Дмитриева Марина : другие произведения.

Допрос с пристрастием

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 14.10.2016
    a>

    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

    ПРИЕХАВ ДОМОЙ, КРИСТИНА ОБНАРУЖИВАЕТ СВОЕГО МУЖА С ПРОЛОМЛЕННОЙ ГОЛОВОЙ, ЛЕЖАЩИМ В ЛУЖЕ КРОВИ. И,КОНЕЧНО, ГЛАВНОЙ ПОДОЗРЕВАЕМОЙ В ЭТОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ СТАНОВИТСЯ ИМЕННО ОНА.
    ИРОНИЯ СУДЬБЫ, НО ВЕСТИ ДЕЛО ПОРУЧАЮТ ЕЕ БЫВШЕМУ ЛЮБОВНИКУ, У КОТОРОГО К КРИСТИНЕ БОЛЬШИЕ ПРЕТЕНЗИИ. А ЕЩЕ РАЗЪЕДАЮЩАЯ ДУШУ ЗЛОСТЬ, ЖГУЧАЯ ОБИДА, ЛИШАЮЩЕЕ ВОЛИ ВОЖДЕЛЕНИЕ, НУ И, САМОЕ ГЛАВНОЕ, ЛЮБОВЬ, ДА ТАКАЯ СИЛЬНАЯ, ЧТО ЕЕ НЕ СМОГЛИ РАЗРУШИТЬ НИ ГОРЕЧЬ ПРЕДАТЕЛЬСТВА, НИ БЕГ ВРЕМЕНИ, НИ РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ НИМИ.
    АВТОР ОБЛОЖКИ АНАСТАСИЯ РЯБОВА
  
  ДМИТРИЕВА МАРИНА
  "ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ"
  
  ГЛАВА 1
  День ужасный. С утра небо хмурое, а еще мерзкий холодный дождик и ветер бросающий под ноги, опавшие уже пожухшие листья. Погода на улице совпадает с тем, что творится в моей душе. Там уже пять лет хозяйничает тусклая поздняя осень, с вечным плачем и промозглостью. И никакой надежды на избавление, никакой надежды на наступление зимы, а потом весны. Моя жизнь - вечная осень, постоянная слякоть.
   Машина остановилась у красивых ворот нашего загородного дома. Сердце замерло. Как же не хочется возвращаться в свою золотую клетку. Глянула на часы. Без пяти минут полседьмого вечера. Усмешка невольно появилась на губах. Я научилась быть максимально пунктуальной. Конечно, с ним и не такому научишься. Нажала на кнопку пульта, прикрепленного к связке с ключами, и гаражные ворота медленно поднялись вверх. Машина заехала на территорию двора. Всё, клетка опять захлопнулась! Впрочем, она захлопнулась давным-давно, еще пять лет назад, когда я при свидетелях сказала "да" в загсе. Просто в этом доме своя несвобода ощущается по максимуму. Порой кажется, что даже мое дыхание под его контролем.
   Очень странно... Почему-то окошки не горят. Машина Роберта Евгеньевича стоит в гараже, значит, он дома. Для послеобеденного сна поздновато... Как всегда, дом пугал своей мрачностью. Руки дрогнули и ключи упали на каменную дорожку. В этом скопище металла, стекла и современных материалов нет места уюту. Это клетка, дорогая, эксклюзивная, но клетка! Подняла продрогшими пальцами ключи и пошла к стеклянной двери дома. Щелкнула выключателем, желая включить освещение. Ничего не произошло... Сегодня такие сильные порывы ветра, возможно, из-за этого проблемы с электричеством. Без света дом кажется еще более мрачным и темным, угнетающим своей угрюмой неприветливостью. По коже прошелся холодок... Отчего-то стало вдруг не по себе. Ощерилась, словно кошка, почувствовав угрозу непонятного происхождения. Такое ощущение, что из этой темноты за мной кто-то наблюдает, внимательно смотрит за каждым движением.
   - Роберт Евгеньевич! - позвала я мужа.
   Тишина. Давящее, пугающее беззвучие. И только ветер за окном жалобно завывает, словно он тоже вот уже лет пять постоянно страдает.
   - Роберт Евгеньевич!? - на этот раз мой голос звучал громче.
   Странно. Куда он мог подеваться? На улице окончательно стемнело, поэтому в доме ни черта не видно. Кажется, на кухне были свечи и спички. Но я не помню точно, где. Лучше пойти в гостиную, там камин, возле него много всяких зажигающих штучек и стоят красивые декоративные свечи, подаренные мамой на восьмое марта. Выставила руки вперед, чтобы не наткнуться на приоткрытую дверь, стены или мебель, медленно пошла в сумрак, туда, где, по моим представлениям, должна была быть арка гостиной. Глаза постепенно привыкли к темноте, позволяя видеть очертания предметов
   - Роберт Евгеньевич! - снова позвала я. - Какие-то проблемы со светом, вы звонили в аварийную службу?!
   Безмолвие. А невидимая шерсть на коже продолжает подниматься дыбом и ощущение наблюдения не проходит. Может, это Роберт Евгеньевич решил развлечься игрой в молчанку и скоро над ухом раздастся его шипящий голос: "Крысеныш, ты пришла".
   Тишина. Полное леденящее душу безмолвие. Сделала несколько шагов в сторону белеющего камина. А потом вдруг споткнулась обо что-то твердое, лежащее на полу. Не смогла удержать равновесие, упала. Руки попали в неприятную липкую жидкость. Что за гадость тут разлита?
   Поднесла пальцы к лицу, ощутив какой-то специфический запах. Кровь?! Это запах крови!
   - Аааааааааааа!!! - раздался в комнате мой крик.
  На полу бездвижно лежал человек. Что за дурацкая игра?!
   Лихорадочно заскользила по полу, пытаясь поднятья. Пальцы наткнулись на какую-то железную штуку. Кочерга от камина, отбросила ее куда подальше. Опять поскользнулась, еще сильнее вымазываясь в клейкой тягучей жидкости.
   Неожиданно включился свет.
   - Аааааааааааааа!!
   Тело на полу - это мой муж, Роберт Евгеньевич, а вокруг его головы целая лужа крови! Серые глаза бездвижно смотрят в потолок. И этот застывший взгляд не может принадлежать живому человеку.
  Неужто случилось, свершилось? Неужели он умер? Все секунды, минуты, часы, дни, месяцы, годы нашего брака я мечтала о его смерти. Чтобы он подох, как собака! Как же я хотела его убить! Сколько вариантов смерти придумала.
   - Ха-ха-ха! - раздался в комнате истерический хохот.
   Неужели даже мертвый он надо мной смеётся? Нет, это я, пялясь на бездвижное тело, хохочу, как ненормальная. Мои руки все в крови, словно я и правда виновница смерти мужа.
   - Ха-ха-ха! - продолжает вырываться из моего горла хохот.
   Роберт Евгеньевич заслужил все это, он достоин даже большего! Надеюсь, ему на том свете достанется по полной, и черти будут старательно поджаривать его на сковородке или в чане кипящей смолы. Пусть ему будет больно, нестерпимо больно!! Пусть Роберт Евгеньевич пройдет все семь кругов ада, как проходила их я в течение долгих пяти лет нашего ненавистного брака!
   Не знаю, сколько времени я сижу на полу, не делая ничего, чтобы убедиться в его смерти, вымыть руки и подумать о том, как дальше жить.
   - Ха-ха-ха!! - опять вырывается изо рта зловещий хохот.
   Потом смех сменился воем... А в голове зазвучали когда-то сказанные мужем слова: "Крысеныш, не смотри так. Мечтаешь, видимо, со мной расправиться. Глупая, если со мной что-то случится, вся правда выплывет наружу".
   Его смерть ничего не решит. Будет только хуже. Ну и пусть, пусть! Больше нет сил смотреть, как пусто, слякотно, проходят мои лучшие годы, окрашенные вместо радостей любви и материнства постоянной душевной и физической болью. Я устала быть жертвенным агнцем для всемогущего чудища. И теперь рада, безумно рада, что он наконец-то подох! А вдруг все подумают, что это я убила мужа?..
   То смеюсь, то плачу. Видимо, я сошла с ума. Но сейчас даже тюрьма не страшит. Уверена, там я все равно буду ощущать себя свободней, чем в этом проклятом доме. Из глаз брызнули слезы, а вой, вперемешку с хохотом, все также оглашали пространство. Вытерла щеки, пальцами, размазав кровь по своему лицу. Надо что-то предпринять. Для начала, например, позвонить папе.
   - Кристина Сергеевна, что вы наделали?!
   Вздрогнула, обернулась, в проёме арки стоял заместитель моего мужа. Корольков, кажется, его фамилия. Да, Корольков Виктор, а вот отчество забыла.
   - Это не я... - еле шепчут мои губы.
   В мужских глазах читается ужас. Вдруг поняла, мне никто не поверит, даже пытаться не будут. Зачем? Ведь из меня так удобно сделать убийцу, опять превратив в жертву. Виктор (черт, как же его по отчеству) подошел ближе, наклонился над телом мужа, дотронулся до его шеи, проверяя пульс. По его глазам, удрученному кивку головой, поняла, это в самом деле случилось, и Роберт Евгеньевич умер.
   - Ха-ха-ха, - в который раз не смогла сдержать рвущийся из горла истеричный смех.
   Заместитель мужа достал из кармана телефон.
   - Анатолий, тут беда случилась. Кажется, Роберта Евгеньевича жена убила. Нет, не шучу. Пришли сюда наряд полиции.
   Заорала:
   - Я не убивала, нет, это не я!! Не я-я-я!!!
  
   ГЛАВА 2
  На столе передо мной лежала папка с делом Кристины Швец, к которой я отчего-то боялся прикоснуться. Какая ирония судьбы. Почему расследование поручили именно мне?
   - Обыкновенная бытовуха, - заговорил мой коллега Димка Лапугин, - Следственный комитет при прокуратуре привлекли только потому, что ее муж большой полицейский начальник. Дескать, чтобы это дело свои же не расследовали. Пытаются создать видимость объективности. Это особенно актуально, учитывая должности ее супруга и папы. А тут и расследовать особенно нечего. Поспорила с мужем и бамс, кочергой по голове.
   Одеревенелыми пальцами раскрыл картонную папку с материалами дела. Сердце тревожно забилось. Она... Когда-то горячо любимая, девочка, ставшая постоянной занозой в моих мыслях, с предательством которой я до сих пор не могу смириться. Меркантильная сука! Стерва! Обманщица! Растоптавшая своими изящными ножками такое красивое чувство между нами. Наплевавшая в душу, устроившая там пепелище из моей любви и мечтаний... єВолодь, прости, ты, возможно, когда-то чего-то добьешься в своей жизни, ты упрямый мальчик. Но я хочу жить на широкую ногу, здесь и сейчас. У нас разные статусы, и давай будем откровенными - обеспечить тот уровень жизни, к которому я привыкла, ты не сможешь.?
   Сука! Шлюха! Подстилка для старого развратника! Я засажу ее по полной, несмотря на все должности и деньги ее родственников! Пусть для разнообразия попробует пошиковать за решеткой!
   - Хорошенькая! На актрису какую-то похожа.
