Двое в камуфляже и респираторах быстро сгрузили ящики под навес, залили их дезинфицирующей пеной и запрыгнули в опустевший кузов. Военный грузовик грозно зарычал, лениво развернулся и медленно двинулся обратно по собственному следу.
Рёв двигателя постепенно сошёл на нет. Повисла напряжённая тишина.
Через минуту на дальнем конце поляны робко застрекотал кузнечик. Из глубины леса ему ответил дрозд, высвистев что-то замысловатое, но весёлое.
- А я что говорил? - возбуждённо зашептал Санька. - Теперь с другой стороны забирать приедут. Но не сразу, а через час примерно. Айда, по-быстрому один ящик утащим. От них не убудет.
- А может, они не через час, а раньше заявятся? Как раз вовремя, чтобы в нас дырок наделать, - в голосе Гриши сквозило сомнение. - Видал, что у тех на спинах болталось? Не ружья какие-нибудь, а настоящие автоматы.
- Не трухай, я уже дважды за этой поляной наблюдал. Каждый раз не меньше часа проходило.
- Тогда давай ещё минут пять посидим, посмотрим, - продолжал колебаться Гриша. - Если они реально через час приедут, то эти пять минут ничего не решат.
- Да ладно тебе, вечно ты ерунду всякую выдумываешь. Сиди тут, если хочешь, а я пошёл.
Санька вскочил на ноги, обежал куст, за которым они прятались, и припустил к манящему навесу.
Гриша нехотя зашагал следом. По пути он постоянно оглядывался по сторонам, но, похоже, приятель был прав. Людей вокруг не было. Не успел он пройти и половины пути, а Санька уже стоял у штабеля и прижимал к груди мокрый, в хлопьях жёлтой пены ящик.
- Вот видишь? - радостно выкрикнул он. - Нет никого. Давай скорее, они лёгкие. Два возьмём. Надолго хватит.
Гриша вздохнул и ускорил шаг. Оглядываться он, разумеется, прекратил.
Санька ждал под навесом. Победная улыбка растягивала его пухлые губы.
- Ну, что ползёшь как улитка? Ночевать здесь собрался? Вон тот бери. Он не такой как мой. Значит, и содержимое другое. Будет разнообразие в меню.
Гриша молча схватил ящик, на который указал приятель и, кряхтя и спотыкаясь, потащил к деревьям. Не такой уж он и лёгкий. Весом как полтора ведра воды будет. И не пластиковых, а больших, оцинкованных. С таким не побегаешь.
- И куда это вы наш груз потащили? - лениво поинтересовался хриплый мужской голос.
Гриша выронил ящик и обернулся на звук. Первым, что он увидел, был чёрный ствол автомата, направленный точно ему в лоб. Его держал высокий мужчина в респираторе и маскировочном халате. Ноги мальчика налились тяжестью и задрожали.
- Ой, так эти ящики ваши? - не смутился Санька. - А мы думали - ничьи. Шли по лесу, смотрим - стоят. Чего, думаем, добру пропадать. А так, конечно, забирайте, нам чужого не надо.
Он аккуратно положил свою ношу на землю и медленно пятился к спасительным кустам.
- А ну, стоять, - грозно прикрикнул хриплый. - Вы откуда такие шустрые будете?
- Оттуда, - махнул на куст, в котором они с Гришей наблюдали за разгрузкой машины Санька.
- А точнее? Название деревни хоть знаешь, горе-разбойник?
- Смородино.
- Смородино... Смородино... Не наша, вроде. Ладно, иди. Но если ещё раз тут увижу -выпорю, мало не покажется.
- Это как иди? - возразил ему высокий мужской голос. - А вдруг они какую заразу от ваших ящиков подхватили?
К ним подошёл ещё один мужчина. Но уже с другой стороны поляны. Одеждой он практически не отличался от первого, но на лице был не респиратор, а лёгкий противогаз.
- Нет у нас никакой заразы, Игнат. И потом, мы ящики, как и договаривались, хорошенько антисептиком спрыснули.
- Видел я ваш антисептик, Стас, пена одна, - не унимался второй. - Вон на ящике даже сухие места остались.
- А у вас и такой обработки нет, - не остался в долгу первый. - Весь спирт, который начальство выделяет на дезинфекцию внутренних поверхностей уходит.
- Ты завидуешь просто. Ваша пена даже для этого не годится, совершенно бесполезный продукт.
