Аннотация: Впереди - мутанты, и за их смерть хорошо платят. Главное - не подходить слишком близко к цели...
- Рылом в грязь, салаги! - взводный Никонешенко ревет, как раненый медведь, и первым плюхается на пузо. Этому наемнику взвод - что грязь для свиньи. Он иногда так и приговаривает - "вы, вашу мать - грязь". Попользует и пустит в расход - даже не поморщится.
Паник вытягивает перед собой винтовку и падает в колею с грязной водой - десять минут назад вперед ушли сорок восьмые БТРы. Их остовы дымятся в паре километров отсюда. Паник успевает - его лишь закидывает сырыми комьями земли с травой. Он привстает на локте и оглядывается назад. Воронки, считай, нет - осколочная недолетка, рвет в метре от земли. Потому радиус поражения немалый - вон, трое из его взвода, уже не встанут, хоть и порядком отстали.
- Впере-ед!
Проникающий в печенки рев взводного отрывает Паника от земли и толкает в спину. Балансируя винтовкой, веснушчатый парень прыгает по кочкам и бурунам. Не оступиться бы - никто не станет ждать. Мужик, бегущий справа, запинается, падает, сзади сразу на него налетает туша Никонешенко. Паник не видит, как взводный выдергивает с земли за шиворот подчиненного и успевает тому отвесить пинка под зад. Паник сейчас об одном думает: надо будет на обратном пути шлем подобрать, хорошая оптика в нем. Дорогая. Он за нее четыре месяца стрелял. Они все тут - контрактники. Паник поскальзывается и загребает полботинка жижи. Прыгать по перепаханному трактором, а потом бомбардировщиком, полю - он на это не нанимался. Только на тир. Навелся, выстрелил, расплатились по очкам - и все.
- Впере-ед, - вторит себе взводный.
Поле широкое, за ним высокая железнодорожная насыпь. Взвод, матерясь и чертыхаясь, бежит дальше. Паник не смотрит вперед, только под ноги. Он не боится, что в поле зрения выскочит враг. Оружие видит дальше, а его дело - уже на месте аккуратно навестись и плавно нажать на спусковой крючок. Паник худощав, жилист - он добежит в числе первых. Вот, Анри, он полный, ноги короткие. Пока что бежит рядом - сказывается тренировка на базе. Но дыхание сиплое, он дышит Панику в спину, того и гляди, что обессилеет и упадет. Подорванные БТРы на рельсах - ориентир. Туда уносится беспилотник-сканер. Паник все меньше слышит Анри. Неудивительно - тот понемногу отстает. В обычной жизни он работает программистом, оттого винтовка у него лучше, дороже, но никудышная спортивная подготовка. Паник - другой, он столько времени провел в спортзале... И потому ему дешевле обходится страховка жизни. Прыжок, шаг, еще прыжок... Наконец, Паник, уставший и грязный, валится спиной на насыпь, смотрит вверх - высоко в небе кружит их беспилотник. Странно, что его еще не сбили, что-то не так. Но не Панику думать, что именно. Его дело - дождаться остальных, когда они растянутся цепью и прижмутся к насыпи. А думать - Никонешенко, скотина, пусть думает. И думает хорошо - в прошлый раз он потерял почти весь взвод, повторно ему этого не спустят. Все подтянулись, ползут наверх. Рельсы напрочь ржавые, местами развороченные взрывами. У самого рельса бухнуться на пузо, прижать к плечу винтовку... За насыпью тянется такое же широкое поле, за ним, судя по карте, находится поселок. Его, само собой, не видно - далеко очень, еще и деревья скрывают. Паник, как, впрочем, и остальные, никогда не видит цель вживую. Просто тир. Он смотрит в прицел, в нем - перекрестье и подсвеченные рыжие точки. Они движутся, бывает, что неожиданно исчезают - скорее всего прячутся за укреплениями. Паник ловит каждую точку в прицел, стреляет. Отдача толкает в плечо. Если точка понемногу темнеет - значит, попал, еще плюс одна. Рядом звучат хлопки, выстрелы. Паник торопится перезарядить - скорей, надо все скорей, а то ему целей не останется. Зря, что ли, он так рисковал и тащился по целине?!
