Какая долгая ночь! В темноте потолок - как высокое небо. Господи, услышь, помоги ей... Одетый, я лежу на кровати, на подушке рядом дежурит трубка телефона. Врач обещал позвонить, когда все произойдет...
...Помнишь тот день? Ты ходила с трудом, а нужно бежать, искать укрытия. Июль ведь коварен: вроде жара, солнце царствует без границ и пределов, воздух недвижим, птицы не летают, видно спят где-то по тенистым углам. Но у края неба, у самого горизонта вдруг появляется темное облачко. Оно растет на глазах, наливается серой влагой и, глядишь, уж заняло полнеба. Налетел ветер, подобрал и погнал вперед засохший мусор. Первые капли разрисовали дорожную пыль лунными кратерами. И вот - разверзлись небесные хляби, в воздухе не осталось ничего, кроме воды, по дорогам текут полноводные реки, озера и целые моря возникают на глазах и сливаются в океаны...
Мы приметили тогда большую липу, хотели укрыться под ней, но не добежали, лишь успели втиснуться в какую-то кабинку то ли сторожа, то ли дворника - и сразу оглохли от дроби ливня по тонкой крыше.
Могучая липа достойно приняла удар. Широкие листья опустились, прикрыли друг друга и, словно щитами, отразили небесную атаку. Но падающая вода пробивала зеленую оборону, прорвавшуюся влагу подхватывала листва внизу, передавала дальше, мелкие капли сливались воедино, и земли достигали гиганты, величиной чуть не с грецкий орех. На сразу почерневших ветвях проявились птицы. Они выглядели недовольными, вертели острыми носами и втягивали головы в мокрые воротники перьев.
Крыша сторожки оказалась дырявой, мы изрядно намокли. Но и липа бы нас не спасла - под кроной набежала огромная лужа, от падающих капель расходились круги, круги сталкивались друг с другом, рисуя постоянно меняющийся, причудливый узор...
Летний дождь скоротечен: туча улетела, вернулось солнце. Над кустами заклубился пар, дорога высыхала на глазах. Мы вышли наружу и вдруг заметили, что на нашей липе дождь вовсе не перестал! Он шумел по-прежнему, этот дождь-после-дождя, шуршал листьями, а мокрые птицы все так же недовольно вертели головами.
Странный дождь и закончился необычно. Сначала стихло на самой вершине. Тонкие ветки потихоньку распрямились, окутались паром. Потом затишье стало спускаться ниже, вода перестала шуметь в середине кроны, и вот уже последние капли с приземных ветвей возмутили отражение голубого неба в большой луже. Птицы отряхнулись, вытянули шеи и полетели навстречу яркому солнцу. Помнишь, ты смотрела им вслед, жмурилась от света и улыбалась. Я знаю, что так не бывает, но мне почему-то кажется, что птицы тогда летели - тоже, жмурясь и улыбаясь светлому июльскому дню...
А как мы сплавлялись по Лейке! На карте вроде Выпря, или Непра, но аборигены звали ее только Лейкой. "Течет-льется, потому и Лейка", - отвечали на наши вопросы местные. Поезд тогда здорово опоздал, мы вышли к жилью уже затемно. Единственный магазинчик к тому времени закрылся, а мы хотели пополнить запасы съестного. К счастью, продавщица жила рядом, в пристройке. Добрая женщина выслушала нас, пошла навстречу и вынесла из дома немного картошки, крупы и сахара.
За разговорами совсем стемнело, по едва заметной тропе мы углубились в лес и тут же потеряли дорогу. Через пару минут уперлись в поваленное дерево и решили дальше не идти. "Давай не будем ставить палатку, а сделаем шалаш!", - воскликнула ты. Идея была стоящей: молодая елка сломалась довольно высоко, ствол лег на кусты словно шлагбаум. Мы нарубили лапника, устроили подстилку и крышу. Я зажег маленькую свечку, при мерцающем пламени наскоро перекусили, запили остатками воды. Свет привлек кучу комаров, но как-то сразу обозначил границы нехитрого убежища. Оно вдруг стало - нашим домом. Восхитительно пахло свежей хвоей, комары не давали покоя всю ночь...
Наутро вышли к Лейке. Речка бежала по торфяникам и цветом походила на крепко заваренный кофе. Продавщица уверяла, что вода чистая, ее дают даже детям. Ты зачерпнула кружку, поднесла к губам и уверенно заявила: "Можно пить!".
Берега топорщились густым кустарником и выглядели непроходимыми. Но мы и не собирались идти пешком. Кругом было полно сухих деревьев - мы смастерили плот. Стволы оказались тонкими, пришлось увязать их в два слоя. Я приготовил длинные шесты, мы встали на корме и носу нашего ковчега и дружно оттолкнулись от топкого дна...
Шли по течению, так что Лейка помогала путешествию. Через пару часов река раздалась вширь, русло углубилось, мы взяли ближе к берегу. Стоять на плоту приходилось боком. Это довольно неудобно: чтобы держать направление, нужно постоянно оглядываться.
Помню, ты увидела около берега кувшинки и потребовала немедленно плыть к ним. Я отговаривал, ведь из воды торчали какие-то ветки, наше судно могло застрять. Но пришлось смириться и подойти ближе. Под ветками оказался топляк, плот зацепился веревками и встал намертво. Мы спрыгнули в воду, но плот не оторвался, лишь развернулся поперек течения. Ты поплыла за кувшинками, а я нырнул в коричневую темень разбирать зацеп...
Вернулась ты с охапкой желтых и белых цветов. С толстых стеблей текла вода, ты улыбалась, была довольна, плот наш вновь обрел свободу и неспешно рассекал темные воды реки. На очередном повороте берег понизился, показался небольшой плес. Отличное место для привала, мы пристали к берегу. Я отправился искать дрова к костру, а ты занялась букетом.
Когда я пришел обратно, меня встретила гордая принцесса в цветочной короне и шикарных зеленых бусах. Я нарвал высокой травы, ты как-то хитро перевязала ее толстой ниткой и сделала себе короткую юбку, как у папуасов. Уверен, воины диких племен бились бы насмерть за право сидеть у твоих ног...
Мы решили усовершенствовать управление нашим кораблем. В своем великолепном убранстве ты устроилась на корме и царственными жестами лишь указывала, куда нужно править. А я, не оглядываясь больше, смотрел только на тебя и вовсю орудовал шестом. Движителей стало меньше, но работа пошла споро, плот двигался даже быстрее, чем прежде.
На водной дороге мы оказались не одни. Нас постоянно обгоняли байдарочники. Они ехидно поглядывали на деревянный тихоход и налегали на весла. Но очень скоро выяснилось, кто на реке главная рыба. Темная вода не мешала скорости, но полностью скрывала подводные коряги и сучки. Нежные борта байдарок не выдерживали ударов, давали течь. Через некоторое время мы обнаружили по курсу странные бакены. Это были наши заносчивые гребцы, стоящие по горло в воде. В высоко поднятых руках они держали рюкзаки, рядом угадывались контуры полузатопленных лодок. Мы неторопливо подплывали к бедолагам и милостиво брали на борт. Они признавали наше преимущество и расплачивались за услугу сгущенкой. И еще - во все глаза смотрели на тебя...
...
...Господи, какая долгая ночь. Все-таки я заснул, но телефон разбудил меня. И я узнал, что у нашей дочки появились рост и вес! И услышал ее крик, громкое приветствие этому миру...