- Ладно, убедил, есть я её не буду. Так что с пацанами решим?
- Забери к себе и посади на карантин. По старой дружбе.
Гришка замер и превратился в слух. Даже неугомонный, не лезущий за словом в карман Санька застыл на месте, поворачиваясь то к одному, то к другому мужчине.
- Вот уж нетушки, - покачал головой Стас. - Ваши ребята - ты и забирай.
- Ты же знаешь, - поморщившись, сказал Игнат, - мы никак не можем все очаги перекрыть. Карантинные лагеря переполнены. Они там обязательно что-нибудь подхватят.
- И при такой ситуации в районе ты хочешь мне две эти мины замедленного действия сплавить? Нет уж, сами недосмотрели - сами и расхлёбывайте.
Игнат вздохнул и почесал затылок. Хобот противогаза при этом смешно мотнулся из стороны в сторону.
- Ладно, - наконец сказал он, - пошли. Есть у меня заимка в лесу. Для себя берёг, но, видимо, придётся пока вас там приютить. Только чур, порядок соблюдать, ничего руками не трогать. Если что, я знаю, где вы живёте. Найду, шкура с задниц будет полосами свисать.
Санька заверил его, что вести себя они будут как в музее. Тихо и степенно.
Игнат им вряд ли поверил, но говорить об этом не стал.
Идти пришлось долго, часа три. И что самое обидное - в сторону от деревни. Санька без умолку болтал, налаживая контакт с то ли проводником, то ли тюремщиком, а Гриша сосредоточенно запоминал путь. Это было тем более легко, поскольку Игнат следы не путал. Один раз он обошёл глубокий овраг, дважды - заболоченные заросли, а всё остальное время вел их практически точно на северо-восток.
Заимка оказалась небольшим домиком прямо среди деревьев. Старый, поросший мохом и окружённый молодняком, он сливался с лесом. Можно было пройти в десяти шагах и не заметить его.
- Вот здесь перекантуетесь пару недель, - строго глядя на детей наказывал Игнат. - Крупы и соль есть. Грибов сами в лесу наберёте. Не пропадете, так ведь?
- Разумеется, дядя Игнат, - преданно глядя ему в глаза, вещал Санька. - Можете на нас положиться. Вот только мамка волноваться будет. Она у меня знаете какая...
- Раньше надо было про мамку думать.
Мужчина присел и, обращаясь к Грише, спросил:
- Ты, вроде, парень серьёзный. Скажи, с чего это вдруг вы решили еду у своих же товарищей украсть?
Тот потупился и пожал плечами.
- С голоду мы, - подсказал Санька. - Совсем есть нечего.
- Чтобы в деревне осенью и еды не было? Да не смеши меня. У вас уже полный погреб картошки должен быть. Об огурцах с помидорами я и не говорю.
- Так то картошка.
- Тушёнки захотелось? - хмыкнул Игнат и, нравоучительно подняв палец, произнёс: - Запомните, пацаны, красть нельзя. Ни с голодухи, ни с удали молодецкой. Ни у своих, ни у чужих. Не по-людски это, грех страшный. Да и убить за такое могут в наши тяжёлые времена. Поняли?
Ребята дружно закивали головами.
Про тяжёлые времена они слышали и не раз. Даже привыкли поддакивать взрослым, но ничего ужасного на самом деле не заметили. Это был пятый на их памяти карантин. Да, в этот раз начались перебои с консервами и спичками, и люди с оружием и в камуфляже встречались гораздо чаще, чем раньше, но в остальном жизнь в деревне не изменилась. Разве что школа не открылась первого сентября, но это был скорее плюс, чем минус.
Игнат с подозрением поглядел в их светящиеся искренностью глаза, вздохнул и решил тему дальше не развивать. Даст бог, сами осознают, в какую пропасть чуть не шагнули.
- Ни шагу отсюда, поняли? Шкуру спущу. А в деревню я передам, что вы живы, здоровы и скоро вернётесь.
- А про то, что... где вы... - не мог подобрать слова Гриша.
- Про кражу? Обязательно скажу. Пусть отцы всыплют вам по первое число. А то у меня есть ощущение, что вы ещё не совсем прониклись.
- Да мы уже... - начал было очередной заезд по ушам Санька, но наткнувшись на пронзительный взгляд Игната, умолк и сдулся.
