Мы частенько придаём значение многому вокруг нас, но разве мы придаём значение сказанному нами? Мы, походя, выкидываем слова и даже кидаем их, сотрясая воздух, соря мыслями и разбрасываясь словами, создавая некий фон вокруг себя. Делаем мы это привычно, даже не замечая, как та малая толика наших сотрясений этими словами мира вокруг нас, складывается в некую тучу событий, которые собравшись, всей мощью наваливаются на нас после. "За что"?! - восклицаем мы, придавленные ей.
И вправду, а за что собственно на нас валятся всякие проблемы, в то время как другим от жизни достаются няшки? Или мы только проблемы у себя замечаем, а у других няшки? Или вон одним всё, а нам ничего? Неужели они любимчики жизни, а мы пожизненные неудачники? Или это всё происки завистников, что подставляют поперёк дороги нам трудности?
И ведь мы даже слышали, что "Слово не воробей" (с). Но понимаем это фигурально, де учат нас, учат, а сами чего не покажут, чтобы раз и всё было! Или всё же слово не воробей? Ну, вот вылетело и полетело по своим делам. А ведь мы сами его послали, дав задание и даже придав оному ускорение, это сделали мы и никто другой! Или же мы написали, поднатужившись мыслию, выпустив что-то в свет. Или замыслили чего, наговорив явно и не явно всякого разного, а после, возмутимся, что де как это так нас коварные окружающие "сглазили"! Да как это они могут нас и "сглазить"? Да как они смеют покушаться? Как они смеют не смахивать пылинки в дороги перед нами?
А может они и вовсе не причём? А кто причём? Мы сами? Да что такое говорите?! Мы и причём?! Да мы сама доброта, чистота и невинность! Да? Прямо вот так и доброта, и чистота, и невинность? И за каждое своё слово держим ответ, ведь мы свои слова пускаем в мир, именно свои, а не чьи-то ещё, хотя так хочется сказать, что мы сказали так, ибо нам так указали те-то. И вот пусть те-то и отвечают, а мы причём? А они, слова наши, явные и не очень, как песчинки разлетаются и оседают на мир вокруг нас пылинками и песчинками наших пожеланий, просачиваясь в каждую щелочку, заполняя доступный им объём, спаиваясь в некую крепкую субстанцию, после непробиваемую, как кокон, что образуется вокруг нас. Одна пылинка вроде ничто. Две и даже тысяча нам незаметны. Но если год за годом производить эту словесную пыль, то она собирается во вполне приличную гору, которая имеет и вес и тяжесть, и даже может придавать незадачливого производителя словесной пыли, а то и оседая вполне приличным слоем вокруг нас, крепко утрамбовываясь нами же, занимая наше жизненное пространство, оставляя его всё меньше и меньше, ведь оно растёт внутрь, как мусор в жилище.
Отвечаем ли мы за свои слова? Чаще всего нет, и даже не пробуем, да и не хотим, считая слова чем-то необременительным для себя и мимолётным. Мы даже порой не помним, что вообще сформировали, сообщили и выпустили в мир. Не замечаем, как сотрясаем мир словами, которые сыплются из нас не хуже чем из вентилятора пылища, которую мы-то и производим, в то время как вентилятор лишь её продувает. Казалось бы, мы лишь создаём поток, а пыль при этом улетает куда-то? Ан, нет, она оседает на лопастях, внутренностях, забивается в щели, цементирует сочленения, которые начинают скрипеть и болеть, и окружает нас, постепенно занимая всё большую и большую площадь нашего драгоценного и не очень большого пространства, постепенно выдавливая нас же из собственной жизни. Пока, увы, не забьёт все "отверстия" и мы уже не в силах произнести даже простенького слова! Казалось бы, пытаемся, а не можем. Делаем как привыкли, а не получается. Пытаемся двинуться, а не можем. Хотим шевелиться, но такая тяжесть! Хотим зреть в даль, но окна заляпаны. Хотим подняться, но потолок навис и не даёт.
И капля за каплей пыль наших же чаяний, слов, пожеланий, крупинка за крупинкой выдавливает нас из жизни, замещая нас собой. Никогда не замечали, что с возрастом люди становятся уже не сами собой, а тем, что они говорят, считали? Казалось бы, внешне люди те же, но внутри них работает автомат из некой программы, который лишь иногда просвечивается мыслью или идеей, или интересом. А в остальное время эта система движется автоматически, как если бы хозяин давно погиб или ослаб, а за него функционирует робот, запрограммированный им же, что постепенно собой подменяет хозяина, полностью выживая его из его же жизненного пространства.
