Снегоход ушел под воду за две секунды. Вместе с бригадиром.
Русик сидел сзади, поэтому когда "Ямаха" резко клюнула носом вниз, он вылетел с сиденья и упал плашмя на снег с краю промоины. Но от удара тонкий лед под снегом тут же провалился, и парень погрузился в ледяную воду. Теченье оказалось невероятно быстрым, оно сразу сильно потянуло за ноги, в глубину.
Паренек испугался так, что даже не смог кричать. Он только вытаращил глаза и принялся судорожно хвататься за кромку льда. Раз за разом лед обламывался как стекло, а Руся хватался снова. Из-за паники он двигался невероятно быстро и успел обломать тонкий край до того, как его утащило течение. Почувствовав под руками прочную опору, он рывком подтянулся, до пояса вынырнул из промоины и распластался на снегу. Быстро-быстро загребая снег руками, и извиваясь всем телом, Руся выбрался из воды полностью и пополз от полыньи. Через несколько метров встал на четвереньки, а затем вскочил на ноги и побежал.
Он пробежал не меньше полусотни шагов и только потом остановился. Его трясло.
Всего за каких-то пару минут жизнь Русика кардинально изменилась. В худшую сторону и очень сильно.
Вот только что они с бригадиром летели на предельной скорости по заснеженному, извилистому руслу какой-то яхи (яха - река, ненецк.). Весь мир вокруг дышал стужей - бесконечно далекое, застывшее, черно-фиолетовое небо слабо светило льдинками звезд. В таком освещении снег казался голубым, и от одного этого цвета веяло холодом. Черные скелеты редких лиственниц тоже не могли согреть взгляда - их древесина уже промерзла насквозь, по скрюченным голым стволам сразу становилось понятно, как им холодно.
Как оказалось, только яха еще не сдалась окончательно морозу. К середине зимы речка промерзнет до дна и процесс уже пошел - сверху все русло уже прочно сковал толстый крепкий лед. Но северная река обладала крепким нравом и бурным течением - в отчаянной попытке вырваться из оков она почти промыла в ледяном панцире полынью. Почти - от встречи с морозным воздухом полярной ночи воду отделяли несколько сантиметров хрупкого льда, да еще снег, что его присыпал.
В эту промоину на полной скорости и влетел снегоход с двумя топографами. По правде - топограф был один, бригадир Станислав Вячеславович. У большинства людей возникали сложности с произношением бригадирского имени-отчества, особенно, если выпимши, потому он звался просто Славычем. Славыч сидел за рулем снегохода, и он знал дорогу в поселок, куда они мчались за водкой. Пару дней назад их бригада закончила топосъемку местности под ПИР (проектно-изыскательские работы, прим.) для прокладки ветки газопровода. Окончание сезона отпраздновали бурно специально заготовленным алкоголем, но запасов все-таки (кто бы сомневался!) не хватило. Тогда Славыч, как старший, принял решение мотнуться в поселок за спиртным. Делов-то всего - три часа туда, да три обратно на снегоходе. А в компанию взял с собой мальчишку- разнорабочего. По окончании школы Руся учиться никуда не поступил, а устроился в экспедицию и честно пролазил весь сезон по заполярной тундре со здоровенной линейкой. По возвращении из экспедиции на Большую Землю его дальнейшие планы были предельно просты - пойти в армию. Сейчас эти планы оказались под угрозой, как, впрочем, и любые другие планы на будущее. Вероятное будущее у Русика теперь оставалось крайне короткое - пару часов от силы.
Он не сразу понял весь ужас своего положения. Он даже успел порадоваться, что не утонул вместе со Славычем. А потом заметил, что трясется. И трясется не от пережитого волнения, а просто от холода. И тогда мгновенно понял, что обречен. До поселка оставался примерно час пути, но это - если на снегоходе, который только что утонул. И неизвестно сколько, если пешком по снежной целине, а снега в тундре уже навалило по пояс. Пробиваться к поселку совершенно нереально, тем более, что Руся не знал туда дорогу. Обратно, по колее снегохода двигаться гораздо легче, но зато расстояние до лагеря вдвое больше. Сколько километров они проехали, Русик не знал, но уже понял, что столько пройти не успеет - на сорокоградусном морозе в мокрой насквозь одежде он замерзнет очень быстро. Так что особой разницы, куда пойти, не наблюдалось - везде капец. Можно было спокойно помирать на месте - хватятся их с бригадиром часов через пять в лучшем случае. Потом еще пару часов пути по следу и найдут к тому времени Русину тушку глубокой заморозки.