Оба неудачливые воришки уставились на носки своих ботинок, один - изображая раскаяние, а другой - искренне переживая глубину своего падения.
С сомнением оглядев сорванцов, Игнат покачал головой и зашагал прочь.
Их хватило ровно на четыре дня.
Играть в робинзонов на самом деле скучно и неинтересно. Попробуй усиди на одном месте, когда вокруг ровным счётом ничего не происходит.
- Давай, домой рванём, - взмолился на пятый вечер Санька. - Ясно же, что мы абсолютно здоровы.
- Дядя Игнат велел здесь ждать, - угрюмо сказал Гриша.
- Да перестраховывается он. Взрослые всегда перестраховываются. Вспомни, нам фельшер говорил, что первые признаки на четвёртый-пятый день появляются. Вот у тебя есть признаки?
Гриша внимательно оглядел руки. Ногти розовые, вены не вздуты, кожа гладкая без оспин.
- Нет, вроде.
- Вот видишь. Так что нам тут ещё десять дней торчать? Надо родителям со сбором урожая помогать. Они уже не те, без нас не справятся.
Санька знал, как повлиять на гиперответственного товарища и пользовался этим без зазрения совести.
- А если он действительно найдёт и шкуру спустит?
- Ха, мой папка не даст. Поругаются немного да и всё. А то ты этих взрослых не знаешь.
Гриша замер в растерянности. С одной стороны, не хотелось нарушать данное взрослому слово, с другой - в деревне сейчас самая страда и лишняя пара рук ой как не помешает. Ну что, действительно, они могут им сделать? Выпороть? Стараниями скорого на шкоды Саньки, ни порки, ни ругани он давно не боялся. Привык.
- Ладно, - наконец, согласился он. - Но только завтра к обеду. Если дядя Игнат не придёт. И записку оставим.
- Конечно, оставим, - самодовольно ухмыльнулся Санька. - Целое письмо с извинениями напишем. Он сразу нас пороть передумает.
К следующему полудню никто на заимку не пришёл, и ребята, плотно пообедав, тронулись в путь.
Гриша мог бы, наверное, попробовать срезать крюк и провести к деревне напрямую, но боялся промазать на километр-другой. Это очень легко сделать, особенно если придётся обогнуть какое-нибудь болото или овраг. Чуть отклонился и уже шагаешь не к дому, а прочь от него. Поэтому они сначала пошли к поляне с навесом, а от неё натоптанной дорогой двинулись домой.
На знакомую с рождения опушку вышли уже в сумерках. Вышли и остановились.
В низине у спокойной, тихой реки сонно лежала их родная деревня. В окнах уже зажигались огни. Из труб сочился лёгкий дымок. Пьяно и вальяжно орали усталые петухи.
- Вот и всё, а ты боялся, - удовлетворённо констатировал Санька. - Пусть теперь этот дядя Игнат попробует нас отсюда выковырять. Ни в жизнь за околицу не выйдем.
- Ловлю на слове. А то знаю я тебя, уже завтра очередную каверзу придумаешь
- Ну разве что по грибы или ягоды, - уточнил находчивый Санька и припустил с пригорка вниз. -Должны же мы взрослым помогать к зиме готовиться.
Гриша едва успевал за ним.
Когда до ближайшего плетня оставалось метров сто, он, вдруг, схватил товарища за рубаху и остановился, как вкопанный.
- Ты чего? - недовольно спросил Санька, едва устояв на ногах.
Вместо ответа Гриша молча указал на воткнутое прямо посреди дороги древко, на котором полоскалось на лёгком, едва заметном ветерке чёрное полотнище.
- Чего это ещё? Зачем? - растерянно спросил в воздух Санька, хотя сам прекрасно понимал зачем и почему установлен на дороге этот траурный флаг. - Может, это пошутил кто?
- Такими вещами не шутят, - покачал головой Гриша.
Его приятель потерянно кивнул. Каким бы шебутным и безбашенным он не был, но даже ему не пришло бы в голову пугать путников таким образом. Потому что они действительно могли бы испугаться, и результат был бы непредсказуем.
- И что теперь делать? - спросил он.
Когда пахло жареным, он частенько прятался за спину приятеля и выглядывал оттуда только тогда, когда обстановка разряжалась.
- Возвращаться надо. На заимку, - решительно сказал Гриша. - Мы же ни с кем не контактировали, к домам близко не подходили. Заразиться не должны. Наверное. Дождёмся дядю Игната. Расскажем, что видели. Может, он что посоветует.
