И нет зла в моем сердце, но

Кто-то должен будет упасть,

Все равно.

Пикник

ПРОЛОГ

Несколько всадников, напирая конями на переплетенные в единый растительный полог-завесу ветви, с треском проломились через длинную полосу кустарника и оказались на небольшой полянке, со всех сторон окруженной густыми зарослями. Настоящий лесной схрон, созданный самой природой! Можно проехать в паре метров и не обнаружить укрывшихся.

Первый из всадников, молодой парень в дорогом охотничьем костюме - Данхельт Тормахилласт-Амиресса Фаросс*, - повертел головой в поисках преследуемой добычи и, не обнаружив искомого зверя, раздраженно швырнул рогатину** на землю. После чего разразился длинной, чрезвычайно эмоциональной тирадой, расписывая достоинства ушедшей добычи и недостатки своих нерасторопных помощников. Один из его спутников, такой же молодой, может быть лишь немного старше, подъехал к нему вплотную и сказал что-то негромким спокойным голосом, успокаивающе-доверительно положив руку на плечо юноше. Тот обернулся к нему, одновременно резким движением сбросив руку, и ожег яростным взглядом, так, что непрошенный советчик откачнулся назад, насколько позволяла задняя лука седла, и прикрыл лицо рукой, защищаясь от огненных сполохов, исходящих из затянутых багряной пеленой глаз.

Впервые за долгие годы общения, глядя в эти жуткие глаза, чувствуя сковавший тело ужас, Комит - давний друг Данхельта, по настоящему осознал, можно сказать: "почувствовал на своей шкуре", что давний приятель - не человек, что под оболочкой хорошо знакомого парня скрывается древняя необузданная сущность, а по венам течет кровь могучих фаросских правителей. Правителей отстоявших независимость своего государства в страшных войнах древности, стиравших с лица земли могущественные империи и уничтожавших под корень целые народы. Фарос выстоял... Выстоял, залив свои границы реками крови, своей и чужой крови. И пускай сейчас он уже далеко не тот, что был раньше, пускай нынче его территория составит хорошо если четверть от былой. Пускай жадные соседи упоенно бряцают оружием у границ независимого герцогства, а столичные дворяне азартно делят посты и привилегии, дорвавшись до власти после гибели старого правителя и его супруги и не обращая внимания на молодых наследников. Но старинный стяг, ввергавший врагов в ужас, по-прежнему реет над столицей, а пробудившаяся в Данхельте - чему Комит только что был свидетелем - кровь неистовых крылатых властителей поможет герцогству выстоять и теперь.

И, пожалуй, только сейчас Комит засомневался... Засомневался, взглянув в эти горящие багряным пламенем глаза... Засомневался, что неоднократно просчитанный план, надежный, как казалось до этого дня, план приведет к успеху, но... Менять что-либо было уже поздно. Или еще нет? Сменить сторону? Он искоса глянул в глаза старого приятеля и, не выдержав отблесков огня в глазницах сына погибшего герцога, выдающих с головой его нечеловеческую сущность, отвернулся. Поздно. Можно только следовать плану и... молится.

- Ваше Величество***... - решил вмешаться один из спутников.

Двое других, поблескивающие остроконечными коническими шлемами и переливами кольчуг из-под расстегнутых курток с гербами фаросских гвардейских стрелков****, переглянулись и синхронно подали своих коней назад, не желая быть втянутыми в дворянские склоки. Их дело мечами махать, а уж благородные господа сами как-нибудь разберуться. Да и чего уж тут скрывать - пугали их пылающие багрянцем глаза маркиза Фаросс.

- Пока еще не Величество, Ростер - оборвал Данхельт говорившего.

- Как вам будет угодно, Ваше Ве... Высочество, - неуклюже поклонился в седле пожилой располневший мужчина. Он буквально затылком чувствовал бешеный взгляд маркиза и мысленно клял себя распоследними словами за вмешательство. Ну, не убил бы Данхельт своего старого приятеля. А и убил бы - невелика потеря! Своя голова дороже! Так думал Ростер, не решаясь поднять глаза, лишь повторил - Как вам будет угодно.

Но Данхельт уже не слушал его сбивчивых оправданий. Он обессиленно покачнулся в седле и вынужден был ухватиться за гриву коня, чтобы не упасть. Со всхлипом втянул воздух, сквозь плотно сжатые зубы - голову словно стянуло пылающим обручем, бешено забилась жилка на виске.

Его спутники увидели как он прикрыл глаза и сжал голову ладонями. Замер на некоторое время. Замерли и они, не зная, что предпринять. Ждать? Попытаться помочь? А может следует развернуть коней и скакать без оглядки?

И тут Данхельт открыл глаза. Привычные светло-голубые глаза с сапфировым оттенком. Дракоья сущность, проявив себя - надо призначь очень эффектно проявив - спряталась где-то глубоко внутри, уютно свернувшись клубочком, и мягко пульсировала в такт биению сердца. Заснула.

Выглядел Данхельт немного ошарашенным и уставшим, словно весь день размахивал тяжелым учебным мечом. Он обежал взглядом немногочисленных спутников. Встретился взглядом с приятелем. Комит вновь принял вид беспечного раздолбая и весельчака, только в глубине глаз проскальзывала растерянность и... Виноватость?! Дан удивился. Он смутно помнил все произошедшее после того, как преследуя матерого кабана влетел в заросли и вылетев на полянку понял, что добыча - ушла. Поднявшееся откуда-то изнутри бешенство опалило сердце и все вокруг затянуло багровой дымкой. А когда Комит попытался его успокоить... Скорее уж, это Дану нужно чувствовать себя виноватым. Он перевел взгляд левее - Ростер в ответ чуть смущенно улыбнулся. Дальше... Двое солдат возле самых кустов. Дальше... Больше никого не увидев, Данхельт недоуменно хмыкнул. Не было Тханга. Отсутствовал также присоединившийся к их компании граф Альтин, но как раз в этом не было ни чего удивительного - старина Эрно ни когда не любил охоту и вполне мог отправиться по своим делам, не поставив в известность юного маркиза. Но не Рах, ставший за последние три года, второй тенью Данхельта. Часто это вызывало у Дана раздражение, но Тханг продожал невозмутимо следовать за ним по пятам, выполняя приказ герцога. Стоически сносил и возмущенные возгласы маркиза, и злые шуточки Комита, и презрительные смешки придворных. И вот сейчас, наверное впервые, зеленокожего громилы не было поблизости, и это вызывало у Дана странный дискомфорт, как вызывает у любого человека отсутствие чего-то привычного.

- Где Рах?

- Лошадь захромала, милорд. - откликнулся один из гвардейцев.

- Найди его.

- Да, милорд. - солдат коротко поклонился и, пригнувшись, чтобы сберечь глаза от хлещущих веток, пришпорил коня.

Проводив взглядом воина, наследник престола обернулся к терпеливо ожидающим остальным спутникам:

- Какие предложения господа? Раз уж с охотой нам сегодня не повезло.

- Ну, еще не вечер, Дан. - несколько развязным тоном давнего сотоварища и собутыльника, панибратски произнес Комит. Он уже отошел от недавнего страха и держался так, словно ни чего не случилось, мол: погорячился немного наш маркиз, так то дело житейское, кровь у него такая... горячая.

- Исключительно так! Разве в лесу перевелась дичь? А уж такой великий охотник, как Ваше высочество, никогда не останется с пустыми руками! - подхватил ободрившийся Ростер. - Разве может мелкая неудача... Какая неудача?! - от избытка эмоций он начал даже жестикулировать для выразительности. - Случайность! Конечно же случайность...

Комит удивленно на него покосился и тронул коня в сторону, отодвигаясь подальше, чтобы не оглохнуть от восторженных воплей. Даже молчаливый гвардеец, за всю охоту не сказавший и пары слов, посмотрел на Ростера с недоумением.

- ...лучшее копье герцогства Фаррос...

- Кхм-м-м!

- Милорд?

- Хватит слов, сэр Ростер, вы так последнее зверье распугаете... Если уже не распугали. - произнес Данхельт Фаррос.

Последняя фраза прозвучала еле слышно, но, тем не менее, была услышана. Сэр Ростер поперхнулся словами и только беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба вытащенная на берег. Глаза его выпучились, готовые выскочить из орбит, а пухлое лицо с отвисшими щеками налилось кровью и побагровело. Комит фыркнул, пытаясь удержать рвущийся смех. Даже невозмутимый гвардеец наклонил голову, чтобы скрыть улыбку.

- Как я уже говорил охота сегодня не удалась и вряд ли удастся.

- Влагодаря слишком громкоголосому сэру Ростеру. - вставил Комит.

- Ва... Ва... Ва... - от возмущения Ростера заклинило.

- А значит, - невозмутимо продолжил Данхельт. - Возвращаемся в город.

- Трубить сбор?

Данхельт Фаррос прислушался. Лес был полон звуков. Где-то вдали слышались азартные крики - видимо кому-то другому повезло больше чем им. Задорно пропел охотничий рожок. Ему откликнулся второй. С юга донесся топот многочисленных копыт, гиканье всадников и ржание коней - крупный отряд преследовал добычу.

- Не будем портить веселье, пусть развлекаются.

- Едем сейчас? - в интонациях старого друга Данхельту послышалась смесь раздражения и облегчения.

Комит тронул поводья поворачивая коня.

- Погоди - наследник престола останавливающе приподнял руку. - Дождемся Тханга. Впрочем, если хотите, можете оставаться, неволить не буду.

- Ну уж нет, - возмутился Комит. - Сам, значит, возвращаться надумал, а друга готов оставить на растерзание диким зверям. Я с тобой поеду. Предпочитаю другую, более интересную, охоту. Тем более, что среди придворных дам появилось несколько новеньких. Светленькие, темненькие... На любой вкус. Присоединяйся! Куда там каким-то жалким вепрям и оленям. Вот она настоящая добыча! Поддержишь свою славу, - тут он довольно похоже спародировал сэра Ростера, - лучшего "копья" герцогства Фаррос.

Данхельт расхохотался.

Ростер обиженно надулся.

- Может проедемся до ручья? - неожиданно предложил Комит таким тоном, словно после долгих метаний принял для себя какое-то решение.

Дан снова удивился, но решил ни о чем не распрашивать приятеля, списав все на последствия своей недавней вспышки ярости. Только спросил посмеиваясь:

- Ручья? А вино во фляге у тебя уже кончилось?

- Да нет. Умыться хочу, а то всех дам по приезду распугаю.

Дан глядя на приятеля вынужден был признать его правоту. Вид был еще тот. Какое уж тут соблазнение? Лицо Комита было темным от пыли. Вернее полосатым, там, где пот прочертил светлые полоски. Как у кота. Когда-то лихо подкрученные усики уныло обвисли, покрывшись слоем пыли, и теперь были похожи на свисающие от ноздрей длинные серые мышиные хвостики.

Посмотреть на себя со стороны Данхельт не мог, но не сомневался, что выглядит ни чуть не лучше.

- Пошли. - согласился он, спрыгивая с коня. - А то и впрямь, распугаешь.

- Ох, еще одной сорванной охоты я не выдержу. Мое бедное сердечко... - Комит прижал руку к сердцу и картинно закатил глаза - Ты сказал "пошли"?

- Можешь ехать, если коня запалить хочешь.

И уже гвардейцу, вручая поводья:

- Дождись Тханга - потом к нам.

- Господин?! - впервые за всю поездку.

- Выполняй приказ!

Гвардеец хотел возразить - оставить без охраны наследника престола - такой поворот ему совсем не нравился, но въевшаяся в кровь дисциплина и недавние события перевесили, отбив охоту протестовать:

- Слушаюсь!

- Он же не один, - успокаивающе сказал Комит, также спешиваясь. - Что тут может случится?

Тот нахмурился, не зная, что тут можно сказать, но в душе был несогласен с такой безответственностью. Эх, если бы не приказ! Или Рах был здесь! Уж этого безбашенного орка ни какой яростью не напугать.

Сэр Ростер тяжело слез с коня. Растерянно потоптался. Потом, приняв решение, торопливо сунул поводья гвардейцу и груздно зашагал, переваливаясь с боку на бок, вслед за более молодыми и резвыми спутниками, уже скрывшимися в зарослях...

Даже самый внимательный взгляд, скользнув по кустам росшим на берегах лесного ручья, спокойно проследовал бы дальше, не обнаружив укрывшуюся в глубине зарослей фигурку - уж слишком опытен и осторожен был засевший в засаде. Что совсем не удивительно - дилетанту ни когда не доверили бы нынешнее задание. Конклав предпочитал не рисковать зазря и делал ставку на профессионалов, причем наемников использовал очень редко и только в разовых операциях. Зачем посвящать посторонних в свои дела? Сегодня он на твоей стороне, а завтра? Предпочтение отдавали своим, верность которых не вызывала сомнения. Таким как Ленот-полуэльф. Из озлобленного на весь мир полукровки, наставники создали настоящего убийцу: осторожного, терпеливого и, в то же время, дерзкого, а также, что не менее важно, преданного делу Конклава всей душой...

- Их время проходит. - говорил наставник с фанатичным блеском в глазах, расхаживая взад и вперед перед строем молодых адептов храма, и Ленот был полностью с ним согласен. - Рано или поздно мы должны будем заявить о том, что больше не станем мириться с их вмешательством в людские дела. Хватит! С ними нельзя договориться: они отрицают дарованное Конклаву самим Всеотцом право вести верующих за собой. Немногочисленные храмы на их землях не имею ни какого влияния на принимаемые решения. Все они - и эльфы и драконы - вместо того, чтобы задуматься о своей душе - больше думают о своих телах.

- Значит война, наставник?

- Война? Нет, открытую войну мы вести не можем, но и сидеть сложа руки... Будем, по необходимости, устраивать провокации, стравливать наших врагов друг с другом, бить из засады. Тайная война может быть не менее эффективной, чем открытые боестолкновения. Мир должен принадлежать верным последователям Всеотца. Мир должен принадлежать людям!

- А такие как я?

Наставник резко остановился и, внимательно посмотрев в глаза задавшего вопрос полуэльфа, спросил:

- А кем ты себя чувствуешь?

- Человеком!

- Вот и ответ на твой вопрос. - кивнул наставник.

- Я - человек. - чуть шевельнулись губы сидящего в засаде.

Длинная светлая прядь волос выскользнула из-под низко надвинутого капюшона и упала на глаза. Ленот подчеркнуто аккуратно, не делая резких движений, убрал правую руку с тетивы и заправил ее за ухо. Чуть заостренное ухо. Не такое как у эльфов - больше похожее на альвийское. Его самого часто принимали за альва, что служило источником вечного недовольства младших сородичей эльфов. Как же, перепутать чистокровного альва с каким-то ублюдком! Полукровкой! Что может быть унизительней?!

Ленота не задевало ни их презрение, ни их возмущение. Он им наслаждался. Альвам было далеко до своих родственников. Эльфы, утонченные эльфы не опускались даже до презрения - для них он был пустым местом, мелочью не стоящей внимания, ошибкой природы, незначительным последствием развлечений сородича. И никогда не звали по имени, если какая-либо причина все же заставляла снизойти до Ленота - только бастардом.

"Что ж, надменные гордецы, однажды вам придется заплатить за все!" - он ласково погладил длинными тонкими пальцами теплое дерево лука. - "Стрела из лука бастарда убивает ни чуть не хуже стрелы чистокровного эльфа, когда-нибудь вы в этом убедитесь, также как убедились уже многие. Также как скоро об этом узнает и мерзкое отродье драконов."

Да, Фаросское герцогство вызывало у священников особое возмущение. Если большинство здравомыслящих членов Конклава, вполне могли смириться с существованием драконов как вида - разумеется до тех пор, пока они сидят на своем острове и не лезут в чужие дела - то против Фаросса они выступали единым фронтом с самыми фанатичными последователями веры. Как же! Фаросское герцогство - это не уединенный остров где-то на окраинах обитаемого мира, пусть и довально большой. Нет, Фаросс лежит чуть ли не в самом центре людских государств. И что же, оставить такую стратегически важную территорию без своего контроля?! Позволить Фаросским драконам принимать к себе всех желающих? Позволить обрести защиту тем преступникам, отступникам и еретикам, что только по какому-то капризу Всеотца избежали справедливого воздаяния за дела свои? Позволить, чтобы в государстве, где большинство жителей люди, правил дракон?! Ну и последняя, но не менее важная причина - деньги! Драконы-герцоги отнюдь не бедствуют. Вот только не горят желанием уделить Конклаву даже малой толики своих богатств. А ведь десятина с таких богатых земель могла очень сильно помочь священникам в осуществлении планов! А богатые пожертвования, а завещания и дарственные земель и другой собственности - все это вообще запрещено!

Ленот замер, заслышав треск кустов, на другой стороне ручья. Тонкий слух помог различить звук шагов и приглушенные ругательства. Цель?! Хищная ухмылка скользнула по красивым губам.

На противоположной стороне ручья появились двое. Один присел на корточки и, зачерпнув воды сложенными лодочкой ладонями, поднес к губам. Сделал пару небольших глотков. Остатки плеснул на лицо. Рассмеялся. Второй что-то буркнул себе под нос, потирая уже начинающую припухать щеку на которой отпечаталась красная полоса - след отпружинившей со всего размаха ветви. Голос его показался знакомым, а уж когда он убрал от лица руку и бросил выразительный взгляд на другую сторону ручья, где укрывался Ленот - отпали всякие сомнения. Убийца его узнал. Узнал и второго - сложно не узнать цель.

Полуэльф медленно потянул тетиву...

...Сэр Ростер с трудом продрался сквозь заросли - не так-то легко человеку его возраста и телосложения поспеть за молодыми, полными сил парнями - и чуть не уткнулся носом в спину Комита. Хорошо успел вовремя затормозить. Обернувшийся на шум Комит вежливо посторонился, пропуская его к ручью. Поддержал за локоть, когда тот оступился. Ростер хотел поблагодарить за помощь, когда что-то быстрое и блестящее мелькнуло перед глазами и кольнуло в шею. Сразу стало трудно дышать, с каждым вздохом раздавались какие-то странные хрипяще-свистящие звуки. Все вокруг закружилось.

Комит отпустил Ростера и метнулся вперед, целясь окровавленным кинжалом в спину сидящего у ручья Дана.

Неизвестно, что заставило того обернуться. Предсмертный хрип Ростера? Стук упашего тела? Сработала интуиция? Данхельт повернулся в тот момент когда Комит с дикими глазами, оскалившись, с размаху нанес удар. Кинжал, нацеленный в спину, попал в грудь, погрузившись в тело по рукоять, лезвие змеей проскользнуло между ребер пробив легкое. Выдернув из раны оружие, Комит нанес новый удар... Хотел нанести... На пол-пути окровавленный кинжал замер в воздухе, перехваченный маркизом. Никаких удивленных возгласов - За что?! Почему?! Как ты мог?! - так любимых театральными постановщиками, не было. Опытный, не смотря на юный возраст, воин молча боролся с предателем, не тратя остатки сил на пустые сотрясания воздуха. Крепко, словно тисками, сжал запястье, выворачивая противнику руку.

Комит завыл, со страхом глядя в застывшее в напряжение лицо бывшего друга. Покрытая темным загаром кожа Дана пошла волнами и начала медленно бледнеть, постепенно становясь бледно-голубого оттенка. Огрубевшая кожа больше напоминала чешую. Череп сминался и деформировался, одновременно увеличиваясь в размерах. Голова начала лысеть, волосы редея, как будто втягивались внутрь. Надбровные дуги стали более массивными, нависли над глазами, прикрывая увеличившиеся в размерах глазницы. Вытянулись вперед челюсти. Губы истончились, рот растянулся, выставив на обозрение хищно заточенные, клиновидные зубы. Лицо преобразилось в страшную гротескную морду. Но изменения коснулись не только лица. Грудная клетка раздулась. Удлинилась шея. Кисти рук, также покрывшиеся чешуей, с искривленными суставами и длинными острыми когтями, больше напоминали лапы. Одежда на спине, там, где у обычного человека находятся лопатки, натянулась двумя горбами. Рост увеличился - теперь Данхельт на две головы возвышался над испуганным врагом...

...Стрела отправилась в полет...

Хрустнула рука с оружием, зажатая в огромной лапе, и кинжал выскользнул из разжавшихся пальцев. Другая конечность маркиза стремительно метнулась вперед со скоростью атакующей змеи и почти полностью накрыла Комиту лицо. Когти с легкостью проткнули кожу и по его щекам потекли кровавые ручейки вперемешку со слезами.

...Отточенный наконечник стрелы, изукрашенной рунами коснулся затылка Дана, вминая и раскалывая чешую...

Комит уже прощался с жизнью, когда железная хватка, грозящая раздавить череп всмятку, внезапно ослабла. Отскочив назад, он смахнул кровь здоровой рукой и увидел торчащее из горла маркиза хищное жало стрелы. Тот еще был жив и упрямо продолжал тянуть к противнику когти, но остатки сил покинули его, и он с хриплым ревом рухнул вперед, чуть не придавил предателя своей тушей. Комит дернулся в сторону, избегая столкновения. Запнулся за тело Ростера и тоже упал. Со всего размаха прямо на искалеченную руку, да так, что в глазах потемнело.

С трудом поднялся, бережно придерживая сломанную конечность. Подошел к телу бывшего друга и пнул, мстя за страх, боль и кровь. Удар был нанесен с такой, помноженной на злость, силой, что тело маркиза качнулось на бок, обломив древко стрелы, прежде, чем упасть обратно.

... С тетивы лука сорвалась новая посланница смерти...

Комит повернулся, собираясь высказать стрелку все, что он о нем думает - это ж надо столько тянуть! - когда вторая стрела, вышибая зубы, ударила в приоткрывшийся для гневного вопля рот.

Ленот поднялся, откинул капюшон и удовлетворенно оглядел безжизненные тела. Цель уничтожена. Информатор - единственный, кто мог выдать убийцу мстителям - тоже. Леноту совсем не улыбалось иметь за спиной разъяренных, идущих по следу драконов. В прямом столкновении с драконами у него не будет ни единого шанса выжить. Да и другие желающие заполучить его голову найдутся. Тайная служба Фаросского герцогства, возглавляемая Эрно Альтином - тоже свой хлеб не даром ест. Конечно, в этот раз они непростительно облажались, но с тем большим усердием они будут рыть землю в поисках убийцы. Ну-ну, дерзайте!

Ленот укрыл сослуживший верную службу лук в складках плаща и набросил на голову капюшон. Гибкая фигура скользнула в заросли, не потревожив ни одного листочка, ни одной веточки, и быстрым шагом направилась прочь от остывающих трупов. Ирония судьбы - предатель рядом с тем, кого предал.

Ленот уходил все дальше и дальше с места убийства, благополучно избегая встречи с нежелаемыми свидетелями, в чем немалое подспорье оказывало эльфийское родство. Душа его ликовала - он смог выполнить задание, а значит - падения ненавистного Конклаву герцогства осталось ждать недолго. И основная заслуга в этом богоугодном деле - его.

Убийца удалился уже очень далеко, когда до его слуха донесся изрядно ослабленный расстоянием крик. И такая всепоглощающая ярость звучала в этом вопле, что Ленот вздрогнул, почувствовав страх, и даже привычное, всегда оказывающее успокаивающее воздействие, прикосновение к луку не помогло побороть его до конца...

Вышедшие к ручью воины замерли на месте, увидев кровавое побоище. Здоровенный орк, как котят отшвырнул их в сторону, и бросился к телам. Тяжелый орог-фальч***** в его лапищах обманчиво легко взлетел вверх и с размаху врубился в землю, разбросав во все стороны мелкие осколки камней попавших под удар клинка. Каменная шрапнель пробороздила пробороздила несколько длинных, кровавых царапин на щеках орка, но он, казалось, вовсе не почувствовал боли. Упав на колени перед лежавшим лицом вниз Данхельтом, умирая принявшим свой привычный облик, Тханг с величайшей осторожностью перевернул его на спину, придерживая, что бы не зацепить обломок стрелы. Глянул в закатившиеся глаза и завыл как зверь, запрокинув лицо к равнодушным небесам. Завыл, выплескивая в бессвязном крике рвущую сердце на куски боль. Завыл так, что неслабые духом воины испуганно отпрянули назад, а кони, взбесившись, рвали поводья из рук и вставали на дыбы.

- Кто-о-о-о?!!

Но разве небеса ответят...

...На Острове Драконов, за многие сотни миль от места событий, лежавший на утесе величественный красный дракон - старейший и мудрейший из всего крылатого племени - склонил гордую голову, отдавая дань памяти погибшему сородичу, и замер, недвижим как скала, только подрагивал длинный кончик хвоста, да из под горестно опущенных век потекли, переливаясь в солнечных лучах, прозрачные как брильянты слезы...

Старый Эрно Альтин, скрипнул зубами, когда судорога скрутила правую руку. Отпустив поводья, он левой рукой разжал сжавшиеся в кулак пальцы. Зрачки расширились, полностью затопив радужку глаз, когда он увидел надетое на палец кольцо. Крупный красный камень, предмет его тайной гордости (по мнению многих - рубин, а на самом деле - застывшая, и в последствии ограненная талантливым ювелиром, капля драконьей крови) сменил цвет на черный.

- Эли?! Дан?! Кто?! - растерянно прохрипел граф.

Замешательство длилось не долго, а сердце подсказало верный ответ. Резко рванув повод, так, что чуть не порвал коню губы, он поворотил назад.

- Может еще не поздно. - шептал Альтин, наклонившись вперед и немилосердно подгоняя коня...

...Из-под облаков, разорвав веселый крылатый хоровод, вынырнул дракон, стремительно разрезая воздух вытянувшимся в струнку телом. Сделал петлю, отливая стальным блеском чешуек, и издал полный муки крик, подхваченный и многократно повторенный бесчувственным эхом. Взмыл вверх на большой скорости, загребая воздух мощными крыльями. Организм работал на износ при таком стремительном взлете, но дракон рвался все выше и выше, стремясь заглушить горечь потери...

...Стройная девичья фигурка с распущенными по плечам длинными, светлыми как лен волосами, благосклонно внимавшая звонкоголосому менестрелю, вздрогнула и прижала узкую изящную ладошку с нервно подрагивающими тонкими пальчиками к сердцу. Другая рука сжалась на подлокотнике кресла, оставив на лакированной поверхности глубокие следы от ногтей. Большие выразительные глаза светло-голубого оттенка в обрамлении длинных ресниц затуманились слезами. Сдерживая рвущиеся из груди рыдания, красавица вскочила с кресла и стремительно выбежала из залы. Вихрем пронеслась через анфиладу****** комнат, не замечая удивленно смотрящих ей вслед окружающих. Даже зацепившийся на повороте за косяк шлейф не остановил ее. Крепкая ткань не выдержала напора рвущейся вперед девушки. Треск рвущейся материи, и Эливьетта бежит дальше мелькая стройными, покрытыми легким залотистым загаром ножками - развивающиеся позади жалкие обрывки подола роскошного платья еле прикрывают причинное место. На одном дыхании взмыла вверх по лестнице. Чуть не сбила с ног спешащего ей на встречу с обеспокоенным видом дворецкого и, простучав каблучками по коридору, вбежала в свою комнату. Захлопнув дверь, упала на широкую кровать и горько разрыдалась.

Всегда сдержанная драконица, Эливьетта Тормахалласт-Амиресса Фаросс, заливалась слезами, свернувшись на постели в клубочек. Девушка самозабвенно рыдала, забыв обо всем. Рыдала, оплакивая гибель брата - как рыдала когда-то, узнав о смерти родителей. Но сейчас было в сотни раз хуже, ведь больше не с кем было разделить боль. Она осталась совсем одна

ОДНА... Одна.. одна...

...А на залитой кровью поляне Тханг медленно поднялся с колен, бережно прижимая к себе тело Данхельта. Замер. В душе его затрепетал маленький огонек надежды, ведь ему показалось, что в безжизненном теле робко и неуверенно стукнуло сердце.

- Коня!

А на земле у его ног валялся обломок стрелы. И ни кто не догадывался, что эта стрела изменила весь будущий ход событий...

---------------------------------------------------------------------

*Данхельт Тормахилласт-Амиресса Фаросс - полное имя дракона, где: Данхельт - собственное имя дракона, данное ему при рождении; Тормахилласт - имя отца; Амиресса - имя матери. У всех драконов и дракониц, при полном именовании, имена родителей пишутся через дефис. Иногда после имен родителей ставится имя дракона занимавшегося, в случае гибели родителей молодого дракона или по какой другой причине, воспитанием и обучением юного сородича - "ставил на крыло", по выражению драконов. Фаросс - родовое имя. Далее у Старших следует подвидовое имя, указывающее на цветовые и другие сопутствующие особенности особи. Например, такие имена как: Золотой, Черный, Красный, Изумрудный, Сапфировый, указывающие на то, что особь относится к тому или иному подвиду, унаследовав присущие этому подвиду признаки от родителей либо, если они относились к разным цветовым подвидам, от одного из них, так как при брачном союзе разноцветовых драконов смешивания подвидовых особенностей родителей у дракончиков не происходит. У Младших - к числу которых относится и Дан - подвидовое имя дается только после инициации. У многих драконов в зрелом возрасте появляется еще одно имя, как правило, отражающее его внутреннюю сущность или характер. С точки зрения людей, это даже не имя, а прозвище. (Прим. авт.)

**Рогатина - охотничье копье с длинныи обоюдоострым наконечником. (Прим. авт.)

***Ваше Величество - обращение к правителю; Ваше Высочество - к наследникам престола; по отношению к графам, герцогам и маркизам используется обращение Ваша Светлость; К баронам и виконтам - Ваша Милость. Часто эти обращения пишутся не с заглавных, а с прописных букв, но чтобы избежать путаницы автор будет придерживаться правил написания принятых в Фаросском герцогстве и соседних странах. (Прим. авт.)

****Фаросская гвардия состоит из двух отрядов: гвардейских стрелков, где даже офицерами часто служат люди недворянского происхождения, так как лук по-мнению большинства дворян является "подлым" оружием, и гвардейской тяжелой кавалерии - привелигированном подразделении, где даже низшие командные должности занимают дворяне. Желающих устроиться на теплое местечко в элитном подразделении очень много и в ход идут всевозможные интриги и подкупы. Как правило эти должности занимают младшие сыновья и другие родственники столичных дворян (Прим. авт.)

*****Орог-фальч - орочий фальчион. Предназначен для мощных рубящих ударов. Классический фальчион - одноручный меч широкого типа с закругленным расширяющимся к острию лезвием и односторонней заточкой. Используется чаще всего наемными отрядами копейщиков и лучников, а также городской стражей как дополнительное оружие. В отличие от классического, орог-фальч являлся двуручным оружием с лезвием длиной от ста двадцати до ста сорока сантиметров и весом в двенадцать-пятнадцать килограмм. Используется в основном орками, так как для большинства людей слишком тяжел, чтоб работать им с достаточной эффективностью. Для сравнения: средний вес двуручных, используемых людьми, мечей варьируется от четырех до восьми килограммов. (Прим. авт.)

******Анфилада - ряд комнат, сообщающихся друг с другом дверными проемами, расположенными по одной оси; создает сквозную перспективу интерьеров. (Прим. авт.)

--------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА 1

На широком зеленом лугу привольно раскинулся шумный палаточный городок. Там бесцельно, на сторонний взгляд, бродили туда-сюда люди, лавируя по уже протоптанным в траве кривым тропкам промеж расположенных в видимом беспорядке палаток. Веселилась, сбившись в стайки, молодежь: заливисто смеялись девчонки, подначивали друг-друга парни, со всех сторон сыпались задорные шутки. Зрелые мужики о чем-то спорили как малые дети - громко, самозабвенно, до хрипоты в голосе. Тут же мирились, чтоб уже через минуту затеять новый спор. Гремело и лязгало железо. Блестели лезвия топоров и мечей, покачивались на цепочках увесистые гирьки кистеней, топорщились во все стороны шипами моргенштерны. Сверкали на солнце начищенные до блеска самые разные шлемы: конические, плоские, округлые; усиленные забралами, бармицами и полумасками; с гребнями и полями. Не меньшим было и разнообразие доспехов. Кольчуга здесь соседствовала с наборным пластинчатым панцирем, а стальная кираса с простой стеганой курткой-ватником.

На свободном от палаток пятачке кружили двое мужчин в гроверных кольчугах и, то атакуя, то уходя в оборону, азартно рубились на затупленных мечах. Уклонялись, отскакивали, то и дело смахивая рукавом льющийся по лицу пот, подставляли под молодецкий замах крепкие щиты, тут же переходя в контратаку и наровя достать противника хоть кончиком клинка, а если повезет - шарахнуть плашмя по шлему. Их окружала галдящая толпа, разражавшаяся восторженными возгласами при каждом удачном выпаде.

Чуть в стороне, искоса посматривая на веселящихся, о чем-то договаривались, собравшись в кружок, предводители. Наконец, после длительных обсуждений и не менее длительных препирательств, пришли к согласию. Один из них, в округлом шлеме, украшенным ярким гребнем, и коротким клинком в ножнах у пояса, недовольно покривился, но, видя редкое единогласие остальных, вынужден был уступить. Раздраженно плюнув себе под ноги, он резко развернулся, так, что взметнувшийся за плечами ярко-красный плащ гулко хлестнул по воздуху, и размашисто зашагал прочь.

- Ну что, начнем? - спросил один, посмотрев вслед уходящему.

Все как по команде подняли головы к небу, взглянув на стоявшее в зените солнце.

- Давай, а то до темноты не успеем разыграть. Сами знаете, что пока всех соберешь, пока то, пока это - можно и до вечера дотянуть. - согласился Аркадий, еще крепкий, плечистый, но уже изрядно обрюзгший мужчина с заметно выпиравшим пивным брюшком. Длинные, упрятанные под разрисованную бандану волосы и окладистая борода делали его похожим не на преуспевающего бизнесмена, совладельца солидной и уважаемой в городе фирмы, а на байкера - большого любителя мотоциклов, крепких спиртных напитков и полногрудых длинноногих девиц.

Остальные переглянувшись, вынуждены были с ним согласиться.

- Так, что, Серега, Леха, давайте сейчас к своим, - продолжал он, - и выходите из лагеря. Я - тоже. Влад с Сашкой здесь останутся - лагерь оборонять будут.

- Не передумает? - кивком указал на мелькавшее среди палаток яркое пятно плаща Алексей - приземистый мужичок в помятой и поцарапанной кирасе.

- Не должен, - откликнулся рослый Влад, опираясь на укороченный бердыш. Рядом с низеньким темноволосым Алексеем он смотрелся настоящим белокурым великаном, возвышаясь над тем на две головы. - Не первый раз уже пересекаемся.

- И чего взбрыкивает? - прогудел мускулистый бритоголовый крепыш в кожаной безрукавке, одетой на голое тело.

Он заложил за спину мощные руки и упруго качнулся несколько раз ногами, перекатываясь с носка на пятку. Тяжелая нижняя челюсть, кажется способная поспорить своей массивностью с ковшом экскаватора, методично двигалась, перетирая жевательную резинку. На широком, украшенном заклепками поясе покачивалась в такт движениям тела тяжелая стальная гирька кистеня.

- Он терпеть не может, когда вспоминают сражение при Каннах. - рассмеялся Влад. - Как же! Самое известное поражение его любимых римских войск. Ему это как серпом по одному месту...

- Чего?

- Как серпом по яйцам. Так понятней?

Усмехнувшийся Алексей добавил:

- Уникальную операцию и без всякого наркоза провел бультерьер Кузя и теперь у него не хозяин, а хозяйка.

Все весело расхохотались. Громко и бесшабашно. Так, как всегда смеются здоровые, полные сил мужчины, словно сбросившие на отдыхе с плеч не только груз повседневных забот, но и прожитые года, снова вернувшись в юношескую пору, когда для смеха не надо было искать особых причин, а самая немудрящая шутка, способна была вызывать шквал эмоций.

- Ладно, - заявил распоряжавшийся, вытирая слезы с раскрасневшегося лица, - Разбегаемся.

Александр, придерживая левой рукой ножны короткого гладуса - классического пехотного меча римского образца, взбежал на небольшой пригорок, отделенный от остального лагеря неким подобием частокола. Возле пустого воротного проема в землю был воткнут шест с деревянным, покрытым слоем лака для сбережения от сырости, навершием, искусно вырезанным резчиком в виде орла с гордо распростертыми крыльями. В центре укрепления вокруг выложенного камнями костра на деревянных лавочках, сделанных из прибитых, поверх вкопанных в землю неошкуренных столбиков, досок, сидело человек тридцать, молодых и не очень, мужчин и три девушки. Неподалеку стоял прикрытый крышкой котелок, распространявший аппетитные ароматы. Кто-то был пока без доспехов, кто-то уже надел кольчугу или, сделанную в меру своего умения либо финансовых возможностей, лорику. Завидев приближавшегося Александра, замолчали и вопросительно на него посмотрели. Кто-то не выдержав спросил:

- Ну, что порешали, трибун?*

- Лагерь обороняем, - отмахнулся Александр и жалобно взмолился, усаживаясь и придвигая к себе котелок, - Ребята, давайте все вопросы потом, а?! Подождите хоть пять минут, а то у сейчас слюной захлебнусь.

Последние слова прозвучали невнятно. Сашка уже вовсю орудовал ложкой, жадно поглощая сваренную с тушенкой гречку. Подъев, он умиротворенно вздохнул и, прихлебывая из кружки горячий крепкий чай, укорил присутствующих тем, что они и без него могли все прекрасно разузнать, если бы побродили по лагерю. В ответ остальные дружно засыпали его уверениями, что он прекрасный командир, что они ему во всем доверяют, что в лагере от них только вреда больше, а те кто ушел в туда до сих пор еще не вернулись, так, что кроме него их больше некому просветить и, вообще, у них столько дел, столько дел... - тут следовал тяжелый, на редкость единодушный и настолько проникновенный вздох сожаления, что расчувствовался бы даже камень - доспехи, например поправить или клинки почистить и прочие возражения в том же духе. Так и не отвертевшись, Александр принялся отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы.

Тема исчерпалась довольно быстро. Кто-то посмотрел на часы и, заявив, что просто сидеть и ждать начала у него нет ни какого желания, сбегал в палатку и принес гитару. Идея была встречена криками одобрения, но сразу же появилась одна проблема - оказалось, что штатный гитарист отряда, Витек, умудрился порезать палец и играть отказывался. Оставшись без музыки все приуныли, но тут Сашка вспомнил, что неплохо умеет играть Глеб. О чем во всеуслышанье и заявил, повергнув в изумление большую часть сотоварищей - Глеб чаще всего держался от остальных наособицу и редко что-либо о себе рассказывал.

Глеб сидел привалившись спиной к частоколу. Закрыв глаза, он запрокинул голову вверх, подставляя лицо солнечным лучам. Казалось, что он может просидеть так вечность, в блаженном ничего неделании. Мысли текли медленно и лениво, а в душе наступило редкое умиротворение. И ни какой шум и гам, доносившийся от костра не мог ему помешать, мозг привычно отключил все посторонние звуки. Идиллия была нарушена только громким криком, из которого встрепенувшееся сознание вычленило его имя:

- Глеб!.. Волков!..

Недоумевая, зачем он вдруг понадобился, Глеб встал, покосился в сторону костра, потер кончиками пальцев застарелый, белесый, рваный шрам на щеке, оставленный осколком близко разорвавшейся гранаты, и решил подойти. Его звал Сашка, весельчак и заводила, создатель и бессменный руководитель их отряда исторического фехтования, когда-то чуть ли не силой затащивший Волкова в эту тусовку. За что, впоследствие, Глеб был искренне благодарен приятелю. Подойдя к толпе он хмуро сказал:

- Если кто снова спросит сколько духов я завалил - дам в лоб.

Предупреждение прозвучало не очень-то вежливо, но Глебу, честно говоря, было на это наплевать. Уж лучше сразу четко обозначить свою позицию, чем потом пожинать плоды собственной деликатности, отвечая на идиотские вопросы.

Александр заливисто рассмеялся. Ему вторили старожилы клуба, глядя на вытянувшиеся лица новичков:

- Он у нас такая душка...

- Компанейский парень...

- А с людьми-то как сходится...

Глядя на Глеба хитро прищуреными глазами, Сашка широко ухмыльнулся:

- Все такой же, так и не меняешься.

- Постоянство - хорошее качество.

- Сыграй, а. - приятель протянул ему гитару.

Брови Глеба удивленно поползли вверх. Он недоуменно посмотрел на Витька, на что тот, радостно осклабившись, показал забинтованный палец... Средний?!

Глеб несколько отстраненно поинтересовался, глядя куда-то поверх голов:

- Ты мне так демонстрируешь свое боевое ранение или свое ко мне отношение, - и подмигнул опешившему Витьку, вызвав восторженный рев старожилов. В то время как, новички, наслушавшиеся он старших товарищей разных баек, настороженно притихли. А Глеб добавил вполголоса, беря в руки гитару, - Не все же вам надо мной подшучивать, массовики-затейники.

Присев на лавочку, он пробежал пальцами по ладам и мягко тронул пальцами струны. Окружающие притихли. Наклонил голову к плечу прислушиваясь к их звучанию. Недовольно скривился и подтянул одни колок, чуть тронул второй. Снова прислушался. Взял на пробу несколько аккордов и удовлетворенно тряхнул головой.

- Давай нашу. - попросил Сашка.

Глеб заиграл мелодию и затянул мелодичным на удивление голосом:

Пусть я до срока взят Хароном

И кровь моя досталась псам -...

Все дружно подхватили:

Орел шестого легиона,

Орел шестого легиона,

Орел шестого легиона

Все также рвется к небесам!

А Глеб продолжал:

Все также храбр он и беспечен,

И бег его неукротим...

И вновь дружный рев глоток, восполняющий недостаток слуха энтузиазмом:

Пусть век солдата быстротечен,

Пусть век солдата быстротечен,

Пусть век солдата быстротечен,

Но вечен Рим! Но вечен Рим!

Перед мысленным взором игравшего на гитаре Глеба вставали величественные картины прошлого. Грозно маршировали колонны легионеров. Покачивались над рядами, в такт тяжелой поступи бойцов, величественные символы неустрашимых легионов - Орлы. Не смотря на жестокое и кровавое время, в древности все было просто и понятно - есть Вечный Рим и есть его солдаты, заслуживающие всяческого уважения за свой нелегкий и опасный труд. Пусть некоторые представители древних аристократических родов посматривали на солдат свысока - в глазах простых людей легионеры были защитниками и интересов всего Рима, вообще, и интересов каждого отдельного гражданина, в частности. И, что самое главное, ни кто из сограждан не плевал им в спину с криками: "Убийца!", как часто поступают наши соотечественники с солдатами побывавшими в "горячих точках", вся вина которых заключается только в том, что они честно выполняли свой гражданский долг, а не "откосили" от армии, обзаведясь липовыми справками или дав "на лапу" в военкомате, как кое-кто из их обвинителей. И становится горько от несправедливых упреков! И не хочется на 23 февраля одевать в честь праздника ни военную форму, ни, если они имеются, ордена и медали. И когда в кругу малознакомых людей заходит разговор об армейской службе, скрываешь правду, словно совершил что-то постыдное.

А при сравнении отношений к армии и военнослужащим как обывателей, так и политиков всех рангов сейчас и в прошлом, сравнение это выходит, увы, не в пользу нынешнего времени. И невольно хочется повернуть время вспять и оказаться в рядах лихих викингов, отряде отважных рыцарей в сверкающих полных латах, среди закованной в броню боярской, русской конницы, идти в штыковую с Преображенским полком или грозно шагать в рядах легиона. Ах, легион - воплощение дисциплины, порядка и доблести! Ровные шеренги щитов-скутумов, аккуратные прямоугольники когорт, красные гребни центурионов и над всем этим великолепием парит золотой Орел.

Под палестинским знойным небом,

В сирийских шумных городах,

Предупрежденье "quos ego",

Предупрежденье "quos ego",

Предупрежденье "quos ego",

Заставит дрогнуть дух врага!

Давно покинули лагерь одноклубники Аркадия. Следом за ними подались Сергеевы, воинственно помахивая оружием и распевая что-то донельзя похабное, то и дело прерываемое громким хохотом, мощно перекрывающим звон доспехов и негромкие реплики остающихся. Собрал своих и Алексей. Немногочисленные Сашкины "римляне" отправились на холм с орлом. Лагерь опустел на три четверти и непривычно затих. Только из-за огороженных частоколом палаток приверженцев римской армии, по-прежнему бравурно, доносилось:

Пот, кровь и слезы нам не в тягость.

На раны плюй - не до того!

Пусть даст приказ Тиберий Август,

Пусть даст приказ Тиберий Август,

Пусть даст приказ Тиберий Август -

Мы с честью выполним его!

