Теплый ветер на моем лице - первое, что помню. Что было до этого - неизвестно. Может, ничего не было? Я подняла взгляд туда, где должно находиться небо. Черно, как в моей голове. Голубоватые, нереально яркие звезды казались повисшими прямо над головой и складывались в неизвестные созвездия. За спиной шумели волны, впереди - ветер играл бесконечностью седой просоленной травы. Мельчайшие кристаллики соли слегка поблескивали в свете звезд. Отчего все вокруг казалось нереально-сказочным. Мертвенно-сказочным...
Зачем я здесь? И где была до этого?
Воздух густо пронизан солью и йодом, тяжело дышать.
Шум перекатывающихся волн не давал покоя. Длинные валы, разбивающиеся и извергающие в воздух мелкие соленые частицы влаги, будто издевались надо мной. Они все видели и знают, но не скажут...
Несколько шагов назад, до песчаной полосы. На ребристой белоснежной поверхности обнаружились следы. Еле видны, почти заметены. В груди нарастало радостное и тревожное волнение.
Мои следы! Сейчас я пойду по ним и выйду куда-нибудь, откуда пришла.
Одинокая цепочка уходила к самому прибою, я поспешила за ней. Ветер, веющий с берега, становился все солонее. Ничто не указывало на чье-либо присутствие, лишь длинные конические ракушки местами утопали в мелких серебристых дюнах. Чем ближе я приближалась к прибою, тем более усиливалось так ужасающее предчувствие. Казавшиеся спасительными отпечатки уходили в слизанную волнами песчаную гладь. Значит, я пришла сюда вдоль линии прибоя, или...
Ф-ш-шш...
Неохотно отползала, укутавшая меня по колени, холодная волна, унося песок и обломки ракушек. Ноги стали быстро-быстро погружаться в бурлящую песчаную кашицу, уносящуюся вглубь морской стихии. От нахлынувшего страха я шлепнулась на мокрый песок и второпях отползла назад. Здесь волны не достанут меня. Надо как можно скорее убраться. Легкие с жадностью втягивали воздух ставший невыносимым, сердце вырывалось из груди. Не может быть...
Я почувствовала, что медленно схожу с ума.
А может, я попросту лишилась рассудка и теперь испытываю галлюцинации? И что, так неожиданно вынырнувшее из подсознания меня напугало? Чтобы как-то отвлечься от сумасбродных мыслей, я стала смотреть в антрацитовое небо, украшенное чуждыми, яркими голубыми звездами, расчерченное незнакомыми, нелепыми созвездиями. Несмотря на свою неземную красоту, оно до ужаса пугало мертвенной космической холодностью и неизвестностью, а оттого и враждебностью. Но невозможно было даже взгляда оторвать, так чертовски оно завораживало. Через какое-то время мой взгляд привлекло созвездие, медленно ползущее к горизонту. По форме напоминающее круг, оно показалось наиболее ярким и приветливым, среди тьмы-тьмущей незнакомых звезд. Оно-то и послужит компасом, по следу которого я пойду. До самого утра... если утро здесь вообще бывает... Боже мой, я искренне надеюсь, что бывает!
Настойчиво пел свою песню ночной морской ветер, а волны зловеще перекидывались и шипели. Я решила держаться между песчаной полосой и полем. Здесь воздух полегче, песок поплотнее, да и мало ли что может скрывать высокая просоленная трава. И я шла...
Шла пока сиреневая дымка не указала на то место, где морская гладь отделяется от небесной. И когда сиреневый цвет занял треть неба, из-за горизонта стало медленно и лениво выползать желтое с розовым ореолом солнце. Под самым "небесным куполом" так же нехотя начинали бледнеть звезды.
Приготовившись услышать какие-то новые, характерные для дневного времени живые звуки, я была разочарована. Все тот, уже начинающий подвывать, ветер, те же волны и та же шелестящая трава. Все, что меня окружало, отчего-то казалось... Неживым...
* * *
В деревне рабочий день шел к концу. Выла скотина, пригнанная с пастбищ, кудахтали куры. Женщины заканчивали чистить и готовить к вялению и сушке часть на удивление удачного улова. Другая часть еще утром была отправлена в ближайший поселок на продажу.
Рыбачье ремесло считалось довольно опасным среди прочих деревенских занятий. Не каждый, достигший совершеннолетия, мог стать рыбаком. Без определенных знаний и опыта мала вероятность возвращения, не только тебя, но и всей команды. А рисковать людьми в деревне никто не собирался, работы всегда и для всех хватало. Бо не был в числе счастливчиков, но его это не останавливало, он хотел стать рыбаком, как и его отец. И не то, чтобы мечтал, а устремленно и целенаправленно хотел. Именно поэтому, вот уже несколько лет подряд, день за днем вечерами приходил к костру, послушать морские байки. Именно поэтому так тщательно учился мастерски изготавливать все необходимые на воде снасти, просто подглядывая, как это делают другие. Жаль, что он не мог всему этому научиться от отца. Его лодка так и не вернулась на берег после шторма. Будучи еще малышом, Бо, почти полгода ходил к причалу в надежде на возвращение, пока деревенские рыбаки не нашли в приграничной зоне обломки отцовой лодки. И еще полгода после этого...
Он всем сердцем и любил и ненавидел проклятую стихию, так легко дающую и отбирающую жизнь. Море, такое щедрое на дары и опасности, позволяло существовать деревне. Поэтому его не пугали ни гигантские гидры, ни ядовитые медузы, ни стайки мелких, вечноголодных рачков.
Сейчас он как раз бродил по берегу в поисках всякой всячины, которую можно было бы использовать для снасти, у него неплохо получалось плести сети и ловушки, а некоторые приспособления он удачно продавал местным рыбакам, отчего заметно стало поправляться его благосостояние. Но на этот раз была идея сделать нечто поинтереснее, поэтому он забрел подальше от деревни - возможно, удастся найти что-нибудь полезное. Тем паче здесь, в приграничной полосе, море часто выбрасывает на берег интересные штуковины.
Местные суеверно и с подозрением относились к таким вещам, побаивались их брать. Однако Бо это не пугало, он уже не раз хаживал по этой местности и подбирал кое-какие. Когда-нибудь он сделает из них снасти. Для себя. Применения он им пока не знал, но коллекция постепенно росла. Никаких огненных смерчей, поющих рыб и прочей нечисти Бо до сих пор не встретил, а значит, это скорее всего досужие выдумки людей. Единственное, что выделяло это место среди других - своеобразная пустота. Здесь, как и возле деревни: море, берег, песок, трава, но нет ни малейшего намека на жизнь. Оттого и появляется невольное впечатление, что место это мертво. Бо откровенно игнорировал россказни односельчан, но все же заходить в море здесь опасался по каким-то интуитивным соображениям.
