Отдохнув и загрузившись припасами на следующее утро, мы снова выдвинулись в путь. Гостеприимное Ховрино осталось позади, а перед нами снова была дорога.
Поначалу мы немного удивились тому, что центром стало именно Ховрино и именно здесь выжившие смогли организоваться в общину. Но рассказанная нам история расставила все на свои места.
Старшим у них оказался заезжий медик из Тулы. В первые дни он каким-то чудом умудрился спасти несколько сотен человек. И теперь метался по окрестным деревням пытаясь объять необъятное. Хотя после того как волна вируса схлынула лечить было уже особенно не кого. Однако такой самоотверженный и профессиональный подход позволил ему объединить вокруг Ховрино остальные поселения. Заместителем у него стал местный полицейский, который тоже оказался деятельным человеком и смог поставить под ружье три десятка взрослых мужиков. Его ополчение уже отбилось от небольшой ватаги мародеров пришедших как раз со стороны Москвы. Теперь он собирался взвалить на свои хрупкие плечи и плечи своих ополченцев задачу по обеспечению безопасности района.
Чего ждать со стороны Тулы было не ясно, учитывая, что она почти полностью оказалась, толи отрезана туманом, толи покрыта им. Поначалу это странное явление сильно пугало, но довольно скоро к нему притерпелись. Постепенно туман стал восприниматься как что-то обыденное. Тем более, когда так много других насущных забот.
Нужно было устраивать жизнь заново и местные расчистили себе наиболее удобную территорию и теперь собирались устраиваться в новом мире. Без начальства было немного непривычно, но по большому счету особенных изменений его отсутствие за собой не влекло. Гораздо больше местных встревожила информация о бандитах, в Орле объединившихся в крупную банду. Наша история про гигантского серого гуманоида вызвала довольно бурную реакцию. Все охали, ахали, но как мне показалось, совершенно не поверили в реальность нашего рассказа.
В целом нас восприняли, дружелюбно учитывая тот факт, что мы спасли двоих местных. Наградили продуктами и подгузниками для Нади. Неприятный осадок у меня остался только от общения с местным полицейским. Мой Вал и ВСС Ники произвели на него большое впечатление, и он сразу предложил обменять их. Предлагал все, что было у него в арсенале и еще в нагрузку десяток РГД. А после нашего отказа так еще и сопровождение до границы района предложил. Типа, если что мы всех сами отстреляем, лишь бы вы патроны сэкономили. А когда понял, что не сторгуется, разозлился и ушел.
Ни каких угроз с его стороны не прозвучало, но мы здорово напряглись. Поначалу даже решили выйти в ночь. Правда, потом передумали. Какой смысл? Достать нас на ходу у местных лучше знающих территорию получится без проблем, а к ночи это сделать будет даже проще. Но беспокоились мы напрасно. Ни кто не пришел забирать наши стволы. И мы благополучно груженые под завязку вышли на дорогу.
Первые несколько километров Ника еще опасалась преследования, но как оказалось зря. Возможно, полицейский переборол желание отнять силой то, что ему нужно. Возможно, еще не свыкся с мыслью о том, что сила теперь основополагающий правовой фактор. А может просто оказался не таким уж мудаком, как нам показалось по началу. Так или иначе, мы без приключений отмахали за день километров тридцать. Это расстояние как я понял, Ника старалась выдерживать за день. Лагерем встали, уже привычно облюбовав небольшой овражек неподалеку от дороги.
В этих краях не было видно никаких последствий землетрясения. Вероятно, толчки здесь были намного слабее и характерных разрушений мы уже давно не встречали. Зато различные странности стали попадаться как грибы после дождя.
Несколько раз мы замечали существ похожих на обезьян. Держались они настороженно, и разглядеть их лучше не представилось возможности. Попадались и другие существа и животные, которые никогда не водились в этих краях. Некоторых я, да и не только я, считали чистейшей выдумкой.