Облачились в доспехи соратники Владислава и, возглавляемые своим предводителем в рогатом шлеме и с бердышом на плече, нестройной толпой потопали вверх по склону. Вошли в ворота. Кто-то попробовал качнуть вкопанную в землю жердину и, убедившись, что не смотря на скромные размеры частокола, работа сделана на совесть, отступился сконфуженно. Кто-то засмеялся над ним, кто-то, давясь смехом, нарек его "Грозным воителем, повергающим ниц все встреченные на пути заборы, с сотой попытки", другой весело проорал, что за такое великое прозвище, нужно достойно отдарится. Влад шикнул на насмешников, чтоб умолкли, и направился к Александру. Тот шепотом попросил его чуть-чуть подождать, во время глебовых:

Сожжен в песках Ерусалима,

В волнах Евфрата закален,

И проорал вместе с остальными заключительные слова песни:

В честь императора и Рима,

В честь императора и Рима,

В честь императора и Рима,

Шестой шагает Легион!

Раздались одобрительные возгласы пришедших. Полетел лихой посвист, кто-то показал большой палец. Вскинулось вверх несколько сжатых кулаков.

- Лихо! - Влад, плюхнулся на лавку рядом с Глебом и дружески толкнув его плечом.

Он уважал Глеба и раньше, после того, как тот однажды на сборах, выведенный из себя насмешками и подначками, вызвал Влада на поединок без оружия и заломал в борьбе своего более рослого и сильного противника. Тогда он не затаил обиду на победителя, а, наоборот, проникнулся расположением, переросшим во взаимную симпатию и уважение после посиделок у вечернего костра, сопровождавшихся обильным принятием горячительных напитков. Теперь же он убедился, что его знакомый силен не только в борьбе, но и обладает другими полезными умениями. Александровы одноклубники потеснились на скамьях, давая место остальным новоприбывшим.

Ветераны предыдущих сборов начали вспоминать общих знакомых по прошлым играм и со смаком разбирать разыгранные сражения. Влад перехватил у Глеба гитару и заиграл какую-то веселую мелодию, выдав мастерски исполненное соло. Девчонки восторженно завизжали...

В общем, веселились как могли, но Сашка не дал своим долго рассиживать и погнал бездоспешных за снаряжением.

- Стройсь! - прозвучала минут через десять команда.

Опытные соклубники построились быстро и уверенно, а вот новички замешкались и им пришлось помогать.

- Центурионы!**

Из общих рядов выдвинулись Антон, Глеб и Витек. Александр произнес медленно, словно чеканя каждое слово:

- В следующий раз с вас спрошу. Мы непобедимая римская армия - краса и гордость Великого Рима! Мы - олицетворение светлого римского порядка в хаосе варварства. - В рядах новичков, кто-то сдавленно хихикнул над пафосными словами и получил от соседа тычок под ребра. Остальные внимали речи предводителя с одобрением, полностью погрузившись в игровую реальность. - Победа будет за нами! Нале-е-ево!.. Ша-а-агом марш!

Увы, получилось все не так красиво, как задумывалось. Вместо слитного, внушающего дрожь своим единством, поворота, получились разроздненые, дерганые, неуклюжие движения. Кто-то зацепил при повороте своим копьем соседа, кто-то сцепился щитами или наступил другому на ногу. Сашка раздраженно дернул щекой и покосился в сторону Владиславовых бойцов, ожидая насмешек, но те если и посмеивались, то не в полный голос. Ктож, виноват, что половина "римлян" присоединилась к клубу любителей старины совсем недавно и еще не успели освоить основы перестроения.

Так они и спускались с холма: беспорядочная толпа Владовых и, то и дело распадающийся, строй Сашкиных игровиков.

- Минуты три осталось, может пять, - сказал Владу, подбежавший молодой парнишка, такой же светлоголовый и со схожими чертами лица. - Они уже выступать собирались.

- Молодец, братишка! - похвалил он паренька и добавил повернувшись к остальным - Скоро мы им покажем!

В ответ раздались радостные крики. Отделившись от одноклубников, Александр догнал Влада и зашагал рядом. Они стали негромко переговариваться на ходу. Вскоре раздалась громкая, на два голоса команда:

- Стой!

Не дожидаясь дополнительных указаний, ветераны исторических игр раздались в стороны, чтоб не мешать друг другу, и принялись еще раз проверять снаряжение. Глядя на них, тем же занялись и новички, старательно или не очень, подражая сноровистым действиям старших товарищей. Приседали, делали наклоны, подпрыгивали, проверяя подгонку брони, просили приятелей подтянуть или, наоборот, ослабить ремни доспехов. Делали пробные выпады оружием, разминая мышцы. Некоторые, проверив по быстрому подгонку снаряжения, не стали утруждать себя разминкой, а принялись наблюдать за действиями товарищей, усевшись на брошенные на землю щиты...

Из перелеска показались ряды нападающих: мелькали прямоугольные кресты на плащах и накидках Лехиных "рыцарей", снаряжение бойцов Аркадия имитировало древнерусские доспехи, устрашающе ревели разрисованные синей, зеленой и красной краской Серегины "варвары", размахивая над головой оружием.

Сашка с Владом построили своих в несколько рядов и приготовились обороняться. Первыми в атаку устремились дико вопящие "варвары", следом двинулись остальные. Миг-другой и вал Серегиных воинов, захлестнул ряды обороняющихся. Под бешеным напором строй дрогнул и прогнулся, но выстоял. В одном месте, там, где стояли новички, строй лопнул, когда орущий варвар с разгона, всем своим весом, налег на выставленные щиты и сбил двоих обороняющихся с ног. Сбил, но воспользоваться полученным преимуществом атакующий не успели - Глеб шагнул вперед, закрывая прореху в рядах. Уверенно принял удар на большой крепкий скутум, подпер плечом, когда противник попытался повторить удар с разбега, и резко двинул щитов вперед, отбросив неприятеля назад. Тут же двинул мечом, с замотанным тканью лезвием, чтобы случайно не нанести рану, в открывшийся бок следующего врага.

Не добившись успеха, "варвары" откатились назад, открывая дорогу союзникам, и противники свежими силами навалились на ряды оборонявшихся. Ор поднялся над местом сражения. Потери понесли обе стороны. Кто-то заорал и затряс в воздухе рукой, выпустив рукоять меча, когда получил удар по пальцам. Кто-то получил хороший удар по шлему и присел на корточки, обхватив голову руками в попытке унять звон в ушах. Кому-то крепко въехали рукоятью по зубам. Другому сломали нос, и он крутился на одном месте, разбрызгивая кровь во все стороны. Пинки, толчки и удары по неплохо защищенным доспехами телам в счет не шли.

Жестоко? Возможно. Но разве любой спорт не опасен? Сколько травм у велосипедистов, бегунов, лыжников. Даже если исключить из этого списка профессиональных спортсменов - немало выйдет. А обычный дворовый фубол? Вывихи, растяжения, сотрясение - перечислять можно до бесконечности. Тренажерные залы и фитнес-клубы тоже вносят свой посильный вклад в этот список. И выходит, что сборы любителей исторического фехтования не опаснее других видов активного отдыха. Желающие не рисковать могут сидеть дома. Или играть в шахматы...

Под натиском свежих сил строй рассыпался и бой перерос во множество поединков, и если бойцы Владислава, чувствовавшие себя в этой беспорядочной свалке в своей стихии, ни в чем не уступали поединщикам атакующих, то потерявшие строй "римляне", в большинстве своем, не смогли оказать достойный отпор. Только небольшой отряд, состоящий из трех центурионов, трибуна и еще нескольких старожилов клуба, смог удержать строй, яростно отбивая все попытки противников разметать их ряды, с целью навязать индивидуальные поединки.

Глеб, отразив натиск противника, бросил короткий взгляд в сторону Влада, зависливо присвистнув. В индивидуальном владении холодным оружием тому не было равных. Белокурый богатырь в кольчуге волчком крутился в толпе врагов, успешно защищаясь тяжелым бердышом. Атакующие осторожничали, не желая лезть к нему под удар. Вот Влад поднырнул под одного из противников и перебросил его через себя, чиркнул упрятанным в кожаный чехол лезвием по груди другого, а древком двинул поддых следующего.

Засмотревшись, Волков не успел вовремя отразить удар и откачнувшийся щит ударил его в скулу. Почувствовавшие слабину противники тотчас дружно на него навалились. Зашипев от боли, он еле успел отмахнуться от второго, но безнадежно отставая от третьего. Согнулся от сильного удара в живот и чуть не выпал из строя, но выручил Витек, перехвативший следующую атаку, а Сашка прикрыл с другой стороны.

- Спасибо ребята. - сказал Глеб отдышавшись.

- Да, ладно. Сочтемся. - откликнулся Витек.

В этот раз они удержали целостность строя, но вскоре усилия противников увенчались успехом и последние "римляне" оказались отрезаны друг от друга, и были вынуждены бится по одиночке, но их сминали одного за другим. Глеб еще держался, но только за счет навыков рукопашника - в клубе они больше тренировали умение сражаться в строю, а не одиночное фехтование, больше приличествующее какому-нибудь гладиатору, а не легионеру. Увернулся от длинного выпада рогатиной, подставил массивный щит под удар меча, удачно въехал кому-то по шлему гладусом. Откуда-то с ревом выскочил давнешний "варвар" и нанес мощный удар палицей. Ни уклониться, ни блокировать эту атаку Глеб уже не успел - от сильного удара по шлему потемнело в глазах и он мешком повалился на землю...

В зал для приемов вбежал обеспокоенный орк. Поняв, что произошло нечто серьезное, раз он даже не скрывает волнение, Эливьетта Фаросс подала знак придворным, что прием окончен и, поднявшись с места, направилась навстречу Тхангу. За ней последовал, сбросивший напускную дремоту, Эрно Альтин, скромно просидевший весь прием в уголке зала. Проходя мимо орка Эливьетта тихо сказала:

- Иди за мной.

- Но госпожа, - Рах находился в таком состоянии, что сделал попытку прилюдно настоять на своем. - Дело не терпит...

Эливьетта мило улыбнулась окружающим, замедлив шаг, и не поворачивая головы повторила еле слышно:

- Иди за мной.

Орк смирившись потопал следом, больше не делая попыток возразить, но всем видом выражал нетерпение. Эливьетта на выходе из зала подозвала начальника стражи и дворецкого. Свернула в боковое ответвление от основного коридора и вошла в небольшую комнатку, миновав на входе подтянувшихся стражей. Следом вошли остальные. Проходя мимо солдат, начальник стражи приказал ни кого не пускать и плотно прикрыл за собой дверь.

- Что случилось Тханг? - спросила Эливьетта, аккуратно присев на краешек стула, чтоб не помять дорогое платье.

- Ваш брат, госпожа, он... - от волнения у орка перехватило горло. - ...он больше не дышит!

Начальник стражи выругался. Эрно Альтин крепко сжал кулаки. Что-то прошептал дворецкий. Побледневшая девушка спросила:

- Давно это случилось?

- Только что. - ответил Тханг, глядя на нее с надеждой. - Я как увидел, сразу же за вами побежал. Можно же что-нибудь сделать?!

- Да, - ответила поднимаясь маркиза. - Господа, снесите моего брата в заклинательные покои. Я вскоре подойду - мне надо успеть подготовится к ритуалу. Пожалуй это единственный способ, хоть как-то помочь Дану.

- Эли, ты имеешь в виду... - осторожно начал Альтин, не договаривая предложение до конца.

- Именно.

- Но ведь это очень опасно! Этот ритуал применяли всего пару раз в глубокой древности.

Эливьетта обернулась у самой двери и решительно ответила:

- Ни какого другого способа помочь не осталось... И, господа, не обсуждайте при других услышанное сейчас. Остальным не зачем знать, что мой брат... - она суеверно не произнесла последнего слова.

- Да, госпожа. - одновременно ответили все четверо.

Когда, сменившая дорогой наряд для торжественных приемов на более практичную одежду, Эливьетта, придерживая висящую на плече набитую сумку, спустилась в подвал дворца, где были расположены заклинательные покои, все четверо уже находились там, принеся безжизненное тело Данхельта Фаросса, и о чем-то спорили. Девушка чуть приоткрыла дверь, собираясь войти в помещение, но разгоряченные спорщики не сразу заметили ее присутствие.

- Нет, сэр Виттор, вы просто не понимаете, о чем говорите, - говорил начальнику стражи Эрно Альтин. - Я повторяю, что решение провести ритуал возврата души - это просто безумие. Задумайтесь сами, за все время успехом увенчались только две попытки из сотни. Всего две! А ведь для проводящего ритуал, это занятие также небезопасно. Множество попыток окончилось не только безуспешно для того на кого оказывается воздействие, но и смертельным исходом для заклинателя. Вы что совсем ни чего не понимаете?! В попытке вернуть к жизни Дана, мы можем потерять Эли! Род Фаросских драконов прервется! Герцогству придет конец! Молчи! - оборвал он дернувшихся возразить Виттора и Тханга. - Мне самому горько это признавать, но мы должны будем настаивать на отмене ритуала. Да, на отмене! Если на одной чаше весов лежит почти безнадежная попытка вернуть умершего, а на другой - жизнь единственной наследницы престола... Разве не ясно, что мы должны выбрать? Не надо на меня так смотреть! Я помню Дана с детства... Думаете, мне легко такое предлагать! Но другого... Другого выхода - если мы хотим сохранить государство - у нас нет.

Все удрученно замолчали, понимая, что от приведенных аргументов не возможно просто отмахнуться, а все рассуждения старого графа, какими бы горькими они не были, взвешенны и логичны. И в этой тишине отчетливо прозвучал голос Эливьетты, заставив спорщиков вздрогнуть от неожиданности:

- Господа, благодарю вас за заботу, но решение мной уже принято, и я не собираюсь его менять.

- Эли... - страдальчески произнес граф Альтин.

- Нет, граф. Я все же рискну провести ритуал.

- Эли, одумайся.

- Сэр Эрно! - в голосе Эливьетты зазвучал металл.

Старый рыцарь*** скорбно поджал узкие губы. В глазах Тханга на миг вспыхнул огонек надежды, тут же сменившийся океаном страха и чувства вины. Дворецкий испуганно вздрогнул. Сэр Виттор, растеряно переводил взгляд с одного из присутствующих на другого.

Эливьетта подошла к невысокому постаменту в центре комнаты и, склонившись, медлено провела кончиками пальцев по застывшему лицу Дана.

- Господа, проследите, чтоб ни кто сюда не входил. - распорядилась она.

Эрно нервной походкой первым направился к выходу, и Эливьетта заметила слезы в глазах графа. Следом направились остальные. Тханг приостановился на пороге, словно хотел что-то сказать, но так ни чего и не произнес, только шумно вздохнул и вышел за дверь, опустив широкие плечи и сгорбившись, будто взвалил на спину тяжелый груз.

Маркиза заперла дверь на ключ и, в качестве дополнительной предосторожности, задвинула засов, чтобы ни кто, сдуру или преднамеренно, не смог нарушить течение ритуала. На столик в углу она высыпала из принесенной сумки, какие-то мелки, склянки, заполненные жидким, вязким или сыпучим содержимым, свечи, всех цветов и размеров, старую обтянутую потрескавшейся кожей книгу, и множество других предметов непонятного назначения.

Подхватив сразу несколько мелков, Эливьетта опустилась на колени и принялась старательно вычерчивать на полу вокруг постамента сложную многолучевую фигуру, чередуя мелки по мере необходимости. Время от времени она подходила к столику и сравнивала результат своих трудов с рисунком в книге. Обладая цепкой памятью, развитым глазомером и набитой рукой девушка хорошо справлялась с поставленной задачей и ей почти не приходилось вносить поправки. Фигура на полу все усложнялась и усложнялась: в нее вписывались дополнительные векторы, отделялись сегменты и сектора, добавлялись дуги и линии, соединяющие между собой части фигуры. Окончив чертеж, Эливьетта скурпулезно проверила рисунок, прежде чем перейти к следующему этапу. Теперь она осторожно двигалась между начерченных линий, стараясь не наступать на них, чтоб не нарушить целостность начерченной фигуры, и расставляла свечи, предварительно смачивая у некоторых фитили разными жидкостями из флакончиков. Потом принялась выкладывать в определенном порядке какие-то перья, косточки, кусочки различных пород дерева и минералов. Отрезала маленькими ножницами у себя и Дана по пряди волос и сожгла их, смешав в каменной ступке их пепел с непонятными ингредиентами из нескольких баночек и флакончиков.

- Все будет хорошо. - произнесла девушка вслух то ли успокаивая сама себя, то ли обращаясь к безжизненному телу Данхельта.

Она подошла к Дану и принялась снимать с него одежду, выбрасывая предметы туалета за пределы рисунка. На его груди, голове и конечностях Эливьетта нарисовала несколько фигур, окуная тонкий пальчик в ступку с полученной субстанцией. Достала из складок длинного плаща небольшой ножик с листовидным клинком и сделала себе небольшой надрез на подушечке того же пальца. Дождалась когда ранка набрякнет кровью и дорисовала с ее помощью недостающие символы.

Потом покинула пределы круга и сбросила с себя плащ, следом полетела украшенная кружевами рубашка, башмачки и узкие брючки в обтяжку. Сняла кружевное белье - не до стеснительности. В ритуальной магии важна каждая мелочь и зачастую одежда на теле или украшения могут послужить причиной неудачи. Вынула из прически шпильки, позволив длинным волосам светлой волной окутать обнаженное тело. Остатками мази из ступки, начертила несколько знаков у себя на коже, после чего, с помощью длинной лучины запалила расставленные свечи и, встав на пересечении линий в изголовье лежавшего на постаменте Дана, затянула длинную мелодию, почти не разжимая губ. Глаза проводящей ритуал девушки были закрыты, а вытянувшееся в струнку стройное тело, чуть покачивалось из стороны в сторону, в такт звучащей мелодии. Тонкие руки ни на миг не оставались без движения, а узкие ладони с длинными, чуткими пальцами порхали, выплетая в воздухе невидимый узор. Так продолжалось очень долго, издаваемые звуки меняли громкость становясь то тише, то громче. Растрепавшиеся волосы скрыли лицо читающей заклинание Эливьетты. На золотистой коже выступили поблескивающие горошины пота, из тонких подрагивающих ноздрей показалась кровь. Две темнокрасные струйки прочертили дорожки по осунувшемуся лицу, по длинной шее, обежали упругие груди со сморщившимися от холода дерзко торчащими столбиками сосков, прокатились по плоскому без единой складочки животу... Каплями срывались вниз, испятнав бурыми пятнами ступни девушки и пол вокруг. Лицо исказилось судорогой боли, но губы упорно продолжали тянуть мелодию. По телу заклинательницы пробегала, чуть заметная дрожь и синхронно подрагивало тело Дана. Последние звуки сорвались с побледневших губ драконицы и она распростерлась на полу, пламя всех свечей разом потухло, а Данхельта выгнуло дугой, чуть не сбросив с постамента.

Глаза его широко распахнулись и несколько раз удивленно моргнули. Он неуверенно пошевельнул руками и ногами и с трудом повернул голову, что-то невнятно прохрипев. Эливьетта поднялась с пола и, подбежав к нему, крепко обняла. Она весело смеялась, покрывала поцелуями лицо Данхельта, радуясь, что все прошло успешно.

- Где я? - спросил Дан и девушка вздрогнула. Лицо Эливьетты словно застыло, а огромные светло-голубые глаза от удивления стали еще больше, взглянув на него с ярко читаемой обидой и недоумением. Вопрос прозвучал на совершенно незнакомом языке и только врожденные способности драконов, для которых, как известно, нет языковых барьеров, помогли Эливьетте понять сказанное. Но не чуждый язык поверг девушку в шок. Она поняла, что заклинание вернуло в безжизненное тело душу, вот только эта душа оказалась не душой ее брата. В теле Данхельта обосновалось чужое сознание!

- Где я? - прохрипел Глеб пересохшими губами, с трудом покачнув гудящей и тяжелой, словно залитой свинцом, головой. Волков сфокусировал взгляд, но смог разглядеть только высокий, выкрашенный в белый цвет потолок. Последнее, что он помнил - стремительно падающая на голову палица "варвара", после чего наступил провал в памяти. А в сочетании со светлым потолком, все это подталкивала к мысли, что он оказался в больнице. Следующей мыслью было - небось, до сотрясения доигрался, придурок! Потом в поле зрения появилось красивое женское личико. А медсестрички здесь ничего! - возникла восхищенная мысль, но тут же сменилась недоумением, когда медсестра с радостным криком бросилась к нему на грудь, обнимая и целуя. Глеб попытался припомнить, кто эта девушка и когда он мог с ней познакомится, поскольку, как он подозревал, медсестра вряд ли бы стала бросаться с такой радостью на пришедшего в себя пациента. Вспомнить он ни чего нового не смог и решил, что это новый Сашкин розыгрыш, а значит можно не забивать голову - все разъяснится само собой - и переспросил:

- Где я? - в этот раз слова прозвучали намного отчетливее.

Реакция девушки оказалось удивительной - она замерла на месте, отстранившись от него, а в глазах ее плескался целый океан горечи. Глеб даже почувствовал себя виноватым, словно чем-то ее обидел. Сильно обидел - до глубины души! Ему захотелось извиниться, но нужные слова, как назло, не находились, а потом Волкову стало не до оправданий.

Он вдруг с огромным запозданием сообразил, что лежит совершенно голым перед незнакомой девушкой, да и сама незнакомка... тоже не блещет обилием одежды. Скорее, наоборот, блещет полным ее отсутствием. Глеб попытался отодвинуться в сторону и щеки его запылали румянцем, когда он, неуклюже качнувшись на бок, скользнул набухшим половым органом по гладкой, шелковистой коже бедра девушки. Незнакомка тоже покраснела и, оттолкнув Глеба руками, так, что Волков крепко приложился затылком, отскочила от него подальше, что-то выкрикнув на незнакомом языке и безуспешно пытаясь прикрыться руками.

"Иностранка?!!" - удивился Глеб, также прикрыв ладонями детородный орган.

Незнакомка медленно пятилась, не сводя с него настороженного взгляда. Сделав еще несколько маленьких шажков назад, она резко развернулась и стремительно кинулась вглубь комнаты, несколько раз толкнувшись в запертую дверь. Убедившись в бесплодности попыток силой сокрушить надежную преграду, девушка побежала в угол, там, наклонившись, подняла с пола длинный кусок материи темного цвета и набросила себе на плечи.

- Девушка, - просительно протянул Глеб. - Мне бы тоже что-нибудь на себя набросить.

При первых же его словах девушка прижалась к стене.

- Пожалуйста. - добавил Глеб, но "волшебное" слово также не дало ни какого положительного результата.

Вздохнув, он сдвинулся к краю лежанки и с трудом встал на ноги. Сделал один неуверенный шаг, кое-как удержав равновесие. Прижавшаяся к стене незнакомка, вновь выкрикнула что-то непонятное. Но произошло удивительное дело - незнакомая речь трансформировалась в привычный русский язык.

- Не подходи! - крикнула девушка, выставив перед собой в качестве защиты правую руку.

Глеб остановился на пол-пути и сказал:

- Девушка, мне бы хоть что-то из одежды.

Незнакомка ненадолго задумалась, прикусив нижнюю губку, и ответила:

- Сейчас, только не подходи!

Она присела на корточки, продолжая держать его в поле зрения, подхватила с пола разбросанную одежду и кинула Глебу.

- Спасибо. - поймав летящий в лицо ком, Глеб сделал несколько шагов назад и присел на твердую каменную поверхность, ранее послужившую ему вместо кровати.

Волков развернул на коленях сверток и растерянно перебирал вещи, выглядевшие на его взгляд очень необычно. Но как бы странно они не выглядели - выбирать было не из чего. Мысленно сплюнув, он натянул длинные, чуть ли не до колен, и широкие шорты с шнурком-завязкой вместо резинки. Прикинул двое штанов и остановил свой выбор на более длинных и просторных, практичного серого цвета, из мягкого, приятного на ощупь материала. Отложил в сторону кружевную рубашку, кремового оттенка. Натянул через голову, что-то среднее между пуловером, футболкой и пижамой. Покрутил в руках, выполненные в тон кремовой рубашке, трусики и лифчик. Смущенно хмыкнул, покосившись на закутанную в плащ девушку, и положил женское белье на рубашку, после чего протянул все оставшиеся вещи незнакомке, со словами:

- Кажется, это все ваше.

Вновь вспыхнув как маков цвет, девушка смущенно опустила глаза. Глеб некоторое время держал вещи на весу, но незнакомка так и не осмелилась к нему подойти. Тогда он снова поднялся, автоматически отметив, что все движения получаются с каждым разом все лучше и лучше, видимо организм приходит в себя. Волков внимательно оглядел помещение в котором находился и понял, что вряд ли находится в больнице, уж больно необычно выглядело все вокруг: и каменная лежанка, и странные линии на каменном полу, и развешанные по стенам светильники, чем-то напоминавшие еще изредка встречающиеся в глухих деревеньках керосинки. Отметив, что девушка вновь насторожилась, когда он встал на ноги, Глеб решил ее не провоцировать лишний раз и, сопровождаемый недоверчивым взглядом из-под длинных ресниц, направился к небольшому столику, на который и выложил аккуратной стопочкой одежду. Взамен прихватил пустую кожаную сумку. Вернулся на свое место, подложив в качестве сиденья сумку, чтоб не морозить пятую точку, и насмешливо посмотрел на сконфузившуюся девчонку, задержав взгляд на босых ступнях - это по каменному-то полу! - и подрагивающей от холода фигурке.

- Девушка, вы бы тоже оделись, а то простынете. - сказал Глеб, неожиданно для самого себя, ведь на языке вертелось множество совсем других слов, а точнее вопросов, на самый главный из которых - "Где я?" - он до сих пор не получил ответа.

Несколько успокоенная его неагрессивными действиями девушка подошла к столику, протянула руку к вещам и растерянно посмотрела на Глеба.

- Да, отвернусь я, отвернусь. - ответил Волков на вопросительный взгляд незнакомки.

И действительно - отвернулся. За спиной послышался шорох упавшего на пол плаща. Глеба так и подмывало, здоровое мужское любопытство, чуть повернуть голову, чтоб хоть краем глаза взглянуть на одевающуюся красавицу. Но врожденное чувство справедливости - по крайней мере, так утверждал Сашка, друживший с Глебом с детского сада - и привитая родителями порядочность - а может наоборот, в этом бы он не поручился за свои слова - не позволили ему так поступить. К тому же - решил он - не стоит рвать первую ниточку доверия протянувшуюся между ним и единственной собеседницей, способной хоть отчасти прояснить ситуацию. Размышляя Волков ни на миг не терял бдительности и прислушивался к звукам за спиной - чужая душа потемки и он не мог знать какие мысли бродят в светлой головке незнакомки, но уж очень не хотелось получить чем-нибудь тяжелым по затылку.

Но девушка и не думала к нему подкрадываться с самыми зловещими намерениями. Она быстро сбросила плащ и натянула на себя нижнее белье, бросая ему в спину короткие взгляды. Следом пришел черед узких брючек и рубашки. Теперь она чувствовала себя намного уверенней и уже не так торопилась. Надела на замерзшие ножки башмачки, почувствовав как надежная преграда отделяет заледеневшие ступни от холодных каменных плит пола. Набросила на плечи плащ и, искоса поглядывая то на запертую дверь, то на отвернувшегося Глеба, девушка задумчиво накручивала на палец длинную прядь волос, поигрывая лежащим на столе ключом. Теперь когда у нее появился выбор, она не знала, что предпринять. После недолгих колебаний осторожность взяла верх над любопытством и девушка медленно направилась к дверям. До выхода оставалось сделать пару шагов и она уже протянула к замочной скважине руку с ключом, когда ее настиг голос Глеба:

- Уже уходишь, красавица?

Она остановилась, не зная, что тут можно сказать, но Волков и не ждал от нее ответа:

- Может ответишь сперва на пару вопросов? Где я? - спросил он и добавил, не услышав в от нее ни слова - Можешь отпереть дверь, если тебе так будет спокойнее. - в ответ получил недоверчиво-удивленный взгляд, но не обиделся и продолжил тем же спокойным тоном. - Можешь не сомневаться - мешать не буду. Ну, отпирай быстрее.

Девушка вставила ключ в замочную скважину и повернула, отпирая дверной замок. Вид у нее стал более уверенным и, обернувшись, она заговорила гораздо решительнее:

- Кто ты?

- Кто я? - удивленно переспросил Глеб, пытавшийся получить ответы на свои вопросы, а не отвечать на чужие, особенно такие неожиданные. - Вы не находите, что это очень странный способ знакомства - вначале пылко бросаться на шею незнакомому человеку, а уж потом пытаться узнать его имя... - и после образовавшейся паузы добавил - Глеб.

Зная, что теперь легко может покинуть его общество, незнакомка обрела почву под ногами и выбить из колеи ее стало не так-то легко.

- Глеб - какое странное имя, - удивилась она, вычленив из всей речи только ответ на свой вопрос, и тактично пропустив мимо ушей намек на свое не слишком скромное поведение.

- Обычное, - не согласился Волков. - Разве что не самое распространенное. А твое имя? А то все девушка, да девушка - больше не знаю как и обратиться.

- Эливьетта.

- Эли...вьет...та, - медленно, чтобы запомнить повторил Глеб и добавил дежурный комплимент. - Красивое имя. Эливьетта ответь...те на один вопрос - где я нахожусь?

Девушка, неожиданно замялась, опустив глаза в пол, и тихо ответила:

- Во дворце.

- Где? - Глебу показалось, что у него стало плохо со слухом.

Эливьетта глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, и отчетливо повторила:

- Во дворце... В Амели - столице герцогства Фаросс.

Глебу показалось, что потолок рухнул ему на голову. Он потер ладонями виски, словно пытаясь таким образом привести мысли в порядок.

- Как я здесь оказался? - растерянно спросил он и осекся, уставившись на свои ладони.

Свои?! Он крепко зажмурил глаза и вновь распахнул... Помотал головой... Потряс в воздухе ладонями. Ни чего не изменилось. Все мелкие несуразицы сложились в голове в одну картину. Глеб, в последней попытке, рванул с себя рубаху и глухо застонал - это было не его тело! Порядком издерганный разум Глеба нашел неплохой выход из ситуации - он просто-напросто отключился.

Эливьетта глянула на потерявшего сознание парня и задумалась, что теперь делать. Ей удалось провести сложнейший ритуал возвращения души, но результат получился не совсем тот, на который она рассчитывала. И теперь Эливьетте приходится решать - позволить ли чужаку существовать в теле ее брата? Или уничтожить его? С одной стороны, она не знает, что можно ожидать от чужака в дальнейшем и не безопаснее ли будет от него избавиться, но, с другой - физиологически оживший является ее родичем и вправе ли она прервать своей рукой жизнь дракона, ведь их и так осталось слишком мало. А еще примешивалась надежда, что сознание ее брата может однажды вернуться, вытеснив чужака. Именно эта робкая надежда, оказалась последним доводом в пользу находящегося без сознания Глеба:

- Эрно! Тханг!

Двери распахнулись, и в комнату ввалились все четверо ожидавших, а не только двое названных. Тханг бросился к лежавшему без сознания Данхельту-Глебу и радостно взревел, увидев, что тот жив. Обернувшись, он схватил в охапку, не ожидавшую ни чего подобного Эливьетту и, легко оторвав от пола, закружил по комнате, горланя что-то веселое. Все же, не смотря на проведенные в Амели годы и вызубренные наизусть правила людского этикета, Рах оставался истинным сыном своего народа и в минуты волнения необузданная и очень эмоциональная орочья натура зачастую брала в нем верх. Например, как сейчас. Опешившая от такого фамильярного обращения, Эливьетта придушенно пискнула, оказавшись в железной хватке Тханга, и позволила орку сделать несколько кругов.

- Пусти, медведь! - затрепыхалась в кольце рук Тханга пришедшая в себя девушка, забарабанив небольшими, крепкими кулачками по широкой груди орка.

- Кхм, прощения прошу, госпожа. - смутился Рах, разжимая объятия.

Виттор громогласно расхохотался, широко раскрыв полный здоровых белых зубов рот и запрокинув голову вверх - уж больно потешно выглядел смутившийся Тханг. Индрис притворно закашлялся, пытаясь подавить неподобающее, по его мнению, для дворецкого хихиканье.

- Все прошло удачно, да, Эли? - спросил граф Альтин.

- Удачно? - переспросила Эливьетта и почувствовавший что-то неладное Эрно сразу же настороженно подобрался. - Не уверена. Виттор, Рах, отнесите... Данхельта в его покои. Виттор, не забудь поставить у дверей стражу. И сразу же поднимитесь ко мне. Индрис, Эрно, вы мне тоже понадобитесь. Господа, нам всем нужно будет кое-что обсудить...

Выполнив поручение Тханг и начальник дворцовой стражи зашли в кабинет маркизы. Остальные уже находились там, дожидаясь их с плохо скрываемым нетерпением. Тханг отмахнулся от предложенных напитков, ногой пододвинул к себе стул и уселся на него верхом, положив подбородок на сложенные на высокой спинке руки. Его немигающий взгляд следил за заметно нервничающей Эливьеттой. Виттор также не заинтересовался предложенными соками и винами, предпочел воспользоваться собственной фляжкой. Комфортно расположившийся в глубоком кресле Эрно Альтин скользнул рассеянным взглядом по вошедшим и вновь сосредоточился на разглядывании содержимиго своего бокала, ожидая когда Эливьетта озвучит неприятные - в этом он был уверен точно - известия.

- Итак, господа, - произнесла Эливьетта, дождавшись когда служанка обнесет всех напитками и покинет помещение. Она сделала небольшой глоток сока из высокого бокала и обвела присутствующих внимательным взглядом. - У нас возникла проблема... Большая проблема...

- Какая проблема? - неподдельно удивился Тханг. - Ритуал прошел успешно - Данхельт жив. Не вижу ни каких проблем.

Эливьетта постучала ноготком по краю бокала и, дождавшись, когда перебивший ее на полуслове - все-таки орк всегда остается орком - Рах замолчит, продолжила:

- Данхельт - это не Данхельт. - сказала она и сама почувствовала, как глупо прозвучали эти слова.

Громила-орк удивленно открыл рот и выпучил глаза. Всегда выдержанный Индрис приподнял брови, что означало у него крайнюю степень изумления. Виттор посмотрел на Эливьетту с жалостью, словно решил, что после проведенного ритуала она... слегка переутомилась. И только Эрно Альтин остался предельно серьезен.

- Эли, поподробнее. - попросил он.

Маркиза замялась, в попытке подобрать наиболее точные слова:

- Ритуал не вернул душу Дана в его тело... Он поместил в него чужую душу. Я понимаю, что все сказанное звучит слишком невероятно, но это действительно так! В теле моего брата сейчас живет не он сам. Чужак - Глеб.

Эливьетта говорила очень убедительно, заново переживая тот шок, что охватил ее после окончания ритуала, и ей поверили. Возможно еще не до конца, но поверили.

- Эли, - вздохнул граф. - Я ведь предупреждал, что ни чего хорошего из той сумасбродной затеи не получится. Мы не можем даже избавится от чужака.

- Почему? - удивился Виттор.

- Потому! - огрызнулся граф и стало заматно, что он весь на нервах. - Подумай хоть немного своими мозгами, если, конечно, тебе их еще не все выбили на турнирах, и поймешь! Стоит нам его только тронуть и все решат, что происходит борьба за власть, между не поделившими трон наследниками. Знаешь сколько желающих появится половить рыбку в мутной воде? А ведь у нас и так проблем выше головы.

- Но ведь можно...

- Можно, - кивнул, понявший его с полуслова Эрно, а хорошо разбирающийся в придворных интригах Индрис снисходительно глянул на начальника дворцовой стражи - уж он то сразу понял, к чему может привести такой прямолинейный подход и был на стороне осмотрительного главы Тайной службы. - Только ни кто не может быть уверен, что все пройдет гладко, а не вылезет наружу в самый неподходящий момент.

- Индрис?

- Если бы мы узнали о случившемся еще в заклинательных покоях, - осторожно подбирая слова начал тот. - Тогда мы могли бы повлиять на ситуацию. Но сейчас...

Дворецкий сделал выразительную паузу.

- Нет, - резко сказал Эрно. - Не могли. Единственное, что от нас требовалось - не пытаться вообще проводить этот клятый ритуал! Вот тогда у нас еще был выбор!

- Но можно же было сказать, что ритуал окончился неудачно. - не сдавался Индрис.

- Да?! - в одном коротком слове граф сумел выразить целую гамму чувств: раздражение, недоумение, удивление, иронию. - Думаешь, не нашлось бы ни одного умника, который заявил бы, что Данхельта Фаросс просто убили, а якобы неудачным ритуалом пытаются замести следы?

- Кто?! - взревели в один голос Виттор и Тханг.

- Найдутся.

Эливьетта поставила пустой бокал на столик и устало прикрыла глаза, чувствуя себя после проведения ритуала совершенно разбитой. Да еще и самые доверенные помощники того и гляди вдрызг разругаются. Допустить этого нельзя ни в коем случае.

- Господа, какой толк обсуждать, что мы могли бы или не могли сделать? Время назад не повернуть. - вмешалась Эливьетта, чтобы не допустить ссоры.

Дождавшись, когда все успокоятся, она спросила Альтина:

- Ты предлагаешь пока оставить все как есть?

- А ты разве все уже не решила? - ответил он вопросом на вопрос.

- Да.

- Что уже решила? - переспросил плохо разбирающийся в недомолвках Рах. Индрис закатил глаза - дворецкому бесцеремонность орка каждый раз приносила чуть ли не физические страдания.

- Оставить чужака в живых. - коротко ответил Эрно.

---------------------------------------------------------------------------

*Трибун (лат. tribunus) - в данном случае имеется ввиду военный трибун. Как правило эту должность занимали молодые люди из уважаемых патрицианских родов впервые поступившие на военную службу и желавщие накопить административный опыт и сделать себе имя перед уходом на гражданскую службу или в политику, но были и исключения желающие прочно связать свою судьбу с армией. По усмотрению легата могли командовать отдельной частью легиона. (Прим. авт.)

**Центурион или кентурион (лат. centurio; centurionis) - офицер младшего командного состава легиона, командующий центурией (кентурией), военным подразделением римской армии, численностью в 80-100 человек. (Прим. авт.)

***Рыцарь - во избежание путаницы автор считает своим долгом пояснить, что "рыцарь" - это не только титул низшего потомственного дворянства, а еще и общее наименование всех - подчеркиваю, всех! - входящих в военно-феодальное сословие, так же как и обращение "сэр". (Прим. авт.)

-----------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА 2

Глеб шагал, постукивая подкованными каблуками по вымощенной серым камнем мостовой, и с интересом оглядывался по сторонам. Одетый по местной моде - черные брюки, заправленные в высокие сапоги, крытая темнокрасным бархатом приталенная короткая куртка с широкими рукавами, пояс с привешенным к нему кинжалом и широкополая черная шляпа с двумя яркими перьями справа - он ни чем не отличался от окружающих. Разве что качеством пошитой по фигуре одежде - отдельное спасибо дворцовым портным - и, с виду, напоминал небогатого дворянина или удачливого наемника, а удивленным видом производил впечатление провинциала, впервые оказавшегося в столице. Не так уж далеко от истины! Волков и вправду оказался в Амели впервые, и все еще не мог окончательно поверить в то, что другие миры существуют, изредка ловя себя на мысли, что нынешняя действительность - плод его воображения. Но подобная мысль приходила все реже и реже...

Впервые за две недели, или по местному - полторы декады, проведенных в новом мире, Глеб смог вырваться за пределы дворца, чему был очень рад. Он старался не обращать внимания за следующим за ним по пятам зеленокожим громилой с торчащими вперед нижними клыками - орком, выполняющим при его особе обязанности то ли охранника, то ли надсмотрщика, а может и совмещающим обе должности.

Столица Фаросского герцогства произвела на Волкова приятное впечатление. Общее ощущение было такое, что он попал в Средневековье, но в отличие от описанных историками земных городов того периода, Амели выгодно отличалась чистотой и опрятностью. Впрочем, выводы делать было пока рано - он ведь находился в центральной части города. А, как известно, центр и окраины - две совершенно разные вселенные.

Глеб ускорил шаг и, споткнувшись, чуть не пропахал носом мостовую. Он до сих пор после переноса так и не освоился до конца в чужом теле. Это ведь на самом деле не так просто как кажется - и центр тяжести немного другой, и угол обзора отличается от привычного, и телосложение не то, и длинна конечностей, и вес, и множество других мелочей, на которые ни кто и ни когда не обращает внимания, привыкнув за долгие годы.

Из распахнувшихся, чтобы выпустить компанию посетителей, дверей двухэтажного дома с вывеской над входом, пахнуло ароматом свежевыпеченного хлеба и Волков непроизвольно сглотнул слюну. Шагавший следом молчаливый сопровождающий нагнал Глеба и произнес, мотнув головой в сторону вновь распахнувшихся дверей:

- Зайдем?

Глеб на мгновение задумался и ответил вопросом на вопрос, проведя руками по пустым карманам:

- Угощаешь?

- Хорошо.

Посторонившись, Глеб пропустил выходящих, отметив, что, судя по наплыву покупателей, заведение не бедствует, и вошел в большое светлое помещение. Вопросительно посмотрел на своего спутника, но тот знаком показал, чтобы он выбирал любой понравившийся стол, и проследовал к стойке. Волков пожал плечами и занял место возле окна.

Вернулся договорившийся с хозяином орк и сел напротив Глеба. Следом появилась дородная подавальщица с подносом, на котором горкой лежали свежайшие, только из печи, булочки. Оставив поднос на столе, она плавно удалилась покачивая бедрами.

Булочки оказались вкуснейшие и Волков не заметил как умял половину. Орк от него не отставал. Вернувшаяся забрать пустой поднос разносчица, выставила на стол две исходящие паром кружки. Глеб понюхал странное содержимое, не решаясь сделать глоток, и заметивший его колебания орк сказал:

- Пей, не бойся.

Глеб решил, что травить его не собираются и отпил. Вкус у горячего напитка был приятным. Чувствовался мед, гвоздика, перец, имбирь, мята и что-то еще, чему он не смог подобрать названия.

Откинувшись на стуле, Глеб неторопясь прихлебывал из кружки и рассматривал других посетителей заведения.

За дальним столом в углу, тихо переговаривались двое в надвинутых на лица капюшонах, выглядевших в неброских серых плащах словно родные братья. А может они и были братьями. Левее шумно отмечала какое-то событие компания молодежи, повадками напоминавшие Волкову студентов из родного мира. Сдвинув несколько столов сидело полтора десятка крепких загорелых мужчин в кожанных и суконных куртках, напоминающих военные мундиры, только без знаков отличия. Помимо людских лиц Глеб заметил и троих сородичей своего сопровождающего. На поясах у некоторых висели длинные мечи, оружие остальных лежало на лавках, так чтоб легко можно было дотянуться при необходимости. Но привлекло внимание Глеба не оружие - компания затеяла борьбу на руках. Он понаблюдал за ними, отметив, что основной упор делается на силовую борьбу без особых хитростей. Когда-то Волков тоже увлекался этим видом единоборств и выучил немало уловок позволяющих победить более сильных соперников. Захотелось принять участие, вновь ощутить азарт борьбы, но наемники, как он подметил, делали денежные ставки, а его финансы - ввиду полного отсутствия - даже романсы не могли петь. Заметивший его интерес орк, счел необходимым пояснить:

- Наемники.

Наглость - второе счастье. Глеб спросил:

- Одолжишь пару монет.

Вздохнув, орк покопался в карманах и выложил на стол пару серебряных кругляшей. Глеб осмотрел монеты - местные деньги он видел впервые.

- Это много? - спросил он, покачав монеты в руке.

- Декаду протянуть можно.

- Неплохо, - согласился Глеб. - Не боишься рисковать?

- А сам?

- Есть немного.

Волков начал вставать из-за стола, но орк придержал его за руку.

- Рассчитываться как будешь если проиграешь? - спросил он.

- Найду.

- Есть предложение, - сказал орк, глянув на него в упор. - Проигрыш за мой счет. Выиграешь - прибыль пополам.

- Идет. - согласился Глеб и направился к наемникам. Орк одним глотком опорожнил кружку и пошел следом.

При их приближении наемники замолчали и уставились на них настороженными взглядами. Проигнорировав повисшее в воздухе напряжение, Волков присел на свободное место.

- Ну? - недовольно произнес один из наемников, глядя на бесцеремонных гостей.

- Веселитесь?

- Ну.

- Присоединится можно? - спросил Глеб и подкинул монеты в ладони.

Наемники переглянулись.

- Присоединяйтесь. - прозвучало более миролюбивым тоном. - Сколько ставишь?

- Монету. - Глеб решил не рисковать всей суммой сразу.

Наемник выложил серебряную деньгу и поставил локоть на столешницу, приглашающе раскрыв ладонь. Глеб выложил свою и сел напротив него. Сцепились руками. На счет "три" наемник резко нажал, собираясь положить руку соперника первым же рывком. Глеб не поддался. Крепко сжав пальцы противника своими, он начал постепенно усиливать нажим, выворачивая кисть противника к себе. Потянул на себя и припечатал руку соперника к деревянной поверхности стола.

