Плюс Дмитрий : другие произведения.

   ...Всем известно, что капли бывают разными - и по именам, и по происхождению. Та, что жила на земле, звалась Жемчужиной и очень гордилась своей родословной. Ее мать родилась от большой лужи на центральной городской площади, а отец напрямую восходил к славной плеяде капель из носика самовара самого городского головы. В наследство от матери Жемчужине досталась великолепная масляная радужная пленка. Когда лучи солнца освещали надменную красавицу под правильным углом, она испускала такие яркие цветные лучи, что не было никого, кто бы не залюбовался ею в этот момент.

   Другая капля родилась высоко в небе. Звалась она Дождинкой и происхождения была простого - из летних грозовых туч. Наследства особого у нее не водилось, зато вся она состояла из кристально чистой, идеально прозрачной воды. После рождения, как и положено, Дождинка сразу устремилась к земле и уже в полете заметила внизу сияющую радужную красавицу. Дождинка влюбилась с первого взгляда и очень хотела увидеть каплю поближе, но своенравный ветер отнес несчастную далеко в сторону так, что драгоценность стало почти не видно. Потом ветер, видимо, передумал, сменил направление и бросил Дождинку прямо в объятия Жемчужины. Родовитая капля не терпела подобного панибратства и с обидой посторонилась. Но затем увидела, что нежданная гостья очень хороша - своей чистой водой и совершенной формой. Да и смотрела Дождинка на Жемчужину с явным восхищением. Жемчужина приблизилась и осторожно потрогала каплю. Масляная пленка мешала сближению, поэтому красавица приподняла ее и с восторгом почувствовала, как две капли с легкостью сливаются воедино. Радость переполнила обеих, и они тут же решили больше никогда не расставаться. Они были счастливы вместе, но жили недолго и испарились в тот же день...

   Вот такая сказочка в духе Ганса Христиана Андерсена могла быть написана о приключениях и любви двух капель. Но, когда читаешь рассказ "Капли, капочки" (samlib.ru/d/dmitrij_pljus/kaplikapochki.shtml), начинаешь понимать, что написанное - вовсе не сказка. Да, главные герои - "капли". Да, они влюбляются друг в друга и, в финале, сливаются воедино. Но на этом схожесть с приведенной фантазией кончается.

   "Капли" в рассказе - это некие группы, команды людей. Автор не объясняет ни происхождения, ни назначения команд-капель, оставляя читателя самому догадываться о деталях. Можно предположить, что речь идет о сплоченных, хорошо обученных коллективах, выполняющих общее дело.

   Главной особенностью произведения является то, что повествование идет не от имени члена группы и не словами стороннего наблюдателя, а от имени самой команды-капли. В этом, собственно, и заключается главное фантастическое допущение автора - существование собственного, независимого сознания коллектива.

   Ученые, исследователи немало занимались и продолжают заниматься вопросами психологии толпы, команды, группы, коллектива. Принято считать, что поведение групп людей подчиняется особым законам, вовсе не свойственным ни отдельным людям, ни даже членам этих групп. Французский исследователь Гюстав Лебон говорил даже об "одухотворенной толпе", о "коллективной душе". Так что предположение автора не столь уж радикально фантастическое.

   Почему была выбрана именно "капля" в качестве названия команды? Возможно, из-за определенной схожести обычной капли и коллектива людей. Молекулы в капле объединяются общим поверхностным натяжением, точно так же, как члены команды - общим пониманием цели, места каждого в совместном деле и общей историей свершений. Как и капли, различные команды людей могут сливаться воедино, но только при определенных условиях. Как и людские коллективы, капли не всегда могут объединиться - масляная капля никогда не сольется с водяной. Кроме того, капли, как и людские команды, могут легко дробиться и собираться вновь.

   В рассказе совершенно не рассматривается поведение и переживания отдельных членов команд "капель". Фантастическая "капля" описана так, словно она и не чувствует своих частичек. Все это похоже на то, как человеческий организм не чувствует ни клеток, из которых состоит, ни даже большинства собственных органов. Во всяком случае, пока он здоров.