Море зловеще шипело, солнце, катящееся к горизонту, уже не жгло так беспощадно как в полдень. Ветер трепал волосы и простенькую тканую одежду, шелестела сухая прибрежная трава. Место это со временем перестало казаться таким страшным и пустынным. Бо выкопал из песка наполовину утонувшую в нем блестящую, причудливо изогнутую железяку и положил в заплечный мешок - "Пригодится".
И уже поднимая голову, для осмотра пляжа, в поиске новых полезностей, осекся. На холмике, возвышающемся среди сухотравяного поля, стоял гладко обтесанный с трех сторон толстый каменный столбик. На столбике том были вырезаны какие-то каракули, но что они означают, Бо знать не мог - читать в деревне никого не обучают. Столбики эти мало кто видел собственными глазами, зато много о них рассказывали. Пограничные камни. Они должны показывать смельчакам, случайно забредшим в эти места, где стоит повернуть назад и не испытывать судьбу. Запретная зона считалась местом нечистым и опасным. Однако останавливаться не хотелось, напротив, любопытство заставляло идти дальше. А страх, он давно испарился, также, как испарились благоговения перед рассказами односельчан. Немного постояв, разглядывая пограничный камень, как бы поколебавшись, юноша двинулся дальше.
Когда уже треугольный столб скрылся за горизонтом, далеко впереди показался небольшой холмик над песчаной полосой. Он не двигался, а просто лежал на месте и, возможно, не представлял опасности. А может, и представлял, но в этом еще следовало разобраться.
"Зачем хищникам охотиться там, где нет добычи?" - размышлял Бо, вспоминая охотничий рассказ недельной давности.
Близ деревни не было сухопутных хищников, но они водились в лесах двумя-тремя днями езды от морского берега. В лесах было полно всякой живности. Иногда тамошние охотники привозили в клетках подстреленных и пойманных в ловушки зверушек для продажи и обмена. Зверушки были на удивление сообразительны и к утру, открыв клетки, разбегались. Бо, конечно, знал, что клетки они открывают не сами, но ляпнуть об этом грозило наказанием, вплоть до изгнания. Охотники являлись крайне редко, поэтому такие приезды считались почти праздником. Было понятно, что им совсем не выгодно везти добычу в рыбацкий поселок, гораздо удачнее можно продать ее где-нибудь в городе. Звероловы попросту наведывались присмотреть себе невест, а девушек из поселка охотно выдавали замуж за приезжих. Охотников радушно встречали и устраивали на ночлег. Такими вечерами у костра была музыка и танцы. Здесь же охотники с рыбаками делились друг с другом своими байками. А где рассказы - там без Бо не обойтись.
Так и его мать, получив согласие старосты, вышла замуж за приезжего вдовца-охотника, после чего уехала вместе с ним. Бо не спешил уезжать, да и она не настаивала, ведь знала о его страсти к морю. Но возможность приехать в охотничьи земли, стать охотником или освоить другое ремесло всегда оставалась в силе.
А холмик тем временем становился все ближе и юноша смог разглядеть, что это точно не песчаная насыпь, а нечто, бездвижно лежащее на песке. "Видно, море что-то выбросило" - с волнением подумал Бо. Его сердце начинало стучать все громче и быстрее - с каждым шагом, приближаясь, в лежащем "нечто" он угадывал человеческие очертания.
Сам факт появления человека в этом месте уже внушал волнение и тревогу. На многие мили вокруг не было ни поселков, ни даже мелких деревушек. Здесь мог находиться только кто-то из местных. Но они ведь и на шаг боятся зайти в приграничную зону, не то, что пересечь границу! Может быть, чью-то лодку по морю занесло сюда и выбросило на берег? Но обломков поблизости не было. Хотя, что обломки? Их может и не быть вовсе.
Юноша опасливо подошел к телу. Он не был трусом, но мертвецы не вселяли оптимизма. Это явно не утопленник, думал он, иначе тело бы окутывали водоросли, которых в этих местах хватало. Водоросли плотно занимали все побережье, и гнили половину лета, отчего здешний воздух становился душным и невыносимым. Необычная одежда... Комбинезон из странной ткани, сплошь залит пятнами запекшейся крови. Спутанные русые волосы, припорошенные белоснежным песком, трепались на ветру. Раскинутые руки ладонями вниз брошены на песок. Бо подошел ближе! О, боги! По спине еле-еле угадывался слабый намек на дыхание.
От незнания, чего еще ожидать Бо забила нервная дрожь. Бледные, но не тронутые тленом, тонкие изящные пальцы выдавали женщину.
Юноше хотелось просто убежать отсюда, он уже миллион раз каялся, что так пренебрежительно отнесся к законам границы, и лучше бы он никогда не стоял на этом месте, но его останавливала мысль о том, что этот человек, эта женщина, еще жива, и ей нужно помочь.
А что если бы его отца тогда вот так занесло невесть куда, если бы он нуждался в помощи, а какой-то глупый и суеверный мальчишка просто из трусости бросил его умирать?
Трясущимися руками он перевернул тело на спину. Бледное, обветренное, испачканное в крови и песке лицо, не подавало признаков жизни. Глаза, обрамленные темно-синими кругами, ввалились, отчего Бо посетили мысли, что женщина эта все-таки мертва. Однако, на всякий случай, решил напоследок, для очистки совести, попробовать дать ей пресной воды. Если она все же мертва, он закопает ее в песок, вернется в деревню и не расскажет никому о случившемся. И уж тем более не будет больше шастать по запретным местам. Он достал флягу и поднес к ее рту. Вода небольшой струйкой потекла по щекам. "Все - мертва...Все-таки почудилось, что дышит..." - задумался он, и его рука невольно замерла с флягой у рта незнакомки.
Юноше было жаль ее, хотя с другой стороны, она могла быть опасна. Ведь не зря же его с детства пугали всякой-всячиной обитающей в этих местах. Может, это демон, приняв женский облик, хочет погубить его? Тут он обратил внимание на то, что у нее на теле нет ран, которые могли дать такое количество крови, в которой испачкана ее одежда. Значит, кровь не ее? От этих мыслей Бо вздрогнул и уже хотел забрать флягу, как растрескавшиеся губы "мертвой" незнакомки зашевелились, а вслед за ними задвигалась нижняя челюсть, принявшись жадно глотать воду, которая лилась тонкой струйкой. Одна рука "демонши" ожила и крепко схватила флягу. Вода полилась словно в пропасть. Бо не на шутку испугался и попытался вырвать у нее флягу, но "демонша" вцепилась в нее стальной хваткой.
