РАСПЛАСТАВ ОГРОМНЫЕ СИНИЕ КРЫЛЬЯ,ИЗОГНУВ В МУЧИТЕЛЬНОМ ПОРЫВЕ ДЛИННУЮ ГИБКУЮ ШЕЮ,ПЫТАЕТСЯ ВЗЛЕТЕТЬ В НЕБО ЛЕБЕДЬ. ПЫТАЕТСЯ, НО НЕ МОЖЕТ...
ОН БЕЛОСНЕЖЕН, НО В СВЕТЕ ХОЛОДНОЙ СИНЕЙ ЗВЕЗДЫ САМ ОН И КРЫЛЬЯ ЕГО КАЖУТСЯ СИНИМИ...
...ДОЛГИЕ ГОДЫ ЛЕЖИТ НА СКАЛЕ ЛЕБЕДЬ, СКОВАННЫЙ ХОЛОДНЫМИ ЛУЧАМИ СИНЕЙ ЗВЕЗДЫ. И ЕЩЕ ДОЛГИЕ, ДОЛГИЕ ГОДЫ БУДЕТ ОН НЕПОДВИЖЕН. ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ТЕПЛЫЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ПАЛЬЦЫ НЕ ПРИКОСНУТСЯ К НЕМУ.
И ВЗМОЕТ ТОГДА В НЕБО ОСВОБОЖДЕННАЯ ОТ МНОГОЛЕТНЕГО ПЛЕНА ПТИЦА, РАСПРАВИТ МОГУЧИЕ КРЫЛЬЯ И БУДЕТ СТРАНСТВОВАТЬ ПО ВСЕЛЕННОЙ ОТ ЗВЕЗДЫ К ЗВЕЗДЕ, ОТ ПЛАНЕТЫ К ПЛАНЕТЕ, ПРИНОСЯ НА СВОИХ КРЫЛЬЯХ ИЗ ЧЕРНОЙ ГЛУБИНЫ КОСМОСА ЛЮДЯМ СЧАСТЬЕ...
(Из легенд ЗВЕЗДНОГО ПОЯСА)
Все началось с того, что когда Гай собирался в дорогу, у него пропали
старые летные сапоги, в которых он обычно совершал все свои полеты. Куда они запропастились - этого он не мог сказать даже приблизительно. Ну, скажите на милость - кому нужны старые потрепанные летные сапоги? Хотя... если как следует подумать..., что-то Эдвард хитро щурился в его сторону и шептал в маленькое розовое ушко Натали, а та весело смеялась.
"Вот шутник чертов, ну да ничего, я еще с ним разберусь"!
Времени до отлета оставалось очень мало, а вернее совсем не оставалось, и,
бормоча себе под нос что-то нехорошее по адресу коллеги и ближайшего,
друга, Гай поднялся к себе в номер, достал запасной полетный комплект, вытащил из него новые, пахнущие кожей сапоги, с отвращением потянул воздух носом и швырнул их в сумку.
Настроение, еще недавно такое радужное и полное самых смелых планов, улетучилось. А все эти проклятые сапоги. Не то, чтобы он любил все старое или это были какие-то особенные сапоги - нет. Просто человек всегда привыкает к старым вещам, сослужившим не одну добрую службу их владельцу, а новые вещи всегда таят в себе неизвестные свойства, способные проявляться в самые неподходящие моменты.
Как и все пилоты, среди которых существовало немало хорошо скрываемых
чудачеств, Гай придавал большое значение приметам, и теперь всячески старался не поддаваться плохим предчувствиям.
"Проклятый Эдвард!".
Все предполетные формальности заняли совсем немного времени -
обслуживание кораблей на Земле было поставлено исключительно высоко - и
через несколько минут Гай, одетый в старый, потертый комбинезон, сияющие и скрипящие новой кожей сапоги, уже направлялся к своему кораблю.
Его корабль занимал четвертый сектор наземного стартового комплекса.
