Аннотация: Глава четвертая, в которой есть, как говориться, графическое описание..., и где к братьям присоединяется Джени.
- Ну, и какого черта ты поднял меня в такую рань? - Тира распирала злость.
С самого утра у него появился еще один повод ненавидеть Соломона. Мало того, что у братца был его Ключ, что он обязан этому мешку извилин за свое вызволение, так вдобавок сегодня утром эта сволочь подняла его ни свет ни заря. А еще Джул так ему улыбается. Дьявол. Он-то здесь причем?
- Сегодня я расскажу тебе то, что ты должен будешь сделать и покажу тебе место действия. Не думал же ты, в самом деле, что я просто любви братской ради тебя вытащил?
- Соломон! - возмущенно воскликнул Джул.
- С этим чудовищем нет необходимости проявлять симпатию и доброжелательность. Да, мы одной крови, но этот ублюдок при первой же возможности перережет горло нам обоим. Только благодаря Ключу он сейчас так тихо и спокойно сидит тут с нами и попивает кофе. И мы все трое это прекрасно знаем.
Джул вздохнул и опустил глаза. Он прекрасно понимал Соломона, но никак не мог с ним согласиться. В его воспоминаниях Тир оставался забавным немного растерянным мальчишкой, таким, каким он его увидел в первый раз. Он понимал, что за это время его братик, конечно же, сильно изменился. Не мог не измениться.
Вчера, когда они встретились после стольких лет, он даже слегка опешил - настолько мало этот мужчина напоминал того мальчика из детства. Но когда увидел его слегка растерянный взгляд, точно такой же, как и тогда, при их первой встрече, то понял, что тот Тир из воспоминаний все еще жив. Как и тогда он протянул ему руку, и брат медленно протянул свою в ответ. Джул улыбнулся.
Соломон же, глядя на брата, только покачал головой. Он понял, что Джулиан ударился в счастливые воспоминания. Соломон слишком хорошо знал его натуру. Какие бы сильные испытания не подкидывала жизнь его братишке, он все равно будет доверять людям и видеть в них только хорошее. И не потому, что жизнь его ничему не учит. Просто такое уж у него свойство - дарить любовь.
Чувство безоговорочной любви, неконтролируемо внушаемой всем и каждому, был дар-проклятие Джула. Так же как и его сестры, Джени. Хотели они этого или нет, но с самого рождения они вызывали невольную любовь к себе у всех окружающих. Это свойство, несмотря на все усилия "Аненербе", так и осталось неуправляемо. Они не могли пожеланию включить его или выключить.
Казалось бы любовь - прекрасный дар, о чем еще можно мечтать? Но это только в идеале. На деле же в зависимости от "испорченности" человека "любовь" получается разной. Чистое чувство проходит сквозь горнило личности и на выходе облекается в ту сомнительную смесь с запашком похоти и собственнического чувства или зависти и даже злобы. Все семь смертных грехов в той или иной степени прикладывают руку к подозрительному вареву, что человек обычно выдает за любовь. Посему мы имеем такое богатое разнообразие блюд: от возвышенной влюбленности, приязни и восхищения, до одержимости, страсти, сексуального влечения, безумия и жестокого насилия.
Но в отличие от всех остальных Джул и Джени умудрялись оставаться ангелами, бескорыстно посылающими чистейшую любовь и понимание. И не важно, какого свойства то чувство, которым им отвечают. Они всегда были готовы дарить любовь кому угодно, и поэтому не понимали, тех, кто хотел присвоить их внимание только себе. Из-за все той же бесконечной любви и сострадания, они так и не научились лгать, ненавидеть, желать зла, завидовать.
Не удивительно, что Джул с такой же любовью продолжает воспринимать Тира, но как бы ему опять не пришлось жестоко поплатиться за свою веру в людей - с грустью подытожил Соломон.
- Вот. - Соломон бросил Тиру фотографию какого-то мужчины. - Это ублюдок, у кого сейчас Ключ Джени.
