Драконы Ханта, версия 060414

Доктор Хант был не человек, а какой-то природный катаклизм. Когда обожженный солнцем, похудевший ученый возвращался из экспедиции, перед ним, словно перед землетрясением, катилась волна предвестников. Суетились сотрудники, стучали каблучками взволнованные девушки, бодро семенили почтенные старцы. Самые разные люди теребили свои мобильные телефоны, сообщая друг другу горячую новость: "Здесь Хант!".

Явления Ханта народу мистическим образом совпадали с днями рождения, юбилеями и памятными датами. Поэтому по приезде доктор всегда устраивал шикарный ужин. Изюминкой стола обычно становилась никем не виданная тварь, собственноручно добытая и приготовленная Хантом. Экзотическое блюдо ученый подавал с пространной легендой, поверить в которую помогала добрая бутыль зеленого фирменного напитка "на ста тропических травах".

Улыбчивый, со взрывным характером, Хант сразу привлекал внимание. У него были сильные руки, широкие плечи, ладная фигура. Круглая голова с венком курчавых волос призывно блестела загорелой лысиной. Хорошо очерченный рот скрывал крупные зубы, а угольно-черные глаза постоянно смеялись, прячась под выгоревшими от солнца бровями.

Хант любил рассказывать о своих приключениях, хотя байки его звучали достаточно фантастично. В одной из экспедиций ученого замучили мыши-полевки, разорявшие продовольственные запасы. Доктор уверял, что прожорливых грызунов тогда отвадила молодая пума, которую он с боем увел от строгой мамаши. "Бедная донна", - называл мамашу Хант. В выводке были три молоденькие пумы, и основной гнев событие вызвало именно у оставшихся сестер. Они накинулись на Ханта и отступницу, но дикая кошка храбро сражалась за нового хозяина. Ученый говорил, что относился к пуме хорошо, даже поил ее консервированным молоком. Через пару дней мыши исчезли и Хант вернул довольную пуму обратно. Оказалась ли довольна "донна", доктор не информировал, но с некоторых пор шею и спину исследователя украшал длинный шрам из никогда не загорающих борозд.

Последний приезд Ханта тоже не обошелся без банкета. На этот раз середину стола занял блестящий металлический судок на изогнутых ножках. Бесцветное пламя спиртовок ласкало посуду снизу, а внутри тихо шипела и пускала ароматные соки очередная добыча охотника. Гости терялись в догадках, что бы это могло быть. Узкая голова, спинной гребень, длинный хвост. Четыре лапы тонули в пахучем гарнире. Крокодил? Варан? Под пучками пряностей угадывались кожистые крылья с острыми когтями на сгибах. Крылан? Летучая мышь?
Доктор Хант развеял недоумения. Ученый торжественно объявил, что нашел на острове Гамбулукофа настоящих драконов. И предложил немедленно попробовать их на вкус.

Большим кинжалом Хант делил блюдо на порции, попутно разъясняя особенности огнедышащих реликтов:

- Видите, у них везде филе. Нет внутренних органов, сосудов, привычного скелета. Драконы пошли другим путем, нежели все жители планеты. Конкурировали когда-то с динозаврами, да выродились, измельчали. Но заметьте, динозавров пережили...

Доктор ловко орудовал ножом. Отрезал крылья, когти лап, голову, положил это в сторонке.

- У драконов особенные катализаторы. И химические реакции идут с немыслимой скоростью. А клетки тела универсальные и независимые. В дракона можно стрелять, отрывать куски - ничего не произойдет. Просто негодные части заместятся соседними. И зверь будет жить, как ни в чем не бывало. Отсюда сказки про бессмертных и об отрастающих головах...

Однако скоро, под общий хохот, в драконьем филе обнаружились косточки явно куриного происхождения. Доктор реагировал совершенно спокойно:

- Правильно, это специально приготовленный бройлер. Мясо дракона ядовито, я бы никогда не рискнул его предложить. Из куриного филе я сделал точную копию животного. Плюс новый рецепт маринада и соуса. По-моему - очень вкусно...

Веселые крики, смех и аплодисменты были ответом ученому повару.