Это был небольшой корабль типа Единой Системы, занесенный в регистр Земли под обозначением ЕС-487 "Хендерсон".
Корабль как корабль, те же стремительные обводы, та же стандартная защитная окраска, что и у других кораблей его серии, только номер другой, да над входным люком задорно улыбается нарисованная рожица. Привычное подмигивание молчаливому другу, знакомый свист подъемного механизма, стандартный диалог с диспетчером, нарастающий гул мощных двигателей, и вот корабль уже в околоземном пространстве.
И здесь, прямо над самой поверхностью голубого шара, уже начиналось
настоящее колдовство - полная проверка всего полетного комплекса перед прыжком в гиперпространство.
Корабль слегка порыскивал, ложась точно на курс, где-то в его глубине то смолкая, то снова наращивая мощность, басовито гудели планетарные двигатели, нацеливая корабль, по панели управления пробегали и гасли разноцветные огоньки. Но вот все замерло, корабль спокойно завис в пространстве, а панель управления засияла ровным зеленым светом - все системы в норме, все готово к полету.
Гай завозился в пилотском кресле, поудобнее располагаясь на противоперегрузочном ложе. Тело плотно спеленали десятки эластичных широких лент, а на экране монитора пошел отсчет последних секунд. Тревожную тишину сменил быстро нарастающий гул двигателей, закачивающих энергию в батареи свертки пространства. Индикаторы батарей налились малиновым светом готовности, над головой пилота раздался звуковой сигнал и голос автомата, модулированный под отстраненный женский, произнес: "Внимание, все системы в норме, корабль готов к гиперпереходу".
--Большое спасибо, - пробормотал Гай, с трудом дотягиваясь и откидывая защитную сферу над тумблером включения двигателей пробоя пространства. - Другого я от тебя, лапушка, и не ожидал.
Батареи взвыли, мгновенно отдавая всю накопленную энергию двигателям, свет мигнул и погас, из темноты рельефно выступили и словно повисли в воздухе рубки индикаторы управляющей консоли, с каждой секундой их цвет, еще недавно нестерпимо малиновый, все больше уходил в желто-зеленую гамму, пока все они не загорелись ровным успокаивающим зеленым цветом. Свет мигнул, погас и опять загорелся, освещая рубку и бледного от огромной перегрузки Гая.
Переход в гиперпространство состоялся.
Теперь совершенно нечего было делать до следующего ориентационного выхода в обычное пространство и очередного прыжка.
Такие полеты на дальние расстояния на жаргоне пилотов назывались
"ходом кузнечика" - периодически приходилось выходить в нормальное пространство для уточнения курса по космическим буям, что всегда немного раздражало пилотов.
Рейс проходил обыкновенно: каждый следующий день походил на предыдущий, и так продолжалось до очередного выхода в обычный космос, до очередного прыжка.
Выйдя очередной раз для ориентации корабля из гиперпространства, Гай
колдовал над приборной панелью - вводил поправки в бортовой компьютер, стараясь побыстрее уйти в гиперпространство и добраться до конца полета, быстренько вернуться на Землю и рассчитаться с проклятым Эдвардом. "Посмотрим, кого на этот раз предпочтет Натали, и кто будет веселиться на этот раз"...
Гай поднял глаза на экран обзорного монитора, там светилось изображение
звездной области, пересекаемой кораблем. Волной пробежали по экрану
светящиеся символы. Вырезав часть экрана, компьютер построил гравитационную модель окружающего пространства. Гай бросил не нее взгляд и сейчас же почувствовал, как лоб покрывается холодной испариной: "О боже, вихрь..."
В это время корабль пересекал опасную зону.
Были во Вселенной еще такие опасные уголки. В них рождалось самое
ужасное чудовище космоса - гравитационные вихри.