Вот теперь Русик заорал. Он рванул что есть силы по колее, и его задубевшая одежда на ходу скрипела и громыхала, будто сшитая из жести. Промерзшие рукава куртки просто сломались в районе локтей, та же беда и со штанами под коленями. Он бежал по морозной тундре, в сумраке полярной ночи пытаясь не сбиться с колеи, оставленной снегоходом какие-то минуты назад. Поначалу стало даже жарко - пока бежал изо всех сил. Но слишком долго поддерживать такой темп он не смог - постепенно начал выдыхаться и сбавлять скорость. И тут же почувствовал, что его пробирает холод - пальцы ног заныли почти сразу. С перепугу, парень рванул снова и еще какое-то время бежал, пока не вымотался уже окончательно. Он не сдался и не остановился, он все еще двигался, но все медленнее и медленнее - такое движение уже не могло его согреть, Руся почувствовал, что начинает замерзать.
Он плелся, хватая открытым ртом морозный воздух, качаясь и запинаясь. Он жутко боялся упасть, потому что понимал - вряд ли он сможет потом подняться. И догадывался, что упадет совсем скоро - может через пару минут, а может - через пару шагов. И в тот момент, когда он уже почти принял это и смирился, Русик почувствовал запах.
Он вытянулся и отчаянно завертелся, но ничего особенного не мог разглядеть. Парень поворачивался в разные стороны и вглядывался в чернильную темноту тундры, но ничего не видел. А ведь он отчетливо чувствовал запах дыма. Он уже готов был разреветься с досады, когда заметил свет - в стороне от реки, в почти заметенном снегом распадке между двумя сопками, горел огонек. Русик рванулся к этому свету, прекрасно понимая, что это - его единственный шанс выжить.
Двигаться по глубокому снегу было очень тяжело, замерзшие руки и ноги почти не слушались, а сил осталось совсем мало, поэтому огонек приближался очень медленно. Но молодой, скорее даже - юный парень очень хотел жить, поэтому упорно двигался к своему, как он надеялся, спасению. И он не ошибся - постепенно стало возможно рассмотреть, что светит окошко бревенчатой избы, окруженной редким лесочком чахлых лиственниц. Если в избе горит свет, значит там люди и там тепло.
Надежда на спасение, конечно, прибавила сил, но все равно их оставалось очень мало. Последнюю сотню метров Русик полз на четвереньках. Ползком же взобрался по обледеневшим ступенькам крылечка и уже наверху кое-как поднялся, ухватился за ручку и потянул. Дергать пришлось несколько раз, прежде, чем дверь поддалась и открылась. Ощупью пробрался через темные сени, нашарил еще одну дверь, распахнул ее и ввалился в избу. Вместе с Русиком в помещение ворвался морозный воздух, все заволокло белыми клубами пара, из-за него парень сначала не смог ничего рассмотреть, а потом потерял сознание.
Еще не проснувшись, Руся почувствовал тепло.
Первое, что он увидел, открыв глаза - огонь. У противоположной стены, в сложенном из больших камней очаге, полыхало огромное пламя. Березовые поленья, сгорая, сухо потрескивали, пламя гудело ровно и монотонно, жар от него чувствовался через всю комнату.
Внутри избушка оказалась намного просторнее, чем выглядела снаружи. Вдоль стен тянулись широкие лавки, застеленные оленьими и волчьими шкурами. На одной из таких лавок и лежал Руся, укрытый сразу несколькими одеялами и шкурами.
В углу, рядом с очагом стоял стол, сколоченный из толстых грубых досок. За столом сидел пожилой бородатый мужчина и с любопытством разглядывал Русю. На мужике были надеты сильно выгоревшие шорты цвета хаки и линялая клетчатая рубаха х\б с коротким рукавом. На ногах - плетеные кожаные сандалии. На столе лежала сильно поношенная шляпа с широкими полями.