   В тексте удается отыскать лишь одну небольшую деталь, показывающую отношение членов команд к выполняемой работе. После завершения учений на полигоне "капли" "подравнялись и вихрем пронеслись мимо судейской вышки". Это может ничего не означать, например возможно, что завершение учений заключается в прохождении контрольной точки - судейской вышки. Но следующая фраза: "Глаза сияли, руки и ноги ходили в такт, плац дрожал от согласованных ударов подошв, словно на параде" - уже определенно говорит о том, что рядовые члены команд вполне осознано и радостно выполняют свое дело. В подобном поведении нет ничего неожиданного - сплоченные и хорошо обученные коллективы известны взаимной эмпатией членов и повышенным эмоциональным напряжением при выполнении общих задач.

   "Капля" в рассказе наделена способностью делиться на части - "капы". Разделение происходит вроде само собой, по необходимости. Хотя "капля" отчетливо представляет себе, из скольких человек состоит и сколько их входит в каждую "капу". Интересно, что поделиться на отдельных людей "капля" не может, максимально на шестнадцать "ячеек" по два человека. "Но это будут почти микрокапы". По-видимому, отдельный человек для "капли" - лишь "микрокапа", не более.

   Деление на "капы", почти инстинктивное для "капли", в рассказе подчиняется каким-то особым законам. В эпизоде на горной тропе "капля" разделилась на четыре, по-видимому, одинаковые по размерам "капы". При этом очевидно, что необходимость была только в двух группах - для разборки тележки и для сброса камней. То есть три "капы" вынужденно работали сообща. Похоже, дробление на неравные по размеру части для "капли" почему-то невозможно.

   Деление команды на подгруппы не представляет собой изобретение автора рассказа. Подобные действия являются обычными для людских команд. Более того, часто деление происходит именно на пары - для взаимной помощи и страховки друг друга. Все в соответствии со свойствами фантастических "кап".

   "Капли" в рассказе описаны, как давно известные, устойчивые структуры, у них имеется свой мир, свои обычаи и законы: "по негласному закону настоящая капля все свое несет с собой", "нечетные капы выходят глупее четных". Вообще, автор описал "капли" очень похожими на обыкновенных людей. "Почти, как люди". Зачем автором использован подобный прием? Думается, что тому было несколько причин.

   Во-первых, конструировать фантастическое сознание коллектива в корне отличным от чисто человеческого, в общем-то, нет оснований. Известно, что поведение толпы хоть и обладает специфическими особенностями, но вполне описывается человеческими мерками. Конечно, фантастический жанр позволяет создавать самых причудливых монстров, но незачем привносить излишние сущности.

   Во-вторых, сделав "капли" очень похожими на людей, автор облегчил читателю восприятие новой, фантастической сущности. Ведь "капли" в рассказе - существа тройственные: и люди, и коллектив, и нелюди. Бегают на полигоне, по тропам, орудуют ломом, сидят на экзамене, влюбляются - как люди. В то же самое время - участвуют в учениях на полигоне, в марш-броске - как команда, взвод. Но все остальное, детали - как нелюди. К детальным отличиям "капель" от людей мы вернемся чуть позже.

   В-третьих, автор получил возможность, описывая чисто человеческие стереотипы поведения, вводить отличия постепенно, число их возрастет по мере развития событий и достигает критического в эпилоге. Это позволяет наращивать эмоциональный фон произведения, сделав его (фон) максимальным в развязке.

   Кроме того, читатель может не разделять идею о собственном разуме "капли", считать последнюю просто командой, а описываемые переживания - относить к чувствам отдельных людей, членов этой команды. В этом случае любовная линия и развязка рассказа начинают звучать некоторым диссонансом, заставляя читателя замедлить чтение, задуматься и, быть может, в большей степени согласиться с автором.