Отчего же такая коллизия? Ведь мы же лишь гоним волну и какая разница какую и куда? Что может одна песчинка? Ничего? А если их много? Замечали ли вы, как першит в горле, если вы активно и бурно разговаривали? Можно лопотать весь день и не сильно заметить, а можно произнести десяток фраз и устать, как если разгружали вагоны. Можно толкать речи часами, смачивая горло, а можно сказать несколько слов, осипнув от напряжения. Неужели поток нашей речи сродни реки, то плавно текущей, даже если с грохотом потока, то нервно бросающейся, поднимающей со дна своей глубины всякий ил, кидая его в устье? Неужели речь наша не просто так журчит на потеху окружающим, но и является мощным элементом и даже инструментом воздействия и взаимодействия с миром? Ведь мы понимаем, что руками можно сто-то там сделать, но Словом?!
Мы даже возможно слышали, что Слово является строительным материалом в этом мире? Однако мы себе это представляем как? Как сказали Слово, выдавив из себя звуки и всё получилось. Тут, наверное, надо знать какое "волшебное" слово произнести, а может мантру? Т.е. начать гнать шеботную волну, напоминающую выговор заговора, скользящей по естеству как ветерок скользит над водой, неся куда-то содержимое воздуха. Как ушат воды вылить в пересохшую землю, снабдив её живительной влагой, если конечно она у вас есть, а не сплошной пустой песок в вашем потоке слов.
Если ветер будет настойчив, то волна воздуха пригонит много всего в одно место и там образуется горка, которая слежится и уплотнится и, получится что-то значимое, состоящее из множества мелких элементов, этакий монумент нашего деяния. А если ветер будет беспокойным, то и горку разметает на пылинки, что разлетятся по округе. Однако в обоих случаях это будет сделано вне нас, но с той разницей, что разметанная нами же на пылинки и песчинки конструкция, захочет, кружась, вернуться к нам. А плотненькая горка останется лежать основой или частью очередного или нового деяния.
Казалось бы, что может быть проще? А ещё говорят, что "дуют в одну дуду". Неужели в унисон, как в оркестре и в едином направлении, как единое произведение, хотя и инструменты даже могут быть разные? Мы ведь даже себе представляем, что чтобы что-то построить, надо настойчиво делать нечто в одном направлении, а не раскидываться, мечась. Но как нам себя собрать? Мы готовы кинуться туда, потом сюда, потом ещё куда метнуться, поковырять там и там, и уже возмутиться, что ничего не получается! Мы ведь столько метались, столько сделали движений, где наша награда? А и действительно, почему мы мечемся, а нас не награждают?
А ещё говорят, что "Давши слово - держи, или не давай его вовсе". Казалось бы, что за ерунда? Ну, дали слово, и что? Мы же хозяева своих слов! Хотим и даём, а хотим и забираем! Однако слово не воробей. И коли слово дано, то ход сделан. Забрать-то его можно, но оно уже пошло и поехало, оставляя следы и прокладывая дорожку. Хотим мы или нет, но это наше Слово уже дало последующим ход событиям, которые завертелись вокруг него, хотя вначале вовсе невидимые и неосязаемые.
Хотим мы или нет, но мы с его произнесением или выкладкой на бумагу, ну или в тот же интернет, и даже шёпотом и что ещё страннее, даже сказав про себя, уже запустили его в дело, и создали волну! Волну, которая начала своё дело, явно или неявно смещая линии сил, меняя расстановку пространственных векторов, перенаправляя их. Она побежала, обрастая камушками, собирая планктон и мусор, сбиваясь, сходясь и расходясь с другими волнами, и будьте уверены, она вернётся к вам с грудой этого груза. И может не сразу, но вернётся. Обязательно вернётся и тут без вариантов.
Зачем же тогда Слово держать? Ну, пустили его и пустили. Теперь важно найти виновных и подставить их под вскоре прибежавшую обратно к нам волну, ведь так? Пустили мы, а ответят пусть другие, логично? А мы причём? Конечно не причём. Мы лишь пытаемся хитрить, намереваясь вращением своим отвадить от себя обратную волну от собой же содеянного. Ведь именно враньём выгораживают себя, вращаясь волчком, виляя и пытаясь убежать от этой волны, что породили? Ведь именно возводя поклёп и перекладывая ответственность на кого-то, мы стараемся снять с себя всё последствия и делаем это настолько привычно, что даже не замечаем этого автоматизма.
