Я вам шо, не рассказвала про Оксанку? Это ж подруга моя с ПТУ. У ей папаня яврей, а маманя корейка. Сама она мелкая, но от кошерной капусты чимчи у ей морду расперло по-круглому, окромя шнобеля, шо висит гордым куриным клювом промеж двух незрелых эпикантусов. Папик ейный был бугалтером покудова не полез у политику, не подтусовал выборы и не сделался главным по "Единой России" на посёлке. Им тода дали квартиру умершего с тоски бывшего парторга тормозного завода, шоб Оксанкиной мамане был балкон для квашенной капусты. Дом ихний - силикатная хрущёба с газовыми колонками и белыми унитазами, тока без лифта.
Один раз Оксанка говорит, а поехали у район кататся на лифте у новом девятиэтажном доме. Ну мы и сели на рейсовый автобус, хотя я была у Москве и хотя на лифтах ишо не ездила, зато на экскалаторе у метро сломала каблук 15 сантиметров.
Ну я пониланидура шо после лифта мы пойдём на дискотеку с хорошенькими поцаньчиками, и одела юбку с зелёной козлиной кожи, шоб дырку на калготках у промежности прикрыть, и фиолетовую маечку с голым животом так шобы видно было новое колечко на пупке. У автобусе мы крепко намазались махровотурэцкой тушью, но автобус попался трясучий, и Оксанка попала щёточкой у глаз и всю дорогу вижжала и промывала его кокаколой-лайт. А я не дура, сереневые тени намазала кисточкой на остановке.
Приехали мы у район, хорошо Оксанке у китайских кросовках, а я еле доковыляла на каблуках до того дома с лифтом. А там на железной двери какие-то кнопки с циферами. Ну мы культурно попросили одну мимопроходящую жительницу открыть, так она некультурно обозвала нас курвами и захлопнула дверь, так шо я даже плюнуть ей в харю не успела. Ишо мы помогли одной тётечке коляску на крыльцо поднять, но она свинья неблагодарная сказала, шо у ихнем подьезде живут тока члены "Единой России" и лифт у их обыкновенный и уже засраный, а у соседнем подьезде живут месные олигархи и лифт у их финский скоросной. Ну мы негордые, можем и на финском покататся.
Стоим так с Оксанкой, семачки мимо урны щёлкаем и делаем вид, шо код забыли ввиду занятости мозгов высокими помыслами. И вдруг с иномарки вылазиит настоящий хач, одетый по-черному и у кожаном пинжаке, который не сходиться, потому как размеров таких промышленность не придумала. Я деушка опытная и по золотому зубу их вычисляю с ходу, а также по бутылке коньяку у руке с золотым перснем.
- И каво такие красывый дэвушьки ажидают?
Оксанка дурадурой прикинулась сразу целкой-шалашовкой и говорит удручённо:
- А вы нам дяденька экскурсию у заграничном лифте не организуете?
- Вай, красавицы, зачэм в лыфте, в квартире коньяк пить удобней. Пашли, дарагие.
Ну я ж деушка опытная и пониланидура шо там у квартире ишо пол-аула пасёться, как голодные бараны на вызженных склонах Кавказа, и опосля такого коньяку пися крепко болеть будет. Но Оксанка дурадурой, на фиксы падкая, гляжу, уже губки бантиком завязала и мечет на хачика огненно. Ну думаю проедуся за компанию у заграничном лифте заради щастя подруги.
Тока мы у лифт зашли, тут шмыг за нами шото мелкое. Волосы как у вороной кобылы, тока длинным ёжиком. И носик вплюснутый. Оксанка шепчет: "Это ж вьетнамец с рынка, олигарх калготочной палатки". Задела паскуда за сокровенное - у меня ажно промежность от волнения вспотела и дырка засвербила.
А нямнямчик такой щупленький, как поцаньчики-пятиклашки, у грУди мне сразу остатками носа уперся и несмело так очами косыми снизу зыркает. И селедкой жареной от его пахнет. Ну я взглядом так приласкала. А хачик уже руку на плечо Оксанке поклал и кнопочку нажал. Ну лифт подумал трошки и дёрнулся. Это ж какой вес! Но мы взметнулись.
Половину лифта заняла кавказская гора Казбек. Я у дверей, шоб от его подальше, а промеж нас Оксанка и вьетнамский олигарх скрючились. А я гордо росписи настенные изучаю, тока из-за голов "fuck" по-английски прочитать и перевести успела. И тут лифт всежтаки надорвался и застрял, а лампочка от надрыва погасла.
Ну понятное дело, Оксанка как завижжит, как собака корейцами резаная, и ну метатся по лифту, какбудто там другой выход есть. А хачик прилип до переговорного устройства и стал ругатся с жэковской бабой: "Я тэбэ хасавьюрт устрою билят такой..." А вьетнамец вякает не у струю: "а посему липта не лаботает?", а потом затих и испарился, тока селёдочный запах остался. Оксанка повижжала и тоже затихла, видно, хач ей под юбку уже залез.. И тода я вспомнила, как у ПТУ изучала книжку про молодогвардейцев и как они патриотически вели себя у трудных обстоятельствах отечественной войны, и потно запела "Вставай, проклятьем заклеймлённый..."
Я и допеть популярную песню не успела, как дверь открылась и стало светло. Гляжу, а хачик вьетнамчика в углу зажал и у засос целует и ласково копошиться свободной рукой у его азиатских волосах, а тот смирился с буддийским фатализьмом и не пыркаеться. Ну я пониланидура шо он калготочника с Оксанкой перепутал. А подруга вся дрижит нито от страха нито уже от возмущения.
Выкатились мы площадку, и я, помня про Оксанкино щасте, говорю хачику:
- Ну дык шо, коньяк пить пойдём?
А наглая морда кавказской национальности отвечает, не выпускаючи шкирку вьетнамца:
- В другой раз, дыфчонки. Дыла дэлат нада.
И поволок "дыловова" партнёра до себя на хазу, наверно подписывать контракт, потомукак протокол об намереньях мы прочитали у ихних бесстыжих глазах. А мы с нещасной Оксанкой поплелись на выход по леснице с девятого этажа, проклиная заграничные лифты, и я опять сломала каблук (15 сантиметров).
Да хер с ними, лифтами и каблуками, починют, но плакали ж новые калготки... Оксанка, шо после ПТУ работает у бизнесе тормозного завода, обозвала ситуацию упущенной выгодой. И пусть она не бронзовая медалистка ПТУ, как я, но почему-то я ей верю.