Прошло некоторое время. Хант закончил дела, как он говорил, "на материке", и убыл на свой остров.
* * *
Море и ветер не знали усталости - гнали и гнали табуны волн. Морские кони толпились, сливались друг с другом, росли на бегу и клонили головы, показывая белые гривы. Достигнув скал, волны отчаянно карабкались вверх, шипели, покрывались пеной и в бессилии скатывались назад.

С плоской каменной вершины на них равнодушно смотрел дракон. Ветер налетал, пытался сбросить бестию, но лишь пузырил толстую кожу крыльев да топорщил радужную чешую. Твердые как алмаз когти глубоко впились в гранит и держали надежно. Когда стихия буйствовала особенно сильно, дракон нехотя шевелился, расправлял и снова складывал большие крылья.

Зверю нравилось на ветру. Воздушный поток холодил и успокаивал разгоряченное тело. Дракон был сыт и поджидал подругу.

Хант называл остров коротко: Гамбо. Всего сотня квадратных километров, неровные скалы, пятьсот миль до материка. Высадка сюда казалась неразрешимой задачей. Высокий берег и мощный прибой не давали подойти с моря. А острые камни и порывистый ветер делали подвигом прыжок с парашютом или спуск по веревочной лестнице с вертолета.

Время от времени над палатками Ханта пролетал гидроплан и сбрасывал контейнер с продуктами и аппаратурой. Как доктор попадал на остров, никто не знал, но ходили упорные слухи, что ученого доставляет на место упряжка специально обученных драконов...

Доктор Хант был известен в научном мире, кроме того, где-то в правительстве работали его университетские друзья. Общими усилиями удалось оформить признание Гамбо временным заказником. Доктор приобрел статус единственного смотрителя и продолжил наблюдения за диковинными животными.

А драконов здесь жила всего пара. Хант научился их различать и даже дал имена: Ди-один и Ди-два.

К несчастью, на другом острове, в трехстах милях от Гамбо, раскопали богатую бериллием руду. Геологически острова казались близнецами-братьями, так что вскоре над южной оконечностью Гамбо появился военный вертолет. Мощный громкоговоритель на трех языках оповестил, что с научной целью сейчас будет произведено несколько взрывов.

Вертолет прошел над скалами и сбросил бомбы. Когда дым рассеялся, на выровненную столь оригинальным способом площадку высадился десант с бурильными установками. Люди развернули лагерь и занялись разведкой недр.

Хант жил далеко на севере - туда долетел лишь приглушенный гром. Драконы же языков не понимали. И у них был свой, четкий раздел мира: Ди-один обитал на юго-западе, Ди-два - на северо-востоке острова.

Поблекшее распростертое тело ученый нашел через два дня. Зверь уже не шевелился и лежал в расщелине скалы на ничейной территории, в самом центре Гамбо. Как был смертельно ранен Ди-один, доктору определить не удалось. Скорее всего, крылатого накрыло взрывами, и даже столь могучий организм не справился с ударом. Хант хотел облегчить страдания бедняги и попытался вынуть осколки из остывающей плоти. Так доктору на практике пришлось познакомиться с анатомией драконов.

Ди-два остался в одиночестве. Он летал высоко над скалами, делал большие круги и жалобно свистел, словно звал далекого товарища. Изредка дракон падал на пролетающую ниже чайку или бегущего среди камней зверька, затем снова взмывал вверх и до ночи продолжал бесконечный патрульный полет.

Хант знал, что драконы живут в пещерах. Но исследовать жилище никак не удавалось. Не получалось и закрепить на драконе какую-либо аппаратуру - животное не подпускало человека близко. Тогда ученый решился на отчаянный шаг: он разрушил пристанище Ди-два.

Дракон очень рассердился. Он кружил вокруг остатков пещеры, плевался огнем, отрывисто свистел и резко пикировал, словно нападал на невидимого противника. А затем сделал то, что и ожидал Хант - начал строить новую нору.

Дракон выбрал для стройплощадки выступ у основания скалы, расчистил его, отметил глубокими царапинами, а затем слегка опалил пламенем.