На фотографии был заснят немолодой лысоватый мужчина, снисходительно что-то рассказывающий преданным слушателям на каком-то великосветском мероприятии. Несмотря на то, что он был в дорогом костюме, гладко выбрит, аккуратно причесан и в каком-то смысле даже лоснился, Тир сразу почувствовал от него знакомый запашек жестокости и отсутствия моральных принципов. Такие люди, как правило, занимали высокие посты. И в практике Эйнхейнера в равной степени оказывались как заказчиками, так и мишенями.
- Кто он?
- Йозеф Ренц, Владелец сети ресторанов, загородного клуба, железоперерабатывающего завода и местной газеты. Джени там журналистка. У него семья, поэтому, встречаются они на съемной квартире. Ее Ключ у него всегда при себе. Во время войны он работал в Берлине помощником министра пропаганды. Как к нему попали Джени и ее Ключ мы не знаем, да это и не важно. Сейчас он использует ее ради укрепления своего положения. И для удовлетворения своих похотливых желаний, естественно.
Перед Тиром снова упала фотография. На снимке оказались тучный от свисающего жира мужик и девчонка, которых застали на "месте преступления". Ракурс был такой, что у Эйнхейнера не возникло никаких сомнений, относительно того, чем именно они только что занимались. Более того, он, изголодавшийся в тюрьме во всех смыслах, тут же почувствовал, как от такой картины кровь мгновенно прилила к паху. Но это было второе, что так возбуждающе подействовало на Тира, первым - была сама девушка. Внутри Эйнхейнера продолжало разливаться желание, но даже эта казалось бы не контролируемая животная сила была моментально поглощена черной волной гнева, от осознания того, что какая-то сволочь посмела так обращаться с Джени. Его Джени. Сестренка, как и Джул, стала еще прекраснее, а в остальном практически не изменилась, к тому же оказалась копией Джула, что сидел, к внезапному осознанию Тира, так волнующе близко. У него непроизвольно скрутило живот.
- Ей приходится спать, с кем он скажет, - продолжал между тем Соломон, - в последний раз она оказалась замешана в крупном скандале... Это мер Бюрена. Похоже, они что-то не поделили, с Ренцом и тот решил таким образом поставить его на место. Кто-то предупредил репортеров, когда Джени была у него. Поэтому снимки получились на редкость подробными и четкими.
- Ублюдок. - Тир придвинул к себе первое фото пожирая будущую жертву хищными глазами, не замечая, как его пальцы в тоже время завязывают в узел чайную ложку.
- Мы думаем, он заставил Джени саму предупредить репортеров. - Чуть слышно добавил Джул.
Тир метнул взгляд на брата. Тот сидел потупившись, вжавшись в стул. Переживание за сестру было написано у него на лице. Казалось еще немного, и он расплачется. Это было так... возбуждающе. Тир сглотнул.
"Дьявол! Мне срочно нужно по бабам, или в скором времени я буду бросаться на все, что движется".
- Джул, в кабинете в ящике стола у меня есть вырезка из газеты, не принесешь ее? - Соломон тоже заметил неадекватное состояние брата.
- Да, конечно, - Джул легко вскочил с места и вскоре скрылся в кабинете.
- Не смей даже думать об этом, животное. - Угрожающе тихо начал Соломон, когда убедился, что они оказались в не зоны слышимости Джула.
- О чем ты, альбинос? - Оскалился Тир.
- Держи себя в руках, похотливая скотина. Или думаешь, я не заметил, как ты слюной изошелся от одного взгляда на фото? Так, вот, любезный мой братишка, если я только замечу, что ты хотя бы косо посмотришь на Джени, в туже самую минуту я прикажу тебе собственноручно отрезать твое мужское достоинство.
- Тогда найди мне бабу, умник.
- Хорошо, - нехотя согласился Соломон, - до сегодняшней операции мы с тобой прогуляемся в одно место.
- Хо-хо, а наш книжный червь-то на проверку оказался далеко не праведником. И часто ты в это место наведываешься?
Соломон смерил Тира долгим взглядом и собирался уже ответить любимому братцу все, что думает, как вернулся Джул с газетной заметкой.
- Вот, - он протянул Соломону статью.
- Спасибо, - мгновенно преображаясь в любящего брата, улыбнулся тот.
