19 час. 00 мин. Суббота 25 декабря 1999 года, Киев, ул. Кудряшова,
Киевское училище милиции МВД Украинской Народной Республики
- Дневальный! Дневальный! Эй, первый пост, тебе говорю! Усатый ушел? Чего молчишь? Я спрашиваю, усатый ушел? - донеслось из окна третьего этажа учебного корпуса метрах в двадцати от КПП. В окне, высунувшись по пояс торчал курсант атлетического телосложения, явно употребляющий всевозможное спортивное питание и добавки.
Отсутствие информации о нахождении проректора мешало курсанту принять решение, как уйти в самоволку: через КП или через забор за столовой, где была мертвая зона, не просматриваемая из начальственных кабинетов. Опрос постов со второго по пятый ничего не дал: пятый утверждал, что проректор оделся и ушел уже минут пятнадцать назад, но остальные выход за территорию училища не подтверждали.
Первый пост молчал и только как-то странно вытягивал лицо.
- Что ты мне рожи корчишь? Я спрашиваю, ушел этот мудак или нет?
В этот момент все бывшие на плацу училища замерли, потому что видели как под окном в темноте стоит и беседует со своим коллегой, проректором по учебной подготовке полковником Охрименко, незамеченный курсантом объект его жгучего интереса - проректор по строевой подготовке однофамилец великого, хотя и спорного поэта и писателя Шевченко Тараса Григорьевича. Подполковник Шевченко Григорий Митрофанович, медленно поднял голову и поинтересовался:
- Курсант Адаменко, вы нэ мэнэ шукаетэ?
Училище, в который уже раз за полгода ставшее свидетелем столкновения двух антагонистов, уставилось на Адаменко. Одни в душе кроя матом 'этого мудака', из-за которого время, потраченное на последующее разбирательство с вынесением традиционного для Адаменко наказания 'вид имэни ректора пьять нарядив поза чергою' перед общим построением училища, поставит крест на их увольнении; другие, которым не грозило увольнение по причине внеочередных нарядов и неуспеваемости, с восторгом и предвкушением дальнейшего удовольствия.
Адаменко, вздохнув, направил взгляд под окно, под которым стоял подполковник и ответил:
- Та ни, товарышу пидполковныку, це я дывлюся, щоб вам выпадково кырпыч на голову не впав.
- Дневальный! Ректор не выезжал!? - Мгновенно перешел подполковник с украинского на русский язык и, как с ним бывало в состоянии озверения, шея и лицо начали багроветь, а кончики усов попытались принять вертикальное положение.
- Не выезжал, товарищ полковник!
- Никого не выпускать, все увольнительные отменены до моего распоряжения.
- Курсант Адаменко!
- Я!
- К ректору! Бегом!
- Да слышу я.
Чуть позже в кабинете ректора генерал-майора Бовсуновского Владимира Михайловича состоялся следующий диалог:
- Григорий Митрофанович, я думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что, если я отчислю этого сосунка, то начальник КВШ (Киевская высшая школа милиции) его все равно восстановит. Не восстановит он, тогда восстановит министр. Ты же сам знаешь, кто его мать.
- Но ведь из Харьковской академии его как-то же отчислили, и из Симферопольского института тоже.
- Да, и каждый раз его восстанавливали и вот теперь восстановили у нас.
- Он наглядный пример того, что Пакт о Воссоединении принес Киеву не только свет и отопление, но и некоторые проблемы. Хотелось бы надеяться, что мы Адаменко больше не увидим.
- Не смеши бога, рассказывая ему о своих планах. Он все равно максимум лет через пятнадцать станет генералом, даже с дипломом дворника. Однако, Митрофанович, тут ты прав - спускать тоже нельзя. Если позволить курсантам безнаказанно подобное скотство, то через неделю об нас ноги вытирать любое говно будет. Придется звонить матери.
Спустя каких-то 10 минут по поводу судьбы курсанта первого курса Романа Витальевича Адаменко был достигнут консенсус. Еще через 20 минут уже бывшего курсанта Адаменко, отчисленного из училища по собственному желанию, генеральская 'Волга' везла в недавно построенный для новоявленной элиты комплекс правительственных дач 'Киевская Русь'.
На улицах было слишком неспокойно, чтобы ректор подставил свою голову, позволив сыну высокопоставленных родителей выйти за ворота училища самостоятельно, особенно учитывая, что у него только носки стоили с хорошую зарплату. Хотя бывшие еще полгода назад заурядным явлением уличные грабежи средь бела дня практически сошли на нет в вечернее и ночное время, граждане предпочитали без острой необходимости на улице не появляться. Будь Адаменко сыном простых смертных, он бы переночевал в Училище, а на утро на общем построение зачитали приказ и вывели б за ворота.