   Вздрогнул. Это Димка подошел и разглядывал через мое плечо фото подозреваемой в папке.
   - Да, - угрюмо ответил я и перелистнул страницу.
   Отчего-то не хотелось, чтобы он на нее смотрел.
   - Защита будет проталкивать состояние аффекта и прочую лабуду, - предположил Димка.
   - Кто-то за три дня до событий отключил все камеры. Да и с электричеством непонятки. Все это не очень сочетается с аффектом, а тянет на умышленные убийство, - стал размышлять я. - Кроме того, судебно- психиатрическая экспертиза признала ее вменяемой. Так что статья 105 или по крайней мере 111, часть четвертая, и до пятнадцати лет светят нашей красотке.
   Пусть теперь барствует на нарах, гребаная сучка!
   - Надо проверить ее звонки и связи, - опять включился в разговор Димка, - уверен, у такой крали должен быть молодой любовник.
   Странно, это, в целом, здравое предположение вызвало во мне что-то, очень похожее на ревность. Вопреки всякой логике я до сих пор считаю ее своею.
   - Улик предостаточно, - продолжил говорить Лапугин, - а папочка и остальные вряд ли посмеют вмешаться - резонансное дело получилось. Журналисты носом землю роют.
   Начал дальше просматривать материалы дела...
   єРоберт Евгеньевич не чета тебе, Володька. Ты по сравнению с ним глупый щенок, а он... Мне всегда нравились такие мужчины. Умный, щедрый, имеющий положение, да еще какое положение! Все подобные тебе песики по струнке ходят перед ним. Знаешь, ведь Роберт Евгеньевич - друг моего отца. Я еще малюсенькой девчушкой им восхищалась. Но вся эта разница в возрасте... даже не мечтала, что он обратит на меня внимание!?
   Сколько лет прошло, а я не могу забыть тех слов. Хотелось тогда ее придушить. Не мог поверить, что красивая сучка, говорящая все это, и моя Кристи, которая буквально сутки назад, насытившись после нашего безудержного секса, спала у меня на плече, - одна и та же женщина. Когда узнал ее ближе, имел глупость подумать, что нашел клад, оказалась, первое впечатление было верным. Кристи - обыкновенная дешевка, стекляшка, кажущаяся бриллиантом!
   єВсе твои мечты, это так по-мещански, так глупо и точно не для меня. Я не буду сидеть беременная с пирогами в ожидании, когда ты придешь со службы!?
   Перелистнул страницу папки. Опять её фото. Опять удар под дых. Черт возьми, я одержим ею, шизанулся давно, бесповоротно, и никак не могу выздороветь! А ведь она меня как будто кастрировала. После этой продажной суки я любить никого не могу, да и трахаться толком тоже. Нет, член стоит, работает как надо, но вот только всегда представляю, что это я ее деру, а не какую-то другую женщину. Девочка моя любимая, моя киса Кристи! Видимо, не так уж хорошо тебе жилось с этим старым шакалом, раз ты его кочергой со всей силы, да еще несколько раз, так, что даже череп треснул. Ну ничего, за решеткой будет еще хуже, уж я об этом позабочусь. И никаких сантиментов, Володька, никаких сантиментов! "Стекляшки" не заслуживают восхищения!
   - Эй, ты чего фотку то смял, - опять заставил меня вздрогнуть голос Лапугина.
   - Задумался немного.
   Димка недоверчиво глянул, но ничего не сказал.
   Нервы ни к черту. Углубился дальше в изучение дела. Димка прав, смахивает на обыкновенную бытовуху, и все улики против Кристи. Одежда измазана в крови потерпевшего, пальчики на орудии убийства, да и застали ее прямо на месте преступления, труп еще остыть не успел. Фото при задержании жуткие. На щеках Кристины бурые пятна, словно она, как вампир, пила его кровь. Только глаза, потерянные, словно у маленького котенка, который никак не может отыскать свою маму. Жалеешь ее? Слабак! Она тебя не пожалела! Ну что ж, Кристинка, завтра свидимся!
  
   ГЛАВА 3
  Крысныш, ты опять опоздала, неужели так сложно приходить вовремя?
   Да, для меня это действительно сложно. Поскольку каждый шаг в сторону дома дается с трудом, я невольно оттягиваю момент возращения. Ведь пока за мной не закрылись гаражные ворота, есть хоть какая-то иллюзия свободы. Иллюзия.
   - Подойди сюда...
   Я всегда стараюсь не смотреть на Роберта Евгеньевича. У него жуткие глаза, бледно-серые, холодные, грязные. И, конечно, не решаюсь ослушаться. Как только подошла ближе, щеку обожгла пощечина, а потом еще одна. Мужские руки схватили меня за волосы, больно потянули.
   - Не думал, что выпускница высшего учебного заведения может быть такая тупая.
   С Робертом Евгеньевичем я никогда не спорю. Пробовала однажды, оказалось, это очень больно и, главное, бесполезно. Тянущие за волосы пальцы все-таки вынудили взглянуть на него.
   - Не будешь приезжать вовремя, не разрешу посещать твою дурацкую работу. Будешь дома сидеть и ждать мужа, как полагается примерной жене.
   Вот тут мне стало по-настоящему страшно.
   - П-простите меня, Роберт Евгеньевич, п-простите, - мой голос срывается и дрожит.
   Сама себя противна - маленькая, жалкая, побежденная. Бледная тень прежней Кристины Калашниковой. Я ненавижу просить, поскольку знаю - это, как и мои слезы, доставляет ему удовольствие. А я не хочу доставлять Роберту Евгеньевичу, удовольствие. Но сейчас нельзя по-другому, если он запрет меня в этом доме, я точно не выдержу. И тогда будет только один выход - перерезать вены на руках. Сильные пальцы схватили меня за горло... Сдавили, полностью перекрыв воздух. Ему нравится знать, что он может делать со мной всё, что захочет, и я полностью в его власти. Захрипела, судорожно вцепившись в мужские пальцы, попыталась освободиться... Когда-нибудь муж не рассчитает силы и задушит меня. Наконец, руки отпустили шею, но вдохнуть не успела, тут же получила удар со всей силы в живот. Боль обожгла. Открыла рот в надежде сделать хоть малюсенький глоточек воздуха. И вдруг поняла, я больше не умею дышать... В ногах не осталось сил, упала сначала на колени, потом на пол... Пальцами начала царапать собственное горло, пытаясь снять невидимые путы, мешающие сделать вдох... Захрипела... А Роберт Евгеньевич пнул меня носком ботинка, внимательно смотря, как я корчусь от удушающей боли. Потерять бы сознание.
   - Крысеныш, сколько раз тебе говорить, не смей мне сопротивляться!
  Опять тычок ботинком в живот.
   - Что разлеглась, сучка... раздевайся давай... Не забывай о своем супружеском долге!
   Послушно, несмотря на бушующую в теле боль, стащила с себя вискозное платье... А потом сразу же колготки с трусиками. Роберт Евгеньевич стоял с мерзкой улыбкой на лице и медленно расстегивал ширинку брюк....
   - Ползи сюда, Крысеныш. Побалую тебя своим хуем. Может, хоть на этот раз кончишь, фригидная сука.
   Нет, я не фригидная, во всяком случае раньше не была такой! Помнится, в прошлом некоторые даже, смеясь, называли меня "озабоченной киской". Просто каждый раз, когда Роберт Евгеньевич дотрагивается до моей кожи, внутри все трясётся от отвращения. Да и муж никогда не утруждал себя заботами о моем оргазме. Чему, признаться, я только рада... Сама себя, наверное, убила бы, если бы кончила под ним...
  
   - Швец, на выход!
   Вздрогнула. От воспоминаний меня оторвал голос охранницы следственного изолятора, дородной женщины лет сорока.
   Даже мертвым Роберт Евгеньевич не оставлял меня, продолжал измываться. Забудь, Кристи, забудь... не позволяй ему делать этого, не позволяй себя окончательно доломать!
   - Куда мы едем? - решилась полюбопытствовать я, застегивая на груди красивые пуговицы дизайнерского пальто. Кусочек прежней ненавистно-роскошной жизни, кажущийся здесь совершенно нелепым.
  - На допрос поедешь, в прокуратуру.
   Допрос, меня уже опрашивала полиция. Зачем еще? Надеются меня разговорить? Выбить признание? Думают, скажу им что-то новое? Я знаю много чего интересного, но на данный момент не готова рассказывать о наших реальных взаимоотношениях с мужем, по разным причинам - прежде всего, не хочу вытаскивать всю эту грязь наружу. Но самое главное, если начну говорить, могут возникнуть вопросы: "почему я все это терпела"?
  Уже скоро, наверно, грянет гром, Роберт Евгеньевич постоянно твердил, если с ним что-нибудь случится, то все узнают правду. Копии материалов разошлют по самым крупным газетам, а оригиналы отправятся прямиком в Следственный комитет. Вот тогда можно будет в своих рассказах быть более правдивой. А пока есть хоть какая-то надежда, что этого не случится, молчи, Кристи.
   На руках защелкнули наручники. Символично - видимо, свобода не для меня. Свои прежние кандалы - массивное золотое кольцо - я выбросила еще перед зданием следственного изолятора. Сняла с пальца и незаметно кинула в лужу... Грязь к грязи.
   Сегодня на улице выглянуло солнышко. Снега еще нет, но морозец, лужи сковал ледок. Водитель машины, довольно молодой парнишка, заинтересованно скользнул по мне взглядом, а потом еще раз. Неужели я еще могу кому-то нравится? Впрочем, мне всегда делали комплименты, Роберт Евгеньевич, помнится, надувался, как петух, когда ему говорили о моей красоте. Он был тщеславен во всем. Просто я привыкла относиться к себе, как к красивому, лишь чуточку живому манекену - кукле для старого развратника, которая уже неспособна на романтические чувства. Моя любовь осталась там, в прошлой жизни, с ним... Тсс, не вспоминай... но в груди все равно защемило. "Знаешь, Кристина, когда узнал тебе ближе, имел глупость подумать, что нашел клад, оказалась, первое впечатление было верным. Ты дешевка, стекляшка, кажущаяся бриллиантом!" Больно, мне до сих пор больно. Тсс...
   Возле прокуратуры дежурили журналисты. Сразу несколько микрофонов очутились около моего лица, несмотря на угрожающие жесты конвоирующего охранника.
   - Кристина Сергеевна, зачем вы убили мужа?!
   - Кристина Сергеевна, у вас есть любовник?!
   - Кристина Сергеевна, вы раскаиваетесь?!
   Кажется, я стала местной знаменитостью. То ли еще будет, когда разразится гром! Согнутой в локоть рукой прикрыла лицо. Неужели журналисты в самом деле думают, что я буду отвечать? И почему все забывают о презумпции невиновности? Еще суда не было, а меня уже все называют убийцей.
   Серая дверь кабинета следователя открылась... Этого не может быть! Боже... нет!.. Сердцу бесполезно говорить "тсс"... Оно разбухло в груди до неимоверных размеров, кажется, я стала одним большим, неровно бьющимся сердцем. Дышать стало совершенно нечем...