Последний выстрел грянул уже минут десять назад. С тех пор не видно ни одной цели. Даже никто не отстреливался, отличный тир. Много заработал. Никонешенко сидит на корточках за ближайшим БТРом, стиснул своими лапами голову, на земле перед ним военный ноут. Думает. Ну, думай, скотина! Паник отодвигает в сторону винтовку, кладет голову на руку - отдыхает. Это только кажется легко - орудовать такой дурой с четверть часа. Сейчас наверняка обратно - на базу. Обычно всегда так - они никогда не осматриваются, как отстрелялись. Даже пункт есть такой в контракте - не приближаться к пораженной цели. На базе помыться и в казарму. Еще пара недель, и Панику будет по карману тот самый двухэтажный дом, даже еще останется. Деньги, конечно, имеют свойство заканчиваться, не проблема - снова пойдет в контрактники. Один во всем этом убыток только - всякая скотина, вроде Никонешенко. Не бывает, видать, так, чтоб все пучком. Паник вспоминает тот домик у озера и улыбается.
Никонешенко подползает к ним. Заводит речь, по роже видно - не мастер он речи толкать, но никто не перебивает: потери взвода - только трое, хороший наводчик.
- Салаги, - говорит, - кто хочет прославиться?
Паник не знает, что удумал этот боров, и молчит. Все молчат, даже Анри - любитель поспорить. "В чем дело-то?" - примерно так думает каждый.
- Надо спустится в деревню, - словно сплевывает слова Никонешенко. Ему противно просить, а потребовать идти к пораженной цели права не имеет. Это наоборот, против всех правил. Мы не должны видеть цели, мы - гражданские.
- Иди в задницу, - отвешивает ему Анри, сам смотрит, как взводный реагировать будет.
Тот багровеет, но сдерживается.
- Полевой штаб предлагает пятикратную оплату за цель. Условие - передислоцироваться в район поселка.
Это щедро. Паник чешет затылок и соглашается:
- Я пойду.
Еще трое вызвались. Анри же и какая-то широкоплечая девушка потопали на базу. Им заплатят, задание выполнено. Остальные, пятеро, спускаются с насыпи. Никонешенко держится впереди, всегда готов вскинуть винтовку. Первая цель верняк его; вот, скотина! Поле пересекает лесополоса, за которой другое поле. Впереди уже маячат домики. Панику немного страшно с непривычки, никогда ж цели ни вживую, ни мертвую не видел... Командование говорит - мутанты. Бесполые уродцы с костяным гребнем на голове. Оно и понятно, что нелюди, мозгов точно нет. Человек бы отстреливался, а эти только прячутся. Бомбят редко, но, правда, по первому классу, в этом не откажешь.
- Ложись, - рявкает взводный, все валятся в густую траву.
Шлепок. Первой подымает голову Лиза - Паник часто видит ее спортзале. Панику не нравится, когда бицепс у девушки больше, чем грудь. А Лиза - такая. Они вчетвером подползают к тому месту, где лежит взводный. Кого-то тошнит. Паник держится, но все равно отворачивается. Никонешенко, конечно, гад, но сейчас им жизни спас. Бросился на упавший химзаряд, коли не взводный, так их бы всех гарантированно накрыло кислотой. Два парня - Паник до сегодняшнего дня их никогда не видел - что-то горячо обсуждают, решаются и, пригнувшись, уходят назад, к насыпи. Паник и Лиза переглядываются, ползком двигаются дальше - осталось недалеко, сами найдут цели. Черные окна домов пялятся на них, как бойницы крупнокалиберных орудий. Паник частенько прикладывается к прицелу. Лизе лучше - в очках ее шлема рыжие точки-цели загорятся сразу. Паник нервничает; видит, как Лиза часто сглатывает, волнуется тоже, значит. Там, впереди, есть и такие стены, которые легко скроют цели - лишь до определенного момента, когда станет слишком поздно и для Паника, и для Лизы. Нервы девушки не выдерживают, она шепчет:
- Ложись, - а сама пихает в подствольник, у нее обычная М-ка, самострел. Несколько залпов - и самонаводящиеся снаряды влетают в ближайшие дома. Если там еще пряталась какая цель - она не сможет дышать. Аэрозоль разъест даже противогаз. Отличные снаряды, но дорогие очень. Впрочем, у страха глаза велики, ничего не пожалеешь.