И тут же изменился в лице, обращаясь к Тиру:
- Прочитаешь на досуге. - Он бросил ему вырезку. - Сейчас мне нужно уйти ненадолго, забрать дубликаты ключей от квартиры Ренца. До этого времени постарайся не выходить из дома и не наделать еще каких-нибудь глупостей. - Соломон пристально смотрел на Тира, мысленно договаривая все те нелицеприятные эпитеты, которые он, чтобы не травмировать Джула, решил оставить при себе.
- Да, дорогой. - Тир не отставал.
Чувствовалось, что температура в комнате подходит к моменту кипения. Они еще с полминуты посверлили друг друга глазами, пока Соломон наконец-то не взял себя в руки и не вышел.
А Тир, сдерживавший себя все это время, дошел до точки. Как только за Соломоном хлопнула дверь, он в ярости смахнул чашку. Осколки и остатки чая в беспорядке разбросало по ковру.
- Я уберу, - Джул моментально сорвался с места.
Тир молча смотрел, как Джул опустившись на корточки, собирает осколки, как он бесстыдно прогнувшись, чтобы достать тряпкой под диваном, убирает остатки чая.
"Бесстыдно? О чем я думаю".
Тир беззвучно застонал и прикрыл глаза.
- Слушай, может тебе принять ванну, раз нельзя на улицу. Ты подожди чуть-чуть, я только посуду помою, и все тебе приготовлю - не оборачиваясь, начал Джул.
"Ванну, говоришь", - Тир медленно поднялся с кресла.
- Что ты об этом ду... - Джул не успел обернуться.
Одно резкое движение и в ту же секунду цепкие узловатые пальцы профессионального убийцы сомкнулись на его тонком запястье, вывернув руку за спину. Другой рукой, запустив пальцы в каштановые пряди шелковых волос, Тир с силой прижал его к полу. Джул, в отчаянье дернулся в сторону, но тут же был пойман и забился в стальном обхвате рук. Пальцы Тира нашли язычок на молнии, потянули и проникли под одежду, заставляя Джула привстать на колени и выгнуться в пояснице. Он тихо взвыл, дернул головой, пытаясь вырваться из плена железного обхвата.
- Тир, пожалуйста, остановись, - непослушными губами простонал он, впившись пальцами в ковер.
В ответ на это Тир дернул рукой, вынуждая его запрокинуть голову, практически лишая возможности дышать.
Джула била дрожь. На секунду Тир отпустил его, стягивая брюки... и тут же рывком подхватил с пола. А потом резко вошел в него, ощущая сопротивление мышц, одной рукой удерживая Джула за талию, а другой - прижимая лицом к полу.
- А-а-ааааа... - Простонал Джул. Боль прошла волной по всему телу.
Тир зарычал. Он не знал, чего было в нем больше - удовольствия или ярости, наконец-то нашедшей выход. Пальцы его оставляли бордовые, синие отметины силы на беззащитном хрупком теле. Он пьянел от осознания своего превосходства, вседозволенности... и нежности волною накрывавшей его. Скрепленные перед головой руки, тонкие запястья, которые так легко удерживать одной ладонью, неконтролируемые стоны, учащенное дыхание, биение сердца, изящное, прекрасное тело, вздрагивающие худые плечи, дрожь, пронизывающая насквозь, прикушенная нижняя губа, сжимающиеся мышцы, трепещущие бедра... Тир просто сходил с ума. Безумие, неистовство, звериная жажда, стремление раствориться в своих ощущениях заставляли его ускорять ритм до полного забвения.
Джул приоткрыл рот в беззвучном крике, замирая от нового, пронзающего его, лезвия боли. Горячее, влажное ощущение внутри. Хриплый стон-рычание Тира, который с каким-то остервенением прорывается в сломленное тело.
Наконец Тир кончил его мучить. Джул в бессилии рухнул на ковер, не ощущая почти ничего, кроме разрывающей его изнутри боли... По внутренней стороне бедер бежала теплая, пульсирующая струйка крови и семени.
