце концов, она остаётся твоей.

- Майор. Дело не в этом. Вы ненадежный работодатель.

- Ах вот оно что - Майор отпил из бокала. - Да, сложно спорить. Очень жаль, что мы расстаемся. Думаешь у Люпана будет лучше?

Я даже не удивился, что он знает.

- Возвращайся в любое время, - добавил Сэт не дождавшись ответа. Не прощаюсь.

Нам пришлось нанять трех гарзонцев, чтобы вытащить мешки с мелочью из квартирки. Я получил четыре мешка примерно в тысячу номов каждый. И целлофановый пакет на мелкие расходы. Ретро забрал шесть мешков как специалист, который нашел бабки. Все остальное ушло майору.

Как я и ожидал, передача нечистых смердящих монет менеджеру Крашелл поправило мое настроение. Правда ненадолго. Я завалился в Бомгер и потребовал бутылку джинна и банку тоника.

Уве лично принес мне заказ и подарок от заведения: вяленое мясо на закуску. Его дочка и незнакомая мне лонгатка, - похоже нанятая буквально вчера, - носились между столиков. Кафе было заполнено гарзонскими ребятами. Они ели, выпивали и громко обсуждали свои дела. На меня глядели хищно, впрочем, без конкретных намерений.

Я нажирался, заранее выдвинув перед собой гору монеток. Ко мне подсаживались, я наливал, пил сам, заказывал что-то первое попавшееся и добавку джина.

Кто-то меня обнимал, неприятно ржал в ухо. Я все сыпал и сыпал из пакета, пока он не опустел.

Потом глядел безумными глазами на свой бипер.

Самара, милый. Умоляю, не оставайся один. Твоя Хохотушка.

- Один! заорал я. Я всегда один! Я само одиночество! А-а-а-а!!!

Меня начали ловить по всему кафе. Я носился, сшибая столы, угрожал Уве надкусанной палкой колбасы, исполнял припевы военных песен вскарабкиваясь на возвышенности. Потом забылся и ощутил себя живым только после того, как меня окунули головой в лед для коктейлей. Хорошо еще он был заморожен кубиками.

- Лучше? спросил Жермен.

- Да, - я утер морду измочаленным пиджаком.

- Курить будешь?

- Буду.

Я ковылял по залу, который поразительно преобразился с наступлением ночи. От гарзонских братьев не осталось и следа. Теперь все столики были заняты чистокровными лонгатами в легких доспехах. Они пили из огромных кружек и общались на разных языках.

- Ну, - Жермен щелкнул зажигалкой. Как дела?

- Могу лишь сказать, что на следующей неделе я совершенно свободен.

- Понятно, - он аккуратно выдохнул. И чем планируешь заняться?

- Думал ты мне подскажешь.

Франк молчал и мне стало почти смешно. Разве не он пытался переманить меня на свою сторону несколько дней назад?

- Дела серьезно осложнились, - сказал он. Придется рисковать жизнью. Ты готов?

- А вы платить?

- О деньгах не беспокойся. Сир Людвиг уже поправил состояние. Он платит всем, кто успешно несет его волю. Я хочу сказать, что его амбиции Становятся изощреннее день ото дня. Он требует от своих подчиненных подвигов.

- Я недавно совершил пару, так что можешь меня этим не пугать.

- Хорошо. Тогда ты нанят.

- Подожди. Одно условие. Обойдемся без убийств. Я и так постоянно нарушал правило Общества Должников.

- Можешь стрелять по коленкам, - предложил рыцарь, выбрасывая окурок. В конце концов дело не в том, чтобы перестрелять всех трайболистов.

Я быстро взглянул на него.

- Знаешь о них? спросил Жиль.

- Недавно прослушал короткую лекцию в автобусе.

- Тем лучше. Я позвоню завтра вечером. Рекомендую как следует выспаться и посетить даму, если она у тебя есть.

Я вошел в деловые стойла на рассвете. Тобука говорила с посетителем: расфуфыренным шевалье с гигантским плюмажем на шлеме. Они договаривались о долгосрочном постое и длинноножка лучилась профессиональной гордостью.

Я без всяких разрешений зашел к Стремному и отобрал у рабочего щетку. Конь радостно укусил меня в плечо и подставил бок под чистку. Я занимался им какое-то время, пока Тобука не ударила с тыла.

- Самара! Ты что это делаешь? Ты не знаешь как правильно.

Я повернулся к ней. Поманил пальцем. Она доверчиво подошла.

- Наклонись, я кое-что скажу тебе на ушко.

Так я ее и поймал. От поцелуя она совершенно растаяла и я вел ее до кабинета практически под уздцы.