- Удвоим? - спросил, усаживаясь на место побежденного, крепыш с круглой лысой головой и небольшими, плотно прижатыми к черепу ушами. Дыра на месте верхнего переднего зуба и пролегший через переносицу шрам придавали ему разбойничий вид. Выглядел он покрепче предыдущего соперника, но Глеб не задумываясь согласился...

После побежденного четвертого противника кучка монет перед Волковым заметно увеличилась, а вокруг соревнующихся собралась толпа посетителей, громкими криками подбадривающих противоборствующих. Кто-то даже успевал делать ставки на того или иного противника. Орк тоже не терялся и, как Глеб успел заметить, уже успел пару раз выиграть. Пора бы и честь знать - Волков сгреб выигрыш, но был остановлен:

- Куда-то собрался? - пробасил ражий детина, сбросил с плеч кожаную куртку, оставшись в одной тонкой рубахе. Он закатал рукава, обнажив толстые, заросшие черным волосом, руки с широкими ладонями. Расстегнутая почти до пояса рубашка выставляла на показ не менее заросший торс.

- Имеются возражения?

Наемники явственно напряглись. Орк, только что споривший с соседом, тоже. Он скользнул к Глебу, встав у него за спиной, и положил руку на рукоять широкого ножа. Его соплеменники с противной стороны, заметившие этот маневр, также настороженно подобрались, отслеживая все движения сородича.

Глеб понимал, что оказался в непростой положении - наемники не горели желанием терять свои деньги и не собирались просто так отпускать сорвавшего куш незнакомца. Он им даже в чем-то сочувствовал - пришли непонятно кто, поимели неплохую сумму и теперь намереваются свалить. Будь ситуация немного другой, Волков бы вообще не стал ввязываться в противоборство, к тому же с денежными ставками, но сейчас был неплохой шанс мирно разрулить возникшую проблему. Наемники ведь тоже не были дураками и вряд ли хотели заиметь лишние неприятности на свои головы. Устраивать разборки в добропорядочном заведении в центре города да еще среди бела дня в присутствии множества свидетелей было не в их интересах. Вот происходи все в низкопробном кабаке сомнительной репутации... Ха, да тогда Глеб и не полез бы - не дурак, чай!

- Имеются! Надо бы дать возможность отыграться, а то не по людски получается.

Борзеть сейчас не стоило, если у кого из наемников сорвет планку, то их с орком просто затопчут, наплевав на все последствия, но и давать слабину - плохой вариант:

- Если всем подряд давать - поломается кровать!

Окружающие расхохотались.

Детина начал наливаться кровью, но Глеб не дал ему возможности ответить, чувствуя, что сейчас большинство окружающих морально находится на его стороне:

- Впрочем, согласен на еще одну попытку. Но только одну!

- Тебе и одного раза хватит! - в запале ответил тот.

- Сам подписался, все слышали, - подловил его Волков. - Последний раз, и ухожу без претензий с вашей стороны независимо от результата.

- Идет.

- Деньги покажи.

На стол полетела горсть монет.

Рука Глеба утонула в огромной лапе соперника. Мощный противник давил с огромной силой и будь у Волкова меньше опыта, он бы уже проиграл. Но пока держался, применяя все известные уловки. Противник выпучил глаза от натуги и грудью налег на край столешницы, всем весом налегая на руку Глеба, но сдаваться землянин не собирался и "подвесил" запястье, дожидаясь момента для ответной атаки. Когда детина выдохнувшись сбавил напор, он рывком попытался уложить руку противника, но просчитался - соперник только сделал вид, что выдохнулся и удачно подловил Глеба в момент контратаки. Подрагивающая от напряжения рука Глеба медленно сдавала позиции, по миллиметру приближаясь к поверхности стола, и он начал мысленно прощаться со всем выигрышем.

Наклонив голову Волков сморгнул, стараясь избавится от попавшего в глаза едкого пота. На виске бешено забилась жилка. Шея побагровела. Струйка пота пробежала по затылку и скрылась за воротником. Глаза неожиданно заволокло красноватой дымкой и землянин подумал, что от напряжения полопались сосуды в глазах. По жилам руки словно пробежал огонь, а сократившиеся мышцы ладони, как тисками зажали руку соперника. Рывок - и тыльная часть кисти противника с глухим стуком впечатывается в доски!

Зрители взревели - кто-то радостно, кто-то нет, в зависимости от сделанных ставок, начали собирать деньги с проигравших. Одинокий голос попробовал возмутится, но сразу затих под напором двух-трех здоровых глоток. Так-то, дружок, проспорил так не вякай! Раньше надо было головой думать, а теперь - деньги на бочку и гуляй Вася!

Перед глазами Глеба плавали круги, а сам он мелко подрагивал после выброса адреналина. Радостно орущий орк хлопнул его по плечу, и Волков, не ожидавший от своего спутника таких бурных чувств, чуть не уткнулся носом в столешницу.

- Пить.

Перед глазами появилась кружка, и Глеб ухватился за ручку, чуть не расплескав содержимое. Хорошо, что быстро сообразивший орк, успел поддержать донце кружки, вовремя подставив снизу ладонь.. Выстучав дробь зубами по краю посудины, Волков сумел сделать несколько глотков, и терпкая, шибающая в нос влага, вкусом напоминающая сидр, скользнула по пищеводу. Стало легче, и уже не торопясь он допиил остатки. Глянул на наемников. Бывший соперник разминал побелевшую кисть, глядя на Глеба глазами с расширившимися во всю радужку глазами. Остальные радости не выказывали, но и протестовать не решились, когда он сгреб со стола монеты. Поделил их на две части - одну опустил в карман, а вторую отдал орку, как и договаривались

- Молодец, парень! - послышался зычный голос и по столу в сторону Глеба катнулась крупная монета.

Он поднял глаза и увидел седоватого подтянутого мужчину средних лет с цепкими серыми глазами, одетого в дорожный камзол, высокие сапоги со шпорами и шляпу, похожую на глебову. На поясе у подошедшего висел короткий меч, похожий на земной гладус - короткий меч римских легионеров длиной около шестидесяти сантиметров - только немного длиннее и с более выраженной гардой. Кто-то из наемников сказал приглушенно:

- Капитан!*

Глеб катнул монету назад со словами:

- Что выиграл - то мое, а подачек - не надо.

Капитан смерил его взглядом, остановил взмахом руки вскочивших со своих мест наемников и спросил:

- Не слишком ли ты дерзок, парень?

Волков не успел ответить, вместо него вмешался орк:

- Какие-то проблемы? - и, отвернув ворот куртки, показал золоченый значок.

- Никаких проблем. - хладнокровно ответил командир наемников, не выказав, в отличие от большинства окружающих, ни удивления, ни испуга.

Глеб вылез из-за стола и, коснувшись двумя пальцами полей шляпы, чуть склонил голову. Капитан ответил тем же и сел за стол, а Волков направился следом за орком к выходу. На улице он потрогал рукой приятно потяжелевший карман и радостно улыбнулся - теперь он располагал хоть какими-то личными сбережениями.

- Тханг. - внезапно сказал орк, протянув руку.

Волков удивился - раньше его спутник предпочитал отмалчиваться - но вида не подал и пожал протянутую руку, представившись в ответ:

- Глеб.

Орк фыркнул, услышав имя, и пояснил, заматив недоуменный взгляд Глеба - тот впервые столкнулся с такой реакцией на свое имя:

- У нас так короткий пехотный меч называется. На поясе у капитана наемников такой висел.

- А, понял. У нас похожие клинки гладусами или гладиусами прозывались. - ответил Глеб. В переводе своего имени на местный язык он не усмотрел ни чего обидного. Гораздо хуже если бы "Глеб" означало у местных "задница", "грязь" или что-то иное, столь же неблагозвучное. А, так - неплохо.

- Только ты лучше на Данхельта откликайся.

- С какой стати? - оскорбился Глеб.

Имя он получил от родителей и не собирался от него отказываться - вполне устраивало. О чем и сообщил орку. Тот задумчиво почесал затылок и предложил:

- Данхельт-Глеб сойдет? Решат, что прозвище. А иначе могут проблемы возникнуть.

Глеб подумал и согласился. Имя свое он отстоял, пускай и в качестве прозвища, а продолжать настаивать - чревато неприятностями. Он и так находится в этом мире на птичьих правах. Будет создавать сложности - могут решить проблему радикально. Как в песне: ни кто не узнает, где могилка твоя. Горевать здесь о нем некому.

Он отбросил постоянно падающие на глаза волосы, перебрал побрякивающие в кармане монеты и спросил:

- Где здесь поблизости парикмахерская?

Тханг не понял вопроса, и Волков, покопавшись в памяти, переспросил:

- Цирюльник?

- А, цирюльник! - лицо орка озарилось пониманием. - Есть. Здесь поблизости.

- Веди. Ты здесь местный - тебе и карты в руки.

И они пошли.

Пройдя десятка два домов, орк ткнул пальцем на небольшой домишко с вывеской, на которой художник - не иначе, от слова "худо" - намалевал что-то непонятное. Лишь призвав на помощь все свое воображение, Глеб смог опознать на этом образчике местного авангарда изображение перекрещивающихся ножниц и бритвы.

На вопрос Глеба орк ответил, что подождет его на улице.

- Вольному - воля.

Глеб толкнул деревянную дверь и под веселый звон колокольчика вошел внутрь. На звук колокольчика выглянул в переднюю пожилой мужчина с унылым лицом, не изменившим выражение при виде посетителя. Смерил потенциального клиента взглядом, отметив добротную одежду Волкова, и махнул рукой:

- Сюда проходите.

Сюда, так сюда. Глеб вошел в комнату.

- Присаживайтесь. - парикмахер указал на деревянное кресло в центре комнаты.

Волков сел на жесткое, неудобное сиденье, с тоской вспомнив комфортные сиденья земных парикмахерских. Цирюльник набросил на него широкую накидку, застегнув на пуговицу на шее, одел фартук из плотной ткани с нашитыми большими карманами из которых торчали орудия труда и поинтересовался пожеланиями клиента.

- Подстричь покороче.

- Укоротить?

- Подстричь. - Глеб показал на пальцах желаемую длинну, - С боков можно еще короче.

- Как у наемников?

Глеб вспомнил короткие - наверное, чтоб голова не потела под толстым подшлемником, - стрижки наемников. Очень практично, особенно в жару.

- Пожалуй. Да, и побрить еще.

Защелкали ножницы, срезая с головы длинные пряди волос. Парикмахер работал быстро и уверенно, и Глеб прикрыл глаза, погружаясь в приятную полудрему. Была у него еще на Земле такая привычка - дремать в парикмахерских. Да еще в общественном транспорте. Не выходя из полудремы он только механически наклонял и поворачивал голову, подчиняясь негромким указаниям мастера. Потом звук ножниц стих и раздался скрип направляемой на ремне бритвы. Легкие, влажные касания помазка и острое лезвие стало сбривать отросшую щетину. Прикосновение ткани, стирающей с лица остатки пены. Шуршание щеточки, смахивающей с головы и плеч колючие волоски.

- Готово.

Глеб открыл глаза и глянул в поднесенное цирюльником овальное зеркало в массивной бронзовой оправе с ручкой. Кивнул удовлетворенно, проведя рукой по коротким волосам.

- Вода в бочонке, тазик рядом. - сказал цирюльник и показал рукой где именно.

Волков начерпал ковшиком в низкое круглое корытце, собранное из плотно пригнанных деревянных плашек, воды и обмыл голову. Подозрительно посмотрел на висевшее рядом серое полотенце и перевел взгляд на парикмахера. Тот правильно интерпретировал его взгляд и принес из соседней комнаты другое. Глеб вытер голову и спросил:

- Сколько?

Цирюльник посмотрел в потолок, пожевал в раздумье губами и выдал:

- Одну серебряную.

Глеб пожалел, что не поинтересовался у Тханга местными ценами. Вспомнил - орк говорил, что на пару монет можно декаду питаться, если без изысков. Решил, что цена завышена:

- Больно цену ломишь, мастер.

- Пол-монеты. - пошел тот на попятную.

Волков достал из кармана серебряный кругляш и протянул парикмахеру. Дождался сдачи из горстки медных монет и вышел за дверь к ожидающему на улице орку. Когда Тханг увидел его короткую стрижку, то чуть челюсть на мостовую не уронил. Не уронил, но разразился целым потоком возмущения. Из всей чрезвычайно эмоциональной речи, обильно приправленной местными идиоматическими выражениями, Глеб уяснил только, что он не слишком умный человек, которого на пять минут без присмотра нельзя оставить.

- В чем дело? - прервал он орка на полуслове, когда тот пошел на второй круг.

Тханг поперхнулся и ткнул пальцем в его стрижку, заорал:

- В чем дело?! Ты у меня спрашиваешь: в чем дело? - он еще раз указал на короткие, влажноватые после помывки, волосы. - Что это такое?

Глеб поковырял пальцем в зазвеневшем от диких воплей ухе и честно ответил:

- Стрижка.

- Какая, на хрен, стрижка?!

- Короткая.

Орк страдальчески замычал, словно у него заболели разом все зубы, даже те, что давно выпали.

- В чем дело-то? - повторил Волков. - Объясни по человечески. Очень практичная прическа - и не жарко, и волосы в глаза не лезут. У вас же носят короткие прически. Вон, у наемников я такие же видел.

- У наемников?! - Тханг взвыл. - У наемников?!! Ты же не наемник! Маркиз Фаросс носит стрижку как у наемников?!!

- Какой, к черту, маркиз?! - теперь повысил голос и Глеб. - Какой! К черту! Маркиз?! Не имею к нему ни какого отношения!

- Имеешь! Пока находишься в его теле - имеешь! - Тханг ткнул его пальцем в грудь.

Глебу захотелось в ответ въехать орущему орку хорошим хуком в челюсть, но остатки здравого смысла удержали уже пошедшую на замах руку. Тханг понял по его глазам, что в следующий раз Волков может не сдержаться и сбавил тон. Вряд ли он испугался самой драки - парень он здоровенный - и схлеснись они с Глебом, еще не известно кто бы вышел победителем. Скорее всего - не захотел портить репутацию своему драгоценному маркизу. Точнее - его телу.

Сказал заметно тише:

- Шляпу надень.

Тем и ограничился. Больше упреков Глеб от него не услышал.

- Приперлись когда не надо - недовольно процедил орк, бросив короткий взгляд ему за спину.

Волков оглянулся и увидел приближающихся местных стражей порядка в стальных шлемах с полями - на Земле, если Глеб не путал, такие шлемы назывались шапелью, - стальных же кирасах, с короткими мечами висящими на поясах слева и деревянными дубинками - справа, с алебардами в руках. Не иначе кто-то чересчур бдительный сообщил, а может их привлекли громкие вопли Тханга.

- Нарушаем? - с барской небрежностью спросил один.

Он цепким профессиональным взглядом оглядел Глеба, отметив и его добротную одежду и отсутствие на поясе подобающего дворянину оружия, и принял его то ли за преуспевающего лавочника, способного позволить себе покупку недешевой одежды, то ли за купеческого приказчика, чем и объяснялось отсутствие в его обращении слова "сэр". Перевел взгляд на орка, не сдержав презрительной мины.

Глеб не успел ответить, его опередил не успокоившийся до конца Тханг:

- Шел своей дорогой - вот и иди, пока тебе другую дорогу не показали.

Стражник опешил. Подобным образом с ним еще не разговаривали. И кто? Какой-то орк!

- Чего?! - он перекинул алебарду в левую руку и потянул из чехла дубинку.

- Уши почисти - с первого раза все слышать будешь.

- Да я тебя! - стражник сделал шаг вперед, замахиваясь дубинкой.

Глеб не одобрял нарывающегося на конфликт орка, но и не мог безучастно смотреть, как того будут избивать. Он шагнул вперед и перехватил руку стражника.

- Уважаемый не...

- Ты кто такой?! - невежливо перебил тот.

Рванул руку в попытке вырваться. Волков сжал сильнее. Остальные стражники угрожающе надвинулись, наклонив алебарды.

- Пусти! - крикнул кто-то из них, - А то, подколем.

Орк вновь показал свою золоченую бляху и стражники остановились.

- Отпусти его, - сказал он Глебу.

Глеб отпустил. Стражник отпрянул от него, потирая красноватый след на запястье.

Орк убрал значок и зыркнул на стражников, сказав:

- Разобрались? - уловил неуверенный кивок, - Вот и валите своей дорогой! - и уже Глебу, - Пошли что ли? А то еще кто прицепится.

Волков был не прочь еще погулять по городу, но спорить не стал. Если он здесь надолго застрял, то еще успеет все осмотреть. Первое знакомство со столицей оказалось немного беспокойным, но дало немало пищи для размышлений. Теперь следовало все обдумать и лучше это сделать в выделенной ему комнате. Там тихо - мешать ни кто не будет. Но прежде следовало прояснить один вопрос и Глеб спросил:

- Что не так с моей стрижкой?

Орк криво на него посмотрел, но, видимо, вспомнив с кем имеет дело, пояснил с кислой миной:

- Слишком короткая. Неприлично.

- Чем?!

- Короткие волосы носят только крестьяне. Еще наемники. Иногда солдаты. У ремесленников, приказчиков, лавочников, купцов - длиннее. Дворяне - еще длиннее, до плеч и ниже. Для маркиза Фаросс короткие волосы - позор.

Глеб удивленно вытаращил глаза. Здесь оказывается длина волос определяется занимаемым положением. Знал бы заранее - не стал волосы срезать... Наверное... Может быть... Ведь так намного удобнее...

- А сам? - Волков решил прояснить вопрос до конца.

- Я - орк, - гордо ответил Тханг, проведя рукой по бритой голове. - Мне - можно. Все выяснил? Тогда пошли во дворец. Полдня уже шляемся.

Глеб кивнул. Пошли - так пошли. Все равно идти ему больше некуда.

Эливьетта оглядела ближайших сподвижников, собравшихся в том же составе, что и полторы декады назад, и ее посетило чувство дежавю. Эрно Альтин также развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и крутил в пальцах длинную ножку бокала. Индрис подпирал спиной стену, сложив руки на груди. Виттор вновь предпочел занять место у двери. Все также, словно они все это время не выходили из комнаты. И тема для разговора осталась прежней - Данхельт.

- Тханг, ты что-то хотел сообщить? - поторопила Эливьетта замявшегося орка.

- Да, госпожа. У меня в голове не укладывается, то, что я увидел.

- У меня тоже, - хмыкнул Виттор. - Так укоротить волосы?! Я был в шоке, когда увидел. Такой позор на всю столицу! Не сомневаюсь, что скоро об этом будут все кому не лень на каждом углу судачить. И даже наш многоуважаемый граф, - он сделал легкий поклон в сторону главы Тайной стражи. Эрно отсалютовал ему полупустым бокалом. - Не сможет воспрепятствовать расползающимся слухам.

- Я не об этом.

Виттор фыркнул и потянулся за своей фляжкой.

- Мне показалось, что в трактире, во время соревнований с наемниками, у Данхельта... у Глеба в глазах появилась багровая пелена.

Начальник стражи пробурчал:

- Они еще и с наемниками связались!

Но Эливьетта пресекла его бурчание и переспросила орка:

- Пелена?

- Ну, да, - кивнул тот. - Такая же как у тебя, когда ты, госпожа, чем-то недовольна или злишься.

- Бред! - высказался Эрно, - Тебе просто показалось.

- Нет, я уверен.

- Тханг, я благодарна тебе за эти сведения. Господа, - легкий поклон в сторону присутствующих. - Думаю на этом мы можем закончить. Мне нужно обдумать полученную информацию.

Эливьетта поднялась с кресла и царственной походкой покинула собрание. Эрно Альтин дождался, когда за ней закроется дверь и процедил сквозь зубы, обращаясь к Тхангу:

- Знаешь, иногда следует и промолчать. Девочка и так переживает - не стоит дарить ей зряшнюю надежду.

Угрюмо набычившийся орк хотел ответить какой-то резкостью, но сумел удержать себя в руках и ненаговорить графу лишнего.

- Надеюсь, ты больше не дашь этому Глебу натворить что-либо еще. - продолжил Эрно. Орк кивнул в ответ. - Вот и славно.

- Эрно, может мне приставить к нему несколько стражников? - предложил Виттор.

Альтин, взявший на себя после ухода Эливьетты права распоряжающегося, некоторое время обдумывал поступившее предложение, но возможные минусы такого поступка намного перевесили возможные плюсы и он ответил отрицательно:

- Не стоит.

- И все же...

- Не стоит, Виттор.

- Что ж, тебе виднее... Ладно, пойду проверю посты - что-то мои стражники совсем расслабились без моего чуткого руководства, - жизнерадостно хохотнул Виттор и, выходя за дверь, неудержался, буркнув себе под нос. - Все же пара-тройка моих ребят была бы нелишней.

Эрно предпочел сделать вид, что ни чего не услышал.

- Мы не можем постоянно держать его под присмотром, Эрно. Многие дворяне уже прослышали, что Данхельт... Глеб выздоровел и всеми правдами и неправдами пытаются попасть к нему на прием дабы: "засвидетельствовать свое почтение Его Высочеству, господину маркизу", - процитировал Индрис кого-то из придворных. - И рано или поздно им это удасться, а я неуверен, что он намеренно или случайно не сболтнет ни чего лишнего - последствия такого поступка очень сложно предсказать, но в одном я уверен точно - хорошего в этом мало.

- Последствия и для него будут малоприятные. Он ведь не дурак, Индрис?

- Думаю, да. - осторожно ответил тот.

- Значит он и сам понимает, что в его положении лучше держать язык за зубами, но... Думаю мне пора с ним познакомиться, заодно и разъясню кое-что нашему гостю.

- Доложить о твоем посещении, госпоже?

- Не надо, я сам ей потом все расскажу.

День оказался очень насыщенным событиями, неограничившись одной только городской прогулкой. Новая неожиданность случилась, когда Глеб валялся на кровати и читал.

А, что еще было делать? Он уже полторы декады провел в этих стенах и только книги, пусть и не слишком интересные - до нормального фэнтези им далеко, но хоть от безделья не помрешь - да редкие прогулки по внутреннему дворику, плюс сегодняшний выход в город спасали от скуки. И, хорошо еще, что он мог читать на незнакомом языке, получив такую возможность в подарок от своего нового тела.

В дверь комнаты, вернее отдельных покоев, включавших в себя шесть помещений - Глеб, хоть убей, не мог понять зачем нужно одному человеку столько комнат! - постучали.

- Войдите. - откликнулся он автоматически, не отрываясь от текста.

- Надеюсь я вам непомешаю, молодой человек. - вежливо произнес вошедший, вот только в голосе у него вопросительные интонации отсутствовали напрочь, словно он ни чуть не сомневался в том, что Глеб не будет протестовать против вторжения, или ему было просто наплевать на все возражения.

- А если помешаете, то извинитесь за беспокойство и уйдете? - насмешливо сказал Волков, отложив книгу.

- Конечно... нет. - ухмыльнулся в ответ незваный гость.

Глеб покосился на недочитанную книгу, мысленно вздохнул и принял более приличное для приема гостей сидячее положение.

- Чтож, добро пожаловать. Чай, кофе непредлагаю, ввиду их отсутствия.

Гость вначале недоуменно приподнял брови, дернул уголком губ, как бы обозначая улыбку и ответил:

- Спасибо, я с собой захватил.

Гость извлек из-под широкого плаща кувшин и поставил его на столик. Сам плащ сбросил на рядом стоящий стул, оставшись в черном длинном, почти до колен, камзоле с начищенными серебряными пуговицами в два ряда и обшитым по краю серебристым галуном. Бесцеремонно прошествовал в соседнюю комнату и вернулся с двумя стеклянными высокими емкостями, напоминающими бокалы без ножек, которые Волков, по привычке, именовал стаканами.

- Сиди, - пресек он попытку Глеба встать. - Сам справлюсь.

Откупорил кувшин и наполнил бокалы-стаканы.

- За знакомство, - приподнял он бокал, отсалютовав Глебу и представился: - Эрно Альтин. Граф.

- Волков Глеб, - ответил тот, беря второй стакан. - Или, как советовал Тханг, Данхельт-Глеб.

- Вот и познакомились.

Гость сел в кресло напротив Глеба и отпил из бокала. Волков решил не тушеваться и тоже глотнул напиток с яблочным вкусом. Сидр. Ядреный, с легкой кислинкой - вкусный. Глеб неудержался и сделал еще неснолько глотков. Потом спохватился, что гость - Эрно Альтин - вряд ли пришел ради того, чтоб угостить его сидром и вопросительно посмотрел на Эрно. Тот медленно, смакуя каждый глоток, тянул сидр. Пауза затянулась. Глеб решил продублировать свой вопрос словесно, когда граф отставил свой бокал и сказал:

- Итак, Глеб... Данхельт Глеб, гадаешь зачем я пришел. - Волков протянул что-то невразумительное, типа: "ну". Приняв это за знак согласия Эрно продолжил. - Посмотреть на нашего очень необычного... гостя. Сами понимаете, такое событие!.. Я просто не мог пройти мимо.

- Не слишком торопились.

- Торопливость, молодой человек, до добра не доводит, - наставительно произнес граф, бросив на собеседника резкий, как удар меча, и, столь же острый, взгляд. - Прежде чем нанести визит мне следовало кое-что обдумать... - в интонациях графа прозвучал недвухсмысленный намек на то, что слово "обдумать" следовало скорее понимать, как: "изучить". - Не ответишь ли, Глеб-Данхельт, Данхельт-Глеб, на некоторые вопросы старика? Не каждый день чужая душа попадает в тело наследника престола. Так, что, - он развел руками. - Дело здесь не в моем любопытстве, а в государственных интересах.

- Наследник?! Да вы шутите, граф.

- Увы, такими вещами не шутят.

Глебу показалось, что потолок рухнул ему на голову. Наследник! Да уж, в покое теперь его точно не оставят. Разве только - могут обеспечить могильный покой.

Видимо, выражение его лица было настолько отчаявшимся, что Эрно Альтин счел необходимым его подбодрить:

- Выше нос, молодой человек. Тащить вас на плаху ни кто не собирается. Мы же - не звери.

Не смотря на охватившее его отчаяние, Волков нашел в себе силы усмехнутся - ухмылка получилась донельзя жалкой:

- А как же государственные интересы?

- А вот это я и пытаюсь выяснить. Так как, насчет, ответов на мои вопросы?

Глеб пожал плечами:

- Вы же, все равно, не оставите меня в покое, - граф кивнул с довольным видом кота, только что умявшего целую крынку сметаны. - Спрашивайте.

И граф начал задавать вопросы.

Разговор затянулся на длительное время, так как вопросов у Эрно оказалось множество. Разных вопросов.

Его интересовало все: случаи из жизни Глеба, его взаимоотношения с другими людьми, политическое устройство земных государств, история, экономика, личная точка зрения Волкова на то или иное событие и многое другое. Попутно, он сам рассказывал много интересного о местном мире или проводил сравнение рассказанного Глебом с тем, что существует здесь, втягивал в обсуждение своего собеседника. Поразился, что на Земле кроме людей нет других разумных существ. Фыркнул при описании государственного строя большинства земных государств, заявив, что при прочих равных условиях страны с выборной властью всегда слабее монархических. При рассказе о равноправии - расхохотался, а при разъяснении Глебом таких понятий: как: политкорректность, пиар-технологии, журналистика - скривился. Когда землянин сболтнул о секс-меньшинствах, нетрадиционных отношениях и гей-парадах, он длинно и запутанно выругался и, бросив на собеседника настороженный взгляд, хмурым тоном поинтересовался: не имеет ли его Эрно Альтина собеседник к ним отношения. Волков в ответ, отбросив всякую осторожность, не выбирая выражений, высказался и в сторону этих меньшинств, и по поводу подобных грязных намеков, пройдясь, по путно, и по самому графу. Благо, что граф с пониманием отнесся к столь бурному проявлению чувств и не стал применять к своему невыдержанному собеседнику репрессий. Только посоветовал в другой раз быть более осторожным в выражениях - можно и на дуэль нарваться, если собеседник сочтет себя оскорбленным. Глеб понял, что немного перегнул палку, когда переключился на личности. Выдавил из себя невнятные извинения - все же граф первый его зацепил своими подозрениями. Ссора угасла так и не начавшись и граф, сочтя инцидент исчерпанным, продолжил расспросы.

Когда беседа, а точнее закомуфлированный под нее мастерский допрос все же закончился, Волков чувствовал себя словно выжатый лимон. Он, с немалым удивлением для себя, отметил, что Эрно Альтин сумел вытянуть из него все, включая даже те события, произошедшие с Глебом, о которых он давным-давно забыл. Вернее, это он так думал, что забыл. Как выяснилось - ошибался. Для настоящего мастера, а Эрно Альтин был из таких, подобные мелочи не стали препятствием. Также, как не стали препятствием попытки Глеба умолчать о чем-либо, Эрно множеством дополнительных вопросов все равно получал необходимый ответ.

Эрно Альтин вежливо попрощался со своим собеседником, поблагодарил за интересный разговор и выразил надежду на будующее продолжение беседы. Глеб, также узнав для себя много интересного, согласился.

Уже на выходе граф, подхватив со стула свой плащ, обернулся и сказал:

- Надеюсь, Глеб, вы уяснили для себя, что не стоит направо и налево козырять своим иномировым происхождением. Поверьте, ни к чему хорошему это не приведет, - Волков предпочел поверить - Будет лучше если все по-прежнему будут принимать вас за Данхельта.

Высказав такое пожелание, граф покинул отведенные землянину покои.

Глеб некоторое время задумчиво смотрел ему вслед. Потом спохватился, что уже долгое время рассматривает закрывшуюся дверь, выучив наизусть все древесные узоры на ней и, чтоб отвлечься, бросил взгляд в окно. За окном было темно.

- Надо же, сколько времени прошло, а я и не заметил. - удивился Глеб.

Желудок громко заурчал, напоминая хозяину, что разговоры - разговорами, но кушать тоже требуется. Увы, ужин ему ни кто не предоставил. Глеб припомнил, что за время разговора, кто-то пару раз робко стучался в дверь и решил, что ужин ему все-таки приносили, только посетитель так заплел ему мозги, что он даже неотреагировал на стук. И еще - пришло ему в голову только сейчас - повадками Эрно Альтин напоминал незабвенного особиста, немало крови попортившего в свое время молодым солдатам, в том числе и Волкову. Впрочем, было бы странно, если бы местный аналог безопасников рано или поздно не нанес ему визит, а в том, что своя служба безопасности здесь имеется Глеб несомневался - спецслужбы существовали на Земле во все времена и, вряд ли, другой мир, чем-то отличается в этом плане.

Но кушать хотелось неимоверно. Возможно, на зверский аппетит повлияло еще то обстоятельство, что в результате прошедшей беседы у Глеба появилась более-менее твердая, конечно, не стопроцентная - но сто процентов, как известно, дает только Госстрах и то, только при подписании договора, а не при его исполнении - уверенность в том, что жизнь ему все же оставят.

Волков, лелея надежду на чудо, подошел к выходу из отведенных ему помещений и выглянул в коридор. Чудеса бывают - на небольшом развозном столике у стены стоял накрытый поднос, испускающий очень аппетитные запахи. Глеб не стал долго медлить и проворно закатил столик в свои покои.

-----------------------------------------------------------------------------

*Капитан - у наемников это звание вовсе не равнозначно званию капитана в регулярных войсках некоторых местных государств. Оно означает, что его обладатель является командиром банды - отдельного отряда наемников, численностью от сотни до трех сотен человек. (Прим. авт.)

-----------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА 3

Недовольно всхрапнув, мощный рыцарский конь, способный нести всадника в полном вооружении, дернулся в сторону, но остановился осаженный умелой рукой наездника. Лишь переступил пару раз, с хрустом размалывая в труху попавшие под тяжелые копыта корни и ссохшиеся комья земли, да косил на невозмутимо сидящего в седле хозяина влажно поблескивающим глазом, выгибая крутую шею. Стремительно пролетевший мимо так, что был слышен только свист рассекаемого воздуха, сокол - мощногрудый, с продолговатыми черными пятнами под глазами сапсан - развернулся и, с пронзительнум клекотом, завис перед всадником, делая частые взмахи крыльями, чтобы удержаться на месте. Рыцарь - о чем красноречиво свидетельствовали золотые шпоры на сапогах - протянул вперед руку и птица тотчас успокоилась, устроившись на этом импровизированном насесте. Подскочивший к наезднику сокольничий в фиолетовом одеянии с гербом сеньора с поклоном принял у него перчатку из толстой кожи с вцепившемся в нее соколом.

- Едут, Ваша Светлость!

Рыцарь повернулся в седле и бросил на кричавшего настолько выразительный взгляд, что тот побледнел и, судорожно сглотнув, произнес уже намного тише:

- Едут, Ваша Светлость.

Всадник еще некоторое время морозил провинившегося взглядом. Отвернулся. Слуга облегченно вздохнул и, в это время, до него донесся негромкий голос дворянина:

- Пять плетей на конюшне.

- Ваша Све... - попытался тот оправдаться. Он начал работать в замке не так давно, иначе знал бы, что рыцарь не терпит даже намек на возражение.

- Десять!

Некоторые из присутствующих подумали: "легко отделался" или " повезло дураку".

- Да, господин.

Слуга попятился, мечтая оказаться как можно дальше от сеньора. Стоило ему скрыться за спинами других слуг, как он получил затрещину, да такую, что искры из глаз посыпались.

- Ты что пасть свою раззявил, - подтянув его поближе к себе, зашипел старший слуга, кипя праведным негодованием, - Если у тебя зубов много лишних так ты только скажи - я тебе их враз прорежу. Ты кто? Неужто сам советник Его светлости, здесь передо мной стоит. Ах, слуга! И то правда, какой из тебя советник, чай у нашего господина в советниках-то бароны да виконты ходят, а не морды деревенские. Молчать! Добр Его Светлость, добр. Моя б воля - так я тебе, паскуде этакой, голыми руками... - в подтверждение своих слов, он потряс своими ручищами перед лицом слуги, - Голыми бы руками, говорю, язычище твой поганый выдернул.

Отвесив провинившемуся еще одну затрещину для закрепления полученного урока, старый слуга с чувством выполненного долга удалился.

Вдали показалась небольшая группка всадников. Ехали они неторопливо, сберегая силы коней.

В стане встречающих поднялась тихая, но присущая каждой встрече суета. Она возникает всегда, независимо от того, как тщательно готовилась предстоящая встреча: кто-то торопливо подтягивал ослабленные ремни доспехов (мало ли что может произойти!), кто-то тихо ругался себе под нос - заразившийся от окружавших людей тихой паникой конь взбрыкивал, мотал головой, сводя на нет все попытки хозяина взобраться в седло. Толпа слуг отхлынула подальше от рыцаря, свысока взиравшего на поднявшуюся суету, словно скала, у подножия которой кипит прибой. Подальше, чтобы не мешать переговорам благородных господ, но не слишком далеко - вдруг будут какие распоряжения. Старший слуга разъяренным медведем носился в толпе слуг, щедро раздавая как распоряжения, так и угрозы: мол, если что не так, то...

Впрочем, как всегда бывает в такой ситуации, к моменту встречи все привелось в порядок: выскальзывавшие из пальцев пряжки застегнулись, конь успокоился, слуги были на своих местах, воины построились за спиной господина, готовые выскочить вперед и закрыть собой в случае опасности, и даже, вечно недовольный, старший слуга затих.

Новоприбывшие остановились в отдалении, после чего предводитель отряда, в сопровождении двоих человек, неторопливо поехал в сторону встречавших. Остальные, повинуясь требовательному окрику, мгновенно спешились и раздались в стороны, держа наготове луки.

- Не доверяют, - шепнул державшийся по правую руку от сюзерена начальник охраны.

- Вижу, - ответил тот почти беззвучно, не оборачиваясь.

- Щиты наготове держать, - последовала новая команда.

Солдаты напряглись, держа подъезжавших в поле зрения. Кто-то сдвинул руку поближе к оружию, кто-то поудобнее перехватил щит. Врагов у их господина хватало и излишняя беспечность могла привести к преждевременной кончине. Даже встреча со старыми друзьями - соратниками - сподвижниками - компаньонами (нужное подчеркнуть!) могла иметь совершенно неожиданный исход. А если гости ни в одну из этих категорий не входят? Значит нужно быть вдвойне осторожным! Вон как сами-то гости осторожничают - стрелки уже и линию выстроили, чтобы не мешать друг другу в случае чего.

Командир охраны, нервно барабаня пальцами правой руки по бедру, бросал настороженные взгляды на выстроившихся стрелков. Не слишком комфортно чувствовать себя мишенью. Хоть самих стрел пока и не видно, но... Много ли времени нужно хорошему стрелку чтобы натянуть лук и сделать выстрел? Миг-два, не больше! А плохих стрелков - это он знал точно! - среди новоприбывших не было. Не было среди них и слабых духом, не было и молодых, зачастую излишне горячих. Нет, только бывалые ветераны, которые либо погибнут, либо выполнят полученный приказ. Вернее, в данном случае - умрут, но выполнят. Хорошие соратники и опасные враги.

Начальник охраны взглянул на рыцаря и позавидовал его выдержке, тот попрежнему сохранял полное спокойствие. Конечно, завяжись бой и немногочисленных лучников просто сметут в несколько раз превосходящими силами, но за свои жизни они успеют взять кровавую плату полной мерой. И, естественно, что первыми жертвами будут предводители - ни какое искусство фехтования здесь не поможет. Стрелу не отбить мечом, не дотянуться до врага ответным выпадом. Именно это и пугало, отнюдь не робкого, воина. Наряду со страхом в душе бушевал гнев. Гнев на этих проклятых лучников, заставивших его почувствовать свою беспомощность перед оперенными, стремительными вестниками смерти, на себя, поддавшемуся липким, одурманивающим объятиям страха, на господина, затеявшего эти переговоры и упрямо демонстрирующего свою смелость - словно в ней кто-то сомневается - выехав под прямой выстрел.

- Сэр Наль, сэр Прово, - произнес, обернувшийся сюзерен, - Прошу вас составить мне компанию.

После чего шевельнул поводьями, двинув коня навстречу гостям. Сэр Прово и командир охраны последовали за ним.

Спокойствие на лице рыцаря было просто маской, призванной скрывать любые чувства. Маской, под которой ни кто не смог бы разглядеть смех. Не смех, а хохот!

"Наль, ты - тупица!" - одного мимолетного взгляда хватило ему, чтобы прочитать все мысли подчиненного, - "Не смотря на золотые шпоры и гордую приставку "сэр", ты так и остался тем простым мужиком, что лишь по капризу старика получил рыцарское звание. Быть может, только твои внуки смогут встать вровень с истинными дворянами, Наль. Да, Наль, они, а уж ни как не ты. Ведь, мало получить дворянское звание - нужно еще признание окружающих, Наль," - мысленно он ни когда не называл своего начальника охраны сэром. Впрочем, вслух он ни когда так не говорил. Не стоит отталкивать преданных людей, попирая их достоинство. - "Впочем, наш нынешний гость от тебя не слишком отличается, такой же мужлан. Ведь он так же прям как и ты. Будет сражаться до конца, даже без надежды на успех, и не колебаясь прикажет перебить нас стрелами, но только если мы сами нападем. Первым он не нарушит слово, что и дает мне возможность демонстрировать храбрость безо всякого риска... почти без риска. Ведь у меня слишком большие планы, что бы рисковать собой. "

Сам он признавал только выгоду и расчет, хоть ни когда не явно не демонстрировал своих взглядов, более того, потешаясь в глубине души и даже - чего уж тут скрывать - презирая безрассудно храбрых, честных и излишне щепитильных людей, опираться и доверять - насколько это возможно и... необходимо - он предпочитал только таким. На людях старался не слишком отличатся от них, бравируя и храбрясь. И это у него неплохо получалось! Он имел репутацию отчаянного смельчака. Хотя ни когда не рисковал сверх меры.

Да, однажды он лично возглавил атаку своих бойцов, первым влетев в ряды врагов и своим примером воодушевляя солдат, о чем впоследствие пели менестрели по замкам, прославляя его храбрость. Верно, но атака свежих сил тяжелой рыцарской конницы, имеющих к тому же численное превосходство, с разгона ударивших во фланг не успевших перестроиться, измотанных долгим боем всадников на усталых, заморенных конях - не слишком большой риск.

Так же, как восхищались некоторые идеалисты его бесстрашным вызовом герцогскому всевластию, имеющим мало общего с настоящим бесстрашием. Просто было глупо не воспользоваться благоприятной ситуацией. Главное не расслабляться после первых успехов, а продолжать наращивать силы и укреплять свои позиции. Чем он сейчас и занимался.

- Барон Ульф, - рыцарь склонил голову, приветствуя гостя.

- Маркграф Турон... Господа... - ответные слова были отрывистыми, словно команды на поле боя, а вместо плавного поклона - резкий рывок головой вверх - вниз.

- Легка ли была ваша дорога? Как семья?

- Все хорошо, благодарю. Может быть перейдем к делу? Вы же предложили мне встретиться совсем не для того, чтобы интересоваться здоровьем моей семьи.

- Барон*, - в голосе рыцаря прозвучала легкая укоризна. - Нельзя же так сразу... Вы не в бою, чтобы рубить сплеча.

- Предпочитаю решить все вопросы сейчас, не откладывая.

- Может пройдем в мой шатер? Выпьем вина, поговорим. У меня великолепное вино - таренское...

Барон задумчиво пригладил пышные седые усы, почесал переносицу и, махнув рукой, согласился.

Заметив, что сопровождающие барона Ульфа воины спешились, намереваясь последовать за своим господином, маркграф Турон сказал:

- Барон, может лучше поговорить с глазу на глаз?

- Хорошо, - ответил Ульф, переглянувшись со своими сопровождающими. - Надеюсь, больше ни каких условий?

- Не беспокойтись барон, - улыбнулся маркграф. - Больше ни каких условий.

Сопровождающие обоих господ воины встали на стражу по обе стороны от входа. Маркграф вежливо пропустил гостя вперед и вошел следом, задернув полог.

Время от времени из шатра доносились до воинов доносились отдельные звуки и слова, но понять по отдельным отрывочным репликам о чем идет речь было невозможно. Впрочем, стоящие на страже вассалы и не пытались строить догадки. Пару раз в шатер заглядывал старший слуга маркграфа, лично занося кувшины с вином.

Через некоторое время разговор пошел на повышенных тонах и стоящие на страже воины напряглись, настороженно ощупывая глазами возможных противников. Прикидывали свои действия на случай если переговоры между господами зайдут в тупик и перейдут в стадию открытого столкновения. В этом случае людям барона пришлось бы намного сложнее, чем их оппонентам: им пришлось бы с боем прорываться из лагеря маркгафа и шансов вывести сюзерена живым было немного. Поэтому они облегченно вздохнули, когда барон Ульф стремительно вылетел из шатра, бурча ругательства себе под нос, точнее под густые усы и, отдав вассалам распоряжение следовать за собой, забрался в седло.

- Господин барон, может все же обдумаете мое предложение... на досуге. - сказал Турон, стоя на входе шатра и сложив руки на груди. Голос его звучал спокойно, словно и не было разговора на повышенных тонах, но в нем отчетливо проскальзывали нотки угрозы.

- Можете не рассчитывать! - сказал - как выплюнул - Ульф в ответ, направив коня прочь. Следом пристроились его сопровождающие.

Сэр Наль и сэр Прово вопросительно посмотрели на своего господина, но тот отрицательно покачал головой, усмехнувшись чуть слышно:

- Пусть едет, старый дурак...

"Старый дурак" - такое определение он дал своему собеседнику, хоть и сам маркграф не сильно отставал от барона в плане возраста. Да и насчет ума - не все так однозначно. Легко ли простолюдину выслужить баронский титул? Вот-вот!

К шатру подтянулись и многие другие. Сквозь образовавшуюся толпу прорвался молодой парнишка, годков шестнадцати-семнадцати, чертами лица схожий с маркграфом Туроном.

- Отец?!

В голосе парнишке одновременно прозвучали и вопрос о результатах переговоров, и возмущение на то, что родитель предпочел взять в сопровождение старых соратников, а не своего молодого отпрыска. Возмущение было столь неподдельным, что некоторые воины принялись отворачивать лица, пряча улыбки. Маркграф хладнокровно проигнорировал возмущение сына, но счел необходимым отрицательно качнуть головой, отвечая на вопрос.

- И?..

- Жаль, конечно, что барон отказался принять мою сторону, но его отказ ни на что особо не влияет. Отступать уже позно, так, что пусть все продолжает идти как запланировано.

И все продолжалось в соответствии с разработанным планом...

Кого интересует - сколько ни в чем не повинных людей будет убито ради амбиций маркгафа Турона? - уж точно не самого маркграфа. Война все спишет, а бабы новых смердов нарожают!

- Что ж творят, ироды! - в сердцах высказался широкоскулый, с мощными надбровными дугами, крепко сбитый воин уже в годах, в потертом гамбезоне с эмблемой фаросских гарнизонных войск и провел тыльной стороной ладони по носу, перекосив и так кривой, перебитый шнобель еще больше на сторону.