Некоторое время Тир, молча, смотрел на брата, пока осознание того, что он сделал, не пронзило его, словно точный контрольный выстрел. Он дернулся к Джулу и остановил руку в нескольких сантиметрах его от кожи. Потом выругался, подхватил его почти невесомое тело и побежал в ванну. Он старательно вымыл брата. Джул не сопротивлялся. После того как Тир, удовлетворившись, отпустил его, он вообще не произнес ни слова. И не смотрел на брата. А Тиру хотелось выть. От злости и ненависти на самого себя. Хотелось, во что бы то ни стало, заставить Джула посмотреть ему в глаза. Хотелось умереть, потому, что Джул теперь никогда его не простит. Он и сам себя не простит.
Тир отнес безвольное тело в спальню, бережно накрыл одеялом и вышел. Плевать на все, плевать на приказы Соломона и этот дурацкий Ключ. Я больше не имею права тут находиться. Проклятье, если бы Соломон был здесь, можно было бы попросить его приказать мне убить себя.
Проклятье, если бы Соломон был здесь - ничего бы этого не случилось. Вот ты и ошибся, братец, так почему же мне от этого так погано! Дьявол, где же была твоя гениальность, когда ты вот так оставил нас наедине?!!
Тир, что есть силы, толкнул входную дверь, и невольно заехал ею только что вернувшемуся Соломону.
- Какого черта? - Соломон потер ушибленный лоб. - И куда это ты собрался, несмотря на запрет?
- Покурить. Или мне и этого нельзя?
- Можно. Только... разве ты куришь?
- Только не говори, что тебя это удивляет.
- Удивляет - по тону, который с каждым слогом становился все увереннее, можно было смело утверждать, что Соломон оправился от удара по самому дорогому - по мозгам.
- Карцер, детство и юность под постоянным наблюдением, тренировки, задания, тренировки - и когда только у тебя время свободное на это нашлось. Да и зачем тебе? Стресса после убийств у тебя нет из-за полнейшего отсутствия совести и моральных принципов.
- Вот именно. - С неожиданной злостью согласился Тир.
- Ты. Со мной. Впервые в жизни. Согласился? - Соломон окончательно и бесповоротно пришел в себя и понял, что с братом что-то не так. А еще появилось нехорошее предчувствие. Лицо его стало серьезным. - Что случилось?
Тир молчал.
- Отвечай, черт возьми! - Соломон с грохотом захлопнул дверь.
- Зря ты ушел. - Тир как-то болезненно скривился.
- Что, черт возьми...
- Знаешь, я всю жизнь мечтал, чтобы ты когда-нибудь ошибся. Допустил ошибку в своих чертовски идеальных расчетах. И тогда, я надеялся, тебе будет очень-очень больно. Ты будешь кусать локти, в отчаянии заламывать руки, колотить кулаками, но изменить ничего не сможешь. И вот сегодня этот день наступил. Так почему же мне тоже так хреново. - Он в бессилии сполз по стенке.
- Тир, - голос Соломона, к которому начали приходить невеселые догадки, напряженно дрогнул, - где Джул?
- У себя, - почти прошептал он.
Мгновенье спустя Соломон молнией взбежал по лестнице на второй этаж, где находились спальные комнаты. Тир слышал, как распахнулась дверь в комнату Джула. Некоторое время стояла тишина. Потом послышались медленные шаги. Тир вздохнул и поднялся.
- Я знал, - слишком спокойно начал Соломон, подходя к Тиру, - освобождать тебя - очень плохая идея. Я с самого начала не хотел. Но, знаешь, Джул настоял. А ему очень сложно отказать. Но я не поддавался. Долго, очень долго. Я ведь знал, что ты в той тюрьме практически сразу с того момента, как тебя туда засунули. И я честно надеялся, что они тебя убьют. По крайней мере до того как Джулу все-таки удастся уговорить меня. Но недавно, мы обнаружили Джени и Джул... Я не смог больше ему сопротивляться. Я предупреждал его, я говорил, что это безумие, что это опасно и... да, я совершил ошибку. Но не сегодня, а тогда, когда согласился тебя освободить.
Все это время Тир, молча, глядел в пол.
- Но сейчас я собираюсь исправить эту ошибку. В кабинете, в верхнем ящике стола лежит пистолет. Я приказываю тебе. Иди и возьми его, а потом пойдешь к ближайшему отделению и застрелишься, чтобы они больше не мучились и не искали тебя. Тебе все ясно?