Гравитационные вихри... Одно только упоминание о них сковывало ужасом
сердце любого пилота. Неизвестно как и неизвестно откуда налетали из глубин
космоса эти вихри, и горе кораблю, попавшему в их страшные объятия - никогда ему уже больше не суждено было увидеть родную Землю, ее зеленые холмы и шумные просторные города. От вихрей не было никакой защиты, сила их была неизмерима. Такой гравитационный вихрь подхватывал корабль и выпускал его из своих объятий за миллионы световых лет от места встречи. Лишенный ориентиров, пилот не мог воспользоваться гипердвигателями. И оказавшись в неизвестной части Вселенной, корабль не мог вернуться домой, он становился вечным странником космоса, обреченным на бесконечное путешествие по его черным просторам.
Иногда на дальних трассах пилотам попадались старые корабли. Они не
отвечали на вызов, мрачной тенью пролетали мимо и исчезали в темных провалах космоса. Такая встреча была очень редкой, но после нее пилот долго не мог прийти в себя, отсиживался на базе, под разными предлогами затягивая свой выход в космос.
Гай застыл в кресле, глядя на пока еще горящую ровным светом консоль
управления, но это спокойствие было кажущимся - чуткие гравиметры корабля уже почувствовали приближение вихря, а времени для входа в гиперпространство не оставалось. "Боже, - прошептал он, - и ведь уже ничего нельзя сделать, ничего... Только сидеть и ждать. Ждать и видеть, как из черной глубины несется к тебе еще невидимая, но неотвратимо надвигающаяся верная смерть".
Всегда неожиданно начинающиеся гравитационные возмущения не позволяли правильно сориентировать корабль для очередного гиперпрыжка.
Опять заработал компьютер, по экрану пробежали новые данные. Гай
взглянул на них. Да, сомнений больше нет, это вихрь, и его корабль окажется через несколько секунд в самом его центре. Его надеждам на то, что вихрь пройдет стороной, не суждено было сбыться. Гай замер, вслушиваясь в работу двигателей:
"Сейчас, вот сейчас это начнется..." И в это же мгновение весь корабль вздрогнул, резко качнулся, опять неподвижно замер на какой-то краткий миг, а затем затрясся в страшной пляске. Его бросало из стороны в сторону, переворачивало и снова бросало с еще большей силой. Попытки Гая стабилизировать корабль ни к чему не привели - ужасная сила, как перышко, крутила корабль, и сила эта все возрастала и возрастала... Накатила и поглотила его всего боль, дурнота, а потом и спасительный мрак...
... Понемногу красная пелена перед глазами начала таять...
Двигатели молчали. Непривычная вязкая тишина заполняла корабль. Это
молчание очень обеспокоило Гая. Двигатели были рассчитаны на огромные перегрузки, даже такому гравитационному вихрю не под силу было поломать их. В чем же дело? Что с ними произошло? Гай с трудом поднялся, ноги были ватными и противно дрожали. Он наклонился над пультом и с облегчением вздохнул: тумблеры двигателей были выключены. Наверное, это он сам зацепил их рукой, когда огромная перегрузка затуманила мозг. Быстро опять включил тумблеры и услышал, как в недрах корабля проснулись и мерно загудели двигатели.
"Уф-ф, пронесло, хоть двигатели в норме, и немного топлива все-таки осталось".
Совершенно измотанный, сломленный усталостью он заснул прямо в пилотском кресле.
Проснулся отдохнувшим, и вся эта встреча с вихрем казалась просто
страшным сном. Но этот сон продолжался и наяву: корабль был унесен в неведомое пространство и затерян среди мириадов звездных миров.