Юноша резко отскочил назад. В эту минуту следовало дать деру, покуда ноги носят, а глаза видят куда бежать. Но он просто отскочил на безопасное, как ему показалось, расстояние, принявшись со страхом наблюдать за чужачкой. Он уже в душе проклинал себя, свое любопытство, глупое сострадание и все на чем свет стоит. Жаль было отцовской фляги... Может, проклятая 'демонша' напьется и снова потеряет сознание? Тогда он тихонько заберет флягу и удерет от греха подальше.
'Неужели это я?' - подумал Бо. Всего несколько мгновений назад он был переполнен благороднейшими целями, а теперь мечется как трусливый дурачок? 'Зачем хищникам охотиться там, где нет добычи?' - вспоминая недавние мысли, успокаивал себя он. Прекрасно видно как она измождена, может, и сама спасалась от кого-то? 'В конце концов, это просто баба, не съест она меня. А если что, то бегать я умею' - решил про себя Бо.
Незнакомка постепенно 'оживала', открыла глаза и что-то вяло протарабарила.
'Точно не наша!' Или ему показалось? Уже ни в чем нельзя быть уверенным.
- Ты кто? Откуда взялась? - осторожно приближаясь на полусогнутых, боязливо заглядывая ей в лицо, попытался допросить он.
Ответа не последовало, только открывшиеся, морского цвета глаза растерянно и непонимающе смотрели на него. Они словно пыталась что-то вспомнить. На секунду в них, как вспышка, зажегся огонек прозрения, который сменился просьбой.
- ...помоги.. - прохрипела чужачка на его языке и снова закрыла глаза.
Что делать Бо не знал, знал только, что оставлять ее здесь не будет. Неважно, что скажут в деревне. Сейчас не важно... Ему, с детства привыкшему к тяжелой работе, не составляло большого труда оттащить ее в деревню. Он оценивающе смеривал взглядом габариты женщины. С виду она казалась легкой. 'Справлюсь. И не такое на себе таскал' - сделал вывод юноша и начал громоздить бесчувственное тело, словно мешок с песком, себе на плечи.
***
Ветхие с прорехами стены, грубо сооруженные то ли из веток, то ли из прутьев, сквозь которые пробивались мягкие лучики то ли утреннего, то ли вечернего солнца, запах солений, неожиданно и непривычно свежий воздух и шум прибоя... и человеческие голоса невдалеке.... Это вселяло обнадеживающее волнение...
'Я где-то, где есть жизнь... как я здесь очутилась?' События завертелись в голове, в которой теперь появились хоть какие-то воспоминания. Жуткий пустынный пляж, нещадно палящее солнце, перепуганный мальчишка, лопочущий на отчего-то знакомом языке. Спасительная влага и мои жалкие мольбы о помощи. Затем старуха, рассматривающая нашивки на моем комбинезоне, пытающаяся меня допросить. Пощечину дала... сволочь. Все это казалось предсмертным бредом...
'Где я теперь?' - изо всех сил старалась вслушиваться и всматриваться во все окружающее.
'А может это и есть мой дом?'...
Помещение, скорее напоминало сарай, чем жилище. Здесь всюду развешаны на веревках сушенные и копченые рыбешки, источающие соответствующие ароматы, куча чего-то сетчатого в углу, но похоже на жилище это не было. Точно сарай. 'Не очень то радушно, как для своей, зато не так уж плохо, как для чужой'. Где-то за стенами, совсем близко, раздавались голоса. Говорили двое все на том же языке, что и мальчишка с пляжа, видимо, о чем-то спорили. Некоторые слова оказались понятными, и из обрывков выплывал разговор:
-...сказали нести...боюсь... демонша... - говорил молоденький женский голосок.
- Дура... что бояться... Давай я отнесу! - ответил мужской голос. Слова становились тем понятнее, чем дольше я слушала речь.
- Не говори старосте... - тихо, по-заговорщически ответил все тот же тоненький голосок.
'Речь - не родная, но я понимаю ее!'.
Заскрипев, часть ветхой стены отворилась, и в сарай полился яркий солнечный свет, одновременно с которым возник стройный человеческий силуэт среднего роста. Свет становился все терпимее, и теперь можно было разглядеть вошедшего. Русые, слегка выгоревшие на макушке волосы, торчали вверх длинным, давно не стриженым ежиком, серые глаза всматривались в полумрак сарая. Это был тот самый перепуганный юнец, по всей видимости, он и притащил меня сюда.
'Что ж, сила есть ума не надо' - думала я, прикидывая, мог ли он в одиночку дотащить меня. Не смотря на стройность, наверно, все-таки мог. Он уже не выглядел перепуганным, но все равно, опасливо поглядывал в мою сторону, будто боясь нападения.
'Видно перед девчонкой за дверью героем прикидывался, а тут все равно трусит'. Меня развеселила эта мысль, отчего, видимо, мое лицо прояснилось и подобрело. И юноша, видя это, немного прибодрился и расслабился. В руках у него был узелок с чем-то очень вкусно пахнущим и наверняка съедобным. И это-то что-то вызвало у меня нескрываемый гастрономический интерес. Подойдя поближе и присев, парень принялся развязывать свой узелок.
- Это - кушать. Понимаешь? - кушать.
Совершенно неожиданно, он стал делать нечто комичное: громко захлопал крышкой принесенного им котелка, махая при этом подобием ложки от котелка ко рту.
- Ням-ням, вкусно. - сказал он поглаживая живот.
Похоже, он принимал меня за блаженную. Пусть я и не помнила ничего, но знала точно, что не привыкла к такому идиотскому обращению, скорее наоборот. От нелепого представления стало невыносимо смешно, я заулыбалась.
- Ага, понимаешь? Еда.
- Понимаю... и благодарю за сей замечательный ужин... или завтрак сейчас? - Видимо, на юнца это произвело впечатление. Он сел на пол и уставился на меня своими стальными глазами. Меня невольно передернуло. Я такие уже где-то видела.... Но где? Так казалось важно это вспомнить. Не помню, не помню, не помню... Голова заболела от этих мыслей, нахлынула безысходная тоска и усталость от голода, от истощенности и от невозможности ничего вспомнить.
- Где я ?.. - тихо промямлила я.
- Здесь... ну-у... в деревне Рыбий глаз! - наверное, он гордился своей деревней, слишком уж торжественно было сие объявлено.
- А где находится деревня? - Спросила я, принимаясь за благоухающее съестное. 'Какое же оно вкусное, что это?'. Похожее на рыбную похлебку с овощами варево источало неповторимый аромат каких-то специй. На минуту показалось, что даже если бы я что-то и помнила, то такой вкуснятины в моей памяти точно не нашлось.