Мы уворачиваемся от неё, надеясь, что волна проскочит мимо и где-то там затеряется. Но уворачиваясь, мы создаём ещё и ещё волны, которые накладываются и суммируются с ней, порождая раз за разом поток ещё большей мощности, который обегает пространство и с неизменной настойчивостью возвращается к нам, как маятник, что мы отталкиваем, в надежде что тот улетит и не вернётся, а он, вот коварный, сделав круг, возвращается вновь, чтобы быть оттолкнутым ещё раз! И с новой силой, которую мы добавили ему очередной раз, он совершает ещё виток, чтобы вернуться к нам опять. И это будет повторяться, враньё будет плодить враньё, пока, увы, эта волна не завалит своим весом нас, а она это сделает обязательно.
Ведь бегать от неё можно, а вот убежать не получится. Ведь мы её сами питаем и кормим, лишь делая мощнее, отдавая свои силы на её прокорм и содержание. Мы сами и никто другой! Хотя откладывая, и отталкивая, нам кажется, что вот-вот всё закончится, наконец. А она, вот коварство, обернувшись, обрушивается на нас всей вложенной нами же в неё мощью, но мы-то вкладывали в неё годами, а она обрушивается на нас единомоментно и разом! Мгновенно и неумолимо давя нас всей своей, порождённой и вскормленной нами и только нами её мощью и тяжестью, унося нас из этого мира, внезапно и вроде бы, когда ничто не предвещало.
Однако волна наша, и мы едем на её гребне, ловя её стремнину, или барахтаемся в её потоке, захлёбываясь, решать нам, но увернуться не получится никак, даже убежать, подставив других вместо себя, что примут на себя, по нашей задумке, всю мощь оной. Бегать можно долго, а вот убежать никак. Можно пускать вслед ещё и еще волны, гоня волну за волной, стараясь сбить прицел волны, что вернётся. Но тем самым мы лишь питаем и усиливаем волну, что вернётся ещё более мощной, погребая, или пытаясь это сделать и подмять нас под собой.
"Ну, хоть не шевелись!" (с)
Однако мы же вложили в неё собственную силу? И неужели мы не в силах её оседлать, правдиво и искренне, как истый серфингист, чувствуя каждую каплю её силы, лавируя на стремнине её потока, несясь с её мощью по нашей жизни? Не так ли поступают те, кого принято называть баловнями судьбы и удачливыми людьми? Оседлать можно, но это уже не будет враньём, и даже обманом, а будет искреннее использование всех её тонкостей и использование её как инструмента этой жизни.
Или всё же "Молчание золото"? (с) Кто ничего не делает, тот и не ошибается?
Молчание конечно золото, рот заклеить много ума не требуется, но вот промолчать для нас ведь не так и просто? Слова так и будут лезть, и рваться наружу по поводу и без! И даже, даже лишив вас возможности говорить, например, вырвав связки, вы будете пытаться это сделать иным путём. Это непреодолимо в людях, они не могут не вырабатывать Слов. Это как выдох, как продукт жизнедеятельности. Попробуйте помолчать и убедитесь, что это не так и легко. Слова будут пытаться вырваться из вас!
Общения с другими людьми потребно людям как воздух! Оно может быть заменено на общение с предметами, но это отнюдь не способствует жизненные силам и такие люди даже угасают, теряя жизненные соки, усыхая. И ведь были, были пытки тишиной! А знаменитое "объявить бойкот"? Разве это не наказание? Нам только кажется, что мы способны обойтись без общения. Попробуйте и сами убедитесь, что это невозможно в принципе.
Однако Слово ведь инструмент и способно Творить. Т.е. Слово есть рабочий инструмент Творца. Как молоток, линейка, гвозди, микроскоп. И мы по своей жизни этим инструментом пользуемся абы как, забивая микроскопом гвозди или ковыряя гвоздиками в ушах, возмущаясь, что кто-то выключил звук! Пачкаем его, кривим, содержим в грязи, ломаем и всячески над ним издеваемся. Но ведь это наш инструмент и другого у нас не будет!