   В кресле следователя сидел Карпов Владимир Константинович. Моя вечная боль, вечная любовь, от которой мне когда-то пришлось отказаться. Если бы я успела подготовиться, то, наверное, не побледнела так, не оступилась, едва не рухнув на пол у его ног. Хорошо, хоть охранник поддержал. Володя хищно смотрел в мое лицо, наблюдая за моей реакцией, впитывая в себя мою растерянность и боль. Села на стул, спрятав под стол дрожащие, словно у алкоголички, пальцы. Конвоирующий парень вышел.
   В комнате повисло тягостное молчание. Не выдержала, посмотрела в его сторону, сразу же натолкнувшись на ответный взгляд. Полыхнуло жаром. Кристи, только не плачь, не вскакивай из-за стола, бросаясь в его объятья! Нельзя, Кристинка! Нет!!
   Володя такой красивый! А эта его извечная сексуальная трехдневная небритость. В прошлом я называла Карпова "ежиком", потому что, помнится, он постоянно кололся своей щетиной, и моя кожа после его прикосновений подолгу сладко-приятно горела. Вовке бы в кино сниматься, в роли отважных любовников, способных ради дамы сразиться с десятком, а то и сотней врагов, одинаково доблестных, что в бою, что в постели. Глаза зеленые, летние, теплые, густые темно-русые волосы, сексуально небритый подбородок, почти римский нос, четко выраженные губы. Красавчик, что сказать. У него наверняка за эти пять лет была куча женщин. Скорее всего, он женился, и его избранница родила деток, о которых Карпов, помнится, так сильно мечтал. Эта мысль не понравилась, отозвалась болью в душе, ведь я почему-то до сих пор считаю его своим.
   Мужские губы презрительно скривились. Жар в глазах исчез, сменившись неприязнью. Ничего удивительного, другой реакции трудно было ожидать. Володя не из тех мужчин, которые прощают предательство.
   - Ваша фамилия, имя, отчество?
   Усмехнулась, зачем эти вопросы? Конечно, времени много прошло, но неужели он забыл, как меня зовут?
   - Калашникова Кристина Сергеевна.
   Мужские брови вопросительно поднялись вверх.
   - Ой, точнее, Швец Кристина Сергеевна, - какая я дурочка, девичью фамилию назвала.
   Теперь усмехнулся он
   - Вы не помните свою фамилию?
   Помню, к сожалению. Но очень хочу навсегда забыть, как и человека, мне её давшую.
   - Возраст, место работы, сколько лет состояли в браке с убитым?
   - В деле это есть. И тебе уж доподлинно все известно. Зачем спрашивать?
   Лицо Карпова отстраненное и холодное, даже равнодушное. Видимо, мне привиделся его горящий взгляд.
   - Отвечайте.
   Он делает вид, что мы совершенно не знакомы, играет в игру "следователь и преступница". Что ж, мне остается только принять правила.
   - Двадцать девять лет, работала в архитектурном бюро "Домашняя симфония", архитектором-дизайнером.
   - Дом, в котором вы жили, ваш проект?
   Усмехнулась. Да, я сама создала свою золотую клетку.
   - Муж хотел что-то современное и необычное, ломающее привычные каноны архитектуры.
   - Заметный дом, - кивнул он. - По мне, так ужасная гадость.
   Если Карпов хотел меня обидеть, то зря, поскольку я сознательно создавала гадость - дорогую, эксклюзивную грязь.
   - На мой взгляд, в вашем рассказе после задержания есть несколько несоответствий. Охрану вы не держали, весь периметр двора дома был утыкан камерами, но они отчего-то тем вечером не работали. Как вы это объясните?
   - Я не разбираюсь в системе видеонаблюдения. У Роберта Евгеньевича был человек из его управления, который проверял периодически работу камер. Адресуйте ему подобные вопросы.
   - Его уже опросили, он говорит, что, когда был последний раз в вашем доме, все работало исправно.
   - Не могу дать никаких комментариев. Я не специалист и ничего не понимаю в этом.
  - Там не нужно быть специалистом, просто проводок перекусить.
  - Чтобы перекусить, нужно знать, где кусать. Я непременно запуталась бы в проводах.
  - Хорошо, оставим пока этот вопрос. Вы говорили, что, когда вошли в дом, освещения не было, а потом через некоторое время оно включилось...
   - Да, все так.
   - Однако в компании, обеспечивающей электроэнергией поселок, где расположен ваш дом, утверждают, что, несмотря на сильный ветер, отключений и проблем в тот день не было. И когда вы подъехали, автоматические гаражные ворота открылись без проблем, а ведь там стоит электромеханизм. Что вы можете сказать по этому поводу?
   - Никакого несоответствия, на мой взгляд, думаю, свет в доме отключил убийца, чтобы скрыться.
   Он усмехнулся.
   - А потом опять включил? Прошел мимо, и вы ничего не заметили.
   - Володя, послушай...
   - Владимир Константинович.
   - Владимир Константинович, послушай.
   - Кристина Сергеевна, прошу без фамильярности.
   Вот он как, словно не было между нами ничего, будто мы и правда первый раз сейчас встретились. Захотелось хлопнуть ладонью со всей силой по столу, чтобы он перестал прикидываться только следователем. Злость??? Надо же, я еще не разучилась злиться.
   - Владимир Константинович, знаете, я была в нервозном состоянии, не каждый день, придя домой, обнаруживаешь мужа убитым. В тот момент я и слона могла не заме....
   - Вы любили мужа? - неожиданно и резко прозвучал вопрос, а зеленые глаза с мрачным напряжением уставились на меня в ожидании ответа.
   Больно! Запрещенный вопрос от запрещенного человека. Даже дыхание вмиг перехватило...
   "Роберт Евгеньевич не чета тебе, Володька. Ты по сравнению с ним глупый щенок, а он... Мне всегда нравились такие мужчины. Умный, щедрый, имеющий положение, да еще какое положение. Все подобные тебе песики по струнке перед ним ходят. Знаешь, ведь Роберт Евгеньевич - друг моего отца, я им еще малюсенькой девчушкой восхищалась. Но вся эта разница в возрасте... даже не мечтала, что он обратит на меня внимание!"
   В день, когда были произнесены эти слова, я пришла подготовленной, с заранее хорошо отрепетированным текстом своей подлой роли. Да, еще не знала тогда, что мое замужество будет до такой степени ужасным. Сейчас, глядя в зеленые глаза, не могу врать, ложь вызывает болезненное отторжение в теле. Отвела взгляд, сделав наконец-то вдох.
   - Это не относится к делу.
   - Еще как относится. Вы, кажется, забыли, что вашего мужа нашли с проломленной головой в луже крови?
   Если бы это можно было вычеркнуть из своей памяти... и еще многое другое... Все последние пять лет моей жизни.
   - Отвечайте, какие у вас были отношения с мужем?
   Нет, я решительно не могу говорить с Карповым о своем счастливом в кавычках браке. Потому что нужно говорить неправду, а под его настойчивым, пытливым, прожигающим взглядом это более чем сложно. Боюсь Володя сразу поймет, почувствует фальшь.
   - Наши взаимоотношения тебя не касаются! - почти закричала я, снова перейдя на "ты".
   - Это не ответ, - прорычал Карпов и даже ладонью хлопнул по столу.
   Вздрогнула. Он злится, кажется, я физически ощущаю волны гневного напряжения, исходящие от мужского тела. За пять лет своего брака я стала специалистом по злости. Но сейчас отчего-то совершенно не страшно. Володя медленно поднялся со стула, вышел из-за стола. Он идет в мою сторону. Сердце снова начало разбухать, заполняя все пространство в груди. Того и гляди, ребра проломит. Жадно делаю глубокие глотки воздуха, но кислорода все равно не хватает. Карпов подошел плотную ко мне сидящей, мужские руки легли на плечи. Затряслась даже, словно на электрический стул попала.
   - Давай, Кристи, - раздался зловещий шепот на ухо, - расскажи мне, как ты трахалась со своим мужем. Хорошо тебе было? Ты с ним тоже кричала дикой кошкой во время течки, так же выгибалась, словно костей у тебя нет, закидывала голову, кусая губы и прося "ещё"?
   Задыхаюсь от его непрестанно бьющего током голоса, от рук, раскаленными тисками сжавших мои плечи. Лучше бы ударил. Что боль физическая, по сравнению с этой душевной пыткой?
   - Что ты себе позволяешь!
   Вскочила со стула, развернулась и... оказалась в мужских объятьях. В нос ударил его неповторимый запах, который невозможно с чем-то спутать, даже если пройдет двести лет. Запах родного, любимого человека. Не смогла противиться, вдохнула полной грудью и услышала, как он тоже втянул воздух через ноздри.
   - Кристи, - прошептал Володя, - Кристи...
   Мужские руки притянули меня к себе, сжали так, что даже кости хрустнули. В его голосе почудилась мука, такая же мука, которую испытывала я всё это грёбаное время. Неужели он до сих пор любит? Нет, это невозможно!
   Мужские губы накрыли мои. Требовательно, властно, поглощающе. Боже... Точно знаю, что этого делать нельзя, нельзя выдавать свои эмоции, но не могу - уже не властна над собой. Раскрыла жадно рот, а пальцы сами потянулись к его волосам, запутались в них. Мы припали друг к другу, как две до смерти голодные пиявки. Его руки обнимают, сжимают, вдавливают мое тело в себя. А мир начинает кружиться и лететь куда-то далеко-далеко, в наше прошлое, где не было грязных ужасных тайн, которые я вынуждена хранить. Он зарычал, оторвался от моих губ, стал покрывать жалящими поцелуями шею, вылизывая, покусывая меня, словно пытаясь насытиться лакомством. Ну надо же, я живая, живая, как женщина. Роберту Евгеньевичу так и не удалось меня убить. Низ живота приятно запульсировал, наполнился жаром, бедра двинулись вперед, желая не только почувствовать доказательство ответного возбуждения, но и потереться о него. Мужские губы снова накрыли мой рот, а руки начали лихорадочно шарить по телу, проникая под одежду. Ах, сжали грудь, ах, накрыли лобок через ткань юбки. И мне все равно, что мы в кабинете, куда в любой момент могут войти, хочу сполна выпить свою капельку возбуждения и страсти, ведь я все пять лет замужества точно замороженная была.
   В коридоре послышался чей-то смех. Руки Карпова замерли. Нет! Захотелось кричать: "Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся, пусть весь мир подождет! Разве я, за эти пять лет ада, не заслужила толику удовольствия?"
   Не заслужила... Володя отстранился. В глазах нет больше чувств. Словно тумблер переключил на другой режим. Или же мне привиделось? Они пустые, холодные, чужие. Наверное, такие поцелуйчики просто новый способ разговорить подозреваемую. Смотрит на меня изучающе, словно на новую разновидность какой-то отвратительной твари. Но руку не убрал, она все еще там, накрывает мой лобок, поглаживает, заставляя меня всхлипывать стоном удовольствия.
   - Ну же, скажи, Кристи, ты любила своего мужа?
   Ненавидела, презирала, боялась... Но произнести эти слова вслух не имею права, ведь тайны никуда не делись.
   - Лю-лю-била...- губы, возмущенные такой чудовищной ложью, задрожали.
   Затем вскрикнула, потому что рука на лобке судорожно сжалась, вызвав в теле боль. Схватил за волосы. В зеленых глазах даже не злость - ярость.