- Здесь, возле моря... - парень явно не понимал вопроса, видимо здешнее место было для него центром мироздания. - В Приморском княжестве...
- А фняфефтво жде? - с набитым ртом продолжала я, как-то не до приличий, слишком уж хотелось есть.
- Где-где! Там где княжество! - он явно не выдерживал моего допроса. - И вообще это мы тебя должны спрашивать кто ты, да откуда и что делала по ту сторону границы! - выпалил он, наконец.
Его злил тот факт, что я заставляю отвечать его на вопросы, не давая информации взамен. Что поделаешь, это выходило само собой.
- Так это я была за границей? Интересно...
- Ничего интересного, там бывать запрещено. И придется объяснить всем, почему ты там оказалась.
- Бесполезно.... Я все равно ничего не знаю...и не помню...- уже откладывая котелок сказала я .
- Неужто даже имени не помнишь? - удивился он, похоже, не поверил сказанному.
- Я же сказала... - с ноткой раздражения ответила я.
- Старая Ила вчера сказала, что ты похожа на Лору. Она считает, что ты - Лора.
'Лора? Это имя кажется знакомым, но... я не Лора!'. Это я точно помнила.
- Это хорошо или плохо? - с надеждой спросила я, хоть какая-то зацепка могла быть полезной.
- Скорее всего, плохо - Лора давно умерла.
- ....?
- Не то чтоб умерла - пропала, а даже если и осталась жива, была бы уже старухой, почти как Ила, нет, не Ила, не такая старая...ну, может как моя мать...
Меня ошарашила мысль о том, что понятия не имею о своем возрасте. Я стала судорожно рассматривать свои руки. Они не принадлежали старухе, и вообще пожилой и даже зрелой женщине, больше тянули на женщину молодую, но явно не годящуюся в матери этому парню.
- Ты не старая. - будто не заметив моего замешательства продолжал он. - значит, либо ты не Лора, либо демонша, похитившая тело Лоры.
Спокойно и, казалось, не свойственно ему рассуждал парень
Такие хладнокровные рассуждения не приводили в восторг. Ведь та девчонка за дверью боялась меня, называя демоншей, возможно, боятся и другие, '...а массовый человеческий страх толкает людей на страшные и жестокие поступки...' всплыло, словно цитата, в моей голове, '...на которые они никогда бы не решились поодиночке...' тут же всплыло стойкое ощущение, что именно я когда-то произносила ее.
Но когда? При каких обстоятельствах? Снова разум помутился, перед глазами быстро-быстро замелькали картинки, длинные темные коридоры, освещенные одинокими холодными лампочками. 'Дневной свет', хотя, от дневного оставалось одно название. Запах сырости, бетона и железа, железно-скрипучие двери и мой холодный, ровный голос, говорящий эти слова, гулко разносящиеся эхом в мрачном сером помещении. Но кому они предназначались?
- Я так не думаю. - голос юноши вернул меня к реальности.
'Усыпляет мою бдительность?'.
- Мне кажется, что даже если демоны существуют, то не валяются на песке без чувств, не обгорают и не хлещут жадно воду. - продолжал рассуждать он.
- Да там и воды не было! Три капли...
- Ничего себе три капли! Я брал с собой полную флягу. И...
- Проехали...
- Что проехали? - удивился парень, здесь, видимо, таким жаргоном не пользовались. Надеюсь, это не отнесут на счет 'демона'?
- Не важно. Что же думают в деревне э-э... Рыбий глаз? - как бы, между прочим, спросила я, пытаясь замылить глаза парнишке.
- Пока ждут... Скоро состоится тайный совет, и будут решать демонша ты или нет.
- А почему тайный?
- Потому, что никто не знает: когда он произойдет, где и кто на нем будет присутствовать. - таинственно объявил юноша. - Ну, я пошел. - сказал он, отбирая у меня пустой котелок и ложку.
- Чуть не забыл, вот нормальная одежда. - он протянул мне скомканный узелок и вышел.
Странная деревушка... Рыбий глаз - ха! Тайный совет. Демоны. Лора. Парнишка со знакомыми глазами, но, похоже, что он меня не знает. Зато какая-то старая Ила знает. Должно быть Ила - та противная карга. И пусть, она знает не меня, а Лору, с которой возникают туманные ассоциации. Чего еще мне ожидать?
Похоже, снаружи сарая все-таки был вечер, быстро сгущались сумерки, и постепенно сквозь прорехи в сарайных стенах замерцали огромные голубые звезды. Они уже не были такими мрачными как там, на берегу. На стенах уютно по-домашнему нанизанные на веревочки висели рыбешки. Постепенно стихали голоса людей, начинали музыкально и убаюкивающе стрекотать какие-то насекомые, а замечательная похлебка наполнила желудок приятным теплом, отчего клонило в сон.
Очертания сарая стали медленно таять во всепоглощающей тьме, а сознание падало в бесконечную пропасть. Через некоторое время такого падения пропасть сменилась гулким эхом шагов в полутемных и пустых коридорах. Это были мои шаги, я спешила куда-то. Сердце сжималось, только бы успеть. Быстрее застучали мои шаги, превращаясь в непрерывный гул, заскрипела дверь и слабый, но до ужаса волнующий сердце голос в темноте произнес 'Лора...'.
Но не было времени вслушиваться и наслаждаться этим голосом! Надо было спешить! Нельзя было опоздать. Спешить, спешить, спешить! Сердце вырывалось из груди, а холодный пот, крупными каплями скатывался по вискам. Из другой жизни, другой реальности доносились обрывки фраз '...спешить!... надо спешить! Лора!... Очнись!... просыпайся же!'.
- Я ... не... Лора... - сонно проговорила я, открывая глаза и пытаясь навести резкость.
* * *
Выйдя из сарая, Бо обнаружил, что уже вечереет и поспешил к старосте. Он жил в самом начале деревни, если считать, что ее конец - берег. Слишком добротный для этих мест дом, выстроен привезенными из охотничьих лесов массивными бревнами и стоял уже много лет. Этот дом всегда называли 'домом старосты' потому, что отец его хозяина и дед и прадед и еще несколько предшествующих поколений были старостами этой деревни. Даже сомневаться не стоило, что сын его тоже будет старостой.
Бо взошел по крыльцу, слепленному из обоженных песчано-глиняных кирпичей. После недолгих колебаний постучал в дверь. Открыла хозяйка - сухая, высокая женщина со спокойным, лицом.
- Вечер добрый, Тавилла, а староста дома? - Бо старался выглядеть вежливым и решительным одновременно.