-Проснулся! - мужик слегка привстал, - Наконец-то! А то я сейчас взорвусь от любопытства! Ты откуда взялся?
-Мы на снегоходе ехали... - Руся немного растерялся от такого напора, - по речке... а там - полынья. Снегоход утонул и Славыч тоже. А я выплыл... но замерзать начал и побежал. Потом чувствую - дым, гляжу - свет! Ну, я и пришел... вернее приполз.
-Замерзал, говоришь?
-Ага! Думал уже все - хана!
-А где замерзал-то?
-Да тут рядом. Мы за водкой, в поселок, по реке... Кто ж знал-то! Мороз ведь уже за сорокет, а там - промоина. Ну, я и побежал через тундру, к своим, только замерзать начал, а тут - избушка. Слава Богу! А то - реально дуба дал бы.
-Через тундру... - мужик задумчиво почесал шею под седой бородой. -А как зовут тебя, юноша?
-Руся... Руслан.
-Очень приятно, Руслан! Я - Сергей Григорьевич. Руководитель археологической экспедиции. Мы вели раскопки очень перспективного кургана в долине Фараонов. Это в Египте, между прочим. Началась песчаная буря и я едва не погиб. Совершенно случайно наткнулся на вход в подземный дом, который оказался там просто чудом. Мало того - еще и обитаемый! Хозяин дома-пещеры, старый копт, гостеприимно поделился со мной едой, а главное - водой. Несколько дней пока наверху бушевала буря, мы беседовали со стариком, и оказалось, что он чрезвычайно много знает об истории своей страны. Это была очень полезная беседа!
Мужик побарабанил пальцами по столу.
-А сегодня утром, с огромным удивлением, я проснулся не в пещере, а в этой избе. И увидел тебя, что меня удивило еще больше.
Возможно, Русик не вполне оклемался, хотя у него ничего, кажется, не болело. В том числе и голова - она даже не кружилась. Но Руслан никак не мог понять, что несет этот дедок в шортах. Египет какой-то?! Бред!
-Не понимаю! - честно признался Руся.
-Вот и я не понимаю, - согласился дед, - копт сказал, что не просто так меня спас. Со своих постояльцев он берет плату, но не деньгами. Я заплатил интересным общением. Но я профессор, преподаю в университете. Мне просто интересно - о чем он будет говорить с тобой?
Ответить Русик не успел - входная дверь распахнулась, и комнату заволокло клубами морозного пара.
Когда туман осел, парень и профессор увидели у двери молоденькую ненку. Ее снежно-белая оленья малица была богато расшита красной тесьмой и бисером и оторочена песцом. Из-под капюшона до пояса спускались две тугие иссиня-черные косы. Девушка держала в руках охапку дров и лукаво улыбалась. Юная краса Севера сложила дрова у очага и повернулась к профессору:
-Сергей Григорьевич! Буря утихла, вы можете спокойно возвращаться. А то ваши коллеги уже организовали поиски пропавшего без вести профессора. Они очень волнуются!
-Да-да! Конечно! - профессор торопливо нахлобучил свою мятую шляпу. Он несколько раз перевел взгляд с девушки на юношу, потом нахмурился, и, в итоге, просветлел и улыбнулся. - И в правду - пора, засиделся что-то.
Сергей Григорьевич подошел к выходу и распахнул дверь. От порога начинались причудливые волны песчаных барханов. Над этими желто-золотыми россыпями в белесом небе яростно палило зноем раскаленное солнце.
Профессор обернулся к девушке, - Спасибо за гостеприимство! - та в ответ только кивнула, вежливо, но чуть нетерпеливо. Седой мужчина не удержался и хмыкнул в бороду, потом подмигнул Русе и вышел в пустыню, затворив за собой дверь.
Едва дверь за профессором закрылась, юная ненка подошла к русиной постели и села рядом. Она открыто, даже нахально смотрела парню прямо в глаза и ему в голову пришла мысль, что они, наверное, не будут очень много беседовать!