- Да. - Ответил Тир спокойно.
И так же спокойно направился в кабинет.
- Сол. - на лестничной площадке неожиданно показался Джул. - Я так и думал, что это ты. Извини, я немного устал и заснул, ты наверно волновался. - Он смущенно улыбнулся.
- Волновался?!! Джул, посмотри на себя. Думаешь, я не вижу, что случилось?!! Какого черта Джул, ответь мне, какого черта ты выгораживаешь это чудовище?!!
- Ты все не так... - начал было Джул, одновременно пытаясь, спустится по лестнице, но подкашивающиеся ноги не удержали его, и он споткнулся.
Соломон в ужасе бросился к лестнице, но понимал, что не успеет. Он смотрел, как словно в замедленной съемке, тело брата неотвратимо приближается к полу. Но в последний момент вместо пола оно было остановлено цепкими руками и торсом Тира, который успел броситься к лестнице и мягко принять юношу на себя.
- Отпусти его, - тут же потребовал пришедший в себя Соломон.
Тир нехотя расцепил руки. Соломон подлетел к Джулу и бережно отвел его к дивану.
- Сол, - Джул, схватил брата за руку, - пожалуйста, пообещай, что не будешь наказывать Тира.
- Что ты несешь, Джул, ты понимаешь, что из-за этого мерзавца ты чуть не убился! Он изнасиловал тебя, так, что ноги не держат! Или ты хочешь сказать, что сам попросил его об этом?
- Но он не виноват, что родился таким, и... - Джул замялся и покраснел.
Он опустил голову и продолжил почти шепотом:
- Если это поможет ему избавляться от агрессии, я не против, чтобы он делал это со мной.
- Ты в своем уме? - взорвался Соломон. - Ты хочешь, чтобы этот шизофреничный маньяк-убийца каждый день разрывал тебя? Ты настолько привык к боли или у тебя плохо с памятью? Мне освежить ее? Напомнить, как тот мерзкий извращенец ежедневно истязал тебя? Полгода понадобилось, чтобы ты пришел в норму. А те, что были до него, а?
- Что? - не понял Тир.
- Ты не знал, да? - Соломон в ярости обернулся к Тиру. - Чем приходилось заниматься Джулу все это время, благодаря таким похотливым свиньям как ты? Думаешь, что раз он мужчина, то ему повезло больше, чем Джени?! Думаешь, то что сейчас происходит с Джени единичный случай?
- Соломон, не надо, - взмолился Джулиан.
- От чего же, мы ведь семья. А твоему братцу не лишне будет узнать, как мы встретились год назад. И как вас с Джени использовали до и после войны.
- Ты замечал, - развернулся он к Тиру, - еще в детстве они оба обладали необъяснимым очарованием. Даже такое чудовище как ты успокаивалось, стоило им только погладить тебя по головке. Любовь - прекрасный дар, да? Да вот незадача - война. Как думаешь, это использовали? Сначала они просто должны были очаровывать и выспрашивать информацию. Но чем старше они становились, тем чаще от них требовалось не столько очарование, сколько работа другими частями тела. Парадоксально, но те, кто держали Ключ, в тоже время желали, чтобы они принадлежали только им без остатка. Отсюда побои, издевательства и унижения. Последним был бывший командир развед-отделения. И хотя у него не было ключа, он бежал и прихватил Джула с собой. Его одержимость зашла настолько далеко, что он держал Джула будто пса - без одежды, на ошейнике. А на ночь и когда отлучался, связывал его, чтобы тот не убежал. Ежедневно насиловал и избивал его. Ты ничем не лучше того животного.
Внезапно выдохшись от переполнявших его эмоций, Соломон замолчал. Джул тоже молчал, сгорбившись, глядя в пол. И Тир не мог вымолвить ни слова, потрясенно глядя на Джула, ощущая себя еще большим ничтожеством. В гостиной надолго повисла тишина.
Наконец Эйнхейнеру удалось взять себя в руки. Он сделал несколько шагов к Джулу и упал на колени, почти касаясь лицом пальцев его ноги.