Женщина в ответ молча кивнула и тем же немым жестом пригласила войти.
Бо впервые был в доме старосты и старался особо не пялиться по сторонам, но все же заметил, что жил тот неплохо. Было видно, что здесь тщательно поддерживают порядок и бережно относятся к вещам. На стенах висело две картины - небывалая роскошь для Рыбьего глаза. И где он их только раздобыл?
- А, Бо! С чем пожаловал? - появился в дверном проеме староста.
Седой, такой же сухой и высокий как его жена, с маленькими холодными голубыми глазами и крючковатым носом. Староста слыл добропорядочным человеком. На это очень рассчитывал Бо.
- Тут такое дело... - начал запинаться парень, не каждый день приходится ходить к старосте с просьбами.
- Какое такое? - делая вид, что не понимает, продолжал тот.
- Та женщина, то есть девушка, ну в общем та, что я принес. - Бо с опозданием сообразил, что нужно было продумать, свои слова, чтоб хоть убедительно звучало.
- И что же она? - голос мужчины стал отдавать железом, а лицо напряглось. Бо понял, что хватит тянуть кота за хвост, тем более, что этот кот - староста.
- Мне кажется, что она не демон, не похожа она на демона.
- Много ли демонов ты повидал, сынок? - он старался казаться хладнокровным, но явно терял терпение.
Бо, ненавидел, когда староста, и вообще кто бы то ни было, называл его 'сынком'. Но старался успокоить себя тем, что это он не со зла. Также Бо был почти уверен, что староста наверняка ни одного демона за всю жизнь не встретил.
- Нет, но мне кажется, что она не демон. - повторил он. - я просто уверен в этом и готов поручиться...
- Хорошо, я понял то, что ты хотел сказать, если тайному совету покажется то же самое - мы примем доброе решение, - отрезал тот - иди и не думай о плохом, сынок, все будет хорошо.
Он явно не собирался продолжать беседу. Настойчивость сейчас могла сделать только хуже.
- Доброй ночи! - сказал юноша и скрылся за дверью.
Староста облегченно выдохнул и обмяк на стуле. Он разжал потные от волнения ладони, на которых отпечатался крепко сжимаемый все это время амулет. Амулет от злых духов и демонов.
- Тавилла! Принеси выпить! - голос старосты прозвучал громко и слегка нервно.
Бо вышел на улицу. Небо уже почернело, по нему рассыпались звезды. Он шел домой, глядя на них. Его любимым созвездием было Кольцо. Отец, когда-то, совсем давно, когда Бо был еще малышом, учил его ориентироваться по звездам. Кольцо должно было указывать дорогу домой, и 'как бы ты не заблудился, нужно следовать за ним'. Что говорил он о других созвездиях, Бо не помнил, слишком давно это было.
Поужинав, он попытался уснуть, однако сон не шел. Он вышел на улицу и направился к скотному двору. Это место считалось ничейным, деревенские не могли себе позволить отдельные постройки, поэтому держали весь скот разом в одном месте. Правда, здесь были отдельные загородки для коров, овец, коз. Лошади были только у старосты и мельника, но они их держали в собственных стойлах.
Бо устроился поудобнее на сваленной возле стены охапке сена и принялся плести рыболовную сеть. Раз уж бессонница, так с пользой! Тем более за работой можно было спокойно обмозговать пережитое за последние сутки.
Известия о его похождениях в запретной зоне вызвали праведный гнев односельчан, хотя как-то все резко остыли и больше говорили о чужачке - якобы Лоре. Старая Ила, слывшая знахаркой, пришла посмотреть на несчастную, а вышла, бормоча защитные молитвы и размахивая амулетами. Сказала, что лечить ее не от чего и вся кровь на ней - это кровь нашего народа.
'Что ж? Ведь и раньше эта кликуша поднимала шум из-за пустяков, а потом оказывалось, что напрасно. И как она может в точности вспомнить ту Лору, коль столько лет прошло? А даже если и похожа, так что? Я тоже похож на отца. И что? Теперь выходит, что я демон, похитивший его тело? Ерунда какая! Хотя, странная она, конечно... Эта девка... Глаза сумасшедшие' - плетя сеть, Бо так увлекся своими размышлениями, что не заметил, как хлев тихо стал оживать.
Сквозь деревянные прорехи появились отблески факелов, послышались голоса людей. Когда они сюда пришли - неизвестно, но видимо пробыли здесь уже какое-то время. Скотина на них совсем не реагировала. Говорили они ровно и спокойно, по очереди, словно совещаясь.
'Тайный совет!' - осенило Бо.
Юноша был готов скакать от любопытства, он никогда, да и вообще никто из непосвященных в тайный совет не присутствовали на нем. Выбрав в деревянной стене щель побольше и стал смотреть, осторожно, чтобы не выдать себя. Здесь присутствовали староста с женой и с сыном, мельник с женой, сандальщик и старая кликуша Ила. Ни одного рыбака здесь почему-то не было, хотя Бо всегда представлял, что тайный совет состоит из рыбаков и старосты, а мельник с сандальщиком уж никак в него не входят, тем более эта безумная старуха.
Бо, не отрывая взгляда от щели, превратился в слух.
- Мальчишка совсем ум потерял. - с долей презрения возмущался староста. - Сегодня приходил просить за эту нечисть, по-моему, он уже не принадлежит себе.
- Он уже давно не принадлежит себе. Надо с ними кончать, на ней - наша кровь - заунывно и таинственно выдала старуха и, затянувшись из деревянной трубки, выпустила кольцо сизого дыма.
- Жалко ведь парня, он мне так помогал! - жалостливо продудел мельник.
И вправду, Бо не только таскал ему мешки с мукой, но и за второй лошадкой приглядывал, когда тот был в отъезде. Он вообще брался за любую работу в деревне, чтоб как-то заработать себе на жизнь.
- Его уже не вернуть - продолжала все тем же тоном кликуша. - Если мы убьем только ее, демон тогда может захватить его тело. Надо кончать с обоими.
- Хорошо, завтра поднимем людей и займемся ими. А на сегодня отбой. - решительно отрезал староста.
- До утра может многое измениться. - скрипуче завозражала Ила. - многие в деревне могут не проснуться. Кто знает, будет ли твоя семья в их числе? Сейчас она без памяти, и даже есть человеческую пищу, но что произойдет, когда память вернется?
- Решено, отведем женщин по домам и идем поднимать народ. - выдал староста.
Они еще о чем-то говорили, но Бо уже не слышал этих слов, он опрометью несся к дому старосты.
" Только бы успеть!".