Возмущение было оправданным: все немногочисленное население небольшого поселения солдаты обнаружили возле дома старосты на деревенской площади. Сваленные кучей на дощатом помосте тела: порубленные, поколотые, изломанные... Помосте, на котором раньше староста зачитывал односельчанам немногочисленные государственные указы, да устраивала танцульки деревенская молодежь, а теперь превращенном убийцами в выставку своих злодеяний. Женщины, мужчины, дети, старики. Вперемешку... Одной кошмарной, окровавленной массой.

И мухи... Огромное количество мух, кружащих над безжизнеными телами.

И запах... Тошнотворный, приторный запах, начавших разлагаться под жарким солнцем трупов и сладковатый с примесью железа запах крови.

Прибывшие в деревню солдаты отводили глаза, стараясь не смотреть в сторону колодца. Многие побледнели, некоторых уже вывернуло. Не все успели отбежать в сторону - кто-то опростал желедок прямо себе под ноги, забрызгав рвотной массой не только свои, но и сапоги не успевших отскочить в сторону товарищей. В другой раз нерасторопный боец получил бы за такие проделки изрядную трепку, но сейчас отделался очень легко, заработав только с десяток неприязненных взглядов, да парочку ругательств от товарищей покрепче - остальные не решились разжать крепко стиснутые зубы, боясь не выдержать и последовать его примеру.

Неженками солдаты не были. Кто-то и раньше успел побывать в переделках, кто-то был переведен в гарнизон из городской стражи, соблазнившись повышенным жалованьем, но тоже успел насмотреться всякого, кто-то перешел на постоянную службу из наемников. Случалось и трупы видеть, и укрываться от дождя стрел под щитами, матерясь под аккомпанемент вонзающихся со стуком в деревянную основу щита стальных наконечников, и слышать хриплый вой катающегося по земле товарища с размотавшимися сизыми нитями кишок, и пережимать фонтанирующие алыми струйками раны, чувствуя как вместе с кровью утекает сама жизнь. Все это было. Суровая, но нужная работа, где с обеих сторон сражались выбравшие солдатскую долю мужчины.

Нет, конечно, всякое случалось... Стон и вой стоял над городскими кварталами, когда после кровопролитного штурма начальство отдавало захваченный город "на поток" и озверевшие солдаты ломились в дома. Бывало, что пущенная в тесноте улиц стрела проходила мимо цели и поражала случайную жертву. Иногда, отмахнувшись клинком от стремительно выскочившей из подворотни тени, солдат обнаруживал корчившееся в предсмертных судорогах располосованное острой сталью женское тело. Бывало...

Но такое! Женщины... дети... старики... Убитые не случайно, не по ошибке, не в запале, нет, а обдуманно и расчетливо. Увиденное находилось за гранью добра и зла. Должен же быть хоть какой-то предел!

Казалось, солдаты так и простоят на площади, потупив в землю взгляд, если бы единственный сохранивший невозмутимость при виде представленного перед глазами зрелища воин не взял бразы правления растерявшимися солдатами в свои руки. Поглаживая свернувшуюся на ладони змейку указательным пальцем другой руки, он принялся отдавать распоряжения:

- Хин, - поскольку десятник неотреогировал, пришлось повторить повысив голос, - Хин!

- Да, командир? - с нескольким запозданием отозвался тот.

- Возьми парочку солдат и пройдись немного по следу, узнаем куда они повернули.

- Будет сделано, сержант.

Хин - лучший следопыт отряда, - подозвал к себе двоих приятелей и все трое, по-прежнему отворачивая лица, забрались в седла и покинули площадь с немалым облегчением. Лучше уж с риском нарваться на засаду идти по следу, чем оставаться в деревне среди груды тел.

Проводив взглядом затерявшихся среди домов всадников, сержант продолжил командовать:

- Рошан, выстави парные посты на околице, не хватало еще, что нас здесь врасплох застали, если эти гады решат вернуться.

Старый приятель сержанта, служивший под его командованием еще тогда, когда они мотались с отрядом наемников, выдернул своих подчиненных из толпы, подогрев самых нерасторопных пинками и подзатыльниками, отправился выполнять полученный приказ.

- Остальным заниматься проверкой домов. Мертвых сносить на площадь, живых... Хотя, откуда здесь живые будут. - последнюю фразу сержант произнес еле слышно.

- Нант, ты совсем охренел, моими людьми командовать? - возмутился пришедший в себя второй сержант.

Будучи в равных чинах с Нантом, он не мог не возмутиться такой бесцеремонностью. Он намеревался смыть неприятный осадок с души, вызванный лицезрением такого количества трупов, затеяв перебранку с обнаглевшим сослуживцем. Даже подскочил к нему почти в упор, набрав в грудь как можно больше воздуха для следующей тирады, но Нант, у которого, не смотря на внешнее спокойствие, нервы тоже были сделаны не из железа, качнул в его сторону рукой. Зашипевшая змейка поднялась на ладони и дернулась вперед почти коснувшись раздвоенным жалом лица, опрометчиво приблизившегося сержанта. Тот испуганно отскочил назад, подавившись заготовленной фразой.

- Чего встали? Выполнять приказ! - резко, как удар кнута, прозвучал голос Нанта и солдаты зашевелились, сбрасывая оцепенение. После чего, полюбовавшись на закипевшую суету, он вновь обратил внимание на своего скандального сослуживца - Хочешь командовать - не стой в следующий раз столбой. - и добавил с нескрываемым презрением - Командир...

Дернувшись, как от пощечины, тот, тем не менее, больше не рискнул затевать перебранку, взглянув в чуть прищуренные глаза Нанта.

Получив четкий недвухсмысленный приказ, солдаты разбежались по деревне и занялись обыском домов. Вскоре двое молодых солдат с бледно-зеленоватыми лицами притащили бородатого мужика с разрубленным до середины груди плечом и попытались неуклюже размахнувшись забросить его в общую кучу. Не удалось. Брошенное тело скатилось вниз, сбив одного из бойцов с ног. Солдат поднялся на четвереньки, столкнув с себя тяжелое тело, весь перемазался в крови и его вытошнило. Его приятель, согнувшись в поясе, последовал его примеру.

Выругавшись, Нант был вынужден вмешаться. Он оттер плечом в сторону проблевавшихся бойцов и оттащил убитого к остальным мертвецам, рывком забросив на помост. Посторонился, пропуская новых солдат с кровавой ношей. Взглянул на свои перемазанные в крови руки и выругался вторично.

Подошедший Рошан попытался доложить:

- Командир, задание выполнено. Посты выставлены.

Нант дождался окончание доклада и попросил:

- Рошан, не в службу, а в дружбу, добудь где-нибудь полотенце или хоть обрывок плаща. Если еще и воду найдешь - вообще хорошо будет.

Десятник понятливо кивнул, посмотрев на его руки, и отправился выполнять просьбу. Иная просьба, как известно, зачастую, поважнее приказа будет.

Отправился он в дом деревенского старосты, расположенного возле самой площади и выделявшегося среди остальных домов своей основательностью. Другие солдаты в нем еще не побывали, стремясь после получения приказа оказаться подальше от раздраженного начальства. Вернулся десятник еще более угрюмый чем раньше, бережно неся на руках завернутое в простыню тело. Он осторожно положил свою скорбную ношу возле груды тел на самый краешек помоста, поправил сбившуюся простыню и отошел к своему сержанту.

- Нант, - обратился он к командиру по имени, что не часто делал в служебное время, протянул откромсанный кусок дорогого праздничного плаща и мотнул головой в сторону дома. - Распорядись, а? Остальных бы тоже вынести нужно. Только не так. - он показал на троицу солдат с трудом дотащивших на площадь немалого веса тетеньку чуть ли не волоком и раскачав забросили к остальным.

Нант, вытирая руки, посмотрел на старого товарища, потом перевел взгляд на солдат, обсуждавших "эту гору сала", задумался и сказал:

- Пошли сами сходим.

Позвав с собой второго сержанта, они направились в дом.

Пригнувшись, Нант шагнул в двери и скрипнул зубами, увидев то, что поразило старого товарища. Сердце его словно сдавило скользнувшей под кожу холодной ледяной лапой, впившейся острыми когтями в горячий пульсирующий комок.

Налетчики, перебив остальных жителей деревни, устроили здесь себе развлечение напоследок. Развлечение не менее, а может и более страшное, чем на площади. В доме валялись истерзанные девушки и девочки от четырнадцати до восемнадцати лет. Убитые, но предварительно неоднократно изнасилованные кровожадными, безжалостными садистами в человеческом обличье.

Проследовавший за ним второй сержант сдавленно булькнул горлом и, выпучив глаза, ринулся назад. Рошан еле успел посторониться, чтобы разогнавшийся сержант не сбил его с ног. Хорошо, что оба не отличались изрядной комплекцией и смогли, хоть и с трудом, разминуться в сенях.

- Звери, настоящие звери! - выдохнул Рошан, переложив на расстеленное одеяло тоненькую девичью фигурку.

При жизни стройная девушка с приятным личиком в обрамлении белокурых волос вызывала неподдельное восхищение и, чего уж тут скрывать, вожделение, вдребезги разбив сердце не одному парню. Сейчас же лицо ее навеки застыло перекошенным в мучительной гримасе, а изломанное, покрытое синяками и кровоподтеками обнаженное тело вызывало только жалость.

Тяжело ступая, словно разом постарел на десяток лет, Рошан понес девушку к выходу.

- Давай помогу. - предложил вернувшийся сержант, но упрямо закусивший губу десятник, раздраженно дернул щекой и пошел дальше.

- Сюда иди. - позвал его из глубины дома Нант.

Он присел на корточки перед столешницей и резал извлеченным из ножен кинжалом упорно неподдающиеся волокна веревки, охватившей своими тугими объятьями заломленные и примотанные к ножкам стола руки. Голова жертвы насильников безжизненно запрокинутая свешивалась с края столешницы, распустив на пол густую волну русых волос.

- Прости. - шепнул Нант, когда острое лезвие соскользнуло в сторону, полоснув по тонкому запястью.

Извинился словно она была живой, а он неловким движением причинил ей боль. Голова девушки свисала почти рядом с сидевшим на корточках солдатом, и когда он, повернувшись к ней, прошептал извинение, то почти коснулся губами ее ушка.

Подошедший сержант решил, что он рехнулся, увидев как Нант шепчет что-то на ухо мертвой девушке.

- Э-э... Нант. - выдавил он из себя.

Тот все же одолел веревки и, подняв глаза на растерянно переминающегося с ноги на ногу сослуживца, сказал:

- Там за печкой еще есть.

Поднялся и обошел стол, присев с другой стороны, и вновь взялся за веревки, стараясь не поднимать взгляд, чтоб не видеть открытую разодранную промежность между раздвинутых ног, покрытых с внутренней стороны застывшими кровавыми подтеками. Закончил с веревками, он укутал девушку в плащ, сорвав его с вешалки и, прижав к груди, взял на руки.

Рыкнул на сержанта, понесшего свою ношу в том виде в котором нашел:

- Заверни в что-нибудь, дурень!

И вышел.

Когда солдаты, закончив обыск, подтянулись к площади, на краю помоста лежали семь завернутых тел, а угрюмые больше прежднего командиры топтались неподалеку.

- Рошан, зелье принеси. - распорядился Нант.

Десятник стрелой метнулся к коновязи и обратно, возратившись с двумя пузатыми бурдюками из бычьей кожи.

Взяв один бурдюк, Нант вытащил плотно пригнанную пробку и, забравшись на помост, принялся поливать темной жидкостью тела. Обернулся к солдатам и сказал:

- Чего ждете стоите? Забор какой-нибудь на дрова разберите.

Солдаты принялись за дело. Выламывали из заборов доски, выдергивали из земли колья. Таскали импровизированные дрова и запихивали под помост. Рошан принялся поливать тела из второго бурдюка, зайдя с другой стороны.

- Деревня не полыхнет? - спросил второй сержат.

- Да и хрен с ней, с деревней! - высказался кто-то из солдат. - Кровавое место, теперь лет двадцать сюда ни одного переселенца и калачом не заманишь!

- Со всем добром спалить? - необдуманно брякнул сержант. Не выдержала у него душа при мысли, что в огне сгорит столько разных вещей. Он долгое время выполнял в гарнизоне помимо своих прямых обязанностей еще и обязанности интенданта, а работа - она ведь накладывает свой отпечаток! Вот, и не смог промолчать: - Такие деньги в дым обратить?!

Субординация - субординацией, но и она не всегда помогает в таких случаях. Солдаты хором разразились ругательствами и криками. Слышались гневные крики:

- Гори оно ярким пламенем это добро!.. Да, кто ж его в руки-то возьмет!.. А ему, что! Он и отмыть не побрезгует, и пристроит по хорошей цене. Упырь! Впрок не пойдут такие деньги! Руки жечь будут!.. Ни че, он перчаточки натянет! Воин складской!.. В крови эти монетки будут!..

Нант смотрел с помоста на бушующих солдат, но не одергивал, давая выпустить пар. Конечно, не хорошо, что подчиненные орут на начальство, но ведь и головой думать надо прежде чем языком трепать. К тому же, будь сержант из старых вояк или наемников, как сам Нант, он бы вмешался хотя бы из чувства солидарности, но тот был переведен в гарнизон кем-то из городских чинуш, отмазавших таким образом то ли приятеля, то ли родственника, от разбирательств по старому месту работы, и был чужаком для большинства сержантов и десятников. Вмешался Нант лишь тогда, когда солдаты взяли оплошавшего начальника в плотное кольцо и собрались перейти от слов к рукоприкладству.

- Стоять! - выкрикнул он, заставив солдат замереть с занесенными над головой сержанта кулаками. - Молчать! - пресек он негромкий ропот. - Долго мне еще ждать, пока вы соизволите натаскать достаточное количество дров? За работу, бездельники!

Ворча себе под нос, как дворовые псы, которых одернул суровый хозяин, солдаты отступили от испуганного сержанта, вернувшись к прерванной работе.

- Молчи, уж, - бросил Нант, открывшему рот для отповеди сержанту. - В следующий раз я не стану останавливать солдат.

Напортачивший сержант предпочел промолчать. Нечем крыть оказалось! Можно, конечно, пригрозить жалобой командиру гарнизона. Но на кого? На солдат? Весь гарнизон хохотать будет, если узнает, что он не в состоянии справиться с вышедшими из под контроля подчиненными. На Нанта? Но тот и не собирался применять к нему физическое воздействие. Не собирался, но если побежать с жалобой к начальству, то точно применит! Или даже руки сам марать не будет. Тому же Рошану скажет. Или Хину. Они своему драгоценному командиру всегда помочь готовы, не то, что его остолопы! И управу на него не найдешь. Уж командир гарнизона всегда прикроет Нанта. Он же был капитаном в той банде, где Нант сержантом ходил. Спелись еще во время лихих наемничьих годков. Как есть спелись! Нет, уж лучше промолчать! Не зря говорят: молчание, оно того - золото...

Безрадостные мысли сержанта прервал появившийся разъезд во главе с Хином.

- Ну! - поторопил Нант следопыта.

- Так, того, командир, - развел руками Хин. - Нечего толком докладывать. Не узнали мы про них ни чего. По следу-то прошлись, они его и не прятали даже. Вобщем сделали крюк и на тракт вышли. А там... Да, сам понимаешь, что на тракте следов-то особо не найдешь. Мы, конечно, проскочили в обе стороны, но... Какие уж там свидетели, днем с огнем не сыскать - деревню-то они еще по утру вырезали. Кто ж в такую рань по дорогам колесит? А коль и был? Небось теперь где-нибудь в овраге валяется, ворон кормит.

- Да-а, дела... - протянул Нант и подбодрил понурившегося десятника. - Не терзайся. Я особо-то и не рассчитывал. Теперь их только облавой можно взять и то - если они по лесам где скрываются. А если сообщники имеются, да прикрытие надежное, то и облава не поможет.

- Ну, так, что ж делать-то?

- Командиру доложим - пусть решает. Может он с горожанами да соседними гарнизонами договорится?.. - и после повисшей паузы добавил, обращаясь ко всем солдатам: - По коням!

- По коням! - эхом отозвались десятники и солдаты, побросав к помосту свою ношу, прытко побежали к коновязи, стремясь поскорее покинуть вырезанную деревню.

Нант спрыгнул с помоста и забрал у Рошана подожженый факел. Размахнулся и бросил его в центр помоста. Алхимическая горючка соприкоснувшись с факелом полыхнула так, что он вынужден был прикрыть лицо локтем. Повернулся и, чувствуя спиной жар разгоревшегося костра, зашагал к сидящему в седлах отряду.

- Поехали. - скомандовал он взлетев в седло.

Солдаты, следом за командиром, покинули село.

Ни они, ни Нант, ни командир гарнизона не знали, что вырезанное до последнего человека село - только первая ласточка, в зоне ответственности их гарнизона. Не знали, что вскоре нападению налетчиков подвергнутся и другие деревни. Не знали, что во многих других местах, уже уничтожено по нескольку поселений. Не знали, что все эти нападения - только прелюдия к большой войне.

Пока не знали...

Скоро узнают...

-----------------------------------------------------------------------------

*Барон - первый из дворянских титулов высшей знати, может быть как вассалом другого более знатного феодала - например, графа - так и непосредственным вассалом правителя (короля, князя, герцога). Маркграф - феодальный владетель крупного пограничного округа. (Прим. авт.)

-----------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА 4

Если раньше Глеб жаловался на скуку, то теперь скучать ему не приходилось. После того разговора с Эрно Альтином, посвященные в тайну Глеба единомышленники принялись за него всерьез.

Каждое утро после завтрака, к нему в обязательном порядке приходил Индрис: среднего роста, подтянутый, в строгом камзоле всегда отглаженном, застегнутом на все пуговицы, несуетливый, выдержанный - этакий "человек-футляр". Светлые волосы напомажены и аккуратно зачесаны назад. Бледное лицо казалось маской, не выпуская наружу ни одной эмоции. Вежливо здоровался и принимался монотонным голосом рассказывать Глебу о Фаросском герцогстве.

Первые уроки, касающиеся государственной структуры герцогства, населения, порядков и обычаев, соседних стран были довольно просты и интересны, легко запоминались. Намного сложнее стало, когда Индрис перешел к местным законам. Уж больно сложно было разобраться в запутнанном клубке Фаросского правосудия. Многие законы были неполны, оставляя множество лазеек для ухода от ответственности. Другие, зачастую, противоречили друг другу. Во многих случаях, за одно и тоже преступление была предусмотрена различная ответственность, в зависимости от того, кто его совершил: крестьянин, горожанин, купец или представитель дворянского сословия. Точно так же учитывалось сословие пострадавшего лица: за урон нанесенный дворянину ответственность была выше. Какие-то законы не были прописаны вообще, оставляя выбор наказания на усмотрение судьи или были отданы в ведение графов, баронов и прочих рыцарей. Отдельная категория преступлений была передана в руки Тайной Стражи, которые имели право самостоятельного суда.

В общем, по мнению Глеба, полный бардак!

Еще сложнее пришлось, когда Индрис перешел к правилам этикета, которые требовалось запомнить, чтобы в будующем не попасть впросак на каком-нибудь торжественном дворцовом мероприятии. Если его туда пустят... Должны пустить, раз уж собираются использовать под видом Данхельта, не будут же постоянно держать в четырех стенах. Да и за обучение вот взялись. Неспроста это.

Раньше Глеб думал, что знает этикет. По крайней мере, его основы. Выяснилось - ни чего он не знает! Оказалось, что имеется столько нюансов, которые необходимо запомнить, что просто голова кругом идет. Попробуй-ка запомни, что означают все эти дурацкие помахивания веером. Ничего? Нет, ошибаешься! Сильно ошибаешься! Каждое положение веера имеет свое значение! И знать их необходимо. Вот и приходится Глебу запоминать. А сколько других правил?! Например, выяснилось, что умение вести галантную беседу - это целое искусство. Настоящее словесное кружево из намеков и недомолвок. А все эти обращения: "Ваша Светлость", "Ваша Милость". Назвать какого-нибудь графа "Вашей Милостью" - оскорбление, а барона "Вашей Светлостью" - примет за издевку. Хоть наизусть поименно заучивай кто из них графом, бароном или виконтом является. Хорошо есть небольшая лазейка - когда не знаешь, кто твой собеседник, можно использовать обращение "сэр", оно ко всем подходит.

Учитель Глебу попался очень ответственный. Мог по нескольку раз повторять одно и то же, пока не убеждался, что ученик все запомнил. А запомнить было непросто, так, что не смотря на необходимость преподаваемых Индрисом знаний, Глеб часто мечтал - особенно когда Индрис заводил какую-нибудь тягомотину или нудные поучения - о скорейшем прекращении занятий. Но тщетно! Индрис покидал его только с наступлением обеда, вежливо распрощавшись "до завтра".

После плотного обеда, Глеб успевал только немного полистать какую-нибудь книгу, когда за ним приходил Тханг и с довольной улыбкой тащил на внутренний дворик на тренировку, часто затягивающуюся до вечера. Иногда к нему в помощь присоединялся и здоровенный мужик в блестящих доспехах, представившийся начальником дворцовой стражи - тогда они гоняли Глеба до седьмого пота на пару.

Вот и сейчас Глеб обреченно поднялся с кровати, когда к нему вломился Тханг, громко топая своими сапожищами.

- Здорово. - протянул он свою лапу, называемую по ошибке рукой.

- Здорово. Снова на тренировку?

- Ага. - расплылся орк в широченной улыбке и добавил наставительно: - Идем-идем, хватит забивать себе голову всякой ерундой. - это он отозвался по поводу лежащей на столике раскрытой книге. - Сделаю из тебя настоящего бойца.

Глеб хмыкнул:

- Армия сделает из тебя мужчину за два года...

- Верно. - кивнул орк с серьезным видом.

- А девушки из соседнего общежития за одну ночь. - закончил Глеб.

Орк недоуменно поскреб в затылке и спросил:

- Девки-то тут причем?

- А, ладно, забудь. - отмахнулся Глеб, поняв, что шутка не прошла, и первым вышел за дверь, уже выучив дорогу до тренировочного двора. Орк пристроился следом.

Спустившись по лестнице, Глеб чуть не столкнулся лбом с выскочившим из какого-то коридора франтом с тоненькими, закрученными колечками усиками на породистом лице. Франт был наряжен в узкие светлые лимонно-желтые брюки в обтяжку и приталенную темно-желтую куртку с широкими раздутыми колоколом от плеча до локтя рукавами. Широкая черная шляпа была украшена золотистым пером, а низкие, до середины голени сапожки золотыми пряжками.

- Ваше Высочество, - расплылся он в приторной улубочке, отвесив элегантный поклон и взмахнув шляпой. - Счастлив вас видеть в добром здравии.

- Сэр. - вынужден был кивнуть ему в ответ Глеб.

- Не подарите мне минутку своего драгоценного внимания?

У Глеба вертелась на языке язвительная реплика, что "он - не баба, чтоб вниманием одаривать", уж больно неприятным ему показался встреченный дворянчик. И радость у него какая-то наигранная, и улыбка чересчур слащавая. Но сдержался, ответив:

- Увы, сэр, не могу, - для убедительности даже развел руками. - Дела.

Франт попытался настоять на своем, но вмешавшийся Тханг спас Глеба от препирательств с чрезмерно назойливым дворянином.

- Его Высочеству требуются постоянные физические тренировки, дабы восстановить форму. - сказал орк, тяжелой глыбой нависнув над франтом и спорить тому резко расхотелось. Глеб беспрепятственно продолжил свой путь, обогнув застывшего столбом франта.

- По резче с ними надо быть, нечего расшаркивания устраивать, а то совсем на шею сядут, - наставительно произнес орк, догоняя Глеба.

- Сразу в морду, что ли?

Орк некоторое время молчал, потом растерянно ответил:

- Не, так не надо... Просто порезче, но без рукоприкладства.

Когда Глеб собирался привычно свернуть направо к выходу во двор, Тханг сказал:

- Не туда, сейчас вон в тот коридор, - он показал в какой именно. - А дальше вверх по лестнице.

- Зачем? - удивился Глеб. - Выход же там.

- Увидишь. - уклонился от ответа орк.

Больше не задавая вопросов, Глеб повернул в указанный коридор и зашагал вверх по винтовой лестнице. Несколько раз, когда встречались переходы на этажи, он вопросительно поворачивался к Раху, но тот показывал выше, и Глеб продолжал подъем. Наконец, восхождение закончилось и они пройдя по короткому темному коридору подошли к двери охраняемой четверкой стражников. Здесь же присутствовал и их непосредственный начальник.

- Наконец-то! - сказал он, когда Глеб в сопровождении Тханга подошел.

Командир стражи извлек из поясной сумки тяжелый, массивный ключ и, повернувшись к двери, завозился у замочной скважины. Глеб вопросительно посмотрел на орка, но тот сделал вид, что ни чего не понимает, ответив наивным взглядом. Впрочем, долго строить догадки Глебу не пришлось, так, как Виттор закончил возиться с замком и, распахнув дверь, сказал:

- Входите.

Глеб настороженно покосился на безмятежных стражников, застывших в присутствии начальства как статуи в галерее восковых фигур и смирился, шагнул за дверь, не зная, что его там ожидает: то ли королевская - вернее герцогская - сокровищница, то ли палач со своими подручными. Оказалось не то и не другое, хотя первое предположение оказалось ближе к истине. Его привели в оружейную комнату, точнее - Волков прикинул размеры помещения, - оружейный зал.

Все стены были завешаны различными доспехами и оружием, укрепленными на специальных крюках. Но этого оказалось мало и по комнате были расставлены специальные стойки для хранения остального вооружения.

Тханг прошел в оружейную, минуя замершего на пороге Глеба и снял со стойки латный доспех. Очень дорогой доспех, позолоченный с выгравированным изображением дракона на передней пластине.

- Примерь. - повернулся он к Глебу, держа латы на вытянутых руках.

- Я?! - ошарашенно выдавил из себя Глеб.

Стоящий у него за спиной Виттор хохотнул. Усмехнулся и Тханг, глядя на растерянное лицо Глеба:

- Ты. Кто ж еще-то? У нас с Виттором свои доспехи есть, а это латы Данхельта, то есть теперь твои, получается.

Глеб на негнущихся от волнения ногах подошел к Раху и принял доспех. Некоторое время любовался великолепной работой мастера, не решаясь примерить это произведение искусства, пока орк его не поторопил. Только тогда он попытался натянуть латы и, не смотря на свое ролевое прошлое, банально запутался в незнакомых креплениях и... застрял.

- Тханг, помоги ему. - раздался голос командира стражи.

Тханг извлек Глеба из доспехов, расцепил какие-то крючочки, ослабил ремни, после чего помог оконфузившемуся Волкову надеть доспехи. Протянул руки, чтобы помочь затянуть ремни, но Глеб его остановил сказав:

- Спасибо, я - сам.

Запомнив, как Тханг управлялся с застежками и ремнями, он смог самостоятельно застегнуть доспех. Латы сели как влитые, словно изготовлялись специально на Глеба. Хотя, почему словно? Они и изготовлялись... только не на Глеба, а на Данхельта, в чьем теле Волков оказался. Глеб не мог не восхищаться качеством доспехов, но, тем не менее сделал мысленную заметку, что на полные рыцарские латы с их наручами и поножами, налокотниками и наголенниками, стальными башмаками и перчатками времен позднего земного средневековья, превращающих одетого в них владельца в металлическую статую, броня не тянет. Просто кираса, усиленная наплечниками и набедренниками, скорее похожая на облегченные доспехи эпохи Возрождения, когда надобность в столь громоздких доспехах отпала в связи с развитием огнестрельного оружия или, наоборот, более раннего периода, когда еще не умели изготавливать полные латы.

Не смотря на качественную подгонку доспеха, Глеб немного покрутившись отметил, что латы все же значительно стесняют владельца, особенно если приходится много двигаться и, бросив взгляд на начальника дворцовой стражи одетого в похожие доспехи, мысленно ему посочувствовал.

- Ну, как? - спросил орк.

Глеб ответил честно:

- Хороши, но я бы предпочел что-нибудь более удобное.

Тханг бросил Виттора победный взгляд и сказал, видимо продолжая какой-то давний спор:

- Я ж говорил тебе, что ваши латы ни куда не годятся.

- Ох, какие вы все нежные! - оскорбленно ответил тот и добавил: - Подбери ему еще что-нибудь. Все равно не в латах же мы его на тренировку гнать собирались.

И орк, рыская по оружейной, принялся подбирать, время от времени, перед тем как отложить какое-либо снаряжение, окидывая фигуру Глеба оценивающим взглядом. Когда гора отложенных доспехов выросла настолько, что грозила погрести его под собой, орк отер рукавом честный трудовой пот и подозвал Глеба к себе.

Следующий час ушел на то, чтобы перемерить эту груду железа. Некоторые из надетых доспехов удостаивались только кислой гримасы и короткой фразы:

- Не то!

В других приходилось совершать наклоны, резкие повороты и приседания, махать руками и подпрыгивать, после чего снимались и откладывались налево или направо, в зависимости от Тхангом или Виттором выданной резолюции. Несколько раз они расходились во мнениях и затевали громкий спор и тогда Волкову приходилось терпеливо ждать решения.

К тому моменту, как выбранные орком брони закончились, Глеб изрядно устал и дышал как загнанная лошадь. Он уже пожалел, что влез со своим заявлением и был согласен на первые латы лишь бы только эти примерки поскорее закончились, но Тханг был неумолим. Ткнув в левую, более меньшую, кучку доспехов, Рах сказал:

- Выбирай.

Пришлось выбирать.

Глеб задумчиво уставился на разложенные перед собой доспехи. Отложив в сторону пару длинных кольчуг и укороченную байдану из широких плоских колец, он остановил свой выбор на бахтерце - чешуйчатом доспехе набранном из множества продолговатых пластинок, расположенных вертикальными рядами, в которых верхние налегают на нижние наподобие рыбьей чешуи.

- Неплохой выбор, - кивнул Тханг. - Надевай.

Волков натянул бахтерец.

Если он думал, что на этом примерки закончатся - он крупно ошибался. Орк повел его подбирать шлем, первоначально предложив тот, что шел в комплекте с рыцарским доспехом, но Виттор неодобрил выбор, и Тханг переключился на другие, довольно быстро подобрав сфероконический шлем с неподвижной полумаской прикрывающей верхнюю половину лица.

Потом предложил Глебу выбрать меч. Тот не смог отказаться от такого подарка и пошел по оружейной примеряясь к имеющимся клинкам. Выбор Волков остановил на короткой прямом мече очень похожем на земной гладус - только подлиннее и пошире. Рукоять клинка была выполнена в виде позолоченной оскаленной головы дракона на длинной шее. Глеб повернулся к орку с выбранным мечом в одной руке и ножнами от него - в другой.

Виттор недовольно скривился, а Тханг, наоборот, развеселился, заявив:

- Что, Данхельт, тезку нашел?

Глеб вначале недоуменно нахмурился, но потом вспомнил, что его имя совпадает в этом мире с названием типа меча, и тоже ухмыльнулся:

- А как же!

- Тогда пошли. - сказал Виттор.

Тханг его перебил:

- Подожди, какой прыткий.

Он подошел к оружейной стойке, из которой Волков достал выбранный меч, и извлек из нее точно такой же, протянув Глебу.

- Зачем? - удивился Виттор. - Он и с одним клинком управляться не умеет.

- Парные клинки. Не чего их разлучать, - ответил орк командиру стражи, а Глебу сказал: - Носи их с собой постоянно, но пока что за оба меча не хватайся, выучись вначале одним владеть.

- Хорошо. - согласился Волков, прижимая к себе оба меча, ведь любое оружие - это самый лучший подарок для настоящих мужчин.

Приподнятое настроение Глеба не смогли испортить даже слова Тханга, сказанные нарочито угрожающим тоном:

- А теперь - на тренировку!

- Меня дождитесь! - крикнул Виттор, когда они вышли из оружейной. Сам начальник стражи вынужден был задержаться, чтобы запереть дверь.

Быстро спустившись по лестнице - даже с грузом дорога вниз заняла меньше времени, чем при подъеме, - Глеб с Тхангом и нагнавшим их уже внизу Виттором вышли во внутренний дворик дворца.

На тренировочной площадке орку удалось все же подпортить Волкову настроение. Этот нехороший человек - то бишь орк - не позволил Глебу снять доспехи, погнав его на пробежку в полном вооружении. А Виттор - столь же нехороший человек - поддержал орка в этом начинании, заявив:

- Привыкай к доспехам.

Глебу пришлось привыкать, наматывая по площадки круги.

Орк бдительно следил за его пробежкой и время от времени покрикивал, когда ему казалось, что Волков бежит слишком медленно. Возможно, Глеб действительно сбрасывал иногда скорость, но можно же было сделать скидку на то, что на плечах его весит добрый пуд железа. Волков благодарил судьбу, что ему досталось не самое плохое тело, вполне способное вынести устанавливаемые Тхангом нагрузки.

Когда Тханг соизволил остановить пробежку, Глеб с трудом удержал себя в вертикальном положении и на подкашивающихся ногах отполз в тень, облегченно вздохнув, убравшись подальше от палящих солнечных лучей. От нагревшихся доспехов валил пар, перед глазами Волкова плавали багровые круги, а голос ненавистного орка звучал приглушенно, как сквозь слой ваты.

Немного придя в себя, Глеб как-то отстраненно подметил, что схожие чувства опаляющей ненависти он испытывал только во время армейской службы по отношению к своему ротному командиру. Справедливости ради, следует отметить, что он был не одинок в своих чувствах - ротного горячо ненавистью ненавидели все солдаты вверенного ему подразделения. И столь же горячо благодарили за науку, попав в кровавую мясорубку на Кавказе. Возможно, вскоре он будет благодарить за изматывающие тренировки и Тханга. Возможно... Но не сейчас...

- Оклемался? - с сочуствием произнес орк, подойдя к Глебу. Волков посмотрел на него с надеждой, уж больно по-дружески звучал голос Раха, но Тханг вдребезги разбил его мечту об отдыхе. - Хорошо, что оклемался. Бери меч и шагай к болвану, удары отрабатывать.

Глеб достал новоприобретенный меч из ножен и поплелся к болвану - деревянному чучелу имитирующему фигуру человека.

- И раз!.. - скомандовал орк.

Волков нанес боковой удар справа...

- И два!..

Рубящий удар слева...

- И три!..

Прямой колющий удар в центр мишени...

И снова:

- И раз!.. И два!.. И три!..

Новая серия ударов...

И еще одна...

И еще...

До тех пор пока не отвалятся руки, и даже это - не повод игнорировать команды.

- И раз!.. И два!.. И три!..

Пот заливает глаза, но времени нет, чтобы его смахнуть.

Бей!..

Перед тобой уже не деревянная мишень - перед тобой враг! И сейчас решается кому из вас жить, а кому - умереть.

Бей!..

- И раз!.. И два!.. И три!..

Да сколько ж можно?!

Но Тханг неумолим - Тханг продолжает размеренно вести счет.

Боковые горизонтальные или боковые диагональные удары - неважно. Главное бей сильней! Сильней! Выкладывайся изо всех сил. Не сдерживай руку - бей! Пускай каждый удар болью отдается в одеревеневших руках...

Бей!..

- И раз!.. И два!.. И три!..

Когда Тханг останавливает счет, Глеб продолжает механически наносить удары под продолжающий отдаваться в мозгу рев:

- И раз!.. И два!.. И три!..

Останавливается Волков только после того, как Тханг оттащил его от мишени.

- А?.. Чего?..

- Разошелся. - выдал мнение начальник стражи.

Глеб смущенно потупил глаза:

- Сам не знаю как получилось.

- Бывает. - лаконично сказал Тханг.

Волков присел на низкую деревянную скамеечку, вытянул ноги и бессильно свесил подрагивающие руки, бросая взгляды из под прикрытых век на что-то обсуждающих Виттора и Тханга. Гадал, что еще ему готовят. В том, что они точно что-то задумали, Волков не сомневался, заметив оценивающие взгляды направленные на его скромную персону. Но пока - слава богу! - его не трогали, давая возможность перевести дух. Это его полностью устраивало - Волков наслаждался каждым мгновением отдыха. Даже придремал чуть-чуть, позабыв о ноющей боли каждой мышцы в перетруженых руках.

Нет ни чего бесконечного - все имеет свой срок. Закончился и его отдых: слишкой короткий по его мнению и слишком длинный по мнению его тренеров-мучителей.

Вначале Глеб с этузиазмом воспринял распоряжение снять доспехи, споро управившись с застежками и с облегчением выскользнув из железной скорлупы, но энтузиазм быстро сошел на нет. Выяснилось, что прекращать тренировку ни кто не намерен. В отличие от предыдущих занятий в этот раз его решили загонять по полной.

Сбросив с плеч куртку и стянув через голову рубаху, Рах обнажился по пояс, выставав на всеобщее обозрение мощные пласты накачанных мышц, перекатывающихся под зеленой кожей при каждом движении орка. Чуть пригнувшись он выставил перед собой присогнутые в локтях руки с растопыренными напряженными пальцами, напоминающие когти хищной птицы.

Глеб посмотрел на Виттора. Тот правильно истолковал этот взгляд и пояснил:

- Борись. Посмотрим, что ты без оружия стоишь.

Легко сказать - борись! Волков оценивающим взглядом прошелся по огромной накачанной фигуре орка. Такая туша одной только массой задавит.

Виттор счел его заминку за опаску, сказал:

- Не бойся. Не покалечит.

- Успокоил, блин! - фыркнул Волков и шагнул навстречу орку.

Он настороженно наблюдал за движениями противника, но все же чуть не проморгал рывок. Орк стремительно метнулся вперед со скоростью, которую трудно было ожидать от столь груздного и неповоротливого на вид соперника. Руки его вылетели вперед в попытке захватить противника, но Волков интуитивно успел отшагнуть назад и пальцы Тханга только скользнули самыми кончиками по рубахе Глеба. Промахнувшись Рах недовольно взрыкнул как медведь, мотнул рассерженно головой и двинулся следом за ускользающим противником.

Орк еще несколько раз пытался совершить захват, но Глеб четко держал дистанцию, кружа вокруг менее быстрого противника и все время находясь вне пределов досягаемости длинных рук. Одновременно, он пытался выстроить систему противодействия, но ничего умного в голову не шло. Как можно справиться с противником намного тяжелее тебя? Но Тханг сам подсказал ему решение. Убедившись, что более верткий противник постоянно от него ускользает, он нанес боковой удар рукой. Глеб не успел уклониться и подставил под удар плечо. Его мотнуло в сторону, но на ногах он удержался.

- Ах, так! - взъярился Волков и, поднырнув под вторую руку пробил в солнышко. Орк всхрюкнул, подавшись назад, и Глеб перешел в наступление, обработав его серией лоукиков.

Бой принял совсем другой оборот. Теперь Волков, по прежнему держа дистанцию, накручивал круги вокруг противника, наскакивал, наносил пару-тройку ударов и отходил назад, избегая ответных контратак.

Нокаутировать Тханга неудалось, победить по очкам - тоже. По той простой причине, что счет никто не вел. И Виттор, и Тханг исповедовали только один принцип: победил тот - кто остался на ногах.

Глеб все же зевнул и порядком измолоченному орку удалось совершить захват. Подтянув верткого противника к себе, он клещами впился в плечи противника. Волков попытался вырваться, совершил несколько ударов, но при отсутствии замаха, те получились слабыми и смазанными. Эти неуклюжие толчки не смогли пробить мощный слой мышц. Глеб в отчаянии провел подсечку, но вцепившийся орк увлек его за собой. В партере у Волкова шансов оказалось еще меньше и после недолгой возни Тханг придавил его к земле всей своей массой...

- Чем это вы тут занимаетесь? - раздался звонкий девичий голосок. В пылу борьбы, пытаясь стряхнуть с себя орка, Глеб незаметил появления новых зрителей.

Он поднял глаза и увидел поблизости ножки, прикрытые выше колен легким платьицем.

Очень красивые ножки. Стройные и загорелые.

Переведя взгляд выше, он увидел уже знакомое личико в обрамлении длинных, распущенных по плечам, светлых волос. Эливьетта, маркиза Фаросс.

Не дождавшись ответа, девушка притопнула по песку туфелькой:

- Так и будете молчать? Или хоть кто-нибудь соизволит мне объяснить, что здесь происходит?

- Я... того... ты это... дела как... то есть... приветствую... эм... - с трудом выдавил из себя Глеб.

Эливьетта услышав столь невнятную фразу удивленно округлила глаза и хихикнула в ладошку. Глеб почувствовал себя таким идиотом, каким еще ни когда в жизни себя не чувствовал. Появилось огромное желание развернуться и сбежать как можно дальше, убраться с глаз долой, забиться в какой-нибудь уголок и не показываться до тех пор, пока присутствующие не забудут об его конфузе.

Увы, этим мечтам не суждено было сбыться!

Орк несколько раз перевел взгляд с Эливьетты на Глеба и обратно, после чего выдал громкий присвист:

- Фью-у! - таким многозначительным тоном, что девушка смущенно отвернулась, а Глеб почувствовал жар заполыхавшего на щеках румянца.

Тханг оглушительно расхохотался. Этот смех, вместо того, чтоб окончательно вогнать землянина в краску, наоборот, встряхнул Волкова, приведя ему мысли в относительный порядок. Глеб выпалил:

- А Тханг часто ходит в город?

- Редко, - ответила, обернувшись, немного обескураженная девушка и, решив, что Глеб намеренно уводит разговор в сторону, бросила на него благодарный взгляд. - У него очень мало свободного времени.

- Вот и ответ на ваш вопрос, - притворно вздохнул Глеб, заготовивший орку маленькую месть. - Сами видите, как он на людей бросается, совсем ошалел без внимания. Наверное, представляет на моем месте подавальщицу из булочной, судя по тому, с каким пылом он меня обжал.

Брови Эливьетты поползли вверх, глаза еще больше увеличились в размерах, сделав девушку похожей на анимэшку из японских мультиков. Она с немым удивлением посмотрела на Тханга.

Орк побагровел.

- К-кого обжимаю?! К-какая подавальщица?! - выдал он чуть погодя.

- Та самая. С монументальными формами.

- Врешь!

- Ну-ну... - протянул Глеб, ехидно ухмыляясь.

- Поклеп!

- Как же, как же... - продолжал издеваться Волков и добавил: - Может хватит по мне елозить.

Издав какой-то невнятный полурев-полустон, орк проворно скатился с Глеба. Протянул, сквозь стиснутые зубы, аппелируя к веселящейся Эливьетте:

- Ложь! Наглая ложь, госпожа!

- Шутники! - высказалась смеющаяся девушка. - Два сапога пара.

- Мы?! - удивился орк.

- Мы?! - в унисон ему прозвучал голос Глеба.

- Ага. - кивнула маркиза, сверкая белоснежной улыбкой. - Дворец только не разнесите.

Глеб с Тхангом переглянулись и рассмеявшись ответили:

- Ни за что!

- Смотрите, вы мне обещали. - погрозила пальчиком девушка, придав лицу серьезное выражение, но в глазах прыгали бесенята.

Повернувшись, она легкой, летящей походкой направилась к выходу.

Глеб скосил глаза и следил за мелькающими прелестными ножками, пока девушка не исчезла из виду. В себя его привел мощный толчок под ребра. Волков обернулся к ухмыляющемуся орку.

- Понравилась. - заявил тот то ли вопросительным, то ли утвердительным тоном.

- Иди ты! - толкнул он в ответ.

- Не-а, не пойду. Ты пойдешь. Вернее, побежишь. Кругов так... двадцать.

- Сколько?!

- Мало? Могу добавить.

- Спасибо, обойдусь.

Глеб встал, отряхнулся и без возражений отправился на пробежку. Сейчас он был согласен на любые физические упражнения, даже на новый поединок, лишь бы отвлечься и избавиться от стоящей перед глазами картины: стройных ножек полуприкрытых легким платьицем.

Последующие дни, наполненные не менее выматывающими тренировками, благополучно избавили Волкова от навязчивых видений. Сложно проявлять тягу к прекрасному, с трудом доползая до кровати и проваливаясь в черный омут сна, стоит только уронить голову на подушку.

Интенсивные тренировки принесли свои плоды. Глеб привык к тяжести доспехов, не слишком отличавшихся своим весом от армейских бронежилетов или ролевых поделок выше средней паршивости. Научился довольно уверенно отмахиваться клинком от неслишком изощренных выпадов орка. Выступавший ранее в качестве наблюдателя Виттор основательно подключился к обучению, помогая отрабатывать фехтовальные приемы. Начальник стражи оказался настоящим мастером меча и теперь делился с учеником своими знаниями.

Так пролетело три декады...