Гай выключил бесполезно работающие пока двигатели, поежился от насту-
пившей опять тишины и включил обзорный экран. Картина звездного мира была настолько четкой и реальной, что казалось экрана нет и в помине, а в корпусе корабля распахнулось огромное окно. Гай посмотрел на мерцающие в темноте разноцветные огоньки звезд. Звезд было огромное количество, одни, большие, горели ровным холодным огнем, другие, едва видимые даже через мощную аппаратуру корабля, слабо мерцали. Но среди этого звездного многообразия не было ни одной знакомой. Оставалось только надеяться на помощь компьютера. Гай тронул нужную клавишу, но монитор ориентации остался темным, хотя прибор и работал. Последняя надежда лопнула, он оказался затерянным в пространстве, и вернуться домой невозможно. Сразу потяжелели ноги, в голове среди пустоты слабо шевелились обрывки каких-то ненужных полузабытых мыслей, расплывчатых образов. Гай поднялся с кресла и побрел в каюту, где без сил рухнул на узкую койку. Долго валялся, бессмысленно уставясь в потолок, потом медленно появились первые мысли:
"Так, положение безнадежное. Я неизвестно где и мне даже страшно подумать о том расстоянии, которое проделал за это время корабль. Есть правда небольшая вероятность того, что электроника корабля сохранила какие-то крохи о проделанном пути и, если проанализировать их, можно будет представить хотя бы общее направление движениякорабля... - Гай присел на койке. - А дальше? Что делать дальше? Как преодолеть ту бездну, которая отделяет меня от дома? А может быть и не такая уж это бездна? Посмотрим. Надо сначала найти планету, где можно будет пополнить горючее, а потом и направиться в далекое путешествие. Еще не все потеряно, ты еще поборешься с судьбой, пилот, ты обязательно вернешься". - Маленький огонек надежды затеплился в его душе. - Теперь главное - восполнить горючее, которого осталось немного - еще одна необъяснимая страшная особенность этих жутких вихрей. Непостижимым образом они высасывали горючее из корабля, и огромные его запасы бесследно исчезали из гигантских резервуаров, и корабль был лишен всего, чтобы вернуться домой.
Правда, восполнить горючее было довольно легко - для этого надо было просто найти подходящую руду, из которой потом бортовой синтезатор сам мог синтезировать необходимой топливо. Но было в этом несколько трудностей: во-первых, Гай знал как это делать чисто теоретически, топлива на космодромах всегда хватало итак, во-вторых, надо было найти такую руду, а в-третьих, еще надо было найти планету с такой рудой, а в-четвертых, долететь до нее, а в-пятых, а в-шестых,... трудности множились и множились, и не хотелось больше ни о чем думать, хотелось свернуться клубком, закрыть глаза и оказаться где-нибудь далеко-далеко от всех этих несчастий и проблем.
"Так, ладно, хватит ныть, пора приниматься за работу и притом немедленно, нельзя терять ни одного дня, ни одной минуты, время сейчас слишком дорого, надо бороться, недаром говорят, что везет сильнейшим, вот и надо попытаемся быть сильным".
Работа предстояла огромная, но Гай не собирался уступать, да и что еще в такой ситуации ему оставалось делать.
Он отрывался от приборов только для короткого отдыха. Дни шли за днями, а работы было все также много: цифры, колонки цифр и символов, еще цифры, еще колонки - безмолвный разговор с бортовым компьютером не прекращался ни на минуту. Надо было попытаться раскрутить сложнейшую спираль, проделанную в пространстве гравитационным вихрем, чтобы найти дорогу домой.
Дни шли за днями однообразно и монотонно - работа, короткий отдых, работа, отдых, работа, работа, работа...
Через несколько недель упорного и кропотливого труда на стол перед ним легли окончательные распечатки. Ему удивительно повезло - компьютер смог раскрутить сложнейшую кривую, выписанную в пространстве вихрем, и теперь общее направление маршрута возвращения было известно, но задача от этого не становилась легче. Такой корабль как его, без топлива и опорных буев-ориентиров для гиперпрыжков смог бы преодолеть это гигантское расстояние до Земли только за десятки тысяч лет.