Хорошо, что он мельнику не только мешки помогал таскать. Кто бы мог подумать, а ведь ему на минуту показалось, что староста сегодня был добр и снисходителен к нему. Кто точно имел возможность не проснуться так это Бо, рискни он уснуть.
***
Вокруг все тряслось оттого, что меня трясли.
- Просыпайся же! Быстрее-е! - в темноте звучал уже знакомый голос.
- Что случилось? - еще не проснувшись толком и удивившись такому повороту событий, спросила я.
- Конец! Нам конец, если мы не уберемся! - он, наконец, отпустил меня и стал метаться по сараю, создавая шум.
- Тайный совет! Сегодня! Я случайно был! Я не подслушивал! Просто случайно! Там! В общем надо бежать! - что-то несуразное лепетал он. - Ведь я ни при чем!
К сожалению, общий смысл его истерики становился понятен, отчего меня тоже стало трясти. В голове вертелась одна мысль - пора сматываться! И вертелась эта мысль уже на ходу. В темноте я то и дело натыкалась на стены или юнца, а в лицо лезли сухие рыбешки, от которых отмахиваться было некогда. Ноги тряслись при попытке твердо встать на них. Все тело било судорогой - сказывалось мое бессознательное валяние под палящим морским солнцем. Но надо было убираться!
Далеко ли я смогу убежать в таком состоянии? Ясно одно - надо бежать.
- Быстрее, уходим! - тянул он меня за руку. - Подожди! - сказала я и скрылась в темноте сарая, нащупав на полу узелок с тряпками, которые принес парень, я схватила его и ... долю секунды поколебавшись, сорвала со стены несколько связок с рыбой. 'Пригодится!'.
- Да быстрее же! - Некогда возиться! Идем! - снова потянул меня за руку он.
- В какую сторону бежать?
- Пока что в эту - он указал на два стоящих за углом крупа с длинными хвостами.
Я подбежала ближе, рассмотрела животных и ахнула... Не может быть...
- Но...н-но...Это же лошади!?.. - не веря своим глазам, с благоговением произнесла я.
- Я знаю, что чужое брать нехорошо, но сейчас надо убираться. Садись!
- Я не умею на них ездить!
- Садись!
- Не умею садиться!
Парень, немного поколебавшись, буквально забросил меня в седло и схватил уздечку 'моей' лошади.
- Вцепись в нее как можно крепче! Поедем быстро! Смотри, не упади по дороге! - почти выкрикнул он, привязывая уздечку к седлу своей лошади.
'Ну, этого, сопляк, не дождешься!' так злобно подумала я, что стало не по себе. И непонятно вообще, это только подумалось или было сказано вслух? Вцепилась я действительно крепко, всеми конечностями и еще пожалела, что их всего четыре. Не хотелось вывалиться по дороге и стать находкой деревенских доброжелателей.
Только мы тронулись, в поселке начали раздаваться гулкие звуки, будто бьют железом по железу. Звук этот эхом разносился над равниной, и казалось, с лихвой перекрывал шум беснующихся волн. Раздавались выкрики людей.
Из-за угла, навстречу нам, выскочило двое ротозеев, наверняка направлявшихся посмотреть на расправу с демонами. Лошадь, испугавшись внезапного появления, встала на дыбы, отчего я еще крепче вдавила в нее руки и ноги. Двое, увидев меня, попятились к стоявшему за их спинами дому. Их лица, на секунды выхваченные из темноты светом открывшейся рядом двери, выражали нечто среднее между удивлением и замешательством. Парнишка гаркнул на лошадь, мы прибавили ходу.
На самой окраине деревни, из темноты, врассыпную выскочили несколько испуганных, мяукающих и сверкающих круглыми глазами, созданий. Они так же неожиданно исчезли, как и появились, что совсем не дало возможности их рассмотреть.
Больше нам никто не попался. Покинув пределы деревушки, мы мчались по полю, засаженному какими-то злаками, а за спиной все еще раздавался раскатистый железный гул.
Несмотря на то, что мы удирали, как могли, существовала опасность, погони. Нас видели и могли уже запросто сообщить остальным. Я боялась оборачиваться, боялась выпасть. Только когда мы отъехали довольно далеко, на несколько минут остановились, давая лошадям возможность перевести дух и самим осмотреться, нет ли погони. А ведь могли бы не успеть.
Далеко позади, что-то ярко пылало. При свете звезд было отлично видно, как парнишка смотрел на пламя, полыхающее посреди деревни. Обида и горечь разочарования отражались на его лице, видно с этим местом у него много связано. Вспомнилось, как он наивно и торжественно объявил, что мы находимся в деревне Рыбий глаз! Теперь назад дороги нет...
Мы скакали до рассвета, слышалось сопение и фырканье лошадей и шелест травы, что билась об ноги. Из плотных верхушек этой травы, при ударе, высыпались крупные зерна, которые застревали между шнурками моих ботинок. Иногда вспархивали испуганные мелкие птички. Юноша всю дорогу молчал, то сосредоточенно смотря вдаль, то пялясь на лошадиную холку, похоже он был далеко, в глубине себя. Я не спешила приставать к нему с разговорами - не время. Неприятно осознавать, что добрые и милые соседи готовы пустить тебя в расход только из банального подозрения. На пути все чаще попадались кустарники. Местность приобрела извилистые формы, а трава из серовато-блеклой стала яркой и сочной. Уставшие кони еле плелись и норовили полакомиться свежей травкой. Мое уже давно затекшее тело начинало существовать отдельно от головы, а в глазах стучало и рябило.
- Все. Не могу... - промямлив, стала сползать с лошади, не додумавшись остановиться.
Юноша с каменным лицом направил коня в сторону, где скучились несколько кустов и деревьев. Только мы достигли их, - я сползла на землю и отключилась. Без всяких снов и видений. Черная, вязкая трясина сна сомкнулась надо мной.
* * *
И разомкнулась... когда солнце давно перешло свой зенит. Парня поблизости не было. Тонкими голосками пищали птицы, а в воздухе носились мелкие, причудливые насекомые. Ветер спешил доставить по одному ему известному назначению маленькие одинокие пушинки, срываемые с круглых полевых зонтиков. Все благоухало. Зеленью, мелкими полевыми цветами, сырой землей и солнечным светом. Кто бы мог подумать, что совсем неподалеку, есть мертвенно-пустынные пляжи, ветер, поющий о смерти и нещадно палящее солнце.
Поблизости паслись довольные лошади, тряся гривами и махая хвостами. Они с удовольствием поедали какие-то душистые малиновые цветочки.
Лошади... Не знаю, что там было со мной раньше, но эти сказочные животные ассоциировались с чем-то мифическим и нереальным.