На второй привал мы встали у небольшого ставка. На рассвете к противоположному берегу вышла лошадь с рогом. Если бы я не боялся обвинений в банальном вранье, то сказал бы, что это был единорог белой масти. Вел он себя совершенно по лошадиному. Вошел немного в воду напился, отфыркиваясь, а напившись, скрылся в росшей неподалеку придорожной посадке. Наблюдал это чудо я во время дежурства. Ника, как раз досыпала последние пару часов. Когда она проснулась, то в серьез мой рассказ не восприняла. Девушка сказала, что единорог мог явиться только такому рыцарю как я, а она, будучи девушкой взрослой не может быть удостоена такой чести. И до конца дня я слышал предложения понести сумочку, сразится с драконами или за не имением оных хотя бы вон с тем сараем.
Туман после Тулы стал попадаться чаще. Иногда мы могли видеть небольшие участки, покрытые белесой мглой с четко очерченными границами. Как будто туман как молоко находился, в какой-то емкости. Когда я впервые увидел такое явление, то снова вспомнил свой сон. Но проверять реальность моих сновидений решили после того как доберемся до цели. Иногда мглой были покрыты значительные пространства, и нам приходилось тратить немало времени на обход.
К концу на третьего дня пути такой массив преградил на путь неподалеку от Серпухова. Нам пришлось забирать на восток, сильно уходя с основного маршрута.
Двигаться решили вдоль небольшой речушки, которая текла на северо-восток. Через несколько часов пути у нас даже возникли сомнения, а сможем ли мы обойти такое большое пятно тумана. Но наши опасения оказались напрасны и через несколько часов прогулки по лесу пространство слева от нас начало очищаться. По мере нашего продвижения мгла отступала все сильнее и мы, сверившись с картой, решили дойти до дороги. Главное было постараться до темноты выйти на открытое пространство. Недавние приключения заставляли нас всерьез опасаться лесов.
По всему выходило, что мы должны успеть, но Ника предупредила, что будем ускоряться. После очередной коротенькой передышки, девушка подняла темп движения. Теперь, когда мы стали двигаться, чередуя бег и шаг, дело пошло гораздо быстрее.
Тропинки, по которым мы двигались, в принципе позволяли держать приличную скорость. Однако меня как всегда надолго не хватило. Через несколько часов глядя на мое посеревшее все в потеках пота лицо, Ника сжалилась. Мы снова перешли на тихий ход.
К деревне мы вышли уже в сумерках. Произошло это довольно неожиданно. На карте присутствовало поселение под названием Данки, но по нашим прикидкам его мы должны были пройти еще несколько часов назад. И сейчас уже давно должны были идти по бетонке к следующему пункту маршрута. Но ничего этого не произошло, и вокруг нас был все тот, же столь нелюбимый нами лес.
Тропинка, петляя по довольно густому подлеску, вывела нас прямо к околице первого подворья. Из-за забора раздался суровый басовитый лай, который тут же подхватило еще несколько собачьих голосов. Перед нами открылась вид обычной деревенской улицы. В двух домах от нас на лавочке сидело несколько бабок. Чуть в стороне от них на большущей куче песка игралась детвора. Сразу потянуло дымком, запахло жареной картошкой. После лесной тишины мы как будто нырнули в эту заводь звуков и запахов.
Замерев на границе лесной тени, мы с Никой озадаченно переглянулись. После того через что мы прошли картина, открывшаяся перед нами вызывала большую настороженность. После всех ужасов Мценска, после того что мы видели в других населенных пунктах вид абсолютно мирной и спокойно живущей деревни вызывал оторопь. А тот факт, что мы не услышали ни одного звука выдававшего близость жилья на подходе, меня сильно напрягал.
