Низкие холмы, протянувшиеся вдоль многочисленных оврагов с мелкими, пересыхающими реками; леса, поросшие густым кустарником; небольшие деревни, раскиданные там и тут, делают эти места однообразными, незапоминающимися. Жизнь протекает здесь вдали от внимания сил природы, единожды созданная, она словно не меняется из века в век. Но нечто, обитавшее глубоко внизу, нашло путь на поверхность, и споры безумия, которые оно принесло с собой, заразили здешние земли, воду, проросли в разум людей, словно мицелий ядовитых грибов. Или это всегда было среди нас, в наших же умах?
Череда жутких событий, по-видимому, берет свое начало в июне 2018 года, когда у одинокого пожилого жителя одного из многочисленных окрестных поселков погибла вся птица. Он нашел своих кур, мокрых и грязных, в зарослях хмеля на болотистом берегу ручья, протекавшего в овраге, у самой ограды своего участка. Растерянный, он стоял над ними, еще дергающимися в агонии, и никак не мог взять в толк, что же стало причиной их мора. Покупка новой птицы порвала бы его весьма скромный бюджет, расписанный на несколько месяцев вперед. Тогда он собрал тушки, обтер их от грязи и унес в дом, чтобы ощипать и заморозить. И никто не знает, изменилось ли хоть что-то, если бы он просто выкинул это порченое мясо, закопал бы его прямо здесь же, в топкой глине. Возможно, да, и единственными жертвами остались бы эти жалкие куры. Возможно, нет - потому как зло уже стояло у дверей в наш мир и ожидая того, кто по своей неосведомленности, глупости или слабости откроет их.
Именно в те дни его поведение начало меняться. Обычно молчаливый, он начал жаловаться на здоровье и жизнь, плакал, что передохла птица и есть ее невозможно - и дело даже не в безвкусном бульоне и жестком мясе, что, в общем-то, обычно для кур-несушек. Нет, по его словам, сваренный суп был словно хорошо сдобрен песком - серовато-голубого цвета, он покрывал дно кастрюли, хрустел на зубах и вызывал неприятную резь в желудке. Что бы он ни делал, отмачивал тушки в уксусе, промывал в проточной воде - неприятный, гнилой вкус земли и скрип на зубах не уходил, а становился только сильнее. И еще его беспокоил родник, появившийся на склоне около забора, размывающий и без того скудную почву, обещая смыть весь его небольшой участок в овраг.
Однако, жалобы старика так и остались бы не неуслышанными, если бы примерно через неделю, один из соседей, возвращаясь поздно вечером домой, не заметил нечто странное - проходя мимо оврага он услышал незнакомый чавкающий звук, сопровождаемый тихим стоном. Света единственного фонаря с другого концы улицы не хватало, чтобы осветить болотистую низину, заросшую высокими деревьями, и окрестные дома, как всегда, тонули в непроглядном сумраке. В дрожащей тени от листьев ему показался огромный зверь, стоящий посреди ручья на дне оврага. Ведомый любопытством, он подошел ближе и посветил фонариком - и увиденное так поразило его, что ему потребовалось не менее десятка секунд, чтобы осознать происходящее. Внизу, на фоне чернеющей паутины дикого хмеля, затянувшего заросли кустарника, резко выделялась фигура мужчины, стоящего на четвереньках в грязи. Ноги и руки у него глубоко увязли в мокрой глине, одной ладонью он черпал эту грязь и засовывал себе в рот, издавая тот жуткий чавкающий звук. Свет отвлек его, пустым, мертвым взглядом он уставился на подошедшего человека, прошло, наверное, несколько минут, как они изучали друг друга. Наконец, старик вернулся к своему занятию, продолжив огромными комками глотать грязь; прохожий же, придя в себя, бросился бежать прочь.
Приехавшая минут через десять полиция, однако, ничего странного не обнаружила. Старик спокойно открыл дверь, и ничего в его поведении не вызывало опасений, хотя внимательный взгляд, наверное, мог бы заметить грязь в уголках рта, мокрые волосы и отпечатки ног, ведущие к задней двери.
На следующий день, рано утром, старик подошел к границе участка соседа, держа в руках блюдо, накрытое полотенцем. Взгляд его по-прежнему был пустым и бессмысленным, однако в остальном он словно старался выглядеть обычно. Но едва уловимые изменения уже проявились в его облике, он стал все более похож на восковую куклу, так неотличимо похожую на человека, что один только взгляд вызывает необъяснимый ужас. Полотенце, нарывавшее блюдо в его руках, упало на землю, под ним обнаружилась стопка сильно подгоревших блинов, обильно пересыпанных неизвестным серым порошком. Подошедшая хозяйка испуганно оттолкнула тарелку, предложенную стариком, и громко ругаясь, прогнала его с участка. Он немного постоял, продолжая улыбаться, потом просто развернулся и ушел к себе.
Через неделю он снова появился у соседского участка и сообщил, что хочет им показать нечто. Тогда изменения в нем проступали еще более явственно - у него выпали все волосы, рот и щеки начали вваливаться. Хозяева поначалу наотрез отказались идти, но он долго стоял неподвижно у самого забора, и смотрел куда-то в пустоту, что хозяин, несмотря на протесты жены, все же согласился с предложением соседа. Старик отвел его к дальнему забору, туда, где начинался спуск в овраг. Этот угол всегда выглядел заброшенным - ухаживать за землей на склоне, которая все время норовит сползти вниз, было слишком тяжело для пожилого человека. Участок затягивали сорняки, кусты выродившейся малины, сюда же из-за забора тянулись длинные липкие плети дикого хмеля. И даже сейчас, после явных, хоть и жалких попыток привести это место в порядок, оно все равно оставалось грязным и захламленным.