И снова перед глазами замелькали блеклые картинки. Изображения лошадей. Лошадь везет телегу, лошадь встала на дыбы, всадник на лошади мчит во весь опор. Все картинки объединяла одна особенность - они были неподвижны. Я никогда раньше не видела их вот так.... В живую...
Невдалеке скучилось несколько маленьких существ, похоже, грызуны. Их широкие круглые головы венчались ушками, украшенными кисточками. Умными круглыми глазками они переглядывались между собой, и, похоже, жестикулировали, время от времени тряся пушистыми, поднятыми кверху хвостами.. От этого складывалось впечатление, что они общаются. На разумных они похожи не были, но вели себя весьма забавно.
На ходу я поймала одну из летающих пушинок. Разжав пальцы с интересом рассматривала воздушные белесые паутинки, устремленные к центру - семечке. Как здорово придумано. Не нужно собирать, культивировать, модифицировать - судьба сама распоряжается ими, давая возможность времени идти своим чередом.
Необычная здесь природа. Для меня так точно. Кажется, что жизнь здесь никогда не иссякнет. Хотя совсем недавно я сомневалась в ее существовании.
Подняв ладонь с пушинкой на уровень глаз, прищурившись, я посмотрела сквозь нее на солнце. На тонких паутинках заиграли лучики. В этот миг мне показалось, что я обязательно должна ее отпустить. Отпустить, иначе вторгнусь во что-то очень важное, не касающееся меня, неподвластное моему пониманию. От слабого дуновения пушинка послушно взмыла в воздух, и как ни в чем не бывало, стала продолжать свой путь. Весело поймав на ходу еще одну и тут же сдунув ее с ладони, я подошла ближе к рыжей кобылке. Это на ней я скакала сегодня.
Я протянула руку к лошадиной морде. Животное встревожено фыркнуло и отпрянуло, давая понять, что не испытывает доверия. Тогда я пошла на хитрость. Нарвав небольшую охапку ее любимой, с малиновыми цветами, травы поднесла к лошадиной морде. Лошадка про между прочим перешла с земли на мою охапку и второй рукой удалось, наконец, дотянуться до нее и погладить.
Массивная, выгнутая дугой и покрытая короткой жесткой шерстью морда, заканчивалась мягкими фыркающими ноздрями. Большие выпученные глаза, похоже, были благодарны за сочный букет. Наверное, это добрейшие создания, которых можно придумать!
Гладя лошадь, я обратила внимание на, неизвестно для чего предназначенную, металлическую, начищенную до зеркального блеска бляху у себя на рукаве. И невольно отпрянула. В ней отражалось уродливое, безобразное создание. Грязное, лохматое, смотрело оно на меня впалыми безумными глазами, а сухая кожа свисала лохмотьями на щеках. Теперь понятно, почему оно внушало людям суеверный страх. А это ведь я.
Лошадиные седла с прочим, наспех прихваченным, добром, кучей громоздились под деревом. Я стала шарить по ним, но уже в первом обысканном седле нашелся большой и редкий гребень. Похоже, предназначен он был для лошадок, но думаю, они не обидятся. И вот, на середине моих непроходимых кудрей, послышался всплеск.
'Вода?!'. Идея присутствия здесь воды вызвала во мне нездоровый интерес. Какая она? Я стала вертеть головой по сторонам, ища источник звука. Это оказалось не так далеко, за буграми, примерно в двадцати шагах. Я поспешила. Лошадь поплелась за мной.
Небольшое озерцо неожиданно открылось взгляду. Надо же, такое тихое и наверняка чистое.
Вдруг снова раздался всплеск.
От увиденного прошел мороз по коже. Происхождение всплеска стало ужасающе понятно. Из-под воды, подтянувшись руками за каменный выступ, вынырнул парень, жадно вдохнул и снова погрузился. Руки его из последних сил держались за камень, а какая-то неведомая мощь тащила тело ко дну.
- Держись! - неожиданно хрипло прозвучал мой голос.
Понятия не имею, что делать. 'Держись!'. Став на четвереньки, опустив свои руки почти по плечи в воду, я схватила его, и попыталась тянуть на себя. Почувствовав возле плеча жадное дыхание, мне показалось, что дела идут на поправку.
- Не вытянешь! - задыхаясь и глотая воздух, парень морщился, видимо от боли. - Сильно держит зараза!
Меня накрыла паника. Его гибель в мои планы не входила. Нельзя, чтобы он погиб сейчас! Пусть сначала поможет найти более или менее цивилизованный город, а потом уже попадает в неприятности сколько угодно.
- Еще немного продержись! Я сейчас! - выкрикнула я, и убежала.
Подбежав к лошади, схватилась за веревку, болтавшуюся у нее на шее. В этот миг за спиной послышался всплеск, вздох и снова всплеск, но к нему примешались какие-то посторонние звуки. Пыталась вглядеться в то место, где должны еще держаться за каменный выступ руки парня. Их не было...
Приближаясь я все надеялась, что показалось. Что, подбежав ближе, я все-таки увижу...Что он все еще там. И держится. Но чем больше я приближалась, тем больше холода разливалось в груди - рук на камне не было, самого камня тоже не было, только следы от пальцев, глубоко впечатанные в глину, тянулись к воде... Холод в груди... Что это? Реакция на гибель других? Жизнь глупа и прозаична. Бедняга держался до последнего...
В воде забурлило. Я заглянула в озеро. Вода оказалась настолько прозрачной, что можно было разглядеть, как юноша все еще борется за жизнь, держась за древесный корень. Он пытался дотянуться до водной поверхности, а тело все еще сопротивлялось, чему-то большому и сильному, алчущему любой ценой утащить на дно. Он увидел меня! Он смотрит на меня, пытаясь что-то сказать, одновременно подтягиваясь к поверхности. Вместо слов из его рта исторглось несколько пузырей, он побледнел и стал еще сильнее дергаться. Шансов никаких, но это не повод бездействовать. Надо решать, или риск или...
Плюх.
Вода оказалась до жути холодной. Некстати я поняла, что совсем не умею плавать. Барахтаясь, чтоб хоть как-то продержаться на нужном уровне, я стала обматывать без пяти минут утопленника веревкой. Пару раз мои ноги опускались глубже и их касалось нечто слизкое, отчего пробегал мороз по коже. Хотелось бросить все и спасаться самой. Когда все было сделано, я подтолкнула себя к поверхности и вздохнула.