Однако наша нерешительность, очень скоро была замечена и, по-видимому, не правильно истолкована. В нашем направлении выдвинулся средних размеров дядька, вышедший из ближайшего двора. Не дойдя до нас метров, десять он остановился и, держа на весу "вертикалку" обратился к нам:
- Дарова люди добрые. Ну, че встали? Племянник мой Петька уж извелся весь, на вас глядючи. Говорит дядя Егор, можить стрельнуть в них с карабину. А я ему и говорю ты Петька дурень, чеж сразу-то стрелять. Надо сперва поздороваться, значить, порасспросить: "Кто такие, откудова, да зачем следовают?" Можить и стрелять то не понадобится. Оно ведь как, патроны то, нынче дорогие, че зря палить. - закончив свою речь он уставился на нас выжидательно.
- И тебе не хворать добрый человек. За предусмотрительность и проявленную житейскую мудрость от нас тебе большое спасибо. Люди мы простые, мирные, идем себе в Москву и стараемся по дороге ни кого не трогать. Если возражений у вас не возникнет, то мы бы к вам заглянули в гости с ночевкой, а наутро бы дальше себе пошли. Так как насчет ночевки то у вас. - выступил вперед с речью я, отпихнув за спину недовольно буркнувшую Нику. Видимо услышав наш разговор, спокойно дремавшая под мерный шаг Надя проснулась и решительно заявила свое мнение. Разобрать, что именно она имела в виду, не получилось, но видимо речь шла о том, что пора менять подгузник и кормить ужином. Услышав детский плачь, Егор изменился в лице. Напряженный прищур сменился доброжелательной улыбкой и он обернувшись помахал рукой в сторону дома стоявшего напротив того из которого он вышел сам. Затем повернулся к нам:
- Ну, вот так бы сразу и сказали что с дитем. Проходите, конечно. Сперва к председателю нашему заглянем, а пока то-сё баньку истопим да и определим вас на постой.
Сразу после знакомства и коротенького рассказа нас отправили в баню. Мы, перепоручив заботу о Наде дочери Кондратия Павловича, Татьяне, отправились на помывку. Попарившись по очереди, в парилке и хорошенько отмывшись, мы вышли уже новыми людьми, на свежий деревенский воздух. Надю пытались уложить спать, однако дело не шло, и Ника отправилась укладывать ребенка. Надя, удостоверившись, что Ника на месте тут же уснула и мы почти одновременно очутились за столом.
Деревня действительно называлась "Данки". В отличии от деревни в которую я угодил сразу после катастрофы - эта жила себе вполне достойно, с нормальным количеством взрослых и вполне деятельных мужиков. Почему они продолжают жить спокойно, когда вокруг бушует смертельная эпидемия, мне объяснить не могли. А вот почему до катастрофы они жили так благополучно, объяснялось двумя причинами. Во-первых, неподалеку от деревни практически на ее территории находился храм "Святителя Николая" при котором был мужской монастырь. И братия, конечно, оказала свое благотворное влияние на моральный облик жителей, а во вторых один из земляков местных крестьян, выбившись в Москве в люди, родную деревню не забыл. Этот предприимчивый человек смог договориться еще с несколькими предпринимателями и совместно с ними организовал экологически чистое производство продуктов. Поначалу это были парники и молочная ферма. Со временем, получив подпитку, местные мужики подсуетились и арендовали пару ставков под рыбу. Потом спевшись, ну или спившись, тут Кондратий Павлович путался в рассказе, с егерем организовали заказник в соседнем лесу и начали принимать охотников туристов из среды тех же предпринимателей. Ну а потом постепенно оказались использованы и все остальные возможности, которые давала деревня. Все это мы узнали в процессе обстоятельного ужина организованного в нашу честь Кондратием Павловичем Краснодубовым, местным, как его уважительно называли, Председателем. Хотя должность председателя, как и колхоз имени 25 летия РККА благополучно перестала существовать еще на заре перестроечных времен. Однако бывший коммунист Краснодубов, принимавший деятельное участие в восстановлении храма при этом партбилет свой бережно хранил и вспоминал былые времена с сожалением. Где-то после шестой, как раз после того как был убран партбилет и помянут СССР, Кондратий Павлович встретился взглядом с батюшкой Петром сидевшим как раз напротив него. Видимо не в первый раз происходили подобные моменты, потому как Председатель изрядно смутившись, предложил дорогим гостям ложиться отдыхать так как "они должно быть очень устали с дороги". Что было очень кстати, так как мы с Никой уже с трудом удерживали сидячее положение.