Роману в любом случае не грозило добираться домой ни на такси, ни тем более общественным транспортом, который с недавних пор вновь начал регулярно выходить на маршрут. Ему было достаточно сделать звонок из еще диковинного в Киеве мобильного телефона, и начальник УВД Киева лично прибыл бы, 'сгорая от желания' отвезти сына начальника Инспекции по личному составу, куда тому вздумается. Адашик и был пофигистом, но глупцом его никто бы не назвал: он понимал, что принятие им предложения ректора о поездке на задрыпанной 'Волге' будет свидетельством того, что он не в обиде и не подложит при случае кучу говнеца.
Роман ехал домой не один. За проведенные месяцы в училище он сдружился только с двумя - второкурсником Захаром Сергеевым, который был лаборантом кафедры криминалистики и находящегося при ней кабинета информатики, и единственным преподавателем информатики - старлеем Виталием Жигуненко. Захар, будучи талантливейшим самоучкой под руководством Жигуненко в 97-98 годах тянул свой крест в виде траханья с кучей старого железа, в котором самыми современными были несколько 'пятерок'.
Их знакомство состоялось в сентябре 99-го, когда вместе с переданными (по причине морального старения) 'стопятидесятыми пентюхами' из Симферопольского института внутренних дел в училище поступил приказ министра внутренних дел о восстановлении в Училище курсантом первого курса бывшего курсанта Симферопольского института Адаменко Р.В.
В первый же день Адаменко заявился в кабинет Жигуненко с предложением взять второго лаборанта и заодно перенести из компьютерного зала в кабинет еще один стол и компьютер. Старлей, будучи весьма неглупым человеком, на несколько секунд замер, уставившись в одну только ему известную точку, и после короткого размышления кивнул и выдвинул условия:
- В кабинете безобразия не нарушать и водку не пьянствовать. Особенно без меня! Подчеркиваю - особенно! Также в кабинет - никого из посторонних, кроме Захара, естественно, а то я материально ответственное лицо, тут у меня матценности, если что, мне никакой зарплаты не хватит.
- Порукам, - ответил Роман, получая ключ от кабинета.
Сейчас же свеже отремонтированная 'Волга' неспешно направлялась в сторону Бориспольской трассы - единственной условно скоростной дороге в Киевском регионе. Неспешностью езда по Киеву объяснялась не загруженностью улиц, как раз наоборот - машин было мало, - а тем, что у водителя была выработанная годами привычка аккуратно объезжать многочисленные выбоины, которые до последнего времени в лучшем случае пару раз в год засыпали щебенкой.
Ехали молча. Роман в который раз рассматривал Киев и по-прежнему поражался, сравнивая наблюдаемое с детскими картинками прошлого, оставшимися в его памяти. Тогда, десять лет назад, накануне развала Союза, его родители по счастливому стечению обстоятельств получили заманчивые предложения - мать повышение по службе, отец возможность вновь заняться бизнесом, который пришлось оставить после тяжелого ДТП. В памяти десятилетнего мальчишки остался город, в котором буйно цвели каштаны, город, утопающий в зелени, город, стоящий на крутых склонах Днепра и сверкающий многочисленными золотыми куполами. Недаром в иностранных туристических справочниках того времени Киев называли 'городом в парке', поскольку половину территории города таки занимали парки и скверы. Сейчас же каштаны, как впрочем, и все остальные деревья практически исчезли - их вырубили для буржуек. Вообще же Роману Киев больше всего напоминал город апокалипсического будущего из дешевых американских фильмов - разбитые дороги с остатками асфальта, практически полное отсутствие машин и людей, разобранные на металлолом заводы и фабрики. Особое чувство ирреальности происходящего вызывало зрелище тех же склонов, на которых уже два года перемешанные с землей валялись остатки Киево-Печерской лавры, на территории которой в начале девяностых 'элита', разбогатевшая на приватизации и спекуляциях возвела огромный тридцатиэтажный жилой комплекс. Как потом выяснила комиссия, супер элитное жилье представляло собой 'макет в натуральную величину', который и простоял всего-то пять лет. Тогда весь мир обошли кадры многотысячной ликующей и празднующей массы пэрэсичных громядяг (рядовых граждан) на Майдани Нэзалежности (Площади Независимости) бывшей площади Ленина которые отмечали гибель почти полных многолетних составов ненавидимых за внедренную ими нищету и бесправие Верховной Рады и Кабинета министров. Волею случая катастрофа произошла ночью, когда 'элита' изволила почивать.
