Аннотация: Однажды волк понял, что его власти что-то угрожает
Ветер шуршал кронами деревьев, сбрасывая с них первые желтые листья.
Шум ветра не мог перекрыть треск ломаемых веток и обиженный рев.
"Начинается" - подумал волк, поднимаясь на лапы. А так славно было лежать, переваривая олененка. Волк медленно потрусил в сторону шума. Надо было бы, конечно, поторопиться, но волку так не хотелось делать то, что он был должен. Так не хотелось...
Источник шума был в небольшом осиннике. Волк остановился понюхать большой гриб с красной шляпой, вздохнул и уже более решительно пошел вперед.
Медведь сидел на задних лапах и горестно орал.
- Я сколько раз просил тебя, Потапыч, не пить перебродивший мед, - с укором сказал волк, усаживаясь возле медведя.
- Ууууу, - ответил тот и взмахнул тяжелой лапой, явно намереваясь дать волку подзатыльник. Серый пригнулся, прижав к голове уши, но с места не сошел.
Медведь ударил лапой по тонкой осине. Та сломалась, опустив к земле кудрявую красную голову.
- Почему наш лес волчий? Я тут самый крупный зверь!
На взгляд волка, если уж говорить о размерах, то лес должен был называться лосиным. Потому что именно старый сохатый со своими полутораметровыми рогами тогда претендовал бы на главенство. Ни медведь, ни сам волк не решились бы сойтись в честной битве с лосем. Да и в не слишком честной тоже. А потому дружили с ним, болтали порой о том, о сем и терпеливо ждали, пока тот одряхлеет настолько, чтобы можно было съесть его, особо не напрягаясь.
- Крупный ты, да, - согласился волк и все же отпрыгнул в сторону, потому что лапа медведя на сей раз двигалась ниже.
- И сильный! - рявкнул медведь.
- Сильный-сильный.
- Я должен управлять лесом!
- Да разве ж я управляю? - удивился волк.
- Ты тут командуешь! - взревел медведь и покачнулся.
- Осторожно, Потапыч, там пенек сзади!
- Сам знаю.
- И не командую я никем. Так только, за порядком слежу.
- Вот я теперь буду следить! И за порядком и за всем... за всем, в общем!
Волк лег на землю, положив голову на лапы. Олененок требовал более вдумчивого отношения к перевариванию.
- Потапыч, мы этот вопрос уже обсуждали... - тоскливо произнес волк.
Медведь вздохнул. В круглую медвежью голову медленно прокрадывалась мысль о том, что, вроде бы, и правда, подобный разговор уже был, и почему-то волк после этого все же остался на главенствующей позиции. Почему? Может, были для этого какие-то основания.
- А и в самом деле, - ехидно проговорил кто-то из кустов, - чего это волк нами раскомандовался?
Волк скосил глаза на говорившего. Это был заяц, по всей видимости, так и не простивший волку убийство того, с большим хвостом.
Заяц нагло сделал шаг вперед и продолжил:
- Я предлагаю медведя избрать руководителем леса!
- И я, и я согласна! - прокричала сверху сорока.
Волк тихо зарычал. Заяц покосился на него испуганно, задергал ушами, трусливо оглянулся.
- Пусть наш лес будет медвежий! Медвежий! Медвежий! - скандировала сорока. На нее рычать было бесполезно.
- А я согласна! - тявкнула из кустов лиса, плотоядно покосилась на зайца и облизнулась.
Волк удивился тому, сколько зверья, оказывается, наблюдало за разбуянившимся медведем, не пытаясь вмешаться.
На кустик рядом с волком спикировала летучая мышь и повисла на ветке вниз головой, возбужденно блестя маленькими красными глазками.
- А что я могу сделать? - спросил он. - Народ выразил мне вотум недоверия. Так что, Потапыч, рули, а я пошел.
Волк удалился, не оглядываясь, несмотря на то, что холкой чувствовал направленный на него недоуменный взгляд протрезвевшего медведя.
***
Волк сидел на дереве и размышлял о том, что дерево - не место для волков. И вообще позор это: волк на дереве, и раньше его бы просто засмеяли за это. Мол, волчий лес, а волки по деревьям прыгают, как сороки какие-то. Но со вчерашнего дня лес был медвежьим, а волку очень не хотелось показывать, что его все еще интересуют творящиеся на подконтрольной ранее территории дела. В общем, потому он и заскочил на развилку между ветвями этого старого вяза и наблюдал сейчас за тем, как медведь входит в должность.