Старик откинул большой железный лист, лежавший на земле, и под ним обнаружилась неглубокая промоина, из дна которой бил маленький, едва заметный родник. Вода, пробиваясь откуда то из глубины, приносила с собой странный сероватый налет, похожий на тонкий песок, который вместе с потоком стекал вниз, в овраг. На вопрос что это и когда здесь появился этот источник, он ответил неприятным булькающим смехом и начал разгребать мокрую землю длинными кривыми пальцами. Под его ладонями появилась неглубокая ямка, которая постоянно наполнялась мутной водой отвратительного серого цвета. Запах гнили, обычный, для заболоченной низины, как-будто стал сильнее. Старик бормотал что-то про вход, расположенный глубоко внизу, но для гостя душевная болезнь старика стала настолько очевидна, что он не стал вслушиваться, и быстро покинул безумного соседа.
Через несколько дней соседи обнаружили, что весь участок старика засыпан мерзким серым порошком, который он доставал, по-видимому, из того самого ручья. Овощи и ягоды зрели, но сосед не собирал их, они перезревали и гнили прямо на грядках. Сам же мужчина все больше проводил время напротив родника, словно беседуя с кем-то, наклоняясь совсем низко к листу железу, лежавшему на земле. Те, кому удалось пробраться ближе говорили, что слов его не разобрать, и только далекий звук капель воды, как им казалось, доносится со стороны источника.
И внезапно, в одну ночь, начали появляться следы. Поначалу жители решили, что это безумный сосед бродит в темноте, однако, присмотревшись, обнаружили, что отпечатки ног хоть и похожи на человеческие, но, все же, чем-то неуловимо отличаются. Следы эти можно было увидеть только ранним утром, пока лежала роса, и как только поднималось солнце, они подсыхали, и ветер уносил тонкую серую пыль. Их находили по утрам на дорожках, на брусчатке, даже на капотах автомобилей. Их находили напротив дверей и окон, словно эти неведомые существа по ночам заглядывали в комнаты. Но попытки обнаружить незваных гостей всегда оказывались напрасными - сколько бы хозяева не сторожили свои дома, следы неизменно, каждое утро, занимали свои места напротив окон.
В конце лета приехала погостить его дочь, поддавшаяся, наконец, многочисленным просьбам и жалобами соседей. Но она словно не обращала внимания на внезапные изменения в своем отце, и на все вопросы, что же с ним происходит, неизменно отвечала, что его болезнь никого, кроме семьи, не касается. С ее приездом старику, казалось, стало чуть лучше - он уже не сидел целыми днями возле недавно открывшегося родника, не бормотал вполголоса, разговаривая с невидимыми собеседниками. Но уже через две недели после ее приезда состояние его внезапно ухудшилось, он практически не спал, сидя в углу своего участка. Ни начавшиеся ночные заморозки, ни уговоры дочери, ни косые взгляды соседей - ничто не могло сдвинуть его с места. Поговаривали, что он начал поднимать руку на свою дочь, когда она силой пыталась увести его в дом.
В холодный сентябрьский вечер в одном из окрестных домов раздался стук в дверь. На пороге стояла дочь старика, выглядела она растерянной и напуганной. Лицо, руки, домашную одежду, в которую девушка была одета - все покрывала серая пыль, которая сыпалась с нее при каждом движении. Голос у нее был глухой и низкий, когда она просила телефон, чтобы позвонить, хозяева предложили ей остаться переночевать, но она ответила отказом. Покинув их дом, девушка еще некоторое время стояла возле забора, всматриваясь в темноту, словно опасаясь кого-то, потом ушла, и это был последний раз, когда ее видели живой.
Вместе с ней исчез и ее отец. Все вещи, все документы остались лежать нетронутыми в доме, обильно засыпанным странным серым песком. Поисковый пес вел себя странно, выл и отказывался заходить в дом. Но проведенный нализ странного порошка ничего не дал - это была обычная сухая глина, с чуть большим, чем обычно, содержанием органики.
Только весной следующего года, когда, казалось, странные события начали забываться, дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Талая вода размыла берег оврага, и приглядывающая за домом женщина обнаружила ногу, торчащую из земли. Приехавшие следователи немедленно начали раскопки и обнаружили тело дочери старика, запечатанной в слое сероватой глины в крайне необычной позе. Она лежала в земле вверх ногами, запрокинув голову и вытянув руку далеко вперед, так, что рабочим пришлось немало повозиться, что бы вытащить ее не повредив. Нос, рот до самого желудка забиты все той же глиной, словно кто-то с силой затаскивал ее в глубину.
Достав тело девушки, следователи принялись искать ее отца, но эти поиски оказались напрасными. Только на глубине трех метров обнаружилась каменная плита, известняк, обычный для этих мест. Копать глубже, очевидно не имело смысла - для того что бы ее перевернуть потребовалось бы разворотить и соседние участки. Рабочие ушли, оставив яму незакопанной, решив закончить после оформления всех бумаг. Хозяйка же, приехавшая поздно вечером за вещами и оставшаяся ночевать, однако, на следующее утро обнаружилась в едва вменяемом состоянии - она утверждала, что вокруг ямы бродили тени, и она слышала далекий, назойливый, сводящий с ума звук капель воды.