"Прощай, Земля, прощай Натали", - Гаем опять овладело отчаяние, он забросил все и целыми днями валялся на койке, уставясь в одну и ту же точке на потолке. Далеко-далеко осталась Земля - маленький голубой шарик, затерянный в безднах космоса. Как же тяжело найти к тебе дорогу и еще тяжелее пройти по этой дороге до самого дома. Но он должен вернуться, должен, иначе вся его оставшаяся жизнь просто бессмысленна.
Решение было принято. И пускай его путь домой почти безнадежен, но он все равно поведет корабль к Земле.
Недавнее уныние опять сменилось энергичной деятельностью: Гай искал планету, на которой мог бы пополнить запасы топлива. Все время он проводил перед монитором, исследуя одну звездную систему за другой. Наконец, после тщательных исследований и долгих раздумий было принято решение лететь к небольшой звезде удивительного синего цвета, чей спектр казался наиболее многообещающим. В нем присутствовали линии того элемента, из которого, как знал Гай, добывалось топливо для космических кораблей, а, кроме того, было в этом спектре нечто такое, что даже мощнейший бортовой компьютер, по глубокому убеждению Гая знавший все и вся, напичканный по завязку знаниями о космосе, так и не смог определить.
В тот же день корабль ЕС-487 "Хендерсон" взял курс на звезду.
В течение десяти дней, которые корабль продвигался к цели, Гай получил полные данные о всех планетах этой звездной системы. Их было восемь, и все они, кроме трех, не имели практически никаких условий для жизни. Из трех оставшихся Гай наугад выбрал одну и задал команды на снижение и посадку.
За то короткое время, когда корабль садился, планета была прозондирована по всем стандартным параметрам экстренной посадки, и результаты были выданы на экран. Большую часть ее занимала суша, единственный, огромный материк, простиравшийся почти от полюса к полюсу. Никаких признаков жизни, хотя скудный растительный мир в виде мхов и лишайников был. Совсем молодая по космическим меркам планета.
Через несколько часов корабль прочно стоял на грунте.
В этот день на поверхность Гай так и не вышел - сказалось переутомление последних дней. Он спал каменным сном очень усталого человека, и только под утро ему приснилась ожившая картина старого мастера, которая в детстве висела в их доме. Гостеприимно дымились трубы маленьких домиков под черепичными крышами, катались мальчишки на замерзшем пруду, с добычей возвращались усталые охотники домой, радостно лаяли собаки, приветствуя свой дом и конец долгого утомительного пути. Все дышало спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне. И день за днем будет проходить именно так - после трудной и долгой дороги обязательно на пути человека должен встретиться тихий и уютный дом, где его давно ждут.
Гай проснулся бодрым и отдохнувшим, долгий крепкий сон почти вернул утраченные душевные силы.
Последние приготовления - подбор фильтров и подгонка снаряжения,
и тяжелая массивная дверь внешнего люка с шипением поднялась вверх, открывая перед ним новый неведомый мир.
Гай прыгнул вниз и сразу по щиколотку провалился в густой низкорослый кустарник, сплошным ковром покрывающий землю. Идти было очень трудно: жесткие короткие ветки кустов цеплялись за одежду, за снаряжение, опутывали ноги жесткими путами. Только через несколько часов упорной борьбы Гай добрался до видневшихся невдалеке скал и включил поисковый прибор - увы, только фон, стандартный радиационный фон, ничего более.
Весь день ушел в бесплодных поисках, и ничего нового ему обнаружить не удалось.
"Ну что же, не все сразу, - успокаивал себя Гай. - У меня впереди почти вечность, спешить некуда". Но и следующий день не принес ничего утешительного - все тот же слабый радиационный фон. С каждым разом Гай уходил все дальше и дальше от корабля, но прибор упорно молчал. После недели упорных изматывающих поисков, проклиная службы обеспечения, не удосужившихся снабдить корабли его классах легкой поисковой шлюпкой, Гай перелетел на несколько сот километров южнее. На этот раз он постарался найти место свободное от кустарника, и корабль опустился на небольшом пологом плато, а кругом возвышались горы, только горы, на сколько хватало глаз.