Они ползут дальше. Впереди - плетень. Обычный деревенский плетень, увитый зеленью. За ним - дом, штукатурка в нескольких местах осыпалась под ударами пуль и осколков. Из единственного окна с их стороны сочится желтоватый дымок - самострелы еще не выветрились. Должно быть, остальные окна зашиты брезентом - нет сквозняка. От свежего воздуха аэрозоль влет разрушается. Сердце в груди Паника бьется сильно. Он хорошо помнит, что от одного вида мутантов вполне реально свихнуться. Даже мертвых. Но пятикратная цена за цель... за цель, не мутанта, а просто - цель... какая б ни была у нее морда. Он их даже не увидит. Оружие не подведет. Паник набирает полную грудь воздуха, выдыхает, бежит к плетню. Лиза остается за его спиной, осторожничает. Пусть - ему достанется больше целей. Только пройти эти дома, там никого нет - всех постреляли, потом снова лечь, прицелиться... Паник перемахивает зеленую ограду, обо что-то запинается и падает на облицованный тротуарной плиткой дворик - винтовка, брякнув о камень, отлетает в сторону. Паник, трясясь от страха и боясь оглянуться, торопливо ползет на четвереньках к своей винтовке. Хватает ее, но еще секунду медлит, не оборачивается, затем зажмуривается и наобум стреляет в то место, где запнулся. Открывает глаза. Мутант... как на человека-то со спины похож... Любопытство толкает Паника посмотреть поближе, заглянуть в харю к этому уродцу. Нельзя, можно рехнуться, не просто ж так говорили! Паник слышит, как Лиза обходит дом справа, иногда он видит ее через вьюнки, или что тут, на плетне. Контрактник переводит дыхание, подымается на ноги. Скрипнула дверь - должно быть, Лиза вошла в дом. Это очень странно, они стреляют только на открытой местности, куда ж ее понесло! Чертыхнувшись, Паник перебегает и садится рядом с калиткой того дома, куда ушла Лиза. Хохот... Паника пробирает мороз по коже. Контрактник поудобнее ухватывает оружие, целится в дверь. Она отворяется, наружу выходит Лиза. Без своей М-ки. Девушка снова заходится в хохоте, ее голос - низкий, оттого еще страшней. "Это заразно?" - бьется пульсом в голове Паника. Все равно - целится в людей он не может, он не убийца, а Лиза вообще из его взвода. Оттого Паник закидывает винтовку на плечо, бросается к сумасшедшей, нагибает ей голову и выводит из дворика, та не сопротивляется. Они сидят на середине дороги.
- Что там? - спрашивает Паник.
Лиза мотает головой из стороны в сторону. Всхлипывает и сквозь слезы хохочет. Ему досадно за Лизу - так глупо, ведь сказано же всем было. Желая подтвердить догадку, произносит:
- Мутанты?
Паника встречает безумный смех. Ее глаза расширены, правая щека дергается - только истерики ему не хватало. Он сбрасывает винтовку на землю, берет девушку за плечи, сильно встряхивает:
- Пойдешь дальше?
Панику не нравится идея бросать ее здесь, хоть ничего хуже, наверное, с ней случиться уже не может. Если бомба не упадет.
- Я в порядке. Ты должен тоже увидеть, там нет мутантов, - отвечает Лиза совершенно спокойно.
- Что?!
Когда не ждешь нормальной реакции от человека, она застает тебя врасплох.
- Можно посмотреть? - Лиза сграбастывает винтовку у ошеломленного Паника, вскакивает, визжит:
- Не подходи!
Паник, отбрыкиваясь от земли ногами, отползает на пару шагов назад.
Девушка прижимает винтовку к телу и, хлюпая носом, засовывает дуло себе в рот...