Отвалившись от стола, мы добрели до отведенной нам комнаты и повалились спать. Кажется я заснул еще до того как моя голова коснулась подушки.
Проснулись мы довольно рано, однако, несмотря на это чувствовали себя отдохнувшими и выспавшимися. Сказывался долгий здоровый сон, впервые за большой промежуток времени в полной безопасности. Как только мы привели себя и Надю в порядок и выполнили все утренние процедуры, нас позвали завтракать. На завтраке помимо хозяев присутствовал и давешний "батюшка" Петр. Надю потчевали смесью на свежем молоке ну, а мы благополучно перебивались остатками вчерашнего пиршества. Ближе к концу завтрака, уже под чай с пышками и вареньем батюшка предложил нам пройтись и поболтать.
Вчера за ужином нас почти не расспрашивали, в основном выступал Кондратий Павлович, а мы скромно отмалчивались. Теперь же стало понятно, что подробного расспроса не избежать. Мы, в очередной раз, переглянувшись с Никой, согласились. Петр предложил пройтись к храму, а мы не стали возражать. Я про себя решил, что обязательно нужно зайти поставить несколько свечей.
Пока шли, я, как мог подробно, рассказал о наших приключения. При этом скромно умолчав о большей части подвигов совершенных в Орле. Остальные детали, я не счел нужным замалчивать. Но как мне показалось батюшка, отметил мою неискренность в определенных моментах. И дослушав, принялся расспрашивать. Очень скоро я понял, что мои попытки умолчать, успеха не имели. Тут к разговору подключилась Ника и довольно толково доложилась о событиях в Орле. Судя по некоторым вопросам, у меня возникло ощущение, что батюшка не всю жизнь отдал служению церкви. Ника, очевидно придя к тем же выводам, спросила, напрямую:
- Уж больно вопросы у тебя специфические, ты божий человек, чем раньше занимался?
- Так тем и занимался. - ответил с улыбкой отец Петр - Майор запаса, ВДВ. Довелось и там и тут отметиться. Так, что некоторый опыт есть.
- Хм ..., тада понятно. - хмыкнула Ника. - Ну а мы люди скромные, я спортсменка. Биатлоном занималась, а он вот так и вообще менеджер.
- Ну, ну. - скептически покивал отец Петр. - Ладно, это не суть. Люди вы, как мне представляется не плохие, что по нынешним временам немало. Разговор этот с вами я затеял потому, что хочу попросить у вас помощи.
- Помощи? У нас? - удивилась Ника.
- Да, помощи и именно у вас. Тут вот какое дело. У нас в монастыре спор выходит. Я здесь только как деревенский батюшка, а в монастыре свой настоятель. Он же и для меня начальство. Вот его позиция на мой взгляд неправильная. - продолжил развивать свою мысль священник.
- И что ж вы хотите, что б мы все подробно ему рассказали про то, что происходит, и вы смогли его убедить. - Спросил уже я.
- Это тоже, конечно, но понадобится мне от вас кое-что другое. Я пока не буду ни чего говорить. Сейчас мы встретимся с отцом настоятелем, а потом будет собрание. Там будут и деревенские и монахи. Будет решаться как нашей общине дальше жить. - ответил батюшка.
- Ну, раз вы нам свою просьбу не высказали то и ответ на нее мы пока давать не будем, а настоятелю вашему расскажем все, как и вам.
- Что ж так и поступим. - подвел итог Петр.
Мы подошли к храму, и я отпросился на пять минут. Ника мне компанию составлять отказалась. Я же в одиночестве отправился внутрь.