   В чем же проявляются отличия фантастических "капель" от нас, простых смертных? Автор сделал эти различия (кроме самого последнего момента, момента слияния) едва заметными и такими, что их, с некоторой натяжкой, можно отнести и к обычному коллективу. Способность делиться на "капы", как уже отмечалось выше, нельзя считать особым отличием. Впервые задуматься об особенностях "капли" позволяет то место в рассказе, где описываются ее ощущения на экзамене. "Но в какой-то момент мысли, бегающие где-то вдалеке, вдруг выстроились шеренгой". Шеренга мыслей - несколько необычное сочетание. По-видимому, мысли отдельных людей сначала не складывались в единую картину, существовали вразнобой. А затем, когда было найдено желаемое решение, и появилась эта самая шеренга. "Тридцать две головы спели в унисон".

   "Капля", судя по всему, воспринимает как должное свои коллективную силу и возможности. "Я нормальная капля, на немощь не жалуюсь, сил у меня ... с избытком", "Подумаешь, камни - три десятка ломов скинут и двести тонн". Заметно это и по суждению, сделанному "каплей" по поводу экзамена: "...эти гады в комиссии потихоньку подмешивают к обычным задачам высшей сложности такие, которые еще никем не решены". Выходит, задачи высшей сложности для "капли" - обычные, чуть хуже обстоит дело лишь с теми, что еще никем не решены. Особенность мышления "капли" проявилась и в следующей фразе: "Если узнаю, что корпела тогда над "неразрешимкой" - задушу председателя, не задушу, так растопчу!". Желание задушить понятно, но растоптать? Это можно ожидать только от тяжелого или многоногого существа. В рассказе команда "капли" как раз имела в сумме шестьдесят четыре ноги.

   Следующие отличия видны в описании Малышки: "При какой-то аварии Малышка лишилась почти всех своих, долго переживала нервный срыв, кое-как восстановилась, но не смогла никого принять. Так и осталась малышкой - Целой, размером с небольшую капу. Существовать в таком составе адски трудно". Невозможность принять никого еще, трудности работы небольшой группой можно, конечно, отнести к обычным проблемам коллектива, но скорее всего, мы здесь имеем дело со специфическими чертами "капель".

   Любовные отношения "капель" носят слегка нетрадиционный характер: обе влюбленные капли грамматически женского рода, хотя обсуждать пол фантастических "капель" - безнадежное дело. Но в любовных эмоциях капель можно углядеть особенности. "Мы не встречались почти неделю, потом в каком-то угаре попробовали снова, и снова - зубцы наших шестерен не совпали и лишь высекли искры". "Именно там ... две капли слились воедино и полностью подошли друг к другу. Не было никаких шестерен, вообще ничего...". Шестерни и искры при любовных контактах можно отнести к аллегориям, но уж больно специфическим.

   Полностью отличие капель и людей проявилось в результатах последнего "слияния": "...капли растворились друг в друге и перестали существовать. А через некоторое время между низких, серых туч вдруг образовался просвет, выглянуло солнце, и в его лучах - засверкала чистая, новорожденная Капля...". Как и положено обычным каплям, фантастические "капли" слились воедино, потеряли индивидуальность и образовали новую "каплю", начинающую писать свою собственную судьбу.

   Следует отметить, что автор совершенно не касается взаимоотношений мира "капель" и мира людей. Хотя, можно обратить внимание на одну деталь. Оценивая события на полигоне, "капля" восклицает: "Зачем устраиваются учения, так похожие на военные, науке не известно. Говорят, что тренировками в нас наращивают силу". Кем устраиваются, кто наращивает? Конечно, подобная фраза может говорить лишь о иеархической структуре, служебной подчиненности "капли". Но может свидетельствовать и об абсолютном, хотя и принятым "каплями", подчинении людям.

  

   Рассказ почти лишен сюжета. Описывается "капля" в различные моменты своей жизни, далее следует короткая история любви двух "капель", закончившаяся "слиянием воедино" и образованием новой "капли".

   Практически, повествование - просто фотографии, картинки из жизни. Вот полигон, вот "капля" на горной дороге, вот на экзамене, вот она встречает другую и влюбляется в нее, вот то, что из всего этого выходит. При этом каждая из картинок, особенно во второй половине рассказа, полна подробностей, загружена рассуждениями и отступлениями.