За это время Глеб втянулся в ритм занятий и больше не падал на кровать в изнеможении, наглядно подтвердив утверждение, что "человек - такая сволочь, которая привыкает ко всему". Единственное, что по прежнему вызывало у Волкова дискомфорт - ощущение себя птицей упрятанной пускай в золотую, но все же клетку. Но поскольку изменить существующее положение он не мог, то старался незаострять на этом внимание, просто плывя по течению.

На уроках фехтования он уже не раз получал одобрительные реплики от начальника стражи, что, конечно, не могло не радовать, потому, что напрасно Виттор похвалы не раздавал. А значит - не зря он тренируется, есть прогресс.

Видимо Тханг, отношения с которым за прошедшее время переросли в дружеские, решил, что такая старательность заслуживает поощрения, заявив, что тренировки нынче отменяются и предложил вместо этого прогуляться по городу. Глеб согласился и достал выигранные у наемников деньги. Орк фыркнул, глядя на горку монет, и с гордым видом выложил на стол плотно набитый мешочек, толкнув его по гладкой отполированной столешнице Волкову. Глеб поймал кошель и, развязав завязки на горловине, уставился на блестящие золотые монеты.

- Откуда? - поднял он взгляд на довольного орка.

- Из казны взял на твои расходы. Граф Альтин распорядился выдать, чтоб ты больше с наемниками на деньги не играл. Сказал, что такое занятие плохо сказывается на имидже наследника престола.

- Сдурел?! Какой из меня наследник?

Орк хитро прищурился:

- Но ведь об этом никто не знает.

- Все равно не возьму. - упрямо ответил Глеб.

- Да ладно! Это же мелочь, по сравнению с теми деньгами, что настоящий Данхельт тратил. - сказал орк, но видя, что Глеба непереубедить, сграбастал мешочек своей лапой и убрал в карман со словами: - Хорошо, пускай у меня полежат. Дашь знать - если все же потребуется.

- Не потребуется.

Оставшись каждый при своем мнении, они все же закончили препираться и отправились в город.

Пешком, как и в прошлый раз...

Нет, первоначально, Тханг планировал отправиться в город как все состоятельные люди, предпочитающие использовать для передвижения лошадей. Но выяснилось, что Глеб не знает как подступиться к четвероногому транспорту, поскольку верховая езда не входила в программу обучения. Кто ж знал, что на Земле лошади давно вышли из состава основного средства передвижения! Точно не Тханг! Вот и не озаботился бедняга-орк заранее прояснить этот вопрос...

Некоторое время он озадаченно чесал в затылке, то и дело переспрашивая:

- Точно не умеешь? - получал один и тот же ответ и шумно вздыхал.

Предложил воспользоваться каретой, но вид у него был настолько несчастным - орк терпеть не мог эти душные, громыхающие повозки - что Глеб пожалел приятеля и отказался.

Воспользовались данным от природы средством передвижения...

Глеб предложил осмотреть достопримечательности столицы, а не устраивать бесцельные блуждания по городу. Орк согласился, но, видимо, плохо представлял значение слова "достопримечательности". По крайней мере, у Глеба сложилось именно такое впечатление, после того как орк привел его в какой-то кабак, заявив, что здесь подают лучшее пиво в столице. Пиво Волков попробовал, одобрил и даже заказал вторую порцию, но ведь он хотел приобщиться к культурной жизни столицы, а не банально напиться. Что и попытался донести до своего спутника.

Орк проникся важностью момента и... Привел его в большой двухэтажный каменный дом с высоким крыльцом и круглыми колоннами по фасаду. Над огромными двухстворчатыми дверями висела бронзовая табличка "Только для дворян!". Выяснилось, что это - тоже своего рода кабак, только для столичной элиты.

Волков пояснил, что кабаки его не интересуют, и при большом желании он мог бы достать выпивку и во дворце. Орк замялся, смущенно отводя глаза, но после недолгих колебаний - дружба все же победила! - повел Глеба за собой. Следующим объектом "культурных достопримечательностей столицы" оказался бордель!

После недолгих колебаний, Глеб, будучи и раньше не сторонником "любви за деньги", все же решил воздержаться от посещения подобных заведений. Хотя бы до того момента, пока долгое половое воздержание не подопрет его окончательно. Если он, конечно, к тому времени не найдет другой возможности растратить излишки сексуальной энергии.

Выяснив, что опять промахнулся, орк пробурчал:

- На тебя не угодишь! - и предложил Глебу выбирать дальнейший маршрут самостоятельно.

Волков город не знал совершенно, поэтому они изрядно поплутали по улицам. Прошлявшись по Амели около трех часов, они побывали и в богатых кварталах, и в бедных. Глеб еще в первую свою прогулку по столице отметил ее опрятность и теперь собственными глазами убедился, что это не показуха и даже в бедных районах царит удивительная чистота. Удивительная не только для города находившегося на уровне развития, сравнимого со Средневековым, но и достойная для подражания современным земным городам. Поделился своими наблюдениями с приятелем, тот - удивился:

- А как, иначе-то? Кому охота в грязи жить? Дворники свою работу хорошо выполняют, каждое утро. Опять же стража за порядком следит. Жители тоже в своем районе приглядывают.

- А коли упьется кто в хлам? Приспичит ему облегчиться или проблеваться, тогда как?

- Бывает. Только в каждом кабаке уборная имеется. И септики на каждой улице. Попробуй только где не надо пристроиться! Бока намнут и страже сдадут. А те поутру штраф вкатят.

Глеб поразился ответственности местных жителей - вот с кого пример надо брать! - с грустью сравнив их со своими соотечественниками, которым все параллельно и перпендикулярно. Не только улицы в грязи, но и подъезды многих домов засраны донельзя. И всем плевать! И жителям, и госслужащим.

Выйдя на какую-то площадь, Глеб заметил в центре нее небольшую - чуть выше человеческого роста - бронзовую статую мощного обнаженного атлета с гипертрофированными мыщцами и махнул в ее сторону рукой, заявив:

- Вот, достопримечательность!

Тханг обошел металлического атлета по кругу и ткнул статуе в район паха, презрительно высказавшись:

- То же мне - достопримечательность. У меня и то больше!

Глеб заржал, впервые столкнувшись с такой оценкой произведения искусства. Орк обиделся:

- Чего ржешь?! Я правду сказал. Какая же это достопримечательность? С таким достоинством и на примечательность-то не тянет!

Глеб заржал еще громче. Отсмеявшись, он утер выступившие слезы и сказал:

- Пошли отсюда! На нас уже прохожие оглядываются.

- На тебя, - поправил его Тханг и ехидно добавил: - Ржешь как конь, вот и оглядываются.

Свернув на ближайшую улицу, приятели были вынуждены прижаться к забору, пропуская внушительную кавалькаду угрюмых пропыленных всадников в полной боевой справе и длинную вереницу угловатых телег покрытых тентом. Грубая ткань напоминающая брезент на одной из последних повозок сбилась набок и Глеб понял - то что он принял первоначально за каркас фургона на самом деле им не является. На телегах стояли решетчатые клетки. В клетках сидели заключенные, кутавшиеся в грязные рваные плащи. Позвякивали железные кандалы. Орк злобно плюнул прямо под копыта ближайшего всадника. Тот выругался и положил ладонь на рукоять меча. Тханг повторил его движение и, задрав голову вверх, с вызовом взглянул ему в глаза. Заметив, что еще двое всадников повернули в их сторону, Глеб положил руку приятелю на плечо и потянул его назад. Рах дернул плечом, но Волков только сильнее сжал хватку. Спросил, показав на телеги:

- Кто там?

- Рабы.

Глеб удивился:

- А разве в герцогстве существует рабство?

- Нет. В герцогстве - нет. Зато в некоторых соседних странах - есть.

- Тогда, что они здесь забыли?

- Можно провозить. Можно продавать, - отрывисто пояснил орк и криво усмехнулся: - Запрет на продажу распространяется только на фароссцев. - признался: - Меня ведь тоже когда-то вот так привезли.

- Ты раб?!

- Нет. Уже нет. Воин не может быть рабом, а раб - воином. Когда мне дали оружие - я перестал быть рабом.

- Плевать кем ты был раньше, - проникновено сказал Глеб, глядя ему в глаза. - Главное - ты мой друг.

- Спасибо, - ответил орк и спросил немного погодя: - Думаешь я вспылил из-за старых воспоминаний?

- Нет?

Вопрос повис в воздухе. Глеб терпеливо ожидал ответа и когда уже решил, что так и не дождется объяснений, орк заговорил, нервно царапая носком сапога булыжную мостовую и опустив взгляд в землю, словно избегая встречаться с Волковым взглядом:

- Там в телегах мои соотечественники. Скорее всего их продадут где-нибудь на арену, чтобы они выпускали друг другу кишки на потеху толпе. Возможно устроят травлю зверьми. Позорная смерть для воинов! А я ни чего не могу для них сделать. Они там сидят в клетках, словно зверье какое, а я хожу здесь - на свободе... И не могу помочь... Понимаешь, ни чем не могу помочь!

Глеб восхитился таким отношением Тханга к проблемам абсолютно незнакомых соотечественников, вновь проведя параллель со своими земляками, но его очень удивило существование гладиаторских боев. Ему казалось, что этот пережиток прошлого отпал еще до наступления рыцарских времен. Пришлось вновь себе напомнить, что он оказался в другом мире и земные мерки здесь не подходят. Волков вновь взглянул на своего спутника, поймав себя на желании хоть чем-то помочь, задумался и предложил:

- А если выкупить?

- Выкупить? - переспросил Тханг, и опустил широкие плечи. - У меня нет таких денег...

Деньги, деньги, деньги...

Волков вспомнил о полученных в казначействе деньгах, лежащих у орка в кармане. Он не считал их своими и не собирался на себя тратить. Но вот, оказать помощь приятелю - дело другое!.. Осталось только уточнить:

- А тех денег, что тебе выдали, разве не хватит?

- Хватит, - ответил орк и, не успел Глеб обрадоваться тому, что решение найдено, как Тханг огорошил его неожиданным заявлением: - Только мне их выдали для твоих расходов.

Глеб махнул рукой:

- Бери! Я все равно не собирался их на себя тратить.

За время потраченное на разговор, телеги успели укатить на приличное расстояние и приятелям пришлось перейти на бег, чтобы догнать их. Хорошо еще, что орк успел заметить куда свернул караван. Нырнув в какой-то узкий переулок, Тханг значительно сократил разрыв. Срезав путь, неуспевшие за время короткой пробежки запыхаться приятели, оказались впереди каравана и чуть не выскочили под копыта коней.

Встретив неожиданно появившееся на пути препятствие, чудом успевшие осадить лошадей всадники сломали строй и разразились градом ругательств.

- Стойте! - выкрикнул Тханг.

Вперед выдвинулся высокий, крепкого телосложения воин средних лет, если и уступающий орку размахом плеч, то ненамного. Глядя как остальные уступают ему дорогу, Глеб решил, что этот воин - не последнее лицо в караване. Может быть старший охранник каравана, а то и помощник купца. Воин неприязненно зыркнул на возникшую помеху движению, но раньше времени не стал затевать ссору, спросил:

- Что надо?

- Купца позови.

- С какой стати? - в общем-то резонно поинтересовался воин.

- Есть одно взаимовыгодное предложение.

- У тебя?!

В голосе воина прозвучало удивление пополам с презрением. Остальные караванщики заржали. Орк насупился, но понял, что продолжать настаивать на своем - значит попусту тратить время и предпочел перевести все стрелки на Глеба. Указал рукой на молчаливо рассматривающего всадников Волкова и сказал:

- У моего господина.

Глеб опешил, чудом не уронив от удивления челюсть, но сумел взять себя в руки и удержал каменное выражение лица, чему в немалой степени поспособствовал обернувшийся Тханг, скорчивший просительную мину. Волков в ответ приопустил ресницы, показывая, что так уж и быть, он согласен поддержать спектакль. Важно кивнул, придав лицу скучающее, с легким налетом спеси выражение в подтверждение сказанного в ответ на вопросительный взгляд всадника.

Тот замялся, не зная как отреагировать на такой поворот событий. С одной стороны: спорить с важно одетым господином - это не привязавшегося орка, априори являющегося существом второго сорта, отбрить, послав лесом со всеми его притязаниями. С другой - воину не хотелось беспокоить купца по требованию неизвестно откуда вынырнувшей парочки. Он в растерянности оглянулся, словно ожидая совета от подчиненных.

Возникшая проблема разрешилась сама собой. В голову каравана заявилась дородная, укутанная в яркие шелка фигура. Это обеспокоенный внезапной остановкой купец выбрался из третьей по счету повозки невзрачной на вид, но комфортной, не имеющей ни чего общего с остальными телегами. В разговор он вмешался очень экспрессивно, громко тараторя визгливым голоском евнуха и размахивая руками, сразу же оттеснив воина на задний план.

Глеб с неприязнью посмотрел работорговца, заглянул в маленькие, заплывшие жиром глазки, скользнул взглядом по одутловатому, лоснящему от пота лицу, по расплывшемуся телу и порадовался, что все переговоры Тханг взял в свои руки и ему не предется вмешиваться. Мог и наговорить... Разное. Уж очень сильное отвращение вызвал у Волкова этот представитель рода человеческого... Работорговец! Есть ли еще что-то столь же отвратительное? Даже змеи вызывают большую симпатию. Те хоть Твари Божьи, а это просто... Давить таких надо!

За прошедшее время, Тханг научился угадывать настроение Волкова и сейчас, чувствуя растущее отвращение, готовое вот-вот вырваться наружу, постарался без лишних задержек перейти сразу к делу, пояснив разгорячившемуся купцу, что его господин - так он продолжал именовать Глеба - желает совершить сделку.

Работорговец отреагировал на слово "сделка" так, как и положено реагировать любому торговцу, почувствовавшему витающий в воздухе запах денег. Предложение ему понравилось - в этом Глеб был уверен точно! - но как и всякий купец, подметивший заинтересованность потенциальных покупателей, работорговец решил поломаться, чтобы повысить цену. Многозначительным тоном он заявил, что имеет дело только с проверенными клиентами, имеющими немалый вес в обществе, а не со всякими проходимцами. При этом в глазах его отчетливо читалось, что при большом желании нет ничего невозможного - вопрос только в сумме, которую они согласны выложить.

Орк все понял правильно и озвучил свою цену. Очень хорошую цену.

Предложенная сумма купца устраивала, но давать свое согласие он неторопился, разглядывая стоящую перед ним парочку и размышляя можно ли выжать из них больше.

Тханг выложил свои последний козырь, сказав, что товар предназначен Данхельту, маркизу Фаросс. Поскольку напрасно бросаться такими заявлениями не будет ни один здравомыслящий человек - да и орк тоже! - не желая в будующем отвечать за свою ложь перед дотошными дознавателями Тайной Стражи, а на идиотов эти двое не походили, то купец предпочел согласиться, не желая портить отношения с фаросским правительством. Известно же: "С сильным - не дерись, с богатым - не судись!". А если тот обладает не только деньгами, а еще и немалой властью - в особенности!

Получив оговоренную сумму - орк потратил почти все деньги из кошелька, вряд ли у него на руках осталось больше десятка монет, - купец повеселел и приказал охранникам передать товар покупателям.

Так и сказал: "Товар!".

Волкова от этих слов передернуло, и он мысленно пожелал торговцу поскорее сдохнуть. О чем вознес горячую молитву Господу, хоть и не был человеком верующим, аргументируя свою просьбу тем, что без такой циничной сволочи мир будет чище.

- Так что ли выпускать? - удивился старший охранник, услышав приказ. - Поразбегутся же, сволочи!

Купец отмахнулся. Он больше не беспокоился за сохранность товара, резонно заключив, что теперь это уже проблемы покупателей.

- Не поразбегутся. - ответил вместо купца Тханг, чуть не подпрыгивая на месте от нетерпения.

Старший охранник пожал плечами и махнул рукой замершим у клеток подчиненным:

- Открывай!

Выпустив из клеток заключенных, самых нерасторопных подбадривая пинками, охранники взлетели в седла и поторапливая запряженных в телеги лошадей споро покатили прочь, словно опасались, что оказавшись в окружении почти трех десятков орков, покупатели передумают и попробуют расторгнуть сделку.

Покупатели не передумали. Тханг взял руководство в свои руки, против чего Волков отнюдь не возражал, посчитав, что тот быстрее него найдет общий язык со своими соплеменниками. И не ошибся! Рах быстро объяснил произошедшие в их жизни изменения - естественно, к лучшему! - и начал что-то обсуждать с оживившимися после этой новости сородичами, перейдя на орочий язык. Глеб с удивлением отметил, что способность понимать незнакомые языки распространяется не только на фаросское наречие, словно в него встроили универсальный переводчик. К сожалению орки говорили очень бурно, и он понимал их с пятое на десятое, быстро запутался и, плюнув, перестал прислушиваться. Вскоре он заскучал и позвал Тханга, намекнув, что встреча с сородичами - это, конечно, замечательно, но пора бы и честь знать.

Тханг подскочил к Глебу, подтащил за руку одного из соплеменников и сказал, сделав в сторону Волкова уважительный жест:

- Данхельт, маркиз Фарросс.

Орк протянул руку:

- Кранг Орм, младший вождь, маркиз.

- Можно просто Данхельт или Глеб - сказал Волков, пожав ему руку.

Рукопожатие младшего вождя оказалось крепким, но неагрессивным. Глеб, исповодь разглядывая собеседника, отметил честный открытый взгляд из под тяжелых надбровных дуг. Широкоскулое зеленокожее лицо младшего вождя не вызывало отрицательных эмоций. Мощная шея переходила в широкие плечи, а порядком исхудавшее за время заключения тело только подчеркивало их размах.

Вождь, в свою очередь, цепко охватил Волкова взглядом и улыбнувшись сказал:

- Глеб - хорошее прозвище для воина.

Сказал и протянул в сторону Тханга открытую ладонь. Тот вложил в протянутую руку нож. Вождь попробовал подушечкой большого пальца остроту лезвия, одобрительно буркнул и внезапно полоснул клинком себе по предплечью. Глеб отшатнулся от брызнувшей крови и удивленно посмотрел на Раха. Приятель - сволочь такая! - не стал ему ничего объяснять, только ухмыльнулся. Кранг провел рукой по ране, выпачкав ладонь в крови и, встав на одно колено, протянул окровавленную ладонь Глебу. Торжественно произнес:

- Клянусь служить Данхельту, маркизу Фаросс!

- Клянемся! - эхом отозвались остальные орки, подойдя ближе.

Глеб растерялся. Заметивший затруднение приятеля, Тханг подошел и, наклонившись к самому уху, шепнул:

- Я принимаю вашу клятву.

- Я принимаю вашу клятву, - находясь в ступоре, повторил Глеб автоматически. Потом до него дошло, что он сказал, и Волков напустился на приятеля, зашептав в ответ: - Что за дела, вообще? Какую, на хрен, клятву!

Тханг принялся тихонько растолковывать.

Объяснение Глебу непонравилось, он вовсе не собирался взваливать на себя лишние проблемы. В том, что они обязательно появятся - Волков не сомневался.

- Ну, почему они вбили себе в голову, что обязаны мне служить?! Я же ничего такого от них не требую?! Пускай идут на все четыре стороны!

- Законы чести.

Волков выругался.

- Удружил ты мне, - хмуро заявил он Тхангу - Ну, куда я их дену?! Их же никто не пустит во дворец!

- Устроишь в казарму. - парировал Тханг.

- Вот, навязались на мою голову! - страдальчески закатил Глеб глаза, наглядно убедившись, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. - В какую казарму?!

- Дворцовую.

- У-у-у! - провыл Глеб. - Каким образом?!

- Скажешь Виттору.

- Да?! - и совсем тихо, на самом пределе слышимости: - Может ты забыл, кто я на самом деле? Меня даже слушать не станут.

- Станут. Поймут, что другого выхода из этой ситуации не было.

Глеб обреченно повесил голову и уныло потащился по улице, предчувствуя неприятности ждущие его во дворце, когда он заявится в сопровождении толпы оборванных орков. За спиной затопали десятки ног - верные вассалы спешили за своим господином!

ГЛАВА 5

Глеб с кислой гримасой посмотрел в большое овальное зеркало. Оттуда на него хмуро взглянул высокий, спортивного сложения молодой человек с короткими белокурыми волосами, мужественным лицом и яркими, словно светящимися внутренним светом глазами светло-голубого оттенка, наряженный в дорогой, урашенный золотым шитьем, пурпурный костюм и такого же цвета плащ, закрепленный золотой фибулой и ниспадающий вниз красивыми складками. Живот перетянут черным, в тон сапогам поясом. Слева привешен узкий длинный меч с вычурной гардой. Парадная игрушка, а не честное боевое оружие.

Глядя на свое отражение, Волков буркнул:

- Прямо сеньор Помидор из сказки про Чиполлино.

Недовольство Глеба было вполне объяснимым. Как человек своего времени он привык считать торжественной, выходной одеждой строгие деловые костюмы, а не яркие, аляповые наряды, каковые рассматривал только в качестве альтернативы для отдыха на пляже... Да и то, предпочел бы что-нибудь поскромнее, менее... дикое.

Суетившийся вокруг него куафер... или не куафер?.. короче, просто - портной, прекратил на время свое мельтешение вокруг Волкова и спросил:

- Господин чем-то недоволен?

Господин действительно был недоволен. Он долгое время пытался переубедить портного, но тот упрямо стоял на своем, отметая все возражения тем непоколебимым доводом, что пурпурный цвет - благородный цвет настоящих правителей. Глеб вынужден был скрепя сердце смириться с попугайской расцветкой своего выходного костюма, напомнив себе, что не стоит выделываться по пустякам и испытывать терпение местных высокопоставленных лиц, от которых он в немалой степени зависит.

Все же не вытерпел и попытался осторожно высказать недовольство:

- Мастер, вам не кажется, что это - слишком... - он указал глазами на костюм и повторил: - да, слишком...

Портной горестно вздохнул, уже устав за время примерки спорить с Волковым, и вновь словно капризному ребенку повторил:

- Не понимаю, маркиз, что вас не устраивает? Великолепный костюм, сшитый как рах по вашей фигуре. А какой материал на него пошел?! Лучший из тех, что можно достать! А цвета?! Благородный пурпурный, золотой, строгий черный... Все импользуемые цвета хорошо сочетаются друг с другом...

Глеб был согласен, что цвета, действительно, сочетаются, с этим не поспоришь. Вот только черного - ремень, ножны клинка и сапоги, - могло бы быть побольше...

Видимо, последнюю фразу он произнес вслух, поскольку мастер сразу вскинулся:

- Больше?! Ваше Высочество, излишек черного придаст вашей фигуре ненужную мрачность! Это же бал, Ваше Высочество, вы должны привлекать внимание ваших подданных, а не отпугивать их от себя. Мы же с вами это уже обсуждали, маркиз. Но если вы настаиваете, мы можем его заменить, хоть, честно говоря, я не могу взять в толк, что вас не устраивает.

Волков перевел взгляд на остальные костюмы, столь же яркие, с преобладание все того же пурпурного цвета и в ужасе замотал головой. Лишнюю порцию издевательств - и как только женщины могут получать удовольствие от этих дурацких примерок?! И не только могут, но и получают! Достаточно только вспомнить кошмар всех настоящих мужчин - бутики! - он бы точно не вынес! Поэтому покорно позволил портному делать его работу. Только крепче стиснул зубы и страдальчески прикрыл глаза, когда тот, закончив с одеждой, переключился на его шевелюру. Для этого мастеру, уступающему Глебу в росте, пришлось забраться на деревянную скамеечку. Усаживать Волкова в кресло, чтобы облегчить себе работу тот не стал, опасался помять костюм, над которым так долго трудился.

Глеб задумался, вновь запутавшись кем является же все-таки является этот портной-куафер по профессии. Покопавшись у себя в голове и перерыв там все закоулки, он решил, что куафер, если память Волкова ни с кем ему не изменяет - это что-то наподобие парикмахера. А портной - это уже кутюрье. Правда, насколько он помнил, обычно эти профессии не совмещались, каждый выполнял свою долю работы. Здесь же до разделения обязанностей то ли не додумались, то ли решили на нем сэкономить. Оно и к лучшему! Двух въедливых субъектов он бы точно не выдержал!

Чувствуя как ловкие быстрые пальцы мастера что-то творят с его волосами, подросшими за прошедшее время, но все еще возмутительно короткими для благородного господина, Глеб - терпел. Когда тот подключил к делу какие-то баночки-скляночки - терпел. Когда стал чем-то посыпать волосы - сдержался. Когда, мастер попросив Волкова прикрыть глаза, стал наносить легкие, быстрые мазки на веки и лицо - не выдержал! Повернулся к зеркалу, не смотря на возражения куафера, и... оторопел!

Действительно, оторопел! Без всяких преувеличений. Распиравшая его злость, волной смыла все запреты и желание не спорить, стоило Волкову увидеть в зеркале свое изменившееся лицо. Белокурые волосы были завиты, делая его похожим на пуделя, посыпаны чем-то типа золотой пудры и отбрасывали сверкающие искорки при каждом движении головы. Веки так же были подкрашены золоченой краской. Брови подведены. Даже губы стали пунцово-красными, после того, как мастер над ними поработал. Глеб взревел диким ревом, заставив задребезжать стекла, а мастера - испуганно отскочить:

- Что это! Ты че натворил, ур*д, - тыча пальцем в зеркало, орал Волков. - Это, что, б*я, за картина Пикассо! Ты за кого меня принимаешь?! Разрисовал как пи**ра, су*а! - надвинулся угрожающе, сжав крепкие кулаки. - Я тебя самого, щас так разрисую, без всякой краски, что ни какой пудры замазать не хватит! Будешь сверкать своим тейблом, как светофор на перекрестке! Да я...

Распахнувшаяся с грохотом дверь, прервала на полуслове монолог Волкова, больше похожий на крик... Крик оскорбленной души и уявленного самолюбия! В покои, гремя и лязгая доспехами, ворвались четверо орков с оружием в руках, готовые рубить и сокрушать. Глеб обернулся на шум. Увидев сюзерена в полном здравии, стражники вытянулись по стойке смирно, преданно поедая глазами высокое начальство. Каменное выражение лиц не изменилось даже когда они узрели разгневанное лицо господина с подтекшей и смазавшейся золотистой краской. Только самый молодой чуть слышно хихикнул, но для взъяренного Глеба, чей слух под действием сильных эмоций только обострился, этот тихий смешок, скорее даже всхлип, показался громовым раскатом. Это оказалось последней каплей:

- Вон!

Стража, чуть ли не физически ощутив клокотавший в Волкове гнев, вовсе не желала испытывать его воздействие на своих шкурах и, не менее проворно чем появилась, выскочила обратно. Самый смышленный еще и захлопнул за собой дверь.

Глеб же, выставив бойцов наружу, кинулся в уборную и, налив из бочонка полный таз воды, принялся смывать с лица косметику, громко сквернословя в процессе мытья. Не забыл смыть и золотую пудру с волос, безжалостно растрепав все укладку. Тщательно вытер влажные волосы полотенцем и вернулся в комнату.

Возопившего при виде такого варварства и, в порыве чувств своей тонкой, ранимой натуры, попытавшегося упасть в обморок куафера, Глеб не церемонясь выставил прочь. Тот вяло побрыкивал и всхлипывал, закатывая глазки, когда Волков тащил его на выход, но за дверью немного пришел в себя и даже попытался вернуться. Брошенный сильной рукой парадный меч просвистел вблизи его лица и остудил намерения. Следом из двери показалась голова Глеба и, повернувшись к стражникам, сказала:

- Не пускать!

Стражники дружно проорали, молодцевато выпятив грудь и загородив вход телами:

- Будет сделано, господин!

Не желая больше рисковать своей драгоценной внешностью, куафер передумал ломиться в покои и отправился от греха подальше, провожаемый шуточками и смешками веселящихся орков, полностью одобряющих в этом вопросе своего сюзерена.

Глеб захлопнул дверь и стащил с себя яркие тряпки. После чего закопался в гору принесенной слугами одежды, выбирая более подходящий на свой взгляд костюм.

Наконец, перерыв все сверху до низу, он отложил менее броские вещи. Натянул черные штаны, в меру узкие, в меру широкие, из тонко выделанной кожи, но, по-мнению, куафера-кутюрье - хрен с ним, пусть катится куда подальше! - почему-то неподходящие для праздничных мероприятий. Надел шелковую рубашку того же цвета. Поверх нее - темно-багровую, бархатистую наощупь, куртку, с вышитым на спине золотыми нитями драконом. Вместо сапог - более удобные остроносые ботинки с высокими берцами. Из предыдущего наряда взял только понравившийся пояс. Цеплять к поясу валявшуюся в коридоре парадную зубочистку Волков не стал, не видел смысла. Длинный тонкий клинок постоянно мешал движению, норовя запутаться в ногах. В случае опасности рассчитывать на него как на оружие - тоже глупо. Вобщем, как ни посмотри - просто бесполезный кусок железа! Вместо него Глеб предпочел повесить с обоих сторон своих тезок. Черные ножны глебов и позолоченные навершия в виде драконьих голов органично вписались в гардероб, придав образу законченность. Не забыл Волков и шейный галстук, больше похожий на косынку. Выбрал совпадающий по цвету с курткой, став похожим на пионера. Глеб задорно подмигнул своему изображению и вскинул руку в шутливом салюте: "Будь готов! Всегда готов!".

В коридоре послышался какой-то шум. Кто-то упорно рвался в покои Волкова, а получившие четкий, недвусмысленный приказ стражники его не пускали. После недолгих препирательств, неизвестному все же удалось добраться до двери, но не дальше. Раздался стук. В дверь не то, что постучали, скорее - поскреблись. Прекратив дурачиться, Глеб придал лицу более подобающую в данный момент серьезность и сказал:

- Да, войдите.

- Ваше Высочество, пора. Мне приказано вас проводить.

- Иду. - откликнулся Глеб, обрадовавшись. Он думал, что это вернулся куафер или пришел кто-то, кому тот успел нажаловался. Например, Индрис или граф Альтин...

Когда Волков, в сопровождении семенящего впереди слуги, отправился на бал, следом за ним двинулись и стражники. Этакий почетный, но излишне шумный и громыхающий эскорт из четырех орков. Глеб бросил короткий взгляд через плечо, но избавиться от сопровождения даже не попытался, уже успев изучить своих навязавшихся вассалов, те все равно последовали бы за ним. Верные, но упрямые...

Волков усмехнулся, вспомнив какой фурор произвело их появление во дворце. Долго кривившийся и бросавший на оборванную толпу грозные взгляды Виттор, как Тханг и предполагал, не стал оспаривать прилюдно приказ якобы наследника и приказал разместить и поставить на довольствие зеленокожих воителей. Но неприминул нажаловаться Эрно Альтину и тот, явившись к Глебу, долго выкручивал мозги, сверля его подозрительным взглядом. Удовлетворившись объяснениями, он, тем не менее мстительно высказался, что благодаря такому шумному явлению, в чем Волков должен винить только себя, столичным дворянам больше не удасться скармливать байки по поводу недостаточного здоровья Данхельта Фаросс, и Глебу теперь не удасться увиливать от официальных мероприятий, где он будет под постоянным присмотром его, Эрно Альтина, глаз. Это граф так намекнул, чтоб Волков не вздумал ничего выкинуть в присутствии благородного общества, если не хочет потерять его расположение.

Глеб предупреждение принял к сведению, дав зарок не создавать, в первую очередь себе, лишних проблем. Поэтому, узнав о проведении бала в честь выздоровления наследника престола, принял это новость с внутренним трепетом. Попытался даже отвертеться от своего присутствия на этом мероприятии, но безуспешно. Еще и Тханг - тоже мне, друг, называется! - за все эти дни ни разу не зашел. Нет, видеть его - Глеб видел. Но всего пару раз издалека. И каждый раз орк, встречаясь с ним взглядом, смущенно отводил глаза. И о прогулках по городу пришлось забыть! Даже ежедневные тренировки убрали. Все время отнимала подготовка к предстоящему торжеству, и все это время, почти не отходивший ни на шаг Индрис, пичкал Волкова сведениями о правилах поведения на балах. Поучал, наставлял... Достал своими нотациями настолько, что сейчас Глеб шел на бал не только с опаской - первый раз, как-никак, а ошибки допускать нельзя, Эрно Альтин, вряд ли спустит! - но и с немалым облегчением.

Проводник вел его по каким-то запутанным, пустынным переходам. Пару раз на пути встречались низко кланяющиеся слуги. Из дворян - ни кого, словно они все внезапно вымерли, а ведь Глеб, наоборот, думал, что от наплыва гостей будет непротолкнуться. Но нет - ошибся. Видимо, его вели коридорами непредусмотренными для общего пользования.

Вскоре впереди послышалась тихая музыка. Сделав еще пару поворотов, они спустились по лестнице и вышли к двухстворчатой двери из-за которой и доносилась мелодия. Стоящие по обе стороны от входа солдаты из дворцовой охраны, при виде столь важной особы вытянулись во фрунт, а потом незаметно от Глеба - то есть это они так думали! - смерили презрительными взглядами его охранение. Орки ответили не менее надменными взглядами. Отношения между теми и другими были далекими от теплоты и взаимоуважения. То ли еще не сошлись, то ли сошлись слишком близко и уже успели рассориться. Глеб сделал себе заметку прояснить этот вопрос: поинтересоваться у Виттора - как начальник дворцовой охраны тот дожен быть в курсе, у Тханга - бывает же он у своих соплеменников, или сходить самому. А то нехорошо получается: взял на себя ответственность - неважно, что не по своей воле! - и забыл. Даже у охраны ни разу не спросил, как их устроили. Имен тоже не знает. Непорядок! Спросил, обращаясь к оркам:

- Звать-то вас как?

Орки переглянулись. Самый старший, сутулый, но с широкой грудью, с длинными, почти до колен, руками, выступил вперед и, поклонившись ответил, ударив себя в грудь кулаком:

- Грох Ур, - потом повернулся к сородичам и перечислил, указывая на каждого: - Дранг Орм, Уфшарх Орм, Уфрог Рах.

Проводник отвесил поклон на прощание и исчез, сбежал, оставив Волкова в недоумении: то ли ждать неизвестно чего у двери, то ли входить. Не у стражников же спрашивать!

Долго гадать не пришлось. Подошел Индрис, вынырнувший из лабиринта коридоров, смерил Волкова ничего не выражающим взглядом, но что-то не понравилось - поджал недовольно губы, - оглянулся на стражников и сказал:

- Господин, - отвесил при обращении безукоризненный поклон. - Госпожа сейчас подойдет.

Ситуация для Глеба прояснилась - ждать.

Ждали недолго. Послышался цокот каблучков по каменным ступеням. Глеб перевел взгляд в ту сторону. Вначале в пределах видимости появились элегантные, серебристые туфельки, не менее элегантные ножки в них и приподнятый - иначе по лестнице трудно спускаться! - подол длинного светло-синего платья. Потом придерживающая этот подол ручка с изящным серебряным браслетиком на запястье. Тонкую талию, перетянутую узким серебристым ремешком, казалось можно было охватить одной ладонью. Следом, в поле зрения появилось декольте, подчеркивающее безупречные формы. Гордый изгиб шеи с серебряным ожерельем. Лицо с парой легких штрихов косметики, оттеняющих природную красоту. Светлые волосы уложены в замысловатую прическу и прикрыты серебристой сеткой.

Эливьетта протянула узкую ладошку с тонкими пальчиками и Глеб, первым сорвавшись с места, помог сойти ей с лестницы.

- Маркиза, вы неподражаемы! - высказал он, наверняка, не только свое мнение, но и мнение всех присутствующих, и коснулся губами бархатистой кожи.

- Вы мне льстите, маркиз. - ответила она с улыбкой.

- Ничуть! - возразил Глеб. - Все присутствующие могут подтвердить мои слова. А такое редкостное единодушие, не в коей мере не является лестью. Это констатация факта!

Индрис распахнул двери и Глеб, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, под ручку с Эливьеттой шагнул в переполненный народом зал.

- Их Высочества, наследники престола, маркиз и маркиза Фаросс!

Зал затих, и все присутсвующие в зале дворяне обернулись к входящей паре.

На самом деле, все это торжественное мероприятие, то бишь бал, оказалось донельзя занудным мероприятием. Приглашенные дворяне, сбившись в кучки, что-то глубокомысленно обсуждали, отвешивали комплименты дамам, флиртовали, фланировали по залу от одной компании к другой.

Волкову, открывая бал, пришлось пройтись первый танец с Эливьеттой, и только уроки Индриса не позволили запутаться и ударить в грязь лицом. Потом Эливьетта отправилась по залу, чувствуя себя как рыба в воде, благосклонно принимая многочисленные комплименты, кому-то отвечая легким поклоном, с кем-то перекидывалась парой фраз, возле некоторых задерживалась подольше что-то обсуждая, присоединилась к стайке молодых девиц...

Глеб же откровенно заскучал, отошел к стене и прикладывался к бокалу с вином, экспроприировав его с подноса ближайшего слуги. Односложно отвечал на многочисленные приветствия дворян, то и дело подходивших засвидетельствовать свое почтение. Волков монотонно кивал в ответ, как китайский болванчик, скулы свело от необходимости держать радостную мину на лице, от мелькания однообразных лиц и ярких нарядов рябило в глазах. Подавил зевок.

- Маркиз, мое почтение!

Глеб обернулся, растянув губы в резиновой улыбке. Он успел возненавидеть эту постоянно повторяющуюся фразу. Узнал Эрно Альтина и буркнул:

- И вас, граф, туда же.

Эрно фыркнул:

- Маркиз, в вашем голосе недостает радости по поводу лицезрения стольких лиц ваших верных подданых.

Глеб взглянул в смеющиеся, но с искоркой настороженности, глаза графа. Оглянулся, но поблизости никого не заметил, хотя раньше кто-то из дворян постоянно крутился поблизости от Волкова, стараясь привлечь его внимание. Эрно Альтин разогнал их одним своим появлением, так мелкие рыбешки стремительно расплываются и прячутся под коряги при появлении хищника морей - акулы.

Вдалеке шумно спорила толпа молодых дворянских отпрысков, картинно положив ладони на рукояти клинков, наверное, неподелили внимание какой-то леди и теперь выясняют отношения. Но обнажать клинки не торопятся, видимо, еще недостаточно набрались. Вот через пару-тройку кувшинов!.. Молодые дамочки строили Глебу глазки и зазывно улыбались, но безуспешно. Волков еще в прошлой жизни вывел для себя правило, что нет ничего хуже, чем ухлестывать за девками на корпоративках - слишком много потом возникает лишних проблем, начнут строить планы, давить, посыпятся упреки. А бал - это ведь та же корпоративка, только классом повыше!

- Граф, вот только всего этого! У меня такое ощущение, что я участвую в дешевом спектакле, где роли давным-давно расписаны, вызубрены, а обленившиеся актеры играют так, словно им все осточертело и их единственное желание - поскорее дождаться финала. Я не мазохист, чтоб в этом участвовать. С куда большей радость, я предпочел бы сходить с приятелями пропустить по кружечке пива, сходить в клуб, с девочками познакомиться, почитать книжку, послушать музыку или завалиться на диван с пакетиком чипсов и посмотреть телевизор, тот же футбол.

- Телевизор - это такой черный ящик, о котором вы рассказывали? С прозрачной передней стенкой и маленькими человечками внутри?

- Ну, можно и так сказать. - согласился Глеб, не желая вдаваться в технические подробности.

- А чем вас не устраивают присутствующие здесь дамы? - продолжал задавать вопросы Эрно, привыкший, в силу своей профессии, докапываться до мельчайших подробностей. - И девушки? Вон, как глазами стреляют в вашу сторону, ждут-недождутся, когда я удалюсь. Едва не подпрыгивают от нетерпения.

Волкова от описанной перспективы передернуло. Он взмолился:

- Граф, но вы же не оставите меня им на растерзание! Не девушки - это какие-то хыщницы! Прожуют и не заметят, только косточки выплюнут, наверное, чтоб процесс пищеварения не нарушать. Или для соблюдения приличий... Грызть кости - это ведь так некуртуазно! Да и долго - другие идиоты за это время могут разбежаться! - на нервной почве, Глеб перешел на шутливый тон, чтоб скрыть дрожь в голосе. Волков опасался местных дамочек, поднаторевших в интригах, сделав исключение, по непонятной для самого себя причине, только для Эливьетты, хоть и понимал, что выросшая при дворе наследница престола, даст всем остальным столичным красоткам сто очков вперед. И родственные чувства к Данхельту не станут помехой, если потребуется. - Не, не хочу! Окрутят, закружат, не успеешь оглянуться - уже кругом должен! Мне б компанию поспокойнее. Кстати, что-то я не наблюдаю доблестного начальника стражи, все в трудах, заботах? Да и Тханга нет. Или его сюда не пустили?

Граф улыбнулся и шутливо погрозил пальцем:

- Маркиз, не надо уводить разговор в сторону. Никто не собирается вас, как вы выразились, окручивать. Всем известно, что драконы не заключают браки с представителями других видов. Их слишком мало, чтоб позволить себе такую роскошь. - на последних словах Альтин уныло вздохнул и, в ответ на удивленный взгляд Глеба пояснил причину горечи: - В этом-то и заключаются основные трудности для нашего герцогства, окруженного со всех сторон враждебными государствами, ведь крепкий союз между соседями, как правило, закрепляется династическими браками. Эли и Дан могли бы облегчить наше нелегкое положение, но увы - сородичи не позволят. Кроме драконов, наособицу стоят только эльфы, но им намного легче, они могут укрыться в своих лесах, и ни одна армия туда не полезет. У нас такой защиты нет. - Эрно вспомнил тревожные сведения, идущие последнее время от гарнизонных командиров. Да и взбунтовавшееся маркрафство Туронское добавляло графу головной боли. Но выдавать все эти сведения землянину он не собирался. - Надежда только на войска.

Пускай Глеб и не вращался раньше в высшем свете, но, как всякий человек двадцатого-двадцать первого века, имеющий доступ к ресурсам информационного общества, как то: телевидение, радио, интернет, электронные и печатные библиотеки, газеты, журналы, накопил немалый багаж знаний. Которым сейчас и воспользовался, добавив к теоретическим знаниям еще свой и чужой практический опыт, и логическое мышление:

- Граф, вам не кажется, что вы себе противоречите? То вы стращаете меня всеми карами, если я принесу лишние проблемы, то чуть ли не толкаете в объятия девиц, которые с радостью использут такую шикарную возможность, для осуществления своих планов. Как же, целый маркиз попадет в их сети! Он может поспособствовать и карьере кого-то из многочисленных родственников, и налоговые льготы дать, и доступ к казне обеспечить. Они же, в отличие от вас не в курсе, что фигура-то я липовая и ничего не решаю. Я не жадный, но собственных денег мне даже на дешевенький подарок не хватит. Не заработал ишшо! Да и не люблю, когда меня рассматривают, как инструмент, этакий трамплин для карьерного взлета. Меня и так постоянно используют! -Глеб завелся и, вместо спокойных отвлеченных рассуждений, выплеснул накипевшее на душе: - Меня использовало государство, когда отправило миротворствовать на Кавказе, мне он и даром не был нужен. Сколько там пацанов в земле осталось, с которыми я делил последний кусок хлеба, глоток воды, сигарету, с которыми мы поддерживали друг друга в этом аду. Их просто использовали и забыли! Как и меня... Единственное отличие - мне повезло вернуться домой. Здоровым, а не калекой, не пришлось выпрашивать милостыню на вокзалах, как тем кому не так повезло. Их тоже - забыли! На гражданке меня использовало начальство на работе. Меня постоянно кто-то использовал. Я как белка в колесе: бегу по кругу, а вырваться из него не могу. Сейчас меня используете в своих интересах вы: ты, Виттор, Индрис, Эливьетта. Ладно-ладно, - Волков отмахнулся от возражений: - Не только в своих, но и в государственных. Суть все равно не изменится. Используете. Как дрессированную собачку. Нет, я, конечно, тоже преследую свои интересы, но мои интересы всегда находятся внутри чьих-то. Как сейчас: в моих интересах соблюдать ваши, чтобы выжить. Как на работе: увеличивать капитал начальства, чтобы заработать для себя. Или отдать мифический долг Родине и при этом не погибнуть. Я понимаю правила игры и не бунтую, но это не значит, что добровольно взвалю на себя лишние заботы. Могу и не выдержать, если помимо имеющихся проблем, эти дамочки взвалят на меня еще и свои. Так, что увольте меня от общения с ними.

Волков потер пальцами кадык и залпом допил остатки вина в бокале. Завертел головой в поиске слуг. Уловивший его затруднения Альтин, щелкнул пальцами и рядом буквально материализовался в тот же миг слуга. Глеб благодарно кивнул, поставил пустой бокал на поднос, выхлебал еще один и прихватил следующий. Дождавшись, когда слуга с подносом удалится, ловко лавируя между гостями, Эрно сказал:

- Чем вы недовольны, маркиз? Сейчас от вас требуется только соблюдать несколько необременительных условий и все, больше от вас ничего не требуется. Пейте, ешьте, отдыхайте, веселитесь - вам ничего не нужно делать. Даже работать...