   - Зачем же ты его тогда кочергой по голове? Я тебя засажу, Кристи, засажу по полной! Ты мне за всё ответишь! Будешь долго куковать в тюрьме, вспоминая наши загубленные тобой жизни.
   А теперь боль в душе! Все там скрючивается, бьется в судорогах изощренных душевных пыток. Не плачь, только не плачь, Кристи!
   Карпов решительно отошел, открыл дверь в коридор.
   - Уведите, допрос окончен!
   Он не сказал "до свидания", не взглянул больше, отдав приказание, подошел к окну, уставившись в его стеклянную гладь. Боялась, что рухну на пол, и до выхода из кабинета придётся ползти, но нет, шатаясь, как пьяная, кое-как дошла до двери. Стены коридора, расплываясь, заплясали перед глазами, а долго сдерживаемые слёзы потекли по щекам. Смирись, Кристи, любовь для тебя невозможна.
  
  ГЛАВА 4
   Прирос к этому чёртову окну, а в груди бушует столько всего, что, кажется, скоро взорвусь от переизбытка эмоций. Из здания вывели Кристину, сразу же несколько журналистов кинулись к ней, тыкая микрофонами в лицо. Она выглядела потерянной сегодня, когда зашла в кабинет, и точно испытала шок, увидев меня. А поцелуй, что это был за поцелуй! Интересно, Кристина специально вела себя словно смертельно голодная сучка, чтобы потом использовать моё влечение к ней в своих целях? От нее всего можно ожидать. Или же бедняжка так измаялась за 5 дней в каталажке без секса? Это тоже вполне правдоподобно, уж кому-кому, а мне прекрасно известен ее темперамент киски-нимфоманки. Швец с конвоирующим ее парнем сели в машину, а тень меня словно отделилась от тела и полетела вслед за удаляющимся автомобилем, пытаясь хотя бы мысленно догнать ее. Постой Кристи, постой, я не могу больше без тебя! Сука! Карандаш, который я держал в руке, под силой воздействия злости, скрючившей мои пальцы, треснул. Тварь продажная, всю жизнь мою перековеркала, переломала меня слово деревяшку с грифелем! В теле каждая клетка кричит, требуя продолжения близости с ней. Конечно, дали лизнуть наркотик, а потом забрали.
   В кабинет зашел Димка Лапугин.
   - Ты чего сделал с подозреваемой, вышла вся в слезах?
   Она плакала? Кристи... Опять жалеешь её, слабак? Разве стекляшки достойны любви и жалости?
   - Просто обрисовал ситуацию и сколько ей светит. Дамочка, видимо, привыкла чужие жизни воспринимать игрушками.
   - В реальности она даже лучше, чем на фотографиях, - продолжил болтать Димка. - В следующий раз, чур, я ее допрашиваю.
  Захотелось двинуть своему напарнику и другу. Шизик ты, Карпов.
   "Лю-лю-била", вспомнилось ее протяжное признание и волна ревнивой ярости, прошедшая вслед по моему телу. Что ж, Кристи, попробуем выяснить, как сильно ты любила своего муженька на самом деле? И что действительно произошло в вашем благородном семействе той пятницей?
   - Нужно допросить окружение подозреваемой и ее мужа, - обратился я к Димке, - родственников, прислугу, друзей, коллег по работе.
   - Ищем любовника?
   - Что-нибудь да ищем.
  ***
   - Ваша фамилия, имя, отчество?
   - Гриценко Галина Михайловна.
   Передо мной за столом сидела женщина лет пятидесяти. Немного грузная, с широкоскулым доброжелательным лицом, от которого словно веяло теплом и уютом.
   - Сколько времени вы работали у Швец Роберта Евгеньевича и Швец Кристины Сергеевны домработницей?
   - Да вот уже два года... Знакомая порекомендовала, раньше она там прибиралась, а потом была вынуждена переехать.
   - Что вы можете сказать о вашей хозяйке, Кристине Сергеевне?
   - Да что сказать, хорошая девушка, вежливая, всегда поздоровается, спросит, как здоровье. В целом непритязательная, изысков кулинарных не заказывала. Ребеночка только бы ей, а она все с этими рабочими чертежами таскалась, как с малыми детьми.
   В самом деле, странно, что за пять лет брака Кристина так и не родила. Хотя нет ничего странного. "Все твои мечты, это так по-мещански, так глупо и точно не для меня. Я не буду сидеть беременная с пирогами в ожидании, когда ты придешь со службы!" Зачем такой холеной сучке детишки? Лишние хлопоты.
   - А Роберт Евгеньевич? Расскажите о нем.
   - Роберт Евгеньевич - мужчина серьезный и требовательный. Всегда держал дистанцию и смотрел несколько высокомерно, хотя мы ведь практически ровесники с ним. Он даже постарше на несколько лет будет. Вот уж глазастый, не дай бог где соринку увидит. Сразу отчитывал, да так, что себя ничтожеством ощущаешь.
   - Какие отношения были между супругами?
   - Не знаю, нормальные. Я ведь не всегда там находилась, только в понедельник, среду и пятницу, и когда они приезжали с работы, уходила. Роберт Евгеньевич не любил чужих людей.
  - Во сколько вы уехали в тот вечер?
  - Убралась, приготовила есть и ушла, часика два часы показывали. Роберт Евгеньевич не возражал, он ведь в отпуске тогда был.
  - Когда вы находились в доме кто-нибудь приходил?
  - Нет, никого не видела.
   - Скажите, Кристина Сергеевна ссорилась с мужем?
   - Я бы не сказала.
   Однако что-то в глазах женщины давало понять - она не договорила.
   - Неужели совсем не ругались?
   - Однажды, - голос женщины понизился, так обычно старушки пересказывают сплетни на лавочке, - я слышала, как Роберт Евгеньевич кричал на нее.
   - Значит, все-таки они ссорились?
   - Это не совсем ссора была... Хозяин орал на Кристину Сергеевну, а та молчала, ничего ему не отвечала.
   - Как орал?
   - Я не совсем разобрала слова. Ну что-то типа: "дура набитая, сколько раз можно повторять одно и то же". А потом через некоторое время: "упрямая сука".
   Пальцы с силой сжали ручку. Того и гляди, опять переломаю, как давеча карандаш. Неужели этот старый козел, на которого она меня променяла, мог говорить умнице Кристи такие слова?
   - А что Кристина Сергеевна?
   - Я же говорю, молчала.
   - Вы уверены, что он именно к ней обращался, а не беседовал с кем-то по телефону, например.
   - Мог и по телефону, конечно, - согласилась со мной домработница. Однако по лицу было видно, что она мало верила в такую возможность.
   - Кристина Сергеевна, когда вы бывали в доме, никогда не приезжала с другим мужчиной?
   - Не видела. Да и не тот Роберт Евгеньевич человек, чтобы позволить подобное.
   - Галина Михайловна, скажите, как вы думаете, Кристина Сергеевна любила своего мужа?
   Женщина задумалась.
   - Не знаю даже. Она несколько закрытый человек. Приветливая, ласковая, но держалась, как и муж, на расстоянии. Только тот придирался ко всему, а Кристина Сергеевна... такое ощущение, что ей было все равно, есть пыль, грязно или чисто, вкусно приготовлено или нет.
  ***
  Виктор Николаевич! Капитан юстиции Карпов Владимир Константинович беспокоит. Можно отвлечь вас от дел? Хотел поговорить об убийстве Роберта Евгеньевича.
   Корольков был старше меня лет на десять. Высокий, крепенький, плешивый, на лице сосредоточенность и серьезность. Мы пожали друг другу руки.
  - Присаживайтесь.
  Виктор Николаевич сел назад в свое кресло, махнул рукой, показывая, что я могу расположиться напротив.
  - Признаться, ждал вашего прихода, я ведь Кристину Сергеевну на месте преступления застал.
  - Да, кстати, хотел спросить, почему вы были тем вечером в доме Швецов? Пятница как-никак.
  - Роберт Евгеньевич тогда отпуск свой догуливал, но он такой человек, любил все под контролем держать. Вот и вызвал меня, чтобы отчитался. Я чуть ли не каждый день к нему таскался с докладами. Пятница и понедельник так в обязательном порядке.
  - Как вы попали в дом?
  - Позвонил, никто не отозвался. Потом калитку дернул. Она оказалась незакрытой. Это выглядело странным.
  - В доме дверь тоже была открыта.
  - Да.
  - Свет горел, когда вы пришли?
  - Только в коридоре и гостиной. Правда, в другие комнаты я не заходил.
  - Расскажите, что увидели?
  - Сначала услышал. Смех. Кристина Сергеевна хохотала.
  - Что потом?
  -Прошел дальше и увидел тело Роберта Евгеньевича на полу. Он лежал несколько в неестественной позе, около головы лужа крови, глаза не закрыты, взгляд застывший, сразу подумал - труп. Его жена сидела рядом, то смеялась, то плакала, руки, одежда в крови, даже на лице кровь. Картина, конечно, жуткая.
  Мурашки прошлись по коже, когда представил Кристину радом с покойником. Испуганную, растерянную... Бедная дево... Опять жалеешь ее, даже несмотря на то, что, возможно, она убийца, даже несмотря на то, что эта ведьма без всякого сожаления выбросила на помойку твои чувства, словно старый, отслуживший свое, ненужный хлам.
  - Кристина показалась вам вменяемой?
  - Ну как сказать, конечно, она была немного не в себе. Но меня узнала. Закричала, что не убивала мужа, ну и потом, когда приехала полиция, вела себя вполне адекватно.
  - В доме или когда подъезжали к нему, никого больше не видели?
  Корольков лишь отрицательно покачал головой.
  - Виктор Николаевич, вы, случайно, не знаете почему не работала система видеонаблюдения ?
  - Нет, Роберт Евгеньевич ничего не говорил по этому поводу.
  - Вы ведь служили вместе, и не раз бывали в их доме, какие взаимоотношения были между супругами?
  - Вполне нормальные, Роберт Евгеньевич постоянно хвастался женой: "Моя Кристина то, моя Кристина это". Часто покупал ей подарки.
  - Домработница вот сказала, что слышала, как Роберт Евгеньевич орал на Кристину Сергеевну. Вы что-нибудь подобное слышали?
  Взгляд Королькова изменился, стал задумчивым.
  - В отношении нее нет, но Роберт Евгеньевич иногда не сдерживался в словах. В управлении многим доставалось. У него были диктаторские замашки.
  А вот это уже интересно. Кристина ведь еще та гордячка. Может быть, нашла коса на камень и случился этот "бамс" по голове. Но почему так поздно, только после пяти лет брака?
  - Вам в том числе?
  - Что в том числе? - непонимающе посмотрел на меня Виктор Николаевич.
  - Доставалось от Роберта Евгеньевича.
  Еще до ответа Королькова понял - отгребал по полной. Впрочем, в системе внутренних дел у многих руководителей замашки далеки от идеальных.
  - Бывало, - равнодушно пожал плечами Корольков.
  ***
   - Ваши фамилия, имя, отчество?
   - Калашников Сергей Иванович.
   - Сергей Иванович, я следователь по делу вашей дочери, хотел выяснить некоторые моменты.