Паник закрывает ладонью глаза. Он не видит, как на грунтовку падает практически обезглавленное тело. Ладонь становится липкой, контрактник машинально вытирает ее о свою камуфляжку. Вот тебе и домик... Надо избавится от тела. Иначе - военный трибунал, и его, Паника, пристрелят. Полевой суд скор на расправу. Но ему смотреть-то на тело тошно, а тем более тащить - куда там... Он должен пойти в дом. Там ответы, объяснение. Мутантов нет. Можно ли ей верить? Страх холодными липкими ладонями ощупывает Паника. Затем аккуратно берет его за шею, легонько душит. Паник сглатывает слюну, подбирает винтовку и входит в дом. Семи смертям не бывать. Он так и думает. Напрасно.
Куски штукатурки скрипят под ногами, в стенах просвечивают доски. Тонкие дощечки, выложенные крест-накрест. В середине коридора можно свернуть налево, в конце - лестница наверх. Остальные помещения забаррикадированы. Паник заглядывает в комнатку слева - пусто, лишь ветер треплет остатки брезента на окне. В углу валяется пустой патрон самострела. Судя по следам, Лиза здесь была и потом пошла наверх. "Стемнело, или мне кажется?" - спрашивает себя Паник. Он тоже поднимется. Перестал размышлять. В нем сейчас борются два чувства. Страх - бежать, бежать отсюда. Второе - упорство. Он выяснит, все выяснит... словно он сам убил эту девушку. Да, Паник так и думает - убил, это же его винтовка... Паник никогда бы не стал стрелять в людей... в девушек - особенно. Ступени противно скрипят под его шагами, а он тихо материт лестницу. Этот дом. Лизу. Чертов контракт. Паник подымается на чердак, глаза его свыкаются со здешним сумраком. Первое что он видит - лизкину М-ку под ногами. Затем он поднимает голову и встречает взгляд... застывший взгляд ребенка. Еще трое детей, после кислотного аэрозоля их не опознала бы даже родная мать, лежат с женщиной подальше от лестницы.
Паник делает шаг назад и кубарем скатывается по лестнице.
- Это все Лизка, - безмолвно шепчут его губы. Секунд пять он осознает происходящее. Вспоминает. Кажется, в этот раз он пострелял шесть целей. "Отличился". "Нет, не может быть!" - долбится в мозгу мысль. Паник врывается в каждый дом. Старики, женщины, дети, еще дети, два пистолета. Молодой совсем парень, о тело которого он тогда споткнулся. Постепенно, с каждым шагом, контрактником завладевает лишь одно чувство - гнев.
- Суки! - бормочет Паник снова и снова. - Суки!
Он, закрывшись руками, сидит в подвале последнего дома. Цедит слова, как яд.
Они сделали его убийцей, что ж - он убьет теперь их. Убьет? Паник уверен, что да. Они... все они... кто привел его сюда.
Он вываливается из дома, спотыкается, падает в грязь. Щурится от солнца, в лицо ему смотрит ствол ружья. Как в каком-нибудь вестерне.
- Встать! - лица мужчины не разобрать, оно расплывается, когда Паник силиться его рассмотреть. На самом деле в нем ничего особенного нет - трехдневная щетина, глубокие морщины на лбу. Паник лихорадочно вспоминает, где оставил винтовку.
- Вы нас бомбили, вы и виноваты! - брызжет слюной связанный Паник.
Молодой охранник в серой камуфляжке с погонами старлея отмахивается:
- Заткнись, крючок.
Они отвезли Паника в свой лагерь. Около двухсот километров, кажется, в сторону Будапешта, если тот дорожный знак ему не померещился. В соседней палатке разложена карта, трое мужчин обсуждают ее, изредка до Паника доносятся их голоса.
Паник для них - спусковой крючок. Они очень долго, терпеливо объясняли ему это. Сперва - на словах... Он не хотел верить. Они говорили: "ты - всего лишь кусок оружия". Сами-то... Они, видите ли - лишь избавляются от оружия. Защищают простых людей. Что, мол, цель их бомб - только металл стволов.
Паник с ненавистью косится на охранника. Тот будто чувствует - вскакивает и выбегает из палатки. Паник не сразу понимает истинную причину - где-то воет сирена. Большего осознать ему уже не дано - темнеет в чьем-то прицеле рыжая точка.