Важный, уже похмелившийся Потапыч восседал на полянке, а к нему вереницей тянулись звери. Они кланялись и несли подношения. Волк подумал с тоской, что вот ему никто не кланялся и вообще до недавних пор его функции в лесу воспринимались как нечто должное. И ни тебе подарков, ни, как выяснилось, уважения.
- Спасибо тебе, Потапыч, - сказал предатель-заяц, поднося медведю три красные морковки. Вместе с зайцем пришли его ветреная супруга и выводок из четырех зайчат.
Медведь сграбастал морковь и важно кивнул.
Следующим был барсук с двумя большими зелеными яблоками.
"Совсем разбаловались, - подумал волк, - весь огород фермера разворовали. Как бы не быть беде".
Медведь слопал одно из яблок и улыбнулся.
Барсук расшаркался и отошел в сторонку.
Следующей после барсука была лиса. Она принесла полузадушенного петуха.
"Неймется же" - тихо прорычал волк.
Медведь подношению очень обрадовался, взглянул на лису благосклонно.
- Позволь спросить мне, о великий! - пропела Патрикеевна. Волк вздрогнул и сумел удержаться на дереве, лишь вцепившись когтями в кору. Он знал эту интонацию. Она явно говорила о грядущих пакостях.
- Говори, - важно сказал медведь.
- Волк, наш бывший повелитель, конечно, не сравниться ему с тобою, так вот, он правила тут установил лишние и ненужные.
Медведь кивнул.
- Скажи мне, - продолжила лиса, - о великий, является ли естественным правом хищника есть травоядных?
Медведь кивнул снова.
- И не удел ли травоядных быть жертвою?
- Ну да, - сказал медведь.
- Так почему тогда должны мы, хищники, по самовольному распоряжению волка, не облеченного, как выяснилось, властью, воздерживаться от поедания здоровых травоядных в медвежьем лесу?
Фраза была длинной для медведя, особенно нетрезвого, и непонятной. Но показать свою растерянность он не мог, а потому лишь пробасил в ответ:
- Типа да, оно, конечно, так.
Лиса села, переступила с лапы на лапу и заявила:
- Тогда мы с тобой, о великий, имеем право есть травоядных.
- Э... да.
- Тогда мы с тобой забираем у зайца двух зайчат, - сказала лиса и тут же прыгнула, придавив лапами сыновей зайца.
Зайчиха испуганно вскрикнула.
- Как же это так, - растерянно забормотал заяц, - так же нельзя...
- Э... - глубокомысленно сказал медведь.
Волк на дереве скрипнул зубами, но с места не сдвинулся.
- Один из них твой, Потапыч, - великодушно предложила лиса.
- Какая прелесть! - ехидно произнесла летучая мышь, висящая на ветке прямо над головой Патрикеевны, - так я могу теперь тебя пить, рыжая?
- Не вздумай! - взвизгнула лиса.
- А что так? Если всем все можно? Ведь шкурка твоя тонка, а кровь горяча и вкусна? К чему мне летать куда-то?
Волк усмехнулся и подумал, что мышь, все же, умница. Однако он не был уверен в том, что она шутит.
- Отдай моих детей, - проблеял подталкиваемый в спину супругой заяц. Лисица щелкнула зубами, и косой свалился в обморок.
На дереве напротив волка глухарь обеспокоенно вглядывался в лицо своего сына. Кажется, тот собирался токовать, несмотря на осень. Мальчику просто очень нравилось токовать. А ныне это становилось опасным.
Где-то высоко в небе кружил орлан.
- Медвежий лес, - неуверенно сказала сорока.
Все смотрели на медведя, а тот тер лапой морду. И тут волк понял, что репутацию друга пора спасать, а потому он спрыгнул с дерева и злобно наморщил нос. Воцарилась тишина.
- Так, - прорычал волк, - лиса, быстро лапы убрала.
Лисица подпрыгнула на месте, зайчата вырвались и ускакали к матери и лежащему без сознания отцу.
Волк перевел на него взгляд и медленно проговорил:
- Еще раз увижу тебя с фруктами или овощами с фермы, голову откушу. Понял? Зайцев это тоже касается. Вам что, не терпится с собаками познакомиться? И с ружьем?
- Лес, лес! - прокричала сверху сорока.
Зайчиха прижала к себе детей и быстро закивала.
- Так, Потапыч, - сказал волк, - а тебе все еще хочется сожрать детей твоего друга-зайца?