   Передо мной сидел седовласый мужчина. Немного полноватый, но это только придавало ему солидности, как и стильные очки в золотистой оправе, через стекла которых смотрели умные темные глаза. Кристинкины глаза. Мы с ним так и не познакомились тогда. Впрочем, на данный момент - это хорошо, думаю, если бы он знал о наших прошлых отношениях со своей дочерью, то настаивал на передаче дела другому следователю. А я теперь никак не могу от него отказаться... Теперь для меня дело принципа, засадить эту стерву!
   - Скажите, какие отношения были у вашей дочери с зятем?
   - Очень хорошие взаимоотношения. Они любили друг друга. Роберт вообще пылинки с нее сдувал. "Кристинка", "Кристина моя ненаглядная". Подарками ее задаривал.
   Насчет подарков мне уже сообщили, только шуб норковых - три, а украшений столько, что можно каждый день разные носить и месяц не повторяться.
   - Вы никогда не слышали, чтобы они ссорились?
   - Нет они жили душа в душу.
   - А вас не смущал такой солидный возраст избранника дочери? Если исходить из материалов дела, он ваш ровесник, и старше Кристины - на 25 лет.
   Глаза Сергей Ивановича забегали. На больную мозоль, видимо, наступил, все-таки отец, как-никак.
   - Роберт Евгеньевич - мой друг, так уж случилось, что Кристина в него влюбилась. Я ее понимаю, он мужчина харизматичный.
   "Роберт Евгеньевич не чета тебе, Володька. Ты по сравнению с ним - глупый щенок, а он... Мне всегда нравились такие мужчины. Умный, щедрый, имеющий положение, да еще какое положение!" А теперь моя мозоль начала болеть, щемить в груди...
   - Что, по-вашему, я должен был делать? Вставать в позу, говоря "только через мой труп"?
   - Не знаю, что, но я бы такому другу накостылял по шее.
   Зря я это сказал, Сергей Иванович побледнел. Совесть мучает его, еще как.
   - Скажите, они прожили в браке пять лет, а детей не было. Вам это не кажется странным?
   - Послушайте, молодой человек, как вас там?!
   - Карпов Владимир Константинович.
   - Вы задаете слишком личные вопросы! Не понимаю, чем эта информация может помочь делу?
   Немного повысил голос:
   - Я пытаюсь понять, почему ваша дочь, если они жили, как вы утверждаете, душа в душу, проломила мужу голову кочергой от камина!
   Сергей Иванович отвел глаза. Кажется, кое-какие соображения по этому поводу у него имелись. Но только вряд ли он будет со мной ими делиться.
   - Кристина сначала хотела поработать. Знаете, она очень талантливый архитектор. А Роберт, у него есть сын от первого брака, в этой связи этот вопрос для него не был важным.
   С отпрыском убитого тоже надо побеседовать. Его еще не допрашивали, но алиби у него железное, во время убийства он летел в Таиланд на отдых. И до сих пор еще не вернулся.
   - У Кристины Сергеевны был любовник?
   - Да как вы смеете!
   Его возмущение не удивило, признаться, вопрос я задал специально. Поскольку этот заботливый папаша неимоверно меня бесил. Хотелось хорошенько врезать ему, прямо руки чесались. Как можно было отдать Кристи, мою темноглазую девочку, какому-то старому козлу?
   - Отвечайте на вопрос.
   - Я ничего не знаю об этом.
   - Может, любовница была у Роберта Евгеньевича? Он ваш друг, мог с вами поделиться.
   И эту фразу я произнес специально, чтобы еще сильнее его задеть. Калашников Сергей Иванович в гневе вскочил.
   - Что вы себе позволяете, молодой человек, надо будет поговорить с вашим начальством!!
   - Успокойтесь, Сергей Иванович, обычные вопросы. Я ведь должен выяснить правду.
   Отец Кристины сел, решив, видимо, не белениться раньше времени. Мудро. Мне вот тоже нужно попридержать свои эмоции.
   - Нет, у Роберта Евгеньевича не было любовницы, у Кристины тоже не было другого мужчины. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю. Они любили друг друга.
   - Тогда почему ваша дочь решила поиграть головой мужа в гольф? От большой любви и страсти, видимо? - так и не смог сдержать ехидства.
   - Я-я не знаю...
   Забавно, а ведь отец думает, что именно дочка убила своего мужа. Несмотря на отрицание этого факта самой Кристиной. Весь город тоже так считает. Но родители, они ведь должны до последнего оправдывать своих детей. А Сергей Иванович даже для проформы не сказал: "Моя дочь - не виновата". Значит, для этого есть серьезные причины. Что-то тут не так, Вовчик, не сходится...
  
  ***
   - Ваши фамилия, имя, отчество?
   - Звонарева Юлия Александровна.
   На стуле сидела миловидная блондинка, с красивыми серыми глазками, которые не без интереса посматривали в мою сторону. Губы у нее тоже ничего, тюнингованные ботоксом, но соблазнительные. Остальное, экипированное в чуть ли не лопающуюся на груди белую обтягивающую блузку и ярко-алую юбку, выглядело так же аппетитно для любого, у кого есть член. Бьюсь об заклад, она сейчас находится в поисках очередного амурного приключения. И, кажется, моя персона во вкусе Юлии Александровны. Может, приударить за ней, развлечься, попробовать остудить огонь в теле, который вызвала эта нечаянная встреча с прошлым? Кого ты обманываешь, Вовчик? Нет, ты, конечно, можешь ее трахнуть, но этот долбаный пожар останется! Я не смог его потушить за эти долгие пять лет. А уж сейчас, когда туда подбросили дровишек, теперь это практически нереально!
   - Юлия Александровна, я вас вызвал по делу Швец Кристины Сергеевны. Расскажите мне, что вы думаете о подозреваемой.
   - Кристинка, она странная.
   - Как понять, странная?
   - Ну какая-то немного не живая?
   Вопросительно поднял брови.
   - Лишний раз не улыбнется, не поговорит. Со всеми дистанцию держала.
   - Она что-нибудь рассказывала о своих отношениях с мужем?
   - Смеетесь, нет, конечно. С ней нормально можно было только о работе разговаривать, ну или о каких-то общих предметах.
   - Юлия Александровна, вы, случайно, не знаете, были ли у Кристины Сергеевны с кем-нибудь любовные отношения, кроме мужа? Может вы или кто-то другой из коллектива видели что-нибудь интересное?
   - Любовника ищете? - усмехнулась девушка. - Зря, не про Кристинку это, она была верна своему муженьку. Наш директор уже года два по ней слюни пускает, а он видный мужик.
   - И что? - спросил напряженно я, мысленно желая настучать по роже и этому бабнику директору.
   - Полный ноль. Она даже не замечала его интереса.
   - Неужели так сильно мужа любила?
   Юля немного задумалась.
   - Ну, говорите?
   - Не знаю, любовь ли это, иногда мне казалось, что она его боялась...
   - Боялась? С чего вы так решили?
   - Кристина всегда впадала в панику, если приходилось задерживаться на работе. Бежала мужу звонить, однажды я слышала, как она оправдывалась, словно маленький ребенок перед строгим учителем.
   - У них была большая разница в возрасте,- напомнил я.
   - Да, но называть мужа на "вы", как-то ненормально это...
   Я был полностью согласен с ней. В моем представлении, браки с такой большой разницей в возрасте вообще нормальными трудно назвать.
  ***
   Остальные разговоры с коллегами ничего не дали. Димкины допросы тоже оказались малоинформативными. Мама подозреваемой, как и отец, настаивала на большой любви между супругами. Коллеги ничего не знали, не видели, не слышали или же не хотели говорить. Распечатка телефонных номеров подтверждала отсутствие любовника. Кристина звонила мужу, родителям, редко брату, общалась с заказчиками. Но после завершения работы над проектом телефонные разговоры прекращались. И значит, любовником мог быть только заказчик последнего, так и не выполненного ею проекта. Но это женщина. А в то, что Кристина сменила ориентацию, как-то верилось с трудом.
   - Нда, надо признать, с любовником мы ошиблись, - высказал я свои мысли вслух, после отчета Димки о проделанной работе - Мотива то нет получается.
   - Может мы не ту фигуру ищем? - предположил Димка. - И дело вовсе не в любовнике, а в любовнице? Вдруг дамочка убила муженька из ревности? А что, седина в бороду - бес в ребро, как говорится. Кристина была третьей женой Роберта Евгеньевича, и каждый раз разница в возрасте между супругами была все больше.
   - Это тоже надо проверить, - без энтузиазма согласился я. - А еще поговорить с его бывшими женами.
   Если честно, мне слабо верилось, что кто-то в здравом рассудке будет гулять от такой женщины, как Кристина.
   - Обычно главный мотив - деньги, - выдвинул самую распространенную идею Димка.
  - Завещания убитый не оставил. А значит, после выделения супружеской доли наследниками являются жена и дети. Конечно, он мог пригрозить оставить все сыну. И в денежный мотив я охотно поверил бы, будь на ее месте другая девушка. Но Калашникова, то есть Швец, Кристина Сергеевна... Зачем ей это? У папы солидный пост, у мамы бизнес, сама Кристина тоже неплохо зарабатывала.
   - А может, Швец не врет? Был кто-то третий, убивший Роберта Евгеньевича, и подставивший ее?
   Вздрогнул. Эта версия тоже требовала более детальной проработки. Но, в неё тоже слабо верилось... Потому что... Потому что я был возле ее дома тем вечером. Зачем? Сложно сказать. Сам себе не могу внятно ответить на этот вопрос. Случайно увидел ее в супермаркете, искал подарок для одной женщины, с которой спал иногда, когда приспичит. Увидел и понял, хочу еще на нее смотреть. Хотя бы издали. Она шла, ангельски, нет, ведьмовски красивая, мужики оборачивались вслед, но Кристи не замечала, погруженные в свои, кажется, далекие от всего земного мысли. Словно загипнотизированный, пошел следом, почти час таскался по этому огромному торговому комплексу. Ходил за ней, как трус, прячась за манекены, стенды, витрины, посматривая на Кристи украдкой, не решаясь подойти ближе. Да и что я мог бы ей сказать: "Привет! Как поживаешь? Отлично? А я все пять лет не могу тебя забыть, несмотря на то, что ты, сучка драная, предпочла другого"! Как мазохист со стажем, таскался за ней по всем этим магазинам и бутикам. А душу ломало болью, колотило неразделенной любовью, резало воспоминаниями о былой страсти. Кристи вышла из торгового комплекса, спустилась на подземную стоянку, а я тенью за ней. Захотелось тогда стать насильником, маньяком, зажать женский рот своей широкой ладонью, утащить в темный угол, вдохнуть ее запах, а потом... одного запаха мне вряд ли хватило бы... Оттрахать ее за все пять лет, когда я вроде бы кончал, но удовольствия от секса так и не получал, только разрядку... Моя машина оказалась почти рядом. Чудо, однако я не потерял ее в потоке автомобилей. Ехал осторожно, чтобы Кристи не заметила, старался не бросаться в глаза, не привлекать внимание. Шпион хренов! Вел ее почти профессионально. Она остановилась у своего причудливого дома, а я проехал по дороге дальше, притормозив возле соседней стройки, где уже была припаркована машина. Стоял там минут пятнадцать, не вылезая из салона автомобиля, пялясь на кованые ворота и необычные линии дома, в котором жила некогда любимая до беспамятства девочка, моя распутно-невинная киса Кристи. Терзал себя мыслями, что в это время она сливается в горячих объятьях со своим мужем. Прямо с порога, да так жарко, что даже свет не включили. Но, кажется, я ошибался - в то время она опускала тяжёлую металлическую кочергу от камина на голову своего дражайшего супруга. Только вот почему электричество не включила? Убивать при освещении, как ни крути, намного удобнее. А значит, версию о внезапной ссоре можно отмести как несостоятельную. Скорее всего, свет сознательно не включили, чтобы подкрасться по-тихому и... размозжить череп.