Санька кивнул. Предложение звучало здраво. Помочь родным они не могли, а вот усложнить им жизнь, добавив забот, вполне.
Они развернулись и понуро поплелись обратно.
Правда, засветло они даже до поляны с навесом дойти не смогли. Остановились примерно посредине между ней и деревней, развели костёр и доели остатки прихваченных с собой припасов.
Это был грустный, полный тягостных дум вечер. В лесу ухали совы, выли волки, глухо трубила выпь. Ребята молча сидели у огня и думали каждый о своём.
- Как считаешь, - наконец, спросил Санька, - наши смогли врачей вызвать?
Гриша пожал плечами.
- А как? Телефонный кабель ещё летом перебило. Ремонтники так и не приехали. А сотовые у нас никогда не брали.
- Ну, не знаю. У председателя ракетница была. Он мог знак подать.
- Ты видел ракету в небе?
Санька отрицательно помотал головой.
- Вот и я - нет. Хотя это, конечно, ничего не значит. Они могли дня два назад палить, когда мы ещё на заимке были.
Мальчики снова замолчали.
- Зря мы домой пошли, - через некоторое время задумчиво сказал Гриша, глядя прямо перед собой. - И слово нарушили, и карантин обнулили.
- Да кто ж знал, что так получится? - с жаром возразил Санька. - Мы же просто...
- А должны были знать. Надо думать хотя бы на шаг вперёд. Просчитывать последствия. Быть ответственным. У тебя всегда всё просто, и всегда всё идет наперекосяк. Не надоело?
- Ты прямо как завуч заговорил. Ещё скажи, что надо повзрослеть.
- Надо, - с мрачной решимостью сказал Гриша. - Мы как-никак уже в среднюю школу перешли.
- Перешли бы, если бы занятия начались.
- А какая разница? Осень наступила - значит, перешли. Не хочешь за ум браться - слушайся меня. Я буду думать за двоих.
- Тебя? - прыснул Санька. - Уж ты накомандуешь. Знаем. 'Мой руки перед едой, слушайся маму, не сыпь деду Харитону навоз в табак'. Давай, начинай, зануда.
Передразнивал друга он очень похоже и весьма уморительно. Обычно этого хватало, чтобы разрядить обстановку, но теперь Гриша даже не улыбнулся.
- Замётано, - серьёзно сказал он. - Сейчас ложимся спать, а на заре, с первыми лучами выходим.
Едва рассвело, они снова двинулись в путь. Уже к полудню, идя по своим следам, Гриша вывел их к оставленной вчера заимке.
Сначала показалась верхушка кирпичной трубы, укрывшаяся среди низких веток, потом - поросшая мхом, почерневшая от времени глухая стена. Оставалось лишь обойти дом и открыть подпертую чуркой дверь.
Однако, сюрпризы, похоже, прочно вошли в их жизнь. Вот и сейчас они увидели совсем не то, что ожидали.
Обрубок ветки, служивший им замком, валялся на земле. Слегка приоткрытая дверь мерно поскрипывала. На небольшом пятачке перед домом Игнат сосредоточенно колол дрова. Автомат стоял рядом, прислоненный к дереву. Противогаз висел на ветке неподалёку. Оказывается, у хозяина их временного пристанища были роскошные, развесистые усы и чёрные, глубоко посаженные глаза.
- А мы по грибы пока прохладно ходили, - почти не раздумывая выпалил Санька. - А то в жару змеи как повылазят, не пройти.
Игнат молча взял в руки оружие и направил ствол на ребят.
- Вы нам не верите? Вот..
Санька протянул вперёд наполненный белыми и подосиновиками мешок. Это Гришка искал дорогу и высматривал следы и одному ему известные приметы, а его друг глядел по сторонам с совсем другой целью. Он охотился. Надо сказать, это дело он обожал и грибником был отменным.
- Дядя Игнат, не гоните нас, - привычно законючил Санька. - Вы же сами сказали, надо две недели выждать. А ещё и одной не прошло.
- Мы с дочками вчера вечером сюда пришли.
- Заблудились, под дубом заночевали, - тут же нашёлся маленький прохвост. - Ну знаете, огромный такой, развесистый. За оврагом растёт.
- Папа, кто там? Мальчики? Можно мы с ними поиграем?