- Прости - из пересохшего горла вырвался едва различимый хрип.
***
Вечером они втроем стояли в тени деревьев Каштанового бульвара, недалеко от съемной квартиры Ренца. Рядом с деревьями проходила дорога, ведущая прямиком к дому. Все же Джулиан действительно имел какое-то алогичное воздействие на Соломона - в итоге тот отменил приказ о самоубийстве Тира. И сейчас Эйнхейнер первым заметил одинокий силуэт, появившийся из-за поворота.
Уже в сотый раз Джени шла по этой узкой ненавистной дорожке. В сотый? Джени невесело усмехнулась про себя, пожалуй, уже в тысячный. Даже то, что теперь по его милости ее преследовала вся пресса города, не заставило Вольфа отменить их встречи. А, действительно, зачем? Теперь каждая собака в городе знает, чем она занимается. Шлюха, плюнула сегодня ей в лицо соседка - пожилая фрау Грета. Раньше она частенько угощала Джени своими неподражаемыми трюфелями и яблочным штруделем. А теперь? Наверно жалеет, что вообще здоровалась с такой как я. Как же я устала. Джени вздохнула. По началу, каждый раз подходя по этой дорожке к месту их встреч, она внутренне содрогалась от мысли о том, в какую очередную грязь он ее опустит, чтобы унизить еще больше. Его забавляла эта игра, когда днем она должна изображать святую добродетель, а ночью ложиться под того, кого он скажет или обслуживать его самого. Но вот уже некоторое время внутри нее начали расти пустота и безразличие. Да, Ренц заметил это. И заставил ее подставить саму себя. Да, этот скандал задел ее за те живые струнки, что еще остались. Но ее мучения, видимо, были не настолько сильны, как он рассчитывал. А это значило, что Ренц на этом не успокоится и сегодня ее ожидало что-то еще более...
- Джени? - Раздался откуда-то сбоку неуверенный, но очень знакомый голос.
Она обернулась. Из тени деревьев выделялись три фигуры. Одна из них направилась к ней. Против обыкновения, ставшим уже привычным за эту неделю репортерских преследований, она не напряглась и не попыталась убежать. Наоборот она даже остановилась. Что-то похоже на безумную надежду вдруг вспыхнуло в ней, что-то подсказывало, что этого человека не стоит бояться, и что она откуда-то его знает. Но вот он вышел из тени, и Джени все поняла. Сразу.
Она бросилась к нему, и они крепко сжали друг друга в объятиях.
- Все хорошо, Джени, теперь все будет хорошо, - шептала ее мужская копия.
- Джул, - рыдала она, не стараясь сдерживать слезы.
- Почему ты здесь? Как нашел меня? - Джени немного успокоилась и оторвалась от брата.
- Теперь все будет хорошо. - Улыбался Джул, держа ее в объятиях. - Мы пришли забрать тебя.
- Мы? - Неуверенно переспросила она.
- Да, - улыбка брата стала еще шире, - еще Соломон и Тир.
Тут две фигуры, остававшиеся под деревьями, тоже вышли на свет. И Джени почувствовала, как у нее невольно начинают подкашиваться ноги. От счастья. Она не могла поверить, что теперь, наконец, все ее страдания закончены.
В замке тихо скрипнул ключ.
- Опаздываешь, - небрежно, но властно растягивал слова Ренц, - а ведь ты знаешь, как я не люблю, когда ты опаздываешь. Ты ведь знаешь, что за это я наказываю, и значит, ты хочешь быть наказанной, маленькая сучка.
Он облизнулся и взялся за Ключ. Но это оказалась вовсе не Джени.
- Оставь его, уходим. - Бросил Соломон.
Он только что уничтожил Ключ, расплавив его в специально сконструированном для этих целей устройстве. Тир сделал вид, что не слышит его, продолжая методично впечатывать валяющейся перед ним туше по почкам.
- Оставь его. Она просила не убивать.
Тир нехотя оторвался от жертвы.
- Если выживет, он может стать помехой, - по привычке, припирался он.
- Не может. Разве что он видит сквозь наши мыски.
В ответ Тир лишь прорычал от досады.