В церкви было свело. Как-то солнечно. Привычные запахи, гулкий шорох шагов, просторный купол над головой все это привело меня в состояние умиротворения. Возникло ощущение, как будто бежал, бежал в гору. И вот, наконец, добежал и можно остановиться перевести дыхание. Я постоял немного перед иконами, поставил пять свечей и, перекрестившись, вышел из храма. Как будто вынырнул из теплой воды под ветер.
Внизу меня ждала Ника недовольная задержкой.
- Пойдем уже. - буркнула девушка хотя я итак не отставал от нее.
Отец Петр стоял поодаль и разговаривал с двумя монахами. Увидев, что я вышел из храма, он помахал нам рукой. Мы с Никой подошли к нему, а затем все вместе отправились к отцу-настоятелю.
Я почему-то думал, что встреча пройдет в какой-нибудь монастырской келье с серым сводчатым потолком и при чадящей лучине. Но отец Петр обойдя храмовые постройки, повел нас дальше к небольшому административному зданию, где на втором этаже и располагался настоятель. Кабинет, в который нас пригласили, был обставлен вполне современно. Если бы не характерные одеяния принимающей стороны можно было бы подумать что мы в обычном офисе.
После короткого знакомства нас усадили за стол и вежливо предложили чаю, мы так же вежливо отказались. После того как приличия были соблюдены мы в общих чертах рассказали о наших приключениях. Трудно было определить, насколько большое впечатление производят наши слова на настоятеля. Самым сильным проявлением эмоций было то, что когда речь дошла до памятного автобуса, виденного нами в Мценске, настоятель встал и подошел к окну. Он ни как не комментировал наше повествование и почти не задавал вопросов. Когда мы закруглились, он так же вежливо и спокойно предложил нам принять участие в собрании и попросил оставить его. Мы с Никой вышли первыми, а отец Петр немного задержался в кабинете. Не успели мы выйти на улицу, как он снова присоединился к нам. Мы вернулись на храмовое подворье, а пока шли, зазвонил колокол, созывая людей.
Постепенно небольшая площадь перед храмом оказалась заполнена людьми.
Я с удивлением понял, как много на самом деле людей проживало в "Данках". На мой вопрос Петр ответил, что сейчас на площади около четырехсот человек деревенских и человек шестьдесят монахов.
Какое-то время народ стоял, перешептываясь и гадая, что будет говорить "монастырское" начальство.
Но ожидание продлилось не долго. Буквально через пару минут на крыльцо храма вышел отец-настоятель в сопровождении рослого и худого монаха. Сейчас настоятель выглядел совсем не так как несколько минут назад в кабинете. Там перед нами был немного растерянный усталый дядька, который кажется, не хотел слушать, то, что ему рассказывают. Теперь же это был уверенный в себе сильный, и даже властный человек. Когда он заговорил и его голос зазвучал над толпой ощущение силы, исходившее от него, только усилилось.
- Братья и сестры. Суровые испытания постигли нашу страну. Страшная болезнь распространилась повсюду и погубила тысячи людей. Землетрясения раскололи землю. Странные и необъяснимые явления происходят повсюду. Однако, несмотря на весь этот кошмар, творящийся вокруг наша община, благословением божьим не пострадала. Я уверен, что Господь охранил нас как верных рабов его. Узрев, что мы живем в труде и молитвах он даровал нам спокойствие посреди бушующего хаоса. Он отвел страшные болезни и жутких созданий, рыщущих повсюду.
Я свято верю что Господь не оставит нас своим заступничеством. Мы же должны оправдать его любовь и его дар нам. Как мы можем это сделать? В первую очередь не отступать от законов божьих.
В эти тяжелые времена мы должны проявлять смирение, принимая те испытания, которые будут нам ниспосланы свыше. Как бы тяжело нам не приходилось мы должны проявлять любовь к ближним и поддерживать их по мере сил. И, конечно же, мы должны укрепиться в вере и с еще большим усердием делать то за что нас одарил Господь. Трудиться в поте лица добывая хлеб насущный и молится веруя что Господь не оставит нас своей заботой.