   Версия о каком-то третьем человеке, причастном к убийству, в силу моего нахождения возле дома супругов Швец, была также маловероятной. Ну во всяком случае, никого, выходящего из их дома за эти пятнадцать минут, я не видел. Конечно, можно было перепрыгнуть через забор сзади двора, но в такую дождливую слякотную погоду, остались бы следы на земле и заборе. Однако оперативная группа ничего не обнаружила. Может, преступник вышел позже, когда я уже уехал? Но зачем, скажите, пожалуйста, убийце сидеть в доме так долго, рискуя в любой момент быть застигнутым?
   В общем, моя дорогая обманщица Кристи, у меня есть куча улик, чтобы посадить тебя за умышленное убийство. Плотоядно улыбнулся. Но перед тем, как упечь эту сучку за решетку, удовлетворю свое похоть, поиграюсь с ней. Если быть честным, мне безумно хотелось снова ее увидеть и не только... снова лизнуть своего персонального наркотика. Ничего, потерпи немного, Вовчик, скоро устроишь ей сексуальный допрос с пристрастием. У меня есть один хороший знакомый, который может помочь в этом.
   - Саш, привет. Там у тебя в следственном изоляторе подозреваемая находится, Швец Кристина Сергеевна. Выдели мне пожалуйста камеру, часика на три, хочу взять у нее показания.
   Дружок заржал.
   - Все три часа будешь показания брать?
   Усмехнулся про себя его догадливости. Буду брать, и не только показания.
  
  ГЛАВА 5
  
  - Плыви-плыви, Крысёныш, не бойся, не утонешь!
   В нос попадает жидкость. Нет, я не умею плавать, точнее, не умею дышать под водой. Небольшие пузырьки воздуха вместе с жизнью выходят из открытого в попытке вдохнуть рта. Мужские руки перестали удерживать мою голову. Выныриваю. Откашливаюсь, отплевываюсь, сидя на полу красивой ванной с наливными 3D полами.
   - Плыви-плыви, Крысёныш, не бойся...
   Мужские пальцы опять хватают за волосы и погружают мою голову в воду. Пытаюсь вырваться, вынырнуть, но разве слабому маленькому крысёнышу по силам бороться с большой и сильной крысой? Жизнь покидает мое тело танцем из пузырьков воздуха. Один пузырек, второй, третий. Интересно, на каком из них я умру? Нет, он вытащит! Роберт Евгеньевич только пугает, на самом деле он боится потерять свою девочку для битья. Ведь ему надо над кем-то издеваться, он подсел на эти эмоции и уже не может без них. Но мужские руки продолжают удерживать мою голову. Странно, я, кажется, вся погрузилась в воду, и жидкости теперь не маленькая заполненная до краев ванна, а ее много-много... целое море, целый океан, весь мир. Кристи, ты же можешь от него уплыть, и Роберт Евгеньевич не найдет тебя в этой толще воды! Боли и страданий больше не будет! Отчаянно заработала руками, ногами, всем телом, стремясь туда, глубже, дальше, к свету. Я умираю?
   Сделала глубокий глоток воздуха и... подскочила с жёсткой поверхности тюремной кровати. Сон! Всего лишь сон. Кристи! Это Роберт Евгеньевич умер, а ты живая! Живая! Ну так и живи, Кристина, черт тебя побери! Теперь никто не сможет над тобой измываться! Не сможет?! Муж все равно нашел способ меня мучить. Теперь во сне. Страх, ненависть перед ним так глубоко засели внутри моего тела и сознания, что не дают нормально жить. Нет, не возьмешь, все равно освобожусь от всей этой грязи и буду счастливой, забуду навсегда пятилетний ад, который устроил мне усопший супруг! Я смогу, наполню свою голову новыми воспоминаниями и впечатлениям.
  А если меня осудят за убийство мужа? Сколько лет я могу получить? Восемь... девять? Выйду на свободу почти в сорок. Кошмар... Вся жизнь загублена в попытке сохранить чужие тайны. Радует одно, детство у меня было счастливым, да и потом тоже... жизнь подарила немного счастья, немного времени... с ним...
   Володя... Как сейчас помню наше знакомство. Тогда я была Калашниковой, во всех смыслах этого слова. Красивая, уверенная в своей неотразимости и таланте, дочка обеспеченных родителей, привыкшая, что практически всё для нее доступно. В том числе мужчины, стоит только пальчиком поманить... Мы встретились в ночном клубе. Банально. Возможно, но дело в том, что Володя Карпов не относился к категории тех людей, которых там можно увидеть. Он совсем из другой среды, где всего добиваются трудом и своим умом. Такие мужчины, как правило, не тусуются в подобных заведениях. Просто парни из нашей компании подрались с другими, и хозяин клуба вызвал полицию. Одним из прибывших оперативников и был Карпов. Я глянула на него и всё - пропала. Тушите свет, и, чур, не подглядывать, не подслушивать, оставьте скорее нас наедине! Желательно на всю ночь! Нет - на три ночи! Ах, какой я была тогда восхитительно наглой!
   - Молодой человек, простите, не расслышала, какое у вас звание?
   Зеленые глаза смотрели на меня с неприязнью, пожалуй, даже презрительно. Было видно, что он не очень-то жалует девиц, подобных мне в тот момент: веселых, самоуверенных, в подпитии, отдыхающих в дорогих и престижных клубах. Ему, наверное, больше по нраву занудные домашние клуши. Хотя нет, не совсем так, такие типы предпочитают нежных, женственных, возвышенных девушек, которых хочется оберегать и защищать. Впрочем, на мой взгляд, одни от других не далеко ушли. А вот я могу быть разной, и такой, как ему нравится, в том числе.
   - Лейтенант полиции, Карпов Владимир Константинович.
   - "Младший лейтенант, мальчик молодой, я хочу потанцевать с тобой" - запела я.
  А потом, виляя бедрами, подошла к нему, обхватила руками мужскую шею, прислонившись всем телом, туго упакованным в обтягивающее ярко-зеленое платье. Только Владимир Константинович не был настроен шутить. Молниеносное движение и вот я уже на "пионерском" расстоянии от такого притягательного мужского торса, а мои руки, как у примерной девочки, вытянуты по швам. Конечно, я попыталась сопротивляться, но куда там, этот бугай выше меня на целую голову, а силищи в нем... более чем много. Он как скала! Однако мысли в моей голове витали совсем не благопристойные, потому что меня безумно волновали удерживающие меня в прилежном положении горячие мужские пальцы. Аж тряхнуло прямо всю! Его сила, суровость показались жутко эротичными. Облизнула вмиг пересохшие губы и ощутила ответную реакцию. Даже несмотря на устроенное Карповым расстояние между нашими телами он на меня среагировал. Женщины всегда это чувствуют. Зрачки зеленых глаз чуть расширились, взгляд стал другим, напряженным, горячим, а пальцы, кажется, сильнее впились в мои предплечья.
   - Я просто лейтенант, - спокойный голос ничем не выдавал почудившееся мне возбуждение.
  Неужто, правда, показалось? Выдаю желаемое за действительное?
   - Если я буду называть тебя полковником, отпустишь моих друзей? Они совершенно не виноваты в этой драке.
   Усмехнулся.
   - Обязательно, после выяснения личностей и дачи показаний.
   - А обыскивать будешь? - снова посмотрела в его все-таки расширенные зрачки, на поверхности которых застыло изображение моего лица. - Знаешь, у меня есть пистолет и даже какой-то поро...
   Договорить не успела, один неожиданный разворот и теперь я прижата щекой к декоративной штукатурке стены ночного клуба. Мужское колено молниеносно вклинилось между моими ногами, вынуждая расставить их шире. Руки подняты по обе стороны от головы и тоже прижаты к стене. Попытки высвободиться ни к чему не привели. Куда мне справиться с этим медведем в погонах!
   - Не дергайся, - зашипел на ухо старший лейтенант.
   Ой, кажется, я доигралась! Пальца бесцеремонно начали ощупывать мое тело. Шею, плечи, груди, ложбинку между ними, потом вниз по женственным изгибам. В движениях нет ничего эротичного, это самый настоящий обыск, но я так сексуально заряжена, что невольно выгнулась, выпятив попу ближе к мужскому туловищу. Наглые руки прошлись по внутренней поверхности моих бедер и легли на трусики. Из моего горла вырвался полустон-полувсхлип. Внизу живота произошел словно толчок, который привел в движение, перевернул кверху дном все внутри меня, заставив промежность пульсировать в ожидании продолжения прикосновений. Кажется, шевельни он там легонько пальцами, и я забьюсь в оргазме.
   - Обманывать нехорошо, - раздался возбуждающий шёпот на ухо.
   - Эй, ментяра, ты чего к ней лапы тянешь!! - заорал Вадик, парень из нашей компании, который за мной ухаживал.
  Ну надо же было ему вмешаться! Эх, Вадик, эти пальцы перевернули не только мои внутренности, но и все представление о мужчинах, любви и сексе. Я, кажется, больше не смогу без них!
   Мужская рука на моих трусиках, боже, как я и хотела, шевельнулась. Этим движением он словно кости из меня вытащил, превратив в безвольную, мечтающую оказаться с ним наедине, подрагивающую от желания бесформенную субстанцию. Всхлипнула и обернулась, желая увидеть, понять, а как на старшего лейтенанта действует наша близость, но... тут подскочил Вадик и врезал Карпову в глаз.
   - Руки от нее убрал!!
   Лейтенант ответил точным ударом в челюсть, от которого мой, теперь уже точно бывший, парень упал на пол. Вот тут-то и завязалась настоящая драка, на разнимание которой прибыл еще один наряд блюстителей порядка. Пришлось звонить папе, чтобы помог. Вскоре в каталажке, куда нас загребли, появился папин друг, полковник полиции - Швец Роберт Евгеньевич. Все недоразумения сразу разрешились. Роберт Евгеньевич всегда умел производить впечатление.
   На следующий день вечером я стояла у дверей отделения, где работал старший лейтенант Карпов Владимир Константинович. Ждала, когда он закончит дела и пойдет домой. Не могла по-другому! Мне нужно было понять - мощнейшее сексуальное, и не только, притяжение в самом деле существует между нами, или же мне все привиделось под воздействием паров алкоголя? Ведь утром я проснулась другой, влюбленной, с танцующими бабочками внутри живота, которые постоянно порхали, закручивая в моем животе небольшие вихри. От них мне было щекотно, и, наверно, поэтому я постоянно улыбалась. Словно идиотка... Нет, не привиделось! Стоило взглянуть на Карпова и крылатые бестии устроили в животе целую бурю. Только вот старший лейтенант полиции, кажется, совершенно не был рад нашей встрече. Смотрел в мою сторону хмуро, даже с неприязнью.