   Судя по схожести суждений "капли" с обычными человеческими, она вполне понимает, что происходит, дает себе отчет в последствиях любовной связи, знает, что после "слияния" для нее уже ничего не будет. Тогда все описанное можно представить как краткие раздумья "капли" в решающий момент. Она на секунду приостановилась: сейчас, сейчас все произойдет... Перед ее глазами проходит вся жизнь, она невольно пытается осознать и оправдать грядущий шаг - отсюда многочисленные ремнисценции.

   Если встать на подобную позицию, то становится понятен переход к изложению от третьего лица в последних абзацах рассказа. "Капля умерла, да здравствует Капля". Так и должно было случиться, неизбежное произошло. Последние строки - это уже не мысли "капли", это позиция автора.

  

   Поскольку рассказ заявлен как фантастический, интересно рассмотреть собственно фантастические проблемы, поднятые в произведении. Их можно выделить две: возникновение обособленного разума у группы людей и последствия существования подобного разума.

   Исторически сложилось так, что в человеческой истории огромную роль играли и играют гениальные одиночки. Предводители, герои, мыслители, люди искусства. Да, возводимые ими храмы делались трудом многих и многих, но то, что поставило эти храмы в число чудес света - это заслуга единиц. Не меньший вклад в человеческие достижения внесли и удачно подобранные команды. Для воинов и ученых, моряков и путешественников по суше - бригады, команды, экипажи, группы стали основными действующими единицами.

   Мир с веками не становится проще, наоборот, жизнь то и дело выдвигает неимоверные по сложности задачи. Возможно, решение этих новых задач будет по плечу только сплоченным, хорошо обученным и специально подобранным коллективам. Социальные психологи неоднократно отмечали, что люди в подобных командах понимают друг друга с полуслова и действуют, словно одно целое. Поведение и поступки отдельных людей становятся жестко синхронизованными, согласованными друг с другом. Интересно, что при этом они часто не отдают себе отчета в деталях совершаемых действий, опираясь на интуицию и обостренную чувствительность к тому, что делают товарищи. Возникает "чувство коллектива", общая психология и общий навык решения задач. Фантасту легко предположить, что развитие подобного коллективного разума пойдет дальше, в сторону обособления от индивидуальных членов, осознания самого себя и дальнейшего плодотворного сосуществования с привычным нам миром обыкновенных людей.

   Но каждый вопрос имеет цену. Чем человечество расплатится за услуги новых помощников? Как оно будет к ним относится? Эти вопросы даже не ставятся в рассказе. Но не менее важна проблема судьбы фантастических "капель". Ведь "мы в ответе за тех, кого приручили". Какова будет жизнь "капель", чем они должны будут заплатить за свое существование. Конечно, обсуждаемый рассказ - всего лишь миниатюра, он не претендует на всестороннее исследование столь сложных вопросов. В нем приведены лишь некоторые эпизоды, связанные с "каплями", сделан только легкий намек на возможные проблемы и трудности.

   "Капли" не имеют собственной физической основы, они возникли на базе сознания людей и живут, используя людские ресурсы. Но сам способ существования "капель" приводит к неизбежным особенностям, отличиям их разума и образа жизни от человеческих. Антитеза клеточному делению, рождение нового путем слияния и отрицания старого - наглядный тому пример. Думается, и отстраненность "капель" от своих носителей, отсутствие явного взаимодействия с ними - тоже очередная плата "капель" за возможность существовать. Не следует забывать, что над "каплями" постоянно висит домоклов меч распада людского коллектива, основы и среды их жизни. Люди смогут дальше жить и поодиночке, судьба же "капли" в этом случае - плачевна.

  

   Кто же они - "капли"? Они, действительно, "почти, как люди". Им доступны обычные человеческие переживания, радости и горести. Они способны к взаимной любви. Но надежды на счастье, судя по всему, у них нет.