Но сможете ли вы пользоваться тем же молотком, если будете стучать в разнобой и во все стороны каким бы изумительным он небыл? А если будете крутить ручки микроскопа в разнобой и вставать к нему разными сторонами, и даже запачкав его стёкла? Скорее всего, эта хаотичная пляска закончится болезненным падением этого инструмента на ногу с последующим приплясыванием и возмущением - "За что?". А если мы за рулём велосипеда или автомобиля? Что дадут нам хаотичные движения рулём и нажимания педалей в разнобой? Только аварию. И можно до посинения вопить, что виноваты другие, что вовремя не уехали с нашего пути, но это не изменит ситуации с нами, а часто только усугубит.
А можно последовательно и чётко направлять автомобиль по выбранному маршруту, корректируя его по ходу, согласуясь с другими участниками движения, образуя некий поток из разномастных машин, хотя и не ожидая, что они все за пару наших движений рулём и педалями, даже самых верных, куда-то придут. Тут мы ещё понимаем, что чудо доставки нашей персоны из точки "А" в точку "Б" автомобилем не произойдёт за 5-10 даже самый верных движений рулём. Даже если мы искренне и с полным самозабвением выразим намерение переместиться! И даже если повторять самые правильные движения, от лучших собаководов, в смысле водителей. Тут мы понимаем, или даже проверили на опыте, но поступаем ли мы так по жизни?
А что есть Слова, мысли, как не такое же управление рычагами движения нашей жизни? И если мы ими управляем хаотично, то и аварии не миновать. Если мы то давим на газ, то выжимаем тормоз, то виляем рулём, ругаясь с участниками движения, что де они не по своей полосе едут и вообще мешают нам разогнаться, то куда мы приедем? А ещё более создадим затор, задёргав остальных и вместо движения и вовсе встанем в пробке, оря клаксонами друг на друга, требуя уступить дорогу всем именно нам.
Ведь так и говорят люди, что они делали как все, двигались как все, даже говорили как все, а результат получился не такой! А другим досталось больше, жирнее вкуснее и вообще тех балуют, а нас обижают! И даже требуют, что скажите им, как надо поворачивать руль, и они сделают. Или попытаются сделать или пообещают что сделают, или будут делать вид, что будут делать. Но вот всю ответственность за свои аварии они переложат на того, кто им чего-то сказал, попытался помочь, или пытался подсказать. Спасёт ли их это враньё в угоду сохранения собственного лица? Вряд ли.
Т.е. садясь за руль своего транспорта, они и не думают взять на себя ответственность за это управление. Но при этом награда их прельщает, что маячит где-то вдали, а вот со всей ответственностью к этому управлению они и не собираются подходить. Могут пообещать, но лишь пообещать и то если за это им что-то будет. Т.е. вот перед ними руль, вот дорога, а они рулят как могут, а если что, то они и не вздумают объезжать кочку или яму, поворачивая руль. А зачем? Ведь это не их ответственность это делать! Пусть исправляют другие, а они должны нестись вперёд, ведь там будет награда! Их задача красоваться за рулём, уверяя, что именно они ведут аппарат, а решения принимают не они, они лишь рулят, а если и попадут в яму, то это не они должны были руль поворачивать, а другие. И вообще канаву кто там выкопал? Естественно злодеи, кто ж ещё? И естественно исключительно ради вреда нам, а мы все и во всём всегда в белом! А кто не с нами, те злодеи и нас обижают, вот!
Можно бить молотком и ругаться, что гвозди кривые и загибаются при каждом ударе. А ещё молоток отбил палец и упал на ногу. Это ведь возмутительно! Да как производитель молотка посмел выпустить такой бракованный молоток, не снабдив его защитой от падения на ноги и пальцы?! Куда смотрят инспекции, и даже Президент?! Да они хорошие и прямые молотки спрятали от простых людей, а кругом заставляют всех пользоваться кривыми молотками! Это каждый знает, точно-точно.
Или всё же мы САМИ берём некоторые обязательства, когда только замахиваемся молотком? Т.е. наше дело не просто вложить силу и мощь, и наше желание вдарить и получить, а обеспечить ещё много параметров, включая соосность удара, направление, поддержать курс движения молотка до попадания на цель. Или мы бездумно бьём молотком со всей дури, надеясь, что гвоздь сам забьётся и подбежит в то место, куда опустится наш молоток, а молоток при этом не отскочит в наш лоб? Гвозди обязаны прогибаться под наш молоток?