Снова потянулись утомительные однообразные дни поисков. Прибор молчал. С большим трудом за четыре дня Гай облазил только небольшую часть горного плато возле самого корабля. Без сноровки лазить даже по небольшим скалам было довольно трудно, и иногда его посещала предательская мысль, что, пожалуй, кустарник был получше.
Каждый вечер возвращался он к кораблю, не рискуя заночевать где-то в горах. Ему казалось, что если он хоть на миг потеряет из поля зрения свой корабль, то оборвется та тонкая единственная нить, которая еще связывает его с надеждой. Но выхода не было, и на пятый день, взяв с собой кроме обычного своего спутника-прибора еще и запас пищи на несколько дней, Гай направился вглубь гор.
Целый день карабкался он по скалам, обдирая в кровь руки, но так ничего и не обнаружил.
"Черт, ведь не врали приборы, здесь должна быть руда, я сам видел это на экране, что же происходит?" - Он уже довольно часто задавал себе этот вопрос.
Быстро спустились сумерки, синее светило стремительно ушло за горизонт, и в вечернем небе проступили первые звезды. Глядя на незнакомые созвездия, Гай почти физически ощущал свое одиночество и бессилие. Только усилием воли под утро он забылся тяжелым сном.
К концу второго дня поисков вдали от корабля Гай заметил большую скалу, возвышающуюся над всем окружающим горным массивом. Он решил забраться на нее, чтобы сверху рассмотреть удобные проходы среди скал и наметить маршрут на следующий день.
Подъем на скалу был труден и занял почти весь день, уже начинало вечереть, когда Гай поднялся на ее вершину. Через мощную оптику он сверху увидел везде одно и тоже: изломанные серые породы камня, монотонная серо-стальная поверхность. Но неожиданно далеко впереди, уже на пределе работы оптики, на небольшой, странной изломанной формы, вершине его глаза различили необычное для этой планеты светлое пятнышко. Оно резко отличалось от окружающих его скал. Гай попытался рассмотреть пятнышко более детально, но увеличения прибора не хватало. Чисто интуитивно он направил поисковый прибор в этом направлении и увидал, как стрелка дрогнула и отклонилась от своего нулевого положения, фиксируя увеличение радиационного фона. Лихорадочно повторял он эту операцию, и каждый раз убеждался, все правильно, что-то там было.
Гай засек направление и начал спускаться. И едва он начал спуск, как пятнышко исчезло.
"Можно подумать, что эта огромная, отдельно стоящая скала, на которой я сейчас был, специально создана для того, чтобы можно было видеть это пятно. Какие-то пиратские сказки", - подумал Гай, направляясь по засеченному направлению. - "Нет, сокровищ для меня эта планета явно не приготовила". Но слабая, непонятная даже ему самому, надежда затеплилась в его сердце. За те две недели, что провел на этой планете, Гай ни разу не видел ничего подобного.
Далеко от скалы он не ушел. Едва успел спуститься, как синие сумерки сменились темной ночью. Пришлось здесь же, у подножия, заночевать.
Спал он плохо, почти и не спал, все время думал о том, что же он такое увидел. А ранним утром направился в путь.
Два долгих дня добирался Гай до места, пока не оказался у подножия огромной, странной, довольно правильной формы горы. Его поисковый прибор фиксировал вокруг мощное излучение, центром которого являлась сама гора.
"Ну, вот и все, - подумал Гай, - наконец я нашел то, что так долго искал. И мой маленький кораблик все-таки доберется до Земли. Жалко конечно, что я этого уже не увижу, но сам он обязательно доберется домой".
