Аннотация: То, что ты видишь, зависит от того, откуда смотреть...
Сценарий
Эпизод
В разработке
На титры: Из космоса вниз, "спиной назад" - видно, как растворяются в синеве звезды, возникают облака по бокам, постепенное погружение в облако, самолет над головой (авиалайнер). Дождь, потом солнце. И - высоко в небе - силуэтом - что-то крылатое. Не совсем похожее на птицу.
26 июня 2009 года. Утро. Больница на окраине Тулы.
Средний план
Коридор, раздолбанные стулья, скамейка, чуть покосившаяся на один бок, жужжащая и мигающая лампа дневного света. На самом краю сидит худенькая девочка. Блондинка. Кажется крашеной. Нервно перебирает пальцами по круглой ручке модной в позапрошлом сезоне сумки. Сумка вертится, на очередном витке виден неловко зашитый шов на боку сумки, но девушка тут же прижимает сумку швом к животу.
Мимо ходят медработники. На дальнем плане две сексапильные медсестры обсуждают проблемы парня одной из них. Над самым ухом "девушки с сумкой" вопит невидимая в кадре тетка. Исходя из содержания воплей - она тоже здесь работает. Может, врачиха.
- Я сколько раз уже вам говорю?! Нет у нас таких денег! Нет! И аппарат не тот! Хотите - платите сами!
Невольно заинтересовавшись - или просто пытаясь хоть немного отвлечься - она поворачивается на голос. Теперь видно, что ей за тридцать - просто фигурка подростка.
Тетка - и вправду врачиха, необъятных объемов, в белом грязноватом халате, топорщащимся на более чем щедром бюсте. Выговаривает она худенькому пареньку в низко надвинутой на глаза кепке, как у Лужкова, и в шарфе. Того аж колышет от силы ее воплей, но он упрямо стоит, что-то ей отвечая - "девушка с сумкой" не слышит его голос. Только вопли врачихи.
- Надежда Александровна! - разносится в коридоре.
Она, заслушавшись, оборачивается лишь на повторный зов.
Рядом стоит врач. Хирург, в зеленом халате, стянувший маску на шею. Передний план - хорошее лицо, приятное, и глаза добрые. Медленный переход на средний план.
Почему-то только теперь заметно, как он печален.
- Надежда Александровна, - в третий раз повторяет мужчина, протянув руку и сжав ее плечо. - Мне очень жаль. Он не выжил.
Девушка, как сомнамбула, поднимается, улыбаясь профессионально ослепительной улыбкой.
- Как... как он умер? - она едва выталкивает слова из пересохшего горла.
- Вам, может, воды? - заботливо спрашивает врач.
В этот момент у него в кармане разражается трелью сотовый.
Женщина смотрит ему вслед остановившимся взглядом. И стоит. Стоит и смотрит.
Камера делает круг вокруг невидимого центра радиуса, будто женщина осталась на одной его стороне, а камера сейчас - напротив нее (Рисунок ниже, где:
1 - вид коридора
2 - вид кабинета
3 - стена и ряд помещений между ними, которые показываются камерой при перемещении в ускоренном режиме, как при перемотке;
Причем - получается, что, умей она видеть сквозь стены, смотрела б как раз на новое место действия)
Кабинет. В кабинете на столе сидит мужчина. Перед ним каталка с телом. Судя по писку подключенных приборов и хаосу проводков, пациент еще жив, но с головой прикрыт простыней. Входит врач, который беседовал с Надеждой Александровной только что:
- Сказал? - спрашивает сидевший.
- Сказал, - беззаботно кивает врач. - Ну она и пострела!
- Она? - с любопытством приподнимает брови хозяин кабинета.
- Угу, - кивок. - Она самая. Надежда Арашева, одна из ведущих топ-моделей ML и известная светская львица.
- ОНА? - неверяще переспрашивает его собеседник, стремительно поднявшись на ноги. - Кошмар! Я б ни за что не узнал!
- И что любовь с людьми делает? - вздыхает хирург. - Ты провел исследования, Слава?
Слава кивает и широким жестом стягивает простынь с пациента.
На железном операционном столе - обнаженный парень (ближний план-лицо). Кажется, лежит на пуховом одеяле. Грязновато-сером. Лицо тонкое, изящное, чем-то похожее на птичье. Двойные ресницы, темные и в капельках бриллиантов-слез, слева - поехавшая стрелка. Татуировка от левой скулы уходит под волосы - кельтские символы, и темно-зеленые драконы. Камера отодвигается, подражая взгляду одного из присутствующих. От лица быстро вниз, вдоль всего тела, почти не задерживаясь на пахе, покрытом золотистыми волосами, и вверх. К груди.
У парня вскрыты ребра. Нет, не вскрыты. Если присмотреться, кажется, будто ему растворили часть груди, и оставили жить с оплавленной по краям плотью. А вот в этом провале четко, как часы, бьется ярко-красное сердце (камеру слегка "затягивает" туда, но на биении сердца она опять отдаляется от объектов).
- Как это он еще жив?
Слава смотрит на врача почти снисходительно.
- Мозг умер. Еще до операции. А тело - тело сам видишь какое, - он небрежно, как что-то, никогда не бывшее одушевленным или живым, просовывает руку ему под поясницу, рывком поднимает, переворачивает, швыряя животом поперек стола и отступая на пару шагов. Промельк серого, пара капель на носках дорогих туфель врача (камера продолжает быть как бы "его" взглядом), белые ноги без единого волоска, расцарапанные ягодицы, косточки под кожей, выступающие так, будто парень часто голодал.
Из лопаток, тяжело свешиваясь по бокам, торчат полотнища тяжелых, даже на вид, и вместе с тем будто пергаментных серых крыльев, будто обкромсанных у краев тупым лезвием.