Именно здесь в нашем доме Господь даровал нам спокойствие, когда вокруг царит хаос и разрушение. Именно здесь мы должны со смирением принять все будущие испытания, которые ниспошлет нам Господь.
Мы жили в мире до того как пришла эта беда, проживем и теперь.
Видимо настоятель рассчитывал на этом закончить выступление, но в этот момент отец Петр взбежал на несколько ступеней и обратился к людям. Настоятель, видя происходящее, с недовольным лицом вернулся обратно.
- Прихожане и братья монахи. Я обращаюсь к вам, потому что считаю крайне важным донести до вас свои мысли. Отец настоятель, несомненно, прав в том, что мы трудом и молитвами заслужили этот шанс. Шанс продолжить жизнь в новую эпоху. Мир который нас окружает, изменился. Наши гости рассказали про непонятных и опасных тварей. Про мародеров, объединившихся в банды. У нас нет оснований не доверять этим словам. Тем более что достаточно выйти за порог, чтобы удостовериться в их правдивости. А если это все правда, то очень скоро нас ждет встреча и с бандитами и с непонятными существами. И именно поэтому мы должны изменить свой уклад жизни. Так же как ранее мы усердно трудились на поле, так же усердно мы должны теперь трудиться, укрепляя стены наших домов. Господь даровал нам шанс, и мы не имеем права пренебрегать им, а это значит что помимо труда и, молитв мы должны готовиться к бою. Когда враг встанет у нашего порога, мы должны быть способны дать ему отпор. Нам даровали передышку. Как долго она продлится, знает только Господь Бог, но к тому моменту, когда она закончиться мы должны быть готовы. Готовы к тому, что весь этот ужас попытается прорваться в наши дома. Нельзя терять ни минуты. - Петр говорил уверенно, и было видно, что его слова находят отклик среди толпы.
- Хватит. - с верхних ступеней крыльца заговорил настоятель. - Отец Петр, несмотря на свою многолетнюю службу церкви так и не смог изжить свою страсть к насилию. Столь щедро питаемую его военным прошлым. Теперь же он, пользуясь моментом, хочет распространить эту свою страсть и привить ее окружающим. К моему горькому сожалению его слова об опасностях имеют некоторое основание. Но я считаю, что мы выжили и сохранили свои дома только потому, что не позволили злобе царившей в прошлом мире проникнуть в наши сердца и в наши души. Именно потому, что мы жили в любви к Господу и Любови к ближним, нам удалось избежать всех тех ужасов, которые теперь происходят повсюду. Я так же уверен что, только отказавшись от насилия, мы сможем пережить это страшное время.
Как относится к словам Петра решать вам. Следовать им или нет, это выбор каждого человека. Я же могу сказать, что после такого вопиющего неподчинения терпеть его выходки не намерен. Хорошо, что этот вопрос разрешился сейчас, когда все прихожане здесь. Я лишаю отца Петра его прихода и отрешаю от сана. - монастырские приняли эти слова с молчаливым удовлетворением, а вот деревенские отреагировали не так мирно. Человеческие голоса слились в гулкий рокот, который нарастал как волна, набегающая на берег. Настоятель явно не ожидал такой бурной реакции. Стало ясно, что так завершить эту ситуацию не получиться и придется как-то "сглаживать углы". Выждав походящий момент, он снова заговорил:
- Терпеть неповиновение подчиненного я не стану, но как я уже говорил, некоторый смысл в его словах есть. Поэтому я согласился отправить его к старцу Иоакиму. Для всех нас и для меня в том числе его мнение будет определяющим. Что касается дальнейшей судьбы отца Петра, то он сам решит чему посвятить себя. Думаю, что ему вполне по силам будет решать вопросы безопасности нашей общины. Тем более что они его так беспокоят. В любом случае это будет его право и выбор. Я же буду ждать того что скажет старец. Как он рассудит наше противоречие. - закончив этими словами настоятель развернулся и вошел в храм. Его спутник задержался для того что бы крикнуть в толпу:
- Расходимся братья и сестры, собрание закончено. - после чего последовал за своим руководством.