- Граф, не нужно мне приписывать того, что я не говорил. Можно не любить работать - это говорит лишь о том, что либо у вас ее слишком много по объему, либо вам мало платят, либо вы еще не нашли занятие себе по душе. Безделье хуже, чем самый тяжелый труд. Если у вас слишком много свободного времени, вы поневоле ищите способ его потратить. Поэтому я и пристрастился к чтению и ролевым играм - чтоб у меня не было его вообще. Иначе, вернувшись из армии, я б давно спился. Я понимаю, что в моем нынешнем положении, мне нельзя рассчитывать, что вы выпустите меня из виду, я этого и не прошу, но дайте мне хоть какое-то занятие. Постоянно загружать меня учебой и тренировками вы не сможете, а пьянствовать или волочиться за бабами, меняя их как перчатки, я не хочу. Также, как не хочу жить за ваш счет.

Эрно смерил Волкова оценивающим взглядом, так, словно видел впервые и протянул:

- Посмотрим-посмотрим, может что-нибудь для вас и подберем... может, да...

- Желательно поскорее, - сказал Волков и добавил: - Если вы меня опасаетесь, что вполне понятно, то найти мне какое-нибудь занятие в ваших же интересах.

- Это почему же?

- Так я буду меньше создавать проблем, - обезоруживающе улыбнулся Волков. - Ведь лишние проблемы создает не тот - у кого много работы, а тот - у кого много свободного времени.

- Интересное выражение, надо запомнить.

- Пользуйтесь на здоровье, мне не жалко, - разрешил Глеб и вновь задал вопрос, оставшийся в прошлый раз без ответа. - Граф, и все же, почему отсутствуют Тханг и Виттор?

- Оба терпеть не могут эти сборища.

- Как я их понимаю. - завистливо вздохнул Глеб.

- Считайте это тоже своего рода работой.

- Это?! Работой?! На мой взгляд - просто бессмысленное времяпрепровождение, не приносящее ни удовольствия, ни морального удовлетворения.

Разговор был бесцеремонно прерван. Вмешался, какой-то изрядно набравшийся дворянин, подошедший пошатывающейся походкой и испускающий вокруг себя винные ароматы, словно целиком окунулся в бочку с вином.

- Маркиз, что же вы скрываетесь от общества. Общество без вас заскучало.

- Общество прекрасно обходится и без меня. - огрызнулся Глеб и чуть посторонился, чтоб не дышать винными парами.

Эрно тоже скривился, брезгливо поджав губы, но одарил наглого молодчика многообещающим взглядом. Жаль, что тот находился в той стадии опьянения, когда взгляды уже не действуют. Не обращая внимания на недовольство, дворянин настойчиво продолжал гнуть свое:

- Маркиз! Маркиз, вы отдаляетесь от благородного общества. Это недопустимо!..

- Что недопустимо? - холодным тоном переспросил Эрно, подобравшись, как зверь перед прыжком. Или, правильнее сказать, контрразведчик при виде бунтовщика, подрывающего устои государства.

Вопрос остался без ответа. С пьяной настойчивостью дворянин продолжал втолковывать Глебу:

- Маркиз, неужели вам самому не противно видеть эти зеленые морды! - дворянин махнул рукой в сторону стоящих в отдалении орков. - Такое общество крайне для вас неподходяще. Отвратительное зрелище! Зверье зеленошкурое, одни клыки чего стоят! Если и содержать охрану, то только благородных кровей.

Волков разозлился. Взяв орков под свою руку, он стал их сюзереном. Иначе говоря - командиром. А ни один уважающий своих солдат командир не позволит их хаять в своем обществе, также как и уважающие своего командира солдаты ни кому не позволят его ругать в своем присутствии.

- Знаете, сэр, - произнес Глеб, предварительно метнув быстрый взгляд на Эрно Альтина. Тот еле заметно кивнул головой, но всем своим видом намекал, чтоб Волков не наговорил лишнего. Глеб понял и попытался мирно разрешить возникшую проблему. Сказал примирительно: - У них есть немало достоинств.

К сожалению, подпивший дворянин не собирался признавать никаких орочьих достоинств. Сама мысль, что они в чем-то могут служить примером показалась ему оскорбительной:

- У них?! - выдохнул дворянин возмущенно. - У этих зеленомордых?!

- Именно, - кивнул Глеб и, нарочито спокойным тоном, хотя изнутри уже волной поднимался гнев, спросил: - Вот, если бы я вас попросил об одолжении?

Сбитый с толку резким переходом, дворянин задумался, покачиваясь из стороны в сторону, видимо в такт перекатывающимся в голове отяжелевшим под действием алкоголя мыслям, потом спросил:

- О чем именно, маркиз?

- Например, срубить кому-нибудь голову.

- За что?!

Изумление собеседника от такого предложения, сделанного совершенно обыденным тоном, не поддавалось описанию. Он удивленно вытаращил глаза на Волкова. Даже молчаливо прислушивающийся к диалогу Эрно подозрительно зыркнул на Глеба, не понимая к чему он ведет.

- Вот видите. Грох!

Рядом возник орк, преданно взирающий на Волкова. В руке он сжимал выхваченный из ножен меч.

- Если бы я отдал приказ ему, то голова уже лежала бы передо мной. Без всяких лишних вопросов. А раз так, то не кажется ли вам, сэр, что в случае нападения на мою персону, в качестве охраны гораздо полезнее будут не те личности, что только и умеют хвастливо перечеслять своих благородных предков да меряться в своем кругу длиной пис... прошу прощения, родословной, а те, кто быстро выполняют все приказы, без долгих препирательств?

Услышав такую отповедь, дворянин ошарашенно подался назад, покосившись с опаской на невозмутимого орка. Взглянув на меч в его руку, он автоматически потер рукой свою шею, словно уже представил как это отточенное лезвие врезается в его кожу, прорывая мышцы и хрящи позвонков, а голова, кружась в воздухе и разбрасывая вокруг кровавые брызги, падает на пол. Орочья лапа грубо хватает ее за волосы и с поклоном протягивает маркизу. Мелкими шажками он отступил еще и поспешно затерялся в толпе.

- Неплохо ты его осадил, - одобрительно сказал Эрно. - Грубовато, но сойдет. Правда перегнул, перегнул... когда заявил, что в гвардии, - Глеб скривился, он не относил своих вассалов к гвардии... даже к охране не относил. Эту обязанность они взвалили на себя самовольно, не ставя его в известность. - Скорость выполнения приказов намного важнее череды благородных предков, а исполнительность и верность ценится выше титулов. Все же большинство дворян считают главным критерием для отбора в гвардию должно служить благородное происхождение, а вовсе не исполнительность. Этак, мол, вообще в гвардии только наемники останутся, чье настоящее место - в отдаленных гарнизонах.

Глеб не стал с ним спорить и поправлять, что самая преданная гвардия чаще всего состоит как раз из наемников. Это неоднократно подтверждалось земной историей: расчетливые правители Византии предпочитали в свою гвардию набирать викингов и русичей, короли Франции - шотландских стрелков, а охрану Ватикана несли швейцарские наемники. И все эти наемники честно выполняли свою работу, а вот те же петровские гвардейские полки - Преображенский и Семеновский - где было много выходцев из сильных дворянских кланов, любили половить рыбку в мутной воде, поучавствовав в целой череде переворотов. Не зря же весь восемнадцатый век историки так и обозначают - Эпоха дворцовых переворотов.

Впрочем, преданность ценилась везде. Те же армейские командиры стараются расставить на ключевые посты в своем подразделении хорошо знакомых, инициативных и опытных младших командиров, а в качестве охраны и сопровождения используют ветеранов.

Только сказал, что он не сомневался, что сам Эрно ценит в сотрудниках своей Тайной Стражи прежде всего профессионализм и личную преданность, а не их родственные связи.

Эрно с коротким смешком признался, что здесь он его уел.

Они немного посмеялись, поговорили. Потом граф, куда-то заторопился и распрощался с Волковым.

После ухода Эрно, Глеб принялся неторопливо бродить по залу, время от времени прикладываясь к бокалу.

К тому времени большинство молодежи вело себя гораздо разнузданнее, чем в начале бала. Смешки и шуточки становились громче, двусмысленее. Раскрасневшиеся дамочки вели себя гораздо раскованнее. Волкова все чаще пытались втянуть в разговор, но он старался уклоняться от бесед, а если не удавалось, то на вопросы отвечал в духе земных дипломатов: предельно расплывчато и запутанно. Кивал дамам, сыпал комплименты, но ускользал при любой возможности чуть ли не в другой конец зала. Другое дело, что и там покоя находились желающие с ним пообщаться. Пару раз даже пришлось потанцевать, настолько настойчивыми были партнерши.

Чем менее официальным становилось торжество, тем более спокойно Глеб себя чувствовал. Он намного увереннее вступал в беседу, по своему опыту зная: чем больше выпито алкоголя - тем невнимательнее собеседники. Вряд ли их насторожат незначительные неточности или мелкие просчеты, какие он мог допустить по незнанию. Они наутро и не вспомнят, о чем шла речь накануне.

Потом у него стала кружиться голова, а изображение расплываться перед глазами то ли от стоящей в зале духоты, то ли от выпитого вина, и он решил пройтись освежиться во двор, отбившись от желающих составить ему компанию. Поплутав по коридорам и едва не скатившись кубарем по лестнице, он все же нашел - с помощью встреченного на пути слуги - верную дорогу. Тот, как ни странно, не удивился подобной просьбе, а невозмутимо - видимо не только Глеб, но и другие набравшиеся дворяне сталкивались с похожей проблемой - предложил проследовать за ним. Что Волков и сделал...

Взглянув на черное небо с яркими искрами звезд, Глеб глубоко вдохнул свежий, прохладный воздух полной грудью. Решил пока не возращаться в душное помещение и принялся бродить по двору, выгоняя из организма излишки хмеля. Следом вышагивали орки, и здесь не оставившие своего сюзерена без присмотра.

Из темноты то и дело появлялись силуэты таких же гуляк, совершающих такие же хаотичные передвижения по двору. Некоторые прикладывались на ходу к бутылкам. Видимо посчитали бокалы маловместительной посудой и наведались в винный подвал, подобрав тару побольше. Другие что-то бурчали себе под нос. Третьи, растратив все силы, опускались на землю, но бдительные слуги тотчас появлялись из темноты и оттаскивали благородную тушку куда-то во дворец, отсыпаться, наверное.

Глеб не в первый раз откинул со лба волосы, но те упрямо липли к вспотевшему лбу и противно щекотали кончиками брови. После нескольких неудачных попыток избавится от назойливых прядок, он нашел способ решить эту проблему, воспользовавшись шейным платком, Волков повязал его на голову наподобие банданы, став похожим на пирата из фильмов.

До слуха Глеба донеслись азартные выкрики и звук ударов. Он недоуменно покрутил головой, в сложившееся у него о нравах местных дворян представление банальная драка с простонародным битьем морд не укладывалась. Скорее они вызвали бы оппонента на дуэль. В поисках ответа Волков оглянулся на охранников, но отыскать ответ на их невозмутимых лицах не смог бы и более искушенный физиономист. Ноги сами понесли его в том направлении, а в душе поселилось странное умиротворение, словно в этих чужих краях, среди всей роскоши, торжественности, официозности и дворянских предрассудков, он встретил что-то родное и привычное. Всем известно, что ни один праздник на Руси не обходится без драки, слишком много эмоций переполняет людей. Вот и выплескивают их таким образом. Надо же с соседом поделиться бурным потоком поднимающихся из глубин души чувств! А он также щедро поделится своими...

На счет дворян Волков не ошибся. К кулачной забаве те, действительно, не имели отношения. Двое обнаженных по пояс молодцов награждали друг дружку мощными ударами, окруженные со всех сторон азартными болельщиками, среди которых значительную часть составляли крепкие парни в униформе дворцовой страже. Мелькнуло и несколько зеленых физиономий. Видимо, в своих блужданиях, Глеб забрел в сторону казарм.

Волков остановился в отдалении, чтоб не привлекать внимания. Дрались по-честному - один на один. Зрители не вмешивались, только подбадривали бойцов выкриками. Глеб пригляделся к дерущимся и узнал в одном своего клыкастого вассала, кажется того самого младшего вождя Кранга. Не удивился. Что-то в этом роде он и предположил, сразу же как только заметил в толпе зрителей и дворцовых стражников, и орков. Стоящие рядом охранники заинтересованно тянули головы, стараясь рассмотреть кто берет верх.

Распахнувшаяся дверь выпустила во двор еще одну партию болельщиков, во главе с Виттором и Тхангом. Вся эта толпа сгрудилась вокруг бойцов, скрыв от Глеба происходящее. На его долю доставались только малоинформативные выкрики и о ходе поединка оставалось только гадать. Окончание боя ознаменовалось громкими воплями болельщиков: радостными либо огорченными. Из рук в руки пошли монеты. Разочарованно взревевший Виттор передал довольно щурившемуся Тхангу стопку монет. Из толпы восторженных болельщиков выбрался утирающий куском полотна рассеченную бровь Кранг.

- Развлекаемся? - вышел из тени Глеб.

Солдаты притихли, предоставив отдуваться за все командирам.

- Ага! - радостно подтвердил Рах.

- Виноваты, маркиз! - не отстал от него Виттор, в отличие от орка помнящий правила игры и не забывающий титуловать Глеба маркизом.

- Правильно! Виноваты, - подтвердил Глеб с ноткой зависти. - Увильнули под благовидным... или каким там еще?.. предлогом от присутствия на балу и довольны. А другие отдувайся!

- Ага! - снова выразил свое согласие одним словом Тханг.

А Виттор дал более развернутый ответ:

- Не могу я там долго находится, маркиз! Не могу! Все эти недомолвки, переглядки... Кошмар! Юнцы напудренные, накрашенные похлеще девиц. Дамочки трясущие перед глазами своими сомнительными прелестями.

- Ну, насчет сомнительных, это вы того, сэр... загнули. - протянул Глеб, перед мысленным взором которого промелькнули выпирающие из глубокого декольте округлые формы виденных на балу дам.

Эливьетта мило улыбаясь подданным царственно прошествовала в небольшое, примыкающее к залу помещение, плотно прикрыла дверь, отгородившись от громких звуков веселья, и только там позволила себе сменить выражение лица. Она почти упала в кресло, не боясь измять праздничный наряд, и с облегченным вздохом сбросила с ног туфельки. Откинув голову на высокую спинку кресла, маркиза устало прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

Эливьетта незаметно для самой себя задремала прямо в кресле, пробудившись только от деликатного стука в дверь. Она поморщилась и потерла пальчиками виски, вновь натянула на лицо привычную маску легкомысленной красотки наслажающейся веселой атмосферой праздника и восторженными взглядами поклонников, и приятным голоском прощебетала, когда стук повторился:

- Да-да, войдите.

- Не помешаю? - проскользнул в дверь Эрно Альтин.

Эливьетта устало улыбнулась:

- Нет, граф. Вы один из немногих людей, которых я искренне рада видеть. Что-то случилось?

Эрно удивился:

- Откуда такие мысли, Эли?

- Ну-у-у... - протянула Эливьетта, придав лицу задумчивое выражение, но не выдержала и, весело хихикнув, закончила уже совсем другим тоном: - Граф, вы так редко заходите просто так, что сейчас я просто теряюсь в догадках... Раскрыли новый заговор?.. Нет?.. Ну же, Эрно, не томите, мне больше ни чего в голову не приходит.

- Я здесь с сугубо практичной целью, - Эрно Альтин, подстроился под предложенный собеседницей тон и отвечал в той же полушутливой манере. - Вы отсутствуете уже больше часа, вот я и зашел убедиться, что с вами все в порядке.

Эливьетта встала и прошлась по комнате. Жесткие, упругие ворсинки ковра приятно щекотали и массировали босые ступни.

- Хорошо-то как! - вырвалось у нее непроизвольно. Заметив несколько оторопелый взгляд графа, она пояснила: - Нет, Эрно, это я не вам. Просто, знали бы вы, как тяжело весь праздник ходить на этих высоких каблуках.

- Да уж, этого я точно не знаю, - хмыкнул граф. - Такой опыт как-то прошел мимо моих интересов. У меня на уме все больше темницы, цепи да пыточные застенки... Ах, да!.. Еще целый сонм подчиненных, которых все время приходится проверять, контролировать, а то такого наворотят, что и за сто лет не разгребу! Так, что сами видите - нет у меня времени на эксперименты с каблуками! Но в я полностью доверяю вашему мнению и буду отстаивать его так же твердо, как если бы оно было моим.

- Эрно, Эрно... Я ждала от вас сочувствия, а не сарказма, - укоризненно вздохнула Эливьетта. - Ладно, выкладывайте зачем пришли.

- Эли, я же говорил, что обеспокоен вашим долгим отсутствием.

Эливьетте было стыдно признаться, что она просто задремала и позабыла о своих обязанностях хозяйки. Она была очень ответственной девушкой и никогда раньше не позволяла себе так явно их игнорировать. Не собиралась и в этот раз. Хотела отлучиться минут на десять-двадцать, чтобы дать роздых ногам. Да и голова к тому времени гудела как медный колокол. Все же участвовать в праздновании на правах хозяйки - совсем не то же самое, что на правах гостьи. Требуется постоянно быть собранной и, находясь в центре внимания, следить не только за каждым словом, но и за каждой нотой в голосе, за каждым жестом, не выпуская наружу ни одной эмоции, быть со всеми одинаково вежливой и приветливой, даже если какой-то гость крайне неприятен, но оставить его без приглашения было никак нельзя. Это тяжелый труд. И только с детства привитое чувство долга позволяло ей выдержать. Но и это чувство может дать сбой! Эливьетта осторожно спросила:

- Пока только вы или остальные гости тоже?..

Эрно Альтин был доверенным лицом ее родителей и немало помог ей самой, когда на ее плечи свалился огромный, размером с герцогство, груз ответственности, поэтому она наедине не скрывала от него своих эмоций. Вот и сейчас в голосе маркизы отчетливо прозвучала надежда, что может быть гости как-нибудь обойдутся без нее.

Старый, опытный граф все понял и ответил:

- Только я. Остальные гости, по крайней мере большинство, сейчас добрались до той стадии, что вряд ли заметят чье-то отсутствие. Трезвомыслящее же меньшинство само сейчас покидает торжество и с пониманием отнесется к вашему отсутствию. Еще и благородно спишет его на государственные дела-заботы. Или, менее благородно - на любовную интрижку.

Эливьетта прошлась к выходу и, приоткрыв дверь, сквозь узкую щель осмотрела зал. Граф был прав: бал действительно достигло той стадии, когда гости, больше ни о чем не задумываясь, окунаются в веселье с головой, а любой устроитель торжества с чувством исполненного долга, со словами: "Дорогие гости, я с глубоким сожалением вынужден вас покинуть, но праздник на этом не заканчивается. Прошу вас, продолжайте без меня. Пейте. Отдыхайте. Веселитесь.", покидает праздник без всякого сожаления, но с огромным облегчением.

- А мой... брат еще там?

Эрно заметил ее заминку, но не стал никак комментировать.

- Маркиз покинул благородное общество раньше вас.

- Надеюсь, он не вызвал подозрений?

- Я тоже надеюсь. - тихо вздохнул граф, но когда Эливьетта переспросила, что он шепчет, ответил бодро: - Маркиз, когда я с ним имел беседу, вел себя вполне достойно.

Эливьетта надела валяющиеся возле кресла туфельки и поинтерсвалась:

- Граф, вы составите компанию даме?

- Зная сколько имеется желающих оказаться сейчас на моем месте, я просто раздуваюсь от гордости не в силах отказаться.

Дорога во двор, заняла у них, гораздо лучше Глеба ориентирующихся в переплетении дворцовых коридоров, намного меньше времени. Оказавшись на свежем воздухе, Эливьетта зябко повела плечами.

- Может вернемся? - предложил граф.

- Ой, что это?

- Где? - насторожился граф, подозрительным взором осматривая окрестности и положив руку на рукоять клинка, готовый извлечь его в любую секунду.

- Эрно, вы не оглядывайтесь, вы прислушайтесь. Это так необычно! Так красиво!

Граф последовал совету своей спутницы.

...И каждый день иная цель:

То стены гор, то горы стен.

И ждет отчаянных гостей

Чужая стая... *

- Да красиво, - подтвердил Эрно Альтин. - И музыка очень необычная, впервые слышу такое звучание. Я, конечно, не большой знаток, но все же, все же...

- Эрно, мы обязательно должны подойти поближе! Это же где-то там у казарм, да? Неожиданно, не думала, что кто-то из наших солдат способен.

Нетерпеливо пританцовывая на месте, как маленькая девочка, Эливьетта в сопровождении неторопливого графа последовала в сторону казарм. Здесь музыка и слова звучали гораздо отчетливее и завораживали своей необычностью. Прокравшись к распахнутой двери, они осторожно заглянули внутрь. Эливьетта даже забыла привычно наморщить носик, как поступала всегда, оказавшись вблизи казарм. Сейчас ее ничуть не беспокоила мощная смесь запахов пота, вина, кожи и железа, каковые, за исключением винных ароматов (только по большим праздникам и при попустительстве командиров!) всегда присутствуют в казармах, являясь их неотъемлемым атрибутом. И дело даже не в том, что мужчины наредкость нечистоплотные создания, как намекают некоторые представительницы противоположного пола. Зачастую, как раз наоборот (чтобы убедиться достаточно побывать для сравнения в нескольких женских и мужских комнатах любого общежития - результат может поразать!). В данном случае нужно учитывать специфику помещения, где огромное количество мужчин не только проводит длительное время, но и хранит всю свою аммуницию. А вывести запах пота с кожаных лат или суконной подбойки стальной кирасы просто не возможно.

Зрелище открылось очень необычное. На лавке вольготно развалился и пел Данхельт Фаросс, держа наперевес китар с неполным набором струн, и извлекал мелодию быстро проводя по струнам пальцами вверх-вниз, одновременно перебирая второй рукой по грифу. Рубашка его была наполовину расстегнута, а красный, шейный платок повязан на голове. Рядом сидел, привалившись спиной к стене, Виттор и невнятно подрыкивал в такт мелодий. С другой стороны мотал головой и притопывал ногой Тханг. На остальных лавках и даже на полу расположились вперемешку стражники с орками и внимательно слушали, забыв обо всем. И звучали пронзительные как крик души слова:

...Спиной

К ветру, и все же

Вырваться может

Чья-то душа.

Спасен,

Но не поможет.

Чувствую кожей -

Пропащая...

Если немало приняв на грудь, вы в мужской компании скатываетесь в разговоре на политику или на обсуждение баб и начинаете азартно спорить, значит вам уже хватает и нужно сбавлять обороты. Именно эта мысль промелькнула в голове Глеба, когда он заспорил с Виттором, не согласившись с его высказыванием. Тот упорно стоял на своем. Подключился Тханг, с пьяной уверенностью доказывающий, что самые фигуристые женщины у орков, мол: там такие формы, такие формы, что ах. Доказывая свое, он развел руки почти на ширину плеч, показывая какие именно. Дружно оскорбившись за свой вид - Глеб все же считал себя человеком - спорщики заключили временное перемирие и объединившись накинулись на орка. Тот не пожелал отступать и спор разгорелся с новой силой.

Выговорившись до хрипоты и оставшись каждый при своем мнении, они решили промочить горло. Здравый смысл в голове Глеба обиженно умолк, буркнув напоследок: "я тебя предупреждал!", когда он принял от Виттора тяжелую, запотевшую - зараза, чуть из пальцев не выскользнула! - емкость и приложился к кувшину.

Так в круговую они втроем допили вино. Потом отправились за добавкой и веселье разгорелось с новой силой.

Глеб сам не помнил, каким образом он переместился в казарму, и подключился к новому спору, время от времени прикладываясь то к стоящей перед собой кружке, то к горлышку кувшина. Спорили о способах заточки мечей, причем Волкова, абсолютно не разбирающегося в таких вещах, почему-то признали победителем. И даже в будующем признавали его настоящим знатоком в этом вопросе, помня его победу в споре, но абсолютно не помня ни одного приведенного аргумента.

Приятное застолье было грубо нарушено чьим-то заунывным голосом и резким, режущим слух бздыньканьем. Глеб обернулся и заметил какого-то солдата, самозабвенно дергающего поочередно за струна инструмента с длинным грифом и деревянным корпусом в форме неправильного, суженного к грифу овала. Он толкнул локтем сидящего рядом Виттора и спросил:

- Это что такое?

- Где? - начальник стражи повертел головой, но, уразумев на что показывает Глеб, ответил: - А, это! Китар.

- Китар? Звучит почти как гитара. А, что играет так ужасно?

- Как умеет - так и играет. - обиделся за своего подчиненного Виттор.

- Хреново играет. - выдал Глеб резолюцию, немного послушав.

- Ну, знаешь...

Тханг некоторое время слушал их препирательства, осоловело моргая глазами, потом до него дошло, что его собутыльники (пардон, сокувшинники!) совершенно его игнорируют, он обиженно взревел и решил исправить эту вопиющую несправедливость. С размаху стукнув ладонью по спине начальника стражи, он радостно заявил, когда тот обернулся:

- О чем спор?!

- Да вот он... - мотнул головой в сторону Волкова командир стражи, потом вспомнил как следует обращаться к Глебу и поправился: - Маркиз говорит, что мой боец хреново играет.

- Пусть сам покажет как нужно. - резонно предложил Тханг.

- И покажу. - обиделся Волков и попытался встать из-за стола.

Удача улыбнулась ему после третьей попытки, и он пошатываясь зашагал в сторону музыканта.

- Дай! - протянул он руку к инструменту.

Солдат посмотрел на пошатывающегося маркиза, но спорить с наследником престола не решился в каком бы тот состоянии не был, обреченно вздохнул, мысленно прощаясь со своей собственностью, и протянул китар Волкову.

Глеб принял инструмент и начал с интересом крутить его в руках. Корпус китара, на его взгляд, был не слишком удобен, да и струны из жесткого волоса отличались от привычных металлических. Проведя по ним пальцами, он хмыкнул. Попробовал взять пару простеньких аккордов и едва не выронил соскользнувший с колена инструмент. Глеб чертыхнулся.

Тханг фыркнул

- Я что виноват, что корпус такой дурацкий? - обиделся Волков

- Почему дурацкий? - не согласился орк, - Нормальный.

- Нормальный должен быть такой формы... - Волков нарисовал в воздухе силуэт классической гитары.

Тханг заржал, повторив его жест:

- Маркиз, такие формы вам нужно было на балу приглядывать!

Возможно Глеб на этом бы успокоился и вернул вещь владельцу, но все испортил Виттор, заоравший из-за стола:

- Да верните вы инструмент, маркиз, если играть не умеете! Лучше идите выпейте с нами!

- Щазз! - и принялся с утроенной силой мучить несчастный китар, под страдальческие вздохи, переживающего за свою собственность солдата. Наконец, Волков не выдержал, повернулся к нему и спросил: - Сколько стоит?

- Ваше Высочество...

- Сколько?

- Двадцать серебряных, господин.

Глеб обратился к Тхангу:

- Одолжишь?

Тот без пререканий вытащил из поясного кошеля горсть монет, долго пересчитывал, несколько раз сбивался со счета и начинал заново, но все же справился с этой задачей и протянул солдату необходимую сумму. Боец перевел растерянный взгляд с монет на Глеба, посмотрел на своего начальника и после его кивка принял деньги.

Глеб перехватил инструмент поудобнее, все же немного к нему приноровившись, ударил по струнам и, задорно тряхнув головой, запел:

Мерцал закат как блеск клинка,

Свою добычу смерть считала.

Бой будет завтра, а пока

Взвод зарывался в облака

И уходил по перевалу...**

Снисходительная усмешка, которой начальник стражи встретил манипуляции Волкова с инструментом, сползла с лица Виттора после первого куплета. Он отставил в сторону кувшин и, подперев подбородок кулаком, уставился во все глаза на исполнителя. Что-то громко обсуждавшие солдаты, также притихли и, обернувшись, внимательно слушали Глеба, ведь пел он о простых и понятных каждому солдату вещах.

Отставить разговоры!

Вперед и вверх, а там...

Ведь это наши горы,

Они помогут нам.

Они помогут нам.

Взвод лезет вверх, а у реки,

Тот, с кем ходил ты раньше в паре

Мы ждем атаки до тоски,

А вот альпийские стрелки

Сегодня что-то не в ударе...

Кто-то из солдат, не решаясь прервать одобрительным ревом исполнителя, важно кивает головой, как бы подтверждая, что действительно, ждать атаки, зная, что она обязательно последует - это самое тяжелое.

...А до войны вот этот склон

Немецкий парень брал с тобою.

Он падал вниз, но был спасен,

А вот теперь быть может он

Свой автомат готовит к бою!..

Глеб, подняв на слушателей глаза, наткнулся взглядом на неподвижную, застывшую в напряжении фигуру напротив. Седоусый ветеран из бывших наемников, смотрит перед собой немигающим взглядом, в уголке глаза что-то подозрительно посверкивает, а огромные руки крепко сжаты в кулаки. Он не просто слушает песню, в отличие от большинства молодых солдат, знающих о войне только по героическим сказаниям и пьяным байкам старших товарищей, он вместе с музыкой заново проживает события своей жизни. Для бывшего наемника рассказ о двух товарищах оказавшихся по разные стороны не является просто поэтическим оборотом. Для него это горькая проза жизни, с которой он не раз уже сталкивался. И он не стесняется слез катящихся по загрубевшей, выдубленной жарой и холодом коже.

...Ты снова здесь, ты собран весь,

Ты ждешь заветного сигнала.

И парень тот он тоже здесь

Среди стрелков из "Эдельвейс".

Их надо сбросить с перевала!

Отставить разговоры!

Вперед и вверх, а там...

Ведь это наши горы,

Они помогут нам.

Они помогут нам.

После окончания песни, присутствующие еще долго сидели молча, под впечатлением прозвучавшей песни, и лишь потом разразились громкими криками. Пожалуй только разница в положении, не давала солдатам похлопать Глеба по плечу или предложить вина, но это за них с успехом проделали командиры. Тханг, выбравшись из-за стола, подлетел к Волкову и сжал в объятиях так, что у бедного исполнителя затрещали ребра. Осознав причину сдавленного сипения приятеля, орк разжал руки и смущенно отступил назад. Хорошо еще, что подоспевший следом Виттор, не стал испытывать на прочность ребра Волкова, а ограничился только мощным хлопком по плечу и протянул зажатый во второй руке кувшин. Пока Глеб, держа тяжелую емкость двумя руками, прихлебывал вино маленькими глоточками, начальник стражи плюхнулся на лавку слева от него и довольно проревел:

- Можешь еще что-нибудь этакое?!

Глеб оторвался от кувшина и спросил:

- Что этакое? Про баб что ли?

- Не... про нас, про солдат.

Глеб задумался. В голове промелькнул целый сонм композиций того же Высоцкого, Трофима, "Любэ", но выбор он решил остановить на одной из своих любимых песеп, имеющей более отдаленную связь с военной тематикой. Глеб расстегнул наполовину рубашку, еще разок приложился к кувшину и откинувшись спиной на стену, обвел взглядом собравшихся слушателей. Ему показалось, что их стало намного больше чем раньше, но он не стал задумываться над разрешением этой загадки. Тронул пальцами струны, выводя длинную, тягучую мелодию и тихим голосом начал:

Волки уходят в небеса,

Горят холодные глаза.

Приказа верить в чудеса

Не поступало...

Глеб не глядел на слушателей, но интуитивно чувствовал их восторг, и понял, что удачно угадал с выбором песни.

Не помня слов, не видя снов,

Переросли своих отцов.

И, кажется, рука бойцов

Колоть устала...

Позор и слава в их крови,

Хватает смерти и любви,

Но сколько волка не корми -

Ему все мало...

Волков поднял глаза и увидел замершую на входе в казарму Эливьетту, девушка застыла прекрасной статуей, удивленно прикрыв ротик ладошкой. Рядом с ней стоял внешне невозмутимый Эрно Альтин.

Спиной

К ветру, и все же

Вырваться может

Чья-то душа.

Спасен,

Но не поможет.

Чувствую кожей -

Пропащая...

Песня закончилась и в тишине, неожиданно для большинства присутствующих, прозвучал голосок Эливьетты:

- Маркиз, можно вас на минуточку?

- К вашим услугам, маркиза. - ответил Глеб и поднялся с лавки, отставив китар в сторону.

Только неожиданное появление Эливьетты и Эрно позволило Волкову беспрепятственно ускользнуть из казармы вместе с маркизой. Солдаты были настолько обескуражены их приходом, что даже не попытались по окончании песни выразить свое одобрение привычным ревом и сидели тихо-тихо, как мыши при появлении кота.

Эливьетта присела на низкую лавочку. Заметив, что его спутница зябко подрагивает, Глеб набросил ей на плечи свою куртку.

- Это была музыка из вашего мира? - неожиданно спросила Эливьетта.

- Да.

Глеб недоумевал к чему этот вопрос. Ему казалось, что маркиза, наоборот, его избегает, за все время проведенное в Фаросском герцогстве, он видел ее всего пару раз, и тут вдруг такой неожиданный интерес. Волков не стал спрашивать о причине, но, видимо, он настолько не умел скрывать эмоций, что Эливьетта все прочла по его лицу. Она опустила голову, беспокойно потеребила пальчиками складки платья, безжалостно сминая рукой дорогую материю, и тихо сказала:

- Удивлены? Я просто не знаю с чего начать...

- Начните с начала. - несколько суховато ответил Глеб.

Волков не старался показаться излишне грубым, а резкость высказывания объяснялась тем, что ему показалось, что его спутница вот-вот заплачет, а он терпеть не мог женских слез, они всегда вводили его в растерянность.

- Я хотела извиниться перед вами. У вас ведь в вашем мире остались друзья, родные, а по моей вине вы всего этого лишились. Мне жаль, что так случилось. Если бы я заранее предвидела последствия моих действий - я бы никогда так не поступила.

- Маркиза, ваши извинения приняты, но не надо говорить мне о сожалении. Может я и не разбираюсь в ваших придворных интригах, но я не полный идиот. Зачем устраивать этот спектакль? Я не в большом восторге от того, что оказался здесь, и еще меньше радости вызывает то обстоятельство, что я нахожусь в полной вашей власти, но я понимаю причину вашего поступка. У нас на Земле есть такая поговорка: "Своя рубашка ближе к телу". Думаю вы здесь не слишком от нас отличаетесь. Поэтому уверен - если бы был хоть один шанс из миллиона, что заклинание сработает как нужно, вы бы все равно им воспользовались. И это вполне понятно, когда на одной чаше весов лежит жизнь дорогого вам человека, а на другой - чужака. Впрочем, могу вас успокоить - я бы поступил точно также. Потому и отношусь с пониманием.

Эливьетта вскинулась, метнув быстрый взгляд из-под длинных, густых ресниц и произнесла спокойным тоном:

- Я только хотела принести свои извинения.

- Вы их уже принесли, и я их принял. Этого достаточно.

- Я так боялась с вами заговорить, думала, что вы во всем будете винить меня, а вы так спокойно все восприняли...

Волков ответил:

- Прошло достаточно времени, чтоб я смог смириться с произошедшим.

А, что еще тут можно сказать?

- И вы смирились?

Недоверчиво? Ух, ты, недоверчивая какая!

- Смирился, - кивнул он. - Мы - мужчины многое готовы простить красивым женщинам. Или найти оправдание их поступкам. Но, знаете, если бы вы были мужчиной - я бы дал вам в морду!

Эливьетта возмутилась:

- В морду?! У меня не морда!

Ого, какие глазащи грозные! Прелесть...

- Правильно! У вас очень красивое личико, - подтвердил Волков. - И еще: вы так прекрасны когда сердитесь!

Девушка внимательно посмотрела в лицо Волкову - не насмехается ли он. Насмешки не было, только в глубине глаз мелькали веселые искорки да в уголках губ таилась легкая улыбка. И Эливьетта непроизвольно улыбнулась в ответ.

Повисшее молчание было нарушено подошедшим Эрно Альтином:

- Маркиза, осмелюсь вам напомнить, что завтра, точнее уже сегодня, предстоит очень напряженный день.

- Да, граф, я помню и уже ухожу. Спокойной ночи, господа.

- Спокойной ночи, маркиза.

Глеб поймал себя на том, что опять неотрывно смотрит ей вслед, прикипев взглядом к плавно покачивающимся бедрам и, разве что, слюни не пускает. Пришлось напомнить себе, что Эливьетта не просто красивая девчонка с которой можно хорошо провести время, а наследница престола Фаросского герцогства. И к тому же сестра того самого Данхельта, в теле которого он находится. То есть, фактически, его сестра! Ну, по крайней мере, биологически... Так что заканчивай пялиться, подбери слюни и шагай отсюда подобру-поздорову, другую себе подыщи.

-----------------------------------------------------------------------------

*БИ-2, "Волки" (Прим. авт.)

**В. Высоцкий, "Военная песня" (Прим. авт.)

-----------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА 6

За следующую декаду Глеб успел возненавидеть дворец и большинство его посетителей.

На следующий после бала день Волкова подняли с утра пораньше и вместо привычных тренировок отправили после короткого инструктажа в зал для приемов, где его усадили в высокое кресло рядом с Эливьеттой, и он пол-дня вынужден был выслушивать идиотские прошения и важно кивать, подтверждая ее решения. Последующие дни он занимался тем же самым, все больше и больше чувствуя себя дрессированной обезьянкой. Глеб не знал в чью "светлую" голову пришла эта идея: продемонстрировать всем дееспособность выздоровевшего наследника престола, но он с радостью бы высказал этому советчику все, что о нем думает.

Вот и сейчас, Волков сидел в кресле, уныло пялясь куда-то вдаль и мысленно считая время оставшееся до конца приема. Времени оставалось еще много, и это вгоняло его в еще большую депрессию. Он почти не вслушивался в прошение, и голос очередного посетителя монотонно бубнил где-то на заднем фоне. Все силы Глеб тратил на то, чтобы не задремать под этот бубнеж.

Когда появился очередной проситель, сонливость с Волкова как рукой сняло. Он вначале не понял, чем тот привлек его внимание. Потом сообразил - необычность. Новоявленный посетитель выбивался из общей массы неторопливых, вальяжных, исполненных чувства значимости, в большинстве своем склонных к полноте столичных господ, как волк выделяется на фоне овечьего стада. Он был загорел, поджар, с выгоревшими на солнце короткими волосами, с резкими чертами лица и темным колючим взглядом. Говорил он короткими, рубленными фразами.

Посетитель коротко поведал, что отправлен в столицу с донесением от командира четырнадцатого гарнизона. По его словам выходило, что на территории подконтрольной гарнизону вырезано до последнего человека уже шесть поселений неизвестными бандами. И каждый раз убийцам удавалось уйти от возмездия. Солдат гарнизона не хватает даже на то, чтобы выслать крупный отряд для поисков банды, не ослабляя слишком сильно гарнизон, поэтому командир просит прислать дополнительные силы.

Глеб неожиданно для самого себя спросил:

- Сколько солдат в гарнизоне?

- Две сотни, Ваше Высочество.

- А численность банды?

Солдат задумался и неуверенно ответил:

- Не знаю точно, мы ни разу не успели их перехватить, Ваше Высочество, но думаю человек с пол-сотни, может больше.

Глеб заметил недовольный взгляд маркизы, но продолжил распросы:

- Тогда почему нехватает людей? Думаю, отрядить для поисков банды десятков шесть-семь солдат командир гарнизона в состоянии. Для бандитов такого количества хватит за глаза.

Волков ошибался. Услышав привычный термин "банда", он сделал неправильный вывод, решив, что речь идет о разбойниках, справиться с которыми может равное или чуть большее количество профессиональных солдат.

- Ваше Высочество, это не разбойники. Слишком профессионально действуют. Мы думаем, что это не слишком щепетильный наемный отряд или чья-то дружина. Например, солдаты маркграфа Турона.

- Маркграф - рыцарь! Пускай он бунтовщик, но он благородный человек. Сэр Турон не станет заниматься резней мирных жителей. - вмешалась в разговор Эливьетта.

Солдат криво усмехнулся, видимо он имел другое мнение по поводу благородства маркграфа:

- Ваше Высочество, он и не занимается... сам.

- Солдат, ты забываешься! - пророкотал стоящий неподалеку Виттор, сверля грозным взглядом посетителя.

- Я не привык вилять и всегда говорю прямо! - отпарировал боец. - Все уверены, что банда действует по приказу маркграфа. И банды на территориях других гарнизонов - тоже.

- Других? - уточнил Глеб.

- Да, Ваше Высочество. Седьмой, восьмой, десятый, одиннадцатый, двенадцатый и пятнадцатый гарнизоны также подверглись нападению банд. Солдаты восьмого гарнизона, приследуя нападавших, попали в засаду и потеряли шестьдесят человек. Другие гарнизоны также имеют потери. В нашем четырнадцатом с патрулирования не вернулся третий десяток второй сотни.

- Почему не доложили раньше? - резко спросил сидящий в уголке зала Эрно Альтин.

Солдат повернулся в сторону графа и ответил:

- Командир гарнизона дважды посылал доклады в столицу, сэр. И командиры остальных гарнизонов тоже.

Эливьетта метнула быстрый взгляд на Эрно. Тот чуть заметно пожал плечами.

- Разберемся. - веско проговорил граф.

Следом высказалась Эливьетта, подводя итог разговора:

- Можешь идти, солдат. Мы обсудим услышанное и вынесем решение.

Глеб, как ему и предписывала роль, важно кивнул головой, подтверждая сказанное.

Солдат коротко поклонился и вышел из зала.

В последующем после ухода солдата обсуждении, Глеб не принимал участия. Репликами обменивались в основном Эрно и Эливьетта, изредка вставлял пару слов Виттор, но к окончательному мнению так и не пришли. Эрно считал, что Турон вполне способен послать отряды для резни жителей, этим он наглядно показывает бессилие властей, держит в напряжении силы гарнизонов и подготавливает почву для вторжения. Эливьетта соглашалась с ним, что маркграф вполне способен разрабатывать планы вторжения, раз уж он поднял мятеж, но упрямо отрицала его причастность к резне мирного населения, вновь упирая в качестве доводов на его благородное происхождение. Чтобы сгладить напряжение Эрно вынужден был отступиться, но предложил все же собрать войска. Эливьетта согласилась вынести этот вопрос на Совете. Эрно кисло поморщился, он терпеть не мог большинство членов Совета, но понимал, что сейчас без их одобрения такой вопрос не решить*.

В зал заглянул Индрис.

- На сегодня прием окончен. - царственным голосом объявила Эливьетта.

Индрис понятливо кивнул и вышел. Из-за закрывшихся дверей донесся его голос:

- Господа, на сегодня прием окончен.

Глеб облегченно сполз с кресла и принялся разминать затекшие от долгого сидения суставы.

Когда Эливьетта вышла из зала, к Волкову подошел Эрно Альтин и тихо спросил:

- Маркиз, вечером вы свободны?

- Конечно. Хотите о чем-то расспросить?

- Нет. Предлагаю составить мне компанию в небольшой вечерней прогулке.

- Всегда - за.

- Вот и отлично. Я за вами зайду, маркиз.

Граф не обманул. Он зашел за Глебом когда стемнело, одетый в простую, неброскую одежду темных тонов.

Глеб не сразу понял откуда доносится тихое позвякивание, лишь когда Эрно распахнул просторный плащ, он увидел на графе длинную, вороненую кольчугу. На поясе главы Тайной Стражи вместо привычной шпаги висел изогнутый меч в потертых ножнах, а из-за голенищ сапог выглядывали рукоятки ножей. На шее графа болтался черный шарф.

Эрно оглядел Глеба, хмыкнул и сказал:

- Надень доспехи и возьми мечи, вроде бы немного научился ими пользоваться, так, что лишними не будут.

Волков удивился, но не стал устраивать расспросы. Молча натянул бахтерец и прицепил к поясу клинки.

- Плащ накинь. - посоветовал Эрно.

Глеб, недолго думая, набросил на плечи черный плащ без украшений и вышивок. Голову прикрыл широкополой шляпой.

- Идем. - коротко обронил граф.

Следом за ними отправились несущие караул орки. Глеб вопросительно указал на них глазами. Эрно отмахнулся:

- Пускай идут.

По дороге к ним присоединился Тханг, также кутавшийся в плащ. Он задорно подмигнул Глебу, привычно заняв место чуть правее и позади Волкова.

Во дворе их ждала просторная карета без всяких гербов. Глеб влез в повозку следом за Эрно и присел на мягкое, обтянутое кожей сиденье. За ним - Тханг. Трое орков-охранников забрались на запятки, а четвертый - Кранг Орм, младший вождь - устроился рядом с возницей. Кучер тронул поводья и карета покатила по мостовой, подскакивая на выбоинах.

Ехать в безрессорной повозке было не очень удобно, мягкие сиденья положения не спасали. Уцепившись руками за сиденье, чтоб не слететь на пол, Глеб спросил:

- Куда едем?

- Веселиться! - хохотнул Тханг.