Способны ли мы, говоря слова, брать на себя обязательства за КАЖДОЕ слово, которое выпускаем сами в этот мир? Не какую-то общую фразу, которую другие должны понять, как мы это хорошо задумали, причём сделать это сами, похвалив нас за гениальность, а каждое собственное движение в словарном творческом поле. Или брякнув с десяток слов общим хороводом, мы гордо поднимаем хвост, что вот как мы умеем говорить и издавать звуки? А ещё лучше мы зазубрим десятки фраз, и удовлетворяемся тем, что мы как другие можем кидаться умными фразами? При этом вся умность таких фраз заключается в похожести их на авторский оригинал, а у нас лишь копия, но мы-то веруем, что мы извергаем из себя подлинник! Вроде и скрипка та же, и ноты, и водим смычком, как записали все движения, а от звуков наших окружающие воротят недовольные лица. Отчего так? Неужели они нам завидуют и не видят, как мы изумительно исполняем это гениальное произведение? Мы ведь делаем так же! Ну отчего они хвалят автора и не хвалят нас, хотя мы сделали так же?!
Да, заучить движения молотка можно. Можно даже при этом попадать, отточив удар по гвоздю. Но каждый раз обстоятельства забивания иные и наше слово должно попадать в ситуацию системы комплексной понятийной связки молоток-гвоздь и никак иначе. При этом гвоздь и молоток не составляют единого целого до момента встречи их в моменте удара. Они лишь движутся навстречу друг другу, совершая при встрече акт Творения! А до этого они могут описывать свои и только свои, ведомые только им траектории. И мастерство заключается не в том, чтобы гвоздь подпрыгнул под молоток, а чтобы они встретились в равнозначных условиях. Ведь иначе может так статься, что не молоток забьёт гвоздь, а гвоздь забьёт себя об молоток.
Мы же, выбросив свои слова в окружающих, не задумываемся, куда и зачем они полетели? Ну, полетели и полетели. Одно дело молоток достиг гвоздя и вонзил его. Другое дело, молоток пролетел мимо и полетел дальше, не встречая преград. Слово наше такой же инструмент и выпущенное попусту, оно, не встречая преград, полетит дальше и дальше, пока не вернётся к нам с умноженной в ускорении силой, как маятник, вернув то, что мы вложили в него своей силой! И эта сила будет приложена к нам, именно к нам и никому другому, когда он вернётся. Или нам кажется, что все, что мы свершаем, делаем и поступаем, лишь улетает от нас, выпорхнув и потерявшись вдали? Нет! Оно связано с нами как груз маятника и станина его "верёвочкой". Мы его породили, мы его и кормим через эту пуповину, пока кому-то не спихнём, если кто-то захочет взять, конечно. Но и при этом "веревочка" останется незримой нитью, продолжая связывать его с нами, создавая ткань тончайшего мирового полотна нашей Собъи, постепенно заворачивая в него нас.
Бросая в кого-то слова, мысли, чувства оскорбления, которые, по вашему мнению, должны ранить кого-то, или вызвать какую-то реакцию, ведь именно для этого мы кидаем в кого-то оскорбления, будьте готовы принять их мощь обратно, если они не достигнут цели и даже если и, достигнут, и там их не заберут себе. А они, наверняка не достигнут, лишь коснувшись кого-то, кто может быть, даже приложит свою силу, к отдаче вам этого маятника, что прилетит обратно уже с умноженной силой к вам. "Сглазили", возмутимся мы, получив эту оплеуху обратно. Пулять вхолостую словами, что кидаться молотками в сторону доски, в надежде, что там кто-то установил гвоздь, в который попадёт ваш молоток, который будет забит. И даже если гвоздь будет забит, то молоток отскочит и полетит обратно, а не испарится в этот миг удара и не останется там, прилипнув! Т.е. что-то в принципе может случиться, если условия соблюдены. Но если там нет ни молотка и нет даже доски, то ваш молоток просвистит дальше и вернётся к вам же, как делает это маятник.
Фактически, воспользовавшись инструментом таким образом, вы поступили без обязательств, понадеявшись, что кто-то где-то вам обеспечит условия применения вашего инструмента и принесёт гвозди и доски, а вы лишь выразили намерение и утрудили себя сделать движение. Да, подмастерья бывают. И подносят, и подвозят, и даже держат, ожидая, когда вы шмякните молотком. И даже просят ещё, ещё. Такое случается. Но при этом они вам этот молоток не направляют в цель, а лишь обеспечивают некоторые особенности цели и не более. Т.е. мастерство не получится, как и ответственность, переложить на подмастерьев. Более того, ответственность за дела подмастерьев ложится на вас, увеличивая ваше поле деятельности, но и усложняя его разнообразием! Хотя, конечно можно быть подмастерьем, и бурчать в углу тихо что, почему всем другим всё, а вам ничего.