Совсем обессиленный многочасовым марафоном, он в изнеможении опустился на камень, но тут же, словно ужаленный, вскочил снова: "Черт возьми, я совсем забыл о форме этой горы и о том, откуда здесь взялась такая радиация. Может быть, мне безумно повезло, и я наткнулся на склад горючего какой-то неведомой цивилизации. Нет, все это чепуха, плод больного воображения. Но все-таки, что же это такое, и что там наверху горы. Надо посмотреть".
Лихорадочное любопытство безостановочно гнало его вверх. Практически не отдохнув, он начал подниматься в гору. Подъем оказался нетрудным, вся гора, словно на заказ, была покрыта небольшими хаотично разбросанными горизонтальными площадками. Идти было удобно, и он быстро поднимался вверх, лишь иногда останавливаясь для небольшого отдыха.
Вот и вершина. Судорожно раскрывая от недостатка кислорода рот, Гай выбрался наверх. Выбрался и...остолбенел, отказавшись верить своим глазам. Всего он мог ожидать от этой горы: пришельцев, неожиданный склад горючего для терпящих бедствие корабле, еще чего-нибудь в таком же роде... Но то, что он увидел, было явно невозможным.
На самом верху, на ровной площадке, выложенной из хорошо подогнанных белых плит, лежал огромный лебедь. Его размеры были просто устрашающими - распластанные крылья достигали в длину не менее двадцати метров. Длинная тонкая шея была гордо выпрямлена. Лебедь походил на мгновенно окаменевшую фигуру, и только легкий шелест перьев на ветру доказывал, что это не камень.
"Я сошел с ума. - Подумал Гай, закрывая на мгновенье глаза. - Да, я точно знаю, что я болен. Откуда здесь, на этой пустынной заброшенной планете могла появиться эта птица? Одно из двух: или я так устал, что начал бредить, или это радиация пробила защиту и так действует на меня". Он опять открыл глаза - лебедь не исчез, он по-прежнему неподвижно лежал на скале. Гай осторожно подошел поближе и ошеломленно уставился на птицу, казавшуюся в свете синего солнца, ослепительно синей.
Гай попытался еще раз привести свои скачущие мысли в порядок. То, что он здесь увидел, оказалось выше его понимания. Этого просто не могло быть, но, тем не менее, это было. Птица была рядом совершенно реально, ее перья на ветру трепетали, доказывая, что это не каменная фигура, не обман зрения, их тихий шелест хорошо слышал Гай. И только сам лебедь был каменно неподвижен.
Гай внимательно, не решась приблизиться, еще раз посмотрел на него. И что-то давно забытое и очень, очень знакомое шевельнулось в глубине его памяти. "Это было в детстве, в далеком детстве... Да, точно". Какую-то древнюю полузабытую сказку о лебеде рассказывала ему его бабушка. Что-то очень доброе и немного печальное. Сейчас Гай уже не мог вспомнить, о чем была эта сказка, но то, что там был лебедь - это он помнит твердо.
-- Не может быть! - Воскликнул Гай. - Этого просто не может быть!
Он вплотную подошел к огромной птице.
"Что же рассказывала мне бабушка? - Мучительно вспоминал Гай. - Как-то
вечером, когда я был болен и не мог уснуть, она рассказывала мне легенды Звездного Пояса. Легенды, которые родились среди колонистов в глубинах космоса. Но то были только легенды. Среди пилотов и переселенцев еще и не такое можно было услышать, какие только байки не рассказывали они друг другу, хотя действительность была проста и сурова. И может быть, поэтому возникали загадочные разумные существа, фантастические звери, населяющие звездные миры, удивительные приключения.
"Вспомнил! - Вдруг пронзила его мысль. - Да, я вспомнил. Это была легенда об окаменевшей птице счастья. Чтобы ее оживить нужно только теплое прикосновение человеческих пальцев". Но правда ли это? Сбудется ли то, что сам он и многие другие всю жизнь считали затейливой сказкой?