Монахи не торопясь расходились по своим делам. Деревенские же продолжали гомонить. Те, кто собрался было уходить, видя такое дело, возвращались. Все ждали последнего слова от Петра. Он, видя, что без этого не обойтись, поднялся еще на пару ступеней и заговорил:
- Родные мои не волнуйтесь. То, что я теперь не ваш батюшка, не значит, что я куда-то пропаду. Если кто-то обратится ко мне за советом, я с радостью помогу, чем смогу. Что касается слов отца настоятеля о моем прошлом, то это правда - насилия в нем было предостаточно. Я думал, что никогда больше мне не придется обращаться к знаниям обретенным тогда. Однако я ошибался, и сейчас наступило как раз такое время. Священнослужителей у нас с избытком, а вот тех, кто мог бы управиться с оружием, почти нет. Теперь я уверен, что смогу быть гораздо полезнее для вас не как деревенский батюшка, а как солдат. Времени у нас остается все меньше, поэтому я сейчас отправлюсь к старцу, а вы расходитесь по домам.
Народ, успокоенный тем, что любимого батюшку никто у них не забирает, начал расходится. Петр, не задерживаясь, сошел со ступеней храма и, перекрестившись, направился к нам.
- Ну что люди добрые теперь уже можно и поговорить. До этого момента я еще не был уверен в том, как все повернется. В каком качестве и о чем я буду вас просить, а теперь все предельно ясно. У меня в деревне оружие есть у тридцати двух человек. "Нарезное" у четырнадцати. Обращаться с ним умеют всего человек десять. По людям стрелять доводилось только двум кроме меня. Один из таких сейчас ушел лося охотить. Дело нужное. Мясо нам пригодится. Остался только один и помимо меня только он сможет дать достойный отпор, если пожалуют вооруженные люди. Забирать его из деревни ну ни как нельзя. Мне же нужно сходить до старого пещерного монастыря. Он тут не очень далеко - километрах в десяти. В принципе я мог бы проделать этот путь и в одиночку, но ... там по дороге будет мельница. На этой мельнице засел Костя Бирюков со своими товарищами. Когда-то это был не плохой парень. По глупости попал в тюрьму несколько лет назад. Наша исправительная система сильно изменила его взгляды на жизнь, и теперь он постепенно превращаться в настоящего зверя. Пока вроде еще человеческие черты не утратил но, судя по слухам, дело идет не лучшим образом. Вот он-то там и верховодит.
Бандой я бы это пока называть не стал. Основное их времяпрепровождение это употребление доступного алкоголя. Но персонажи там все напрочь асоциальные, да к тому, же с оружием. Сколько именно их там обитает, я точно не знаю. Двое из них местные уроженцы, еще один вроде из соседней деревни. Есть там кто еще или нет неизвестно. Это меня немного напрягает. Я кроме совета у старца хочу попросить его перебраться пока в деревню. А если с ним что-то случилось и ему нужна будет помощь, то сам я не справлюсь. Тут мне ваша помощь и понадобится. Это как минимум. А если там еще какие-нибудь звери непонятные, то будет и максимум. - сказал Петр и выжидательно уставился на нас.
Я уже был готов на все согласиться, но Ника успела раньше:
- Дай нам с партнером пару минут обсудить твое предложение. Мы немного посовещаемся и дадим ответ. - сказала Ника взяв меня под локоть.
Петр ожидавший видимо, что мы сразу согласимся, с несколько обескураженным выражением на лице выговорил: "Ну ладно" и отошел в сторону, давая нам возможность пообщаться наедине.
- Ты как я понимаю, собрался впрягаться за этого Петра? - спросила меня девушка, когда бывший батюшка отошел достаточно далеко.
- Ну да собираюсь, а ты против? - не стал тянуть с ответом я.