Эрно отмахнулся - потом узнаешь.

Ехали довольно долго, по прикидкам Глеба минут сорок. Когда карета остановилась, Тханг вылез из повозки и закрыл дверь. Глеб успел рассмотреть только какой-то темный переулок.

- Твоя задача - никуда не лезть. Будь рядом со мной и слушай, что я говорю, хорошо?

- Может объясните подробнее?

Граф поморщился:

- Некогда объяснять. Держись рядом и все будет нормально.

Волков так ничего и не понял, но продолжать расспросы не стал. Молча кивнул и вылез из кареты.

К Эрно Альтину подтянулась два десятка людей. Но, видимо, их было больше, потому, что Глеб заметил в темноте еще нескольких и был уверен, что это далеко не все. Граф принялся раздавать указания. Люди, получив приказы, рассредоточились по ближайшим переулкам, доставая из-под широких плащей оружие: короткие мечи, кинжалы, топорики и арбалеты. Негромко заскрипели натягиваемые тетивы. Пятеро остались рядом с Эрно, Глебом и орками.

Трое подчиненных Эрно подошли к двери богатого особняка, один громко постучал в дверь, а его товарищи укрылись возле входа, прижавшись к стене.

Тханг, перебросил из-за спины длинный орочий фальчион - двуручный, тяжелый клинок расширяющийся от эфеса к острию, с закругленным концом - и хохотнул:

- Ну сейчас начнется!

Глеб не стал переспрашивать, что именно начнется. Все и так было понятно.

Из-за двери особняка что-то спросили. Стучавший ответил уверенным тоном и дверь раскрыли. Один из прятавшихся возле входа рванул отворившего дверь на себя и стукнул его эфесом короткого клинка по голове. Человек обмяк, но не упал. Его вежливо подержали и тихо положили на землю.

Троица уверенно вошла в дом. Следом за ними подтянувшись из ближайшего переулка еще четверо. Было тихо, но вскоре в доме заорали, заголосили, раздался звон оружия. По взмаху Эрно, на подмогу своим товарищам рвануло еще с десяток человек. На втором этаже распахнулись ставни и в оконном проеме мелькнул силуэт. Человек попытался выбраться из окна, он уже перенес ногу через подоконник, но тут свистнули стрелы, и неизвестный вскрикнув упал внутрь, путаясь в занавесках. Двое стрелков после удачных выстрелов принялись торопливо натягивать тетивы арбалетов, энергично работая воротами. Вторая пара арбалетчиков вскинула самострелы, держа на прицеле распахнутое окно.

Эрно огляделся по сторонам и неторопливой походкой последовал к дому. Следом за ним потянулись его сопровождающие и Глеб со своими орками.

В передней Волков споткнулся о лежащее навзничь массивное тело охранника с располосованным острым клинком лезвие и чуть не упал в натекшую лужу крови, но оказавшийся рядом Тханг поддержал его за руку. Почувствовав заминку за спиной, Эрно Альтин обернулся и, поняв причину задержки, что-то неразборчиво процедил сквозь зубы.

Со второго этажа торопливо сбежал один из служащих Тайной Стражи и, подскочив к Эрно, доложил:

- Ваша Светлость, они забаррикадировались в левом крыле здания на втором этаже.

Граф выругался, потом спросил у подчиненного:

- Сколько их?

- Человек семь-восемь, может девять. Из них четверо охранников и хозяин дома.

- Остальные?

- Слуг заперли в винном подвале, с ними несколько обезоруженных охранников. Нескольких оказавших сопротивление мы убили. Пятерых гостей захватили живыми. Пока не допрашивали.

- Где пленные?

- Наверху направо, через две двери.

Эрно отослал докладчика и что-то насвистывая стал подниматься по лестнице. Поднявшись наверх он посмотрел налево, откуда доносились крики и лязг стали, постоял с задумчивым видом некоторое время и повернул направо. Глеб зашел следом за ним в комнату и увидел пятерых связанных пленников под охраной двоих бойцов графа. Здесь же находилось несколько раненных подчиненных Эрно, которым их товарищи делали перевязки.

Граф, прищурив глаза, оглядел помятых пленнков с ног до головы, потом отвернулся от них и прошествовал к своим подчиненным.

- Потери есть?

- Только раненные, но трое из них тяжелые. - доложил один из делавших перевязки.

- Всех тяжелых погрузить в повозку и к врачу. - распорядился Эрно.

Раненных тотчас подняли на руки и осторожно понесли на выход. Граф проводил их взглядом, набычился и принялся разглядывать носки своих сапог. Потом резко развернувшись зашагал к пленным. Поставил перед ними стул, сел на него верхом, сложив на спинке руки и опустив на них подбородок, и принялся сверлить арестованных гроздным взглядом.

Один из пленников попытался сесть, но при движении крепкие путы впились в тело, и он со стоном повалился набок. Второй гордо вскинул подбородок и проговорил срывающимся, полным праведного негодования голосом:

- Граф, что все это значит?!

Эрно промолчал, продолжая их внимательно рассматривать, он даже чуть склонил голову набок, словно обнаружил что-то интересное.

- Граф, я требую объяснений! Вы знаете, кто мой отец?! Вам это даром не пройдет, я обещаю!

Глеб, оставаясь в стороне, покосился на главу Тайной Стражи, гадая какой будет его реакция.

Пленник продолжал надрываться:

- Я требую нас развязать! Немедленно!

Спокойно слушавший его вопли Альтин, вдруг резко наклонился к нему и схватил кричащего за шею. Приблизил свое лицо почти в упор к лицу пленного, вгляделся и толчком отшвырнул его от себя. После чего выпрямился на стуле и сказал:

- "Роса фей". Употребление, хранение и распространение... Десять лет каторги.

- Вы сдурели?! - выдавил из себя пленник. - Мой отец - барон Сарсмет! Он этого так не оставит.

- А мне плевать! - ответил Эрно. - Ты уже у меня в руках, мальчик, и только от меня зависит доживешь ли ты вообще до приговора. Понял?!

Пленник от неожиданности вздрогнул, но вновь попробовал возмутиться:

- Как вы смеете мне угрожать?!

Эрно горестно вздохнул, словно его грубо и несправидливо обидели, встал и нанес резкий удар носком сапога в солнечное сплетение связанного. Тот свернулся в клубок, рот его открывался, пытаясь втиснуть в легкие хоть немного воздуха, а лицо от нехватки кислорода побагровело. Остальные арестованные попробовали что-то протестующе пикнуть, но Эрно стремительно к ним обернулся и прошипел:

- Подайте еще только один звук и сильно об этом пожалеете!

Граф присел на корточки возле скрючившегося сына барона Сарсмета и нажал большим пальцем сбоку на шее. Пленник дико заорал. Эрно продолжал давить пока крики не перешли в бессвязный вой потом спросил:

- Где хранилище?

Пленник упрямо мотнул головой и ответил:

- Ищите. Это же ваша работа?!

- Найдем, обязательно найдем, - закивал Эрно. - Но с твоей помощью будет намного быстрей.

И вновь нажал на болевую точку. В этот раз он дождался когда пленник не охрипнет от воя и только потом отпустил, со словами:

- Если продолжишь запираться - выдавлю глаз! Левый... Или правый... На рудниках тебе хватит и одного глаза.

Именно эти слова, сказанные спокойным, даже равнодушным тоном, заставили пленника сломаться. С испугом глядя на змеиную улыбочку на лице Эрно, сын барона торопливо выпалил:

- В винном хранилище. Дальняя бочка в правом углу.

- Умный мальчик! - ласково улыбнулся Эрно. - Видишь как все просто? А теперь скажи мне, кто вам доставляет "Росу"?

- Не знаю.

- Да? - в голосе Эрно отчетливо звучало недоверие.

- Правда, не знаю! - отчаянно выкрикнул молодой отпрыск рода Сарсметов. - Поставщика знает только граф Гастон!

Эрно взглянул в глаза пленника и понял, что тот не врет.

- Проверьте винохранилище. - распорядился граф, поднимаясь.

Несколько подчиненных Эрно выбежали из комнаты. Кто-то спросил:

- Что будем делать с пленными?

- Пригласим у нас погостить... до суда.

Служащие Тайной Стражи расхохотались. Подняли пленных и бесцеремонно потащили на улицу, где их дожидалась повозка, готовая доставить арестантов в мрачные подземелья башни Слез - самой страшной тюрьмы фаросского герцогства.

Из винного хранилища принесли несколько запечатанных кувшинов. Эрно откупорил один из них. По комнате сразу же поплыл густой, дурманящий, немного резковатый запах, напоминающий запах цветов на весеннем лугу. Граф заткнул кувшин пробкой и произнес, обращаясь к одному из подчиненных:

- Капер, что скажешь?

- Это не просто "Роса фей". Это ее концентрат.

- Согласен. Доставь все кувшины к нам. - распорядился граф, потом спросил: - Хозяина особняка еще не взяли?

- Нет, господин. Поторопить?

- Сам схожу. Твоя задача - доставить концентрат в целости и сохранности.

Глебу вновь пришлось тащиться следом за графом Альтином, тот направился в левое крыло здания, где еще оборонялись последние преступники. Несколько раз на пути встречались безжизненные тела и кровавые пятна. Возле поворота коридора топталось несколько бойцов Тайной Стражи. Подойдя к ним, Эрно спросил:

- В чем дело бойцы? Почему задержка?

- Там в стенах бойницы, из которых они отстреливаются.

Граф заглянул за угол и резко отпрянул. В стену впился короткий, толстый арбалетный болт. Эрно подозвал Тханга. Тот тоже осторожно посмотрел.

- Есть идеи? - спросил граф.

- А то! - осклабился орк.

Он хохотнул и выскочил из-за угла, сразу же припав к полу. Над ним просвистело две стрелы. Тханг колобком откатился в сторону, а в пол, где он только что лежал, воткнулся еще один болт. Вскочив на ноги, орк бросился вперед.

- Вернись, дурак! - отчаянно крикнул Эрно Альтин, но в ответ услышал только еще один смешок, а потом раздался глухой звук удара.

Глеб кинулся вперед. Волков не представлял чем может помочь приятелю, но и смотреть со стороны как его друга убивают он не собирался. Проскочив мимо Эрно, он завернул за угол и увидел как Тханг снова набирает разбег и всем весом врезается в запертую дверь в конце коридора. На этот раз преграда не выдержала натиска и вывороченная из косяка дверь рухнула в комнату, следом за ней в помещение вкатился Тханг. Он увернулся от удара мечом и рубанул в ответ своим двуручным, массивным фальчионом. Нападающий упал, рассеченный на две половины, но на орка уже насели остальные противники.

Выхватив из ножен клинки, Глеб заорал и бросился на помощь приятелю. На входе в комнату его обогнал Кранг и с тыла налетел на окруживших Тханга врагов. Волков заскочил следом за ним, слыша позади себя рев и топот остальных орков. Протестующий крик Эрно затерялся на фоне схватки.

Глеб довольно уверенно - спасибо Тхангу за тренировки! - отразил несколько размашистых выпадов своего противника и провел контратаку, пропоров клинком опрометчиво выставленную вперед ногу врага. Тот покачнулся на мгновение опустив свое оружие и кто-то из орков снес ему голову, удачно воспользовавшись моментом.

Сзади донесся крик Эрно:

- Графа живьем брать!

- Попробуйте! - расхохотался одетый в золоченую кирасу и высокий, открытый шлем с гребнем хозяин особняка - граф Гастон - умело работая двумя мечами.

Орки срубили пятерых противников, но вынуждены были медленно отступать под напором сэра Гастона. Тот за короткое время успел ранить двоих или троих вассалов Глеба и теперь рубился сразу с двумя противниками: Тхангом и младшим вождем. Оставшиеся в живых его пособники сцепились с остальными орками. Те, помня свою главную задачу, оттащили Волкова назад и теперь, прикрытый спинами охранников, Глеб не мог протиснуться вперед, и пытался достать врагов через головы своих вассалов.

Один из орков ослабел от потери крови и пропустил вражеский выпад, кольчуга сдержала удар, но он глухо застонал сквозь стиснутые зубы и согнулся от боли, прижав руку к ребрам. Ободренный успехом противник торжествующе заорал и взмахнул мечом, целясь в опрометчиво подставленную, склоненную шею. Клинок со свистом рассек воздух и с лязгом встретился с вовремя подставленным мечом Глеба. Последовал целый каскад ударов и Волков вынужден был податься назад под этим отчаянным натиском.

- Живьем! - вновь выкрикнул из-за спины Эрно.

Глеб продолжал пятиться, с трудом отражая умелые атаки опытного воина. Не смотря на каждодневные изматывающие тренировки, он все еще сильно уступал в искусстве владения мечом умелым бойцам, таким как его нынешний противник. Волков уже прощался с жизнью, он интуитивно чувствовал, что следующий выпад будет последним, когда ему на помощь пришел Грох Ур, успевший справиться со своим противником. Орк, прекрасно знавший разницу между боем и дуэлью, не стал предупреждать о нападении, а просто воткнул свой меч в спину атаковавшего Глеба воина, еще и повернул для надежности, выпустив кровавый фонтан.

- Спасибо. - хрипло выдохнул из себя Глеб.

- Это наша обязанность. - строго ответил Грох и поспешил на помощь Тхангу и Крангу, продолжавших рубиться с графом Гастоном.

Двое израненных орков наскоро перетянули свои раны и устало опустились у стены. Глеб посмотрел в сторону Гастона, где хозяин особняка, демонстрируя выдающуюся выучку, продолжал успешно отбиваться уже от троих противников, но вмешаться не рискнул, трезво оценивая свои возможности и поспешил на помощь к раненным. Волков потянулся к выпавшей из руки раненного полотняной ленте, когда кто-то из служащих Тайной Стражи отодвинул его в сторону, достал из висящей через плечо кожаной сумы банку с желтоватой мазью и, склонившись над окровавленным орком, произнес:

- Прошу прощения, маркиз, но думаю у меня получится лучше.

Глеб не стал возражать и отошел в сторону, чтоб не мешать. Он по себе знал, как раздражает в таких случаях, когда кто-то стоит над душой.

Звон клинков стих. Волков обернулся. Граф Гастон жадно глотал воздух, пользуясь передышкой, но не расслаблялся и продолжать внимательно следить за перемещениями противников. Из небольшого пореза над бровью капала кровь, заливая глаз, и он, время от времени, встряхивал головой. Орки, не спуская с него глаз, оттянулись назад, доспехи их были посечены. На скуле Тханга лиловел огромный кровоподтек - пропустил удар эфесом. Грох отшвырнул измочаленный щит и тот, ударившись об пол, развалился на две части. Кранг морщился от боли при каждом вздохе, он прозевал удар, и хоть доспехи с честью выдержали испытание, пара-тройка ребер наверняка треснуло.

- Бросай оружие! - заорали пробившиеся вперед подчиненные Эрно, окружив хозяина особняка плотным кольцом.

Тот презрительно плюнул им под ноги и, криво усмехнувшись ответил:

- Я так привык к своему оружию, что просто не в силах с ним расстаться.

Волков догадывался после обыска, что местная "Роса фей" - что-то типа земных наркотиков. Как к наркоторговцу, Глеб испытывал к графу Гастону презрение с налетом брезгливости, но его смелость перед лицом превосходящих сил противника вызывала уважение.

- Сдавайтесь граф! - предложил Эрно, скрываясь за спинами подчиненных. - Ваша вина доказана. Мы нашли в вашем особняке "Росу".

- Обыск незаконен! - ответил Гастон. - Где представители Совета или члены правящего дома, в присутствии которых должен был проводиться обыск? Нет! А значит - нет и доказательств. Думаете этот бандитский налет вам сойдет с рук?! Завтра! Завтра же все столичные дворяне выразят вам протест и потребуют у наследников престола вашей отставки!

- Потребуют?! - выдохнул Эрно Альтин сквозь плотно стиснутые зубы. - У правителей не требуют! У правителей только просят! А если требуют, то это уже бунт!

Граф Гастон побледнел: обвинение в подстрекательстве к бунту - намного более тяжкое обвинение, чем торговля "Росой"! В таких случаях глава Тайной Стражи может действовать и не ставя Совет в известность. А он, только что, своими необдуманными словами дал Эрно в руки дополнительные козыри. И подчиненные графа Альтина с радостью поддержат своего начальника и подтвердят все услышанное, чтобы убедиться в этом - достаточно на них посмотреть. Свора псов!

- Бунт - это только ваши домыслы. Никто в это не поверит. А "Роса"... Я заявлю, что вы ее подбросили! И кому поверит Совет? Вам?! Может быть... А может - и нет. Где свидетели?

- Данхельт, маркиз Фаросс, вас устроит в качестве свидетелся? - торжествующе осведомился Эрно, указав в сторону Волкова.

Свидетель?! Теперь Глеб понял: для чего он понадобился графу Альтину.

Гастон посмотрел в сторону Волкова и, всмотревшись в затененног широкими полями шляпы лицо, узнал в вооруженном двумя глебами воине фаросского маркиза.

Сквозь строй своих подчиненных проскользнул Эрно Альтин, воспользовавшись минутной растерянностью графа Гастона.. Он больше не стал повторять свои призывы, хищным движением преодолев разделявшее их с хозяином особняка расстояние. Гастон подавил минутную слабость и атаковал приближающегося командира Тайной Стражи сразу двумя мечами, но Эрно, не смотря на свой преклонный возраст, гибко извернулся, пропуская отточенную, жаждущую кровь сталь мимо себя, и хлеско ударил кончиками пальцев по глазам противника. Тот дико взвыл, из покрасневших глаз потоком хлынули слезы. Граф Альтин, продолжая движение рукой, согнутым локтем ударил преступника в висок. Гастон покачнулся, глаза его закатились, он выпустил из разжавшихся пальцев рукояти клинков и тяжело рухнул на пол.

- Вяжите. - скомандовал Эрно, отступив назад и сложив свои руки на груди.

Стражники гурьбой кинулись к поверженному противнику, на ходу доставая веревки. Через минуту крепко спутанный Гастон покинул свой особняк, находясь в бессознательном состоянии.

Глеб подошел к стоящему в сторонку Эрно Альтину и тихо спросил:

- Могли бы и сразу сказать, что я нужен в качестве свидетеля, чтобы обеспечить легитимность ареста.

- Легитимность?

- Законность.

Эрно кивнул, показав, что понял значение непонятного слова и повторил:

- Легитимность... Красиво звучит. Надо запомнить.

- И все же, граф? Почему не сказали сразу, что от меня требуется?

Эрно хитро прищурился:

- Подумайте сами.

Глеб задумался, вспомнил выкрики и угрозы графа Гастона и медленно ответил:

- Мне кажется... вам был нужен не просто свидетель... - граф Альтин закивал. - Думаю вы используете случившееся, чтоб обеспечить мою лояльность... Вы ведь по-прежнему мне не доверяете? - Эрно согласился с ним, и Волков продолжил: - Насколько я понял из выкриков этого наркоторговца, многие столичные дворяне не слишком-то обрадуются его аресту... Свой как-никак... Будут и недовольные вами... и мной... Открыто они выступить не осмелятся, но будут теперь поддерживать Эливьетту в качестве наследницы престола. А вам того и надо! Ведь если я попытаюсь занять престол, чего вы все еще опасаетесь, то опору в среде столичного дворянства я не найду, а значит и не смогу занять престол, так?

В качестве ответа Эрно чуть склонил голову и легонько приложил пару раз ладонь левой руки к правой, словно аплодируя собеседнику. Вдруг, безжизненно валявшийся неподалеку преступник вскочил на ноги и, подлетев к беседующим, нанес быстрый удар кинжалом, целясь Глебу в грудь. От неожиданности Волков не успел ничего предпринять и только растерянно смотрел как тонкое, остро отточенное лезвие кинжала приближается к нему. Орки-охранники, увидев нападаещего, отчаянно заорали и кинулись на подмогу, но... не успевали, опаздывали. Им хватило бы пары секунд, чтоб прикрыть собой сюзерена, но этих секунд им никто не собирался давать!

Перед Глебом промелькнула размытая тень и кинжал нападающего, прорвав звенья кольчуги, вонзился в грудь... Эрно?! Старый граф каким-то образом успел проскочить мимо Волкова и прикрыть его своим телом. Не смотря на засевший меж ребер стилет Эрно Альтин устаял на ногах и нанес ответный удар. Его кулак ударил в горло нападавшего, с хрустом смяв гортань, а подоспевшие к этому моменту орки изрубили врага на куски.

Граф сделал несколько шагов назад и оперся спиной о стену.

- Зачем? - растерянно спросил его Глеб.

- Так надо. - ответил устало улыбнувшись граф.

Эрно взялся за рукоять торчащего из груди кинжала и медленно потянул. Узкое, окровавленное лезвие медленно выскользнуло из раны. Граф отбросил кинжал в сторону и прижал к ране шелковый платок сразу же окрасившийся в ярко-алый цвет. На виске Эрно Альтина бешено забилась жилки, черты лица заострились, темные, живые глаза показались странно большими на фоне побледневшей до сероватого оттенка коже. Пропихнув платок через разорванные кольца железной рубахи под кольчугу, граф сделал несколько неуверенных шагов, оторвавшись от стены. Глеб попытался его поддержать, подставив плечо и сказал:

- Вам лучше лечь, Эрно.

- Может еще глаза закрыть и руки скрестить?! - язвительно осведомился начальник Тайной Стражи. - Нет, уж! Лучше помоги... те спуститься по лестнице.

Тханг подхватил графа с другой стороны, и они совместными усилиями спустили Эрно по лестнице. Его подчиненный, выполнявший в отряде обязанности врача, тащился следом за ними, сжимая в руках полотно для перевязки, и жалобным голосом умолял графа позволить себя осмотреть. Эрно устало отмахнулся от него, потребовав не отвлекать его своим нытьем.

Графа осторожно усадили в повозку, стоящую напротив входа в особняк. Он придержал Глеба за рукав и сказал:

- Отправляйтесь во дворец, больше вам здесь делать нечего. - после чего скомандовал кучеру: - В башню Слез.

Карета загрохотала деревянными колесами по булыжной мостовой. Глеб проводил взглядом увозящую раненного графа повозку, потом забрался во вторую карету и, вместе со своей охраной, поехал во дворец. Оставалось надеяться, что Эрно выживет.

Когда карета остановилась, Эрно с трудом разлепил потяжелевшие веки и, открыв дверцу, попытался выбраться из кареты. Тотчас десяток рук подхватили раненного графа и бережно занесли на высокое крыльцо массивной четырехугольной башни, прозванной жителями башней Слез. Здесь была официальная резиденция Тайной Стражи.

- Господин?! - поспешил навстречу повисшему на плечах подчиненных графу Капер.

Эрно поднял голову и спросил:

- Улики и задержанных доставили в целости?

Капер остановился, словно на полном ходу врезался в невидимую стену:

- Господин, вы же не хотите устраивать допрос в таком состоянии?!

- Вам нужно врача, господин. - поддержал Капера один из служащих Тайной Стражи.

Эрно раздраженно отмахнулся:

- Я сам в состоянии решать, что мне нужно. Сейчас я хочу посетить казематы.

- Но...

- Молчать!!! - резко выкрикнул Эрно и вновь уронил голову, вспышка гнева отняла у него последние силы.

Подчиненные графа переглянулись, но больше возражать не осмелились и повели, почти понесли, Эрно к ведущей на подвальные этажи башни лестнице.

- Все свободны. - сказал Эрно, когда добрался до казематного этажа.

Он устало присел на лавку у входа и, откинув голову назад, прикрыл глаза. Подчиненые потоптались возле графа, но вынуждены были последовать его приказу.

Оставшись в одиночестве, Эрно встал и медленно двинулся по длинному коридору, упрямо переставляя ватные, непослушные ноги и придерживаясь рукой за стену. Впереди послышался быстрый топот, и навстречу графу выкатился низкорослый, но широкоплечий человечек, напоминающей пропорциями своей фигуры комод. Его маленькие глазки из-под густых, лохматых бровей как буравчики впились в побледневшее лицо Эрно. Он сразу отметил и закушенную губу, и тонкую струйку пота на скуле графа, и его неуверенную, качающуюся походку. Потом скользнул взглядом по груди, заметив окровавленный платок торчащий из прорехи кольчуги и подрагивающие заляпанные кровью пальцы. Он всплеснул руками и с дрожью в голосе спросил:

- Что с вами случилось, граф?

- Свел близкое знакомство с одним остро отточенным предметом, Ольден. - ответил Эрно. - Так, что теперь мне требуется твоя помощь.

- Конечно-конечно, граф! Все, что в моих силах!

Граф Альтин облокотился на стену и спросил:

- Приговоренные к смертной казни в камерах есть?

Ольден грустно вздохнул и, закатив горестно глаза, ответил:

- Всего четверо, граф. Главарь банды, что промышляла грабежом на дорогах в окрестности столицы. Его помощник. Какой-то мелкий дворянчик задушивший подружку в припадке ревности. И еще работорговец, промышлявший кражей детей в деревнях.

Эрно задумался:

- Так, главарь банды... Нет, главаря трогать не будем! Устроим для него казнь на площади - столичные жители так любят развлечения, не будем им портить праздник. Кто еще?.. Работорговец? Нет, слишком просто. Терпеть не могу эту мразь! Посадим его на кол! Помощник главаря?.. А что у нас он у нас делает?! Зачем его притащили? Вздернули бы его на ближайшем дереве и дело с концом!

- Так это, господин. Зол на него народец-то, - начал пояснять Ольден. - Тот еще душегубец! Не просто резал, а все с выдумкой, неторопясь. И до девок того... охотник большой был. Да, все норовил ссильничать тех, что помоложе. А у него елдище-то чуть не с руку! Поразворочает все внутрях своим удом, вот девки и не выдерживали, не одна живой не ушла.

Эрно скривился:

- Гнилая кровь! Тоже на кол. Да пускай потолще подберут, чтоб помучился подольше. А дворянчик как к нам попал? Что откупиться не смог?

- Так он ведь не простую девку придушил. Тоже благородных кровей была.

Граф удивленно присвистнул:

- Вот везунчик! И как его довезти смогли, неужто родичи девицы до него не добрались. Ладно, пускай будет дворянчик. В какой он камере.

- В седьмой, господин. - ответил Ольден и поспешил по коридору.

Подойдя к седьмой камере, тюремщик снял с пояса тяжелую связку ключей, отыскал тот, на котором была выбита цифра "семь" и, отворив дверь, проговорил:

- Проходите, граф.

Эрно вошел в камеру и плотно прикрыл за собой дверь. В полумраке он разглядел дощатые нары и сидевшую на них фигуру в изрядно замызганных и оборванных тряпках в которых с трудом угадывали детали когда-то весьма богатого наряда. Заключенный уныло взглянул на вошедшего в камеру графа и равнодушно отвел взгляд - раньше он с начальником Тайной Стражи не встречался и не мог знать кто к нему пожаловал.

Эрно неуверенными шагами прошагал по камере и опустил одну руку на плечо заключенного, второй рукой граф оперся о край нар. Заключенный недоуменно поднял взгляд и тряхнул плечом, но сбросить руку графа Альтина ему не удалось.

- В чем дело?! - возмущенно вскричал осужденный и осекся с испугом глядя на графа.

Из-под тонких, бескровных губ графа скользнули длинные, белоснежные клыки, а глаза приобрели красноватый оттенок. С силой, какую сложно было ожидать от израненного графа, Эрно рванул осужденного к себе и, запрокинув жертве голову, впился острыми клыками в трепещущее горло.

- Будь ты проклят! - прохрипел дворянин.

Но разве могло проклятие жертвы остановить древнего вампира, многие сотни лет возглавлявшего Тайную Службу Фаросского герцогства?!

Осушив жертву до последней капли, Эрно оторвался от горла осужденного и сыто рыгнул, благовоспитанно прикрыв рот ладонью. Достал из поясной сумы чистый платок и промокнул губы. Потом бросил на раскинувшуюся на нарах, обескровленную фигуру равнодушный взгляд и проговорил:

- Я проклят свыше восьмисот лет.

И вышел из камеры уверенной, упругой походкой полного сил человека, словно и не было тяжелой раны.

----------------------------------------------------------------------------

*В решении большинства важных вопросов наследники престола не могут действовать без одобрения Совета. Также они не могут никого исключать из его состава. Возможность принимать самостоятельные решения наследник фаросского престола получает только после коронации. (Прим. авт.)

-----------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА 7

Глеб был сильно удивлен, когда на следующий день его посетил абсолютно здоровый граф Альтин. Он некоторое время пялился на вошедшего гостя и только потом проговорил удивленным голосом:

- Как ваше здоровье, граф?

Удобно раскинувшись в широком кресле и вытянув перед собой ноги, Эрно ответил ленивым тоном:

- Благодарю, маркиз, прекрасно.

Глеб внимательно осмотрел фигуру гостя. Граф выглядел так, словно и не было вчера тяжелого ранения.

- Удивительно! - совершенно искренне сказал Волков.

- Жизнь вообще полна чудес. - философским тоном произнес Эрно и сразу же переключился на деловой лад: - Помните вчерашнего солдата, прибывшего с донесением от командира четырнадцатого гарнизона? - Глеб кивнул. - Так вот, Совет сегодня с утра обсудил сложившееся положение... Было высказано много разных мнений, но здравый смысл все же победил. Принято решение отправить в те края часть столичного ополчения, дружины некоторых дворян, нанять обретающиеся в столице вольные отряды... К ним уже послали вербовщиков. - тут Эрно хитро прищурился и спросил: - Думаешь к чему я тебе это рассказываю?

Волков пожал плечами:

- Не знаю.

- А к тому... - тут Эрно оборвал себя на полуслове и предложил: - Пошли в главный зал. Сейчас Эли сделает заявление и ты все узнаешь.

- Устроил тут тайны Мадридского двора! - фыркнул Глеб. - Мог бы все сразу сказать.

Граф расхохотался:

- Так неинтересно.

Глебу, снедаемому любопытством, больше ничего не оставалось, как по-быстрому привести себя в порядок и отправиться в главный зал следом за посмеивающимся над его терзаниями графу.

В главном зале было людно, почти все столичные дворяне посчитали своим долгом прибыть на это собрание. Глеб прошествовал сквозь толпу к тронному возвышению и уверенно опустился на кресло рядом с Эливьеттой. Окинув взглядом собрание, Волков заметил много неприязненных взглядов. Как Эрно и предполагал: столичное благородное общество без радости встретило сообщение об аресте графа Гастона. Большинство взглядов бросалось в сторону привычно устроившегося в уголке начальника Тайной Стражи, но и Глеб не был обойден вниманием. Об его участии во вчерашнем аресте было уже известно. Особенно неприязненные взгляды бросала кучка дворян, приходившихся арестованному за распространение "Росы фей" графу родственниками. Волков пересчитал их и вынужден был констатировать, что обзавелся довольно многочисленными врагами. Неудивительно, что при такой мощной поддержке при дворе граф Гастон чувствовал себя практически неуязвимым.

Эливьетта встала с кресла - Глеб также вынужден был подняться, - и торжественным тоном сказала:

- Сержант четырнадцатого гарнизона Нант по прозвищу Книжник, подойдите.

Из задних рядов протолкался прибывший с донесением солдат и отвесил неуклюжий поклон.

Эливьетта чуть улыбнулась и продолжила:

- Сегодня на Совете было вынесено решение отправить в помощь гарнизонам войска: два принятых на временную службу вольных отрядов наемников, шестую часть столичного ополчения, добровольные отряды дворян и пол-сотни гвардейских стрелков. Кроме того к армии присоединятся дружины нугарских дворян - при этих словах кто-то презрительно фыркнул, выражая свое низкое мнение относительно боеспособности мелких, полуразорившихся нугарских владетелей, - вестники к нугарцам уже отправлены, и солдаты шестого гарнизона, он как раз будет на пути движения войска. Армию возглавит... - Эливьетта сделала паузу, подогревая интерес публики, и объявила: - Мой брат Данхельт Тормахилласт-Амиресса Фаррос!

Когда до Глеба дошла суть заявления, он едва не уронил от удивления челюсть на пол. Волков чувствовал себя как после нокаута и остаток торжественного объявления доносился до него, как сквозь вату.

Эливьетта закончила свою речь и плавно опустилась в кресло. Глеб плюхнулся на сиденье, словно получил удар под коленки.

Дворяне начались расходиться, оживленно обмениваясь мнениями. Хмурые родственники графа Гастона, которым не позволили подать на сегодняшнем заседании ходатайство о смягчении участи арестованного, монолитной кучкой в молчании покинули собрание.

- К-какое войско? - выдавил из себя Глеб, не прельщенный возможность возглавить незнакомый отряд.

- Маркиз, спокойнее, - не поворачивая головы в его сторону, ответила Эливьетта. - Благородный человек должен уметь держать себя в руках в любой неожиданной ситуации.

- Поздравляю. - подошел к тронному возвышению Виттор, сверкая улыбкой до ушей.

- Спасибо. - ответил Глеб таким тоном, каким обычно говорят: "идите к черту".

- Ну и как тебе сюрприз?! - весело осведомился Эрно Альтин.

Глеб смерил его подозрительным взглядом и честно ответил:

- Отвратительно!

- Ну-ну, не стоит огорчаться. Радоваться надо. Многие дворяне мечтали бы получить это назначение.

- Вот и пускай бы получали!

- Нет, армию должен возглавить представитель правящего рода. В данном случае - ты. Сам посуди: не Эливьетту же было отправлять в поход! - сказал граф.

- Эрно, ты же умный человек?! Согласись, я не могу командовать незнакомым войском. Я вообще таким количеством людей никогда не командовал, я всего лишь обычный сержант российской армии. Командовал отделением, по вашему - десятком солдат. Десятком! А мне вручают несколько сотен. Что я с ними буду делать? Я не знаю вашей тактики, не знаю насколько хорошо обучены солдаты, не знаю их командиров...

- Тебе необязательно все это знать. Тебе даже не надо вмешиваться в командование - сотники сами справяться со своими обязанностями. Ты - символ!

Глеб буркнул:

- Символ бездарного командования!

Их перепалку прервала Эливьетта, постучав по подлокотнику кресла:

- Господа, вопрос уже решен.

Глеб с трудом сдержал рвущиеся с языка ругательства и, поняв, что дальнейший спор бесполезен, встал с кресла и спросил:

- Когда выступление?

- Сегодня.

Глеб, каждый раз при встрече с Эливьеттой, испытывал чувство восхищения и желание защитить девушку от все опасностей. Но сейчас самым большим желанием было - хоть он ни разу за всю свою жизнь не поднял руку ни на одну женщину - взять ее за шиворот и хорошенько встряхнуть эту... эту самодовольную куклу, чтобы скрытые в красивой головке мозги хоть немного заработали. Словно прочитав его мысли, Эливьетта гневно сверкнула на него глазами, раздувая тонкие ноздри.

Глеб взглянул в прекрасное даже в гневе личико и резко развернувшись на пятках, размашистым шагом вышел из зала, бросив напоследок:

- Хрен с вами! Упрямые как стадо баранов!

Из-за спины донесся срывающийся голосок Эливьетты:

- Маркиз! Извольте вернутся назад, я еще не закончила.

Глеб не стал возвращаться. Он чувствовал, что если задержиться в зале еще хоть на пару минут, то ссоры избежать не получиться.

- Не изволю! - заявил он, захлопнув за собой дверь.

В своих покоях он обнаружил Тханга, разложившего на кровати вызолоченый латный доспех.

- Что это?!

- Ваши латы.

- Я знаю, но зачем ты их принес?

Тханг пояснил:

- Чтобы ты их одел.

- Лучше бахтерец.

- Возьмешь его с собой, но выезд из города ты должен совершить в этих.

Глеб взглянул на серьезного орка и проглотил возражения, принявшись надевать непривычный доспех. Облачившись в латы, он затянул ремешок рыцарского шлема с поднятым забралом. Укрепил на поясе свои мечи. Сложил доспехи, которые использовал на тренировках и с которыми почти сроднился за это время в заплечный мешок. Сунул туда же несколько рубашек и брюк, свернутый в скатку плащ и остальные необходимые в походе предметы.

- Что с едой?

- Запасы сложили в отдельную повозку. - ответил Тханг и подал ему плотно набитый монетами мешочек, пояснив: - На всякий случай. Если не хватит - возьмешь у походного казначея.

- У кого?

Орк усмехнулся:

- Не бери в голову, когда понадобиться я тебе его укажу.

Глеб удивился:

- Ты тоже собрался?

- А как же! Я же твой телохранитель. Кто еще за тобой присмотрит. - потом добавил: - Остальные орки тоже собираются.

- Что, все?

- Ага, - подтвердил Тханг. - Остаются только двое раненных. И еще: к нам присоединится человек двадцать дворцовых стражников - Виттор расщедрился. Он сказал, что орков слишком мало для надежной охраны.

Волков взвалил мешок на плечо, но Тханг отобрал ношу, заявив, что не дело благородному маркизу таскать на себе мешки, когда поблизости имеются верные слуги. Глеб смерил "верного слугу" взглядом, хмыкнул, но протестовать не стал.

Во дворе конюхи подвели к нему мощного коня снежно-белой масти. Глеб взобрался в седло, стараясь сохранить уверенный вид. За прошедшее время он взял у Виттора несколько уроков верховой езды и надеялся, что теперь хоть позорно не выпадет из седла, на глазах сотен людей. Рядом на гнедого жеребца со злющими глазами взлетел Тханг. Из казарм высыпали одетые по боевому орки и дворцовые стражники. Быстро разобрали приведенных коней и пристроились следом за Волковым. Среди них Глеб заметил и бывшего на аудиенции сержанта Нанта и еще пару его сослуживцев, одетых в схожие доспехи. Высыпавшая из дворца челядь разразилась ликующими криками. Глеб помахал им рукой, заставил непослушные губы растянуться в улыбке и тронул поводья.

Выезжая со двора, Волков оглянулся и увидел на третьем этаже фигурку Эливьетты, помахавшую ему рукой. Злость на маркизу сразу куда-то испарилась и он махнул в ответ.

Прорвавшись через заполненные народом в ярких, праздничных нарядах центральные улицы, Глеб миновал площадь на которой на кольях корчились двое преступников. Взглянув на них, Волков проглотил подкативший к горлу комок и торопливо отвернулся, пришпорив коня. Прошептал себе под нос:

- Дикари!

К конной процессии присоединялись по ходу движения рыцари в кольчугах и панцирях, укрытые гербовыми плащами. Головы дворян прикрывали открытые, либо с подвижными забралами сфероконические шлемы с бармицей, украшенные яркими разноцветными перьями, и закрытые, похожие на ведра с прорезью для глаз и дырочками для дыхания топхельмы. В руках рыцари сжимали толстые, длинные копья - лэнсы, направив острия вверх и уперев нижнюю часть копья в стремя. Каждого рыцаря сопровождали двое оруженосцев, почти не уступавших сюзеренам в вооружении, и по нескольку конных воинов, одетых попроще: в кольчуги и ватные гамбезоны поверх них.

Вооружение было очень разнообразным - не было единого образца. Каждый дворянин сам снаряжал свою дружину в меру своих доходов, да и опытные дружинники старались вооружиться привычным оружием. У некоторых солдат за спиной висели арбалеты. Кто-то отдавал предпочтение тяжелым боевым топорам, кто-то подвесил к седлу шипастую булаву. Некоторые прихватили с собой кистени - массивные шары с шипами, присоединенные к рукоятке длинными цепями. Другие вооружались только мечами, но и разнообразие мечей было велико: фальчионы, глебы, полуторные бастарды, длинные двуручники, узкие похожие на шпаги и множество других.

Обернувшись, Волков оглядел присоединившиеся отряды и поморщился - разнообразно вооруженные всадники, по его мнению, имели весьма отдаленное сходство с армией и больше напоминали ополчение. Впрочем, когда к отряду присоединилось городское ополчение, он вынужден был взять свои слова назад, по крайней мере, они выглядели умелыми бойцами. Ополчение же выглядело неорганизованной толпой мужиков, которых наскоро загнали в строй и вручили оружие, даже не объяснив как им пользоваться. Ужас!

Глеб наклонился к Тхангу и тихо поинтересовался:

- Какой с них толк?

Тханг пожал плечами и пренебрежительно с оттенком превосходства профессионального бойца ответил:

- Никакого. Их задача выйти на поле боя и выполнить команду... одну.

Волков тупенько спросил:

- Почему одну?

- До второй не доживут. - сказал Тханг и расхохотался. Отсмеявшись, пояснил причину своего веселья: - Ты задаешь очень странные вопросы, всем известно, что от ополчения на поле боя нет никакого толка. Один профессионал справится с десятком этих недотеп.

Глеб задумался. Он не мог понять: зачем в таком случае брать с собой ополчение. А если учесть, что, судя по словам Тханга, шансы выжить у ополченцев исчезающе малы, то откуда берутся желающие - дураков давно должны были всех перебить. Об этом он и спросил, услышав в ответ короткое пояснение:

- Льготы.

- Что-что? - Глебу показалось, что он ослышался.

Тханг повторил:

- Льготы. Каждому записавшемуся в ополчение положены льготы.

- Ну и нахрена они мертвецу?!

Орк снова расхохотался:

- Думаешь ополчение часто учавствует в боях? Последний раз столичное ополчение принимало участие в сражении лет сто назад. Теперь понимаешь сколько желающих записаться в ополчение? Льготы есть, а забот никаких!

- То есть, вот им сейчас немного неповезло.

- Ага. Немного.

Глеб вновь обернулся и покачал головой:

- И вот это называется армией!

Волков был прав. Из семи сотен человек армией можно было назвать только его охрану и дворянские дружины, то есть всего около полутора сотен человек, даже меньше.

За городом к войску присоединилось пол-сотни гвардейских стрелков: крепких, загорелых парней, занимавшихся ловлей банд в окрестностях столицы. Все стрелки были одеты в одинаковые черные кожаные куртки с гербами Фаросского герцогства из-под которых посверкивали кольчуги. Одинаковые сфероконические шлемы на головах и однотипное вооружение: короткие мечи - глебы на поясах и длинные луки за спиной.

Командир стрелков подскакал к Волкову, возглавляющему войсковую колонну и представившись попросил разрешения занять место в строю. Глеб разрешение дал, и стрелки дисциплинированно пристроились к колонне.

Следом за стрелками к вышедшей из города армии присоединились два отряда наемников, одни в сине-красных, другие в желто-черных одеждах, численностью по сто пятьдесят и двести бойцов. Командиры наемников поставили свои отряды следом за дворянскими дружинниками, перед толпой ополченцев и прислали Глебу вестовых.

До вечера, они успели пройти, по прикидкам Глеба, почти двадцать километров или почти столько же фаросских верст*. Когда вдали, выделяясь на фоне вечернего неба, появилось очертание огороженного невысокой каменной стеной городка, дворянские дружины сломали строй и, пришпорив лошадей, поскакали к поселению, обогнав неторопливо тащившуюся по дороге войсковую колонну. Наемники проводили их завистливыми взглядами, кто-то выругался, кто-то посетовал, что дворяне опять займут самые лучшие места, но скованные железной дисциплиной не решились покинуть строй без приказов командиров, а командиры такого приказа не отдавали.

Когда они въехали в небольшой городок, Глеб сполз с седла и пошел пешком, держа коня в поводу и стараясь не морщиться от боли в отбитой долгой ездой заднице.

Сзади послышались команды, офицеры распределяли солдат на постой поотрядно, отделяя по ходу движения небольшие группки бойцов и отправляя в ближайшие дома. Возможные возражения хозяев не учитывались, считалось, что они обязаны принять на постой солдат, обеспечив их как минимум крышей над головой. Таким образом, отряд таял по мере продвижения к центру города и вскоре с Глебом остались только охранники и гвардейские стрелки.

На пути стали попадаться дома, во дворах которых отдыхали солдаты рыцарских дружин раньше других подоспевших к городу. Дверь таверны, над которой был вывешен флаг с гербом, означавший, что здесь расположился благородный господин со своей дружиной, распахнулась и на улицу выбрался пошатываясь солдат в одной рубахе, прижимая к себе откупоренный кувшин и распространяя вокруг запах дешевого вина.

Глеб поморщился. В свое время он отслужил в российской армии и понимал, что солдат - тоже человек и ему иногда требуется расслабиться, но нормы приличия они соблюдали и никогда не позволяли себе нагло расхаживать перед офицерами в таком виде. И уж тем более не позволяли себе нажираться до невменяемого состояния в боевой обстановке.

Солдат тупо пялился на приближающийся отряд, сделал несколько шагов на заплетающихся ногах и почти повис на коновязи, едва не выронив кувшин.

- Иик! - выдохнул он.

Глеб огляделся по сторонам и увидел возле трактира наполовину врытую в землю широкую деревянную бадью, наполненную водой. Он обернулся к своему сопровождению и заметил седоусого ветерана с нашивками сержанта. Лицо солдата показалось Волкову знакомым и после небольшого насилия над памятью он вспомнил, что этот ветеран был среди тех, кто присутствовал вечером после бала в казарме и слушал земные песни в исполнении Глеба. Кажется, солдат плакал во время исполнения.