Когда Ди-два улетел, Хант отыскал в исцарапанном камне трещину, установил туда телекамеру с передатчиком и тщательно замаскировал. Техника была миниатюрной, дальность действия имела совсем небольшую. Поэтому рядом доктор устроил землянку, перенес туда воду, припасы и приемник с небольшим дисплеем. Ходом в укрытие служил длинный лаз, там же шел аварийный воздуховод с тонким шнуром антенны. Снаружи остались работать еще две маленькие камеры.

Хант забрался внутрь, заложил вход и включил приемник.

На экране было видно, как Ди-два добросовестно трудится, удлиняя и утаптывая нору. Землю и песок он носил со склонов и вершины скалы, так было легче. Но вскоре дракон обнаружил тайник. Поведение Ди-два изменилось: он бил и царапал место вокруг камеры, кидался землей, а затем вдруг стал быстро ломать свое почти готовое жилище. В довершение поднялся на вершину, раскачал и сбросил на укрытие Ханта большущий камень. Вреда особого не причинил, только обрушил ход. Воздушная труба выдержала, но чтобы выбраться, доктору теперь предстояло долго копать песок.

Закончив, дракон куда-то исчез, а через некоторое время возвратился с тяжелым грузом. Летел он медленно и с виду напоминал крылатое колесо.

Небольшие предметы драконы таскают, как птицы - в когтях. Но им доступен и совершенно иной способ. Хитроумные создания зубами хватают себя за хвост, образуя замкнутое кольцо. При этом туловище и хвост уплощаются, давая место для ноши. Движение закольцованного дракона выходит не очень ровным, но этот трюк позволяет переносить значительный вес, хотя и не далеко.

Ди-два совершал полет за полетом, пока около развороченной постройки не вырос большой холм из грунта зеленоватого цвета. Дракон сильно устал и вскоре забрался в полуразрушенную пещеру - отдыхать. Спал он почти до утра, затем проснулся и энергичными движениями лап стал формовать нору из материала холма. Стены дракон прокладывал ветками и периодически облизывал, скрепляя грунт слюной, словно ласточка гнездо.

Хант догадался, куда летал Ди-два. Примерно в километре на юг была обширная осыпь, а на ней - выход зеленоватой руды. Той самой, из-за которой на остров падали бомбы: гербертрандит, или как ее там. Никель, железо, бериллий...

Изображение на мониторе постепенно слабело, теряло цвет. Скоро на потускневшем экране остались лишь мерцающие точки. Замигала надпись: "Signal too low!" - руда, как и положено, не пропускала радиоволны.

Укрытие Ханта потрескивало, с потолка сыпался песок. Надо уходить, решил ученый. Он достал лопату, щелкнул кнопкой на фонаре и начал вкапываться в низкий свод. Очень скоро лезвие зазвенело о камень; доктор взял правее, но и здесь грунт был, словно гранит; Хант метнулся в дальний от драконьей норы угол, стал судорожно копать там - и снова закаленная сталь не смогла преодолеть преграду.

Свет стал меркнуть, доктор остановился, прибавил яркость фонаря. Под бело-голубым лучом блестел темный монолит. "Агат, аметист, морион, халцедон", - бесцельно перечислял ученый названия кварцевых пород. Доктор Хант понял, что опоздал.

Ди-два завершил строительство, заполз внутрь и намертво замуровал вход. Затем принялся методично облизывать нору, пропитывая грунт каталитическим секретом. В реакции участвовала связанная вода, сопровождаемый легким треском, шел стремительный рост кристаллов. Порода, земля, песок - все, что находилось в нескольких метрах вокруг, постепенно обращалось в темную, монолитную скалу.

Одинокий дракон серьезно готовился к спячке. И заботился, чтобы ему никто не мешал.
* * *

Ханту удалось связаться по радио с геологами, и они вызволили ученого из плена. О своем крылатом соседе доктор спасателям ничего не сказал.

На спутниковой карте легко разыскать серую плюшку Гамбо. Вся средняя часть острова теперь занята карьером с дорогами и какими-то сооружениями вокруг. Скалы к югу взорваны, обломки их образовали обширный мол, у которого видны суда. Места для драконов совсем не осталось. А ведь они нежные создания. Как тогда говорил доктор Хант: "У них везде - филе"...