Удивляясь самому себе, нерешительно улыбаясь, чувствуя в душе радостный трепет, Гай снял перчатку, протянул руку и коснулся пальцами холодного крыла птицы. И... ничего не произошло. Он криво усмехнулся: ничего другого он и не ожидал, слишком фантастической выглядела эта история, разочарованно посмотрел на птицу и отошел в сторону. И неожиданно у себя за спиною услышал шум. Гай мгновенно обернулся и увидел, как огромный лебедь расправляет крылья после тысячелетнего плена, вытягивает в небо шею и взлетает в воздух. По скале пронесся ветерок, поднятый крыльями гигантской птицы, и через минуту лебедь парил высоко в небе.
Зрелище было сказочное, величественное. Гай сидел на валуне с идиотской улыбкой на лице, что-то шептал себе под нос и, забыв все на свете, смотрел в небо. Там, высоко-высоко, под лучами удивительного синего солнца освобожденная птица наслаждалась свободой. И на этой, затерянной среди мириадов звезд, планете Гай единственный раз в своей жизни услышал лебединую песню. Дивные, чарующие звуки лились с неба. И было в них все: и радость о новообретенной свободе, и триумф жизни, и печаль о чем-то чудесном, неведомом и навсегда утерянном в далеком прошлом. Это было так прекрасно, что Гай не выдержал, вскочи с камня, поднял вверх руки, да так и замер.
Кончилась песня, а он все стоял и никак не мог прийти в себя.
Гай вспомнил всю легенду. Он посмотрел вверх и прошептал: "Не улетай, я прошу тебя, не улетай! Подари мне надежду! Я так верю тебе, у меня больше нет ничего кроме надежды, так пусть же она сбудется, пожалуйста!"
И словно услышав его зов, лебедь начал стремительно снижаться. Вот он уже опустился на скалу рядом с Гаем. Птица подошла к нему и сверху внимательно на него посмотрела, потом ее шея изогнулась, и прямо против своего лица Гай увидал большой глаз лебедя. Это был не просто глаз птицы, в нем светился ум, радость и еще горячая благодарность маленькому одинокому человеку, заброшенному в этот затерянный уголок вселенной злой судьбой.
Поддавшись безотчетному порыву, Гай протянул руку, положил ее на шею лебедя и замер. Шея была пушистая и теплая.
Так, неподвижно и стояли на вершине скалы человек и озаренная синим светом птица.
-- Верни мне Землю, - прошептал Гай, обнимая лебедя за шею. - Я больше ничего у тебя не попрошу. Только ты вернись вместе со мной к людям. Дай им свое счастье, они заслужили его. Ты им очень нужен, без тебя им очень трудно. Ты поможешь мне и другим? Поможешь?..
На далекой Земле оператор центральной станции связи подумал, что он сошел с ума - неожиданно отозвался давно затерянный в космосе и считавшийся пропавшим в гравитационном вихре корабль ЕС-487 "Хендерсон".
Ранним утром на центральный космодром в Сахаре опускался обыкновенный стандартный небольшой кораблик.
Вот замерли выпущенные опоры, устало вздохнули и замолчали двигатели.
Томительные минуты ожидания и тишины, только слышно как посвистывает над плитами жаркий африканский ветер. Медленно, со свистом открылся люк под улыбающейся рожицей, и показалась голова Гая. Радостный гул пронесся по толпе встречающих. Гай приветственно поднял в воздух шлем и помахал им, спрыгнул на землю, пошел вперед, потом неожиданно остановился и посмотрел вверх.
Высоко в голубом небе появилась точка, она все увеличивалась и увеличивалась, пока не превратилась в птицу, которая опускалась все ниже и ниже и, наконец, плавно опустилась на бетонные плиты космодрома.
Словно околдованные, смотрели замершие люди на гигантскую синюю птицу, величественно стоявшую рядом с пилотом.
Синее солнце отпустило своего пленника, но навсегда оставило ему удивительный синий цвет своих лучей.