В дверях появились две девочки, одна другой меньше.
- Нет, солнышко, они сейчас уходят. Марш в дом, и не выходите пока.
- Да мы же на самом деле..., - начал было Санька, но Гриша схватил его за руку и оттащил в сторону.
- Хватит, Сань, - тихо, но веско сказал он. - Пошли отсюда.
- Куда? Обратно в деревню? А ты уверен, что твои или мои ещё живы?
- Сделайте шалаш у оврага, там и вода есть, - подсказал Игнат. - Пару недель поживите. И если к тому времени ни вы, ни мы не заболеем, то сможете сюда перебраться.
- Нет, - решительно покачал головой Гриша и сурово посмотрел на друга. - У нас в деревне чёрный флаг вывесили. Там зараза, а телефона нет. Мы за доктором пойдём.
- В райцентре вам не помогут. Врачей не хватает, больницы переполнены, каждый день находят всё новые и новые очаги эпидемии.
- Тогда мы в Псков пойдём. Про деревню нашу расскажем, про райцентр, про вас тоже. Помощи попросим.
Санька задохнулся от нахлынувших эмоций, открыл было рот, но тут же покраснел и опустил глаза.
Игнат сомневался, что областной минздрав вышлет бригаду в такую даль, но делиться своими опасениями не стал. Тем более, к делу могут подключиться военные. У них, насколько он знал, ресурсы еще оставались. Он прикинул, стоит ли отговаривать ребят от рискованного путешествия и сказал:
- Опасное это дело. Чем ближе к городу, тем меньше деревьев и больше постов. Многие деревни по пути уже на карантине. Проскочить к окраине здоровым и незамеченным будет так же трудно, как пройти между каплями дождя и не намокнуть.
- Мы попробуем, - пожал плечами Гриша. - Это единственное, что мы сейчас можем сделать для родных.
- Подождите, - сказал Игнат и скрылся в срубе.
Вернулся он с тощим холщёвым мешком в руке, размахнулся и бросил его в сторону мальчиков.
Звякнул металл. Значит, внутри приземлившегося у самых Гришиных ног мешка было как минимум две банки тушёнки и, судя по скруглённым бокам, несколько пачек крупы.
- Это вам. На дорогу не выходите, задержат и отправят на карантин в грязную зону. Там вы и помощи не добьётесь, и заболеете с большой вероятностью. В деревни тоже не заходите. Даже чистые. Держитесь леса. Открытую местность переходите только в темноте.
- Спасибо дядя Игнат за всё, - сказал Санька, подбирая мешок. - Мы обязательно вернемся. Поселимся у оврага под дубом и вырежем для ваших дочек лучшие в мире свистки.
- Он умеет, - заверил Гриша. - У нас вся школа с его свистульками ходила. До свидания.
- Счастливого пути, ребята. Возвращайтесь. Мы с дочками будем ждать.
У ближайшего дерева Гриша остановился и обернулся.
- Дядя Игнат, если мы... если нас... Не говорите, пожалуйста, нашим родителям, как мы познакомились. Ладно?
- Хорошо, - севшим голосом ответил Игнат. - Скажу встретил в лесу и помог грибы собирать.
- Спасибо.
Игнат ещё долго стоял у двери поросшего мхом сруба, сжимая в руках автомат и глядя на тропинку, по которой ушли прочь повзрослевшие за одни сутки мальчишки.
Ему хотелось рвануть следом и возглавить экспедицию, но два крошечных якоря надёжно держали его на привязи у старой, затерянной в лесу заимки.
Наконец, он тяжело вздохнул, поставил не нужный больше автомат к стене и поплевал на руки.
По лесу снова разнеслись глухие удары топора и треск раскалываемых поленьев. Чувствуя конкуренцию, им отчаянно завторил безумный дятел. Солнце бесстрастно взирало на их состязание из самого зенита.
Шёл третий месяц очередного карантина. Вызванного, на этот раз, смертоносным и необычайно заразным штаммом медвежьей чумки. И конца ему видно не было. А впереди маячила первая за последние сто лет по-настоящему голодная зима. Запылают вдоль дорог разграбленные деревни. Вмёрзнут в асфальт окоченевшие трупы. Заполнят города по-звериному жестокие уличные банды. Но до этого оставалось ещё четыре месяца. Четыре долгих месяца борьбы, страданий и несбыточных надежд.