   - Привет, - протяжно пропела я, сияя, словно до блеска натертый самовар, и постаралась выдать свою самую обворожительную улыбку, под фирменным названием "устоять невозможно". Складка между густыми бровями Карпова стала только глубже, а радость от лицезрения моей прекрасной физиономии так и не появилась. Похоже, у него в животе полный штиль наблюдается, и никаких завихрений, вызванных полетом прекрасных насекомых, в помине нет.
   - Здравствуйте, Калашникова Кристина Сергеевна.
   Фыркнула. Как официально! Карпов хотел пройти мимо. Но я вцепилась в его локоть, не давая уйти. Ах, как посмотрел на руку, словно заморозил, нет, обжег! В общем, рука отнялась.
   - Старший лейтенант, скажи, чтобы ты стал со мной разговаривать, мне нужно совершить преступление?
   - Попробуй, - ответил он, стряхивая мою онемевшую руку со своего локтя.
   - Ты же полицейский и должен предотвращать преступления, а не толкать на совершение новых! Я пожалуюсь твоему начальству!
   Карпов обернулся и так улыбнулся, что я, кажется, взлетела на полметра вверх от восторга.
   - У меня и так из-за тебя выговор и фингал под глазом.
  Но несмотря на его слова, я почувствовала, поняла, лед треснул и пошел крупными глыбами по теплоте взаимного интереса. А я уж постаралась взглядом, прикосновением к его руке добавить жара, чтобы даже самые стойкие льдинки не просто растаяли, а даже превратились в пар...
   - Швец, на выход!
   Как не хочется выныривать из этих счастливых воспоминаний! Затеряться бы там, остаться в них навсегда!
   - Сегодня тоже на допрос? - уточнила я у охранницы, а сердце тревожно забилось, неужели мы снова увидимся.
   - Радуйся, Швец, свидание тебе разрешили.
   Большая комната, куда меня привели, была разделена перегородкой, с одной стороны которой находились родственники, а с другой - подследственные. Перегородка, в свою очередь, дробилась выступающими панелями на отдельные кабинки, в каждой в каждой из которой находились стул и телефонный аппарат. По другую стеклянную сторону меня ждал папа.
   Папа... Всё это время, я делала все возможное, чтобы никто из родных, особенно отец, не догадались о том, как несчастен мой брак. Когда мы приходили в гости к родителям, старалась быть веселой, улыбчивой, выглядеть Кристиной Калашниковой, а не бледной ее тенью. Боялась, что папа или мама обо всём догадаются, поймут о моем вранье насчет "большой любви, долго зревшей в душе", о которой я не решалась никому поведать и которой "не смогла противиться". "Долго зрела" только похоть Роберта Евгеньевича. Еще с подросткового возраста ощущала на себе его липкие, нескромные взгляды.
   - Доченька, как ты?
   У папы грустные глаза.
   - Все хорошо.
   - Разве в этом месте может быть хорошо?
  Как ни странно, здесь намного лучше, чем последние пять лет моей жизни. Особенно после того, как я узнала, что дело об убийстве Роберта Евгеньевича ведет Карпов. Пусть Володя сейчас очень зол на меня и смотрит презрительно, пусть! Главное, что я теперь хотя бы изредка могу им любоваться!
   - Нормально, пап, жить можно. Только очень скучно в одиночной камере. Я думаю попросить, чтобы мене перевели в общую.
   Может быть, среди тюремных разговоров других несчастных женщин, я реже буду вспоминать свое вынужденное замужество и перестану ощущать себя израненной птицей, которую всю истыкали прутьями золотой клетки.
   - Нет, Кристи, - в глазах отца появился страх, - ты жена крупного начальника полиции, это может быть опасно. Люди, которые сюда попадают, ненавидят тех, кто находится по другую сторону закона. А уж про зависть людскую вообще молчу.
   Отчего-то совершенно не страшно, я и так уже вся переломанная. Вред ли мне будет больнее, чем тогда, когда я, уходя вырывала вместе с сердцем свою любовь. Или когда муж, подтащив меня к горящему камину, выжигал той самой кочергой, которой его убили, татуировку на моем плече - маленькую рыбку, сделанную в честь большого старшего лейтенанта Карпова. {"У моей жены не должно быть татуировок на теле, ты же не зечка какая-нибудь!?}
   - Доченька, - отец понизил голос, - скажи, зачем ты это сделала? Вы ведь хорошо жили с Робертом?
   Папины глаза смотрели с надеждой. Он наверняка подозревал, несмотря на мою игру, что не все так ладно "в датском королевстве". Ведь старые друзья должны догадываться о повадках друг друга. Я понимаю папу, он хочет развеять свои сомнения и не чувствовать себя виноватым. Но у меня нет больше сил жертвовать собой, для того чтобы все другие были счастливы.
   - Папа, - тоже понизила голос я, чтобы рядом сидящие случайно не расслышали, о чем мы беседуем, - будь готов к тому, что все узнают...
   Не договорила, но отец меня понял, его глаза потрясенно расширились...
   - Дочка, прости....
   Подняла вверх руку, призывая его остановиться в своей покаянной речи. Телефоны ведь могут прослушивать. Да и в конце концов, это было прежде всего мое решение.
   - А главное, папа, я не убивала Роберта Евгеньевича.
   - Почему ты не хочешь поговорить с адвокатом? Он лучший в нашем городе по уголовным делам...
   - Потому что твой хваленый адвокат вместо того, чтобы сосредоточиться на доказательстве моей невиновности, хочет выдать меня за умалишенную.
   - Ты его в самом деле не убивала? - в голосе отца сомнение.
   Если даже папа мне не верит, то что можно говорить обо всех остальных...
   - Папа, если бы я решила с ним расправиться, то сделала бы это намного раньше.
  Отец вроде бы кивнул, однако сомнение все равно читалось на его лице. Но продолжать дальше расспросы он, слава богу, не стал.
  - Доченька, у меня еще одна неприятная новость. Воспользовавшись отсутствием хозяев, ваш дом обокрали. Ты не представляешь, что они там устроили, даже обои зачем-то сорвали.
  Вот оно. Не я одна мечтала выбраться из липкой паутины Роберта Евгеньевича.
  - Мы с мамой там немного прибрались, но вообще, конечно, ужас, придётся делать ремонт.
  
   ГЛАВА 6
   - Как ведет себе подозреваемая? - спросил я у приятеля, когда мы шли по коридору следственного изолятора.
   - Тихая, книжки все читает. Знаешь, что меня удивило? Она попросилась в общую камеру.
   Мозг отказывался представить эту картину - Кристина Калашникова, точнее Швец, и обыкновенные зечки вокруг. Вот уж поистине от тюрьмы да от сумы не зарекаются.
   - Как думаешь, удовлетворить ее просьбу? - посоветовался мой хороший знакомый и одновременно заместитель руководителя данного учреждения Кравцов Александр Григорьевич.
   - Не думаю, что это хорошая идея. Она ведь не обыкновенная подозреваемая, муж кучу людей пересажал, вдруг кто решит отомстить или поиздеваться над богачкой. Огласка может получиться - мама не горюй. А чья голова полетит первой?
   Сашка кивнул, соглашаясь с моими словами.
   - Правильно, твоя.
   Впрочем, не только забота о дружке была причиной моих слов. Черт, она, конечно, гребаная лживая сучка, но я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Ведь я тогда любого сгрызу....
   - Вон та камера, - показал Сашка в сторону серой, судя по всему, железной, двери. - Она уже там.
   Сердце тревожно забилось, в животе все пошло завязываться узлами. Кристи, моя Кристи. Веревки из меня вьет, гадина. Тело начало ломать в предчувствии новой дозы наркотика.
   - Когда нужно будет увести подозреваемую, звякнешь.
   - Хорошо, Саш, спасибо тебе.
   - Не за что, вот ключи от камеры и наручников, вдруг понадобятся, - подмигнул мне Кравцов и удалился.
   Как же эта сука на меня действует, даже дверь трудно открыть - от волнения руки дрожат.
   Кристи стояла у маленького деревянного столика. Черт возьми, какая она красивая! Ей бы в кино сниматься в роли роковых красоток, ради улыбочек которых мужики готовы хоть в огонь, хоть в воду, даже звездочку с неба достать.
  - Ты, - произнесла она вмиг побледневшими губами.
   Ничего, скоро я верну им краски, так зацелую, закусаю, что будут неделю гореть! Кажется, наше встреча Кристи тоже не оставила спокойной. И это приятно осознавать, даже если ее неравнодушие вылилось бледностью. Боишься меня, изменница? Правильно, бойся!
   - Я, Кристи. А ты не рада меня видеть?
   Она так странно глянула. Ах, как она глянула. Словно кол вонзила в грудину. А потом закусила губы, будто боясь сказать что-нибудь лишнее. Все внутри и снаружи встало дыбом от осознания ее присутствия. Я сейчас сдохну, если не прикоснусь к ней. Нет, Вова, нет, ты же не юнец четырнадцатилетний! Держи себя в руках, держи себя в теле, не рвись к ней каждой своей клеткой!
   - Решил взять показания в более неформальной обстановке, тебе ведь не понравилась моя официальность в прошлый раз.
   - Не понравилась, - тихонько согласилась она.
   - Видишь, Кристи, я готов все сделать, чтобы тебе было комфортно.
   - Володь, сними с меня наручники.
   - Нет, девочка моя, пока нет.
   Улыбнулся ей ласково, а скорее, плотоядно. Просто, прежде чем сожрать кису Кристи, хочу вдоволь наиграться.
   Медленно подошел ближе. Она не отступила и посмотрела в глаза. Жарко, очень жарко. Кто с кем играет, гребаная сучка? Поднял руку, дотронулся до ее щеки. Кристина прикрыла глаза и потерлась о мою ладонь. Нежно, блаженно, будто бы эта ласка доставляет ей удовольствие. Играет гадина, притворяется! В груди открылась так и не зажившая рана. Ушла ведь стерва тогда не с пустыми руками, сердце забрала мое в качестве трофея. Резко схватил за волосы, больно потянул, вынудив ее запрокинуть голову и распахнуть прикрытые в неге глаза. Темные, красивые, ведьмячьи.
   - Скажи мне, Кристи, зачем ты убила своего мужа?
   - Я его не убивала.
   - А кто тогда?
   Смотрит твердо, без страха, с уверенностью в своей правоте.
   - Ты следователь, Карпов, вот и ответь на этот вопрос.
   - Позже, - пообещал я ей.
   Расследование никуда не денется, а вот я больше не могу ждать. Чуть ослабил хватку своих пальцев. Потом стащил с ее волос резинку, и они темной волной упали на плечи. Так она еще красивее. На Кристине надета тоненькая шерстяная юбка и в тон стильный молочный джемперок. Даже в тюрьме она прежде всего красивая, стильная женщина. Одним молниеносным движением стащил юбку вниз.
   - Ты что делаешь, Карпов?!
   Ухмыльнулся.