Как можно быстрее вскарабкавшись на берег и трясясь, я принялась беспощадно хлестать лошадь подвернувшейся под руку палкой, сопровождая это безбожной руганью. Животному не понравилось, что доброе чудище, только что кормившее благоухающим букетом, хлещет и склоняет его в трех поколениях на непонятном языке. Лошадь становилась на дыбы, размахивая массивными копытами, грозящими снести голову, но меня это мало волновало. Понемногу кобыла стала продвигаться вперед, парень почти наполовину показался из воды и стал судорожно глотать воздух. Тут испуганная лошадь неожиданно сдала назад, а парня снова потянуло ко дну. Вода вновь сомкнулась над ним. У меня сердце чуть не оборвалось.
- Куда-а! - заорала я, и новый поток ругани и побоев обрушился на лошадь. Кобыла наконец поняла, чего от нее хотят и стала осмысленно отходить назад.
- Умница! Давай! Давай еще чуть-чуть! - подбадривала конягу.
Юноша, наконец, оказался полностью вытащен на берег. Его ноги обвивала серое, слизнеобразное щупальце с насечками по бокам. Насечки имели острые края, до крови врезавшиеся в мясо. Самого его тошнило. Я стала яростно, лупить по щупальце острым концом сломанной палки, со всей силы вгоняя ее в серую слизистую плоть. Лупила сопя и рыча, до исступления, пока из нее не начала фонтаном бить чернильная жидкость. Щупальце обмякло, и вяло уползло в озеро, оставив напоследок короткий всплеск и круги на воде...
Парень, полулежа, дрожал на берегу, опершись на локти, его грудь часто и прерывисто вздымалась, зубы стучали, а остекленевшие глаза были прикованы к тому месту, где только что исчезло искалеченное мной щупальце. Штаны его были закатаны по колено, а на оголенных лодыжках кровоточили глубокие раны. Мышцы были немного разорваны, но похоже, что он еще не испытал болевой шок, скорее был в шоке психическом.
Он вздрогнул и перевел вопрошающий взгляд на меня. Я сидела, скрестив ноги, наверно с таким же стеклянно-отрешенным взглядом. Кровь отлила от мозгов и осознание того, что все уже позади, отрубало попытки мышления напрочь.
- Ч-что это было? - очнулась я.
- Н-не... зн-наю... - он набрал побольше воздуха в легкие, чтоб подавить волнение, и продолжил. - На гид-дру пох-хоже, только не ядовитая. Над-деюсь... - он снова сделал глубокий вдох. - Н-не очень большая... и кусачая. - на этот раз ему уже удалось полностью подавить нервную дрожь в челюстях.
- Я думала, ты утонул...
- Я же на берегу вырос, у нас так быстро не т-тонут.
- Идти сможешь? - кивнула я на его раны.
Он не ответил, а встал, кашляя и пошатываясь, заковылял в сторону исчезнувшего камня, за который недавно держался. На траве за ним потянулись кровавые следы.
- Ты зачем туда идешь? Уже соскучился по гидре? - нервно загыгыкала я от перенапряжения.
- Гидры живут на дне и чтоб они вылезли, нужно долго выманивать. - он подошел к траве и поднял с земли торбу в которой лежало что-то мокрое. Ее я не заметила сразу, некогда было замечать.
- Теперь она точно не вылезет. Ты ей устроила. - попытался улыбнуться он.
- Она тебе тоже - я посмотрела на его окровавленные ноги. Его поведение казалось, мягко говоря, странным, шок? - Перевязать надо.
Он угрюмо закивал, разглядывая раны. И тут до меня дошло.
- А ты что, выманивал ее?
Неужто он не в себе?
- Не выманивал... - нахмурился он. - просто рыбу ловил. Откуда мне знать, что она здесь водится!
- Так ты здесь раньше не бывал?
- Нет. Я вообще в эту сторону из деревни не выходил.
- Да уж! А ловил зачем? Ведь есть сушеная.
- Пригодится еще, сушеная. И вообще я не такой дурак, чтоб ехать, не зная куда.
'Хорошо, что знаешь' - думала я, - 'И хорошо, что хоть в ту сторону, где я валялась на берегу, выходил'.
- Еду готовить умеешь? - коварно спросил он.
- Не знаю, как готовить, но перевязать точно смогу.
Единственной имеющейся в нашем распоряжении перевязочной тканью оказалась одежда, которую он дал мне еще в деревне. Это были юбка, кофта и платок. Юбку и кофту пришлось оставить в покое. Платок - пустить в расход. Раны, кроме как водой из озера и солью, обрабатывать было нечем, приходилось пользоваться тем, что есть. Парень, к моему удивлению, терпел, как мог, прикусив губы, но даже не пикнул. Только по то расширяющимся, то сужающимся векам было видно, что ему больно, очень больно. Иногда ведет себя как сопляк, а иногда проявляет прямо чудеса мужественности. Принято у них так что ли?
Когда, наконец, удалось умыть лицо и расчесть волосы, которые тут же были заплетены в косу, я решилась вновь взглянуть на себя. Чудовища в отражении уже не было, но и прекрасной леди не предвиделось. Все еще облезлая кожа на щеках и носу оголяла красные, обожженные участки, бледные обветренные губы потрескались, а под впавшими глазами темнели синяки. Разница между тем чудовищем и этим заключалась в том, что это было умытое и расчесанное. Что ж, меня это вполне устроит.
Мой комбинезон сох на кусте. Я временно оделась в женскую одежду, не считая ботинок, конечно. Но выбирать не приходилось.
День заканчивался, опять начинали стрекотать музыкальные жучки, а ветер становился прохладнее. Насчет готовки парень явно пошутил, потому что выбор у нас был только в отношении веток, на которые можно нанизать рыбу. Да и сам он неплохо справлялся, а мне отчего-то казалось, что я никогда ничего не готовила, да и питалась наверняка иначе.
- Как тебя зовут? - наконец поинтересовалась я, принимаясь за жаренную на костре рыбу.
Рыбешки оказались размером с ладонь, пучеглазые, а мясо отливало синим, но на вкус вполне съедобно.
- Бо. - коротко ответил юноша.
- Бо? Это что? Имя или прозвище?
- Кому как кажется. - нахмурился парень, он явно был не расположен к таким расспросам.
- Спасибо, Бо. - как можно признательнее проговорила я.
Действительно, я чувствовала, благодарность, ведь он, дважды спас меня, отчего лишился родного дома, а может и чего-то большего, что связывало его с той деревушкой. Может, он и не понимал, во что может вылиться ему его доброта. Мне же, было жутко оставаться одной, там, где не знаешь чего ждать, ни от людей, ни от природы.
- Тебе тоже... - сказал Бо, глядя в костер, 'спасибо' он так и не смог из себя выдавить, видно масштаб его лишений был намного больше, чем я ожидала.