Однако когда никто не подносит, и сами не подставляются к месту элементы для вашей работы, вам придётся самостоятельно обеспечить и гвозди и "доски" и даже состыковать их во что-то понятное и удобное для творчества. Раздобыть, обеспечить, расчистить, и даже подготовить! А как вы думаете? Молотком махать дело не хитрое, нужно ещё обеспечить и всё остальное для этого, а это намного сложнее и муторней, но без него ваши взмахи молотком останутся лишь бутафорией и игрой на публику, без всякого значимого или вообще существенного дела.
Мастер не тот, кто не совершает ошибок, а тот, кто их умеет исправлять. Мастер не просто совершает дело, а умеет организовать и подготовить необходимое, даже если это не видно со стороны, иначе какой же он мастер? Тогда он не мастер, а лишь жалкое подобие. Впрочем, конечно можно стоять с занесённым молотком и ждать когда поднесут и подготовят почву для творчества. Когда муза притащит доски, расставит гвозди, а мы все такие в белом будет забивать, т.е. творчески творить. А пока не поднесли, не обеспечили, не раздули огонь, не поставили гвозди на доску, мы будем стоять и сообщать, что где-то эта лентяйка муза запропастилась, а у нас творческий застой и инфлюэнция напала. Так если вам всё организует муза, то какой же вы мастер? Вы так, подмастерье у музы, и то не самое любимое, судя по её посещению вас.
Так и Слова, что мы выпускаем в пространство и мысли, и даже чувства, что направляем в кого-то. Мы ведь считаем, что все готовы принять наше воздействие? Т.е. вот дерево и мы на него направляем инструмент. И с удивлением обнаруживаем, что это не дерево, а мираж! И инструмент, описав круг, возвращается в наш лоб, изрядно приложив по самому центру. Мы взвываем и кричим, "а, коварное дерево"! А если ли оно там вообще? Мы можем кидаться вновь и вновь на него, получая отлуп сильнее и сильнее. И часто ли мы соображаем, что боремся со своим собственным отражением, что принимаем за злодея, рисуя его сами же с остервенением, достойным лучшего применения?
Не так ли мы, с высоты своего самомнения крушим свой зыбкий мир вокруг и ворчим на окружающих, что не обеспечили, не создали, не подвезли нам условия, материалы, стол и стул, не подали ручки и линейки, что бы мы, так и быть, все такие гениальные, наконец, соблаговолили что-то совершить? И даже если нас обеспечит этим всем, то есть тысячи причин не делать, а ныть и выть, что не хочется, начнём с понедельника, муза не так одета, солнце не так светит, стул не так подпирает задницу и вообще сегодня лень! Сколько причин! А какова цель? Не сделать! Но кого мы обманываем, как не себя?
Таким образом, если конечно мы всё же Мастер, а не подмастерье ждущий указание, логично площадку подготовить заранее, обеспечить её материалом, создать нужные объёмы, завезти или обеспечить завоз и вывоз изделий и подсобных инструментов. Хотя конечно можно ждать, что это произойдёт само и муза обо всём позаботится. Ведь муза делала это раньше? И нас хвалили? Так почему бы музе не делать это и теперь? Но логично взять на себя такие обязательства и всё организовать и обеспечить весь фронт работ для себя любимых и даже может чуть больше, и для других постараться.
И тогда, и только тогда, каждое ваше действие и Слово будет однозначно достигать той цели и впиваться в тот материал, который подготовлен ВАМИ для этой работы. Вами и только вами, ведь ни муза, ни Бог или герой не способны обеспечить в полной мере вашу функциональность в идеальном и только вам известном виде. Они могут попытаться, но вот сделать за вас и вместо вас не смогут никак.