   - Раздеваю тебя, Кристи, ты же, помнится, хотела неформального общения.
   А потом заорал, специально громко и грозно:
   - Переступи через юбку!!
   Кристина, как кошка, зло сощурила свои чернющие глазища. Но сделала по-моему. Хорошая девочка. Понимает, когда надо отступить, а когда свое упрямство показывать. Как жаль, что сейчас осень, а не лето - на ней еще колготки надеты, да сапожки с низким каблуком. Посадил Кристину на узкую жесткую кровать, которая была в углу этой клетушки. Сашка мальчик понятливый, камеру выделил с кроватью, чтобы было удобнее... брать показания. Сам опустился на корточки возле прекрасных девичьих ног. Королева и ее подданный. Наслаждайся моментом, детка, так не всегда будет. Взял стройную ножку в свои лапищи, потянул молнию ботинка вниз. Кристи не сопротивлялась, только смотрела своими невозможными ведьмячьими глазами. Ее стопа в моих лапищах кажется такой маленькой, грациозной, хрупкой. Мне хочется одновременно двух взаимоисключающих вещей: сжать эту маленькую ножку и давить, давить... давить, пока кость не хрустнет!.. Нет, целовать, каждый пальчик, каждый участок кожи!.. Нежность все же перевесила. Прильнул к стопе губами. Полувздох-полувсхлип вырвался из женского рта. Как это у нее получается? Однажды услышав этот возглас, больше пяти лет назад в зале дорогого ночного клуба, подумал, что теперь не будет мне покоя, пока не добьюсь повторения. Снова и снова.
   - Володь, что ты делаешь?
   - А ты еще не поняла, Кристи, играю с тобой в доброго и злого полицейского. Сейчас я добрый.
   Расстегнул второй сапожок. На этот раз целовать не стал, отбросил его в сторону и молниеносно вверх, вцепился в резинку эластичных колготок, а потом стащил их вместе с трусиками. Она вскрикнула, попыталась меня оттолкнуть, ударив в грудь руками, все еще скованными наручниками.
   - Не рыпайся, Киса, теперь я злой полицейский!
   Затем, опровергая свои слова, прильнул своей головой к ее обнажённому животу, носом уткнувшись в тонкую полоску темных волос на лобке. Вдохнул запах.
   - Кристи, девочка моя...
   В голосе смертная тоска. Зачем я это вслух сказал? Тюфяк. Собственная слабость злит, вынуждая действовать жестче. Поднялся, подцепил пальцами тонкий джемперок, надетый на ее тело. Черт, наручники на запястьях не дали его снять. Зато открылась прекрасная картина женской груди, обтянутой белым кружевом бюстгальтера. Кристи, наверно, неудобно так с поднятыми руками, со свитером, натянутым на голову. Ничего, потерпит. Я пять лет ждал возможность прикоснуться к ее сиськам. Соски так призывно торчат. Накрыл ее правую грудь ртом, почти половину втянул в себя и начал сосать, прямо через кружево, жадно, словно изголодавшийся ребенок. Какой же вкусный мой персональный наркотик! Кристи запищала, завозилась подо мной, еще сильнее разжигая во мне похоть. Пальцы пошли гулять по такому притягательному женскому телу, желая почувствовать теплоту и бархатистость кожи. Нагло полезли в ее промежность. Влажная! Нет, даже мокрющая! Захотелось кричать, торжествуя. Она все так же хочет меня, так же загорается, стоит только к ней прикоснуться! Моя похотливая киса, Кристи. Помнится, в прошлом, когда я приезжал к ней, усталый, голодный после службы, она, томно смотря своими чернющими глазами, игриво накручивая локон на пальчик, спрашивала:
   - Володь, что сначала - на кухню или в койку?
   Какая уж тут кухня! Я почти всегда выбирал второе, и, конечно, не для того, чтобы поспать, даже до смерти усталый, все равно на нее залазил, надеясь еще и еще раз услышать сводящий меня с ума полустон-полувздох.
   Сука, зачем же ты все испортила! Переломала, перепоганила наши чувства, наплевала прямо в душу.
   Оторвался от ее груди, снова став злым полицейским. Опустил свитер на место. Черт, куда я дел ключи от наручников? Хочу увидеть ее полностью голой! Нашел, на стол бросил вместе с телефоном и документами.
   - Кристи, вытяни руки!
   Она смотрела на меня своими ведьмячьими глазами, но слушаться не спешила.
   Заорал:
   - Делай, что тебе говорят, не беси меня!!
   Вздрогнула, на этот раз взглянула с удивлением, словно не узнавая, и вытянула руки. Потом действовал быстро, расстегнул наручники, стащил с ее тела джемпер. Быстро справился с застёжкой на лифчике (не растерял еще сноровку), груди упруго выпрыгнули мне в ладони. Спустил кружевные лямки с плеч и дальше вниз по рукам, избавляясь от последней детали туалета. Снова надел железные браслеты на тонкие запястья, застегнул. их.
   - Да иди ты, Карпов, к чертям собачьим!
   Женские руки в наручниках, раздражённо толкнули меня в грудь. Она попыталась освободиться. Но пальцы в темных волосах, жестко фиксировали ее все так же в моих объятьях. Потянул за цепочку наручников, вынудив Кристину подняться с кровати. Сам же отошел, чтобы полюбоваться этим совершенным произведением природы. Кристи невысокого роста, всего метр шестьдесят, ниже меня на целую голову, но сложена просто идеально. Стройные длинные ноги переходят в манящие бедра и попку, тонкая талия, полная грудь с эротично выступающими коричневыми столбиками сосков, длинная шея, личико прекрасной ведьмы, на котором горят темные бездонные глаза. А еще тонкий носик и совершенные линии рта. Ее губы - это отдельная песня. Пусть банальное сравнение, но они действительно походили на прекрасный цветок-плод, который хотелось без конца целовать, кусать, желая вдоволь насытиться их мягкостью и влажностью. Как заговорил, придурок, романтичный идиот! Вот сейчас насытишься, поставишь ее на коленки и пускай насасывает! Кристи горделиво приподняла свой милый носик и даже не попыталась прикрыться, наоборот, бесстыдно расправила плечи, предлагая любоваться нагим совершенством своего тела. Ведьма! Все так же рассматривая ее во все глаза, потянулся к своей ширинке, медленно расстегнул ремень, потом молнию на джинсах, нырнул в трусы, вытаскивая окаменелый донельзя член. Пришло мое время раздеться. Стащил с себя футболку, ботинки, брюки. Она не отвела взгляда, только легкий румянец, появившийся на щеках, выдавал ее смущение, а быть может, возбуждение. Вид обнаженной прекрасной женщины, к тому же в наручниках, бил по самым темным, зверским инстинктам. Они рвались на свободу, желая мучить эту женщину, которая когда-то сделала мне так больно. Предательница! Медленно подошел к ней. Ах, как смотрит ведьма, просто душу прожигает чернотой своих глаз. Руки зачесались в желании касаться её, гладить, лапать, сдавливать. Не стал себя сдерживать, дотронулся до пухлых девичьих губ, Кристи приподняла подбородок и прикрыла блаженно веки. Опять игра? Другую руку запустил в каскад темных прядей.
   - А теперь, Кристи, расскажи мне о своих любовниках. Или старый козел, твой муж, был так хорош в постели, что мог удовлетворить такую похотливую блядь, как ты?
   Черные ведьмячьи глаза открылись, что-то вроде боли промелькнуло в н
   - Не рыпайся, киска, я снова злой полицейский.
   - И что?
   - А то! Опускайся на коленки и работай старательно губками, чтобы я подобрел.
   - Да пошел ты!
   - Всенепременно, Кристи, сейчас вот хорошенько выебу тебя и пойду, а тебе придется еще лет восемь куковать в подобных заведениях. Так что пользуйся возможностью порадовать себя крепким хуем.
   В ее глазах опять плескалась боль, даже отчаянье, и моя совесть противно заныла, заставляя чувствовать себе мужланом, последней скотиной.
   - Не надо давить на жалость, Кристи. К тебе у меня осталось только немного желания. Все остальное ты вырвала с корнем, когда уходила.
   Слезинка скатилась по ее щеке, слизнул ее языком. Какое вкусное лакомство - ее страдания. Надавил на хрупкие плечи, вынудив Кристи под силой воздействия моих рук опуститься коленками на пол. Странно, она и не сопротивлялась, была на удивление послушной. Член горделиво топорщился прямо ей в губы.
   - Ну же, Кристи, открой ротик, будь хорошей девочкой....
   Посмотрела на меня, словно грудь распорола своим взглядом, в нем столько всего читается: боль, нежность, покорность. Удивительно, но она послушалась. Губы жарко обхватили головку моего члена, влажно всосали внутрь.
   - Крист-и-и-и!.. - взвыл от остроты переживаемых ощущений и дернулся, точно припадочный.
   Пальцы лихорадочно погрузились в темные пряди моей персональной ведьмы. Она точно связана с нечистой силой! Сколько женщин мне делало минет? Десяток точно, но никогда ничьи прикосновения до такой степени не заводили. Мягкие губы скользнули дальше по стволу, насаживаясь практически до основания члена. Кристи просто прирожденная минетчица, может творить своим языком и губками настоящее волшебство, превращая меня то в требовательного зверя, то в просящего трепещущего мальчишку. Губы скользнули назад, на миг выпустили головку из своего плена, я даже не успел недовольно заворчать, как она снова ее поймала. Горячий язык прошелся по уздечке, нырнул в прорезь головки, опять заставив мое тело дернуться в припадке удовольствия. Черт, еще пара таких движений и кончу! Ничего удивительного, я ведь так по ней изголодался! Пальцы в темных волосах который раз судорожно сжались. Наверное, я делаю ей больно. Кристи, плотно насадившись кольцом своих губ на мой нехилый отросток, посмотрела на меня. Поглотила, подавила своими глазами, затянув в черную дыру вечной страсти, из которой я теперь точно не выберусь. Ведьма, ведьма, прекрасная ведьма у моих ног! Такую не забудешь, даже если пройдет сотня лет, не то чтобы какой-то пяточек! Руки требовательно задержали ее у основания члена. Женское горло свело рвотным спазмом, прекрасные глаза затуманились слезами, став еще более сюрреалистично глубокими. Отпустил... Кристи жадно вдохнула воздух. Но я, в своем желании обладать, не дал ей надышаться вдоволь. Снова подставил член к прекрасным и теперь совсем не бледным губам. Кристи беспрекословно обхватила член своим ртом, а потом интенсивно заработала на стволе, вниз и обратно, вниз и обратно. На девятом или десятом таком витке не выдержал, зарычал, опять судорожно сжал пальцами черные волосы и начал кончать в теплый, все еще сосущий ротик. Бетонный пол камеры на миг качнулся, а я снова основательно провалился в райскую темноту ее глаз.
   - Глотай, глотай, Кристи! Если бы ты знала, как долго я об этом мечтал.
   Она опять-таки послушалась, проглотила, а потом старательно облизала член, словно моя сперма действительно вкусная штука. Похотливая Киса Кристи.
   Продолжение можно прочитать приобретя книгу на сайте Призрачные миры: https://feisovet.ru/магазин/Допрос-с-приСТРАСТием-Марина-Дмитриева
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"