- Уверена, что этот твой батюшка темнит. Помогать ему или нет, я пока не определилась. Только прежде чем принимать решение нужно понимать во что мы ввязываемся. - высказалась Ника.
- И во что, по-твоему, мы в ввязываемся? - спросил я.
- Хм. Во-первых, для того что бы сгонять туда и обратно мы ему не нужны точно. Он вполне справиться со всеми сложностями. Обойти какую-то мельницу даже с дедушкой на закорках по местным лесам, да еще и местному не проблема. Во-вторых, я уверена, что к старцу уже ходили после всех бед и проверяли его самочувствие. Иначе никто не стал бы так уверенно ожидать от него советов. Вот тебе пара моментов для обдумывания. - ответила мне Ника.
- Ну и зачем же мы понадобились Петру тогда? - задумчиво спросил я.
- Не знаю, и меня это раздражает. Есть мысль про банду эту. Что хочет он ее с нашей помощью проредить. - высказала свое предположение девушка.
- А местных, почему не привлечет? Банда вроде небольшая как раз самое то для тренировки. - задал я очередной вопрос.
- Хрен его знает. Может не такая уж там и банда просто люди какие-то. Без суда и следствия их бандитами считать я бы не торопилась. Кроме того ты же слышал. Двое из них местные из этой же деревни. Свои считай. Что б на таких с оружием в руках пойти мало одних подозрений. - ответила мне Ника.
Я задумался. Мой первоначальный порыв медленно угасал. Ведь правда, мало ли кто там у них в мельнице поселился. Может они сами будут потом им туда зерно на помол таскать. В голове моей постепенно стали складываться причины для отказа. Но додумать эти мысли я не успел. Из-за угла ближайшего дома выскочил мальчишка и бросился к Петру. Увидев бывшего священника, пацан начала кричать что есть сил: "Батюшка, они Настю увели". Мы двинулись к Петру. Успели как раз что бы услышать, сбивчивый рассказ паренька о приключившемся несчастье.
Около часа назад в дом местной самогонщицы "Никитишны" пожаловали двое. Один из этих двоих как раз и был недавно помянутый Костя Бирюков. Приобретать самогон им показалось чересчур расточительно и, по их мнению, не соответствовало текущему моменту. Бабке дали по голове, а самогон экспроприировали. Но и этого им показалось мало они зашли в соседский двор и там избили хозяина дома и его жену. Связали их и забрав все мало-мальски ценное насильно увели их дочь Настю.
Когда речь зашла о молодой девушке на щеках Ники заиграли желваки.
- Ну что вы со мной? - спросил Петр с перекошенным лицом.
- Да, только патронов прихватим. - ответила Ника.
- Тогда встречаемся здесь через десять минут. - выдохнул Петр и сорвался с места.
Мы тоже потрусили в сторону отведенного нам домика. По пути на бегу говорить было не особо удобно, но когда мы забежали внутрь и начали быстро собираться я исхитрился спросить у Ники:
- А как же твои сомнения? Вдруг он пацана подговорил.
- "Броник" одевай и не умничай. Патроны все, какие есть в рюкзак и воды прихвати. Меня не жди, беги сразу к месту встречи. Я сейчас Надю проведаю и тебя догоню. - сказала девушка, не удостоив меня ответом.
- А все-таки? - обернулся я в дверях.
- Если это развод, то либо убьют нас, либо я успею первой. Понял? - резко ответила девушка.
- Понял. - ответил я немного офигев от заявленных перспектив.
- А если понял, то бегом! - рявкнула Ника и выпихнула меня мы наружу. Я не стал задерживаться и припустил в сторону храма. По пути, как и обещала, Ника догнала меня. Судя по ее удовлетворенному виду с ребенком все было в порядке. Спросить я уже не успел. На перекрестке маялся Петр. Увидев нас он, не дожидаясь, побежал в сторону леса. Нам пришлось увеличить темп, чтобы не потерять его из вида.