Тем временем машина выехала на трассу и начала набирать скорость. Вдоль дороги потянулись непрекращающиеся заборы коттеджных городков и небольших поместий - несмотря на всеобщую нищету, в стране, где существуют денежные знаки, как известно, существуют и люди, у которых их если и не сверх много или очень много то, по крайней мере, достаточно. Этот народ предпочитает селиться вдоль Бориспольской трассы по вполне понятным причинам. Во-первых, единственная скоростная дорога в столицу Новороссии - Днепропетровск. Во-вторых, заодно и международный аэропорт недалеко: да появись на свете какой Стенька Разин, по скоростному пути намного легче будет бежать на юго-восток. Хотя, конечно, большинство 'престижных коттеджных городков с элитными соседями', как преподносилось в рекламе, были самыми заурядными коттеджами эконом-класса.
- А ведь эта доморощенная элита даже не подозревает о своем скором конце. Дурачки, думают, что в Киев придут инвестиции для того, чтобы они их освоили, - размышлял Роман. - Реально у власти и кормушки останется всего ничего, да и то на вторых ролях. Недаром перед объединением год торговались, делили землю и другую недвижимость, сферы управления и бизнеса, доли в них.
От размышления его оторвал Виталик:
- У нас, вообще, какие планы намечаются?
- Разместимся у меня и сразу к моему другу - побухаем и в баньке попаримся, а завтра с утра на охоту в Зареченское охотхозяйство на пару-тройку дней двинем, - проинформировал Роман о запланированной программе отдыха.
- Вообще-то, мне послезавтра с утра ответственным заступать, - заметил Виталий.
- Я помню. Уже нет, я замолвил словечко у ректора, график поменяют.
- Кому-то вместо меня не повезет, да и многим новогодние планы поломаются, задумчиво проговорил Виталий, понимая, что после праздников количество его недоброжелателей явно увеличится.
- Да не волнуйся, все будет нормально. Кстати, - хмыкнул он, - ректор интересовался, я тебя насовсем забираю или он тебя еще увидит.
- И что он услышал?
- Я, как говорит один мой очень хороший друг, ответил уклончиво.
Услышав такой ответ, Виталий вытаращил глаза, а Захар чуть не вывернул шею, резко обернувшись с переднего сиденья, поскольку знали один их любимых анекдотов Адашика.
- Что вы так смотрите? Действительно ответил неопределенно.
- С тебя станется, - хмыкнул Захар.
- Что-то вы обо мне совсем плохо подумали, - с притворной обидой произнес Адашик, показав Виталию указательным пальцем в бок водителя.
Тот, как обычно в таких случаях, еле заметно пару раз кивнул головой.
Водитель не заставил себя ждать. Он уже давно поглядывал в зеркало на Романа, не решаясь заговорить.
- Васыль, что тебя гложет, спрашивай?
- Так, - замялся он, - ну...
- Да не бойся.
- Роман Батьковыч вы не знаетэ, що там про зарплату чуты? А то я и в генерала пытав, нихто нэ знае.
- А никто знать и не может. Решение уже принято, но будет подписано 31-го, так сказать подарочек на Новый год. Средний оклад рядового состава будет 200 марок, младшего офицерского 300. В течение года оклады будут подняты еще на 50 процентов. На протяжении 10 лет планируется довести оклад рядового состава до 2000 марок, младшего офицерского до 3000.
Сообщение Романа вызвало бурную реакцию и живейшее обсуждение. Что и говорить разовое увеличение зарплаты в четыре раза было шикарным подарком к Новому году, особенно учитывая регулярность выплат, с задержками в несколько месяцев, когда инфляция съедает половину реальной стоимости.
- Ото добрэ, як раз на гарну пэнсию пиду!
- А я уже думал после выпуска увольняться и ехать на заработки апельсины в Испании собирать.
- Хоть не придется после училища после работы по ночам ларьки охранять.
- Только учтите, гайки закрутят. Сшибать деньги с кого только получится особенно не дадут.
- Це буде як при Союзи? Тобто як зараз у Новоросии та Союзний держави взагали? Оце було б добре. Я ще в радянський милиции патрульним служыты почынав, ще Щелокова застав, тоди такого бэзпределу нэ було, милицию поважалы та платылы добрэ, пильгы булы. (Это будет как при Союзе? То есть как сейчас в Новороссии и Союзном государстве вообще? Вот это было бы хорошо. Я еще в советской милиции патрульным служить начинал, Щелокова застал, тогда такого беспредела не было, милицию уважали и платили хорошо, льготы были.)
- Что было, то было, - добавил, вздохнув Виталий, вспоминая первый год службы в милиции.
- Да, при такой зарплате можно и взяток не брать, - сказал Захар, - мысленно тратя 300 марок отпускных, которые он должен будет получить в августе по окончании училища.
Так, весело обсуждая будущую зарплату, незаметно доехали к дачному комплексу. После проверки паспорта Романа шлагбаум взмыл вверх и машина покатила к главному въезду, находящемуся в километре от первого КП. Как ни странно, в помещении охраны, возвышающемся над воротами, никого не было, а сами ворота никто не спешил открывать.