- Как тебя зовут, сержант? - спросил Волков, подозвав ветерана.

- Капль, господин. Сержант Капль.

- Видишь это непотребство, Капль?

Сержант посмотрел на что - точнее на кого, - указывает Волков.

- Да, господин.

- Бросьте эту пьянь в воду, пускай протрезвеет. - распорядился Волков и отвернулся.

- Будет сделано, господин! - с энтузиазмом отозвался старый служака и махнул рукой своим подчиненным.

К пьянице подскочили четверо солдат, крепко ухватили за руки и ноги - как он ни отбивался! - и, раскачав, бросили в бадью. Размахивая руками и ногами, и при этом громко вопя, пьяница описал красивую параболу и с шумным плеском погрузился в бадью. Вода плеснула во все стороны и раздался новый крик.

- Не захлебнется? - обеспокоенно спросил Глеб.

- Нет, - успокоил сержант. - Такие не тонут. Да, сами взгляните, командир, вон лезет.

Глеб обернулся и увидел мокрую фигурку, перевалившую через бортик бадьи.

На крик из трактира вылетели собутыльники насильно подвергнутого водным процедурам дружинника.

- Я - баронет** Огден. Что тут происходит? - громко спросил молодой дворянин, выступив вперед.

Волков взглянул на багровое от выпитого вина лицо молодого дворянина и сказал:

- Приведите себя в порядок, баронет. И своих людей тоже.

- Что?! - вырвался возмущенный крик у рыцаря.

Возможно, выпитое вино помутило баронету Огдену рассудок, и он просто не понял с кем разговаривает. Возможно, считал, что в управление его дружиной не может вмешиваться и наследник престола. Но, так или иначе, сдержать свое недовольство баронет не смог... или не захотел. Волков, являясь лишь номинальным главой похода, тем не менее, отступать тоже не собирался, он считал, что солдаты должны быть солдатами, а не упившимися до скотского состояния человекообразными созданиями.

- Баронет...

Тханг тронул Волкова за плечо. Глеб обернулся и орк указал глазами вверх по улице. Там двигалась навстречу Глебу целая процессия богато одетых людей.

- Градоначальник. - шепнул Тханг в качестве пояснения.

Волков вновь обернулся к баронету Огдену и, глядя ему в глаза, отчеканил:

- Баронет, у вас есть час, чтоб привести своих людей в порядок, - после чего использовал типичную для российской армии фразу, словно вновь вернулся в те времена, когда он был сержантом и заместителем командира разведвзвода. - Вопросы есть?! Вопросов нет. Исполняйте.

После этих слов развернулся, словно не сомневаясь, что возражений от баронета больше не последует - возражений действительно не последовало, ошарашенный этим натиском Огден так и остался стоять столбом, глядя ему в след, - и размашисто зашагал навстречу градоначальнику.

Городской голова еще издали рассыпался в любезностях:

- Ваше Высочество, для нас такая честь, такая честь, принимать вас в нашем городе. Разрешите представиться - Ларье Риц, - подскочив к Глебу, он подхватил его под локоть и повлек за собой. - Ваше Высочество, узнав, что вы прибываете в наш небольшой, но славный город, я приказал слугам приготовить для вас лучшую комнату в моем доме. Вы же окажете мне честь и остановитесь на постой именно у меня? А еще лучшие люди города, - при этих словах "лучшие люди", составлявшие свиту градоначальника, закивали. - Решили сегодня дать бал в вашу честь, Ваше Высочество...

Глеб представил, как он вновь вынужден будет бродить по огромному залу, делая умный вид, вести пространные беседы, в душе умирая от скуки, отбивать натиск местных красоток, готовых с радостным визгом запрыгнуть в постель наследника престола... якобы наследника... и ему стало плохо.

- Только не это! - в ужасе прошептал он.

При этих словах градоначальник даже притормозил, задумчиво пожевал губами, но потом его лицо озарилось улыбкой, и он умело перестроился на новый лад.

- Да-да, понимаю. Долгая дорога и все такое... - Ларье сделал замысловатый жест рукой. - Хотите отдохнуть, Ваше Высочество?

- Да. - с радостью ухватился Глеб за подсказку.

- Как угодно Вашему Высочеству, но надеюсь против ужина вы возражать не будете? Число приглашенных, конечно, придется ограничить, но...

- Только попроще, без изысков.

Ларье Риц был в шоке! Ему показалось, что он ослышался:

- П-попроще?! В-ваше В-высочество, как можно! Что обо мне подумают люди?! Неужели я не способен оказать наследнику престола должный прием?!

Глеб попытался утешить расстоенного градоначальника:

- Ларье, мы же сейчас находимся в походе. Какие тут изыски?

Градоначальник кивнул с видом мученика:

- Как вам угодно, Ваше Высочество. Прошу следовать за мной.

- А мои солдаты?

Лурье оглядел сопровождение Волкова:

- Ваше Высочество, не оскорбляйте меня, конечно, о них позаботятся.

Глеб последовал к дому градоначальника, увлекаемый под руку предупредительным господином Лурье. Он надеялся, что ужин действительно окажется скромным и - что самое главное! - не слишком долгим. Больше всего Волков мечтал сейчас о кровати на которую можно упасть и не шевелиться, чтоб унять ноющие ягодичные мышцы.

Сэр Горик, владелец небогатого, а если сказать откровенно, то бедного поместья Або, совершал привычный ежедневный обход своей небольшой усадьбы, хозяйским взглядом отмечая не бездельничают ли работники, когда во двор замка въехали пропыленные, угрюмые всадники в гвардейской форме. Если можно, конечно, назвать замком невысокую приземистую башню и пристроенные к ней четырехугольником хозяйственные и жилые постройки. Впрочем, здесь в центральных районах герцогства в крепких стенах небыло особой нужды. Да и кому могут понадобиться жалкие бесплодные клочки земли, розданные местным рыцарям? В свое время ни один из баронов не пожелал взваливать на себя эту ношу, поэтому герцог и роздал небольшие поместья безземельным рыцарям - те были рады и таким владениям.

Рад был и далекий предок Горика. И пускай сам Горик, случалось, завидовал более удачливым феодалам, утешал себя тем, что лучше иметь небогатое поместье, чем не иметь его вовсе. Конечно, доходы Або не позволяют ни содержать большую дружину, ни приличный штат слуг, ни заиметь каменные палаты в столице, но жить можно. А если подвернется случай взять богатую добычу - вообще хорошо.

Один из всадников наклонился в седле и о чем-то негромко спросил ближайшего обитателя поместья. Тот с поклоном указал в сторону Горика и всадники направили коней в сторону владельца поместья. Молоденький гвардеец с нашивкой десятника и золотыми шпорами, указывающими на дворянское происхождение, подъехал к Горику почти вплотную и отвесив небрежный поклон сказал:

- Гвардии десятник Варон.

Горику не понравился ни насмешливый тон десятника, ни его пренебрежительный взгляд скользнувший по простой повседневной одежде владельца поместья, которую не наденет ни один столичный дворянин, но он сдержал эмоции и сухо отрекомендовался в ответ:

- Сэр Горик, владелец поместья Або. Что привело вас в мои скромные владения?

Конечно, Горик догадывался о причине визита, но правила - есть правила. Попутно, он не удержался от маленькой мести за пренебрежение, нарочно пропустив в обращении к гвардейцу слово "сэр".

Если юношу и задело такое обращение, то он ни чем этого не показал - сказывалась, не смотря на молодость, столичная закалка - голос его был ровным:

- Вам предписывается в течение суток прибыть в полном вооружении в Нугару вместе со своими людьми и дождаться прибытия военного отряда. Доложившись командиру, поступите под его командование.

- Цель?

- Узнаете у командира отряда. Если он, конечно, сочтет нужным делиться с вами информацией. - все же нанес ответный укол гвардеец.

- Десятник, - голос Горика посуровел. - Я интересуюсь не ради праздного интереса. Должен же я знать сколько брать с собой припасов.

- Возьмите на пару дней - этого вполне хватит. Дальше встанете со своими людьми на довольствие у командира отряда.

- Кто командир?

- Данхельт Тормахилласт-Амиресса, маркиз Фаросс.

Молодой наследник престола - не самая лучшая кандидатура, Горик предпочел бы более опытного военоначальника, но все же лучше он, чем напыщенные, спесивые отпрыски столичных дворян, те только и умеют, что надувать щеки да высокомерно поглядывать по сторонам.

- Остановитесь на отдых? - спросил Горик.

Десятник ответил отрицательно, пояснив, что ему нужно передать столичные распоряжения и другим нугарским дворянам.

- Принесите гостям вина! - отдал распоряжение слугам рыцарь, а вышедшему из башни сыну, привлеченному поднявшейся суматохой, сказал: - Скажи Шепету, чтоб поднимал солдат. И пусть мне соберут мне припасы в дорогу.

- Отец?! - в голосе сына Горика звучала смесь удивления и возмущения. - Ты решил отправиться в поход сам? А как же я?

- А у тебя молодая жена, неделю назад свадьбу сыграли, - отрезал пожилой рыцарь. - И ты мой последний оставшийся в живых наследник. Хочешь, чтоб наш род прервался? Так что и не мечтай о походе!.. Пока не подаришь мне, как минимум, пару внуков... Можно больше. А за меня не беспокойся, я пока еще уверенно сижу в седле.

Пока Горик препирался с сыном, слуги принесли всадникам вина. Утолив жажду, гвардейцы поблагодарили хозяев и отправились к следующему рыцарю.

Горик отправился в свою комнату и снял со стены доспехи и оружие. Торопливо скинул пропахшую потом одежду и одел неброскую, удобную одежду темных тонов. Натянул высокие кожаные сапоги. Застегнул пуговицы стеганого поддоспешника, поверх которого привычной тяжестью легла длинная, вороненая кольчуга - верная спутница сэра Горика на протяжении многих лет - неоднократно чиненая, без украшений, но удобная и надежная. Следом рыцарь надел кожаный доспех, застегнув застежки. На голову водрузил округлый шлем с широкими полями. Застегнул на талии широкий боевой пояс с заклепками. Слева привесил длинный рыцарский меч, а справа боевой топор с клинообразным лезвием, которым так удобно проламывать стальные панцири и шлемы. Узкий кинжал-мизерикордию Горик не жаловал, предпочитал более универсальный нож. Один, более длинный и широкий нож, он прицепил рядом с топором, второй - сунул за голенище сапога. Побросал в седельную суму сменную пару одежды, взвалил ее на плечо и, погромыхивая снаряжением, покинул башню.

Сам оседлал своего боевого коня, не доверяя эту работу слугам, приторочил сзади к седлу принесенный мешок с припасами, закрепил сбоку треугольный, вытянутый к низу щит с гербом. Обнял на прощание сына и невестку, чувствуя как предательски защипало в глазах, а зрение затуманило влагой, и тяжеловесно взобрался в седло.

- Отец, будь осторожен.

- Не бойся, - ободряюще улыбнулся пожилой рыцарь сыну, прижимающему к себе жену. - Я еще у внуков на свадьбе погуляю.

Впервые, собираясь в поход, рыцарь чувствовал странную неуверенность, словно само сердце подсказывало ветерану, что нынешний поход таит в себе большие неприятности. Но, предчувствия - предчувствиями, а ни один из нугарских рыцарей еще никогда не нарушил полученный приказ. Нугарцы всегда оставались верными слугами престола. И Горик не собирался становиться предателем. Отбросив неуверенность, он решительно дал шпоры коню. Следом поскакала его немногочисленная дружина, состоящая всего из четырех человек: Шепета - ровесника Горика и трех молодых парней - вчерашних крестьян, прельщенных военной службой.

Каменистая, покрытая чахлой растительностью равнина была почти безлюдной, лишь изредка на пути попадались низкорослые крестьянские лошадки тащившие поскрипывающие телеги. Возницы, завидев рыцаря в сопровождении вооруженных бойцов торопливо кланялись и распрямлялись со взохом облегчения, когда всадники, не задерживаясь, проносились мимо.

Слева на холме показались приземистые строения усадьбы сэра Алвина - ближайшего соседа Горика. Из ворот усадьбы выезжали вооруженные всадники и, заметив конный отряд, замахали руками. Горик ответил на приветствие и придержал коня. Вскоре его догнал Алвин - краснолицый, полнотелый здоровяк в поцарапанной кирасе - в сопровождении такого же небольшого отряда. Шлем Алвин зацепил за переднюю луку седла и слабый ветерок шевелил на непокрытой голове русые волосы.

- Хэй, Горик, - поприветствовал он старого рыцаря, перебрасывая с руки на руку тяжелый шестопер. - И ты в поход, старина?

- Как видишь, - ответил Горик и усмехнулся. - А ты еще больше располнел с нашей последней встречи. Где твои доспехи, проел небось?

- Не налазят заразы. И времени, чтоб их заново подогнать нет, - признался Алвин и постучал кулаком по кирасе, отозвавшейся глухим звоном. - Вот, видишь, кое-как нашел подходящий размер.

Горик хохотнул. Алвин оглянулся на солдат и, наклонившись к нему, спросил, понизив голос:

- Не нравиться мне вся эта затея.

Горик насторожился:

- А что не так?

- Да прискакали, взбаламутили, даже времени толком на сборы не оставили. Неужели заранее нельзя было объявить о походе. И куда идем неизвестно. Попомни мои слова, сунут нас опять в какую-нибудь задницу и выбирайтесь как хотите!

- Кто командует-то знаешь? Данхельт Фаросс!

Алвин присвистнул:

- Во дела! То-то я смотрю ты сына с собой не взял.

- Женился он у меня недавно, сам же на свадьбе гулял. Да и маркиз не так плох, как командир. Все лучше, чем какой-нибудь столичный болван.

- Молод он больно, - пояснил свои опасения Алвин. - Командовать толком не умеет, опыта нет. Как бы не наворотил дел.

Горик возразил:

- Ну это ты брось! Не один же он всем заправляет. Помогут, подскажут.

- Ага, с дружками своими столичными. Они пожалуй наподсказывают.

- Не трави душу.

Горик раздраженно пришпорил коня и понесся вперед, оставив Алвина далеко позади. Он весь отдался быстрой скачке, словно надеясь, что бьющий в лицо ветер не только охладит разгоряченное лицо, но и выдует из головы тоскливые, черные мысли. Рыцарь взлетел на пригорок и осадил коня, внизу привольно раскинулась шумная, суетливая Нугара. Горик заметил под стенами города конный отряд, но не смог разглядеть герб сеньора на таком расстоянии, впрочем, он не сомневался, что это тоже кто-то из местных дворян. Рядом остановился Алвин и спросил:

- Куда так рванул-то? - не дождавшись ответа, он проследил за взглядом Горика и уверенно сказал: - Сувор. Я его с любого расстояния узнаю.

- Все же есть в походе и приятные стороны - можно встретиться со старыми друзьями. - подколол его Горик.

Алвин не согласился:

- Я и без похода мог с ними встретиться!

- Ладно, заканчивай ныть! - оборвал его Горик. - Сходим в поход, захватим богатую добычу и заживем как люди.

- Чтож ты тогда невесел?

- Ты тоску нагнал. Поехали, не вечно же здесь стоять.

Спустившись к городским воротам, они беспрепятственно миновали длинную вереницу телег и въехали в Нугару. Покрутившись по улицам, они обнаружили во дворе одной таверны лошадей, укрытых попонами с гербами Сувора, и не сговариваясь, одновременно натянули поводья. Подбежавший мальчишка принял у них поводья и повел коней во двор. Горик и Алвин, в сопровождении своих дружин, вошли в трактир. Из-за дальнего стола их приветствовали радостным ревом, вздымая вверх кружки с вином.

- Сувор! - закричал Алвин и заключил поднявшегося из-за стола рыцаря в объятия.

Они некоторое время груздно топтались как медведи, обхватив друг друга руками. Когда они расцепились, немного помятый Сувор, не успев отдышаться, попал в объятия Горика.

Когда с приветствиями было покончено, Сувор приглашающе махнул рукой:

- Садитесь, други.

Алвин сразу же сел и придвинул к себе кувшин с вином, а Горик, показав на заставленный кувшинами стол, хитро прищурился и сказал:

- Что за пьянка - мы же в походе.

Сувор скопировал его прищур и ответил:

- Поход начнется после того, как мы присоединимся к войску.

- Уел, признаю.

Они сдвинули кружки за успешный поход. До прибытия отправленного из столицы войска оставалось около трех дней.

В Нугаре к армии Волкова присоединились отряды местных дворян. Войско разрослось до тысячи двухсот с лишним человек, из которых половину составляли профессиональные солдаты. Армия, ускоренным маршем, проходя за день по двадцать-двадцать пять верст - можно было и быстрее, но движение сильно тормозили пешие ополченцы - двигалась к месту дислокации шестого гарнизона. Предполагалось пополнить его солдатами войско и ударить вдоль границы с мятежным маркграфством, методично уничтожая по ходу движения все расплодившиеся вблизи границы, как грибы после дождя, банды. А уж потом можно было заняться и самим туронским маркграфством, преподать такой урок, чтоб ближайшие несколько сотен лет никто и подумать о мятеже не смел. Но, штабные предполагают, а Бог располагает. Планам этим не суждено было сбыться...

- Седьмой день тащимся, далеко еще? - спросил Глеб.

За прошедшие дни он попривык к жесткому, кожаному седлу, но нельзя сказать, что верховая езда стала приносить ему удовольствие.

Ответил сержант Нант из четырнадцатого гарнизона, знакомый с местностью:

- Таким темпом еще дня три-четыре, господин.

Первоначально, сержант при каждом обращении вставлял "Ваше Высочество", по Волкову вскоре осточертело постоянное титулование, и он запретил использовать это обращение, предложив Нанту брать пример с охраны использующей обращения "маркиз" и "господин".

- Да уж, темп! На тачке за день доехать можно.

- Господин?

- Забудь. - отмахнулся Глеб, он не собирался устраивать краткие курсы по ликвидации неграмотности и читать, глотая поднятую сотнями копыт и сапогов ополченцев пыль, лекции по устройству двигателей внутреннего сгорания.

Волков направил коня к обочине дороги, доставая из седельной сумку фляжку. Остановив недовольно фыркнувшего и запрядовшего ушами коня, он вынул пробку и попытался приложиться к фляге, но помешал нижний край неподвижной полумаски. Чертыхнувшись, Глеб потянулся рукой к ремешку и, расстегнув его, снял шлем. Свой - хорошей ковки, но без украшений и позолоты, - шлем, тот, который постоянно использовал на тренировках, сменив на него парадный, вызолоченый шлем на второй день пути. И не только шлем! Золоченые, с выгравированным драконом латы, в которых он выехал из столицы, тряслись где-то в обозе, а тело было укрыто привычным бахтерцом. Теперь Волков совсем не походил на наследника престола, больше напоминая удачливого наемника, ценящего в первую очередь не красоту доспехов, а удобство и надежность. Конь под Глебом переступил с ноги на ногу и Волков чуть не расплескал содержимое фляги. Выругавшись, он дернул поводья, показывая закапризничавшему коню, кто здесь хозяин, поднес горлышко фляги к пересохшим губам и глотнул нагревшийся, но удивительно вкусный, натуральный, без всяких ароматизаторов и прочей химии, сидр. Рядом остановились, окружив его стеной, телохранители, зыркая подозрительными взглядами вокруг. Утолив жажду, Глеб хотел вытереть рот рукавом, но взглянув на грязную, запыленную, пропитанную потом ткань, передумал, побрезговал и воспользовался чистым шелковым платком.

Мимо их сгрудившейся на обочине группы, проехали столичные дворяне в блестящих на солнце латных доспехах. Плавно покачивались в такт поступи коней длинные, направленные в небо копья и пышные султаны на шлемах, длинные плащи из дорогого шелка, атласа и бархата привлекали внимание буйством красок и переливами золотого и серебряного шитья, ниспадали вниз, укрывая коней до репицы хвоста. На эфесах рыцарских мечей сверкали драгоценные камни, обшитые дорогой кожей ножны украшены золотыми и серебряными заклепками. Большинство рыцарей были молоды, являясь младшими представителями благородных семейств, и представляли военный поход, чем-то вроде развлекательной прогулки. Их лица светились молодецким задором и бесшабашным весельем. Из строя, то и дело, доносились шуточки сомнительного содержания, заключались разнообразные пари, бились об заклад кто больше повергнет противников, хвастались оружием и доспехами, обсуждали прелести столичных дам, уверенные, что гордые, неприступные красотки капитулируют перед вернувшимися с победоносной войны с богатыми трофеями, овеянными славой молодыми виконтами и баронетами.

Следующие вслед за ними нугарские дворяне были, наоборот, собраны и предельно серьезны. Нугарцы не могли похвастаться блеском и шиком, выкованных лучшими мастерами, лат. Одежды их не выделялись яркостью красок, кони их заметно уступали скакунам амельцев, а сами они терялись на фоне молодых красавцев. Но их простенькие, неоднократно чиненые кольчуги, кирасы и кожаные латы сидели на владельцах словно вторая кожа. Каждый рыцарь, помимо обязательного меча, прихватил с собой еще боевой топор, шипастую булаву или кистень на стальной цепочке. Молодежь в рядах нугарских дворян практически отсутствовала, основную массу составляли опытные рыцари в самом расцвете сил, с обветренными лицами расчерченными тонкой паутинкой шрамов и морщин, с волосами припорошенными сединой. Ветераны! Ядро армии! Неоднократно смотревшие в глаза смерти бойцы.

Глеб отсалютовал проезжавшим нугарцам поднятой рукой. Именно эти ветераны, не смотря на внешний лоск столичных дворян, вызывали у Волкова искреннее уважение. В отличие от амельцев, большую часть времени тративших на дворцовые интриги и различные увеселения, нугарцы всем своим видом показывали, что настоящий рыцарь - это прежде всего воин, профессиональный боец, выделяющийся среди простых солдат, как выделяется волк в своре собак.

Бодро прошагала, не сломав в пути строй, вооруженная копьями и алебардами, тяжелая наемная пехота в пластинчатых доспехах, закругленных сверху шлемах с Т-образными прорезями, напоминающими шлемы греческих гоплитов и дающими лучший обзор чем глухие ведрообразные топхельмы рыцарей, и красно-синих одеждах единого образца.

За ними двигались легковооруженные наемники в кольчугах и открытых округлых шлемах с полями: лучники и копейщики, в черно-желтых одеждах - цветах своего отряда. Сбалансированный отряд, хороший в обороне, а не стесняющие бойцов доспехи придают отряду мобильность, что очень важно в бою.

Капитаны отрядов, верхом на лошадях, возглавляли отрядные колонны.

За наемниками неорганизованной толпой тащились столичные ополченцы. Усталые, покрытые пылью с ног до головы, они уныло ковыляли, не реагируя на окрики командиров, пытавшихся создать хоть какое-то подобие строя. Заржавленные наконечники копий то и дело цеплялись друг за друга. Грязные, залатанные ватные гамбезоны, в которые было одето большинство ополченцев, давно пора было выбросить. Легкий ветерок лениво шевелил влажные, потемневшие от пота волосы. Немногочисленные счастливые обладатели кольчуг в основном являлись сотниками и подсотниками ополчения.

Вместе с ополченцами катились деревянные повозки с припасами. Вдалеке маячили конные стрелки: человек двадцать. Остальные гвардейские лучники двигались в передовом дозоре.

Внезапно послышался свист и вслед за ним, в голове колонны, раздались громкие проклятья и крики боли, перекрываемые диким ржанием лошадей. Глеб привстал на стременах, вглядываясь вперед и пытаясь понять, что там произошло. Рядом с его лицом просвистела стрела, зацепив его по носу оперением.

- С лошадей!

Орки и дворцовые стражники спрыгнули с конец и обнажили оружие, сбив плотный строй, и загородились большими овальными щитами, неплохо, куда лучше треугольных рыцарских щитов, защищающих от летящих стрел. Волков единственный остался в седле, замешкавшись с выполнением команды, и представлял собой отличную мишень. Один из орков - молодой Уфшарх Орм - подпрыгнул и, вцепившись в Глеба, рванул его к себе. В спину орка ударило четыре стрелы: две отлетели, сломавшись о пластины доспехов, но две другие нашли уязвимые места и пронзили живую плоть. Уфшарх застонал, но не разжал хватку и сдернул Глеба с коня.

Волков упал на землю неуклюже, боком, едва не отбив себе все внутренности. Его бесцеремонно вздернули на ноги и запихнули в середину строя, плотно зажав со всех сторон телами. Заполучив стрелу в круп, конь Волкова завизжал, встал на дыбы, молотя в воздухе передними ногами с тяжелыми шипастыми подковами. Шлем, который Глеб повесил на переднюю луку седла, свалился и покатился по земле. Орки отшатнулись, уворачиваясь от мелькающих в воздухе копыт. Конь взвизгнул и стрелой рванул вперед, не разбирая дороги, врезался в толпу ополченцев и, смяв не успевших отскочить в сторону, и поскакал по дороге, взбрыкивая задом.

- Господин...

Глеб вывернул шею и взглянул на обратившегося. Младший вождь Кранг протянул ему подобранный шлем.

- Спасибо. - поблагодарил Волков, торопливо нахлобучил на голову свой шлем и затянул подбородочный ремень.

Засада была устроена мастерски. Укрытия для стрелков были устроены заблаговременно, а значит - противнку был заранее известен маршрут войска.

Оперенный дождь хлестал по растянувшейся в движении колонне с обеих сторон. Львиная доля стрел пришлась на всадников с голове колонны и, хотя дорогие доспехи амельцев отлично противостояли стальному дождю, то одна, то другая стрела находила лазейку. Падали и брыкались раненные кони, ослабевшие от потери крови всадники выпадали из седел и обезумевшие от боли лошади месили их тяжелыми копытами. Для молодых отпрысков благородных столичных семейств развернувшаяся бойня была шоком! Видя как сотоварищи летят на землю и не зная, что предпринять, они потеряли голову и общей кучей поскакали по дороге. Промахнуться по такой огромной мишени не смог бы и самый неумелый лучник. Стрелы били им в спины, они падали один за другим, и на дороге образовался завал из окровавленных лошадиных и человечих тел.

Первыми правильно сообразили нугарские ветераны. Не слыша команд, они принялись действовать самостоятельно. Разумно действовать. Часть дворян предпочла покинуть седла и прикрылась щитами и лошадиными телами. Другие решили положиться на удачу и, пригнувшись к лошадиным гривам, пришпорили скакунов, врассыпную рванув навстречу летящим стрелам.

Послышались резкие, отрывистые команды и из зарослей по обеим сторонам дороги поднялись копейщики. Они сбили плотный строй и направили острия копий на приближающихся всадников. Нугарцы не стали осаживать лошадей, как рассчитывали командиры нападавших, вместо этого они подстегнули коней и вломились в ряды противника. Некоторым удалось перескочить возникшую преграду и они, оказавшись в гуще врагов, принялись бешено махать оружием, рубя всех вокруг и устраивая настоящие просеки в рядах копейщиков. Менее везучие успели соскочить со своих пронзенных копьями скакунов и пешими налетели на солдат. Окруженные врагами со всех сторон они падали от трусливых ударов в спину, но перед смертью каждый нугарский рыцарь успевал отправить на тот свет не менее десятка противников. И враг не выдержал! Дрогнул перед горсткой рыцарей!

Быстрый, резкий в движениях Сувор из Тампля сумел уберечь своего коня и, преодолев сопротивление деморализованных отчаянным натиском нугарцев, вражеских копейщиков, влетел в густые заросли и принялся охотиться за укрывавшимися там лучниками. Над зарослями взлетел многоголосый крик ужаса уничтожаемых, озверевшим от крови, но не утратившим в боевом безумии мастерства рыцарем, стрелков. Вслед за Сувором в зарослях скрылось еще четверо нугарцев и поток летящих стрел сразу поредел - сложно заставить себя расстреливать беззащитных, растерянных людей на дороге, когда поблизости рыщут жестокие убийцы с окровавленными мечами!

Сэр Горик, торопясь вслед за другом, не уследил за своим конем и верный скакун, которому вогнали в брюхо два копья, завалился на бок. Рыцарь успел соскочить, но поскользнулся на располосованных останках врагов и выронил меч. Враги кинулись на обезоруженного дворянина со всех сторон, но опытный ветеран сам является оружием. Первого молодца старый рыцарь встретил мощным ударом кулака в тяжелой, обшитой железными пластинами перчатке и свернул нападающему челюсть. Пока тот крутился волчком, загораживая дорогу своим сослуживцам, Горик воспользовался секундным замешательством противников и следующему неприятелю располосовал горло выхваченным ножом. Метнул клинок в третьего. Четвертому расколол шлем, вместе с его содержимым, остроклювым боевым топором. Подхватил с земли щит и сам врубился в толпу врагов, раздавая удары направо и налево. К нему на подмогу прорвался Шепет - единственный уцелевший к тому моменту дружинник Або. Ободренный подмогой Горик с удвоенной силой заработал топором...

Грузный Алвин Лир, похожий на вставшего на дыбы медведя, потерял в пылу сражения шлем и его лицо и волосы были покрыты бурыми пятнами крови. Он ударом шестопера размозжил голову очередному противнику и рукавом смахнул с лица брызги крови, но лишь размазал их. Брошеный в спину топор отскочил от кирасы, оставив на ней узкий разруб, а самого Алвина силой удара швырнуло вперед. Он по инерции пробежал несколько шагов, врезался в оказавшегося на пути копейщика и вместе с ним покатился по земле. Вцепившись могучим, толстыми ручищами в шлем врага, он свернул одним рывком упавшему противнику шею. Шестопер, закрепленный петлей на запястье не пришлось искать, вскочив на ноги, Алвин перехватил его за рукоять, но вновь полетел на землю, заполучив удар древком копья по ногам. На него сверху навалилось с десяток врагов, но могучий рыцарь продолжал бороться, покалечив четверых голыми руками...

Сэр Хьюго Циммель молнией носился между копейщиков, внося опустошение в их ряды. Он отбросил щит и рубился двумя руками: длинным мечом - в правой, булавой - в левой. Даже когда его приняли на четыре копья, он дико рыча продолжал рваться вперед и несколько раз взмахнул оружием. Каждый взмах уносил одну жизнь! Когда он рухнул на землю и выпустил из рук оружие, враги долго рубили его мертвое тело, мстя за пережитый страх...

Возможно фаросской армии и удалось бы вырвать победу у врага, будь нугарских рыцарей раза в три больше. Или если бы их атаку поддержали остальные отряды.

Но легковооруженный наемный отряд был смят испуганными ополченцами, а красно-синие тяжелые пехотинцы, попытались выстроить оборонительный строй, что оказалось ошибкой. Смяв нугарских солдат, копейщики восстановили свои ряды и отправили на подмогу стрелкам часть солдат, уничтожив последних прорвавшихся бойцов, вдоволь порезвившихся в рядах лучников беззащитных в прямом столкновении. После чего, пришедшие в себя стрелки, обрушили на строй наемников поток стрел. Некоторое время тяжелые пехотинцы держали оборону, но, не выдержав ливня оперенных посланцев смерти, смешали ряды и стали легкой добычей для копейщиков в плотном строю, издали переколовших последних наемников.

Телохранители Глеба, закрыв его своими телами, попытались отойти к основным силам, но не сумели прорваться через мечущихся, ошалевших от внезапного нападения, ополченцев. После чего сбили плотный строй щитов и, как и нугарские дворяне, двинулись на летящие стрелы. Потеряв под обстрелом семерых бойцов, они столкнулись с копейщиками и были вынуждены отступить перед частоколом стальных наконечников. Но для спасения маркиза требовалось прорвать вражеский строй!

- Щит! - заорал Кранг, отступив в третий ряд.

Четверо его соплеменников подхватили с четырех сторон щит. Кранг ловко вскочил на него, и орки дружно вскинули щит вверх, оттолкнувшись ногами младший вождь пролетел над первыми рядами копейщиков. Гибко увернулся от направленного в грудь копья и всем весом рухнул на головы вражеских солдат, сразу же принявшись рубить ближайших противников тяжелым двуручным фальчионом. Его примеру последовали другие. Один из орков напоролся на высставленные копья, но остальные благополучно преодолели препятствие и волчками крутились в рядах врагов. Копейщики растерялись и этого времени оркам хватило, чтоб пробить брешь в строю.

Оставшиеся с Глебом телохранители сразу же воспользовались удачным моментом и железным кулаком ворвались в толпу врагов.

- Дави! - взревел бешено Тханг, отшвыривая копейщиков с дороги.

- Дави! - подхватили сержанты Капль и Нант, упираясь плечами в щиты и подавая солдатам личный пример.

Солдаты навалились на щиты, продавливая строй противника. Шаг за шагом они продвигались вперед. Орки поодиночке, по двое, по трое прорывались к ним и вливались в строй. Устилая путь телами врагов, охрана Волкова постепенно приближалась к зарослям. Но врагов было много, очень много и продвижение замедлялось с каждым пройденным метром, пока не остановилось совсем.

- Дави!

Трещали под градом ударов щиты. Звенели доспехи, лопались звенья кольчуг. Хлестала кровь...

- Дави! - понукали солдат командиры. - Сильней дави! Еще!

Телохранители Волкова выкладывались из последних сил, но враг стоял. Тяжелое копье с силой ударило в потрескавшися щит, и щит раскололся. Зазубренный наконечник разорвал кольца кольчуги и погрузился в живот бойца. Орк захрипел, изо рта потянулась темная струйка крови, он выронил оружие и, собрав в кулак последние силы, метнул свое непослушное тело вперед, всем весом навалившись на выставленные копья. Следом за погибшим бойцом, телом проложившим соратникам дорогу, рванули остальные и прорвались вперед еще на несколько метров, но их вновь остановили.

- Не пройдем! - отчаянно закричал сержант Капль, бешено работая мечом.

Старый седоусый ветеран до сих пор крепко стоял на ногах, в отличие от большинства более молодых, здоровых, но менее опытных солдат, и уверенно отражал все вражеские наскоки.

- Прорвемся! - хрипло отозвался Тханг, сокрушая каждым ударом двуручного фальчиона по врагу.

Трое окровавленных орков вырвались из строя и врубились в ряды врагов. Копейщики закололи их копьями, но орки успели перед смертью немало потрепать строй неприятеля, и их сотоварищи, ударившие следом, прорвали последний заслон на пути к свободе. Теряя бойцов, орки своими жизнями платили за свободу Глеба, спасшего их от постыдного бесчестья рабской жизни. И они не считали плату завышенной! Ведь, что стоит для настоящего воина жизнь по сравнению с честью!

Свитнула, рассекая воздух, брошенная умелой рукой булава и стальным набалдашником ударила в грудь Гроха. Что-то хрустнуло: то ли пластины доспеха, то ли ребра орка. Сипло выдохнув выбитый из легких воздух, боец рухнул навзничь, неудачно ударившись затыльником шлема о подвернувшийся камень.

Из кустов выскочили спешенные рыцари туронского маркграфа и обрушили на горстку упорных бойцов град всевозможных метательных предметов.

Охрана Волкова выстояла! Выбежавших навстречу рыцарей было раза в два больше, но у фаросских бойцов еще оставались небольшие шансы на успех. Они плотнее сбили строй и двинулись на врага, собираясь снести последнюю преграду на пути к свободе, но все изменил брошеный из кустов топор. Совершив в воздухе несколько оборотов, топор врезался в шлем Волкова, отправив его в нокаут...

Сэр Наль с горсткой рыцарей сидел в засаде, когда град стрел обрушился на беспечных врагов. Доверенный помощник туронского маркграфа, внимательно наблюдал из засады за развернувшейся бойней, намереваясь атаковать только в случае крайней необходимости. Наблюдал как был выкошен весь головной отряд фаросских всадников в богато украшенных доспехах. Радовался, глядя как ополченцы в панике затоптали, разорвали порядки выстроивавшегося отряда наемников. Заволновался, когда нугарцы с яростью обреченных ударили влево от дороги, сметая со своего пути туронских копейщиков. Стиснул зубы, когда несколько прорвавшихся рыцарей внесли опустошение в ряды лучников, но не слишком обеспокоился - знал, что их остановят, ведь на той стороне дороги также укрылся рыцарский отряд. Отряд сэра Прово, опытного и умелого командира.

Наль облегченно вздохнул, когда было подавлено сопротивление последних нугарских дворян, а занявший оборону отряд красно-синих наемников истыкали издали стрелами и объявил, обернувшись к своему отряду:

- Победа!

Тем большее удивление вызвали у него крики ужаса со стороны копейщиков. Он раздраженно обернулся и увидел горстку безумцев, с упорством обреченных штурмовавших порядки копейщиков. Маленький отряд глубоко врубился в ряды туронских солдат и неудержимо рвался вперед, оставляя за собой груды тел.

Сэр Наль оторопел: откуда такое упорство? Нет, при виде безнадежной атаки нугарцев он не удивился - другого Наль от них и не ожидал. Эти нищие рыцари всегда сражаются до последнего, но наемники - сэр Наль принял сражающийся отряд за наемников из-за их вооружения - к чему им продолжать безнадежный бой? Полученные деньги они уже отработали, заплатив за золото своей кровью - не пора ли подумать о сдаче в плен?

- Почему эти глупцы не сдадутся, сэр? - озвучил один из рыцарей его мысли. - Ведь всем уже понятно, что бой фароссцами проигран. Нам бы не помешали такие бойцы!

- Да уж! - согласился с ним Наль и закричал: - Нет, вы только посмотрите, что они делают!

Часть наемников выскочила из строя, когда отряд был остановлен копейщиками, и своими телами проложили остальным дорогу.

- Безумие! - высказался кто-то за спиной Наля.

- Это безумие слишком дорого нам обходиться. - отозвался командир отряда.

Видя, как маленький отряд прорывает последний заслон на своем пути, Наль был вынужден вывести им на встречу своих рыцарей. Выслужив личной храбростью дворянство, Наль больше не собирался понапрасну рисковать своей жизнью и благоразумно не лез в первые ряды. Но хоть он и стал осторожнее с годами - мастерства не утратил! Что и доказал запустив во врагов булаву. Железная болванка ударила в грудь высокого, широкоплечего бойца, размахивающего тяжелым двуручником, и сбила его с ног.

- Великолепный бросок, сэр! - неприминул кто-то из подчиненных вовремя прогнуться перед начальством.

Наль гордо подбоченился.

Многие последовали примеру командира, и в сторону маленького отряда полетели булавы, топоры и шестоперы. Но те тоже были не лыком шиты - моментально сплотили ряды и ринулись на встречу рыцарям, собираясь навязать ближний бой. Туронские рыцари не сомневались в своей победе - два с половиной десятка усталых, израненных наемников против сорока рыцарей - но и не собирались за зря рисковать и продолжали осыпать приближающегося противника градом метательных предметов.

Когда до столкновения двух отрядов оставались считанные секунды, и большинство рыцарей потащило из ножен мечи, в рядах наемников возникло замешательство, они остановились и засуетились.

- Может предложить им сдаться? - спросил кто-то.

Наль подумал и решил попробовать. Он откашлялся и прокричал:

- Сдавайтесь! Бой все равно проигран! Жизнь гарантирую! А тем, кто перейдет на нашу сторону, еще и хорошо заплатим! Такие воины нам нужны!

Он увидел, как наемники подняли кого-то с земли, взвалив на плечи, и продолжили движение, ускоряясь с каждым шагом. Один из них выкрикнул на бегу:

- Засунь свою плату себе в задницу!

Наемники захохотали и столкнулись с рыцарями. Туронцы отступили на пару шагов, под их отчаянным натиском, но ни один не дрогнул. Воины с обеих сторон кромсали друг друга, рыча как дикие звери - никто не хотел уступать. Туронские рыцари превосходили противника числом, они не были измотаны долгим боем, и проиграть в такой выигрышной ситуации для них было величайшим позором. Орки и стражники рвались вперед, они хотели любой ценой вывести из ловушки наследника престола.

Ряды бойцов таяли с обоих сторон. Глядя как один за другим падают его рыцари - и что с того, что потери противника не меньше! - Наль топнул ногой, загребая землю как ретивый конь, и покосился на замершую рядом с ним шестерку бойцов, не зная стоит ли послать в кровавую мясорубку свой последний резерв. Он видел, что стоящих на ногах врагов становиться все меньше и меньше: два десятка.., полтора.., десяток.. Всего десяток окровавленных, шатающихся от усталости бойцов! Но и от рыцарского отряда осталось не более пятнадцати человек. Немыслимо, но на каждого убитого наемника приходилось один-двое погибших рыцарей!

Огромный зеленокожий громила-орк, потерявший в пылу сражения шлем, растолкал сгрудившихся на пути врагов и наскочил на сэра Наля. Шестерка бойцов разом шагнула вперед и заслонила командира. На подмогу орку поспешил еще один боец. Шансов выстоять против шестерых - точнее, семерых! - рыцарей у них не было, но они сумели задержать противника на какое-то время, в то время как четверка их собратьев поспешила к зарослям, таща на себе чье-то тело.

Первый подскочивший к зарослям боец получил по затылку брошенным шестопером и кубарем укатился в кусты. Второй тащивший на своих могучих плечах тело товарища - друга? брата? - получил в спину длинную стрелу с белоснежным оперением и зарылся лицом в землю. Последние бойцы попытались поднять упавших, но их настигли озлобленные рыцари и изрубили на месте, после чего поспешили на помощь командиру.

Наль, с приходом подмоги, с достоинством отступил назад и убрал меч в ножны. Его рыцари кольцом окружили вставших спина к спине противников. Сэр Наль подобрал с земли оброненный кем-то кистень и запустил его в голову одного из врагов. Закатив глаза, тот завалился назад и придавил своим телом сотоварища. Воспользовавшись подвернувшимся удачным моментом туронцы бросились на барахтающихся на земле врагов, подстегнутые окриком командира:

- Живыми!

Удостоверившись, что приказ его выполнен правильно, Наль снял с головы шлем и вытер с лица пот. Он подумал, что надо бы посмотреть кого так отчаянно наемники старались вынести из боя и шагнул к зарослям, но вынужден был остановиться, когда его окликнули. Наль обернулся - рядом простучали копыта коней и к нему подлетело два десятка всадников. Один из наездников оглядел множество валяющихся тел, посмотрел на усталых рыцарей в побитых, порубленных доспехах и прогудел участливо:

- Тяжело пришлось?

- А то не видно! - огрызнулся Наль.

Конный рыцарь взглянул на размазанную по лицу грязь и хихикнул:

- Видно-видно. Прямо на лице написано.

Тут в разговор вклинился другой всадник: стройный, с длинными светлыми волосами, перетянутыми зеленой лентой, остроухий, с длинным луком за спиной:

- Там на дороге конный завал разобрали. Человек шесть выжили - можно хороший выкуп получить.

- Маркиза нашли?

Под вопросительным взглядом Наля всадники смущенно отводили глаза. Молчание затянулось и, наконец, рыцарь, до того подтрунивавший над Налем - сэр Прово - ответил, поняв, что отмолчаться не удасться:

- Там, то ли двоим, то ли троим всадникам удалось уйти. Недоглядели чуток.

Налю показалось, что небо рухнуло ему на голову.

- Догнать! - взревел Наль и повернувшись к остроухому лучнику попросил: - Вэй* [*Вэй (женск. - вэя) - вежливое, наподобие человеческого: "сэр", обращение применяемое при разговоре с эльфами (Прим. авт.)], возьмите на себя эту обязанность.

Эльф склонил голову и дал шенкеля коню. Большая часть всадников - его соплеменники - последовала за ним.

Наль посмотрел на убитых возле зарослей врагов, шагнул в ту сторону, раздраженно сплюнул и повернул обратно.

- Что мечешься туда-сюда? - спросил сэр Прово.

- Да хотел посмотреть на убитых.

- Еще не насмотрелся? - фыркнул Прово и обвел рукой вокруг. - Вон их сколько валяется.

- Интересно... - начал было объяснять Наль, но сам себя оборвал: - Хрен с ними!

Наль резко развернулся и зашагал к дороге. Бросил через плечо:

- Пленных забирайте и за мной!

- Господин! - воскликнул один рыцарь, собиравшийся стянуть с убитого врага целехонький бахтерец. Хорошая вещь! Надежная. А не пригодиться самому, так продать можно. С руками оторвут! - Трофеи дозвольте...

- Потом соберете! - отрезал Наль. - Раненных перевяжите и вперед! Если маркиз уйдет - господин Альгерд будет очень разочарован!

Воины вздрогнули и, захватив с собой пленников и своих раненных, поспешили за командиром. Те, кто вызывает у маркграфа разочарование, обычно долго не живут! И никто не обратил внимания, что пленники бросили быстрый взгляд друг на друга и чуть заметно улыбнулись.

-------------------------------------------------------------------------

*Фаросская верста - приблизительно равна 1,055 земных километров (Прим. авт.)

**Баронет - наследственный дворянский титул, средний между титулами высшей знати и низшего дворянства. Этот же титул носят старшие сыновья баронов (Прим. авт.)

-------------------------------------------------------------------------