Замечали ли вы, что самые правильные слова и даже выученные истины пролетают мимо ушей слушателей? Что скажет слушатель про такого оратора? Как что - брешет! Ведь таковые слова вылетают не просто в пропасть, а улетают в пространство, не задевая слушателей, как ветерок колышет деревья, треплет листву, но лишь смахивает с них пыль, что оседает на землю внизу и не более. В одно ухо влетает, а в другое вылетает, возмущаемся мы таковыми слушателями нашего изумительного творчества, даже не напрягаясь подумать, а почему собственно так происходит и какова наша роль в этом процессе. Ведь мы же обеспечили выход своего творчества в сторону слушателя и считаем это достаточным! И теперь слушатель уже сам должен обеспечить приём и разобраться, что мы там ему послали, нарисовали, накидали, уверенные, что осчастливили слушателей своим великолепным изложением, а они, неблагодарные, не могут понять нашу гениальную задумку.
Как мы сами охарактеризуем такого оратора, от которого ни проку, ни понятий в нас не остаётся, а все пролетает мимо, даже не задевая наше внимание, раздражая лишь производимым шумом, что сопровождает это действо? Да, оратор дёргается, раскрывает рот, создаёт движение и шум, но совершенно не задевает понятий в нас. Он производит много движений, работает и шумит, но всё в холостую, хотя и им истрачено огромное количество своих сил, за которые, оратор, несомненно, хочет получить признание и благодарность! Брехуном его зовут, ибо он брешет, бросая в окружающих свою выработку, даже не понимая, что оно не более чем ветерок, что дует, но даже не колышет. А почему?
А оратор не вкладывает в свои слова смысла, выпуская шаблонные надувные шарики, которые похожи на молоток, но только надувной, что лопается от прикосновения к гвоздям, разлетаясь соплями оболочки, стекая ими обратно к оратору. А оратор надрывается, он надувает их сильнее, он брешет как дышит, но шарики разлетаются, лопаются и не оставляют у окружающих ничего кроме брезгливости к соплям, что стекают с оратора. И продолжают они течь по нему, пачкая его и грязня, стекаясь вниз, образуя лужи и даже тёплое озерцо, в котором брехун стоит, надеясь, что это его избранность, а не обречённость.
Это как плевать на Луну. И до Луны не доплюнуть и всё выплеснутое на Луну обратно в морду собственного лица прилетит. Мы будем плевать ещё и ещё, а оно будет выскакивать, лопаться, и стекать, стекать, веселя окружающих, зля оратора, который будет стремиться ещё и ещё поддать и доказать, выпуская пузыри, а они будут лопаться. И брехун будет снова и снова истово доказывать, что он не брехун какой-то, что выпускает не просто пузыри, а полновесные шары, и делает это со смыслом, а внутри них газ истинны, что поднимет всех в Райские небеса, и будут аплодисменты и всем покажет и пусть обзавидуются! И даже в это веруется самолично! Так пусть делает, а не изображает!
Так изображать намного проще, и вроде как это настоящий молоток, а ежели молоток надувной, то можно без всякой тренировки "бить" и "бить" и даже не уставать! Зато сколько сил, сколько пота, как мастерки можно красоваться! И требовать, требовать и требовать за пролитый пот награды и восхищения с признанием. И обижаться на окружающих за их смешки, что они не понимают их титанических усилий по надуванию шариков и плевков в Луну, которые падают на них же обратно! И им говорят, что они себя оплевали! Но что могут знать окружающие о гениальности и избранности брехунов, стоящих в болотцах собственных соплей? Конечно же, ничего!
И пускают, пускают они пузыри. И обливаются, обливаются этими соплями, что стекают от лопнувших пузырей, и затекают они во все щели, и липнут и тонут брехуны в собственных соплях, что навыпускали. И кажется им, что все проблемы, что липкими соплями затягивают их в бездонную и такую ватную пучину, создают им завистники и злодеи, что только и хотят их обидеть! А те кто им ещё и пытается помочь, вынув из этой лужи, так они просто завидуют их гениальности и избранности! И с новой силой брехуны пускают ещё и ещё слюни. И тонут и тонут в них же! И нет у них сил, остановиться и оглядеться, а паче задуматься над собой и своим положением, ведь кажется, что вот-вот очередной шарик надуется и будет Рай и счастие, признание и обожание!
Но счастие уползает, а ими же разжиженная почва мира засасывает их всё сильнее, обволакивая липкими и склизкими объятиями, тёплыми и убаюкивающими, пока не покроет брехунов с маковкой, растворив в себе их без остатка. А после скажут, если смогут и успеют: "За что?"
[PoM_048_24042015_Враньё, такое враньё_гл1, Dmitrij]
